Глава I

Приватный номер «Би»

В так называемом злачном квартале есть одно известное французское кафе, в котором постоянные клиенты всегда могут найти небольшие, но элегантно обставленные приватные номера.

Кафе занимает угловое здание, и хоть в некоторых отношениях не пользуется славой первоклассного заведения, его шеф-повар — настоящий мастер своего дела, а винный погреб многие завсегдатаи считают едва ли не лучшим в городе.

В кафе два входа, и тот, через который можно войти с переулка, обычно плохо освещен.

Однажды вечером, в половине восьмого, ярдах в пятидесяти от этого входа стоял Ник Картер.

Сыщик следил за человеком, который вошел в дом в переулке, и теперь ждал, когда он выйдет. Преступление был пустяковое, обычное ограбление, но Ник взялся за него, чтобы оказать услугу одному близкому другу, который пожелал, чтобы дело было сделано без лишнего шума. Случай этот вовсе не заслуживал бы упоминания, если бы он не вывел Ника на одну из самых необычных и интересных криминальных загадок, с какими ему приходилось сталкиваться за годы своей разнообразной практики.

Дожидаясь своего человека, Ник увидел, как перед дверью кафе остановился закрытый экипаж. Почти сразу после этого из кафе торопливо вышел официант в белом переднике и без головного убора. Он запрыгнул в экипаж, который в ту же секунду тронулся с места и укатил, стремительно набирая скорость.

Все это показалось Нику в высшей степени необычным. Официант вел себя как человек, бегущий от кого-то или чего-то. Переходя дорогу, он смотрел по сторонам, словно боялся, что его увидят или остановят.

Вполне можно было предположить, что официант этот обокрал кого-то из посетителей или даже владельца кафе. Не будь Ник занят другим делом, он наверняка последовал бы за экипажем.

Но случилось так, что как раз в этот момент появился человек, которого поджидал сыщик. Нику пришлось следовать за ним, но он знал, что далеко идти не придется, потому что на Шестой авеню его ждал Чик, а именно в этом направлении шел вор.

Итак, уже через десять минут Ник смог препоручить дело своему знаменитому помощнику и вернуться к кафе, чтобы попытаться разобраться в необычном происшествии, случайным свидетелем которого он стал.

Если бы в кафе царил переполох, Ник нисколько бы не удивился, но там было, как всегда, спокойно. Он вошел со стороны переулка, поднялся по лестнице и попал в некое подобие кабинета с конторкой, где лежала учетная книга.

В этом заведении существовала особая традиция: прежде чем гостя вели в приватный номер, он должен был записать свое имя, как это делается в гостиницах.

Однако Ника никто не встретил. Отходящий от кабинета коридор вел в переднюю часть здания, и на его обращенную к улице сторону выходили двери трех номеров. Все двери были открыты, а номера пусты. Ник заглянул в каждый из них, после чего вернулся к конторке и увидел спускающегося с верхнего этажа метрдотеля.

Этого человека звали Гаспар, сегодня он обслуживал нижний зал.

— А, Гаспар! — сказал Ник. — Кто сегодня дежурит на этом этаже?

Гаспар с тревогой посмотрел на Ника. Он, разумеется, не знал, что на самом деле перед ним детектив, но помнил его как человека, который оказал помощь полиции два года назад в одном деле, имевшем непосредственное отношение к кафе.

— Джон Корбут, — ответил Гаспар. — Надеюсь, ничего ужасного не случилось?

— Это мы скоро узнаем, — сказал Ник. — Этот Корбут, как он выглядит?

— Невысокого роста, — Гаспар пожал плечами, — очень худой. У него длинные черные волосы и тонкие усы, торчащие, как две иголки.

— Вы давали ему какое-нибудь поручение? Посылали куда-нибудь?

— Нет, он здесь.

— Где?

— В одном из номеров. У нас сейчас заняты «Эй» и «Би».

— Найдите его, — сказал Ник. — Мне нужно поговорить с ним, немедленно.

Гаспар отправился в переднюю часть здания по коридору, который отходил под прямым углом от того коридора, в котором стоял Ник. Во второй коридор выходили двери номеров «Эй», «Би» и «Си».

Номер «Си» находился ближе всего к авеню, окна остальных двух выходили на небольшой дворик между двумя крыльями здания. Заглянув в учетную книгу, Ник увидел, что номер «Эй» занимают «Кларк М. П. с супругой», а номер «Би» — «Джон Джоунс с супругой». Номер «Си» оставался свободным.

Едва сыщик увидел эти записи, как в кабинет бегом вернулся Гаспар.

Лицо у него стало белым как бумага, он двигал губами, как будто что-то говорил, но при этом не произносил ни звука.

Он явно онемел от ужаса. Его дергающиеся конечности и перекошенное лицо указывали на то, что он увидел нечто, испугавшее его до полусмерти.

Нику раньше приходилось видеть людей в таком состоянии, поэтому он не стал тратить время на то, чтобы добиться от Гаспара объяснений. Вместо этого сыщик схватил испуганного метрдотеля за плечо и потащил за собой в сторону передней части здания.

Гаспар попытался сопротивляться. Он явно не хотел еще раз увидеть то, что его повергло в ужас, но в руках Ника он был беспомощен. Через пять секунд они уже стояли у открытой двери номера «Би». Номер был залит светом газовых ламп. Они ярко освещали стол с нетронутыми яствами, вычурную обстановку номера и дорогие картины на стенах.

Так же ярко они освещали красивое лицо, застывшее и совершенно белое, если не считать жуткого красно-черного пятна на виске.

Это было лицо женщины лет двадцати пяти. Пряди ее очень пышных волос пшеничного цвета вились надо лбом, а на затылке заплетенные в косу волосы были собраны в тяжелый узел.

Она сидела в большом кресле в естественной позе, но бескровное лицо, неподвижные остекленевшие глаза и жуткая рана на виске ясно указывали на то, что она мертва.

Ник сделал глубокий вдох и крепко сжал зубы. Он сразу же почувствовал, что здесь что-то не так. Чутье сыщика мгновенно подсказало ему, что официант, перебежавший через улицу и запрыгнувший в экипаж, унес с собой страшную тайну. Все оказалось гораздо хуже, чем Ник ожидал. Он рассчитывал на кражу или, возможно, кровавую ссору между двумя официантами, но не на убийство.

Изысканную одежду и утонченную внешность женщины Ник отметил с первого взгляда. С исчезнувшим Корбутом ее ничего не могло связывать, разве что он был не тем, за кого себя выдавал.

Не вызывало сомнений то, что, если Корбут и имел какое-то отношение к преступлению, должен был существовать еще по крайней мере один человек, напрямую причастный к нему, и этот человек тоже сбежал.

Где мужчина, который привел в это заведение убитую? Говорит ли его исчезновение о том, что он и есть убийца, или возможны другие варианты?

Эта версия казалась самой очевидной и убедительной. В любом случае этого человека нужно было найти.

Ник повернулся к Гаспару. Метрдотель осел в кресло и затих.

Ник помнил Гаспара как человека несдержанного и легковозбудимого, поэтому он не удивился, увидев, что неожиданное потрясение ввергло метрдотеля в состояние, близкое к прострации.

На столе стояло ведерко со льдом, из него торчало горлышко бутылки шампанского. Сыщик откупорил бутылку и дал метрдотелю выпить бокал игристого напитка.

Это немного привело его в чувство, и он смог отвечать на вопросы.

Ник же тем временем закрыл дверь. О случившейся здесь трагедии, очевидно, пока было известно только Гаспару, ему и самим преступникам.

— Вы видели, как эта женщина входила? — спросил Ник.

— Нет.

— Кто провел в номер ее и мужчину, который был с ней?

— Корбут.

— Кто их обслуживал?

— Корбут.

— Кто обслуживал клиентов в номере «Эй»?

— Корбут.

— Я полагаю, они уже ушли?

— Да. Я заглянул туда до того, как зашел сюда.

— Вы видели хоть кого-нибудь из этих людей?

— Я видел двоих мужчин.

— Как это случилось?

— Один из них вышел в коридор, чтобы позвать Корбута, когда тот не откликнулся на звонок.

— Кто это был?

— Мужчина из номера «Эй».

— Как вы это определили?

— Потому что позже я видел, как из номера «Би» выходил другой мужчина.

— Из этого номера?

— Да.

— Вы уверены в этом?

— Совершенно.

— Он вас видел?

— Думаю, нет. Я стоял на самом углу коридора. Он вышел и посмотрел по сторонам, но я быстро отступил назад. Мы не хотим, чтобы кто-то решил, будто мы шпионим за гостями. Он не видел меня.

— Что он сделал?

— Вышел через парадную дверь. Я решил, что леди ушла с ним, потому что отчетливо слышал шуршание платья.

— Где тогда находился Корбут?

— В номере «Эй».

— Как долго он там пробыл?

— Всего лишь минуту. Я вернулся к конторке, а потом меня позвали наверх. И, уже собравшись идти, я увидел Корбута: он шел по коридору.

— Вы говорили с ним?

— Да, я попросил его постоять у конторки, пока я буду наверху.

— Что он ответил?

— Сказал: «Хорошо».

— И тогда вы видели его в последний раз?

— Да.

— Понятно, с Корбутом разобрались. Теперь остальные двое. Вы бы узнали их?

— Мужчину из номера «Эй» вряд ли. Я не мог его как следует рассмотреть.

— А человека, который вышел из этого номера? Он нас интересует в первую очередь.

— Его бы я узнал, — медленно проговорил Гаспар. — Да, думаю, его бы я точно узнал.

— Хорошо. Теперь что касается самого преступления. Возвращайтесь к конторке и вызовите посыльного. Когда придет, пришлите его сюда. Больше никого сюда не пускайте, и о том, что произошло, никому ни слова.

Гаспар, все еще очень бледный, ушел.

Ник остался наедине с прекрасной покойницей.

 

Глава II

Гаспар указывает на нужного человека

Револьвер лежал на ковре в том самом месте, где должен был оказаться, если бы выпал из правой руки женщины. Его положение наводило на мысль о самоубийстве, и на первый взгляд ничто не противоречило этой версии, кроме поведения Корбута и мужчины, который зарегистрировался как Джон Джоунс.

