Глава I

Убийство на Сорок седьмой улице

Однажды вечером Нью-Йорк взбудоражило известие о том, что одна из его самых любимых горожанок стала жертвой жестокого убийства.

Эжени Ла Верди была найдена мертвой в своей комнате, и убийца не оставил ни единой, даже самой маленькой улики, которая помогла бы выйти на его след.

Два сезона публика знала мадемуазель Ла Верди как прекрасную danseuse, которая своей яркой красотой и скромностью, как и неподражаемой грацией, чувствовавшейся в каждом ее движении, проложила дорогу к сердцам всех, кто был с ней знаком или имел удовольствие видеть.

Вечером перед убийством она танцевала, срывая шумные аплодисменты и купаясь в водопаде цветов, которые бросали на сцену восторженные почитатели.

Сразу после выступления она поехала к себе домой на Сорок седьмую улицу. Сопровождала ее только горничная, которая служила ей много лет и почти никогда с ней не расставалась.

В тот вечер горничная выполняла свои обычные обязанности: оставалась с хозяйкой, пока та не разделась, потом по ее просьбе принесла книгу, после чего оставила ее одну.

Эжени, как всегда, пожелала горничной спокойной ночи и попросила не беспокоить ее до десяти утра.

На следующее утро, ровно в десять часов горничная, которую звали Делия Дент, вошла в комнату хозяйки, чтобы помочь ей одеться. Открывшаяся ей картина ужаснула ее настолько, что она лишилась чувств.

Бездыханная Эжени Ла Верди лежала на кровати в легком пеньюаре, который накануне вечером горничная помогла ей надеть перед тем, как вышла из спальни. Лицо Эжени было перекошено и распухло так, что стало почти неузнаваемым. В некоторых местах, там, где под кожей свернулась кровь, оно потеряло естественный цвет. Рот разинут, в широко раскрытых глазах — застывшее выражение ужаса, испытанного ею перед смертью. Пальцы тонких рук, достойных кисти художника, были сжаты так, что ногти до крови впились в нежную плоть. Мертвое тело всем своим видом говорило о жестокой борьбе и попытках вырваться из рук убийцы, а темно-синие отметины на шее отчетливо указывали на причину смерти.

Постель также не оставляла сомнений в том, что перед смертью жертва отчаянно сопротивлялась. Одеяла и простыни громоздились беспорядочной кучей, одна из подушек упала на пол, книга, которую убитая читала перед тем, как на нее напали, была изорвана и смята.

Эжени была мертва, и все в комнате безгласно указывало на то, что умерла она страшной мучительной смертью, пытаясь спастись от душегуба.

Поиски следов преступника не дали результатов. Как он проник в комнату танцовщицы и каким путем покинул ее после того, как сделал свое страшное дело, оставалось загадкой, которую не могли разрешить даже самые опытные сыщики.

Версий было как комаров в июне, но среди них не было таких, которые подкреплялись бы хоть какими-то фактами. Одна за другой они рушились из-за отсутствия улик и отбрасывались как лишенные смысла.

В конце концов подозреваемой, за неимением других, стала горничная Делия Дент. Но все понимали, что это временно. Даже самые недалекие из следователей не могли всерьез полагать, что она способна совершить столь чудовищное злодеяние, не говоря уже о том, что она просто не обладала достаточной физической силой для того, чтобы вытворить нечто подобное.

Не хватило бы у нее на это и душевных сил, ибо по природе своей была она женщиной слабой и уступчивой, и забота о покойной хозяйке уже давно стала смыслом ее жизни.

Делия Дент не надолго пережила хозяйку. Ее хрупкая натура не выдержала потрясения, каким стало для нее жуткое зрелище, открывшееся ей в спальне танцовщицы. У нее случилось нервное расстройство, и после четырех недель угасания она скончалась в больнице.

Некоторое время кое-кто считал, что Делия Дент была в сговоре с убийцей, что это она впустила его в дом и потом помогла незаметно уйти. Но эта версия тоже отпала, как еще более абсурдная, чем остальные. Делия оставалась в сознании до последнего дня и перед самой смертью передала все свои сбережения, почти десять тысяч долларов, своему адвокату с тем, чтобы он отдал их тому, кто привлечет убийцу Эжени Ла Верди к ответственности. Дом на Сорок седьмой улице, в котором была убита танцовщица, в то время занимали лишь она сама и горничная, в подвал они не спускались. Раз в месяц туда наведывался специалист, проверявший газовый счетчик. Но, когда он уходил, Делия всегда запирала на замок и закрывала на цепочку дверь, ведущую в подвал. Открывалась она снова лишь через месяц, когда наступал срок очередной проверки.

Эжени никогда не ужинала дома, и горничная сопровождала ее повсюду. Завтраки танцовщицы неизменно состояли из кофе и булочки, горничная всегда варила кофе в спальне Эжени на спиртовке.

После того как стало известно о преступлении, были тщательно проверены все окна и двери в доме, имеющие связь с внешним миром. Все они оказались надежно запертыми, к тому же каждая дверь была снабжена цепочкой для лучшей защиты. Даже люк, ведущий на крышу, оказался заперт на висячий замок со сложным механизмом.

Следов взлома нигде не было обнаружено. Задвижки на окнах, дверные замки, цепочки, люк — все было нетронутым.

Обстоятельства дела в том виде, в каком они предстали сразу после совершения преступления, указывали на то, что убийца не мог проникнуть в дом, не оставив никаких следов. Кроме того, если предположить, что преступник спрятался в доме заранее, он, точно так же, не мог выйти из него, не оставив ни единой зацепки для сыщиков.

Делия Дент, как уже говорилось, лишилась чувств, когда увидела убитую хозяйку. Придя в себя, она кое-как дошла до телефонного аппарата в коридоре и, собрав последние силы, вызвала полицию. Потом, все еще на грани обморока, сумела спуститься по лестнице, но не успела снять цепочки с двери до приезда полиции. Должно быть, за это время горничная пару раз лишалась чувств или впадала в полубессознательное состояние.

Чем больше сил тратилось на расследование, тем глубже становилась тайна.

За дело взялись пожилые, видавшие виды сыщики. Поначалу они делали умные лица и заверяли всех, что со дня на день схватят злодея. Но вскоре пылу у них поубавилось, а затем они и вовсе зашли в тупик. Наконец самые мужественные открыто признали, что не приблизились к раскрытию тайны ни на йоту, а один, наиболее рассудительный из них, смело заявил, что единственный способ узнать, кто убийца, — это дождаться, когда он сам признается, на что вряд ли можно было рассчитывать.

Все это тянулось, пока общественный разум не отвлекся на другие события. Сначала газеты отводили этому делу страницы, потом несколько колонок, через неделю стало хватать одной колонки. Наконец репортеры дошли до того, что лишь изредка и вскользь упоминали об этом жутком событии, а потом и вовсе перестали о нем писать. Загадочное убийство отошло в прошлое и забылось.

Однако один человек о нем не забыл. И человеком этим был старший инспектор Главного полицейского управления.

Были задействованы все имеющиеся в его распоряжении ресурсы, лучшие люди брались за это дело и опускали руки. Он и сам все свободное от других дел время посвящал убийству Эжени Ла Верди, однако так и не нашел очевидного или рационального решения.

Драгоценности убитой были найдены нетронутыми в несессере. Свернутые в рулончик купюры на сумму в несколько сотен долларов лежали в верхнем ящике комода, куда явно были небрежно брошены вечером накануне убийства хозяйкой дома.

Убийца, несомненно, тихонько подкрался, до нападения ничем не выдав себя. Он как тисками сжал горло жертвы и, задушив, ушел так же незаметно, как и появился. На теле убитой не обнаружилось ссадин, кровоподтеков или других отметин, и это указывало на то, что его единственной целью было — убить. Также было очевидно, что он даже не пытался подавить ее сопротивление физическим насилием.

С особым вниманием следователи отнеслись к необычным следам на шее жертвы. Одни сыщики считали, что убийца душил девушку обеими руками, другие полагали, что он использовал какую-то веревку, которую обкрутил вокруг шеи дважды и затянул за концы.

Все выдвигаемые версии разбивались о следующие факты: дверь спальни, выходящая в коридор, была закрыта, но не заперта; кровать, на которой была убита Эжени, располагалась так, что никто не смог бы войти в комнату незаметно; газовая лампа в спальне горела ярко и продолжала гореть утром после убийства. На памяти Делии Дент хозяйка ни разу не засыпала во время чтения книги и не забывала выключить газ на ночь.

Возможно ли, что в доме находился третий человек, о чем было известно только Эжени? Абсолютно исключено! Делия не могла не знать об этом, и этот человек не смог бы покинуть дом незамеченным и не оставить следов.

Имя Эжени Ла Верди никогда не становилось предметом слухов или кривотолков, и коронерское дознание показало, что репутация честной и скромной женщины ею была вполне заслужена.

Примерно через месяц после преступления, однажды вечером, когда город окутали сумерки, старший инспектор Бирнс поднялся по лестнице дома Ника Картера.

Все были уверены, что шеф отказался от безнадежного дела, и его вполне устраивало, что публика осталась при этом мнении.

 

Глава II

Беседа

Когда пришел инспектор, Ник Картер был дома, и принял он его так, как не принял бы ни одного другого человека, живущего в Нью-Йорке, — в своем истинном обличье. Ник считал, что, если скрывать себя настоящего абсолютно от всех, различные гримы обеспечат полную защиту, и это было одним из важнейших постулатов его веры в себя.

— Рад вас видеть, инспектор! — приветствовал он шефа. — Присаживайтесь, берите сигару, и давайте все обговорим. Я полагаю, вы ко мне по делу пожаловали.

— Вы правы, Ник.

— У меня вы появляетесь, только когда случается что-то действительно важное. Что на этот раз?

— Дело Эжени Ла Верди.

— Я полагал, от него отказались.

— Отказались. Все, только не я.

— Вот как! К слову, я узнал, что…

— Что Делия Дент умерла? Да, это так.

— Как думаете, инспектор, она действительно ничего не знала об убийце?

— Я уверен в этом. К этому убийству она имела отношения не больше, чем вы или я.

— Я тоже так думаю, хотя и не знаю подробностей.

— У вас есть предположения, Ник?

— Нет. Я избегаю предположений, как сыпного тифа или оспы. Они опасны и очень заразны.

— Верно, но человек ведь не может не думать.

— Да, к сожалению.

— Ник, я хочу, чтобы вы взялись за это дело и досконально разобрались, что произошло.

— Проще сказать, чем сделать, инспектор.

— Я верю, вам это по плечу.

— Дело весьма непростое.

— Никто ничего не смог сделать. Вы попытаетесь, Ник? Где-то разгуливает убийца, и его нужно найти, пусть даже на это уйдут годы.

— Да.

— Спасибо. Признаться, я очень боялся, что вы откажетесь, и все же…

— Иногда стоит рискнуть, так ведь?

— Именно.

— Когда приступать? Инструкции?

— Начинайте, когда сами сочтете нужным. Действуйте на свое усмотрение, независимо ни от кого. У меня только одно условие.

