Было уже позднее утро, когда Ник добрался до Серра-ду-Навиу, а солнце еще не прожгло плотный туман, тяжелой белой пеленой накрывший джунгли сверху. Сам городишко, по которому Ник медленно шел, напоминал насыщенный влагой оазис, вырубленный в джунглях, последний аванпост на дороге в никуда: это был не столько городишко, но более всего вызов, брошенный тропикам. Главная улица была широкой и немощеной, по обеим сторонам ее громоздилась целая коллекция деревянных строений различной степени обветшалости. Свиньи, гуси, полуголые амазонские индейцы и орды голых ребятишек образовали беспорядочно движущуюся вдоль улицы массу. Ник рассматривал все строения, пытаясь найти среди них гостиницу. К его удивлению, на ней была вывеска. И тут же он увидел, что является далеко не единственным гостем, прибывшим в Серра-ду-Навиу. В глубине облезлого, линялого холла стояла группа — Ник быстро сосчитал — из шести человек. Плотные, квадратные мужчины, стриженые «под ежик», в белых рубашках и широких брюках — все они несли печать матушки-России. Ник снова пересчитал их и улыбнулся про себя. Обычный экспедиционный корпус. Они завязнут в первом же болоте со всеми своими продовольственными припасами, подумал он.

Портье за стойкой оказался пожилым мужчиной с усталыми глазами, со следами когда-то прямой горделивой выправки.

Экс-колонизатор, резюмировал про себя Ник, доживающий здесь остаток жизни в вечном страхе столкнуться лицом к лицу с новым, чуждым ему миром.

— Много работы? — спросил Ник, регистрируясь.

— Точно так, — ответил клерк. — Группа минералогов. Кажется, русские. И еще группа китайских геологов, прибывшая ночью накануне. Удивительно.

— Минералоги и геологи? — Ник уже не мог сдержать широкой улыбки. — Что бы это могло означать?

— А Вы, сэр? — осмелился, наконец, старик.

— Я? Я только заберу посылку отсюда, — ответил Ник и заметил, что сбитый с толку старик неодобрительно смотрит ему вслед.

…Он медленно шел по улице, стараясь отыскать здание католической миссии и вдруг почувствовал, что за ним следят. Звериное чутье, составляющее одно целое со всеми остальными его чувствами, заставило сразу насторожиться. Он обернулся, пытаясь определить источник этой тревоги, и увидел мужчину, стоящего на ступеньках деревянной хижины, а точнее, жалкой лачуги. В ответ на пронзительный взгляд мужчины Ник окинул его холодным взглядом. Это был крупный сильный мужчина, его руки напоминали низкорослые деревья, лицо от постоянного потребления джина навсегда приобрело красный оттенок, а маленькие глазки были холодны и пронзительны. Они удивительно сочетались с неподвижным жестким ртом. Ник заметил едва различимую вывеску на лачуге позади мужчины:

ШКУРЫ — ПРОВОДНИК — ТОРГОВЛЯ

Х. КОЛБЕН

Жадный взгляд мужчины означал более чем любопытство по отношению к пришельцу. Нику доводилось встречаться с таким типом людей: в основном это были дезертиры, беглецы, скрывающиеся от всего мира, люди, живущие только там, где никто не задает вопросов и не ждет ответов.

Ник продолжал идти, всеми чувствами ощущая присутствие опасности, необъяснимой, непонятной и безотчетной, но — несомненной. Вновь в нем заговорил этот инстинкт, эта способность увидеть опасность до того, как она проявит себя, чутье, выручавшее его не раз в прошлом. Он остановился перед индианкой, толстой и приземистой; ее висячие груди подрагивали всякий раз, как она усаживалась за уличный лоток для фруктов. Полуобернувшись, он снова быстро посмотрел на мужчину по имени Колбен и увидел, что к нему уже присоединился другой, черноволосый, темнокожий, с огромным носом. Этот второй тоже наблюдал за Ником, в то время как Колбен что-то тихо говорил ему. Ник отвернулся и пошел дальше — живой предмет обсуждения — вдоль длинной низкой стены, окружающей здания миссии. В конце оштукатуренной стены оказалась крошечная калитка под аркой; Ник толкнул ее и очутился в маленьком прохладном саду.

