Как и решили, путники направились прямиком в Охотничий Удел. На картах обеих держав он изображался целиком на территории королевства, но его крутые холмы встретились задолго до границы.

Лес быстро редел, но дороги становились все хуже. Очень редко случалось, чтобы кто-то оказывался так близко к границе, будь то подданные короля или императора, поэтому более чем на четыре десятка верст все заросло густой, высокой травой, которую лишь изредка тревожил какой-то лесной зверь.

Однако Инхара такие мелочи совсем не волновали. Он мчался вперед, как одержимый, и за каждый день отряд преодолевал не меньше восьми десятков верст. Изредка им случалось встретить на своем пути придорожную гостиницу или деревню, еще реже кто-то соглашался приютить их бесплатно, поэтому почти всю дорогу они спали под звездами.

Манис времени не теряла и постоянно расспрашивала Жолдэра о королевстве и обо всем что с ним связано. Жолдэр с радостью отвечал ей. Он любил Санглинис и любил говорить о нем. Целыми днями рассказывал он о лесах своего королевства, о его людях и о его долгой и насыщенной событиями истории.

Но с какого бы вопроса ни начинала разговор Манис, она, так или иначе, сводила его к Юстерну, к королевской семье и ее представителям.

Жолдэр поведал ей, что построить Закрытый город решил второй король Санглиниса — Сицарий, и с тех пор этот город стал обителью всех его потомков.

— Говорят, что многие подданные были недовольны тем, что король отгородился от них стеной, — рассказывал Жолдэр. — Накал был такой, что все могло обернуться бунтом, тогда Сицарий позволил людям селиться возле Юстерна, чтобы успокоить их — и это сработало.

Вскоре вокруг Юстерна вырос новый город — Брастерн. Сначала это был даже не город, а, скорее, большой поселок, но в нем стали часто бывать мелкие чиновники, которые просили аудиенции на королевском совете. Нередко полковники и даже генералы, прибывающие с отчетами к королю, останавливались в Брастерне на несколько недель и даже месяцев.

Город разрастался и очень скоро достиг размеров Юстерна. Там начали возводить крепости, башни и торговые дома. Люди валили в Брастерн толпами, и многие, пришедшие лишь немного подзаработать, в итоге перевозили свою семью и оставались там жить.

Так за каких-то сто лет Брастерн стал вдвое больше Юстерна, а еще за сто — был уже в четыре раза больше своего старшего брата.

Манис слушала Жолдэра, затаив дыхание, и ей даже не нужно было притворяться. С замиранием сердца она думала о драгоценностях, которые ждут ее в таких богатых городах, и не уставала благодарить богов за то, что они помогли ей решиться на этот шаг.

Жолдэру, в свою очередь, все больше нравилось рассказывать Манис о королевстве и видеть ее восторженное лицо или слышать радостные возгласы, каждый раз, когда речь заходила о королевском роде.

— Как же тебе посчастливилось родиться принцем, — всякий раз говорила она. — Я бы отдала все на свете, чтобы хоть раз побывать во дворце или замке.

Жолдэр не стал омрачать свои рассказы подробностями своей «счастливой» жизни принца.

— Иногда быть принцем — это слишком большая цена за то, чтобы жить во дворце, — отвечал он ей, но Манис никак не могла понять, что это значит.

Инхару не нравилось, что Жолдэр так сильно сдружился с этой Манис. То, что этой женщине нельзя верить, было так же очевидно, как и то, что Солнце вращается вокруг Земли, но Жолдэр не слушал его прежде, не послушал и теперь.

Все, что мог сделать Инхар, это гнать лошадей вперед. Чем раньше они прибудут в Юстерн, тем раньше все это закончиться. Напоминая себе об этом как можно чаще, Инхар каждую минуту дня старался провести в пути.

Через шесть дней они пересекли холмистый Охотничий Удел, и попали в Плачущий Лес, который встретил их многочисленными мелкими реками и ручейками. На скорость отряда это почти не повлияло, так как именно здесь им следовало поворачивать на юг. День за днем они двигались вниз по течению реки, затем, когда им попадалась переправа, они пересекали ее и шли на юго-запад, пока им не встречалась другая река.

К концу пятнадцатого дня, когда они находились уже на самой опушке южного леса в Плачущем Лесу, Инхар понял, как он устал от присутствия Манис в отряде: она на пару с Жолдэром начала распевать песни так, что Инхар даже мыслей своих не слышал.

— Мы уже давно пересекли границу, — обратился он к Манис, когда они остановились на ночь. — Я думаю, тебе пора покинуть наш отряд, и идти своей дорогой.

Манис обернулась к нему, но не испугалась и не разнервничалась от его слов, она уже успела обо всем позаботиться.

— Все в порядке, — услышал Инхар голос Жолдэра у себя за спиной. Он тяжело вздохнул и опустил голову, так как понял, в чем дело, но Жолдэр, тем не менее, продолжил: — Я пригласил ее погостить в Юстерне.

— Зачем? — осведомился Инхар безразличным тоном. — Желаешь поделиться с ней имуществом своей семьи?

Жолдэр не ответил, хотя слышать это ему было неприятно.

Этой ночью Инхар никак не мог заснуть. Манис не шла из его головы, особенно эта ее наглая улыбка. Он никак не мог понять, почему Жолдэр так внезапно изменился, почему он так привязался к этой Манис, пока вдруг не осознал: проблема именно в Манис. Ведь она дурно повлияла не только на Жолдэра, но и на Лидерка, да и на Инхара тоже.

Стоило ему не дать ей воды, когда они еще были в горах — и сейчас никто бы не беспокоил их, но он почему-то поступил иначе… Эта Манис — опасный человек, она вертит людьми как угодно, а те, ничего не замечая, попадаются на ее уловки.

Но теперь это уже проблемы Жолдэра. Если он искренне хочет обжечься еще раз, ему никто не сможет помешать.

После полудня следующего дня они пересекли Могильный Луг, который разделял Плачущий и Королевский Лес. Дальше дорога шла прямиком на юг, вплоть до самого Юстерна.

Королевский Лес, носивший свое имя из-за королевской семьи, обитающей в нем, был самым большим в Санглинисе. Подобно Брастерну, он разрастался с течением времени, и после четырехсот тридцати лет существования Санглиниса Королевский Лес занимал чуть ли не треть всех земель страны. Большая часть того, что производилось в королевстве, производилось в Королевском Лесу: доспехи, оружие, строительные материалы, книги, украшения, мебель, одежда… разве что кроме рыбацких лодок, которые строили в Соленой Бухте.

Когда они пересекли его границу, Жолдэр с особым рвением поведал об этом Манис, но, по какой-то причине, ее это совсем не заинтересовало.

Если раньше деревни, а тем более города, встречались им лишь раз в день-два, то теперь они натыкались на поселения по пять-шесть раз за день. Чаще всего они проезжали мимо них на расстоянии нескольких верст, но случалось им и посетить несколько промышленных деревень. Однако даже здесь никто не признал принца в Жолдэре, а потому люди не спешили помочь незнакомым странникам.

— Нет денег у тех, кому есть не нужно, — сказала им хозяйка одной таверны. — А коли не хотите платить, то так и скажите, и убирайтесь отсюда, нет у меня времени с бездельниками общаться.

В тот день они снова ночевали под луной и доедали свои скудные запасы провизии. Манис не решалась предложить свою помощь, чтобы раздобыть им еды, ведь Инхар и Жолдэр могли расценить это, как нарушение ее клятвы. Особенно Инхар. Манис знала: он только и ждет момента, чтобы уличить ее во лжи и прогнать ее.

«Если никто не попросит, я не стану предлагать», — решила Манис. Все молчали, и она молчала вместе с ними.

Им оставалось терпеть совсем не долго. Уже наутро четвертого дня их пребывания в Королевском Лесу Жолдэр гордо провозгласил:

— Сегодня мы прибудем в Брастерн.

Сердце Манис затрепетало. Совсем немного, крутилось у нее в голове, совсем немного, и она… ОНА окажется во дворце! Никогда раньше Манис не была так счастлива и так взволнована. Всю дорогу она мертвой хваткой держалась за дорожный плащ Жолдэра, потому что боялась упасть с коня из-за бурливших в ней эмоций.

