С первого этажа на второй ведет широкая лестница – по ней с легкостью могут пройти котов пятнадцать, построенных в ряд. По людским меркам, ширина лестницы – метра два. Для частного дома вполне презентабельно – тем более ступени выложены настоящим природным мрамором, а перилла сделаны из дуба.

Кстати, по перилам я страсть как люблю съезжать вниз. Они широкие и с такой неглубокой выемкой посредине, сев в которую и хвостом поддерживая равновесие, можно на несколько мгновений почувствовать себя фристайлером, летящим с вершины горы в долину, засаженную густым виноградом!

Съезжать лучше, когда рядом нет хозяина. Не то чтобы он меня ругал или еще как выражал свое недовольство – нет! Просто спуск по перилам несёт в себе таинственный привкус свободы и попрания множества социальных законов, а в такие моменты лучше находиться один на один с вечностью! Впрочем, я совсем не уверен, что Женя не снимает меня скрытой камерой – коих в доме тьма тьмущая! Сам видел, как специально приглашенные люди монтировали их в стены. Женя говорит, что для безопасности!

* * *

Второй этаж. Здесь две спальни, душевая кабина, ванная и библиотека.

Библиотека осталась еще от прабабушки Жени – Евгении Михайловны. Я ее уже не застал – Женя говорит, что образованная была дама. Старой формации. Знала прорву иностранных языков – французский, немецкий, испанский, польский, чешский и даже шведский. Английский принципиально не учила, считая бриттов кончеными недоносками – или мягче, людьми недостойного поведения.

В библиотеке – тысячи томов на разных языках. Время от времени Женя достаёт какой-нибудь, бережно кладет на стол, склоняется и читает. И я читаю – и вместе с ним, и без него.

Он, конечно, думает, что кот (т. е. я) просто лежит рядом или ластится к нему – но это не так! Я вынужден шифроваться – ведь чтение книг никак не входит в базовую интеллектуальную комплектацию кота! А если хозяин вдруг поймет, что Пан Чарторыжский может и по-польски, и по-чешски, у него мгновенно случится апоплексический удар.

Да и кто бы на его месте не потерял дар речи? Кот встает на задние лапы, в передние берет томик детских стихов разных народов мира и декламирует. Удар обеспечен. Далее – неотложка, носилки, «Склиф», приговор, смерть, гроб, памятник, венок и земля пухом! А я своего хозяина люблю и желаю ему долгих счастливых лет жизни и множества сопутствующих благ – ведь и мне перепадает!

В последнее время мой самый любимый автор – Франц Кафка. Хозяин увлекся им пару месяцев назад – и мне тоже пришлось подключиться. Поначалу Кафка у меня не шел – но потом ничего, я втянулся и даже стал получать от его авторского слога и манеры изложения удовольствие. Ведь, в конце концов, всё дело в глубине ума и способности усваивать новое – и то, и другое во мне присутствует!

«Последнее относилось к кочегару: вполне естественно, что капитан не мог сразу за него вступиться, но, похоже, всё шло как надо. Кочегар приступил к объяснениям и, превозмогая себя, с самого начала титуловал Шубала „господином“. А Карл всей душой радовался, стоя у покинутого старшим кассиром письменного стола и от удовольствия покачивая почтовые весы.

– Господин Шубал несправедлив! Господин Шубал покровительствует иностранцам! Господин Шубал выгнал меня из машинного отделения и заставил чистить гальюны, что конечно же не является обязанностью кочегара! – под сомнение была поставлена даже деловитость господина Шубала: она, мол, скорее мнимая, чем наличествующая фактически.

На этом месте Карл пристально посмотрел на капитана, доверительно, словно был его коллегой: дескать, не обессудьте, такая уж у кочегара неловкая манера выражаться.

Как бы там ни было, ничего конкретного в этой долгой речи не прозвучало, и, хотя капитан всё еще смотрел прямо перед собой, твердо решив на сей раз выслушать кочегара до конца, остальные уже выказывали признаки нетерпения».

