Большинство палат были заполнены людьми. Дело в том, что команда Роджера получила отпуск на выходные. Их пациенты все еще занимали кровати, а пациенты Келли и Джека освободили половину. На этой неделе они вообще поработали на славу.

Таня работала все выходные, потому что две медсестры заболели. Сегодня она тоже была на дежурстве, сопровождала их на обходе вместе с еще одной медсестрой.

– Вес Тодда уменьшился, – сказала она, когда они осматривали последнего пациента Джека, маленького мальчика с невротическим синдромом. – Сегодня он действительно выглядит лучше.

– Дело стероидов, – пробормотал Джек.

Келли нервно взглянула назад, чтобы, не дай Бог, не коснуться Джека рукавом, удачно пройти между столом и кроватью малыша.

– Как поживаешь, ковбой?

Тодд всем своим обликом походил на маленькую девочку. Он был одет в кожаную рубашку, и брюки на нем красовались ковбойские. Келли улыбнулась малышу, который с довольным видом принял комплимент Джека.

– Мы не ковбои, – сообщил им Тодд, показывая значок на рубашке, – мы – шерифы, – гордо сказал он.

– Извини, не разглядел. – Улыбка Джека полоснула Келли по сердцу. Она наблюдала, как Джек надел стетоскоп, поднял рубашку Тодда и пижаму и прижал металлический кружок к спине мальчика. – Как ты себя сегодня чувствуешь, шериф?

– Гораздо лучше, – уверил врача Тодд.

– Я рад за тебя. – Джек некоторое время прислушивался к дыханию, биению сердца малыша, а потом осмотрел его ноги и отошел. – Ну, теперь можно подумать и о том, как ты поедешь домой. Мальчик стремительно идет на поправку, – заявил он, поднимаясь с детской кровати. – Таня, если его родители приедут, когда я буду здесь, сообщи мне об этом. Мне надо поговорить с ними по поводу дня выписки сына. Мне нужно самому быть рядом, когда его будут выписывать, чтобы не возникло никаких проблем.

– Хорошо, – кивнула старшая медсестра. – Спасибо. Нам сейчас необходимы лежачие места в больнице. Поступило много новых пациентов.

– Ты не хочешь еще раз проверить его анализы? – спросила Келли.

Они остановились у картотеки. Там они оставили карты, которыми пользовались при обходе пациентов, расставив их в алфавитном порядке.

– Нет, пока действуют стероиды, все хорошо, – ответил Джек.

Келли кивнула. Девяносто процентов детей возраста Тодда нормально выздоравливали после приема определенной дозы стероидов, Келли это знала. Если же состояние не улучшалось, то следовало делать биопсию.

На столе старшей медсестры лежала стопка бумаг. Это были результаты анализов. Келли автоматически просмотрела их, заметив по ходу дела, что у ее пациентов все идет хорошо. На тех, о которых ее предостерег Спенсер, она обратила особое внимание.

– Да, я кое-что забыл. – И Джек протянул ей шариковую ручку. – Рекламный агент, Эмма, передала это тебе.

Ах, она уже Эмма, в гневе подумала Келли.

– Как мило с ее стороны. – Келли взяла ручку и воткнула ее в пластмассовую подставку для ручек, стоявшую на столе медсестры. – Может, кому-нибудь пригодится, – прибавила она равнодушным тоном. На ручке был напечатан знак той самой компании, которую представляла женщина. Келли терпеть ее не могла.

– Я ей сообщил, что мы все же не будем вписывать ее лекарства в наш список для лечения больных.

– Спасибо за услугу. – Келли деловито раскладывала бумаги по местам. – Они сошли с ума, если думают, что их лекарства лучше только из-за высокой цены. – Для Келли важную роль играла стоимость лекарств, поэтому она была против. Впрочем, иногда бывали лекарства, которые действительно стоили своих денег, но их было мало в Новой Зеландии. И тогда, конечно, речь не заходила о разнице в цене лекарств. Главное всегда было лечить пациента. – Любопытно, а что она сама сказала по поводу стоимости медикаментов?