Существовала вероятность того, что женщина покончила с собой, и мужчины сбежали, испугавшись, что их могут втянуть в это дело.

Для начала Ник решил обмозговать эту версию.

Когда был произведен выстрел, пистолет явно находился в нескольких дюймах от головы женщины: на светлой коже остались следы пороха. Пуля пробила голову насквозь. В длинном барабане под патроны длиной 32 мм три из пяти камер были заряжены. В одной находилась пустая гильза, на которой остановился боек. Причинившая смерть пуля, несомненно, вышла из этой камеры, потому что гильза была отстрелена недавно.

В пятой камере находилась старая гильза, которую там явно держали под бойком для безопасности — это обычный прием при пользовании оружием такого типа.

В женской сумочке обнаружилось около двадцати долларов, но ни карточек, ни других вещей, с помощью которых можно было бы установить личность убитой, там не было.

Мочки ушей женщины были проколоты, но, судя по виду отверстий, серег она давно не носила. Часов она не имела, но на безымянном пальце правой руки красовалось простое золотое кольцо. Также имелся глубокий след от еще одного кольца, но это кольцо исчезло. Как давно его сняли с пальца, установить, конечно же, не представлялось возможным. Никаких следов, указывающих на то, что его грубо сорвали с пальца, не было.

Когда Ник дошел в расследовании до этого пункта, появился посыльный. Сыщик отправил с ним сообщения своим помощникам, Чику и Патси.

После этого он уведомил о происшествии коронера, который прибыл примерно в десять часов и занялся телом.

Тщательный осмотр не выявил на одежде женщины каких-либо меток, которые могли бы помочь установить ее личность.

Покончив с осмотром, Ник прихватил с собой Гаспара и вышел из кафе. К этому времени на место уже прибыли люди инспектора Маклафлина. Следуя указаниям Ника, они рассредоточились по зданию.

В семь часов утра Ник получил записку от Патси, которому было дано задание найти кебмена, экипажем которого Корбут воспользовался для побега. Патси нашел его дома на Западной тридцать второй улице. Кебмена звали Харриган.

Взяв с собой Гаспара, Ник отправился к дому, в котором проживал Харриган.

— Выйти на него было нетрудно, — сообщил Патси, поджидавший Ника у подъезда. — Я нашел полицейского, дежурившего на том участке, и взял у него список всех кебов, которые он видел там до восьми часов. Потом начал проверять всех по списку. Второй из них указал мне на Харригана. Он вспомнил, что видел, как Харриган брал пассажира, но описать человека, который его нанял, не смог. Думаю, это тот, кто нам нужен. Но я кебмена еще не допрашивал. Сейчас он спит дома.

Ник назвался другом Харригана, и его вместе с Патси провели к комнате кебмена.

Так и не дождавшись ответа на стук в дверь, они вошли без приглашения.

Судя по храпу, кебмен крепко спал.

— Я слышал, что вчера вечером у Харригана было много работы, так что он отсыпается, — сказал Патси.

Ник начал безжалостно трясти спящего, и наконец тот проснулся и сел на кровати.

— Что за чертовщина! — произнес он, безумным спросонья взглядом окидывая гостей. — Вы кто такие? Чего надо?

Ник показал ему значок, вид которого подействовал на кебмена, как ушат холодной воды.

— Скажите, что я сделал? — Харриган чуть не задохнулся. — Господи, помоги! Я ничего не знаю. Я вчера хлебнул лишку и ни за что не отвечаю.

Патси рассмеялся.

— Вас ни в чем не обвиняют, — сказал Ник. — Я просто хочу задать вам несколько вопросов.

Харриган, облегченно вздохнув, опустился на подушку.

— Передайте-ка кувшин с водой, — попросил он. — Что-то в горле совсем пересохло.

Выпив кварту воды, он заявил, что готов к допросу. Нику кебмен показался порядочным человеком, и он не видел причин сомневаться в правдивости его ответов.

Из его рассказа выходило, что накануне вечером он находился на Седьмой авеню рядом с французским кафе с начала седьмого до половины восьмого или чуть дольше — до тех пор, пока в его кеб не сел пассажир. Этот человек велел ехать в переулок к двери кафе, там в кеб подсел официант.

Он отвез их то ли на Пятьдесят седьмую, то ли на Пятьдесят восьмую улицу — точно Харриган вспомнить не мог.

Там оба мужчины сошли, и что с ними было дальше, кебмен не знал. Заплатили ему по тарифу, как полагается. Потом он еще пару раз выпил, после чего пришел в себя только в конюшне, где брал напрокат кеб. Разумеется, он не признался в этом напрямую, но Ник прекрасно его понял.

Помимо этого ничего имеющего касательство к делу Харригану известно не было.

— Вы сможете узнать человека, который вас нанимал, если увидите его еще раз? — спросил Ник.

— Конечно, — ответил Харриган. — Тогда я еще не настолько набрался и голова у меня соображала. Скажите, вы же не хотите подложить мне свинью, чтобы меня лицензии лишили, а? Я же никому ничего плохого не сделал!

Ник заверил его, что, если в данном случае он действительно не сделал ничего дурного, по поводу лицензии ему можно не переживать, после чего оставил кебмена досыпать.

— Не слишком многообещающее начало, верно, мой мальчик? — обратился Ник к Патси, когда они оказались на улице. — Мы потеряли след, едва выйдя на него.

— Полагаете, все, что он говорил, — правда?

— Да, он не знает наверняка, куда отвез их и уж тем более чем они занялись, выйдя из кеба.

— Как жаль, что у него такие провалы в памяти. Он мог бы стать главным свидетелем в деле.

Ник улыбнулся:

— Если бы он не был пьян, он бы вообще не имел никакого отношения к делу.

— Что вы хотите этим сказать?

— Это же очевидно. Человек, которого мы ищем, увидел Харригана на козлах кеба, когда направлялся в кафе с женщиной. Потом, когда ему понадобилось убрать с дороги Корбута, он вспомнил про пьяного кебмена и нанял его.

— Не понимаю, откуда вы это можете знать!

— Человек предпочтет пьяному кебмену трезвого, верно?

— Да.

— Кебмен, который сказал вам, что видел Харригана, был трезв, так?

— Да.

— Так почему тот человек не сел в его кеб? Потому что ему нужен был пьяный кебмен, который не сообразил бы, что происходит нечто необычное. Но он не стал бы рассчитывать на то, что пьяного кебмена удастся найти случайно, а трезвого он брать не хотел, поэтому, увидев Харригана, он понадеялся, что найдет его на том же месте в нужное время. Это часть плана. Теперь вы поезжайте к Чику, он сейчас осматривает тело женщины, а мы с Гаспаром поедем в район, где Харриган высадил пассажиров, и побродим там.

Ник и Гаспар отправились на станцию «Тридцать третья улица» на эстакаде Шестой авеню. Когда они подошли к дальнему от центра города краю платформы, Гаспар вдруг вздрогнул и, удивленно ахнув, указал на противоположную платформу.

— Что там? — встревожился Ник.

— Мужчина из номера «Би»! — воскликнул Гаспар. — Это точно он!

Но в следующую секунду на станцию въехал поезд, идущий в пригород, и противоположную платформу не стало видно.

А еще через полсекунды с другой стороны подъехал поезд, идущий из пригорода.

Ник открыл дверцы, когда поезд еще не остановился, и потащил Гаспара за собой. Проводник попытался его задержать, но Ник оттолкнул его с такой силой, что тот плюхнулся на пол тамбура.

Очутившись в вагоне, сыщик открыл другие дверцы и, не отпуская руку Гаспара, спрыгнул на землю между двумя поездами.

Второй поезд уже тронулся, когда Ник, подпрыгнув, открыл дверцы одного из вагонов. Гаспар же остался стоять на месте, не в силах сделать и шага. От возбуждения и страха его трясло.

Ник, заскочив в вагон, развернулся, подхватил Гаспара под мышки, поднял и поставил его на подножку, как десятилетнего ребенка.

— Смотрите! — крикнул сыщик, толкая Гаспара к противоположным дверцам. — Ваш человек еще на платформе?

На платформе находилось всего два-три человека, судя по всему, опоздавших на поезд. Нельзя было исключать возможность того, что преступник (ежели он таковым являлся) заметил, что Гаспар указал на него, и оказался достаточно хитер, чтобы не зайти в вагон.

Но Гаспар осмотрел платформу и заявил, что того человека там нет.

— Прекрасно! — воскликнул Ник. — Значит, он сел в вагон. Теперь он от нас не уйдет.

 

Глава III

Джон Джоунс

— Вы-то мне и нужны! — прошептал Ник.

Сколько неудачливых преступников вздрагивало, услышав эти слова! Скольким из них при этом представилась тюрьма или виселица!

Однако в данном случае слова сыщика, похоже, не произвели ожидаемого воздействия. Мужчина, которому они были адресованы, быстро повернулся к сыщику, но не вздрогнул и не поежился.

— Что, простите? — спросил он. — Я не расслышал, что вы сказали.

Спокойствие этого человека заставило Ника еще больше увериться в том, что он ошибся.

Сыщик и метрдотель быстро прошли через весь состав и в ближайшем к паровозу вагоне Гаспар, сжав руку Ника, прошептал:

— Вот он!

Человек, на которого указал Гаспар, был опрятно одет, имел довольно приятное лицо, и на вид ему можно было дать лет тридцать пять. Ничто в его внешности не привлекало внимания. В центре города такие люди ходят дюжинами в любой день недели.

Ник боялся, что произошла ошибка, но Гаспар не сомневался.

— У меня хорошая память на лица. Это тот самый человек, которого я видел, когда он выходил из номера «Би», — уверенно произнес он. — Это убийца.

Предполагаемый убийца стоял к ним в профиль, держась за поручень. Ник, давая возможность Гаспару изменить свое мнение, дождался, пока мужчина повернулся и стало полностью видно его лицо.

