Очнулся он на рассвете. Какое-то мгновение Тонгор не мог понять, где он находится, и тупо оглядывался по сторонам. Затем туман в мозгу рассеялся, и варвар по-волчьи оскалился. «Снова в подземелье, — подумал он, — мне, кажется, везет на тюрьмы!»

Эта камера оказалась маленькой, сырой и вонючей. Он лежал на спине на куче сырой полусгнившей соломы. Меча при нем не было, но, по крайней мере, на нем не было и цепей. Тонгор поднялся на ноги и осмотрел себя в тусклом свете утреннего солнца. Синяки… порезы… но ничего больше. Тонгор удивился тому, что до сих пор еще дышит. Вероятно, змеи с женскими головами обучены не убивать проникших в башню, как только они его обезвредили. Или, возможно, шум битвы разбудил друидов и они успели остановить слоргов как раз вовремя. Как бы то ни было, но Тонгор остался жив.

Послышались лязг копий, шарканье сапог, и дверь камеры отперли.

— Проснулся? Тогда идем, — сказал отар стражников. Тонгор ничего не ответил. Он оглядел вошедших. Отар был худощавым и загорелым молодым человеком с обветренным лицом и горящими черными глазами, которые глядели из-под нижнего края медного шлема. Стражников всего семеро — высоких, крепких людей с копьями с железными наконечниками. Северянин вышел из камеры. Стражники построились квадратом, окружив Тонгора со всех сторон, и пошли по сводчатому коридору. Тонгор не сопротивлялся: семь человек — это слишком много. Было бы их меньше, он бы подрался. Но с семью вооруженными людьми ему не справиться.

Они вошли в огромный зал, где, тихо переговариваясь, расхаживали знатные люди в шелках и мехах. Все замолчали, когда стражники подвели пленника к мраморной платформе, на которой под балдахином, шитым серебром, стояли два украшенных роскошной резьбой алых трона. Отар дважды отдал честь и отступил со своими стражниками, оставив Тонгора перед тронами одного.

— Склонись перед архидруидом и сарком, ты, червь! — крикнул один из знатных людей, толстый, с дряблыми щеками и пухлыми ручками, — камергер, если судить по серебряному жезлу. Тонгор ничего не сказал и ничем другим не ответил на его замечание. Он скрестил на груди руки и расставил ноги.

— Какая дерзость! — воскликнул камергер и, шагнув вперед, ударил Тонгора жезлом. Гиганг даже не поморщился, а просто продолжал молча стоять дальше, сурово глядя на сидящих на тронах, в то время как по его щеке потекла кровь.

— Хватит, Хассиб! Такую гордость редко можно встретить в Тсарголе. Не будем пытаться ее сломить, — произнес один из сидевших на троне. Человек с жиденькой черной бородкой и вялым, усталым лицом. Тусклые глаза медленно оглядели валькара с ног до головы.

Судя по диадеме и изысканной одежде, это, очевидно, сарк Тсаргола Драгунда Тал. Значит, другой, в алом одеянии, это Красный архидруид, глава Красного братства. Худой человек с бритой головой и бесцветными, холодными глазами. На его тощей шее на золотой цепи висел громадный диск, отмечающий его жреческое достоинство. Это медальон из бесценного металла йазит — переливающийся, будто опал, — на котором изображен венок из сплетающихся змей с глазами из неограиенных рубинов.

— Скорее упрямство, чем гордость, мой сарк, — шелковым голосом проговорил архидруид. — У нас есть средства перебороть такое упрямство…

Сарк лениво улыбнулся:

— Да, мой Йелим Пелорвис. Но посмотри на эти плечи, на эту грудь! Боги, я должен увидеть эту силу на арене! Как твое имя, человек?

— Тонгор из клана валькаров.

— Как ты вошел в Алую башню? Тонгор не ответил.

Друид наклонился вперед:

— И где Звездный камень? Что ты сделал со священным талисманом Слидита?