– Я не спросил. – Джек рассматривал рентгеновские снимки. – Мне было все равно.

– Да уж. А мне показалось, что ей было не все равно. Я имею в виду лекарство. Кстати, ты не собираешься с ней встретиться еще раз?

Келли прекрасно знала все без него. Но язык – враг ее. Роковая фраза вырвалась. На нее посмотрели зелено-желтые кошачьи глаза. Строго, взыскательно, с явным обвинением. Келли не выдержала этого взгляда и опустила глаза.

– Что?

– Мне просто интересно. – Она снова уже изучала документы, хотя никак не могла сосредоточиться на написанном. – Мне она показалась довольно-таки соблазнительной. Или мне кажется, или женщины имеют обыкновение вешаться на тебя, подобно этой выдре. А ты этого до сих пор не замечал?

– У меня создалось впечатление, что мы с тобой были на двух разных семинарах.

– Да ладно, перестань. – Келли с шумом захлопнула папку. – Она почти у тебя перед носом трясла своей грудью. Джек аж присвистнул.

– Ну, может, она флиртовала. Совсем чуть-чуть.

– Гораздо больше, – возразила Келли. – Она буквально уселась к тебе на колени. Скажешь, ты и этого не заметил?

Келли в запале совершенно позабыла, что они до сих пор находятся на обходе, и поэтому, когда за ее спиной раздались сдавленные смешки, она в ужасе оглянулась назад. Две медсестры выходили из раздевалки, которая находилась позади них. Вероятнее всего, они слышали всю перебранку.

– О, Келли, – проговорила Белинда, младшая медсестра, с любопытством осматривая парочку, – какие интересные вещи ты говоришь. – Она ослепительно улыбнулась Джеку. – Можешь продолжать. На нас не обращай внимания. Мы – тени.

Лицо Келли вспыхнуло. Джек подошел к ней и взял ее под руку. Они направились к выходу.

– Кажется, настал самый момент, чтобы уйти и не начинать новый виток слухов. До свидания, Сара, Белинда.

– Пока. – Обе женщины помахали им вслед.

– Не могу поверить, что сказала подобное, – пробормотала сбитая с толку Келли. Наконец они были одни в коридоре, оставив далеко позади главный корпус.

Джек покачал головой, словно он тоже не мог в это поверить.

– Да уж. Ты немного перестаралась.

– Я не хотела, поверь, я была взвинчена предыдущим эпизодом, – сказала она довольно резко.

Она отошла от него на шаг, почувствовав, как ее тело начало в буквальном смысле слова таять от его близкого присутствия. Келли не замечала ничего вокруг.

– Я имела в виду, что обычно я не использую подобные выражения. Я буду в городе завтра с утра, поэтому вряд ли приеду. Спенсер хорошо знает обо всех пациентах.

– Подожди!

Келли ушла еще не очень далеко, и ей не удалось сделать вид, что она его не расслышала. Пришлось остановиться. Она нехотя повернулась на сто восемьдесят градусов и ожидала, когда он подойдет к ней.

– Даже не пытайся обвинять меня в моральной нечистоплотности, дорогуша, – предостерег он ее, понизив голос до шепота. – Ты все равно не выиграла в ту субботнюю ночь.

– Конечно. Любой сдался бы на моем месте. Ты силой вытянул из меня признание в том, куда я трачу все свои доходы. И я вовсе не виновата, если правда тебе так не приглянулась. – Келли вспыхнула. Ее щеки горели. – И я вовсе не дорогуша. Я хорошо понимаю, что тебе трудновато запоминать имя каждой женщины, с которой ты встречаешься. Наверное, ты уже не в силах подсчитать их количество. Но раз уж мы работаем вместе, то мое-то имя ты должен запомнить. И потом, я даже не заикалась ни о какой морали. Но может быть, у тебя ее действительно нет, раз ты о ней сам заговорил.

Его лицо стало непроницаемым.

