Но времени думать об этом у меня уже не было, потому что наступил день праздника Освобождения, жаркий, солнечный и занятой. Во дворце все, обливаясь потом, носились, заканчивая приготовления. Я все утро утверждала последние изменения в меню и списках гостей и повторяла молитву, которую мне предстояло прочесть вслух на балу. Днем я рассказала Маре и Химене об исцелении Гектора, хотя и опустила самую важную деталь. Химена была вне себя от восторга, что я нашла способ использовать силу амулета.

— Господь назначил вам великую судьбу, дитя мое, — сказала она, и глаза ее засияли.

Если она и поняла, что я рассказала не все, то не подала виду. И все же я почувствовала облегчение, когда наконец настало время одеваться для бала, а значит, я могла заняться чем-то другим, кроме как постоянно прятаться от восторженного взгляда Химены.

Я не могла не думать о Гекторе и жаждала снова увидеть его. Доктор Энзо сказал, что он достаточно здоров, чтобы сопровождать меня на бал.

В этот вечер из-за последних покушений на мою жизнь королевская охрана должна была идти со мной, солдаты стояли у каждого входа, лучники с высоких балконов оглядывали зал, каждого гостя должны были обыскать и удостовериться, что никто не принес с собой оружия. И все же Химена настаивала на еще более строгих мерах предосторожности.

Она достала корсет из кожи, тугой и прочной, почти как сыромятная.

— Его специально изготовили по моему заказу, — сказала она с довольной улыбкой. Она постучала по корсету кулаком — раздался глухой звук. — Он может защитить от удара кинжала или по крайней мере снизить вред до минимума. И он достаточно гибкий и тонкий, чтобы носить под платьем.

Я с отчаянием смотрела на него, уже чувствуя удушение.

— Хорошо, — безропотно согласилась я. Она надела его на меня и начала завязывать, а я пыталась убедить себя, что это не намного хуже, чем мой обычный корсет.

Мара смотрела на это с любопытством.

— Похоже на снаряжение Гектора, — сказала она. — Если не считать места для груди.

— Смешно, — сказала я с раздражением. Но раздражение исчезло, как только я увидела свое отражение в зеркале. Я едва узнала девушку, стоящую передо мной. Она казалась такой сильной в своем боевом корсете. Я расправила плечи и высоко подняла голову.

Мое платье — из аквамаринового сатина — село на корсет удивительно легко. Цвет был более яркий, чем обычно, но мне нравилось, как он оттенял мою кожу, контрастировал с темным загаром и черными волосами. Платье было без рукавов, но с двумя невероятно длинными шифоновыми лентами, обвивавшими шею и свисавшими сзади по спине до самого пола.

Химена сделала мне высокую прическу, оставив несколько завитых прядей свисающих сзади. Мара подвела мне глаза, подчеркнув уголки, усилив кошачий разрез и сделав их просто огромными. Она отошла в сторону, довольно усмехнулась и сказала:

— Я тренировалась на нашей прачке.

Глаза Химены наполнились слезами.

— Ты выглядишь, как королева, дитя мое.

Мара сказала:

— Вы выглядите, как самая завидная невеста во всей стране.

Лицо в зеркале показалось мне странным. Более резкие черты, меньше округлости, чем обычно. И глаза — такие темные, трагические, большие! Глаза человека, много повидавшего и многое потерявшего.

Я тихо сказала:

— Я похожа на вдову.

Они склонились ближе ко мне, будто желая оградить и защитить, а Мара положила мне руку на плечо. Я была благодарна им за сочувствие, за понимание.

Мара слегка сжала мне плечо рукой.

— Вы снова встретите любовь, — сказала она.

У меня перехватило дыхание. Я ведь уже нашла. И не знаю, что с этим делать. Я сказала:

— Любовь не для меня. Я выйду замуж ради блага моего королевства. — Слова мои прозвучали слишком резко. — Может быть, за северного лорда, — продолжала я, стараясь говорить безразличным тоном. — С одобрения кворума.

