Следующее утро было серым, мрачным, неживым…

Монотонная картина широкой зеленой степи искажалась небольшим истоптанным участком, залитым кровью и усыпанным телами мертвых людей и их оружием.

Когда Лидерк убедился, что его противник в ближайшее время не встанет, он со всех ног бросился к Громвелю. Но помочь ему было уже нечем. Глаза командира были закрыты, его грудь не вздымалась, а сердце навечно остановилось.

Когда солнце бросило свои первые лучи на землю, стало видно, что веки Громвеля пропитаны кровью, которая меленькими ручейками стекла по его щекам до самого подбородка, а все его лицо было осыпано мелким серебристым песком.

Несколько часов Инхар молча сидел над бездыханным телом, с лицом настолько мрачным и свирепым, что ни Жолдэр ни Лидерк не осмелились его потревожить.

— Нужно связать его, — прошептал Жолдэр Лидерку, указывая на распластавшегося на земле вражеского солдата.

— Почему ты захотел его пощадить? — спросил Лидерк, когда они стягивали врагу руки за спиной.

— Я никого не щадил. Просто прежде чем вспороть ему живот, не мешало бы узнать, кто он такой, как он нас нашел и почему напал?

Лидерк кивнул и забросил еще одну петлю вокруг шеи пленника, исключая любую возможность его побега.

Спустя несколько часов Инхар отыскал в одном из рюкзаков маленькую лопатку с заостренными краями и, не говоря ни слова, начал рыть яму в нескольких шагах от тела Громвеля. Лидерк и Жолдэр поняли, что он делает, и, не говоря ни слова, присоединились к нему.

Громвеля аккуратно завернули в его плащ и бережно спустили в могилу.

После погребения все трое обступили могилу и молча склонили головы. Только усыпальники знали многословные молитвы и сложные ритуалы, ублажающие властительницу иного мира — Аролу. Обычные же люди знали только, что тело усопшего должно быть предано земле, из которой оно вышло.

Минут через двадцать Инхар остался возле могилы в одиночестве. По его мутным глазам было понятно, что на него нахлынули воспоминания; иногда его губы растягивались в еле заметной горькой улыбке, и он что-то бормотал себе под нос…

Жолдэр вернулся на место сражения, и Лидерк последовал за ним. Страх, который еще несколько часов назад заставлял его судорожно ползать по земле, бесследно исчез. Жолдэр спокойно ходил меж окровавленных трупов, хмуря свои рыжие брови и задумчиво почесывая подбородок.

Своим взглядом, походившим сейчас на взгляд хищника, внимательно присматривающегося к малейшим движениям своей жертвы, он жадно изучал каждую деталь вокруг. Немного походив меж телами, он присел рядом с одним, стянул с его лица маску, осмотрел руки, одежду, затем, безо всякой брезгливости проделал тоже самое с другим телом.

У Лидерка это вызвало неоднозначные ощущения. Он резко развернулся, чтобы побежать за Инхаром, но тот оказался прямо у него за спиной; видимо он как обычно, бесшумно подкрался к нему сзади. Им с Громвелем эта забава никогда не надоедала.

От неожиданности Лидерк пошатнулся и чуть не упал, но Инхар подхватил его за локоть и поставил обратно на ноги.

— Повнимательнее, парень, — сказал он голосом, напрочь лишенным эмоций.

То же касалось и его лица. Выглядело оно так, словно было высечено из камня: жесткое, грубое, угловатое… такая резкая перемена в его внешности вызывала у Лидерка тревогу.

— Вы… у вас…

— Все в порядке! — жестко прервал он Лидерка. — Нужно позаботиться о телах и отправляться дальше.

Жолдэр как раз закончил свой осмотр и вернулся к ним; обнаружив на себе презрительный взгляд Лидерка, он искренне удивился.

— Предлагаю сначала допросить нашего пленника, — заявил он.

