Глава первая

— Макс!

Саманта с удивлением смотрела на высокого темноволосого мужчину. Меньше всего она ожидала сейчас увидеть своего мужа… который очень скоро станет бывшим, мысленно поправила она себя.

— Что он здесь делает? — недовольно пробормотал Брайен, входящий в квартиру Саманты вслед за ней.

Не дожидаясь ответа, маленькая девочка промчалась между взрослыми и бросилась на руки к темноволосому мужчине.

— Папка! — восторженно закричала четырехлетняя Энни.

Прижимая ее к себе, Макс поцеловал растрепанную макушку.

— Как ты, крошка?

— Отлично! А мамочка не сказала, что ты придешь.

Стараясь держать себя в руках, чтобы не выказать чувств, которые охватывали ее всякий раз, когда она видела Макса, Саманта опустила на пол корзину для пикника. Чувства эти были совершенно неоправданны: ведь ей пришлось уйти от мужа из-за его супружеской измены.

— Я сама не знала, что он придет, дорогая, — сказала она ребенку.

— Вы ходили гулять? — поинтересовался Макс.

Саманта передернула плечами.

— Как видишь.

В этот момент Энни вставила свое объяснение:

— Мы ходили в парк, папочка.

— Было весело, принцесса? — спросил отец, высоко подбрасывая ее.

— О, да. Я кормила уточек.

Саманта рассматривала Макса. В последний раз она видела мужа на похоронах его отца месяц назад, хотя до этого он регулярно навещал Энни. Наверное, был слишком занят делами отца.

Он выглядит уставшим, озабоченно отметила Саманта. Она знала, как Макс был близок с отцом, как тяжело переживал его смерть. Саманта тоже ощущала эту потерю, поскольку Уильям Андерсон фактически заменил ей отца с тех пор, как она вышла замуж за Макса: ее собственные родители давно погибли в автомобильной аварии. И восторженное отношение Саманты к этому человеку не изменилось, когда она разошлась с его сыном.

Но, несмотря на постигшую его утрату, Макс по-прежнему оставался живым и энергичным. Пять лет назад, когда они встретились, не только его горячие взгляды заставили ее потерять голову. Его живой ум вызвал любопытство Саманты, его юмор заставил ее смеяться. А его сексуальность нашла в ней живой отклик. Он и сейчас привлекал ее, несмотря на все происшедшее. И поделать с этим она ничего не могла.

Брайен, голубоглазый, слегка загорелый блондин, бывший на три года моложе Макса, уж никак не мог сравниться с ним. Ни один мужчина на свете не мог сравниться с Максом, горько подумала Саманта. Это факт.

— Может, я перепутала день? — спросила она озадаченно. С тех пор как они расстались, Макс встречался с Энни по четкому расписанию и выражал недовольство, если в этот день их с Самантой не было дома. Саманта понимала, как важно для ребенка общение с отцом. — Неужели я забыла про твой визит? (Макс отрицательно покачал головой.) — Тогда почему ты здесь?

— Нам нужно поговорить.

— Поговорить? — Саманта тут же почувствовала раздражение. — Нужно было предупредить меня, что ты приедешь.

— Еще сегодня утром я не знал, сумею ли выбраться. А когда позвонил, уже никого не было. — Он холодно взглянул на Брайена. — Вы, наверно, уже ушли.

— Приехал бы в другой раз. Я думаю, тебе все равно.

— Ты права.

— Так, может, в другой раз, Макс? — спросила Саманта. Не только она, но и Брайен был недоволен. — Наверняка это не так уж важно.

Не похоже, чтобы Макс смутился. Он стоял, властно откинув голову, в своей обычной манере, которая ей так хорошо знакома. Саманта была уверена, что он намеренно поставил ее в такое положение, и понимала, что не нужно ему уступать.

Наклонясь к дочери, она произнесла:

— Солнышко, почему бы тебе не пойти и не помыть руки, ты же кормила уток? — И когда довольная малышка убежала, выпрямилась и повернулась к Максу. — Ты же помнишь договор, не так ли? — Слова прозвучали скорее как обвинение. — Как ты вошел в мой дом?

— У меня есть ключ, — напомнил он ей.

— Только потому, что однажды тебе позволили им воспользоваться.

Макс усмехнулся, и Саманта почувствовала легкий трепет. Она жила в квартире, доставшейся ей от родителей, когда встретила Макса. Сентиментальность побудила ее оставить квартиру себе и после замужества. Теперь она была рада этому решению, поскольку большая часть ее зарплаты уходила на их с Энни содержание. От финансовой помощи Макса, которую тот настоятельно предлагал, Саманта отказалась.

Много бурных ночей провели они с Максом в этом доме, наслаждаясь друг другом, наслаждаясь любовью, которая сразу захватила их. До встречи с ним Саманта была девственницей и даже не представляла себе, что может быть такой страстной. Много незабываемых мгновений было у них в этом доме. И сейчас ее щеки запылали — в памяти всплыл один такой момент. Легкая усмешка Макса сказала ей, что он также его помнит.

— Давно нужно было забрать у тебя ключ, — бросила она.

Его глаза блеснули.

— Тебе не кажется, что это уже чересчур?

— Будь я проклят! — вспылил Брайен. — Кто вам позволил так разговаривать с Самантой? Это ее дом, и у вас нет никакого права находиться здесь без ее разрешения.

Макс повернулся к Саманте.

— Кто этот человек?

— Брайен Ландерс. Мой друг.

Макс протянул Брайену руку.

— Макс Андерсон. Давайте познакомимся, раз уж моя жена не удосужилась этого сделать.

Не ответив на рукопожатие, Брайен сделал шаг назад. Макс, как заметила Саманта, ничуть не смутился.

— Она не ваша жена. — Глаза Брайена засверкали.

— Разве Саманта вам не говорила, что она моя жена?

— Формально да. Но ни в каком другом смысле. И это будет недолго продолжаться.

— Кажется, вы слишком много о нас знаете, — растягивая слова, произнес Макс.

Саманта настороженно следила за мужчинами. Она ощущала возникшее между ними напряжение. Макс явно заманивал Брайена в ловушку, а тот позволял это делать.

— Вас скоро разведут. А когда все закончится, мы с Самантой поженимся.

Саманта с недоумением посмотрела на Брайена. Он ведь прекрасно знал, что она заинтересована в его дружбе, но не более того. Правда, он неоднократно заговаривал о женитьбе, но она всегда отвечала, что это не входит в ее планы. Не понимая ситуации, он все же принял ее. Зачем же все усложнять? Саманта, конечно, знала ответ: Брайен сражался с Максом. Но сейчас не время. Впрочем, может, даже и неплохо, если Макс узнает, что у нее есть определенные планы на будущее.

— Поздравляю, — с непроницаемым лицом буркнул Макс. — Но пока еще Саманта остается моей женой, и нам надо кое-что обсудить. — Он помолчал. — Наедине, — подчеркнуто добавил он.

— Зачем же так нервничать?! — воскликнул Брайен и покраснел. — Если вы думаете, что…

— Я думаю, тебе сейчас лучше уйти, — как можно мягче вмешалась Саманта.

— Но я вовсе не хочу оставлять тебя с этим грубияном.

— Макс не собирается меня обижать, и он прав — нам лучше поговорить наедине.

На лице Брайена появилось выражение упрямства, которого Саманта прежде никогда не видела. Он сжал кулаки, и на мгновение ей пришло в голову, что он не захочет уходить. Макс спокойно ждал. Он выглядел сильным и уверенным в себе, каким Брайен никогда не был.

Прошло некоторое время, пока Брайен понял, что проиграл сражение.

— Хорошо, я ухожу. Позвоню тебе позже.

Поглядывая на Макса, он нагнулся и поцеловал Саманту в губы — это был поцелуй, на который он прежде не отваживался.

Когда Брайен ушел, Макс подарил Энни новую куклу. Малышка пришла в восторг. Неважно, что у нее уже было множество кукол, каждая новая воспринималась с радостью. По предложению отца она понесла ее в детскую, чтобы познакомить со всем своим кукольным семейством.

— И ради такого мужчины ты от меня ушла? — ядовито спросил Макс, когда Энни была уже у себя и не могла его услышать.

Саманта гневно взглянула на него.

— Ты прекрасно знаешь, почему я ушла от тебя. Зачем все-таки ты приехал, Макс?

— Это правда, что ты собираешься выйти за него замуж?

Она никогда не выйдет замуж за Брайена: увидев его рядом с Максом, Саманта убедилась в этом окончательно. Как ни трудна была ее жизнь, она не может выйти замуж за человека, которого не любит. Но Макс не должен знать об этом, очень важно, чтобы он об этом не узнал.

— Мое будущее тебя не касается, Макс.

— Ошибаешься, Саманта. — Лицо его сделалось жестким, а в голосе зазвучала угроза. — Все, что касается Энни, касается также и меня. Брайен, или любой другой мужчина, с которым ты будешь вместе, очень меня касается, и тебе следует об этом помнить.

Саманта пристально взглянула на Макса. Как он хорош и одновременно как высокомерен!

— Ты так и не сказал, зачем ты здесь.

Макс откинул со лба волосы жестом, который Саманте был очень хорошо знаком. Внезапно он показался ей таким беззащитным и уязвимым, что Саманте захотелось обнять его, крепко прижать и целовать, целовать, целовать, чтобы прогнать его печаль.

Машинально она сделала шаг к нему. И тут ей вспомнилось, как Макс обошелся с ней. Она никогда этого не забудет. И Саманта вернулась назад.

— Ты сказал, что хочешь поговорить, Макс.

— Да.

— Тогда давай, не тяни.

В эту минуту в комнату вбежала Энни.

— Ты поиграешь со мной, папочка?

Макс украдкой взглянул на Саманту.

— Конечно, моя принцесса, — ответил он дочери. — Во что мы будем играть?

Она протянула ему новую куклу.

— Крошку нужно уложить в кроватку.

— Я приготовлю поесть, пока папа поиграет с тобой. А потом тебе тоже надо будет ложиться спать, моя дорогая, — сказала Саманта. И тихо шепнула Максу: — Тогда и поговорим.

Она пошла в кухню и принялась готовить омлет для Энни. Когда она вернулась в гостиную, отец с дочерью пребывали в своем собственном мире. Сидя на ковре рядом с Энни, Макс утратил все свое высокомерие: он был нежен и весел со своим ребенком. Неудивительно, подумала Саманта, что Энни так долго вспоминает его посещения. Макс хороший отец. Если бы он был таким же хорошим мужем!

Энни поужинала, Макс уложил ее и наконец объяснил Саманте, почему он приехал без предупреждения:

— Вам с Энни надо вернуться домой.

Саманта удивленно взглянула на него.

— Никогда не поверю, что ты потерял столько времени на дорогу сюда, чтобы сказать мне об этом. Нас скоро разведут.

— На разводе настаиваешь ты, Саманта. Ты это знаешь. Я его не хочу. Я всегда хотел, чтобы мы были вместе.

Саманта не стала отвечать сразу. Если быть честной с самой собой, она тоже не хотела развода. Но когда она взглянула на Макса, в ней проснулась обида. Она понимала, что до сих пор любит его. Она так и не освободилась от него на самом деле. Но изменить ничего уже нельзя: то, что он сделал, простить невозможно, и она всегда будет ругать себя, если согласится вернуться к нему.

— Черт возьми! Макс, ты выбрал прекрасный способ показать, как ты относишься к своей семье, — наконец яростно произнесла она.

— Саманта…

— Не было дня, когда бы я не представляла себе, как вы лежите в постели с Эдной. Мне дурно становится, когда вспоминаю это.

— Ты никогда не соглашалась выслушать мои объяснения…

— И не хочу делать этого сейчас! Если ты приехал только для этого, то напрасно потратил свое время. А заодно и мое, — добавила она. — Ты приехал без приглашения и разрешения. Брайен был прав, ты приехал портить мне нервы. Если хочешь знать, я собиралась провести сегодняшний вечер с Брайеном. Как только ты уйдешь, я позвоню ему и попрошу вернуться.

Она подчеркнуто указала на дверь. Но Макс не принял вызов.

— Ты не хочешь слышать об Эдне? Замечательно, — сказал он. — Но выслушай, что я хочу тебе сказать.

Она затрясла головой.

— Пойми ты наконец, мне это действительно неинтересно.

— Ты даже не знаешь, о чем я собираюсь говорить. Я требую, чтобы ты дала мне несколько минут.

Почувствовав в его голосе властные нотки, Саманта поняла, что он не уймется, пока она не выслушает его.

— У меня не остается выбора, — сдалась она.

Он бросил на нее вопросительный взгляд.

— Я хочу пить. Ты не сделаешь нам кофе?

Макс остался прежним, каким она его помнила. Против своей воли Саманта посмотрела на него.

— Искушаешь судьбу, не так ли? Кофе в кофеварке еще горячий, и ты знаешь, где ее найти. Только не проси приготовить тебе ужин, этого я делать не буду.

Под ее взглядом Макс отправился в кухню, а ее охватили воспоминания. Как много было у них драгоценных минут, когда Макс готовил ей кофе после ужина. «Мне нравится баловать тебя», — нежно говорил он ей, протягивая чашку кофе по-ирландски или капуччино. Он сидел рядом с ней или устраивался напротив, они пили кофе и беседовали о прошедшем дне. Саманта думала о том, что скоро они займутся любовью, и что она будет при этом испытывать. Неважно, как часто это происходило, их наслаждение друг другом не становилось меньше. Или это ей только казалось.

— Что-то ты помрачнела, — заметил Макс, входя в гостиную с двумя дымящимися чашками.

— Просто жду, пока ты наконец доберешься до сути, — огрызнулась она.

Он протянул ей чашку и сел напротив нее. Саманта напряженно следила за ним, отчего-то боясь услышать то, что он собирался ей сказать. Он тоже вспоминал сладкие мгновения.

После показавшейся ей ужасно длинной паузы он отставил чашку и произнес:

— Завещание моего отца.

— Что?

— Он оставил деньги для Энни. Весьма значительную сумму.

Саманта удивилась названной им цифре.

— Я никогда не представляла… это так великодушно…

— Он обожал Энни, — горько произнес Макс. — Она — его единственная внучка. Он был готов сделать для нее все.

— Я знаю, он ее очень любил. — Саманта ощутила комок в горле, когда вспомнила, как любили друг друга Энни и ее дед. Было очень трогательно наблюдать их вместе: пожилой мужчина и маленькая девочка, у которых была такая душевная гармония.

Макс пристально смотрел на Саманту. Она понимала, что он чувствует ее переживания.

— Дело в том, — осторожно начал он, — что наследство оставлено при одном условии.

— Условии? — удивилась она.

— Для того, чтобы Энни получила свое наследство, вы обе должны вернуться домой.

На мгновение Саманта застыла в шоке.

— Я не верю этому. Разве Уильям не знал, почему я ушла? Я не верю, что он мог так поступить со мной.

— Но это же не на всю жизнь, — иронично заметил Макс. — Ты не должна оставаться навсегда. Всего шесть месяцев.

— Шесть месяцев! Шесть месяцев — это слишком долго. Шесть дней. Даже один день — и то много.

— Зачем так драматизировать, Саманта?..

— У меня своя жизнь, — резко оборвала она. — Дом, работа. Друзья. Дела.

Макс подчеркнуто огляделся вокруг, что не укрылось от нее.

— Ничего похожего на настоящий дом. А если судить по Брайену, то и друзья не такие уж замечательные.

Саманта гордо вскинула голову.

— Ты не смеешь меня судить, Макс. Возможно, теперь я живу не той жизнью, к которой привыкла, но по крайней мере я у себя дома и общаюсь с теми людьми, которым доверяю.

Лицо Макса омрачилось, но он спокойно произнес:

— Ты не ответила мне.

— Мне кажется, я это сделала, — раздраженно бросила она. — Ясно, что я не могу вернуться.

— Ты хочешь лишить Энни ее наследства? — Макс вопросительно смотрел на нее.

Резко встав, Саманта подошла к окну. Некоторое время она глядела на город, переводя взгляд с небоскребов на интенсивное уличное движение. Все здесь разительно отличалось от пышных садов Лонг-Айленда, где жил Макс.

— Нет, разумеется. Но не таким образом… — произнесла она наконец.

— Я же тебе объяснил, что по-другому невозможно.

— Нет, Макс. — Она быстро отошла от окна. — Ты прекрасно знаешь, что это условие невыполнимо. И я не понимаю… Ведь Уильям действительно обожал Энни. Тогда почему, о господи, почему он поставил такое условие?

Его темные глаза вспыхнули.

— Я думаю, ты сама знаешь ответ.

— Эмоциональный шантаж, — протянула она. — Я любила Уильяма и никогда бы не подумала, что он способен на такое.

— Почему тебе так трудно это понять? — Макс внимательно смотрел на нее — Ты знаешь, как отец переживал, когда ты ушла. Он и мысли не допускал, что наш брак развалится.

— И он нашел такой способ его сохранить?

— А если и так? — произнес Макс, помолчав.

Саманта не могла смотреть в его застывшее лицо. Она отвела глаза и вздрогнула от переполнявших ее переживаний. Через некоторое время опять взглянула на Макса.

— Ничего не выйдет. Это невозможно.

— Ты уверена?

— Да! Ты предал меня, Макс. Я никогда этого не забуду, никогда не прощу. Как ты себе представляешь нашу с тобой жизнь? Я даже не могу спокойно смотреть на тебя, у меня перед глазами сразу возникаете вы с Эдной.

— И из-за этого ты способна лишить Энни ее наследства? Шесть месяцев, Саманта. Это все, на чем настаивал отец. Неужели ты не можешь себя переломить ради счастья твоего ребенка?

Она резко взмахнула рукой, пролив кофе на стол.

— Не пытайся переложить вину на меня, Макс! Конечно, я хочу, чтобы Энни получила наследство, но не могу принять подобное условие. Я не могу вернуться к тебе, с этим ничего не поделаешь. — Она тяжело вздохнула. — Пожалуйста, уходи, Макс.

Она взглянула на него, боясь отказа, но, к ее облегчению, он встал.

Когда за ним закрылась дверь, Саманта потеряла самообладание. Ее затрясло. Квартира, единственное место в мире, которое принадлежало ей, сразу опустела. Присутствие Макса наполняло комнату энергией, которая теперь исчезла. Внезапно почувствовав холод, Саманта пошла в кухню и налила себе еще кофе.

Она уже собралась сделать глоток, когда зазвонил телефон. Это был Брайен, которого интересовало, ушел ли Макс. Он хотел бы вернуться. Саманта сказала, что сейчас ей не до него, и это была правда. Она положила трубку и подумала, что есть только один человек в мире, с которым она действительно хочет быть вместе. И она упустила шанс быть с ним — возможно, навсегда.

Стоя у кроватки Энни, Саманта смотрела на ребенка, которого любила больше всего на свете — только Макса она когда-то любила так же сильно. На улице поднялся ветер, и первые, тяжелые капли дождя застучали в окно. Одеяло у девочки сползло, открыв ручку с зажатой в ней новой куклой. Саманта осторожно укрыла дочурку, нагнулась и, отведя с лобика пушистую прядку, поцеловала мягкую щечку.

Энни заворочалась.

— Мамочка, — сонно пробормотала она.

— Да, солнышко?

— Папа здесь?

— Ему нужно было уехать. Но он опять приедет к нам.

Энни слегка приоткрыла глазки.

— Я так хочу, чтобы он жил с нами. Он может это сделать, мамочка?

Сердце у Саманты упало, как бывало всегда, когда Энни задавала этот вопрос.

— Нет, Энни. У папы свой дом, а у нас с тобой — свой. Но ты же знаешь, что он тебя очень любит и всегда приезжает к тебе при первой же возможности.

Кажется, ответ удовлетворил Энни, она закрыла глаза, дыхание ее замедлилось и стало ровным.

Встречи с Максом всегда выбивали Саманту из колеи. Каждый раз она думала о том, как развиваются его отношения с Эдной. Они теперь открыто живут вместе? Поженятся ли они, когда Макс наконец получит развод? Саманте очень хотелось знать ответ, но она была слишком горда, чтобы спрашивать его об этом. Все станет ясно, когда придет время. Но она почему-то была уверена, что ответ ей не понравится.

Эдна… Даже сейчас, спустя почти год, на Саманту по-прежнему накатывала дурнота, когда она вспоминала этот ужасный вечер. Макс уехал на конференцию за город, и Саманта решила сделать ему сюрприз. Она надела соблазнительное белье, оставила Энни с экономкой и дедушкой, которые обожали девочку, и поехала в местечко, где проводилась конференция. Она добралась до него поздно вечером и, не останавливаясь, поскольку знала номер комнаты Макса из телефонного разговора с ним, прошла прямо туда. Дверь была не заперта, и, собираясь удивить мужа, она вошла без стука.

Вот это был сюрприз! Для всех присутствующих! Двое лежали в кровати, в которой должен был лежать только один. Макс, явно ошарашенный, резко натянул одеяло до подбородка. Женщина, прижимавшаяся к нему, громко засмеялась. Саманта до сих пор слышала этот смех, он стоял у нее в ушах по ночам, когда она не могла заснуть. Она сразу узнала эту женщину. Эдна Блейер. Эдна тоже была юристом, и Саманта встречалась с ней на различных общественных мероприятиях, проводившихся юридической фирмой, в которой Макс был одним из компаньонов.

Эдна была голой. В отличие от Макса она даже не сделала попытки принять благопристойный вид. Черные волосы, которые обычно были собраны сзади в элегантную высокую прическу, теперь разметались по плечам.

— Саманта! — хрипло воскликнул Макс. — Что ты здесь делаешь?

Она была не в состоянии говорить. Ноги у нее подкосились, ей пришлось опереться на косяк, чтобы не упасть. Тошнотворное отвращение, горячее и горькое, подступило к горлу.

По-прежнему не произнося ни слова, она отступила в открытую дверь. Сквозь окутавший ее туман она едва различала голос Макса, но не стала вслушиваться в то, что он говорит. Не обращая внимания на любопытствующие взгляды людей в фойе, Саманта выскочила из здания, бросилась к машине и без остановки гнала до Нью-Йорка. К полуночи Она была на Лонг-Айленде.

Телефон звонил несколько раз, но Саманта не снимала трубку. Она глаз не сомкнула в ту ночь. Когда ранним утром Макс вернулся домой, Саманта уже собрала вещи для себя и Энни.

— Нам нужно поговорить, — настаивал Макс. — Я все объясню.

Она резко повернулась к нему.

— Я сама была там и все видела. Мне не нужны объяснения.

— Ты не понимаешь, Саманта. Мы с Эдной просто…

— Весело проводили время, когда я вторглась без предупреждения, — перебила она.

Макс покраснел, в его глазах запылала ярость.

— Сарказм здесь неуместен, Саманта.

— Это абсурд! Полный абсурд! Ты мне изменяешь, и ты же имеешь наглость критиковать мой тон. Ты гораздо отвратительнее, чем я думала. Ты хочешь знать, зачем я приезжала, Макс? Мне пришла в голову сумасшедшая идея провести с тобой романтический уикенд. Тебе это кажется странным?

— Господи! Саманта! — сдавленно пробормотал он.

Как он играет! Неудивительно, что он так блестяще выступает в суде и оказывает такое воздействие на присяжных. Но с ней у него ничего не выйдет, он не сможет заворожить ее опять.

— Не правда ли, совершенно сумасшедшая идея, Макс? — Она с треском захлопнула крышку чемодана. — Я ухожу.

— Ты не сделаешь этого. — Макс был потрясен. Саманта только с презрением глянула на него. — Ты хочешь забрать с собой Энни? — У него был вид человека, потерявшего последнюю надежду. Он на самом деле поразительный актер. — Саманта, пожалуйста, позволь мне все объяснить.

На какое-то мгновение Саманте захотелось услышать, что он скажет. Но она не позволила себе расслабиться. Никаких объяснений. Разумеется, он будет соловьем разливаться, лишь бы удержать ее.

— Я не хочу ничего слушать. — Она бросила на него уничтожающий взгляд. — И конечно же, я забираю с собой Энни. Ты сможешь навещать ее. На это ты имеешь право. Как бы сильно я тебя ни ненавидела, а поверь, это так, но девочке нужен отец.

Он попытался остановить ее:

— Ты не можешь уйти просто так, не выслушав меня! Эдна и я — это совсем не то, что ты думаешь.

— Не сомневаюсь: то же самое говорят все мужчины, которых жена застала с любовницей.

— Ничего не было. Ничего не произошло.

— Пусти меня, Макс!

— Только дай мне сказать.

— Нет! — Саманта закрыла уши руками. — Разве ты не понимаешь, Макс? Я отказываюсь слушать про Эдну. Я сама все видела. Слушать, как ты будешь изворачиваться? Мне станет от этого еще хуже, чем сейчас.

— Зачем же все ломать?! — воскликнул он.

— Ты невозможен! — Саманта взяла по чемодану в каждую руку. — Сейчас я погружу вещи, и мы уедем. Тебя выслушает мой адвокат.

Стоя сейчас возле детской кроватки, под шум идущего за окном дождя, Саманта пыталась прогнать эти воспоминания. Она думала о своей любимой маленькой крошке. В приглушенном свете ночника — Энни была нервной девочкой и боялась темноты — на пухлых щечках мелькали причудливые тени.

В спящих детях есть некая беззащитность, уязвимость. Энни, конечно, не может самостоятельно принять решение, касающееся ее будущего, этого не может ни один четырехлетний ребенок. Глядя на нее, Саманта вдруг почувствовала неуверенность. Лучше бы Макс вообще не приходил со своим предложением. Теперь она всю жизнь будет терзаться сомнениями, правильно ли она поступила, отказавшись от этого наследства.

— Ты подумываешь о том, чтобы вернуться к Максу?

Сестра Саманты, Дороти, жила в Калифорнии, и они по крайней мере дважды в неделю вели длительные беседы по телефону, от которых раскалялись провода между Восточным и Западным побережьями. Дороти была для Саманты лучшей подругой и поверенной ее тайн, единственным человеком во всем мире, которому она спокойно могла открыть свое сердце без последующего сожаления. Дороти счастливо вышла замуж за Артура, мягкого человека с доброй и ясной душой, которому и в голову бы не пришло изменить своей жене. Поэтому она была так рассержена на Макса.

— Нет, это просто размышления о том, как можно было бы поступить, — ответила Саманта.

— После того, что эта крыса сделала? — Даже по телефону чувствовалось брезгливое отношение Дороти.

— Не то чтобы я хотела вернуться… нет…

Помолчав, Дороти спросила:

— Ты думаешь об Энни?

— Я обязана это делать.

— Естественно, ты же ее мать. Но, Сэм, у тебя есть и своя жизнь, ты же только начала успокаиваться. Все похоньку устроилось, у тебя появилась работа, даже новый мужчина… или будет, если ты ему позволишь.

— Брайен всегда останется только другом, — твердо ответила Саманта.

— Ты постоянно сравниваешь его с Максом. Не нужно это делать, Сэм. Тем самым ты только все портишь. И ради бога, не надо все сразу разрушать, едва Макс скажет слово.

Саманта взволнованно тряхнула светлыми волосами. В другом конце комнаты Энни играла со своими куклами: в одной руке у нее был клоун, в другой — кролик, и Энни вела беседу с ними. Она была полностью поглощена своим занятием и, разумеется, не слышала, о чем мать разговаривает с теткой, и не понимала значительность того, что они обсуждали.

— В том-то и дело, что я должна думать об Энни, — вслух размышляла Саманта. — Представь, что я лишу ее наследства, если не вернусь к Максу. Нет, действительно, Дороти, я делаю для нее все, но мы-то с тобой знаем, что я никогда не смогу дать ей то, что хотел дать ей ее дед.

— Но если он хотел сделать это таким образом, то незачем об этом и говорить. — Дороти совсем вышла из себя.

Саманта улыбнулась. Она представила себе сестру, бегающую по кухне с прижатой к уху трубкой. Дороти всегда начинала ходить, когда нервничала, а сейчас она разволновалась не на шутку.

— По словам Макса, Уильям был очень расстроен, когда я ушла и забрала Энни, и он придумал такой способ вернуть нас.

— Ты считаешь, что он простил своему драгоценному сыночку его выходку?

— Я даже не представляю, насколько он был посвящен в наши дела. Я, конечно, ему ничего не говорила и понятия не имею, что ему рассказал Макс. Ты же знаешь: Уильям уже был болен, когда я уходила.

— Не так уж и болен, если его хватило на то, чтобы придумать сценарий управления тобой.

— Может, и так, но он очень хотел, чтобы мы с Максом были вместе, и, составив завещание таким образом, нашел свой путь к нашему счастью.

На том конце провода опять повисло молчание. Сегодняшний дождь умыл улицы, и Саманта подумала, не пойти ли с Энни в парк, когда закончит разговор с сестрой.

— Почему-то у меня возникло ощущение, что ты уже все решила, — наконец высказалась Дороти.

— Потому что ты меня слишком хорошо знаешь и представляешь, о чем я думала всю ночь. Сейчас, пока мы с тобой разговаривали, я глядела на Энни и окончательно поняла, что не имею права лишить ее наследства. Мне кажется, оно ей очень пригодится в жизни. Она сможет путешествовать по свету, получить специальное образование… Да существует масса вещей, которые ей захочется сделать, имея деньги. Разве я посмею лишить ее этого шанса? — Саманта сделала паузу. — Думаю, она мне этого никогда не простит.

— То есть ты решила вернуться к Максу. — Это был не вопрос, а утверждение.

— Я обязана это сделать, — медленно произнесла Саманта. — Всего лишь шесть месяцев. Как-нибудь я смогу это выдержать.

— А ты подумала, как будет переживать Энни, когда ей опять придется расставаться с отцом?

— Я приложу все силы, чтобы сгладить эти переживания. Ей ведь только четыре, а в этом возрасте дети ко всему легко привыкают.

— А как его светлость вписывается во все это?

— Платонически, — резко ответила Саманта. — Несмотря на намерения Уильяма, Максу придется смириться. К тому же есть Эдна. Я не думаю, что ему что-то будет нужно от меня.

— Ты по-прежнему его любишь, ведь так? — мягко спросила Дороти.

Саманта тяжело вздохнула.

— Да, господи, помоги мне. Ты, Дороти, единственный человек на свете, которому я могу в этом сознаться. Но, несмотря на свои чувства, я ни за что не позволю Максу Андерсону опять заставить меня страдать. Поэтому буду держаться от него подальше. Всего шесть месяцев, сестричка, и я опять вернусь на Манхэттен. Только так, и никак иначе.

 

Глава вторая

Если Макс и был удивлен ее звонком, то не показал этого.

— Отец был бы счастлив, — единственное, что сказал он.

— А ты? — непроизвольно вырвалось у Саманты.

Макс только усмехнулся.

Она продолжала настаивать:

— А ты?

— Я считаю, что ты правильно поступаешь, это в интересах Энни, и потому я тоже рад.

Дурочка, горько подумала Саманта, а какого еще ответа можно было ожидать? Что бы она ни испытывала к Максу, его роман с Эдной ясно показал, что жену свою он больше не любит.

— Одно условие, — быстро произнесла она. — Не вздумай приводить в дом женщин, пока я буду там находиться. Если я еще раз увижу тебя с кем-нибудь в постели, уйду из дома без обсуждений. И если Энни потеряет наследство, то виноват будешь только ты, и однажды тебе придется ей это объяснить.

— Саманта, что касается Эдны…

— Когда ты наконец поймешь, что я ничего не желаю о ней слышать? — яростно закричала Саманта. — Я вынуждена на шесть месяцев оставить работу, не знаю, разрешат ли мне это. Может, мне вообще придется уйти.

— Пока с ними не поговоришь, ты об этом не узнаешь. — Макс сделал паузу. — Еще одно, Саманта.

— Что такое?

