– Ау! Время вставать! – кто-то настойчиво стягивал с меня одеяло, я же упирался и пытался завернуться в него поглубже, – ну, давай, не вредничай!

Я открыл глаза. Я настолько удивился такому ласковому со мной обращению, что пересилил себя (и свой сон) и резко сел на край кровати, моргая и пытаясь навести резкость. Как будто рядом стояла любящая мама или не менее любящая жена! С тех пор, как я переехал в Москву, я стал забывать, что такое ласка, а поскольку переехал я уже очень давно, то и забыл окончательно.

А последние мои приключения только добавили мне уверенности, что моя карма – вечно находиться рядом с дамами, которые всеми силами пытаются мне доказать, что женственность – это дело десятое, а вот сила – это вещь совершенно необходимая.

Наконец я перестал подергиваться спросонья и окончательно проснулся. Напротив меня стояла незнакомая мне девушка и с интересом меня разглядывала. Меня охватила паника – я ведь голый! Я инстинктивно попытался закрыть рукой мужское достоинство, но вдруг обнаружил, что на мне надеты трусы.

– И кто бы мог обо мне так позаботиться? – страшная мысль о том, что кто-то во сне проделывал со мной эксперименты по раздеванию-одеванию, вступила в ожесточенную схватку с чувством облегчения (не приходится изображать из себя застигнутого врасплох голого короля, в которого озлобленная народная масса тычет пальцами) и проиграла. А облегчение победило.

Я встал с кровати. В приличном обществе принято знакомиться, но нигде не сказано, допустимо ли это, если стоишь в одних трусах, а собеседница – в выходном парадном костюме. Поэтому с моей стороны было логичным уровнять наш статус и тоже чем-нибудь прикрыться.

Я осмотрелся.

«Что-то я не вижу своих вещей! Интересно, куда подевался мой шикарный костюм и дорогущая сорочка? Украли?»

Вероятно, мое недоумение так отчетливо было написано у меня на лице, что незнакомая девушка мигом разгадала, о чем я думаю.

– Сядь и послушай! – у нее был низкий, на грани допустимого, голос, в котором грусти было намного больше, чем веселья, – меня зовут Софья, но это имя из прошлого, а так я – Рассвет!

– Рассвет? Что ты имеешь в виду? – я сел и, чтобы хоть немного согреться, вновь обмотался одеялом.

– Как что? Разве Майя тебя ни во что не посвятила? – Софья удивленно воззрилась на меня, – а она говорила, что ты уже все знаешь!

– Ах, да! Точно! – я вспомнил. – Да, она рассказывала мне о какой-то вашей классификации! Но, честно говоря, я думал, что она только байки травит!

– Нет, не байки! – Софья-рассвет сжала и разжала кулачки, глубоко вздохнула и продолжила все также грустно, – и ты в этом уже должен был убедиться!

Я молчал. Мне вдруг стало очень не по себе. Я взглянул на большие электронные часы на стене: четыре утра! Нифига-себе! Я даже присвистнул от удивления, зачем меня было будить в такую рань? В моей голове роилась масса вопросов, и я намеревался немедленно получить на них ответ!

Но заговорить мне на дали. Софья твердо положила руку на мое плечо:

– Если ты немного потерпишь, то все узнаешь! Только послушай!

Я нехотя кивнул. В конце концов, пять минут промедления ничего не решают, кроме того у меня есть два уха, и вдруг через них я услышу что-то такое, о чем потом можно будет рассказать детям! Пока я помолчу!

– Итак! Я сейчас расскажу тебе все. Первое: тебе нужно осознать, что ты уже попал. Попал капитально, попал конкретно, и обратной дороги у тебя нет! Ты не сможешь жить обыкновенной жизнью простого смертного: тебе будет физически плохо, и в итоге ты либо умрешь молодым, либо будешь долго и нудно болеть, либо сойдешь с ума, и тебя упекут в дурдом.

Второе: мои слова не являются для тебя откровением: тебе уже об этом говорили, только ты не воспринимал все сказанное всерьез. Воины так не поступают, но пока ты не посвящен, ты не считаешься настоящим человеком, поэтому тебя прощают.