— Какое?

— Никто, кроме нас двоих, не должен знать о вашем участии в этом деле.

— Я бы и сам поставил такое условие, инспектор.

— Полагаю, вам известны все детали.

— Гм! У Эжени есть родственники?

— Да, мать.

— После убитой остался кое-какой капитал, не так ли?

— Да, все унаследовала мать. Мне не много известно об их отношениях.

— А что с домом? Он принадлежал ей?

— Да. Сейчас он заперт и пустует.

— И у вас, разумеется, есть ключ.

— Само собой!

— Отдадите его мне?

— Да. Я его прихватил с собой. Вот, пожалуйста.

— Пока я буду готовиться, инспектор, вы можете проследить, чтобы в дом никто не входил?

— Сделаю.

— В газетах про убийство писали все правильно?

— О да! Фантазии репортеров просто негде было развернуться, поэтому им пришлось излагать только факты.

— Ваши люди, конечно же, искали потайные люки, съемные стенные панели, подвижные шкафы и тому подобное?

— Разумеется. Мы все тщательно осмотрели.

— И ничего не нашли?

— Ничего.

— Но, если поищу и я, думаю, хуже не станет.

— Разумеется.

— Я такие вещи находил в домах, где меньше всего ожидал это обнаружить. Кто знает, может быть, и там что-то найду.

— Может быть.

— Но вы в это не верите?

— Откровенно говоря, нет.

— И тем не менее, как иначе убийца мог проникнуть в дом?

— Мой дорогой Ник, я задавал себе этот вопрос самое меньшее десять тысяч раз.

— И не нашли ответа?

— Увы, нет.

— Ну а я склонен думать, что мне все же удастся найти что-нибудь.

— Надеюсь на это.

— Дело обстоит следующим образом. Убита молодая женщина. Убийство могло произойти лишь при условии, что в ее комнату проник посторонний человек.

— Верно.

— Однако многократный осмотр дома позволяет утверждать, что никто не мог войти в дом или выйти из него после того, как Делия Дент в тот вечер покинула хозяйку.

— Именно.

— Следовательно, это было осуществлено таким способом или такими средствами, о которых вам не известно.

— Это понятно.

— Так как же он это сделал, если там нет ни потайных дверей, ни сдвижных панелей, ни других подобных приспособлений?

— В том-то и вопрос. Как же?

— Это первое, с чем я собираюсь разобраться.

— А что последует за этим?

— Это будет зависеть от того, чем закончится разбирательство по первому пункту. Это все, инспектор?

— Почти. Дом вы найдете точно в том же состоянии, в каком нашел его я, когда приехал туда впервые. А теперь спокойной ночи, Ник, — сказал инспектор, поднимаясь и доставая из кармана большой конверт. — Здесь изложены все обстоятельства дела, от начала до конца. Прочитайте на досуге. Тут ничто не упущено и тем не менее читать почти нечего.

— В материалах говорится, что Эжени Ла Верди была задушена и что убийца сбежал, не оставив ни единого следа.

— Совершенно верно. И теперь вы должны найти его.

— Я попытаюсь.

— Если кто-то и может с этим справиться, то это вы, и у вас получится.

— Спасибо, я попытаюсь.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Дверь закрылась, и великий начальник сыщиков ушел.

 

Глава III

Первая улика

На следующее утро, чуть свет, Ник, приняв облик водопроводчика, отправился на Сорок седьмую улицу в дом Эжени Ла Верди. Ее комната сохранилась почти в том же состоянии, в каком ее обнаружили на следующее утро после убийства, и обстоятельные поиски ничего не дали сыщику.

Выйдя из спальни, он спустился на первый этаж, где тщательно обследовал все оконные замки и другие запирающие приспособления, рамы и панели. Снова впустую.

Наконец Ник подошел к лестнице, ведущей в подвал. Дверь находилась внизу лестничного пролета и была заперта на замок и цепочку с наружной стороны. Ни на замке, ни на цепочке никаких необычных следов не оказалось, и Ник переключил свое внимание на лестницу.

Лестницы — подходящее место для устройства тайных ходов, о чем Ник никогда не забывал. И вдруг он сделал открытие: третья ступенька снизу шаталась. Следующие два часа Ник продолжал осматривать дом, но больше ничего необычного не нашел. Когда на улице начало темнеть, организм напомнил Нику, что пора бы поесть, и он, стараясь оставаться незамеченным, покинул дом, чтобы найти какой-нибудь уютный ресторанчик. В двух кварталах он обнаружил пивной паб с вывеской, обещавшей еду двадцать четыре часа в сутки.

Когда он приступил к трапезе, в харчевню вошли двое смуглых молодых мужчин неопрятного вида. Сели они за соседний столик, и первые же их слова заставили Ника насторожиться.

— Капитан, инспектор Бирнс вчера ходил в гости.

— К кому? — спросил тот, кого назвали капитаном.

— К тому чертову сыщику. Не хочу произносить его имя.

— А, это тот, кого Синдар кличет маленький великан?

— Да.

— И что с того?

— Боюсь, как бы он не натравил его на нас.

— Да нет, с чего бы? Инспектор даже не знает, что мы есть.

— Он много чего знает.

— Да, но не о нас. Хотя стоило бы… Ты следил за маленьким великаном?

— Да.

— Он выходил?

— Поди пойми… Думаю, что нет. Я ушел оттуда час назад, и Тони занял мое место. Но я голову даю на отсечение, что он не выходил, пока я был там.

Ник улыбнулся.

— Идем, Джон, — сказал капитан. — И так уже здесь долго торчим, а у нас работа есть. Идем.

Они торопливо вышли из паба. Ник решил за ними проследить.

 

Глава IV

Слежка

Однако же Ник не выбежал из паба вслед за двумя неизвестными. Он с беззаботным видом подошел к стойке бара, расплатился за еду и питье и спокойно вышел.

Как он и подозревал, те двое были недалеко — стояли на тротуаре и делали вид, что заняты разговором, хотя на самом деле проверяли, не пойдет ли кто-нибудь за ними.

То, что они были настороже, только делало слежку интереснее. Сыщик прошел мимо них как ни в чем не бывало. В двух сотнях ярдов от паба, на другой стороне улицы, между двумя магазинами очень кстати оказалась открыта какая-то дверь, и он вошел в нее с видом человека, который живет в этом доме.

Остановившись в темном подъезде, Ник принялся поспешно менять облик и очень быстро преобразился в пожилого мужчину в стесненных обстоятельствах, который работал не покладая рук весь день и вечерком решил расслабиться, побаловать себя двумя-тремя стаканами пуншу.

Минут через десять двое мужчин неожиданно разошлись в разные стороны. Человек по имени Джон быстро зашагал по тротуару, а капитан запрыгнул на подножку трамвая, который проезжал мимо, и повернулся лицом к тротуару, как будто проверяя, нет ли слежки. По улице с другой стороны приближался еще один трамвай, который должен был проехать между Ником и трамваем, на который сел капитан. Пару секунд Ника не было видно с подножки идущего в центр трамвая, и он использовал этот короткий промежуток времени с наибольшей выгодой для себя — проворно выпрыгнул из подъезда на улицу и, пока трамваи проезжали один мимо другого, успел добежать до двери. Когда трамваи разъехались, Ник уже стоял там, ковыряясь в зубах, как будто только что вышел из паба. Потом он пошел по улице, довольно быстро, не на настолько, чтобы вызвать подозрение. Вскоре его догнал еще один трамвай, и он запрыгнул на переднюю подножку. Трамваи разделял всего один квартал, и Нику было прекрасно видно капитана.

На Четырнадцатой улице капитан развернулся, заскочил в вагон и подошел к передней двери. Последовавшие прерывистые вспышки огонька спички указали на то, что он раскуривал сигару.

Потом Ник спрыгнул с подножки и быстро догнал трамвай капитана. Там он занял место в передней части вагона.

«Здесь будет удобнее, — подумал он. — И наблюдать гораздо проще».

Они проезжали квартал за кварталом, но капитан, похоже, и не собирался покидать вагон, Ник, естественно, тоже. Наконец, когда прибыли на конечную остановку у «Астор-хауса», капитан сошел, сел на трамвай, следующий в южную часть города, и доехал на нем до Саут-Ферри. Там капитан сел на паром «Гамильтон», высадился в Бруклине и пошел вдоль береговой линии. Ник следовал за ним, и примерно через милю капитан неожиданно повернулся и вышел на пирс.

«Там он остановится и будет осматриваться, — подумал Ник. — Пожалуй, останусь здесь».

Он зашел в густую тень у причала, где была привязана лодка.

«То, что нужно!» — мысленно обрадовался Ник.

Он отвязал лодку, взял одно из весел, и через секунду крошечное суденышко бесшумно и быстро поплыло вдоль причала.

Неожиданно человек, за которым он следил, замер, потом повернулся, подошел к краю причала и посмотрел прямо на Ника.

 

Глава V

В ловушке

— Эй, там! — произнес капитан, достаточно громко, чтобы услышал Ник.

Он перестал грести, но не отозвался.

— Хочешь заработать пару долларов? — последовал вопрос.

— А то! — коротко ответил Ник.

— Тогда греби сюда.

— Зачем?

— Мне нужно проплыть немного вдоль берега бухты.

— Это не по адресу, командир. Я такими делишками не промышляю.

— Плачу пять.

— Далеко плыть-то?

— С полмили.

— А зачем?

— Это мое дело. Так что, берешь меня на борт или нет? Я не могу тут весь вечер торчать и спорить с тобой.

— Никак тебя фараоны ищут, командир?

Человек на пирсе пожал плечами и отвернулся.

— Так и быть, возьму, если недалеко плыть. Прыгай в лодку.

Капитан повернулся, Ник подвел лодку к самому пирсу, и незнакомец легко спрыгнул в нее.

— Теперь греби, да поторопись.

— В какую сторону плыть, командир?

— Прямо.

— Далеко?

— Пока не велю остановиться.

Ник послушно взялся за весла и благодаря сильному отливу развил большую скорость. В полном молчании они проплыли милю, и Ник перестал грести.

— Командир, ты говорил полмили, а мы прошли уже больше мили… Далеко еще до твоего места-то?

— Уже близко. Греби дальше.

— Ну нет, я сперва хочу получить свои пять долларов!

— Хочешь, да? Погляди-ка сюда.

Он направил шестизарядный револьвер прямо Нику в сердце.

— Я и гляжу, — сказал Ник, ничуть не смутившись. — Только сдается мне, это не пять долларов.

— Ты будешь грести?

— Нет, пока не получу денег.

— Чтоб тебя! Делай, что велено, или я в тебе такую дырку сделаю, что через нее солнце сиять будет.

Ник спокойно сложил весла.

— Слушай-ка, командир, — сказал он, — за кого ты меня держишь, а? Я что, кролик, чтоб твоего пугача бояться? Думаешь, я не догадываюсь, что ты не рискнешь стрелять в такое время? Еще слишком рано для убийства. Я сам два раза такую работенку делал, так что знаю, о чем толкую. Раскошеливайся, командир, и я поплыву, куда скажешь, но я с места не сдвинусь, пока не получу свои денежки.