Даже Киврог, который всем своим видом напоминал гору, с тех пор как они с них спустились, сейчас выглядел обеспокоенным. Бремя ответственности за всех тирольдов давило на его плечи, и его это начало тяготить.

Густой прежде лес редел на глазах. Все чаще и чаще встречались им голые лужайки, покрытые свежими пнями, пока, наконец, не открылась гладкая, чистая равнина, вдали которой был виден необычайно большой город.

— Держись крепче, — сказал Жолдэр, почувствовав, как пальцы Манис впились в его спину. Он решил, что она пошатнулась в седле, но на самом деле так она сдержала крик ликования, увидев воочию город своей мечты.

Всю оставшуюся часть пути ее воображение вырисовывало для нее этот город: его высокие крепкие стены, огромные богато украшенные замки, искусно вымощенные дороги, по которым слуги носят богачей в золотых паланкинах с шелковыми балдахинами… но, чем ближе она оказывалась к своей мечте, тем больше чувствовала тревогу.

Первое, что ее удивило: Брастерн был совершенно открыт со всех сторон. Никакая стена или хотя бы насыпь не защищала его. Приблизившись еще немного, Манис увидела, что вместо замков и богатых купеческих домов окраину Брастерна украшают полуразвалившиеся хибары, покрытые дерном.

Последней каплей стало то, что золотые паланкины и вельможи в них обернулись деревянными телегами, которые таскали за собой тощие крестьяне.

— Это и есть Брастерн? — с нескрываемым возмущением спросила она. Манис представляла этот город в благоговейном сиянии, но из-за плеча Жолдэра она видела только серую унылую свалку.

— Да, — ответил Жолдэр. — Здесь он начинается. Но прибереги свою критику до конца дня, когда мы минуем его, тогда мне будет интересно послушать твое мнение о городе.

Манис недоверчиво покосилась на его затылок. Она взглянула на солнце, ярко светившее над головой, несмотря на то, что небольшое белое облако заслонило его. После полудня прошло не больше часа, разве может город быть настолько большим, чтобы потребовалось так много времени для того чтобы пройти его?

Достигнув границы города, Манис сморщилась от удушающего запаха плесени. Воздух был настолько тяжелым, что она не выдержала и зкрыла нос и рот обеими руками.

— Что это? — спросила она сдавленным голосом.

— Ветхость, — ответил ей Инхар. — Большинство этих хибар сколотили еще сотню лет назад, но дожди, черви и плесень состарили их на добрых три века.

Манис плотнее прижала руки к лицу и старалась не смотреть на отвратительные гниющие улицы Брастерна и его обитателей.

Несмотря на то, что лошади шагали медленно, петляя по грязным закоулкам и дворам, очень скоро окружение стало меняться в лучшую сторону. Дома перестали быть грудой неумело-сколоченных досок и принимали все более правильные формы. Люди на улицах становились чище и опрятнее, а сами улицы совсем перестали быть похожими на выжженные руины, по которым бегают крысы размером с котов. Брастерн словно расцветал перед ними, и каждый его новый лепесток был краше предыдущего.

Теперь Манис уже не закрывала нос руками, а полной грудью вдыхала приятный аромат выпечки. Так же, по мере их продвижения к Юстерну, улицы все больше заполнялись людьми, все они куда-то спешили или кого-то ждали, нервно высматривая знакомые лица в толпе. Топот шагов и звонкие голоса уже давно заглушили стук копыт о вымощенную камнем дорожку, когда путники добрались до каменной стены.

Серая и искривленная годами, она простилалась далеко на восток и на запад, теряясь среди пристроенных к ней домов, но высота стены едва превышала два сажени, так что Киврог мог бы перелезть через нее без посторонней помощи.

Сколько Манис ни искала, она не заметила вдоль стены ни одной башни или какой-либо пристройки, только ворота с овальной прорезью выделялись среди бесконечной серой глади.

Приблизившись, Манис увидела двух стражников с алебардами стоящих у распахнутых деревянных створок. На них не было доспехов, только куртки из вареной кожи, поверх которых висела желтая ткань с изображением черного орла, готового схватить добычу.

Путники миновали ворота, но стражники даже не взглянули на них — они все также безразлично смотрели вдаль, опираясь на древки своих алебард.

— Это граница с Юстерном? — спросила Манис, когда они проехали под аркой.

— Нет, — хохотнул Жолдэр. — Мы просто добрались до Ремесленного квартала. В Брастерне их всего четыре: Нищий квартал (тот, что мы проехали), Ремесленный, Долговой и Высокий; только миновав их все, можно добраться до Юстерна.

— И что, жителям одного квартала нельзя зайти в другой?

— Можно, но только днем. До наступления темноты все должны вернуться в свои кварталы. Тех, кого застанут в чужом квартале после закрытия ворот, ждет наказание.

Манис посмотрела на стену, которую они только что миновали.

— От такой стены проку немного, — сказала она. — Кого она сможет остановить?

Жолдэр только махнул рукой.

— Нищий Квартал, также как и Ремесленный, мало кого заботит. По большому счету, это один квартал, просто во внешнем кольце живут работники, а во внутреннем — хозяева производственных домов. Больше половины жителей Нищего квартала работают в Ремесленном.

Манис с любопытством оглянулась по сторонам. Чтобы ни говорил Жолдэр, а здесь все было гораздо лучше и краше, чем в квартале Нищих. Большие красивые дома, качественно вымощенные улочки… было даже несколько мраморных фонтанчиков на площади или на углу широких улиц.

Проехав по кварталу всего две версты, Манис поняла, что свое имя он получил заслуженно. Кузницы, дубильни, ткацкие лавки, не было такого места, где нельзя было увидеть их вывески. Кроме них здесь висели вывески мясников, плотников, кожевников, гончаров и даже ювелиров. Все эти торговые дома буквально наваливались один на другой, несмотря на огромные размеры квартала.

Следующая стена была на целых три сажени выше предыдущей. На расстоянии примерно ста пятидесяти шагов друг от друга к ней были пристроены небольшие дозорные башни, в которых можно было разглядеть стражников. Ворота все так же были открыты, а рядом с ними стояли два привратника.

Они внимательно осмотрели движущихся к ним путников, и один из стражников сказал:

— Через несколько часов начнет темнеть, советую вам не задерживаться, не то весь следующий день проведете в колодках.

Манис ожидала, что Жолдэр поставит на место наглого стражника, но он ничего не ответил, и они молча продолжили свой путь.

Солнце действительно склонялось к закату, но это только придавало красоты Долговому кварталу. Здесь каждый дом походил на замок, хотя Жолдэр уверял, что настоящие замки намного больше. Вдоль улиц здесь стояли фонари, и, хоть они сейчас не горели, Манис была уверена, что это потрясающее зрелище. Она завидовала людям, которые могли наблюдать его каждую ночь, но еще больше она завидовала богатой чете торговцев или ростовщиков, которых четверо слуг несли в большом паланкине, вокруг них шли шесть стражников закованных в серебристые латы.

Хоть паланкин был и не золотой, как воображала Манис, но от этого он не был менее роскошным. Слуги несли его за белые ручки с гравюрами, а шелковый балдахин скрывал господ от вечернего ветра и любопытных глаз.

— Что это? — внезапно спросил Киврог, указывая на паланкин. — Кого-то хоронят?

Манис даже поперхнулась из-за этого. Столь возвышенное зрелище этот дикарь опошлил в один миг.

— Что?! Нет, — ответил Жолдэр. — Это паланкин; в них знатные особы перемещаются по городу.

Киврог задумчиво почесал бороду.

— Это такое наказание? — вновь спросил он.

Такого Манис уже не выдержала.

— Нет же! — крикнула она. — Это признак высокого статуса, понимаешь? Это значит, что люди богаты и уважаемы.

Киврог воззрился на нее растерянными глазами.

— Если их уважают, то почему несут в клетке, как зверей?

— Разве ты слепой? — опешила Манис. — Чем тебе это напоминает клетку?

Киврог снова посмотрел на паланкин.

— Забудь, — вмешался Инхар и хлопнул Киврога по спине. — Она не поймет то, что ты хочешь сказать.

Манис надулась и отвернулась от них. Что этот дикарь вообще может понимать в жизни?