Третье. Сегодня тебе предстоит пройти посвящение. Ты загнан в угол, ты не сможешь уйти из этого дома – по той простой причине, что из него нет выхода. Все, что ты видишь перед собой – альтернативная реальность, которая не существует в привычном тебе мире. Она создана общей энергией нашего круга, она устойчива, и ты можешь находиться в ней вечность, пока не свихнешься от тоски и безысходности. Единственный выход для тебя – это согласиться на испытание!

Четвертое. Ты все равно согласишься – либо прямо сейчас, либо через день, два или три. Или через неделю – все зависит от твоего упрямства. Считай, что ты оказался в «Дне сурка», только здесь ты все время будешь один, и никто не сможет тебя утешить или развеселить!

Пятое. Да – мы жестокие, и мы всегда добиваемся своей цели. Ты нам нужен, ты нам подходишь! И мы получим тебя рано или поздно!

Шестое. Когда ты станешь одним из нас, тебе откроются все преимущества нашего круга. У тебя будут деньги, женщины, сила, но главное – у тебя появится цель, и вскоре ты осознаешь, что только проживая такую жизнь, можно чувствовать себя человеком.

Седьмое. Как ты видишь, мы тебе ничего не предлагаем. Мы требуем. Мы тебя захватили, и мы тебя не отпустим. Но вскоре ты скажешь нам за это спасибо. Как из гусеницы в итоге родится бабочка, так и из тебя получится человек, который станет одним из нас. И который спустя некоторое время может занять в нашей иерархии почетное место! И, кстати, тебе это не будет стоить совсем ничего, так как у тебя ничего нет! Повторяю это специально – на тот случай, если ты забыл!

Восьмое. Сейчас перед тобой только фантом – проекция сновидения. До момента твоего посвящения ты не увидишь больше ни одного живого физического существа – лишь проекции, поэтому обращаться к ним и уповать на их помощь бесполезно. Наша объединенная энергия крепко держит тебя в этом месте!

И последнее. Твое задание.

Для начала тебе нужно громко, раздельно и вслух проговорить, что ты подчиняешься посвящению и готов двигаться по пути силы. Это клятва. Она подводит черту под твоей прошлой жизнью, и она останется с тобой навеки, поскольку мы засвидетельствуем твои слова.

Отнесись к клятве со всей серьезностью. Она не подействует, если в тебе будет внутренний протест – только искренне и от души произнесенные слова смогут помочь тебе!

Я могу подсказать. После клятвы приоткроется маленькая лазейка, ведущая в реальный мир, через которую ты сможешь выйти. Но тебе еще нужно будет ее отыскать. Лазейку создали мы, и она подчиняется тоже нам. А мы будем пристально следить, чтобы ты не мухлевал. Мы уверены, что в процессе выполнения задания ты настолько внутренне изменишься, что наше предложение о вступлении в круг будет для тебя естественным и полностью соответствующим твоей новой сущности. Удачи!

Я моргнул. Софья пропала! Словно мгновенно растворилась в воздухе! Словно ее никогда не существовало! Я встал с кровати. Прошелся по квартире. Точно. Все именно так и обстоит!

Место, в котором я находился, не было квартирой Лены, а чем-то другим. Хотя и очень похожим. Мебель была почти такой же, освещение, аудио-видео техника, но все это казалось каким-то легковесным и невесомым, сотканным из газа, через который можно с легкостью просунуть руку.

Я ткнул пальцем в холодильник и не встретил никакого сопротивления. Мираж – я прошел сквозь него и уперся головой в стену. Стена была плотной, она не поддавалась моему давлению, и спустя десять секунд я отступил. Я направился к двери. Ее не оказалось на месте.

Пространство, в котором я находился, было ограничено плотными сгустками энергии, которые образовали стены. Все остальное, действительно, был лишь фантом. Как там говорила Софья-рассвет? Фантом сновидения? Очень может быть! Тогда и я – лишь фантом, а настоящее мое тело может находиться черт знает где!

Меня затрясло. Ладони взмокли, и испарина выступила на лбу. Пусть я только мираж, но в эту секунду я вспотел, словно скаковая лошадь на финише! Я ведь могу здесь умереть, или, действительно, сойти с ума в бесплодных попытках выбраться наружу!

У меня задрожали колени, мне захотелось взвыть во весь голос. Весь ужас моего положения обрисовался во всей красе. Я попал в лапы озверелым магическим маньякам, который ставят надо мной бесчеловечные опыты! Точнее, маньячкам, что еще хуже!

