Я проснулась оттого, что кто-то зажал мне рукой рот. Я выгнулась дугой, пытаясь отстраниться от нападающего, сердце бешено колотилось, я задыхалась. Вот и оно, то, чего я так боялась…

— Элиза! — раздался тихий шепот Белена. — Это я.

Я расслабилась, успокаиваясь. Он убрал руку, сказав:

— Ш-ш-ш!

— Да что ты вообще делаешь? — в ярости зашептала я.

— Хотел посмотреть, удастся ли мне проскользнуть мимо часовых Тристана и королевской охраны к вам в палатку.

— Ох! — Я села на своей походной постели, потерла руки, согревая их. Моя охрана — это лучшие солдаты страны. Конечно, не каждому удалось бы проскользнуть мимо них. Я тихо сказала: — Ну, ты один из самых пронырливых людей на свете.

— Этого я не отрицаю. — Я не видела его в темноте, но по голосу было ясно, что он улыбается.

— Что тебе удалось узнать?

Он сел, скрестив ноги, и моя палатка слегка наклонилась.

— Пятеро мужчин пытаются прикинуться пустынными кочевниками. По их одежде можно было бы сказать, что они из моей родной деревни. Но волосы не такие. Слишком… аккуратные. Даже причесанные. И лошади у них откормленные и ухоженные. Никаких отличительных признаков, но сбруя первоклассная. Даже ткань потников под седлами говорит о богатстве.

— Значит, это все же могут быть люди конде Эдуардо. Или генерала.

— Я узнал одного. Не знаю, как его зовут, но я видел его рядом с конде. Очень высокий человек, выше меня. Густые черные волосы зачесаны назад и смазаны маслом. На первый взгляд он кажется молодым, но, держу пари, это не так. У него вид опытного человека.

Я покопалась в памяти, перебирая советников и спутников конде. Я ни разу не встречала лишь одного из них.

— Это может быть Франко, — сказала я. — Неуловимый человек. Кажется, я никогда не говорила с ним.

Он помолчал, отклонился назад.

— Элиза… я хочу вам сказать. Если бы Умберто был жив, он бы очень вами гордился.

Пронзившая меня боль была так неожиданна, что я не сразу смогла ответить.

— Спасибо, — проговорила я. Надо было сменить тему. Я не хотела говорить об Умберто. — Тебе удалось что-нибудь подслушать?

— Замечание дурного тона о матери одного из них и ее козле, но я не буду его повторять. Один из них предложил завтра еще больше отстать. «Скрыться из виду» — так он сказал. Но длинный — Франко? — сказал: «Главное не упустить. Она скоро двинется».

Я вздохнула, вдруг осознав, что мне не хватает воздуха.

— Значит, у нас есть все основания полагать, что они нас преследуют, и скорее всего, по приказу конде.

— Думаю, да.

Я легла и натянула на плечи одеяло.

— Иди поспи немного. Утром расскажем остальным.

— Да, ваше величество. — Он повернулся на коленях, больше не пытаясь двигаться незаметно.

— И еще, Белен.

— Да, ваше величество?

Может быть, мне все же хотелось поговорить о нем. Немного.

— Умберто гордился бы и тобой тоже. Он всегда верил, что ты к нам вернешься. — Я назвала его имя, и это оказалось не так больно, как я думала. Умберто, мысленно повторила я. Умберто.

Слегка перехватило дыхание. А потом:

— У него был дар верить в людей задолго до того, как они поверят сами в себя, правда?

Вход в палатку запахнулся, он ушел.

Мы завтракали кукурузными лепешками, жаренными на оливковом масле, и Гектор с Хименой спорили о том, стоит ли нашему отряду разделиться. Остальные слушали их разговор, неловко ерзая на песке и стараясь не привлекать к себе внимания.

Только Шторм не завтракал с нами, при дневном свете он не смел выходить из повозки.

— Большим числом идти безопаснее, — настаивала Химена. — Пять человек против нашей охраны и воинов конде Тристана? Это несерьезно. И я не уверена, что они идут за нами, чтобы напасть. Вероятно, конде послал их, просто чтобы проследить за Элизой. Это путешествие не входило в его планы, и он отчаянно пытается установить хотя бы видимость контроля над ситуацией. Лучшее, что мы можем сделать, — держаться вместе. Отправиться в Сельварику, как планировали. Чем больше их ожиданий мы оправдаем, тем меньше вызовем подозрений. Но если мы разделимся, Элиза будет более уязвима.

Конде Эдуардо не единственный, кто хотел бы контролировать ситуацию, подумала я, пока жевала кукурузную лепешку. Химену выводила из себя необходимость постоянно сидеть в карете с фальшивой королевой, вместо того чтобы быть рядом со мной. Она терпеть не могла уступать всю ответственность Гектору.