Вскоре они приблизились к очередной стене. Она была не намного выше предыдущей, но охранялась значительно лучше. Стражники стояли вдоль нее на расстоянии тридцати пяти- сорока шагов друг от друга, у каждого за спиной висел лук и колчан со стрелами, а на краю стены в металлических держателях были закреплены длинные факелы; некоторые из них уже горели, разгоняя вечерние сумерки.

Едва путники показались возле больших укрепленных ворот, как двое стражников в латных шлемах, кольчугах и все с тем же черным орлом на груди скрестили алебарды, преграждая им путь. Несколько лучников на стене приготовили луки и достали из колчана стрелы.

Не доезжая до ворот десяти шагов, Жолдэр остановил коня и спешился.

— Ждите здесь, — сказал он и направился к привратникам.

Он говорил с ними около трех минут, и все это время его держали на прицеле лучники на стене, но, в конце концов, привратники разомкнули свои алебарды, и путникам было позволено пройти.

— Они не знают, кто ты, — обратился Инхар к Жолдэру, когда они проехали. — Так почему же нас пропустили?

— Для таких случаев есть кодовые слова, — ответил Жолдэр. — Иначе многим высоким чиновникам и офицерам пришлось бы проводить ночи под стеной, в ожидании разрешения из дворца.

Оказавшись в Высоком квартале, Манис наконец увидела зажженные фонари в ночи. Как множество ярких звезд, упавших с неба на землю, сияли они вдоль дорог и у домов.

Если раньше мраморный фонтан или статуя были редкостью, то теперь они украшали каждый двор и каждую площадь. Красивые арки обрамляли каждую дверь, встречавшуюся им на пути, а двери эти иногда были выше и толще, чем стена, разделяющая Нищий и Ремесленный кварталы. Людей на улицах совсем не было, если не считать стражников, которые небольшими группами патрулировали окрестности.

Манис умилялась, когда из окна какого-нибудь дома к ней доносились мелодичные звуки арфы или флейты. Когда она будет жить в такой же усадьбе, у нее тоже будет собственный музыкант!

Очень скоро они увидели стену Юстерна. Даже в самую темню ночь не увидеть ее было невозможно, так как факелы на ней и фонари под ней, заливали красный гладко обтесанный камень неимоверно ярким светом. Высота стены была около десяти саженей, но когда путники подъехали к ней вплотную, она казалась намного выше.

Ворота с металлическими створками и железным засовом были закрыты и охранялись четырьмя стражниками, каждый из которых походил на изваяние больше, чем другой.

В этот раз Жолдэр не спешивался, он преодолел небольшой бугор и остановился у глубокого рва шириной в пять-шесть шагов.

Стражники, завидев незнакомцев, насторожились, и приготовили оружие.

— Здесь находиться запрещено, — крикнул один из них, сделав шаг вперед. — Уходите!

— Мы прибыли к королю, — ответил ему Жолдэр.

На какое-то время повисло молчание.

— Кто вы, господин? — наконец спросил стражник.

— Будущий король Санглиниса.

Привратникам такой ответ не понравился. Они схватились за оружие и приблизились к самому краю рва. Инхар забеспокоился, услышав как звенят их латы, но Жолдэр спокойно сидел в седле.

Стражники же, добравшись до края рва, плюнули в него и пошли обратно к воротам. Лишь один из них задержался, глядя на путников из-под нависающего на лоб шлема.

— Так это ты, Жолдэр, — сказал он, словно выбранился. — А я уже надеялся, что ты не вернешься.

— Придет время, и ты будешь целыми днями вспоминать нанесенные мне оскорбления, охраняя ворота в Нищем квартале, — пообещал ему Жолдэр. — Когда я стану королем, я возведу их специально для тебя: только ворота, без стены. Они будут стоять посреди какой-нибудь улицы, а ты будешь нести стражу возле них и следить, чтобы никто не проник через ворота.

Стражник вновь сплюнул в ров и вытер рот рукой.

— Что это за сброд с тобой?

— Это мои гости, — строго ответил Жолдэр. — Мы проделали долгий и тяжелый путь, и совсем не для того, чтобы полюбоваться на твою плюющую мину. Открой ворота и выстави мост, я хочу видеть отца.

— Короля сейчас нет в Юстерне, — с ухмылкой ответил стражник.

Жолдэр удивился:.

— Как? Где же он тогда?

— Его Величество не счел нужным посвятить меня в свои планы перед отъездом. Король покинул город три недели назад, Управителем он назначил графа Зарива, он сейчас восседает в Солнечном чертоге.

— Пусть граф восседает и дальше, мы не будем его беспокоить. Мы дождемся короля в Огненном замке.

Стражник с презрением окинул взглядом незнакомцев за Жолдэром, но повиновался приказу. Вскоре через ров перекинули деревянный мост, по которому одна за другой прошли лошади. Затем со страшным скрипом и треском начали открываться ворота в Юстерн. Пришлось ждать около минуты, пока они открылись достаточно широко, чтобы в них могла войти лошадь.

Тоннель оказался даже длиннее, чем можно было подумать, а ширины его вполне хватало, чтобы все три лошади ехали вряд. С обеих сторон вдоль красных стен висели факелы, освещая путникам дорогу. Наконец, когда они добрались до другого конца тоннеля, вновь раздался громкий рокочущий звук, и ворота с другой стороны начали открываться.

На выезде путников ждали двадцать вооруженных копьями солдат, выстроившихся в две шеренги. Когда Киврог последним проехал через ворота, один из солдат приблизился к Жолдэру.

— Приветствую, принц Жолдэр, — торжественно сказал он, — мы проводим вас в ваши покои, но прежде я прошу вас представить ваших гостей.

Жолдэр спешился и знаком велел сделать тоже самое остальным.

— Это Манис, — начал он. — Она разделила с нами часть нашего пути и оказала нам помощь во время нужды, в благодарность и пригласил ее быть гостьей в моем доме. Я ручаюсь за нее своим именем.

Это Киврог, — тирольд сделал шаг вперед, — он житель северных гор. Он помог нам найти путь там, где сами бы мы не смогли этого сделать. Киврог пришел, чтобы говорить с королем от лица всех тирольдов. Я ручаюсь за него своим именем.

И последний — Инхар. Я не раз задолжал ему за время нашего пути и, чтобы хоть как-то отблагодарить его, пригласил быть гостем в моем доме. Я ручаюсь за него своим именем.

Солдат кивнул и сделал знак своим людям. Те сразу же расступились и выстроились по обе стороны вымощенной мрамором дороги. Из темноты появились люди, которые приняли лошадей, солдаты же, подождав, пока путники пройдут немного вперед, ровным шагом двинулись за ними.

Уверенно и свободно Жолдэр шел по темным улицам Юстерна. Здесь тоже были фонари, но они светили каким-то тусклым светом и не могли разогнать ночную мглу. На несколько шагов впереди Жолдэра шел слуга с маленьким фонарем на вытянутой руке, и, если бы не он, путники не разглядели бы даже дорогу у себя под ногами.

Манис изо всех сил старалась рассмотреть огромные дома и башни, очертания которых возникали перед ней время от времени, но так ничего и не увидела. У нее еще будет время полюбоваться всем этим, решила она.

Жолдэр внезапно остановился, и Манис чуть не налетела на него.

— Огненный замок, — гордо произнес он.

Манис подняла взгляд и увидела черный силуэт большого замка. Его высокие стройные башни окружали мощную цитадель с восьми сторон. От каждой башни шло по два арочных моста: один вел к другой башне, замыкая все восемь по кругу, а другой — непосредственно к верхнему ярусу цитадели.

Их провели через металлическую калитку, украшенную черными орлами, затем, пройдя небольшую зеленую террасу, они преодолели несколько ступенек, и оказались перед большой, покрытой железом с позолотой дверью.

Едва Жолдэр ступил на последнюю ступеньку, как дверь отворилась, и в ней показался пожилого вида лысый человек с седыми бакенбардами, его темно-зеленая мантия доставала ему до самых колен.

— Приветствую вас в Огненном замке, — прохрипел он. — Позвольте показать вам ваши покои.

— Да, — сказал Жолдэр. — Нам нужно отдохнуть и восстановиться после долгого пути. Проводите моих гостей в ванные, принесите им чистые одежды и прикажите подать ужин; мы уже давно не ели нормальной еды.

— Слушаюсь, — с поклоном ответил старик.

