Часа через три… Карей с Люком валялись на ковре в гостиной — оба хохотали, глядя и критически комментируя какой-то смешной мультик с планшета. Усадив куклу на поясницу Тиарнака-младшего и сама усевшись так, чтобы ножками упираться в его бок, Венди что-то тихонько, под нос себе, пела и раскачивала кукольные ручонки, кажется, представляя, что кукла дирижирует. Младшие сестры сидели рядом с лежащими «мальчишками» и пытались заглушить хихиканье: очень уж детский мультик, по их мнению, смотрели эти двое, но, прислушиваясь к обсуждению мультяшных событий, не выдерживали сами и хохотали в голос.

Чета Коллумов сбежала в свою комнату от греха подальше, уже предполагая, что их примерно ожидает в недалеком будущем. Правда, Алекса знала, что в нужный момент все равно оба спустятся, чтобы поддержать и ее и Карея.

Эмбер ушла на свидание, не выдержав напряжения в доме.

Алекса… Она дико завидовала Люку и младшим сестрам, а еще больше — Венди, которая, наверное, сразу приняла Карея как большого добродушного медведя, с которым можно делать что хочешь, а он будет послушно подчиняться. Она уже успела использовать парня не только как подставку под свою куклу, но и как личную подушку, вздремнув разок на ковре.

Но девушка держала себя в руках, хотя очень хотелось растянуться вместе со всеми на ковре и смеяться над глупым мультиком. Сидела она рядом, на диване, и продолжала плести очередной браслет для «своих» огневиков.

И вспоминала.

Только когда вся компания оказалась во второй палате отделения, Клеменс и директор больницы увидели лицо нового пациента. Алекса лично подтвердила для Ферди, что здесь, в закрытой палате без света, он может ничего не опасаться, и парень с большой неохотой снял капюшон. Его лицо увидели лишь потому, что мужчины были сильными магами и просмотреть ауру для них не составило труда. Знаменитого Ферди, сожженное лицо которого превратилось в маску, просто не узнали. Карею пришлось-таки в подробностях объяснять, кто этот огневик и почему его лицо в таком состоянии.

Поскольку в палату набилась вся компания, то всем же пятерым пришлось испытать настоящий шок: директор понял все детали дела и очень осторожно сказал, что в больнице для магов давным-давно разработана методика постепенного выведения огневиков из состояния потери самоконтроля. Да, появление Алексы с ее магической способностью быстро приводить пострадавших в порядок — это огромнейший дар судьбы для пострадавших. Но, будь Ферди раньше помещен в их больницу, за эти-то три года он бы перестал нуждаться в абсолютной тьме для нормальной жизни. Лечение тянулось бы долго, но дало бы положительный результат.

Каково было состояние всех присутствующих после слов директора, стало ясным, когда за закрытыми ставнями больничных окон загрохотала новая гроза, а пол под ногами затрясся от непрерывного грома. Полностью осознав, что три года были потеряны, в сущности, впустую, Ферди, присевший на больничной койке, обреченно понурился. Взбешенная от всех этих новостей Регина решительно села рядом и крепко обняла парня. Поняв, что сейчас начнет самым откровенным образом реветь, Алекса ткнулась в плечо Карея. Его ладонь на ее плече только и успокоила.

Глаза Алексы и сейчас наполнялись слезами, едва она вспоминала слова директора больницы… Ферди, благодаря помощи Алексы, по состоянию здоровья был теперь на уровне огневиков из соседней палаты. И если он не будет расходовать свои личные силы самоконтроля на ярком свету, то может жить в полутьме. Переговорив и с ним, и с тремя другими пациентами, Клеменс предложил Тиарнаку-старшему перебраться в общую палату.

Как ни странно, но Ферди, придя в себя после ошеломительного известия, немедленно согласился. Что стало причиной: просто ли желание порвать со слишком долгим одиночеством, с зацикливанием на своем плачевном положении или внезапно проснувшаяся строптивость, — неизвестно, но парень сразу пошел знакомиться с товарищами по несчастью.

