Заходящее солнце окрасило в кроваво-красный цвет штормовые облака. Мрачный голый мыс вытянулся от южного побережья Лемурии в бушующие воды, там, где великий залив Патанги становился частью Яхензеб-Чуна - Южного моря.

Самый дальний край этого голого мыса вздымался крутыми утесами над грохочущими волнами, разбивавшимися белоснежной пеной о длинные гряды мокрых камней. По обе стороны утесов и на их вершинах располагался странный город, красные крыши которого лесенкой спускались к бушующим водам океана.

Таракус - город пиратов, был выстроен как крепость. Высокие квадратные башни поднимались в сиянии заходящего солнца. Мрачные зубчатые стены опоясывали его с трех сторон. Укрывшись в бухтах, образуемых высокими утесами и надежно ими защищаемые, здесь прятались десятки больших кораблей. Каравеллы и купеческие суда, длинные галеры с драконами на носу и военные корабли с высокой кормой - это был самый опасный флот на всем Западе. Эта армада охраняла империю пиратов от врагов.

«Ятаган» подошел к устью скрытого от глаз залива, туда, где огромные цепи закрывали вход нежелательным визитерам. Сигнальные огни зажглись на носу корабля. В сгущающейся тьме ярко загорелись зеленые, красные и белые огни на вершинах мачт. Бдительные стражи опустили бронзовые цепи, чтобы дать кораблю войти в гавань и встать на якорь у одного из длинных каменных причалов.

Закончился очередной пиратский поход, и «Ятаган» был в безопасности, уютно устроившись в родном порту. Он встал на якорь в гавани города - единственного на всем Западе, где правили находящиеся вне закона изгнанники.

Капитан, команда и пленники отправились на берег в длинной лодке. Чарн Товис и джасарк Тарт вступили в каменный город пиратов.

Солнце зашло. Штормовые тучи сгустились, продолжали свое стремительное движение на запад. На небе появились сияющие ледяным светом звезды.

Пираты и их пленники начали подниматься по большим каменным ступенькам, пока не достигли улиц, вымощенных булыжником.

Укрытый грядой скалистых утесов, город пиратов был освещен раскачивавшимися на ветру уличными фонарями. За грязными окнами таверен слышались грубые голоса, гремели песни. Возвратившиеся после разбойных приключений пираты толпились в винных погребах и постоянно дрались между собой. Этот город, с его буйством и грубостью, являл собой резкий контраст со спокойными и величавыми звездами, светившимися далеко наверху.

Со всех сторон доносились пьяные песни, грубые ругательства, звенело оружие. Люди почти полусотни национальностей скандалили и задирались на узких булыжных мостовых. Кривые сабли сверкали в свете дымящих факелов, прикрепленных железными скобами к пропитанным солью каменным стенам. Вывески винных лавок раскачивались и скрипели под порывами морского ветра над низкими дубовыми дверьми. Эти вывески были грубо раскрашены пиратскими эмблемами - скрещенными мечами, мрачными черепами, смешными изображениями морских драконов и странных чудовищ.

Прибой гудел у подножия скалистых утесов. Пятна соли проступали на влажных черных скалах и длинных каменных пирсах. Ревущий ледяной морской ветер властвовал на кривых улочках с высокими островерхими домами, с крышами из красной черепицы и высокими узкими окнами.

Более века маленький каменный городок, спрятанный в окруженной утесами бухте, был столицей пиратской империи, которая властвовала в южных морях. Здесь правил не закон, а кровавый договор, называемый Уставом Красного Братства. Других законов в Таракусе не существовало. Здесь, в этой обнесенной стеной крепости, ценилась лишь грубая сила. Здесь ценились крепкий кулак и умение сражаться.

