…Вера включила воду и немного умылась, чтобы чуть-чуть привести в порядок истрепанные чувства. Но только она вытерлась толстым пушистым полотенцем и собралась выйти из ванной, как телефон (о котором она совсем забыла) завибрировал в кармане и издал нудный протяжный особого тона гудок, который мог означать только одно: это Аполлинарий.
Вера машинально и совершенно не думая о последствиях (сказалась многолетняя привычка отвечать на всё, что звонит), выдернула трубку из кармана и ткнула пальцем в зеленый значок на экране:
– Алло! – и обмерла от страха, понимая, что непреднамеренно нарушила свою же клятву как минимум месяц не отвечать на звонки мужа. Но отступать уже некуда, и по закону жанра сейчас должен был раздаться голос Аполлинария – то ли полный злобы, то ли полный мольбы. Другого не дано – ведь именно только так и могут реагировать брошенные мужья, и редко у кого из них хватает силы принять новые условия игры и хотя бы попытаться для начала выслушать свою бывшую вторую половину.
– Алло! – напряженный, звенящий, как струна, голос Веры выдавал ее решимость сражаться за свою свободу до конца и, коль уж представилась такая возможность, выговорить Аполлинарию все, что она о нем думает. – Алло! Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! – и Вера сбросила вызов. И, не снижая накала страстей, надавила кнопку выключения телефона и чуть было не грохнула им о стену – чтоб более никогда не вызвал у нее таких припадков сердцебиения!
Но Вера, конечно, была девушкой мягкой и довольно легло удержалась от желания разбить очередной электронный гаджет, а только сунула его обратно в карман халата. Поправила волосы, десять раз глубоко вздохнула, выравнивая дыхание, и вынырнула из ванной – ей нужно во что бы то ни стало сохранять сейчас легкое, радостное и даже немного возвышенно-возбужденное выражение лица, чтобы Степан не догадался о той буре в стакане воды, которая только что разыгралась в ванной.
Степан сидел на кухне на втором этаже – больше напоминающей выездной филиал какого-нибудь не слишком большого бара: основным элементом кухни была барная стойка, забитая всевозможными бутылками, гигантский южнокорейский трехстворчатый холодильник и промышленного вида кофемашина устрашающих размеров. Увидев ее, Вера решила, что с ее помощью можно одним махом напоить целый выводок племенных жеребцов совместно с эскорт-ротой красавиц.
Степан внимательно читал «Ведомости», одной рукой переворачивая страницы, а другой время от времени поднося ко рту очередную чашку кофе. Его взгляд был сосредоточен, брови хмурились, и сам он выглядел немного расстроенным. Однако, заслышав шаги Веры, он отложил газету, просветлел и встретил ее с широкой улыбкой, вставая с высокого барного стула и предлагая Вере место за нормальным обеденными столом, который на кухне тоже присутствовал.
Степан, быстро осознав, что неплохо бы Вере, наконец, немного перекусить, буквально вывернул холодильник наизнанку, завалив стол какими-то немыслимыми деликатесами, красочными баночками, пакетиками и бутылочками. Потом взялся самолично готовить ей кофе, пока Вера мазала хлеб маслом, резала сыр и ветчину, которая выглядела настолько свежей и аппетитной, что, казалось, бегала еще полчаса назад.
– Ну, как дела? Педерсон шуршит? – Степан засмеялся во весь голос, чем привел Веру в некоторое смущение, но она быстро приняла его игривый тон и ответила соответственно:
– Еще как – только дым идет! И особенно его напарница, которая полкомнаты завалила трусами! Так что, пока с ними разбирались, забыли, зачем они вообще нужны! – В ответ ну шутку Веры Степан еще более развеселился и принялся ожесточенно шуровать подносом, выставляя на него свежесваренный кофе для нее и для себя.
– Знаешь, Степушка, – Вера решили немного отойти от «Бобрика» и стать, наконец, более благосклонной и мягкой к своему потенциальному очередному жениху-миллионеру, – выбор гардероба – занятие ответственное. И отнимает много сил! А я, насколько ты можешь видеть, почти совсем неодетая! Как же мы с тобой поедем к твоим родителям – прямо вот так? – И Вера провела рукой по халату сверху вниз, показывая, что так, может, и ничего, но для званых мероприятий совсем не годится.
