Охрана едва поспевала за мной, когда я летела по коридорам дворца. Слуги в накрахмаленных воротничках и начищенных башмаках склонялись передо мной, будто падал длинный ряд костяшек домино. Издалека доносился глухой гул, он пробивался даже сквозь каменные стены, напоминая шум водопада, гулкий, как дальний гром. Это толпа снаружи скандировала мое имя.

Я выскочила за угол и вдруг ударилась о сверкающий нагрудник военных доспехов. Сильные руки схватили меня за плечи, не давая упасть назад. Моей короне повезло меньше. Эта махина, больно дернув прядь моих волос, с грохотом упала на пол.

Он отпустил меня и потер красное пятно на шее.

— Вашей короной и убить можно, — сказал капитан королевской охраны Гектор.

— Простите, — промолвила я, поднимая на него глаза. Как и остальные солдаты, он сбрил усы в честь нашей недавней победы, и теперь передо мной стоял другой, помолодевший Гектор.

Химена, моя седовласая няня, наклонилась, чтобы поднять корону, и смахнула с нее пыль. Корона тяжелая, золотая, украшенная одним неограненным рубином. Не слишком изящная вещь для королевы. По традиции я ношу корону царствующего монарха.

— Я ждал, что вы появитесь час назад, — сказал Гектор, когда я взяла его под руку. Мы помчались по коридору.

— Меня задержал генерал Луз-Мануэль. Он решил снова изменить маршрут шествия.

Он остановился так внезапно, так что я едва не упала.

— Опять?

— Он хочет обойти узкий проход там, где Серпиенте пересекает Торговую улицу. Говорит, там меня легко будет достать копьем из толпы.

Химена, воспользовавшись задержкой, водрузила мне на голову корону. Я поморщилась, когда она, продев шпильки в бархатные петли, закрепила ее у меня на голове.

Гектор покачал головой.

— Там крыши слишком низкие. Вы будете легкой мишенью для лучников, а это более серьезная опасность.

— Я именно так и сказала. Он был… раздражен. — Я потянула его за руку, пора было идти дальше.

— Ему лучше видно.

— Я сказала то же самое.

— Я уверен, он это оценил, — сухо проговорил Гектор.

— Понятия не имею, какой награды он ждал, — сказала я. — В любом случае я не собиралась ее давать.

Гектор бросил быстрый взгляд на людей, заполнивших коридор, и, понизив голос, сказал:

— Элиза, как ваш личный охранник, я должен в последний раз попросить вас пересмотреть это решение. Все знают, что вы — хранитель амулета.

Я вздохнула, понимая, что он прав. Да, я теперь мишень для религиозных фанатиков, шпионов Инвирны и даже контрабандистов. Но мой день рождения — это единственный день в году, когда все — от прачек до конюхов и матросов — могут лицезреть свою правящую королеву. Это национальный праздник, которого народ ждет месяцами. Я не лишу их такой возможности.

И я не позволила страху завладеть собой. Передо мной целая жизнь — жизнь королевы. Жизнь, которую я выбрала. За которую боролась. Я не могу — и не буду — тратить ее на страх.

— Гектор, я не буду прятаться в песок, как испуганный суслик.

— Иногда, — проговорила Химена своим мягким, спокойным голосом, — защищать Элизу значит защищать ее интересы. Элиза должна показаться народу. В первые месяцы важно закрепить власть. Мы убережем ее, мы с вами. И Бог. У нее великая судьба…

Я пропустила ее слова мимо ушей. За последний год случилось так много всего, но я, казалось, ни на волос не приблизилась к своей судьбе с тех пор, как Господь впервые вверил мне свой камень семнадцать лет назад. Он все еще живет, теплеет в ответ на мои молитвы, напоминая мне, что я сделала недостаточно, что Бог все еще многого ждет от меня.

И я чертовски устала от напоминаний об этом.

— Я понимаю, миледи, — сказал Гектор. — Но было бы безопаснее…

— Гектор! — рявкнула я. — Я приняла решение.

Он замер.

