Проснуться в своей комнате, но не в той, которую обжила… Проснуться и поразиться, что лежишь одетая, ладно хоть — разутая… А потом вспомнить, что в твоей личной комнате расположился человек, с которым теперь… неизвестно, как вести себя. Помог с ребятишками — одно. А нагло впёрся нежеланным гостем в дом — другое…

Анюта полежала немного, глядя на окно, в которое вовсю струились солнечные лучи. Мысли — вразброд. Потом вздрогнула от скрежетания под дверью, противного, режущего по ушам. Пришлось вскочить с кровати и осторожно приоткрыть дверь.

Барся сидел на пороге и осуждающе смотрел на хозяйку. Мало ли что — у тебя мысли. А бедному животному пожрать кто даст?

Такой же осторожный взгляд на дверь напротив, и Анюта нахмурилась. Та — открыта. Странно… Она обошла кота и на цыпочках приблизилась к спальне, вчера вечером занятой мужем. Неловко заправленная кровать пустовала. Анюта даже зашла в комнату и потрогала покрывало. Ушёл? Навсегда?.. Сообразив, добежала до прихожей. Дверь заперта. Взгляд наверх, на гвоздь, слегка прикрытый летним шарфом. Та-ак, вот ведь дурёха — повесила на виду запасные ключи! Только шарфик отогни — и вот они… Он один и забрал!

Быстро переоделась в домашнее. Потрогала джинсы. Хм. Высохли, пока спала… Вместе с котом прошествовали в кухню. Огляделись.

Викентий сварил себе кофе, благо банка молотого стоял на столешнице старого буфета и найти её нетрудно. Съел одну из сваренных вчера сарделек и одно яйцо. Тут же ваза-хлебница с аккуратно нарезанным хлебом — под салфеткой. К хлебнице прислонилась записка: «Доброе утро! У меня дела. Поговорим вечером».

Машинально наполняя тарелочки кота кормом, Анюта огорчённо думала: «Ишь — „поговорим“! А если мне его видеть не хочется — не то чтобы говорить? Что тогда?» А потом поставила воду для кофе и вышла в спальню. Постояв в раздумьях перед кроватью, решительно сняла постельное бельё и отнесла его в ванную комнату. «Чтобы духа его здесь не было! — мрачно подумала она. — Даже дочь свою не защитил, когда свекровь на нас налетела… Никогда не прощу!» Пока бельё обмякало в воде с разведённым стиральным порошком, хмыкнула. «А почему бы, собственно, и нет? Любопытно, что он может сказать. Я ведь и гадать не гадала, что он вообще снова появится в моей жизни! Даже то гадание на него мне не подсказало, что так будет… Впрочем, я на это карты и не раскидывала. Так хоть с его слов знать буду, что его привело сюда! И почему, кстати, он один? Где его шикарная девица, с которой его предки сватали? Пусть приезжает! Спрошу обо всём!»

Успокоившись на этом решении, она уже спокойней принялась за планирование своего дня. Позавтракала — и снова отпустила себя на волю интуиции (или предвидения?). С интересом смотрела на то, как собирает небольшие подносы с чашками, как готовит заварку не для одного чайничка, а нескольких — всех с разными травами. И так же, отпуская на волю мысли, пыталась вспомнить лица ребят, которых привезла с кладбища. Что там с ними? Можно ли звонить родителям Веры — предупредить, что дочь жива? Или пока рано, если неизвестно, в каком она состоянии? А знают ли родители Пашки, что с их сыном? Почему не звонит Андрей Ефимович? Думает — она ещё спит? И, кстати, как она очутилась на постели в бывшей комнате прадеда? Так устала, что дошла сама, потому что Викентий спал на её собственной кровати? Или это сделал… бывший? Но он всегда спал беспробудным сном, как только выключал прикроватную лампу, покончив с бумагами!

И не замечала, как, забыв о кухонных делах, спешит в проходную комнату, держа в руках мобильник. Только встав у обеденного стола, озадаченно взглянула на телефон в своих руках (зачем он мне?) и чуть не выронила его, резко зазвонивший.