Пока Манис с открытым ртом разглядывала мраморные статуи, картины маслом, ковры с диковинными узорами и позолоту, ее окружили служанки в легких кружевных платьях и повели через множество не похожих одна на другую комнат.

Все происходящее казалось ей сладким сном. Ее купали в огромной ванной и вокруг нее в воде плавали лепестки цветов. После того, как ее причесали и надушили, ее нарядили в синее шелковое платье с алыми рукавами и подолом. Наконец ее проводили в зал для трапезы, и она снова увидела своих товарищей. Они тоже изменились, но далеко не в равной степени.

Больше всех ее поразил Жолдэр. Роскошный сиреневый камзол с золотой вышивкой и два кольца с изумрудом и гранатом на левой руке лишь подчеркивали те уверенность и властность, которые внезапно проявились в нем. Каждое его движение и слово выдавали его принадлежность к знати; Манис даже немного оробела, осознав себя рядом с таким человеком.

Она успокоилась и повеселела, когда в зал вошел Инхар. Тот, несмотря на черный дублет с вышитым спереди деревом из золотых нитей на нем и шерстяные бриджи, выглядел так же хмуро и отстраненно. Он даже не пытался скрыть, как неудобно ему находиться в этом месте и как скоро он бы желал отсюда убраться.

Когда же к ним пожаловал Киврог, Манис поняла, что она выглядит вполне достойно. Тирольд был вымыт и подстрижен: его каштановые кудрявые волосы блестели, а борода укоротилась ровно вполовину, благодаря чему его лицо теперь выглядело менее пугающим. Но, в отличие от остальных, вместо новой одежды Киврог носил свои старые обноски. Когда Жолдэр поинтересовался у слуг, в чем дело, те ответили, что ни одна вещь во всем замке не подошла Киврогу по размеру. Даже латы, в которые слуги в отчаянии хотели его облачить, выглядели на Кивроге, как шутовской наряд: нагрудник оставлял открытым полживота, наручи и вовсе не смогли застегнуть, а поножи едва закрыли бы его колени. Все, что смогли сделать слуги, это вычистить и надушить его старые одежды из шкур и кожи, хотя Киврог, судя по всему, был этому только рад.

Вскоре подали ужин, и Жолдэр пригласил всех к столу. Очень редко семья Манис собиралась за общим столом, но даже тогда не было перед ними столько еды. Запеченные утки, тушеная баранина с грибами и кислым соусом, салаты из трав, которые Манис и не видела прежде, ягоды со сливками, пироги с фруктами, рыба со жгучим перцем, сырные лепешки, овсянка с медом… Едва Манис успевала покончить с одним блюдом, как неутомимые слуги подавали другое, не забывая наполнять бокалы подслащенным вином.

Сначала ее немного смущало, что слуги пробуют еду и вино каждый раз, прежде чем подать ее на стол, но Жолдэр пояснил, что такой порядок.

— Все это делается для того, чтобы обезопасить нас, — сказал он. — Таким образом мы можем не боятся обнаружить яд в своей еде.

Услышав это, Манис испугалась, но страх мгновенно сменило чувство гордости и самодовольства. Она и мечтать не могла, что когда-то ее еду будут пробовать дегустаторы, чтобы уберечь ее от яда.

Некоторое время трапеза продолжалась в молчании, но вскоре Инхар прервал его.

— Как скоро мы сможем увидеть Его Величество? — спросил он Жолдэра.

Тот запил кусок баранины глотком вина и откинул прядь волос со лба:

— Точно сказать не могу, но думаю что скоро. Отец редко покидает Юстерн надолго; скорее всего, он появиться в ближайшие несколько дней.

Инхар недовольно почесал подбородок:

— А что насчет этого графа Зарива? Я раньше о нем не слышал.

— Один из многих прихлебателей моего отца. Он и сам их всех не знает.

— Но, тем не менее, король назначил его своим заместителем, значит, мы можем говорить с ним.

Жолдэр поперхнулся очередным глотком вина.

— Нет, нет-нет… я думаю, нет, — выдыхал он между приступами кашля.

— Почему? — удивился Инхар.

«Да потому что, лично доложив о своих действиях отцу, я произведу на него несравнимо большее впечатление, чем если он услышит об этом из третьих уст», — подумал Жолдэр, но вслух сказал:

— Граф Зарив не самый достойный человек, и то, что король назначил своим заместителем его, означает только, что он покинул город ненадолго. Кроме того, у графа нет полномочий принять клятву верности от посланника другого народа, — соврал Жолдэр, — а значит у нас нет причин его беспокоить. Подождите всего несколько дней, дайте себе небольшой отдых; зачем сейчас куда-то спешить? Когда еще вам выпадет возможность погостить в Закрытом городе?

Инхар устало понурил взгляд. Он понял, что этот мальчишка хочет.

Ну что ж, он преодолел полмира, потерял друга, скрывался посреди вражеской армии, неделями бродил по бескрайним степям, убегал от бандитов через горы, две недели жил среди дикарей, а затем преодолел треть северного хребта, чтобы вернуться обратно… как бы там ни было, а считать трехдневное пребывание в Юстерне худшей частью своего путешествия, как минимум, неблагодарно. Всего полгода назад по этим залам ходил Громвель… воспоминания о нем помогут скоротать время.

Прошло еще не меньше часа, прежде чем ужин, наконец, закончился. За окном уже давно стояла поздняя ночь, но никто из присутствующих не спешил отправляться в постель. Жолдэр велел слугам принести кальян и курительные смеси, но курить с ним согласился только Инхар.

— Почему этот замок называется Огненным? — спросила Манис, почивая на мягких подушках, подальше от едкого дыма.

Жолдэр как следует затянулся и ответил:

— В ясный день на рассвете можно увидеть, как крыши башен и цитадели заливаются огнем под первыми лучами солнца. Это продолжается не больше минуты после того как солнце показывается из-за горизонта, но зрелище, поверте, великолепное. Но стоит ли рассказывать, через несколько часов вы сами все увидите.

Прошло немного времени, и Жолдэру наскучило сидеть на одном месте. Он предложил осмотреть замок, и Манис с восторгом согласилась. Инхар и Киврог, насколько могли, ясно дали Жолдэру понять, что они к ним присоединятся не желают.

— Тогда сидите здесь и пылитесь, — ответил им он. — Пойдем, Манис, я покажу тебе мою библиотеку, там есть книги, написанные еще при Антефе, который правил почти триста пятьдесят лет назад.

Манис взяла его под руку, и они покинули зал. За ними сразу же увязались два стражника, безмолвно стоявшие у стены все это время.

Инхар встал с неудобной горы подушек и подошел к одному из подсвечников. Он глядел, как маленькие язычки пламени дрожат и сгибаются от его дыхания, а его правая рука все пыталась нащупать нож в рукаве. Он знал, что ничего там не найдет, ведь его «попросили» сдать все оружие, едва проводили к покоям, но упрямая рука все продолжала шарить в рукаве, стоило Инхару немного забыться.

— Как тебе нравится жилище твоего нового короля? — спросил он Киврога.

Тот поднял голову и осмотрелся вокруг, словно все это время ничего не замечал.

— Слишком велико, — ответил он. — Чем больше твой дом, тем меньше твой мир; а, живя в таком доме, можно и вовсе позабыть о том, что лежит за его пределами.

Инхар только улыбнулся в ответ. Как для простого дикаря, этот Киврог иногда говорит странные вещи.

Дожидаясь Жолдэра и Манис, Инхар продолжал бродить по залу, время от времени потягивая кальян. Киврог все также сидел на подушках в углу, и иногда спрашивал о чем-то Инхара. Ему хотелось больше узнать о королевстве и короле, но Инхар немногое мог ему поведать. Даже из тех, кто жил в Юстерне мало кто мог похвастаться, что хорошо знает короля, что уж говорить об остальных.

После двух часов ожидания, Инхар устал от бесцельной ходьбы и сел рядом с Киврогом, придвинув к себе кальян.

— Точно не хочешь попробовать? — спросил он. В ответ тот лишь покачал головой.

Инхар едва успел сделать несколько затяжек, как в зал робким шагом вошел слуга. Инхар сидел к нему спиной, поэтому слышал только шаги — короткие и осторожные, как и у большинства слуг.