Но Гаспар твердо стоял на своем, и тогда Ник наконец подошел к подозреваемому и прошептал ему на ухо страшные слова.

После этого ему уже ничего не оставалось, кроме как идти до конца, поэтому, когда незнакомец попросил Ника повторить сказанное, сыщик вполголоса, так, чтобы его не услышали остальные пассажиры, объяснил ему, в чем он обвиняется.

— Это смешно! — воскликнул мужчина. — Я читал об этом деле в утренних газетах, но я не имею к нему ни малейшего отношения. Если вы меня арестуете, будьте готовы отвечать за свои действия.

— Думаю, мы можем во всем разобраться без лишнего шума, — обронил Ник. — И нисколько не затруднив вас. Вы, надо полагать, едете в город по делам?

— Да.

— Что ж, я поеду с вами, если не возражаете.

— Отнюдь, — отозвался мужчина и даже облегченно вздохнул. — Я понимаю, это ваш долг, — продолжил он. — Раз этот французский болван сделал такое заявление, вам, разумеется, приходится проверять его правдивость. Сходите в контору, наведите справки, а потом поезжайте на мою квартиру. Вчера вечером после восьми я был дома.

— Чем вы занимались до этого?

— Я пообедал с женой, потом посадил ее на поезд. Она уехала погостить.

— Куда она поехала?

— Ну уж нет, сэр! Я не хочу, чтобы за ней гонялись сыщики и пугали ее до полусмерти. Она в этом участвовать не будет, если я имею право голоса.

— Но если вас арестуют, ваша жена об этом узнает и ей придется вернуться в город.

— Меня не арестуют. Вы слишком умны, чтобы пойти на такое, я это вижу. Но мы приехали. Сходим на Фрэнклин-стрит. Я работаю чуть выше по улице, ближе к Бродвею.

Они вышли из вагона. Ник все больше и больше склонялся к тому, что произошла ошибка. Непоколебимое спокойствие неизвестного и его уверенность шли вразрез с образом виновного человека.

— Кстати, — сказал подозреваемый, когда они спускались по лестнице, — я забыл дать вам свою карточку.

С этими словами он протянул Нику визитную карточку, и сыщик прочитал:

«Мр. Джон Джоунс,

Аллен, Морс и Джоунс,

электрические приборы, лампы «Лунный свет»»

— Что я вам говорил! — воскликнул Гаспар, заглянувший через плечо Ника. — Это имя значится в учетной книге. Он — наш человек.

Но Ник решил иначе. По его мнению, мистер Джоунс представил неоспоримое доказательство своей полной невиновности.

Любой другой человек мог бы подписаться именем Джон Джоунс, но настоящий Джон Джоунс — никогда!

Было бы чрезвычайно трудно убедить судью, что человек, замысливший убийство, написал в гостевой книге свое настоящее имя, — специально, чтобы облегчить работу полиции.

Совпадение было поистине невероятное, но говорило оно в пользу Джоунса.

Вместе они дошли до конторы «Аллен, Морс и Джоунс». Мистер Аллен оказался на месте.

— Доброе утро, мистер Аллен! — поздоровался мистер Джоунс. — У меня опять неприятности из-за моего имени.

— Что случилось?

— Вы читали о вчерашнем убийстве во французском кафе?

— Да, в какой-то газете было что-то об этом.

— Этот француз — метрдотель из того кафе. Вообразите, он только что увидел меня в поезде и сказал этому джентльмену, сыщику, что это я привел ту женщину в кафе. Мало того, как только им стало известно, как меня зовут, они тут же признали меня виновным! Похоже, тот посетитель кафе подписался очень редким именем Джон Джоунс.

— Какого дьявола! — вскричал Аллен, гневно сверкнув глазами на бедного Гаспара, который дрожал как осиновый лист. — Вы хоть понимаете, насколько серьезны ваши обвинения?

— Это он! — воскликнул Гаспар. — Я готов поклясться чем угодно, что это он!

— А кто эта женщина? — спросил Аллен, повернувшись к Нику. — И какое отношение она имеет к моему партнеру?

— Этого я не могу сказать, — ответил Ник. — Ее личность еще не установили.

— Значит, у вас из доказательств только слова этого парня?

— Да.

— Но это же полный вздор!

— Возможно, — не стал отрицать Ник, — но вы должны понимать, что я не выполнил бы свой долг, если бы не провел расследование.

— Расследуйте все, что хотите, — рассмеялся Джоунс. — Только не беспокойте меня без надобности. У меня сегодня много работы.

— Мы сейчас уйдем, — сказал Ник. — Мне нужно только, чтобы вы назвали свой адрес и встретили меня дома вечером.

— Хорошо, — отозвался Джоунс и черкнул адрес на бумажке. — Буду дома в половине пятого.

Ник поблагодарил Джоунса за любезность и тут же удалился. Но ушел он недалеко. Найдя удобное место, на обратной стороне листка, который дал ему Джоунс, он написал записку Чику и запечатал ее в конверт. Затем он отправил Гаспара с запиской к своему помощнику, который дежурил в конторе гробовщика, где находилось тело убитой женщины.

Отправив послание, Ник сменил образ и стал вести наблюдение за заведением Аллена, Морса и Джоунса.

Ничего существенного не происходило до самого вечера, когда прибыл ответ от Чика. В расшифрованном виде в нем значилось следующее:

«По этому адресу находится многоквартирный дом. Джоунс живет там с женой. Вселились они туда всего два месяца назад, и никто о них ничего не знает. У них была служанка, две недели назад она заболела, ее забрали в больницу, где она умерла. С тех пор они живут одни. Никто в доме не видел лица миссис Джоунс. Она всегда носит плотную вуаль. Общее описание, которое я сумел получить, полностью совпадает с описанием тела. Самый главный пункт — волосы. Только что нашел женщину, которая видела, как мистер и миссис Джоунс выходили вчера днем из дома. Она запомнила платье миссис Джоунс. Описание совпадает с платьем на трупе. Джоунс держал в руках дорожную сумку из крокодиловой кожи. Никто не видел, чтобы кто-то из них возвращался, но Джоунс явно провел ночь дома. Покажу видевшей их женщине труп. Результат опознания пришлю с Патси. Я почти уверен, что убитая окажется миссис Джоунс. Посылаю это письмо, чтобы предупредить вас.

Чик»

Прочитав письмо, Ник посмотрел через дорогу на контору «Аллен, Морс и Джоунс». В окно было видно Джоунса, который что-то спокойно писал. Возможно ли, чтобы этот человек совершил столь жестокое преступление?

Прошло полчаса, прежде чем пришла вторая записка:

«Опознана как миссис Джоунс».

 

Глава IV

Все виды опознаний

— Мне неприятно вам об этом сообщать, но убитая вчера вечером женщина была опознана как ваша жена.

Так сказал Ник, и на этот раз Джоунс не смог сохранить спокойствие.

— Это невозможно! — вскричал он, вскакивая со стула.

— Мне сообщили, что это так, — отрубил Ник. — Я должен вас арестовать.

— Это какая-то чудовищная ошибка! — заявил обвиняемый. — Я знаю, что моя жена жива и здорова. Это наверняка кто-то другой.

— Женщина, живущая в вашем доме, опознала тело.

— Мне все равно, кого она опознала. Никто в этом доме не знает мою жену!

— Кто-нибудь в городе знает вашу жену?

— Вряд ли.

— Как насчет вашего бакалейщика?

— Покупками занималась наша служанка, пока не заболела. После этого то немногое, что она делала, взял на себя я. Мы с женой чаще всего едим в кафе.

— В каких кафе?

— Да во всяких. Например, в «Альказаре», там мы несколько раз обедали вместе.

— Метрдотель «Альказара» знает ее?

— Думаю, лицо ее он вспомнит, но имени не знает.

— Хорошо, я покажу ему тело.

— Послушайте, вы не хотите показать тело мне? — воскликнул Джоунс. — Я полагаю, мое опознание будет самым надежным.

— Я возьму вас с собой, и попутно мы прихватим кого-нибудь из «Альказара».

Ник тут же повез задержанного в «Альказар». Метрдотель узнал Джоунса. Он видел его обедающим в обществе женщины с красивыми светлыми волосами.

Затем все трое отправились к гробовщику.

Ник не спускал глаз с Джоунса, когда тот подходил к телу. Всмотревшись в убитую, Джоунс сначала попятился, но потом успокоился.

— Волосы удивительно похожи, — сказал он, — но в остальном никакого сходства.

— Верно, джентльмены, — согласился метрдотель. — Это не та женщина.

— Отнюдь! — произнес голос у них за спинами. — Я полагаю, эта леди была вашей женой, мистер Джоунс.

Кровь отхлынула от лица Джоунса, когда он быстро развернулся к произнесшему это человеку.

— А, мистер Готлиб! — протянул он. — Меня, признаться, удивляют ваши слова.

— Мистер Готлиб — бакалейщик, у которого Джоунсы покупали продукты, — пояснил Нику подошедший к нему Чик.

— Не знал, что вы когда-либо видели мою жену! — проронил Джоунс, пристально глядя на бакалейщика.

— Лица ее я никогда не видел, — сказал Готлиб. — Она заходила в мой магазин пару раз, но ее лицо всегда было под вуалью, поэтому утверждать наверняка я не могу, и, конечно же, если вы настаиваете, что это не она, должно быть, я ошибаюсь.

— Вы ошибаетесь, сэр, — холодно произнес Джоунс и повернулся к Нику: — Похоже, мистер Готлиб решил мою судьбу на ближайшее время, — сказал он с улыбкой. — Я готов идти с вами.

Отправив Патси за кебменом Харриганом, Ник повез своего задержанного в полицейское управление.

Джоунса провели в кабинет старшего инспектора, где в ожидании кебмена собралось еще около десяти человек.

Появившийся Харриган заметно нервничал.

— Ваши люди хотят меня оставить без лицензии, — посетовал он, — но я же говорю, у меня вчера вечером голова работала лучше, чем вы думаете. Покажите мне вашего человека, и я скажу, он это или нет.