— Ой!.. Да, Андрей Ефимович? Доброго утра!

— Доброго, Анна Сергеевна! Звоню вам доложить (он явно усмехнулся) о девушке и мальчике, которых мы от вас вчера увезли. Связь между ними и Нилом Прокофьичем наши спецы разорвали. Теперь осталось их слегка подлечить и показать обоим основные приёмы защиты от колдуна-вампира. Правда, тут такая закавыка с ними… — Он, явно смущённый, помялся, прежде чем договорить: — Анна Сергеевна, вы поделились с ними своей силой, не так ли? Ну, наверное, когда увидели, в каком они состоянии…

— Да, конечно, — сказала удивлённая Анюта. — А что не так?

— Ну, это не совсем телефонный разговор, — снова замялся Андрей Ефимович. — Вы не возражаете, если мы к вам к вечеру заедем? После шести?

— Нет, не возражаю. — Любопытство Анюты возросло, но она решительно прикусила язык, чтобы молчать и не задавать лишних вопросов. Надо держать себя солидно и уверенно.

— Спасибо, — с откровенным облегчением сказал Харон и попрощался.

Анюта хмыкнула, глядя на мобильник. «Заедем»? Он приедет вместе с ребятами? Ой, забыла спросить, можно ли сообщить родителям Веры, что дочь нашлась! Или дождаться вечернего посещения? Мало ли Вера в каком сейчас состоянии. Если девушка здорова, она и сама может позаботиться о том, чтобы родители не тревожились за неё… Стоп! А если она уже дома?.. Ой, опять забыла! А Нила-то поймали теперь на колдовском преступлении — или как тут это называется? Терзаясь нахлынувшими и часто противоречивыми мыслями, Анюта вернулась на кухню. Барся сидел на подоконнике, смотрел во двор. Миска перед ним стояла пустая.

— Ещё хочешь? — спросила Анюта, памятуя, что другие две миски были полны сухого корма. Барся смерил хозяйку оценивающим взглядом и снова уставился на двор. Анюта на всякий случай тоже посмотрела. Ничего интересного там для неё не нашлось, но при взгляде на сияющие под палящим солнцем листья, мелко волнующиеся под ветерком, так захотелось в лес!

Быстро подошла к столу. Взяла в руки поднос с единственной чашкой. Этот клиент придёт первым. Когда? Настенные часы притянули взгляд. После двенадцати. Прекрасно. Есть четыре часа, чтобы доехать до леса, побродить по нему и вернуться… Анюта представила себе путь туда и обратно — и бросилась переодеваться. Через пятнадцать минут она выбежала из дома и помчалась к остановке.

В лесу было хорошо-о — после почти часового сидения на горячем «кожаном» сиденье пригородного автобуса и ненормального потения в жарком и душном салоне. Первый шаг в травы — и плевать, что здесь, у обочины, они такие же сухие, как в городе. Зато эта зелень под высокими берёзами, от точечно-белых стволов которых рябит в глазах — так их много! А дальше — глубже, туда, где сохранилась ночная роса. Где над травами жарко колыхается лесной воздух, а внизу приятная для ног сырость. Повязав платок, Анюта стянула до запястий закатанные до сих пор рукава блузки. Теперь ни комары не страшны, ни клещи… И бодро зашагала до места, которое её остановит желанием остановиться.

И такое нашлось. В эту поляну надо было входить, как в воду, — так густо она заросла высоким желтоглазым зверобоем и сиреневой душицей, между которыми скромно пряталась сочнейшая земляника! Анюта осторожно согнула травы и легла на них, раскинув руки. Небо плыло над ней высокими облаками-замками, обмахиваемое листвой окруживших поляну деревьев. И она заснула в пряных и сладких лесных волнах…

… Для сбора трав было слишком поздно, но семейку вешенок она сняла с дерева со счастливым впечатлением охотничьей добычи, нарвала пучок лесной мяты — любила добавлять в чай. Потом потянуло нарвать крапивы пару стеблей (она подчинилась странному желанию), а вот земляники набрала столько, что только улыбалась, принюхиваясь к открытому пакетику, пока ехала назад.