– А что, Педерсон ничего не привез? Вроде, он столько коробок с собой притащил? – Степан немного отвлекся от кофе и вопросительно уставился на Веру. – На него это не похоже, я же ясно велел ему брать все, что у них есть!
– Да нет, милый, ты неправильно понял – или я не так сказала. Шмотья у него как раз полно, но ведь покупать все, что нужно, прямо сразу – это жутко дорого! А у меня, – тут Вера игриво хихикнула, – не так много денег, как у тебя! И я боюсь, что даже за трусы расплатиться – и то не хватит! Вот подождал бы ты немного, пока я стану настоящей звездой, тогда бы и не было проблем с содержанием такой женщины! – теперь Вера откровенно хохотала, а вместе с ней и Степан, который просто давился смехом, глядя на Веру и понимая, насколько красиво она прикалывается сама над собой.
Отсмеявшись, они приступили к завтраку – второму или третьему для Степана и первому – для Веры. Нацепив на себя деланно серьезный вид и нахмурив брови наподобие гигантской птицы из «Angry Birds», Степан набрал номер телефона Варвары и после того, как в трубку ответили, сказал:
– Варя, насчет оплаты всего. Спиши, пожалуйста, с депозита в системе – как на меня лично. О’кей? Что-нибудь еще будете подвозить? Ага, Педерсон уже поехал. Отлично – Вера скоро спустится к вам, и вы продолжите. Ну, все – давай! – и Степан отключился.
Вера вопросительно смотрела на него, ожидая объяснения, и Степан, не выдержав, опять громко рассмеялся и, ласково проведя по ее густым шелковистым волосам, голосом умудренного опытом наставника произнес:
– Эх, Веруська, понимаешь, быть богатым – это очень большое преимущество! Эти шмотки из магазина – все мои, так же, как и сам магазин тоже мой. Они просто спишут все, что тебе понадобится, с моего личного балансового счета, да и все дела. В любом случае, мы в прогаре не будем – да и тяжело оказаться в прогаре с нашим-то процентом накрутки и контингентом покупателей! Так что особо не зажимайся и бери все, что нужно. Для меня сейчас встреча с родителями важнее, чем просто шмотье. Кстати, хочу тебе показать твою фотографию в Интернете, и можешь заодно почитать, что там пишут о тебе и обо мне. Но только не принимай все близко к сердцу – лишние переживания тебе ни к чему! И привыкай – теперь ты тоже попала в зону особого внимания!
И Степан жестом указал Вере на темный ноутбук, мерно гудевший и помаргивающий огоньками на барной стойке. Вера – как ни была голодна! – мгновенно отложила в сторону только что надкушенный бутерброд, вспорхнула со стула и нетерпеливо щелкнула мышкой. С экрана на Веру смотрела она сама с немного обескураженным видом, а рядом с ней – Степан на одном колене, что-то говорящий в микрофон.
Щелк – следующая фотография: плывущая в цветном полумраке загадочная фигура под вуалью под ручку с Трепангом, щелк – Вера, гневно смотрящая на Степана и он – с изрядно смущенным, но решительным видом. Под фотографией стояла подпись: «Молодые ссорятся уже в день объявления помолвки!»
Вера недоуменно уставилась на ноутбук, пытаясь понять, как же ей теперь на все это реагировать. Она заинтересованно ткнула на один из новостных сайтов и тут же обнаружила ссылку в тему: «Богатый наследник нашел свою принцессу!», перешла к статье – и в том числе прочитала, что: «А невеста-то замужем – что делать?», и оказывается: «Олигарх уже под каблуком!», затем посмотрела на Степана и в очередной раз прыснула со смеха. Ей вдруг стало так смешно от всего произошедшего, что она, глядя на серьезный вид Степана, никак не могла остановиться и в итоге дождалась, что Степан стал слегка похлопывать ее по спине, пытаясь сквозь точно такой же душивший его смех приговаривать:
– Ну, что ты ржешь? Представь, сейчас сюда завалится маман посмотреть на новую невестку, а тут ты – в халате и с пирожками! А, где, спрашивается, пафос, присущий моменту?
