– Сцена двадцатая, дубль третий!
– Мотор!
– Так, пошла массовка. Массовка – не спать! Где бояре? Где самый толстый боярин? Боярин, ты что, спишь на ходу? Блинов с угрями переел с утра? Пшел, боярин, пшел! Рысью! Так, хорошо! Следующий! Так, быстрее, быстрее бояре проходят! Потом челядь пошла с поклонами, все идут и кланяются, и закатывают глаза. Так, кого это я там вижу на горизонте? Кто пустил челядь в джинсах на съемочную площадку? Ассистенты, вы будете сегодня работать или нет? Не пускайте того в «Levis»! Он нам всю сцену загубит. Челядь идет, идет челядь, так, все становятся по своим местам! Бояре – животы вперед, челядь – головы опустить, опустить головы! Челядь, смотреть в землю! И чтоб я не видел ваши глаза никогда, у вас на лбу у каждого десять классов плюс университет написаны! Такой челяди в те времена не было!
Так, хорошо, челядь встала, все плавненько, плавненько растекаются по своим местам. Боярин – самый толстый – ты, пошел вперед, встань вон на том помосте, смотри зорким соколом и отдувайся. Сильнее – дыши, пока лицо не покраснеет. У такого толстого боярина, как ты, должна быть непременно толстая красная боярская рожа. Так, хорошо, пыхти, как квашня. Пых-пых и еще раз пых-пых! Глаза выпучи, да не хватайся ты за живот, не бойся, подушка не вывалится! Так, молодец, хорошо. Другие бояре плавненько встают за спиной главного толстого боярина и все пыхтят. Все делают зверские лица и пыхтят! Да что вам нужно объяснять, как делать зверские лица? Ну-ка быстро все сделали зверские рожи, как у гопоты! Так, кто не знает, кто такая гопота? Ты не знаешь, что головой машешь? Что башкой машешь, я тебя спрашиваю? Знаешь – тогда ладно. Быстро все сделали зверские рожи! Фу, все, стоп, снято! Все идут на перерыв, только кафтанов и бород не снимать, грим не портить, можете пятнадцать минут попить чаю. Челядь – не разбредаться по окрестностям! Со съемочной площадки – ни ногой!
– Ну что, Алефтина, как у нас получается? Гений за работой – учись, студентка! Фильм будет – на загляденье! Вот увидишь, это тебе сам я обещаю, а не какой-нибудь зеленый прохвост! Давай-ка налей мне чайку, пожалуй, да вот того – покрепче и повкуснее, с малинкой и чебрецом! А то во рту все пересохло на челядь да на бояр орать! Славная все-таки у нас профессия – когда еще вот так запросто можно поорать на бояр? Попробуй только рот раскрой, моментом неприятностей наживешь непредсказуемых! А так – пожалуйста, хоть весь день над ними глумись – только польза для дела будет! Ах, спасибо, спасибо! Чаек – уууу, красота! Не чай – а всем чаям чай! И не какой-нибудь мусор из пакетика, а самый что ни на есть настоящий – с дымком и травками, приятственными на вкус и полезными для моей, измученной художественными судорогами души и нервов.
Сейчас попьем чайку и погоним боярыню на казнь. Ее, голубушку, ее – Морозову – изувершу и беспредельщицу отмороженную даже по тем полусредневековым нормам морали и законности, и человеческого стыда. Уууууу, вкусно как, налей еще! Только быстро, пока челядь за водкой не побежала. Представляешь, вломится челядь в таком виде в сельпо, да с топорами за поясом, и начнет орать, что за водкой пришла – так продавщицу точно сразу кондратий хватит! А потом разбирайся с полицией и местной администрацией. Мы и так ее еле-еле уболтали здесь снимать массовые сцены, я лично расписку давал, что никаких проблем не будет, и все будет чин-чином и полная благодать. Ну-ка посмотри, что там бояре делают? Животы еще с себя не поскидывали, надеюсь – с них бояр станется: чуть что – животы долой и давай в карты резаться, да еще и на щелбаны или, вообще, сразу на деньги по рублику начинают. А еще – интеллигенция, образованные и ученые! Одна морока с ними! Ну вот и славненько, собирай всех в кучку, будем начинать!
– Сцена двадцатая первая, дубль первый!
– Мотор!
