Ник проснулся злой: мало того, что эти чертовы джунгли сами по себе делали все для того, чтобы расстроить все его планы, так теперь еще и Колбен, и русские, и китайцы были впереди, а он плелся в хвосте. Ник же не терпел этого никогда, ни при каких обстоятельствах. Между Ником и местом падения вожделенного устройства оставалась последняя полоса совершенно непроходимых джунглей, а у них не было мачете, один только «Люгер» и семь пуль к нему. Был, конечно, и маленький стилет «Хьюго», применимый против самых слабых зверей и людей, но в борьбе с существами, обитающими в джунглях, он становился не более чем зубочисткой. Но, как обычно, чем больше было случайностей, тем больше возрастала решимость Ника их преодолеть, чем больше возникало препятствий перед ним, тем яростнее становилась его злость.

— Я вырвусь вперед, — сказал он Тарите. — Ты должна находиться непосредственно позади меня и показывать мне направление.

Девушка посмотрела на него, и в ее бездонных глазах мелькнуло удивление: это был новый для нее тон, суровый и непреклонный. Ник тронулся в путь, чуть подпрыгивая на ходу, раздвигая переплетающиеся лозы, разрывая могучими плечами спутанные узлы ветвей, хватая их, ломая и дергая. Вскоре его руки покраснели от крови из-за тысяч шиловидных стеблей и утыканных колючками вьюнков. Однако он продолжал идти впереди Тариты и Атуту, которые отнюдь не испытывали неудобств, следуя за ним — как будто они шли с мачете и руках. Когда, наконец, Ник остановился, то не смог разогнуть сведенных от напряжения судорогой рук. Девушка поспешила к нему с каким-то белым клейким веществом, которое она соскребла с листьев растения. Оно было прохладным и успокаивающе подействовало на его израненные руки. Атуту присел рядом с Ником, глядя на него с восхищением и удивлением.

— Ты один такой, великий друг, — произнес он, тряся головой: Ник в буквальном смысле слова, зубами прогрызал им путь в джунглях.

— Теперь мы ступили на территорию племени канахари, — сказала Тарита.

— Ты боишься, — жестко бросил Ник.

— Я всегда боюсь возле канахари, — ответила она. — Их так легко превратить во врагов.

— Тогда какого черта мы затягиваем наш переход? — Ник вскочил на ноги.

— А твои руки! — воскликнула девушка. — Тебе следовало бы дать им отдохнуть еще немного.

— Только после того, как достигнем цели, за которой пришли сюда, — жестко ответил он и большими шагами двинулся вперед.

Но все же Ник обрадовался, когда перепутанные лозы поредели, уступив место низко свисающим моткам лиан, под которые им теперь приходилось подныривать. Природное обезболивающее средство, которым Тарита намазала его ладони, все так же успокаивало его растерзанную кровоточащую плоть. Продолжая лихорадочно идти, он первым выскочил на маленькую ложбинку — место чьей-то стоянки.

Ник споткнулся обо что-то мягкое на земле, и ему пришлось перепрыгнуть через этот предмет, чтобы не упасть. И только тогда он разглядел, что это было.

Ник попытался остановить Тариту, но она была слишком близко от него, и тотчас подошла сзади, глядя себе под ноги. Тело, о которое Ник споткнулся, было не единственным: по маленькой лощине было раскидано еще три. В том месте, где должна была быть голова, зияло свежее, с зазубренными краями, все еще сочащееся отверстие, из которого на траву продолжала изливаться кровь. Если бы не кровь, то тела можно было бы принять за обыкновенные безголовые манекены, украшающие отделы универмагов. Тарита, зажмурившаяся при виде этой сцены, многозначительно посмотрела на Ника.

— О, боже мой, — произнесла она, схватив его за руку. — Китайцы?