— Надеюсь, вы правы, леди Химена, — сказал Гектор. — Но если бы он хотел просто присмотреть за королевой, почему не настоял на том, чтобы его люди отправились вместе с нами? Это нелогично. И меня беспокоит присутствие Франко. Он секретный советник конде. Никто о нем ничего не знает. Что-то подсказывает мне, что все не так, как кажется.

— Надо было брать с собой больше людей, — сказала Химена.

Гектор покачал головой.

— Я взял только тех, кому полностью доверяю. Лучше пусть враг идет следом, чем окажется среди нас.

Тристан слушал молча, время от времени прихлебывая из бурдюка с водой. Он отвязал его, положил на песок и поднялся на ноги. Он сделал это легко и грациозно, и все взгляды обратились к нему. Его красивое лицо было мрачно, когда он сказал:

— Мой отец был убит во время подобного путешествия. Знаете, это прекрасная возможность. Обвинить можно кого угодно. Поэтому виновного так и не нашли. Я все еще не знаю, кто убил моего отца.

Все молчали. Я сказала:

— Что бы вы посоветовали?

Он пожал плечами.

— Я не знаю. Смотреть в оба, наверное. Я думаю, леди Химена чрезвычайно оптимистично смотрит на вещи, предполагая, что люди конде просто следят за нами. Но я также не уверен, что разделение отряда безопасно для вас.

Я глубоко вздохнула. Надо было принять решение. И решение это могло привести к смерти одного из нас. Меня или фальшивой Элизы или кого-то, кто мне дорог. Мне постоянно приходилось принимать такие решения в военном лагере в пустыне. Я думала, что привыкла к этому.

— У нас ведь есть план по разделению отряда в случае необходимости? — сказала я.

Гектор кивнул.

— Есть. Но мы не можем сделать это посреди пустыни. Нужно добраться до деревни или рынка. А еще лучше — до большого порта вроде Пуэрто-Верде.

— Значит, пока продолжим путь в таком составе. Белен, будешь наблюдать за ними каждую ночь, пока будешь уверен, что можешь остаться незамеченным.

Он покорно склонил голову.

— Это я могу.

— Я приму решение, когда доберемся до рынка.

Мы разошлись и начали сворачивать лагерь. Химена, сердито оглядываясь, вернулась в карету.

Когда я складывала палатку, ко мне подошел Гектор.

— Сегодня ночью, — сказал он. — Я буду спать у вашей двери. Посмотрим, сможет ли Белен пробраться мимо меня.

Я замерла, пальцы вцепились в ткань палатки. Умберто делал то же самое, чтобы защитить меня. Я посмотрела Гектору в глаза. Они смотрели спокойно и сурово, но я не могла бы сказать, о чем он думает. Я всегда знала, о чем думает Умберто.

Гектор был намного сложнее, и хотя он уже не был для меня совершенной тайной, как прежде, казалось, я годами могла бы копаться в нем, открывая слой за слоем, пытаясь узнать и понять его.

Я не сразу ответила, и он сказал:

— Пожалуйста, позвольте мне так сделать.

Одно я знала точно: я ему полностью доверяю.

— Спасибо, — сказала я наконец. — Я буду крепче спать, зная, что вы рядом.

И это была правда.

Ехать в повозке для слуг оказалось отвратительно, как я и предполагала. Очень скоро спина у меня начала болеть от тряски на деревянной скамье, и я изнывала от жары, так как мы предусмотрительно выбрали повозку с крохотными зашторенными окнами. Пот выступал на спине и на лбу, мокрые волосы, выбившиеся из косы, мелко завивались.

Однако было в этой поездке и кое-что хорошее. Во-первых, Гектор сидел рядом со мной, и мы касались друг друга при каждом толчке повозки. Однажды колесо наскочило на камень, повозка наклонилась на бок, и я поехала вниз по скамье, пока не уперлась бедром в его бедро. Повозка быстро выпрямилась, но ни он, ни я не потрудились отодвинуться.

Вторым плюсом было то, что я наконец получила возможность побеседовать со Штормом впервые за эти дни. Он сидел на скамье напротив, голова его почти упиралась в крышу повозки. Он снял капюшон, пот блестел на его идеально гладкой коже. Он обмахивался сухим пальмовым листом.

— Вам нравится наше путешествие? — спросила я его без тени улыбки.

Он зашипел, зеленые глаза бешено сверкнули, от ярости или, может быть, отвращения. Я почувствовала, как напряглось тело Гектора.