И кажется, для Ферди это стало началом терапии. Правда, на всякий случай ему предложили помнить о том, что, будет на то причина или желание, он всегда может перебраться во вторую палату, учитывая его вынужденно долгую привычку к одиночеству. Но, судя по тому, как он обрадовался при виде шахматной доски, вряд ли он будет часто уходить в пустую палату — с облегчением подумала Алекса.

В общую палату для него перетащили кровать, а потом Регина попросила составить для Ферди список нужных вещей, за которыми сейчас же побежала. В общем, из больницы возвращались втроем.

…Алекса снова шмыгнула носом и часто-часто заморгала, стараясь удержать слезы и не распускаться при младших. Снова подумалось о трех годах добровольно-принудительного заключения Ферди… Если она так и будет сидеть на диване и вспоминать только грустное, она точно разнюнится. Отложив моток проволоки, девушка поспешила присесть на пол, а потом улечься, опершись на локти, рядом с Люком, оказавшимся между нею и Кареем. Карей взглянул на Алексу поверх головы мальчишки и улыбнулся ей. Сразу стало легче.

Обрадованные младшие сестры тут же сели ближе к сестре. А потом обиженно взвыли: мультик закончился!

— Фи, нашли из-за чего плакать! — небрежно сказала девушка и перевернулась на спину. — Ну-ка, вы мне лучше объясните, почему так поздно из магиши пришли?

— А нас сегодня после уроков оставили, — сказала Дэйзи.

— Нас — это кого?

— Нас — это нас, всех Коллумов, — важно сказал Люк.

— Та-ак, — зловеще протянула Алекса, краем глаза ухватывая, что Карей тоже растянулся на полу — причем с удовольствием вытягиваясь, а Люк ему немедленно начал подражать. — И за что вас оставили после уроков, Коллумы?

— Ни за что! — заявила Джесмин. — А зачем! Приходили какие-то дяденьки и велели пожать им руки!

Карей и Алекса немедленно перевернулись и сели.

— Так-так, — сказала Алекса на правах хозяйки. — Ну-ка, расскажите, что и как происходило?

— Да нет, все правильно, — задумчиво сказал парень. — У нас это тоже было. Когда у Ферди обнаружился дар огневика, меня тут же проверили.

— И кому что сказали? — встревоженно и в то же время с невольным интересом спросила Алекса, оглядывая младших.

— У меня будет особое расписание! — радостно сообщила Дэйзи. — И в обычной школе, и в магише!

И взрослые оторопело уставились на девочку, а потом переглянулись.

Нет, они знали, что после обследования Алексы пройдет обязательная проверка младших детей Коллумов, но чтобы способность возвращать самоконтроль огневиков оказалась еще у одной девочки!.. Алекса поняла еще одну вещь: обнаруженная вовремя способность Дэйзи будет гораздо сильнее, чем у нее. Она, Алекса, уже сложилась как маг-целитель и свою способность развивать будет медленно. Зато девочка-подросток будет более восприимчива к занятиям, развивающим у нее врожденное целительство.

— Дэйзи, миленькая! Ура тебе! — вскрикнула Алекса.

Девочка сидела рядом, и старшая сестра просто повалила ее на пол, затормошила хихикающую от удовольствия. Потом накинулись остальные поздравлять, а под шумок и пощекотать! Визг уже хохочущей Дэйзи, вопли Люка и смех остальных, барахтанье на ковре всех, включая визжащую от радости Венди, заполнили гостиную.

Именно в этот момент на пороге появились супруги Тиарнаки, да еще в сопровождении полицейских.

Карей держал под мышки Венди, чтобы она, сидя на его животе, не свалилась с него, а Люк деловито пытался устроиться головой на парне, цепляясь за его уже перекошенную, наполовину расстегнутую рубашку, а ногами на животе Алексы, правда, тщетно, потому что младшие девочки старались схватиться за его дрыгающиеся ноги, чтобы стащить с уютного местечка. Гвалт, крики, смех до слез!