Пассажир прорычал явно какое-то ругательство, но достал золотую монету и бросил ее Нику.

— Теперь вперед, а то я много времени потерял.

— Так сам виноват, — сказал на это Ник, после чего взялся за весла, и лодка снова полетела вперед.

— Теперь давай помедленнее, — неожиданно потребовал пассажир. — Видишь вон ту яхту?

— Да.

— Высадишь меня на нее.

— Сделаем, командир. Я и сам к ней присматриваюсь.

— Да ну? И зачем?

— Я этим промышляю.

— А, речной пират?

— Я? Нет. Я оценщик. Ну-ка, хватайся за поручень. Вот так.

Пассажир вскарабкался на яхту, но Ник не спешил отплывать.

— Ну, чего ждешь?

— Так тебя и жду. Или ты не хочешь, чтоб я тебя обратно отвез?

— Не хочу.

— И приплывать за тобой не надо?

— Нет.

— И что ж ты будешь делать? Вплавь вернешься, что ли?

— Возможно.

— Тогда спокойной ночи, командир. Осторожнее с пугачом своим, а то еще выстрелит ненароком.

— Очень даже может быть, если ты сейчас не исчезнешь.

Ник беззаботно рассмеялся и оттолкнул лодку от борта яхты, потом взялся за весла и уплыл в темноту.

«Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что сегодня его вез в лодке Ник Картер?» — подумал сыщик.

Недалеко от того места, где стояла на якоре яхта, находилось другое судно, не такое роскошное, хоть и гораздо крупнее. Это была шхуна, и Ник направил лодку прямиком к ней.

Очертания судна можно было различить с большим трудом, ибо ночь уже вступала в свои права. С востока надвигались огромные тучи, и сыщик с удовлетворением отметил, что через полчаса стемнеет окончательно.

Он доплыл до шхуны, миновал ее и сложил весла. Лодка по инерции проплыла еще какое-то расстояние и оказалась надежно скрыта черным корпусом судна.

Следующие полчаса Ник ждал, не трогаясь с места.

Темнота сгущалась. Наконец стало темно так, что Ник ничего не видел дальше своего носа. С неба посыпались редкие тяжелые капли.

«Идеальная ночь для такой работы, — размышлял сыщик, отталкиваясь от борта шхуны. — Теперь, пожалуй, получится подплыть к яхте незаметно. Во всяком случае, попробовать стоит».

Все еще был отлив, поэтому Нику, чтобы добраться до нужного места, достаточно было только направлять лодку.

В кромешной тьме казалось, что весь мир вдруг перестал существовать, оставив после себя лишь густую непроглядную тьму.

Наконец Ник вытащил из воды весло и пересел на нос. Оказалось, вовремя. Не увидев, а скорее почувствовав, что вот-вот столкнется с яхтой, он протянул вперед руку, благодаря чему удара не последовало. Если бы лодка врезалась в борт судна, Ника наверняка обнаружили бы, что совсем не входило в его планы. Пока что он двигался совершенно бесшумно.

Ник взобрался на яхту и стал неслышно пробираться к сходному трапу, на каждом шагу останавливаясь и прислушиваясь, но вокруг стояла тишина. Он прошел через всю палубу и так же осторожно спустился в каюту.

Ник уже решил, что его провели и на яхте никого нет, как вдруг на его голову обрушился мощнейший удар и он без чувств повалился на пол.

— Ну что, он готов, Джон? — раздался голос человека, которого называли капитаном.

— Готов, кэп.

— Хорошо. Закрой люк, чтобы свет не проходил, и давай посмотрим на него.

— Лучше его сразу в воду швырнуть, — мрачно предложил Джон. — Я его так огрел, что и дюжина черепов не выдержала бы.

— Нет. Делай, что говорю. Когда убедимся, что он мертв, тогда и выбросим его.

Люк был закрыт и свет зажжен.

Капитан наклонился над неподвижно лежащим Ником Картером и всмотрелся в его лицо.

— Ребята, — наконец произнес он, — этот парень подставной. Это переодетый фараон. Он должен умереть.

 

Глава VI

Душитель Тони

Зловещая тишина повисла после слов капитана. Нарушил ее Джон.

— Проткнуть его сейчас? — прорычал он.

— Нет, погоди. Спешка до добра не доводит. К тому же я хочу его допросить до того, как он пойдет купаться.

В рот Ника влили немного бренди, через какое-то время он открыл глаза и осмотрелся.

Увидел он, что в каюте помимо него находятся пять мужчин, и сразу понял, что оказался в руках банды. Эти люди явно готовы были убивать не задумываясь, но по их лицам он понял, что ему дана отсрочка. Последовавшие события доказали правильность его догадки.

Ближе всех к нему стоял капитан. Лицо его было суровым, взгляд — холодным и беспощадным.

Помимо этого Ник с удовлетворением отметил еще кое-что. Молодчики были настолько уверены в своей силе и кротости получившей столь сокрушительный удар жертвы, что даже не посчитали нужным его связать.

Им не приходило в голову, что один человек может противостоять пятерым, тем более что они окружили его в маленькой каюте.

— Ты кто такой? — холодно спросил капитан.

— Сам гадаю, — ответил Ник. — Я, как меня по голове приложили, стал туго соображать.

— Отвечай!

Мало того, что приказание было произнесено суровым тоном, перед глазами сыщика появился нож с широким сверкающим лезвием.

— Я речной оценщик, — спокойным тоном произнес Ник.

— Я тебе напомню, молодой человек, что сейчас мы далеко от берега и никто не услышит твоих криков, когда я пущу в дело вот эту штуку. — Он придвинул к нему нож. — Ты был такой храбрый, когда знал, что я не выстрелю, но поверь, сейчас я тебя на куски порежу, если будешь с нами в игры играть. Отвечай, кто ты такой?

— Я Большая Вода Билл, слыхал о таком?

— Ты меня за дурачка держишь? Мы все знаем Билли.

— Знаете, да? Тогда зачем спрашиваешь?

— Назови свое имя.

— Я уже его называл.

— Настоящее.

— Наверное, ты его лучше меня знаешь.

— Ты зачем вернулся на яхту?

— А зачем, по-твоему, я на яхтах-шхунах или других посудинах бываю, а? Скажи.

— Знаешь что? С нами этот номер не пройдет. Мы раскусили тебя, приятель. Речные пираты не надевают парики и не клеят усы.

— Да ну?

— Ты — фараон.

— Фараон, да?

— И мы хотим знать, что ты здесь делаешь.

— Хотите знать, да?

— Хотим, да. Мы сегодня здесь не развлекаться собрались.

— Я тоже.

— А зачем?

— Ради выгоды.

Ник специально тянул время, чтобы набраться сил, а заодно рассмотреть лица и оценить силу окружавших его людей. В конце концов у него созрело решение: положившись на свою силу и ловкость, освободиться быстрым неожиданным рывком. Он все так же лежал на полу каюты, но это ему ничуть не помешало бы, потому что его крепкие мышцы позволяли ему вскочить на ноги из такого положения так же быстро, как если бы он сидел на стуле.

Капитан неспешно достал из кармана часы.

— У тебя есть минута. Решай, рассказать нам всю правду или умереть, — сказал он. — Доставайте ножи, ребята. Когда я уроню этот платок, можете покончить с фараоном.

В тот же миг у каждого в руке блеснул нож.

— Осталось пятьдесят секунд, — сказал капитан.

Глаза Ника метались от лица к лицу: он выбирал, с кого начать.

— Сорок пять секунд.

Ник не шевелился, но головорезы оживились, предвкушая миг, когда можно будет накинуться на беззащитную жертву и разорвать ее на куски.

— Тридцать секунд.

В каюте стояла полная тишина, слышно было только тиканье часов в руке капитана.

— Пятнадцать секунд.

И тут Ник молниеносно вскочил на ноги. Первый «пушечный удар» пришелся на Джона, который стоял чуть ближе остальных, и тот повалился на пол, как бык на скотобойне. Остальные, кровожадно сверкая глазами и размахивая ножами, с диким ревом бросились к Нику. Но он оказался им не по зубам.

Его нога взлетела в воздух и выбила нож из руки самого быстрого. За ногой последовал кулак, и оглушенный бандит полетел на своих товарищей, притормозив их на пару секунд.

Ник с каждым мгновением развивал успех. Он нырком устремился вперед и сжал в стальных объятиях человека, которого только что ударил. Потом, подняв его, как ребенка, он бросил бесчувственное тело на его приближающихся сотоварищей. Снаряд в виде человека угодил прямо в цель, и трое из нападавших рухнули как подкошенные. Оставался еще капитан. Он прыгнул к Нику. Теперь, осознав, что перед ним находится не кто иной, как Ник Картер, маленький великан, он еще больше разъярился.

Но Ник встретил его на полдороге. Стремительным движением он перехватил руку, сжимавшую нож, и, вложив всю силу в следующее движение, быстро вывернул запястье капитана. Раздался хруст, как будто сломался черенок курительной трубки, и капитан завопил от боли. Левая рука Ника вылетела вперед, и его кулак с ужасающей силой обрушился прямо на нос бандита.

Теперь нельзя было терять ни секунды. Ник развернулся и одним прыжком подскочил к люку. Тот был заперт, но разве Ник мог спасовать перед таким препятствием? Он одним могучим ударом выбил люк и выпрыгнул в темноту. Тут же загремели револьверные выстрелы, и у его виска просвистело несколько пуль. Но он не пострадал.

Ник прыгнул в черную, как царство мертвых, ночь и заполз за небольшую шлюпку, которая лежала вверх дном на палубе. В следующую секунду на палубу высыпали охваченные жаждой мести бандиты. Один из преследователей догадался захватить горящий фонарь, и с его помощью они принялись осматривать поверхность воды вокруг яхты. Ника, разумеется, они не увидели.

— Нужно обыскать палубу, — сказал кто-то. — Может, он не стал в воду прыгать.

— Думаешь, он мог здесь остаться? Это вряд ли.

— А парень не промах, да?

— И кто это такой?

— Слушай, Тони, в Нью-Йорке есть только один человек, который может вытворить нечто подобное, и это молодой дьявол, которого зовут Ник Картер.

— А, маленький великан!

— Это он, точно! Нужно его порешить.

Человек по имени Тони громко рассмеялся.

— Работка для меня, верно, Морган? — сказал он, и по телу Ника прошла дрожь, когда он услышал возбуждение и восторг в голосе Тони.

— Да, для тебя и твоей удавки.

— Она всегда при мне, Морган. Все ж таки не зря я столько в Индии проторчал. Когда кого-то нужно на тот свет отправить, нет лучше орудия, чем удавка. Помнишь Красного Майка?

— Брр! — произнес Морган. — Ты меня пугаешь, Тони. Я вполне могу человека зарезать или холодного свинца в него запустить, но когда ты затягиваешь шнурок на горле и видишь, как вылезают глаза и вываливается язык… Нет, это не для меня.