Перед ним за выложенной гравием аллеей возвышалось главное здание миссии, затем дорожка круто сворачивала и исчезала позади дома, где был разбит небольшой цветник. Помимо этого большого дома здесь находилось еще и деревянное строение поменьше, на площадке перед которым играли ребятишки. Два одетых в белые рясы священника стояли среди детей, наблюдая за ними, а седоволосая женщина сверялась с именами по списку. Очевидно, при миссии была также и школа, в которой работали миссионеры.

По гравиевой аллейке Ник подошел к дверям главного здания. Внутри его оказался большой прохладный вестибюль, конец которого занимала старинная тяжелая деревянная кафедра. На кафедре сидела, взгромоздившись на нее сверху, девушка и лениво просматривала журнал. Она подняла глаза, приветствуя вошедшего, и Ник остолбенел, как при виде чего-то неожиданно прекрасного. Его поразили ее глаза: глубокие, темные озерца, ласковые и зовущие. Кожа девушки нежного рыжевато-коричневого цвета имела слегка розовый оттенок, придававший ей особую теплоту и трепетность. На ней было короткое платье-блузон нежно-розового цвета, и Ник окинул быстрым взглядом ее ноги, длинные, с тонко очерченными икрами. Она соскользнула с кафедры, и он смог теперь разглядеть ее всю, стройную, с узкой талией, высокой грудью, упруго натягивающей розовое платье. Волосы девушки, струящиеся блестящим черным потоком, были закручены на затылке и открывали длинную грациозную шейку. Чертовски хороша, заключил Ник. Здесь, в Серра-ду-Навиу, она казалась бриллиантом в луже грязи.

— Могу ли я Вам чем-нибудь помочь? — произнесла она живым и звонким голосом с милой отрывистой интонацией английской школьницы. «Возможно, она одна из учительниц в миссионерской школе», — подумал Ник и ощутил горячее желание стать снова учеником.

— Мне надо увидеть отца Остина, — сказал он. Глубокие жидкие озерца тепло засветились.

— Могу ли я спросить, кто вы? — вежливо откликнулась она.

— Ник Картер, — ответил он, и ему показалось, что ее взгляд стал жестче.

— Первая дверь вниз по коридору, — ответила она своим чудным голоском.

Ник пошел в указанном направлении и, дойдя до открытой двери, оглянулся: она как ни в чем не бывало сидела на своем месте и продолжала лениво листать журнал.

— Войдите, мистер Картер, — позвал чей-то голос, и Ник вошел в маленькую комнатку, чуть больше кельи. Но его натренированный взгляд сразу отметил книжный шкаф, небольшой рабочий столик, стул и книги, в беспорядке разбросанные повсюду, даже поверх койки, стоящей у стены. Его приветствовал священник в белой рясе.

— Никакого чуда, мистер Картер, — произнес он. — Просто здесь хорошо слышны все голоса в вестибюле. Я ждал вас. Ваши соперники уже прибыли и с минуты на минуту отправятся в джунгли.

— Знаю, я их видел, — ответил Ник. — Во всяком случае я видел русскую команду. Слишком много и их самих, и багажа. Я же хочу идти налегке — один.

— И ваш проводник, — сказал отец Остин. — Она будет вашим главным преимуществом над соперниками, но даже с ней это рискованное дело. Вы можете не выбраться, еще меньше шансов у вас найти электронное устройство.

— Я вижу, мой шеф уже был на связи с вами, — проворчал Ник. Вот и доверяй старой лисе. Хоук всегда исходил из убеждения, что Ник сможет очаровать и заворожить даже кобру, и не оставил ему ни малейшего шанса.

— Да, — продолжал отец Остин. — Он изложил мне ваши взгляды и попросил напомнить вам инструкции.

— В таком случае у меня нет возможности отделаться от нее, уныло произнес Ник. — Но если она убежит от меня, когда мы двинемся в джунгли, то я за нее не отвечаю. Я полагаю, с ней можно общаться? Хотя бы на птичьем английском?

— Она не убежит, — ответил священник. — Она согласилась на это только из чувства долга перед своим отцом и соплеменниками. Но мне кажется странным, что вы сомневаетесь в ее знании английского, ведь вы уже общались с ней.

Священник тонко, многозначительно улыбнулся, а в его глазах заплясал смешок. Ник почувствовал, что у него отваливается челюсть.