Инхар кивнул, и они направились к связанному солдату. В том, что он солдат, не было никаких сомнений. Даже в самых суровых местах Инхару не доводилось видеть бандитов, так искусно владеющих оружием.

Их пленник все еще находился без сознания. «Это ж надо было так ему засадить, что он столько времени не может прийти в себя», — подумал Жолдэр с опаской поглядывая на Лидерка.

Инхар ухватил лежащего человека за грудки и рывком поставил на колени, однако это не заставило его очнуться. Тогда Инхар стянул с него маску и нанес несколько звонких ударов по заросших каштановой щетиной щеках, — никакого эффекта.

Это начинало его порядком раздражать. Последующие удары были настолько сильными, что Лидерк уже решил, что Инхара пленила слепая ярость и он хочет избить их пленника до смерти. Но после очередного сочного удара его веки задрожали, и он начал приходить в себя, в тот же миг град ударов Инхара прекратился.

Стоя на коленях, связанный по рукам и ногам, он из последних сил поднимал свои веки, пытаясь разглядеть, что происходит вокруг. Однако его серые мутные глаза казалось не видели ничего, маленькие зрачки в них беспомощно бегали вокруг, тщетно стараясь зацепиться за что-нибудь. Казалось, все, что он видит, он видит впервые.

Инхар присел напротив него и пронизывающе посмотрел ему в глаза. Лицо их пленника исказилось в гримасе страха.

— Кто ты такой? — спокойно спросил Инхар.

Ответа не последовало. Пленник лишь тупо уставился на него, словно ожидая внезапного удара.

— Ты разведчик Ошгурта? — упорствовал Инхар. Но в ответ — снова тишина.

Тогда он достал из рукава нож и поднес его к лицу пленника. Тот скривил лицо, губы его судорожно задрожали, казалось еще немного, и он заскулит.

— Ты, похоже, еще не проснулся, как следует, — Инхар надавил кончиком ножа на верхнюю губу, и на ней сразу же проступила кровь, — давай-ка я тебе помогу.

Пленник заерзал на месте и что-то замычал, боясь открыть рот, чтобы не обзавестись лишними губами.

— А?! — выкрикнул Инхар, убрав нож и подставив ухо поближе. — Я не слышу!

— Я… я все скажу, т-только не убивайте.

О боги! С ним придется повозиться. Это особая порода людей: сначала страх сковывает их так, что они слова молвить не могут, но если все же найти способ разговорить их, они будут галдеть не переставая — и никакими стараниями их уже не заткнуть.

— Хорошо, — мягко сказал Инхар. — Кто ты?

— М-меня зовут Шагар, — дрожащим голосом начал он. — В-вы были правы, я — разведчик лорда Ошгурта. Я служу у него разведчиком вот уже три года, а до этого я служил капитаном стражи в Заргене. Это маленький город далеко на востоке, но там живут отличные люди, господин. Каждый раз, когда нам случалось…

Шагар продолжал нести чушь своим дрожащим голосом, поочередно посматривая на каждого из путников глазами загнанного в угол зверя. А Инхар тем временем думал, как бы направить эту бесполезную болтовню в нужное ему русло.

Лидерк, глядя на Шагара, не мог поверить ни своим глазам, ни ушам. Не с этим человеком он дрался сегодня ночью! В ударах того человека чувствовалась огромная сила — как тела, так и духа. Когда он защищался, его движения не сковывал страх, как бы близко клинок не подступался к его телу. И даже когда Лидерк был готов пронзить ему голову мечом, его сердце билось также спокойно, как если бы он дремал в тени высокого дерева, в жаркий летний день. А этот… это просто какое-то недоразумение. Страх затуманил его разум, не успел он прийти в себя. Что-то здесь не так, что-то…

Громкий голос Инхара выдернул Лидерка из тумана размышлений. Инхар всячески пробовал разузнать у Шагара хоть что-нибудь полезное, но слышал только о его отце — Шомене, который пристроил его гонцом у лорда Доргена, когда Шагару было четырнадцать.