Землянику успела помыть, прежде чем та же интуиция предупредила её, что пора готовиться к приёму первой на сегодня гостьи.

Открыв дверь на звонок, одновременно чуть не открыла рот.

Женщине, пока стоявшей за порогом, явно далеко за тридцать. Но это можно с трудом разглядеть, потому что от определения возраста отвлекали внешность и одеяние.

— Здравствуйте. — Пришлось взять себя в руки и вспомнить о вежливости. — Проходите, пожалуйста.

— Здравствуйте! — пронзительный, по-кукольному высокий голосишко заставил попятиться. И женщина, в длинной юбке-брюках, в длинной вышитой шёлковой блузке, перетянутой на талии широким кожаным ремнём, просеменила-прогрохотала в прихожую, высоко поднимая колени.

— Снимать обувь не надо, — торопливо сказала Анюта, скрывая ужас при виде высоченных каблуков. И, впечатлившись трудоёмкой походкой посетительницы, так же поспешно добавила: — Но, если хотите, могу предложить домашние туфли. Новые.

— Благодарю вас! Я лучше присяду! — объявила посетительница и, следуя приглашающему жесту хозяйки дома, вошла в комнату, где без видимых признаков усилий села на мягкий стул.

Анюта с трудом удерживалась от пристального вглядывания в посетительницу: неужели ей не тяжело так ходить? Обычно женщины на каблуках ходят, как говорится, от бедра, но… Сгибать колени — это так утомляет!.. Кажется, гостью не утомляло. И Анюта бросилась разливать чай, чтобы не думать о каблуках. Впрочем, что — каблуки… У этой странной дамочки не только голос оказался кукольным. Маленькое личико, слегка квадратное, отличалось мелкими и острыми чертами лица — опять-таки как у куклы. А завершала эту кукольность странная причёска «под Мальвину»: собранные на макушке волосы, ко всему прочему весьма туго завитые, были распущены и обрамляли личико роскошными буклями, в которых терялись даже огромные глаза.

Деликатно отпив из чашечки (Анюта снова подивилась своему предвидению: «Надо же — я ведь самые маленькие взяла!»), женщина взглянула на хозяйку.

— Мне сказали, что вы очень хорошая, сильная ведьма. Я хочу, чтобы вы приворожили ко мне вот этого мужчину! — И выложила на столик фотографию.

С каменным лицом убрав поднос в сторону, Анюта достала карты.

— Для начала давайте проясним ситуацию. Почему именно его? Вы его любите?

Посетительница косо глянула на неё.

— Что вы! Нет, конечно. Просто у меня никогда не было мужчин, а пору создавать семью я упустила. Мне не хотелось бы на закате лет оказаться в полном одиночестве. А этот мужчина довольно солидный, и рядом с ним я буду чувствовать себя комфортно.

— Что ж, посмотрим. — Анюта предложила гостье взять одну карту из колоды, затем разложила цыганский крест. — Та-ак… Что у нас тут. Ага. Вас не смущает, что этот мужчина не одинок?

— Как это — не одинок?! — возмутилась та. — Он же недавно мне жаловался… — Гостья запнулась, задумалась. Подняла растерянные глаза. — Наверное, я расценила его слова по-своему. А можно, я приду в следующий раз с другой фотографией?

— Подождите с другой фотографией, — пробормотала Анюта, вглядываясь в перетасованные карты и улыбаясь неожиданному результату. — Роза — простите, без отчества (дамочка открыла рот, захлопав глазами)! — зачем вам какой-то мужчина, которого вы выбрали только за то, что он внешне подходит для вас? У вас в офисе двое тайно воздыхающих по вам кавалеров! Почему вы не хотите (она чуть не сказала: «Одарить их своим благосклонным вниманием?», но решила, что даже для такой куколки это будет излишне) обратить на них внимание?