– Она всего лишь рекламный агент. Это ее работа – нравиться окружающим. Чтобы продать товар, надо показать его лицом потенциальным клиентам. Только войдя в доверие, можно добиться успеха. По-моему, ты зря психуешь. Сегодня не случилось ничего особенного.

– Наверное, я кое-что упустила из происшедшего, но мне показалось, что все же кое-что произошло, – возразила Келли. – Я, наверное, придумала и как она флиртовала со Спенсером. Как бы ты ни отпирался, она все время вертелась вокруг тебя. Уж это было заметно не только мне.

– Ага, и это завело тебя.

– Конечно, а ты как думал? – Она сложила руки на груди. – Почему бы мне от этого не завестись? – Она с вызовом посмотрела в его горящие желто-зеленые глаза и продолжила: – Понимаешь, я деловой человек. Очень занята. Мое время расписано по секундам, мне за него платят, и поэтому я не могу тратить его на пустяки. – Она сделала многозначительную паузу и добавила: – Вот ты, например, тратишь мое время по пустякам.

Джек брезгливо поджал губы и презрительно прищурился.

– Так в чем же ты меня обвиняешь? В том, что мы с этим молодым агентом занимались сексом в полном народу зале для семинаров?

Он имел в виду не только занятия сексом в буквальном смысле слова. Их отношения с той женщиной были больше похожи на эмоциональную связь. Келли подумала о любви, о влюбленности.

– Я бы не удивилась, если бы узнала об этом, – брезгливо фыркнула она.

– Значит, ревнуешь?

– Ха! Ничего подобного. То было бы бальзамом на твое раненое самолюбие и мужской эгоизм. Да ты просто не можешь смириться с тем, что мне безразлично, с кем ты там флиртуешь или занимаешься любовью, в кого ты влюбляешься. Я всего лишь осудила ее как неспециалиста своего дела.

– Но ведь она провела семинар достаточно профессионально. – шагнул к ней ближе. – А вот ты ведешь себя непрофессионально. Я только думаю: неужели так будет всегда, когда на меня посмотрит любая женщина?

– Вот уж не надейся, – возразила Келли, вспыхнув. – Я еще не сошла с ума.

– Ты просто не имеешь права ревновать, – заявил Джек, прижав Келли к стене обеими руками. – Ты проиграла, а поэтому потеряла все права на меня.

– К сожалению, я не такая бесчувственная, как ты, – парировала она. – Я не умею прыгать в постель к первым встречным, как делаешь это ты, а потом забывать их на следующий же день, выпроводив безо всякого стыда утром из своего дома. Ноя должна с горечью признать, что...

– Во-первых, я вовсе не такое чудовище, каким ты меня рисуешь. Во-вторых, женщина, которая может спокойно сказать мужчине, что хочет переспать с ним как с тенью своего мужа, сама бесстыдна. Поэтому нам еще надо решить, кто из нас больше бесчувствен и бесстыден в своих поступках. В-третьих...

Келли так и не дала ему завершить третий пункт. Ее заинтересовал второй.

– Ах, так вот в чем дело! Так вот почему ты обозлился на меня после вечеринки! Потому что ты думал, что я хочу заниматься любовью не с тобой, а с Уориком?

– Да, знаешь ли, такие высказывания любого мужчину приведут в ярость! В общем, это действует на нервы и общее самочувствие.

– Но ведь это не так. Я не это имела в виду. Я даже не думала о нем. Я слишком много лет приучала себя не думать о нем. И уже забыла его. – Что и говорить, Келли была шокирована и раздосадована на себя. – А мне-то показалось, ты разгневался на мой рассказ о том, как я любила его, несмотря на все его похождения. Я подумала, что ты презираешь меня за мое слабоволие, податливость и всепрощение.

– Ничем подобным ты не отличаешься. И потом, заниматься любовью с тем, кого любишь, – это не податливость и слабоволие, – уже мягче объяснил он. – Если тебе было с ним хорошо, то я рад за тебя, правда, рад. Да, мне нелегко это перенести, и мне больно думать об этом. Но при этом он обращался с тобой как стряпкой, вот что плохо. Думаю, что, кроме постели, он тебя ничем порадовать не мог.