— Желают ли господа чего-нибудь? — спросил он тоненьким голосом.

— Нет, — махнул рукой Инхар и сделал еще одну затяжку.

— Может, наш гость с севера?.. — не отступался слуга. — Еда, напитки, музыка, развлечения… вам стоит только приказать.

— Благодарю, но мы всем довольны, — уже резче ответил Инхар и обернулся, так как медленные шаги продолжали приближаться к ним.

Взглянув на слугу, он увидел молодого парня с короткими светлыми волосами и еще более светлым пушком вокруг рта. На нем была темно-серая накидка, как и на большинстве слуг в замке.

Все в нем кричало о том, что он слуга: одежда, движения, манера речи, голос, выражение лица… все, кроме взгляда. Инхар заметил, как парень опустил глаза, когда он на него посмотрел, но совсем не от стыда или учтивости… В его взгляде можно было ощутить напор и твердость, парень знал это, и потому прятал.

Инхар отсчитывал его маленькие шажки по мере того, как слуга приближался к ним. Он держал во рту трубку кальяна, но уже и не думал о том, чтобы курить.

— Мы же сказали, что нам ничего не нужно, — со скрытой улыбкой сказал он, ведь понимал, что это ничего не изменит.

— Позвольте мне хотя бы заменить травы в вашем кальяне, иначе хозяин будет ругать меня за то, что я неучтиво обращался с почетными гостями.

В этот раз Инхар все же не смог сдержать улыбки. Он немного поерзал на месте и вытянул вперед ноги, коснувшись правой края кальяна, который стоял в полушаге от него. Через несколько мгновений слуга приблизился к ним, и лицо его растянулось в широкой улыбке.

Киврог, сидящий рядом, успел только вздрогнуть, когда сквозь щель в зубах слуги вылетела игла и попала в ему в плечо, застряв в толстых слоях оленьих шкур. Парень метил Инхару в лицо, но тот толкнул ногой кальян менее чем за секунду до этого, и слуга, потеряв равновесие, промахнулся.

Инхар вскочил на ноги и принялся наносить удары в грудь и голову, но парень быстро обрел равновесие и, ни один из ударов Инхара не достиг цели. Ловкими и быстрыми движениями он отбивался и уклонялся, пытаясь контратаковать, но вскоре понял, что, завязнув с Инхаром в борьбе, долго не продержится.

Он отпрыгнул назад и резким движением, чтобы Инхар не смог к нему сразу приблизиться, достал из-за пояса широкий нож. К этому моменту Киврог только успел выдернуть иглу и вскочить на ноги, ошарашенным взглядом он смотрел на ухмыляющегося слугу, и не мог понять, что происходит.

— Почему он напал на нас? — спросил он.

— Спросим, когда сломаем ему пару ребер, — ответил Инхар, не отрывая взгляда от парня. Он силен, это надо признать. Такими способностями может обладать только…

Слуга с ножом в руке бросился вперед, не дав времени Инхару на размышления. От первого выпада Инхар ушел легко, но второй удар оказался для него неожиданным: парень не отнял руку с ножом назад, а сделал под-шаг и направил острие прямо на руку Инхара.

Инхар чувствовал, что не успеет увернуться и уже готовился принять удар, но за мгновение до того как сталь коснулась его, Киврог невозможно-быстрым для человека таких размеров движением, схватил парня за руку. Раздался глухой треск от перелома кости — и нож со звоном упал на пол.

Слуга поморщился, на лбу у него выступил пот, но он не собирался сдаваться. Он сделал еще один под-шаг и угодил левой ногой прямиком в подбородок Киврога, отчего тот пошатнулся и хватка его ослабла. Парень вырвался и упал на пол, пытаясь схватить нож, но Инхар дотянулся до него на полмгновения раньше. Левой рукой слуга схватился за дублет Инхара и, потянув его на себя, ударил его коленом в живот. Он попытался обхватить его за шею, но Инхар не дался и вместо этого, начал брать руку парня на излом.

Слуга пытался сопротивляться, пока не вернулся Киврог и не схватил его за шею, тогда он расслабился и Инхар завел ему руку за спину.

— Кто ты такой и почему напал на нас? — немного отдышавшись, спросил Инхар. Парень молчал.

Инхар надавил на руку так, что послышался новый хруст и повторил вопрос, но и в этот раз не получил ответа.

— Ты один из «пауков», верно? — Юноша не нарушал тишины. — Отвечай! — не выдержал Инхар. — Зачем тебе приказали напасть на нас?!

Парень все так же молчал, и в этот раз не выдержал уже Киврог. Он с силой сжал его горло, отчего рот у парня раскрылся и из него хлынул поток крови. Киврог даже не понял, в чем дело, когда тело юноши обмякло и он провис у него в руке.

— Черт возьми! — выругался Инхар. Он отпустил его руку и велел Киврогу сделать то же самое.

Парень, как подкошенный, рухнул на пол, и из его рта продолжала хлестать кровь. Инхар припал к нему, но тот уже был без сознания.

— Что с ним? — спросил Киврог.

— Ублюдок откусил себе язык. Теперь мы от него мало что узнаем.

Инхар сам не заметил, как спрятал нож в рукав, хотя в его одежде делать это было уже не так удобно, как раньше. Он огляделся вокруг, но, кроме него и Киврога, в комнате никого не было.

— Что все это значит?! — спросил Киврог.

Инхар не винил его за этот дерзкий тон. Можно было представить, что сейчас испытывает этот тирольд. На севере их обобрали, но согрели и накормили, а в доме южан его встречают сталью.

— Точно не знаю, — ответил Инхар. — Может… если это… — Инхар почесал подбородок и снова повторил: — …точно не знаю.

— Ты назвал его «пауком» — сказал Киврог. — Что это значит?

Инхар снова посмотрел на лежащего юношу. Он дышал уже намного медленнее, но кровь из его рта продолжала хлестать ручьем.

— «Пауки» — это соглядатаи, задача которых охранять короля и его семью. Они живут в Юстерне и все время перемещаются по городу в разных обликах, выискивая возможные угрозы. Они подчиняются только королю или же его заместителю… — Инхар прикусил губу. Страшная мысль посетила его голову. — Нужно как можно скорее найти Жолдэра, ему может грозить опасность.

Инхар устремился к двери, и Киврог последовал за ним, хотя еще не совсем понял, что здесь происходит.

— Что ему угрожает? — спроси он, нагоняя Инхара.

Инхар не ответил. Он метался по бесконечным комнатам замка, высматривая Жолдэра и Манис, но тщетно. Найти двух человек в таком огромном здании было практически невозможно; Инхар хотел позвать их, но передумал. Он не сразу заметил, что вся стража и прислуга исчезли — кроме них в Огненном замке никого не осталось.

— Ты помнишь, куда они пошли? — внезапно остановившись, спросил он Киврога.

Тот наморщил лоб, но только развел руками.

Инхар почесал подбородок. Он помнил только имя Антеф… Жолдэр что-то говорил об Антефе.

— Библиотека! — воодушевленно воскликнул Инхар, но сразу же померк. Библиотека, скорее всего, находится в башне, но здесь целых восемь башен. Даже если бы они знали, в какой именно башне находиться Жолдэр, им понадобилась бы уйма времени, чтобы найти его там. А раз уж они и этого не знают, то двигаться наугад было бы совсем глупо.

Инхар снова двинулся вперед, и свои размышления продолжил уже на ходу. Жолдэр, пусть и не самая важная фигура в королевстве, но все же сын правителя, а значит — обладает какой-никакой ценностью. Возможно, этот Зарив захотел взять его в заложники, надеясь, что это помешает королю взять город штурмом. Инхар уже не сомневался, что они стали свидетелями измены, он только не мог понять, как никчемный граф сумел переманить на свою сторону «пауков».

— Жолдэра, скорее всего, взяли под стражу, — сказал Инхар самому себе. — Его попытаются вывести из замка; мы должны перехватить их.

— В таком огромном здании не один выход, — заметил Киврог. — Ты знаешь, куда именно они пойдут?

Слуг и стражу отослали, значит, далеко не все знают о перевороте.

— Главный вход можно исключить, — ответил Инхар. — Пойдем в заднее крыло, посмотрим, что мы сможем там найти.