Химена внимательно посмотрела на меня — слишком хорошо она меня знала. Но она не стала ничего выпытывать, просто поправила ленты у меня на платье и сказала:

— Вы готовы, осталось дождаться Гектора.

Сердце у меня подпрыгнуло при звуке его имени, но, не обращая на это внимания, я сказала:

— Но у меня еще есть кое-что для вас.

Я жестом пригласила их в свою спальню, подошла к ночному столику и достала спрятанные подарки, вручив каждой по свертку, обернутому мягкой кожей.

Мара вся засветилась, развернув свой, и вскрикнула от изумления.

— Сумка с пряностями. Душица, корица — ох, Элиза. Шафран! Где вы достали шафран?

Я была так рада, что удалось удивить ее.

— Есть преимущества в том, чтобы быть королевой. А это тебе, Химена.

Няня развернула кожаный сверток и достала книгу с раскрашенной обложкой и золоченым обрезом.

— «Руководство по служению для каждого», — выдохнула она. — Ей, должно быть, не меньше двухсот лет.

— Посмотри на страницы.

Она открыла книгу.

— Ох, деточка моя.

Я рассмеялась, довольная ее реакцией.

— Она с иллюстрациями.

Химена провела кончиками пальцев по строчкам, по полям, разрисованным мерцающими розами. Глаза ее наполнились слезами.

— У меня никогда не было ничего настолько ценного.

Сделать приятное моим фрейлинам оказалось не трудно, но сердце наполнялось радостью при виде их светящихся лиц. Я протянула руки, и мы втроем неловко и нежно обнялись.

— С днем Освобождения, — прошептала я, и они повторили мои слова в ответ.

Кто-то прочистил горло, и мы обернулись. Мара подвинулась, и я увидела стоящего в дверях Гектора.

Во рту у меня мгновенно пересохло.

Впервые за время нашего знакомства он был одет как лорд кворума. На нем по-прежнему был красный плащ королевской гвардии, но черные волосы были не зачесаны назад, а свободно вились у лба и спадали на затылок. Вместо кожаных доспехов на нем была свободная белая блуза и узкие черные брюки. Ремень для меча стягивал узкие бедра, но меч был небольшой, дворянский. Без обычного снаряжения плечи его показались мне очень широкими, кожа на шее и ключицах — очень смуглой.

Он казался ранимым. Незащищенным.

И все же я знала, что он сильнее, чем когда-либо. Он не был так красив, как Алехандро, в Гекторе не было ни следа его изящности. Но не был он также диким и необузданным, как Умберто. Подбородок Гектора слишком гладок и тверд, брови слишком густые и изогнутые, шея и плечи тверды и рельефны. Все в нем говорило об элегантности и силе.

Я вдруг поняла, что молчание длится уже вечность. Сколько времени я так стояла, рассматривая его?

Он пристально смотрел на меня, зрачки его расширились. Он видел, как я разглядываю его, и больше всего на свете мне хотелось бы знать, о чем он думает.

Наконец я собралась с силами заговорить:

— С днем Освобождения.

— Вы прекрасны, — просто сказал он.

Волна тепла пробежала у меня по шее вверх, я с трудом вновь овладела голосом:

— Спасибо. Вы тоже очень милы.

— Я принес подарок для вас.

— Да? — Только что я заметила у него в руке сверток. Прямоугольный, достаточно большой, так что взять его пришлось двумя руками. — Не обязательно было делать мне подарок. — У меня была приготовлена серебряная пряжка для его плаща — такие же я дарила всем солдатам своей гвардии. Я не знала, что еще выбрать. Я ведь еще так мало знала о нем — о его детстве, его интересах — и не могла придумать достаточно личного подарка для человека, который так много значил для меня. Глядя на коробку у него в руке, я пожалела, что не приложила достаточно усилий.