В ответ раздался глухой смех Тони, и убийцы начали обыскивать палубу. Однако они не верили, что Ник мог остаться на яхте и потому искали не особенно усердно. Нику не составило труда скрыться от них, перемещаясь с места на место под прикрытием шлюпки.

Свет фонаря освещает лишь то место, на которое он направлен, при этом делая окружающую темноту совсем непроглядной. Нику сей факт был только на руку, и он не преминул воспользоваться этим.

В первый раз услышав слово «удавка», он очень заинтересовался разговором душегубов, и их последующие реплики явно указывали на то, что Тони был душителем.

Его упоминание о том, что он обучился использованию этого необычного и страшного оружия в Индии, говорило о многом. Все знают о странной, дикой секте душителей, которые осторожны, как кошка, непреклонны, как судьба, и смертоносны, как кобра. Эжени Ла Верди была задушена. Возможно ли, что к ее смерти имела отношение эта банда, которая устроила себе лежбище на яхте посреди Нью-Йоркской бухты? Возможно ли, что Ник наткнулся на ключ к разгадке преступления, совершенного на Сорок седьмой улице, там, где он меньше всего этого ожидал? Как бы то ни было, он решил хорошенько присмотреться к душегубу Тони и разузнать, что задумали эти пятеро.

 

Глава VII

Угроза душителя

Решив, что сыщику удалось сбежать, трое бандитов, Тони, Морган и их товарищ, которого они между собой называли Крофти, вернулись в каюту. Ник последовал за ними и оказался рядом с люком как раз вовремя, чтобы ничего не пропустить из их разговора.

— Ну что? — требовательным тоном осведомился капитан.

— Ушел.

— Как?

— Наверное, улетел. Никаких следов.

— Видишь? — Капитан поднял правую руку, демонстрируя сломанное запястье. — За это он должен заплатить. Тони, ты знаешь, кто это был?

— Морган сказал.

— Что он сказал?

— Маленький великан.

— Правильно. Это не мог быть никто другой. Я о нем много слышал, но никогда прежде не встречал. Тони, он должен умереть.

— От моих рук?

— Да.

— Когда?

— Прямо сейчас. Чем скорее, тем лучше.

— Значит, завтра.

— Пф! Если ты доберешься до него в течение недели, я заплачу тебе тысячу.

— По рукам, капитан. Считай, что он уже мертвец. Моя удавочка меня еще ни разу не подводила. Сколько людишек-то она повидала! О, как же мне нравится, когда они начинают задыхаться!

— Что с ветром?

— Нет ветра, — ответил Морган. — Дождь приглушил. Сегодня до логова не добраться.

— Значит, отправляемся на берег. Синдар нас ждет. Идем.

Продолжения разговора Ник дожидаться не стал, а торопливо вернулся к своей лодке и отвязал ее от яхты. Отплывая, он услышал тихий гул голосов выходящих на палубу людей. Вскоре раздался всплеск, и он догадался, что они спустили на воду шлюпку, ту самую, за которой он прятался, когда они его искали. Ник был уверен, что они высадятся на берег где-то неподалеку, и решил любой ценой проследить за ними. Стоя на корме своей лодки с веслом в руках, он мог управлять ею совершенно бесшумно. Но бандиты, рассудил Ник, не будут грести бесшумно, и это давало ему возможность следовать за ними, ориентируясь по плеску весел.

И он не ошибся.

Очень скоро они сели в лодку и налегли на весла. Ник поплыл за ними. Направились они к расположенному неподалеку длинному причалу, далеко выступающему в море.

Наконец плеск весел стих, и Ник остановился, сообразив, что бандиты заплыли под причал. Немного выждав, он осторожно поплыл вперед. Когда его лодка ткнулась в причал, он отложил весло и, взявшись за край причала, стал толкать лодку вперед, перебирая руками. Оказавшись под пирсом, он остановился и снова прислушался. Тишина смерти и чернота Стикса царили вокруг. Ник осторожно достал из кармана маленький фонарик, надавил на пружинку и открыл крышечку. Темноту над водой прорезал тонкий луч света. Шлюпка, на которой приплыли люди с яхты, оказалась прямо перед ним, но в ней никого не было. Шлюпка была привязана к поперечной балке причала возле одной из уходящих в воду опор. Вряд ли они прыгали в воду, поэтому логично было предположить, что на опоре имелась какая-нибудь лестница или что с этого места можно было выбраться наверх.

Ник протащил лодку вперед и начал осматривать опору, но вдруг что-то, он и сам не понял что, заставило его повернуться, и это спасло ему жизнь. Сверкнула вспышка, хлопнул выстрел, и у его уха просвистела пуля. Ник, не раздумывая, прыгнул в ту сторону, откуда стреляли, потому что успел различить темный контур человека. В следующее мгновение его крепкие, как тиски, руки вцепились в несостоявшегося убийцу. Однако тот и не подумал сдаваться. Несколько секунд они боролись, стоя на планшире, а потом рухнули в воду и их подхватил отлив. Борьба была недолгой, ибо мало кто мог противостоять Нику.

Как только они выплыли на поверхность, Ник высвободился из объятий противника и нанес ему короткий мощный удар в лицо. Вряд ли удар плотом оглушил бы человека быстрее. Подхватив обмякшее тело, Ник спокойно поплыл к краю причала. Положив пленника на доски, он обыскал его с ловкостью опытного карманника. Не обнаружив ничего интересного, он оставил его на причале приходить в себя. Ник, отменный пловец, снова ринулся в воду и подплыл к своей лодке. После этого он отвел ее к тому месту, где нашел, ибо понимал, что сейчас интересующие его люди слишком насторожены, и в этот раз узнать что-нибудь еще не получится.

Выйдя на берег, он поспешил к парому, чтобы попасть в Нью-Йорк. Путь его лежал к дому на Сорок седьмой улице.

«Эти люди что-то знают о смерти Эжени Ла Верди, — размышлял он. — И Тони известно о подробностях больше других. Предположим, Тони проник в дом в ночь убийства и задушил девушку своей удавкой. Каковы мотивы убийства? Чем смерть танцовщицы могла быть выгодна этим людям? Деньги и драгоценности их не интересовали — они наверняка видели и то и другое в ее комнате и не тронули. Как они попали в дом и как вышли? Что смерть Эжени могла дать этому капитану, явно американцу? Сейчас эти ребята знают, что я вышел на их след, и будут все время начеку, если только Тони не затянет удавку на моей шее!»

Вскоре он снова оказался в доме на Сорок седьмой улице, где столь таинственным образом внезапно оборвалась жизнь прекрасной Эжени Ла Верди. Переступив порог, Ник направился в спальню Эжени, но, открыв дверь комнаты, вдруг остановился. Ему показалось, что он услышал какой-то шуршащий звук, похожий на шелест женского платья. Ник прислушался. Снова тот же звук! Он быстро достал фонарик и нажал на кнопку. Комнату прорезал луч света. Не сходя с места, Ник поводил лучом по комнате. Никого. Последовавший торопливый обыск комнаты подтвердил это, но точно так же он был уверен в том, что ему не послышалось. Что это был за звук? Если в спальне находился человек, желавший скрыться, почему он сделал это, когда Ник уже входил в комнату, а не раньше, когда сыщик был еще в прихожей? Быть может, он спал и проснулся, лишь услышав шаги? Не зная, что и думать, Ник направился к кровати. У него появилось странное ощущение, что в комнате до него находилось не человеческое существо, но разум не соглашался и убеждал его в обратном.

Он зажег газ, повернулся к кровати и чуть не подпрыгнул от неожиданности. Прямо перед ним находилось доказательство того, что кто-то здесь побывал.

Ник совершенно точно помнил, как были разложены подушки, когда он видел их в последний раз, теперь же одна лежала в изножье, вторая на полу. Обе были смяты, как будто на них спали.

 

Глава VIII

Бой с «тенью»

Лишь некоторое время спустя Ник узнал, как близок к смерти он был в тот вечер, когда переступил порог спальни Эжени Ла Верди. Тем не менее странные мысли лезли ему в голову, когда он обыскивал комнату и осматривал подушки. Кроме того, Ник почувствовал какой-то особенный, незнакомый ему запах, от которого неизвестно почему его нервы натянулись как струны.

Подушка на полу выглядела так, будто ее специально примяли с боков, как это иногда делается, чтобы было удобнее лежать. Однако самой кроватью, похоже, не пользовались. Если бы кто-то, мужчина или женщина, ложился на нее, какие-нибудь следы, несомненно, остались бы. Но ничего подобного сыщик не увидел.

Изначально Ник собирался по-быстрому осмотреть дом и пойти к себе отсыпаться до следующего утра, теперь же он заколебался.

Поразмыслив, он спустился на первый этаж, открыл и закрыл входную дверь, но, вместо того чтобы выйти, бесшумно вернулся к подножию лестницы и замер, прислушиваясь.

Почти час он стоял не шевелясь, но не услышал ни единого звука, который мог бы указать на присутствие в доме кого-либо еще. Наконец, поняв, что дальнейшее ожидание все равно ничего не даст, он неслышно вышел на улицу.

Когда Ник был уже рядом со своим домом, его внимание привлекло едва заметное движение густой тени на противоположной стороне улицы.

«За мной следят, — подумал он. — Интересно, это Тони с его удавкой? Если так, то его столь скорое перемещение сюда может объяснить шум, который я слышал в доме на Сорок седьмой улице. Если это и впрямь душитель, я устрою ему небольшой сюрприз».

Он поднялся по лестнице и вошел в дом.

Многие знали, в каком доме жил Ник, но мало кому было известно, что ему принадлежит еще один дом, стоявший позади первого и обращенный фасадом на другую улицу. Он купил его какое-то время назад и обустроил так, чтобы иметь возможность входить или выходить из основного дома, не опасаясь слежки.

Но сейчас у него была другая цель — сделать так, чтобы Тони понял, что он и есть Ник Картер. Поспешив в свою комнату, он переоделся в сухую одежду, сунул в карманы кое-какие необходимые вещи и снова вышел на улицу.

Завернув за угол, он убедился, что Тони следит за ним, и ускорил шаг. Пройдя по Третьей авеню, он взбежал по лестнице и в последнюю секунду успел вскочить в вагон отправляющегося поезда. Целью этого маневра было заставить Тони тоже побежать, ибо «развлекался» он с душителем только лишь ради того, чтобы рассмотреть его лицо. Да, он видел его в каюте яхты во время заварухи, только дело в том, что там было несколько человек, и он понятия не имел, кто из них Тони.

Ник увидел, как его «хвост» припустил через дорогу, не задумываясь о соблюдении правил дорожного движения, и запрыгнул на подножку вагона уже движущегося поезда, несмотря на попытки проводника не пустить его.

Сыщик прошел по вагонам, увидел сидящего душителя и сел на свободное место прямо напротив него. Не стараясь скрывать это, он внимательно рассмотрел его лицо.

Когда поезд остановился на Хьюстон-стрит, Ник встал и вышел из вагона.

Тони сделал то же самое.

Ник спустился по лестнице и сел в трамвай.