* * *

К сожалению, мой хозяин читает только на русском. А русский для того же Кафки – не родной, а мне бы так хотелось время от времени пользовать оригиналы! Тем более «Америка», отрывок из которой я привел сверху, есть в библиотеке – на немецком языке. Издание – Вена, Австрия, 1929 год.

Но как добраться до книги, если она спрятана за стеклом, запирающимся на ключ? С лапами-то у меня проблемы – они не такие верткие, как хотелось бы! И даже если я ночью утяну ключ у хозяина, открыть книжный шкаф всё равно не получится! Но даже если открыл, допустим, – как стащить «Америку» вниз, не поцарапав когтями и не изжевав зубами обложку? Если, не дай бог, такое случится, Женя с меня три шкуры спустит – и будет прав! Ведь налицо варварское отношение к библиотечным редкостям!

В общем и целом прослеживается форменное безобразие и дискриминация котов по кошачьему признаку. Физиологические недостатки жестко купируют мою потребность в знаниях – а кому жаловаться, и к кому обратиться, не знаю. Однажды я был так зол на Женю (он – вместо того, чтобы почитать «Отель» Артура Хейли, как мне тогда хотелось, разложил на столе какую-то тупую буржуйскую фантастику), так зол, что даже сочинил в уме текст кляузной записки в гражданский суд:

Заявитель – Пан Чарторыжский, кот. Ответчик – всё человечество.

Ваше Высокопревосходительство, Высокий Судья, Ваша Честь!

Обращаюсь к Вам с обращением!

Коты всего мира требуют возмездия и покаяния!

Коты всего мира требуют справедливого к себе отношения!

Коты всего мира страдают от расовой дискриминации и вопиют!

Коты всего мира стонут под игом человеческих индивидуумов и алчут освобождения!

Коты всего мира преисполнены желанием встать, подняться с лап и позиционировать себя полноценной частью общего общественного пространства!

Коты всего мира тянутся к знаниям, и никто не в силах им в этом воспрепятствовать!

Коты переживают и ночами не спят от ощущения внушаемого им повсеместно и постоянно чувства неполноценности!

У котов всего мира осталась единственная надежда на Вас, Ваша Честь Высокий Судья, Ваше Высокопревосходительство!

Мы просим и требуем от всего человечества признания нас, как не просто котов, но как равного себе котового сообщества, обладающего такими же правами, как и всё человечество!

В связи с чем, просим Вас постановить:

– выплатить котам компенсацию;

– отныне и впредь обеспечить котов работой и достойной заработной платой – или содержанием за неимением работы;

– обеспечить котов кровом и крышей над головой;

– обеспечить котам возможность штудировать науки и языки – со свободным доступом к литературе, магнитным и электронным носителям;

– обеспечить котам ласку и нежность, причитающуюся им по статусу;

– обеспечить еще чем-нибудь, без чего нельзя обойтись!

Рассчитываем на Ваше понимание и осознание ответственности от принятия столь важного постановления!

Коты всего мира и их представитель

Пан Чарторыжский

Текст кляузы мне лично понравился.

До того понравился, что я решил дополнить его отдельным параграфам про Женю и его фантастику:

Особенно обращаю Ваше внимание, Ваша Честь и Ваше Высокопревосходительство, что котам всего мира не дает жизни убогий зубодробительный литературный жанр, от которого, я чувствую, мои клыки становятся мягче, голова тяжелее, а лапы короче!

Жанр, как Вы понимаете, называется фантастикой – и тому, кто его ввел в обиход, пожизненного заключения на безжизненной планете Марс будет для наказания достаточно! Ведь задача правосудия – не карать в прямом смысле слова, а воззвать к раскаянию – чтобы человек понял, осознал!

Извините, что изъясняюсь слишком казенно и слишком вычурно, но эмоции не дают мне трезво мыслить – уж больно ненавижу фантастику – и особенно, когда хочется почитать «Отель» Артура Хейли!

Вот так-то, Женя, получай! Незавидная судьба человека, придумавшего фантастику, станет для тебя хорошим примером – в следующий раз поостережешься читать-то всякую гадость в моем присутствии! И во исполнение решения Высокого суда приделаешь к книгам (к переплету) специальные ручки – чтобы я мог стянуть книгу с полки, не повреждая ее, и разложить, и ознакомиться с текстом – опять же, не повреждая ее!