— Это от всех нас, — сказал он. — От королевской гвардии, Химены и Мары.

Я обернулась, посмотрев на дам. Мара улыбалась, как ребенок в предвкушении именинного пирога.

— Ну же, — сказала Химена. — Откройте его.

Гектор протянул мне сверток, и наши пальцы соприкоснулись, когда я взяла его. Я потянула за веревочку, развязывая ее, и под декоративной оберткой обнаружила шкатулку из черного дерева. На крышке стояло клеймо де Вега. Сердце у меня едва не выскочило из груди, когда я подняла крышку.

Внутри на подушечке из синего бархата лежала корона из белого золота с завитками и петлями, тонкими, будто кружево. Достаточно изысканная и легкая, но в то же время гораздо более солидная, чем те тиары, которые я носила, будучи принцессой. Безусловно, она была сделана для королевы.

Но по-настоящему поразило меня, так что глаза наполнились слезами, то, что корона была украшена амулетами. Они располагались в ряд от темно-синего к черному, некоторые — не более чем осколки. В центре располагался самый большой, сохранившийся практически нетронутым, хотя сеть трещин, похожая на паутину, покрывала его слева от центра.

Кто бы ни придумал эскиз этой короны, его, несомненно, вдохновили древние украшения, и он воспроизводил их черты во всех завитках и изгибах. Изысканная, она создавала впечатление уверенной силы и острого блеска.

Это была корона воина. Правителя, узнавшего горечь разрушения.

Я застыла на месте, и Химена достала ее из шкатулки и примерила мне на голову. Сидела она превосходно. Я вышла в атриум, чтобы взглянуть в зеркало. Крохотные сапфиры заискрились при свете дня.

— Никто, — прошептала я, — за всю историю мира не носил такой короны.

— Никто не смог бы, — сказал Гектор за моей спиной. Наши глаза встретились в зеркале. Я первой отвела взгляд.

— Спасибо, — сказала я. — Спасибо вам всем. Но как…

— Это все подарки от ваших поклонников, — сказала Химена. — Пока вы выздоравливали, мы продали несколько вещиц, переплавили украшения. Это была идея Гектора. Мара помогла ювелиру с эскизом. Каждый из стражников внес несколько монет.

— Она восхитительная, — сказала я. — Невероятная.

— Идите и покажите ее всем, дитя мое, — сказала Химена с нежной улыбкой.

Мне уже и самой не терпелось. Я взглянула на Гектора, и он предложил мне руку.

Приемный зал был приготовлен для праздничного бала. Хрустальные люстры украшены розовыми гирляндами, наполнявшими зал своим пьянящим ароматом. Свечи сияли в каждом оконном проеме, и казалось, что комната полна звезд. Вдоль стен стояли низкие столы, покрытые шелковыми скатертями и полные напитков и закусок на серебряных блюдах, вокруг столов были разложены большие подушки для отдыха.

Музыканты играли на лютнях и фаготах на деревянном помосте у входа. Зал был наполнен сотнями улыбающихся, смеющихся, нарядных людей. Новые гости все прибывали, каждого из них тщательно обыскивали на входе, но это не портило общего настроения. Зал напоминал огромный сад, искрящийся цветами Освобождения — розового гибискуса, желтых цветков ночного вьюна и небесно-голубых виноградных лоз. У женщин в волосах сверкали драгоценности, длинные плащи мужчин украшало золотое шитье. Этой ночью все блестело, все было полно света.

Никто еще не танцевал. Я должна была начать празднество.

Когда я вошла, в зале стало тихо. Гектор помедлил на пороге, давая возможность всем гостям посмотреть на свою королеву. Я держала его под руку, он протянул другую руку и слегка сжал мою ладонь.

Все поклонились, и я видела, что взгляды устремлены на новую корону. Я ответила им дерзкой улыбкой, ожидая, пока все поймут, что именно они видят.