– Но после моего рассказа ты был таким злым. Мне казалось, что ты думал обо мне как о невинной особе и разозлился, когда это оказалось не так.

– Невинной? Я и не думал о тебе такого. Ты такая, какая есть, и такой ты мне нравишься. И все, что ты мне рассказала, не шокирует меня. Вряд ли что-то может поколебать мое отношение к тебе. И если бы ты в воскресенье была более чуткой по отношению ко мне...

– Более чуткой? Да я всего лишь упомянула, что ты напоминаешь мне Уорика. Это на самом деле так. Кроме того, я не говорила ничего оскорбительного для тебя, не хотела тебя обидеть. Ты все придумал сам. Ведь это ты сам в воскресенье пожелал выгнать меня из своей квартиры. Именно ты начал на моих глазах без зазрения совести флиртовать с рекламным агентом. Ты теперь ездишь в машине с поднятыми стеклами, и я не могу избавиться от назойливой мысли о том, с кем ты сейчас там находишься, кого на сей раз туда пригласил. Именно ты даже и представить себе не можешь, как тяжело мне работать в одном с тобой заведении, где ты можешь флиртовать у меня на глазах с кем угодно и где у тебя столько поклонниц. Куда бы я ни посмотрела, везде они, твои женщины. И как же, ты думаешь, я должна себя чувствовать при этом?

– Разочарованной? Обманутой? – предположил он. – Сходящей с ума?

– Нет, у меня, к счастью, нет проблем с психикой, – возразила она гневно. – Я ведь не встречаюсь с первыми встречными, желая доказать себе и всякому, насколько я привлекательна. Скажи мне, любопытства ради я бы хотела это узнать, есть ли хоть одна женщина здесь, с которой ты не переспал?

– Я бы тоже хотел узнать, ради одного любопытства, ты действительно можешь использовать меня в качестве напоминания о своем бывшем муже? Неужели при этом ты еще можешь осуждать меня за мое вольное поведение?

– Я же сказала тебе, – чуть не кричала Келли, – я не думала о тебе в таком плане.

– А что касается «порше»...

– Фи, эта Вероника! – фыркнула она снова.

Он тяжело вздохнул. Келли сокрушительно покачала головой. Вероника – личная помощница директора.

– Может быть, ты действительно не занимался с ней любовью в «порше», а может, занимался, кто тебя знает? Но одна только мысль о возможности этого приводит меня в ярость. Она же секс-машина!

Это замечание окончательно вывело Джека из себя. Он нервно взъерошил волосы и прислонился к металлической двери.

– Вероника – всего лишь завистливая вдова. Я уже говорил тебе, что между нами ничего не было. И ведь это не остановило твое желание заняться со мной любовью?

– Потому что я не знала, – тяжело дышала она, словно после длительной пробежки, – потому что я не знала, как это с тобой происходит. Я догадывалась, что с тобой всегда опасно. – Ее голос почти хрипел, срываясь на шепот. Но Джек ничего на это не ответил, и поэтому ей пришлось продолжать: – Я думала, все будет не так нежно и медленно. Я думала, все произойдет куда быстрее. Более страстно. Замечательно, но без излишних эмоций. Как могло бы произойти тогда, после нашего похода на пляж. До самого последнего момента я полагала, что после секса я смогу спокойно встать, чувствуя себя при этом довольной и счастливой, так, словно со мной ничего не произошло. Смогу спокойно жить дальше.

– Но именно так и происходит, – иронично заметил он.

