На третьем этаже у нас развлекательная зона. У меня и у Жени. Стены специально обшиты грубым нешлифованным деревом, без всякого поверхностного слоя лака – одна пропитка против короеда и гнили. Чтобы мне было удобно по ним взбираться до потолка и зависать, если захочу.

Этаж разделен на четыре зоны – кочкозал (если кто не понял – там качают железо), бильярдная, теннисная и комната отдыха – с санузлом и маленькой банькой на двоих.

Мой Женя – весьма крепкий мужчина. Три раза в неделю он берет гантели, штанги и два часа занимается. И не просто делает вид, а реально строит рельеф! А иначе никак нельзя – на обладателя пивного живота и обвислого мозга девицы-красавицы не клюют! Выбирай – либо бургер, либо Люба Бюргер – фотомодель!

Кстати, если кому интересно – у Жени несколько программ, по которым он тренируется. Вот одна из них:

Приседания – разгибания – сгибания – пулловер – жим – тяга – снова жим – и снова тяга – снова сгибания – снова разгибания – подтягивания – отжимания – подъемы – пресс.

На стенах качалки висят многочисленные плакаты со Шварценеггером – прямо вся фильмотека, начиная от «Терминатора» и заканчивая последними его картинами – там, где он уже старый и дряхлый. Не знаю, зачем Женя их вывесил – наверное, для того, чтобы всегда помнить: «И это пройдет», и не делать из тренировок культа и фетиша. А, может быть, для чего-то другого – мне он не докладывал.

Иногда в качалку приходят Женины пассии. Иногда даже хватаются за легкие гантели и делают несколько простеньких упражнений – с таким видом, словно они только что покорили Монблан. Но основная масса просто до качалки не добирается – зависают либо на первом, либо на втором этажах. Хотя – хотя! Бывают и исключения!

Вот, например, полгода назад в гости к хозяину пожаловала инструктор фитнес-центра «Слоеный пирожок» Тамара Змеевич. Девушка во всех отношениях выдающаяся – о чем свидетельствует рекламный постер с ее изображением (подарила Жене на память): «Если у Вас болит голова, позвони Тамаре Змеевич – оклемаешься, как миленький и воскликнешь ура! Фитнес-центр „Слоеный пирожок“ всегда готов принять Вас!»

Понятно, ждать какой-либо особой фантазии или полета мысли от качков глупо – что пришло в голову, то и написали. А могли бы, между прочим, придумать слоган и поинтереснее! Вот я сходу раз – и выдал!

«Тамара Змеевич – кудесница железного хлыста!»

«Тамара Змеевич не оставит на Вас ни одного нерастревоженного мускула!»

«Тамара Змеевич! Глянь на нее, и ты поймешь: она – это будущий ты!»

«Тамара Змеевич! В гости только к ней! Худей, качайся, веселей!»

«Тамара Змеевич – лицо „Слоеного пирожка“! Лицо прекрасно, мышца крепка!»

К сожалению, качки про наличие на белом свете Пана Чарторыжского забыли, поэтому, уверен: их бизнес-предприятие в будущем обязательно потерпит крах. Поскольку мало иметь вместо головы гирю, нужно заботиться об имидже и привлекать клиентов!

Но как бы то ни было, Тамара действительно оказалась девушкой необычной. И хотя я уже неоднократно намекал (и говорил в открытую), что внешность – лишь дополнение к внутреннему особенному миру, начну всё же именно с внешности.

У Тамары – атлетическое телосложение. Great athletic body – выражаясь новоприобретенным языком Арнольда, или – ausgezeichnete athletischen Körper на его родном языке. Разница в языках, мне кажется, очевидна!

Вот поэтому англосаксы вечно гнобя т немчуру – при одинаковом объеме мозга и у тех, и у других, у англосаксов нет необходимости запоминать эти чудовищные слова – и высвобождённые мыслительные ресурсы используются для других целей. Например, для обдумывания методов и средств – как бы эффективнее нагнуть тупых тевтонцев!

Нагнуть – добавим в конце «ся» и получим «нагнуться». Тамара Змеевич нагибалась так, что даже некоторые коты позавидовали бы! Не я, конечно, потому что я – образец кошачьей гибкости, но толстые и закормленные – уж точно! И еще – при виде мощной штанги и фирменных блинов на гриф у нее так загорелись глаза, а руки так затряслись от вожделения, что Женя не выдержал и предложил ей вместе потренироваться. Тамара с радостью согласилась.

Как оказалось, в гости она приехала с полным комплектом тренировочной формы – с логотипом «Слоеного пирожка» на груди, с надписью «Тамара Змеевич» на спине – и захватила мягкие тапочки и даже повязку на лоб, чтоб волосы не падали на глаза. Это я называю: «Всё свое ношу с собой!»