Я дала знак всем подняться, и мы с Гектором прошествовали дальше. По толпе пробежал негромкий шепот. Я уловила слова «амулет» и «магия». Я улыбалась, радуясь, что корона произвела должный эффект.

В дальнем конце зала вместо моего трона возвышалась массивная Десница Господня, мраморная скульптура, которую мы лицезрели лишь раз в году. Мой амулет запрыгал в восторженном приветствии. Я погладила его кончиками пальцев, бормоча: «Ну не надо».

Человек, изваявший Десницу, Люциан Скальный, провел всю свою недолгую жизнь в работе над ней. Говорят, в него вошел дух божий, и он работал с бешеным неистовством, прерываясь лишь для еды и сна. Когда в возрасте двадцати одного года он закончил работу, он объявил ее хорошей и скоропостижно умер от разрыва сердца. Он был хранителем амулета, как и я, и изваял гигантскую руку, выполняя свой великий долг.

С помощью Гектора я поднялась по ступеням, ведущим к сложенным чашей пальцам Господа. Я осторожно встала на них — они были округлы, как настоящие пальцы, и, разложив вокруг юбку своего аквамаринового платья, села в гигантскую ладонь.

Толпа замерла в ожидании.

Я закрыла глаза, подняла руки к небу и произнесла молитву Освобождения:

— Аминь! — прогремела толпа.

Музыканты заиграли, танцоры вышли на середину зала, и бал в честь Освобождения начался.

Гектор снизу сделал мне знак спуститься. Обычно монарх остается в Деснице божьей в течение нескольких танцев, излучая счастье и благодать. Но мне было слишком опасно так долго оставаться на виду.

Крепко держа его руку, чтобы не упасть, и помня о своей длинной юбке, я осторожно спустилась вниз. Едва я ступила на пол зала, как меня пригласили на первый танец.

— Могу я пригласить вас, ваше величество? — спросил принц Розарио. Он поклонился с изяществом, свидетельствующем о долгих тренировках, и протянул мне свою маленькую руку.

— Ну конечно! — сказала я с искренним энтузиазмом.

Голова его была ниже моей груди, и я собралась было вести, но он был намерен исполнить свою роль до конца, и я не стала мешать.

— Это тебе няня посоветовала? — спросила я.

Он бросил на меня взгляд снизу вверх из-под густых ресниц — его глаза цвета корицы так напоминали глаза его отца — и сказал:

— Нет, но Карилла хочет потанцевать со мной. — Быстрым движением подбородка он указал на стоящую у стены девочку лет девяти с густыми кудрями и сатиновыми оборками. Розарио наморщил нос. — Она пытается поцеловать меня. Ужас.

Я рассмеялась.

— И ты сказал ей, что сначала тебе придется потанцевать со мной.

Он серьезно кивнул.

— Хотя ты и отвратительно танцуешь. И все же с тобой лучше, чем с Кариллой.

Я так же серьезно ответила:

— Прекрасное решение. Когда-нибудь ты станешь мудрым королем.

— Да, — согласился он. — Более мудрым, чем папа. Так все говорят.

Мне стало больно за него.

— Давай продвинемся в другую часть зала, чтобы ты оказался подальше от Кариллы, когда танец кончится.

Он просиял.

— Хорошая идея!

Мы танцевали, я расспрашивала его об учебе, которую он не любил, и уроках фехтования с Гектором, которые обожал. Когда танец закончился, мы вместе смеялись над рассказом о его любимом пони, который мог по запаху найти сладкий финик, даже спрятанный под тремя одеялами. И я ни разу не наступила Розарио на ногу.

После танца он поклонился.

— Спасибо за танец, ваше величество.

— Мне было очень приятно, ваше высочество, — ответила я. Несколько человек вокруг нас зааплодировали, будто мы разыграли забавную сценку. И кажется, так оно и было. Думаю, им было приятно видеть, что королева и ее наследник весело проводят время вместе.