Тони не отставал.

«Каков наглец! — подумал Ник. — Неужели он принимает меня за идиота? Но я уже устал от этого. Сейчас отделаюсь от него и пойду домой».

Доехав до Четырнадцатой улицы, он вышел из трамвая и двинулся в западном направлении. Дойдя до Мортон-Хауса, он резко свернул за угол, опережая Тони примерно на две сотни футов. Расстояние небольшое, но ему этого было достаточно. Едва зайдя за угол, он начал быстро перевоплощаться. Не прошел он и двадцати футов, как его внешность изменилась полностью.

Из молодого человека он превратился в старика. Тонкие усики уступили место белоснежным бакенбардам «а-ля Грили». Котелок исчез (он имел особую конструкцию), его сменила широкополая фетровая шляпа. Изящная трость была разобрана на части и спрятана в карман. Нос украсили очки, походка сделалась неуверенной, как у человека, который давно страдает от ревматизма.

Преображение заняло не больше минуты, и, как только оно завершилось, Ник развернулся и пошел в обратном направлении. Выйдя из-за угла, он направился в сторону Третьей авеню.

Разминувшись с Тони, он улыбнулся, так как увидел, что душитель ускорил шаг. Ник прошел мимо него так близко, что мог бы прикоснуться к нему, и, надо сказать, у него появилось сильнейшее желание сделать это, причем без всяких нежностей.

Но он сдержался, и в следующий миг Тони завернул за угол и исчез из поля зрения.

«Надеюсь, на сегодня с ним покончено, — подумал Ник. — Теперь можно вернуться домой и лечь спать».

Он дошел до Третьей авеню, сел в трамвай, доехал до своей остановки и вышел. Внезапно он остановился и губы его сложились в удивленную улыбку: на углу стоял Тони и, похоже, ждал его возвращения.

— А этот парень умнее, чем я думал! — пробормотал Ник.

«Неужели он меня узнал в новом виде? Или просто ждал, надеясь, что я покажусь в прежнем обличье?»

Он прошел мимо Тони, но тот даже не взглянул на него. Пройдя чуть дальше по улице, Ник достал маленькое зеркальце и поднял до уровня глаз. В зеркальце отразился Тони. Он торопливо подкрадывался сзади, приближаясь с каждым шагом.

«Мерзавец вознамерился сегодня исполнить свою работу, — подумал Ник. — Надеюсь, до этого дойдет, чтобы я мог проучить его так, что он запомнит надолго».

Тони подходил все ближе и ближе. Ник продолжал держать зеркальце, чтобы не упускать из виду по-змеиному крадущегося будущего убийцу.

В движениях мужчины ощущался азарт, как будто он жаждал крови и, почувствовав решающий миг, не мог справиться с охватившими его чувствами.

Все ближе и ближе.

Они дошли до места, где темнота была гуще. Неожиданно Тони мягко, по-кошачьи, метнулся вперед. В тот же самый миг Ник развернулся, одновременно наклоняясь и отпрыгивая в сторону.

Вовремя.

В воздухе зло свистнул шнурок душителя, которым тот хотел оплести шею Ника. В мгновение ока Ник оказался рядом с Тони. Он схватил его и уже хотел с размаху швырнуть на тротуар, но Тони вывернулся из его цепких рук, как угорь. Снова свистнула удавка, и опять Ник едва успел присесть, чтобы избежать странного, но смертельно опасного оружия. Сыщик понимал, что, каким бы сильным он ни был, если шнурок оплетет его шею, ничто уже его не спасет. Он снова прыгнул на Тони и схватил его. На этот раз выскользнуть преступнику не удалось, и ничего удивительного: с Ником Картером один трюк дважды не проходит. Однако, как только Ник сжал руки, раздалось громкое шипение и в нос ему ударил резкий неприятный запах.

Это был удушающий смрад кобры. Ник мгновенно понял, что его пленник — заклинатель змей и что его питомцы будут защищать хозяина.

Разжав руки, он отскочил в сторону, а потом выбросил руку, и его тяжелый кулак врезался душителю прямо между глаз.

 

Глава IX

Планы негодяя

Неудивительно, что душитель от удара Ника Картера рухнул, как убитый. Подняться он не пытался, потому как потерял сознание.

Ник приблизился, чтобы осмотреть его, но злое шипение остановило его, и в то же мгновение над сердцем душителя загорелись, как искры, и начали раскачиваться вперед-назад два глаза-бусинки.

Ядовитая кобра почувствовала, что ее хозяин пострадал. Ник содрогнулся. Он понимал, что Тони скоро придет в себя и змея его не оставит. Однако, опасаясь, что случайный прохожий может попытаться помочь лежащему без чувств человеку и в результате получить укус кобры, он шагнул к ближайшей двери и стал ждать.

К счастью, никто не подошел, и через какое-то время Тони начал постепенно приходить в себя. Через пару минут он сел и удивленно потер лоб, как будто соображая, где находится и как сюда попал. Как видно, воспоминания вернулись разом, потому что он вдруг вскочил и быстро зашагал по улице.

Ник, снова изменив облик, последовал за ним. Возможность проследить за Тони нельзя было упускать.

Не воспользовавшись трамваем, Тони прошел пешком все расстояние от Сорок седьмой улицы до Ист-Хьюстона. Там он вышел на Гоэрк-стрит и вдруг нырнул в дверь какого-то высокого здания самого неприглядного вида.

Ник не отставал. Душитель поднялся на верхний этаж, и Ник бесшумной тенью следовал за ним. Оказавшись у двери, в которую вошел Тони, почти в ту же секунду, как она закрылась, он тут же припал ухом к замочной скважине.

— Ну что? — услышал он хриплый голос Джона. — Готово?

— Нет.

— Почему?

— Вот почему. — Судя по всему, Тони указал на синяк между глаз.

Джон рассмеялся.

— Похоже, нашелся парень, которому твоя удавочка не подходит, — глумливо произнес он.

— Зато она подойдет тебе, — многозначительно произнес Тони, и эти слова, очевидно, проняли Джона, потому что больше он не смеялся. — Я решил это сделать сегодня, — продолжал Тони, — потому что капитан хочет убрать сыщика с дороги побыстрее. Но теперь я буду преследовать его, пока он не сдохнет, потому что он ударил меня… потому что он победил меня…

— Может, он теперь даст деру и ты вообще его не достанешь своим шнурком.

— Тогда есть другой способ, еще вернее.

— Какой?

— Смотри!

Громкое шипение указало Нику на то, что Тони достал из-за пазухи кобру.

— Тьфу, терпеть ее не могу! — прорычал Джон. — Зачем ты ее сюда притащил?

— Кобра всегда при мне. Мы с ней не разлучаемся.

— Фу! Слушай, Тони, у меня были змеи, но, провалиться мне на этом месте, если я захочу снова иметь с ними дело. Не люблю я их.

— То были не такие змеи.

— Ну да, мои почти все были зеленые, а у некоторых было по семь голов. Убери ее, или они снова появятся. Меня от нее колотит.

— Ты дурак, Джон.

— Это почему? Потому что змей не люблю? Может, и не люблю, но мало ли кто кого не любит. Ладно, скажи лучше, как ты собираешься своей зверушкой фараона «упаковать», если удавкой не смог.

— Я пущу в ход не эту, а других.

— Так у тебя их много?

— Достаточно. Что мне стоит запустить их в дом сыщика?

— Разрази меня гром, хорошо придумано!

— После укуса кобры никто не может выжить.

— Погоди…

— Что?

— Они ж могут покусать и других людей. Всю семью, да?

— Ну и что?

— Нет, ничего, просто интересуюсь.

— Если сыщик сдохнет, мне все равно, сколько уйдет с ним. А он сдохнет!

— Дай пять, Тони.

Мужчины скрепили заговор смерти рукопожатием.

— Когда собираешься этим заняться?

— Сперва попробую еще раз удавкой. Если опять не получится, пущу змей.

— А ты сможешь в его дом залезть?

— Ты когда-нибудь видел дом, в который я бы не мог залезть?

— Нет.

— Мне всего-то и нужно, что открыть дверь, снять крышку с корзины и вытряхнуть змей на пол. Встряска разозлит их, они расползутся по всему дому. Если они найдут кровать, они заползут в нее. Если на кровати будет лежать человек, тем лучше, потому что так теплее. Когда человек, лежащий рядом с ними, пошевелится, кобры опять разозлятся, потому что у них у всех плохой характер. Человек может повернуться во сне и придавить кобр, тогда они его точно укусят. Если он проснется и попытается встать с кровати, кобры все равно сделают свое дело. Он может неожиданно проснуться и увидеть покачивающуюся голову с выпрыгивающим языком и горящими глазами в футе от своего лица. Он закричит от испуга, попытается отодвинуться, и это станет последним, что он сделает. Для него единственный шанс спастись — это лежать совершенно неподвижно и закрыть глаза. Но у кого хватит на это выдержки? Ты бы смог?

— Нет, черт меня побери!

— В следующий раз, когда у тебя будет змея, попробуй, Джон.

— У меня будет не одна, а четыре тысячи змей. Но скажи…

— Что?

— На утро в доме не останется никого живого, кроме змей, так?

— Никого.

— Брр! Как по мне, так уж лучше быть вздернутым.

— Если не сойдешься поближе с моими кобрами, твое желание может исполниться.

— Нет уж, благодарю покорно. Без обид, Тони, но ты со своими змеями совсем рехнулся. Даже ту девчонку, Эже…

— Заткнись! Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не упоминал это имя?

Голос Тони задрожал от ярости. Помолчав секунду, он продолжил:

— Клянусь, Джон, если ты еще раз при мне произнесешь ее имя или хотя бы намекнешь на то, как она умерла, я тебе кобру в рожу швырну. Запомни мои слова.

— Извини, Тони, я забыл.

— Смотри, чтобы больше не забывал. Можешь быть уверен, Синдар не забудет. Передай-ка вон ту бутылку.

Через несколько мгновений Джон спросил:

— Ты когда в логово-то возвращаешься?

— После того как Ник Картер умрет.

— Понятно.

— Мы ничего не можем сделать, пока он путается у нас под ногами.

— Да, страшный человек.

— У него силы, как у троих.

— У троих? Скорее, как у дюжины. Двигается чертовски быстро, как молния, и ничего не боится.

— Ему не жить.

— Ну да. Как по мне, сейчас лучше быть Джоном Криспи, чем Ником Картером. Где ты его сегодня встретил?

— Возле его дома. Он вошел туда, а потом вышел.

— Думаешь, он не уйдет снова?

— Нужно будет забраться в его дом.

— И задушить его в постели, да?

— Вот именно.

— Ох и любишь ты это дело…

— Да, так мне больше всего нравится.

— И когда ты этим займешься, Тони?

— Как только буду знать наверняка, что он заснул в своей кровати. Хоть сегодня после полуночи. Он уже никогда не проснется. Я все сделаю так быстро и бесшумно, что девка в его кровати даже не услышит, что происходит у нее под боком.