Но я больше не боялась этого инвирна. Разум подсказывал мне, что нужно опасаться его, помнить, что он мог быть тем наемником, что напал на меня в катакомбах. Но чутье говорило об обратном. Может быть, из-за его искренности с ним я не чувствовала опасности. Он относился к тем немногим, что не пытались скрыть от меня свои чувства. Может быть, он был такой один.

— Эта пустыня проклята Богом, — сказал он.

— Кажется, ваш народ не очень-то к ней приспособлен, — заметила я.

— Конечно, нет. Наша кожа высыхает и трескается, ноги покрываются волдырями. Целыми днями я чувствую, как у меня кровь закипает. Я отдыхаю от этого отвратительного климата лишь в своем пещерном укрытии.

Я бросила на него сердитый взгляд.

— И все же вы решились пересечь пустыню многотысячной армией, чтобы захватить наши территории.

— Ну, мы окружили вас с севера и с юга, но все же это так. Это было трудное путешествие. От одной жары погибли сотни людей.

— В вашей стране климат более прохладный?

— Прохладный. Влажный. Прекрасный. Во всех отношениях лучше, чем в этой чертовой дыре, которой вы правите.

Я рассмеялась неожиданно для себя самой.

Еще больше меня удивило то, что его губы искривились в подобии улыбки. Он сказал:

— Так скажите же мне, ваше величество. Чем я обязан несчастью ехать сегодня с вами?

— Мне не терпелось погреться в лучах вашей веселости и доброжелательности.

— Снова сарказм. Я думал, вы скажете, что решили спрятаться здесь, как испуганный кролик, от преследующего нас отряда.

— Я прячусь, как умный кролик.

— Думаете, это люди конде?

— Думаю, хотя не уверена. Одного из них, высокого, молчаливого человека, прежде видели с конде.

Он так внезапно подался вперед, что наши колени столкнулись.

В тот же миг кинжал Гектора был у его горла.

— Назад. Быстро.

Шторм откинулся назад и начал снова обмахиваться пальмовым листом. На лицо его вернулась маска спокойствия, хотя он не сводил глаз с кинжала Гектора. Он сказал:

— Опишите его мне.

Я описала, пытаясь точно передать слова Белена: высокий, волосы зачесаны назад, выглядит молодо, близкий советник конде. С каждым моим словом Шторм все больше сжимался, напрягался и горбился, пока не стал похожим на загнанного в угол кота.

— Что такое? Вы знаете этого человека?

— Мне нужно бежать, — сказал он. — При первой возможности. Оставьте меня на ближайшей торговой станции. Нет, оставьте меня в порту. Мне нужно место, чтобы скрыться. Я могу вернуться…

— Шторм! Вы знаете этого человека?

Он глубоко вздохнул, и маска спокойствия снова покрыла его лицо.

— Да, я знаю его. Франко, так? Это не настоящее имя. Его настоящее имя, на божественном языке, Слушающий Падающую Воду, что Таит Ущелье в Сердце Камня.

Я вздрогнула.

— Инвирн!

— Шпион, — сказал Гектор.

Шторм сказал:

— Если Франко узнает, что я здесь, он убьет меня.

— На конде Эдуардо работает шпион инвирнов, — сказала я, как будто, чтобы поверить в это, надо было произнести вслух. — А конде знает, что Франко — инвирн?

Шторм пожал плечами.

— Понятия не имею.

— Почему вы не сказали мне, что в свите одного из лордов кворума действует инвирнский шпион?

— Вы не спрашивали. Кроме того, я провел в подполье больше года. Я не знал, что он пробрался в круг приближенных конде.

— Есть еще шпионы при моем дворе?

— Я этого не знаю. Ваше величество, вы должны отпустить меня в ближайшем порту.

Повозка снова подпрыгнула, и я инстинктивно ухватилась за колено Гектора. Взгляд Шторма скользнул по моей руке, и он заговорщически улыбнулся. Я отдернула руку, сжав ее в кулак у себя на коленях.

— Если я отпущу вас, — сказала я, — вы упустите шанс найти со мной зафиру. Другого такого не будет. Только хранитель божественного амулета может найти путь, помните?

Он провел рукой по своим золотым волосам, задумался. Теперь, когда я немного привыкла к этому невероятному цвету, он казался скорее красивым, чем пугающим.

— Вы умеете убеждать, — признал он.

— Мы могли бы отпустить Шторма, — предложил Гектор, спокойно глядя на нашего спутника. — Это могло бы отвлечь Франко, дать нам немного времени, чтобы оторваться от него.

Этого нельзя было допустить. Я не буду открывать карты перед Эдуардо или инвирнским шпионом, признаваясь, что прячу бывшего посла. Но тревога на лице инвирна так мне понравилась, что я решила сделать вид, что подумаю.