Чья-то рука коснулась моего локтя. Я обернулась и увидела встревоженное лицо Гектора. Он прошептал:

— Пожалуйста, не продвигайтесь вглубь толпы во время танца. Оставайтесь с краю, чтобы я мог вас видеть.

Музыканты заиграли медленное ритмичное болеро.

— Я не думала… простите. — Он был так близко, и сердце мое начало усиленно биться. Я вспомнила наш последний урок, когда его руки касались моих плеч, показывая правильную позицию, направляя мои движения. Я вспомнила, как все вокруг растворялось в тумане, как мы двигались, будто в танце.

Я прошептала:

— Потанцуйте со мной.

Он помолчал, будто обдумывая это. Потом ответил:

— Да, ваше величество, — и сердце у меня екнуло при мысли, что танцевать со мной для него лишь служебная обязанность. Но потом все мысли исчезли, потому что рука его скользнула по моей талии, и он притянул меня к себе. Глядя мне в глаза, он левой рукой бережно взял мою руку. Он закружил меня, направляясь к центру зала.

Танцуя, мы держались на расстоянии друг от друга. Я представляла себе, как прижимаюсь к нему, как кладу ему голову на плечо. Но именно этот танец требовал строго определенной дистанции, и мы ее соблюдали. Но я все же чувствовала его руку у себя на пояснице. Кожаный корсет, призванный защитить меня от удара кинжала, защищал меня заодно от прикосновений Гектора и становился мне все более ненавистным. Я чувствовала, что он прикасается ко мне — не больше. Как бы мне хотелось ощущать его пальцы, его тепло. Я хотела чувствовать все.

— Как ваша рана? — спросила я, чтобы отвлечься от этих мыслей.

— Я почти забыл о ней.

Я понятия не имела, что ответить. После недолгого молчания он сказал:

— Из всех претендентов на вашу руку привлек ли кто-нибудь ваше особое внимание?

Вопрос его удивил меня. Показался неуместным, Ненужным.

Я решила ответить шуткой, но тут же передумала. Вместо этого я сказала:

— Я пока мало с кем познакомилась лично, но конде Тристан кажется мне милым. Он умный и обаятельный. И… кажется, я ему тоже нравлюсь.

— Вы думаете, он мог бы стать хорошим другом?

— Может быть. Я не… — Я не люблю его. — Я не знаю, одобрит ли кворум. В конце концов, он с юга. Но мне кажется, он хороший человек.

Он вздохнул и чуть сильнее надавил мне на талию, притягивая меня немного ближе к себе. Он сказал:

— Я рад. Могло быть намного хуже. И я всегда буду благодарен ему за то, что он вовремя пришел нам на помощь.

Я кивнула, стараясь не выдать своего разочарования. Я знала, что неправа, но все же не хотела, чтобы Гектор был рад моему выбору возможного мужа.

Бальный зал был полон, и Гектор осторожно вел, стараясь никого не задеть. Он наклонился ко мне и прошептал:

— Я не уверен, что королеве прилично танцевать со своим охранником.

Сердце мое снова дрогнуло. Всегда верный долгу капитан. Я подняла голову и, почти касаясь его щеки, сказала:

— Мне все равно.

— Могу я вмешаться, ваше величество?

Я с раздражением обернулась.

Это был конде Тристан. На лице его отразилось такое волнение, что я сразу смягчилась.

Гектор сказал:

— Конечно, ваша милость. Ее величество и я обсуждали некоторые вопросы безопасности, но наша беседа окончена. — Он повернул меня к конде, и я успела в последний раз взглянуть на его лицо, прежде чем Тристан взял меня за руку, а Гектор отступил в сторону.

Болеро набирало скорость.

— Не могу представить, чтобы кто-нибудь мог с риском навлечь на себя гнев божий пытаться навредить вам во время такого торжества, — сказал конде.