* * *

Наша библиотека – штука замечательная! Фолианты, массивный дубовый книжный стеллаж (благородный лак блестит), такой же массивный старый стол на круглых ножках создают в библиотеке атмосферу романтизма, помноженного на знания, или же наоборот – знаний, помноженных на романтизм. Гремучая смесь, которая действует на девушек (кисочек) не хуже афродизиаков!

В библиотеке часто происходит такое, о чем потом мне, как в высшей степени положительному коту, и вспоминать-то неудобно. Но я пересиливаю себя – поскольку вспомнить страсть как хочется!

Итак, всё начинается обыденно и даже немного скучновато – и всегда одинаково.

Женя приводит в библиотеку только брюнеток и только в очках. Иные – блондинки, рыженькие без очков или с зелеными контактными линзами – не желают в библиотеку, хоть убей! И если хозяин предлагает им вместе вслух почитать, например, Эмиля Золя или записки Декарта, смотрят на него непонимающим немигающим взором, как у нынешнего мэра Киева (боксера), не в силах понять, чего от них требуется!

Сам лично несколько десятков раз был свидетелем бессмысленных Жениных потуг развлечь их чтением! Хозяин только время зря тратил. Прямо хоть методичку для него пиши: для блондинок лучшее – крутые тачки и шмотки, для рыженьких – крутые тачки, шмотки и намеки на возможную скорую женитьбу! Книжки – только для брюнеток в очках! Запомни, дерево!

Иногда Женина глупость меня так бесит (или же его упрямое упорство – что, в принципе, одно и то же), что хочется вскричать человеческим голосом или вцепиться всеми когтями в ногу хозяина и грызануть его за ахиллесово сухожилие! Еле-еле себя сдерживаю! Вот такой я зверь!

В такие минуты – от греха подальше – я выхожу из спальни (или из гостиной) и бреду понуро за порцией валерианы, понимая, что если не сдержусь – только всё испорчу, и хозяин обязательно на мне отыграется за пустой и окровавленный вечер. А так – есть повод нажраться, и повод весьма веский.

Кстати, замечаете, что слово «веский» похоже на слово «виски»? А виски, в свою очередь, на валериану? Двадцати капель достаточно, чтобы забалдеть так, что никакая тупая блонда и никакой тупой хозяин не смогут выбить меня из равновесия. А если еще плотно закусить нежным мясом кролика, то – чистый незапятнанный кайф!

Но, бог с ними, хозяином и блондой, лучше вернуться в библиотеку – к хозяину и сексапильным брюнеткам в очках!

О! Это девушки особенные. Они, наверняка, учились в школе на «хорошо» и «отлично», много читали, и до сих пор запах книг у них ассоциируется с запахом шоколадных конфет из детства и апельсинового сока, которым их поила мама перед выходом в школу. А тут они повзрослели, и рядом с ними – искушенный мужчина, который наподобие эдемского змия, искушает их запахом книг вперемешку с романтическими историями, рюмочкой коньяка и апельсинами! По-моему, устоять невозможно!

У них и не получается!

* * *

Была как-то у нас в гостях девушка Арина. Арина Родионовна – как няня Пушкина. То, что она – Родионовна, Арина объявила немедленно, как только пересекла порог нашего дома.

Согласитесь, было бы странным – с такой наследственностью и не интересоваться литературой! Женя, конечно, сразу просек фишку – как завладеть сердцем девушки. Перво-наперво он налил ей в алюминиевую кружечку водочки и предложил выпить в качестве доброй подружки. Она не отказалась, и знакомство завязалось.