Харригана провели в кабинет старшего инспектора. Увидев, сколько там собралось людей, он несколько смешался, но потом собрался, решительно вышел на середину комнаты и указал на одного из присутствующих:

— Это он.

Ник разочарованно взмахнул рукой, а потом рассмеялся, и старший инспектор вместе с ним.

Харриган указал на Чика.

Стало очевидно, что кебмен выбрал человека наугад. После нескольких прямых вопросов он признался, что понятия не имеет, как выглядел его вчерашний пассажир.

— Скажу честно, — понурив голову, произнес он, — я даже не помню, какого он был цвета. Он мог быть хоть китайцем.

— По-моему, он играет, — сказал Нику сержант, когда Харриган вышел из кабинета.

— Нет, я думаю, он говорит правду, — отозвался Ник. — Этого человека вряд ли можно втянуть в такую игру.

Затем Ник продолжил допрос задержанного в присутствии Чика и старшего инспектора.

Отвечал Джоунс прямо, но ответы его не дали ничего нового.

Единственной темой, которую он не захотел обсуждать, было местонахождение его жены. На все вопросы о ней он неизменно отказывался отвечать.

— Она уехала отдыхать, и я хочу, чтобы она получила удовольствие от этой поездки, — заявил он. — Когда она вернется, с этим делом уже будет покончено. Там, где жена находится сейчас, она об этом даже не услышит, и это правильно.

Ник вернулся домой, где ему сообщили, что его дожидается посетитель.

По кабинету расхаживал с виду явно преуспевающий джентльмен лет сорока.

Посетитель, несомненно, был чем-то весьма встревожен, потому что руки у него дрожали и при появлении Ника он дернулся.

— Мистер Картер! — с тревогой в голосе воскликнул он. — Я могу вам доверять полностью?

Ник рассмеялся:

— Я не буду делать ничего такого, что могло бы помешать вам в этом.

— Даете слово сохранить все, что я расскажу, в тайне?

— Нет, сэр, этого я вам обещать не могу.

Посетитель в отчаянии всплеснул руками и сказал:

— Я думал, вы занимаетесь строго конфиденциальными делами.

— Да, это так, но я не даю клятв.

— Я говорил не в прямом смысле, но… но…

Мужчина заколебался и замолчал.

— Прошу вас, сэр, успокойтесь, — участливо произнес Ник. — Скажите четко, что я могу для вас сделать.

— Не для меня. Для… для моего друга.

— Очень хорошо, чем я могу помочь вашему другу?

— Его обвиняют в ужасном преступлении, хотя он совершенно невиновен. Я хочу, чтобы вы спасли его.

— Меня о таком просили много раз.

— И вам всегда удавалось помочь?

— О нет! В нескольких случаях дела закончились виселицей.

Посетитель поежился.

— Я слышал, — начал он, — что вы всегда находите настоящих виновников и спасаете невинных.

— Это верно. Мне повезло, все свои дела я доводил до конца.

— Но вы только что сказали, что нескольких невиновных повесили.

— Да, их повесили, — кивнул Ник, — но они не были невиновны. Их друзья уверяли меня, что они кристально чисты перед законом, но оказывалось, что это не так. И поэтому, — продолжил он, глядя прямо в глаза посетителю, — я вам советую удостовериться в невиновности вашего друга, прежде чем передавать его дело в мои руки.

Мужчина облегченно вздохнул.

— Я в этом совершенно уверен! — воскликнул он. — Мой друг не имеет ни малейшего отношения к этому делу.

— Рад это слышать. Кто он?

— Человек, которого арестовали после убийства в кафе.

— Джон Джоунс?

— Это имя он назвал полиции.

— Но это ненастоящее его имя?

— Я… я не знаю, — пролепетал посетитель.

— Должно быть, он и впрямь ваш близкий друг, если вы даже не знаете, как его на самом деле зовут!

— Я его не видел ни разу в жизни.

— Послушайте, мистер…

— Моя фамилия Хаммонд.

— Мистер Хаммонд, ваши заявления весьма противоречивы. Начали вы с того, что назвали этого человека своим другом.

— Я сказал это не в буквальном смысле, но я ему очень сочувствую. Наверное, это ужасно, когда тебя арестовывают за подобное преступление, хотя ты невиновен, да еще когда против тебя находят все новые и новые улики.

— Откуда вы знаете, что он невиновен?

Прежде чем Хаммонд успел ответить, раздался стук в дверь.

Распахнув дверь, Ник сказал:

— Входите, Гаспар.

— Вы посылали за мной, и… Господи Боже мой, кто это?

— Вы его знаете?

— Да, да, я знаю его! — вскричал Гаспар. — Этот человек вчера вечером был в номере «Эй».

 

Глава V

Подсказка Патси

Заявление Гаспара произвело ошеломительное впечатление на Хаммонда.

Поначалу он оторопел. Выражение его лица заставило Ника сказать самому себе: «Это неправда». Как бы то ни было, Ник сразу понял, что Хаммонд узнал Гаспара. Однако завсегдатаем французского кафе тот не был, поскольку сам Гаспар заявил, что не видел ни одного из этих двоих мужчин до того рокового вечера. Следовательно, Хаммонд, поскольку он узнал Гаспара, должен быть человеком из номера «Эй», потому что человек из номера «Би» метрдотеля не видел, если верить сказанному Гаспаром.

Хаммонд довольно быстро оправился от потрясения. Он спокойно сел на стул и просидел в задумчивости минут пять, ни на кого не обращая внимания и не отвечая на вопросы. Наконец он поднял голову и заговорил:

— Не знаю, почему я должен это отрицать. Против человека из номера «Эй» никаких обвинений не выдвигается.

— Никаких, — подтвердил Ник. — Он нас интересует исключительно как свидетель.

— Мне пришло в голову, что у вас могла появиться какая-нибудь теория по поводу того, что оба человека в сговоре и причастны к преступлению.

— Мне такое в голову не приходило.

— Значит, меня не арестуют?

— Разумеется нет, если только не всплывут какие-нибудь улики против вас, но я не думаю, что это произойдет.

— Прекрасно. Да, я был в номере «Эй».

— А кто та леди, которая была с вами?

— Я отказываюсь называть ее имя. Она не имеет к этому делу никакого отношения. Вы наверняка понимаете, почему я не хочу, чтобы имя леди каким-то образом было связано с этой трагедией.

— Я понимаю. А теперь расскажите, почему вы так уверены в невиновности Джоунса.

— Обещаете не впутывать меня в это дело, насколько это возможно?

— Почему вы этого так добиваетесь? Чего вы боитесь?

— Понимаете ли, — засмущался Хаммонд, — я женатый человек, и весьма уважаемый. Леди, с которой я обедал, — не моя жена. Вообще-то в этом нет ничего зазорного, моя жена — женщина не ревнивая, но в газетах такая история будет выглядеть некрасиво.

— Я постараюсь, если это будет возможно, чтобы ваше имя в связи с этими событиями не попало в газеты, мистер Хаммонд. Но это не означает, что я вам сочувствую. Вы не должны были там находиться. Огласка станет ударом для вашей жены и никому не принесет пользы.

— Спасибо. — Хаммонд мрачно улыбнулся. — Теперь я расскажу свою историю. Впрочем, рассказывать особо и нечего. Мы пришли первыми и слышали, как они входили в номер «Би». Вскоре я вышел в коридор, чтобы позвать официанта, который не явился по звонку. Там я увидел этого человека, — он указал на Гаспара, — стоявшего у конторки. Я собирался подойти к нему, но тут в конце коридора показался официант, поэтому я вернулся в номер. Закрывая дверь нашего номера, я услышал, что из номера «Би» вышел мужчина. Я его не видел, но знаю, что он спустился по парадной лестнице — я слышал шаги, после чего хлопнула входная дверь. К нам ненадолго заходил официант. Потом, когда мы собрались уходить, в соседнем номере прозвучал пистолетный выстрел. После этого мы поспешили уйти из кафе. Да, наверное, это можно назвать трусостью, но я понимал, что случилось нечто ужасное, и решил не ввязываться. Конечно же, я не хотел и леди впутывать во все это, и… и… Вы понимаете, что у меня было множество причин поскорее оттуда уйти.

— Вы точно знаете, что тот мужчина не находился в номере «Би», когда раздался выстрел?

— Я в этом уверен.

— Он мог вернуться.

— Нет, парадная дверь там закрывается с громким стуком, и я бы его услышал, как услышал, когда мужчина выходил. А если бы он заходил через другую дверь, его бы увидел этот человек.

— То есть вы его вовсе не видели?

— Да.

— Значит, вы не знаете, Джоунс это был или нет.

— Не знаю. Но я уверен, что он не убийца.

— Думаете, это было самоубийство?

— Несомненно. Что еще там могло случиться? Та женщина осталась в номере одна.

— В номере мог быть еще кто-нибудь.

— Нет. Наш официант говорил, что они были вдвоем.

— Вы имеете в виду Корбута?

— Кажется, его так зовут. Это тот парень, который исчез.

— Как вы объясните его исчезновение?

— Никак. Но, возможно, он испугался, что его впутают в это дело. Может быть, он не хочет связываться с полицией, даже как свидетель.

— Откуда он узнал, что за дверью стоит кеб?

— Я об этом много думал. Про кеб упоминали в газетах. Наверное, он как-то незаметно вышел через парадную дверь, остановил кеб, а потом зачем-то вернулся. Может, хотел забрать одежду, но так и не решился.

— А как же рассказ кебмена о человеке, который первым нанял кеб?

— Этот кебмен лжет. Это очевидно.

— Боюсь, что да. Скажите, мистер Хаммонд, мог Корбут или Гаспар войти в номер «Би» так, чтобы вы этого не услышали?

— Запросто. Святые небеса, а я об этом не подумал! Один из них может быть убийцей!

От этих слов Гаспар сделался белее мела. Он настолько испугался, что позабыл английский, на котором изъяснялся довольно бегло, и принялся оправдываться на своем родном языке.

— Благодарю вас, мистер Хаммонд, — сказал Ник, как будто не заметив отчаяния Гаспара. — Больше я к вам вопросов не имею, но буду весьма обязан, если вы задержитесь еще на несколько минут.