— Бракоразводный процесс нужно отложить на шесть месяцев.

— Что? — Саманта сжала трубку.

— Ну сама подумай. Мы не можем одновременно осуществлять примирение и бракоразводный процесс.

— Даже если примирение сплошное притворство?

— Именно. Если только станет известно, что на самом деле мы не собираемся жить вместе, Энни лишится наследства.

Подумав, Саманта сказала:

— Почему-то у меня ощущение, что я попала в ловушку.

— Не знаю, не знаю.

— По истечении шести месяцев бракоразводный процесс возобновится.

— Я же не говорю, что этого не произойдет, — ответил он так вежливо, что Саманта была готова его разорвать. Она собралась положить трубку, когда Макс спросил: — Саманта, а ты попытаешься получить удовольствие от этих шести месяцев?

При этих словах она помертвела. Она и так уговаривала себя, что единственной причиной ее согласия является это фантастическое условие, которое может обеспечить наследство для Энни. Но в глубине души она понимала, что досадно предательская часть ее натуры только и мечтает о том, чтобы вернуться в дом, где она когда-то была так блаженно счастлива. Ей придется держать себя в руках: Макс не должен знать, что ее чувства к нему по-прежнему живы. Сжав телефонную трубку, она сказала: — Удовольствие? Ты издеваешься, Макс! Я возвращаюсь по одной-единственной причине, и время для меня будет тянуться мучительно медленно.

Брайен слушал ее скептически, когда она рассказывала ему о своем решении. Его лицо побледнело от гнева. Он не мог поверить, что она даже теоретически способна рассматривать возвращение к человеку, который предал ее. Брайен приложил все силы, чтобы отговорить ее, отказываясь принимать какие-либо объяснения.

— Значит ли это, что ты прекращаешь бракоразводный процесс? Если это так, то, по-моему, ты наживаешь себе неприятности. Макс Андерсон — ничтожество. Я знаю такой тип мужчин, я сразу его вычислил, как только мы встретились.

Таким воинственным Саманта еще никогда Брайена не видела. Инстинктивно она готова была встать на защиту Макса. Но сумела подавить в себе это желание. Макс был ничтожеством с большой буквы, Брайен прав. И не имеет значения, что ей не хочется об этом слышать. Стараясь сохранять спокойствие, она твердо сказала Брайену, что не будет менять свое решение о разводе. Она не упомянула тот факт, что дело о разводе временно приостанавливается: с одной стороны, ей больше не хотелось никаких объяснений, с другой — это совершенно не касалось Брайена.

— Мы должны пожениться, как только вы разведетесь, — настаивал он.

— Нет, — тихо ответила она. — Я говорила тебе с самого начала, что мы можем быть только друзьями. Ничего не изменилось, Брайен. Твоя дружба много значит для меня, и ты прекрасно относишься к Энни, но я не готова к тому, чтобы опять начинать постоянные отношения. Мне нужно время.

— Я буду ждать тебя, — решительно заявил он.

Саманта подумала, что было бы лучше, если бы он не был таким положительным. Больше того, ей хотелось, чтобы Брайен не проигрывал так рядом с Максом. Ей нужно научится не сравнивать каждого встречного со своим мужем, который скоро станет бывшим. Иначе у нее не будет будущего.

— Не надо меня ждать, это бессмысленно, — мягко сказала она. — Я думаю, лучше тебе поискать другую женщину.

— Ну, вот мы и дома, — сказал Макс, въезжая в ворота и поворачивая на подъездную дорогу.

— Да, — ответила Саманта подозрительно спокойным голосом.

На глаза у нее навернулись слезы при виде их красивого дома. Золотисто-красные кирпичные стены ярко горели под лучами заходящего солнца, и сад был прекрасен, как всегда. Цвели розы, а трава на лужайке была сочной и густой, как ковер. Саманта резко отвернулась от Макса, обратившись к Энни, сидевшей сзади, и радуясь, что восторг малышки дает ей краткую возможность избежать внимательного взгляда мужа.

— Мы уже дома? Дома? Дома? — щебетала Энни.

Дом на Лонг-Айленде находился слишком далеко от Манхэттена, чтобы Макс мог забирать ребенка к себе: вместо этого он водил девочку в разные места поблизости от квартиры Саманты. Даже ее встречи с любимым дедушкой происходили в городе, когда Уильям чувствовал себя достаточно хорошо и находил в себе силы, чтобы сопровождать Макса. С тех пор как они с Самантой уехали отсюда, Энни здесь ни разу не была.

— Да, принцесса, — ответил севшим голосом Макс, прежде чем Саманта смогла заговорить. — Посмотри-ка, Энни, вот твои качели и твоя песочница.

— Мой собственный парк! — восхищенно удивилась Энни. — Как здесь здорово!

Взрослые заулыбались — впервые они были вместе со времени расставания.

К ним подошел поздороваться садовник, пока Макс парковал машину, а в доме их с распростертыми объятиями встретила экономка Элен. Взяв Энни на руки, она понесла ее в кухню, где ее ждали особые лакомства.

— Добро пожаловать домой, — мягко произнес Макс.

— Не надо произносить это слово, — оборвала его Саманта.

— В машине ты так не говорила.

— Ты неустанно следишь за мной. Но это не мой дом, Макс, в данных обстоятельствах это слово неприемлемо.

— От дружеских отношений хуже не станет, — задумчиво произнес он. — Напротив, это все упрощает.

— Если дружеские отношения не являются фальшивыми.

И они пошли по дому, по его большим, изысканно меблированным комнатам. У подножия винтовой лестницы, ведущей к спальням, Саманта остановилась и непроизвольно взглянула на Макса. Их взгляды встретились. Он прекрасно знал, о чем она думает, его бровь вопросительно поднялась, придавая лицу загадочное выражение.

Неся по чемодану в каждой руке, Макс начал подниматься по ступеням. Саманта решительно последовала за ним. В доме было четыре спальни, перед дверью первой из них Саманта задержалась. Это была комната Уильяма, ее свекра, где в последние годы он проводил большую часть времени.

— Никак не могу привыкнуть к тому, что его больше нет, — сказала Саманта обернувшемуся к ней Максу. — Он был основой дома.

— Да, это так.

Ей послышалась горечь в голосе Макса, и она с трудом подавила желание подойти к нему. Ей пришлось напомнить себе, что до сегодняшнего дня он прекрасно обходился без нее и будет продолжать обходиться. Эдна, напомнила себе цинично Саманта, та женщина, к которой он может обратиться за эмоциональной поддержкой.

Комната Энни была следующей. Заглянув в нее, Саманта увидела, что детская отремонтирована и заново обставлена. Стены выкрашены бледно-розовой краской, на кровати новое покрывало, а на подушке — новая кукла со светлыми кудряшками, в кружевном платье с оборочками. Кукла чем-то напоминала Энни.

Саманте стало немного не по себе.

— Так много перемен, — произнесла она, поворачиваясь к Максу.

— Я хочу, чтобы Энни была счастлива здесь, — заулыбался он, но Саманта внезапно почувствовала, как стены сжимаются вокруг нее.

— Дом для Энни там, где я, Макс.

— Конечно, — согласился он.

Когда они ехали в машине и позже, возле комнаты Уильяма, между ними возникали мгновения едва уловимой связи. Теперь же Саманта почувствовала неудобство, которое она попыталась скрыть.

Она горячо произнесла:

— Но мы здесь ненадолго, и ты понимаешь это. Ты можешь видеть Энни так часто, как захочешь, я не буду мешать тебе, но когда я уйду, она уйдет со мной. Поэтому не строй никаких иллюзий, Макс. Мы приехали ровно на шесть месяцев и, как только они закончатся, уедем отсюда.

Его взгляд не отрывался от ее разгневанных зеленых глаз.

— Ты говоришь так, будто тебя поместили в тюрьму.

Она выдержала его взгляд.

— В золотую клетку со всеми роскошными удобствами, о которых пленники даже не мечтают. Ты все продумал, не так ли? Но должна тебя предупредить, не нужно нас слишком искушать. Я не хочу, чтобы Энни скучала по этому дому, когда придет время уезжать.

— А тебе захочется уехать?

Вопрос был таким неожиданным, что Саманта растерялась и не смогла сразу ответить. Помедлив, она вымолвила:

— Да! Я не могу смириться с мыслью о том, что вынуждена находиться здесь! Если бы не воля твоего отца, ты бы тоже не хотел, чтобы я была здесь. Будь честен с собой, Макс, согласись, что тебе бы тоже хотелось, чтобы время прошло побыстрее.

Он сверкнул глазами.

— Не делаешь ли ты ошибку, когда считаешь, что тебе удается читать мои мысли? Ты этого не можешь.

Саманта быстро взглянула на него, чувствуя за его словами нечто большее, чем он сказал. Но он не продолжил, и она произнесла:

— Я привыкла считать, что понимаю тебя. Очевидно, я ошибалась.

— Совершенно ошибалась, — ответил ее будущий бывший муж.

И они двинулись дальше. Сказать, что Саманта была смущена, когда они прошли мимо гостевой комнаты, было бы преуменьшением. Ее сердце начало яростно биться, когда она увидела, что Макс входит в главную спальню. Она немного поколебалась и последовала за ним. Он уже ставил чемоданы, когда она вошла.

— Ты же понимаешь, что я не могу здесь спать.

— А где ты хочешь? — изумленно спросил Макс.

— В гостевой комнате, — быстро ответила она.

— Но это всегда была твоя спальня, — напомнил он ей. — Твоя комната.

Ее щеки загорелись румянцем, но она сумела взять себя в руки.

— Тогда мы были женаты.

— А мы и сейчас женаты.

Саманта не могла понять, как он может оставаться таким спокойным.

— Формально да, но только потому, что еще не было развода.

— Отец хотел, чтобы мы попробовали сойтись. Ты знала об этом, когда соглашалась вернуться.

Саманта огляделась вокруг, удивляясь сумбуру чувств, навалившихся на нее и лишавших ее сил. Она вспоминала… «Пока смерть не разлучит нас…» — слова, которые так много значили для нее во время венчания пять лет назад. Глядя снизу вверх на Макса со слезами счастья на глазах, она была так уверена, что они будут вместе всю свою жизнь. Она выходила замуж по большой любви, готова была исполнять все супружеские клятвы, все обязательства до конца дней своих, и ей не приходило в голову, что Макс не переживал того же. Как она жестоко ошиблась!

Восхитительная комната, с толстым ковром кремового цвета и огромным окном, выходящим в сад, однажды поразила воображение Саманты. Раньше эта комната была наполнена ее присутствием. Теперь в ней что-то неуловимо изменилось. Саманта затруднялась определить, что именно, но она стала какой-то мужской. Может быть, сказывалось отсутствие цветов, которые раньше всегда стояли на столике у окна, или фотографий, исчезнувших с комода, но комната стала другой, отличаясь от той, прежней, которую она помнила.

Голос ее слегка задрожал, когда она проговорила:

— Я вернулась сюда лишь из-за Энни. Это единственная причина, Макс. Ты должен это четко себе представлять.

— Мне казалось, ты была привязана к отцу, — тихо ответил он.

— Я любила твоего отца. Очень любила. Но мне неприятно, что он решил вмешаться в нашу жизнь. Разве ты не чувствуешь того же?

— У него были добрые намерения, — заметил Макс, оставив вопрос без ответа.

— Я знаю это и понимаю, чего он хотел. Но что касается нашего брака, то он закончился, Макс. И его невозможно восстановить, мы оба это знаем. Мне бы хотелось, чтобы с этим смирился и Уильям.

Макс неуверенно взглянул на нее.

— Скажи мне честно, твое возвращение домой ничего для тебя не значит?

— Я просила тебя не называть этот дом моим. Неужели ты не можешь понять, что это больше не наш дом? Для меня и для Энни. Это просто дом, очень красивый, но не наш.

Макс передернул плечами.

— Ну, если так…

— А если… — она глубоко вздохнула, — если у тебя есть намерение разделить эту комнату со мной, то не получится, Макс.

— А где же ты предлагаешь мне спать? — язвительно поинтересовался он.

— В гостевой комнате. Или я буду спать там.

Макс неожиданно ухмыльнулся. Его глаза вспыхнули, и от этого кровь у нее загорелась.

— Ну нет, дорогая женушка. Ты будешь спать здесь. Раз уж ты настаиваешь, я перейду в гостевую спальню — на время.

— На время? — изумилась Саманта.

— Пока ты не пригласишь меня сюда.

— После дождичка в четверг, — раздраженно ответила она; но прозвучало это не так равнодушно, как ей бы хотелось: нежность, послышавшаяся в словах Макса, задела ее.

— Гораздо раньше, как мне кажется, — с усмешкой ответил он.

— И не мечтай. Между прочим, к чему эти нежности, Макс? Мне неприятно это слышать.

— Тяжело избавиться от некоторых привычек, Саманта. Я же всегда называл тебя так.

— С тех пор прошло много времени.

— Ну не так уж и много.

Он скользнул взглядом по ее губам, тем самым взглядом, который некогда казался ей очень возбуждающим. К несчастью, он и теперь казался ей таким же. Она подавила в себе легкую дрожь.

— Слишком много! Поэтому я не смогу находиться с тобой в одной комнате.

Макс засмеялся своим низким, чарующим смехом, который она так хорошо знала.

— Лгунишка, — заключил он. — Что бы ни случилось в прошлом, кое-что не изменилось.

— Я не желаю ничего слушать! Ничего. Лучше тебе уйти, Макс.

Но он был не из тех, кто подчиняется. Он мгновенно приблизился к ней. Саманта не успела пошевелиться, как Макс обнял ее. Обдал своим теплым дыханием, и ее сердце предательски забилось так, что ей казалось, он слышит этот стук.

— Неправда, что тебе не хочется остаться в одной комнате со мной, — хрипло произнес он, приблизив к ней свои губы.

— Нет! Ты ошибаешься, Макс! Убери руки.

Он не послушался, и Саманта внезапно почувствовала жар, ее охватила лихорадка. Позже она с удивлением спрашивала себя, почему просто не отошла от него, но в этот момент ей казалось, что она не может сделать ни шагу.

— Ты думаешь, что ненавидишь меня, — мягко произнес он. — Я не буду сейчас с тобой спорить. Но не пытайся убедить меня, что ты ничего не чувствуешь, когда мы вместе. Мы оба чувствуем, Саманта. Каждый раз, когда я прихожу к Энни, я испытываю дикое, неукротимое желание схватить тебя, поцеловать, заняться с тобой любовью.

— Прекрати! — громким шепотом закричала она. — Я не желаю ничего слушать! Я не желаю слушать этого, ты что, не понимаешь?

Макс обнял ее еще крепче.

— Я понимаю, — голос его стал ниже. — Мы оба настолько голодны и у нас такое желание, что мы готовы сбросить одежду и сейчас же завалиться в постель.

— Нет! — закричала она. — Убирайся, Макс!

Он снял руку с ее плеча и взял ее лицо, приподняв его к себе.

— Это всегда было в нас обоих. Поэтому ты сейчас так неистовствуешь. Будь честна с собой, признайся в этом.

Он прав, конечно, он прав, и Саманта прекрасно знала это. Несмотря на ее злость, гнев и ярость, это всегда было частью ее, пусть примитивной частью, но сутью ее натуры, которая каждый раз, когда Макс входил в дом, требовала, чтобы она оказалась в его объятьях. Но она не позволит ему знать об этом.

А как же Эдна? — хотела спросить она, но в этот момент Макс наклонился и поцеловал ее.

Его поцелуй был одновременно яростным и мягким, нежным и страстным, таким, каким она его помнила. Но в нем появились новые, неизвестные ей качества — настойчивость и энергия. Казалось, Макс хочет наверстать упущенное время. Это странно, горько сказала себе Саманта. Он мог сколько угодно целовать кого-нибудь еще.

Она хотела оттолкнуть его, но от его поцелуев ее залила горячая волна желания, зажгла ее кровь, и она в ответ стала целовать его. Позже она вспоминала этот эпизод со смущением. Но сейчас для нее существовал лишь Макс, лишь его тело, с которым она столько времени была в разлуке. Его руки лежали на ее спине, спускались к бедрам, гладили их так, что Саманту захлестывали волны чувственности. Ее пальцы автоматически погладили его шею, скрылись в густых темных волосах. Саманте хотелось лишь одного: быть ближе к нему, ей казалось, что она все еще недостаточно близка. Она расслышала его сдавленный стон. И тут Макс поднял голову и взглянул на нее. Его глаза, обычно темно-карие, стали совершенно черными.

— Я хочу тебя, — пробормотал он глухим баритоном.

Тут же в ней вспыхнуло что-то, заставившее ее замереть, напрячься. Она тоже хотела его. Господи, как она его хотела! Но что-то вынудило ее произнести:

— Нас могут увидеть.

— Энни сейчас с Элен. А мы закроем дверь.

Саманта мгновение поколебалась, каждой частичкой своего существа стремясь к нему. В этой комнате, которую она когда-то делила с Максом, страстное желание, которое раньше было частью ее жизни, настигло ее как поток.

— Кроме того, — мягко усмехнувшись, напомнил он ей, — у нас есть на это полное право.

Ей так хотелось, так безумно хотелось позволить Максу любить ее. К счастью, в последний момент вмешалась реальность. Собрав волю в кулак, хотя ей казалось, что она никогда этого не сможет сделать, Саманта напомнила ему:

— У тебя было бы на это полное право, если бы ты сохранял верность жене.

— Саманта… — начал он, крепче обнимая ее.

Она почувствовала себя такой слабой и маленькой, ей захотелось оставаться в его объятьях и при этом помнить, что она самостоятельная.

— Нет, Макс.

— Саманта, пожалуйста. Я знаю, что ты…

— Мамочка, папочка, — раздался тоненький голосок. Они повернулись и увидели Энни, стоявшую в дверях. Ее маленькая мордашка светилась радостью. — Вы целуетесь!

— Я думал, что ты с Элен, — произнес отец.

— Я искала вас.

— Прекрасно, — пробормотала мать, выправляя дыхание.

— Послушай, Энни, — слегка раздраженно произнес Макс, — Элен едва дождалась, чтобы увидеть тебя. Почему бы тебе немножко не побыть с ней? Мы с мамой скоро придем к вам.

— Нет, — Саманта уже взяла себя в руки. Она бросила взгляд на Макса. — Я думаю, мне надо распаковать вещи, прежде чем заниматься чем-нибудь еще.

— Чем-нибудь еще? — Он прямо ответил на ее взгляд, подчеркнув интонацией смысл своего вопроса.

— Ты же слышал, что я сказала, Макс.

Маленькая ручонка ухватилась за него.

— Папочка, пойдем поиграем?

Макс перехватил ее ладошку.

— Конечно, принцесса. — В дверях он остановился и, повернувшись к Саманте, спросил: — Попозже, да?

— Никогда! — выдохнула Саманта.

— Ты передумала?

— Твои юридические мозги всегда все быстро схватывают.

— Тебе не идет сарказм, Саманта.

Саманта пожала плечами.

— То же ты говорил мне, когда мы виделись в последний раз. — Теперь был ее черед усмехаться.

Сбросив с себя верхнюю одежду, Саманта подошла к открытому окну, выходившему в сад, откуда доносился смех. Макс возил дочку по лужайке на тачке, и, судя по тому, как она заливалась смехом, им обоим было очень весело. Периодически Макс наклонял тачку, а Энни соскальзывала на землю, что вызывало новые взрывы смеха. Ребенок сиял от удовольствия. Отец аккуратно поднимал ее и опять сажал в тачку. Еще больше веселья было, когда они вдвоем бегали по саду.

У Саманты в горле стоял ком, когда она смотрела на играющих. Макс всегда был хорошим отцом, в этом его нельзя было упрекнуть. Она вспомнила, как он и раньше возился с Энни, когда она только родилась. Ей вспомнились осторожность и нежность, с которым большой мужчина поднимал маленький запеленатый комочек, брал его из ее рук и смотрел на ребенка — как будто не мог поверить, что он принимал участие в его создании.

Как ей хотелось присоединиться к ним, поиграть и порадоваться вместе с ними: с маленькой девочкой, которая была для нее центром вселенной, и мужчиной, который даже сейчас, после всего того ужаса, что он вынудил ее пережить, оставался для нее эталоном во всем — ведь именно по нему Саманта мерила всех остальных мужчин. Но она не могла присоединиться к ним. Она должна дождаться, пока Макс уйдет из ее жизни.

Помрачнев, Саманта отвернулась от окна. Подобрав одежду с кровати и развешивая ее в шкафу, она почувствовала, что ей придется приложить много сил, чтобы отгородиться от Макса прочной, глухой стеной. А сделать это ей будет нелегко.

Всем сердцем она стремилась забыть, стереть из памяти жар его поцелуев. Ее тело по-прежнему горело знакомым огнем желания. Она даже боялась представить себе, что бы произошло, не появись в тот момент Энни.

* * *

В уединении своей спальни она могла попытаться убедить себя, что не позволила бы Максу заниматься с ней любовью. Хотя голод ее тела твердил совсем другое. Она хотела его, хотела каждой клеточкой своего существа, хотела дикой и страстной любви с Максом.

Поэтому необходимо сохранять между ними дистанцию. Единственное, что ей нужно от Макса, — секс, это было ясно ей самой. Никогда уже не будет того, в чем она нуждалась больше всего на свете: его любви и преданности. Его роман с Эдной поставил жирный крест на их браке, и развод — просто вопрос времени. Никогда больше она не позволит Максу использовать ее и издеваться над ней. Очень важно, что она дала ему понять, что занималась с ним любовью в прошлом. Теперь этого не будет.

Саманта заставила себя двигаться энергичнее и навела некоторый порядок в комнате, убрала в зеркальные шкафы одежду, распаковала туалетные принадлежности и косметику, поставила на привычные места фотографии своих родственников и любимые безделушки.

В детской ей не понадобилось много времени, чтобы распаковать одежду Энни и игрушки. Оглядевшись в розовой комнате, Саманта подумала, как она отличается от крошечной комнатки, которую занимала Энни в ее квартире. В доме своего отца Энни действительно становилась принцессой. В доме матери она была обычной маленькой девочкой. Девочкой, которая вырастет в богатую женщину благодаря наследству, оставленному ее дедом.

Расправившись с делами и приняв душ, Саманта сидела за туалетным столиком, расчесывая мокрые волосы, когда знакомый голос произнес:

— Ты идешь ужинать?

Повернувшись, она увидела Макса и Энни, стоявших в дверях. На нее смотрели две пары одинаковых глаз — ни у кого не возникнет сомнения, что это глаза отца и дочери.

— Я совершенно не заметила, как пролетело время…

— Ты была занята, — Макс оглядел комнату. — Здесь стало так, будто ты никуда и не уезжала, Саманта. Все снова на своих местах.

— Ничего не осталось по-прежнему. Я уезжала и уеду опять, — голос ее дрогнул.

— Зачем нам уезжать, мамочка? — заныла Энни.

Охваченная внезапным чувством вины, Саманта взглянула на ребенка и поняла, что переживания, которые в ней всколыхнул Макс, заставили ее позабыть, что Энни слушает их и ловит каждое слово, произнесенное родителями. Конечно, она не могла понять подтекст их разговора и скрытый смысл их слов, но они ее все равно беспокоили.

— Нам с папочкой было так весело в саду, — похвасталась Энни.

— Я знаю, дорогая, я видела, как вы играли.

— А мы можем остаться здесь навсегда, мамочка? Пожалуйста, давай останемся.

Поверх ее головы Саманта увидела глаза Макса. Одна его темная бровь укоризненно изогнулась. Он не собирается приходить ей на помощь, с горечью поняла она. Глупо было с ее стороны ожидать от него чего-нибудь иного.

Она взяла дочуркины ладошки.

— Мы останемся здесь долго-долго, солнышко.

— Навсегда, мамочка?

Саманта не смогла заставить себя убить надежду, звучавшую в голосе дочери и отражавшуюся на ее лице.

— Нет, не навсегда, но очень надолго. — На этот раз она спокойно встретила взгляд Макса. — Почему бы вам с Энни не сесть за стол? Я присоединюсь к вам через несколько минут. — Таким образом она дала Максу понять, чтобы он изменил предмет разговора, отвлек ребенка.

Когда они втроем сидели в столовой за обеденным столом и ели разные вкусности, приготовленные Элен, включая жареного цыпленка, которого Энни очень любила, создалось впечатление, будто Энни с Самантой никуда не уезжали… все было таким привычным. Саманта взглянула на дочурку: ее маленькое личико светилось таким интересом, когда она слушала сказку, которую ей рассказывал отец. Сумеет ли она, Саманта, когда придет время, оторвать ребенка от отца и увезти на Манхэттен? Наверное, единственное, что может ее поддержать, — это надежда: однажды, когда Энни станет значительно старше, она сумеет понять, что ее мать думала только о ее будущем, когда они на шесть месяцев вернулись в этот дом.

— Ты фокусник, Макс.

Он вопросительно взглянул на нее.

— Могу я осведомиться, что ты имеешь в виду?

Они сидели во внутреннем дворике, в который был выход из гостиной и откуда открывался замечательный вид на воду.

После ужина Макс настоял на том, чтобы помочь Саманте уложить Энни. Для крошки это был ужасно длинный день, столько впечатлений. Но, несмотря на усталость, Энни продолжала таращить глазенки, пытаясь оттянуть засыпание насколько возможно. Макс согласился почитать ей еще одну историю, пока веки у нее не сомкнулись. Саманта накрыла ее плечики одеялом и наклонилась, чтобы поцеловать. С другой стороны кровати наклонился Макс, чтобы тоже поцеловать ребенка. И опять Саманту поразила мысль, что они стали прежней семьей, которой были когда-то давным-давно, почти год назад.

Она уже собралась уйти к себе в комнату, когда Макс остановил ее.

— Элен оставила нам кофе в термосе, — сказал он. — Давай посидим во внутреннем дворике и выпьем по чашечке кофе. А потом, если ты действительно так устала, я не буду тебя удерживать.

— Ты фокусник, — повторила Саманта. — Опять будешь исполнять один из своих трюков.

Макс засмеялся.

— Прикажешь начать доставать из шляпы кроликов? — проговорил он бархатным баритоном.

Саманта откинулась в кресле.

— Ты только этим и занимаешься! Очень плохо, что твои кролики оказываются непреодолимыми соблазнами для маленькой впечатлительной девочки.

Она не заметила, что оказалась близко к Максу, пока он не дотронулся до нее.

— А почему я слышу в голосе такие горькие нотки?

Саманта, подавляя дрожь, вытянула свою руку из его пальцев. Она боялась, что ее кожа загорится там, где он коснулся ее. Такое было с ней, когда они только встретились и впервые коснулись друг друга, когда она почувствовала, что загорается огнем. Но все это — их дружба, романтический медовый месяц, чувство вечной любви — случилось в другое время, в другом мире, в другой жизни.

Теперь она на пять лет старше. Ей двадцать пять, она лишена иллюзий, скептически смотрит на жизнь, стала мудрее. Теперь она знает, что человек, которого она считала самым близким в мире, человек, который, как она думала, любит ее, на самом деле играл с ней. Неважно, что ее чувства к нему остались такими же, как и раньше.

— Настоящий волшебник не раскрывает секреты своих фокусов. — Ее голос стал напряженным. — Но ты так прозрачен, Макс, — не для Энни, конечно, она принимает тебя всерьез, но для меня. Я ясно вижу, что ты делаешь.

— Ты огорчена, — мягко сказал он.

— Тебя это удивляет? Я же говорила тебе еще раньше, что ты не получишь опеку над нашим ребенком.

— Я не собираюсь сражаться, Саманта.

— Да, разумеется, ты для этого слишком ловок. Твой любимый способ действия — соблазнение. Ты стараешься сделать все таким чудесным и привлекательным для Энни, что она никогда не захочет уехать отсюда. У меня нет таких денег и таких ресурсов, чтобы обыграть тебя, Макс.

В мягких сумерках патио его глаза внезапно вспыхнули.

— А если она захочет остаться, разве это будет так ужасно?

Саманта мгновенно вскочила.

— Ужасно? Да, Макс, это будет ужасно! Я никогда не позволю тебе забрать у меня моего ребенка.

— Я говорил тебе, что не собираюсь сражаться за нее.

Саманта в отчаянии сжала руки и впилась ногтями в нежную кожу.

— Твоя тактика гораздо опаснее. Ты хочешь сделать так, чтобы Энни сама захотела остаться.

— Ты тоже можешь захотеть. Ты не думала об этом? — напряженно спросил он.

Саманта испытала внезапную слабость. Ноги отказывались держать ее, она медленно села.

— Это нелепо…

— Разве? Вспомни, мы же хотели попробовать восстановить наш брак.

Саманта прикрыла глаза. Картина, вставшая перед нею, была непереносима для нее. Тем более, что она была совершенно нереальной. Саманта могла только надеяться, что Макс не заметит ее слабости, но знала, что от него ничто не ускользает; недаром он стал блестящим юристом.

Ее глаза широко распахнулись.

— Нам обоим известно, что это невозможно. Твой отец имел это в виду, Макс, но он не знал об Эдне. — Осознание абсурдности того, что она говорит, пришло ей в голову лишь после того, как слова слетели с губ. — Хотя, по здравом размышлении, он, должно быть, знал. В конце концов, она твоя любовница.

— Даже так? — протянул Макс.

— По крайней мере, если ты не расстался с ней и не нашел себе кого-либо еще. Полагаю, это вполне возможно.

Макс засмеялся.

— Может, ты и права. Но тебе не кажется, что ты несколько переоцениваешь мои сексуальные возможности и мою сексуальную привлекательность?

Никто, ни одна женщина не сумеет переоценить это. Его сексуальность была потрясающей. Его привлекательность была необыкновенной. Даже дорогие рубашки и костюмы не могли скрыть ту несколько животную энергию, которая временами исходила от него. Легко понять, чем он привлек Эдну. И сейчас, хотя Саманта была так сердита на него, она с огромным трудом преодолевала желание быть с ним. Но у нее хватило сил удержаться. Хорошо бы так было не только сейчас, но и в течение всех ближайших шести месяцев.

Она резко спросила:

— Где же была Эдна целый день?

— Понятия не имею, — ответил он лаконично.

— По крайней мере, ей хватило такта не появляться здесь. Я уже говорила, Макс, если ты покажешь ее Энни, мы в ту же минуту уедем отсюда.

— Я никогда не сделаю ребенку больно.

— А мне? Одного раза для меня больше чем достаточно. Я не могу помешать тебе видеться с твоей любовницей, но не хочу, чтобы она была рядом со мной или моим ребенком.

— Почему ты не позволяешь рассказать тебе об Эдне? — напряженно спросил Макс.

— Потому что не о чем говорить.

— Ты не права, Саманта.

— Ты сомневаешься в моем рассудке? Я все видела. И я знаю, что мне это не приснилось. Неужели ты искренне думаешь, что я могу это когда-нибудь забыть, Макс? Ты и Эдна в постели, в объятьях друг друга.

Воспоминания были острыми, как всегда, так же как и боль, которая подступила вместе с воспоминаниями. Она не становилась слабее со временем. Саманта не могла себе представить, что сможет выдержать, увидев вместе Макса и Эдну опять.

— На самом деле все не так, как тебе кажется, Саманта.

— Вполне вероятно. Но это неприменимо в данном случае. Может, я слишком испорченна, Макс, но, насколько я понимаю, если мужчина и женщина находятся вместе в постели, это означает только одно.

— Ты считаешь, что они должны заниматься сексом.

Саманта почувствовала в его словах ловушку.

— Да, или по крайней мере собираются заняться им, — твердо заключила она. — Все, Макс, я не желаю видеть Эдну.

— Никогда?

— Никогда, — подтвердила она. — По-моему, я прошу не слишком многого.