— Вы смеетесь надо мной, — сказал он.

— Вовсе нет, — ответил отец Остин, — поднимаясь и направляясь к двери. — Тарита, — позвал он, — зайди сюда, пожалуйста.

Вошла девушка, красиво выгибая длинные ноги, скользя гибко, как ивовый прутик. У Ника вырвался глубокий вздох, когда отец Остин представил ее.

— Знакомьтесь, это Тарита, — произнес священник. Ник глянул в ее бездонные карие глаза, в которых теперь плескался огонь. Она улыбнулась, но в ее безупречном выговоре сквозил лед:

— Глубоко сожалею, что так разочаровала вас, мистер Картер.

Ник нахмурился:

— Я не уверен, что понимаю вас.

— Я имею ввиду, что не обладаю дыркой в губе, комками грязи, очаровательным птичьим английским.

— Теперь понял, — Ник поморщился.

— Возможно, с птичьим английским у меня что-нибудь получится, — ласково сказала она. — Ты, большой малый, джунгли долга-долга уходить. Уже лучше, мистер Картер?

— Думаю, я действительно большой глупый малый, — усмехнулся Ник. Огонь в бездонных глазах выплеснулся, и она разразилась смехом, который, казалось, осветил всю комнату.

— Приношу свои извинения, — сказал Ник. — По правде говоря, вы совершенно не соответствуете тому образу, который мне нарисовали.

— Ник прав, — вмешался отец Остин. — Было бы нечестно не накачать его сполна. Но, конечно же, Тарита вряд ли является обыкновенной рядовой дочерью вождя племени. Возможно, она и не была бы таковой никогда. Видите ли, после своего выздоровления она показала такие способности и ум, что мы отправили ее учиться в Швейцарию, где она получила образование и воспитание. Сюда же она возвращается только чтобы провести каникулы со своими соплеменниками.

Слушая священника, Ник все время ощущал на себе пристальный взгляд девушки. Он посмотрел на нее. Их взгляды встретились, и он прочел удовлетворение в ее глазах.

— Продукт двух миров, — сказал он. — Тарита. Прекрасное имя.

— Спасибо, — она таинственно улыбнулась. — Это только одно из моих имен. Добрые сестры из школы Сент-Мишель в Лозанне дали мне сразу по прибытии христианское имя Тереза. Теперь меня нигде, кроме Амазонки, не называют по имени Тарита. Но я люблю их оба.

— Я буду называть вас Таритой, — сказал Ник. — По крайней мере, здесь это имя более уместно.

— Вы, конечно, останетесь с нами ужинать и спать, — произнес отец Остин. — Здесь вы сможете без помех поговорить с Таритой и обсудить ваши дальнейшие действия.

— Я не хочу причинять вам беспокойства, — пояснил Ник. — Кроме того, я уже снял комнату в отеле.

— Этой хибаре? — фыркнул отец Остин. — Выпишитесь из нее. У нас много комнат. — Он коротко вздохнул и пояснил:

— Комнаты, как видите, небольшие, но превосходно оснащенные; кроме того, у нас вы найдете одно значительное преимущество, — он указал на длинный сифон с сельтерской водой. — Такая бутылка стоит и каждой комнате. В этой сумасшедшей жаре может взбодрить только вода с газом. К тому же она безопасна, в ней нет примесей, загрязняющих всю здешнюю воду. И, конечно же, ее всегда можно с чем-нибудь смешать.

— Вы убедили меня, отец, — ответил Ник. — Я вернусь в отель и соберу вещи — их не так много.

Тарита кивнула ему в ответ, и он вышел на пышущую зноем улицу. Несколько часов пребывания в здешнем климате уже научили Ника ходить медленно. Он прошел мимо деревянной хижины, рядом с которой по-прежнему стоял давний здоровяк. Черноволосый обладатель огромного носа сидел на ступеньках, разговаривая с двумя мелкими низкорослыми мужчинами. Судя по их оголенным по пояс фигурам и отрезанным снизу грубым штанам и остриженным кружком волосам, это были индейцы. Они обменялись взглядами, когда Ник проходил мимо.

В холле было тихо, большой вентилятор лениво вращался, почти не разгоняя горячий воздух. Ник заметил, что один из русских подсел к столу, на котором были расставлены шахматы. Ник медленно подошел к нему. Это была не та ситуация, которая требует особой секретности. Фактически, небольшая доза психологического противостояния может даже помочь.