– Точно, – Вера быстро подхватила тему, – а тут я в одних трусах бесстыже пью кофе с ее сыном! Катастрофа! Поэтому срочно – вперед, за шмотками! Сейчас – только немного перекушу!
– Давай, давай! Кстати, раз уж мы с тобой так прославились, неплохо бы тебе рассказать немного о твоем муже и, вообще, о себе. Я ведь о тебе почти ничего (совсем ничего!) не знаю, кроме того, что ты замужем за, оказывается – тут Степан кивнул на ноутбук, – серьезным бизнесменом.
– Да что тут рассказывать, Степушка! Все, как всегда! Все вы одинаковые – Вера вдруг обиженно прикусила губу, – постоянно так и норовите то к одной, то к другой! Вот и он такой же кобель! И, вообще, ты, вроде, говорил, что тебе совершенно все равно, замужем я или нет! Так вот – можешь считать, что я не замужем, поскольку не желаю больше видеть этого кретина! И собираюсь с ним разводиться, но ты здесь совершенно не причем! И я бы никогда с тобой не сбежала, если бы уже не чувствовала себя свободной!
Вера отвернулась. Только теперь она отчетливо поняла, почему Сан Саныч так подробно выспрашивал ее, не собирается ли она от них уходить. Оказывается, Интернет уже переполнен ее фотографиями и ее историей, Веру обсуждают все, кому не лень, и, конечно – и в офисе, и подругам и, само собой, Аполлинарию тоже давным-давно все известно. Наверное, даже мама и то знает. И от этого Вере стало неловко и немного стыдно.
– Получается, теперь ей всем придется что-то доказывать и объяснять. Ну, может, кроме Ирки с Леной. Ирка-то, как раз, небось, ликует! С другой стороны, что сделано, то сделано, ничего изменить уже нельзя, обратно дороги нет, да что та дорога – путь в никуда? К старости вместе с кобелем – бывшим (ну, почти бывшим) мужем? Особенно теперь, когда у нее впервые за много лет появился шанс новой жизни? Вот уж, фиг вам! Свою удачу она постарается использовать по полной! – и, придя к такому выводу, Вера немного встряхнулась, взяла себя в руки опять улыбнулась Степану:
– Так что вот так, Степушка, перед тобой сидит разбитная московская разведенка! И очень хочет кофе! А где он? – Вера нахмурила брови, выпятила грудь вперед и, схватив в одну руку лежащую рядом шариковую ручку, наподобие булавы, а в другую – сахарницу (скипетр), несильно грохнула кулаком с булавой по барной стойке! – Кофе царице! С сахаром!
В ответ на ее комедию Степан чуть не опрокинул поднос с кофе на пол, схватил Верину кружку и с напускным почтением на двух руках поднес ее Вере, которая задрала нос и, нацепив на себя надменный вид, неспешно приняла ее и выдохнула из себя:
– Мерси! – и тут же показала ему язык, – а теперь давай есть, да и пошли все эти писаки к такой-то матери! Пусть пишут, что хотят!
– Правильно мыслишь! Мы ведь можем их вообще не читать! Я вот ничего и не читаю и тебе не советую – здоровья будет больше! А оно тебе еще понадобится! Рожать-то ты собираешься? – Степан хитро взглянул на Веру, которая, немного смущенная таким вопросом, едва не поперхнулась, вопросительно уставилась на него, потом провела рукой по животу и промурлыкала:
– А как же – был бы человек, как говорится, хороший! – и с хитрым видом вновь принялась за свой бутерброд.
В ответ Степан обнял ее за плечи, притянул к себе, звонко чмокнул в щеку, и, казалось, хотел уже перейти к более близкому общению, но тут вдруг резко зазвонил его мобильник, и он с кислым видом отстранился от Веры и нажал значок входящего звонка.
– Алло! Да, мам, привет! Как дела? У меня? Да все нормально! Ну, хорошо, что читала, значит, не придется ничего рассказывать! Да перестань! Ладно, ладно, когда ты приедешь? Хорошо! Пока!