После этого разговор продолжался еще какое-то время, но уже через пару минут двое негодяев улеглись на кровать и крепко заснули — Ник услышал их храп.

Удовлетворенный Ник отправился домой, но сердце его было полно тревоги, в голову лезли мысли об Этели.

О себе он не думал, но угрозы Тони и его столь красочное описание того, чем чревато присутствие в доме кобр, заставило его как никогда ясно осознать, какой опасности он себя постоянно подвергал.

— Ну и черт с ним! — пробормотал он. — Кто предупрежден, тот вооружен. И я не верю, что судьба уготовила мне и моей любимой жене стать жертвами душителя Тони. Тони явится за мной завтра, и я должен быть готов к встрече.

И он подготовился.

 

Глава X

Поиск ответов

На следующий день Ник вернулся в дом на Сорок седьмой улице, чтобы продолжить поиски, ибо он понимал, что для расследования этого дела очень важно выяснить, как убийца проник в дом и вышел из него.

Со вчерашнего вечера здесь ничего не изменилось. Тот, кто вчера находился в спальне, когда Ник переступал порог этого дома, очевидно, посчитал, что возвращаться сюда неразумно.

Первым делом сыщик спустился в подвал и занялся поиском тайного хода. Потратив впустую час, он вернулся на лестницу, которая заинтересовала его в прошлый раз.

Великие открытия делаются случайно. Так произошло и на этот раз. Чтобы осмотреть обратную сторону лестницы, Ник подтащил под лестницу ящик и стал на него. Но, как только он вытянулся в полный рост, ящик под ним покачнулся. Ник потерял равновесие и, чтобы не упасть, схватился за балку два на четыре дюйма, которая выглядела так, будто ее приделали там для дополнительной опоры лестничного пролета.

Но оказалось, что балка прикреплена не намертво. Под весом Ника она подалась, но, к счастью, не слишком легко, и он сумел не упасть.

Спрыгнув на пол, он передвинул ящик и снова стал на него.

Однако необходимость дальнейших поисков отпала. Когда он убрал деревянную балку, под ней обнаружились обычные крючок и скоба, удерживавшие на месте раздвижную лестницу. Он снял крючок, и лестница разложилась. Выходит, из подвала можно было попасть на первый этаж не через дверь. Это открытие очень обрадовало Ника. Теперь оставалось найти такой же простой выход на улицу. Проходил час за часом, но поиски плодов не приносили.

Наконец он обратил внимание на одну из подпорок, поддерживавших перекрытие, которая была немного сдвинута в сторону. У Ника не было мысли ее выравнивать, когда он взялся за нее и сильно дернул.

Каково же было его изумление, когда оказалось, что верхняя часть подпорки вовсе не закреплена. Потянув ее на себя, он почувствовал сопротивление и понял, что подпорка эта служила рычагом. Одновременно с этим сзади раздался скрежещущий звук, как будто что-то передвигалось на железных колесиках. Повернувшись, он пустил луч фонаря по стене, но ничего не увидел. Тем не менее он оттянул рычаг и, повесив на него груз, зафиксировал, после чего начал поиски хода, который при помощи этого рычага должен был открываться.

— Ага! — радостно воскликнул он, увидев на полу подвала рядом со стеной отверстие.

Одна из каменных плит, которыми был выложен пол, опустилась почти на пять футов. В открывшийся прямоугольник легко мог поместиться человек средней комплекции. Посветив вниз, Ник увидел галерею, тянущуюся в сторону улицы. Вне всякого сомнения, это и был тот тайный ход, который он искал.

Ник предусмотрительно повесил на рычаг дополнительный груз и только после этого спустился в открывшуюся зловещую дыру в полу.

В тесном и низком подземном коридоре нельзя было ни развернуться, ни выпрямиться в полный рост. Длиной футов двадцать, он уходил наискосок в сторону улицы, где резко обрывался.

Ник посмотрел вверх. Над головой у него находились ведущие к парадному входу в дом каменные ступени.

— Еще один проход через лестницу, — пробормотал он. — Вряд ли он так же хорошо замаскирован.

Ник не ошибся. Люк был заперт на обычную щеколду. Открывая ее, Ник заметил, что щеколда эта была расположена так, что ее можно было поднимать и снаружи, для чего у соседнего камня был отколот кусочек, и достаточно было ввести небольшой стальной штырь через это отверстие, чтобы поднимать и опускать щеколду.

Сначала он попытался приподнять камень. Не получилось. Потом он, наоборот, стал тянуть камень вниз, но тот не сдвинулся ни на миллиметр. Оставалось одно — сдвинуть его в сторону. Попытка мгновенно увенчалась успехом. Камень легко сместился, и открылась дыра, достаточно большая для того, чтобы сквозь нее мог протиснуться взрослый человек.

Итак, путь, которым убийца мог проникнуть в дом Эжени Ла Верди и выйти из него, был найден.

Часть преступления перестала быть загадкой.

На улице все еще было светло, и Ник поспешил закрыть дыру, не забыв при этом посмотреть, как при необходимости ее можно будет открыть снаружи. После этого он вернулся в подвал и снял груз с рычага. Рычаг не поднялся, как Ник и предполагал. Затем он снова спустился в потайной коридор, поднял камень и поставил его на место. С его внутренней стороны обнаружилась ручка. Ник потянул за нее, и камень упал ему на руки. Загадок не осталось. Теперь он знал, как можно беспрепятственно попасть в тайный ход и выйти из него с обеих сторон. Тайна перестала быть тайной.

«Осталось только доказать, что убийца — Тони, и все встанет на свои места. Но еще нужно выяснить мотив, — размышлял Ник. — Зачем этим людям понадобилось убрать Эжени Ла Верди? Мне предстоит разгадывать еще одну загадку».

Плоский камень, закрывавший ход в полу подвала, управлялся рычагом, соединенным со стальным прутом и двумя зубчатыми колесами. Механизм этот был довольно сложным, и человек, который соорудил его, должен был иметь серьезные основания, чтобы взяться за сооружение подобной конструкции.

«Здесь больше делать нечего, — подумал Ник. — Пойду-ка я домой».

Проведя дома примерно час, он встал и, в задумчивости тихонько насвистывая, подошел к окну. Вдруг он вздрогнул.

Сумерки уже начали сгущаться, но Нику хорошо было видно, что в дверном проеме пустого дома напротив, наполовину скрытый тенью, стоит душитель Тони.

«Совсем забыл про него! — удивился Ник. — Не годится ему разгуливать на свободе. Пожалуй, арестую его вместе с кобрами и всем остальным и отправлю в управление. Он наводнит весь дом своими змеями, как только у него появится такая возможность. А мне бы этого не хотелось. Особенно когда меня не будет дома».

Несколько секунд Ник размышлял, стоя у окна, а потом улыбнулся. У него появилась заманчивая идея. Он подошел к телефону и позвонил инспектору Бирнсу.

— Я приведу вам человека, чтобы вы подержали его у себя, пока я не заберу его, — сказал он, как только их соединили.

— Хорошо, — ответил инспектор. — Что вы о нем знаете?

— Он убийца, хотя, возможно, не тот, которого мы ищем.

— Но его все равно нужно посадить.

— Да.

— Рассказывайте.

— Этот парень — заклинатель змей, и, чтобы его взять, мне придется убить кобру, которую он повсюду носит с собой. Мне нужны два человека на углу Мотт и Бликер через час, это можно организовать?

— Да. Как они вас узнают?

— Легко. Сначала я его ударю. Потом они увидят кобру, поднимающую голову у него на груди, после чего, если будут смотреть внимательно, увидят, как я эту кобру пристрелю.

— Хорошо. Только не убейте человека вместо кобры.

— Не убью.

— Как вы его туда заманите?

— Сейчас он стоит у моего дома, ждет меня.

— Рассчитывает, что вы пригласите его войти?

— Да. Он за мной следит. Этот парень обещал задушить меня своей удавкой и теперь не отстает от меня.

— Что ж, приводите его, я хочу на него посмотреть.

— Хорошо. Всего доброго.

— До свидания.

Ник повесил трубку и торопливо внес кое-какие изменения в свою внешность, после чего отправился за Тони, которого собирался препроводить в Главное полицейское управление, чтобы посадить за решетку.

— Теперь, мой добрый Тони, пойдем со мной, — бормотал Ник, сбегая по лестнице. — Я не смогу продолжать расследовать это дело и спокойно чувствовать себя дома, если не упеку тебя туда, где ты не сможешь заниматься своими мерзкими делишками. Если позволишь, я покажу дорогу.

Для того чтобы душителю было проще за ним следить, Ник сел в трамвай. До пересечения Бликер-стрит и Бауэри доехали вместе. Там сыщик вышел из трамвая и двинулся в западном направлении неспешным шагом, чтобы душитель мог его без труда нагнать, не боясь быть замеченным.

Тони приближался. В это время Бликер-стрит кишела людьми, и для того, чтобы не потерять из виду жертву, душителю приходилось держаться к ней поближе. Когда дошли до Мотт-стрит, их разделяло не больше десяти футов. Ник продолжал спокойно идти, пока не дошел до бордюра. Там он резко развернулся и оказался лицом к лицу с человеком, который искал возможности накинуть ему на шею удавку. Этот маневр явно застал врасплох и удивил Тони, но Ник не дал ему времени поразмышлять над этим. Кулак сыщика вылетел вперед. Никто не смог бы выдержать удар, в который Ник вложил всю свою силу. Тони упал как подкошенный. Голова его ударилась о тротуар, и он потерял сознание.

Не прошло и секунды, как случилось то, чего ждал Ник. Над грудью бесчувственного человека грозно поднялась змеиная голова с раскрытым капюшоном и начала раскачиваться из стороны в сторону, как маятник часов. Несколько прохожих, остановившихся поглазеть на драку, завидев змею, в ужасе отпрянули. Ник взмахом руки приказал им отойти и достал револьвер.

— Не делайте этого! — крикнул кто-то. — Вы убьете человека.

Но Ник Картер был слишком уверен в себе, чтобы опасаться подобного исхода. Он пригнулся к самой земле, чтобы пуля, пройдя через змею, не попала в Тони. Бросив быстрый взгляд по сторонам, чтобы оценить обстановку, он удостоверился, что окружающим ничего не угрожает. Раздался громкий выстрел. Змея с пробитой головой начала скручиваться и извиваться, пока не выпала из-под одежды Тони.

Как только змея оказалась на тротуаре, мужчины и вездесущие мальчишки начали колотить ее камнями и палками так, что очень скоро она превратилась в месиво.

Пока толпа уничтожала рептилию, двое мужчин подошли к Нику и сказали, что ждут указаний.

— Берите этого человека и несите в управление, — сказал Ник, указывая на Тони.

Мужчины заколебались, должно быть, решив, что в его одежде могли прятаться и другие змеи.

Несколько слов, сказанных Ником, убедили их, и в скором времени Тони уже сидел в камере полицейского управления, а Ник заперся с инспектором в кабинете. Пробыл он там недолго и лишь вкратце обрисовал шефу ход расследования.

— Вы удивительный человек, Ник! — восхищенно произнес шеф. — Но что дальше?