– Сани поехали! Сани, ау, где вы! Так стоп! Почему в санях нет боярыни? Где боярыня? Тебе что, специальное приглашение требуется? Ну-ка быстро запрыгнула в сани, быстро шубу застегнула, быстро легла и сделала суровый и измученный вид! Да посыпьте ее уже кто-нибудь порошком! Почему снег вовремя не подвезли? Теперь приходится всю дорогу бумагой застилать, типа, делаем вид, что все в снегу! Посыпайте обильнее, обильнее, порошка не жалеть! Что у боярыни лицо такое красное? Потеет под шубой? Ну, это не беда. Эта даже хорошо, Краснота – это злость. Боярыня, ку-ку! Сделала быстренько-быстренько злое красное лицо! Морду красную злую быстро сделала, тебе говорят! Посыпьте ее хорошенько порошком для злобы и дайте понюхать – пускай поколдобится! Только на пользу дела пойдет! Дайте еще ей нюхнуть, ей видно нравится! Все-все хватит, хватит! Так, сани хорошо смазали? Нужно, чтобы смазка нормальная лыжная была, а то по бумаге не поедут. Смазали хорошо? Ладно, верю. Где мальчишки-нищие? Где нищие? Что это? Это кто их так вырядил? Кто так вырядил, я спрашиваю? Это так, что ли, по-вашему, выглядели нищие пятьсот, ну пусть триста лет назад или даже двести? Что у них на ногах – измазанные черноземом кроссовки? Быстро снять и дать лапти – те от Дольче с Габбаной! Что-что вы говорите? Ну и что, что дорогие, кто виноват, что в стране родной теперь лапти не плетут, и приходится в Италии все у кутюрье покупать? Ну, кто в этом виноват? Советская власть, что ли, или дикий бизнес виноват? Кроссовки снять, рожи намазать черной гуашью, руки – тоже! Драповые пальто никуда не годятся – быстро принести пододеяльники! Так, пододеяльники разрываем на две части – одну быстро красим гуашью в серый цвет, другую – тоже в серый. И обматываем нищих пододеяльниками. Так, теперь вроде ничего – лица, руки черные, пододеяльники нужно еще окунуть в порошок – дескать, поземка снег бросает. Лапти – почему лапти со стразами? Ободрать стразы и гуашью на них, лапти должны быть черные – типа, в земле! Ну, вроде ничего, Так, что у нас с боярыней? Вроде, нормально. Все. Начали!
– Сцена двадцатая первая, дубль второй!
– Мотор!
– Пошли сани, рядом бегут нищие. Держитесь за сани и что-нибудь кричите. Кричать, я вам говорю! Боярыня – огрызайся! Боярыня, маши кулаками, вдарь одному из нищих по лицу! А ты давай уворачивайся! Всем плеваться – нищие в боярыню, боярыня – в нищих. Сильнее плевать, как верблюды, Да, как двугорбые верблюды! Хорошо, хорошо! Нищие – оставьте сани, пускай себе едут дальше. Быстро встали вдоль заснеженной бумаги! Ты, давай руки к небу поднимай, а ты – на колени со всего размаху! И еще раз, ты – руки к небу, а ты лбом бейся о бумагу! Делай вид, что что-то просишь! Так, хорошо! Теперь медленно-медленно поднимаемся, поворачиваемся, и вон из кадра пшел! Пшел вон из кадра пулей, второй – тоже давай из кадра пулей! Так, все. Красота! Стоп, снято. Все – быстренько-быстренько на перекур десять минут, дальше будем снимать сцену появления боярыни перед боярами и всем честным народом!
– Ну, что, Алефтина, как я? Тот-то же – не то, что необразованный зеленый прохиндей! Гений за работой – не убавить, не прибавить! Так, давай, что ли, испьем водички минеральной без газа для тонуса мозга и крепости мышц. Вот ты когда-нибудь задумывалась о том, как необходимо в нашей работе иметь ясную-ясную голову и мышцы крепкие? Так, чтобы и соображать хорошо, и сани толкать, и боярыню в шубу рядить, если нужно? А подушку боярину запихивать туда, куда нужно, или, например, челядь в узде держать, думаешь, легко? Здесь, знаешь, сколько всего опасного и трудного может тебя поджидать на пути? Я вот помню, начинал свою творческую деятельность тем, что по ночам разгружал вагоны с углем и чугунными такими здоровенными болванками. Да, вот так денежки-то зарабатываются! Нелегко порой бывает. А потом – союз кинематографистов, почет, слава, гонорары, ну ты и так знаешь. В общем, уважают меня в обществе, ценят. А потому, что я, безусловно, великий гений и талант, и все у меня получается эдак добротно, хорошо, красиво и со вкусом. И власть меня ценит и в обиду не дает всяким там завистникам и сластолюбцам, готовым прислониться к славе моей и таланту гениальному! Ладно, заболтался что-то я с тобой, увлекся. За работу! Быстро расставить бояр и челядь по своим местам! Тем, кому надо – на помост, другим – под помост! Подогнать сани к помосту, боярыня еще не потерялась? Так, вот она, хорошо! Боярин толстый где? Так, все тут! Челядь не разбежалась? Всех-всех сгоняем в кучку, компонуем и выстраиваем согласно прописанной дислокации в сценарии! Работаем!