– Ну вот, маман едет! Вечером будет здесь! Наверное, вместе с отцом. Так что нужно нам к этому времени разобраться с твоим гардеробом! Давайте занимайтесь с Варей, а мне еще нужно съездить в пару мест! Я – мигом! – Степан снова чмокнул Веру и быстро сбежал с лестницы на первый этаж, оставив Веру в гордом одиночестве допивать кофе и доедать бутерброды. Потом внезапно вновь вернулся и сказал:
– Кстати, мою маму зовут Галина Французовна – запомнишь? – на что Вера, уже успевшая глубоко занырнуть в свои мысли, машинально кивнула головой, потом опомнилась и уточнила, – как, еще раз?
– Галина Французовна! – только ты не смейся!
– Я и не собираюсь – однако какое странное отчество! Первый раз такое встречаю!
– Да, отчество необычное, что правда, то правда! И даже мне оно в свое время очень жизнь подпортило, а уж маме-то как! И она тебе обязательно расскажет – если вы сойдетесь, конечно – откуда оно появилось. Но я вернулся специально, чтобы ты – вдруг я задержусь – была готова и без меня пообщаться с маман. Я, конечно, не собираюсь тебя бросать, но ведь и она может приехать раньше! И тогда знание имени-отчества потенциальной свекрови не помешает, правда? И вот еще что – когда закончишь со шмотками, проследи, чтобы Педерсон и Варя забрали все коробки, и вот тебе номер телефона – это домработница, она живет здесь поблизости, ты ей набери – пусть придет немного наведет красоту. Нужно ведь подготовиться к встрече с родичами! Ну, все – пока-пока!
Вера смотрела, как он спускается по лестнице, и вереница беспокойных мыслей вновь овладела ею. Степан уезжает по своим делам и спокойно оставляет ее одну – значит, она уже совершенно своя, или как? А знакомство с маман – каким образом все это будет выглядеть? Типа:
– Здравствуй, милочка! Я – Галина Французовна, как ты, наверное, догадалась! Вот, значит, ты какая? И как только угораздило моего непутевого сына связаться с такой прощелыгой? Посмотри на себя – ни рожи, ни кожи! А интеллект – он, вообще, у тебя есть, или как у всех из вашего поколения – ноль мыслей и такой же коэффициент IQ? Ну, говори быстрее, сколько тебе дать, чтобы ты прямо сейчас избавила моего сыночка от своего навязчивого присутствия? – далее следовало еще несколько вариантов монолога Галины Французовны, которые становились все отвязаннее и отвязаннее. Но концовка была одной и той же: «Пинком под зад и обратно в Москву в опломбированном вагоне!»
К моменту, когда Вера допила кофе, в ее воображении Галина Французовна уже рисовалась эдакой медузой Горгоной с испепеляющим взором и шевелящимися от гнева волосами, которые сами по себе словно вопрошали: «Доколе, доколе эти лахудры будут доставать моего сына?»
В общем, настроение было совершенно испорчено, сомнения в благоприятном исходе задуманного Верой предприятия вновь взошли на пьедестал, и она медленно поплелась в комнату разбираться с уже ставшим ей почти неинтересным шмотьем. И даже возможность обзавестись новым ультрамодным и сверхдорогим гардеробом не представлялось ей уже такой заманчивой и притягательной, как раньше.
Однако Вера была не такой девушкой, чтобы долго находиться в подавленном настроении.
– По крайней мере, новые трусы-то с меня снимать не станут, когда отправят в Москву – так что я уже в выигрыше! – решила она наконец – после десяти минут тягостных раздумий и рассеянного наблюдения за Варей, которая, как гигантская форель икру метала из огромных коробок на свет божий курточки различных фасонов и цветов, кофточки, босоножки и так далее по списку. И Вера ринулась в круговорот бесконечных примерок, кривляний перед зеркалом, восторженных вздохов и ахов – и прочих таких милых сердцу любой нормальной женщины занятий.
Девушки трудились, не покладая рук, но время бежало с такой скорость, что Вера уже начала всерьез опасаться, что до приезда Галины Французовны они всяко не успеют. И нарастила темп. Варя только диву давалась ее физическим возможностям, а Вера, сжав зубы, все мерила и мерила и остановилась только, когда часы показывали четыре. Теперь перед ней лежал громадный ворох одобренной к приобретению одежды, которую еще нужно было распихать по многочисленным Степановым шкафчикам и тумбочкам (которые, в свою очередь еще нужно найти). И пока Варя что-то сосредоточенно подсчитывала на своем калькуляторе, Вера бегала по квартире, как сумасшедшая, судорожно пытаясь обнаружить эти самые таинственные шкафчики и тумбочки. На ее радость, один громадный платяной шкаф в соседней комнате все-таки был (и он оказался почти совсем пустым) – так что она заполнила его до отказа и немного успокоилась.