Я пребывал в шоке. Паника нарастала лавинообразно, скоро мне стало трудно дышать, на глаза что-то давило, а звон в ушах усиливался с каждой секундой. Сердце в груди било, как крупповский кузнечный пресс, и вот-вот должно было пойти на разрыв. В основании шеи что-то постоянно щелкало – как будто позвонки собирались пуститься в пляс и исполнить что-то наподобие «Лезгинки» с грохотом сапогами по асфальту.

Давление изнутри все нарастало и нарастало, я впал в безумие, предчувствуя неминуемую смерть, и точно сошел бы в итоге с ума, если бы вдруг неожиданно для себя не вспомнил одно из наставлений Майи: «Если тебе страшно, то – взгляд из себя, почувствуй пространство вокруг и медленно дыши животом!»

Мне было так страшно и одновременно так сильно хотелось пожить еще немного, что я отбросил все сомнения и пресловутую мужскую гордость и решил последовать ее совету. Чудно, но этот нехитрый способ, действительно, принес облегчение. Я перестал зацикливаться на своих переживаниях и подумал, что как-нибудь выберусь, и, вообще: девушки шутят, и скоро кто-нибудь из них придет ко мне (как Софья-рассвет) и вытащит меня отсюда.

Мысль о шутке с их стороны была, конечно, абсурдной, но она дала мне необходимую передышку и немного разрядила ситуацию. Всегда самое главное – уйти с пика беспокойства. В обычной жизни разум спасает нас от чрезмерных эмоций, он начинает сопротивляться и выстраивает логические щиты, которые служат нам замечательной защитой. Но когда остаешься один на один с непознаваемым (а я был именно в такой ситуации), то разум отказывается выполнять свои охранительные функции, и ты словно голый, и никто не может тебя утешить и уберечь.

Впрочем, мне было не до философии – я начинал приходить в себя, что, конечно, совсем не означало, что у меня все хорошо. Скорее, плохо! Я заперт в клетке, равной которой еще не описано в исторической литературе, где-то в альтернативном восприятии, и даже не в пространстве, а вообще не понятно, в чем! Альтернативное восприятие – это немыслимая абстракция, значит, и я тоже – немыслимая абстракция!

Быть таковой мне не хотелось. «Я мыслю, значит, я существую!», – как всегда нашелся спасительный афоризм, который вдохнул в меня силы, и я немного успокоился. Перво-наперво следует сесть и хорошенько подумать. Мне четко сказано: я должен принести клятву, которая откроет мне тайну.

Клятва была из разряда: «Обязуюсь служить, идти, слушать, слышать, бла-бла-бла!». Допустим, я ее произнесу, но что тогда изменится? Вероятно, что-то – поскольку тайна в итоге должна стать явью.

Я закрыл глаза и мысленно проговорил: «Я пойду туда, не знаю, куда! Буду делать то, не знаю, что!» Мне стало смешно. Хорошо, это хорошо! Где есть смех, там нет страха. Смеяться разрешается, и желательно громко и со вкусом! Громко!

Громко! Я вспомнил, что клятву нужно произносить вслух, громко и раздельно. В клятве нужно сказать, что я обязуюсь пройти посвящение и всю свою жизнь буду следовать по пути силы. Или вроде того.

Путь силы. Что-то мне это напоминало. Я снова рассмеялся.

Я вспомнил Дарта Вейдера и Йоду из болота. «Лягушка, лягушка, вода холодная? – Я женщина, а не термометр!» У них там тоже была сила, а еще – бластеры и светящиеся рубиновые и изумрудные мечи, которым они тыкала во всё подряд, и все подряд тут же умирало.

– Бред! – я отбросил мысли о силе, поскольку, что теперь – уподобиться нарисованным голливудским злодеям?

– А вот и зря! – мне показалось, что кто-то внутри моей головы зашевелился и саркастически ухмыльнулся, – речь идет вовсе не о бластерах, а о силе, которая правит миром! Она есть!

«Она есть!», – неожиданно все мое тело пронзило знание, что вот же она – сила – кругом! Все состоит из нее, а разница только в концентрации материи и энергии. А совокупность материи и энергии и образует эту силу, и все взаимосвязано, и весь мир пляшет под собственную дудку, которую сам же и породил.