– Сцена двадцатая вторая, дубль первый!
– Мотор!
– Сани едут! Боярыня, реви белугой, вскидывай руки к небу и тряси кулаками! Да кулаками, а не пальцами врастопырку! Ты что, думаешь, те средневековые крутые тоже пальцы растопыривали, как они это сейчас делают? Тогда сразу кулаками били, случись что, в лицо или в рыло – у кого, что было. Сильнее, интенсивнее маши кулаками, повернись к боярину – показывай ему, как ты его ненавидишь. Показывай, показывай! Это что за фигура со средним пальцем? Ну-ка, палец опусти, грози ему кулаком, повернись задом, давай, шубу поднимай, показывай, показывай филейные части всем без исключения! Поворачивайся, все-все должны видеть твои телеса без шубы. Так, хорошо! Только я что-то не пойму, что там у тебя за белье такое? Откуда стринги на боярыне? Стоп! Балбесы! Кто напялил стринги на боярыню? Быстро надеть суровые рейтузы из шкуры медведя! Где у нас рейтузы медвежьи? Сюда быстро! Мы что, тут порнографию снимаем? Боярыня в стрингах, это у нас что по-вашему, новое прочтение бессмертной классики? Ассистент – еще раз такой ляп повторится – вычту из зарплаты. Ассистент – тебе понятно такое мое видение ситуации? Понятно? Хорошо! Надеть штаны медвежьи! Всем – на позицию! Начали!
– Сцена двадцатая вторая, дубль второй!
– Мотор!
– Пошли сани, боярыня, давай, кажи народу зад в медвежьей шкуре! Больше зада, камера – наезжаем! Крупный план! Здесь медвежий зад – это символ мракобесия и бескультурья боярыни. Так, теперь крупным планом возмущение народное непристойной выходкой! Кто там ржет, как конь, в кадре? Всем возмущаться! Не ржать, я сказал! Толстый боярин, пыхти резче, другие тоже начинайте пыхтеть, и чтоб у всех глаза на лоб лезли! Всем таращиться! Челядь – всей челяди тыкать пальцами в боярыню и улюлюкать! Всем улюлюкать! Боярыня, садись, ты уже своей медвежьей задницей всем глаза намозолила! Толстый боярин, давай поворачивайся к своим и делай осуждающий и негодующий вид, и чтобы рожа красная. Так, стоп! Почему подушка вываливается из боярина в самый ответственный момент? Кто крепил подушку? Выговор автоматический – еще раз, и я его самого вместо подушки в боярина засуну! Быстро все побежали чинить боярина! Да примотайте проволокой посильнее, чтобы в следующий раз не вываливалась! Начали!
– Сцена двадцатая вторая, дубль третий!
– Мотор!
– Боярин, поворачивайся! Маши руками, Типа осуждаешь. Кричи хоть что-нибудь! Остальные кивают, типа, тоже осуждают и приговаривают изменницу и медвежью прислужницу мягким местом к всеобщему поруганию на увеселение толпы. Кивайте, кивайте! Челядь, радостно улюлюкать! Боярыня, сядь в сани и сиди угрюмо! Боярыня, хватить чихать и кашлять! Ну и что, что задыхаешься в шубе – ты сама эту профессию выбрала, тебя никто не тянул! А слава как ты думаешь добывается? Потом и кровью, милочка, потом и кровью, а как иначе? Еще раз! Боярыня в санях, рыдать! Молодец, хорошо у тебя получается, натурально! Растешь, боярыня! Бояре – сговорились, хорошо! Челядь развеселилась. Стоп! Кто приволок на съемочную площадку флаг «Спартака»? Быстро убрать! И чтоб больше я его не видел! Снято! Перерыв на обед! Всем – срочно в столовую! Подкрепить гаснущие силы! Срочно-срочненько, и мы пойдем себе спокойненько откушаем, чем бог послал!
Ну как, Алефтина Васильевна? А денек-то сегодня и впрямь задался – денек-то! Еще только обед, а мы уже столько всего наснимали! Красота. Ну, пошли кушать! Да сценарий захвати, почитаем.
Он поднялся со своего места, с хрустом потянулся и неспешно пошел по направлению к огромной армейской палатке, в недрах которой размещалась столовая для съемочной группы, актеров и массовки. Рядом благоговейно семенила Алефтина Васильевна, неся в руках увесистую папку, на которой большими буквами было написано: «Бешеный и лютая тварь боярыня. Сериал. Серия двадцатая. Бешеный позволяет правосудию свершиться. Невидимка Бешенный, и медвежьи трусы, как враг народа».