В этот вечер в пиратском порту был праздник. Дубовые двери таверен широко распахнулись, и ревущее пламя факелов играло фантастическими тенями на стенах домов. На огромном очаге готовили жаркое - тушу быка, насаженную на вертел. Капающий с нее сок шипел на каменных очагах. На улицах то и дело вспыхивали ссоры, и клинки сверкали без устали. Дуэлянты сражались насмерть из-за ничтожного оскорбления, а остальные, окружив дерущихся, подбадривали их, находя в этом для себя веселое развлечение. Тут же можно было видеть девиц легкого поведения, увешанных драгоценностями, достойными княгинь. В объятиях мускулистых дружков они тоже принимали участие в уличных скандалах.

О, это была ночь ночей! Почти половина пиратов южных морей собралась сейчас в городе. Их корабли сгрудились у причалов с богатой добычей с сотен купеческих судов. Освещенный светом далекой холодной луны город превратился в настоящий водоворот бурлящего веселья и необузданных порывов…

Барим Рыжая Борода шел впереди своих пиратов, сметая со своего пути пьяных, останавливаясь, чтобы смачно поцеловать в ярко-красные губы какую-нибудь девицу из кабачка, приветствуя дружков и прикладываясь к очередной кружке пива. Команда «Ятагана* медленно поднималась по крутым ступенькам, соединявшим один ярус города с другим. Чарн Товис был ошеломлен и оглушен всем этим шумом, буйством, песнями, слепящим светом и порывистым ветром, гулявшим по узким, переполненным людьми улицам. Юный Тарт жался к нему, упиваясь фантастическим зрелищем, которое представляли веселящиеся пираты, увешанные оружием и драгоценностями, и их ночные спутницы, наряженные и украшенные, словно королевы варваров. Со всех сторон раздавались грязные ругательства, грубые клятвы и непристойные рассказы - все это сливалось с шумом штормового ветра, продувавшего насквозь узкие улочки-

Над этим городом, кишащим толкающимися, пьяными, спорящими пиратами, над красными крышами и остроконечными фронтонами возвышалась темная приземистая крепость, венчавшая вершину утесов, - почти у самых облаков, выше которых сияли звезды.

Это были, как узнали Чарн Товис и Тарт от старого Дургана, владения Каштара - жестокого, сардонического и коварного Красного Волка морских пиратов, признанного ими царем. Относительно его национальности и происхождения ходили тысячи разных слухов и сплетен, и все же никто не знал правды. Капггар обрел власть над пиратами благодаря своему бесстрашию в бою, глубоким знаниям морского дела и тактики морских сражений, а также благодаря своему хладнокровию, жестокости и дикому коварству. Здесь, в Таракусе, Каштар правил железной рукой, и даже самые необузданные пираты боялись его вкрадчивого голоса к острого языка.

Наконец Барим остановился перед большим постоялым двором, над скрипящими деревянными дверями которого висело изображение светящегося галеона. Внутри в очаге полыхал огонь, и целый вол шипел, поджариваясь, над сверкающими углями. Пираты, выходцы из разных городов, сидели развалясь на длинных низких скамьях у засаленных столов, беспорядочно уставленных бутылками. Увидев Барима, они громогласно приветствовали его, и он, ухмыльнувшись, отвечал им тем же.

Команда «Ятагана» проследовала за своим капитаном, здороваясь со старыми приятелями. Пираты разбрелись, ища свободные места за столами возле очага, а усевшись, тут же требовали вина, жареного мяса и хлеба. Барим очистил место для Чарна Товиса и юного Тарта, сбросив ударом сапога четырех пьяных матросов на грязный каменный пол и смахнув со стола дюжину пустых бутылок одним движением своей мускулистой руки.

- Давайте, парни, садитесь у огонька, прогрейте свои кости - ешьте, пейте, веселитесь - Барим Рыжая Борода платит за все, так что набивайте желудки! - прогудел он с удовольствием. Заметив мрачное выражение лица Чарна Товиса, он усмехнулся:- Догадываюсь, что тебя беспокоит, парень. Но выкинь из головы этот рынок рабов! Об этом станем думать завтра, а сегодня согреемся и повеселимся, набьем полные животы, выпьем добрую кружку пива и хорошо отоспимся - ведь до рассвета еще очень и очень далеко.