Нужно было видеть, с каким энтузиазмом она легла под штангу, сообщив Жене, что: «Жим от груди лёжа – моё любимое упражнение». Для начала Женя навесил ей пятьдесят килограммов, но она с таким презрением посмотрела на него, что он тут же увеличил вес до восьмидесяти, а потом без перерыва – до ста.

– Подмогни-ка, парнишка! – Змеевич ухватила штангу (Женя страховал) и сделала сходу десять подъемов! У Жени глаза полезли из орбит – на лице расплылась идиотическая улыбка – поверить в то, что Тамара способна на такое, хозяин отказывался.

– Ну, а теперь ты! – девушка бросила штангу на стойки и победно вскинула руки. – И знай, я не уважаю мужчин слабее меня. В этом случае ни о какой позе снизу не может быть и речи! Я согласна только на доминирование! Ложись и докажи, что ты не магазинный кисель!

От слов Тамары Женя покрылся пятнами. Он лег на скамью с видом обреченного, закрыл глаза, полежал так минуты полторы – и… с её помощью и под залихватский смех сделал четыре подъема. Последний – еле-еле, и без Тамары его бы придавило железом.

– Н-да! – Тамара села рядом и погладила Женю по кедам. – Приговор! Мужчина в переходном состоянии – уже не манная каша, но до ростбифа еще очень и очень далеко. Что же с тобой делать?

Женя молчал и только тяжело дышал. Жилы на его шее вздулись, как канаты, и язык, судя по всему, прилип к нёбу от напряжения.

– Поступим так! – Тамара соскочила со скамьи и взялась за двенадцатикилограммовые гантели. – Поработаем на бицепс, потом прокачаем трицепс, дельты, ноги – ягодицы и икроножные мышцы, потом, как и положено спортсменам, попаримся в баньке, а потом – плотный концентрированный ужин (хотя его можно и опустить) и релакс. Сделаю тебе расслабляющий массаж, потом – тонизирующий массаж, а потом уж ты, будь добр, промассажируй меня там! Без лени и халявы. Как положено. До моего полного удовлетворения.

И тренировка началась!

Тамара гоняла Женю безжалостно – как старший сержант зеленых призывников. Казалось, по мере тренировки уровень жизненной энергии в ней только увеличивается – в отличие от Жени, который хирел прямо на глазах. А последнее упражнение на ноги чуть не доконало его – пришлось даже мне вмешаться, чтобы защитить хозяина.

Увидев, что тот загибается (до этого я скромно сидел в углу, просто с интересом наблюдая за событиями), я вскочил на лежащего плашмя и задыхающегося от натуги Женю и показал Тамаре зубы! Все сразу! Вид мой был страшен, вид мой был грозен – и Тамара это почувствовала. Она взяла меня на руки, прижала к потной груди и стала ласково гладить – успокаивая взбешенное животное, Пана Чарторыжского! Я встал живым щитом между хозяином и ею!

– Да ты, я смотрю, кот с большой заглавной буквы. – Тамара заглянула мне в глаза и прочла в них решимость биться за хозяина до конца. – Не боишься вступать в драку против превосходящих сил противника! А я ведь сильна – вон посмотри, что с Женей сделала!

Я вызывающе зашипел. Предупредительно выпустил когти и поджал хвост. Еще один звук, еще одни намёк, и я вцеплюсь ей прямо в лицо! Пусть отведает кошачьей храбрости и мужества!

– Ладно! Ладно, зверюга! – Тамара осторожно поставила меня на пол. – Я все поняла. Обещаю, больше мучить твоего хозяина не буду. Вставай, ленивец! Мы идем в баню! – её слова (с признаками некоторой насмешки) были обращены к Жене. – Кот у тебя – боевой! Если появятся котята, ты только позвони. Заберу одного.

* * *

Банька у нас хоть и небольшая, но зато настоящая финская – тепло– и энергосберегающая, с двадцатью температурными режимами, с теплым обдувом, с возможностью воздушного массажа (наподобие душа Шарко, только без воды). Женя пользуется ею не так часто, как закоренелые любители попариться – в одиночку ему скучно, а дамы предпочитают ванную или душ. Тем не менее, не представляю, как бы выглядел наш дом без баньки – просто некондиция какая-то, недострой, необлагаемый налогом на имущество! И кому расскажешь, заклюют! «Посмотрите на него – у него нет бани! Ха-ха-ха! Позор!»

Тамара Змеевич почти силой втащила Женю в баню (или в сауну, если выражаться по-европейски). После тренировки Женя был похож на куль с овечьим дерьмом (не знаю, почему мне на ум пришло именно такое сравнение, но – куль с овечьим дерьмом и есть!). И выглядел он почти как овца – с таким же взглядом с поволокой и тупым уставшим выражением на лице.