Тонгор по-прежнему молчал. Лицо оставалось бесстрастным, но мозг усиленно работал. Варвар понял, что грозит ему не просто смерть, а пытка. Красный друид попытается пыткой выведать, что он сделал с их священным камнем. И хотя он не боялся боли и даже смерти, но при мысли о пытке кровь северянина похолодела. Когда он служил Фалу Туриду, сарку Турдиса, то видел, что способен придумать извращенный ум, чтобы вытащить нужные сведения из человека. Вся душа его наполнилась отвращением при этой мысли.

— Отвечай архидруиду! — сказал сарк. — Куда ты спрятал талисман Слидита, бога крови? Отвечай, или мы выдавим из тебя правду, медленно, по капле!

Тонгор не боялся открыть правду… Если, как он подозревал, колдун предал его, улетев и оставив на милость слоргов, правда не сможет ни помочь, ни повредить Шарайте. То Тонгор твердо решил, что не подвергнет себя пытке. Согласно простой, грубой вере его северной родины, Воинственные девы Отца Горма уносят в Чертог убитых воинов, павших в бою… Тонгор прекрасно понимал, что раскаленные докрасна крючья и иглы палачей оставят от его здорового тела. Лучше умереть от удара копья или на арене с оружием в руках.

Поэтому он прыгнул, застав стражников врасплох. Из совершенной неподвижности он перешел к быстрым действиям. Развернувшись, он бросился на ближнего стражника, свалил его прямым ударом в челюсть и вырвал копье. Снова развернувшись, он кинулся к тронам. Путь преградил ему стражник, но варвар проткнул ему живот, и тот упал, зажимая руками выпадающие внутренности. Через мгновение он уже находился на мраморных ступенях перед Драгундой Талом, поднимающимся на ноги с искаженным ужасом лицом. Тонгор, ударив окованным сталью тупым концом копья по голове, свалил сарка на спину. Диадема упала и покатилась по ступеням.

— Схватить его! Прикончить! — визжал сарк с пеной у рта от страха. Стражники подскочили, выхватив мечи. Тонгор обернулся к трону друида, но Йелим Пелорвис исчез в тени.

Тонгор, хохоча, обернулся к стражникам. Он имел то преимущество, что находился на возвышении, так как стоял на платформе, и прекрасно этим воспользовался. Один сапог расквасил лицо ближайшему стражнику, и стражник повалился на клинки подходивших сзади товарищей. Древко копья ударило другого стражника по затылку, переломив ему шею с хрустом, который был слышен даже среди общего шума. Затем варвар наконечником копья перерезал горло еще одному нападавшему. Голова оказалась почти отрезанной от тела, и стражник упал, заливаясь кровью. Среди звона стали Тонгор ревел строфы валькарской боевой песни:

Он убил уже пятерых стражников, когда по затылку его ударил плашмя меч; варвар упал на груду стонущих тел, и копье вырвали из его рук.

Когда его подняли на ноги, заломив руки, он смеялся.

— Могу поспорить, что этот сопливый губошлеп-сарк никогда не видел, как дерутся мужчины, если он визжит, как девка! — проревел он. — Ведите меня на арену и дайте мне меч, вы, трусливые змеи, и я покажу вам такую битву, что похолодеет кровь у самого Слидита!

Сарк почти обезумел от гнева. Быть сброшенным с собственного трона каким-то голым, безоружным пленником — шлепнуться на спину, размахивая руками перед собственной знатью, — будучи окруженным стражниками! Осыпая Тонгора проклятиями, сарк подошел к скрученному стражниками варвару и принялся бить его по лицу ладошкой, украшенной перстнями, которые царапали лицо северянину. Варвар рассмеялся сарку в лицо.

— Да! На арену эту северную блевотину! Посмотрим, что сможет сделать этот герой с нашими любимцами! — рычал сарк.

Из ниоткуда появился архидруид и положил худую руку на плечо Драгунды Тала:

— Нет, мой сарк! Мы должны подвергнуть его пытке — мы должны найти Звездный камень…

— Кто здесь сарк Тсаргола, ты, змеиная рожа? — Тонгор оскалился. — Ты или этот жующий сопли стервятник? Могу поспорить, что он говорит тебе, когда ты должен сменять панталоны!