— Если мы отпустим вас, вы думаете, вам удастся уйти?

— Нет! Нет, если Франко увидит меня и узнает. Он ни перед чем не остановится, чтобы убить меня.

— Значит, это и вправду подействует, чтобы отвлечь их. Они ненадолго оставят нас, чтобы погнаться за вами.

Он открыл рот и закрыл его. Я увидела тот самый момент, когда он понял, что я нарочно расставила ему ловушку.

— Этот Франко. Он, должно быть, очень опасен, раз вы так его боитесь.

Бешенство переполняло его. Он сказал:

— Ваше величество, он профессиональный убийца.

Я вздрогнула. Все это время в моем дворце жил убийца-инвирн. Среди приближенных лорда кворума. А я даже не подозревала. Что, если это он стоит за покушениями на мою жизнь? Если это так, он сделает новую попытку.

Я сказала Шторму:

— Я думаю, вам лучше продолжить прятаться в повозке. Как испуганному кролику.

Он нахмурился.

— Не беспокойтесь, — сказала я. — Я уверена, что смогу найти для вас подходящую компанию.

— Лучше я буду один.

Я сложила губы в усмешку, которая, как я надеялась, была достойным ответом на его самодовольную ухмылку.

— Я знаю.

— Вам тоже лучше не показываться, — сказал он. — Франко опытен и хитер. Убийство для него — то же самое, что для анимага — волшебство.

— Ох! — Я закрыла лицо руками, не заботясь о том, что Шторм увидит это и позабавится. — Гектор, надо сказать остальным.

Он протянул руку и положил мне на колено.

— Да, — пробормотал он, а я закрыла глаза, чтобы отдаться этому чувству.

Когда мы остановились пообедать, я рассказала всем о том, что узнала от Шторма. Больше всех была удивлена и испугана мнимая Элиза, она вцепилась в руку Химены, так что у нее побелели костяшки пальцев. Вуаль закрывала ее глаза и нос, и я была рада, что не вижу ее испуганного лица, и еще больше рада тому, что не могу посмотреть ей в глаза. Потому что я тоже боялась за нее.

— Я могу позаботиться о нем, — сказал Белен. — Сегодня ночью. Я прокрадусь в их лагерь и перережу ему горло.

— Шторм сказал, что Франко — профессиональный убийца, — напомнила я. — Он может оказаться сильным соперником.

— Я смогу о нем позаботиться, — повторил Белен.

Я знала, на что способен Белен. Однажды Космэ рассказала мне, как видела со скалы Шторма, который пробрался в лагерь инвирнов, перерезал горло троим воинам и исчез, как утренний туман. Стоит ли подсылать убийцу к убийце? Я так мало знала об инвирнах. Отличается ли Франко от них? Или он, как солдаты моей королевской гвардии, обучен и воспитан среди военной элиты? Надо было расспросить Шторма перед тем, как принять решение.

Тристан сказал:

— Я изменил свое мнение.

— Мнение? О чем вы? — спросила я.

— Я думаю, нашему отряду лучше разделиться, — сказал он. — Из ближайшего порта вы и еще несколько человек отправитесь на поиски зафиры. Остальные попытаются отвлечь преследователей. Нельзя упускать такую возможность. Рано или поздно они поймут, что произошло, но вы сможете выгадать несколько дней, даже, может быть, недель.

Я кивнула, обдумывая его слова.

Химена сказала:

— Я согласна. Одно дело, когда нас преследуют слуги надутого лорда кворума. Убийца — это совсем другое. — Она с жалостью посмотрела на прижимающуюся к ней девушку.

— Гектор, когда мы сможем разделиться? — спросила я.

— Если доберемся до Пуэрто-Верде, это в нескольких днях пути к югу отсюда, я смог бы там нанять корабль. Я знаю одного капитана, который скоро будет там с партией молодого вина.

Может быть, это вино из его дома в Вентьерре.

— Это человек, которому вы доверяете? — спросила я.

Он кивнул.

— Ему я доверил бы жизнь свою и честь.

— Тогда разделимся в Пуэрто-Верде. До этого будем следить за Франко и его отрядом и реагировать при необходимости. — Я посмотрела на своих спутников. — Если только нет противоположных мнений?

Все промолчали.

— Тогда в путь.

Мы с Гектором забрались обратно в повозку, я смотрела на север, на дорогу, уходящую вдаль. Как ни странно, на дороге не было никого, кроме преследующего нас отряда. Он казался несколькими точками на горизонте. И не было причин, говорила я себе, не было причин постоянно чувствовать у себя на спине пристальный взгляд убийцы.