Зато Тамара смотрелась молодцом. Молодкой – бравой, разухабистой, с мышцами, достойными лучших дискоболов античности, с фигурой, которой позавидовал бы сам Микеланджело! Ведь ему так и не посчастливилось отыскать правильных моделей для своих бессмертных полотен – всё какие-то мужики с крылышками и пивными животами, толстые некрасивые тетки и рогатый скот – то ли черти, то ли коровы!

Глядя, как Тамара тащит Женю, я решил – ей обязательно нужно сменить фамилию!

На выбор:

Тамара Мышцева,

Тамара Агрегат На Сто Киловатт! (оригинальная идея – группа «Любэ»),

Тамара Мужчины От Страха – Быстро Ниц!

Тамара Только Сверху! (последнее, кстати, подходит ей наиболее верно, с моей точки зрения).

Впрочем, даже если я заговорю с ней человеческим голосом, она не воспримет мой совет с должным уважением. Я знаю таких женщин – плевать они хотели на всех, кто с железом не на «ты»! А я именно такой – увы! От железа далек – беру пушистостью.

Баня с чавканьем высокотехнологичной перепонки (вместо стандартной двери) приняла в свое чрево Женю и Тамару. Засосала – а я не успел проскочить! Остался снаружи и возопил от такой несправедливости. Как же так – тесное общение хозяина и гостьи свершится без меня! С другой стороны – в баньке жарко, я бы со своей шубой долго не выдержал, так что, наверное, оно даже и к лучшему! Короче, бог с ним!

Долго скучать мне не пришлось – перепонка уползла в щель, и хозяин – о чудо! – вышел сам – воскресший, на своих двоих – и даже с осмысленным взором. Финская техника и забота Тамары – и Женя снова почувствовал себя самцом, полным сил молодым маралом!

За Женей появилась и сама она – амазонка после купания в Амазонке. Без одежды (голой) Тамара выглядела шикарно – да, грудь могла бы быть и побольше (на мой вкус), но в принципе – почти идеал. Мисс Змеевич улыбалась, предвкушая продолжение атлетического вечера, время от времени на нее поглядывал хозяин, а я крался сзади – уж куда-куда, а в спальню никто мне дорогу не закроет!

Кровать была уже готова. Свежее белье, мягкие подушки, рассеянный матовый свет из-под потолка – что-что, а романтическую атмосферу Женя создавать умеет. Специально для этого консультировался с дизайнерами. И даже с ароматерапевтами! Вы знаете, кто это такие?

Ароматерапия – новомодное направление в нетрадиционной медицине, позволяющее с помощью различных запахов вызывать у человека различные чувства – снижать агрессию, снимать негативные эмоции, повышать уровень работоспособности и т. д. Звучит хоть и казенно, но многие пользуются! Если есть возможность, почему нет?

Что по мне, то для меня эта ароматерапия – чистое наказание, еще хуже, чем дамские духи или туалетная вода. Палочка сандаловая, палочка пряная, палочка восточная, палочка жасминовая, палочка, палочка, палочка! И все они дымятся, сжигают кислород – а после нужно обязательно проветривать весь дом, и что люди в них нашли? Был бы я главным по дымящимся палочкам, непременно запретил бы их использование – повсеместно бы запретил!

Но мужчины и женщины – существа без воли! Стоит им напеть в уши что-нибудь романтическое (мистическое, загадочное, таинственное) или напоминающее о сексе, они сразу сдаются. Типа – палочка, это тайна! Не могут устоять, например, против такого:

Против «йо-шопа» у них защиты нет!

Хотя и не понимают, что это такое.

А признаться самим себе, что невежды, боятся.

Кстати, Вы случайно не в курсе, что же такое «йо-шоп», и как составителям рекламного слогана пришла в голову мысль – назвать свой магазинчик именно так? Наверное, рифму подобрать не могли. Однако в массы запустили.

Как бы то ни было, но она – реклама – делает свое дело: у меня (и у Жени) в доме полно ароматической восточной гадости. И сколько я не чихал, сколько не кашлял во всё горло, сколько выразительным мяуканием не указывал Жене на необходимость избавиться от курительных благовоний, толку ноль – он ничего не понимает!

Иногда его тупость доводит меня до белого каления! Мне так и хочется сесть напротив него, скорчить злобную и одновременно скорбную гримасу, потрясти усами и громко и внятно спросить: «Чему тебя в школе-то учили, кретин? Ты хоть и хозяин, но место тебе – на дне общества! С такими-то понятиями!»

* * *

Итак, кровать была уже готова – Женя заранее постарался (поскольку спален у него две, одна из них всегда находится в дежурной готовности).

Постельное белье у нас в доме исключительно высокого качества – мягкое, гладкое, на нем приятно лежать, и с него не скатываешься (как часто бывает, например, на искусственном шелке). Такое белье стоит кучу денег, но Женя и я – мы можем себе это позволить, на зависть многим.