Мне совсем не хотелось обсуждать мою безопасность.

— Как чувствует себя Иладро?

Лицо его просветлело.

— Намного лучше, спасибо. Он может есть лишь маленькими порциями, и все еще довольно слаб, но с каждым днем ему лучше. Я молюсь о его полном выздоровлении. Если Господь смог так быстро излечить лорда Гектора, думаю, его милости хватит и на моего герольда.

— Вы очень набожны, не так ли? — Я вытянула шею, ища глазами Гектора, но его нигде не было видно. Но я знала, что он наблюдает за мной. Я чувствовала это.

— Да, в последние годы. С тех пор как умер мой отец, я нахожу успокоение в еженедельных службах, особенно святом таинстве боли. Небольшая боль от укола шипом очень расслабляет и успокаивает. Помогает мне жить настоящим, помогает забыть о трудностях управления графством.

Он не мог бы ответить лучше, даже если бы я сама готовила его к ответу на этот вопрос, и я взглянула на него с подозрением.

— В Сельварике есть собственный монастырь?

— Нет. Но для меня было бы величайшим делом жизни построить монастырь Сельварики. Я работаю над этим. Но пока мне не удалось заинтересовать настоятеля нашим крошечным графством.

— Почему?

— Если честно, не знаю. Вероятно, виной наша изолированность. Но Сельварика — самое красивое место на свете. Зеленый остров, окруженный морем цвета голубого кварца. Там не бывает слишком жарко или слишком холодно. Горные вершины задерживают достаточно дождевых облаков, чтобы обеспечивать обилие пресной воды круглый год. Водопады устремляются с зеленых утесов в холодные озера. Повсюду цветы. Поистине Сельварика — это сад божий.

— Звучит заманчиво.

Голос его стал немного хриплым.

— Я был бы счастлив когда-нибудь показать ее вам.

Я спокойно встретила его пылкий взгляд. Мы были одного роста, и это мне понравилось. Гектор, Мара и Химена — все они были выше, и постоянно приходилось вытягивать шею.

Я сказала:

— Я могла бы нанести официальный визит. Кворум рекомендовал мне совершить поездку по стране после сезона ураганов. Они хотели бы сделать из этого большое событие. Побольше шума устроить.

Он рассмеялся:

— Вы говорите об этом очень пренебрежительно.

Я усмехнулась.

— Я решила предъявить невыполнимые требования. Просто чтобы наказать их за эту идею. Например, отказаться ехать в простой карете. Только паланкин!

— И трубы. О приближении королевы должны возвещать всю дорогу.

— И охлажденные фрукты, которые невозможно будет доставлять мне к столу во время долгого путешествия. Представьте, какая потребуется подготовка.

— А еще смена нарядов каждые два часа. Королева должна быть всегда свежа.

Танец закончился, и я с удивлением обнаружила, что мне понравилось.

Конде Тристан поднял мои пальцы к губам и поцеловал.

— Спасибо, ваше величество. — Прежде чем отпустить мою руку, он лукаво взглянул на меня. — А вы не так плохо танцуете, как говорят.

Я рассмеялась.

— Ну, наверное, слухи слегка преувеличены.

Он очаровательно улыбнулся, глаза его блестели.

— Слегка, — согласился он. — Но вы забыли наступать мне на ноги. — Сказав это, он развернулся и исчез в толпе.

Я снова поискала глазами Гектора и увидела его у стола с напитками. Он непринужденно болтал с незнакомой мне юной девушкой. На ней было зеленое платье, ее чистая кожа сияла. Длинный черный локон выбивался из копны восхитительных волос, уложенных на затылке, на ее обнаженные плечи.

Я смотрела на нее с отчаянием. Мне никогда не стать такой милой.