Сарк побледнел от ярости, принялся брызгать слюной и рычать. Он стряхнул с себя руку друида.

— Тсарголом правит Драгунда Тал, ты, грязь! И когда ты предстанешь перед нашими любимцами, ты будешь ползать перед моим троном, жалобно скуля от страха!

Тонгор лишь рассмеялся.

— На арену его! В полдень он умрет на арене, клянусь всеми богами!

Когда его уводили, Тонгор все еще смеялся. Уловка его сработала. Он и не надеялся бежать из зала, полного вооруженных людей, имея при себе только копье. Он стремился лишь избежать унизительной пытки, разгневав сарка так, чтобы тот не послушался возражений архидруида (который, очевидно, являлся здесь соправителем или, по крайней мере, был тем, чья власть могла сравниться с властью сарка). Благодаря врожденной способности разбираться в людях, Тонгор заключил, что сарк — будучи слюнтяем — обычно находится под влиянием архидруида, который, удовлетворяя прихоти и побуждая страсти сарка, правит государством.

Тонгор обнажил зубы в боевом оскале. Ему определенно удался его план! Он не только разъярил сарка так, что его отправили на арену, но и, похоже, вызвал открытый разрыв между сарком и друидом.

Он все еще посмеивался над этим, когда его швырнули в камеру, находящуюся под ареной. Стражники никогда раньше не слышали того, чтобы осужденный смеялся, когда его запирают в камере… хотя ведь они никогда еще не встречали человека, похожего на Тонгора. К тому же варвар поклялся, что они не видели еще такой битвы, какая разыграется, когда придет час ступить ему на арену!

И час этот настал скоро. Тонгор едва успел прикончить мясо буфара, хлеб, сыр и вино, которые он вытребовал у туповатого тюремщика, как за ним пришли стражники. На этот раз их было десять, и в руках они держали мечи. Им явно не хотелось еще раз убедиться в том, как действует Тонгор!

С ними пришел тот худощавый загорелый отар, который разбудил Тонгора утром. Но сейчас при нем не было копья, и красная перевязь, отмечающая звание, куда-то девалась. Он пленник!

— Почему ты здесь? — спросил валькар, когда стражники вывели их. Бывший отар гневно поглядел на него и сердито ответил:

— Из-за тебя, собака! Я был опозорен тем, что мой пленник вырвался перед, сарком… даже уронил сарка на его саркскую спину, пока я со своими стражниками зевал по сторонам. Так что меня разжаловали, и теперь я должен вместе с тобой встретить ужас арены!

— Ладно… Очень сожалею, что так вышло. Я просто пытался избавиться от пытки и попасть на арену, где я могу умереть достойно, — тихо произнес Тонгор. — Я не хотел причинить вред другому человеку.

Отар пожал плечами:

— А, ладно. Какая разница? Рано или поздно это все равно бы произошло. Сарк ненавидит мою семью, являющуюся младшей ветвью бывшей правящей династии. Его отец, Талд Курвис, захватил власть, когда предыдущая династия прервалась. Его поддержали друиды, так как он испытывал склонность к этим кровавым ритуалам в честь Слидита, в то время как мой дом, Карвусы, игнорировал этот культ. Кровопийцы не смели растерзать нас из уважения, которое снискал себе мой отец в Возашпанских войсках. Вместо этого нас лишили власти и унизили, переведя моего отца из камергеров в архивариусы, а меня назначив отаром, простым командиром сотни.

Тонгор слушал это молча, когда их вели по извилистым каменным коридорам.

— А что твой отец? Он не может тебе сейчас помочь?

Отар грустно улыбнулся:

— Нет. Он умер три года назад — был отравлен, как говорят некоторые. Теперь я глава дома, и если я не могу себе помочь, то никто не может. Ладно, значит, умрем вместе. Так, возможно, даже лучше: погибнуть с мечом в руке, видя врага, а не умереть от удара подкравшегося наемного убийцы или от яда, подсыпанного в бокал, что обязательно случилось бы через год или два, когда могучий сарк решит, что у меня слишком большое влияние.