— Ничего стоящего он нам не скажет, — вполголоса обратился Лидерк к Жолдэру. Но тот не ответил. Все это время он внимательно вслушивался в безумную речь их пленника, а глаза его нервно дергались из стороны в сторону, изучая каждую деталь.

Какое-то время он продолжал молчать. А затем, на рассказе Шагара о том, как капитан Титон, с которым они вместе разбили бунтарей-анархистов под Циргом на берегу Бескрайнего моря, склонял его ограбить караван, доставляющий золотую руду из шахтерского поселения, Жолдэр прервал его стальным холодным голосом:

— Сколько дней прошло с тех пор, как вы вышли на разведку?

Довольно дерзко было со стороны Жолдэра вот так прерывать допрос. Но Инхар был скорее удивлен, чем разгневан, и, пока он в изумлении смотрел на Жолдэра, Шагар успел ответить все тем же дрожащим голосом:

— Т-три дня, господин. Однажды я К-Карнен и Тирон успели за три дня…

— Сколько еще отрядов, подобных вашему, выслал Ошгурт?

Лицо Шагара побледнело еще сильнее, и теперь было настолько белым, что на его фоне даже снег казался бы серым, словно пыль.

— К-клянусь Восьмерыми, господин, я н-не знаю. Я… я думаю, не больше трех. Нас послали на север, возможно, другие два отправились на запад и на юг. Н-на восток идти нет смысла, так как мы оттуда пришли… — Под гнетущим взором Жолдэра Шагар умолк. Странно, что такому мелкому чахлому пареньку, удавалось производить такой эффект на человека, который был одного с ним роста, при том что стоял на коленях и сгибался под натяжением веревки. Запястья его были шире, чем Жолдэрова шея, не говоря уж о плечах… И все-таки он всем своим видом показывал тот страх, который испытывал к нему; да и ко всем, кто сейчас стоял над ним.

— Опиши, где распложен…

— Думаю, больше мы ничего от него не узнаем, — заявил Жолдэр прямо посреди вопроса Инхара.

Такую дерзость оставлять безнаказанной нельзя! Инхар резко вскочил на ноги и направился к Жолдэру. Лидерк, поняв, что сейчас может произойти нечто непоправимое, встал между ними. Он посмотрел Инхару в глаза, и тот немного приостыл, но все же не удержался от того, чтобы объяснить Жолдэру, кто он такой и где его место.

Жолдэр с абсолютно спокойным лицом выслушал всю ту брань, которая заставила Лидерка смущенно потупить взгляд. А затем, так же спокойно сказал:

— Как я понимаю, вы теперь командир отряда, и привилегия отдавать приказы принадлежит вам.

Досада и горечь снова отразились на лице Инхара, но их мгновенно вытеснило раздражение. Инхар даже рот открыл, вероятно, для того, чтобы выдать очередную порцию брани, но Жолдэр не дал ему времени произнести ни слова.

— Однако, если вы не хотите выслушивать истории о том, как отец учил его ездить верхом, — произнес он стремительно и весьма надменно, — советую вам прекратить этот цирк и, не теряя больше времени, отправляться в путь.

Время… Инхар поднял голову вверх — солнце уже успело взобраться очень высоко и беззаботно мелькало между белоснежными облаками, плавно плывущими по небу. Затем он взглянул на Шагара: тот весь дрожал и трепыхался, словно курица в тесной клетке, которая понимает, что ее вот-вот ощиплют, зажарят и подадут к столу.

Да уж, спорить здесь не о чем. Можно до глубокой ночи расспрашивать этого оборванца и так ничего и не узнать.

— Что ж, пожалуй, ты прав, — нехотя признал он и резким движением перерезал глотку пленнику. Кровь бурным потоком хлынула из глубокой раны, и Шагар упал набок. Он умер мгновенно. Даже глаза его не успели закрыться, и казалось, что они все еще смотрят куда-то вдаль.