Первой увидела нежданных, потрясенных происходящим гостей Алекса.

— Ребята, у нас гости! — быстро сказала она, и все затихли, смущенно поднимаясь с пола и поправляя на себе одежду. Правда, о младших не скажешь, чтобы они сильно испугались или хотя бы смутились. Отряхиваясь и приводя себя в порядок, они, наоборот, с огромным любопытством смотрели на вошедших.

Пока Люк звонко не сказал:

— Добрый вечер! А папу позвать?

Один из двух полицейских выдвинулся чуть вперед и кивнул Карею:

— Господин Тиарнак? На вас в полицию поступило заявление. Вы обвиняетесь в похищении…

— Мам, ты сошла с ума? — ровно спросил, игнорируя полицейского, Карей. — Ферди двадцать шестой год. Какое похищение? Он сбежал! От тебя!

— То есть вы имеете представление о местонахождении вашего старшего брата? — гнул свою линию полицейский. — Или нам придется обыскивать этот дом?

Младшие немедленно стали серьезными. Люк без слов помчался на второй этаж — предупредить родителей, а девочки быстро встали рядом с Алексой. Венди сама подошла к Карею и прижалась к его ноге, с любопытством глядя на пришельцев.

— Прекрати ломать комедию, Карей, — брезгливо сказала мадам Тиарнак. — Ты прекрасно понимаешь, что я желаю Ферди только счастья, в то время как ты портишь ему жизнь. Признайся, ведь это ты настроил брата против меня. А Ферди так любит свою мамочку! Карей! Где Ферди?

— Простите, — вмешался полицейский. — Но мне бы хотелось…

— Ферди в муниципальной больнице для магов, — сказал Карей, и полицейский осекся. Парень оглянулся на него и спросил: — Вас наши родители предупредили, что Ферди может жить только в темноте? Что на свету он сразу вспыхивает и горит? Он хочет вылечиться, и мы отвезли его в больницу. Вот и все. Эти сведения может подтвердить ее директор.

Мужчина быстро взял себя в руки, судя по тому, как с его лица мгновенно пропало всякое выражение. Он спокойно и даже бесстрастно взглянул на родителей Тиарнаков:

— Это правда?

— Это не имеет никакого отношения к похищению! — резко сказала мадам Тиарнак. — Мальчика похитили против его воли!

— И мы требуем вмешательства полиции! — вступил в разговор господин Тиарнак. — Почему вы не начинаете делопроизводства? Наше заявление у вас! Мы сами привезли вас к похитителям. Вам только и остается…

— Добрый вечер. Что здесь происходит?

С лестницы спускались супруги Коллумы.

Алекса чувствовала себя как в каком-то дурном сне: Тиарнаки настаивали на обыске в доме Коллумов, Карей пытался доказать, что брат и в самом деле находится в больнице. Время от времени девушка взглядывала на отца Карея. Ее поражало, что он стоит, словно статуя, безмолвно внимая каждому слову жены. Гневный монолог, не дающий малейшей возможности открыть рот не только ее сыну, но и полицейским, казалось, продолжался бесконечно. Одна-единственная женщина, самоуверенная и настроенная крайне враждебно, держала в кулаке всю ситуацию, не давая вставить слово даже полицейским!.. Наконец главе семейства Коллумов надоело, и он жесткой ладонью, задубевшей от постоянных в последнее время работ с пилой, ударил по столу в гостиной, отчего все вздрогнули, а мадам Тиарнак изумленно взглянула на него.

— Хватит! Пусть полицейские проверят наш дом! Так будет быстрей и легче! Мне не нравится вся эта свара! Господа полицейские, где ваши бумаги, чтобы я подписал добровольное разрешение на обыск прямо сейчас?