Они побежали вперед, теряясь среди разнообразных комнат и залов. Каждый раз, когда Инхар натыкался на лестницу, они спускались вниз и продолжали свои поиски. Инхар навострил все свои чувства, однако не слышал и не видел ничего, что могло бы им помочь. Но в этом не было ничего удивительного. В каждом зале лежал мягкий ворсистый ковер, скрывающий шаги любого, кто по нему ступает, а свечи в большинстве комнат погасли или уже догорали, отчего Огненный замок был окутан полумраком.

Драгоценные минуты таяли, но никаких признаков Жолдэра или Манис не было. Инхар уже решил, что они опоздали, но внезапно где-то вдалеке послышался глухой звон стали. Инхар резко остановился и знаком велел сделать то же Киврогу. Он закрыл глаза и прислушался, — других звуков не последовало.

— Это там! — Инхар указал на двойную деревянную дверь в конце зала.

Киврог едва прислонился к двери плечом, как она с треском вылетела и множество острых щепок разлетелись по полу. Инхар забежал в комнату сразу за ним, но внутри никого не оказалось.

Судя по всему, это была спальня прислуги. Тусклый свет от догорающих свечей озарял несколько небольших кроватей и один деревянный комод. Инхар устремился через продолговатую комнату к другой двери, но, прежде чем коснулся позолоченной ручки, заметил, как что-то на полу отражает огнь свечи. Присмотревшись, он понял, что это стражник в латных доспехах. Он припал к нему и увидел пятно черной крови на седом затылке. Рядом с ним лежал еще одни; Инхар понял, что это те самые стражники, которые сопровождали Жолдэра и Манис. Мечи обоих оставались в ножнах, и обоих убили ударом ножа или кинжала в затылок.

— Вот, возьми, — сказал Инхар, подав Киврогу один из мечей. Второй он взял себе, и они двинулись дальше.

Стражников убили не больше минуты назад: тот звук грохочущей стали был ничем иным, как звуком их падения на пол. Но врагов они обнаружили раньше, иначе зачем они закрылись в комнате для прислуги…

— Нужно торопиться! — воскликнул Инхар.

Киврогу, несмотря на его широкий шаг, было нелегко угнаться за ним, но тирольд старался изо всех сил. Пока они бежали по комнатам и коридорам, он все пытался понять, что происходит, но никак не мог.

Почему Лягушонку в его собственном доме грозит опасность? Почему слуги нападают на гостей? Почему воины одного вождя дерутся друг с другом? Оказавшись среди всех этих диких вещей, Киврог впервые за много лет испытал нечто похожее на страх.

Спустя минуту погони они наткнулись на очередную лестницу. Инхар перегнулся через перила и поглядел вниз.

— Это он! — крикнул Инхар, и его крик эхом спустился вниз, отражаясь от мраморных стен.

Он побежал вниз по лестнице за серыми тенями, которые увидел на два пролета ниже. Сейчас Инхар уже не был так уверен, но тогда ему показалось, что яркая рыжая вспышка мелькнула где-то внизу… Это должен быть Жолдэр!

Оказавшись внизу лестницы, Инхар увидел пустой коридор с замысловатыми картинами на стенах. Быстрым, но метким взглядом он осмотрел все вокруг: вдоль левой стены было четыре двери, вдоль правой — шесть. В самом конце коридора была еще одна дверь, но никто не успел бы добраться до нее, прежде чем он спустился, тем более, сопровождая пленников.

Инхар сделал осторожный бесшумный шаг вперед, и тут же услышал, как падает ствол срубленного дерева у него за спиной. Он резко обернулся и увидел Киврога спустившегося с лестницы.

— Тихо! — шепотом приказал Инхар. — Они не убежали, они прячутся. Я пойду вперед, а ты жди здесь. Я попытаюсь спровоцировать их, а когда они нападут — иди ко мне, понял?

Киврог кивнул, и его борода потерлась об оленью шкуру так громко, что Инхар невольно скривился.

— Замри! — снова приказал он и двинулся вперед.

Взвешивая каждый свой шаг, словно он передвигается по тонкому льду, Инхар направлялся вдоль коридора. Он внимательно осмотрел ворсистый ковер под ногами, и, хотя света было очень мало, ему удалось заметить некоторые следы. Сильнее всего ворсинки были загнуты возле третьей двери справа и четвертой — слева. Жолдэр находится именно там, в левом крыле. Значит, справа его ждет засада.

Прислушиваясь даже к движению огня на люстре, Инхар приблизился к двери, остановившись на расстоянии двух шагов. Судя по вмятинам на ковре, за ней его ждали, как минимум, двое. Он сделал знак Киврогу, чтобы тот приготовился, а затем, пригнувшись, коснулся клинком дверной ручки. В тот же миг раздался громкий треск — и дверь пронзили сразу два клинка, как раз в том месте, где должен был стоять человек, если бы пытался открыть ее.

Инхар вскочил и с силой толкнул дверь вперед. За ней оказалась темная комната, из которой доносились стуки и возгласы.

Киврог бросился вперед, отчего коридор на время заполнился раскатами грома. Из открытой комнаты вылетели двое «пауков». Они не стали тратить время, чтобы достать свои мечи из двери, поэтому у каждого в руке было по широкому ножу. Как и первый напавший, они были одеты, как слуги, и на вид были такими же юнцами, как и он.

— Где принц Жолдэр? — спросил Инхар, но вместо ответа один из парней набросился на него.

Инхар отвел его удар мечом в левой руке и, когда парень открыл спину, хотел поразить ее ножом, но второй «паук» защитил товарища, и тот вывернулся и отпрянул назад. У него завязался обмен ударами с Инхаром, и, едва Киврог сделал шаг, чтобы вмешаться, другой юноша набросился уже на него.

В этот самый момент крайняя дверь слева открылась, и оттуда вышли еще два человека. Инхар не разглядел их лица, зато он отчетливо видел, что у одного через плечо была перекинута Манис, а у другого — Жолдэр. Они устремились к двери в конце коридора, пока их товарищи сдерживали противников.

— Изменники! — крикнул Инхар, когда дверь в конце коридора захлопнулась.

Он рубанул своего противника сверху вниз, вынудив его защититься, затем присел и всадил ему нож в живот. Тот попытался нанести ответный удар, но смог лишь распороть Инхару дублет, прежде чем нож снова поразил его. Парень отшатнулся назад и через мгновение рухнул на пол. Инхар переметнулся на другого «паука», который к тому времени загонял Киврога так, что тот уже мог только защищаться.

Подгадав момент, Инхар набросился на противника слева, когда он наносил удар по Киврогу, стоящему справа. Инхар рассек ему руку мечом, затем всадил нож в спину чуть ниже плеча. Юноша вскрикнул от боли и невольно обернулся к Инхару. Они встретились взглядами лишь на миг, когда Киврог рубанул по нему мечом, распоров туловище от плеча и до самого бедра. Парень не дернулся и не издал больше ни звука, лишь его глаза — полные силы и задора — померкли и опустели, когда жизнь покинула его.

Глядя, как он падает на пол, когда Киврог вытащил из него свой меч, Инхар чувствовал злость и досаду. Эти юнцы были элитой, гордостью королевства, его значимой силой и опорой, а ему приходиться убивать их из-за интриг какого-то алчного чиновника. Инхару не хотелось верить, что «пауки» замешаны в этой измене, но ведь он сам видел, как двое из них несли его друзей… другого объяснения быть не может.

— Вперед! — скомандовал он, и они помчались к двери.

Инхар вышиб ее ногой, и сразу же отпрянул назад, ожидая ловушки. Когда он убедился, что за дверью никого нет, они побежали дальше.

Несмотря на топот ног Киврога позади, Инхар слышал звук удаляющихся шагов. Так часто ему приходилось преследовать людей, опираясь лишь на звук, что он мог узнать, где находиться человек, по малейшему шороху, как если бы видел его перед собой.

Он слышал, что они нагоняют беглецов, и он понимал, что они обеспокоенны. Вряд ли они предполагали, что потеряют трех своих товарищей; но это совсем не значит, что они в проигрышном положении. Если они сумеют выбраться наружу, вполне вероятно, что их будет ждать помощь; не говоря уже о том, что у них два заложника.