Лидерк не испытывал жалости к этим людям, и все же хладнокровное убийство беззащитного человека заставило его зажмуриться. Жолдэр, в свою очередь, даже не поморщился.

Инхар вытер лезвие от крови и спрятал нож обратно в рукав.

— Сжигать тела нет времени, — начал он приказным тоном. — Соберите все вещи, и навьючьте свободную лошадь; веревку тоже захватите, — добавил он, указывая на тело Шагара, — она нам еще пригодиться.

Жолдэр начал привязывать рюкзаки к седлу, Лидерк брезгливо развязывал руки и ноги покойника, а Инхар воспользовался свободной минутой, чтобы еще раз взглянуть на карту, которую он, чуть ли не со слезами на глазах, забрал у Громвеля перед тем, как похоронить его.

Когда все сборы были завершены и всадники оседлали своих лошадей, можно было, наконец, отправляться дальше, однако Инхар и Жолдэр почему-то разъехались в разные стороны и, когда заметили это, с изумлением уставились друг на друга.

— Куда это ты направился? — спросил Инхар.

— Что значит, «куда»? Я думал, мы собираемся перехватить армию Ошгурта.

— Именно это мы и сделаем, если ты соизволишь ехать за мной вместо того, чтобы нарезать круги по этой проклятой степи.

Жолдэр не понял, что именно Инхар имеет ввиду. Он насупил брови и медленно спросил:

— Где вы собираетесь искать Ошгурта?

— Разве не очевидно?! — возмущенно вскрикнул Инхар. Они и так потеряли уйму времени, допрашивая этого труса и пустослова Шагара, так теперь еще нужно разжевывать все Жолдэру! — Шагар сказал, что они шли на север, значит, военачальник, который их послал, находиться на юге.

То, что Жолдэр ощутил, услышав это, не было удивлением. Это было скорее похоже на состояние шока, которое на короткий промежуток времени заставило его застыть, словно изваяние.

Прошло не меньше минуты, прежде чем к нему вернулся дар речи и он смог произнести ломаным голосом:

— Вы что, в самом деле, поверили тому, что он вам сказал?

Инхар на секунду замешкался.

— Что ты имеешь ввиду? — недоверчиво спросил он.

Жолдэр не знал, что ответить. Вернее, он знал, но не мог подобрать слова. Ему предстояло объяснить, что небо находится над землей, что море — это вода и что боги возвышаются над людьми.

Прошло еще несколько мгновений, прежде чем он сумел хоть что-то произнести.

— Вы… вы же видели их… — он обернулся назад, взглянув на павших воинов, словно проверяя, не почудилось ли ему. — Посмотрите хотя бы на их одежду, она совсем новая. Видимо, им выдали ее перед самым походом, но местами она истерта до дыр, особенно возле ладоней и стоп. Их обувь, сшитая из грубейшей кожи, также стерта и изувечена. Однако характерных для поношенной обуви складок на ней нет; из этого можно сделать вывод, что свои сапоги они также получили совсем недавно.

Лидерк и Инхар слушали его с круглыми от удивления глазами. В их головах, вероятно, пробежала мысль, что Жолдэр тронулся умом, оказавшись свидетелем недавних событий. Но сам юный принц продолжал упорствовать, даже при том, что видел тот самый недоумевающий взгляд, обращенный к нему.

— Где, по-вашему, они могли так истрепать свою одежду? — надрывался он. Но его спутники в ответ лишь молча пожимали плечами.

— Послушай, — прервал его Инхар, когда Жолдэр, говорил что когти у собак необычайно остры, — мы все здесь поражены твоей наблюдательностью, но я не понимаю, зачем ты все это рассказываешь?

Жолдэр был готов взорваться от переполнявшего его раздражения. Он так сильно заерзал в седле, что конь под ним начал испуганно вертеть головой по сторонам и топтаться на месте.