– Ничего подобного. Это только видимость. – Келли дрожала с головы до ног, поэтому ей пришлось тоже прислониться к стене. – Я едва могла соображать в то утро, а ты как ни в чем не бывало отправил меня домой, даже не обняв и не поцеловав. И сейчас мне очень тяжело представлять, что ты можешь быть так же нежен с другой женщиной, как был со мной в одну-единственную нашу ночь. О, я знаю, какая я глупая. Мне и хочется и колется, но при этом я ничего не могу с собой поделать. Я буквально схожу с ума, когда думаю, что ты можешь также обращаться и с Вероникой, и с кем-то еще другим. Я старалась себя контролировать. Наверное, мне надо перед тобой извиниться за свои чрезмерные чувства. Только они есть, куда деваться? Именно поэтому, может быть, я вела себя так дурно по отношению к рекламному агенту сегодня днем. Прости меня. Ты прав, у меня просто-напросто нет никакого права на ревность. Твоя жизнь не моего ума дело.

– Даже и не думай извиняться, Келли. Ты просто реагируешь на чисто инстинктивном уровне. Потому что ты воспринимаешь меня, постоянно сравнивая с твоим бывшим мужем, это так понятно. Ты делаешь выводы, не основываясь на фактах. Сознательно или нет, ты хочешь наказать меня вместо него, потому что не могла наказать его. Он играл твоими чувствами, и ты убеждена, что я буду относиться к тебе так же. Конечно, я не аскет и не собираюсь им быть. Но заинтересован я только в тебе одной. Меня не интересуют ни Вероника, ни Донна Линг, ни какая-либо другая женщина. Только ты.

У Келли закружилась голова.

– Значит, произошедшее с нами для тебя ценно? Я правильно тебя поняла? – Она стала задумчиво рассматривать свой маникюр. – Ну наконец-то мы хоть в чем-то сошлись.

Келли посмотрела ему прямо в глаза и отошла от стены. От нее исходило обаяние огромной силы, Джек внутренне готовился к сопротивлению.

– Разница в наших суждениях в том, что я считаю произошедшее с нами любовью, а ты – всего лишь сексом. – Он подошел к ней. – И то была действительно любовь. У тебя могут быть свои причины думать иначе, конечно, однако факт есть факт. В этом мы не сошлись пока.

– Это точно, признаю. – Их глаза встретились, и в груди Келли что-то растаяло, больно кольнув сердце. Ирония всегда отравляла их отношения, они не могли избавиться от циничного отношения к любви. – Но почему ты выбрал меня?

Джек едва заметно пожал плечами:

– Я мог бы попробовать объяснить, чем ты меня привлекла. Но мой ответ вряд ли будет полным и достаточным. Ты же сама дала ответ на этот вопрос: мы не выбираем, так получается само собой.

– Нет, я сказала, что мы не всегда выбираем. Но у человека должен быть выбор, чтобы не наделать безобразных ошибок. Этого не должно быть. Иначе можно сойти с ума. С моим прошлым опытом я должна была бы иметь отличную защиту от таких, как ты, – продолжила она слабым голосом. – Мой брак с Уориком должен был стать как бы вакциной от новой любви. Может быть, я просто мазохистка и мне нравится боль?

– Перестань сравнивать меня с ним. Я не обязан отвечать за его проступки.

Келли прижала к себе сумочку как бы в надежде защититься от его колючего, холодного и острого взгляда.

– Чтобы хоть как-то тебя утешить, я могу сказать, что ты намного лучше его. Даже очень намного. Он даже рядом не стоит с тобой в отношении некоторых вещей. Однако во многом вы похожи. Скажи мне одну вещь: если ты женишься, то как долго ты сможешь оставаться верным своей жене?

– Знаешь, для меня брак всегда был священным делом. Келли даже улыбнулась.

– Уорик тоже так говорил. И после каждого нового увлечения он уверял меня, что больше не будет, что он изменился. Однако это была ложь. Я уже привыкла к его издевательствам надо мной. Мне было очень больно. Если ты будешь поступать со мной так же, я не выдержу, я умру.

Келли кожей чувствовала его нарастающий гнев, однако Джек не двигался. Он скрестил руки на груди и холодно поглядывал на нее.

