Халцедон, прошептал он. «Откровение» 21:19. Одно из оснований Града Божьего. От греческого khalkedon, загадочный камень. Возможно, от Khalkedon — Халкедон, — названия давно исчезнувшего древнегреческого города. Но слово и значение, разумеется, те же самые. Переливчатый сине-зеленый с искорками.

Хопкинс и Дойл продолжили восхождение по склону, блестевшему от сполохов воды и камней. Хопкинс снова наклонился. Сардоникс, возможно от «Сарды», античного города в Малой Азии. Оникс означает «ноготь». Молочноголубые вены в телесно-коричневом.

Затем он набрел еще на один камень, и еще один, и еще: топаз — так же называется один из видов южноамериканских колибри; аметист, отрицательная форма греческого слова, означающего «опьянение», поскольку считалось, что его созерцание протрезвляет; гиацинт, в честь юноши Гиацинта, которого боги превратили в синий цветок.

Мы с вами — принцы Серендиппские, сказал он Конан Дойлу.

Обе его пригоршни были полны драгоценных камней. Он соединил ладони, и долина отозвалась негромким раскатистым эхо; оно прокатилось по гранитным обнажениям и растворилось в безмолвии, нарушаемом лишь ветром, окрестными водами и трелями невидимых птиц.

Вот, Дойл, посмотрите сквозь халцедон, сказал Хопкинс. Что вы видите?

Конан Дойл вспоминает, как взял камень из рук Хопкинса и поднес его к глазу, словно монокль. Долина перед ним замерцала, потом резко сфокусировалась. Никогда еще не видел он такие цвета; не существует названий для всех этих нюансов вересково-синего и лилового, для бесчисленных оттенков зеленого. Затем он заметил, что весь горный склон кишит юркими насекомыми. В густых зарослях шныряли яркие пташки. Из своих нор валом валили кролики. Через все поле зрения зигзагом пронесся заяц. Горные кряжи стали обретать лица — задубленные непогодой, изрытые бороздами, непостижимо мудрые. Тень от облака пробегала по всему сущему, преображая его каждое мгновение, словно бытие будущего всасывалось в естество настоящего.

Но ведь там целый мир, другой мир! вскричал Конан Дойл.

Да, отозвался Хопкинс. "Если б расчищены были восприятия, всякое предстало бы человеку, как оно есть — бесконечным"[55]. Но скоро всё это канет в небытие. Город Белфаст день ото дня разрастается, выбрасывая красные кирпичные щупальца в окружающую природу. Он строит огромные корабли. Его табачная индустрия не знает равных во всей империи. Его канатные заводы — самые длинные в Европе. И для всего этого нужна вода. Уже идут переговоры о покупке Безмолвной Долины с ее заливными угодьями и превращении ее в огромный водосбор. Всю эту красоту утопят. Мы должны остановить их, Дойл.

О том, что происходило и говорилось дальше, сказал Селестин, едва ли мы когда-нибудь узнаем. Воспоминания Конан Дойла касательно того дня разлагаются в бессмысленную галиматью. После визита в "Дом Лойолы" он больше никогда не видел отца Хопкинса, однако в следующей заметке, озаглавленной "Лондон, 23 сентября 1887 г.", читаем:

"Хопкинс о пчелах. Отсылка к «Притчам» (6:8): "Пойди к пчеле и посмотри на труды ее"[56], - и к комментарию Климента Александрийского: "…поелику пчела, дабы произвести единую только каплю меда, нектар сбирает со всего цветочного поля". Ивритское слово, обозначающее «пчела», dbure, происходит от того же корня, что и собственно «слово», dbr. Пчела эмблема мормонов. Переделал "Этюд в багровых тонах" в этом свете <…> выпив последнюю чашу Чая брата Ейтса".

"Этюд в багровых тонах", в котором расследуется убийство двух мормонов, появился в "Битонском пасхальном ежегоднике" за 1887 год и был издан отдельной книгой в 1888-M, в год, когда Хопкинс умер от тифа.