Дождавшись, пока Варя и Педерсон перенесут оставшиеся коробки в машину, Вера набрала телефонный номер домработницы и пригласила ее в квартиру. Зоя как будто ждала Вериного звонка и прибыла уже через десять минут, а еще через пять в комнатах загудел пылесос, наводя необходимый для приема мамы Степана лоск. Его же самого все не было и не было, и Вера, улучив минутку, ринулась в ванную смывать с себя обильный трудовой пот после напряженного дня.
* * *
Галина Французовна, наткнувшись утром на скандальные печатные полосы с фотографиями сына, стоящего на одном колене перед какой-то девицей, не на шутку переполошилась. Она внимательно перечитала текст нескольких статей (они все были, примерное, одинаковы) и пришла к выводу, что вот и в их с отцом жизни появилось что-то новенькое. А именно – девушка, перед которой ее сын принародно преклонил колено. Чего ранее за ним замечено не было. И это еще слабо сказано – поскольку в последнее время Степан настолько устал от внимания противоположного пола, что начал просто скрываться и не раз говорил матери, что в ближайшее время хочет пожить совершенно холостым. И родители могут не рассчитывать на него в плане брака.
И вот – такое! Причем, совершенно неожиданно, и сразу – предложение замуж! Материнское чутье подсказывало Галине Французовне, что у Степы в этот раз все серьезно – никогда раньше он не устраивал таких публичных шоу со своим участием. А про подруг, которые у него время от времени возникали, Галина Французовна слышала только от общих знакомых, и то – ничего конкретного. Да, какое-то время он достаточно долго встречался с одной девушкой (ее звали Алла), но потом они внезапно расстались – и с тех пор, как отрезало. Никаких постоянных и обязывающих связей! Сейчас же – совсем другое дело. А кто такая его избранница, совсем непонятно. Тем более пишут, что она замужем.
Нужно срочно ехать к сыну и самой во всем разобраться! Галина Французовна подробно рассмотрела фотографии Веры и пришла к выводу, что, конечно – красавица, спору нет! Да такая, что может снести башку любому мужчине. Но вот что она за человек, и что задумала по отношению к Степану – Галине Французовне предстояло выяснить самостоятельно. Она прекрасно знала своего сына – по характеру он был на нее очень похож. И если что-либо надумал, то пойдет до конца. Так что с выбором сына и ей, и отцу придется считаться, несмотря на любые их возможные доводы. Впрочем, кто сейчас говорит о срочной необходимости гнать, как ее там – ага, Веру! – поганою метлой? Это всегда успеется, а вот возможностью познакомиться с ней поближе пренебрегать не стоит.
Как женщина разумная, Галина Французовна понимала, что не всегда выбор родителей хорош для их детей, и бывают моменты, когда дети в этом вопросе готовы драться даже против родителей – и таких случаев пруд пруди (да что там говорить, такие – почти все!)
Что, конечно, не отменяет необходимости действовать быстро и решительно. Вот только как? Лучше всего познакомиться с Верой один на один (во время отсутствия сына) – так, чтобы вся ее (Веры) сущность была, как на ладони. Да – так лучше всего! Нужно с помощью отца выманить Степана на работу и продержать его там до вечера! А самой пока наведаться к нему на квартиру, представившись его личной помощницей, командированной специально, чтобы помочь Вере обустроиться!
Надо сказать, такое нестандартное решение для Галины Французовны было вполне естественным – в прошлом она была профессиональной театральной актрисой, и еще лет эдак пятнадцать тому назад весь Санкт-Петербург ей аплодировал, плакал и смеялся, следя за ее игрой на сцене БДТ. Так что роль помощницы сына после Офелии и Дездемоны послужит для Галины Французовны еще и развлечением – и поможет совместить приятное с полезным!