Белье нам привозят под заказ – симпатичная (и даже слегка гламурная) белощвейка, с которой у Жени есть амур. Об этой любовной интрижке я еще расскажу (обязательно – очень захватывающе!), но пока остановлюсь на следующем моменте. Лично мне белье помогает воспитывать силу духа, выдержку. Иногда мне страсть как хочется впиться в него когтями и проделать борозду или парочку приличных дыр. Но я – как скала. Чем очень горд. Выдержки во мне – целый полковой обоз!

В Женином гардеробе по моим подсчетам восемнадцать комплектов белья. По девять на каждую из кроватей (он считает девятку лучшим из чисел, его и придерживается).

Женины любимые цвета – бордовый, изумрудный (для брюнеток), темно-красный, темно-синий (для блондинок). Не знаю, насколько его восприятие цветов подходит для девушек – но пока никто не жаловался! Вероятно, они не догадываются, что всё заранее подготовлено – думают, что экспромт.

Для рыженьких у хозяина есть два отдельных комплекта – голубые облака на фоне Скалистых гор Северной Америки и фигура индейского вождя Виниту с томагавком. Рыженьких вождь почему-то очень заводит. Горы – меньше, но тоже эффект присутствует!

Тамара Змеевич, кстати, именно рыженькая – что для культуристок явление из ряда вон. Это раньше они красились хной и охрой, а теперь все сплошь и рядом – брюнетки (чтобы показать свою решимость тягать железо).

* * *

Для Тамары Женя приготовил индейца. К вождю прилагались вигвамы и олени (наволочки), форт бледнолицых – натяжная простыня – и сцена снятия скальпа с пойманного английского лазутчика (накидная простыня). Сам Виниту занимал всё пространство пододеяльника. Чеканное лицо вождя в матовом свете, льющемся из-под потолка, смотрелось особенно эффектно. Тамара оценила.

Неизвестно, что на нее повлияло – тренировка или же баня (или же строгий взгляд вождя, вопрошавший: «Ну и? Чего ты ждешь, скво?» – но только, войдя в спальню, Тамара резкой подсечкой сзади повалила Женю на кровать, перевернула его на живот, села ему на ноги и стала ожесточенно растирать его спину кулаками (в том числе и костяшками пальцев). А я тихо (украдкой) вскочил на подоконник и спрятался за шторой.

Я давно заметил, что пристальное внимание кота воспринимается любовниками не всегда однозначно и не всегда положительно. Подопечные словно догадываются, что их поступки анализируют, разбирают по нюансам чувственности и техники, а их эмоции и взрывы страстей фасуют по разным полочкам и пакетикам. А потом приходит время – время беспристрастного разбора полетов – и выносится вердикт: «Этот проявил себя во всей красе, а эта была пассивна, не настроилась, не показала свои лучшие качества!»

Уясните для себя – подсматривать за любовниками лучше ненавязчиво! Так, чтобы они не догадывались! И тогда все получат удовлетворение: они – друг другом, а я (Вы, он, она, они) – пищей для размышления.

На подоконнике у меня давно всё оборудовано. Есть даже специальное пластиковое кольцо, в которое я закрепляю штору (нелегко, но уже насобачился – смешное слово, не правда ли?). Осторожно беру зубами краешек шторы и раз его туда – в отверстие кольца. Краешек приподнимается – ровно настолько, чтобы всё прекрасно видеть, самому оставаясь незамеченным.

А Тамара мяла Женю!

«Мама мыла Милу мылом, мыло Мила не любила!», или «Всех скороговорок не перескороговори шь, не перевы скороговори шь!» Последнее слово – с двумя ударениями, а Тамара за время массажа сделала не два, не три, а целую кучу ударений! Ударений на чувственности, замешанной на ее шикарной физической силе и желании.

Почти ничем не сдерживаемая страсть Тамары кипела вокруг нее фонтаном, страсть можно было видеть невооруженным взглядом, выкладывать на что-нибудь (на ровную поверхность) и ощупывать, дактилоскопировать. В этот момент Тамара была не просто Змеевич, а мифической царицей Тамарой – повелительницей бурь, зимних стуж – ну и Жени, само собой.

За вечер, проведенный вместе с девушкой, вся самоуверенность хозяина куда-то подевалась – его хвалёная мужская сила была сломлена стальным созданием женского рода, и единственно правильный путь, который он мог выбрать – это отдаться воле волн, и пусть Змеевич делает с ним всё, что захочет. И Женя так и поступил – и я бы на его месте тоже!

Минут через пятнадцать Тамара закончила с массажем, перевернула Женю на спину и удовлетворенно покивала головой. Ее старания не прошли зря – чему видимым свидетельством был окаменевший Женин «нефритовый стержень», если пользоваться выражением переводной эротической литературы. Уж не знаю, что авторы нашли в нём такого «нефритового», но на стержень да, слегка похож – странной неправильной формы.