— Да, ваше величество.

От стыда у меня сдавило горло. Зачем я накричала на Гектора? Ведь разозлила меня Химена.

Через несколько минут мы подошли к каретной, где от жары особенно резко пахло навозом и гнилой соломой. Открытая карета уже ждала меня — это чудо из полированного красного дерева с бронзовыми завитками. По бокам голубые королевские флаги. На дверцах кареты — королевский герб — рубиновая корона в окружении священных роз.

Фернандо, мой лучший лучник, стоял на задней подножке с луком за плечами. Он поклонился мне в пояс с серьезным, сосредоточенным видом. Лошади махали хвостами и приплясывали в своей украшенной драгоценными камнями сбруе. Я с опаской взглянула на них, когда Гектор помогал мне сесть в карету.

Потом он предложил руку Химене, и во взглядах, которыми они обменялись, вместо недавнего разлада читалось явное взаимопонимание. Они всегда заодно — моя неизменная стража. Иногда даже казалось, что они составляют план моей защиты у меня за спиной.

Гектор отдал приказ, кучер дернул поводья, и карета тронулась. Моя королевская охрана в сияющих парадных доспехах выстроилась вокруг нас. Бравым маршем они вышли из прохладной конюшни под палящее солнце пустыни.

Как только мы выехали на Колоннаду, вокруг раздались приветственные крики. Тысячи людей выстроились вдоль дороги, они махали руками, флагами, лентами. Дети сидели на плечах у взрослых, бросая в воздух зерна и розовые лепестки. Шесть человек растянули над головами длинный лоскут, на котором было выведено: «С днем рождения, ваше величество королева Люцеро-Элиза!»

У меня вырвался взволнованный вздох.

Химена сжала мою руку.

— Вы героиня войны, помните об этом.

Но я еще и королева-иностранка, пришедшая к власти благодаря замужеству и войне. При виде того, что люди всем сердцем принимают меня, грудь моя переполнилась счастьем и гордостью.

Лицо Химены стало серьезным, она наклонилась ко мне и прошептала:

— Помните этот момент и цените его, ваше величество. Ни один правитель не остается одинаково любимым навсегда.

Я кивнула из вежливости, но помимо воли нахмурилась. Мой народ преподносит мне подарок, а она стремится поскорее забрать его.

Вдоль широкой Колоннады с обеих сторон возвышались трехэтажные дома, их карнизы из песчаника сверкали на солнце, на плоских крышах развевались знамена. Но по мере того как мы удалялись от центра города, сопровождаемые приветственным гулом, дома становились менее величественными, пока наконец мы не оказались на окраине, где лишь несколько зданий возвышалось над руинами.

Стараясь не обращать внимания на все эти военные разрушения, я смотрела на большую городскую стену. Она возвышалась над городом, защищая нас от горячего ветра пустыни. Вытянув шею, я посмотрела на солдат, стоящих в пролетах стены с луками наготове.

Главные ворота днем были всегда открыты для торговцев. Зубчатая решетка поднята над мощеной дорогой. Там, снаружи, простирались дюны моей прекрасной пустыни, овеваемой ветром, обманчиво мягким в желтоватом полуденном свете. Я смотрела в эту даль до тех пор, пока мы не повернули на Серпиенте.

Когда смотреть в другую сторону уже не получалось, я наконец обратила взгляд на зрелище, от которого у меня сжалось сердце. Окраина Бризадульче — это шрам на лице мира, почерневший, разрушенный, воняющий мокрой золой. В этом месте армия Инвирны прорвалась через наши ворота, и их анимаги, обладающие магическими способностями, выжгли все синим огнем своих амулетов.

Мое внимание привлекла потолочная балка, упавшая поперек груды обугленных руин. С одного ее конца дерево казалось нетронутым, а дальше она становилась все чернее, у же и корявее и заканчивалась зазубренной культей из краснеющих углей. Над ней поднимался дымок.

