Рядом с останками матери Юлэйлы они обнаружили еще три других тела. В замерзшей земле Тон-гор выковырял три ямы и похоронил их, положив рядом с мертвыми их оружие и вещи. Потом он закопал тела и водрузил большие обломки скал на могилы, чтобы звери не раскопали мертвецов;

Тонгор и Юлэйла уселись у небольшого костерка и поели. Девушка так и не заплакала. Но разговаривать она не хотела; юноша тоже был угрюмым и печальным. Он ничем не мог помочь родственникам Юлэйлы.

Следы на снегу были четкими, однако среди них не оказалось ничего похожего на следы зверя, убивающего людей. Единственный странный след, который нашел Тонгор, больше всего походил на след проползшего по снегу червя или змеи. Так, по крайней мере, решил юноша. След этот был узким, извилистым, неглубоким. Но если это и в самом деле был червь, то тогда эта тварь должна была быть в два раза толще дерева.

Тонгор и Юлэйла отправились дальше — к холмам, возвышавшимся на плато, и к полудню поднялись на них. Тут они обнаружили башню мертвого колдуна Зорана Зана. Она напоминала скорее дом, чем башню. Приземистое каменное здание выглядело квадратным.

Внутри путники ничего не обнаружили. Люди Бэйрека Рыжего Волка явно недавно здесь побывали. Разорванные старые книги на языках, которых Тонгор не знал, лежали повсюду, устилая иол. Перебитую фаянсовую посуду бросили в камин, а в воздухе стоял запах химикалий, которым Тонгор и названия-то не знал. Любопытные маленькие идолы из глины и коричневого камня лежали опрокинутыми или разбитыми. Мебель оказалась поломана и перевернута.

В нескольких местах люди Бэйрека, видимо, пытались выковырять из иола каменные плиты, надеясь обнаружить зарытое под ними золото. Но не было признаков того, что они что-то нашли.

Снаружи каменного дома в земле были выкопаны ямы. Но… никаких признаков найденных сокровищ — ни пустых, прогнивших мешков, ни разбитых сундуков.

Здесь, на вершине холма, ветер сдул большую часть снега, и земля стала сырой и липкой. На ней легко оказалось обнаружить следы дьявольской твари.

Они вели в нору в земле, напоминавшую колодец. Прикрывавшая ее округлая гранитная плита оказалась сдвинута в сторону. Вокруг остались следы людей, словно те, отодвинув плиту, пробовали достать дно колодца шестами или копьями.

Тонгор с любопытством осмотрел камень. На нем тщательно и аккуратно были вырезаны иеpoглифы — символы на языке, на котором Тонгор мог ни писать, ни говорить, но знаки которого видел раньше раз или два во время своего путешествия на юг. Скорее всего, надписи были сделаны на тайном языке колдунов. Эти знаки обладали сверхъестественной силой. Если даже просто долго смотреть на них — начинали болеть глаза.

Приказав девушке встать подальше, Тонгор вытащил из своих запасов кусочек мяса, обвязал его ремнем и опустил в колодец. От мяса исходил аппетитный запах, ставший и вовсе нестерпимым на свежем воздухе.

Потом оба путника услышали, как что-то зашевелилось в глубине земли, точно там пряталась какая-то опасная и могучая тварь.

Снизу ударил порыв холодного ветра. Таким неземным был холод, исходивший из ямы, ледяные кристаллики появились в волосах юноши и девушки, холодом обожгло незащищенные участки кожи.

При виде того, что стало подниматься из этой ямы, девушка закричала… Даже Тонгор почувствовал, как мурашки поползли по его коже и встали дыбом волосы.

Тварь напоминала невообразимо огромного червя, мягкого, с пульсирующей голой кожей.

Червь был белым, нездорово бледным, как твари, которые никогда или очень редко выползают на свет золотого солнца.

У него не оказалось ни глаз, ни ноздрей, ничего, что можно было бы назвать головой. Только влажное, подергивающееся, отвратительное беззубое отверстие, которое, видимо, служило ему ртом. Эта непристойная дыра и поглотила кусок раскачивающегося мяса. Испуская страшную вонь, отверстие открывалось снова и снова, требуя еще мяса.