— Я пытаюсь объяснить вам, что Ошгурта нужно искать на севере! — Он так разошелся, что у него перед глазами начали мелькать черные пятна.

— И ты это понял по их поношенным сапогам? — спросил Лидерк, подливая масла в огонь. Он словно не замечал того напряжения, которое испытывал Жолдэр.

— Боги всемогущие! — завопил тот. — Да взгляните вы на их руки, они обветрены, также как и открытые части лица! У тебя лицо обветрено?

— Н-нет… — робко ответил Лидерк. — Но…

— А их ногти? Вы видели их ногти?

Инхар и Лидерк снова уставились на него недоумевающим взглядом.

— Они чистые, — продолжил Жолдэр, поняв, что ответа не последует. — Под ними почти нет грязи. А теперь посмотрите на свои.

Действительно, что у Инхара, что у Лидерка ногти были черными от земли; грязь глубоко забилась под них, и, чтобы достать ее оттуда, пришлось бы повозиться.

— Ну, может, они чистили свои ногти, — продолжал упорствовать Инхар.

Лицо Жолдэра снова растянулось в недоумении, может они просто издеваются над ним, но разве это уместно в такое время?

— У некоторых из них в бороде остатки их ужина. Не представляю их сидящими вечерами у костра и чистящими друг другу ногти.

— Ну, хорошо, у них чистые ногти. И о чем это нам говорит?

— О том, мой бедный несообразительный Лидерк, что они их не пачкали или же не имели возможности запачкать. В данном случае, я думаю, второй вариант.

— Почему? — снова спросил Лидерк, хотя уже совсем утратил нить разговора.

Жолдэр тяжело вздохнул и растер лицо ладонями.

— Хорошо, давайте по порядку. Их одежда еще не успела выцвести, а на ней уже зияют дыры. Оглянитесь вокруг, — Жолдэр провел рукой вдоль ровной бескрайней степи, — где здесь можно так истрепать одежду? Можно сделать вывод, что они не так давно побывали в труднопроходимой местности. Добавим к этому обветренные участки кожи, и выйдет, что в этом регионе по-прежнему холодно, несмотря на средину весны. — Инхар и Лидерк, похоже, начали понимать к чему он клонит, они слегка зажмурили глаза и подались немного вперед, словно пытались лучше расслышать Жолдэра. — И довершающим аргументом здесь являются их ногти. Несмотря на свою нечистоплотность, они не смогли запачкать свои ногти, а все потому, что земля в тех местах еще не успела прогреться под весенним солнцем, и по-прежнему тверда, как скала.

Инхар зачесал голову.

— Из всего этого выходит…

— Выходит, что они пришли с севера! — не выдержал Жолдэр. — Сколько еще времени вы собираетесь потратить на этот бесполезный спор, прежде чем наконец послушаете меня?

Но даже после этого на лице Инхара все еще можно было прочитать сомнение.

— Шагар сказал, что они пришли с юга. Я видел его глаза, видел тот животный страх, что излучали они. Он не мог врать!

Лидерк заерзал в седле, когда Жолдэр устремил на него свой палящий взор.

— Что скажешь, Лидерк? Ты ведь дрался с этим Шагаром, похож ли он на труса?

Лидерк замешкался, потупил взгляд и заерзал в седле еще сильнее.

— Нет, — наконец произнес он. — Человек, которого мы допрашивали, был совсем не тем человеком, с которым я сражался ночью.

Инхар снова почесал бороду.

— Значит, все это было просто притворством?

— Весьма искусным к тому же. Этот Шагар, — смешное, кстати, он себе придумал имя, — понял, что живым он от нас уже не уйдет. Поэтому решил послать нас в ложном направлении, а чтобы его ложь звучала убедительнее — сделал вид, что готов обделаться от страха.

— Выходит, нам нужно держать путь на север? — неуверенно спросил Лидерк, глядя на Инхара.

Последние тени сомнения мешали ему принять окончательное решение, когда Жолдэр попросил разрешения взглянуть на карту.