Тамара ухватилась за стержень двумя руками и проверила его на прочность и упругость. Женя выгнулся и застонал – а мне пришла в голову мысль, что он молится, как бы Тамара, забывшись, не дернула его – стрежень – на себя и не оторвала бы вместе со всем внутренним содержимым!

Моя мысль была крамольной и даже смешной, я заулыбался во всю пасть, но не проронил ни звука – наблюдал.

Далее последовало то, что должно было последовать.

– Время работать! – Тамара раскупорила презерватив и облачила стержень в резину. Потом раздвинула ноги и с размаху уселась на него. Поводила бедрами из стороны в сторону, проверяя пациента – Женю – на отзывчивость:

– Не лежи колодой, давай двигайся! – в ее голосе звучали строгие отеческие нотки – так старый учитель напоминает нерадивому ученику, что только постоянным трудом можно вычерпать соленое море.

Женя, конечно, ослушаться не мог. Он обхватил Тамару двумя руками, и они задвигались, и только напряженное громкое дыхание вырывалось из их легких. Через некоторое время Тамара сменила позу, она развернулась спиной к Жениному лицу – и от этого её усердие только возросло. Я обратил внимание, как естественно и слаженно сокращаются и расслабляются мышцы на Тамариных ногах – и был даже зачарован! Всегда приятно смотреть на подтянутое атлетическое тело!

Женя держался хорошо – как марафонец, специально десять лет готовившийся к главному событию в профессиональной карьере – например, к Олимпийским играм в Афинах. Тамара извивалась на нем и так, и эдак, стимулировала его и ласкала, но он был как кремень, как тяжелый непробиваемый армейский ботинок, как сто ик на бамбуковой диете! Его заряженный двигатель отрабатывал без технологических перерывов и перекуров, и на лице Тамары постепенно проступало удовлетворение – словно сладкая патока.

Наконец, она дернулась (я затаил дыхание – вот-вот что-то будет!), еще раз дернулась, широко открыла рот, и долгий протяжный стон-крик разорвал пространство спальни. Одновременно Тамара так сильно сдавила колени, что Женя, кажется, почувствовал себя пришпоренной лошадью под седлом. Он взбрыкнул крупом, Тамара левой рукой ухватила Женю за волосы и придавила его голову к постели. И не давала пошелохнуться, пока полностью не исчерпала момент наслаждения.

Она выпустила Женю и повалилась на кровать. Ее грудь вздымалась, как оживший раздвоенный Эверест, и ей потребовалось минут десять, чтобы привести дыхание в норму. Женя рядом выглядел одновременно расстроенным, напуганным, ошеломленным, удивленным – и бог весть еще каким!

Палитра чувств, которую он излучал, могла сравниться с разнообразием красок на холсте великого Питера Брейгеля, но доминирующей была досада. Его нефритовый стержень (наездник, солдатик, самовар) всё еще кипел, напрягался, готовился излить душу вовне, а тут – такой облом! Может, не зря у Тамары фамилия Змеевич – только представительницы семейства Змеевичей способны бросить мужчину в такой момент!

Я, конечно, был на стороне Жени. Коварство – в русском языке это называется коварством! Не стоит прерывать процесс вот так внезапно – а ну, случатся проблемы со здоровьем, ну, произойдет надлом организма? Я тихонько зашипел и тут же зажал лапой пасть – нельзя, мне нельзя выдавать себя делом, звуком! И остается только надеяться, что у Змеевич проснутся остатки совести.

Не знаю насчет совести, но что-то в Тамаре в итоге пробудилось. Она привстала на локтях, спокойно выдержала гневный, немигающий, направленный на нее взгляд Жени, демонстративно слезла с постели, откупорила бутылку заранее приготовленной минеральной воды без газа, выпила ее всю, а потом, ни слова не говоря, перетащила Женю на край и вновь села на него:

– Если ты помнишь, милый, у нас с тобой был уговор! По итогам тренировки ты проиграл – поэтому сегодня доминировать буду я!

Женя попытался что-то промычать в ответ, но Тамара быстренько заткнула ему рот ладонью:

– Не трать понапрасну силы! А лучше сосредоточься! Дама требует!

Второй подход к снаряду длился еще дольше, чем первый – поскольку Женя перегорел и затаил внутри себя всё накопленное, предназначенное на вынос. Наверное, каждому мужчине знакомо это тягостное ощущение – и попробуй снова накачай шины!

Однако Тамаре было плевать.

Ведь она даже и не железная, а чугунная леди!

Она прыгала на Жене с упорством бесконечного конвейерного автомата. Для Тамары ее ощущения были важнее, чем мужские чувства (оскорбленные или еще какие). И в паре хозяин-Тамара в этот вечер каждый отвечал сам за себя.