Тиарнаки уставились на старшего Коллума, сверля его злобными глазами. Но мадам больше не говорила. Спустя секунды после реплики хозяина дома она начала оценивающе осматривать помещение, словно прикидывая, куда могли спрятать старшего сына. Алекса вдруг подумала, что все происходящее похоже на черную комедию. Смешно. До слез… Помешкав немного, один из полицейских подал хозяину дома официальную бумагу, а второй вышел, чтобы найти соседей — понятых при обыске. Пока он отсутствовал, Алекса взяла себя в руки и, отступив к лестнице на второй этаж, позвонила Клеменсу. Не скрываясь от стража порядка, который зорко наблюдал за всеми, она спросила:

— Господин Клеменс, Ферди у себя в палате?

— Да, Алекса. Он пока в отдельной палате, потому что с ним та девушка, Регина. Что случилось?

— Наш дом сейчас будут обыскивать, чтобы найти Ферди, — четко выговорила девушка. — Здесь полиция и его родители.

— Так, Алекса, успокойся. Сейчас позвоню в мэрию, в отдел разрешения магических конфликтов. Они вышлют свою группу дознавателей. Да, Алекса, включи громкую связь, чтобы меня слышали полицейские и все присутствующие. — Следующие слова Клеменс произнес с явной усмешкой: — А с дознавателями вышлют к вам и группу журналистов из столичной газеты. Им явно будет интересна вся эта захватывающая история с Ферди.

Тиарнаки в панике взглянули на Карея, а потом переглянулись и заторопились выйти из дома Коллумов. Удивленная — почему сначала они посмотрели на Карея? — Алекса сначала было хотела вдогонку спросить, куда они так спешат. Кажется, полицейскому тоже не понравилось, что скандальные родители Ферди, заварив кашу, ретировались, а расхлебывать ее оставили ему. Он пожал плечами и спросил:

— Так вы, барышня, настаиваете, что похищенный… простите — беглец, — находится в муниципальной больнице для магов?

— Да. Если вы успеете до закрытия приемного покоя, то сами во всем убедитесь, — сказала Алекса, все еще державшая мобильный включенным.

Полицейский кивнул и тоже поспешил на выход, сообщая по телефону напарнику, что тот должен вернуться к служебной машине.

Оставшиеся в гостиной молча переглянулись. Карей вздохнул и поднял на руки Венди. Алекса посмотрела на мелко подрагивающий в своих руках мобильный и снова прижала трубку к уху:

— Господин Клеменс, они все ушли.

— То есть нам ожидать приезда в больницу целой делегации? — уточнил Клеменс.

— Скорее — нет, — громко сказал Карей. — Родители Ферди вряд ли захотят огласки.

— Что ж, тогда я, пожалуй, пойду подготовиться к встрече с полицейскими, — спокойно сказал Клеменс. — Алекса, будь добра, успокоиться, чтобы завтра быть в форме.

— Хорошо, успокоюсь. До свидания, господин Клеменс.

После минуты молчания, в которой Венди тянулась ручками к люстре, а Карей пытался перехватить малышку поудобней, хозяйка дома сказала:

— Пойду-ка я готовить ужин. Девочки, кто мне поможет?

Сестренки оглянулись на Алексу. Та так близко стояла к Карею, что стало ясно: оба хотят поговорить. И девочки убежали следом за мамой, предварительно забрав Венди у Карея. Люк, которому пообещали горячего шоколада, вприпрыжку помчался за всеми, громко напоминая об обещанном, чтобы не забыли. Отец благожелательно улыбнулся дочери и ее парню и ушел в свой кабинет.

— Они же должны были догадаться, что могут вмешаться журналисты! — с недоумением сказала Алекса, вопросительно глядя на Карея. — И почему они так посмотрели на тебя, прежде чем уйти?

— Боюсь, что мой дар сыграл в этом отношении решающую роль, — задумчиво сказал Карей, обнимая девушку. — Судя по всему, некоторые элементы дела, которое они пытаются прорицать, начинают ускользать от них, когда я нахожусь в эпицентре события. Одна из причин, кстати, почему меня так легко выставили из дома… У них же специализация, а тут родной ребенок делу мешает… Успокойся, Алекса. Клеменс прав. Тебе надо успокоиться. Ферди из больницы никто не вытащит. А в дом Коллумов теперь больше никто не придет с претензиями.