Галина Французовна быстро набрала номер мужа и обрисовала ему сложившуюся ситуацию, и что она задумала. Папа Степана долго пыхтел в трубку, и было понятно: он еле сдерживается от того, чтобы – то ли зарыдать, то ли заплакать от смеха. Но поскольку он в это время общался с одним высоким чином в мэрии, то старательно сохранял серьезный вид и только отрывисто буркнул: «Хорошо, организую!» И организовал – зазвал сына в срочную загородную командировку якобы для инспекции нового строящегося промышленного объекта и дал обещание супруге не отпускать его ранее девяти вечера. А заодно и не говорить с сыном о Вере (если тот сам не начнет) без дополнительной отмашки Галины Французовны.
Дело, считай, в шляпе! Теперь оставалось только заявиться на квартиру сына часикам к шести под предлогом приготовления ужина и помощи новой постоялице – и все как следует выспросить и узнать. Но пока что еще рано, и можно спокойно заниматься своими делами!
День пролетел незаметно. Галина Французовна спохватилась только в пятом часу – она переполошилась, бросилась к шкафам в надежде найти какую-нибудь одежду попроще, что-то подобное откопала, вытребовала у мажордома его личный автомобиль – трехлетнюю «Хонду» (ну, не на новеньком же джипе с охраной ехать в качестве помощницы сына!), посадила за руль одного из секьюрити (Галина Французовна пересядет в «Хонду» лишь около дома Степана), села в громадный «Лексус» с двумя охранниками впереди, и машины тронулись в путь.
* * *
Когда Вера вышла из ванной, было уже без пятнадцати шесть. Зоя сообщила ей, что звонил Степан и предупредил, что задержится и будет в лучшем случае только к вечеру. Известие было неприятным – Вера очень рассчитывала, что Степан вернется домой до приезда его мамы. С другой стороны – кто сказал, что Галина Французовна вообще приедет? Она ведь договаривалась со Степаном, а если его нет дома, то и приезжать нечего. Это первое. Второе – никто ведь не заставляет Веру сидеть в квартире безвылазно. Она легко может прямо сейчас собраться и пойти погулять и поглазеть на вечерний Питер или просто прошвырнуться по магазинам.
– Кстати, о магазинах! А в доме, вообще, что есть на ужин? – Вера вдруг вспомнила, что за весь день ела только два раза, и то – только бутерброды и печенье. Неплохо бы убедиться, что у Степана имеется еще что-нибудь – более серьезное, чем просто набор для канапе!
Вера поднялась по лестнице на кухню и устроила пристрастный обыск ящичков, полочек, холодильника и выдвигающихся шкафов. Так и есть – еда почти полностью отсутствовала! Вернее, она была – в виде небольшого, наполовину отломанного батона, каких-то разнокалиберных соусов, уксусов, приправ, майонезов (коих Вера насчитала десятка два), двух нераспечатанных банок с красной и черной икрой, упаковки сосисок (вернее того, что осталось от упаковки – трех сосисок), кучи каких-то экзотических сыров со странными названиями и целого вороха фруктов – начиная от апельсинов и заканчивая какими-то колючими, похожими на репейник, ягодами.
Вера вспомнила свою незабвенную, все еще пока действующую свекровь Романну Витольдовну, которая ей прожужжала все уши, что дома обязательно должна быть еда. И ее должно быть много, чтобы в любой момент удовлетворить разыгравшийся вдруг зверский мужской аппетит! Одновременно с воспоминаниями о свекрови Вере в голову пришла странная мысль – а вдруг ее просто проверяют, что же она будет делать: смотреть телевизор или же готовить ужин? И только и ждут, чтобы обвинить ее в лености! Мысль, конечно, была немного диковатой, но Вере нужно рассматривать все варианты и подстелить на всякий случай соломки. Она представила, как Галина Французовна входит в дверь и застает Веру лежащей на диване в то время, как в квартире жрать нечего, громко фыркнула и, покрутив в воздухе дулю, означавшую только одно: «Не дождетесь!», отправилась к шкафу выбирать, что бы такое одеть для вечернего похода за продуктами.