— Двое? — У гостьи перехватило дыхание. — Кто?!

— Увы, этого я вам сказать не могу, — уже деловито ответила Анюта. — Вы должны сами найти их и выбрать одного из них в качестве спутника жизни.

— Выбрать… — зачарованно повторила куколка. — Я никогда не думала, что на меня… — И спохватилась: — Сколько я вам должна?

— Хоть рубль, — спокойно сказала Анюта. — Во сколько оцените ваш приход.

Провожая гостью к выходу и вздрагивая чуть не при каждом её шаге (ой, упадёт!!), Анюта размышляла о показанном картами. Один из офисных кавалеров шалел от этой странной дамочки, мечтая снять с неё эти жуткие копытца. Другой млел от её невероятной старомодности, несмотря на странные одеяния и причёски. Анюта могла бы подсказать посетительнице, кто в офисе неравнодушен к ней. Но дамочка, как пояснили карты, никогда ранее не думала о матримониальных делах. Так что лучше ей самой познать эту неизвестную для себя прежде сторону жизни, познать необычные для себя эмоции — и поволноваться, со счастливым любопытством приглядываясь к потенциальному мужу.

Она едва сменила поднос, как снова зазвенел звонок. Взволнованная молодая пара для начала решила проверить ведьму, настоящая ли, и попросила её самостоятельно узнать, что у них происходит. Анюта пожала плечами, раздала мужчине и женщине, каким-то одинаково темноволосым, чашки с чаем.

— Ну, с семейной жизнью у вас всё замечательно, — решила она, считывая с карт. — Посмотрим, какие проблемы у вас по отдельности. — Посетители переглянулись с видимым облегчением. — Начнём с главы семьи. Глава, возьмите-ка карту, подержите в ладонях и верните в колоду. О… — Она замолчала. Столкнулась с необычным делом впервые, хотя по прочитанным тетрадям прадеда знала такие истории. — Ваша чёрная полоса началось в мае.

— В июне! — не выдержала молодая женщина, и муж дёрнул её за руку.

— Нет, именно в мае, — покачала головой Анюта. — С июня начались уже последствия. И то, что машину разбили, и то, что однажды чуть не выпали с балкона, когда красили перила, — успели схватиться за металлическую перегородку, а вчера умудрились нечаянно пролить на включённую газовую конфорку масло и получили вот этот ожог у вас на руке, — кивнула на перевязанную руку мужчины. — И всё это — не считая мелких происшествий, чаще всего связанных с кровью… Итак. В мае вы были в деревне, у своего деда. Порыбачить приехали. Вспомнили? Вы пообещали ему, что перевезёте его в город, что он не будет умирать в одиночестве. Когда вы это говорили, вы чистили рыбу. Помните, что произошло?

— Я… порезался, — после недолгих размышлений признался мужчина.

— Иначе говоря, вы дали клятву на крови, да ещё перед образами — чистили-то рыбу вы с дедом в избе, в передней.

— Но дед ещё жив! — встревоженно сказал мужчина.

Анюта посмотрела на обоих.

— И дай Бог, чтобы он дожил до вашего приезда!

— То есть он… — начал мужчина, но женщина уже обо всём догадалась. Она вскочила с места и нетерпеливо потащила его из квартиры, приговаривая:

— Давай быстрей! Привезём его, пока у тебя отгул! Почему ты мне ничего не сказал?! Ведь есть куда! Спасибо вам! Спасибо!

Через полчаса явилась пожилая чета, привела с собой трёхлетнего внука. На предложенный чай с конфетами малыш молча посмотрел, но руки к ним не протянул. Карты из колоды, как ему было предложено, вытягивать тоже не стал. Сидел на коленях бабушки, моложавой женщины, и равнодушно смотрел куда-то в пространство.