«Парадокс!», – решил я, не может причина быть следствием, а следствие причиной! Во мне заговорил инженер, который привык оперировать конкретными физическими и технологическими величинами, и который чурается замкнутых бессмысленных уравнений.

«Много ты знаешь о парадоксах! – голос стал еще более насмешливым, чем прежде, – говорят тебе, сила есть, она довлеет над всеми, она и есть всё, и ты часть ее, а она есть в тебе! Но только как маленькая крупица бесконечности, которой ты, уж будь добр, подчиняйся! А Дарта Вейдера можно послать! Он тупой!»

– Есть, так есть! – если во мне живет еще кто-то, то он точно претендует на абсолют. А спорить с таким бесполезно – только силы зря потратишь.

«Сила есть, ума не надо!», – нет, это немного не к месту! Я решил прилечь.

«Сила есть, сила есть!», – вертелось у меня в голове (почти как «Сало ешь, сало ешь!»), а вот бестелесный голос умолк, позволяя мне наслаждаться новым знанием. Но если все кругом сила, то почему человек воображает себя независимым? Он ведь тогда должен во всем ей подчиняться!

«Потому что он дурак набитый! Как и твои чурбан в железном котелке! Как и ты! Человек и так подчиняется, только опосредованно и не напрямую! У него есть чуть-чуть свободы, но если он начинает много о себе думать, его быстро прижимают к ногтю! Уж, будь уверен: любого зазнайку – за жабры и в колодец!»

– Какой ты, однако, умный голос! – я вяло отреагировал на его тираду, – тебе бы философские трактаты писать, да казарму подметать по выходным, чтобы ум стал еще могучее! А коли так, то скажи, почему же сила не показывается всем и каждому, почему не приходит и не заявляет: «Вот она я – я буду тобой повелевать!»?

«Сила заявляет – посредством смерти! Смерть – вот универсальный механизм, с помощью которого сила заставляет двигаться и делать хоть что-то! Осознание смертности – лучший стимул, и сила все предусмотрела. В противном случае вы бы до сих пор сидели на пальмах и ели бананы. И никакого прогресса и быть не могло!»

– Ладно! – сознание ускользало. Давление голоса было внушительным, он словно бурил в моем теле глубокие туннели и укладывал туда знания, которые должны были навсегда стать моей частью. Мое сознание расплывалось, сознание напоминало вату, и стоило в нее ткнуть мыслью, как мысль тут же тонула под тяжелым покровами очищенной хлопковой массы.

Однако голос не давал мне уснуть, он настойчиво и настойчиво предлагал мне подискутировать на предмет наличия силы во всем. Он требовал от меня не соглашаться, а выдвигать новые аргументы, свидетельствующие об ее отсутствии, я вяло сопротивлялся, а потом и вовсе замолчал. Голос пропал. Наверное, он понял, что нет толка говорить с собеседником, который не может представить никаких доказательств своей позиции.

Я, и правда, не мог. Если еще недавно присутствие силы вокруг было не более чем эфремизмом, не имеющим особого смысла и не несущим эмоциональной нагрузки, то теперь я нисколько не сомневался, что она существует, и именно она правит миром. А я ей подчиняюсь, пусть и не напрямую посредством отдачи сержантских приказов.

Я уснул во сне, и во сне видел сон. Мой сон был наполнен силой, она казалась мне проявлением божественной красоты и гармонии, она была цветной и очень яркой, она звала и манила, и я припал к ней и пил из нее, пока не почувствовал себя полностью ей обязанным. Я понял, что отныне и навсегда буду служить ей, и что на свете нет более высокой чести, чем эта служба.

Вскоре я проснулся и снова очутился в своем странном, наполненном миражами, сне. Но я стал другим. Единственным моим желанием было повиноваться силе и следовать за ней, куда бы она меня не позвала. Странное состояние, но зато очень комфортное! И, главное, никаких сомнений – я легко и безболезненно вручил себя могучему «нечто», которое теперь будет управлять моей судьбой!

Слова клятвы сами собой сорвались у меня с языка, я пообещал пройти посвящение, чтобы стать еще ближе к силе, чтобы понять, что она от меня хочет, и чтобы найти способ выполнить ее желания. Я жаждал повиноваться, жаждал ухватиться за подол силы и не расставаться с ней уже больше никогда!