— Ты знаешь так же хорошо, как и я, что я не могу тебе ничего гарантировать. Мы с Эдной вместе работаем. Но ни в коем случае я не хочу унизить тебя, Саманта.

Она подозрительно взглянула на него.

— Это обещание?

— Будем считать, что это лучший ответ, который я могу тебе дать. — Его усмешка привела ее в ярость.

Ей нужен был совсем другой ответ. Но на сегодня она сумела добиться только этого, поняла Саманта.

 

Глава третья

— Саманта…

Она пошевелилась, лежа под одеялом. Он произнес ее имя так нежно, как делал это раньше, будя ее по утрам. Только через мгновение она осознала, что это не сон.

Саманта услышала его шаги, Макс подошел к кровати, и она почувствовала, что он стоит рядом с ней, почувствовала тепло его тела, и ее тут же охватило желание. Еще не проснувшись окончательно, Саманта инстинктивно была готова обнять его. А потом вспомнила, почему оказалась в этом доме. Заставив себя лежать неподвижно, она сумела замедлить дыхание, притворяясь спящей в надежде, что Макс поверит и уйдет.

Так и произошло. Через какое-то время Саманта услышала, как закрылась задняя дверь дома, и до нее донесся звук отъезжающего автомобиля.

Интересно, поверил ли он, что она спала? Теперь она уже не сможет заснуть. Она так хотела, чтобы он обнял ее. Желание вызвало у нее почти физическую боль, голод, который не скоро пройдет.

А что же Макс? Он был уже по дороге на станцию, где садился в поезд до Манхэттена, не подозревая о смятении, которое вызвал в ней. Он сейчас думал о работе. Если у него и возникло какое-то желание, он забудет о нем, как только увидит Эдну.

Эдна… Лучше не думать, но как заставить себя не думать об этом постоянно? Ей нужно думать совершенно о другом, у нее и так достаточно забот. Откинув одеяло, Саманта вылезла из кровати.

Когда через несколько минут она вошла в детскую, дочь как раз проснулась. Обхватив мать за шею, она радостно закричала:

— Мы все еще здесь!

— А где же, по-твоему, мы должны быть, дорогая? — выдавила из себя улыбку Саманта.

— В квартире. — Мордашка у Энни сразу погрустнела, и Саманта невольно почувствовала себя виноватой.

Крепко обнимая малышку, она зарылась подбородком в ее мягкие спутанные волосики.

— Да, мы здесь, Энни. Будешь кушать?

— Да!

— Тогда пойдем в кухню, и я приготовлю тебе завтрак.

Энни извивалась у нее в руках.

— А можно я поиграю с папочкой?

— Он уехал на работу.

— А потом он приедет?

Как беззащитен ребенок, горько подумала Саманта. А вслух сказала:

— Да, Энни, конечно. Пойдем вниз, крошка. Я сделаю тебе оладушки, хочешь?

Довольно взвизгнув, девочка побежала впереди нее вниз по ступеням. В кухне их встретила улыбающаяся Элен. Там было тепло, воздух наполнен дразнящими аппетит ароматами.

— Ласточка моя, — заворковала Элен, протягивая руки к Энни. — Скажи-ка мне, ты любишь горячие булочки? Я испекла целый противень булочек с черникой специально для тебя. И приготовила стакан молока. Будешь, Энни?

Моментально забыв об оладьях, которые ей обещала мать, Энни радостно закивала.

Элен обернулась к Саманте:

— А вам тоже булочки и кофе, миссис Андерсон?

Миссис Андерсон… Хотя Саманта и сохранила за собой фамилию мужа, но, услышав ее из уст экономки, была слегка ошарашена — она уже отвыкла от такого обращения. Решив не думать об этом, она улыбнулась и поблагодарила:

— С удовольствием. И, пожалуйста, Элен, называйте меня просто Саманта.

Она стала доставать чашки из шкафа, когда к ней подошла Элен и, забрав их, сказала:

— Вам не нужно делать это самой.

Саманта смутилась.

— Спасибо, Элен, но я привыкла делать все сама, пока не жила здесь.

— Но теперь вы вернулись, а это моя работа, — просто ответила ей женщина. И, посмотрев на Энни, тихо добавила: — Мы все так рады, что вы вернулись. Особенно мистер Андерсон.

Мистер Андерсон прекрасно обходился и без меня, насмешливо подумала Саманта. Вряд ли Элен известно о роли Эдны в его жизни. Хотя, если ее спросить, может, она и расскажет какие-то подробности. Неудивительно, если та оставалась здесь ночевать. Саманта не заметила никаких свидетельств этого, но Эдна могла просто убрать следы своего присутствия. Саманта все и так хорошо знала. Зачем спрашивать Элен?

К полудню она почувствовала какое-то беспокойство. Саманта уже привыкла к другому образу жизни. Будильник поднимал ее на рассвете. В будние дни она торопилась встать, собрать себя и Энни, чтобы отвезти девочку в детский сад и успеть вовремя на работу. В выходные были разные программы: после похода за продуктами и прочих домашних дел, если Макс не забирал Энни, Саманта шла с ней в парк или зоопарк или на один из множества праздников и парадов, проходящих на Манхэттене. Так или иначе, день у нее был заполнен. А пробыв здесь сутки, она не знала, чем себя занять.

— Я пойду работать, — сообщила она Максу вечером.

Он взглянул на нее, оторвавшись от кофе. Саманта опять решила подождать с обсуждением этого вопроса, который целый день обдумывала, до тех пор, пока Энни уляжется и заснет.

— Я думал, что ты договорилась.

— Да, но я все равно хочу работать. Пусть не на Манхэттене. Можно попытаться найти работу здесь поблизости.

— На целый день? — резко спросил он.

— Можно на неполный день.

— Мне это не нравится, Саманта.

— Извини, Макс, но мне все равно нужно работать.

— А как же Энни? — В глазах у него был странный блеск.

— С ней все в порядке. Утром звонили из детского сада. Ты, кажется, договаривался с ними еще до нашего приезда.

— Я думал, что ей захочется побыть с детьми, — объяснил он.

— Ты прав. Она такая общительная, любит играть с детьми. Но сначала я сама должна посмотреть, Макс. Если мне там понравится… тогда мы отдадим ее туда, и по утрам я буду свободна.

Макс раздраженно поставил чашку.

— Мне кажется, ты и так можешь занять себя.

У него всегда были консервативные взгляды на семейные отношения. Поэтому Саманту не удивило его сопротивление. Она твердо выдержала его недовольный взгляд.

— Чем же, по-твоему?

Макс наклонился к ней.

— Тем, чем занимается любая женщина в свободное время. Магазины, картинные галереи, кофе с подругами. Аэробика.

Саманта не могла сдержать улыбку.

— Ты говоришь об узком круге избранных женщин. Это не реальная жизнь, Макс. Это мир, в котором есть кому заботиться о женщине, обычно потому, что она этого хочет, но иногда даже если и не хочет. Пока меня не было здесь, я многому научилась.

— Я понял. Но ты как раз и принадлежишь к этому узкому кругу.

— Принадлежала.

Он задумчиво взглянул на нее.

— Тебе не нравятся галереи и аэробика?

— Не в этом дело. Мне нужно занятие, к которому я привыкла. И которым опять займусь, когда придет время.

— Ты можешь ходить по магазинам, — предложил он.

— У меня есть все, что нужно. И у Энни — тоже. А кроме того, мой бюджет предусматривает только самые необходимые покупки.

Макс напрягся и посуровел.

— По-моему, я тебе никогда ни в чем не отказывал. Ты сама решила не брать мои чеки.

— Мне не были нужны твои деньги раньше, не нужны они мне и сейчас. Ничего не меняется.

— Бессмыслица, — коротко бросил он.

Саманта почувствовала, что закипает от раздражения.

— Не пытайся унизить меня, Макс. Я этого не позволю.

— Я не пытаюсь унизить тебя. Но я никогда не понимал, почему ты не принимаешь от меня поддержку. Я всегда хотел и хочу, чтобы ты брала деньги.

Саманта поставила чашку.

— Я тебе уже говорила, Макс: после всего, что произошло, я не хочу иметь дело ни с тобой, ни с твоими деньгами.

— Пусть будет так, но зачем тебе работать? — Он был рассержен.

— Я хочу этого, — упрямо повторила она.

Он схватил ее за руку.

— Ты работала, когда мы жили порознь, но теперь мы опять вместе. Я обеспечиваю вас с Энни. И не нужно заводить споры об этом, Саманта, — резко произнес он.

В том, как он держал ее, даже отдаленно не было ничего, напоминающего любовные объятья, и все равно Саманта не могла унять дрожь, охватившую ее. Заставив себя сосредоточиться, она сказала:

— Мы будем вместе только шесть месяцев. И все это время я буду работать — независимо от того, нравится это тебе или нет, Макс.

Было ясно, что Макс совершенно не разделяет ее точку зрения.

— Ты думаешь, я возьму деньги за дом или еду? Ты так думаешь? Если так, то ты не в своем уме.

Вырвав руку — ей для этого потребовалось больше усилий, чем казалось, — Саманта бросила на него растерянный взгляд.

— Может, и не возьмешь. Но я привыкла быть независимой. Для жизни нужны деньги, и я не могу бросить работу.

— Тебе не нужны деньги. Господи, Саманта, что мне сделать, чтобы ты поняла? — напряженно произнес он. Было видно, что он с трудом сдерживается.

— Это ты не понимаешь, Макс. Жизнь здесь дает мне некоторую передышку. Я смогу сохранить часть денег. Но неплохо бы накопить кое-что на будущее, когда мы с Энни отсюда уедем.

— А что будет с Энни? Что будет с ней, когда ты пойдешь работать?

— Я говорила тебе — она будет в саду с утра, а после обеда я буду забирать ее. Если я задержусь, а я не стану устраиваться на работу, где мне придется часто задерживаться, Элен с удовольствием присмотрит за ней.

— У тебя на все готовы ответы, не так ли? — резко бросил Макс.

Когда-то эти его слова могли бы задеть Саманту, но не теперь.

— Энни не будет против, — спокойно ответила она. — Ей будет не хуже, чем раньше, когда мы с ней жили на Манхэттене.

Макс угрюмо взглянул на нее. Рот у него был сжат, линия подбородка затвердела. Недовольство проявлялось в каждой черте красивого лица, но Саманта не обращала на это внимания. В прежней их жизни — теперь казалось, что это было в другом мире, — она делала все, лишь бы угодить ему, даже зная, что он не прав. Но, призналась она себе, удовлетворения от мысли, что она больше не зависит от одобрения мужа, Саманта не испытывала.

— У тебя действительно на все готовы ответы, — пробормотал он, остановив вопросительный взгляд на ее губах. — Раньше мне казалось, что я знаю тебя, Саманта. Теперь же я не представляю, чего от тебя ожидать.

— Ты считаешь, что я загадочная женщина?

— Некоторым образом.

— Мне это нравится.

Макс вдруг взял ее за руку.

— Мне это тоже нравится, — неожиданно произнес он.

— Боже святый! — удивленно воскликнула Саманта.

— Даже если я не знаю, о чем ты говоришь.

Он собирается поцеловать меня, испуганно подумала Саманта. Она хотела этого, но что-то заставило ее отклониться назад. Она откинула голову, чтобы видеть его.

— Это означает, что тебе все равно, буду ли я работать?

— Нет.

Она безуспешно попыталась оттолкнуть его.

— Макс…

— Ты уже все решила, поэтому не будем больше об этом спорить.

— Хорошо! — Саманта взглянула на него, пытаясь скрыть смущение. Через мгновение она добавила: — Пожалуй, я лучше пойду к себе.

Макс обнял ее, она почувствовала его тепло.

— Нет, не так быстро.

Ее сердце застучало.

— Ты сам сказал, что нет смысла говорить об этом. А я осталась только поговорить.

Он провел рукой по ее спине.

— Ты выиграла, Саманта. Разве ты этого не понимаешь? Мне не нравится, что ты намерена работать. Я не изменил своего мнения на этот счет. Но сейчас я хочу поцеловать тебя.

— Макс… — укоризненно произнесла она.

— Ты не представляешь, как ты сейчас обольстительна. Твои слова рассердили меня. Но они же заставили меня восхищаться тобой.

И он стал целовать ее с голодной страстью, как накануне. Через несколько секунд она стала отвечать на его поцелуи, хотя внутренний голос тихо напоминал ей, что она решила этого не делать.

Когда они перевели дыхание, Саманта сумела спросить:

— А что скажет Эдна?

— Она здесь ни при чем, — резко отреагировал Макс.

Он опять потянулся к ней, но Саманта уже вернулась к реальности, ощущение которой она потеряла.

— Так ли это? — напряженно спросила она.

— Ты прекрасно знаешь, что так. Если не знаешь, то знай.

— Мне ничего об этом не известно, — горячо сопротивлялась Саманта. — Если, конечно, ты ее также не обманываешь.

— Мы говорили об этом вчера.

— Но ты мне так и не ответил. — Отойдя на шаг назад, она продолжила: — Ну и как? Обманываешь ее?

Теперь Макс был от нее достаточно далеко, чтобы Саманта могла видеть огонек, зажегшийся в его глазах.

— Только не говори мне, что ты заботишься об Эдне.

— Я ее не выношу.

— Зачем же тогда спрашиваешь?

— Из любопытства.

— И только?

— Абсолютно! Мы вскоре разведемся. Так что еще может двигать мною?

— Ты все еще моя жена, Саманта, — резко произнес Макс.

Она засмеялась.

— Ты постоянно мне об этом напоминаешь.

— И буду напоминать, — сказал Макс, пытаясь опять приблизиться к ней.

Саманта сумела воспротивиться ему.

— Мне это неинтересно, Макс.

— Но тебе это было интересно пару минут назад. Более чем интересно, — насмешливо произнес он.

Саманта глубоко вздохнула.

— Можешь считать, что теперь я вернулась в свое обычное состояние и мне неинтересно.

— Ты лжешь, Саманта.

— Не пытайся обманывать себя, Макс.

Но она лгала. Когда она закрыла за собой дверь спальни, ее тело трепетало от неутоленного желания.

Саманте сразу понравился детский сад, как только она туда пришла. Он был маленький, уютный и солнечный, с рисунками и постерами на стенах, с полочками, заполненными игрушками, и с тремя доброжелательными воспитательницами, которые приветствовали Энни. Общительная Энни сразу же присоединилась к детям из своей группы.

Теперь по утрам Саманта была предоставлена сама себе и начала искать работу. Через три дня она набрела на офис Хью и Мартина Роулэндов, братьев-архитекторов. Они предложили ей работу, отвечающую ее требованиям.

В этот вечер Макс приехал домой раньше обычного. Еще из офиса он позвонил Элен и сказал, чтобы она не готовила обед. Переодевшись в джинсы и футболку, он сообщил Саманте и Энни, что поведет их обедать. Ребенок был счастлив, когда они припарковались у ресторана быстрого обслуживания.

— Это не в твоем стиле, — сухо заметила Саманта, когда они входили внутрь.

Макс бросил на нее яростный взгляд.

— Мы так давно нигде не были вместе. Что ты можешь помнить о моем стиле?

Она взглянула на него.

— Антрекот и бутылка вина. Свечи и тихая музыка. Метрдотель за твоей спиной.

— Тебе нравится мой стиль?

Он положил руку ей на плечо, когда они шли к столику в углу. Случайное прикосновение, ничего особенного, но кожа у Саманты загорелась огнем.

— Ты даришь девочке особые ощущения, — легко сказала она.

— Да? — неуверенно протянул он. — Сегодня вечером я хочу предложить особые ощущения другой девочке. Женщине. — Он посмотрел сверху вниз на Энни. — Что вам угодно, принцесса? Гамбургер? Картофель фри? Мороженое? Может быть, еще что-нибудь?

— Да-да-да! — восторженно закричала Энни, в то время как мать сказала:

— Не переусердствуй, Макс. Не нужно доводить ее до расстройства желудка.

— А ты, Саманта, что будешь ты?

— А почему бы тебе не выбрать самому? — предложила она.

— Я думал, что нахожусь в компании независимой женщины, — съязвил он.

— Так и есть. — Она насмешливо смотрела на него. — Но иногда ей надоедает независимость.

— Скажи-ка мне, принцесса, — Макс взял Энни за руку, — а почему бы тебе не пойти со мной, чтобы сделать заказ?

— Да, — опять радостно согласилась девочка.

Саманта наблюдала, как они идут вместе. Макс такой энергичный, в облегающих джинсах. Когда он одет так, по нему не скажешь, что он процветающий адвокат, который быстро приобрел известность и сделал себе имя. С таким налетом грубости и сексуальности он мог быть и ковбоем, и кинозвездой.

Любая женщина гордилась бы таким мужчиной, как Макс, подумала Саманта. Но теперь он вовсе не ее мужчина. Странно, что ей до сих пор приходится напоминать себе об этом. Странно также, что его близость до сих пор имеет над ней такую власть и зажигает ее. Всем сердцем она желала, чтобы это было не так.

Они вернулись к столу. Макс нес поднос с едой, смеялся и шутил с Энни. Саманта думала о том, как он воспримет ее новости.

— Посмотри, что мы принесли, мамочка! — затараторила Энни.

— Надеюсь, ты будешь довольна, — сказал Макс, ставя поднос на стол. — Тебе всегда нравилось мягкое мороженое.

— И сейчас нравится. — Саманта не стала говорить ему, что ей все равно, что есть. Гораздо важнее, что они опять вместе, одна семья.

Если бы она не любила Макса так сильно! После его предательства она была уверена, что ее любовь к нему умерла. Но это не так. А сейчас она сомневалась, что это вообще произойдет.

Она ковыряла ложкой мороженое. По другую сторону стола Энни вгрызалась в картофель фри с такой яростью, будто не ела целую вечность.

Макс сел рядом с Самантой… так близко, что касался ее ногой. Он постепенно подвигался к ней все ближе. Ей казалось, что он чувствует, как вздрагивает ее тело от его прикосновений.

— Ты ничего не ешь, — напомнил ей Макс.

Она подняла на него взгляд.

— Я совершенно не голодна.

— Ты что-то задумала, Саманта? — Вопрос прозвучал неожиданно и как бы невзначай, но внимательный взгляд говорил об обратном.

Она положила ложечку.

— Я нашла работу.

Наступило продолжительное молчание, а потом Макс констатировал:

— Тебе потребовалось немного времени.

— Да, совсем немного.

— Хочешь рассказать мне об этом?

Саманта передернула плечами.

— Если тебе интересно.

— Меня интересует все, связанное с тобой, Саманта, — протянул он, и ей стало не по себе. Нервы были так напряжены, что ей захотелось увеличить расстояние между ними, но отодвинуться было некуда. Тихо, чтобы их не услышала Энни, Макс сказал: — Я не кусаюсь. А теперь расскажи мне о работе.

Саманта гордо вскинула голову.

— Я буду работать у братьев-архитекторов по фамилии Роулэнд.

— Никогда о них не слышал.

— Очень милые молодые люди.

— Действительно? — тон его стал резким.

Саманта посмотрела на него с вызовом.

— Чрезвычайно милые.

— Хорошо, — коротко бросил он. — А в чем будут состоять твои обязанности?

— Я буду секретарем-референтом. Они оба еще очень молоды и не вполне владеют искусством делопроизводства, так что им нужен человек, который станет выполнять множество разных вещей. Я буду одновременно и секретарем, и администратором. Они говорят, что со временем научат меня разрабатывать пилотные проекты. По-моему, это неплохая работа, Макс. — Она взглянула на него. — Жаль, что я смогу проработать у них лишь несколько месяцев.

Макс проигнорировал ее последние слова, и Саманта почувствовала разочарование. А чего еще она ждала?

— А по какому графику ты будешь работать? — напряженно поинтересовался он.

— Только по утрам, — ответила она. — Четыре раза в неделю для начала, я сама могу выбрать дни. Днем я буду с Энни. Как раз такую работу я и искала. — Макс надолго замолчал, и Саманта нерешительно взглянула на него. — Ты ничего не хочешь сказать? — спросила она наконец.

— Только одно.

Саманта замерла. Неужели Макс хочет разрушить ее планы? Она будет сражаться до конца, если он попытается это сделать. Он взял ее за подбородок и повернул ее лицо к себе.

— Макс…

— Почему ты такая испуганная? — спросил он, явно забавляясь.

— Ты удивляешь меня. — Но оба они знали, что на самом деле происходило нечто большее. Он по-прежнему держал ее за подбородок, и его палец начал медленно поглаживать ее лицо таким эротическим движением, что Саманта затаила дыхание. Она медленно пробормотала: — Энни…

Макс тихо ответил:

— Она целиком занята своим картофелем. Кроме того, почему она должна думать, что есть что-то предосудительное в том, что ее отец дотрагивается до ее матери?

Саманта заставила себя встретиться взглядом с Максом.

— Она — нет. Так же как она не может понять про Эдну… Она для этого слишком мала.

— Она и не должна.

— Ну, это как посмотреть… Убери руку, Макс. — Когда он послушался и убрал, она продолжила: — Что ты скажешь по поводу работы?

— Только одно условие.

Она посмотрела на него с возмущением.

— У тебя нет права устанавливать условия, Макс.

В ответ он бросил лукавый взгляд.

— Ты же не дослушала меня.

— Хорошо.

— Ужин на двоих в ресторане по моему выбору на твою первую зарплату.

Саманту внезапно охватила радость.

— Идет!

— Антрекот и бутылка вина?

— И десерт.

— А твоей зарплаты хватит?

— Несомненно.

Они посмотрели друг на друга и засмеялись. Это был один из моментов их прежней жизни, которая давно исчезла.

Потом они взглянули на Энни и снова одновременно рассмеялись. Лицо и руки ребенка были перепачканы кетчупом. Конечно, она не слышала ни слова из того, о чем говорили родители. У нее было другое занятие. Она наслаждалась.

— Ну, ты же и вымазалась! — продолжая смеяться, сказал ей отец. — Пусть мама вытрет тебя, пока я схожу и принесу тебе мороженое.

Когда Макс вернулся со стаканчиком мороженого, Саманта извела целую гору салфеток и Энни стала относительно чистой. Теперь родители занялись только ребенком, рассказывая ей сказки и смешные истории.

Энни наслаждалась, но не меньше была довольна и Саманта: в этот вечер они трое опять были семьей, и неважно, что это только казалось.

Она уже собралась идти спать, когда Макс остановил ее:

— Между прочим, Чарлз и Нора Лэнгли в ближайшие дни устраивают коктейль.

Чарлз Лэнгли был одним из учредителей юридической фирмы Макса.

— А какое это имеет отношение ко мне? — спросила Саманта.

— Прямое, раз ты пойдешь со мной. — И в ответ на ее недоуменный взгляд Макс добавил: — Тебя что-то смущает?

Неужели ему нужно еще объяснять, с горечью думала Саманта. Эдна работает у них, и Макс прекрасно знает, что Саманта не хочет с ней встречаться.

— Я не пойду, Макс.

— Я хочу, чтобы ты пошла, Саманта. Все будут с женами.

— Поскольку я только формально являюсь твоей женой, можешь обойтись без меня, — отрывисто бросила она.

— Не только формально. Особенно теперь, когда мы решили отложить развод. — Его голос звучал так же отрывисто. — Это очень важно для меня. Там будут только компаньоны, и я хочу, чтобы ты была со мной.

Она с сомнением взглянула на него.

— Только компаньоны?

— Только.

Это была большая юридическая фирма, насчитывавшая около пятидесяти компаньонов и много служащих. Эдна была служащей.

— Я все-таки думаю, что мне не стоит идти…

— Я уже предупредил, что ты будешь.

Саманта негодующе затрясла головой.

— Как ты мог, Макс? У тебя нет никакого права что-то обещать, не посоветовавшись со мной. Мне жаль, но тебе придется найти способ объяснить мое отсутствие.

Сократив расстояние между ними, Макс взял ее за плечи.

— Подумай, как это будет выглядеть, если я приеду без тебя, — спокойно проговорил он.

Саманта возмутилась:

— Ты всем рассказываешь об условиях нашего перемирия?

— Подробностей никто не знает, но всем известно, что мы опять вместе. Я не могу держать это в секрете.

— И все знают о завещании твоего отца? — с любопытством спросила она.

— Знает только Стэн Мэнсон. Он — поверенный отца. Поэтому знаком с условиями завещания. — (Саманта помнила Стэна Мэнсона — старого друга Уильяма Андерсона.) — Стэн знает, чего отец добивался, поставив это условие. Я думаю, ему не понравится, если он решит, что мы притворяемся, будто опять живем вместе, а не делаем честной попытки восстановить наш брак.

Саманта выскользнула из рук Макса. Ей нужно было подумать, а она была совершенно не в состоянии это делать, находясь в его объятьях.

— Кажется, в завещании твоего отца сказано гораздо больше, чем я сначала поняла, — наконец огорченно признала она. — Я не понимала, что сюда вовлечены и другие люди.

— К другим относится только Стэн. В чем дело, Саманта? Ты же вернулась ради Энни. Это не меняется, не так ли?

— Нет, — обреченно согласилась она. — Это единственная причина, по которой я здесь. Единственная причина, Макс.

— Я это понял, — саркастически произнес он. — Так что ты решила насчет коктейля?

Но сейчас она была не готова дать ему ответ. Саманта чувствовала, как пространство вокруг нее сжимается, стены давят на нее. Подобного она раньше не испытывала.

 

Глава четвертая

Макс засмеялся.

— Так они двойники?!

— Можно и так сказать. Хью и Мартин. Два маленьких человечка, с яблочными щечками и миллионом веснушек, очень похожи друг на друга, хоть и не близнецы. Мне бы очень хотелось, чтобы ты увидел их, Макс. Они такие безалаберные! Я обожаю их обоих.

Макс отпил глоток вина. Поставив бокал, он сказал:

— Тебе действительно нравится твоя работа?

— Очень! И платят хорошо, и работа хорошая. Но более всего мне нравится, что моя голова занята, я при деле и мое чувство собственного достоинства растет. — Она встретилась с ним глазами. — Неужели ты не понимаешь, как это для меня важно?

— Ты никогда не говорила мне об этом. Почему?

Саманта задумчиво повертела в руках бокал.

— Я сейчас впервые высказала эту мысль, — наконец призналась она. — Ты помнишь, сколько лет мне было, когда мы поженились?

— Как я могу этого не помнить? Тебе тогда только исполнилось двадцать.

— Ты прав. А ты был на десять лет старше. Адвокат, делающий карьеру. Более зрелый и более умный, чем я, умудренный жизненным опытом. Моя жизнь совершенно изменилась. Я давно потеряла родителей, но у меня были дедушка и бабушка. И сестра. Пока Дороти не вышла замуж, мы всегда были с ней вместе.

— Совершенно не похоже на мою жизнь, — вставил Макс.

Саманта на мгновение замолчала. Она знала, что Макс думает о своей сестре. Мелиссе, но не стоило сейчас говорить об этом.

— Из беззаботной девушки, у которой в мыслях не было ничего, кроме развлечений, я вдруг превратилась в замужнюю женщину, которой нужно вести большой дом, встречаться с клиентами и другими юристами, иметь мужа, превосходящего ее во всем. Ты можешь себе представить, что я чувствовала, Макс?

Он, не отрываясь, глядел в ее лицо, пока она говорила, и внимательно слушал.

— Я думал, что ты любишь меня.

— Да, я любила! Я по уши была влюблена в тебя! Ты вошел в мою жизнь на той вечеринке, помнишь? И мне все не верилось, что я тебя интересую.

— Что ты меня интересуешь? — Он резко засмеялся. — Я прекрасно помню, как ты играла в волейбол с теми парнями, которые гораздо больше были увлечены тобой, чем мячом. Их нельзя осуждать. Ты была великолепна. Твои волосы развевались вокруг лица, а смех звучал как музыка. Мяч упал далеко от тебя и подкатился ко мне. Я поднял его и, когда ты его у меня забирала, в первый раз увидел твои глаза. Они были такими огромными, зелеными и сверкающими! А когда ты улыбнулась и поблагодарила меня, я почувствовал, что мое сердце пронзила молния. Я понял, что без этих глаз не смогу жить, и пригласил тебя поужинать со мной. — Он помолчал и улыбнулся ей. — Все остальное, как говорят, уже история.

Саманта с любопытством взглянула на него.

— К сожалению, история на этом не кончается.

— Только начинается. — Он сжал губы, глаза стали холодными. — Но ты говорила мне о своей работе, почему она так важна для тебя. Я хочу услышать продолжение.

— Коротко или в развернутом виде? — помолчав, спросила она.

— Как потребуется для того, чтобы рассказать все.

— Хорошо. Когда я ушла от тебя, мне пришлось учиться быть независимой. Причем учиться сразу. Нелегко быть одинокой матерью. Не хватает денег, трудно сводить концы с концами, слишком много обязанностей. Но когда я осталась одна, как бы трудно это ни было, я стала самой собой. И мне было хорошо, Макс. На самом деле.

Во время рассказа глаза ее блестели, и наблюдающий это мужчина подумал, что никогда она так не оживлялась, не выглядела такой хорошенькой, привлекательной, такой… обольстительной. Ему захотелось немедленно вытащить ее из ресторана и отнести в кровать. С прежней Самантой он мог это проделать. И проделывал неоднократно. Не раз бывало во время посещения ресторанов, что между ними пробегал огонек желания и разгорался с такой силой, что они оставляли еду на тарелках и бросались домой, сдирая с себя одежду по пути к спальне. Но эта очаровательная женщина, сидящая напротив него за столом, была совсем другой, новой Самантой, и ему еще нужно было завоевать ее доверие и любовь прежде, чем он сможет позволить себе предложить ей нечто экстраординарное.

Саманта заметила некоторую странность в выражении его темных глаз. Ее занимало, о чем он сейчас думает. Хочет уговорить ее отказаться от работы или воздвигнуть какие-нибудь препятствия? Но она твердо будет стоять на своем.

— Ты понимаешь, Макс? — в ее голосе послышалось напряжение.

— Мне кажется, да. — Он внезапно улыбнулся. — Расскажи-ка мне побольше о братьях.

Саманта слегка вздохнула:

— Они — прекрасные архитекторы. Я знаю это, потому что видела некоторые их работы, как готовые здания, так и строящиеся. У них есть воображение и фантазия. И в то же время они абсолютно неорганизованны. В офисе у них жуткий бардак. Удивляюсь, как они ухитряются в нем разбираться и хоть что-нибудь там отыскать. Книги и бумаги разложены повсюду, нельзя найти свободного места для работы.

— А потом пришла ты и навела некоторый порядок в их жизни.

— Правильно. Ты не представляешь, как они мне благодарны. Они настояли на том, чтобы заплатить мне очень-очень много в конце первой отработанной недели.

— И поэтому мне был предложен такой фантастический ужин! — Макс одарил Саманту своей завораживающей улыбкой, которая тут же находила путь к ее сердцу каждый раз, когда она ее видела.

Она ощутила себя женщиной — такой живой и привлекательной, какой не ощущала себя уже давно.

Ужин, который им подали, — медальон из говядины с сочными креветками и мелкими картофелинками — был замечательным. Весь вечер был особенным. Саманта глядела на Макса сквозь мерцающее пламя свечей, и на нее накатывали волны то величайшей любви к нему, то величайшего сожаления.

С каждым днем ее чувства к Максу становились все сильнее. Он был не только самым красивым мужчиной, которого ей приходилось когда-либо встречать, но и самым роковым. И конечно, самым сексуальным. Каждой клеточкой своего существа она стремилась опять стать частью его жизни, опять стать его женой по-настоящему.

Но этого никогда не будет.

Пока Саманта говорила, она отложила столовые приборы, которые до того держала в руках. Теперь она опять взяла их и отрезала кусочек мяса. Но ей показалось, что еда утратила свой вкус и привлекательность.

— Почему ты вдруг погрустнела?