Ник кивнул, заметив китайские иероглифы на пустом походном ящике около ближайшего тела. Атуту исследовал тела с невозмутимым любопытством, как если бы изучал мастерство охотников за головами. Из состояния трупов Ник сделал вывод, что убийство произошло не так давно. Он повел Тариту, увлекая ее дальше из лощины в джунгли. Наконец они остановились, и девушка опустилась на полусгнившее бревно.

— Видимо, что-то спровоцировало их, — сказала она. — Что-то их ужасно разозлило. Это настоящая военная акция с их стороны.

Она глянула на Ника, заметив жесткую складку у его рта.

— Что ты думаешь об этом?

— Я думаю, что количество участников сократилось на одну треть, — бесстрастно ответил Ник. Глаза Тариты выразили неодобрение его черствости. По мере того, как она ближе узнавала этого сильного яростного человека, она начинала сомневаться в правильности поговорки насчет ягуара, решив, что в таком состоянии, как сейчас, он мог опровергнуть ее: встретиться с ягуаром лицом к лицу и не бежать.

— Пойдем, — скомандовал Ник, не удостоив ответом ее вопрос.

— Подожди, — произнесла Тарита, и что-то в ее голосе заставило его обернуться. Глаза девушки смотрели куда-то поверх его плеча.

— Я думаю, что количество участников гонки скоро сократится наполовину, — тихо произнесла она. Ник крутанулся на месте и увидел высокую коричневую фигуру, стоящую между двумя деревьям: копье в руке, плоские высокие скулы разукрашены красной краской, белые полосы нарисованы на длинном гибком теле. На туземце была набедренная повязка и небольшой головной убор из перьев попугая. И кустах послышался какой-то треск, и, повернув голову влево, Ник увидел еще две такие же разукрашенные фигуры, появившиеся из джунглей. К поясу одного из них была привязана голова китайца с остекленевшими глазами и открытым ртом. Голова была еще свежей, необработанной и мокрой.

Один из стоящих между деревьями поднял копье. Ник остановил руку, потянувшуюся было к «Люгеру». Эти примитивные люди без сомнения никогда не видели оружия. И даже если они схватят его, то вряд ли догадаются отнять у него «Люгер». Если же он воспользуется им сейчас, он, конечно, уложит нескольких, но они возьмут своей численностью. Ник был уверен, что их вокруг значительно больше. Как бы в подтверждение его мыслей в густой листве возникли еще две фигуры. Ник решил спасти свою «Вильгельмину». Если его поймают, то сможет воспользоваться ею позже. Однако, стоять и ждать, пока его поймают, он тоже не собирался. Услышав свист копья позади себя, Ник отклонился влево.

Девушка и индеец были, как он и предполагал, уже схвачены. Но если бы ему удалось бежать, он бы, конечно, вернулся за ними. Ник метнулся стрелой вправо, но увидел прямо перед собой возникшую фигуру. Еще двое быстро вышли из зарослей, и один из них бросился к нему, ухватив за лодыжку. В это время другие индейцы уже продирались сквозь кусты. Ник был более чем прав: все заросли были буквально наводнены дикарями.

Ник освободил лодыжку, но индеец снова бросился на него с удивительной скоростью. В схватку вступили еще двое. Они были не очень крупные, но обладали какой-то кошачьей силой. Ник достал одного в глотку приемом каратэ, и тот упал, с бульканьем ловя воздух ртом. На втором он продемонстрировал преимущества китайской защиты, и человек с воем упал на бок. Но тут же на Ника навалилась еще дюжина туземцев.

Нику удалось вскочить на ноги, он уклонился от удара копья, уложив охотника апперкотом, отбросившим его на головы двух соплеменников. На Ника прыгнул еще один; Ник отступил в сторону и отослал атакующего на острые шипы амазонской пальмы. Человек вскрикнул от боли. В следующую секунду на него накинулись сзади и уложили на спину. Но Ник сбросил нападающего сокрушительным ударом справа в челюсть. А на него уже наваливались другие туземцы, и им, наконец, удалось свалить Ника. Он почувствовал, что сверху на него наваливается все больше и больше тел. Он бил, сражался и пинался, но они как мухи наседали на него, и внезапно что-то острое ткнулось ему в горло. Ник затих, посмотрел вверх и увидел высокого человека, разрисованного белыми полосами, держащего копье у его горла. На острие копья дрожала маленькая капелька крови. Ника подняли, заломили ему руки за спину и повели, удерживая со всех сторон.