– Да, я знаю, что мог бы ранить тебя, очень сильно задев твои чувства. Я бы мог заставить тебя делать все, что мне захочется. Я мог бы использовать секс или другие вещи, чтобы убедить тебя покориться мне и поверить мне, Келли. И все же я не собираюсь этого делать. Должно пройти какое-то время, прежде чем ты сама изменишься. Насильно никогда ничего не добиться, если хочешь чего-то настоящего, искреннего. Если тебя что-то заставить делать, то лишь все испортишь. Я только потеряю тебя. Понимаешь, ты сама должна решить, стоит ли мне доверять. И если ты решишь, что я не достоин этого, лучше мне уйти из твоей жизни.

– Кажется, я понимаю тебя.

Келли уже знала, как она решит этот вопрос. Она ему уже доверяла. Она прекрасно знала, что ей надо. Поэтому сейчас она повернется и уйдет от него.

Джек тоже понял ее движение.

Келли сделала шаг вперед, отошла чуть в сторону выхода, потом остановилась и медленно повернулась к нему. Выражение его лица стало каменным, но она произнесла:

– Да, а какова была третья позиция?

Он смотрел на нее, явно не понимая, чего она от него хотела. Келли продолжила:

– Ну, вспомни, ты же сказал: у меня есть три причины. Первая: что ты не бесчувственный. Вторая: что бесчувственной оказалась я. А третью ты не успел назвать. Я бы хотела услышать ее сейчас, перед тем как уйти.

На мгновение он закрыл глаза.

– Помнится, в то утро ты сказала что-то по поводу того, что тебе надо потренироваться уходить безболезненно. Так вот: я бы хотел тебе сказать, что тебе можно об этом забыть. Потому что ты больше не хочешь тренироваться.

– Понятно, – сказала она с тяжелым вздохом.

Это было ее твердое решение. Она дала ему все, что ему было от нее надо, ведь больше нечего было дать. Поэтому все было кончено. Ей нужно срочно уехать из «Кэрори». Она сделает это, как только выплатит весь свой долг. Не может же она в самом деле работать в «Кэрори» и видеть, как он каждый день встречается с другими женщинами. Она просто не в силах так жить. Потеря работы казалась ей наименьшим из зол. Потерять разум куда опаснее.

В четверг Келли была в клинике. В пятницу утром была занята на обходах, потом ездила по частным вызовам до позднего вечера. В выходные она замещала коллегу в Веллингтоне. В понедельник находилась в онкологическом отделении больницы на приеме. Лишь ближе к вечеру она освободилась, чтобы ехать на вечернее дежурство.

Несколько дней она не видела Джека, однако мысли о нем не покидали ее. Сегодня он, должно быть, уже ушел домой, потому что его нигде не было, когда она приехала в больницу.

Келли была взволнована. Она очень соскучилась по нему, ведь они не виделись уже целую неделю. Впрочем, между ними все было кончено, так почему же она все еще думала о нем? Примерно через год она уедет из «Кэрори», как она решила. Заплатит свой долг и покинет это тревожное для нее место. Веллингтон она тоже не собиралась навещать. Однако у нее было такое чувство, что их отношения не закончены.

Спенсер в сестринской ожидал доктора Уэст для обхода. Рядом с ним у стойки находились Таня и Роджер. Они просматривали какие-то бумага. Келли услышала конец разговора.

– Я даже не поверила своим ушам, когда узнала об этом, – сказала Таня Роджеру, когда к ним вошла Келли.

– Он даже не предупредил меня, – растерянно произнес Роджер.

– Как будто с ума сошел, – предположил Спенсер.

– Кто сошел с ума и о чем тебя не предупредили, Роджер? – спросила Келли, чувствуя неладное. – Я не знаю чего-то важного?

Таня оглянулась на нее. В ее глазах светилась грусть.

– В выходные Джек продал свой «порше». Келли похолодела.

– Что?

– Еще он купил обычную машину с четырьмя скоростями, как моя, – с сожалением произнес Роджер. – Мне больше не светят радостные выходные.

Они продолжили обсуждать этот странный поступок Джека, но Келли их уже не слышала. В ее ушах звучала иная мелодия. Пульс участился.

