Песок кругом, И пляжи золотые все светом утренней зари освещены. И я такой весь на рыбалке с катером совместно Плыву себе по воле волн прибрежных. Плыву комфортно, не сгибаясь под тяжестью раздумий грешных О браконьерстве, о правах, о рыбных стаях и о вреде, Который рыбе принесу свое рыбалкой. Червя в достатке, Удочки и спиннинг, Все снасти должные, И ст о ят хорошо в валюте местной — И это, без сомненья, многое решит в сегодняшнем турне за рыбой. Сам катерок пыхтит неспешно по мере сил, А капитан – морское чудо, Весь из себя в наколках с якорями во всех местах, С русалками и рыбах на манжетах просоленного кителя из ткани хлопковой, Но с добавлением вискозы, я уверен. Моторчик – так себе, трудяга, Но где же взять другой в такой дыре, Как этот сонный остров на Карибах С отелями из мрамора И с добавленьем янтаря из Польши, Добытого в Калининграде стараниями вод балтийских? Моторчик трудится, жужжит пчела пчелою, И сонным шершнем, И шмелем на пастбище тенистом С овечками вдали и чабаном неподалеку в бурке, Что от отца досталась по наследству. Кинжал лежит, сверкая бликом света, Работая препятствием волкам, Которые замыслили отаре вред принесть. Кинжал – у мальчика, У чабана, что в бурке, Что сладко грезит о рыбалке на Карибах — И на тунца, и рыбу-меч, и рыб, летающих вдали на крыльях быстро. Но хватит о кинжале, Оружие не может стать тем рычагом, Которым можно сдвинуть мир, Но лишь любовь. Откуда мысль пришла сия мне в голову – в тумане подоплека. Ведь мысли сонные витают незаметно, И солнышко печет, И ветерок, что гасит шум мотора трудяги-катерка, И вопли капитана, что дорого кругом бензин и fuel – что тоже самое, но только, по-английски. Шасть, мимо пролетел на крыльях жирный толстый рыб, И я уверен, что именно он рыб, никак не рыба. Уж больно толстый и уверенный в себе. И нагло смотрит снизу вверх, сверкая чешуей на солнце, Пытаясь пролететь чуть-чуть не милю разом, без посадки. Уж скоро время наживить червя придет и ждать, Когда удача, и задор, и радость жизни Тунца или еще какую живность насадят на крючок шипастый мне. Кэп смотрит зорко так глазами С суровым прищуром из-под бровей густых, Что выкрашены хной и представляют буйство красок в середине океана, И по контрасту не уступят глубокой синеве небес, И солнцу в небе, и луне, что спряталась за горизонтом робко И ночи ждет. Кругом простор, И дышится легко, И легкие глотают воздух, что меха – насыщенно и плавно. А вот в Москве или еще в какой столице какой-нибудь страны Сейчас все бегают, скрипят зубами в пробках сумасшедших И лета ждут, чтобы потом потеть. А мне легко, свежо и радостно, И думать хочется лишь только об одном — О рыбе где-то там в глубинах океанских. Вот катерок решил замедлить ход, Команда «Стоп, машина!» отдана — Как хорошо, что есть мотор на судне! Ведь без мотора мне никак — Пришлось бы веслами пытаться что-то делать, Как будто бы я раб в цепях триремы римской На нижней палубе с соседом устрашающего вида. Приплыли, Вдалеке средь волн мелькают тут и там прожорливые чайки, Которые слывут у местных чем-то вроде птиц морских или еще каких чудовищ — Не понял точно, и уж не понять, конечно. Язык аборигенов столь увесист, Что знать не знаешь, Хорошо ль здесь могут говорить на нашем языке с востока, И не поймешь, о чем судачат, и о чем молчат серьезно. Акцент такой, что хочется спросить — Откуда ты, товарищ, и почему так говоришь co мною? Уметь же нужно говорить с туристом так, Чтоб понял, где еда, где соки свежих ягод, где двери на балкон, И где подискутировать он сможет по душам с другими перед сном и выпивкой полночной! С сигарами под музыку волшебной