Его доставили туда, где уже стояли Тарита и Атуту. Копьями подталкивая каждого захваченного, охотники за головами пошли по узкой тропинке. Ник с удовлетворением заметил, то шестеро из дикарей прихрамывают и еле ползут, помогая друг другу, в конце колонны.

— Я частично понимаю их диалект, — сказала Тарита. — Атуту знает его лучше. Их спровоцировали на убийство, как мы и предполагали. Китайцы ворвались в их деревню, убив несколько мужчин, женщин и детей. Но что хуже всего, так это то, что они сокрушили тотемы самых главных богов и подожгли священную хижину их колдуна. Ник нахмурился:

— Какого черта эти китайцы так поступили?

— Я не знаю, — ответила Тарита. — Но канахари уверены, что это были китайцы. Они говорят об узких глазах, восточных лицах и желтой коже.

— Я не понимаю ничего, — хмуро пробормотал Ник, поравнявшись с Таритой и Атуту.

— Единственное, что мне приходит в голову, это что они съели какой-нибудь лесной корень, наводящий безумие, — ответила девушка.

— Это не так трудно. В джунглях много разных растительных средств.

Ник мысленно прокручивал ситуацию. Вероятность, конечно, была. Большинство современных галлюциногенных средств готовится на растительной основе. Пример тому — так называемый мексиканский табак. Если китайцы по неосторожности съели что-нибудь подобное, у них должны были возникнуть самые дикие фантазии. Да, вероятность существовала, но что-то мешало принять ему эту версию до конца. Китайцы должны были быть предельно осторожными — это их отличительная черта. Кроме того, у них было достаточно риса и сухих концентратов; продукты остались рядом с их обезглавленными телами. У них не было необходимости выкапывать корни. Ник отвлекся от своих размышлений, увидев, что тропинка расширяется.

— Тогда канахари знают о ружьях? — спросил он девушку.

— Нет, — ответила она, — это их первая встреча со «звуками, подобными грому», как они назвали выстрелы. Сначала они испугались. А возможно, боятся до сих пор.

— Удивительно, что наши головы до сих пор целы, — сказал Ник, — Я, правда, не жалуюсь.

— Это ненадолго, — ответила Тарита. — Атуту сказал мне, что они собираются принести нас в жертву на церемонии. Богов надо ублажить. Только человеческие жертвы и особая церемония помогут им в этом. А насчет меня у них другие планы.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Ник.

— Шестеро юношей прошли инициацию охотников, — ответила она. — Сегодня вечером в награду каждый из них получит меня.

Тропинка пошла слегка вверх и еще больше расширилась. Сквозь деревья Ник различил примитивные деревенские хижины, крытые листьями. Копье все еще кололо ему спину, но настал момент действовать. Он тихо заговорил с Таритой:

— Я попробую сбежать, но вернусь за вами. Не сомневайтесь и положитесь на меня.

Ник нащупал «Люгер», незаметно достал его из кобуры и стал не торопясь заводить руку за спину, так что через несколько секунд оружие оказалось направленным назад. Ник нажал на курок, и владелец копья кувыркнулся назад. Другие бросились на землю, толкнув туда же Тариту и Атуту. Ник рванул в джунгли, сделав еще один выстрел не целясь, по шести преследующим его фигурам. Он бежал, продираясь сквозь кустарник, понимая, что они вот-вот догонят его.