Ник пошел в другую комнату, где, как ему было известно, его дожидался Патси. В доме Ника действовала система специальных сигналов, благодаря которой сыщик всегда знал, что к нему зашел кто-то из его людей.

— Патси, — сказал сыщик, — наверху человек, за которым вам нужно проследить.

— Гаспар?

— Нет, человек, который называет себя Хаммонд. Гаспар опознал в нем посетителя кафе из номера «Эй».

— Послушайте, — промолвил Патси, — это я дурак или Гаспар лучший в мире опознаватель?

— Что вы хотите этим сказать?

— Мне кажется странным, что он моментально опознает людей и нисколько не сомневается в своей правоте. Если здесь все по-честному, можно мне взять напрокат на пару деньков его удачу? Опознание на железной дороге мне кажется фальшивым. Я вообще не верю, что он собирался помогать вам ловить преступника. Лично я считаю, что он просто указывал на кого попало.

— Но Хаммонд признает это.

— Он говорит правду?

— Нет, — сказал Ник с особенной улыбкой. — Я так не думаю.

— Выходит, Гаспар лжет сейчас, и он точно так же мог обманывать в случае с Джоунсом.

Ник бросил на юного помощника проницательный взгляд. Патси ему нравился, и он давал возможность молодому человеку развивать свои теории в каждом деле, в расследовании которого тот принимал участие.

— Друг мой, — сказал знаменитый сыщик, — скажите, что вас настроило против Гаспара?

— Он собирается сбежать.

— В самом деле? Это уже серьезно!

— Это так. Мне об этом стало известно от одного человека из кафе, а ему рассказал Корбут.

— Корбут?

— Да. Есть еще одно подозрительное обстоятельство. Одна француженка собирается покинуть старый добрый Нью-Йорк одновременно с Гаспаром. В солнечную Францию они возвращаются вместе. Об этом не знает никто, кроме человека, с которым я разговаривал. Гаспар думает, что Корбут — единственный, кому это было известно. Так что, если Гаспар действительно совершил это преступление, если он забрал у этой женщины что-то ценное, в его интересах убрать Корбута с дороги. Что, если он заплатил Корбуту, чтобы тот сбежал первым? Что, если он сейчас опознает всех кого ни попадя, чтобы переключить на них наше внимание и дать ему возможность исчезнуть?

— Это стоит проверить, — сказал Ник. — В любом случае вы не упускайте из виду Гаспара, а к Хаммонду я приставлю кого-нибудь другого.

 

Глава VI

Миссис Джоунс

В расследовании не происходило ничего существенного до следующего дня, когда Ник наведался в полицейское управление поговорить со старшим инспектором Бирнсом.

— Та женщина уже практически опознана, — сказал старший инспектор. — Я почти не сомневаюсь, что это действительно жена нашего задержанного.

— Похоже на то, — согласился Ник.

Тут принесли карточку, и старший инспектор, бросив на нее взгляд, негромко присвистнул. Потом он передал карточку Нику. Когда Ник прочитал имя, мужчины обменялись взглядами и понимающе улыбнулись.

— Миссис Джоунс, — сказал Ник. — Это новый поворот в деле.

— Это грандиозное дело, и я очень рад, что вы оказались на месте действия.

Он повернулся к полицейскому, который принес карточку, и распорядился пропустить миссис Джоунс.

В кабинет вошла молодая женщина примерно одного роста с несчастной жертвой трагедии в кафе и очень сходная с ней фигурой.

Овал лица у этой женщины был другим, но цвет кожи был таким же, что и у убитой. И у обеих были большие светло-голубые глаза и очень пышные волосы необычного оттенка. Но тот, кто видел лица обеих женщин, никогда бы их не перепутал.

А вот одеты они были совершенно одинаково. Миссис Джоунс пришла в полицейское управление точно в таком же платье, какое было на убитой в номере «Би».

Миссис Джоунс заметно нервничала, но старалась держать себя в руках.

— Вы арестовали моего мужа, — начала она. — Говорят, его обвиняют в том, что он убил меня.

Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась довольно вялой.

Старший инспектор жестом предложил женщине сесть.

— Мистер Джон Джоунс содержится у нас, — сказал он. — И его подозревают в убийстве.

— Я читала об этом, — отозвалась женщина. — Да, против него как будто нашлись какие-то улики, но я-то, разумеется, знаю, что он не виновен.

— Почему?

— Потому что я была с ним, когда произошло преступление. В тот вечер в половине восьмого мы с ним шли к Центральному вокзалу. Пообедали мы у себя дома, и те люди, которые говорят, что видели, как мы уходили, не обманывают. Но потом мы вернулись. Сначала я хотела ехать на дневном поезде, но передумала. Поэтому мы вернулись и пообедали. Во второй раз никто не видел, как мы входили или выходили. После обеда мы пошли на вокзал, и в восемь десять я села на поезд до Мэйсвилла, это в десяти милях от Олбани. У меня там дом. В Олбани я приехала в среду утром и следующие сутки провела с друзьями. Потом я поехала в Мэйсвилл, где узнала новости и сразу же вернулась в Нью-Йорк.

Старший инспектор нажал на кнопку звонка, и через две минуты в кабинет ввели Джона Джоунса.

— Эми! — воскликнул он. — Что ты здесь делаешь?

Он подбежал к ней, и они тепло приветствовали друг друга. Тут женщина, до сих пор сдерживавшаяся, расплакалась, и Джоунс, яростно сверкая глазами, повернулся к Нику.

— Может, хватит уже? — вскричал он. — Вы раздули бог знает что из этого дела, а теперь еще довели мою жену до слез! Отпустите меня и арестуйте афганского эмира, он ко всему этому имеет больше отношения, чем я.

Ник ничего на это не сказал, но подал незаметный знак старшему инспектору.

— Вы свободны, мистер Джоунс, — холодным тоном произнес Бирнс. — Я сожалею, что вас пришлось задержать так надолго.

— Я на вас зла не держу, — сказал Джоунс. — В происшедшем виноват тот человек, и он заплатит за это.

Подозреваемый бросил сердитый взгляд на Ника, потом кивнул старшему инспектору и вышел из кабинета вместе с женой.

— Позвать кого-нибудь? — спросил Бирнс.

— Да, пожалуйста, — ответил Ник. — Мои люди сейчас заняты.

— Масгрейв! — крикнул старший инспектор.

Масгрейв возник неожиданно, как будто вышел из стены.

— Проследите за парой, которая только что отсюда вышла, — распорядился Бирнс. — Выполняйте приказы мистера Картера, пока он вас не отпустит.

Масгрейв повернулся к Нику.

— Никаких особых инструкций не будет, — сказал Ник. — Просто не сводите глаз с женщины.

Полицейский козырнул и исчез почти так же быстро, как и появился.

Вечером того же дня, когда Масгрейв дежурил у дома, адрес которого дал Нику Джоунс, в половине восьмого на улице появился старик газетчик и зазывным надтреснутым голосом закричал: «Экстренный выпуск! Экстренный выпуск!»

Масгрейв купил газету.

— Итак, — голосом Ника Картера тихо произнес газетчик, — что можете сообщить?

— Из управления они отправились в бюро по трудоустройству, что на Шестой авеню, и наняли себе прислугу — цветную девушку. После этого они приехали прямиком сюда вместе с девушкой. С тех пор ни мистер, ни миссис Джоунс из дома не выходили.

— Уверены?

— Совершенно. Выйти с другой стороны дома невозможно.

— А пожарная лестница?

— Здесь одна пожарная лестница — на той стене, которую видно отсюда. Маленький дворик позади здания со всех сторон окружен другими домами.

— Значит, мистер и миссис Джоунс должны быть внутри.

— Да.

— А служанка?

— Она вышла. Ее раз пять посылали с разными поручениями то в бакалейную, то в мясную лавку, что за углом. Куда она сейчас пошла, не знаю. Ее нет уже минут пятнадцать.

— Хорошо. Я иду внутрь.

Ник принял тот вид, который был знаком Джоунсу. Сделал он это в подъезде дома, пока ждал, когда откроют дверь.

На верхней лестничной площадке его встретил Джоунс.

— Послушайте, — сказал Джоунс, узнав Ника, — по-моему, это уже заходит слишком далеко. Что вам на этот раз нужно?

— Я бы хотел задать миссис Джоунс несколько вопросов, если не возражаете.

— Я очень сильно возражаю.

— Не могли бы вы спросить у нее, согласна ли она со мной встретиться?

— Нет.

— В таком случае мне придется воспользоваться данной мне властью.

— Не нужно. Ну будьте вы человеком! Эми и так уже нездорова из-за всей этой истории. Она только что легла спать. Оставьте ее в покое хотя бы до завтра.

— Хорошо, — согласился Ник. — Спокойной ночи.

Он спустился по лестнице и снова присоединился к Масгрейву, который стоял в темном месте на другой стороне улицы.

— Вы видели свет в том окне? — спросил Ник, указывая на квартиру Джоунсов.

— Нет.

— Значит, Джоунс солгал мне минуту назад, когда сказал, что его жена только что легла спать. Это окно их спальни.

— Там свет не горел.

— Значит, они провели вас, Масгрейв.

— Как это?

— Миссис Джоунс вышла из дома.

— Это невозможно!

— Но это так. Она вышла, переодевшись в платье служанки.

— Не могу в это поверить. Да эта девушка черная, как сапог!

— Думаю, поэтому они ее и наняли. Так им было проще. Черное лицо — хорошая маскировка. Но я собираюсь это проверить.

— Как?

— Узнаю, дома ли чернокожая служанка.

— Как вы попадете внутрь?

— Спущусь по вентиляционной шахте. Она выходит в комнату прислуги. Они наверняка заставили ее сидеть там, потому что, если бы она находилась в кухне, мы бы увидели свет в окне.

Ник сходил в расположенное неподалеку локомотивное депо и вернулся оттуда с мотком веревки. Проникнуть в дом он хотел незаметно, чтобы не насторожить Джоунса. Пытаться попасть в квартиру обычным способом могло быть делом небезопасным.