Тонгор угрюмо кивнул. Как раз таким отношением больше всего восхищалась душа варвара! Ему понравилась волчья улыбка молодого отара и его крепкий дух.

— Раз мы должны умереть вместе, позволь узнать твое имя, — сказал валькар. — Меня зовут Тонгор, сын Тумитара, воин из клана валькаров.

Юноша улыбнулся:

— Приятно познакомиться, Тонгор. Я Карм Карвус, князь Карвуса… или был им. Почту честью сражаться рядом с таким воином, как ты. Никогда не видел ничего подобного показанному тобой там, в Двутронном зале. Давай умрем на арене, и пусть эти правители Тсаргола трясутся от страха!

— Согласен. — Тонгор улыбнулся.

— Хватит шептаться, вы, двое! — прикрикнул новый отар. — Вот! Берите мечи., ты, варвар, возьми этот! — И он передал Тонгору его валькарский меч, который варвар не видел после того, как тот сослужил ему службу в Алой башне. Тонгор подбросил меч в руке, улыбнувшись стражнику.

— Сарк говорит, что со своим мечом ты будешь сражаться лучше, — усмехнулся стражник. — А я говорю — ты можешь вооружиться хоть молниями, это все равно тебе не поможет, когда откроются Ворота смерти!

Тонгор услышал, что стоявший рядом Карм Карвус едва не вскрикнул.

— Ворота смерти?! Сарк хочет, чтобы мы дрались с…?

— Да! — ухмыльнулся отар. — Ты встретишься с Ужасом арены, Карм Карвус! — Затем он сказал Тонгору: — Это большая честь, валькар, но, вероятно, такой варвар, как ты, этого не оценит. Лишь самые страшные преступники предстают перед Ужасом арены и только в дни, посвященные богу крови Слидиту. — И, снова обратившись к Карму Карвусу, он ехидно улыбнулся: — Это был счастливый день для меня, Карм Карвус, когда ты позволил своему пленнику оскорбить великого сарка. Теперь я отар вместо тебя, а был простым стражником!

Карм Карвус рассмеялся:

— Да, Тол Фомар, и со временем ты можешь стать даже даотаром. Не имея знатного происхождения, ты никогда не возбудишь ревности сарка!

Тол Фомар прорычал проклятия и подтолкнул пленных вперед:

— Идите на смерть!

Они вышли через каменные ворота на арену и стали, хмурясь от солнца, а ворота тем временем захлопнулись за их спинами. Карм Карвус, подняв хороший тсаргольский меч, огляделся по сторонам. Ровный белый песок, раскаленный тропическим солнцем, протянулся в обе стороны. Арена была овальная, окруженная каменной стеной, по верхнему краю которой торчали направленные вниз шипы. Выше рядов шипов располагались одна над другой скамьи, на которых сидели наряженные тсаргольцы, приветствовавшие появление воинов аплодисментами, улюлюканьем и смехом.

Тонгор, прищурившись от яркого света, посмотрел вокруг. Прямо напротив находилась царская ложа, где сидели Драгунда Тал, сарк Тсаргола, и Красный архидруид, явно снова подружившиеся. Прямо под ложей были мрачные железные ворота, сделанные так, что они походили на человеческий череп с рогами, чьи зияющие челюсти были утыканы тяжелыми железными прутьями. Ворота смерти.

Тонгор расставил ноги и принялся ждать. Он думал о том, что может появиться из этих челюстей смерти, о том, что за зверя мог сарк дать ему в противники, коль он заслуживает прозвища «Ужас арены». За последние несколько дней он уже сталкивался со всякого рода животными, от летающего ящера до дракона джунглей. Что же появится из Ворот смерти?

Наверху, в царской ложе, под тенью балдахина, Драгунда Тал с нетерпением склонился вперед, когда на арене появились двое осужденных. Предвкушая наслаждение, сарк оглядывал превосходное тело валькара, пожирая глазами гладкую загорелую плоть, которая скоро будет истерзана в клочья и чья горячая кровь окрасит белый песок арены.