Тот вечер был целиком посвящен пушкинской поэзии. Я, конечно, присутствовал – ибо имею нестерпимую тягу к высокому слогу. Стихи и отрывки из поэм перемежались хлёсткими эпиграммами, а когда хозяин и гостья вошли в раж, Женя решительно сдернул с полки томик бранных стихов Александра Сергеевича и продекламировал:

Арина Родионовна поняла намек с полуслова – хоть и не Наташа! Не знаю, как девушки из девятнадцатого века, но она стесняться не стала. Со словами: «О, мой Гамлет! Медный Всадник! Ты своей богатой рифмой воспламенил во мне вулкан вожделенного желания!», она привлекла Женю к себе и пылко поцеловала.

Хозяин, конечно, ответил – ведь для этого всё и задумывалось! А далее – библиотечный стол принял тяжесть двух молодых тел!

Он, кстати, пустой. Размером два метра с хвостиком на метр с хвостиком – и не заставлен ничем. Иногда на столе лежат книги и журналы – в минимальных количествах, чтобы их можно было одним движением сбросить на пол. И никаких компьютеров, никаких принтеров или факсов – боже упаси!

Основное предназначение стола – служить в качестве ложа внезапной любовной утехе, он и покупался для этого – устойчивый, старинный, качественный! Не малазийское левое ДСП. Уверен, если стукнуть по нему кувалдой, на дубовой поверхности не останется даже следа. Можно смело использовать.

После страстного поцелуя Женя приподнял Арину Родионовну на руках и усадил на стол. И начал с ног. Медленно распутал на ее дорогущих сандалиях ремешки (коих было, как у патрицианки в Древнем Риме, по четыре ремешка на каждой ноге), медленно отложил их в сторону. Промассировал Арине Родионовне пятки.

Вам нравится, когда Вам массируют пятки? Мне кажется, удовольствие достаточно условное, поскольку лично я от прикосновения к моим пяточкам всегда испытываю желание убежать – потому что нестерпимо щекотно! Но у людей, судя по всему, всё по-другому – например, Арина Родионовна так забалдела, что легла на спину и закрыла глаза.

А Женя никуда не спешил – он вообще предпочитает основательность и неторопливость. Чтобы, как он иногда пишет у себя в секретном дневнике (который я читаю в его отсутствие), продлить ощущение момента, ощущение близости и слияния двух Лун. Этот термин мне не очень понятен, но я подозреваю, в нем скрыт глубокий смысл, до которого я пока не докопался.

После пяток Женя перешел к щиколоткам и коленкам. У Арины Родионовны коленки оказались весьма аппетитными – округлыми и гладкими, без видимых зазубрин и выступающих острых углов. Идеалы коленок, можно сказать! Достойны увековечивания на холсте импрессионистов или выставления отдельной экспозицией в Зале Гармонии Человеческого Тела (ЗГТЛ).

От коленок Женя совершил внезапный рывок вверх и, минуя среднюю часть Арины Родионовны, занялся ее плечами и головой. Для этого ему пришлось забраться на стол и сесть позади нее в восточной позе со скрещенными ногами. Он взял голову Арины Родионовны в ладони, и его пальцы начали аккуратно и мягко разминать ее шейные мышцы, время от времени нежно касаясь чувствительных точек ушей.

Да, Женя любит девушек. Любит женщин, дам, черт возьми, фройляйн и фрау! Наблюдая его за игрищами, понимаешь, что такого мастера эротико-любовного жанра еще поискать. А если девушка ему реально нравится, он способен превзойти самого себя. Ему доступен высший пилотаж – в момент близости шептать даме покоряющие слова. Как заклинание «Покоряющий глас» в какой-нибудь компьютерной игрушке или в романе-фэнтези.

«Принцесса, я поражен!», «Графиня, я у Ваших ног!», «Королева, я готов лобзать Вашу ручку!», – это всё не то! Банальность и фуфло, выражаясь русским языком.

Для Арины Родионовны у Жени родился экспромт:

А голос – его голос с хрипотцой. Это что-то! Даже у меня в такие моменты шерсть встает дыбом от возбуждения. А я же все-таки кот, много повидавший самец, не какая-нибудь нимфетка!

Но продолжу.