По пожарной лестнице соседнего дома Ник забрался на крышу. Вход в вентиляционную шахту был перекрыт застекленной рамой. Осторожно вынув одно стекло, Ник крепко привязал веревку и спустился по ней через образовавшееся отверстие. Квартира Джоунсов находилась на верхнем этаже, поэтому спускаться Нику пришлось недолго. Но когда он повис на веревке, под ним разверзлась пустота: шахта тянулась до самого подвала здания, который находился примерно на семьдесят футов ниже окна комнаты, которую занимала новая служанка Джоунсов.

Окно это Ник нашел без труда, одного брошенного в него взгляда оказалось достаточно: чернокожая девушка читала книгу в своей комнате. Подозрения сыщика оправдались.

Задерживаться в шахте он, само собой, не стал, ему еще предстоял тяжелый подъем по веревке до крыши, поэтому, едва увидев девушку, он тут же начал карабкаться вверх.

Но не успел Ник подняться и на шесть футов, как натяжение веревки неожиданно ослабло и он полетел в шахту.

 

Глава VII

Гардероб друга Гаспара

Ника Картера убить трудно. Немало жуликов пыталось уложить его в могилу, и большинство из них распрощались с жизнью, не причинив Нику ни малейшего вреда.

Спасает Ника то, что его мозг работает исключительно быстро. Если что-то его подводит, он мгновенно находит этому замену.

Вот и сейчас, когда веревка, по которой он поднимался, подалась, он ухватился за ближайшую опору. Ею оказался подоконник ванной мистера Джоунса. Падая вниз, Ник уцепился за него мертвой хваткой.

На его руки пришелся резкий рывок, но он смог не разжать пальцы, которые впились в древесину так, что оставили вмятины.

Еще через две секунды он вполз через окно в квартиру Джоунсов. Причем проделал это так бесшумно, что служанка, находившаяся в комнате по другую сторону узкой шахты, даже не оторвалась от чтения.

Из ванной Ник вышел в коридор, а оттуда переместился в гостиную, где, если судить по свету в окне, за которым наблюдал Масгрейв, мистер Джоунс собрался провести вечер.

Заглянув в комнату, Ник мистера Джоунса не увидел. Соседняя спальня тоже оказалась пустой. Ник прошелся по всей квартире, но не нашел никого, однако, когда он вернулся в гостиную, мистер Джоунс стоял прямо посреди комнаты, под люстрой.

— Черт подери! — воскликнул Джоунс. — Как вы сюда попали?

— Я могу задать вам тот же вопрос, но не буду тратить время на это.

— Я отсюда никуда не отлучался.

— Разве что поднимались на крышу.

— Вздор! Что мне делать на крыше?

— А я вам сейчас объясню. Вы отвязали веревку, по которой я спускался в вентиляционную шахту, чтобы посмотреть на вашу служанку.

— Снова вздор, мистер Картер. Как я мог попасть на крышу?

— Я покажу. Во-первых, вы увидели, как я подходил к дому, и догадались, что я собирался сделать. Вы вошли в эту комнату. — Ник втащил Джоунса в гардеробную, примыкающую к гостиной. — И отсюда через окно попали на пожарную лестницу. Она вывела вас на крышу, и дальше все было просто. Вы увидели, как я спускаюсь, и попытались сделать так, чтобы я спустился гораздо ниже и намного быстрее. Но не вышло, и на этом ваша игра закончена. Я забираю вас в управление.

— За что?

— За то, что вы пытались убить меня. Это обвинение. И я еще не закончил с другим вашим делом.

— Ради всего святого, пожалейте мою жену!

— А что с ней?

— Она с ума сойдет, когда вернется и не застанет меня дома.

— Кто-нибудь из моих людей расскажет ей, где вы. Почему вы солгали, когда говорили, что она не выходила? Я все больше склоняюсь к тому, чтобы арестовать и ее.

— Вы не имеете права! Обманывать сыщика — не преступление. Я признаю, она это сделала, но причина самая невинная. Она пошла к нашему адвокату.

— Хорошо, с этим я разберусь позже. Теперь идемте.

Ник вывел Джоунса на улицу и передал его полицейскому, которого нашел Масгрейв, после чего Масгрейв остался дожидаться миссис Джоунс, а Ник отправился получать доклад от Патси, который следил за Гаспаром.

Последними словами, сказанными Джоунсом Нику, были:

— Я — жертва обстоятельств. Я не имею отношения ни к убийству в кафе, ни к покушению на вас. Вы поступаете со мной несправедливо. Если бы вы не были слепы как крот, вы бы определили, кто настоящий преступник.

Все это было произнесено спокойно, холодным тоном, и нельзя отрицать, что на Ника сказанное произвело впечатление.

— Если окажется, что я ошибся, я искуплю свою вину перед вами, — пообещал он.

К дому Гаспара, где Ник рассчитывал встретить Патси, он шел, погруженный в раздумья.

Конечно, если Джоунсу удастся доказать свою невиновность, в лице Ника Картера он обретет друга, а расположение сыщика для любого человека дорогого стоит.

Ник нашел Патси перед домом, в котором снимал квартиру Гаспар.

— Гаспар точно наш человек, — убежденно произнес юноша. — Он уже готов дать деру. Накупил сегодня много разных вещей, только что вошел в дом с новой одеждой. Сюда подъезжали два фургона из галантерейного магазина. Я думаю, все вещи, которые сюда привозят, предназначаются женщине, собирающейся бежать с Гаспаром.

— Вы ее видели?

— Нет. Она не показывается.

— Так-так… А это что такое?

Ник затащил Патси в тень лестницы, рядом с которой они стояли. По мостовой прогрохотал экипаж и остановился у двери дома Гаспара.

— Ба, да ведь на козлах мой старый друг Харриган! Просто поразительно, как все перемешалось в этом деле!

— Может быть, в кебе женщина, — прошептал Патси.

Но кеб был пуст. Харриган спрыгнул с козел и позвонил в дверь. Ник расслышал, как он спросил Гаспара Лебо, который вскоре и появился.

— У меня для вас два чемодана, — сказал Харриган.

— Для меня? — удивился Гаспар.

— Да, одна молодая дама наняла меня, чтобы я привез их вам, и сказала, что все будет хорошо. Сказала, вы заплатите.

— Что за дама?

— Очень смелая дама, французская красавица, в белой шляпе с черными перьями, длинными, как хвост моей кобылы.

— Хорошо, — коротко ответил Гаспар. — Заносите чемоданы.

Когда чемоданы были подняты по лестнице в квартиру Гаспара, Харриган забрался на козлы своего кеба и уехал.

— Следуйте за ним, — сказал Ник Патси. — Вернетесь с ним сюда через полчаса.

Патси бросился вдогонку за кебом. Ник подошел к двери дома и позвонил. Его направили в квартиру француза.

Гаспар в это время осматривал чемоданы. Увидев Ника, он явно смутился.

— Как дела, Гаспар? — будничным тоном произнес сыщик. — Я слышал, вы собираетесь вернуться во Францию?

— Я? Нет! Нью-Йорк мне больше подходит.

— Но что здесь делают эти чемоданы?

Гаспар совсем смешался.

— Они принадлежат моей знакомой… леди. Скажу правду: я собираюсь жениться на ней. Она очаровательная женщина, месье, и невинна, как голубка.

— Зачем она прислала сюда свои чемоданы?

— Не знаю. Мы об этом не договаривались.

— Вы знаете, что в них?

— Ее одежда. Ах, она иногда бывает сумасбродной! Скупает платья… Но чего еще ждать от молодой, красивой… — Гаспар закончил фразу взмахом руки.

— Тяжелый, — заметил Ник, подняв один из чемоданов и положив его поперек кушетки.

Когда он достал из кармана связку ключей, Гаспар оторопел:

— Вы же не собираетесь его открывать?

— Возможно, это не понадобится, — сказал Ник. — Мне хватит и этого.

Он достал из кармана нож и открыл одно из лезвий, заточенное, как нож для чистки орехов. Резким движением он вогнал его в нижнюю часть чемодана.

Когда он вытащил лезвие, из отверстия вытекла тонкая темно-красная струйка. Этот край чемодана выступал за кушетку, поэтому жидкость закапала на ковер.

— Господи! — воскликнул Гаспар. — Это кровь!

— Похоже на то, — негромко произнес Ник.

Поставив чемодан на пол, он открыл замок отмычкой, после чего отбросил крышку, явив взору кучу упаковочной стружки и обрывки газет. Когда Ник смел их в сторону, под ними показалось жуткое мертвое лицо, лицо несчастного Корбута.

 

Глава VIII

По следам чемоданов

Тело Корбута было разрезано пополам, и лишь одна половина его обнаружилась в чемодане, который открыл Ник. Впрочем, другая половина находилась неподалеку — во втором чемодане.

В обоих чемоданах собралось много крови, но они были аккуратно выложены плотной прорезиненной тканью, из какой шьют мужские дождевики. Ткань была приспособлена так, что в закрытом виде чемоданы становились влагонепроницаемыми.

— Отличная работа! — заметил Ник, осматривая чемоданы. — Гаспар, рассказывайте.

— Клянусь, я ничего не знаю! — воскликнул тот.

В эту секунду Патси постучался в дверь. Он привел Харригана.

— Входите! — крикнул Ник, и оба мужчины вошли в комнату.

— Матерь Божья! — воскликнул Харриган, увидев открытые чемоданы. — Джентльмены, я ничего не знаю об этом. Я тут ни при чем. Правда! Вы же не думаете, что я в этом замешан?

— Вы привезли чемоданы.

— Я сейчас все расскажу, — взволнованно затараторил Харриган. — Эта француженка нашла меня на старом месте, ну, там, где я в ту ночь стоял. Лопотала она так, что ничего понять нельзя было, и я начал спрашивать, чего она от меня хочет. Было это в половине седьмого вечера. Она сказала: «Встречай меня через час», и назвала улицу и номер дома. Улица была Пятьдесят седьмая, но на ней нет такого номера. Там вообще ничего нет, только высокий дощатый забор стоит. Но это не важно, потому что, когда я туда приехал, она уже стояла на тротуаре, дожидалась меня. «Езжай прямо до угла, — сказала она, — потом разворачивайся и возвращайся». Я так и сделал, и, когда вернулся, она указала мне на эти чемоданы. До этого я их не видел. Потом она назвала мне этот адрес, дала два доллара за работу и велела ехать сюда. Я и поехал… И зачем только я с ней связался!