— Здравствуйте, — по-русски произнес Ник. — Я — Картер, Ник Картер.

Глаза русского широко раскрылись, он был удивлен и сбит с толку откровенностью Ника. Наконец он кивнул и улыбнулся:

— Яснович, — ответил он. — Полковник Яснович.

Русский сидел со стороны черных фигур. Ник сел со стороны белых.

— Великая игра шахматы, — изрек он, выдвигая пешку короля на две клетки вперед. Русский тоже двинул пешку короля на две клетки.

— Как я догадываюсь, минералогическая экспедиция? — произнес Ник. — Надеетесь найти редкий самоцвет? — Он двинул коня на королевского слона.

— Да, — проворчал русский, выдвигая ферзя на две клетки.

— А возможно, и нет, — сказал Ник, съев королевскую пешку конем. Русский предпринял ответную акцию, взяв королевскую пешку Ника пешкой ферзя.

— Это мы еще посмотрим, не так ли? — парировал он. Нику пришлось выставить пешку коня на помощь своему слону.

— Еще встретимся, — бросил он и поднялся. Когда несколькими минутами позднее он покидал отель, то заметил, что к полковнику Ясновичу присоединился его напарник, и они с головой ушли в игру. Ник торопливо пересек холл, неся в руках дорожную сумку и зачехленные ружья, но в дверях столкнулся с двумя входящими китайцами. Китайцы и виду не подали, что заметили его, но обменялись быстрыми взглядами.

Молодой священник уже поджидал Ника в миссии и проводил его в маленькую чистую комнатку с окном во всю стену, выходящим в сад. Из окна была видна и другая стена главного здания миссии. Ник поставил зачехленные ружья в угол комнаты. Лаборатория спецэкипировки снабдила его пистолетом «Магнум-375», изготовленным по заказу фирмой «Гриффин и Хоу», и винтовкой «Ремингтон-721» с оптическим прицелом «Уивер К-4». Оба были превосходными образцами стрелкового оружия, и Ник даже пожалел, что он не на охоте.

Он повесил свой сафари-жилет на крючок. Система Фултона была прикреплена к ремню рядом с 9-миллиметровым «Люгером», любовно прозванным «Вильгельминой». «Хьюго», тонкий стилет в ножнах, был пристегнут к правому предплечью. Ник помылся, сменил рубашку на светлый полотняный жакет.

Перед ужином им подали два очень сухих и холодных мартини, приготовленных отцом Остином. Сам он появился к ужину в официальном белом костюме с римским воротничком. Ник порадовался про себя, что решил надеть жакет.

— Раньше, до своего приезда в эти края, я никак не мог понять, почему жители колоний именно так одеваются к трапезе. Сейчас я знаю, — произнес отец Остин.

— Знак принадлежности к цивилизации, — подхватил Ник.

— Да, и немного более того, — продолжал священник. — Это своего рода вызов тропикам, их давящему зною, всем этим насекомым, джунглям, общей атмосфере лености и апатии. Это как бы ответный удар цивилизованного человека, признак его непоколебимости.

Их разговор был прерван появлением Тариты, которая в своем ярко-желтом шелковом платье с бледно-голубой накидкой типа сари показалась Нику переливающимся золотым солнечным лучиком. Черные струящиеся волосы, собранные на затылке, длинная грациозная шейка придавали ей почти неземное очарование. Нежные холмики, (легка вздымающиеся под шелком платья, напомнили Нику, что это не видение, — они и глубокие влажно-карие глаза, в которых был виден отблеск скрытой страсти. Во время ужина, сидя за одним концом длинного обеденного стола, рассчитанного на гораздо большее количество людей, Ник упомянул о мужчине, увиденном им у порога хижины.

— Колбен, — сказал отец Остин, и Ник заметил гримасу отвращения на лице Тариты. — Жестокий человек, на редкость неприятный характер. Он живет тем, что на досуге ловит животных и снимает с них шкуры, иногда нанимается проводником в экспедиции. Это безжалостный и бессовестный человек. Я видел, как он обманывает индейцев, выменивая у них ценные шкуры на безделушки. Ходят слухи, что раз по случаю он сбыл какие-то сомнительные продукты одному индейскому племени, и они все отравились. А почему вы спрашиваете о нем?