Инхар бежал так быстро, как мог, но не забывал поглядывать по сторонам ведь за каждым углом мог таиться «паук». С удивлением Инхар начал замечать, как шаги беглецов становились все тише, но при этом не отдалялись от него. Каждый новый их шаг был тише предыдущего, пока они, наконец, не смолкли. Инхар понял, что они задумали.

— Я знаю, что вы здесь, — крикнул он. — Чтобы обмануть меня, вам придется напрячь свое воображение посильнее.

Какое-то время после его слов вокруг стояла тишина, а затем послышался шорох. Инхар и Киврог стояли в десяти шагах от узкого прохода, ведущего в одну из башен, и смотрели, как на серой стене играют две черные тени. Напрягая слух, Инхару удавалось уловить некоторые слова из их фраз.

— …сведения о противниках… грубая ошибка… — говорил какой-то черствый голос. Несмотря на то, что они находились почти у самого проема, большинство их слов отражались от стен и уходили вглубь, пока они оба не вернулись в зал.

Как и их товарищи, эти двое носили одежду слуг. В их руках не было оружия, но Инхар был уверен, что это ненадолго.

— Что вы делаете? — спросил Инхар. — Зачем вы напали на принца?

«Пауки» не ответили. Они лишь внимательно разглядывали своих противников.

«Они не стали бежать», — подумал Инхар. Вместо этого они решили дать бой, сразиться в открытую, лишь бы не поднять шум снаружи. Возможно все еще не так плохо, как он думал. «Пауки» должны были доставить Жолдэра во дворец незаметно; раз так, значит, число заговорщиков должно быть мало.

— Как я и опасался, это не обычные наемники, — снова раздался черствый голос. Он принадлежал жилистому, среднего роста человеку с большим носом и легкой сединой на каштановых волосах. — Не сосчитать, скольких наших братьев погубила непроверенная информация. — Он повернулся к своему товарищу — низкорослому худому пареньку, с золотистыми волосами и большими глазами. Ему никак нельзя было дать больше семнадцати лет, хотя «пауком» не мог стать тот, кому не исполнилось двадцать. — Успех нашего задания зависит от того, сможем ли мы победить в этом бою. Риск очень велик, — он положил руку парню на плечо, — возможно, тебе придется умереть.

— Хорошо, — без тени сомнения ответил тот. — Я многое испытал на службе в ордене, но умирать мне еще не приходилось.

Инхар скривился от этих слов, а Киврог решил, что неправильно их понял, но ситуация от этого нисколько не изменилась. «Пауки» отошли друг от друга на несколько шагов и бросились вперед. Инхар заметил, как в руке его противника блеснула сталь, и он мог лишь надеяться, что Киврог тоже успел это увидеть.

Ему выпало сражаться со старшим врагом, который, скорее всего, был кем-то вроде командира на этом задании. Они обменялись несколькими ударами, и, хотя «паук» сражался одной лишь левой рукой, оба держались на равных.

Инхар удивился, что его противник не пользуется правой рукой. Может, она ранена? Тогда все закончиться быстро. В мгновение ока он переместил меч в правую руку, а нож в левую. Затем он сделал широкий замах мечом и, когда «паук» приготовился отразить удар, сместился влево и поразил ножом его правую руку.

Инхар удивился, как легко прошла сталь, но еще большим было его удивление, когда накидка его врага разорвалась и из дыры показалась еще одна рука с ножом. Инхар сумел увернуться от удара, и тот лишь поцарапал его правое плечо, но два следующих выпада заставили его выронить меч и прижаться к стене.

Киврог в это время пытался уследить за движениями юного «паука». Он и сам был достаточно быстр, особенно учитывая его габариты, но мальчишка просто расплывался перед его глазами. Удар за ударом он теснил Киврога к стене, время от времени пытаясь прорваться к нему в ноги. Киврог же мог ответить только сильными рывками вперед, пытаясь сбить парня с ног, но тот легко уходил от таких атак.

Несколько раз тирольду удалось схватить своего противника за руку, но тот выворачивался с проворством кошки и гибкостью змеи — и тут же оставлял порез на руке Киврога.

Инхар быстро понял, что, сражаясь поодиночке, они долго не проживут, поэтому устремился к Киврогу, отбиваясь ножом от многочисленных выпадов своего противника. Оказавшись рядом, Инхар и Киврог прижались спина к спине, после чего атаки противников на несколько мгновений прекратились.

Инхар следил за каждым их движением, пока они ходили вокруг. Эти двое оказались очень сильными, тем более что Инхара утомили предыдущие бои и долгая беготня по замку. Киврог тоже тяжело дышал, Инхар не знал, как долго он еще продержится, но помощи ждать было неоткуда.

Внезапно их недолгий отдых прервался, и противники вновь набросились на них. Оба налетели с разных сторон, очевидно, стараясь вновь разделить Инхара и Киврога. Но те не собирались расходиться и пресекали любые попытки «пауков» пролезть между ними.

Бой начал затягиваться, и, судя по недовольным лицам изменников, это было не в их пользу.

— Действуй! — крикнул старший «паук», его товарищ кивнул.

Он снова бросился на Киврога, и, когда тот уже готовился отразить удар, парень порезал ножом свою левую ладонь. Не успел Киврог понять, что происходит, как «паук» взмахнул рукой, и теплая кровь брызнула тирольду в глаза. Неосознанно он схватился рукой за лицо и в тот же момент ощутил жгучую боль внизу живота. «Паук» поразил его — несмотря на то, что Киврог извернулся, чем уберег себя от смертельного удара, сталь глубоко вошла в его плоть.

— Собачья ты душа! — взревел он, схватив мальчишку за руку. Тот вновь вывернулся и отпрянул назад, оставив нож в животе Киврога.

Инхар понял, что скоро все закончится. Противник не дал ему подобрать меч, когда он подобрался к Киврогу, поэтому он орудовал одним лишь ножом против двух ножей «паука».

Он хотел было обогнуть Киврога, чтобы не дать мальчишке добить его, но старший «паук» сразу же раскусил его и бросился вперед. Стоило Инхару хоть немного податься в сторону — и в спину тирольда вонзились бы сразу два ножа.

— Зайди ему за спину! — крикнул он Киврогу, когда отразил второй удар и схватил противника за рукав.

Киврог даже пошевелиться не успел, как «паук» взмахнул вторым ножом и освободился от хватки Инхара, оставив в его руке кусок потертой синей ткани.

Инхар почувствовал обреченность. Сил у него оставалось все меньше, в то время как противники, похоже, совсем не уставали. Киврог истекал кровью, отмахиваясь мечом от юного «паука», который словно стервятник выжидал, когда его жертва останется без сил, чтобы нанести последний удар.

Инхар сделал шаг вперед, провоцируя врага напасть. Если этим людям суждено убить его, то пусть они запомнят этот бой до конца своих дней. Он открыл левое плечо врагу, и тот, желая, видимо, как можно скорее закончить бой, мгновенно поразил его.

Он не пытался увернуться или защититься, вместо этого он схватил руку «паука» и прижал ее к себе еще сильнее, помогая тому вонзать сталь в свою плоть. На одно короткое мгновение его противника ошарашили такие действия Инхара, что дало ему время нанести ответный удар. Резким движением он вскрыл «пауку» вены на левой руке, за что получил еще один удар ножом уже в область ребер. В последний момент Инхар отдернулся влево, и нож врага, царапая его кости, снял ему полоску кожи на правом боку.

От сильной боли у Инхара даже в глазах потемнело. Он мгновенно переложил нож в левую руку, потому что любое движение правой вызывало нестерпимую боль.

Его противнику тоже досталось. Он выронил нож из левой руки и тщетно пытался остановить кровь, ручьем хлещущую из вен. Инхар понял, что момент упускать нельзя, и ринулся вперед. Он нанес удар ногой «пауку» в колено, ожидая, что тот упадет, но враг лишь развернулся и попытался воткнуть нож Инхару в голову. Инхар присел и сделал выпад, но поразил лишь край его накидки.

Юный «паук», глядя, как его товарищ начал проигрывать, попытался добраться до него, но Киврог преградил ему путь. Даже с ножом в животе, он был сильным и опасным противником, в чем его врагу пришлось убедиться. Так как он остался без оружия, сражаться ему стало намного сложнее, особенно учитывая разницу в силе между ним и Киврогом. Сколько бы ударов он ни наносил — все было без толку; с таким же успехом он мог забросать его проклятьями. Парень пытался ударить по ножу, торчащему из Киврога, такой удар он бы точно почувствовал, но тирольд умело закрывался от таких ударов, подставляя другие части тела, быть по которым было пустой тратой сил.