— Вот здесь! — заявил он, указывая пальцем на горный склон, располагавшийся примерно в двадцати пяти днях пути от границы. — Здесь нередко происходят стычки с дикарями, и наши «друзья» шныряли вдоль гор, выглядывая возможных противников. Там они и разодрали свою одежду, и там же их псы сточили свои когти. А когда опасный район остался позади, их отозвали и отправили разведывать другие территории, где они и напоролись на нас.

Инхар выхватил карту у него из рук:

— Если ты прав, сейчас они должны быть не далее, чем здесь. — Его палец уперся в регион с названием Воющий Край. Круглый год там дули холодные ветра, и даже в самые жаркие дни лета перейти его, не нарядившись в толстый шерстяной дублет, было непростым испытанием.

— Уверяю вас — все там! И Ошгурт, и его восемьдесят тысяч солдат. Если поспешим, то еще успеем перехватить его.

Инхар спрятал карту обратно под плащ. Он немного растерянно взглянул на Лидерка, но ответ уже был написан у того на лице.

— Что ж, пусть будет по-твоему, но знай: если все это окажется пустой болтовней, ты ответишь за срыв задания по законам военного времени.

Жолдэр только хмыкнул и, развернув коня, погнал его на север. Инхар и Лидерк устремились за ним.

Очень скоро дни стали холоднее, чем были ночи, а ночью мороз стоял такой, что хотелось броситься в костер и зарыться в раскаленные угли. Сначала Инхар запрещал разводить огонь, опасаясь очередного нападения, но уже на третий день пути он решил: лучше быть убитым мечом, чем замерзнуть посреди глухой степи, свернувшись калачиком под грудой разного тряпья, словно какой-то бродяга.

Несмотря на то, что четыре лошади теперь везли трех всадников, усталость понемногу одолевала животных. Да и зеленые луга с густыми и сочными травами остались позади. Здесь под порывами этого чудовищного ледяного ветра могли пробиться лишь несколько жалких желтоватых пучков травы, которые все реже и реже встречались на их пути.

Чем дальше они пробирались на север, тем гуще становился туман, и это было единственным, что хоть как-то радовало Инхара. Он уже был готов сразиться с самой Цамирой за теплую перину у очага.

Лидерк был единственным, кто не сходил с ума от холода. Уайдер научил его, как повышать и понижать температуру тела при необходимости, однако такие манипуляции требовали очень много энергии, а есть вокруг было нечего. Неохотно, но он все же перешел на сухари, и тем самым резко снизил способность своего тела экономить энергию, но, по крайней мере, — не изнывал от голода.

Четыре дня они ехали, прежде чем из тумана показались очертания могучих гор, но каждый из них был готов поклясться, что провел не меньше четырех месяцев в этом холодном аду.

— Ну, наконец-то! — прохрипел Жолдэр, стуча зубами от холода, едва завидев впереди горы. Как будто бы на этих холодных жестких скалах его ждала уютная гостиница с огромным столом, ломящимся от еды, мягкими креслами, обшитыми бархатом, и огромным очагом прямо посреди широкого зала!

К вечеру они уперлись прямо в каменный склон горы. И к своей радости обнаружили, что у самого подножья ветер далеко не такой свирепый.

Этот день дался им очень трудно, поэтому Инхар позволил устроить привал еще до сумерек. Земля под ногами была, словно камень: твердая, холодная и черная, как вороново крыло. Молочный туман окутывал все вокруг, так что ничего нельзя было как следует разглядеть. Да и не на что там было смотреть. Голая стена из камней, уродливо врезающихся друг в друга, располагалась с одной стороны. Мертвые земли, над которыми завывал свирепый ветер, — с другой. И все это пронизывал мягкий влажный туман, волнисто играя перед глазами.

Эта угрюмая картина отнюдь не добавляла никому энтузиазма. И все же — нужно было идти дальше.