Саманта посмотрела через стол на того, кто вскоре станет ее бывшим мужем.

— Погрустнела?

— На мгновение мне показалось, что тебе нравится здесь. А потом сразу все изменилось. Ты так уныло взялась сейчас за еду, что мне пришла в голову ужасная мысль, что с гораздо большим удовольствием ты воткнула бы этот нож в меня, а не в мясо.

— Как драматично, — съязвила она.

— Разве я не прав?

— Я слишком цивилизованна, чтобы сделать нечто подобное, — ответила она.

— Но это не значит, что у тебя не могут возникать нецивилизованные мысли.

Саманта непроизвольно усмехнулась.

— Хочешь сказать, что мне не удалось их от тебя спрятать?

И никогда не удавалось! Ее любимый Макс прекрасно знает ее, но он не знает, как сильно она его любит, и не узнает. Ему незачем знать. Более того, нужно, чтобы он не знал. Очень скоро их разведут — процесс возобновится, как только она уйдет от него. Сердце ее разбито, но она не хочет, чтобы ему это было известно.

— Прячешь свои мысли? — весело спросил Макс: Неужели ты не понимаешь, что я знаю тебя очень хорошо, пожалуй, лучше, чем ты знаешь себя? Скажи-ка мне, — Макс наклонился над столом и накрыл своей ладонью ее руку, — почему бы нам не заключить перемирие?

Сердце Саманты застучало сильнее, и она легко согласилась:

— Хорошо, на сегодняшний вечер.

У Макса была такая теплая рука, и это тепло стало для нее роковым, пламя страсти охватило ее. Его глаза не отрывались от ее лица, переходя на ее губы, как бы целуя ее.

— На сегодняшний вечер, — наконец согласился он. Через мгновение он добавил глуше: — На всю ночь, Саманта?

Она осторожно вытянула руку, а сердце забилось загнанной птицей.

— Нет, только на вечер, — возразила она дрогнувшим голосом.

— А почему не на всю ночь? — В его тоне безошибочно угадывались соблазняющие нотки.

Ей потребовалось усилие, чтобы остаться неподвижной.

— Ты говоришь глупости.

— Я? — удивился Макс.

— И прекрасно это знаешь.

— Давай я скажу тебе, что я думаю, Саманта. — Интонации его голоса стали еще более соблазняющими. — Ты по-прежнему самая привлекательная женщина, которую я только знаю. И очень сексуальная. И я…

— Прекрати! — бросила она.

— Почему?

— Я не могу этого выносить, вот почему! Неужели ты не понимаешь, Макс?

— Нет, Саманта, не понимаю. Насколько мне известно, тебе всегда нравились такие разговоры.

— Макс! — вырвалось у нее.

Теперь он перебил ее:

— Но это так, дорогая. Мы оба знаем это.

Она подскочила в кресле.

— И не смей называть меня «дорогая»! У тебя нет такого права! Больше нет! И мы оба знаем это.

Он опять взял ее за руку, на этот раз обхватив пальцами ее запястье.

— Сядь, — спокойно произнес он, и ее руку обожгло горячее пламя.

— Я не могу! — Она попробовала отдернуть руку, но его пальцы крепко держали ее. — Позволь мне уйти, Макс.

— Посиди, пожалуйста, Саманта. У нас был такой замечательный вечер. Не нужно все портить.

Под любопытными взглядами, направленными на них, Саманта была вынуждена опять сесть.

— Ты сам все испортил, — прошипела она.

— Извини, я не хотел. Я не хотел расстраивать тебя. — Его лицо окаменело. — В любом случае прошу прощенья. А теперь давай продолжим ужин. Я ждал этого вечера с того дня, как ты пошла работать.

Макс изо всех сил старался переломить ситуацию, и через некоторое время Саманта тоже попыталась это сделать. Она рассказала Максу, как все хорошо устроилось с Энни. Обычно Саманта успевает забрать ее из садика, но один раз, когда она задержалась на работе, за ребенком пошла Элен. Экономка была только рада побыть с Энни, и девочка тоже очень любит ее.

Они покончили с горячим, и официант принес меню десерта. Не обращая внимания на калории, они заказали по ломтику творожного торта и кофе по-ирландски. Потом стали болтать о разных вещах. Обсудили выставку картин, фестиваль в одном из парков, предстоящее венчание приятеля. Теперь беседа текла легко, они даже посмеялись над некоторыми общими воспоминаниями. И Саманте подумалось, как естественно это все, как похож этот вечер на множество вечеров, оставшихся в прошлом. Он казался таким обычным и вместе с тем был таким ужасающе необычным.

Официант принес счет и положил его перед Максом, который вопросительно глянул на Саманту.

— Кто будет платить? Я?

— Конечно, нет.

— Но позволь мне заплатить хотя бы за вино?

— Что такое, Макс? Ты же сам хотел, чтобы я пригласила тебя на ужин. Почему теперь ты решил все изменить?

— Минутная слабость. — Он взглянул на нее. — Вообще-то даже приятно, когда за тебя платят. Если хочешь, можешь меня пригласить опять, когда тебе поднимут зарплату.

Саманта взяла счет.

— Я согласна, но не думаю, что мне поднимут зарплату в ближайшие полгода, а потом меня здесь уже не будет.

Если она ожидала, что он станет это обсуждать, то ее постигло разочарование.

— Тебе виднее, — только и ответил он.

Выходя из ресторана, Саманта отметила, как некоторые женщины глядят на Макса. Любопытно, что она уже забыла, какое впечатление он производит на женщин. А ведь было время, когда это выводило ее из себя. Впрочем, она всегда гордилась, что он так привлекает внимание женщин, а выбрал именно ее и влюбился. Ей тогда и в голову не приходило, что Макс может изменить ей. Как она была наивна!

Ресторан был недалеко от дома. Саманта вышла из машины у входной двери. Она не стала дожидаться, пока Макс загонит машину в гараж, и вошла в дом. Элен смотрела в кухне телевизор и сказала, что почитала Энни на ночь и уложила ее. Пожелав Саманте спокойной ночи, она ушла из кухни.

Саманта сразу поднялась в детскую, где несколько минут простояла, склонившись над спящей девочкой, потом ушла к себе в спальню.

Она только начала раздеваться, когда услышала тихий стук в дверь.

— Макс? — спросила она и открыла дверь.

Он стоял в дверном проеме, глядя на нее. Его глаза скользнули по ее лицу, шее, груди, белевшей в вырезе расстегнутой блузки. Настойчивость его взгляда вызвала горячую краску на ее щеках.

— Что тебе нужно? — нервно спросила Саманта.

— Я думал, что ты подождешь меня внизу.

— Почему тебе пришла в голову такая странная идея? — Голос ее дрогнул. — Ты долго не входил в дом.

Он опустил взгляд на ее бедра.

— Мне надо было кое-что посмотреть в гараже.

Саманта передернула плечами.

— Ну и?.. По-твоему, я должна была ждать тебя, чтобы поцеловать на ночь?

— Вот именно этого я и ожидал, — протянул он с надеждой.

— Уходи, Макс!

— Мы всегда завершали вечер сексом.

Саманта затрепетала.

— Если ты думаешь, что так будет и сегодня, то ты ошибаешься.

— Но мы же оба этого хотим, дорогая.

— Неправда! И я просила тебя не называть меня так.

Протянув руку, он слегка дотронулся до трепещущей жилки на ее шее.

— Твой пульс так частит. Кажется, он бьется прямо у меня в ладонях. Он выдает тебя, Саманта.

Конечно, он прав. Черт побери! Она не может контролировать свой пульс. Она едва сдерживает дыхание. Почему она не застегнула блузку, прежде чем открыть ему дверь?

— Убирайся, — прошипела она.

— Успокойся, дорогая, не нужно будить Энни. — С этими словами он вошел в комнату.

— Предупреждаю тебя, Макс, — начала Саманта, когда он приблизился к ней. — Если ты попытаешься сейчас заняться со мной любовью, если ты попытаешься принудить меня, я не останусь в этом доме.

— Принудить тебя? — медленно повторил он. — Ты лжешь, Саманта. Помнишь, что твой пульс говорит правду, даже когда твои губы лгут? — Он наклонил голову и коснулся языком ее шеи. Это было так эротично, что на мгновение у нее перехватило дыхание. Когда она стала умирать от желания, он поднял голову. — Я хотел всего лишь одного поцелуя. Сегодня.

— Сегодня, — слабо повторила она.

Он усмехнулся.

— Просто поцелуй на ночь в благодарность за очаровательный ужин.

Но это был не просто поцелуй. Он был нежным и долгим, в то время как руки Макса медленно поглаживали ее бедра, и это было так восхитительно, что Саманта почувствовала, как ее переполняет наслаждение. Позже, оставшись одна, она удивлялась себе; ведь если бы Макс потянул ее в кровать, то она не нашла бы в себе сил отказать ему.

А теперь, разбудив в ней желание, он собирался уйти. Как он мог?

Он уже дошел до двери и, повернувшись, сказал:

— Совсем забыл. Коктейль. Вечеринка.

— Вечеринка?.. — Саманта пыталась справиться со своим состоянием.

— Вечеринка, которую устраивают Лэнгли. Я говорил тебе о ней, помнишь? Она будет завтра.

— Я не думаю, что сумею пойти.

— Слишком поздно. Я сказал, что ты будешь.

— Как ты мог, Макс? Я же не говорила, что пойду.

— Я хочу, чтобы ты пошла, Саманта.

Он был несгибаем. У Саманты возникло забытое чувство, что, если она не согласится добровольно, Макс найдет способ заставить ее пойти на вечеринку.

Но ей нужно было еще кое-что узнать.

— Макс… а Эдна будет там?

— Я тебе уже говорил, что будут только компаньоны.

— Ты уверен?

— Да.

— А Стэн Мэнсон?

— Он будет, и ему покажется подозрительным, если я приду один.

Понизив голос, Саманта сказала:

— Тебя не интересует мое мнение. Я пойду, Макс, но только ради Энни. Чтобы быть уверенной, что не возникнет проблем с ее наследством.

Макс пожирал Саманту глазами, пока она спускалась к нему по ступеням.

— Ты неотразима!

Она засмеялась:

— Опять флиртуешь!

— Серьезно. Все мужчины на вечеринке не оторвут от тебя глаз. Новое платье, Саманта? Я не помню у тебя такого.

— Ты его и не видел раньше.

Действительно, сегодня после работы она отправилась по магазинам. На то, что осталось от ее первой зарплаты, она купила премиленькое платьице, которое сумела найти за эту цену. Саманта не могла припомнить, когда последний раз уделяла столько внимания своей внешности. Волосы, которые она обычно зачесывала назад за уши, теперь мягкими завитками обрамляли ее лицо, макияж был ярче, чем обычно. В дополнение к новому облегающему платью цвета красного вина, достающему до пола, она надела старинные серебряные серьги и цепочку, которые ей подарил Макс на третью годовщину их свадьбы.

Она не стала забирать свои украшения, когда уходила от Макса, и несколько дней назад обнаружила их в коробочке на туалетном столике. Интересно, поставил ли он их туда специально, чтобы она нашла их и надела, или они пролежали здесь все время, пока она не жила в доме? Так или иначе, ответ не имел значения, поскольку она считала, что никогда не наденет украшения, которые ей подарил Макс. До сегодняшнего дня, пока не поняла, что они ей понадобятся. Все компаньоны фирмы будут на сегодняшней вечеринке. Она не видела их уже целый год. Трудно вообразить, какими взглядами ее встретят: любопытствующими или сочувствующими; возможно, и теми и другими, все зависит от того, что им известно. Но ей будет легче вынести эти взгляды, если она предстанет перед всеми во всем великолепии.

У дверей дома Лэнгли Саманта на секунду задержала дыхание. Почувствовав ее волнение, Макс взял ее за руку.

— Ты выглядишь потрясающе, — произнес он, желая ее ободрить. — Все будут рады опять увидеть тебя.

— Макс… — неуверенно начала она.

— Расслабься, Саманта. Все будет замечательно. Просто наслаждайся, раз представилась такая возможность.

Он прав, но ей нужно приложить для этого немалые усилия.

— Саманта! Как замечательно! — поздоровалась с ней за руку в холле Нора Лэнгли. Мужем Норы был Чарлз — седовласый, представительный мужчина с царственной осанкой, который уже отошел от дел в своей весьма преуспевающей юридической компании в Нью-Йорке. Нора, высокая, стройная и властная, не утеряла естественной грации и элегантности. — Пойдем со мной, Саманта, — она бросила лукавый взгляд на Макса, — и расскажи мне о своей замечательной малышке. Я ее уже сто лет не видела… она, наверно, стала настоящей маленькой леди, красавицей. Конечно, Макс показывал ее фото — они стоят у него на рабочем столе, — но разве они сравнятся с реальностью?!

Саманта бросила изумленный взгляд на Макса. Ей не приходило в голову, что он по-прежнему держит фотографии Энни у себя в офисе. Ей вспомнилось, что раньше он держал там и ее портрет, но сейчас, наверно, его убрал. Макс ободряюще улыбнулся ей, как бы говоря: «Я же знал, что все будет нормально».

Саманта пошла вслед за Норой, то здесь, то там задерживаясь, чтобы поздороваться со знакомыми юристами и их супругами. Все они излучали дружелюбие, и она поняла, что Макс был прав, говоря ей, что она получит удовольствие от этой вечеринки.

— Мы все так рады снова видеть тебя, рады, что ты вернулась, — улыбнулась Нора. Это было большее, что позволила себе сказать немногословная Нора о длительном отсутствии Саманты. После этого она засыпала ее вопросами об Энни.

— Не может быть! Саманта Андерсон! — прервал их беседу знакомый голос. Повернувшись, Саманта столкнулась лицом к лицу со Стэном Мэнсоном. Он тоже, кажется, был доволен и совершенно не удивлен, увидев ее.

— Оставляю тебя в надежных руках, — заверила Нора и двинулась навстречу вновь прибывшим гостям.

Несколько минут Саманта поговорила со Стэном. К ее облегчению, он не задавал ей никаких вопросов. Не ссылаясь напрямую на волю Уильяма Андерсона, он подчеркнул, что рад ее решению сделать такой правильный шаг для своей дочери. Он знал о Саманте гораздо больше, чем она подозревала, и стал расспрашивать ее о работе.

Саманта как раз начала рассказывать ему о братьях Роулэнд, когда зазвонил его мобильник. Извинившись, Стэн отошел для разговора в сторонку, чтобы ему не пришлось перекрикивать шум в гостиной.

Оставшись одна, Саманта некоторое время разглядывала картины, развешанные в комнате, а потом решила найти Макса. Это оказалось несложно: ростом более шести футов, Макс был самым интересным мужчиной на вечеринке. Саманту не удивляло то удовольствие, которое она испытывала, посматривая на него.

Занятый беседой, он не заметил, как она подошла. Пробираясь среди толпившихся гостей, Саманта уже почти приблизилась к нему, как внезапно остановилась. Эдна. Она положила руку Максу на плечо, пальцами теребя его рукав, и оживленно что-то рассказывала, а Макс весело смеялся.

Что здесь делает Эдна? Она не является компаньоном фирмы, и Макс обещал, что Саманта не увидит ее сегодня вечером. Как он посмел ей солгать?

Первым желанием Саманты было поскорее уйти, пока они не увидели ее, чтобы не испытать унижения. Но они могут заметить ее уход и смеяться у нее за спиной, а это будет еще хуже. Набрав побольше воздуха в легкие, она гордо подняла голову и расправила плечи.

— Привет, Эдна.

Эдна повернулась к ней. Это была очаровательная женщина с пышными иссиня-черными волосами, по-прежнему такая же экзотическая, какой ее помнила Саманта. Она была выше Саманты, стройная и чувственная. Ее темные, метавшие молнии глаза глядели так призывно, что многие мужчины не могли удержаться — и Макс, разумеется, тоже. Саманта находила ее слишком жесткой и вовсе не привлекательной.

— Саманта. — Голос Эдны звучал спокойно и слегка изумленно. — Ты великолепно выглядишь.

— Благодарю, — легко ответила Саманта, не пытаясь вернуть ей явно неискренний комплимент.

Горящими от враждебности глазами Эдна оглядела ее сверху донизу. Кажется, Макс почувствовал возникшее напряжение. Саманта заметила, что он вопросительно глядит на нее, не зная, как она отреагирует на свою соперницу. Их взгляды встретились. Саманту охватил гнев, но она решила не подавать виду и лишь крепко сжала руки.

— Саманта… — начал он, но Эдна перебила его:

— Макс, — рука с длинными ярко-красными ногтями по-прежнему лежала у него на рукаве, — принеси нам чего-нибудь выпить. Что ты предпочитаешь, Саманта? Содовую? Мне кажется, тебе понравится. А мне как всегда, Макс, джин с тоником, и побольше джина.

Последние слова были произнесены с усмешкой и оттенком интимности, словно подчеркивая, что Макс и без напоминания должен знать, что Эдна любит. И опять Саманта решила не выдавать своих чувств, чтобы окружающие не смогли насладиться ее гневом.

Эдна наконец отпустила руку Макса, но он остался неподвижен еще мгновение, как бы размышляя, оставлять ли Саманту наедине с этой женщиной, которую она ненавидит. Взглянув на нее, он спросил:

— Ты действительно хочешь содовой?

— Да, — коротко ответила она. На самом деле ей было все равно, что он принесет. Она не хотела ничего.

Макс еще мгновение поколебался и направился к бару.

И что теперь? Надо ли ей тоже уйти? Сможет ли она это сделать, не выглядя полной идиоткой?

И опять Эдна перехватила инициативу:

— Итак, ты вернулась. Не скажу, что я удивлена.

— А почему ты должна быть удивлена? — спокойно спросила Саманта.

Эдна засмеялась. Этот низкий, слегка хрипловатый смех Саманта помнила отчетливо.

— Конечно, я не должна. Сколько времени прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз?

— Одиннадцать месяцев. И несколько дней, если ты хочешь абсолютной точности. Мне не стоит напоминать тебе, потому что я уверена, ты и сама это помнишь.

Эдна засмеялась опять, и этот смех заставил Саманту покрепче сжать зубы.

— Я не считала. — Темные глаза засверкали от удовольствия. — Единственное, что я помню, это то, что ты не попрощалась.

Ошеломленная ее наглостью, Саманта мгновение пристально глядела на Эдну, прежде чем сделать торопливый шаг назад. Даже от Эдны она не ожидала такого оскорбления.

— Пойду поищу Макса, — пробормотала она.

Эдна придержала ее за руку прежде, чем она сумела уйти.

— Ты по-прежнему такая же простофиля? — насмешливо спросила она.

Саманта попыталась выдернуть руку.

— Какого черта, что это значит? — У нее запершило в горле, и она едва сумела выдавить из себя этот вопрос.

— Я никогда не забуду выражение твоего лица, когда ты обнаружила меня в кровати своего драгоценного Макса. Казалось, ты тут же умрешь на месте. А потом ты выскочила из комнаты, как будто увидела дьявола и решила, что он гонится за тобой.

— Дьявола, да, — согласилась Саманта. — Дьявол был с женским лицом. Я действительно это увидела.

Взгляд, которым ее одарила Эдна, был таким тяжелым и испепеляющим, что Саманта удивилась, как он не прожег в ней дырку. Но Эдна всего лишь сказала:

— Я думала, что через столько лет после свадьбы ты знаешь, как обращаться со своим мужем. Мужчины — как заблудившиеся животные, учти это. — И опять раздался этот ненавистный смех. — А ты по-прежнему так же беззащитна?

Саманта подняла голову.

— Я совершенно не беззащитна. Мне не от кого защищаться. Но для твоего сведения, я сказала Максу, чтобы он не приводил тебя в дом, пока я там. Я не хочу, чтобы ты расстраивала мою дочь.

Странное выражение на мгновение появилось на этом экзотическом лице. Саманте даже показалось, что она сказала такое, чего Эдна не ожидала от нее услышать. Но это выражение сменил триумф.

— А если я все же приду, что ты будешь делать? Более того, что ты сделаешь, если опять обнаружишь нас вместе в постели?

Саманте показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Эдна зашла слишком далеко. Как такая женщина могла привлечь Макса? Ответ напрашивался сам собой: Эдна была сексапильна и мужчины всегда липли к ней.

— Я не собираюсь тебе отвечать, — с трудом выдавила из себя Саманта.

— Это означает, что бедная мышка опять убежит, — насмешливо подвела итог Эдна. — Ты мне не ответила: ты действительно собираешься жить с Максом?

Куда запропастился Макс с выпивкой? Саманта, не представляла, хватит ли у нее сил противостоять напору Эдны.

— Поэтому я здесь.

— Понятно. Ты решила остаться на полгода. — Выражение лица Эдны стало более злобным, чем обычно. — Шесть месяцев — неважно, чего это будет тебе стоить. Милая, невинная Саманта, даже ты имеешь свою цену. Правда, ты делаешь это ради своей дочери.

Саманте стало совсем плохо.

— Ты знаешь о завещании моего свекра?

Эдна пристально разглядывала ее.

— Это же очевидно.

— Макс сказал тебе?

— Я знаю — разве этого недостаточно? — Эдна повернула голову. — Наконец-то он принес выпить. Ты не слишком торопился, Макс. Твоя любимая женушка что-то неважно выглядит.

Макс сощурился, переводя взгляд с одной женщины на другую.

— Я вижу, вы беседуете, — сказал он, протягивая им бокалы. — Я что-нибудь пропустил?

— Ничего. Кроме того, что тебе не довелось услышать женскую болтовню, хотя, я знаю, ты этого не любишь. — Эдна бросила на него флиртующий взгляд.

На мгновение и он взглянул на нее, прежде чем повернуться к Саманте. Она увидела вопрос в его глазах, но ничего не ответила и обратилась к своему бокалу, силой заставив себя выпить содовую.

Не говоря ни слова ни ему, ни ей, Саманта отошла от них. Она принялась бродить меж гостей, едва узнавая людей, которые обращались к ней, не слыша, что ей говорят, и желая лишь, чтобы они принимали ее случайные кивки за подтверждение своих слов. Она ни разу не обернулась назад. Если Макс и Эдна все еще находятся в своем маленьком мирке, то она не желает знать об этом. Более того, она не намерена доставлять им удовольствие видеть, что она готова разрыдаться.

К счастью, они покинули вечеринку раньше остальных гостей. Когда прощались с хозяевами, Саманта позволила Максу взять ее под руку. Но лишь за ними закрылась дверь, она с силой вырвалась от него.

Они молчали, пока Макс заводил машину. А когда машина тронулась, он заговорил:

— Может, объяснишь, что случилось?

Она в ярости повернулась к нему.

— Странно, что ты меня об этом спрашиваешь.

Его пальцы сильнее сжали руль.

— Я спрашиваю тебя. Что случилось, Саманта?

— Тебе не хватило смелости сказать мне, что твоя любовница будет на вечеринке. Разумеется, я бы тогда не пошла.

— Саманта…

— Ты лгал мне, Макс! Я спрашивала тебя, собирается ли она прийти.

Оторвав взгляд от дороги, Макс на мгновение повернулся к ней.

— Я ошибся. Извини.

— Вечеринка для компаньонов — так ты мне говорил? Но Эдна не является компаньоном. Так, кажется, ты сказал.

— Да, она не является. Пока. Ходили разговоры, что ее тоже хотят сделать компаньоном, но пока это не так. Я не знал, что Чарлз Лэнгли решил пригласить ее. — Макс опять повернулся к жене. — Ты веришь мне?

— Нет! Саманта не могла успокоиться.

Его губы сжались.

— За каким чертом мне нужно было врать?

— Ты хотел, чтобы я встретилась с твоей любовницей. Ты хотел, чтобы я узнала, что между вами ничего не изменилось.

— На вечеринке? Это же глупо, Саманта, это не имеет смысла.

— Для кого-то, может, и не имеет. Но я же просила тебя не приводить ее в дом. Я говорила, что заберу Энни с собой, если ты это сделаешь. Видимо, тебе было очень важно, чтобы мы встретились, и — бог знает зачем — ты выбрал такой способ.

— Ты с ума сошла, Саманта! Я не знал, что она там будет. Я хочу, чтобы ты поверила мне.

— Я могла бы, конечно, я могла бы, Макс, если бы не то, что она сказала. Эдна знает условия завещания Уильяма. — Когда он резко дернулся, Саманта добавила: — Я думаю, ты не должен удивляться, ты же обсуждал это с ней, хотя я надеялась, что не станешь этого делать. Мне следовало это предвидеть.

Макс в ярости схватился за руль. Прошло некоторое время, пока он опять заговорил:

— Если я скажу, что не обсуждал с Эдной завещание, ты этому не поверишь или…

— Ты прав, черт возьми. Я не поверю! — взорвалась Саманта. — Теперь я не поверю ничему из того, что ты говоришь.

— В таком случае, — натянуто произнес Макс, — нет смысла ничего обсуждать.

 

Глава пятая

Когда на следующий день ей позвонил Брайен, Саманта очень обрадовалась. Он уже не впервые звонил с тех пор, как она уехала с Манхэттена, и предлагал встретиться, но она всегда отвечала отказом. Максу могло не понравиться, если она будет с другим мужчиной. Огорченному Брайену не оставалось ничего другого, как смириться.

— Брайен! — радостно воскликнула Саманта на сей раз.

— Да. Мне кажется, ты рада услышать мой голос.

— Приятно знать, что у тебя есть друг.

— Я все еще продолжаю надеяться, что больше чем друг. — Его голос слегка изменился.

Саманта мгновение помолчала. В прошлую ночь она долго не могла уснуть, переживая заново происшествие на вечеринке, злясь на Эдну, а еще больше на Макса. Частично на себя саму: ведь ей даже в голову не пришло, что она может попасть в ловушку. Она поверила Максу, когда он сказал, что Эдны у Лэнгли не будет, потому что ей просто хотелось ему верить.

А теперь ей звонит Брайен. В этот момент Саманте показалось, что он ее единственный друг в целом мире. Но нельзя создавать у него ложное ощущение. Если это произойдет, она будет чувствовать себя такой же преступницей, как Макс.

— Друг, — как можно мягче произнесла она, — но такой замечательный друг, Брайен!

— Я схожу от тебя с ума, Саманта! Ты же знаешь, что мне хочется большего, чем дружба.

— Брайен… большего не может быть, я уже говорила тебе это.

— Я не хочу давить на тебя, — его голос опять изменился, — по крайней мере сейчас. До тех пор, пока ты не уйдешь от этого так называемого мужа. Мы же оба знаем, что ты не собираешься оставаться с ним дольше шести месяцев.

Саманта на мгновение прикрыла глаза, не готовая к той боли, которую причинили ей эти слова. Она крепче сжала трубку, зная, что придется расставить точки над i.

— Я не собираюсь здесь задерживаться, но даже после того, как я уйду отсюда, ничего не изменится. Ты должен знать это. То, что я уйду от Макса, для нас с тобой не имеет никакого значения. Мне очень жаль, Брайен.

Теперь настала очередь Брайена помолчать. Наконец он произнес:

— Я не готов сейчас порвать с тобой.

— Брайен… — Саманта уже жалела, что он позвонил.

Он прервал ее, не дав ей продолжить:

— Как вы с Энни поживаете?

— Прекрасно. Просто замечательно.

— Почему-то мне в это не верится.

— У нас действительно все хорошо, — быстро повторила Саманта.

— Мне кажется, что ты не говоришь правды. Макс плохо обращается с тобой?

— Ничего подобного.

— Что-то не так, я чувствую это по твоему голосу. Что случилось, Саманта?

— Ничего, о чем стоило бы говорить. Просто мне кажется, я жалею себя.

— Я могу для тебя что-нибудь сделать? — Брайен внезапно воодушевился. — Сегодня суббота, ты же не работаешь. Почему бы нам не пойти в зоопарк: тебе, мне и Энни?

Саманта немного подумала. Она взглянула на Энни, которая сосредоточенно собирала картинку. Элен пылесосила холл. А Саманте просто нечем было заняться.

Что касается Макса, то он рано утром уехал из дома, задолго до того, как Саманта с Энни спустились вниз к завтраку. Саманта знала, что у него срочное дело на работе, связанное с внезапно возникшим клиентом. Когда такое случалось, он часто проводил выходные в офисе и был рад сконцентрироваться только на деле, когда телефоны молчали и вокруг не было никого, кто мог бы ему помешать.

А возможно, он решил встретиться с Эдной. Если это так, смеялись ли они над вчерашним происшествием? Или они только любовью занимаются? От этой мысли ей сразу стало нехорошо.

— Саманта, ты слышишь меня?

— Да…

— Так ты пойдешь со мной? Или тебе необходимо разрешение твоего господина и повелителя?

Конечно, господин и повелитель… И конечно, необходимо разрешение… Да что это? Кажется, Брайен считает, что Макс может приказывать ей и требовать повиновения?!

— Мне никто не указывает, что я должна делать, — строптиво заявила Саманта. — Я сама себе хозяйка. Всегда.

Брайен засмеялся:

— Макс должен был сотворить что-то совершенно ужасное, чтобы ты себя так вела. Обычно ты гораздо спокойнее.

Макс сотворил нечто совершенно непростительное, но Брайен не должен знать подробности.

— Итак, в зоопарк? — резко спросила она. — Когда ты сможешь там быть?

— Ты пойдешь со мной? Замечательно! Так… я заеду за вами примерно через час. Тебя это устроит?

Через час. Вернется ли Макс к этому времени? Не похоже. Кроме того, она не принадлежит своему драгоценному муженьку — своему дрянному так называемому мужу, как Брайен выразился. И она не обязана быть дома к его приходу. Она ничем ему не обязана, сказала себе Саманта с усмешкой.

Брайен приехал через час, и увиденное явно произвело на него впечатление.

— Вот это местечко! — воскликнул он, и Саманта, пытаясь посмотреть на дом его глазами, отметила нотку зависти в его голосе.

Когда они уезжали, он уже полностью владел собой. Только раз он позавидовал очевидному, бросающемуся в глаза богатству Макса, но когда Саманта заметила, что деньги не влияют на ее отношение к людям, то сразу изменил предмет разговора.

Энни любила походы в зоопарк. Неважно, как часто она бывала там, но каждый раз приходила в такой восторг, как будто видела зверей впервые. У нее были свои любимцы: слоны с достающими до земли длинными хоботами; павлины, особенно самцы, с их драгоценными хвостами и тигры, которые вызывали в ней благоговейный страх и восхищение. От клеток с обезьянами ее невозможно было увести. Обезьяны свешивались с веток, играли и кричали, а Энни заливалась смехом, наблюдая за ними. Обезьяны ей нравились больше всего.

— Мне не хватает ее, — печально сказал Брайен, — мне не хватает вас обеих. Гораздо больше, чем ты можешь себе представить. — И его рука легла на плечо Саманты.

Ее реакцией был шок. Уже не впервые Брайен пытался обнять ее; он целовал ее при встрече и при каждом удобном случае, и она не придавала этому значения. Но на этот раз все было по-другому. Это казалось неправильным, скорее всего из-за Макса.

Она инстинктивно отстранилась, и Брайен замер.

— Тебе неприятно?

Саманта заставила себя перейти на шутливый тон:

— Конечно, нет, извини.

— Это был просто дружеский жест, Саманта. Я не призываю тебя заняться со мной сексом.

— Я знаю, — она постаралась ответить спокойно. Ведь хорошо, что Брайен вытащил ее из дома на несколько часов. И не его вина, что она такая раздраженная сегодня. Она выдавила из себя улыбку. — Прости меня еще раз.

Но он не хотел оставлять эту тему.

— Причиной этому Макс?

— Брайен…

— Ты все еще любишь его, Саманта? — Брайен покрепче прижал ее, задавая этот вопрос. Саманте захотелось отодвинуться, но огромным усилием воли она осталась на месте. — Да? — упорствовал он.