«Они даже не удивились, — с горечью подумала Алекса, — они оба ничуть не удивились, увидев выгнанного сына в чужом доме. Неужели Тиарнакам до такой степени наплевать на Карея? — Она осторожно просунула руки под руками парня, прижалась щекой к его груди, чтобы не просто обнять его, но быть так близко, насколько это возможно. — Неужели такое может быть, чтобы родители смотрели на сына как на чужого человека? Ишь, делу он мешает…»

А потом ее вдруг заинтересовало совсем другое. Она подняла голову и озадаченно спросила:

— А как же ты в игре? За тобой ведь гоняются, передают пасы. Но как?

— Игра — это всегда расчет, — вздохнул Карей. — Там всегда прогнозируется все в зависимости от рисунка игры. На тренировках тоже отрабатываем примерные ситуации. И потом, если команда сыгранная, все уже знают, чего можно примерно ожидать от своих. «Саламандра» чужих берет редко и только по одному. И ребята сразу входят в команду. Поэтому, например, Рэд и вписывается у нас легко, что его только одного учат все. Ну и… Потому мой дар и не имеет значения… Алекса, давай перед ужином посидим у тебя?

— А если у тебя? — предложила девушка. — Тебе надо обживать комнату. Так что чем чаще там бываем, тем комфортнее тебе в ней будет.

Уже в комнате Карей вздохнул и сказал:

— Я не верил, что твои родители так спокойно воспримут меня в своем доме.

— Они доверяют мне, — пожала плечами Алекса и присела к нему на кровать. — Если я привела, то это серьезно. Я вот что хочу сказать: у тебя ведь номер Регины есть? Позвони ей. Мне кажется, она еще у Ферди. Как там у него?

Разговор был короткий. Воздушница успела побегать по магазинам, закупая для Ферди все самое необходимое. Старший брат Карея успел пережить время острой тоски по дому и едва не сбежал из больницы, но самый молодой сосед по палате вдруг начал вспоминать игры с участием Тиарнака-старшего и сумел заинтересовать его своими размышлениями о современном баскетболе. Прямо сейчас Ферди играл в шахматы, а Регина «любовалась» им, как иронично выразилась сама воздушница.

Подругу Ферди предупредили, что вскоре в больнице будут полицейские, и рассказали о нашествии старших Тиарнаков.

— Переживу, — сказала девушка, имея в виду, что, возможно, ей придется выдержать допрос. — Главное, что Ферди сидит и балдеет от шахмат. Я ж сказала, что он кабинетный!

Алекса слушала разговор, прислонившись к Карею. Когда он отложил в сторону мобильный и задумался, обняв ее за талию, она спросила:

— Ты ведь наврал мне тогда, да? Про то, что не знаешь, почему Ферди перегорел?

— Врать не умею? — усмехнулся он, касаясь губами ее волос.

— Умеешь. Только я попробовала представить, как все происходило. Не думаю, что у Ферди произошло все ни с того ни с сего. Ты сказал, что он сгорел на второй половине игры. Значит, что-то произошло на первой. Или между ними, в перерывах. Карей, не вредничай. Мне не только интересно, но и пригодится для работы с ним. Он ведь теперь официально будет моим пациентом!

— Я думал, ты уже сама догадалась, — пожал плечами Карей.

И рассказал.

Когда проводятся городские соревнования по огненному баскетболу, в раздевалку обычно запрещено допускать посторонних, а у баскетболистов-огневиков отбирают мобильные.

Но есть личности, которые умудряются передавать записки с техническими служащими. И одну такую записку передали Ферди.

Алекса слушала и будто видела все воочию.

Карей сидел у шкафчиков, вытираясь полотенцем после быстрого душа. Оставалось еще поменять промокшую от пота форму на сухую, благо большой перерыв. А там — третья четверть игры. Команда выигрывала, и все «саламандры» в раздевалке не могли просто разговаривать, а только кричали громко и радостно, постепенно остывая и готовясь к новому витку игры, который должен закрепить успех.