— Интересная история, Харриган, — заметил Ник. — Патси, приведи полицейского, пусть останется здесь с Гаспаром.

Через несколько минут Патси привел «синего кителя».

— Теперь мы поедем на Пятьдесят седьмую улицу.

Спустя полчаса они нашли место, где, по словам Харригана, чемоданы француженки были погружены в кеб.

— Я решил, что ее выставили из дома, — сказал Харриган. — Здесь справа сдаются комнаты, и я подумал, что она оттуда.

Ник тем временем взялся осматривать тротуар, подсвечивая себе потайным фонариком.

— Чисто сработано, — заметил он. — На тротуаре никаких следов. Чемоданы не тащили. У этой женщины, должно быть, очень сильные руки. Вы говорите, что не видели чемоданы, когда подъехали сюда первый раз?

— Не видел.

— Значит, они не могли быть здесь. Где же они находились? Соседние дома исключены — она бы не успела их принести оттуда так быстро. Выходит, они стояли за забором. — С этими словами Ник открыл небольшую дверцу в заборе. — Ага, вот и следы! Теперь все становится на свои места. Чемоданы пронесли по этому пустырю из одного из домов на другой стороне улицы.

Пустырь тянулся вдоль трех многоквартирных домов, стоявших за ним. В заборе, отделявшем дворы домов от пустыря, не было никаких дверей, но Ник нашел одну широкую доску, которую можно было без труда отодвинуть в сторону и вернуть на место. Пробравшись через дыру в заборе, Ник оказался во дворе среднего дома.

— Чемоданы вынесли отсюда, — уверенно произнес он. — Их спустили на лифте в подвал, а потом перенесли через пустырь на Пятьдесят седьмую улицу. Остальную работу сделаешь ты, Патси. Все выясни, найди как можно больше свидетелей и приводи их завтра в три часа в кабинет старшего инспектора. Это дело требует особого расследования.

Особое расследование началось точно во время, указанное Ником.

Все имеющие касательство к этому делу люди, за исключением, разумеется, двух жертв, собрались в полицейском управлении. Также присутствовало несколько найденных Патси свидетелей.

— Дело это для меня совершенно ясное, — начал Ник. — Проясняться оно начало с момента опознания Гаспаром нашего задержанного, Джоунса. Нам известно, что он находился в кафе, когда было совершено преступление. Его имя значится в списке гостей. Каким-то образом, пока еще мне не до конца понятным, Корбут узнал о преступлении, поэтому преступник должен был во что бы то ни стало устранить Корбута. Я видел, как Корбут садился в кеб у двери кафе. Кебмен Харриган рассказал, что отвез его на Западную пятьдесят седьмую улицу. Указать, где именно он его высадил, Харриган не смог, но дал общее описание того места. После этого следы Корбута на время теряются. Потом обнаруживается его тело. Следы привели к тому самому месту, где Харриган в последний раз видел Корбута живым, и я выяснил, что тело вынесли из многоквартирного дома на Западной пятьдесят восьмой улице. Мой помощник Патси опросил жильцов этого дома и выяснил, что третью квартиру занимала некая пара, которая вела себя тише воды ниже травы. Мужчина часто не бывал дома. Теперь я хочу спросить свидетеля, Элизу Харрис, которая живет в этом доме, когда она в последний раз видела мужчину из третьей квартиры?

Поднялась невысокая женщина с яркими глазами.

— Я вижу его сейчас. Вот он. — Она указала на Джона Джоунса. — Он носил фальшивую бороду, — продолжила она, — но я узнала его. А вот и женщина. — Она протянула руку в сторону миссис Джоунс.

— У меня есть все основания полагать, — продолжил Ник, — что в тот вечер Джоунс привел Корбута в свою квартиру, где он был убит и расчленен. Разрезанное пополам тело уложили в чемоданы. Вероятно, Джоунс собирался избавиться от них на следующий день, но был задержан. Конечно же, необходимо было как можно скорее избавиться от тела. Но за Джоунсом слишком пристально следили, заниматься этим пришлось женщине, и она справилась с работой превосходно.

Ник рассказал, как был обманут Масгрейв.

— Теперь, — продолжил он, — остается только выяснить подробности случившегося в кафе, и сейчас я расскажу, как все происходило.

Тут Джоунс, который до этого оставался совершенно спокойным, издал ужасный стон, привстал и без чувств повалился на стул.

А потом случилось такое, к чему оказался не готов даже опытный старший инспектор полиции.

Мужчина с бледным лицом, сидевший рядом с Ником, вскочил и завопил:

— Хватит! Хватит! Я этого больше не вынесу!

Его голос дрожал от избытка чувств.

Это был Хаммонд, человек, который умолял Ника спасти Джоунса.

Пока Ник говорил, Хаммонд не сводил взгляда с лица Джоунса. Он видел, как страх нарастает и лишает несчастного сил. Когда груз для подозреваемого стал невыносимо тяжел, терпение Хаммонда лопнуло.

— Я не могу этого видеть! — воскликнул он. — Вы больше не будете издеваться над этим невинным человеком.

— Что вы имеете в виду? — спросил старший инспектор.

— Вот что. Страх бесчестия слишком долго заставлял меня молчать. Но теперь я расскажу все. Думаете, я, чтобы избежать наказания за свои грехи, буду сидеть и смотреть, как невинного человека осуждают, а его жену обрекают на мучения? Ни за что! Слушайте же. Это я привел несчастную женщину в то место, где она нашла смерть. Это я написал то имя в учетной книге. Я! Я, а не этот честный человек, был тогда с нею. Метрдотель Гаспар ошибается. Это я находился в номере «Би».

 

Глава IX

История Хаммонда

Трудно описать, каким потрясением стало это заявление для всех присутствующих. Обвинение по этому делу стало расползаться по швам. Если показания Гаспара действительно окажутся ошибочными, Джоунс, скорее всего, будет спасен.

Несмотря на то что Корбут, вне всякого сомнения, был убит в квартире, снимаемой Джоунсом, не было доказательств, что убил его Джоунс.

Убийцей явно был человек, который ехал с Корбутом в кебе. И Харриган, единственный свидетель, не узнал в Джоунсе этого человека.

Сразу возникло подозрение, что все преступление от начала до конца было тщательно спланировано так, чтобы возложить вину на Джоунса.

Какой-то его враг написал его имя в книге учета гостей в кафе, и тот же жестокий негодяй заманил Корбута в пустующую квартиру Джоунса, где и расправился с ним. Нетрудно было предположить, что преступник знал о том, что квартира будет пустой в это время, и каким-то образом раздобыл ключ.

Возможно, чемоданы с телом жертвы были отправлены Гаспару тоже в соответствии с планом этого тайного недоброжелателя.

Но если преступником был Хаммонд, почему он сознался?

Все эти и многие другие мысли, должно быть, пронеслись в голове старшего инспектора полиции за ту секунду тишины, что последовала за ошеломительным заявлением Хаммонда. Бирнс вопросительно посмотрел на Ника, ожидая объяснений.

— Весьма неожиданное заявление, мистер Хаммонд, — сказал Ник. — Вы можете чем-то подтвердить свои слова?

— Конечно. Меня видели с убитой женщиной в пятидесяти ярдах от кафе в ту ночь, когда она погибла. И я могу назвать имя человека, который меня видел. Это один из самых известных и уважаемых людей в этом городе — преподобный Эллиот Сэндфорд.

Это имя произвело должное впечатление.

— Почему же он молчал до сих пор? — поинтересовался Ник.

— Он пообещал мне, что будет молчать, пока ему позволит совесть. Я заходил к нему утром после преступления. Он поверил мне, когда я сказал, что не виновен, и согласился молчать ради спокойствия моей семьи.

— Но кто убитая? — спросил Ник.

— Не имею понятия.

— Вы не были с нею знакомы?

— Нет. Позвольте, я расскажу все по порядку. Мы познакомились случайно. Я в тот день встретил ее на улице. Я шел за ней по Двадцать третьей улице, любуясь ее волосами. Вы же знаете, какие красивые волосы у нее были. Потом она уронила сумочку, я поднял ее, и мы разговорились. Меня удивило ее поведение. Ее как будто снедало какое-то горе, и она из последних сил держалась, чтобы не заплакать, но в следующую секунду вдруг начинала радоваться, как школьница. Держалась она без жеманства, но что-то подсказывало мне, что она леди. Мы долго шли вместе и наконец оказались возле кафе. Не знаю, как так получилось, что мы решили зайти. В книге я написал первое пришедшее мне в голову имя, и Корбут провел нас в приватный номер. Я заказал обед, но еще до того, как его принесли, поведение моей спутницы совсем уж озадачило меня. Она принялась расхаживать туда-сюда по комнате, то и дело прислушиваясь к звукам за дверью, ведущей в соседний номер «Эй». «Я, как и всякая женщина, очень любопытна, — сказала она, — и хочу знать, о чем говорят наши соседи за обедом». Я попытался ее усадить и как бы в шутку приобнял ее. Тогда-то я и сделал открытие, которое испугало меня. У этой женщины в кармане лежал пистолет. Она резко повернулась ко мне и воскликнула: «Чем мы займемся после обеда? Знаете, чего мне хочется? Мне хочется пойти в театр, увидеть что-то действительно забавное. Да-да, я должна пойти в театр. Сбегаете за билетами? Тут недалеко есть место, где их продают. Обед не успеет остыть, как вы уже вернетесь». Конечно, я понял, что она просто хочет избавиться от меня. Но я и не возражал. Этот пистолет меня очень напугал, и я не хотел впутываться в какую-нибудь скверную историю, поэтому взял шляпу и убрался оттуда. Но, когда я оказался на улице, храбрость вернулась ко мне, а вместе с ней и любопытство. Мне захотелось узнать побольше об этой странной женщине. Купив билеты в театр, я поспешил обратно в номер «Би». Вы знаете, что я увидел, когда открыл дверь. Она сидела там мертвая, рядом валялся пистолет. Она застрелилась. Я выбежал в коридор, чтобы позвать на помощь, но тут мною снова овладел страх. Я посмотрел по сторонам и увидел Гаспара. Он стоял за конторкой. Позвать его я не осмелился, поэтому развернулся и убежал.