— Он слишком пристально наблюдал за мной, — ответил Ник.

— Скорее всего, он знает, для чего вы здесь, — произнес отец Остин, и брови Ника поползли вверх от удивления.

— Кроме нашей миссии, единственным человеком в Серра-ду-Навиу, имеющим высокочастотный приемник, является именно Колбен. Более года назад в джунглях заболел и умер один молодой инженер. Колбену же каким-то образом удалось вернуться со всем его снаряжением.

— В таком случае, он мог слышать информацию об аварии самолета-испытателя, — Ник начал размышлять вслух. — Это значит, что в игру вступают четыре стороны: русские, китайцы, Колбен и мы.

Ник быстро оценил эту новую расстановку сил. Конечно, все они были одинаково опасны, но Ник понял, что самым опасным из них будет Колбен. Они не остановятся перед физическим уничтожением Ника, но и здесь самым коварным и изощренным будет Колбен. Если ему удастся найти электронный мозг, то — без сомнения — он затребует умопомрачительную сумму или продаст его с молотка тому, кто больше всех заплатит.

Искомый предмет имел для каждого из них разное значение. Для Ника, для Америки он был жизненно важен. Для русских и китайцев это была просто неожиданная возможность, которой они отчаянно хотели воспользоваться. Для Колбена же это был последний шанс, последняя попытка вырваться из этого ада. Он не остановится ни перед чем.

Ник смотрел на Тариту и думал, что она, возможно, сама не осознает, в какое дело ввязалась.

Ужин завершился рюмкой превосходного коньяка. Ник и Тарита остались, чтобы обсудить план отправки. Было решено, что они не будут жить в джунглях, а возьмут туда только самое необходимое. Тарита оказалась приятной собеседницей, утонченной, остроумной, информированной. Изучая ее, Ник сомневался, сумеет ли она теперь вступить в схватку с джунглями. Не зашла ли она уже слишком далеко в другой, чуждый для нее мир?

Возможно, ввиду разных причин его первоначальная неприязнь и оправдается, кто знает? Что ж, скоро все станет на свои места.

Когда она в конце концов пожелала ему спокойной ночи, то ее бездонные карие глаза улыбнулись ему так интимно, словно она с самого начала знала, о чем он думает. Он смотрел, как она идет по коридору, нежная и округлая сзади, с горделиво возвышающейся головкой. Ник прошел в свою комнату, разделся до трусов и налил стакан сельтерской. Звук булькающей струи из сифона охлаждал сам по себе, и он нашел, что газированная вода действительно утоляет жажду. Он поставил сифон на столик за койкой и подошел к окну.

Наискосок от его комнаты за чернотой дворика светилось другое окно. Он мог видеть только часть комнаты и на стене тень фигурки, снимающей платье. Свет выключили, а вместе с ним исчезла и тень; Ник отошел от окна. Зной был таким тяжелым и давящим, что, казалось, тело кричит о своем облегчении. Он лег на койку и попытался уснуть, но сон ускользал от него в этой липкой обессиливающей атмосфере.

Он предпринял еще одну попытку уснуть, теперь уже с помощью йоги: мысленно расслабил мускулы и погрузил тело в полутранс. Он лежал тихо в темноте, чувствуя, как его тело полностью расслабляется, когда вдруг услышал едва различимый звук шагов по гравию.

Один миг — и Ник превратился в дикую кошку: молниеносно вспрыгнул на низкий подоконник, пригнулся, как перед прыжком, глаза его сузились, вглядываясь в темноту. Он успел только мельком увидеть, как чья-то темная фигура скользнула в комнату Тариты. Ник перескочил через подоконник, быстро преодолел пространство, легкой тенью мелькнув в темноте. Неожиданно силуэт мужчины вновь вырос в окне; тот ловко спрыгнул вниз, и Ник очутился с ним нос к носу. Он рванулся, чтобы схватить чернеющую перед ним фигуру, но мужчина увернулся. Его рука взметнулась, выдернув какой-то предмет, и Ник скорее почувствовал, чем увидел лезвие ножа. Он резко присел, перехватил руку с ножом, когда она уже опускалась на его голову, и с силой ее согнул.