Наконец наступило утро. Утренний туман залил улицы города, но небо казалось ярко-синим и нежным на фоне мрачных утесов и каменного замка, прилепившегося к вершине скалы. Белые чайки парили, купаясь в утреннем бризе. Яркие пиратские знамена весело развевались на мачтах судов, на башнях и стенах крепости.

Вместе с другими пленниками, захваченными пиратами, Тарт и Чарн Товис были раздеты до набедренных

повязок и отведены на невольничий базар. Они стояли там под ярким палящим солнцем, ожидая своей очереди на помосте, где толстый чернобородый аукционист демонстрировал каждого пленника по очереди. Он громко старался привлечь внимание зрителей, восседавших на шелковых подушках в тени оранжевых и зеленых тентов, тем, что отмечал достоинства каждого раба.

Тощий одноглазый Дурган, пыхтящий толстяк Блей и вечно ухмыляющийся светловолосый гигант Тангмар пришли подбодрить Товиса и Тарта, когда те очутились в цепочке выставленных на продажу рабов.

Тарт не совсем понимал, что происходит. В Патанге рабство было неизвестно, так как Тонгор, познавший его в свое время, ненавидел отвратительную торговлю людьми и запретил ее, как только пришел к власти. Мальчик с интересом оглядывался вокруг себя и рассматривал величественных капитанов Братства, надеявшихся сделать выгодную покупку на этом аукционе.

Одна беседка была пышнее и богаче остальных. В ней под ярко-красным покрывалом восседал стройный мужчина с огромным, похожим на раскаленный уголь рубином в мочке уха. Он был одет в алый плотно облегающий атласный костюм, а его желтоватая гладкая кожа была глянцевой, как старый пергамент. У него было насмешливое, холодное и хитрое лицо. Своими прищуренными, Горящими черным огнем глазами он, казалось, следил за всем, ничего не пропуская. Рядом с ним стоял человек в однотонном сером одеянии с посохом из черного дерева, на котором были вырезаны колдовские иероглифы. Его череп был гладко выбрит, а лицо оставалось холодным и бесстрастным. Но темные внимательные глаза следили за толпой, и Тарт заметил, что люди стараются укрыться от этого взгляда.

Не только Тарт заинтересовался теми, кто находился в богатой беседке.

- Кто эти двое? - спросил Чарн Товис.

- Тот, кто в красной одежде, - наш правитель, Каштар Красный Волк, - сообщил Блей. - А лысый рядом с ним - его любимый колдун Белшатла.

- Белшатла? Странное имя. Откуда он родом? - заинтересовался Чарн Товис. Толстый Блей склонился ниже к нему, и серьги в его ушах сверкнули на солнце.

- Он из какой-то восточной страны, около Дарун-габара или Далакхона. Мне кажется, он - из Нианги. Опасайся этого человека, парень! Он вероломен и холоден, как змея.

Как будто чувствуя, что говорят о нем, колдун Белшатла направил на Чарна Товиса проницательный взгляд своих черных глаз. Безразлично скользнув взглядом по трем пиратам, он на секунду задержался на высокой сильной фигуре Чарна Товиса, затем стал разглядывать мальчика. В глазах колдуна вспыхнуло острое любопытство, и в то же мгновение Тарт вскрикнув, схватился рукой за голову.

- Что с тобой? - удивился Чарн Товис. Мальчик ошеломленно покачал головой.

- Ничего, уже прошло, но только что мне показалось, что кто-то проник в мой мозг и пытается прочесть мой мысли, - сказал Тарт.

Чарн Товис вновь посмотрел на колдуна в сером. Теперь тот склонился перед одетым в ярко-красные одежды королем пиратов и что-то страстно ему нашептывал. Холодные оценивающие глаза Каштара обратились к тому месту, где стоял Тарт. Он что-то спросил у Белшатлы, внимательно выслушал его, а затем, оттолкнув колдуна в сторону, встал, поднял свой, жезл, призывая всеобщее внимание. Голоса стихли. Наступила полная тишина. Теперь жезл короля пиратов указывал прямо на князя Тарта.