На окраинах было множество подобных напоминаний о войне, за победу в которой пришлось заплатить столь высокую цену. Спустя много месяцев мы не смогли погасить этот огонь. Главный священник, отец Никандро, сказал, что коль скоро этот огонь зажжен с помощью магии, потушить его может лишь другая магия. Магия или время.

Мой город может гореть сотни лет.

Я махала рукой и улыбалась. Я делала это с таким рвением, будто от этого зависела вся моя жизнь, будто впереди было лишь блестящее будущее, а эти волшебные угли вовсе не заслуживали внимания.

Толпе это нравилось. Они кричали и радовались, и это тоже было волшебство, добрая магия, возродившая во мне надежду и наконец заставившая меня улыбаться искренне.

Улица сужалась, и толпа подступала все ближе по мере того, как мы продвигались вперед. Гектор приблизился к карете, и рука его потянулась к ножнам. Я убеждала себя, что мне нравится их близость, нравятся улыбающиеся лица с их кипучей энергией.

Но когда мы оказались у огромного амфитеатра с каменными колоннами, настроение вокруг изменилось, будто всеми овладела растерянность. Охрана с подозрением оглядывала толпу.

— Что-то не так, — прошептала Химена.

Я взглянула на нее с тревогой. По давней привычке пальцы мои в поисках ответа нащупали камень: среди друзей он горячий, а когда моя жизнь в опасности — становится холодным как лед. Мне показалось или он вправду холоднее, чем обычно?

Театр напоминал формой гигантскую подкову, концы которой перпендикулярны улице. Когда мы приблизились к зданию, мое внимание привлекло какое-то движение наверху. Высоко над толпой стоял человек в белом одеянии, развевающемся на ветру.

Амулет предупреждающе похолодел, и холод пронзил меня, когда я увидела его волосы: светло-желтые, почти белые, ниспадающие до пояса. Солнечный луч сверкнул на чем-то, что венчало его деревянный посох. О Боже.

Я была так поражена, что не могла даже крикнуть, и когда Гектор заметил его, было слишком поздно: карета была уже слишком близко. В толпе воцарилось зловещее молчание, будто мы оказались в безвоздушном пространстве, ведь все слышали описания анимагов, чародеев Инвирны.

Верхушка посоха анимага засветилась синим огнем.

От ужаса я, как в страшном сне, не могла совладать с голосом.

— Фернандо, — закричала я наконец. — Стреляй в него. Стреляй!

Стрела просвистела, мелькнув темной полосой на фоне чистого неба.

Анимаг направил на нее посох. Из его верхушки вырвался поток синего огня, превратив ее в сноп искр и горсть щепок.

Люди вокруг кричали. Гектор отдавал приказы охране. Половина солдат сгрудились вокруг меня, остальные бросились на мага. Но в толпе начиналась давка, и моя охрана оказалась зажатой в тесное кольцо из человеческих тел.

— Лучники! — воскликнул Гектор. — Огонь!

Сотни стрел с оглушительным свистом взметнулись в воздух.

Анимаг завертелся волчком, вытянув перед собой посох. Я успела увидеть, как воздух вокруг него, подчиняясь его воле, образовал невидимую стену — будто из стекла, — похожую на мерцающий пустынный мираж, — и тут Химена бросилась ко мне, закрыв меня своим телом.

— За королеву! — прокричал Гектор. — Мы должны отступить! — Но карета не сдвинулась с места, окруженная толпой.

— Королева Люцеро-Элиза, — раздалось шипение, усиленное акустикой амфитеатра. — Владелица единственного божественного камня, ты наша, наша, наша.

Он начал спускаться вниз по ступеням. Я знала это. Он пришел за мной. Он может выжечь себе путь в толпе, и тогда…

— Ты думаешь, ты победила, но нас много, как песка в пустыне. В следующий раз мы придем к тебе, как духи во сне. Ты узришь врата своего врага!

Боковым зрением я вижу, как сверкнул занесенный меч Гектора, и сердце мое замерло от мысли, что он проложит мечом дорогу в толпе своих, если это понадобится для моего спасения.

— Химена! — прохрипела я. — Уйди. Гектор… он готов на все. Нельзя допустить…

Она поняла все сразу.