Тонгор ткнул копьем в белую тварь, но оружие не причинило ей никакого вреда, лишь прочертив широкую полосу по зловещей бесцветной плоти. Потом Тонгор выпустил в чудовище стрелу или две, но оно этого даже не почувствовало.

Широко раскрыв пасть, тварь, с которой капала грязь, повернулась к Юлэйле, замершей от ужаса. Девушка словно в землю вросла. Арктический холод, исходивший от извивающегося тела похожей на червя твари, охладил ее плоть, заставил медленнее течь кровь. Неожиданным резким движением Юлэйла отшвырнула то, что по какой-то причине до сих пор таскала с собой лампу.

Крышка слетела, когда лампа ударилась в чудовищного червя. Тут же бледно-желтое масло потекло вниз по телу твари. Часть его, разбрызгавшись, попала во влажную пасть чудовища.

Тонгор повернулся и, схватив горшок с углями, швырнул его следом.

Горящие угли высыпались на тело чудовища. Несколько углей тварь проглотила.

И тут червь неожиданно изогнулся, издав высокое, режущее слух шипение, напоминающее крик боли. Заклубившийся пар окутал тварь, закрутившую головой в разные стороны.

Огонь вспыхнул, когда угли коснулись масла, разлившегося из лампы. Белый червь в страшных мучениях заметался в языках пламени. Возможно, впервые за неизмеримые эпохи своей жизни Демон Снегов почувствовал на своей мягкой ледяной шкуре прикосновение пурпурного огня.

И питаясь в агонии, червь нырнул назад в яму. Он исчез из виду, но Юлэйла и Тонгор еще долго слышали его пронзительные, визгливые крики. Земля дрожала от чудовищных конвульсий ледяной твари.

Маслянистый черный дым стал подниматься из раскрытого зева ямы.

Тонгор подвинул каменную плиту, уложив ее на место, так что она снова полностью закрыла яму.

Солнечные лучи коснулись знаков, глубоко пpopeзанных в камне, и те засверкали, предупреждая прохожих, грозя любопытным неведомой силой.

— Оно… мертво? — пробормотала Юлэйла, пытаясь унять дрожь в руках.

— Один Горм знает, — усмехнулся Тонгор. — Но мертвое или живое, оно не сумеет сдвинуть этот камень. Эти знаки удержат тварь в яме, подальше от нас. Вудем надеяться, что в эти края никогда больше не забредут люди, жаждущие золота настолько, что, не зная значения иероглифов, попробует сдвинуть эту плиту.

Весь день путешественники спускались по великому Ущелью Йомсгарда, которое рассекло надвое могучую стену гор, а теперь, когда день угас на западном горизонте, они увидели цель своего путешествия.

Горы Моммара закрывали горизонт у них за спиной огромной каменной стеной, отгораживая весь мир от бесплодных северных земель — Эобара, где жили валькары и многие другие племена и кланы, влачившие жалкую жизнь в королевствах зимних ветров.

Перед путниками открылась дорога, которая должна была привести их в теплые земли Дакшина, где царило вечное лето. Там по утрам занавес тумана ложится на сочные луга и густые джунгли. А еще дальше — первые лучи солнца красят в золото башни Катула и Патанги — двух приморских городов. Там они сверкают в водах великого залива и искрятся на изогнутых лентах рек, которые сквозь джунгли бегут к морю.

Для Тонгора дорога вниз с холодных пустынь крайнего Севера оказалась долгой и утомительной. Через снежные равнины, через огромное плато, гигантские ледники и достающие до неба горы пришлось перебраться ему. Но наконец он достиг золотого юга. Там, среди пристаней и кораблей, в бараках наемников или в палатах королей, среди зеленых ферм или на шумных базарах, он непременно найдет занятие для своих внимательных глаз и сильных мускулов, крепких рук и отважного сердца. Для человека, который не боится с мечом в руке встать лицом к лицу со смертью, южные земли, с их воинами и золотыми городами, были идеальным местом.

Тонгор чувствовал большое желание испытать судьбу. Теперь он был не один, и сердце его трепетало от осознания этого. Вместе с Юлэйлой встретит он то, что уготовила ему судьба. Девушка, возможно поняв его мысли, улыбнулась ему, и ее рука скользнула в руку варвара.

Взявшись за руки, бок о бок, шли Тонгор и Юлэйла на юг.