– Но она же совсем новая, – слабо возразила Келли чуть погодя, прервав их разговор. – Он же потерял на этом так много. – Келли побледнела, представив себе, сколько он заплатил за него в свое время. – Да он потерял десятки тысяч долларов.

– Да, пожалуй, это не имело никакого смысла, – проговорил задумчиво Спенсер. – Кто же в здравом уме продаст такую машину?

Келли стало плохо. Она смутно посмотрела на Спенсера.

– Так мы пойдем на обход? – Ей необходимо было сосредоточиться на работе, раз уж она была на службе. Сейчас она должна была заставить себя. А потом, после работы, ей срочно надо будет его найти. Срочно.

Было еще светло, когда они закончили работать. Дул прохладный ветер, и Келли распустила волосы, которые разлетались волнами, закрывая лицо.

Она поспешила прямо к Джеку. В сумочке у нее был включенный мобильник, на случай если Спенсеру понадобится ее вызвать. Келли еще не знала, что скажет Джеку. Однако после услышанного разговора ей не терпелось поскорее его увидеть. Ей чудилось неладное, поэтому она не могла медлить.

Она несколько раз позвонила в дверь, но никто не открыл. Место на автостоянке пустовало.

На порог дома, что стоял рядом, вышел сосед Джека, хирург из их больницы. Он нес мусорный мешок.

– Привет, Келли! – окликнул он ее, помахав рукой. Он подошел к мусорному ящику и выбросил мусор. – Джек говорил, что вроде собирается поехать в Лайал-Бей. У него была пара досок для серфинга. Сегодня хорошая погода. Подходящая волна и ветер.

– Ладно, заеду попозже, – проговорила Келли. Она сошла с крыльца и посмотрела вокруг. Хорошая погода? На берегу погода была не очень-то подходящей для плавания и серфинга. Вряд ли Джек долго там пробудет.

Впрочем, такой сумасшедший, как Джек, был способен на любое безумие. Поэтому Келли поспешила к стоянке и быстро села в машину. На волнах в Лайал-Бей мелькало несколько серфингистов на больших парусах и несколько на маленьких. Один человек копался на берегу, подготавливая доску. Когда Келли подошла ближе, он говорил по телефону о том, что погода на море испортилась и была не слишком благоприятной для серфинга.

Келли прищурилась и попыталась разглядеть Джека. На фоне огромных волн он казался маленькой точкой. Келли задержала дыхание от волнения и восхищения мужеством этого человека. Он опытным движением развернул парус, затем быстро направился к берегу. Доска скользила среди волн и подпрыгивала, поднимаясь на волнах, когда ветер надувал парус.

Келли была бледной от волнения. Джек наконец увидел ее. Он был все еще в полосе опасности, слишком далеко, чтобы можно было разобрать черты его лица. Однако несмотря на это, она могла почувствовать, как по ее телу пробежала волна возбуждения, когда они увидели друг друга. Келли заметила, что неожиданно парус обвис, словно потерял ветер. Впервые в жизни она видела, как Джек Мак-Юэн потерял контроль над собой. В следующее же мгновение на него накатила другая волна, перевернула доску и Джек упал в воду. Келли закрыла рот рукой.

Она взволнованно привстала на носки и стала вглядываться в темноту воды. Вот темная голова мужчины появилась на поверхности. Он вынырнул и нашел доску. Придерживая ее рукой, направился к берегу, осторожно, словно выжидая, когда вода немного успокоится, чтобы доплыть.

Вдруг у нее зазвонил телефон. Дрожащими руками она открыла крышечку. Звонил Роджер. Он сообщил, что останется сегодня на ночное дежурство. Келли попросила заменить ее на два ближайших часа.

– Конечно, – ответил он. – Можешь приходить тогда, когда закончишь свои дела. Я ведь все еще должен тебе очень много времени. Со мной будет работать Спенсер, а на вахту я доложу. А что случилось?

Келли уставилась в морскую даль, пытаясь сдержать волнение в голосе.

– Я иду плавать, – сказала она, стараясь не дышать в трубку.