— Оставайтесь здесь, — приказала она, метнулась к дверце и выскочила на улицу.

С бешено колотящимся сердцем я выглянула из кареты. Анимаг, спускаясь по лестнице, смотрел на меня как голодный кот на жирную мышь. Амулет неумолимо леденил кожу.

Он мог убить меня, если бы хотел: мы не в силах остановить его огонь. Почему же он не сделал этого? Не сводя с него глаз, я встала в карете во весь рост.

— Элиза, нет! — крикнул Гектор. Химена повисла на его руке, сжимающей меч, но он отшвырнул ее и бросился ко мне. Вдруг он замер на полпути, лицо его исказилось от напряжения: анимаг остановил его силой чар.

Но ведь Гектор самый сильный человек из всех, что я знаю. Ты справишься, Гектор.

Дрожа от холода, пробирающего до костей, я заставила себя выйти из кареты. Маг пришел за мной, так, может быть, мне удастся отвлечь его, выиграть немного времени, чтобы солдаты подобрались к нему, чтобы Гектор успел освободиться.

На солнце блеснули чьи-то доспехи — кто-то поднимался, подбираясь к анимагу сзади, поэтому я старалась смотреть только на него и говорить спокойно:

— Я превратила в пыль твоих братьев. Я сделаю то же самое с тобой. — Лгать было непросто. Ведь я использовала волшебную силу своего камня лишь однажды, и сама не знала, как мне это удалось.

В ответ анимаг усмехнулся, жестоко и спокойно.

— Сдавайся. Если подчинишься, мы пощадим твой народ.

Мой человек уже совсем рядом с ним. Анимаг его не заметил. Он медленно достает стрелу, целится.

Будь сильной, Элиза. Не вздрогни. Не отведи взгляд.

Стрела просвистела в воздухе. Маг обернулся на звук, но было слишком поздно, наконечник стрелы вонзился ему в бок.

Анимаг покачнулся. Он снова повернулся ко мне, устремив на меня взгляд, полный боли или злости, одно плечо у него повисло ниже другого. Кровавое пятно расплывалось по его одежде.

— Смотри внимательно, моя королева, — проговорил он сдавленным голосом. — Вот что случится с каждым в Гойя д’Арене, если ты добровольно не принесешь себя в жертву.

Гектор наконец прорвался ко мне, схватил меня за плечи, оттаскивая в сторону, когда солдаты бросились на анимага. Но его камень уже засиял, как маленькое солнышко — я поняла, что они не успеют схватить его. Я думала, он выстрелит в нас, превратит моих людей в золу и пепел, я вдруг схватила Гектора за руку, пытаясь отстранить его, не в силах видеть, как сгорит еще один мой друг.

Но анимаг направил огонь на себя самого.

С криком «Такова воля Божья!» он поднял руки к небу, губы его шевелились, будто в молитве, пока пламя жгло его кожу, охватывало волосы, превращая его в живой факел на глазах у целого города.

Запах горящей плоти наполнил воздух, толпа расступилась. Лошади встали на дыбы и понесли, сминая все на своем пути, пустая карета загрохотала по мостовой.

— За королеву! — кричал Гектор у меня над головой.

Порыв ветра пронесся по амфитеатру, задувая пламя и поднимая в воздух остатки одежды и волос. Обугленное тело анимага повалилось на землю, извергая дым и искры.

Я прислонилась лбом к плечу Гектора и закрыла глаза, ожидая, пока хаос вокруг нас постепенно успокоится. Холод камня слабел, и я с облегчением дышала теплым воздухом пустыни.

Гектор сказал:

— Надо доставить вас обратно во дворец.

— Да, конечно, — сказала я, отстраняясь от него и вставая. — Пошли. — Может быть, если хорошо притворяться, я действительно почувствую себя сильной.

Охрана выстроилась клином с мечами наголо. Когда мы пустились в долгий путь домой, клочок ткани с обугленными краями от белого плаща анимага упал на землю к моим ногам.