Она взглянула на него снизу вверх и с разочарованием обнаружила, что его всегда ясные и веселые глаза выражали сейчас негодование.

— Макс — мой муж, — коротко объяснила она.

Он еще крепче взял ее за плечо.

— Я бы так не сказал.

— Мы не разведены.

— Но это скоро произойдет. — Брайен некоторое время помолчал. — Ты ведь не передумала?

Даже если бы было и так, это не имеет значения. Вчерашний вечер тому доказательство. Что бы она ни испытывала к Максу, а Саманта знала теперь, что испытывала к нему слишком много, чувства Макса принадлежат Эдне.

— Если ты хочешь знать, будем ли мы с ним вместе, то я в этом сильно сомневаюсь. — Пора остановиться, приказала она себе.

Несколько минут они оба молчали, наблюдая за Энни, которая весело корчила рожицы мартышкам. Каждый думал о своем.

Саманту беспокоила рука Брайена, обнимающая ее плечи: это сильно отличалось от того, что она испытывала, находясь рядом с Максом. Контакт с Максом вызывал дрожь, сексуальное влечение, даже когда они едва соприкасались. Саманта не могла находиться в едином пространстве с Максом, в комнате или машине, чтобы у нее не возникло ощущение, что атмосфера вокруг них заряжена чувственностью. Даже когда она сердилась на него, желание не оставляло ее. Он возбуждал ее так, как ни один мужчина на свете. А тело Брайена, находившееся рядом с ней, казалось ей безжизненным, лишенным сексуальной энергии, не способным зажечь ее. Всем сердцем Саманта хотела, чтобы было наоборот. Но…

— Ты спишь с ним?

Саманта была поражена.

— Не могу поверить, что ты об этом спрашиваешь.

— Неужели? — Несмотря на ее реакцию, Брайен не выглядел смущенным. — Какого черта, Саманта, у него же есть любовница. Не смотри на меня так, ты же сама застала его в постели с женщиной.

Саманта разозлилась.

— Не вмешивайся в наши дела!

— Значит, ты спишь с ним. Да. Это объясняет твою реакцию на меня. — Лицо Брайена запылало, в глазах появилось смятение.

Саманта отошла от него на несколько шагов.

— Так случилось, что я не сплю с Максом. Но если бы и спала, тебя это не касается. — Она не сумела сдержать гнев.

— Извини… я не хотел… — Брайен выглядел растерянным. — Я просто схожу с ума, когда думаю, что ты вместе с ним. — Он виновато взглянул на нее. — Ты понимаешь это, Саманта?

— Я понимаю, что было ошибкой приходить сегодня с тобой сюда. — Ее гнев почему-то усилился.

— Нет, — возразил он.

— Да, — как можно мягче сказала она. — Это не твоя вина, Брайен. Я знаю, что ты хотел как лучше и ты не сделал ничего плохого. Единственное, чего ты хотел, — это порадовать нас.

— Тогда в чем же дело? — воинственно спросил он.

— Все равно, мне не следовало приходить. Не потому, что я живу с Максом, а потому, что мне нужно, чтобы у меня все уложилось в голове.

— Саманта… что ты хочешь этим сказать?

— Что мы не можем быть вместе. Извини, Брайен, но это была ошибка. Моя ошибка. Только моя.

По-прежнему увлеченная обезьянками, Энни не слышала ни слова из разговора взрослых и не заметила возникшего между ними напряжения. Когда мать позвала ее, она не отреагировала. И только когда Саманта взяла ее за руку, Энни повернулась к ней.

— Пора идти, дорогая.

Малышка поскучнела.

— А мы не можем побыть еще, мамочка?

— Нет, Энни, нам действительно пора идти.

Ребенок взглянул на Брайена в надежде, что он уговорит мать изменить решение. Но тот только огорченно покачал головой.

На обратном пути Саманта чувствовала себя виноватой и смотрела в окно. Не надо было принимать приглашение Брайена, думала она. Она действовала в раздражении и в результате обидела его: совершенно не желая этого делать, она попыталась выместить на нем свою обиду на Макса.

Единственное, чего Саманта добилась в это несчастное утро: она выяснила, что плохо знает себя и что проводить время с другими мужчинами ей совершенно незачем. Это лишь усиливает ее любовь к мужу, горько думала она.

Когда они вышли из машины Брайена, их встретил Макс с мрачным выражением лица.

— Кажется, парень очень сердит, — заметил Брайен.

— Что вы с Самантой делали на Манхэттене, меня не касается, — сказал Макс Брайену, цедя слова, с глазами холодными, как металл, — но я хочу, чтобы ты держался подальше от моей жены, когда она живет в моем доме.

Саманта задержала дыхание, когда увидела, что Брайен ощетинился. Он сжал кулаки и напряг плечи и через мгновение стал похож на собаку, готовящуюся к прыжку. Макс никогда не был склонен объясняться с помощью кулаков, но в университетские годы превосходно боксировал. И даже сейчас у него была крепкая мускулатура.

— Уходи, — тихо посоветовала Саманта Брайену.

Брайан сверлил взглядом Макса.

— Позаботься о ней, или будешь иметь дело со мной.

Больше он ничего говорить не стал. Подбросив в воздух Энни, он попрощался с Самантой и, сев в машину, уехал.

— Папочка, — Энни забралась к Максу на руки, — мы ездили в зоопарк, там было так весело! Ты должен обязательно посмотреть обезьянок, папочка. Почему ты не пошел с нами?

Макс поцеловал ее.

— Мы еще успеем развлечься завтра, принцесса. — Он опустил ее на землю. — Почему бы тебе не пойти в кухню? Элен там что-то готовит и сказала мне, что это специально для тебя.

Энни убежала, и Саманта уже собралась последовать за ней в дом, когда Макс окликнул ее. Она повернулась.

— Да?

— Нам нужно поговорить, — с каменным лицом произнес он.

— Сейчас? Я устала.

— Прямо сейчас. Это касается твоего бойфренда. Что это значит?

Саманта уже собиралась сказать Максу, что Брайен вовсе не бойфренд и никогда им не был, но в последний момент передумала. Гнев Макса доставил ей удовольствие. Если Макс был раздосадован, то он это заслужил. У него нет права знать правду. Она вежливо сказала:

— Брайен пригласил нас в зоопарк, и мы поехали.

— Как ты посмела?

— Не делай из мухи слона, Макс.

— Ты так считаешь? — ледяным тоном спросил он. — Ты живешь здесь в качестве моей жены. Я на несколько часов оставил дом, а когда вернулся — узнал, что ты уехала с другим мужчиной. Ты и моя дочь.

Саманта была рада, что Энни ничего этого не слышит. Не нужно маленькому ребенку слышать такое.

— Ты нервничаешь, Макс, — удивилась она. — Ты спишь с Эдной, и, по-твоему, это нормально. Я невинно провожу время в зоопарке с Брайеном и Энни, и ты обвиняешь меня в злейшем преступлении. Двойной стандарт, Макс. Или ты этого не знаешь?

— Ты сама не понимаешь, что говоришь, — зло бросил он.

— Неправда! Я понимаю, что говорю. Чем я занимаюсь в свободное время — мое личное дело. Тебя это не касается, не касается с того дня, как ты решил завести любовницу.

Они стояли друг против друга с побледневшими от волнения лицами, тяжело дыша. Саманта заметила, что Макс с трудом сдерживается. В обычных обстоятельствах она бы ему посочувствовала. Но она сама была в напряжении еще со вчерашнего вечера и не хотела тратить нервы на него.

Она уже опять собралась уходить, когда он взял ее за руку.

— Мы не закончили.

Она в ярости выдернула руку.

— Может, ты и не закончил. Но у меня раскалывается голова, и я пойду в дом.

Когда Макс раздражался, его глаза становились совсем темными.

— Я не хочу видеть тебя с этим мужчиной. По крайней мере пока ты живешь в этом доме. И не хочу, чтобы он проводил время с моей дочерью. Ты поняла?

В этот момент Саманта вдруг явственно ощутила, что она… совершенно не хочет видеть никого из мужчин. Ни Макса, ни Брайена. Оба они создают для нее проблемы. Хотя, если уж быть честной, Брайен не сделал ей ничего плохого. Макс был единственным, кто доставил ей переживаний почти на целый год.

— К твоему сведению, она и моя дочь тоже, — решительно произнесла Саманта, — и не стоит мне приказывать, Макс. Согласно воле Уильяма, мы с Энни должны провести здесь шесть месяцев. Поправь меня, если я ошибаюсь, но я готова поклясться, в завещании не было условия, касающегося моей личной жизни. Если я захочу увидеть Брайена или любого другого мужчину, я это сделаю. Без твоего разрешения, Макс.

Смелые слова, горько отметила она про себя, хотя и бессмысленные, потому что единственное, что она может сделать, — это произнести их. После фиаско в зоопарке она знала, что не будет встречаться с другими мужчинами, пока остается женой Макса.

Она уже подошла к дому, когда Макс опять остановил ее.

— Саманта…

Она приложила руку к пульсирующей болью голове.

— Что еще? Разве ты не видишь, что уже достаточно?

— У тебя действительно болит голова? — Он очень мягко дотронулся до ее лба. — Бедная Саманта.

Хотя его голос теперь стал мягче, ей казалось, что в нем все еще звучит сарказм.

— Избавь меня от своей жалости, Макс. Мне нужно поскорее добраться до моей комнаты.

— Еще минутку. Что бы ты ни думала, я не был сегодня с Эдной.

Она с опаской взглянула на него.

— Как я могу поверить тебе после вчерашнего вечера?

— Это правда. Я занимался делом, которое веду сейчас, и поэтому мне нужно было в офис. — Его темные глаза были спокойными и ясными, похоже, он говорил правду. — Хочешь знать, почему я вернулся раньше, Саманта?

— Не особенно.

— Я все равно скажу тебе. Я строил грандиозные планы. Думал, мы отправимся на пляж. Ты, я и Энни. Представь, что я почувствовал, когда узнал, что тебя нет.

Боль продолжала пульсировать в голове. Саманта взглянула на Макса. У этого человека настроение менялось слишком быстро. Раньше она думала, что хорошо его знает, а теперь обнаружила, что не знает совсем.

— Я был расстроен, — сказал он ей. — Но ничего, пойдем на пляж завтра. Энни должно понравиться.

— Вы можете пойти вдвоем с Энни, Макс. Мне совершенно не хочется идти на пляж с тобой.

Макс жестом, полным нежности, смахнул с ее лба волосы. Саманта сглотнула комок в горле, с трудом удержав тяжелый вздох.

— Иди к себе в комнату, — мягко предложил он. — Я принесу тебе чаю и чего-нибудь от головной боли.

— Спасибо, — уходя, пробормотала она.

Саманта уже взялась за ручку двери, когда Макс произнес:

— Может быть, ты передумаешь насчет завтра, — и, приложив палец к ее губам, заставил ее промолчать. — Не говори ничего сейчас. Лучше поспи, а потом сообщишь мне свое решение.

— Ты рада, что пошла?

Саманта оторвала взгляд от играющих в волейбол, за которыми она наблюдала, и перевела его на великолепную мужскую фигуру рядом с собой. Шесть футов и три дюйма гибкого, загорелого тела и великолепных мускулов, он был самым эффектным мужчиной на пляже. Конечно, ей нужно заставить себя не глазеть постоянно на Макса, она должна сосредоточить все свое внимание на игре.

— Да, — бросила Саманта коротко: если скажет больше, Макс может догадаться, что она лжет.

Вчера вечером она разозлилась на него и не хотела идти с ним. Но к утру ее сопротивление ослабло. Ясное синее небо обещало хороший день; их крошка едва сдерживала восторг, предвкушая, как они пойдут на пляж, а красивый мужчина с сияющими глазами и дьявольски завораживающей улыбкой опять повторил свое приглашение; Саманта не смогла отказаться, как не смогла бы это сделать любая нормальная женщина.

— Означает ли это, что ты решила поверить моим словам о том, что я не знал, что Эдна будет на вечеринке? И тому, что я не был с ней вчера?

— Это означает лишь то, что на сегодня я выбросила Эдну из головы, — твердо сказала Саманта, опасаясь выдать свои истинные чувства. — Я просто наслаждаюсь тем, что я здесь.

Макс сжал губы — ответ ему явно не понравился. Ему хотелось услышать другое. Он собрался было что-то добавить, но в это время к ним повернулась Энни и спросила:

— О чем это вы разговариваете?

Отец ласково погладил ее кудряшки.

— Это взрослые разговоры, принцесса. Давай, построим замок из песка. А мамочка в это время пусть пойдет и переоденется.

— Мне и так неплохо, — запротестовала Саманта, оглядев свои джинсы и блузку.

— Может, тебе все-таки будет лучше в купальнике?

Саманта всегда любила свободу, царящую на пляже. И только мысль о том, что Макс увидит ее почти обнаженной после столь длительного перерыва, заставила ее не раздеваться. Игривые огоньки, вспыхивающие в его глазах, говорили ей, что он прочитал ее мысли. Интересно, знает ли он, что, несмотря на Эдну, часть существа Саманты хотела бы выглядеть сексуально в его глазах — так сильно, что в последний момент перед выходом и против своего желания она все же бросила купальник на дно пляжной сумки?

Она поднялась.

— Я хочу искупаться. — Избегая смотреть на Макса, она улыбнулась Энни. — Посмотрим, сумеете ли вы построить замок, пока я буду плавать.

Минут через десять Макс увидел, как жена возвращается к ним, и его сердце от волнения пропустило несколько ударов. Даже став матерью, Саманта по-прежнему оставалась красивой, сексуальной и желанной, той самой девушкой, которая захватила его сердце с первого мгновения, когда он ее увидел. Грациозная, как балерина, она шла по жесткому мокрому песку. Ярко-красное бикини прекрасно подчеркивало ее великолепную фигуру. У нее была высокая упругая грудь, которую он когда-то с наслаждением целовал, тонкая талия, которую даже сейчас он легко мог бы обхватить ладонями. Ее ноги были стройными и гладкими, Макс до сих пор помнил ощущение, которое возникало у него, когда он касался их.

Она подошла ближе, и он рассмотрел ее глаза: огромные, зеленые и сияющие, как будто она изумлялась тому, как он реагирует на нее. Что бы она сказала, если бы узнала, что он каждую минуту думает о ней, любит и желает ее? Возможно, ответила бы каким-нибудь едким замечанием по поводу Эдны.

Оторвав от него взгляд, Саманта опустилась рядом с ним на песок и стала рассматривать песчаный замок, который за время ее отсутствия уже приобрел очертания. Возвращаясь, она подняла несколько раковин и кусочки водорослей для украшения замка.

Со смехом и веселой болтовней они втроем быстро достроили замок из песка, и Саманте пришло в голову, что для посторонних они выглядят обычной счастливой семьей, отдыхающей в воскресный день на пляже. Эта мысль огорчила ее. Если бы они на самом деле были тем, кем выглядят сейчас и кем были когда-то!

Случайно они с Максом несколько раз соприкоснулись, их руки внезапно встречались в песке, иногда они задевали друг друга ногами. Каждый раз Саманта чувствовала знакомую дрожь возбуждения.

Когда они закончили украшать замок, Макс предложил:

— А теперь будем копать подземный ход.

— Подземный ход? — с готовностью подхватила Энни. — А как, папочка?

— С помощью взрослых слуг, принцесса. Ты должна позволить нам с мамой сделать это. У нас руки длиннее.

И они начали копать: Макс с одного края, а Саманта — с другого. Они копали со все большим увлечением по мере роста тоннеля. Настал момент, когда их пальцы встретились, и Саманта не отдернула руку, как обычно. Ей просто не захотелось этого, и через мгновение сильные пальцы обвились вокруг ее руки и ласково прикоснулись к ее ладони.

— Макс… — задохнулась Саманта.

— Да? — Темные глаза, не отрываясь, глядели на нее.

— Подземный ход готов.

— Разве?

Ни одному мужчине не дано право быть таким настойчивым, подумала она. Но произнесла лишь:

— Я уверена в этом. — Она старалась, чтобы ее слова не звучали слишком резко. Макс отпустил ее пальцы.

Рядом с ними расположилось семейство с маленькой девочкой, и Энни обрадовалась, узнав Линду, с которой была в одной группе детского сада. Забыв про свой песочный замок, она бросилась играть с подружкой.

Саманта несколько раз встречала мать Линды, и взрослые тут же завели беседу. Родители Линды с удовольствием откликнулись на просьбу Макса приглядеть за Энни, пока они с Самантой сходят искупаться.

Саманта рассмеялась, когда Макс стал брызгать на нее водой, и в ответ обрызгала его. Для Макса ее веселый смех был прекраснее любой музыки. Как бы ему хотелось, чтобы ее глаза всегда так блестели от солнца, а ее влажное лицо сияло от удовольствия!

Саманта в изумлении замерла, когда Макс внезапно нырнул, просунул под водой голову между ее ногами и выпрямился, держа ее на плечах. Потом она рассмеялась, чувствуя себя такой молодой и желанной, как юная девушка со своим приятелем. Она погрузила пальцы в густые волосы Макса, наслаждаясь этим ощущением и думая, что Макс удивился бы, узнав, что она держится за его волосы не из страха, а из удовольствия прикасаться к ним.

Смех застрял у нее в груди, когда Макс отвел ее руки от своих волос и перевернул Саманту через свою голову. Его голова оказалась около ее груди, и когда он произнес ее имя, ей почудилось, что оно перелилось из его губ прямо в ее. Через мгновение он прижал ее еще сильнее, и их губы слились в поцелуе. Никогда прежде Саманта не испытывала ничего подобного. Его поцелуи были такими волнующими! Ее возбуждение возрастало с каждой секундой.

Позже она не смогла бы сказать, как долго они оставались в этом состоянии, наслаждаясь неизведанными ранее ощущениями. Время остановилось, и рядом с ней был Макс, ее любимый Макс.

Наконец он спустил ее со своих плеч, позволив встать на ноги, но не отпустил. Прижимая к себе, он поцеловал ее в макушку, а его руки обнимали ее шею и гладили бедра… Она была теперь так близко к нему, что чувствовала его возбуждение, и это доставляло ей еще большее наслаждение.

— Я хочу тебя, — шептал он ей.

— О господи, Макс… — Ее ноги ослабели, и если бы он не держал ее, она свалилась бы в воду.

— Пойдем домой, Саманта. — Его голос звучал хрипло.

Она хотела того же, что и он. Даже больше — возможно, потому, что так часто об этом мечтала. Еле слышно Саманта прошептала:

— Энни…

— Элен побудет с ней.

Держась за руки, они вышли из воды. У Саманты от желания пересохло горло, тело горело огнем. Именно этого она хотела так долго — заняться с Максом любовью. Провести часы в его объятьях.

— Давай вместе соберем вещи Энни, — предложил Макс.

— Да! — Но через мгновение она застыла. — Нет…

Макс тоже остановился и взглянул на нее.

— Что случилось?

— Не стоит, — дрожащим голосом произнесла она.

— Что ты говоришь?

— Мы не должны этого делать, Макс.

— Почему? — Он пристально смотрел на нее. Только бы он не заставил ее все объяснять, особенно теперь, когда ей вообще было трудно говорить. — Если ты хочешь что-то сказать, то скажи. — Он недовольно прищурился.

— Мы не должны этого делать.

— Ты так же хочешь этого, как и я.

Саманта не могла возразить: Макс знает ее слишком хорошо, он поймет, что она лжет. Он всегда безошибочно угадывал, когда она хотела заняться любовью, потому что ее тело всегда выдавало ее. А сейчас она была почти раздета, соски ее набухли, под мокрым купальником это было видно особенно отчетливо. Максу достаточно взглянуть на нее, чтобы понять, что она чувствует. И все равно она должна устоять.

— Из этого не выйдет ничего хорошего, — повторила она. — Слишком многое изменилось.

— Сколько можно твердить одно и то же? — неприятным голосом произнес Макс. — Мы по-прежнему женаты, по-прежнему муж и жена.

— Муж и жена на грани развода. Ты все время об этом забываешь.

— Развода пока нет. Он не подписан, Саманта.

— Но он не так далек, как тебе кажется, — непокорно возразила она. — Тебе хочется иметь и жену и любовницу.

— Такого никогда не было.

— Нет, было. Но у тебя свои правила, а у меня — свои. И кажется, они не совпадают.

Некоторое время Макс стоял молча. Саманта заставила себя выдержать его взгляд. Она рассматривала его глаза, еще подернутые дымкой желания, его рот, который осыпал ее поцелуями, подбираясь все ближе к груди, прикрытой ярко-красным купальником.

— Вряд ли ты веришь хоть слову из того, что сказала, Саманта, но я пришел с тобой сюда не для того, чтобы ссориться.

— А я пришла не для того, чтобы меня соблазняли.

— Ты думаешь, я затеял прогулку для этого? — требовательно спросил он.

Саманта продолжала стоять неподвижно, молча глядя на Макса. Ее ноги жег горячий песок, капли воды стекали с мокрых волос на лицо.

— Я больше не знаю, что и думать, — честно призналась она.

— Может, нам все-таки заняться любовью, и ты наконец получишь ответ, который ищешь? Почему бы не попробовать?

— Для тебя, Макс, все начинается и заканчивается в постели. Это твоя точка зрения, не правда ли? Для меня же все не так просто.

Макс резко засмеялся:

— Тебе не удастся одурачить меня.

Саманта внезапно покраснела, но сумела продолжить:

— Я ни в чем тебя не обвиняю Макс. Ты не ошибся. Я хотела заняться любовью. Лишь на мгновение забыла об Эдне — в кровати год назад и на недавней вечеринке.

— Ты же говорила, что на сегодня выбросила Эдну из головы, — спокойно произнес Макс.

— Так и было. И продолжалось до тех пор, пока несколько минут назад я не поняла, какая же я все-таки дура. Существуют факты, которые никуда не денутся, как бы сильно ни хотелось о них забыть.

Макс недовольно сжал губы.

— Неужели ты не можешь перестать думать об Эдне? Я не говорил о том, что хочу заниматься любовью с ней. Я хотел этого с тобой. И ты знаешь, как бы здорово нам было.

— Возможно. — У Саманты задрожал голос. — Но после этого я бы возненавидела себя.

На мгновение ей показалось, что Макс хочет что-то сказать, но он решил не делать этого и еще сильнее сжал губы.

Они предложили родителям Линды поменяться ролями — приглядеть за их дочерью, пока они поплавают. Но те отказались.

Еще немного побыв на пляже, Макс с Самантой искупали Энни. Но веселье уже исчезло, и они стали собирать вещи. Уже подъезжая к дому, Макс сказал:

— Я говорил тебе, что к нам приедет Мелисса?

— Твоя сестра? — вспыхнула Саманта.

— Я не знаю никакой другой Мелиссы, — мягко пошутил Макс.

— Когда?

— Завтра.

— Завтра? А почему ты не сказал об этом раньше?

— Совершенно вылетело из головы. Она позвонила, когда мы уже выходили из дому.

Саманта ошеломленно взглянула на него.

— Ты должен был сказать. Где она будет спать?

— А где она обычно спала?

— В гостевой комнате. Но сейчас там ты… Что мы будем делать, Макс?

— Тебе придется решать это самой. — И, выходя из машины, он бросил на нее особенно игривый взгляд.

 

Глава шестая

Когда Саманта встала на следующее утро, ей не удалось полюбоваться ярким солнцем за окном. Она сразу вспомнила про Мелиссу.

Сестра Макса была на три года старше его и поэтому после смерти матери, несмотря на свои юный возраст, взяла на себя обязанность присматривать за братом. Это был один из случаев, когда старые привычки невозможно победить. Мелисса никогда не могла смириться с тем, что ее брат стал взрослым мужчиной, преуспевающим адвокатом, способным на самостоятельные решения — например, он сам, независимо ни от кого, нашел себе жену.

Кажется, Мелисса всегда была занята тем, чтобы подобрать Максу подходящую девушку — одну из тех, которые пришли бы в неописуемый восторг от мысли связать свою судьбу с несравненным Максом Андерсоном и всегда были бы готовы выполнить любое повеление Мелиссы. Когда Макс сообщил сестре, что он уже встретил девушку, на которой собирается жениться, та страшно огорчилась. Но вместо того, чтобы высказать Максу свое разочарование, излила гнев на Саманту.

Саманта не сомневалась, что никогда не сумеет угодить Мелиссе. Не стоит обращать на нее внимания, советовал ей Макс. Но ему легко было советовать, а как это сделать? Особенные трудности возникли в вопросах, касавшихся ведения дома. Когда Макс жил там вдвоем с отцом, они позволяли Мелиссе вести хозяйство по ее усмотрению. Даже Элен, иногда выказывая недовольство, все же выполняла ее распоряжения. С приходом Саманты, которая стала хозяйкой в доме, все изменилось. Ее распоряжения иногда вступали в противоречия с Мелиссиными, что выводило ту из себя. Женщины неизбежно встречались на Рождество и в День благодарения, а также на днях рождения. Саманта усиленно пыталась сделать эти встречи по возможности приятней, готовя любимые блюда Мелиссы и дружески общаясь с ней. Но чем больше она старалась, тем враждебнее становилась Мелисса, и Саманта с трудом переносила визиты золовки.

И теперь Мелисса намеревалась обрушиться на них. У Саманты снова заболела голова при мысли о том, что принесет ей начинающийся день. А в том, что произойдет какая-нибудь неприятность, сомневаться не приходилось. Где ее золовка будет спать? А более всего Саманту беспокоило: зачем она приезжает?

Оставалось только гадать о цели ее визита. Первую проблему с известной долей изобретательности можно было разрешить. Мелисса остановится, как обычно, в гостевой комнате. А Макс может перейти в кабинет. Там, слава богу, есть кушетка. Пусть поспит на ней во время визита сестры.

Саманта как раз закончила переносить вещи Макса, когда услыхала, как подъехал автомобиль. Выглянув из окна, она увидела Мелиссу, выбирающуюся из сияющего новенького «бьюика». Быстро оглядев комнату, она убедилась, что все в порядке: вещей Макса нет, на столе стоит ваза со свежими цветами, а на столике около кровати лежит несколько новых журналов. Сбежав по лестнице, Саманта уже была у входной двери, когда колокольчик настоятельно зазвенел.

— Здравствуй, — с улыбкой приветствовала она золовку.

— Привет, Саманта. — Ответная улыбка Мелиссы была такой замораживающей, что у Саманты упало сердце.

— Входи, — как можно бодрее поговорила Саманта.

— Не думаю, что мне требуется приглашение.

Решив сделать этот визит как можно сердечнее, Саманта, с трудом удерживая рвущиеся у нее совсем другие слова, поддакнула: «Конечно, тебе не требуется».

В последний раз она видела Мелиссу на похоронах Уильяма. Та обожала своего отца, поклонялась ему, и его смерть сильно ударила по ней. Мелисса была разведена и, не имея сестры или других близких родственниц, позволила Саманте ухаживать за собой. Но сейчас она, похоже, вернулась к своей обычной воинственной манере.

Был замечательный день, и Саманта предложила выйти посидеть в патио. Энни подбежала к ним. Увидев тетку, она на мгновение дернулась назад, но Мелисса удержала ее за руку и обняла.

— Какая она худенькая! — проговорила Мелисса поверх головы ребенка.

Саманта подавила вздох, услышав одно из обычных заявлений, бывших причиной семейных споров между ней и Мелиссой, и ответила:

— Энни прекрасно себя чувствует.

— Она хорошо ест?

— Да.

Саманта обрадовалась, когда вышла Элен, неся поднос с кофе и бутербродами. Мелисса тут же выговорила экономке, что ручка на входной двери не отполирована, но в ее манере не ощущалось обычной энергии. Было очевидно, что у нее что-то на уме. Они не могли говорить в присутствии Энни, а чем скорее Мелисса выскажет то, что хотела, тем будет лучше для всех. Саманта незаметно кивнула Элен, чтобы та забрала девочку с собой в дом.

— Значит, ты вернулась, — произнесла сестра Макса, когда Саманта налила кофе и предложила ей бутерброды.

— Да. — Пытаясь уловить намек в голосе золовки, Саманта решила отстаивать свои права. — Но ты же знала об этом, не так ли?

— Да. Хотя если ты полагаешь, что Макс сказал мне об этом, то ошибаешься. — Выражение горечи появилось на лице у Мелиссы. — Мой брат стал многое скрывать от меня с тех пор, как познакомился с тобой.

Саманта отпила кофе, даже не ощутив его вкуса: она просто хотела дать себе небольшую передышку, чтобы справиться с гневом.

— И ты осуждаешь за это меня? — наконец спросила она.

— Не буду притворяться и говорить «нет». Я никогда не считала тебя подходящей женой для Макса, но он утверждал, что ему лучше знать. К счастью, эта ситуация скоро разрешится.

Саманта сжала изящную чашку так крепко, что казалось, вот-вот раздавит ее. Поставив чашку на столик, она произнесла:

— Это Макс тебе сказал?

Мелисса бросила на нее презрительный взгляд.

— Этого он тоже не говорил. Но я же не идиотка. Тебя не было почти год. Нетрудно сделать вывод.

— Но теперь я вернулась.

— На шесть месяцев.

Это было почти повторением разговора с Эдной. Саманте становилось все труднее сдерживаться.

— Значит, вы с Максом все-таки говорили обо мне?

— Нет, он отказался отвечать на мои вопросы.

Яростное веселье зажглось в Саманте, когда она взглянула на Мелиссу. Может, Макс все-таки лучше относится к ней, пока еще своей жене, чем ей казалось.

— Он не захотел ничего объяснять, — продолжала Мелисса. — Но я знаю, что ты вернулась на шесть месяцев. — Она опять презрительно взглянула на Саманту. — Я читала завещание отца много раз — я, как тебе известно, тоже являюсь наследницей.

Мелисса знает, Эдна знает. Кто еще знает, почему она вернулась к Максу? И они все относятся к ней с такой же ненавистью и презрением?

— Да, мне известно.

— Не могу себе представить, что заставило его пойти на это.

— Полагаю, — спокойно произнесла Саманта, — твой отец хотел, чтобы мы с Максом опять были вместе.

— Я говорила ему, что этого не произойдет. Если он действительно хотел оставить наследство Энни, мог бы просто завещать его ей. Бессмысленно было с его стороны пытаться склеить то, что сломалось.

Вообще-то слова Мелиссы совпадали с мыслями Саманты. Но по иронии судьбы ей пришлось защищать волю своего свекра, который, как она считала, был не прав.

— У него, наверное, были свои резоны.

— Конечно, он думал о тебе. Он находился под воздействием твоих чар, так же как и Макс. Ему никогда не приходило в голову, что это всего лишь оболочка. Господи, какие же мужчины глупцы!

Сестра Макса ревновала ее! И как это Саманта раньше не догадывалась?!

— Мелисса… — мягко начала она, пытаясь успокаивающе взять золовку за руку. — Мелисса, я никогда… — Саманта остановилась, поскольку женщина отдернула руку.

— Отец был в отчаянии, когда ты ушла из дому. Он надеялся, что ты вернешься. Макс ничего не рассказывал, не объяснял. Даже то, что он должен был объяснить.

— Что ты имеешь в виду? — жалобно прошептала Саманта. Мелисса никогда не скрывала свою неприязнь к ней, но и не проявляла свою враждебность так откровенно.