В очередной раз парень приблизился к Киврогу, пытаясь дотянуться до своего ножа, он отвел его небрежный выпад и нанес несколько ударов в грудь и один удар по колену — безрезультатно. Затем нырнул вперед, вытянув левую руку к ножу, но, едва ощутил кончиком пяльцев шершавую деревянную рукоять, как тяжелая рука Киврога опустилась ему на спину. Схватив его за накидку, Киврог отшвырнул парня от себя, и тот с грохотом ударился о стену. Прежде чем он успел собраться с мыслями, Киврог ударил его ногой в живот, прижав к стене. Изо рта у парня брызнула кровь. Он принялся наносить отчаянные удары по ноге, которая не давала ему двигаться. Тогда Киврог согнул колено, а затем с силой выпрямил его. Раздался хруст костей, и изо рта юного «паука» снова хлынула кровь.

Поняв, что его товарищ больше не сможет драться, старший «паук» подался назад. Его правая рука совсем онемела и повисла, как плеть. Кровь из раны продолжала струиться ручьем… он чувствовал, как жизнь с каждой секундой покидает его: все вокруг меркло, ноги подкашивались, любое движение было мучительным. Они провалили задание, нужно хотя бы не допустить утечки информации.

Собравшись с последними силами, «паук» рванулся вперед, к своему товарищу, упавшему на пол. Он легко обогнул Инхара, но Киврог стоял рядом с юным «пауком», поэтому ему пришлось обменяться с ним несколькими ударами, прежде чем у него выпал шанс.

Киврог отпрянул назад от очередного выпада, и тогда «паук» припал к своему товарищу и всадил нож ему в сердце. К тому времени Инхар был уже у него за спиной, он схватил его за плечо и потянул на себя, но когда «паук» упал на спину, в его сердце тоже торчал нож.

Несколько мгновений Инхар безмолвно стоял над ним, а затем, с мучительным стоном, упал на колени. Ужасная, жгучая, нестерпимая боль пронзала его. Он схватился рукой за рану и ощутил пальцами голое ребро, липкое от хлещущей крови.

Оторвав болтающийся лоскут ткани от своего дублета, Инхар прикрыл им рану, чтобы хоть немного остановить кровь. Затем, собравшись с силами, он встал на ноги, опираясь рукой о стену. Очередной приступ боли заставил его зажмуриться. Он чувствовал сильный жар и усталость, перед глазами все плыло, и неимоверные силы требовались лишь на то, чтобы оставаться в сознании.

— Киврог, ты можешь идти? — спросил он, пытаясь разглядеть тирольда в быстро сгущающейся тьме.

— Да, — раздался гортанный голос.

Инхар снова оглянулся по сторонам, но никого не увидел.

— Помоги… — прохрипел он и выставил руку вперед.

Киврог приблизился к нему и подхватил, дав опереться на себя.

Так они пошли вперед, к коридору, где должны были лежать Жолдэр и Манис. Пройдя не больше двадцати шагов, они действительно нашли их лежащими у стены без сознания. Киврог опустил Инхара на пол. Сам он остался стоять, потому что любой наклон заставлял нож в его животе терзать плоть.

Инхар оперся спиной о стену и начал бить Жолдэра по щекам, пытаясь привести его в сознание. Тот открыл глаза, когда все его лицо было красным от крови Инхара, но еще некоторое время бесцельно мотал головой, не в силах понять, что происходит.

— Где я? — сонным голосом промямлил он.

— Ты сидишь на полу в одном из коридоров Огненного замка, на пятом этаже цитадели, — еле слышно ответил Инхар.

Жолдэр еще раз протер глаза и взглянул на Инхара.

— Что с вами?! — от изумления он отпрянул назад и плюхнулся на пол. Инхар был весь в порезах и побоях, от дублета остались одни лоскуты, черные и мокрые от крови. Жолдэр повернулся к Киврогу, и его глаза округлились, когда он увидел нож, торчащий из его живота. — Что произошло?! Кто это сделал?

— «Пауки»… я думаю, — через силу ответил Инхар. — Что последнее ты помнишь?

Жолдэр открыл рот и рассеянно оглянулся вокруг.

— Мы с Манис осматривали замок… — неуверенно начал он, — обошли верхний этаж цитадели… Она захотела перейти в одну из башен… потом, помню нам встретился слуга, я узнал его, — это был «паук». Он сказал, что граф Зарив хочет меня видеть… не помню, что я ответил, но затем случилось что-то… Что затем случилось?

— Твоих охранников убили, а тебя и Манис похитили, — ответил Инхар. — Я думаю, Зарив задумал переворот.

— Что?! Это малодушное насекомое? Он боится моего отца больше, чем Восьмерых, вы думаете у него хватит духа пойти против него?

— Не знаю и не хочу знать. Важно то, что в Юстерне есть изменники… — Инхар почесал подбородок. — Если они завербовали на свою сторону «пауков», то могли переманить кого угодно. У тебя есть личная охрана?

Жолдэр покачал головой.

— Вся стража в Юстерне по сути является охраной королевской семьи, поэтому в таких мерах не было смысла.

Инхар горько улыбнулся. Сила Юстерна стала его слабостью.

— Значит, нужно выбираться отсюда. Найдем помощь за пределами города. — Держась обеими руками за стену, Инхар встал на ноги. — Приведи Манис в чувства — и пошли, нельзя терять времени.

Жолдэр припал к Манис и начал трясти ее за плечи.

— Странно, что они забрали и ее тоже, — сказал он, приподнимая ее голову. — Пусть они надеялись повлиять на отца, держа меня в заложниках, но что они ожидали от Манис?

— Вероятно, в этом наряде они приняли ее за какую-нибудь графиню и решили, что больше пользы она принесет живая, чем мертвая, — сказал Инхар, вновь опираясь на Киврога. — Поторапливайся!

Жолдэр приподнял Манис еще выше и снова затряс.

— Она не просыпается, — с тревогой сказал он.

Инхар застонал от боли и снова схватился за рану.

— Черт с ней! — зарычал он. — Бери ее, понесешь так. Приведем в чувства, когда выберемся отсюда.

Жолдэр подхватил Манис на руки и ринулся вперед по коридору.

— Сюда! — сказал он. — Спустимся по башне и выйдем на задний двор.

Инхар шел по длинному коридору, который болтался, как стяг на ветру. Стены растворялись и накатывали на него, как волны, а пол постоянно норовил выскочить у него из-под ног. Но спустя несколько минут ему в глаза ударил болезненный, но приятный утренний свет. Они оказались на лестнице в башне, вдоль стен было вырублено несколько оконных проемов.

— Скорее, вниз! — слышал он голос Жолдэра.

На мгновение Инхар прикрыл глаза, а когда снова открыл их, то стоял уже на улице, и прохладный утренний ветер теребил обвисшие лоскуты его одежды.

— Стойте… — из последних сил прохрипел он. — В городе… кто еще в городе?..

— О чем вы? — не понял Жолдэр. — Нужно торопиться, вперед!

— Семья… — продолжал Инхар. — Кто еще из семьи?..

«Он что бредит?», — подумал Жолдэр, но внезапно до него дошло:

— Здесь больше никого нет. Мои сестры каждое лето проводят в Оргрине, а брат отбыл на южные острова еще зимой.

Инхар что-то ответил или просто простонал, и они отправились дальше.

Они прошли через маленький сад и оказались перед живой изгородью. Едва опершись на нее, Киврог сделал им проход. Жолдэр направился вперед: пересек лужайку, спустился с небольшого, выступа высотой всего поларшина и оказался возле колокольни, которая должна была ознаменовать начало нового дня через несколько часов.

Он двинулся вдоль нее, но не успел сделать и пять шагов, как из-за угла показались стражники. Всего десять человек в золотистых латах и с черным орлом на груди. Жолдэр попятился, но сразу же остановился — ему не сбежать от них.

Приблизившись, стражники выстроились в ряд, и один из них вышел вперед.

— Мой принц, — сказал он, слегка склонив голову, — прошу вас и ваших гостей следовать за мной.