Впрочем, закончилось всё хэппи эндом! Причем, одновременно эндом и для него, и для нее. Женя захрипел, Тамара застонала-закричала, они оба дергались, как под ударами переменного тока, а я громко радовался!

Я был уверен, всё самое интересное на сегодня закончено, поэтому скрываться уже нет смысла. Я спрыгнул с подоконника и отправился по своим делам. А хозяин и Тамара, похоже, даже не заметили моего ухода – они сжали друг друга в объятиях и мгновенно уснули.

* * *

В одной из наших комнат на третьем этаже (как я уже говорил) стоит теннисный стол. Полноценный – с натянутой по стандартам сеткой, с расстоянием до стен в четыре метра (чтоб было где побегать, поиграть). Тут же рядом – высокая деревянная стойка с набором теннисных шариков, с набором теннисных ракеток и с несколькими упаковками одноразовых стерильных полотенец – на случай, если игроки захотят обтереть спортивный пот после сета-двух.

Стол всем хорош, плохо только одно – неустойчив, и веса разгоряченных тел не выдержит. Не то что библиотечный дубовый экземпляр – на том можно хоть целого, разделанного на части слона сложить, даже не хрустнет! Впрочем, Женю стол вполне устраивает.

Играет Женя на уровне – и даже как-то завлек на пари «Кто кого?» целого мастера спорта по настольному теннису. Мастера спорта в виде девушки, само собой. Мужчины у нас в доме (кроме хозяина) бывают нечасто.

Мастера спорта звали Эфесия. Если быть точным – Эфесия Гнатюк. Имя, мне кажется, больше подходит для занятий рапирой или, на худой конец, палашо м, но уж тут, как говорится, кому какая судьба.

Хозяин познакомился с Эфесией на йога-туре в Крыму, куда его завлекла одна из его многочисленных знакомых. Она же не дала Жене близко пообщаться с Эфесией уже там – и ему пришлось ждать окончания тура, чтобы пригласить девушку домой.

Предлог – игра в теннис на раздевание – был только лишь предлогом, Эфесия это прекрасно понимала, но всё равно согласилась. Обаянию хозяина противостоять нелегко – он чаровник! У него даже диплом есть: «Заслуженный чаровник первой гильдии». Сам видел!

У Эфесии, кстати, очень богатые родители. Господин и госпожа Гнатюк. Они владеют десятком строительных компаний и оперируют оборотными суммами в миллиарды рублей. В общем, крутизна!

Девушка прибыла к нам на огромном бронированном джипе с водителем и двумя охранниками, и Женя чуть не грохнулся в обморок от страха, увидев такое посольство. Оказывается, он и понятия не имел, что Эфесия – наследница хозяев строительной империи, в Крыму она выступала в роли обычной йога-послушницы, ничем не отличавшейся от других.

Задумчиво поскребя пальцами по подбородку, Женя вспомнил, что лагерь йога-туристов охраняли автоматчики, повара тоже были похожи на спецназовцев, а организатором всего сборища являлась известная московская строительная фирма, которая, наверняка, принадлежит Гнатюкам. И вот – Эфесия, улыбаясь, стоит перед ним, и Женя белеет от страха, в душе проклиная себя за неосмотрительность и остатками сознания все еще надеясь, что это – сон, и сейчас мираж развеется, и место Эфесии займет какая-нибудь простушка Лола – дочь неприметного швейцарского ювелира.

– Я так и знала, что произведу на тебя впечатление! – глядя на впавшего в ступор хозяина, Эфесия быстренько взяла всё дело в свои руки. – Я даже предчувствовала это, поэтому решила приехать скромно, без излишней помпы. Посмотреть, как тут, проверить тебя на прочность и самой понять – правдивые ли о тебе ходят слухи, как о любовном Чебурашке!

– Чебурашке? – Женя собрал волю в кулак и разлепил помертвевшие непослушные губы.

– Ну да! Я вот слушала на досуге старенькую банду из девяностых, называется «Красная плесень». Там был такой персонаж – Чебуратор. Трахался со всеми, кого только видел! И мне кажется, для секс-гиганта, а именно такова твоя репутация среди тех, кто в теме, называться Чебурашкой (Чебуратором) очень даже почетно! Ты не находишь?

– Да, да! Конечно! Чебуратор! – Женя яростно затряс башкой. – Чебуратор – это круто! Хочу быть Чебуратором!

– Вот видишь, какой ты правильный и понимающий парниша! – Эфесия легонько погладила Женю по холке. – А теперь пойдем, мой ушастик! Ты устроишь мне экскурсию по интимным местам!