Да, я уже другой, я это чувствовал. Я чувствовал, как туман неверия во мне съежился и стал почти прозрачным, а поверх него, как яркое южное солнце, светило знание. Знание о том, что все в мире имеет свой смысл, все в мире упорядочено, и я, если хочу приобщиться к чудесам, должен искать и в итоге найти в своей повседневной жизни скрытый источник энергии, который позволит мне сохранить себя и не растратиться понапрасну в череде житейский битв, побед и поражений.

Сила источника была невероятной: она вбирала в себя надежды, поступки и пожелания всех живых существ, она оперировала понятиями и величинами столь грандиозными, что только от одного взгляда на ее мощь я застыл в немом восторге и смотрел, смотрел неотрывно, пытаясь напитать себя ее благостью, безбрежным спокойствием и умиротворением.

Я хотел раствориться в источнике, но призрачный голос, который сопровождал меня повсюду, приказал мне оставаться на месте, поскольку не пришло еще мое время распрощаться с телесной оболочкой. Я не мог прикоснуться к источнику, я мог только его созерцать и впитывать его зов – манящий и дающий надежду на бесконечное радостное путешествие, зовущий и будоражащий кровь.

Вскоре все было кончено. Сон во сне, который принес мне понимание, окончательно канул в небытие, но еще долго я оставался под впечатлением от моего видения силы, что явилась мне в образе чудесного источника и немного приоткрыла свое истинное обличие. Я был раздавлен, я пал ниц и бился головой о пол, не в силах понять, как я мог жить раньше и даже и не подозревал о наличии такой вселенской силы.

Наконец, я почувствовал, как что-то внутри отпускает меня, и я могу трезво осмыслить все, что увидел. Мой разум опять заработал на всю катушку (со скидкой на то обстоятельство, что я все еще находился в первом сне), разум, как обычно, пытался что-то мне доказывать, искал оправдания своей материалистической позиции, но я его почти не слушал.

Я велел ему заткнуться и переключил внимание на окружающее меня пространство. В нем что-то неуловимо изменилось, я попытался понять, что это, но у меня было слишком мало сил, чтобы все тщательно и аккуратно рассмотреть. Я снова лег. Я снова спал. И не было, и не могло быть ничего слаще этого сна. Я снова парил во сне. Я поднялся высоко-высоко, почти в безвоздушное пространство, я летел, как птица и с высоты рассматривал зеленеющие леса и бескрайние желтые поля.

Я чувствовал себя совершенно свободным. Невидимые несуществующие крылья несли меня с легкостью невесомого перышка, я взлетал за облака и резко пикировал вниз, понимая, что мне ничего не грозит, и в моем прекрасном сне невозможно разбиться. Наконец я устал и медленно спланировал на гигантскую кровать, которая стояла прямо посредине лесной полянки, заполненной уютным молчанием осеннего леса.

Пейзаж вокруг меня приобрел фундаментальность и кристальную четкость. По краям поляны высились могучие хвойные деревья, они замерли и создавали ощущение торжественности, они приглашали меня в гости и приветствовали мое появление. Я воздал им благодарность, я поклялся, что расскажу силе об их гостеприимстве, потом, успокоенный, лег и уснул.

Наверное, это был уже третий или четвертый слой сна, в котором я побывал, но вынырнул я уже опять в квартире Лены и опять – в наведенном магическом фантоме «Первого уровня» – нужно же мне было как-то его обозначить! Я открыл глаза и решил в очередной раз исследовать все подробно.

После произнесения клятвы верности силе что-то должно было произойти. Я явственно помнил, что перед тем, как очередной раз уснуть, я видел нечто, чувствовал нечто – какую-то тонкую грань, которая только и ждет, чтобы об нее обрезаться и воскликнуть: «Так вот в чем дело! Это ведь так просто!», посмотреть на выступившую кровь и рвануть на выход.

Я встал и прошелся по квартире. Потрогал стены – они были все такими же плотным, такими же упругими, и вряд ли я мог что-нибудь с ними поделать. Мало того, мне показалось, что в местах прикосновения они уплотняются, словно перенося энергию и концентрируя ее с целью противодействовать мне. Выходило, что стены были если и не разумными, то управлялись извне, препятствуя моим попыткам освободиться.