Кто-то прошел мимо — не в форме. Карей непроизвольно поднял глаза и увидел, как служащий повертел головой, явно кого-то разыскивая, и подошел к старшему брату. Тот, разгоряченный, как и все, говорил слишком громко, обсуждая стратегию третьей четверти с тренером. Неизвестный терпеливо выждал, когда тренер отойдет от баскетболиста, и протянул ему записку. Когда Ферди прочитал (передавший ее к тому времени исчез из раздевалки), он сморщился, словно надкусил кислое яблоко.

Карей подошел и кивнул:

— Что? От кого? Если не секрет…

— Какой секрет?.. — сердито пробормотал старший брат, глядя на бумагу с уже хорошо известным Карею, мучительно плаксивым выражением на лице: «Ну не хочу-у!» — Мать. Пишет, что ждет меня за дверями раздевалки.

— Не ходи, — посоветовал Карей. — Испортит настроение напрочь. Передай ответ с кем-нибудь, что тренер засек записку и не выпускает. Пусть, если что-то срочное, снова напишет или дождется, пока игра закончится.

— А то ты не знаешь, — безнадежно сказал Ферди. — Она сюда передаст мобильный и заставит говорить с нею. Нет, придется идти. Сколько времени до выхода?

— Минуты две.

— Успею. Так даже лучше, что разговаривать долго не придется.

— Зря, Ферди, — уже в спину брату сказал Карей.

Он постоял на месте, потом решил, что лучше на всякий случай ждать брата ближе к дверям раздевалки. Ферди вернулся быстрей, чем Карей ожидал. Наверное, прошло всего с полминуты, как дверь открылась, и Ферди, даже не прячась от укоризненных глаз заметившего его тренера, вошел в помещение.

Лицо старшего брата было таким спокойным, что Карей заподозрил неладное.

— Что она сказала? — резко спросил он, идя за братом.

Тот направлялся к своему шкафчику. Ответил не оборачиваясь:

— Отец нашел знакомого, который помог забить для меня место в аспирантуре. Экзаменационные оценки роли играть не будут. Их слегка, если что, подправят.

Ферди остановился у своего шкафчика, но смотрел, словно забывшись и не понимая, что он вообще здесь делает… А Карей смотрел на его пальцы, которыми он зацепился за ручку дверцы и которые тряслись.

— Хочешь — попрошу тренера, чтобы дал успокоительное?

— Ты же знаешь, что нас на допинг будут проверять и после игры, — медленно и отстраненно сказал Ферди.

— Так то на допинг, а это наоборот.

— Лекарство быстро не действует.

— Хватит болтать. Время зря тратишь. На. У меня кое-что всегда с собой (он не стал говорить, что носит таблетки исключительно для Ферди). Вода есть? — И Карей протянул на ладони таблетку, одновременно шаря глазами в поисках пластиковой бутылки с минералкой. Нашел и передал Ферди.

Он заставил-таки старшего брата выпить таблетку успокоительного. «Радостное» известие матери заставило и Карея напрячься. Он еще не знал, чем может грозить для брата состояние, когда тот сдерживает все эмоции внутри, словно закипающую жидкость под плотно закрытой крышкой. О том, что брат может перегореть, Карей не задумывался. Никто из огневиков не верит в это, пока несчастье не происходит.

Выходя на баскетбольную площадку, Карей мельком отметил, что черные полотнища — спецпомощь для огневиков на самый опасный случай — лежат на привычном месте. Возможно, сыграли спящие гены двух родителей-прорицателей. Возможно — интуиция. Но, пока Карей следом за братом и ребятами обходил площадку, он все поглядывал на них… Возможно, именно зацикленность Карея на предметах скорой помощи для огневиков и помогла Ферди выжить вообще.

Он вспыхнул сильным пламенем в первую же минуту игры. И, когда все бросились к нему сбивать огонь, Карей кинулся к полотнищам.