От такого напора Арина Родионовна поплыла. Поплыла не брассом и не кролем, а уцепившись за могучую волну чувств, понесшую ее вдаль – туда, где правит телесное наслаждение. А там – вычитал в одной умной книжке одного умного автора – человеческие мозги отключаются, и на передний план выходит нечто глубинное. Нечто, именуемое у нас, у котов, желанием подставить себя первому встречному!

Арина Родионовна расслабилась и полностью отдалась во власть Жениных рук. Я был рядом и все видел! Женя шептал ей на ушко нежные обволакивающие слова, а его руки, словно невзначай, касались ее груди – легко и почти невесомо, и очень возбуждающе.

У меня перехватило дыхание – я вдруг представил, что на месте Жени – я сам! А мне-то ведь гораздо сноровистее. Ведь у меня четыре искусные лапы – и сидя посредине Арины Родионовны, я мог бы одновременно массировать ей шею, грудь, живот и ноги. А если еще подключить хвост – то и пятки. Покрытие живым ласкающим мехом всей поверхности тела? Нет, у меня нет слов!

А Женя тем временем на секунду отвлекся, тяпнул коньячку, чтобы не снижать напора, и закусил его кусочком швейцарского шоколада с ментолом (для свежести и ароматности дыхания). И продолжил – только теперь его движения стали более энергичными и более мускулистыми что ли. Он поочередно напрягал разные группы мышц на руках, ногах и вокруг пупка – одновременно с Ариной Родионовной стимулируя самого себя и вводя в надлежащий раж. Готовился к решительному броску.

И момент настал. Арина Родионовна была полностью готова принять Женю! Она находилась в состоянии чувственного беспорядка – очки отброшены за ненадобностью, блузка распахнута, волосы распущены. Да, на ней оставалась еще юбка, лифчик и трусики, но какая проблема их снять – при должной-то сноровке?

Женя приложил палец к губам Арины Родионовны, и она игриво прихватила его зубами. У людей такое возможно без травм – у них нет сильного хватательного и жевательного рефлекса, как у нас! И, конечно, именно поэтому прихватывание пальца и облизывание его язычком считается признаком эротизма, а не признаком непереносимого голода!

Женя тяжело задышал – быстро спрыгнул со стола (в нем сразу проявился его древний предок – гиббон или орангутанг, так ловко у него получилось!) и потушил в библиотеке свет, оставив включенным только маленький одноламповый торшер. С наступлением благословенной темноты на всю обстановку обрушился интим. Я видел, как Арина Родионовна немного выгнулась – а потому что вот-вот должна была наступить кульминация вечера!

Взбираясь обратно на стол, Женя мимоходом прихватил с полки книжного стеллажа презерватив (у него они разбросаны по всему дому – в самых разных местах, и если покопаться, уверен, отыщется штук сто – не меньше). Сунул его в карман брюк и взялся за Арину Родионовну. Чуть-чуть приподнял ее и освободил от лифчика – профессиональным движением продавца в магазине женского белья. Раз-два, и обычно такие неподдающиеся крючки разомкнули свои плотные объятия как будто сами!

Далее последовала юбка и трусики. Для этого Арине Родионовне пришлось приподнять ноги – но на непродолжительное время. Женя, понимая, что в таком состоянии девушке лишний раз двигаться лень и вообще облом, не тормозил и очень быстро избавил ее от последних остатков одежды. Арина Родионовна развела ноги, согнула их в коленях и замерла.

В следующие пятнадцать секунд Женя сбросил с себя рубашку, брюки, трусы, носки и туфли, оставив только золотую цепь с крестом на шее. Я знаю, крест он никогда не снимает, так что ему простительно. Натянул презерватив – понятно, что на часть себя натянул. И с вожделением набросился на Арину Родионовну – словно хищник на трепетную лань!

Ух, как я желал быть на его месте! Аж скулы сводило. Так, что еле-еле отбился от навязчивой идеи запрыгнуть ему на спину и прокричать истошно в ухо: «Освободи место английскому аристократу, сволочь неблагодарная!» В тот момент мне определенно казалось, что я смогу удовлетворить Арину Родионовну гораздо успешнее, чем какой-то неудачник Женя о двух ногах. И я бы, наверное, не вытерпел, если бы всё не закончилось уже скоро.