Мужчина упал, и Ник услышал, как он глухо ударился о гравий на дорожке. Он довольно улыбнулся при мысли, что острые маленькие камушки с силой впились в лицо противника. Тот перекувырнулся и вскочил на ноги, но Ник теперь уже был готов к отражению очередного удара ножа. Вместо этого человек побежал к низкой стене, окружающей миссию, и перепрыгнул через нее.

Все происшедшее заняло не более нескольких секунд, еще секунду Ник колебался, догонять ли ему незваного гостя или же проведать Тариту. Мужчина быстро ушел из комнаты девушки — слишком быстро. Ник отказался от идеи преследования, мягко запрыгнул на подоконник комнаты Тариты и очутился в темной тишине, ступая бесшумно голыми ногами. Он молча постоял, тяжело дыша, пока его глаза не привыкли к темноте.

Тарита лежала на постели лицом вниз, ее длинная узкая спина была оголена, ниже пояса она была прикрыта легкой простыней. Ник тщательно осмотрел комнату, недоумевая, почему ночной визитер покинул ее так быстро. В комнате не было ничего необычного, поэтому, обшарив ее глазами, Ник снова остановился на спящей девушке.

…Он не сразу увидел его длинный уродливый силуэт, скрючившийся на спине Тариты, две изогнутые отвратительные клешни, многоярусный хвост, загнутый дугой вверх над телом — безошибочный облик скорпиона. Ясно, что ядовитое насекомое было подкинуто. Пока оно лежало неподвижно, но в любую секунду могло пошевелиться: тогда задвигается и девушка, сделает какой-то, пусть даже самый незначительный, легкий поворот, — и этого будет достаточно, чтобы смертоносное жало вонзилось ей в спину. Яд, почти во всех случаях смертельный, подействует даже быстрее, чем обычно, дойдя по спинному мозгу до головы. И ее смерть будет расценена как еще одна нелепая случайность.

Мысли Ника торопливо заскакали. Попытка разбудить девушку будет смертельной для нее. Она пошевелится — а именно этого скорпиону и достаточно. Если он попытается схватить насекомое, то рискует сам быть укушенным в руку, или разбуженный скорпион все же успеет уколоть Тариту. Ник знал, что насекомое атакует при малейшем признаке опасности, повинуясь первому же сигналу своих чувствительных усиков. В отчаянии Ник оглядел комнату: каждый миг приближал девушку к смерти. Внезапно он увидел, как скорпион поднимает передние лапы. Сейчас он двинется с места. Ник неистово искал хоть какое-то оружие, хоть что-нибудь подходящее под рукой! Возможно, ему удастся смахнуть маленького убийцу платьем девушки? Он отбросил эту мысль почти сразу, зная, что ядовитое жало ударит прежде, чем он сможет приблизить руку достаточно близко.

Вдруг его глаза остановились на длинном сифоне с газированной водой, стоящем на прикроватном столике. Рука медленно, осторожно протянулась и коснулась бутыли. Это был шанс! — единственный! Струя газированной воды ударит достаточно сильно с близкого расстояния. Только насколько точно?

Ник коротко помолился, и его сильная рука крепко обхватила рычаг сифона. Он присел, оказавшись вровень с кроватью и спиной спящей девушки. У него будет только одна попытка — Ник осознавал это. Струя воды должна ударить в скорпиона, смыть его одним точным сильным импульсом. Конечно, когда в спину ударит холодна водяная струя, Тарита тут же вскочит; поэтому насекомое необходимо смыть за одно-единственное мгновение перед ее пробуждением.

Ник почувствовал, что его тело стало липким от пота. Он приблизил носик сифона, насколько это было возможным, удерживая тяжелую бутыль в неподвижном состоянии. Тарита пошевелилась. Ник увидел, что хвост скорпиона тотчас же загнулся вперед для удара. Он нажал на рычаг.

Как из миниатюрного огнетушителя, струя заряженной воды ударила в насекомое, поразив его как мишень. Скорпион кувыркнулся в воздухе, а девушка вскрикнула и перевернулась на постели. Ник успел мельком заметить круглую упругую грудь. Он быстро обогнул кровать, обшаривая глазами пол, и обнаружил насекомое у противоположной стены, слегка ошарашенное, с поднятым жалом, и с силой опустил дно сифона на ядовитого убийцу.