- Этого мальчишку, - возвестил Каштар четким бесстрастным голосом, - я покупаю за дюжину слитков золота.

Тут же к ошеломленному Тарту направились стражники, стоявшие у беседки Каштара.

Чарн Товис похолодел. В отчаянии искал он глазами Барима и наконец увидел его. Тот стоял злой и раскрасневшийся, покусывая концы своих могучих усов. Однако он явно не хотел встречаться взглядом с Товисом.

Дурган зашептал ему на ухо:

- Капитан ничего не может поделать, парень! Если Красному Волку понравится какой-нибудь раб, никто не должен спорить. Того, кто решится на это, привяжут к столбу в морской пещере. И тогда его или накроет прилив, или заживо сожрут крабы. Таков Закон.

Чарн Товис почувствовал, как земля уходит из-под ног. Просто стоять и беспомощно наблюдать, как недоумевающего Тарта уводят в рабство к Каштару, - это было выше его сил! Каким же образом серый колдун разгадал правду? Может быть, он прочел мысли мальчика? Что же теперь делать?

Ясно было одно - медлить нельзя. И Чарн Товис начал действовать. Стремительным движением руки он вырвал висевший на перевязи у толстяка Блея меч с широким клинком и одним прыжком оказался около Тарта. Взмахнув тесаком, он ударил в спину замешкавшемуся и не ожидавшему нападения стражнику, который тут же упал, обливаясь кровью.

Тишина базара взорвалась резкими криками, бранью, но сверкающий клинок в руках Товиса сдерживал пиратов. Еще один стражник с поднятым мечом оказался перед ним. Молодой воин отразил удар. Два клинка скрестились, высекая синие искры, заскрежетали, и Чарн Товис опять поразил своего врага. Блестящая сталь его меча снова окрасилась алой кровью.

Над шумом толпы зазвучал резкий голос Каштара:

- Хватайте мальчишку! Он сын Тонгора, джасарк Патанги и стоит царского выкупа. Хватайте его, я вам говорю!

Высоко вверх взвились пики - целый отряд стражников пробирался сквозь толпу к юному князю. Чарн Товис сразил еще одного пирата и как раз вовремя обернулся - вражеская шпага была нацелена прямо ему в спину. Он отбил и этот удар. Грубый меч не был предназначен для фехтования, и запястье Чарна Товиса заныло от сильного напряжения. Он видел, как облаченный в серые одеяния колдун Белшатла набросился на мальчика и стащил его с помоста. Тут же плотным кольцом их окружила стража.

Пот застилал Чарну Товису глаза. Грудь его тяжело вздымалась… все оказалось бесполезно, врагов было слишком много. Тарта увели.

«Еще посмотрим, кто кого», - пронеслось в голове у Товиса. Зажав зубами мокрый от крови тесак, он оттолкнулся от земли и подпрыгнул вверх. Сначала одной, а потом и второй рукой он ухватился за перекладину навеса, установленного в загоне для рабов. Качнувшись, он взобрался на карниз, а оттуда на крышу. Позади раздавались крики погони, но молодой воин уже бежал по раскаленной солнцем крыше, обжигая себе ступни. Подбежав к самому краю ее, он взглянул вниз на узкую улочку и, оттолкнувшись, перепрыгнул на крышу другого дома. Он бежал изо всех сил, и преследователи быстро потеряли его из виду. Но Чарн Товис понимал, что это - лишь временная передышка. Скоро пираты станут наступать ему на пятки, как свора собак, жаждущая крови.

Он оказался один в чужом городе, заполненном людьми, охотящимися за ним. Любой из. них мог поднять на него руку.

Но самое ужасное было то, что увели сына Тонгора!

Сжавшись в тени купола какого-то дома и тяжело вдыхая воздух, Чарн Товис пытался найти какой-нибудь выход из положения, в котором оказался.