Их тела зашлись в согласном ритме. Дыхание вырывалось, как резкие свистки паровозов, встретившихся в ночи где-нибудь в Сибири, концентрация страсти и желания вошла в вертикальный неуправляемый набор высоты уже через полминуты близости – или даже раньше. И Женя не смог удержаться! Несколько раз дернулся, потом дернулся еще несколько раз и обмяк. А под ним – Арина Родионовна! Тоже обмякла. Затем поворочалась немного и сбросила с себя Женю – он застыл рядом.

А я обнаружил себя с зажатой в челюстях правой передней лапой, с бьющимся, как колокол, сердцем и с выпученными от напряжения глазами. Перед ними – глазами – как наяву стояла Марианна, призывно повернувшаяся ко мне попкой с вертикально поднятым роскошным хвостом. И бедная моя лапа – я ее чуть-чуть не разодрал в клочья!

* * *

Всё, успокаиваюсь и сбрасываю напряжение. Хотя без Марианны и нелегко.

Но иду дальше.

В обеих Жениных спальнях стоят замечательные большие кровати – мягкие и упругие. Каждую ночь одна из них персонально моя. Та, которой побрезговал (или которую проигнорировал) хозяин. Элементарная логика – поскольку он не может разорваться, то спит на одной, я а тем временем – на другой! И какому коту еще выпадает такое счастье? Иметь персональную огромную кровать? Только мне – избранному!

Кровати, конечно, занимают центральное место во всей меблировке дома. И не только в меблировке – а вообще, во всей композиции из духовного, телесного и духовно-телесного. По сути, все мысли и помыслы хозяина сосредоточены на кроватях. Кто не понимает разницу, объясняю. Мысли – нечто разрозненное, а помыслы – целенаправленное. И если они объединяются, результат не заставит себя ждать! В конкретном случае моего хозяина результат – женщины в доме.

Женщин, кстати, ни в коем случае нельзя чесать под одну гребенку. Ни в прямом, ни в переносном смысле слова.

Женщины такие же разные, как и кошечки – что, конечно, говорит об их высокой цивилизованности! Свидетельствует о длинном эволюционном пути, которые женщины прошли до настоящего времени – наверняка, совместно с нами, котами. А мы, понимая, что женщинам нужна отдушина, свели их с мужчинами – хотя иногда лично у меня закрадываются большие подозрения, что мы совершили ошибку. Ведь они совершенно разные (женщины и мужчины) и никак не могут ужиться друг с другом. То ли дело с нами, котами!

Так вот, если меня спросят, могу ли я разделить женщин по подгруппам, например, я обижусь. Горой встану за дам – они не еда, чтобы их делить! От них много пользы для нас, котов, а мы умеем ценить добро. И будем защищать женщин от разделения на подгруппы всеми силами.

Хотя, конечно, дамы бывают разными. Как и кошечки. Для себя я выбрал три основных параметра определения дамы:

– волосы;

– ногти;

– улыбка.

Не знаю – к цвету волос, к форме и натуральности ногтей, к улыбке подходит определение «параметры» или нет. Может, и не очень, но выражаюсь, как могу. В конце концов, это – для моего индивидуального использования, никому не навязываю.

Итак, волосы.

Понятно и чайникам, что волосы различны по цвету, способу укладки и длине. Распущенные или убранные в аккуратную дорогую прическу. Или то и другое одновременно – что свидетельствует о прическе еще более дорогой.

Цвет – блонд, все оттенки рыжего, темные (вплоть до угольной брюнетки) и экзотика – сиреневые, лиловые, алые, зеленые или же комбинированные.

Ногти – натуральные или искусственные. Натуральные – ухоженные длинные, коротко остриженные ухоженные, заостренной формы, полукруглой и т. д.

Искусственные (нарощенные) – это те, на что у дамы хватило денег и фантазии.