— Я по-прежнему говорю, что это ошибка, о сарк, — донеслись до варвара тихие слова Красного архидруида. — Этого человека надо пытать, чтобы мы узнали, что он сделал со Звездным камнем.

— Для таких подонков есть только арена, Йелим Пелорвис, как я и приказал. Когда его схватили, камня у него не было, и он не выбросил его из окна башни, так как внизу вес обыскали. Ист, варвар просто спрятал его где-нибудь в башне, где его, без сомнения, скоро отыщут.

— Но что если…

— Молчать, я сказал! Я сарк этого города, а не ты, друид!

Йелим Пелорвис замолчал, но глаза его продолжали гореть холодным, жестоким огнем, когда друид бросил на сарка полный яда взгляд. Драгунда Тал встал, великолепный в своих шелковых одеждах, с диадемой Тсаргола, сияющей на лбу. Он властно поднял руку.

— Выпустить Ужас! — пронзительно крикнул он.

Тонгор напрягся, когда стальные прутья Ворот смерти медленно со скрипом поднялись, открыв темную дыру. И вдруг…

С воплем, от которого стынет кровь, красная молния понеслась через арену прямо на осужденных. Там была рычащая пасть и сверкающие клыки. Глаза цвета желтой серы пылали жаждой крови. Грозный хвост с шипами бил по песку.

Тонгор застыл, готовый к бою. Это был земадар, самый ужасный монстр всей Лемурии. Яростный земадар являлся самым страшным хищником джунглей: он обладал такой безумной злостью, что кидался в атаку даже тогда, когда ему грозила верная смерть, и в пылу ярости он мог обогнать даже бегового зампфа.

Но наибольшую опасность представляли три ряда клыков величиной в фут, каждый из которых был остр как бритва, и ядовитая слюна, мгновенно парализующая врага. Будто красная гора, он несся на них по песку.

Тонгор бросился в сторону и проехал на животе по песку, едва увернувшись от земадара. Но зверь тут же развернулся и лязгнул пастью над головой варвара. Валькар ударил мечом по горлу чудовища.

Но безрезультатно. Шкуру алого монстра не мог пронзить даже клинок. Валькар отпрыгнул назад, когда двадцатифутовое чудовище бросилось на него, молотя воздух когтистыми лапами и яростно рыча.

Карм Карвус тоже едва успел отпрыгнуть в сторону. Он ударил мечом по ребрам страшилища, но меч отскочил.

Земадар развернулся, ударив зубчатым хвостом. Хвост сбил с ног Карма Карвуса, и бывший отар упал лицом на песок. Земадар обернулся в его сторону, чтобы проглотить добычу.

Вдруг Тонгор совершил поступок такой глупый — или такой храбрый, все зависит от того, как вы на это посмотрите, — что все зрители вскрикнули от удивления, встали на ноги. В ложе сарк кровожадно нагнулся вперед.

Тонгор вскочил зверю на шею.

Сжав могучими ногами основание шеи чудовища, он уцепился за крутую шею, не обращая внимания на зубчатый хребет, идущий вдоль спины. Земадар никогда раньше не чувствовал у себя на шее живого веса и поэтому обезумел от ярости. Он принялся подпрыгивать на всех четырех лапах и дико рычать. Но Тонгор упрямо держался. Он принялся медленно пробираться вперед.

— Что этот дурак делает?! — воскликнул сарк, вытягивая шею, чтобы лучше разглядеть вертящегося монстра и человека у него на шее. В ответ прозвучал холодный, полный сарказма голос Йелима Пелорвиса:

— Я думаю, карабкается, чтобы добраться до глаз монстра. Они единственное уязвимое место на всем теле животного, о чем он, несомненно, знает.

Сарк грубо рассмеялся:

— У него это не получится! Никогда! Йелим Пелорвис натянуто улыбнулся:

— Посмотрим. Но мне кажется, ты потеряешь своего любимца земадара, о могучий сарк…

В глаза Тонгора затекал пот, и солнце нещадно слепило. Он карабкался по гибкой бьющейся шее к голове, цепляясь ногами за складки кожи, не обращая внимания на старания зверя сбросить его. Наконец он обхватил рукой верхнюю часть шеи и вогнал меч глубоко в глаз зсмадару. Зверь закричал, и звук был подобен тому, будто великан разрывает руками огромный лист брезента.