– А, может, стоит с ними поговорить? – внезапная мысль мелькнула у меня в голове, – в конце концов, если я разговариваю сам с собой, то почему бы не перекинуться парой слов со стенкой? Чем она не собеседник, а вдруг она – сторожевая собака, которую можно подманить косточкой (или достучаться до ее скрытых хозяев)?

Я сел напротив стены и сделал ей рожицу. Мне почудилось, что кто-то над ухом внятно хихикнул, словно я сотворил нечто настолько смешное, что безразличная энергия пространства не сдержалась и отреагировала на мой поступок. Но кто сказал, что энергия – это просто некий поток заряженных (или каких еще) частиц? Как минимум, она обладает намерением, что само по себе есть свидетельство жизни и разумности – в определенной степени, конечно.

Я попытался настроиться на энергию стен и сразу почувствовал, что стены здесь – просто для отвлечения внимания. Я не должен тратить на них силы, они призваны замылить мой взгляд, заставить меня без толку терять время. Я должен найти выход изнутри, я должен смотреть шире, я должен разметать сковывающий меня фантом на пути к свободе.

Одновременно я увидел несколько вариантов развития событий. Я могу отчаянно броситься в бой, сражаясь со стражами миража (вероятно, девушками, в чьи лапы я попал), я могу сдаться на милость победителей и призвать их, чтобы они забрали меня отсюда, обещая, что останусь с ними навсегда. Я могу, наконец, немного подождать и еще раз все тщательно взвесить.

Борьба и сдача в плен были двумя сторонами одной медали. В первом случае я должен всех одолеть, во втором – сам оказаться побежденным. Первый вариант меня не привлекал, поскольку я снова (уже было, было!) пришел к выводу, что вряд ли сумею справиться с объединенным отрядом распалившихся и настроенных на противодействие магов. Во втором же случае каждая из девушек вправе будет поступать со мной по своему усмотрению – например, заставлять каждый день мыть полы. В полах не было ничего плохого, но только не в этот раз!

– Как тебе кажется, Владислав Борисович, что лучше – умереть в борьбе или стать рабом? Никак нет, поручик, будем бить из пулемета! В рабство я не пойду! Тогда, что же делать? – я немного сник, вновь вернулся на кровать и лег. Я попробовал подключить мозги, но толку от них было ноль. Мозги оказались ни на что не способны, они только и делали, что прыгали от одной крайности к другой, предлагая на рассмотрение то мощный артиллерийский удар с последующим прорывом, то заранее от безысходности выбрасывая белый флаг.

В общем, от интеллекта не стоило ждать никакой помощи, и я, наоборот, решил снизить его напор и попытаться успокоиться. Дамы – алчущие моей смерти (или неволи) колдуньи и ведьмы – были не пальцем деланные, они действительно ставили меня перед непростым выбором. Я же собирался найти альтернативное решение, я хотел всех обмануть и оказаться на воле целым и невредимым.

И опять некоторое подобие паники накатило на меня. Сначала появился шум в ушах, потом – одышка, а следом и сердце понеслось вскачь. Я покраснел, потом позеленел, а потом, ища спасения, вцепился в мифическое одеяло (впрочем, оно было таким же реальным, как я сам) и больно укусил его. Если бы на месте одеяла был человек, он бы ойкнул, но фантомной ткани было все равно. Я укусил одеяло еще раз, потом еще, а потом стал рвать зубами, пытаясь вымести на ни в чем неповинном куске материи свое отчаяние.

Через пару минут мне стало легче. Я выпустил из рук одеяло и нервно облизал губы. Если я буду вот так же кусаться, меня не просто будет взять! Как бодливую корову! Решение созрело быстро. Вперед, и только вперед! Если я буду тормозить, паника со временем доконает меня окончательно. Поэтому мне не остается ничего, кроме как звать на помощь силу и идти на прорыв.

Я затаился, я решил ударить наотмашь, я одновременно (не знаю, почему) решил позвать на помощь всех, кто меня слышит, чтобы одолеть засевших снаружи кровопийц, которые жаждут сгноить меня в этом забытом богом пространстве. И на мой зов явилась масса существ – я и не ожидал, что могу призвать такое огромное воинство себе на подмогу!