— Уж и не знаем, что с ним, — чуть не прошептала бабушка. — Третий день молчит и не ест. Совсем худенький стал. Гулять не хочет. Один раз пожаловался на слабость — и всё, молчит. Ни слова от него не услышишь. Сидит только на одном месте. Даже и не ходит. Сын с женой нам его, младшенького, на лето оставили, пока сами в работе. У них ведь и дача, и к жениным родным в деревню ездят, к сватьям нашим. Мы Бориску и к врачу уже водили — говорит, всё в порядке. Говорит — кормите его фруктами и ягодами — может, витаминов не хватает.

Вот зачем понадобилась свежая лесная крапива!.. А она-то думала…

Анюта встала и вернулась с чашкой обычной воды, чуть подсоленной, и с пакетом крапивы. Потом принесла табурет.

— Посадите мальчика сюда. Сидеть-то он может?

— Может-может, — торопливо сказала бабушка, а дед, сухонький лысоватый мужчина, отодвинулся от внука, обеспокоенно поглядывая то на хозяйку дома, то на Бориску. Отсел так, чтобы схватить малыша, если что не так пойдёт, — поняла Анюта.

Анюта положила на плечи мальчика большой платок и закутала, будто собиралась подстричь его. Оглянулась на бабушку.

— Найдите дома его шортики. В кармане будет лежать булавка с шариком, похожим на бисер. Завтра мне принесите его. А пока сниму с него порчу на здоровье — заклятие, взятое вашим Бориской от булавки.

— Это как это — заклятие-то? — поразился дед.

— Человек болеет. И свои болезни послал первому, кто поднимет булавку.

Она намочила крапиву и быстро ею обмахала ребёнка на все четыре стороны, читая про себя снимающее заклинание-наговор: «Крапива да соль-вода, возьмите у раба Божьего Бориса болезнь наведённую, снимите с него грусть-тоску чужую да боль. Мои светлые слова против слов тёмных сильней и силой травы укрепляющей подтверждены. Да уйдёт недуг в землю с солью-водой, да растворится печаль больная пылью на ветру! Аминь!» На последнем слове Анюта осторожно тряхнула стеблями так, чтобы последние капли попали на лицо малыша. Бориска вдруг поднял голову, глянул на хозяйку дома, с испугом осмотрелся и… заревел!

— Ах ты, батюшки! — кинулась к нему бабушка.

Сообразив, что счастливая бабушка, обнимающая внука, сейчас ничего не услышит, Анюта обратилась к деду, который радостно и недоверчиво сиял.

— Запомните: если булавку не принесёте — мальчик может снова заболеть. А шорты его потом обязательно постирайте.

Дед мелко закивал, и чета удалилась, унося ожившего внука, который на этот раз без раздумий успел цапнуть протянутые ему конфеты. Анюта ещё пожалела, что дала ему конфет, а не яблоко.

До шести вечера пришли ещё трое посетителей, как Анюта и рассчитала, готовя подносы с чаем. Мысленно усмехаясь: «Нашла себе способ предсказания», она решила, что так удобней. И принялась за последний поднос, который пришлось взять из шкафа-буфета — самый большой. На него она, к своему удивлению, поставила сначала три чашки, а потом добавила ещё две. «Странно. Ну, ладно — Андрей Ефимович и Вера с Пашкой. Но откуда ещё двое? Или с ними приедет кто-то ещё? Тоже колдуны и ведьмы?» И приникла к кухонному окну, выжидая, когда появятся самые любопытные гости. И побаиваясь, как бы в это же время не появился Викентий. И так не знаешь, как ему, принципиально прагматичному, объяснить, что его бывшая жена теперь ведьма. А тут ещё… И независимо передёрнула плечами: а стоит ли ему вообще что-то объяснять?