Следующим меня пригласил лорд Лиано. Он был неуклюж, и его потная губа выдавалась вперед особенно сильно, что придавало ему исключительно глупый вид. Я, проявляя нечеловеческое терпение, слушала его рассказ об охоте на диких кабанов, населяющих пустынное графство его брата. Когда он попытался изобразить звук, который издают кабаны, когда точат клыки, я пришла к выводу, что иногда действительно по внешности человека можно вполне точно судить о нем.

Я надеялась, что следующим будет конде Тристан — он ведь просил меня о двух танцах — но его опередил конде Эдуардо. Движения его были грубоваты и резки, он слишком крепко сжимал мою руку, а его намасленная борода слишком едко пахла. Я изобразила на лице приличную улыбочку, но она моментально слетела, когда я увидела Гектора, танцующего рядом с нами с прелестным созданием в зеленом платье. Казалось, они весело болтают и смеются, хотя он и смотрел ей через плечо, продолжая следить за мной, никогда не забывая о долге. Я не могла скрыть облегчения, когда танец закончился.

Поблагодарив Эдуардо, я поймала взгляд Гектора и махнула рукой в сторону стола с закусками, показывая, куда я направляюсь. Хотя мне надо было пройти всего несколько шагов, я успела по пути отклонить три приглашения, сказав, что мне нужно немного пройтись, и не забыв поблагодарить.

Лакей предложил мне бокал охлажденного вина, и я приняла его с благодарным отчаянием, зная, что новый дегустатор снова рискует жизнью за меня. Все закуски и напитки на балу дегустировались за несколько часов, и затем еще раз перед подачей на стол.

Я сделала глоток и заметила среди танцующих Мару. Она кружилась и смеялась, и мне стало радостно, что она хорошо проводит время. Она была прекрасна в бледно-желтом платье с легким шлейфом. Это самое простое платье на балу, без вышивки и без единой жемчужины. Но простота так шла к ней, что остальные наряды казались в сравнении с этим платьем безвкусно-пестрыми.

— Мара, кажется, получает удовольствие от бала, — сказал Гектор за моей спиной. Оставалось надеяться, что он не заметил, как я подпрыгнула от неожиданности.

— Она этого заслуживает. Как и вы. — Я указала на толпу танцующих. — Танцуйте. Веселитесь. То есть, если позволяет ваша рана. — Не могла же я лишить его праздника. Он так много работал для меня.

Он хотел было возразить, но я перебила его.

— Не беспокойтесь, — сказала я. — Я смогу защитить вас в случае опасности. Я готова броситься вам на помощь.

Он рассмеялся, и не было прекраснее этого смеха.

— Мне вполне достаточно возможности наслаждаться праздником стоя здесь, — сказал он. — Это Белен танцует с Марой?

Я вытянула шею, и в этот момент они повернулись так, что мне стало видно лицо партнера. Даже на таком расстоянии нельзя было не заметить повязку у него на глазу.

— Да, это он. — Мне вдруг ужасно захотелось броситься туда и выплеснуть бокал вина ему в лицо за то, что он сделал с моей подругой много лет назад.

— Они, похоже, знакомы, — сказал Гектор. — Они так непринужденно болтают.

Его слова остановили меня. Гектор был прав. Мара болтала, а Белен смеялся в ответ. Потом их стало не видно за танцующими парами.

— Они очень старые друзья, — сказала я. Я подумала, что, если Мара смогла полностью простить Белена, вероятно, смогу и я.

Боковым зрением я заметила какое-то движение неподалеку и, повернувшись, увидела направляющегося ко мне лорда Лиано — его уверенная походка резко контрастировала с пустым, ничего не говорящим взглядом. Я снова огляделась в поисках Тристана, надеясь, что он спасет меня от второго ужасного танца с Лиано, но его нигде не было.

— О Боже, — пробормотала я.

— Что случилось? — спросил Гектор.

— Пожалуйста, давайте пройдемся. Мне нужно подышать воздухом. Может быть, в сад?