— Не знаю. До свидания. Проследите, чтобы мой человек не сбежал, он мне еще понадобится. Я завтра зайду поговорить с ним, если будет время.

Ник поспешно вышел из управления и взял курс на Гоэрк-стрит. Там он рассчитывал найти Джона, которого хотел использовать в своих интересах.

Рядом с нужным домом он зашел в какой-то подъезд и через несколько секунд вышел оттуда в облике негра — с лицом черным, как окружавшая его ночь.

Сделал он это как нельзя вовремя, потому что почти сразу из дома вышли и направились в сторону Хьюстон-стрит капитан и Морган.

Ник последовал за ними на безопасном расстоянии.

Мужчины сели в зеленый трамвай, который довез их до начала Западной сорок второй улицы, там они сели на паром до Уихокена. То же самое сделал и Ник. Он чувствовал, что наконец-то приближается к «логову». В Уихокене капитан и Морган пошли прямиком в небольшую конюшню в заброшенном районе и сели в открытый экипаж, запряженный крепкой лошадью.

Как Нику продолжить слежку и остаться незамеченным? Это был трудный вопрос, и Ник уже начал думать, что все-таки потеряет их, когда вдруг услышал, как капитан сказал Моргану, что хочет сходить через улицу за сигарами, и велел ему подержать лошадь.

Морган подошел к голове лошади, а капитан направился по своим делам.

Настало время Ника. Он осторожно прокрался к заднему правому колесу экипажа. Человек, наделенный меньшей физической силой, чем Ник, ни за что не смог бы сделать то, что сделал он. Ник взялся за гайку, удерживавшую колесо на оси, и голыми руками, без гаечного ключа отвинтил ее и положил себе в карман. Потом бесшумно, словно тень, снова спрятался. В следующий миг вернулся капитан, двое злодеев запрыгнули в экипаж, и он резко сорвался с места. Ник побежал за экипажем, зная, что незакрепленное колесо не позволит им уехать далеко.

Однако колесо продержалось дольше, чем он рассчитывал, — проехали они почти милю. Ник был рад возможности отдохнуть после затянувшейся пробежки в быстром темпе. К счастью для пассажиров экипажа, они как раз немного сбросили скорость, чтобы дать лошади отдышаться.

Когда экипаж накренился, Морган вылетел на дорогу и принялся громко ругаться, но капитан успел на ходу выпрыгнуть с другой стороны и травм не получил. После этого они осмотрели колесо и быстро установили, что произошло.

— Ничего, нам все равно недолго осталось ехать, — сказал капитан.

Повозившись, они все же сумели приделать колесо так, чтобы оно не отваливалось, если ехать очень медленно, и Ник смог без труда следовать за ними.

После часа или чуть больше такой езды они свернули на проселочную дорогу и примерно через четверть мили оказались у довольно большого здания, одиноко стоявшего на краю рощи и, похоже, необитаемого.

«Логово! — решил Ник. — Еще полчаса — и я узнаю много нового. И они тоже».

Двое мужчин завели экипаж в сарай на задворках и распрягли лошадь. Ник не упускал их из виду ни на секунду. Наконец они вошли в дом, и, как только появилась возможность сделать это незаметно, Ник последовал за ними.

 

Глава XI

Два убийства за одну ночь

Ник оказался в полной темноте, но быстро приспособился к этому неудобству. Ему достаточно было нажать на кнопку карманного фонарика, чтобы тьму прорезал яркий луч света. Прямо перед собой Ник увидел дверь. Через нее он попал в широкий коридор.

Спустившись в цокольный этаж, он услышал приглушенные голоса. Ник пошел на них и оказался перед дверью, которая явно вела в комнату, где собрались несколько человек.

Грубый голос Моргана узнать было нетрудно, время от времени улавливались и ровные интонации капитана. Был слышен еще один голос, но этот человек говорил слишком тихо, чтобы что-то разобрать, и Ник решил, что это Синдар.

О чем они говорили, было непонятно, и Ник осмотрелся, думая, как бы подобраться к ним поближе. Чуть дальше по коридору он увидел другую дверь, ведущую в соседнюю комнату. Туда сыщик и направился.

Голоса сразу стали слышны отчетливее. Посветив вокруг себя фонарем, Ник увидел, что находится в бывшей столовой и что вдоль всей перегородки, отделяющей ее от комнаты, в которой шел разговор, стоят шкафы, буфеты и прочая мебель.

Если бы буфеты эти открывались через перегородку, что было вполне вероятно, подслушать разговор не составило бы труда.

Двигаясь бесшумно, как тень, Ник с величайшей осторожностью открыл дверцу одного из буфетов. Буфеты не только соединяли два помещения, но дверцы на противоположной стороне перегородки оказались стеклянными, благодаря чему Ник получил возможность наблюдать за всем, что там происходило, и слышать каждое произнесенное слово.

В комнате собралась довольно разношерстная компания: капитан, Морган, Синдар и старая негритянка, которая очень внимательно слушала разговор.

Все они сидели за столом, на котором стояли бутылка, несколько стаканов и коробка сигар.

— Нет, — говорил капитан, — сегодня он сюда не явится. А жаль. Клянусь, на этот раз он бы от меня не ушел.

— Это сущий дьявол! — вставил Морган.

— Дьявол не дьявол, но, если мне еще раз подвернется такая возможность, как в прошлый раз, он умрет. Я не стану с ним торговаться.

— Откуда ты знаешь, что он нашел это место? — спросил Морган.

— Я не знаю, я боюсь этого. Если он его нашел, мы здесь уподобимся крысам в крысоловке.

— Верно!

— Короче говоря, нам лучше отсюда уйти.

— Сюда не так-то просто добраться!

— Да, зато ничего не стоит проследить за любым из нас. Сейчас для нас самое безопасное место — это дом на Сорок седьмой.

Ник насторожился.

— Разве за ним не наблюдают?

— Нет.

— Как же так?

— Они уже давно перестали искать убийцу, и в доме пусто, как в могиле.

Морган усмехнулся.

— Можешь представить сыщика, которому хватит ума докопаться до истины?

Тут уж оба мужчины рассмеялись.

— По-моему, еще смешнее представить, что он наденет браслеты на убийцу.

Видимо, эта мысль показалась им необычайно смешной, потому что они буквально покатывались со смеху.

— Хотел бы я увидеть, как кто-то из них будет это делать, — насмеявшись, сказал Морган. — Особенно этот парень, Ник Картер.

— Да, я думаю, нам нужно поскорее от него избавиться. Его кулаки, его сила… А где Тони?

— Не знаю. Может, Картер его забрал?

— С коброй?

— Это, конечно, непросто, но этот парень способен на все.

— Нет, кэп, одно ему не под силу.

— Что?

— Поймать убийцу Эжени Ла Верди.

— Кто знает!

— Я думал, ты с ним разделался.

— Нет, Тони не хотел, и я не стал спорить.

— Странный он.

— Да уж. Он каждую неделю носит туда еду.

— Дьявол! Кормить убийцу собственной сестры!

— Вот именно.

— Знаешь что, кэп?

— Что?

— Я, пожалуй, не буду жить в том доме.

— Вздор!

— Нет, я серьезно говорю. Не хочу я там жить, если мы будем не одни.

Капитан рассмеялся.

— Ты боишься убийцы Эжени?

— Да, боюсь.

— Я тебя не виню, Морган. Но там совершенно не опасно.

Конечно же, Ник с большим интересом слушал этот разговор. За считаные минуты он получил немало важнейшей информации. Во-первых, ни Тони, ни Морган, ни Синдар не убивали Эжени Ла Верди, хотя все знали, кто это сделал. Во-вторых, убийца скрывался в том самом доме, где было совершено преступление. В-третьих, Тони был братом Эжени Ла Верди, и при этом не только защищал убийцу сестры, но даже время от времени снабжал его едой.

Ник понимал, что до сих пор еще ни разу не видел убийцу, хоть однажды и находился в нескольких футах от него в темноте, когда входил в комнату Эжени Ла Верди и услышал шуршание.

«Если он так опасен, как думает Морган, почему он не попытался меня задушить так же, как Эжени?» — подумал сыщик.

Капитан неожиданно сменил тему.

— Ну все, хватит! — произнес он, посмотрев на часы. — Скоро полночь, нам пора.

Негритянка послушно вышла из комнаты, а три злодея остались.

— Морган, — сказал капитан, — ты уходи первым, а мы с Синдаром возьмем другую лошадь — и за тобой. Заезжай прямо на паром, а оттуда сразу на Сорок седьмую. Но, когда будешь в Нью-Йорке, не гони, чтобы мы с Синдаром попали к дому первыми.

— Синдар не ехать, — спокойно произнес араб.

— Что? — вскричал капитан.

— Синдар никуда не ехать.

— Тебе придется, мой друг.

— Синдар, пока живой, никогда не входить в тот дом.

— Так ты отказываешься мне подчиняться?

— Синдар сказал.

— Ну так получай! — Молниеносным движением он выхватил револьвер и разрядил его чуть ли не в лицо араба. Тот, не издав ни звука, обмяк. — Засунь его под стол. Я давно от него устал, — хладнокровно произнес капитан, пряча револьвер в карман. — И, между нами, Морган, от Тони я тоже устал.

— Пусть он сперва прикончит сыщика, а после можно будет его сдать. Даже убивать не придется, — сказал Морган.

— Мне все равно, как мы от него избавимся.

— А что с этим телом делать?

— Пусть валяется здесь под столом и гниет. Сегодня мы покинем этот дом навсегда.

— Теперь давай о других делах, пока Сэл не вернулась. Для выполнения нашего плана все готово?

— Все.

— Когда начнем?

— В среду. А на дело мы пойдем в пятницу, в полдень.

— И мы получим…

— Сто тысяч.

— Отлично. Еще один вопрос.

— Ну?

— Зачем нам делиться с Джоном и Тони?

— Потому что Джон и Тони живы.

— Вот именно. А если бы они умерли?

— Тогда все досталось бы нам.

— Ты был бы не рад, Фил?

— Я бы не стал задавать вопросов, если бы они не пришли за своей долей.

— Хорошо. А вот и Сэл!

В комнату вошла негритянка. Морган по сигналу капитана встал, собираясь выйти из комнаты.

— Жди меня во дворе, — бросил ему напоследок капитан, после чего остался с негритянкой один на один. — Итак, Сэл, — сказал он, — твои услуги нам больше не понадобятся, и я готов тебе заплатить.

— Да, сэр.

— Сколько я тебе должен?

— Двадцать четыре доллара, сэр.

— Всего-то? Недорого ты себя ценишь! Подойти, возьми их.

Негритянка, не ожидая подвоха, обошла стол и остановилась перед капитаном. Даже Ник не мог предположить, что последует за этим.

— Это тебе за труды! — воскликнул негодяй и вонзил нож прямо в сердце женщины.

Она вскрикнула и осела на пол.

Капитан Филип за одну ночь совершил два умышленных убийства.