Ну, наконец-то… Во двор въехали две машины. Одна белого цвета — из неё вышел сначала Андрей Ефимович, потом помог выйти Вере и Пашке. Мальчишка уже стоял на ногах — здорово! Но всё внимание к себе перехватила вторая машина. Чёрная. Из неё вышли двое, которые и впрямь тут же обратились к Андрею Ефимовичу с неслышным для Анюты вопросом. Но вопрос её не интересовал. Она с восторгом смотрела на этих двоих. Оба высокие и беловолосые. Парень — с длиннейшими волосами, которые вздрагивали при малейшем намёке на ветер. И одет во всё белое. У девушки тоже длинные волосы с небольшим оттенком, близким к рыжему. На ней сарафан, который, кажется, вот-вот вспыхнет огнём — оранжевый, с жёлтыми зигзагами, небрежно рассыпанными по ткани.

Андрей Ефимович взглянул на окно Анюты и помахал рукой. Она закивала и опрометью бросилась открывать дверь странным гостям, мельком заметив, как ребята, болтая, сидевшие у соседнего подъезда, примолкли и заоглядывались на двоих симпатичных беловолосых незнакомцев.

И, только открыв дверь, она сообразила: «Наверное, это колдун и ведьма из какого-нибудь другого дома? Ух, какие…»

Гостей она усадила вокруг обеденного стола, и Андрей Ефимович представил ей беловолосых незнакомцев:

— Это Алексис и Агния — представители дома Стихийников. Вчера в полночь началось их дежурство по городу. Алексис — маг воздуха. Агния — маг огня.

Несмотря на видимую молодость, оба мага показались Анюте очень уверенными в себе. Они улыбались так, словно весь мир лежал у их ног, но в то же время она заметила, что Вера и Пашка спокойно общаются с ними.

Андрей Ефимович продолжил:

— Именно они заметили то, что я не сразу разглядел. Помните, Анна Сергеевна, я спрашивал вас, не делились ли вы с ребятами своей силой, пытаясь привести их в себя? У нас проблема. (Вера вдруг упрямо насупилась, а Пашка вздохнул и опустил голову.) Оба почти без сил, которые им должны были передать. Но… Вы, Анна Сергеевна, оставили в них личный след. И, боюсь, они за вас… э-э… зацепились.

— И что это значит? — не поняла Анюта.

— Вы теперь для них мастер, — мягко сообщил Алексис, который с момента знакомства смотрел на Анюту так улыбчиво и… обволакивающе, словно собирался предложить ей свидание.

— То есть вы теперь должны будете взять этих двоих на обучение, — добавила Агния, — и научить их всему, что вам передал дед Николай. — И тут же, без перехода добавила: — И не обращайте внимания на моего брата. Он влюбляется во всех сразу — это первая особенность всех магов воздуха. Ветреные они.

— Агния!.. — укоризненно протянул Алексис и снова чарующе улыбнулся Анюте.

— Ну, осталось сюда для полноты впечатлений моего мужа пригласить, — усмехнулась она. — Он как раз сейчас в городе.

— Намёк поняли! — рассмеялся Алексис, вставая. — Если коротко, мы оборвали связь с Нилом Прокофьичем, но поймать его не успели. Он сильный колдун и сумел вовремя оборвать остатки связи с донорами, когда понял, что происходит. Предъявить ему, к сожалению, ничего не можем. Пока.

Он сказал последнее слово почти легкомысленно, но Анюта, научившаяся слушать своих посетителей, сразу расслышала проскользнувшую в этом легкомыслии нотку угрозы. Она не успела ему ответить, как в комнате вдруг стемнело. Машинально оглянувшись на окно, Анюта озадаченно отметила, как быстро откуда-то набежали тучи.

— Алексис, держи себя в руках, — раздражённо велела Агния.

— Алексис! — почти в унисон с ней позвал Андрей Ефимович.

Вера и Пашка, открыв рты, уставились на мага воздуха с нескрываемым восхищением. И только после этого до Анюты дошло, что тучи явились в ответ на угрозу Алексиса. Тем более что он тут же оглянулся на окно и махнул рукой. И хозяйка, и гости с минуту в молчании наблюдали, как расходятся тучи.

Потом потратили ещё с полчаса, объясняя Анюте, как будут проходить занятия.

— Родители знают? — встревожилась она.

— Знают, — неохотно сказала Вера.