— Ну, это же очевидно, не так ли? Ты вышла замуж за Макса, надеясь, что он обеспечит тебе роскошную жизнь, и была права. Я полагаю, ты также думала, что он будет крутиться вокруг тебя целыми днями. И была шокирована, обнаружив, что у него есть своя, отдельная от тебя жизнь, в которую тебе нет доступа. Жизнь, которая проходит в суде, с другими юристами… людьми, находящимися на одном уровне с ним. — (Эдна, подумала Саманта. Это она говорит об Эдне. Или Макс скрывал свою любовницу и от отца и от сестры? Может, и так.) — Но в конце концов вы все-таки надоели друг другу. Я на твоей стороне, Саманта, потому что сама прошла через нечто подобное. Быть связанной с мужчиной, который никогда не опустится до твоего интеллектуального уровня, который любит тебя только за твою внешность… И ты ушла, лишив отца его обожаемой внучки. Что касается моего брата, все, что ему оставалось, — это случайные встречи с Энни.

Саманта не могла поверить услышанному.

— Да ты же ничего не знаешь!

— Я? В конце концов, я знаю, почему ты вернулась. Ты хочешь, чтобы твоя дочь получила деньги. Что же касается сохранения вашего брака, то отец просто сошел с ума, если считал, что это возможно. Я знаю тебя, Саманта. Ты уйдешь отсюда в тот же день, когда истекут шесть месяцев. Я готова поклясться, что вы с Максом не то что не спите в одной постели, а даже живете в разных комнатах.

— Тебя не касаются наши постельные дела, — горячо запротестовала Саманта.

— Ты ошибаешься. Макс не единственный исполнитель воли отца.

— Есть Стэн Мэнсон…

— Правильно. Если я скажу Стэну, что вы с Максом не сделали реальной попытки восстановить брак и не живете вместе, что вы просто играете, то Энни не получит наследство.

— Другими словами, — медленно произнесла Саманта, — ты приехала для того, чтобы шпионить.

— Называй, как тебе вздумается.

Саманта взглянула на Мелиссу с любопытством. Эта женщина некоторым образом очень напоминала своего брата. Если бы не горькое выражение лица, ее можно было бы назвать красивой.

— Зачем тебе это, Мелисса?

— Очень просто — я делаю это для моего отца. — Взгляд Мелиссы стал суровым. — Я любила отца и не хочу видеть, как вы пытаетесь одурачить его теперь, после смерти. Ты другого ответа ждала, Саманта?

Как ни странно, нет. Несмотря на недостатки Мелиссы, ее отношение к отцу было выше всяких похвал. Саманта безоговорочно поверила ей: Мелисса действительно приехала убедиться, что воля ее отца выполняется честно.

Сказать, что Макс был поражен, обнаружив свои вещи в главной спальне, куда Саманта перетащила их, пока Мелисса принимала душ, — значит не сказать ничего.

— Я не думал, что ты на это решишься, — признался он.

— Не делай из этого далеко идущих выводов, — сухо предупредила Саманта.

Он подошел к ней и обвил ее руками, и она на мгновение позволила себе роскошь прижаться головой к его груди. Она чувствовала щекой тяжелое биение его сердца, мужской аромат был таким отравляюще знакомым. С закрытыми глазами Саманта представила себе, что они опять вместе, муж и жена, в своей спальне, где поздно ночью можно заняться любовью.

А он прошептал ей на ухо:

— Думаю, что после вчерашнего это произойдет.

Потрясенная его близостью и воздействием, которое он на нее оказывает, она не могла ясно соображать.

— Вчера…

— В океане. Я ощутил твое возбуждение, когда мы целовались.

Саманта высвободилась из его объятий.

— Ничего подобного.

Но Макс продолжал, будто не слыша ее:

— Я говорил тебе, что хочу заняться с тобой любовью. Ты тоже хотела этого, дорогая. Я чувствовал это.

Он опять обнял ее. Желание Саманты разгоралось все яростнее. Она не хотела ничего другого, только заняться с Максом любовью. Но остатки здравого смысла в уголке ее мозга говорили ей, что нужно сейчас же объясниться и расставить все на свои места, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля.

— Нет… — Она инстинктивно сделала еще один шаг назад.

— Что-то не так, дорогая? Ты думаешь об Энни? — Ясно, что Макс все истолковал неверно. — Так за ней присмотрит Элен.

— Макс, дело не в Энни. Здесь Мелисса.

— Черт! Я совершенно забыл, что она должна приехать! — Он был явно раздражен. — Сегодня было столько дел, что это выскочило у меня из головы. — Макс опять приблизился к Саманте, удивленно глядя, как она отскочила в сторону. — Придется отложить занятия любовью до поздней ночи. — Голос его стал глухим. — Я не знаю, сумею ли дождаться. Я ждал так долго.

— Ты все не так понял, — мягко начала Саманта. — Мне пришлось поселить Мелиссу в комнате для гостей. Поэтому ты здесь. Это единственная причина, Макс.

Веселость слетела с лица Макса. Он слегка задумался и произнес:

— А почему ты не отнесла вещи в мой кабинет? Это было бы проще.

— Я так и сделала сначала, — призналась она, — но Мелисса здесь для того, чтобы наблюдать за нами.

— Подожди, Саманта, я ничего не понимаю!

— Она не верит, что мы честно пытаемся опять жить вместе.

— А мы?.. — протянул он.

— Нет, — мгновение поколебавшись, ответила Саманта.

— Даже чувствуя вину, что и не попытались этого сделать?

— Вину? Совершенно не так. Завещание говорит, что я должна прожить шесть месяцев в этом доме. Там нет ничего насчет общей спальни… и занятий любовью…

— Но ты же прекрасно понимаешь, что имел в виду отец.

— Мне кажется, я знаю, на что он надеялся. Но мне этого не хочется, хотя я и любила его.

— Никогда не поздно начать сначала.

— Сейчас слишком поздно, Макс, — раздраженно бросила она. — Эдна по-прежнему существует.

— Опять Эдна. Саманта, не думаешь ли ты…

— Нет! — яростно закричала она. — Я не желаю говорить о ней. Я не могу, и ты знаешь это! Ты говорил о воле своего отца и тех надеждах, которые он питал в отношении нас. Я в ловушке, Макс, меня вынудили вернуться сюда ради Энни. Ведь я не собиралась иметь с тобой ничего общего. А теперь здесь Мелисса. После всего, через что мы прошли, мы не можем позволить ей раскрыть глаза Стэну Мэнсону. Только поэтому я и перетащила твои вещи в эту комнату.

Макс окинул ее взглядом в своей обычной манере, заставлявшей ее забыть обо всем, что она собиралась сказать. Когда он наконец заговорил, его голос был мягким, слегка хрипловатым и невероятно соблазняющим.

— Ты полагаешь, что спать в одной постели, не занимаясь любовью, не причинит вреда твоему либидо?

— А кто говорит об одной постели? — Ее голос слегка дрожал.

Макс мягко рассмеялся.

— Но она только одна в этой комнате.

— И все же тебе не придется в ней спать, — отчужденно заявила Саманта.

— А где?

Она не могла смотреть на него, зная, что выражение глаз выдаст ее мысли.

— Мы можем составить вместе несколько кресел.

Макс опять рассмеялся.

— Нет, моя дорогая. Если уж я вынужден находиться в этой комнате, мы будем спать в одной постели. И пусть будет, что будет.

Просто замечательно, что Макс и Мелисса давно не виделись: нашлось многое, о чем им захотелось поговорить. Саманта молчала во время ужина. Спроси ее, о чем велась беседа, она не смогла бы припомнить.

Перед ее мысленным взором, как она ни старалась избавиться от нее, вставала одна и та же картина: их с Максом супружеская спальня и в ней двуспальная кровать; воображение услужливо рисовало то, что там происходило или могло происходить. Саманту охватила смесь желания и удовлетворения, но к ним примешивался гнев, который возникал всякий раз, когда она вспоминала об измене Макса.

Иногда Макс или Мелисса обращались к ней, пытаясь вовлечь ее в разговор, но она едва могла сделать подходящее случаю замечание. К счастью, брат и сестра были так поглощены обсуждением семейных новостей и своих друзей, что не часто вспоминали о ее присутствии.

Саманта встрепенулась, когда услышала свое имя. До нее дошло, что Макс обращается к ней уже не в первый раз.

— Да?

— Я сказал, что пора спать.

Саманта ощутила на себе внимательный взгляд двух пар глаз. Стараясь казаться спокойной, она пробормотала:

— А что, разве так поздно?

— Да, дорогая.

И прежде, чем Саманта успела ответить, Мелисса заметила:

— Ты весь вечер выглядишь какой-то угнетенной. Интересно, почему?

Саманта непроизвольно взглянула на Макса. Встретившись с ним взглядом, она почувствовала, что покраснела, и это не укрылось от Мелиссы. Нужно держать себя в руках. Она не может позволить себе гневного взгляда на Макса. Тем самым она выдаст их обоих.

Как можно беспечнее Саманта произнесла:

— Прошу прощения, я задумалась.

— Не хочешь посвятить нас в свои думы? — протянул Макс. — Мы с Мелиссой проговорили весь вечер, не дав тебе вставить ни словечка. Это непростительно с нашей стороны.

Едва сдерживаясь и как можно веселее Саманта сказала:

— Ты меня знаешь, я всегда о чем-нибудь думаю. У меня столько забот! Энни. Работа. Проблемы, с которыми я тебе надоедаю.

— Интересно услышать о твоей работе, — подхватила Мелисса.

— Только не сейчас, Мэл. — Макс повернулся к Саманте. — Пойдем, дорогая, к себе, пора ложиться спать.

Мелисса выглядела сконфуженно.

— Когда ты сказал, что пора ложиться спать, я не думала, что…

— Чего ты не думала, Мэл?

— Что вы спите в одной комнате.

— Ты не думала? — Макс улыбнулся. Саманта намеревалась сказать, что она не устала и пусть Макс идет пока без нее. Но прежде чем она заговорила, Макс потянул ее за руку. — Пойдем, дорогая. — Он обнял ее за плечи, глядя на сестру. — Спокойной ночи, Мэл, увидимся завтра.

Саманта не произнесла ни слова, пока за ними не закрылась дверь спальни.

— Ты прекрасный актер, Макс, — сказала она.

— Тебе понравилось?

— И что теперь? Послушай, Макс, я понимаю, что это очень важно, но мне как-то неудобно разыгрывать Мелиссу.

Он смотрел на нее сверху вниз.

— Ты удивляешь меня. Ты же сама перенесла сюда мои вещи.

Саманта поежилась под его проницательным взглядом.

— Да.

— Ты же сделала это ради Энни. По крайней мере ты так сказала.

— Только ради Энни… — Саманта запнулась. — Ты думаешь, Мелисса поверила нам, Макс?

— Даже не представляю. Мою сестру так просто не проведешь. — Он усмехнулся. — Но в результате ее приезда я оказался здесь с тобой, и это единственное, что сейчас имеет для меня значение.

Саманта, у которой нервы были уже на пределе, почувствовала, как заколотилось сердце.

— Это совершенно ничего не значит! Разве я тебе не говорила? Мы же все обсудили перед ужином.

— Хочешь знать, что я помню из нашего разговора, Саманта? Только то, что мы оба будем спать в одной комнате, в одной постели и что за последствия я не отвечаю.

Саманта яростно затрясла головой.

— Мы говорили совсем о другом.

— Надеюсь, ты со мной согласишься, — Его голос стал мягче. — Я не стану спать в креслах, дорогая. Повторяю: это была твоя идея, чтобы мы спали вместе. Ты же знала, что играешь с огнем, когда переносила сюда мои вещи.

— Я вовсе не думала о сексе, — испуганно оправдывалась она.

— Разве может случиться, чтобы женщина, которая имела такой секс, как ты, не думала о нем?

— Я объяснила тебе причины, Макс. Мелисса здесь для того, чтобы шпионить за нами. Положение требовало неотложных мер. Ты что, не слушаешь меня?

— Слушаю, дорогая. Но это не значит, что я с тобой соглашаюсь. Не строй иллюзий, Саманта, я никогда не поверю, что можно платонически спать в одной постели.

Платонически? При том, что комната наполнилась мужским духом Макса, его мужественностью, а в теле Саманты не осталось ни капли платонического? Но она не может, не должна дать волю своим чувствам. Если бы ей не нужно было постоянно себе об этом напоминать!

— Существуют же платонические отношения, — произнесла она севшим голосом.

Макс засмеялся:

— Но только не между нами.

— Когда же ты, наконец, уразумеешь, что у тебя нет права прикасаться ко мне?! — раздраженно пробормотала она.

— Ты попытаешься помешать мне?

— Я могу лечь в твоем кабинете, — предложила Саманта, зная так же хорошо, как и он, что ничего подобного она не сделает.

— А Мелисса будет спать в соседней комнате? — Макс отрицательно покачал головой. — Не думаю, что это удачная мысль. Так сразу можно все испортить, тебе не кажется?

Саманта в ярости взглянула на него:

— Другими словами, я оказалась в ловушке.

Одним из знакомых жестов, которые она так любила, Макс коснулся ее лица. Она знала, что ей надо отодвинуться от него, но была не в силах это сделать.

— Ты в ловушке до тех пор, пока сама так считаешь.

— Я в западне, Макс. У меня нет выбора, я вынуждена позволить тебе спать здесь со мной, или я поставлю под угрозу интересы Энни.

Продолжая держать ее лицо в своих руках, он начал поглаживать ее шею. Через мгновение он произнес:

— Ты прекрасно знаешь: я никогда не буду заставлять тебя силой делать то, чего ты не хочешь.

— Но ты сказал…

— Я знаю, что сказал. Тебе не нужно уходить в другую комнату, Саманта. Я хочу заниматься с тобой любовью всю ночь, если ты позволишь мне. Но если ты убедишь меня, что не хочешь этого, я не стану давить на тебя. Я верю, что придет день, когда ты скажешь мне, чего хочешь на самом деле.

Макс отнял руки от ее лица, и Саманта ощутила утрату, разочарование. Насколько было легче, когда он брал на себя руководство. Теперь он перекинул мяч на ее сторону, дав понять, что дальше инициатива должна быть в ее руках. Обычно это не вызывало проблем. Но воспоминания об Эдне толкали ее на одно решение, а непроходящая любовь к Максу — на другое, и она не знала, что выбрать.

Не говоря ни слова, Макс отошел от нее и начал раздеваться. Саманта затаила дыхание. Он снял рубашку, и она не могла отвести глаз от его обнаженной груди, с трудом подавив желание погладить пальцами завитки волос.

Макс начал расстегивать ремень, и тут Саманта нашла в себе силы пошевелиться. Отведя глаза, она взяла ночную рубашку и пошла в ванную комнату. Вернувшись, она обнаружила Макса уже в постели. Он сдавленно засмеялся, когда она быстро скользнула под одеяло и неподвижно легла на самый краешек кровати.

— Что тебя рассмешило, Макс?

— Ты. Способ, которым ты ложилась. Ты вела себя так, будто не имеешь никакого представления о сексе и очень испугана. Можно подумать, что ты девственница, Саманта, а не потрясающе страстная женщина с горячей кровью. Уж что точно было в нашем браке — это фантастический секс.

Действительно, их сексуальная жизнь была необыкновенно разнообразной — гораздо более восхитительной, чем Саманта представляла себе раньше, до Макса. Что правда, то правда: Саманта оказалась страстной женщиной, и это сейчас осложняло ее жизнь. Находясь в машине или в комнате с Максом, а тем более деля с ним постель, она с трудом сдерживала себя.

Кровать была не очень широкой, хотя раньше она не придавала этому значения. Они спали, сплетя тела, им не требовалось много места. А теперь Саманту беспокоило мужское тело, находившееся в такой опасной близости от нее. Все в Максе мгновенно зажигало огонь в ее крови — тепло его тела, его запах, исходившие от него сексуальные токи.

Она, конечно, не сможет уснуть. И как это Максу удается оставаться таким спокойным? Наверное, потому, что он думает об Эдне…

Саманта лежала, отвернувшись от него, и, не поворачиваясь, произнесла:

— Нет, так не пойдет.

— Не понимаю.

— Ты и я в одной кровати.

— Ты же из тех, кто верит в платонические отношения.

Она почувствовала его дыхание на своей шее.

— Не смеши меня, Макс. — Она дернулась, когда его рука обвила ее талию. — Что ты себе позволяешь? — возмутилась она.

— Это всего-навсего дружеский жест, — прошептал он ей на ухо.

Она тяжело вздохнула и почувствовала, как у нее запершило в горле.

— Ты же обещал…

— Я обещал не иметь с тобой секса до тех пор, пока ты сама этого не захочешь. Но никто не говорил о том, что нельзя делать дружеских жестов.

— Это называется дружеским жестом?

Макс подвинулся к ней ближе. Его рука еще крепче обняла ее.

— А как бы ты назвала это, моя очаровательная женушка?

— Более, чем дружеским. — В ее голосе послышалось раздражение. — Я хочу, чтобы ты этого не делал, Макс.

— Не делал чего, дорогая? Не держал тебя?

Он коснулся губами ее шеи, нежно покусывая ее кожу.

— Не надо, Макс, — хрипло вскрикнула она. — Я не могу этого вынести.

Его рука двинулась к ее животу, по пути легко коснувшись груди под тонкой ночной рубашкой.

— Потому что ты думаешь о Брайене? — мягко спросил он.

Уж кто-кто, а Брайен даже не приходил ей в голову.

— А если и так? — пробормотала она.

— Не могу тебе поверить.

Саманта попыталась солгать, лежа в темноте, когда он не видит выражения ее глаз, попыталась не замечать страсти Макса и неутихающего примитивного желания своего тела.

Когда она смогла заговорить, то прошептала:

— Ты уже не в первый раз льстишь себя надеждой.

Его нежные пальцы поднялись выше, лаская ее грудь и прикасаясь к соскам.

— Я просто полагаюсь на свою интуицию, дорогая. Ты помнишь, как это все у нас происходило? Я различаю твои ощущения. Не думаю, что ты сильно изменилась, а я знаю все твои желания.

— Я не могу больше это слышать, неужели ты не понимаешь?

Вместо ответа он поцеловал ее шею. Через мгновение тело Саманты было охвачено огнем.

Макс зашептал:

— Ты хочешь этого так же сильно, как и я. Это очевидно. Все будет как обычно. Ты уже трепещешь, Саманта, твоя грудь набухла. Я прекрасно тебя знаю, дорогая. Ты изо всех сил пытаешься обмануть меня, но не можешь заставить свое тело обманывать.

Если она останется в постели еще секунду, то перестанет сопротивляться. Стремясь к нему так сильно, не сможет противостоять его желанию. Неожиданно Саманта отбросила его руку и выскользнула из кровати.

Подбежав к окну, она слепо уставилась в темноту, глубоко дыша и пытаясь унять дрожь. Через минуту Макс оказался рядом с ней.

— Тебе что, действительно неприятны мои прикосновения? — спросил он. — Неужели я тебя так плохо знаю?

Не имело смысла лгать. Тихим голосом Саманта ответила:

— Нет, ты все понял правильно.

— Значит, ты все-таки хочешь заняться со мной любовью?

Не оборачиваясь, она тихо произнесла:

— Одна часть меня хочет…

— Саманта! — радостно откликнулся Макс.

Чувствуя, что он опять сейчас обнимет ее, она быстро отодвинулась и с трудом заставила себя взглянуть на него.

— Только одна часть, Макс. Эмоциональная сторона, сторона, которую я, кажется, не способна контролировать. Эта сторона не может не отвечать тебе.

— Это главная часть, Саманта! Единственная часть!

Он приблизился к ней, но она предостерегающе вытянула руку.

— Нет, Макс. Есть и другие части моего существа: разум говорит мне, что это будет ошибкой.

— Ты не понимаешь…

— Я не могу позволить тебе опять причинить мне боль, Макс.

— Я никогда не сделаю тебе больно! — страстно поклялся он.

— Не физически. Но ты все равно сделаешь мне больно, если я позволю тебе.

— Опять Эдна… — озадаченно протянул Макс. — Не можем ли мы, наконец, от нее избавиться?

— Может, ты и можешь, но я — нет.

— Ты даже не позволяешь мне ничего объяснить.

— Нет, — отрубила Саманта.

Некоторое время Макс сосредоточенно молчал. В лунном свете, падавшем через окно, Саманта видела, что его лицо напряжено, губы сжаты.

— Мы должны покончить с этим, — наконец произнес он.

— Мы не можем.

— Мы должны. Ты только что сказала, что продолжаешь испытывать ко мне прежние чувства. — В его голосе послышался гнев.

— Физически, — заставила себя произнести Саманта. — Так было всегда. Но, Макс, я не могу испытывать больше ничего, когда я не верю тебе, и не должна. Этого никогда не будет.

Макс так резко отошел от нее, будто она его ударила. Глядя на него, сильно любя его, несмотря ни на что, Саманта забыла о своих обидах и подошла к нему.

— Хорошо, — наконец тяжело произнес Макс. — Если ты так чувствуешь, не стоит нам спать в одной постели. Будем жить в одной комнате, пока Мелисса здесь. Для блага Энни. Я, как ты предлагала, составлю вместе несколько кресел, но…

— Макс… — начала она.

— Но помни: настанет день, когда я верну себе твое доверие.

 

Глава седьмая

Было уже за полночь, когда Саманта проснулась. Она полежала несколько секунд, вглядываясь в темноту. Еще в полусне она испытала дискомфорт, ощутив пустоту в комнате… как будто что-то исчезло.

Опираясь на локоть, Саманта посмотрела на кресла, где Макс спал всю прошедшую с приезда Мелиссы неделю. Они были пусты. Она подождала несколько секунд, думая, что Макс в ванной. Время шло, а он не возвращался, и Саманта решила поискать его.

Она вышла из спальни и огляделась. Дверь в кабинет Макса была приоткрыта, и Саманта заметила, что там горит свет.

Макс сидел за письменным столом, сосредоточенно наморщив лоб. Перед ним лежало несколько толстых папок, и повсюду были разложены бумаги. Он печатал двумя пальцами.

— Макс, — позвала она из-за двери.

Он взглянул на нее.

— Саманта… я разбудил тебя?

— Нет. Я проснулась и поняла, что тебя нет в комнате. — Она когда-то читала: если люди любят друг друга, то у них развивается нечто вроде шестого чувства. Подобное часто происходит с близнецами. Она не стала говорить Максу, что то же произошло и с ней. Он подумает, что она сошла с ума. — Что ты делаешь?

Он скорчил унылую гримасу:

— Работаю.

— Я вижу. Но почему в такое время? Господи, Макс, да сейчас же три часа утра. Разве это не может подождать?

— Ты говоришь как настоящая жена.

Он улыбался, а когда она в ответ тоже улыбнулась ему, между ними возникло то взаимопонимание, которое бывало у них раньше. Саманта задохнулась от внезапно охватившего ее чувства, в горле встал комок. Меньше всего ей хотелось выглядеть сентиментальной, когда она поняла, что, к несчастью, ее боль так никуда и не ушла, ничего не забыто.

— И правда, с чего бы это? Я ведь тебе не жена. — Саманта замолчала, увидев промелькнувшее на лице Макса незнакомое выражение горечи. Она подождала, пока он что-нибудь скажет, но, так и не дождавшись, добавила: — Но это не мешает мне удивляться, что ты сидишь здесь в такое время.

— Так получилось. Послезавтра мне нужно выступать в суде, а я все еще не готов. — Макс обвел рукой горы бумаг, громоздящиеся перед ним.

— Но ты же всегда так замечательно организован.

— На этот раз нет. Возникло множество неувязок. Поступили срочные материалы, которые нужно просмотреть. К тому же мой секретарь заболел.

— А ты не можешь спать, потому что размышляешь об этом деле, и решил, что лучше посидеть и поработать над ним.

— Ты хорошо меня знаешь.

— Да кое-что знаю… Но можно получить нервное истощение, если работать по ночам. Неужели нельзя подождать до утра?

— Боюсь, что нет. Уж лучше работать — все равно не засну. Иди ложись, Саманта. Какой смысл мучиться нам обоим, дорогая?

Лучше бы он этого не говорил. Проявления нежности, даже такие незначительные, делали их неизбежное расставание еще труднее. Но не сейчас же говорить об этом. Сейчас он выглядит таким уставшим, что у Саманты сердце сжалось.

Войдя в кабинет, она произнесла:

— Я помогу тебе.

Макс удивился. Он подошел к ней и прикоснулся к ее щеке:

— Не нужно, но спасибо за предложение.

Саманте так захотелось прильнуть к его груди! Вся прошедшая неделя, как она и предполагала, превратилась для нее в пытку. Ночевать в одной комнате с Максом — и избегать физического контакта, которого она так хотела, по которому так истосковалась!

Он не обманул ее: не пытался больше заняться с ней любовью. Неоднократно Саманта собиралась сама сделать первый шаг, но всякий раз ее что-либо удерживало: гордость, гнев, который никогда не оставлял ее, мысль о том, что Эдна — причина такого осторожного поведения Макса.

— Макс, я просто хочу помочь. Ты ведь печатаешь двумя пальцами. А я, если помнишь, хорошая машинистка.

— Да, я помню.

— Раньше я всегда помогала тебе. Почему же не помочь теперь?

— Очень важная причина, — отводя руку от ее лица, мягко сказал Макс. — Все изменилось, как ты любишь повторять мне: мы уже не женаты, в привычном смысле этого слова.

Саманта не была готова к той боли, которую вызвали у нее эти слова. Одно дело, когда она произносит их, и совершенно другое — слышать их от Макса.

Стараясь скрыть эту боль, она сказала:

— Причина недостаточно основательна. При чем здесь наш брак? Я просто хочу помочь. Вдвоем мы сделаем эту работу гораздо быстрее, чем ты один. Ты будешь диктовать, а я печатать, и мы в два счета справимся.

— Тебе не нужно этого делать, — отказался Макс.

— Не будем обсуждать, нужно мне или нет. Я хочу. — Макс отрицательно покачал головой, но предложение звучало слишком заманчиво, Саманта поняла это по выражению его глаз. Удерживая достигнутый успех, она сказала: — Не будем терять драгоценное время.

— Но ты должна выспаться, — нерешительно произнес он. — Тебе же завтра на работу. Точнее, уже сегодня, — усмехнулся он.

Саманта в ответ улыбнулась ему.

— Хватит тратить время на извинения. Я хочу помочь тебе — неужели непонятно?

— Начинаю понимать.

— Раньше мы с тобой прекрасно вместе работали.

Сократив расстояние между ними, Макс положил руку ей на плечо.

— Раньше мы многое делали вместе.

Саманта не ответила, но он и не ждал от нее ответа. Его рука крепче обвилась вокруг нее, и она почувствовала его губы, прикоснувшиеся к ее волосам. Ее сердце запрыгало в груди, она не могла удержаться, чтобы не прикоснуться губами к его коже в вырезе пижамы. Если бы это продолжалось бесконечно: Макс обнимает ее, его родной запах, ощущение, что так было всегда.

Но Макс вдруг отстранился.

— Если ты действительно настроена работать, то давай начнем.

Их взгляды встретились, и она увидела такое выражение его лица, от которого кровь еще быстрее побежала у нее в жилах. Я люблю тебя. Эти слова готовы были сорваться с ее губ. Вместо этого она кивнула:

— Да, ты прав, начнем.

Она села за компьютер на место Макса, а он взял другой стул и устроился у письменного стола напротив нее. И сразу же углубился в работу. Поскольку он еще не готов был диктовать, Саманта принялась наблюдать за ним. Макс опять стал юристом, его мысли обратились к законам, он разрабатывал стратегию и тактику защиты, которую надо будет использовать в суде.

Ей всегда нравилось смотреть на него, когда он работал. Все в Максе привлекало ее: его руки, его тело, его глаза и губы, все его существо. Но больше всего ей нравилось наблюдать работу его острого ума. Она ценила его мощный интеллект, так же как и его сексуальность.

Внезапно он поднял на нее глаза. Саманта поняла, что он заметил, как пристально она его рассматривала.

— Хорошо, Саманта. Не возражаешь, если для начала я введу тебя в курс дела?

Эта часть работы всегда нравилась ей больше всего. У нее возникало ощущение, что она участвует в делах Макса. Саманту радовало сознание, что он обращается с ней как с равной, несмотря на то, что она никогда не изучала юриспруденцию, а не просто использует ее как машинистку.

Он начал рассказывать ей об этом процессе, о сложной криминальной ситуации, связанной с миллионами долларов. Макс выступал в интересах истца, огромного консорциума, который стал жертвой изощренной аферы. Для него было чрезвычайно важно выиграть это дело.

Саманта внимательно слушала его. Хотя Макс очень устал, он не потерял сноровки подавать факты так, чтобы они звучали интересно и достоверно. Саманта знала, что ни один юрист не сможет так выигрышно представить своего клиента, как Макс.

Потом он принялся диктовать. Саманта печатала с той скоростью, с которой он говорил. Ей не приходилось перебивать его или переспрашивать.

Они проработали уже час, когда Макс собрал бумаги и разложил по папкам.

— Достаточно, — провозгласил он. — Тебя сам Бог мне послал, Саманта. Один я бы провозился до утра. Я уже забыл, как ты строчишь на компьютере.

Она взглянула на него, когда они встали и отошли от письменного стола. Макс выглядел таким усталым, что она почувствовала к нему сострадание. Не задумываясь, она коснулась его лица, провела рукой по глазам.

Она уже собиралась опустить руку, когда он поймал ее и поднес к губам. Он поцеловал ей ладонь, нежно коснувшись ее губами, а потом провел по ней языком. Он смотрел на Саманту, не отводя взгляда. У нее перехватило дыхание. Интересно, как ему удается сохранять свою сексуальность при такой усталости и напряжении?!

— Я хочу сейчас две вещи, — сказал он, продолжая смотреть на нее. — Предлагаю тебе сделать выбор.

Ее сердце бешено заколотилось.

— О чем ты?

— У меня жуткое желание заняться с тобой любовью.

— А другое? — спросила она, надеясь, что он не чувствует, как участился ее пульс.

— Я умираю от голода, — глаза его заблестели, — так же как от желания.

Саманта засмеялась.

— Любовь и голод правят миром.

— Так что ты предпочтешь, Саманта?

У нее не было сомнений на этот счет. Единственное, чего она желала сейчас, — это лечь с ним в постель. Но она сказала:

— Я тоже хочу есть.

Они спустились в кухню и достали из холодильника цыпленка, хлеб и горчицу, и, пока Саманта делала бутерброды, Макс приготовил кофе. Они устроились со своим слишком поздним ужином или слишком ранним завтраком за столом.

— Совсем как в прежние времена, — отметил Макс. — Помнишь, как часто мы спускались сюда посреди ночи?

— Конечно, — тихо произнесла она. — Тогда мы тоже работали вместе, как сегодня.

Макс дотронулся до ее руки.

— А иногда мы спускались сюда после занятий любовью.

— Да…

— Сексом мы занимались гораздо чаще, чем работали. — Его голос сел.

— Да, — дрогнувшим голосом отозвалась она.

Он нагнулся к ней и был теперь так близко, что его дыхание грело ее щеку.

— И мы опять будем так делать.

— Макс… — Она остановилась, не в силах продолжать.

— Я знаю, что так будет. Не сегодня. Когда ты будешь готова. — Он ласково погладил ее запястье. — Я знаю, что так будет, Саманта.

Позже Саманта лежала в своей постели и чувствовала себя разбитой. Но не уставшей. Она слышала медленное, ровное дыхание Макса, а ее мысли были полны теплоты и интимности последнего получаса, проведенного в кухне, и не давали ей заснуть. Это было одно из тех воспоминаний, которые останутся с ней на долгое время, когда она покинет этот дом.

На следующее утро на службе Саманта спросила у Хью Роулэнда:

— Как вы посмотрите на то, что я выйду на работу не завтра, а послезавтра?

— Хорошо, почему нет? — Братья были всегда очень сговорчивы. — У тебя какие-то планы, связанные с Энни?

— Нет. Я собираюсь поехать на Манхэттен. Мой муж будет выступать в суде, и я хочу послушать его.

— Не возражаю. Макс Андерсон — один из лучших адвокатов, о которых я слышал. Интересно бы поглядеть на него.