 

Глава XII

Ниточки соединяются

Нику ничего не стоило задержать обоих мужчин прямо в их логове, но он рассудил, что делать этого не стоит. Убийца Эжени Ла Верди по-прежнему оставался неизвестен, и эти двое поспособствуют раскрытию тайны. Они направлялись в дом на Сорок седьмой улице, и там он мог арестовать их в любое время, решив, что на свободе они ему больше не нужны.

Как только чернокожая женщина умерла, капитан вышел из комнаты, не испытывая ни капли раскаяния по поводу того, что оставил после себя два трупа. Ник последовал за ним.

Морган к этому времени уже почти подготовил лошадь и экипаж, и его товарищ помог ему закончить работу.

— Садись, — сказал капитан Филип.

— Что будешь делать со второй лошадью? Теперь она не пригодится.

— Оставлю здесь. Все равно она ничего не стоит.

— Но она сдохнет от голода.

— Ну и пусть.

— Хотя бы выпусти ее.

— Садись в экипаж, тряпка! У меня нет времени ерундой заниматься.

Морган послушался, и Ник содрогнулся от небывалой жестокости этих людей.

И все же они, сами того не зная, сослужили ему службу, ибо теперь ему не нужно было возвращаться в город на своих двоих.

Следить за ними Ник не собирался, потому что знал, где их сможет найти. На ближайшее время у него были другие планы. Выждав, пока они отъедут подальше, он вывел из стойла лошадь. В сарае нашлась старая упряжь, и после некоторых усилий ее удалось приспособить. Гайка от колеса лежала у него в кармане, и вскоре он уже забрался в экипаж и покатил по дороге, ведущей в город. В Уихокене он останавливаться не стал, а поехал дальше, в Хобокен. Там он оставил лошадь в частной конюшне и, сказав, что вернется за ней, поспешил в Нью-Йорк.

Добравшись до города, Ник сразу же направился к инспектору Бирнсу.

— Инспектор, — сказал он, когда шеф принял его, — сегодня люди, которых я преследовал, совершили два убийства. Этим же людям все известно об убийстве Эжени Ла Верди! Тела убитых сейчас лежат там, где они их оставили, — в доме недалеко от Палисейдс.

— Ник, вы удивительный человек! Опишите место, и я телеграфирую полиции Джерси.

Ник рассказал, где находится дом, и предупредил:

— Только не поднимайте шума. Сообщите шефу Мерфи из Джерси, что вы знаете убийц и что вы передадите их ему до конца недели. Не хочу их спугнуть.

— Хорошо.

— Еще два вопроса.

— Да?

— Вы пойдете со мной арестовывать убийцу Эжени Ла Верди?

— Конечно. Когда?

— Завтра вечером. Приходите ко мне домой в восемь.

— Буду. Второй вопрос?

— Мне нужно разрешение на встречу с задержанным, которого я доставил в управление. Я хочу с ним поговорить.

— Сейчас?

— Да.

Разрешение было оформлено, и Ник, не теряя времени, отправился в полицейское управление на Малбери-стрит, где его сразу провели в камеру Тони.

— Тебе известно, кто я, Тони? — спросил он.

— Нет. С ниггерами я не знаюсь.

— Вот, значит, как. А я тебя знаю. И хочу задать несколько вопросов.

— Задавай.

— Почему ты кормишь убийцу своей сестры?

— Чтобы он с голоду не умер.

— Я думал, ты хочешь убить его.

— Зачем это? Я бы скорее задушил человека, который убил мою ручную кобру.

— И что ты сможешь для меня сделать, если я приведу тебе этого человека?

— Все, что попросишь.

— Если покажешь мне, как будешь кормить убийцу твоей сестры, я сделаю это.

— Как ты узнал, что она моя сестра?

— Не важно. Но я это знаю.

— Его нужно поскорее покормить, а не то он умрет от голода или уйдет из дома.

— А до завтрашнего вечера это терпит?

— Да, но он будет недоволен.

— Ты боишься его?

— Я? Нет. Меня он не посмеет тронуть.

— Очень хорошо. Завтра вечером я отведу тебя туда и обещаю, что ты встретишь человека, который убил твою кобру.

— И руки у меня будут свободны?

— Да.

— Кто ты?

— Это имеет значение, если я сдержу слово?

— Нет.

— Тогда счастливо оставаться. Встретимся завтра вечером.

На следующий день вечером, ровно в восемь часов, инспектор Бирнс вошел в дом Ника Картера. Ник пересказал ему свои вчерашние приключения от начала до конца. Потом, оставив шефа ждать, Ник поспешил в управление и забрал Тони.

По улице душитель шел в наручниках, но Ник, снова принявший облик чернокожего, пообещал ему снять наручники, как только они окажутся в доме на Сорок седьмой улице.

Когда добрались до места, Ник, к неописуемому изумлению Тони, вошел в дом через потайной ход под лестницей. Он раньше спрашивал у Тони, чем нужно кормить убийцу, но душитель заверил его, что все необходимое спрятано в доме.

Итак, они вошли.

Оставив Тони и Бирнса в подвале, Ник бесшумно поднялся по лестнице и нашел капитана в одной из гостиных. Он сидел в кресле и читал газету с совершено невозмутимым видом, как будто этот дом принадлежал ему. Ник издал негромкий звук, чтобы привлечь его внимание, и капитан тут же оторвался от газеты. Потом с пистолетом в руке он встал и медленно пошел в сторону коридора, где в темноте его ждал Ник. Как только капитан оказался поблизости, Ник схватил его. Воспользоваться оружием преступник не успел. В один миг он оказался на полу, а на его руках и лодыжках защелкнулись стальные браслеты.

— Так-то лучше, капитан Филип, — удовлетворенно произнес Ник.

Капитан не проронил ни слова. Даже не выругался. Он был спокоен и сосредоточен, очевидно, пытался придумать, как освободиться.

Когда Ник вернулся в подвал, его ожидал сюрприз — капитан Бирнс задержал Моргана точно таким же образом. Он услышал, как Морган идет по тайному ходу, и скрутил его так быстро, что тот и опомниться не успел.

Двоих преступников надежно связали друг с другом и оставили в гостиной.

— Теперь, Тони, мы покормим убийцу, — сказал Ник. — Идем.

— Смотрите, чтобы он вас не увидел! — предупредил Тони.

— Мы спрячемся.

— Снимите браслеты.

Ник снял с него наручники, и Тони повел их за собой вверх по лестнице.

— Где еда? — спросил Ник.

— В той же комнате. Спрятана.

Тони дошел до двери спальни Эжени, там остановился и прислушался. Потом открыл дверь, быстро вошел и зажег газовую лампу.

 

Глава XIII

Убийца Эжени находит новую жертву

Тони вышел на середину комнаты и громко хлопнул в ладоши. Немного погодя висевшая на стене большая картина вдруг сильно затряслась, и вдруг из-под нее показалась змеиная голова. Тони затянул какую-то заунывную песню, и змея начала выползать из своего убежища. Двенадцатифутовый питон спустился на комод с зеркалом и оттуда на пол. Они отошли к стене, чтобы не попасться змее на глаза, Ник приготовил свой надежный револьвер.

Тони, продолжая напевать, начал водить головой из стороны в сторону. Питон скользнул по полу к нему и начал подниматься перед ним, пока его глаза не оказались на уровне глаз Тони. Потом змея положила голову ему на плечо и начала медленно оплетать душителя своим отвратительным телом.

Тони повернулся и подошел к другой картине, которую отодвинул в сторону, открыв зарешеченное отверстие. Приподняв решетку, он запустил руку в дыру, достал из нее кролика и бросил его на пол.

Зверек немного попрыгал по комнате, а потом, заметив открытую дверь, юркнул в нее и исчез. Тони хотел его перехватить, но, не успев сделать и шагу, вскрикнул от боли и остановился. Питон, недовольный бегством потенциальной добычи, начал сжимать кольца на теле душителя. Напрасно Тони пел, напрасно использовал все трюки, известные в его профессии, — ничто не действовало на змею. Все крепче и крепче сжимались кольца, в то время как голова питона зловеще покачивалась перед лицом жертвы.

Вдруг Тони упал на пол, а змея начала плавно перемещать кольца на горло душителя. Ник тем временем ждал возможности воспользоваться револьвером. Такая возможность ему представилась, когда питон снова поднял голову. Пуля точно попала в цель. Ник и инспектор прыгнули вперед, освободили Тони и подняли его. Он был жив, но без сознания.

— Он не выживет, — сказал Ник. — Можно попробовать его спасти, но у него сломаны ребра и продолжается внутреннее кровотечение. Это было ужасно.

Наконец Тони открыл глаза.

Рассказ его был временами бессвязным, но многое прояснил.

Тони родился в семье заклинателей змей, причем он и Эжени, его сестра, считались самыми талантливыми из всех. Когда-то давно они с Эжени поссорились. Причиной ссоры стало непорядочное поведение Тони. Эжени отказалась от брата.

По наущению капитана Филипа он уговорил ее купить дом на Сорок седьмой улице, который преступники уже давно использовали в своих целях. Им так или иначе удавалось уходить от ответственности. Тайные ходы были старыми, Тони не знал, ни кто их соорудил, ни где собирались использовавшиеся в них механизмы. Эжени отдала Тони всех змей, кроме питона, которого очень любила. Даже ее горничная Делия Дент не знала о страстном увлечении хозяйки змеями и не догадывалась, что в их доме живет огромный питон. В ночь смерти сестры Тони пришел в дом вместе с Джоном и Синдаром, чтобы потребовать деньги. Он оказался у двери ее спальни в тот самый миг, когда питон выполз из укрытия в стене за картиной, и его появление, вероятно, разозлило пресмыкающееся, которое свернулось кольцами вокруг шеи хозяйки и громко зашипело. Осознав, что змея душит Эжени, Тони бросился спасать сестру, но, увидев, что питон собирается напасть на него, развернулся и убежал, оставив сестру на произвол судьбы. Он рассказал Джону и Синдару о том, что увидел, и впервые узнал, что Синдар в детстве был загипнотизирован змеей и с тех пор боялся приближаться к ним. В дом на Сорок седьмой улице идти он не хотел из-за питона.

Позже Тони вернулся сюда и накормил рептилию. Зачем — но и сам не знал, должно быть, просто из любви к змеям. Он рассказал, где содержатся кобры, и инспектор лично истребил их всех до одной. Тони умер от повреждений, не закончив рассказ, и история жизни Эжени Ла Верди так и осталась неразгаданной.

Но убийца был найден, им оказался питон.

Съездив на Гоэрк-стрит, сыщики узнали, что Морган сдержал слово и убил Джона. Его нашли с кинжалом в сердце, и было собрано достаточно улик, указывающих на то, что это сделал Морган.

Впоследствии капитан Филип был передан полиции Джерси. И он, и Морган заплатили сполна за свои преступления.

Яхта и убежище под причалом в Южном Бруклине тщательно обыскали, после чего яхта была продана, а убежище засыпали камнями.

Убийство Эжени Ла Верди перестало быть загадкой, а убийцу, питона, сразила пуля, выпущенная из револьвера Ника Картера.