— А если узнает Нил Прокофьич, что они у меня?

— Ничего страшного, — надменно сказала Агния. — Вот наши визитки. Можете звонить в любое время суток. Это во-первых. Во-вторых, уж простите, Анна Сергеевна, Андрей Ефимович вам сразу не сказал, так что… Детки (она ухмыльнулась вновь насупившейся Вере) будут жить у вас.

— Как у меня? — ахнула Анюта. И сразу в смятении подумала: «А как же Викентий?»

— Тут такое дело с вмешательством в их силу, — вздохнул Андрей Ефимович, — что как бы детки ни противились, но они сами будут прибегать к вам, не понимая, почему их к вам тянет. А силёнок мало — на пробежки. Вот и решили, что вы их приютите на время.

Анюта улыбнулась, стараясь скрыть сначала обиду: «А как же я с Лёлькой встречаться буду?!», а потом — сарказм. «Вот и всё, Викентий! Когда вмешивается судьба в лице неизбежности — тут уж ничего не поделаешь! Придётся тебе искать другое место для ночлега. Если ты тут, в городе, ещё останешься, конечно». И через секунду грустно: «Вот и опять не поговорили начистоту. Опять осталась недоговорённость…»

— Хорошо, я согласна, — решилась она. — Думаю, много времени обучение не займёт.

— Прекрасно, — обрадовался Андрей Ефимович. — Мы к вам не раз ещё заедем. Есть впечатление, что у Веры способности Харонов, а у Павла — мелькает что-то из разряда огневиков. Нам очень важно, чтобы вы обучили их основным приёмам ведовства, а как только они станут самостоятельными, мы заберём их у вас. Ничего — надоесть не успеют! — подбодрил он Анюту. — Они — детки умные, быстро научатся всему, что надо.

— Ну, всё, — сказал Алексис. — Нам пора. До свидания, Анна Сергеевна. До свидания, Вера и Павел!

— Алексис, стукну! — грозно сказал Агния, когда после нежного взгляда мага воздуха Вера непроизвольно потянулась за ним. — Она ещё мала — в твои игры играть!

Проводив поразительных гостей, Анюта вернулась в зал.

— Если назовёшь нас детками — сбежим! — строптиво предупредил Пашка.

— Если гулять не пустишь, будешь держать дома целыми днями, я тоже сбегу! — заявила Вера.

— Будете ставить условия — заколдую, — ледяным тоном отчеканила Анюта.

«Детки» переглянулись и сразу как-то ссутулились, глядя исподлобья.

— Пошли на кухню, — велела хозяйка дома. И, уже усадив их за кухонный стол, объяснила: — Сейчас поужинаем по-настоящему — не одним же чаем вас поить! — а потом договоримся, как будем… сосуществовать. Вы что же думаете — мне счастье с вами сидеть целыми днями? У меня дочка есть, Лёлька. У меня родные есть — мне и с ними хочется посидеть поболтать. Начнём вот с чего. Родители знают, что вы тут будете ночевать?

— Знают! — хором ответили «детки».

— Хорошо. Вера, возьми лук, почисть его. Павел, залезь вот на этот табурет и достань с буфета сковороду — она с самого краю там лежит. Вот так. Учиться будем каждый день с восьми до двенадцати…

— А почему до двенадцати? — поинтересовался Павел.

— После двенадцати ко мне приходят посетители. Поняли, да? После двенадцати вы свободны. Хотите — сидите дома. Хотите — бегите гулять. Только приходите не очень поздно, ладно? Чтобы с утра на свежую голову учиться. Завтра же с утра сбегаем за тетрадями. Кое-что будете записывать за мной.

Через полчаса она подала на стол сковороду с жареной картошкой и свежими огурцами к ней. Яблоки они уже подъели, и Анюта озадаченно размышляла, помогут ли ребята ей, если она попросит их сходить вместе на рынок… А ещё Викентий… Как он примет, что вход в эту квартиру теперь ему заказан? Придётся дождаться его прихода, чтобы выяснить это.