Саманту залила волна гордости — в голосе Хью явно слышалось восхищение. Одно дело, когда она считает Макса особенным, и совершенно другое — когда об этом говорят посторонние.

В этот вечер за ужином Макс рассказывал Мелиссе, как Саманта помогала ему ночью. Его сестра удивилась, ей с трудом верилось, что Саманта может пожертвовать несколькими часами сна, чтобы помочь мужу. Но удивление было смешано с налетом уважения. Такое выражение на лице золовки Саманта подмечала уже несколько раз на прошлой неделе.

Занятая своими мыслями, Саманта едва прислушивалась к их беседе. Она не знала, говорить ли Максу, что придет завтра в суд. В прежние годы она несколько раз ходила послушать его, но привычки такой у нее не было. Она считала, что ему может помешать, если он узнает, что она в зале.

На этот раз ее как магнитом тянуло в зал заседаний. Может, этот раз будет последним. Но что-то особое было в той ночи, когда они вместе работали, что-то по-своему интимное, как будто они были любовниками.

Когда они пили кофе после ужина, Саманта приняла решение. Она не станет говорить Максу, что собирается в суд.

— Пожелай мне удачи, — попросил Макс на следующее утро, вставая из-за стола после завтрака.

«Пожелай мне удачи…» — слова, которые он всегда произносил, когда у него было крупное дело. Слова, которые были еще одной частью их прошлой семейной жизни. И Саманте на миг показалось, что ничего не изменилось.

— Ты так хорошо подготовлен, что не зависишь от удачи, но она все же не помешает. — Говоря это, она взяла соль и бросила несколько крупинок Максу через плечо. Саманта не знала, откуда пошел этот обычай, но он тоже стал частью ритуала.

Наблюдая, как Макс отъезжает от дома, Саманта еще сомневалась, правильно ли она поступит, придя на слушание. В последние пару дней было слишком уж много интимности. Кроме того, Максу это может не понравиться. Но к моменту, когда надо было вести Энни в детский сад, она уже не колебалась: будь что будет, но хоть раз она последует велению своего сердца, а не ума.

Вернувшись домой, Саманта торопливо поднялась по ступеням в свою спальню, собралась быстро, но с особой тщательностью, надев жемчужно-серый костюм, который у нее имелся для особых случаев. Дымчато-розовая блузка смягчала деловой вид костюма, а серебряные кольца в ушах дополняли туалет.

Прежде чем выйти из дому, она договорилась, что Элен заберет Энни из садика.

— Вы выглядите превосходно, — сказала ей экономка.

Мелисса еще не выходила из своей комнаты, и Саманта порадовалась, что у той не возникло к ней вопросов. Она почему-то нервничала, когда выходила из дому и ехала к станции, чтобы оттуда на поезде отправиться на Манхэттен.

Суд уже вот-вот должен был начаться, когда она приехала. Зал заседаний был переполнен газетчиками и любопытными, привлеченными вниманием средств массовой информации, которое те уделяли этому процессу. Саманте удалось найти место в переднем ряду на зрительской галерее, откуда у нее был прекрасный обзор. Макс уже находился в зале. Высокий и широкоплечий, он сразу бросался в глаза. Он разговаривал с коллегой, склонившись над документами. Слава богу, ее он не заметил.

Присяжные заняли свои места, и все в зале поднялись, когда вошел судья. Заседание началось. Дело слушалось уже неделю, и сегодня был последний день. Судья предоставил слово Максу. Тот встал и начал свою речь.

— Не правда ли, этот адвокат очень привлекателен? — прошептала женщина рядом с Самантой.

— Это мой муж, — шепотом ответила та, и ее щеки от гордости порозовели.

И только когда ее соседка взглянула на нее со смесью зависти и восхищения, Саманта вспомнила, что Макс не является ее мужем в истинном смысле этого слова и через несколько месяцев вообще не будет ее мужем.

К несчастью, она с каждым днем влюбляется в него все сильнее и сильнее, а с ростом ее любви ощущение нереальности происходящего усиливается. Надо взять себя в руки, приказала себе Саманта. Иначе она сломается, когда придет время расставаться с Максом.

Подавшись вперед, она жадно вслушивалась, как он излагает свои аргументы. Голос его то понижался, когда он хотел подчеркнуть, что те или иные действия его подзащитных юридически абсолютно законны, то становился страстным, когда он хотел быть особенно убедительным. Но Макс был юристом, а не шоуменом. Ему не требовались театральные жесты, чтобы повлиять на жюри, он вовсе не стремился к излишней драматизации. Тем не менее он умело воздействовал на присяжных. Саманта видела их восхищенные лица и чувствовала, что они на его стороне.

Прошел примерно час; Макс вдруг повернул голову и из множества лиц на галерее выделил лицо Саманты. Их глаза на мгновение встретились. Сказать, что Макс удивился, — значит не сказать ничего. Он был поражен. Затем он подмигнул ей неуловимым движением ресниц, которое могла заметить лишь она.

Когда Макс продолжил речь, Саманта возликовала. Она здорово нервничала, идя сюда, и хотела повернуть назад. Но все обошлось как нельзя лучше: Макс явно не был против ее присутствия — даже обрадовался, увидев ее.

Ей нравилось, что и как он говорит. Она узнавала доводы, которые они разрабатывали вместе. Слушая, как он раскрывает различные аспекты дела, она вспоминала ту ночь в его кабинете.

Он больше не смотрел на Саманту, пока не закончил, а затем повернулся и еще раз взглянул на нее. Она улыбнулась ему, и на мгновение ей показалось, что они одни в зале заседаний. Нет ни судьи, ни присяжных, ни зрителей. Только они вдвоем: Макс и Саманта, завершающие дело, которое они начали в ночной тишине.

Две команды юристов подвели итоги, представили заключительные аргументы, и судья, напутствовав присяжных, отправил их выносить вердикт. Саманта покидала свое место, когда соседка остановила ее:

— Им не потребуется много времени, чтобы вынести вердикт после речи вашего мужа. Вы такая счастливая — он просто великолепен!

Когда Саманта вышла из зала заседаний, она увидела Макса, разговаривающего со своими клиентами. Не желая перебивать их, она было вернулась в зал, но он заметил ее, извинился и подошел к ней.

— Почему ты не сказала, что собираешься прийти?

— А это важно?

— Не знаю, но я в восторге. Особенно после той работы, которую ты проделала.

Взяв за руку, он подвел ее к клиентам.

— Миссис Андерсон, — сказал один из мужчин, — рад познакомиться с вами. Если мы и проиграем дело, то это произойдет вопреки тому, что сделал ваш муж. Он великолепно выполнил свою работу.

— Я бы не смог этого сделать без своей жены, — заметил Макс и рассказал им, как она помогала ему среди ночи.

Саманта зарделась от удовольствия. Она не ожидала, что Макс окажет ей такое доверие. Потом ему нужно было возвращаться в офис, а она пошла на станцию.

— Ты выглядишь чрезвычайно довольной собой, — сказала Мелисса, когда Саманта вошла в дом. — Обычно ты так не одеваешься на работу. Была где-то еще?

Саманта мгновение поколебалась, но не стала скрывать от золовки правду.

— Я ходила послушать, как Макс выступает в суде.

Мелисса осуждающе нахмурила брови.

— Тебе не следовало это делать! Адвокаты не любят, когда родственники видят их в зале.

— Не думаю, что так бывает всегда, — радостно сообщила Саманта.

— Уж поверь мне, — прочувствованно возразила Мелисса. — Когда отец еще работал, он не позволял мне даже на милю приближаться к суду. Жаль, что ты не спросила меня, я бы предупредила тебя. Не удивлюсь, если Макс очень разозлился.

Но этого не случилось. Когда Макс вернулся домой, Саманта пошла за ним в спальню и наблюдала, как он снимает пиджак и развязывает галстук.

— Ты недоволен, что я была в суде? — спросила она.

— Господи! Почему ты так решила? Разве ты не видела, как я был рад? Да я был в восторге.

— Мне тоже так показалось, но просто я хотела еще раз убедиться в этом. Я считала, что юристы не приветствуют присутствие членов своей семьи в зале заседаний.

— Некоторые юристы считают, что им мешает, когда родные и близкие видят, как они спорят в суде. Но только не я, и не в этом случае. Особенно после того, как ты мне помогла. Я был очень рад, что ты пришла, Саманта, У меня даже сил прибавилось, когда я увидел тебя.

Саманта счастливо рассмеялась.

— Я наслаждалась, слушая твое выступление, особенно в той части, что ты мне диктовал. Но это выглядело совершенно по-другому, чем тогда, ночью.

— Ты одобряешь?

Она бросила на него ироничный взгляд.

— Не стану еще раз хвалить твой интеллект. Теперь я понимаю, почему многие считают, что ты хороший юрист.

Макс обхватил руками ее лицо.

— Благодарю за высокую оценку. Но я по-прежнему жду от тебя другого.

— Чего же?

— Личного.

Саманта задышала часто-часто.

— Могу я предположить, что знаю, о чем ты говоришь?

— Я по-прежнему хочу быть твоим любовником.

— Макс…

— Никакое жюри не укажет мне, как я поступлю в твоей постели. Только ты, Саманта. Только ты, дорогая. — Он пощекотал пальцем ее шею, а другим провел по ее губам. — Не нужно отвечать прямо сейчас. Но поторопись, Саманта. Сделай это побыстрее.

Саманта молчала, потому что в этот момент она могла бы дать ему только один ответ, но знала, что потом будет об этом сожалеть. Хорошо, подумала она, что их сейчас ждут за столом Мелисса и Энни. Ее сердце дало ему ответ уже давно. Но существовал еще и рассудок, который должен был сформулировать этот ответ, а сейчас ее голова так же ненадежна, как и сердце.

Через несколько дней Макс позвонил ей прямо из здания суда.

— Жюри должно вынести вердикт часа через три. Ты можешь подъехать?

Любезные хозяева Саманты с радостью отпустили ее и позволили изменить график работы. «Конечно, — сказали они, — возьми день и посмотри разворачивающуюся в суде драму». Благодарная, она пообещала отработать всю следующую неделю.

Она собралась в рекордное время и сумела попасть в суд до начала заседания. Макс уже высматривал ее и подошел к ней через несколько минут после того, как она села, взял за руку и мягко произнес, чтобы слышала только она:

— Я очень рад, что ты здесь.

Зардевшись от удовольствия, она в ответ прошептала:

— Не могла это пропустить.

Он оставил ее сразу после того, как судья и присяжные вошли в зал заседаний. Макс обернулся к ней на секунду, и, когда их взгляды встретились, она дала ему незаметный знак. Он повернулся к присяжным, в зале потребовали тишины, и старшина присяжных начал читать вердикт. Несколько секунд после того, как вердикт был зачитан, в зале царила тишина. Затем раздался оживленный гул голосов, который стих по знаку судьи.

Макс выиграл. Саманта сидела неподвижно, едва осознавая реакцию окружающих — тех, кто был рад, и тех, кто был горько разочарован. Она думала только об одном: Макс, ее любимый Макс выиграл это дело, над которым он столько работал.

Теперь заговорил судья. Присяжные вынесли вердикт. На основании этого он выносит свое решение. Ему остается определить штрафы, и он сделает это, когда будет возможность. Поблагодарив присяжных за работу, он освободил их от обязанностей. После этого покинул зал заседаний.

Уход судьи стал сигналом для возобновления шума. Макс встал, и его бросились поздравлять. Клиенты в восторге похлопывали его по спине, как и коллеги. Этот процесс вызвал такой интерес, что несколько юристов, находившиеся в это время в здании суда по своим делам, пришли выслушать вердикт.

Саманта ждала, неуверенная, уместно ли ей сейчас подойти к Максу. Это был его мир, и до сих пор она никогда не была частью его.

Внезапно он оказался около нее.

— Мы выиграли, — произнес он.

Саманта улыбнулась ему.

— Ты выиграл! Ты сделал это, Макс.

— Мы, — повторил он. — Я бы не справился без твоей помощи.

Конечно, это была ерунда, но Саманта почувствовала себя необыкновенно счастливой из-за того, что он еще раз так высоко оценил ее участие.

Вокруг него опять собрались люди, поэтому больше не было возможности поговорить. Она успела лишь сказать:

— Поздравляю. Увидимся дома.

Саманта смотрела, как он пошел в окружении юристов и клиентов, и с горечью думала, что скоро, очень скоро закончится время, отпущенное ей на то, чтобы побыть вместе с ним. Потом она тоже покинула здание суда.

Было всего лишь около часа пополудни, и Саманта не знала, чем ей заняться. Можно сесть на поезд, чтобы вернуться на Лонг-Айленд, успеть зайти домой и вовремя забрать Энни из садика. Но Элен пообещала сделать это, а после ланча собиралась отвести малышку на день рождения. Поэтому у Саманты не было необходимости торопиться домой.

Она некоторое время походила по запруженным людьми и машинами улицам, поглазела на витрины магазинов, не собираясь делать никаких покупок. Она экономила свои деньги, хотя Макс неоднократно предлагал ей покупать все, что ей вздумается. Постоянно помня, что их нынешний брак просто ширма, Саманта не тратила и его деньги на себя. Если она что-либо покупала, то только для Энни.

Но сегодня был особый день, сегодня ей захотелось подарить что-нибудь Максу. Ей захотелось чего-то необычного, и она купила ему очень симпатичную заколку для галстука. Когда ей завернули этот подарок, она купила открытку, написала на ней несколько слов и приклеила ее внутри пакета. Отдаст после ужина, решила она. Через мгновение ей в голову пришла другая мысль. Почему бы им с Максом не пообедать вместе?

Она доехала до Уолл-стрит и поднялась на лифте на 53-й этаж здания, в котором работал Макс. Администратор, давно работавшая здесь, знала Саманту и тепло поздоровалась с ней:

— Миссис Андерсон, минутку.

— Хорошо, Бренда. Рада тебя видеть.

Они поболтали немного, Саманта поинтересовалась детьми Бренды, а потом спросила:

— А Макс с клиентами?

— Не думаю. Доложить ему, что вы здесь?

— Нет необходимости. Спасибо. Я хочу устроить ему сюрприз.

Дверь с латунной табличкой, на которой теперь было выгравировано имя Макса, а раньше имя его отца, была приоткрыта. Саманта вошла в кабинет и застыла в шоке.

У стола стояли Макс и Эдна. Эдна обнимала Макса за шею, его руки были у нее на талии. Эдна запрокинула голову для поцелуя.

 

Глава восьмая

Ни Макс, ни Эдна не видели ее.

Замерев, Саманта продолжала стоять в дверях. Она не могла ни говорить, ни двигаться и была близка к обмороку. Когда она опять смогла соображать, ее импульсивным желанием было повернуться и уйти, пока они ее не увидели. Кроме администратора, никто никогда не узнает, что она была здесь, а она не станет говорить Бренде о случившемся. Она сможет уйти и сохранить лицо, и ни Макс, ни Эдна не станут свидетелями ее позора.

Три раза она пыталась сделать сюрприз Максу, и два из них обернулись катастрофой. Неужели она никогда ничему не научится?

Саманта сделала шаг назад, но передумала. К черту сохранять лицо! Она достаточно это делала. Больше не собирается. Неважно, какими будут последствия. Она со стуком закрыла за собой дверь, и оба в изумлении повернулись к ней.

— Саманта! — ошеломленно воскликнул Макс.

На лице Эдны отразилось удивление, смешанное с триумфом. Ее руки продолжали обвивать шею Макса.

— Я вам не помешала? — язвительно поинтересовалась Саманта.

— Нет. — Макс оторвался от Эдны. Отойдя от нее, он пояснил: — Эдна пришла поздравить меня.

Саманта заставила себя сохранять хладнокровие.

— Я вижу. То же хотела сделать и я.

— Ты не предупредила, — враждебно произнесла Эдна.

— Мне и в голову не пришло, что я должна предупреждать, — Саманта бросила на нее презрительный взгляд. И подчеркнуто добавила: — Несмотря ни на что я — жена Макса.

— Действительно, — подтвердил Макс.

— Но все же… администратор должен лучше следить, чтобы в офис не проникали посторонние.

— Саманту нельзя назвать посторонней, — спокойно сказал Макс. — Она — моя жена.

— Которая пришла, чтобы пообедать с тобой. — Удивляясь собственной храбрости, спокойствию и желанию сражаться до победы, Саманта улыбнулась ему. — После твоего триумфа в суде я могу себе позволить украсть тебя на полчаса?

— Лучше на час.

— Макс! — Победное выражение покинуло лицо Эдны, она покраснела и разозлилась. — Ты забыл про «Дискавери». Назначено на четверг, и мы собирались поработать во время ланча.

— Это подождет, — резко ответил Макс, и Саманта испытала непередаваемое удовольствие.

Спокойствие, только спокойствие, напомнила она себе, стараясь улыбаться, когда выходила из офиса вместе с Максом. Она вспоминала, как Эдна раскалилась от злости, глядя на них, и это добавляло ей радости. А о боли у нее в груди никто догадаться не должен.

В ресторане, куда они направились, Макса хорошо знали. Его без конца останавливали: одни — чтобы поздороваться, другие — поздравить с успехом в суде. Метрдотель попытался его как-то оградить и, хотя ресторан был полон, нашел для них уединенный столик в нише.

Пока официант приносил и расставлял заказанные блюда, они разговаривали мало, в основном о процессе. Саманта с удивлением отметила, что ей удается сохранять внешнее спокойствие, хотя в душе у нее кипел гнев.

— По поводу Эдны… — начал Макс, когда официант ушел.

— Когда ты наконец усвоишь, что я не хочу говорить о ней?

— Но нам нужно это сделать, — настаивал Макс. — Ты видела меня с ней сегодня и опять уйдешь от меня, как в прошлый раз. Поэтому…

— На сей раз у меня нет такого намерения, — Саманта посмотрела на него вызывающе.

— Ты уверена? — Макс обеспокоенно разглядывал ее.

— Абсолютно.

— И тебе не нужны никакие объяснения?

— Я же сказала.

— Что с тобой произошло, Саманта? — встревоженно спросил Макс. Его смущение утихомирило ее гнев. Ей доставляло удовольствие видеть, как Макс меняется. — Ты правда не будешь больше обращать на это внимание? Да, Саманта?

Если бы он только знал! В глубине ее существа навсегда запечатлелась вызывающая боль картина: Эдна и Макс вот-вот сольются в страстном поцелуе. Но она не позволит ему узнать об этом. Старые способы оказались ненадежными и не помогли ей в прошлом — теперь она собирается играть по-другому.

— Наш разговор становится слегка утомительным, Макс.

— Утомительным! — изумился он.

— Ну, естественно. Эдна, Эдна, всегда Эдна. Я осталась в городе не для того, чтобы говорить об Эдне.

— Для чего же ты осталась?

— Чтобы пообедать с тобой, — как можно беззаботнее произнесла она.

— Только для этого?

— И чтобы поздравить тебя.

Его взгляд потемнел и затуманился, когда он поднял на нее глаза. Саманта всем своим видом излучала абсолютную безмятежность, пока Макс изучающе глядел на нее. Ее руки, лежащие на коленях, под скатертью крепко сжались; она всеми силами пыталась сдержаться, потому что решила сыграть свою роль до конца.

— Я не понимаю, — отрывисто произнес Макс.

— Действительно? Да все очень просто. Ты только что выиграл такое значительное дело, и я хотела отметить с тобой этот успех.

— Я говорю не о деле, и ты прекрасно это знаешь! Речь идет о тебе, Саманта. Я не понимаю тебя.

Сохраняя на лице выражение кротости, Саманта постаралась скрыть удовольствие, которое доставили ей эти слова.

— А что здесь понимать?

— Ты ведешь себя необычно, и я хочу знать почему.

— Может, на самом деле ты меня просто плохо знаешь, Макс? — лукаво заметила она.

— Может, и так…

Макс взял булочку и стал яростно крошить ее. Взгляд его посуровел, губы сжались. Саманта, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, наблюдала за ним. Мужчины совершенно другие существа, горько думала она. Ее муж считает для себя нормальным иметь любовницу. Но по какой-то причине его беспокоит, что теперь жене. Саманте, нет до этого дела. Понять невозможно, но спрашивать его об этом она не намерена.

Официант принес напитки, Саманта подняла свой бокал, улыбнулась и произнесла:

— Поздравляю.

— Благодарю.

— Ты был великолепен в суде. Я нисколько не удивилась, что присяжные вынесли вердикт в пользу твоего клиента.

— Благодарю, — повторил Макс.

— Я не пропустила ни одного слова.

— Я очень рад, что ты была там. — Макс выглядел несколько сконфуженным, будто все еще размышлял, почему она ведет себя совершенно не так, как он ожидал.

— Я тебе кое-что приготовила, — Саманта вытащила небольшой пакет.

— Подарок? — изумился он.

— Да. Ты не собираешься его посмотреть?

— Сначала прочту открытку.

Для человека, который целыми днями с очень высокой скоростью читает длинные и запутанные документы, Максу понадобилось слишком много времени, чтобы прочитать несколько строк, написанных ею. Саманта наблюдала за ним, пытаясь угадать, о чем он сейчас думает.

Он вопросительно взглянул на нее.

— Благодарю за добрые слова. Только я хотел бы… — он запнулся.

Саманта решила не помогать ему. Вместо этого после небольшой паузы она спросила:

— Так ты взглянешь на подарок?

Она наблюдала, как он разворачивает обертку и открывает коробочку. Он долго глядел на заколку, прежде чем взять ее с бархатного ложа.

— Тебе понравилось? — поинтересовалась она, постаравшись не выдать тревогу, охватившую ее.

— Замечательно, — равнодушно произнес он. — Мне нравится. И я… — тут он опять остановился.

Саманта напряженно ждала, когда он закончит фразу. Но он не стал продолжать, не произнес те слова, которые ей так хотелось услышать. Вместо этого он потянулся через стол и взял ее руку в свои.

— Я бы все отдал за то, чтобы не произошло того, что произошло сегодня. — Голос его был тихим и хриплым.

— Макс…

— Я знаю, ты не хочешь, чтобы я говорил о ней, и мы не будем, хотя существуют вещи, которые я действительно должен сказать тебе. — Он сжал ее запястье. — Спасибо за изящный подарок. Он значит для меня гораздо больше, чем я могу выразить словами, дорогая.

Негодяй! Наслаждается с любовницей и думает, что может это продолжать, не обращая внимания на жену. Считает, что она верит ему. Все дело в том, что он выглядит таким искренним — прекрасный актер! Вокруг полно людей, которые его знают, поэтому не время заниматься разоблачениями. Кроме того, она должна хладнокровно доиграть свою роль, по крайней мере сейчас.

Она обрадовалась, что принесли горячее: блинчики с грибами, политые сметанным соусом с зеленью. Официант открыл бутылку белого вина и сначала налил немного Максу, а когда тот одобрил вино, наполнил бокал Саманты.

К удивлению обоих, несмотря на ситуацию, они оказались способны болтать вполне дружески. Выпитое вино сняло напряжение и помогло разрядить обстановку. Они не говорили лишь об одном — об Эдне. Нельзя сказать, чтобы Саманта не думала о любовнице Макса, нет. Она видела их вместе — опять! — и знала, что ей придется что-то решать. Но она станет действовать, лишь когда будет готова.

Посмотрев на часы, Саманта удивилась, что уже два.

— Ты не говорила, что у тебя назначена еще встреча, — заметил Макс.

— У меня — нет, но у тебя — да. Ты собирался поработать над делом «Дискавери» вместе… с Эдной.

— Это подождет, — ответил Макс. — Но у меня назначена деловая встреча в двух кварталах отсюда. Если ты закончила, то мы можем идти. — Он сделал знак официанту принести счет.

Он собирался расплатиться, когда Саманта напомнила ему, что это была ее идея, и настояла, что платить будет она. Хотя сумма счета и пробьет значительную брешь в ее сбережениях, но ощущение независимости, которое у нее было, когда она расплачивалась собственными деньгами, было гораздо дороже.

В дверях ресторана они расстались. Саманта наблюдала, как Макс удаляется в противоположную от своего офиса сторону, и похвалила себя за то, что ни разу не выказала ни ревности, ни гнева, обнаружив Эдну и Макса в объятьях друг друга.

* * *

Эдна подняла взгляд от груды бумаг.

— Итак… Саманта… по крайней мере на сей раз у тебя хватило здравого смысла предупредить через администратора. — Она сделала паузу. — Если ты ищешь Макса, то его здесь нет.

Саманта холодно улыбнулась.

— Я знаю. Я только что рассталась с ним.

— Вы обедали до сих пор? Уже два часа, как он ушел из офиса!

— А что, мой муж должен согласовывать с тобой время обеда?

— Не будь смешной, — огрызнулась Эдна. — Но два часа — слишком много для ланча.

— Я не держала его, если ты на это намекаешь, — спокойно парировала Саманта. — Нам нужно было о многом поговорить, и эти два часа пролетели незаметно.

Эдна бросила на нее ядовитый взгляд. Она демонстративно подняла несколько бумаг.

— Хорошо быть неработающей женщиной. Но я слишком занята, поэтому не стоит отнимать у меня время.

Игнорируя этот укол, новая, хладнокровная Саманта вошла в кабинет. Немного поколебавшись, сесть ли ей на стул перед столом Эдны, она предпочла стоять.

Глядя прямо на Эдну, она сказала:

— Я пришла не просто пообщаться. Уйду, когда выскажу все, что сочту нужным.

— Ближе к делу, — сердито поторопила Эдна.

Теперь, когда настал ответственный момент, Саманта снова засомневалась. Эдна была не только хорошим юристом, но и красивой женщиной, неудивительно, что Макс увлекся ею. Несколько секунд Саманта спрашивала себя, не сошла ли она с ума, придя сюда. Как могла у нее возникнуть мысль что любое сказанное ею слово дойдет до сознания Эдны?

Она уже собралась уйти, когда гнев принудил ее действовать. Это был тот самый гнев, который помог ей выдержать предыдущие два часа в ресторане с Максом, и он поможет ей сейчас. Она пришла сюда, чтобы сразиться с Эдной, и будь она проклята, если уйдет, не высказав всего, что накопилось.

— Оставь моего мужа в покое.

Эдна выглядела озадаченной.

— Что ты сказала?

— Ты прекрасно все поняла. Прекрати ухлестывать за моим мужем.

Озадаченный взгляд сменился насмешкой.

— Ты считаешь, что я это делаю?

— Не прикидывайся невинной овечкой, Эдна. Мы с тобой не впервые разговариваем. Но сегодня я буду говорить совсем не так, как на коктейле у Лэнгли. Я предъявляю тебе ультиматум.

— Ультиматум? — Эдна засмеялась. — Какого рода, Саманта? Что, по-твоему, ты можешь мне сделать?

У Саманты не было ответа на этот вопрос. Ультиматумы бесполезны, думала она, когда твой муж по собственной воле и почти открыто состоит в отношениях с такой отвратительной женщиной. Но она зашла слишком далеко, чтобы теперь отступать.

— Не буду вдаваться в детали, — спокойно произнесла она. — Но я не желаю, чтобы ваши отношения с Максом продолжались. Я не собираюсь больше терпеть.

Эдна опять засмеялась — грубо, некрасиво, ее смех ударил по натянутым нервам Саманты.

— Хорошо, хорошо, хорошо. Что должно было случиться в маленьком мышином домике, чтобы та, которая убежала, застав меня в постели со своим мужем, которая извинялась, покидая вечеринку раньше других гостей, когда ей не понравилось то, что я сказала, вдруг взбунтовалась? Мышка, которая совершенно не выдерживает конкуренции.

Саманта взорвалась.

— Ты уже не первый раз называешь меня мышью. Прекрати!

— Ты не останавливала меня в прошлый раз. — Эдна усмехнулась. — Что же изменилось теперь? Не хочешь ли ты сказать, что мышь превратилась в дракона?

Украшенное орнаментом пресс-папье стояло на столе. Саманта совершенно бездумно взяла его в руки. Оно показалось ей тяжелым и холодным. Это стало последней каплей. Она встретилась с Эдной глазами и увидела ее взгляд, полный насмешки.

— Тебе не хватит смелости швырнуть его в меня, — сказала Эдна.

— Когда люди раздражены, они могут делать удивительные вещи. Но ты права, я не буду швырять его в тебя. — Саманта поставила пресс-папье назад. — Но не потому, что боюсь попасть в тюрьму. Просто я не верю в действенность физического насилия — этим ничего не решишь.

— Ты действительно изменилась, — заметила Эдна. — Откуда взялась такая неистовость? Или она была всегда?

— Нет, недавно возникла, — сообщила ей Саманта. — С большим запозданием. Но теперь тебе не стоит думать обо мне как о мыши, Эдна. Я — не мышь.

— Дракон? — последовал издевательский смех.

Вздохнув, Саманта оперлась руками о стол и взглянула прямо в глаза сопернице.

— Не дракон, конечно. Просто женщина, которая любит своего мужа и собирается сражаться за него.

Вот оно! Она наконец произнесла это. Она публично заявила о своей любви к Максу.

— Прекрасно! — На лице юриста появилось новое выражение: смесь удивления и гнева, даже уважения. — Ты же собиралась пробыть с Максом всего шесть месяцев, — задумчиво произнесла Эдна.

— Время не записано на камнях. Я могу остаться столько, сколько захочу. В любом случае я не намерена обсуждать это с тобой.

— А Макс знает, что ты собираешься остаться дольше?

— Мои дела с моим мужем тебя не касаются.

Эдна помолчала мгновение.

— А есть ли во всем этом смысл? — наконец спросила она.

— Думаю, да. Я хочу, чтобы ты ушла из жизни Макса. Я ничего не могу поделать с тем, что уже произошло в прошлом. Меня заботит только настоящее. Макс — мой муж. И я не собираюсь делить его с тобой.

Эдна встала и подошла к окну. Она постояла там минутку, глядя на небоскребы. Саманта внимательно следила за ней, пытаясь понять, что происходит у той в голове. Согласится ли она расстаться с Максом? Расстанется ли с ней Макс? Но Саманта могла иметь дело только с одним из них в это время, и сейчас это была Эдна.

Наконец Эдна повернулась к ней.

— Ты сказала, что любишь Макса?

— Очень сильно.

— Достаточно, чтобы сражаться за него? Это правда?

— Уж поверь! — Саманта говорила с необычным для себя жаром.

— А почему же в тот раз ты не сражалась? Когда обнаружила его в постели со мной?

Саманту передернуло.

— Мне надо было это сделать. Но прошлого не вернешь.

Глядя на Эдну, она думала, что означает странное выражение, появившееся в глазах этой женщины. Что-то было такое, чего она не могла понять, и это заставляло ее насторожиться.

— А что ты сделаешь теперь, если опять застанешь нас в постели?

Вопрос был таким неожиданным, что Саманта смешалась. Но твердо ответила:

— Выброшу твою одежду из окна.

Эдна сверкнула глазами.

— Ты действительно изменилась… подумать только!

— Мне кажется, я ответила на твой вопрос.

— Некоторым образом.

Саманта помолчала, ожидая, что Эдна продолжит. Но когда та не произнесла больше ни слова, заговорила сама:

— Конечно, я не могу заранее сказать, что сделаю. Но точно знаю лишь одно: я буду сражаться с тобой любым доступным мне способом.

— Другими словами, ты станешь достойным противником?

Саманта, не ожидавшая ничего подобного, с удивлением уставилась на Эдну:

— О чем ты? Это же не игра.

— Неужели? По-моему, это и есть игра, в которой постоянно меняются правила.

— А то, что я не понимаю, о чем ты говоришь, имеет значение?

Эдна опять села за стол и жестом предложила Саманте тоже сесть. Но та осталась стоять.

— Я уже все сказала, что хотела. Мне пора домой.