Наутро Инхар снова достал карту, чтобы удостовериться в правильности их маршрута. Если пройти вдоль горы немного на восток, верст через сорок-пятьдесят будет небольшая расщелина. Там легко взобраться на возвышенность — и останется только дожидаться Ошгурта с его армией.

— Не может быть! — не удержался от возгласа Жолдэр, увидев черную точку, под которой было написано «Цайбас», в углублении, куда им предстояло идти. — Неужели здесь кто-то может жить?

Инхар уткнулся носом в карту, пытаясь вспомнить, что это за деревушка.

— Это шахтерское поселение, — наконец сказал он. — В этом месте залежи железа почти без примесей, — Инхар перешел на крик, потому что внезапно сорвавшийся ветер глушил его слова, — поэтому, несмотря на такие свирепые условия, здесь круглый год ведутся работы по добыче метала!

«Неплохо было бы погостить в этой деревушке, — подумал Жолдэр. — У них наверняка найдется тарелка горячего супа и кружка горького эля. Но скорее уж Фагней покинет свой зачарованный лес и настреляет им дичи на ужин, чем Инхар согласиться хоть на шаг отклониться от маршрута».

Вскоре расщелина предстала перед их взором. На карте ее обозначали несколько маленьких черточек, и Инхар очень боялся пропустить ее. Однако на самом деле потребовалось бы не меньше часа, чтобы проехать от одного ее края к другому.

Две огромные обтесанные ветром скалы возвышались по ее краям, словно две башни давно разрушенных ворот. Внутри туман был не такой густой, и, тем не менее, видимость от этого не улучшилась. Свет словно не хотел заходить в эту мрачную местность, этот шрам, оставленный богами на горном хребте…

К счастью, далеко углубляться в эту расщелину не пришлось. Ее стены пронзали мириады трещин, словно молнии ночное небо. Почти все они были достаточно глубокими, чтобы можно было использовать их как лестницу.

Коней пришлось оставить. Как ни жаль, но они по горам лазать не умеют. Из-за этого обратный путь будет порядком труднее — если будет, конечно.

Взгромоздив на себя все сумки и рюкзаки, они начали подъем. Так как большая часть припасов была уже использована, груз не был слишком тяжелым. Однако острые ледяные утесы, от одного прикосновения к которым, казалось, можно было отморозить пальцы на руке, успешно «компенсировали» это послабление.

Взбираться на большую высоту необходимости не было. Двухсот пятидесяти саженей от подножья вполне хватало, чтобы видеть на десятки верст вдаль; если бы только не этот треклятый туман.

Условия оказались просто адскими: и шагу нельзя было ступить, чтобы не разодрать себе кожу о какой-нибудь острый выступ или примерзший к породе булыжник. Ощущение было такое, словно они шли по лесу из копий и мечей. Любое неосторожное движение могло привести к глубокой травме. Страшно подумать, что твориться дальше, в глубине этих гор, за которыми находиться Норалфэт.

Привалы приходилось делать через каждый час, но так как дорога оказалась недлинной, все обошлось в четыре остановки.

Неимоверное счастье испытали они, когда наконец увидели перед собой крошечный участок скалы почти возле самого обрыва. Этот участок был совсем гладкий, без каменных копий, торчащих из земли, которые так и норовят пронзить ноги, без острых утесов, которые подобно хорошо заточенным клинкам разрезают плоть, едва касаясь ее.

Нет, этот райский уголок был просто создан для отдыха. Свирепые ветры и могучие воды высекли его именно таким, чтобы спустя тысячи лет, он смог принят путников и позволить восстановить силы.

Развести костер не представлялось возможным, поэтому, надев на себя все, что только можно было, они сбились в кучу, дабы хоть как-то согреться.

Спустя час или два стук зубов начал понемногу стихать, и Инхар смог произнести первые слова, сказанные кем-нибудь за это время.

— Здесь будет наш лагерь.

Его скулы задубели, поэтому каждое слово давалось ему нелегко, он старался говорить как можно четче.

