— Правда красиво, ма?

Маргарет склонилась над Эммой, стоявшей на коленях на стуле — так ей было легче дотянуться до рассыпанных по столу обрезков лент, вырезанных из бумаги цветов и кусочков кружев. Она взглянула на разукрашенную открытку, созданную дочкой, и невольно улыбнулась: на кричащем бумажном сердце уже не было места для новых украшений. Художественный вкус Маргарет не мог выдержать подобных излишеств, но она удержалась от замечаний. Это был собственный дизайн дочери, и в каждой его детали проглядывала любовь.

— Просто замечательно. И ни на что не похоже. Кому это предназначено?

Эмма сосредоточенно рассматривала открытку, держа ее в вытянутой руке.

— Ну… мистеру Даунингу.

— Прекрасный выбор. Чарльзу она обязательно понравится.

— Как ты думаешь, не сделать ли мне открытку для мистера Хиггинса-молочника? Он всегда такой веселый и добрый по утрам.

— В прошлом году ты делала для него открытку?

— Не-а, я была тогда маленькая и быстро устала. У нас остается еще много всяких красивых штучек.

Маргарет кивнула с глубокомысленным выражением.

— И вправду. Давай делай. Думаю, ему понравится открытка с подкладкой из синего сатина.

Пока Маргарет вырезала и клеила свои подарки — для Чарльза, для соседки Марджори Филдинг, для мистера Оуэна, мясника со смешным акцентом, часто радовавшего ее то улыбкой, то комплиментом, ею овладело умиротворение, которого она не знала уже более трех недель. Наступил февраль, а Майкл Шонесси так и не появился.

Ей потребовалась целая неделя, чтобы перестать вздрагивать каждый раз, когда она слышала шаги на крыльце. Одна неделя растянулась на две, и соответственно выросло ее беспокойство. А сейчас она уже могла спать ночь напролет, не просыпаясь от страха, что в любой момент появится Майкл и заберет у нее Эмму.

Вечерние сумерки притушили дневной свет в комнате. Маргарет оторвалась от стола и зажгла газовые лампы. В гостиной было так холодно, что она задрожала и поспешила подложить полено в очаг.

— Выпьешь горячего какао, Эмма? — спросила она, проходя через столовую в кухню, чтобы приготовить себе чашечку.

— Да, ма, пожалуйста, — Эмма даже не оторвалась от работы.

Маргарет налила молока из стоявшей на подоконнике бутылки в кастрюльку и поставила ее на плиту. Улыбаясь, она прислушивалась к тому, что напевала про себя дочка. Эмма так выросла за последние месяцы, что пришлось переделывать ее одежду, чтобы зимних платьиц хватило до весны.

Стук во входную дверь прозвучал коротко и резко, и как раз в тот момент, когда она потянулась за банкой с какао. Маргарет выпустила ее из рук, и та, звонко ударившись об угол кухонного буфета, упала на пол.

— Эмма! Подожди! — Подхватив банку и поставив ее на шкафчик, она поспешила к двери. У нее ком встал в горле, а ладони внезапно стали липкими. Наверное, пришел Чарльз. О Боже, лишь бы не Майкл!

Она протиснулась во вращающуюся кухонную дверь, но было уже поздно. Выглянув в гостиную, она увидела Эмму, казавшуюся совсем крошечной рядом с высоким мужчиной, стоявшим в открытой двери.

Майкл держал в одной руке букет роз, а в другой — длинный сверток, обвязанный широкой сатиновой лентой с бантом. Даже с такого расстояния она заметила, что он как-то изменился.

Маргарет беспомощно смотрела, как Эмма весело приветствует гостя.

— О, заходите, мистер Шонесси! Мы делаем открытки ко Дню Святого Валентина. Хотите получить одну?

Майкл, глядя не на Эмму, а в глубину комнаты, отозвался:

— Хочу, но две.

Эмма живо повернулась и крикнула:

— Мам! Сделаешь открытку для мистера Шонесси? Я-то сделаю.

Эмма бросилась бегом к обеденному столу в порыве приняться за новую открытку, а Майкл так и остался стоять в дверном проеме. Наконец он перешагнул порог и, поскольку руки его были заняты, затворил дверь каблуком. С цветами и пакетом в руках Майкл пересек гостиную и остановился у противоположного от Мэгги конца стола. Их дочь забралась с ногами на свой стул и уставилась на засыпанный всякой всячиной стол.

Майкл улыбнулся.

— Ну что, Мэгги, сделаешь?

Эта улыбка, делавшая его похожим на того Майкла, который так нежно однажды любил ее, застала ее врасплох.

— Что?

— Сделаешь открытку для меня?