К тому времени он отбежал уже примерно на сотню ярдов от деревни и решил применить другой прием. Ник запрыгнул на одну из лиан. Быстро отталкиваясь ногами от бетелевой пальмы, он с ловкостью воздушного гимнаста на трапеции перепрыгнул с лианы на ветви другого дерева, затем на третье. Тарзан, ни больше, ни меньше, усмехнулся про себя Ник. Он взобрался насколько мог высоко на самые верхние ветви фигового дерева, крона которого была закрыта гирляндами густых листьев, переплетающихся с лианами.

Он спрятался среди листьев, припав к толстым веткам и распластав большое тело поверх толстой изогнутой лианы. Из своего укрытия он не мог видеть землю, но был уверен, что охотники за головами не заметят его. Ник тихо выжидал, слушая доносящиеся снизу звуки шагов своих преследователей, прочесывающих джунгли во всех направлениях. Они искали очень тщательно: Ник слышал, как они возвращаются вновь и вновь.

Наконец, через несколько часов, показавшихся ему вечностью, внизу все стихло, кроме обычных лесных звуков. Однако, для большей уверенности Ник остался неподвижным. Охотники тоже знали законы тишины; у них было достаточно терпения, чтобы переиграть его. Ноги начали затекать, руки, вцепившиеся в непрочную кривую ветку, тоже заболели. Однако Ник не шевелился, уверенный в том, что если внизу тоже выжидают, то будут высматривать каждое движение в кустах или на дереве, привлекающее внимание.

И когда ярко-зеленая лоза на соседней ветке вдруг задвигалась, скользнув по направлению к его руке, Ник лишь широко открыл глаза, продолжая цепляться за ветку дерева. По маленьким отверстиям в голове между ноздрями и глазами он сразу же опознал в змее представительницу семейства гадюк, смертельно ядовитую рябую гадюку. Ник замер, положив голову на руку и стараясь подавить желание шевельнуться, когда змея поползла по его голове, чуть не сведя с ума своей медлительностью. Он почувствовал ее у себя на спине и, зная повадки змей, молился, чтобы она вдруг не вздумала свернуться.

Ник вздохнул с облегчением, когда она сползла с его ноги на ветку, продолжая медленно скользить вниз по дереву. Тогда Ник поблагодарил бога за то, что смог сохранить неподвижность. Это его и спасло.

Темнота уже начинала окутывать джунгли, и Ник вновь услышал внизу звуки людских шагов, продирающихся сквозь кусты, и редкие обрывки фраз. Оказывается, все это время они находились здесь, молчаливо выжидая, а теперь, с наступлением темноты, возвращались в деревню. Ник подождал, пока сумерки не сгустились окончательно, и спустился из своего убежища. Он знал, где находится, и запомнил дорогу к деревне.

Тихо пробираясь между деревьями, он, наконец, достиг опушки и застыл, вглядываясь в открывшееся перед ним пространство с разбросанными на нем хижинами. На поляну проникал слабый свет луны, позволяя кое-что различить в темноте. Глаза Ника остановились на длинной низкой хижине, большей, чем другие, у входа в которую сидела группа женщин, монотонно распевая песню и обмахиваясь пальмовыми листами. «Хижина для брачных церемоний», — определил про себя Ник. Видимо, молодые самцы еще не получили обещанную награду.

Ник стал тихо пробираться по периметру джунглей, чтобы подобраться к этой крытой листьями хижине сзади. Внезапно он наткнулся на какой-то мягкий резиновый сверток. Дотронувшись до незнакомого предмета, Ник инстинктивно отдернул руку, но потом, вглядевшись, вытащил один из лежащих там свертков, чуть не задохнувшись от нахлынувших эмоций.

— Будь я проклят! — воскликнул он, поднимая свою находку. Затем Ник быстро вытащил все остальные — четыре резиновые маски, которые обычно можно купить в магазине игрушек или по почтовому заказу. Засунув руку внутрь одной и растянув ее, Ник понял, что это была маска индейца. Рассматривать все оставшиеся теперь не было надобности: он уже знал, что они одинаковые, как догадывался, что произошло. Снова Колбен! Ник с ненавистью выплюнул это имя. Когда Колбен узнал о близости китайцев, он и его люди надели маски и напали на деревню канахари.