флейты Моцарта и лютни знойной девы – что из местных. Пора наживку насадить И плавно так легко бросать уду в надежде клева хищного И ждать тунца, чтобы потом обедом из него И свежестью морского бриза насладиться! Ура, клюет! Тянуть мне стоит, в палубу упершись, Включив всю массу тела, мышц, и руки сильные, И пальцы, что легко подковы могут гнуть в дурмане силы молодецкой приступа. Тяну, тяну, вдруг, хрусть, И только лишь обрубок жалкий в моих руках, И рыба с леской и крючком мне машет плавником, В глубины увлекая то, что только лишь сейчас слыло вершиной мысли инженерной С гарантией на год и рыбу в полцентнера. Была уда, и нет уды, Но есть еще одна и спиннинг, В конце концов, есть капитан, Что тоже может послужить наживкою при случае серьезном. Беру вторую, насадил кусочек мотыля, И мяса козьего, и гречки на крючок – забросил. Снасть хороша, попробовал — Должна выдерживать слона на привязи, Ну, или акулу с ликованием утробным пытающуюся съесть крючок стальной С наживкой вкусной, сочной. Жду. Ждать пришлось недолго. Ура, клюет! Тянуть мне стоит, всем весом в палубу ногами упираясь, Включив работу мозга, мышц, и руки сильные, И пальцы, что легко подковы могут гнуть в дурмане силы молодецкой приступа. Тяну, тяну, вдруг, хрусть, и только лишь обрубок жалкий в моих руках, И рыба с леской и крючком мне машет плавником, В глубины увлекая то, что только лишь сейчас слыло вершиной мысли инженерной С гарантией на год и рыбу в полцентнера. Была уда, и нет уды, Но спиннинг есть, и капитан, Что, я уверен, как следует мне может послужить наживкою при случае серьезном. Вот спиннинг – крепок и могуч. В два пальца толщиной из пластика, И, говорят, убить им можно льва, ударив крепко в лоб с размаху. Беру наживку, думаю, что капитан, Конечно, должен быть вкусен, И катер у него не сильно сложный, И управлять им научиться будет мне легко совсем. Пытаюсь насадить червя опять и мяса — Но теперь ягненка, а не козы — И гречки нет, и проса – весь запас исчерпан. Знать, рыба подлая в горячке боя все смыла с палубы в пучины океана! Вот, насадил. Теперь забросить нужно, И ждать, и думать, как с капитаном поступить, Случись чего на море вдруг. Жду. Ждать пришлось не долго. Ура, клюет! Тянуть мне стоит, всем весом в палубу ногами упираясь, Включив работу мозга, мышц, и руки сильные, И пальцы, что легко подковы могут гнуть в дурмане силы молодецкой приступа. Тяну, тяну, вдруг, хрусть, и только лишь обрубок жалкий в моих руках, И рыба с леской и крючком мне машет плавником, В глубины увлекая то, что только лишь сейчас слыло вершиной мысли инженерной С гарантией на год и рыбу в полцентнера. Была уда, и нет уды, нет спиннинга, Но капитан в запасе есть еще, И пребывает он в сомненьях сильных по поводу своей судьбы. Решение пришло — Никак нельзя мне возвращаться в порт пустым без рыбы — Ведь засмеют, и станет стыдно, Поэтому я действовать намерен быстро, Использовав последний свой ресурс! Я подойду, уже иду, Вот подошел, рука – в кармане щупает — Нащупала орудие торговли, А капитан, бледнея, ждет, что будет дальше с ним, Пыхтит, не зная прелестей рыбалки на живца! Все, улетаю! До свидания, страна песка и океана с волнами и ветром на просторе. С собой я увожу скелеты рыб, Что пойманы в труде и мною. Один – два метра, другой – лишь полтора длинною. Мой верный капитан прощально машет мне – разбогател, служа наживкою. Упорно плыл, работая живцом, приманкою для рыбы, Которую я бил с размаху черенками от уды и спиннинга из пластика прям в темя, ловя на жадности съесть капитана, Что плавал за бортом спокойно и трапа ждал, Пока ему подам на палубу взобраться!