— Спать будем вон у той возвышенности, — он указал на нее движением головы, потому что вынимать руки из-под плаща желания никакого не было. — Она защитит нас от этого чертового ветра. Один из нас всегда должен будет дежурить на склоне — высматривать армию Ошгурта.

— Командир, — обратился к нему Лидерк, — но ведь Ошгурт, скорее всего, поведет свои войска на большом расстоянии от этих гор. Вы уверены, что мы сможет заметить его отсюда?

Инхар хотел улыбнуться, но задубевшие мышцы лица не слушались.

— Там восемьдесят тысяч человек растянутые, на несколько верст, медленно шагают по чистому полю. Тысячи лошадей стучат своими металлическими подковами об ледяную землю и тянут за собой столько же громоздких фургонов. Не говоря уже о громадных катапультах, таранах и осадных лестницах… в общем, насчет этого можешь не беспокоиться. Он сможет скрыться от нас, если только поведет свою армию вдоль побережья Бескрайнего моря. — Инхар попытался наклониться, чтобы посмотреть на Жолдэра, добавив: — другое дело, сможем ли мы его догнать?

Но тот сделал вид, что не расслышал этого и продолжил кутаться в свой синий плащ.

На следующий день все трудились в поте лица, и мороз казалось, немного отступил. Сколько бы они не искали, но нигде не было такого места, где можно было бы спуститься с гор хотя бы за несколько часов и не сломать себе при этом шею. Поэтому было решено привязать к выступающим скалам веревки, по которым можно будет быстро спуститься.

Задача эта никому не показалась сложной, но острые края камней извели не менее ста аршин веревки, а более-менее гладкие скалы если и удавалось найти, то они оказывались такими скользкими, что руки стирались в кровь, прежде чем удавалось, наконец, затянуть узел.

Однако упорство, сплоченный труд и много брани, в конце концов, принесли свои плоды. Гора под ними была разбита на четыре яруса: три верхних примерно по пятьдесят саженей, а последний — ровно сто. Теперь с разбитого ими лагеря до земли можно было спуститься всего за полчаса, а то и меньше, если ветер не будет свирепствовать.

Как и говорил Инхар, на склоне выставили дозорного, чтобы тот высматривал приближающуюся к ним армию. В первую ночь несчастливый жребий выпал Лидерку, чему Жолдэр, да и Инхар, были несказанно рады, хотя старались этого не показывать.

Не успел Лидерк умоститься на склоне, как услышал протяжной храп из-под груды вещей. Для сохранения тепла все спали рядом, поэтому сложно было определить — кому принадлежит этот раздражающий звук.

Холодная ночь тянулась необычайно долго. Несмотря на то, что туман почти рассеялся, пред его взором стояла все та же серая угрюмая картина: глазу не за что было зацепиться, повсюду был либо серый камень, либо черная замерзшая земля. Лидерк знал, что там, впереди, расположены прекрасные зеленые луга, усеянные красивейшими полевыми цветами, которые, словно драгоценные камни, украшают прекрасную зеленую мантию степи. Но ночная мгла скрывала эту красоту от него, не позволяя даже издали полюбоваться ею.

Изо всех сил Лидерк старался не заснуть, но из-за холода его глаза предательски слипались. Он бы посчитал звезды на небосводе, но и они были скрыты от него густыми черными тучами.

Трудно было сказать, сколько времени прошло, но эта замершая картина осточертела ему настолько, что он был готов спрыгнуть с этих треклятых гор и побежать навстречу этому Ошгурту. Он вообще существует? Сколько времени они ищут, и единственный признак его существования — это восемь разведчиков, напавших на них. Может, вся его армия — это тысячи таких вот маленьких диверсионных отрядов, потому-то их и нельзя найти?

Когда сидишь ночью в одиночестве, да еще и промерзший до костей, мысли в голове возникают самые дикие. Нужно успокоиться и сконцентрировать свое внимание на сохранении тепла.