Не дожидаясь ответа, он поискал глазами место для своей коробки и наконец опустил ее на подлокотники кресла, стоявшего с его стороны стола, потом протянул ей цветы.

— Это тебе.

Не спуская глаз с его лица, она протянула руки, чтобы принять чудесные красные розы. Он переложил их в ее руки, как если бы они были новорожденным ребенком.

У нее вдруг пересохло во рту, и она облизала губы.

— Спасибо.

— Я боялся, что они не выдержат дорогу от самого Денвера. Их доставили из оранжереи в Калифорнии.

Ей необходимо было ускользнуть от жаркого блеска его ярко-синих глаз, и она проронила:

— Пойду за вазой.

На кухне Мэгги поднесла розы к своему лицу и вдохнула их пьянящий аромат. Бутоны должны были вот-вот распуститься. Она положила их на рабочий столик и пошарила в буфетной, пока не нашла вазу с высокой ножкой. Как ненормальная бросилась она к кухонной раковине и накачала насосом воды, заполнив вазу на три четверти. Сорвав с букета зеленую вощеную бумагу, она сунула розы в вазу и вернулась в столовую.

Ожидавшая ее сцена была слишком мирной в сравнении с ее ощущениями. Майкл снял свое теплое пальто и сидел на пододвинутом к Эмме стуле. От вида их темноволосых голов, склоненных над открыткой, на ее глаза навернулись слезы. Вместе со слезами к ней пришло понимание, что она уже не может помешать их сближению.

Майкл, казалось, был очень доволен возможностью, занявшись Эммой, не обращать внимания на нее, что дало Маргарет время приглядеться к нему. Замеченные ею раньше морщинки вокруг глаз и твердо сжатые губы утратили свою жесткость за те недели, что они не виделись. Он с готовностью улыбался и все чаще при обмене мнениями с Эммой о подходящих цветах соглашался с ней. Когда он все же бросал взгляды в ее сторону, Маргарет ощущала, как тепло мимолетной улыбки согревало ее вплоть до кончиков пальцев ног.

Она поставила цветы на буфет, подняла глаза и увидела, что он пристально наблюдает за ней.

— Как долго ты пробудешь в Теллуриде? Не скоро домой?

Ожидая услышать от него что-нибудь язвительное, типа: «Тебе, конечно, хотелось бы, чтобы это случилось как можно раньше?», она не почувствовала облегчения, услышав, как он проронил:

— Сам не знаю.

— Как тебе нравится эта зеленая лента в сочетании с пурпуром? — вмешалась Эмма.

— Не совсем, дорогуша, лучше розовое с пурпурным. — Он вдруг нахмурился и спросил Маргарет: — У тебя ничего не горит?

— Молоко!

Она бросилась на кухню, схватилась, не подумав, за ручку кастрюльки и завопила:

— Ой!

Кастрюлька стукнулась о плиту, и то немногое, что осталось от подгоревшего молока, выплеснулось и залило плиту.

— Черт побери! — негромко воскликнула она и сунула обожженные пальцы в рот.

Дверь распахнулась, и в кухоньке появился Майкл.

— Давай-ка польем на руку холодную воду, — он подвел ее к раковине и оросил ледяной водой ее пальцы. — Ну, лучше?

Он стоял так близко, что она чувствовала шершавую ткань его толстого пиджака и пьянящий запах лосьона. Он склонился над ее рукой, а она следила за ним сквозь опущенные ресницы, удивляясь, почему нет и намека на ту ненависть, которую она видела в его глазах в последний раз.

— У тебя есть сливочное масло?

— В леднике.

Опустив ее пальцы в плошку с холодной водой, он поспешил к деревянному леднику у задней двери, и через мгновение вернулся с маслом на тарелочке в руке.

— Мне уже не больно, Майкл. В самом деле. Не нужно…

— Но я хочу помочь тебе, — настаивал он, выдвигая и задвигая ящики в поисках столовых приборов. В третьем ящике он увидел все те же краски и кисти, что и в первых двух. Он вздохнул и покачал головой. — У тебя есть, чем отрезать масло? — Он взял одну кисть. — Ею, что ли, воспользоваться?

Она невольно улыбнулась.

Он ответил улыбкой и открыл еще один ящик.

— Наконец-то!

С ножом в руке Майкл снова подошел к ней, подцепил немного масла на лезвие, перенес его на свои пальцы, потом нежно взял другой рукой ее покрасневшие пальцы и стал смазывать их маслом.

Она взглянула в его глаза и заметила, что он внимательно наблюдает за ней. Его пальцы продолжали мягко втирать холодное масло в ее чувствительную кожу. Она таяла так же быстро, как жирная желтоватая субстанция, которую он наносил на ее пальцы.