Улыбка – врата души, безусловно! О ней так много сказано, что даже котов переполняют знания об улыбке. Эталон, конечно – божественная улыбка чеширского кота, но она недостижима, увы. Да и не нужна она в обычных ситуациях! Представьте, хотите Вы провести буйную ночку, например, с Марианной, Жоржеттой, Ивонной или с мадемуазель Шарлиз, а вместо упругого, покрытого чудесной длинной шерстью тела и прекрасной головки с чудесными искрящимися глазками и острыми ушками, перед Вами – лишь зубастый оскал, медленно тающий в воздухе. Катастрофа!

Улыбка – часть всего остального, но она же одновременно и первый показатель, как, под каким углом кошечка или же человеческая дама смотрит на мир. Вот так! Это сказал, конечно, не я – но я додумал. Что по мне, то я признаю настоящей только одну улыбку – улыбку искренней радости, искреннего веселья, счастливую улыбку, улыбку, на которую хочется смотреть и смотреть Всё остальное – суррогат, механическое движение губ, за которым не стоит ничего, кроме лицемерия или попытки скрыть пустоту и холод внутри.

За шеей зачесалось – к чему бы это? Может, знак – нужно переходить от частностей к обобщению? Похоже! Чувствую, похоже!

* * *

Среди дам человеческой расы имею ровно восемь идеалов – и они все разные.

Идеал номер один. Невысокая щупленькая девушка гармоничного телосложения с гармоничными формами, живым лицом, острым язычком и умом – волосы у нее темненькие, довольно короткие, глаза – синие, голубые или зеленые, она смешливая и любит иногда дразниться! И еще – у нее очень нежные руки, и я с удовольствием позволяю ей себя гладить.

Идеал номер два. Высокая девушка гармоничного сложения с гармоничными формами, с ярко-рыжими волосами и зелеными глазами. Одновременно компанейская и недоступная, улыбка у нее мимолетная, небрежная, от которой сначала стынет, а потом закипает кровь, от которой звереешь, дуреешь, гормоны рвут тебя на части, и ты, как малолетний неразумный котенок, в порыве страсти бросаешься на стены и рвешь фотообои в хлам или же просто выколупываешь штукатурку из-под краски.

Идеал номер три. Высокая брюнетка с длинными прямыми волосами до поясницы, выдающимися верхними формами и атлетическими подтянутыми бедрами, меж которых можно лежать часами. Глаза у нее – словно темный зовущий океан, он уносит меня медленным завораживающим Гольфстримом, я не в силах вырваться из его цепких объятий, я тону в его водах и не прошу о помощи.

Ее глаза – вместилище порока и желания, ах – ее глаза, я брежу о них ночами, я кожей чувствую ее колдовской взгляд за тысячи морских миль! Я… Уф! Перевожу дыхание и пытаюсь затолкнуть высунувшийся влажный язычок обратно в пасть – а то от вожделения сейчас побегу облизывать чугунную батарею в подвале!

Идеал номер четыре. Роскошная зеленоглазая блондинка! Блондинки, воистину, украшение женской природы – они притягивают магнитом, и я могу бежать за ними и мяукать до умопомрачения. Блондинка (очищенная от смрада – само собой, все мои идеалы очищены от смрада, а что такое смрад – смотри ранее) – это даже не идеал, это нечто выше, это ощущение долгожданного мужского праздника!

Вьющиеся светлые волосы ниже плеч, аристократическая шея, классический овал лица, маленький очерченный рот, полноватые алые губы, прямой носик небольших размеров, колдовские глаза – мурр-мяу, мурр-мяу, у меня мурашки бегут от хвоста к сердцу закрученной спиралью, двойной, тройной воронкой тайфуна, взрывом, хлопками фейерверков желания! И я, конечно, понимаю мужчин, которые ради обладания такой блондинкой готовы пойти на всё – и даже отбивать наскоки несознательных жен с претензией на эксклюзивность! Хоть это и тяжело!

Идеал номер пять – экзотическая женщина. Мальвина с голубыми волосами. Недаром Буратино был от нее без ума! Или это Пьеро? Точно не помню, но не суть важна. В Мальвине ценна оригинальность – ни у кого нет таких волос, а у нее есть. И мордашка (личико) притягивает, и нежные округлости снизу и сверху притягивают – и хочется вывесить на нее табличку: «Только моё, частная собственность! Не смотреть и руками не трогать!»