Хаммонд замолчал, и по комнате прокатился вздох облегчения. Загадка разрешилась. Несправедливые обвинения были сняты с невинного человека. Люди поверили, что Хаммонд рассказал правду. И старший полицейский, и Ник, и все остальные не сомневались ни в едином его слове.

— Когда Гаспар узнал во мне человека из номера «Эй», — продолжил Хаммонд, — я решил, что легко смогу спасти мистера Джоунса, поэтому и сказал неправду.

— Это было неразумно, — заметил Ник. — Всегда лучше говорить правду. Если бы мы с самого начала знали то, что нам стало известно сейчас, мистеру Джоунсу не пришлось бы столько пережить. Поскольку женщина совершила самоубийство…

— Постойте! — воскликнул старший инспектор. — А как вы объясните убийство Корбута?

— Наверное, он обнаружил тело и обокрал его. Возможно, забрал деньги и кольцо с бриллиантом. У нее на пальце я видел след от кольца, но самого кольца не было. С этими вещами Корбут сбежал из кафе. Он сел в кеб Харригана, а в ту квартиру его заманила какая-то женщина, вероятно, знавшая о том, что там никого нет. Там он и был убит. Разумеется, ни мистер Джоунс, ни миссис Джоунс не имеют к этому никакого отношения. Теперь, если мистер Джоунс объяснит, как он оказался в кафе, все станет понятно. Мы знаем наверняка, что он там находился.

Пока Хаммонд рассказывал свою историю, лицо Джоунса засветилось надеждой, а когда Ник объяснил, как был убит Корбут, он едва не засмеялся от счастья.

— Это правда, я был там, — сказал он. — Мы с женой обедали в номере «Эй», и…

— Глупец! — вскричала тут его жена страшным голосом. — Разве ты не видишь, что это ловушка!

Охваченная безумным возбуждением, она даже закрыла мужу рот рукой.

— Да, это была ловушка, — спокойно промолвил Ник, — и преступник угодил в нее. Джоунс, вы только что затянули веревку на своей шее.

— Ложь! — воскликнул Джоунс, отстраняя руку жены. — Говорю же вам, я был в номере «Эй», а преступление совершилось в номере «Би».

— Нет, — возразил Ник. — Оно было совершено в номере «Эй».

 

Глава X

Настоящая история миссис Джоунс

Джон сник. Женщина до крови прикусила губу. Потом она вдруг очень побледнела, расправила плечи, устремила взгляд прямо перед собой и так, не шевелясь, сидела, пока Ник объяснял ситуацию. Сыщик же все это время пристально наблюдал за ней. «Наверняка она обдумывает какой-то отчаянный поступок, — решил он. — Интересно какой?»

— Да, — сказал Ник, поворачиваясь к старшему инспектору, — наконец-то мы разобрались, кто в каком номере находился. Что касается места, где было совершено преступление, у меня с первой же минуты не осталось никаких сомнений. Если помните, следы смертельной раны имелись на обоих висках женщины. Пуля пробила голову насквозь. Но где сама пуля? Такой вопрос я задал себе сразу же. В номере «Би», где находилось тело, я ее не нашел. Потом я осмотрел номер «Эй» — с тем же успехом. После этого за поиски взялся Чик и довел дело до конца. Пули не было ни в одном номере. Она нашлась как раз между ними. Если помните, между номерами имеется дверь, которая была закрыта с обеих сторон. Когда Чик открыл эту дверь, в ее торце, в старой мягкой древесине, он нашел застрявшую пулю. Отверстия от нее не видно, когда дверь закрыта, и это говорит о том, что, когда был произведен выстрел, дверь была открыта. Судя по положению пули, стреляли в номере «Эй». То есть женщина по какой-то причине перешла туда. Она отперла дверь со своей стороны и каким-то образом убедила людей в соседней комнате открыть задвижку с их стороны. Но для чего она это сделала? Разумеется, есть только один ответ: ею двигала ревность. Человек в номере «Эй» был ее мужем. Должно быть, она каким-то образом проведала о том, что он собирался обедать в этом кафе с другой женщиной. Совершенно очевидно, что она познакомилась с Хаммондом специально, потому что хотела попасть в это заведение, а женщин без сопровождения мужчин туда, как известно, не пускают. Оброненная сумочка — простейший трюк. Она заметила Хаммонда, который увязался за ней, и, поскольку он показался ей джентльменом, решила использовать его в своих целях. Вы слышали, как она провела его в кафе. Конечно же, в номере, соседнем с тем, в котором находился ее муж, они оказались случайно. Хаммонд рассказал, как она прислушивалась к голосам за дверью и как потом избавилась от него. То, что последовало за этим, можно представить без труда. Она вошла в номер «Эй», достала пистолет и попыталась застрелить либо своего неверного мужа, либо его спутницу. Джоунс разоружил ее и убил из ее же собственного пистолета. Потом отнес ее в номер «Би» и усадил в кресло. Пока он возился с ней, в номер вошел Корбут — дверь была не заперта. Они каким-то образом уговорили, а скорее подкупили его, чтобы он молчал. Потом они отправили его в номер «Эй», где он запер дверь изнутри. Джоунс запер ее со стороны номера «Би», после чего сбежал. Тогда-то Гаспар и увидел его выходящим из номера «Би», что значительно осложнило расследование. Из-за этого мы неправильно представляли, кто в каком номере находился, и это единственная причина, по которой я усомнился в виновности Джоунса. Я был убежден, что человек, который привел ту женщину в кафе, не был убийцей. Мистер Хаммонд, когда у меня дома вы признались, что это вы находились в номере «Эй», вы даже не догадывались, что тем самым практически объявили себя убийцей.

После этих слов Хаммонд нервно сглотнул — понял, какой опасности избежал.

— А что до двух женщин, — продолжил Ник, — эта загадка несложная. Джоунс был двоеженцем. Настоящая жена, ныне покойная, жила в квартире, адрес которой мне назвал Джоунс. А эта женщина жила на Пятьдесят восьмой улице, в той квартире, где был убит Корбут. Джоунс делил время между ними. На самом деле он любил эту женщину, а от другой хотел избавиться. Настоящая жена узнала его тайну и таким образом встала на свой смертный путь. В тот вечер после убийства был придуман план, в соответствии с которым эта женщина должна была выступить в роли другой. Очевидно, такое решение подсказала необычная схожесть волос этих женщин. Возможно, Джоунс о чем-то таком подумывал уже давно, не зря же он скрывал от всего города свою настоящую жену, но нередко показывался в обществе с этой женщиной. А что касается одежды, эта женщина, как мне рассказали, очень неплохая портниха, и за сутки, прошедшие с момента преступления, вполне могла успеть сшить такое же платье, как то, что было на убитой. Большую часть работы она выполнила в Олбани, куда поспешила уехать. Надев сшитое платье, она отправилась к друзьям в Мэйсвилл, а после приехала сюда. Теперь все понятно?

— Вполне, мистер Картер, — ответил старший инспектор.

— Минутку! — раздался женский голос. Говорила женщина спокойно, глядя прямо в глаза Нику. — Вы допустили одну серьезную ошибку. Джон не убивал эту женщину. Это сделала я. Она пыталась застрелить его, я вырвала у нее из рук пистолет и убила ее. Весь план придумала я. Я подкупила Корбута. Я убила его. Джон привел его в нашу квартиру, я отослала мужа, и когда он через несколько минут вернулся, Корбут был уже мертв. Джон не виновен ни в чем. Увидев тело Корбута, он лишился чувств, а когда пришел в себя, тела уже видно не было: я его расчленила и уложила в чемоданы. И это я потом послала их Гаспару. Эти преступления я совершила, потому что люблю этого мужчину. Я была его женой пять лет, и три года из них не знала, что у него есть другая. А когда узнала, то, в отличие от этой женщины, стала любить его еще сильнее. Я по-прежнему его люблю и поэтому говорю правду, чтобы спасти его. И именно потому, что я люблю его, я пролью еще больше крови. Он не увидит, как меня посадят в тюрьму или приговорят к смерти. Я освобожу его от этой боли.

Говоря это, она достала из складок платья маленький декоративный кинжал, почти игрушку. Никто и предположить не мог, что такая вещица может быть смертельным оружием. И все же Ник прыгнул вперед, чтобы помешать женщине поранить себя.

Но он опоздал. Она вонзила кинжал себе в правый висок.

Ее рука была столь тверда, что лезвие без труда пробило тонкую кость и вошло в голову по рукоятку, которая осталась торчать, точно печать на белом воске.

Джоунс в ужасе вскрикнул. Он тоже хотел удержать ее руку, но действовал слишком медленно.

Когда она упала, он выдернул кинжал из раны и попытался пробить собственный висок, но Ник перехватил его руку и отнял покрытое кровью оружие.

Лишившись способа оборвать свою жизнь, Джоунс повалился на колени перед женщиной и принялся покрывать поцелуями ее руки, и пока смерть не сделала эти руки холодными как лед, его не удавалось от нее оторвать.

Таким странным образом закончилось это дело. Признание женщины, хоть и могло быть ложным, наверняка спасет жизнь Джоунсу.

Когда пишутся эти строки, прокурор округа склоняется к мысли, что будет выдвинуто обвинение в убийстве второй степени. Ничто не указывает на то, что задержанный попытается оправдать себя. Джоунс избежит казни, но проведет свою жизнь за решеткой.

Осталось рассказать о судьбе свидетеля, Гаспара. С него сняли все обвинения, и он вместе с невестой отбыл во Францию.