Она видела, как его густые черные ресницы прикрыли глаза, потом поднялись.

— Ну как, лучше?

Она кивнула. Их разделяло минимальное расстояние. Он излучал жар, уверенность, способность давать, оживляя в ней воспоминания о прежнем Майкле. Такого ощущения она не испытывала уже давно.

— У меня было время подумать после отъезда, — заговорил он.

Она ждала проявления его гнева, что он потребует отпустить Эмму с ним, если и не навсегда, то хотя бы на достаточное время, чтобы восполнить потерянные годы. Он же продолжал держать ее пострадавшую руку и внимательно всматривался в ее лицо.

— Я много думал о прошлом, Мэгги, о нас с тобой, об Эмме. По возвращении в Денвер я первым делом пошел в магазин. Бродя между застекленными прилавками, я вдруг сообразил, что слишком много и долго вкалывал, чтобы получить так мало.

— Но ведь «Все товары» один из самых больших магазинов к западу от Миссисипи, — поспешила она утешить его.

— А когда я наконец добрался до своего особняка, меня ждало то же разочарование. Его можно бы назвать и дворцом, но никогда он не был мне настоящим домом. Именно в подобной роскоши я воображал тебя живущей с твоим мистером Брауном.

— Майкл, я…

— Я довольно долго сидел в темноте, вспоминая все, о чем мечтал и чего достиг, и мне в голову пришла великолепная идея.

По неизвестной причине ее сердцу вдруг стало легче, и с каждым его биением давно питаемая ею надежда обретала все большую силу.

— Что за идея?

— Я все делал ради тебя, Мэгги. Я дрался, царапался, попрошайничал, одалживал, работал, как негр, пока не получил все, что хотел. Я жаждал доказать тебе, что могу стать таким же богатым, как твой отец, богаче, чем Стюарт Браун. Достаточно богатым, чтобы однажды бросить свое богатство тебе в лицо, показать тебе, какую чудовищную ошибку ты совершила, выбрав его, а не меня. Но вот я приехал в Теллурид и обнаружил, что ошибался. — Замолчав, он поднес ее ладошку к своим губам и нежно поцеловал ее. — И узнал о существовании Эммы.

— И что теперь? — Все ее тело радостно отозвалось на теплое прикосновение к ее пальцам.

Отпустив ее кисть, он взял ее за плечи.

— Надеюсь, еще не слишком поздно просить у тебя прощения за мой прошлый приезд? Увидев Эмму, я мог думать только о том, чтобы заполучить ее. Но позже я понял, что моя жизнь и тогда все еще будет неполной без тебя. Знаю, ты считаешь, что нам вдвоем слишком поздно начинать все сначала, но клянусь тебе, что не желаю упустить еще один шанс. И я постараюсь уговорить тебя выйти за меня, Мэгги, и не уеду из города, пока не услышу твое «да».

В кухне стало уже совсем темно. Запах подгоревшего молока наполнял холодный воздух. Маргарет ласкала своим взглядом его глаза, его губы, ямочку на его щеке. Пришел тот самый момент, о котором она столько мечтала. И все же ей было трудно в это поверить. Ничего иного ей не было нужно, лишь бы стать женой Майкла — сейчас же и навсегда.

— Да, Майкл, — еле слышно прошептала она.

Он же продолжал, видимо, не слыша ее.

— Я знаю, тебе нравится Чарльз, и я могу понять тебя, но поверь, дорогая…

Маргарет сделала еще одну попытку, на этот раз громче.

— Майкл, я сказала «да».

— И незачем спорить со мной… — Он вдруг замолчал, поднял голову и медленно спросил: — Что ты сказала?

— Я сказала «да», я выйду за тебя. Да, я все еще люблю тебя. Да, да, да!

Не тратя времени на слова, он с силой прижал ее к себе. Потом так же резко поднял голову и нашел своими губами ее губы. Смакуя давно забытое ощущение, Маргарет приветствовала его возвращение в свою жизнь. Она раскрыла губы навстречу его поцелую и наслаждалась его ласками. Он взял ее лицо в свои ладони и увеличил давление, искушая ее своим языком. Они полностью растворились в этом миге, не замечая ничего вокруг, не слыша, как дверь вдруг распахнулась.

— Что это вы делаете в темноте?

Майкл первым пришел в себя и отстранился. Держа Мэгги одной рукой за талию, он отступил на шаг и улыбнулся крохотному существу, высветившемуся в дверном проеме.

— Я целую твою маму, Эмма. А ты закрой дверь и сходи за той большой коробкой, что на стуле, пока я зажгу лампу.