– Так – одежды валом, выбирай, не хочу! Ага – вот, вроде, джинсы ничего, босоножки, топик и легкая курточка с газовым шарфом. – Вера немного покрутилась перед зеркалом, осталась довольной, переложила банковскую карточку и деньги в небольшую новую сумочку «Visconte» из крокодила от Педерсона и отправилась к Зое за ключами. Домработница трудилась, не покладая рук, – от пылесоса она перешла к мытью пола, потом ей еще нужно вытереть пыль, полить несколько комнатных цветов (странно, что они вообще здесь делают?) и закончить все проветриванием, накопившейся грязной посудой и сбором белья для прачечной. Короче, она будет ковыряться еще не меньше часа, а то и двух.
С ключами от входной двери была проблема. Оказалось, у Зои их нет – ее вызывали только тогда, когда в квартире кто-то был. Она уже много раз просила дать ей возможность приходить в отсутствие хозяина, чтобы ей никто не мешал, но свекровь оставалась непреклонной: «За домработницами нужен постоянный присмотр!». Так что Зоя сейчас все закончит и просто уйдет, захлопнув за собой дверь, провожаемая подозрительным взглядом консьержа внизу.
Это была проблема – хотя, с другой стороны, минимум час – пока Зоя убирается – у Веры есть. А час – это навалом времени! Ведь должны же здесь быть поблизости хоть какие-то продуктовые, чтобы до них можно было добраться минут за десять! Не глухомань же дикая!
Зоя внимательно выслушала, что Вера уходит совсем ненадолго, и она должна открыть ей дверь по возвращении, покорно кивнула и дальше принялась за работу – господские проблемы были ей по барабану. А Вера, подхватив новую сумочку (не «Chanel», конечно, но тоже вполне себе ничего!), весело сбежала вниз по ступенькам, кивнула бдительному сторожу парадной (почти, как своему), на что он в ответ заискивающе улыбнулся и широко распахнул перед ней дверь.
– Кстати, а какой номер квартиры-то у Степана, какой номер домофона, и, вообще, как я попаду обратно? – смутно мелькнуло у Веры в голове, но она легко отбросила эту мысль, – как-нибудь пустят! Чай, не высшая тригонометрия! Тем более, консьерж постоянно наблюдает за входом через видеокамеру.
На улице было хорошо! Вечер выдался очень теплым и теперь, подсвеченный лучами заходящего солнца, являл собой картину лености и неги, так непривычной жителю громадной и вечно куда-то спешащей московской агломерации. И это – несмотря на рабочий день! Что сказать – в Питере дышалось намного легче, и давление людской массы переносилось гораздо спокойнее, чем в столице! Чтобы добраться до продуктового, Вере нужно было выйти на ближайшую улицу – перпендикулярную ограде Таврического сада, название которой Вера пока не знала.
В этот час автомобильное движение было оживленным, и горожане деловито спешили по своим делам, образуя многочисленные людские потоки, втягивающиеся и низвергающиеся во дворы и обратно на улицы. Вера же со своей рассеянной походкой и живым интересом к окрестностям никоим образом не походила на местную, чем и не преминул воспользоваться пронырливый первый же встреченный МЧ, который тут же предложил Вере экскурсию по Санкт-Петербургу. Он получил жесткий отказ, зато был вознагражден возможностью объяснить ей, где находится ближайший продуктовый магазин. Оказалось, что совсем рядом – буквально, через сто метров.
Это был типичный городской супермаркет, в котором продавалось почти все – начиная от зубной пасты и заканчивая телевизорами китайского производства. Ассортимент был точно такой же, как и в подобных магазинах в Москве, и даже названия молочной продукции и полуфабрикатов совпадали. Вера выкатила из угла сетчатую продуктовую тележку и неспешно двинулась по рядам. Принимая во внимание, что у Степана мало что есть, Вера решила купить продуктов немного с запасом. Сначала в тележке появились кефир, сметана, молоко, три пачки творога, потом – салфетки и бумажные полотенца, потом – внушительных размеров окорок и кусок вырезки, потом – половина семги и несколько пачек макарон, и напоследок – обычный тривиальный майонез, сетка картошки, полкило моркови, свекла и немного огурцов с помидорами.