Тонгор глубоко вонзил острие, нащупывая крошечный мозг земадара. Внизу Карм Карвус приблизился и пытался воткнуть меч в живот чудовища.

Земадар, обезумев от боли, снова отбросил лапой отара и упал на спину, вдавив Тонгора в песок. Громадный вес существа мог бы расплющить его, но песок был мягким, так что валькар просто погрузился в него. Зрители сходили с ума, глядя на эту героическую битву, они надрывали глотки под палящим полуденным солнцем.

Земадар с трудом поднялся и заковылял к стене. Тонгор, понимая, что там его ничего хорошего не ожидает, выдернул меч и погрузил его во второй глаз.

— Что делает мой любимец? — спросил дрожащим голосом сарк.

— Пытается содрать варвара со спины, потеревшись о стену арены, — холодно ответил архидруид.

Так все и происходило. И зверь успел оцарапать левое бедро Тонгора, до того как валькарский меч погрузился по самое перекрестие в другой глаз монстра.

Толпа затаила дыхание. Откашливая кровь, слепой земадар отшатнулся от стены и оказался в центре арены. Тонгор соскочил с его спины и ловко приземлился на ноги.

Медленно поводя окровавленной мордой, пытаясь отыскать врага, земадар поплелся к Воротам смерти. Тонгор почувствовал, как холод пробежал по его спине. Горм! Эта тварь еще не сдохла…

Из пасти хлынула кровь, монстр опустился на песок и начал подергиваться. Длинный хвост с шипами несколько раз ударил о песок, подняв белое облако пыли. И затем зверь замер.

Тонгор и Карм Карвус бросились через арену и стали рядом со зверем. Тонгор посмотрел на пораженного сарка:

— Вот как сражается человек, сарк Тсаргола. Теперь посмотри, как человек умирает!

И он метнул свой меч. Парализованная толпа видела, как блестящий клинок завершил свой полет — и погрузился в грудь Драгунды Тала, последнего сарка из царского дома Талов.

Сарк поднялся на ноги, схватил рукоять меча обеими руками и посмотрел на нее, выпучив глаза. Рот его разевался, как у выброшенной на берег рыбы. Струйка крови потекла по его жиденькой бородке. Собравшись с силами, он вырвал меч из груди. Затем сарк качнулся, вывалился из царской ложи и упал лицом вниз на песок арены почти у самых ног Тонгора. Валькар нагнулся, поднял меч и вытер его об одеждумертвого сарка.

В царской ложе осталась только высокая, одетая в алые одежды фигура Йелима Пслорвиса. Он медленно склонился, улыбаясь, и поднял диадему Тсаргола, которая упала, когда Драгунда Тал вывалился из ложи. Друид водрузил диадему на свой бритый череп.

Толпа вдруг взорвалась. Между рядами скамей вниз бросились, размахивая оружием, стражники. Знать с истеричными воплями носилась из стороны в сторону. Жрецы в красных одеждах пели мрачные псалмы. Стражники выбежали на арену.

Тонгор улыбнулся Карму Карнусу:

— Это была лишь разминка, друг! Теперь надо даться с людьми, а не с чудовищами!

Карм Карвус рассмеялся и подбросил свой меч, вновь поймав его за рукоять.

— Теперь покажем им, что такое настоящий бой, так, варвар?

И вдруг солнце потемнело. Быстрая тень понеслась по залитому кровью песку. По воздуху беззвучно проплыл блестящий предмет, с него спустилась веревка с узлами — «Иемедис»!

Тонгор вздохнул. Значит, колдун все-таки не оставил его! Поскольку Карм Карвус остолбенело глядел на необычный летательный аппарат, Тонгор схватил молодого человека, взвалил его себе на плечи и поймал веревку. «Немедис» развернулся и начал набирать высоту, поднимая обоих воинов с песчаной арены — пронося над суетящейся толпой над Тсарголом — и исчезая в полуденном небе.