В следующую секунду дверь закрылась, и Майкл снова принялся целовать Маргарет, пока не послышался детский голосок:

— Я принесла коробку, почему до сих пор нет света?

Из темноты раздался в ответ голос Майкла.

— Мы решили, что лучше присоединиться к тебе в столовой. Как ты считаешь, Мэгги?

— Да, — согласилась она. — Думаю, пора посмотреть, что в этой коробке, а, Эмма?

Держась за руки, словно боясь снова потерять друг друга, они последовали за девочкой в гостиную.

— Черт! — едва слышно прошептал Майкл. — Почему здесь всегда так адски холодно? — Эмма уже сидела перед камином с коробкой на коленях.

— Приходится нанимать кого-нибудь наколоть дров, — попыталась объяснить Маргарет, пока Майкл подкладывал поленья в едва тлеющий огонь.

Нахмурившись, он наблюдал, как языки пламени облизывают сухое дерево. Он терпеть не мог, когда в доме холодно. Ему сразу приходили на память ледяные комнаты, в которых он рос. У него перехватило горло, когда он прошептал:

— Тебе больше не придется об этом беспокоиться. Так ведь?

Она покачала головой:

— Надеюсь.

— Можно мне открыть ее, или это для мамы?

Майкл схватил Маргарет за руку и повлек ее за собой к диванчику. Не дав ей разместиться рядом с собой, он усадил ее на колени и дразняще подмигнул Эмме.

— Цветы были предназначены маме, а это — тебе.

— Открой ее, детка, — подсказала Маргарет.

Эмма сорвала ленту и сбросила крышку. Под толстым слоем папиросной бумаги лежала роскошно причесанная и наряженная кукла.

— Ой, какая прелесть! — Маргарет обвила рукой Майкла.

— Она похожа на меня, мам! У нее черные волосы и синие глаза. — Эмма пробежала крошечными пальчиками по собранному в сборки платьицу куклы и посмотрела на них с самым серьезным видом. — Тимми я даже дотронуться до нее не дам.

Голос Майкла сразу стал серьезным.

— Тимми?

Мэгги рассмеялась:

— Грозный Тимми Филдинг, наш сосед и дружок Эммы.

Эмма пристально оглядела их обоих, потом медленно встала и, не выпуская из рук свою новую куклу, подошла к диванчику.

— Мам, почему ты сидишь на коленях мистера Шонесси?

Маргарет покраснела и попыталась соскользнуть с колен, но Майкл удержал ее.

— Хочешь посидеть с нами, Эмма? Здесь хватит места и для тебя, — предложил он.

Девочка взобралась на диванчик рядом с Майклом и посадила куклу к себе на колени. Майкл приобнял ее свободной рукой за плечи. Некоторое время они посидели молча — Майкл и Маргарет вглядываясь в глаза друг друга, а Эмма внимательно изучая нижнее белье своей новой куклы. Наконец она перевела взгляд на взрослых и протяжно вздохнула.

— Мам, ты не выйдешь замуж за мистера Даунинга?

Они откликнулись одновременно.

— Не выйдет, — сказал он.

— Не выйду, — подтвердила она.

Эмма продемонстрировала еще один долгий многострадальный вздох, который не мог не привлечь внимания взрослых.

— Что-нибудь не так, Эмма? — поинтересовался Майкл.

— Очень жаль, что у меня так и не появится новый папа, — она искоса поглядела на Майкла и пожала плечами.

— О, еще как появится, мисс Эмма, — заверил он ее. — Ты получишь самого наилучшего папу.

— Наилучшего, это какого? — полюбопытствовала Маргарет.

— Настоящего, — он взял руку Эммы в свою и добавил: — Теперь я буду твоим папой.

— Ты? — Эмма отложила куклу в сторону и встала на колени рядом с ними. Она с надеждой посмотрела на мать, словно искала подтверждения, что поняла все правильно.

— Я, — заверил ее Майкл.

— Это правда, — добавила Маргарет.

Все еще не в силах поверить в свою удачу, Эмма уточнила:

— Когда?

— Через одиннадцать дней будет не рано?

Майкл приблизил свои губы к уху Маргарет и прошептал:

— Слишком поздно, мне кажется, если ты собираешься каждый вечер вертеться на моих коленях.

— Через одиннадцать суток будет День Святого Валентина! — крикнула Эмма. — Ура! У меня будет настоящий папа на Валентинов день!

— А у меня будешь ты, — шепнул Майкл Маргарет.

Она взглянула в его сверкающие глаза и с улыбкой ответила:

— А у меня — ты.

КОНЕЦ

Внимание!

Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.