Он сразу должен был догадаться об этом. Если бы даже китайцы и впали в неистовство, им все равно не пришло бы в голову напасть на идолов или поджечь священную хижину колдуна. Только Колбен мог знать о том, что приведет в ярость охотников за головами и заставит их отомстить. Ник размышлял об этих масках: скорее всего Колбен купил их несколько лет назад, одному богу известно, как, и мгновенно оценил их возможное значение для себя, увидев прибывших и Серра-ду-Навиу китайцев. Ник швырнул маски обратно в кусты. Все нашло свое объяснение, и теперь ему стало легче: он всегда чувствовал раздражение, когда что-то оставалось для него неясным.

Прокравшись таким образом до дальнего конца деревни, Ник увидел высоких, вырезанных из дерева идолов, которых он не мог разглядеть раньше из-за длинной хижины. А теперь Ник разглядел жалкую маленькую фигурку, привязанную к основанию одного из тотемов. Теперь он находился позади длинной хижины, и быстро бросившись на живот, пополз как змея, дюйм за дюймом через открытое пространство к хижине. У туземцев не было обычая выставлять караул, Ник знал это, но они могли оставить часового. Поэтому, подобравшись с тылу к крытому листьями строению, Ник прислушался. Изнутри не доносилось ни звука, возможно, кроме Тариты там никого не было. Выждав еще немного, он начал осторожно обрывать толстые свисающие листья, из которых была сплетена стена хижины. Наконец, когда в отверстие уже можно было просунуть тело, он залез внутрь по пояс и увидел Тариту, сидящую на бамбуковой циновке. Ник дал знак ей молчать, и только он успел запрыгнуть в хижину, как услышал снаружи голоса, обращающиеся к поющим женщинам. Ник толкнул Тариту обратно на бамбуковую циновку, сам же быстро отпрыгнул и занял место у входа в хижину. Только он успел это сделать, как у входа раздался шорох, и в проеме возникла высокая фигура молодого самца, который при виде прелестного создания на циновке, оскалил рот в предвкушении удовольствия. Но оскал тут же исчез, когда Ник опустил рукоятку «Люгера» на его затылок.

— Не сегодня, Жозефина, — пробормотал он, опуская индейца на пол. — Кричи, — шепнул Ник Тарите.

Мгновение она глядела на него непонимающе, затем бросилась обратно на циновку и завизжала. Она добросовестно стонала, кричала и визжала, бросаясь на пол и молотя по нему ногами. Наконец, по знаку Ника, девушка затихла. Ник оттащил первого туземца в самый темный угол хижины, и снова занял место сбоку от входа. Через секунду вошел второй. Он сделал два шага к девушке, но Ник с силой опустил на него оружие.

— Она не для тебя, юноша, — буркнул Ник.

Тарита снова начала стонать, на сей раз не так громко и не так пронзительно визжа. Она могла бы произвести переворот в школе, актерского мастерства, решил про себя Ник. Когда она кончила стонать, сразу же появился третий, чуть не застав его врасплох. Ник треснул его по голове, наставительно сказав:

— Вожделение до добра не доводит.

Один за другим к трио лежащих в углу индейцев присоединились еще трое. Ник знаком приказал девушке выползти через дыру в задней стене хижины. Прежде чем последовать за ней, он бросил последний взгляд на уложенные штабелем бесчувственные тела молодых индейцев.

«Как-нибудь в другой раз… С другой девушкой», — сочувственно промурлыкал он, заметив, однако, что никто его не слушает.

Они быстро доползли до опушки джунглей.

— Мне надо вернуться назад, за Атуту, — сказал Ник. — Ты жди здесь. Если со мной что-нибудь случится — убегай, как можно дальше, и никогда больше не ходи проводником в джунгли.

Он пошел было обратно, но руки девушки обвились вокруг его головы, а губы прижались к его губам.