Уже подходя к кассам, Вера вспомнила, что у нее самой вообще нет никаких средств гигиены, и это обстоятельство нужно устранить. Она вновь отправилась по рядам, высматривая, что бы еще зацепить ненароком, и остановилась только, когда решила, что все – с покупками пора заканчивать. Она и так набрала всего навалом – а ведь все это еще донести нужно! Покупок оказалось пять внушительных пакетов – общим весом килограммов под четырнадцать. А до дома – метров двести или триста. Но ничего не поделаешь – есть-то все равно что-то нужно!
Вера решительно подхватила покупки и медленно побрела к дому. Тяжелые пакеты оттягивали ей руки, что было, конечно, не очень удобно, но приходилось терпеть. Тут она обратила внимание, как прямо перед ней две машины (огромный джип «Лексус» и следом за ним недорогая «Хонда») въехали во двор, и буквально через минуту все тот же «Лексус» опять выехал обратно и припарковался неподалеку. Проходя мимо него, Вера обратила внимание, что в нем сидит три человека – по виду настоящие гамадрилы с тяжелыми челюстями и не менее тяжелым взглядом. От внезапно накатившего на нее страха она поспешно отвернулась и даже немного сгорбилась, ускоренным шагом вошла во двор и двинулась к подъезду.
– Фу, слава богу! – Вера скинула пакеты на резную скамейку возле двери и принялась растирать себе ладони, стараясь восстановить кровообращение, а заодно, наконец, и распрямила спину. – Что ни говори, а бег с утяжелениями особо здоровья не добавляет!
Вера посмотрела по сторонам и увидела, что возле только что заехавшей во двор «Хонды» копается какая-то средних лет женщина, лицо которой показалось Верее смутно знакомым. – Может актриса? Да, точно, актриса! Я на нее наткнулась недавно в какой-то передаче! Там она еще громко спорила с каким-то мужиком! Наверное, тоже здесь живет – или, может, к кому-нибудь в гости приехала. Вот только странно, что у актрисы такая никудышная машина. Впрочем, а мне-то какое дело? – Вера вяло посмотрела на свои ладони, которые постепенно начинали приобретать здоровый цвет, потом со вздохом подхватила пакеты и устремилась внутрь. Однако подойдя к двери, она осознала, что рук-то у нее свободных нет, и мало того – на домофоне просто не оказалось никакой кнопки вызова (никто из посторонних по определению никогда не проникнет внутрь!), а консьерж, наверняка, пялится в кроссворд и внимания не обращает на то, что творится снаружи.
Вера умоляюще оглянулась, словно ища поддержки у невидимого суфлера – что же делать, как внезапно сзади ее кто-то негромко окликнул:
– Девушка, Вам помочь? Вы сюда идете?
– О, да, конечно, большое спасибо, а то у меня руки заняты!
Внезапной Вериной спасительницей оказалась все та же женщина из «Хонды», стоявшая позади нее с ключами в руке. Через пару секунд дверь отворилась, и Вера последовала следом за женщиной, еще раз поблагодарив ее за то, что ей не пришлось изображать из себя циркового клоуна, бегая с пакетами от лавки к двери и потом снова, и потом опять – чтобы, наконец, привлечь внимание консьержа.
Консьерж стоял по стойке смирно, провожая попутчицу Веры глазами, а на нее саму совсем не обращал внимания. Вера секунду раздумывала, стоит ли вызывать лифт, но потом все-таки решила подняться по длинной лестнице пешком, поскольку в данном случае нажатие кнопок лифта было тем еще удовольствием.
Странно, но ее попутчица тоже остановилась на втором этаже. Она неожиданно для Веры решительно шагнула к двери Степана и открыла ее своими ключами. Не будем строго судить Веру за то, что первая ее реакция была очень спонтанной:
– Ой, а Вы тоже сюда? Подождите, не закрывайте двери! – женщина из «Хонды» удивленно остановилась и внимательно посмотрела на Веру:
– Так Вы Вера? Как странно, и почему я Вас сразу не признала? Степан мне о Вас подробно рассказывал. Я его помощница по хозяйству, меня зовут Ольга Сергеевна. Он просил меня заехать сегодня, чтобы приготовить ужин, – в голосе Галины Французовны и в самом деле звучали удивленные нотки, – ну, надо же, она не узнала Веру, хотя еще с утра внимательно изучила ее фотографии. А может, всему виной антураж, при котором состоялось их первое знакомство?..