Они вошли в дом, а тут и я – им навстречу! Я, конечно, слышал и видел всё, что происходило в саду (прятался под кустами), а потом мигом заскочил внутрь через специально проделанную кошачью дверцу во внешней стене – представиться Эфесии во всей красе.

– Мрррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррр! – я потерся о её ногу и потянулся всей тушкой, мягко прошедшись передними лапками (с втянутыми когтями) по ее коже. – Муррррррррррррррррр! Мяу!

– Ух, ты! – Эфесия моментально присела на четвереньки (она была в короткой юбочке и в красных стрингах: я, пользуясь случаем, заглянул – весьма, весьма недурственно!). – Какой роскошный упитанный кот! Морда наглая, глаза умнющие, сразу видно – чистопородный аристократ! Тебя как зовут, котяра?

– Пан Чарторыжский – Женя взял на себя обязанности суфлера-переводчика. – Его предки когда-то были любимыми придворными котами самого польского короля Августа Сильного, у которого было несколько тысяч любовниц – столько же детей, а внуков никто и не считал!

– Значит, и ты силен – да, красавчик? – Эфесия погладила меня по брылям, и ради хозяина я стерпел такую фамильярность. Но что отвечать? Конечно, я мачо – даже мачо вдвойне, и сила моя еще совсем не расплёскана, и будь я на месте Жени, уж я бы ей показал!

– Ур-ур-ур-ур-ур! – я обхватил ногу Эфесии и прижался к ней.

– Ну, надо же! – девушка была поражена. – Не знаю, как твой хозяин, но ты, похоже, точно Чебуратор! В следующий раз привезу тебе ангорскую королеву красоты, посмотрим, на что ты способен! Хотя нет – кошечку твоей же породы, нечего попусту разбазаривать потенциал. Только дождусь время вязки – так и сразу!

Пока Эфесия меня обхаживала, к Жене вернулась толика самообладания. Его лицо снова приобрело живой здоровый оттенок, и он уже не заикался. Набыченные автоматчики (охрана и водитель Эфесии) остались снаружи, девушка перестала давить на Женю своим авторитетом – и дома, плюс ко всему, и стены помогают! А тут еще я – разрядил нервную обстановку.

Женя повел Эфесию по этажам – почти без всяких комментариев, почти молча. Это на простушку Лолу – дочку швейцарского ювелира – обстановка в доме могла бы произвести впечатление, но Эфесия – другое дело. У нее в родовом имении, наверное, домик прислуги выглядит так же убого, а в хозяйских хоромах – злато и серебро, и хрусталь, отливающий благородной чудной стариной! И ковры персидские, и тканные гобелены английские – и… В общем, у богатых всё есть, это мне известно доподлинно.

Как и следовало ожидать, Эфесия взирала на убранство дома весьма равнодушно – но только до того момента, пока не увидела теннисный стол.

– Ага! – она быстро схватила ракетку. – А ничего! Фирма приличная! И такое покрытие ракетки мне больше всего нравится! Сыграем?

– Конечно! – Женя расправил плечи. – Я совсем недавно думал, что неплохо бы кого-нибудь пригласить на партию! Соскучился по звуку шарика, гремящего по столу!

– Я – не кто-нибудь, да будет тебе известно! – Эфессия высоко подбросила шарик вверх, дождалась, пока тот упадет обратно на ракетку и так закрутила его, что он описал немыслимую дугу и пролетел всего в нескольких сантиметрах от уха отшатнувшегося Жени. – Я, между прочим, мастер спорта по теннису, да будет тебе известно, недостойный!

Я где-то читал, что, согласно турецким, персидским и египетским традициям, после слова «недостойный» обычно следует продолжение – «сын шлюхи и шакала!», или – «ящик мексиканского дерьма!». Но Эфесия ограничилась только прилагательным.

– Тогда я сдаюсь! – Женя снова сник. – Если только ты не окажешь мне милость и не сыграешь левой рукой!

– Да будет так! – Эфесия ловко перебросила ракету из правой руки в левую. – Мне нетрудно, я ведь от природы левша!

Они сыграли пять партий:

15 – 0

15 – 0

15 – 1

15 – 1

15 – 0.

Когда финальный, запущенный твердой рукой Эфесии шарик стукнул Женю по лбу и срикошетил в пол, он со вздохом отчаяния отложил ракетку и отвернулся – дрожать от унижения, как осиновый лист на ветру.

– Ладно, Чебургена! – Эфесия подошла к Жене и посмотрела ему в глаза. – Не принимай близко к сердцу, ты ведь не виноват, что я несколько лет училась у лучших китайских мастеров пинг-понга! Родители специально выписали двоих из Пекина – чтобы побаловать дочку! Но дочка выросла, и сейчас ей требуется совсем другое баловство. Пошли-ка в спальню! И где у тебя душ, полотенце и тапочки? Я надеюсь, найдутся для дорогой гостьи?