— Я сделаю это, — прошептала она. — Но я никогда больше не встречу такого, как ты.

Они расстались, и Ник побежал, пригибаясь к земле, мимо длинной хижины, обогнул ее и другую, крытую листьями, ветхую хибару. Он притаился за ее углом, услышав движение, и увидел туземца, выползшего из хижины, чтобы подышать свежим воздухом.

Ник потянулся к стилету, тронув длинное тонкое лезвие. Интересно, услышал ли его индеец. Однако, оказалось, что туземец вглядывается в маленькую привязанную к идолу фигурку. Удовлетворенный тем, что пленник на месте, он повернулся и заполз обратно. Все произошло очень быстро и в пугающей близости от Ника. Еще секунда — и его бы засекли.

Теперь он быстро пересек открытое пространство, хотя его могли увидеть еще из четырех-пяти хижин, стоящих возле идолов. Разрезав стилетом путы, он освободил маленького индейца. Удача им сопутствовала, и они благополучно добрались до края леса, где их ожидала Тарита.

— Мы не сможем убежать, — сказал Ник. — Они могут обнаружить исчезновение любого из вас через две минуты и броситься в погоню. И мне не надо говорить вам, что в этом случае с нами будет.

— Нет, — сказала девушка. — Они нас поймают.

— Нам надо выиграть время в самом начале. А для этого надо отвлечь их чем-нибудь, — он сжал плечо Атуту.

— Придумал! — воскликнул Ник, выуживая из кармана маленькую зажигалку. — Мы устроим пожар. Ты и Атуту воспользуетесь моей зажигалкой, а я — спичками. Зажгите несколько факелов, швырните их в хижины, так, чтобы огонь пошел в сторону идолов. Я сделаю то же самое на дальнем краю деревни.

Ник указал на верхушку высокого дерева, чернеющую на фоне темно-синего неба.

— Бегите от этого дерева, — произнес он. — По пути мы встретимся, если будем ориентироваться по нему и если нас никто не остановит.

Он проследил, пока девушка и Атуту не исчезли, затем побежал, пригибаясь, по самому краю густых зарослей. Когда он уже на другом конце деревни поджигал бамбуковые палки, то увидел языки пламени и брошенный к основанию деревянного идола горящий факел. Ник швырнул два бамбуковых факела в крышу ближайшей хижины, выждал момент, пока зеленые листья не затлели, затем повернулся и побежал.

Он был уже в джунглях, ориентируясь на высокую верхушку дерева, когда услышал возбужденные громкие крики и звуки тревоги, несшиеся из деревни. Ник продолжал бежать, натыкаясь в темноте, как слепой, на деревья и толстые лианы, выставив руки перед лицом, но все же бежал. Наконец он остановился, и его чуткие уши уловили звуки других тел, ломающих на бегу кустарник. Так прокладывать себе дорогу могли только Тарита и Атуту. Он крикнул, и облегченно вздохнул, услышав ответ. Кое-как им удалось найти друг друга в чернильной темноте джунглей, затем они побежали вместе.

…Они бежали до тех пор, пока сквозь деревья вниз не начал просачиваться рассвет. Только тогда измученные и задыхающиеся путники рухнули на землю. Легкие жгло; девушка была на грани обморока. Атуту, вероятно, был даже выносливее Ника, но Тарита давно истощила все свои запасы сил. Обессилевшая девушка тут же заснула, а Ник уселся у дерева.

— Я наблюдать, сильный малый, — произнес Атуту, и Ник кивнул, позволив индейцу встать на страже. Через два часа Ник проснулся и велел Атуту лечь спать, а сам принял его вахту. Когда индеец проснулся, они разбудили девушку.

— Привет, красавица, — улыбнулся Ник. — Знаешь, где мы находимся?

Тарита села, тряхнув густой гривой волос, и мысленно попыталась проследить весь их путь за последние дни.

— Как раз то самое место, — наконец произнесла она. — Это тот самый участок, куда упал электронный мозг.