Впрочем, поскольку я взял на себя смелость говорить от имени силы, многочисленной подмоге не стоило удивляться. Существа, пришедшие ко мне, были разными, но все они горели желанием пойти за силой, и я был ее проводником.

Я дал приказ атаковать. Я выбирал точку удара, мне показалось, что наиболее подходящая цель – это холодильник, который не на шутку ни с того ни с сего стал меня раздражать. Впрочем, нет! В последнюю секунду я отменил приказ. Я не пошел на поводу у раздражения, но вместо этого постарался объединить существ своим видением, пытаясь понять, куда следует приложить максимум усилий.

Мгновенно вещи вокруг меня приняли свой истинный облик. Наша объединенная сила не оставила камня на камне от миража, теперь меня окружала только наведенная энергия, концентрация которой в необходимой для создания фантома степени поддерживалась извне.

Она отличалась по качеству. «Стены» были фундаментальны, видно, «охотницы за головами» – я решил называть своих девушек именно так – уделили им особое внимание. Такими же крепкими казались и пол, и потолок. Зато кровать радовала глаз своей ощутимой энергетической мягкостью, и если мне стоило поискать выход, то только через нее.

– Какой же я дурак! – я хлопнул себя по лбу и даже ощутил боль, – ведь это и ежу понятно: если я во сне, то кровать и является тем клапаном, через который меня сюда затолкали. Ведь засыпал я именно на кровати, следовательно, и выйти могу только отсюда!

Не сказать, что сия мысль была равносильна озарению, как его описывают в толстых эзотерических книгах, но я не сомневался, что двигаюсь в правильном направлении.

Окруженный армией странных существ, я сел на кровать. Она была мягкой и невесомой, мало того, я с трудом балансировал на ее поверхности, чтобы не ухнуть в глубину и не улететь сквозь нее неведомо куда, подобно Алисе с ее кроличьей норой.

Кровать оказалась шлюзом сновидения, в этом у меня не было никаких сомнений. Я настроился на ее энергию и убедился, что неведомые сторожа не посчитали нужным блокировать этот выход, и мне дается полная свобода действий.

Я волен нырнуть в нее и отправиться, куда захочу, например, из своего сна – в реальность. Или удариться в странствия и путешествовать по чудесным закоулкам мироздания, пока не израсходую весь запас энергии. Я могу и это. Но что-то подсказывало мне: не стоит злоупотреблять местным гостеприимством, а нужно срочно выбираться наружу, поскольку кто их знает – эти законы сновидения? Может, оно полно злобных существ, которые только и ждут, чтобы поработить меня и лишить меня силы?

– В любом случае, скажем этой уютной призрачной квартирке: «До свидания!», – я уже собрался сделать шаг и пройти через тонкую энергетическую мембрану «кровати», но меня удержали. Мне еще нужно было поблагодарить существ, которые помогли мне увидеть, и я стал по очереди обращаться к ним и говорить, что без их помощи мое чудесное избавление (а я вдруг преисполнился уверенности, что иду правильным путем) было бы невозможно. И что сила благодарит их, и они могут отправляться по своим личным делам, их миссия закончена.

Существа исчезли, они получили все, за чем приходили, и поэтому никто из них не чувствовал себя обделенным. Я остался один и сразу начал терять ощущение безграничного осознания: еще немного, и я вновь окажусь в плену миража и снова начну воспринимать «кровать», как твердый отчетливый предмет.

Нужно было торопиться: я представил себя полым, невесомым и гулким от пустоты, ввинтился в кровать и, пройдя через входную мембрану, вдруг попал в неистовый шумный, переливающийся светом поток, который подхватил меня и, как пробку от бутылки, понес наверх, а я барахтался в нем и захлебывался от счастья. Я знал, что мое освобождение близко, еще чуть-чуть, и я вновь окажусь на твердой земле и снова смогу пить, курить и близко общаться с женщинами.

Эта крамольная мысль была последней, что я отчетливо запомнил – поток выбросил меня в уже знакомую мне пещеру с письменами, я осмотрелся, понял, что в безопасности и отключился. А письмена плыли надо мной и, кажется, пели мне колыбельную, а я вслушивался в их мудрость и доброжелательность, и засыпал, засыпал…