Когда он поднял глаза, оказалось, что Тарита выскользнула из накидки, которая за ужином была на ней. Она стояла на коленях на кровати, похожая на развертку из «Плейбоя». Только безотчетный страх в глазах вносил диссонанс в эту картину. Ник быстро объяснил, что произошло, и девушка упала на постель, испустив глубокий вздох. Ник подошел к окну, уронив при этом какой-то небольшой пузырек, и поднял его.

— Ваш нежданный гость прибыл в нем, — мрачно прокомментировал он, посмотрев на Тариту. Простыня опутала ее ноги, шелковая накидка закрывала ее всю, длинная шея опиралась о стену — она сидела как если бы позировала для портрета. Только глубокое прерывистое дыхание выдавало смятение за внешним спокойствием. Она посмотрела расширенными глазами на Ника. В почти кромешной темноте он почувствовал ее пристальный взгляд.

— Ты спас мне жизнь, — сказала она просто и искренне. — Теперь у меня два неоплаченных долга.

— Хочешь отступить? — спросил спокойно Ник. — Я пойму тебя. Все будет гораздо серьезнее, чем я думал. Ты не предназначена для такого.

Девушка встала с постели перед ним, полностью закутанная в накидку. Только теперь ему пришло в голову, что он стоит перед ней к одних трусах. Ник почувствовал на груди прикосновение ее руки, гладкой и теплой.

— Только необыкновенный мужчина мог спасти мне сегодня жизнь, — тихо произнесла девушка, — необыкновенно находчивый и необыкновенно одаренный. Я покажу тебе свою находчивость и одаренность. Мы первыми найдем это твое электронное устройство. Вот мой ответ на твое предложение.

Ник не смог удержать улыбки. Он перекинул длинную ногу через подоконник наружу и спрыгнул с него. Когда он большими шагами пересекал двор, то чувствовал, каким взглядом она провожает его высокую крепкую фигуру.

Очутившись в своей комнате, Ник понял, что не сможет быстро заснуть. Его голову будоражили мысли о человеке, подсунувшем скорпиона в комнату Тариты. Очевидно, по городку уже распространились слухи, что она собирается помогать американцу.

Он натянул брюки, выскользнул в пустой вестибюль миссии, а из него — в ночь.

Главная улица городка была темна и тиха, если не считать жужжания полчищ различных насекомых и лая бездомных собак, роющихся в кучах мусора вдоль улицы. Вдруг впереди Ник увидел полоску света, с трудом пробивающуюся сквозь завешенное окно. Подойдя поближе, он понял, что находится у хижины Колбена, и свет проникает через разбитую оконную ставню. Внутри лачуги Ник увидел такую сцену.

На табурете посреди комнатки сидел черноволосый мужчина с огромным носом; перед ним стояла полуголая индианка и прикладывала мокрую тряпку к его лицу, с той стороны, по которой из десятка царапин сочились капельки крови. Колбен стоял здесь же, рядом с двумя низкорослыми стриженными мужчинами и наблюдал. При виде этих ран Ник почувствовал, как внутри него закипает ярость. Без сомнения, такие раны могли быть только от гравия.

Одним прыжком Ник очутился на ступеньках лачуги, сильным ударом ноги вышиб дверь, сорвав ее с ржавых петель. Колбен и другие удивленно повернулись. Человек с разбитым лицом подскочил на своем табурете.

…В этот удар Ник вложил всю силу своих мускулов и злость; мужчина попытался уклониться, и ему это почти удалось. Если бы по нему пришлась вся сила удара, ему наверняка раздробило бы челюсть. Как бы то ни было, удар сбил его с ног, опрокинул назад и впечатал в дальнюю стену с такой силой, что маленькая хижина вся затряслась, а одна доска с громким треском разлетелась на куски.

Ник встал в стойку, приготовившись к отражению ответной атаки со стороны Колбена и двоих других. Но здоровяк и не пошевелился, только переводя взгляд с неподвижного тела длинноносого на Ника и обратно. Наконец, его губы медленно раздвинулись в злобной ядовитой улыбке;

— Не сейчас, американец, — как-нибудь в другой раз, уже скоро.

— Я буду ждать, — съязвил Ник.

Он повернулся и вышел… Когда он засыпал, то чувствовал себя намного лучше.