Тапочки и полотенце, конечно, нашлись. Женя, видя, что пока его никто не собирается отдавать на прокорм бойцовым собакам, успокоился, расцвел улыбкой и предложил Эфесии потереть спинку мягкой натуральной губкой, привезенной с побережья Мертвого моря. Она отказалась, но зато:

– Знаешь, Чебурек! Я открою тебе секрет! Когда я была совсем маленькой, и мама купала меня в ванночке, она мне всё время читала стихи – Агнии Барто, Сергея Михалкова, Сергея Есенина, Владимира Маяковского! Давай и ты мне что-нибудь почитаешь! В смысле, стихи! Под журчащими струями падающей воды поэзия воспринимается особенно романтично! А уж если из твоих уст последуют экспромты, считай, половину прощения за свое немужское поведение ты уже заслужил!

И Женя начал – и сразу с экспромтов.

Эфесия мотнула головой, брызги полетели Жене прямо в лицо, и он понял, что такой примитивной рифмой только настроит девушку против себя. Пришлось срочно менять слог, переходя на более романтичный.

Женя еле успел увернуться от брошенной в него мочалки – Эфесия, гневно сжимая и разжимая кулачки, примеривала пластиковую бутылку с жидким мылом: как бы удачнее метнуть? Женя бухнулся на колени, молитвенно сложил руки и поклялся, что это – его самая первая проба пера, и он просит не судить строго!

Эфесия засмеялась и милостиво разрешила читать хоть черта лысого! Она потерпит, но строго оценит Женины способности по десятибалльной шкале. И если получится меньше трех – то берегись, Женя!

Женю прорвало. Я так думаю, в этот момент он вспомнил Незнайку и решил перенять его опыт стихосложения.

– Чем отобьешься? – Эфесия посмотрела на Женю так, как будто видела его впервые. – Кремовыми тортами?

– Ну, да! – Женя сгорбился. – Другая рифма в голову не лезет! Я стараюсь, честно! Никто еще не заставлял меня сочинять стихи, как Пушкин! Ты первая!

– Приятно слышать! – Эфесия выставила вперед обращенную кверху ладонь и загнула мизинец. – Начало – на твердую четверку!

Далее она загнула безымянный палец:

– Середина стиха – пожалуй, девятка! Особенно фраза: «Девушку люблю я!». У тебя отлично получилось – с придыханием, навзрыд – думаю, Саша Блок тебе бы позавидовал!

– Какой Саша? – Женя явно был чуть-чуть не в себе, и мозги у него совершенно отказывались работать. А, может, всему виной шум льющейся из душа воды, и Женя не мог отчетливо разобрать слова Эфесии?

– Александр Блок! Великий русский поэт, тупица! – Эфесия загнула средний палец. – Окончание стиха – твердая единица и даже ноль баллов. А за незнание Блока – еще ноль! В итоге что мы имеем: четверка плюс девятка плюс два ноля, поделить на четыре, получается три целых двадцать пять сотых! Больше тройки! У тебя еще есть шанс выкарабкаться из этой передряги живым! Но ты понял, да? Высшие баллы получают слова любви!

Женя понял – но поскольку с мозгами у него были временные проблемы, получилось то, что получилось:

На его счастье Эфесия в это время отвлеклась и пропустила последнюю фразу мимо ушей. Женя ойкнул, взгляд его из затуманенного сделался ясным, он заметался по ванной комнате, пытаясь забиться в угол, но, видя, что Эфесия не предпринимает резких движений, пришел к выводу, что судьба смилостивилась над ним! И даёт ему ещё один шанс. Но только один, и впредь Жене нужно быть очень осторожным!

Не стану гадать, но, наверное, осознание великой удачи вывело Женю к скрытым запасам вдохновения, и он разродился не коротким отрывком, но полноценным стихом оригинального стиля:

Женя произнес это всё одним махом и обреченно посмотрел на вытиравшуюся полотенцем Эфесию. В целом его вид был схож с видом средневековых преступников, марширующих на плаху.

– В общем-то, для начала ничего! – Эфесия похлопала в ладоши. – Лермонтова из тебя не выйдет, и не надейся! Но частушки, при желании, сможешь сочинять! А теперь – чтобы войти в тонус, ну-ка марш под душ!

Эфесия запихнула Женю в душевую кабину и отрегулировала воду на температуру ниже прохладной. А что – тонус, он и есть тонус, и если дама велела в него войти, поневоле войдешь! И еще как! Иначе – автоматная очередь, и прощай, Женя!

После душа любовники переместились в спальню. Но что там творили, я рассказать не могу – Эфесия, словно почуяв мой интерес, захлопнула дверь у меня перед носом! Такое иногда случается – и иначе как обломом это не назовешь! И я был так зол, что решил немедленно отомстить!