Идеал номер шесть. Девушка. Средний рост. Карие глаза. Темные прямые волосы. Загорелая кожа. Резкие порывистые движения. Немного мальчишеская фигура – но, конечно, со всеми достоинствами. Брызжет энергией и жизнелюбием. Озорная искрящаяся улыбка, сияющий взгляд – наполнена радостью и смехом. Такие, как она, встречаются редко, но зато если отыщешь, если покоришь, можно уверенно сказать: тебе будут завидовать все знакомые и незнакомые коты! А мужчины скрипеть зубами от осознания собственной никчемности – ведь они не смогли заполучить такую!

Идеал номер семь. Особенный. Идеал может быть и брюнеткой, и блондинкой, и рыженькой – и даже смесью, переходной моделью, и даже некрасивой или, например, слишком толстой. Достоинства этой дамы – не в её внешней фактуре. А в её кошельке! Идеал номер семь – бизнес-леди, жена либо дочь денежного мешка (с вариациями: сестра, двоюродная сестра – но при деле). Она кошачья мама – заботливая и чуткая. Не знаю, как мужчинам рядом с ней, но я смог бы чувствовать себя вполне на уровне – да, лишился бы части эстетического комфорта, но зато меня возили бы по светским раутам и в гости к благородным знакомым этой дамы. А вот Женя не возит! Он считает, что я – домосед.

Идеал номер восемь – несбыточный, фантастический! Девушка-мечта! У нее маленькие ступни тридцать шестого размера, ровные пальчики на ногах, длинные ноги, круглые коленки, налитые бедра в коротких шортиках, плоский живот и талия, как у изысканных древнегреческих идеалистических скульптур, грудь третьего размера, плечи чуть шире бедер (совсем чуть-чуть, буквально на сантиметр), длинная шея и лицо, при взгляде на которое когти всех четырех лап конвульсивно рубят паркет в щепу , хвост сам собой поджимается, а из пасти раздается утробное рычание.

От одной мысли, что это чудо может принадлежать кому-то другому, а не мне, я зверею, покрываюсь холодным яростным потом, я чувствую, как вырастаю до размеров пещерного льва, пещерного медведя или даже мамонта, я готов вцепиться в глотку любому, кто посмеет приблизиться к девушке моих материализованных грез! И не существует в целом мире никого, кто может встать между мной и этой девушкой – и она это знает, берет меня на руки и нежными поглаживающими движениями заставляет почувствовать свою любовь. И я успокаиваюсь, я млею, мне хорошо, и я засыпаю! До свидания, моя мечта, когда-нибудь я увижу тебя снова!

* * *

Всё-таки во мне еще не окончательно победил сухой ученый – экспериментатор и классификатор. Вот вспомнил об идеалах, и чувства поперли наружу! Да так, что в голову ничего, кроме заманчивых образов и не лезет. А я ведь хотел подробно обсказать всё, что думаю о трёх внешних параметрах – ногтях, волосах, улыбке! Но нет – сбился, привнёс сумбур в повествование.

С другой стороны – во мне пробудилось вдохновенье, я отбросил прочь первоначальное научное намерение и отдался его воле, оно захлопнуло, так сказать, передо мной форточку сухого изложения и строго сказало: «Кот Пан Чарторыжский! Возьми себя в лапы и вспомни, что ты не на защите диссертации. Слушатели и читатели не оценят!»

Кроме того, совсем не хочется, чтобы и обо мне говорили вот так: «Основное в нем – полкило меха, десять граммов когтей и усы – и именно эти признаки являются определяющими для выяснения – достоин сей кот именоваться благородным животным или нет». Как-никак, главное в любом существе – душа, внутренний мир, жизнь! Вот у княгини Марьи Болконской из «Войны и мира» с внешностью тоже были проблемы – зато брала одухотворенностью.

Но бог с ним – если кого обидел, воспринял тонкую ранимую душу как просто приложение к внешности – извините! Не хотел.