— Присядь. Теперь моя очередь кое-что тебе сказать, — нетерпеливо произнесла Эдна.

Саманте стало не по себе. Ясно, Эдна что-то задумала. Может, она хочет сообщить, что они с Максом тайно обручились и ждут только окончания шестимесячного срока и развода, чтобы пожениться?

— Полагаю, некоторые мои признания ты будешь рада услышать. — Несмотря на эти бодрые слова, в глазах у Эдны безошибочно угадывался злобный огонек. — Ну, теперь-то ты сядешь?

Боясь того, что может услышать, Саманта села.

— Хочу рассказать тебе о той ночи, когда ты застала нас в постели. — Эдна сделала паузу и продолжила: — Ты предположила, что мы занимались сексом.

На мгновение Саманта замерла.

— А разве нет?

— Нет.

Саманта недоверчиво смотрела на свою противницу.

— Подожди-ка. Вы же лежали обнаженными. Макс… — тут ее голос задрожал, — Макс был с тобой.

— Твой дорогой муженек был в пижаме. Разве ты не заметила? — В голосе Эдны прозвучал сарказм.

— Но я думала…

— Ты ошиблась, — опять сарказм. — Не скажу, что мне не хотелось заняться с ним любовью. Наоборот… поэтому я и была там. Обнаженная в его постели. — Эдна взяла карандаш и принялась что-то рисовать на листе бумаги, лежащем перед ней. Саманта напряженно молчала, сидя на краешке стула. Едва дыша, она ждала продолжения. Положив карандаш, Эдна взглянула на нее. — У меня был роман с одним человеком. В то время он только что порвал со мной. Резко, без всякого объяснения. Мне казалось, что мир обрушился, все превратилось в ад. А рядом оказался Макс, симпатичный, энергичный, несомненно, сексуальный мужчина. В это время мне был необходим любой мужчина. Чертовски необходим. Любой, с кем можно было переспать, кто доказал бы мне, что я по-прежнему желанна. Я нуждалась в подтверждении того, что по-прежнему привлекательна.

— А ты не подумала, что можешь сделать кому-то больно? — прошептала Саманта во время паузы, последовавшей за словами Эдны. — Неужели ты не испытывала чувства вины?

— Вины? Нет, черт возьми! — резко ответила та. — Когда тебя бросает мужчина, ты не можешь думать о чьих-либо интересах. Я хотела Макса. Тебя там не было, и я не представляла, кому будет плохо, если я проведу с ним ночь.

— Ты не подумала обо мне? — Несмотря на попытку сохранять самообладание, Саманту затрясло.

— Мысль о тебе даже не пришла мне в голову.

— И ты предложила моему мужу заняться с тобой сексом, — горько резюмировала Саманта, надеясь, что он отказался.

— Ну, все было не совсем так. Я явилась к нему в комнату и разделась. Когда он вошел, я уже лежала в кровати. В углу комнаты горел ночник, и Макс меня даже не заметил. Допускаю, что я и не старалась, чтобы он меня заметил. За ужином он немного выпил и слегка опьянел. Переодевшись в пижаму, он, так и не замечая меня, лег в постель. — Эдна опять сделала паузу. Саманта была в таком напряжении, что у нее засосало под ложечкой. Ей не хотелось слушать окончание истории, но она знала, что придется. — Я бросилась на него. Буквально. Но он не проявил интереса. Ты представляешь, что это такое для моего самолюбия? Быть отвергнутой сначала одним мужчиной, а потом — другим?

Саманте не было дела до ее самолюбия. Отвергнута — она уловила только это слово.

— Ты говоришь, что Макс отверг тебя?

— Твой драгоценный муж ответил мне: «Нет». Я попыталась соблазнить его. Но он так и не заинтересовался. Хочешь знать, что он сказал? Он сказал, что женат и любит свою жену.

Саманта, глубоко потрясенная, смотрела на нее. Перенеся ужас ожидания того, что она могла услышать, она с трудом понимала теперь, что ей говорит Эдна.

— А потом появилась я? — прошептала она, когда сумела произнести хоть слово.

— Не сразу. Макс понял, что я обезумела от горя, и, будучи неплохим парнем, не вышвырнул меня из своей кровати. Он обнял меня, позволил выговориться и поплакать. Когда я успокоилась и опять попыталась соблазнить его, он попросил меня уйти. Именно это происходило, когда ты ворвалась в комнату.

— О господи!

— Видела бы ты свое лицо в тот момент, — насмешливо вспоминала Эдна. — Казалось, что ты сейчас умрешь.

— После того, через что прошла ты сама, я думаю, ты должна была пожалеть меня, — укорила ее Саманта.

— Тебе не нужна моя жалость, дорогая. Макс попробовал все объяснить тебе, но ты не захотела слушать. Просто выскочила из комнаты, будто за тобой гналась тысяча чертей. Как та маленькая мышка, с которой я тебя сравнила. Ты не захотела, чтобы он тебе что-либо объяснил.

— Ты должна была сказать мне.

— Почему я? Ты даже мужа своего не стала слушать! Кто знает, может, он еще не раз пытался тебе все объяснить. А я при чем? К тому времени я и сама заинтересовалась им. Макс Андерсон весьма привлекателен, если ты этого еще не знаешь, Саманта.

— Знаю, — мрачно ответила та. — Я говорила тебе, что собираюсь сражаться за него. Но все-таки до меня не доходит, Эдна, почему ты именно сейчас рассказываешь мне обо всем этом? В отеле ты ничего не сказала. Понятно: я застала тебя там. Но на вечере у Лэнгли ты же могла сказать. Вместо этого ты издевалась надо мной. Делала вид, будто у вас с Максом роман. Что изменилось сейчас?

— Изменилась ты сама, Саманта. — Эдна пристально смотрела ей в лицо. Ее враждебность стала ощущаться еще сильнее, чем прежде. Но оттенок уважения, который Саманта прежде замечала в ее взгляде, опять присутствовал. — Как я тебе уже говорила, сегодня в первый раз я увидела в тебе достойную соперницу. Когда ты вела себя как трусливый кролик, я не испытывала к тебе ничего, кроме презрения. Я не думала, что ты достойна такого мужчины, как Макс, не думала, что он должен связывать с тобой свою жизнь. Но сейчас, когда ты пришла с намерением сражаться за него, я поняла, что нужно дать тебе еще один шанс.

— Кажется, я должна поблагодарить тебя. — Саманта с трудом произнесла эти слова.

Эдна засмеялась.

— Что вы, что вы, мадам… Если ты надеешься, что я оставлю Макса в покое, то ошибаешься. Я буду к его услугам всегда, когда он этого захочет. Он великолепный мужчина… лучший из тех, кого я знаю.

— В таком случае я все-таки не понимаю, почему ты решила сказать мне правду.

— Повторяю: сейчас ты заслужила это право.

— Благодарю…

— Не нуждаюсь в благодарности. — Эдна на прощание ухмыльнулась. — А теперь покинь мой кабинет. У меня куча работы.

 

Глава девятая

— Саманта? Саманта!

Она подняла голову, догадываясь, что Мелисса уже не в первый раз обращается к ней. Саманта не слышала ничего из того, что та говорила.

— Я хочу произнести тост в честь Макса, — сказала ее золовка, — чтобы поздравить его с сегодняшней победой.

Саманта подняла бокал, улыбнувшись Максу.

— Твой брат на слушании в суде был великолепен.

— Саманта преувеличивает, — с улыбкой смущенно заметил Макс. — Мне просто повезло больше, чем когда-либо.

— Везение не имеет с этим ничего общего, — тепло отозвалась Саманта.

Они выпили вино, и тогда Мелисса сказала:

— Ты о чем-то думаешь весь вечер, Саманта. Что у тебя на уме?

— Так, ничего важного, — солгала та.

Но Мелисса права. Беседа за ужином прошла мимо нее.

Вновь и вновь у нее в голове возникали эти слова: Макс любит меня. Макс не изменял мне. Я люблю Макса, и Макс любит меня. Слова стучали внутри ее существа с тех пор, как она ушла из кабинета Эдны несколько часов назад. По дороге на станцию и в поезде, возвращаясь на Лонг-Айленд, в машине, подъезжая к дому, Саманта ни на секунду не забывала об этом.

Макс любит ее и всегда любил. Он неоднократно пытался рассказать ей об Эдне, но она каждый раз не давала ему вымолвить ни слова. Они потеряли год жизни из-за того, что она отказалась выслушать его. Вместо этого она настаивала на разводе.

Все теперь изменится. Она не может дождаться, чтобы увидеть выражение его лица, когда она скажет ему, что знает правду. Но сначала, еще до беседы, они должны многое сделать.

— Ты не легла, — констатировал Макс, когда вошел в спальню.

— Нет.

— Обычно ты уже спишь, когда я прихожу, хотя иногда я думаю…

— Думаешь что? — мягко поинтересовалась Саманта.

— Что ты только притворяешься. — Внезапно он остановился; казалось, слова застряли у него в горле, когда Саманта подошла к нему. Она слышала его прерывистое дыхание, видела, как он голодными глазами ощупывает ее тело, будто не может поверить тому, что видит. Его взгляд был таким настойчивым, что Саманта чувствовала его на своих плечах и груди, на своей коже. — Господи! — изумился Макс. — Ты выглядишь невероятно!

— Разве? — спросила она игриво, как не говорила уже давно. Ее голос показался ей чужим.

Взгляд Макса, выражавший неподдельное восхищение, сделал каждый цент, истраченный ею на ночную рубашку, гораздо более весомым.

— Фантастика! Потрясающе! — И после небольшой паузы Макс добавил: — Не понимаю, что происходит.

С громко бьющимся сердцем Саманта улыбнулась ему.

— Чего ты не понимаешь, Макс?

— Я думал, ты меня ненавидишь. После того, как встретила Эдну в моем кабинете. Мы с тобой так замечательно пообедали, но я боялся, что приду домой, а ты опять укладываешь чемоданы.

— Даже великолепные мужчины иногда ошибаются, — продолжала Саманта флиртовать с ним.

Его руки коснулись ее плеч.

— Что происходит, дорогая?

Его пальцы были теплыми и слегка подрагивали, наполняя ее желанием. Саманта любила Макса так сильно, что ее пугала мысль о том, как близка она была к тому, чтобы потерять его.

— Неужели ты не можешь понять, что тебя соблазняют? — мягко поинтересовалась она.

— Соблазняют? — севшим голосом переспросил Макс.

— Да, соблазняют, Макс, — прошептала она прямо в его губы.

— Ты хочешь заняться со мной любовью?

Саманта, которая так хорошо его знала, почувствовала, что Макс едва контролирует себя.

— Зачем задавать столько вопросов? — засмеялась она. — Я начинаю сомневаться, что ты этого хочешь. Макс… ты сказал, что не будешь принуждать меня, а станешь ждать, пока я сама об этом не попрошу. Теперь… я прошу тебя об этом.

— Саманта! Неужели это не сон?

— Это не сон, — со смехом ответила она. — Это приглашение, Макс. Ты готов?

— Всегда! — Слегка отстранив ее, он взглянул на нее сверху вниз. — Ты прежде никогда не приглашала меня, дорогая. Ни разу. Даже в лучшие времена. Я надеялся, что это когда-нибудь произойдет, но до сих пор инициатива всегда исходила от меня.

И он прав, подумала Саманта. Она всегда ждала, чтобы он сделал первый шаг, — ей не приходилось ждать долго, поскольку Макс был страстным мужчиной. Но иногда ей следовало проявить инициативу, показать ему, что он желанный партнер, что она тоже хочет его и испытывает к нему страсть.

— Теперь все будет по-другому, — заверила она.

— Начнем прямо сейчас?

— Если у тебя нет других дел, — кокетливо произнесла она.

— Ты издеваешься?

Потом, они поговорят потом, думала Саманта. Она расскажет Максу, что узнала от Эдны, и попросит прощения, что не позволила ему все объяснить. Но теперь не до разговоров. Настало время любви, нужно наверстывать упущенное.

Макс принялся целовать ее. Его поцелуи были долгими и ищущими. И она изучала его, погружаясь в чудесное ощущение.

Когда они остановились, чтобы перевести дыхание, она спросила:

— Ты не намерен раздеваться?

Он мягко засмеялся.

— Совершенно забыл об этом.

— Хочешь, помогу?

С этими словами она начала раздевать его. Медленно и соблазняюще расстегивала пуговицу за пуговицей, что довело их обоих до сумасшествия. Ее нетерпение все возрастало, пальцы затрепетали. Она стянула с него рубашку и бросила на пол. И, только дойдя до ремня, замерла.

— Ты же не собираешься на этом останавливаться? — услышала она его изумленный голос. Но в нем было еще нечто… всепоглощающее желание и предвкушение.

Она взглянула на него.

— Макс…

— Но я же не незнакомец, дорогая. Мы с тобой бесчисленное множество раз занимались любовью.

Но сейчас это не имело никакого значения. Она чувствовала себя так, будто это происходило впервые. Она не могла не волноваться.

— Это было так давно, — прошептала она.

— Слишком давно! Слишком давно для любого нормального мужчины. Это почти невозможно выдержать. Мне было чертовски тяжело спать с тобой в одной комнате, зная, что ты боишься моих прикосновений.

— Да ты спал как младенец, — пошутила Саманта.

— Ты думаешь, я всегда притворялся? — изумленно спросил он. — Нет, иногда я и вправду спал. Я был в таком напряжении… Мы же женаты, Саманта. И даже если бы не были… Я ждал тебя так долго, моя дорогая. Раздень меня. Пожалуйста!

У нее замирало сердце, когда он так к ней обращался. Вначале это раздражало ее, ей казалось, что эти слова ничего не значат для Макса. Но сегодня они обдали ее теплом, как будто в них содержался намек на то, что они с Максом всегда будут вместе. В этот момент она любила его еще больше, чем когда-либо прежде.

Внезапно она почувствовала, что ей будет легко раздеть его, она ведь сама захотела этого. Макс был прав — он не незнакомец. Он мужчина, в которого она влюбилась пять лет назад. Она никогда не переставала любить его. И никогда не перестанет.

Когда она расстегнула ремень и сняла с него брюки, Макс обнял ее.

Саманта охотно прижалась к нему, он поднял ее, а она обхватила его шею. Долгое время стояли они так, не шевелясь. Саманта ощущала его мускулистое тело. Руки Макса были стальными, его теплое дыхание касалось ее лица, она прижалась к его груди, и их сердца бились в унисон.

Внезапно Макс вздохнул и, держа Саманту на руках, двинулся к кровати. Ее руки по-прежнему обвивали его шею, когда он клал ее на кровать. Затем он лег рядом с ней, и два теплых тела, обнаженные и горящие желанием, прильнули друг к другу.

Они занимались любовью, целуя и лаская друг друга, доводя друг друга до вершин наслаждения, как у них всегда было прежде. Но все-таки чувствовалась разница. В прошлом ими двигали голод и желание, а теперь они пришли к страстной и ненасытной любви, которая была сильнее, чем все, что они испытывали раньше. Они приникали друг к другу, как к источнику, от которого невозможно оторваться, пытаясь утолить жажду. Макс ласкал ее грудь, рыча от удовольствия, когда в ответ на его прикосновения твердели ее соски. Саманта стонала, когда его губы сменялись руками. Ее кровь горела огнем, и внутри вырастало огромное до болезненности желание.

Но они еще долго продолжали только ласкать и целовать друг друга. Настал момент, когда оба больше не могли ждать. Когда Макс вошел в нее, Саманта застонала от удовольствия, закричала в экстазе. Произошло то, чего она так долго желала. Это огненное наслаждение, этот союз двух любящих тел, слившихся воедино так, что ничто не сможет их теперь разделись…

Потом они опять целовали и ласкали друг друга, но теперь более нежно, без прежнего напора и энергии.

— Я люблю тебя, — промолвил Макс. — Я никогда не перестану любить тебя, дорогая.

Саманта с бьющимся сердцем повернулась к нему, испытывая такое счастье, о котором даже не мечтала.

— Я тоже люблю тебя, Макс. Очень сильно, безумно, мой дорогой. — Эти слова отдавали вкусом меда.

— Ты самая прекрасная женщина, которую я когда-либо знал. Думаю, я никогда не смогу насытиться тобой.

Она столько хотела сказать ему: что ей тоже всегда его будет мало, что он может только силой выгнать ее из дома, если захочет избавиться от нее, но Максу хотелось совсем не разговоров. Через мгновение они любили друг друга с не меньшей страстью и наслаждением, чем в первый раз.

Они заснули, не разжимая объятий, а когда Саманта проснулась, то обнаружила, что Макс по-прежнему обнимает ее, медленно и спокойно дыша у ее груди. Она долго лежала в темноте, наслаждаясь близостью его стройного, сильного тела и нежно лаская его, чтобы он не проснулся. Ей хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась и они лежали так всегда. Потом вспоминалось, какие чудесные слова он ей говорил, что они сказали друг другу. Неважно, что скоро наступит утро, ведь теперь они будут вместе до конца дней своих.

Она подумала об Эдне, о ее признаниях. Она не успела обо всем поведать Максу, но теперь это не имеет значения. Они поговорят утром, прежде чем он отправится на работу.

А сейчас надо поспать, и она заснула, а в следующий раз проснулась, когда в окно светило яркое солнце и в отдалении слышался голосок Энни, воркующей с Мелиссой. Энни! Уже пора вести ее в детский сад. Пора на работу. Было гораздо позже, чем ей казалось.

Потягиваясь, Саманта раскинула руки на кровати и обнаружила пустоту. Макс уже ушел. На мгновение она решила, что ей приснилась прошедшая ночь. Потом она сообразила, что лежит обнаженная, и поняла, что это был не сон. Никогда Саманта не была так счастлива.

— Ты похожа на кошку, объевшуюся сметаны.

— Сегодня такой замечательный день, Мелисса! — воскликнула Саманта. — Я не могу не быть счастливой.

— Ты не выглядела так ни разу с тех пор, как я здесь. Да и Макс тоже. Мне это пришло в голову, когда я увидела его утром. Он тоже похож на кота, который объелся сметаной.

Самана покраснела.

— Неужели?

— Возможно, это совпадение, не так ли?

Саманта улыбнулась золовке. За прошедшую неделю их отношения изменились. Частично этому способствовала Энни — Мелисса обожала крошку. К тому же она поняла наконец, что не может контролировать жизнь Макса, и впервые приняла Саманту как члена семьи.

Саманта в свою очередь привязалась к сестре Макса. Да. Мелисса излишне резка, но все-таки намерения у нее добрые, и Саманта пожалела, что пять лет назад они с ней не сумели найти общий язык. Может, все сложилось бы по-другому, если бы она не была так запугана Мелиссой, но еще не поздно стать друзьями.

— Совпадение? — повторила она. — Да нет.

— Вы с Максом действительно будете теперь вместе?

— Я думаю, да.

Мелисса вглядывалась в ее лицо.

— Ты по-прежнему любишь его?

В прошлом такой разговор был невозможен. Но теперь Саманта была в состоянии ответить:

— Да.

— Когда я приехала, — задумчиво начала Мелисса, — я могла бы поклясться, что вы не любите друг друга, и очень удивилась, что вы спите в одной комнате. Ты же жила отдельно почти год, я была уверена, что вы ненавидите друг друга.

— Иногда все меняется, — мягко заметила Саманта.

— Вы собираетесь мне сказать, что вызвало эти изменения?

— Не думаю…

— Извини, я не должна была спрашивать. Единственное, что я могу сказать: у вас обоих сегодня сияют глаза.

Саманта засмеялась. Трудно поверить, что Макс не смог скрыть свои чувства.

— У Макса сияли глаза? — счастливым голосом спросила она. — Интересно, что бы он сказал на это?

— Более того, — медленно добавила Мелисса. — Интересно, что он думает о завещании отца теперь?

— Он ничего об этом не думает.

— Могу признаться, я сочла это чудачеством. Отец решил, что он из могилы сможет спасти ваш брак.

— А сейчас? — с любопытством спросила Саманта, удивляясь, что всего за неделю в отношении Мелиссы к ней произошла метаморфоза.

— Я изменила свое мнение. Возможно, прежние мысли были навеяны моим собственным разводом. Ничто в мире не могло сохранить мой брак. Но что касается вас с Максом, то отец был прав. Его воля оказалась гениальным решением.

— Да, — согласилась Саманта. — Правда, когда Макс впервые сказал мне об этом, я так не думала. Меня тогда сильно огорчило завещание Уильяма.

— Отец знал, что делает. Условие, связанное с наследством Энни, помогло вернуть тебя домой на полгода. А разделение наследства Макса и наложение условия на вторую его половину было очень остроумным. Оно дало Максу побудительный мотив неустанно искать способ сохранения брака.

Занятая своими мыслями, Мелисса не заметила, что Саманта побледнела.

— А что там по поводу Макса? — Саманта почувствовала головокружение. Кровь отлила от щек, в горле пересохло, и она с усилием выдавила вопрос.

Мелисса взглянула на нее и в свою очередь была поражена.

— О господи!

— Что там сказано в завещании насчет Макса?

— Это не очень важно, — попробовала вывернуться Мелисса.

Не очень важно? Разве его сестра не понимает, что своими словами она обрушила на нее небеса?

— Но все-таки! — настаивала Саманта. — Теперь ты уже не можешь промолчать. Что сказано в завещании про Макса?

— Да ничего. — Явно смущенная Мелисса собралась уйти.

Саманта взяла ее за руку.

— Ты должна мне сказать! Ты уже сказала столько, что не можешь теперь просто так уйти. Что там говорится про Макса?

— Лучше бы я не заикалась, — дрожащим голосом произнесла Мелисса. — Я думала, ты знаешь. Я была уверена в этом.

— Нет, не знаю.

— Ну, хорошо, только я не могу ничего тебе сказать. Если ты хочешь знать подробнее, спроси об этом самого Макса.

— Скажи мне только одно: Макс и Энни имеют равные права?

— Не совсем. Не спрашивай меня больше ни о чем, Саманта. Ты ставишь меня в неловкое положение.

— Но ты сама завела этот разговор, Мелисса.

— Да, это была моя ошибка. Но я не думала… о господи, Макс будет вне себя! Я больше ничего не скажу, Саманта. Я не могу. — Мелисса твердо сжала губы, и стало ясно, что она не произнесет больше ни слова. Но Саманта и так узнала достаточно. Макс получает свое наследство двумя частями. Одна часть достается ему без всяких оговорок, а на другую наложено условие, связанное с восстановлением их брака.

После обеда Саманта нашла на автоответчике сообщение. Она мрачно выслушала его: «Жди меня на причале в восемь. Я думаю, что Элен или Мелисса присмотрят за Энни».

Макс ждал, что она пойдет с ним кататься на катере. Какой мерзавец! Как он все обставил! Ему даже не пришлось особенно стараться, чтобы уложить ее в постель. Она всегда любила его, а Макс, хитрый Макс, знал это. Неужели он так низко пал, чтобы сделать это для получения наследства! Разве такое можно простить?!

Она опять вспомнила об Эдне. Конечно, Саманта теперь знала, что Макс не спал с Эдной в ту ночь, когда она застала их. Но это ничего общего не имело с завещанием Уильяма. Макс должен был быть честен с ней — он был обязан сказать ей. То, что он скрыл от нее условия завещания, делает его поведение подозрительным.

Сжав губы, Саманта набрала его номер в офисе. Ответила секретарша. Макса не будет весь день, сказала она. Он уже несколько раз проверял пришедшие ему сообщения. Нет, она не думает, что он еще раз позвонит.

И что теперь? Пусть ждет ее на пристани. Пусть ждет Макс Андерсон, покинутый женщиной, которую он, как он считал, очаровал и обманул. Он это заслужил.

Но по дальнейшем размышлении Саманта решила, что ей следует все же пойти и встретиться с ним. Это был способ избежать неудобств при разговоре дома, где Энни, Мелисса или Элен могут услышать их. Вода, отсутствие посторонних… это было идеальное место для последнего разговора.

Облачившись в обтягивающие джинсы и ярко-красную футболку, Саманта вышла из спальни и заспешила вниз. Мелисса пообещала присмотреть за Энни. Золовка глядела на нее с тревогой, когда она входила в кухню.

— Саманта… — начала она с выражением вины.

Саманта взяла ее за руку. Нельзя обвинять Мелиссу, поскольку обманул ее Макс.

— Все в порядке, — успокоила ее Саманта. — Что бы теперь ни случилось, твоей вины в этом нет.

Когда она подъехала к паркингу у причала, машина Макса уже стояла там. Но его нигде не было видно, поэтому Саманта пошла прямо к причалу. Макс купил катер сразу после женитьбы. Они назвали его «СамМакс», полагая, что всегда будут вместе.

Больше года Саманта не была здесь, но катер отыскала сразу. Макс с большим мотком веревки стоял на палубе спиной к Саманте и не видел ее.

Она уже хотела окликнуть Макса, но что-то ее остановило. В шортах и майке он был больше похож на матроса, чем на известного адвоката. Стройные мускулистые руки и ноги сильно загорели, темные волосы развевались на ветру. Саманта тяжело вздохнула, глядя на Макса. Как было бы хорошо, если бы Мелисса ничего не сказала ей о завещании Уильяма. Ведь этот день мог быть совсем другим, если бы она не знала правды.

Макс внезапно обернулся.

— Саманта! — радостно выдохнул он, бросил веревку, и, наклонившись над бортом, протянул ей руку.

Саманте ничего не оставалось, как подняться на палубу. Странно было бы после предыдущей ночи, если бы она этого не сделала. Не стоило возбуждать его подозрения сейчас, когда она не готова к разговору.

— Я так рад, — улыбнулся он ей, прежде чем поцеловать.

Саманта опять испытала предательскую любовь к нему. Теперь, когда его обман раскрылся, она не хотела так реагировать на его действия. Но она теряла контроль над собой, не могла не отозваться на улыбку Макса, на горячий призыв его глаз, на его неотразимую сексуальность.

— Ты очаровательна, — тепло произнес он.

— Благодарю, — натянуто ответила она.

Макс озадаченно взглянул на нее.

— Хорошо, что ты получила мое сообщение. Я не был уверен, что ты придешь.

— Разве ты когда-нибудь бываешь в чем-нибудь не уверен, Макс?

— Что это означает, дорогая? У тебя неприятности на работе?

— У меня никогда не бывает неприятностей на работе. — Она надеялась, что он поймет намек.

— Ты как-то напряжена. Ну ничего. Сейчас выйдем в море, и ты расслабишься. — Его глаза опять загорелись. — У меня есть еще кое-какие планы на вечер, когда мы вернемся домой.

Смысл его слов был так ясен, что Саманта еще больше напряглась. Некоторые ее самые счастливые воспоминания были связаны со временем, проведенным на катере. Если бы она и сегодня могла так наслаждаться прогулкой с Максом! Но надо трезво смотреть на вещи. Макс красив, дьявольски красив. И так уверен в себе, что ему не приходит в голову, что Саманта прекрасно видит его игру.

— Планы? — переспросила она.

— Потрясающие, — улыбнулся он. — Хочешь, расскажу?

Саманта почувствовала раздражение, борющееся с желанием, которое угрожало победить. Разум требовал от нее сдержанности, но часть ее существа пришла в восторг от того, что собирался предложить ей Макс.

Она здесь только по одной причине. И чем скорее она скажет Максу, что она знает и что думает о нем, тем лучше. Но ей нужно правильно выбрать момент.

Она с облегчением вздохнула, когда Макс ушел готовиться к отплытию. Тут и там окружающие дружески здоровались с ними, и Саманта отвечала. Все вокруг было таким знакомым. Она болезненно переживала это, понимая, что никогда уже не придет сюда вновь.

Макс был прекрасным рулевым. Имея за плечами многолетний опыт, он управлял «СамМаксом», твердо ведя его мимо других судов. Саманта, опершись о перила, наблюдала за своим отражением в воде и думала о том, что не сможет заставить себя разлюбить Макса, несмотря ни на что.

Был ранний вечер, время суток, которое она всегда любила. Небо было безоблачным, и над океаном веял бриз, покрывавший волны белыми барашками. Залив пересекали суда различного класса, на борту которых находились беззаботные люди. Почему же у нее так болит сердце? Саманта замерла, услышав, что Макс позвал ее.

— Постой со мной рядом, дорогая.

— Мне хорошо и здесь.

— Ты доверяешь мне решать, куда мы поплывем?

Было время, когда Саманта доверяла Максу свою жизнь. Но, глядя сейчас в его темные глаза на энергичном лице, она знала, что совершенно не доверяет ему. И это знание усиливало ее боль. Она передернула плечами.

— Конечно, почему нет?

— А может, я решу уплыть на край земли? — спросил он, с любопытством глядя на нее.

— На край земли? — игриво переспросила она. — Я так не думаю, Макс. Я не думаю, что ты смог бы быть счастлив где-либо, кроме Нью-Йорка. Тебе нравится быть там, где делаются большие дела и большие деньги. И плетутся нешуточные интриги.

— Я буду счастлив где угодно, если ты будешь со мною. Ты и Энни. Разве ты не знаешь этого, дорогая?

Лжец, подумала она и решила: пусть, пусть он продолжает, по крайней мере сейчас она не станет ему мешать. Вслух она сказала:

— Ты знаешь, что нужно говорить женщинам, Макс.

— Ты все придумываешь.

Саманта натянуто улыбнулась.

— Почему ты так решил?

— Трудно сказать, — ответил он. — Но одно я знаю точно: у тебя сегодня необычное настроение. Так почему бы тебе не перестать говорить глупости и не присоединиться ко мне у штурвала?

Она подошла к нему, уговаривая себя не отстраняться, когда он ее обнимет. Ее драгоценный муж явно играет свою роль. Хорошо, пусть он еще немного побудет довольным собой, позволим ему потешиться мыслью, что ее удалось провести. Пусть он попозже узнает, что это не так.

— Что-то случилось? — спросил он.

— Случилось?

Его рука обняла ее, и он прижался щекой к ее голове. Решив отсрочить момент истины, Саманта позволила ему это. Макс весьма умен. Было бы глупо давать ему преимущество во времени, чтобы он сумел придумать, как все объяснить. Лучше позволить ему верить, что она по-прежнему наивная девушка, которую он встретил пять лет назад и очаровал своим вниманием настолько, что она верила каждому его слову.

— Что-то произошло, — настаивал он. Он ласкал ее руку, и ей пришлось сделать усилие, чтобы подавить свои эмоции.

— Сколько можно твердить одно и то же! — пробормотала она.

— Я знаю тебя, Саманта. Ты совсем не такая, какой была вчера.

Она машинально повторила его слова.

— Вчера! Вчера было до того, как я… — Она в испуге замолчала, чтобы не проговориться, и с силой закусила нижнюю губу.

Макс поднял голову.

— До чего? — Он внимательно глядел на нее.

— Забудь, что я сказала!

— Нет. Если что-то случилось, я хочу знать об этом.

Саманта покачала головой. Он скоро узнает, но не сейчас. Сейчас неподходящий момент. Пусть он немного понервничает.

— Я хочу знать о тебе все, Саманта. Как плохое, так и хорошее. Если тебя что-то беспокоит, я хочу знать об этом. Мы же муж и жена, дорогая.

Хорошо ему говорить о браке. Он выглядит таким озабоченным. Если бы она ничего не знала, она действительно была бы тронута. Наполняясь гневом, Саманта повернулась и ушла на другую сторону палубы. Макс играл роль хорошего мужа превосходно, так что она разрывалась между желанием поверить ему и мыслью о том, что не может этого сделать.

— А что такое, по-твоему, брак, Макс? — Она собиралась спросить совсем другое, но у нее вырвался этот вопрос.

— Ну, это просто, — ответил он. — Брак — это любовь и забота. Забота друг о друге. Желание только лучшего для самого главного человека на свете.

— А как быть с доверием?

Макс окаменел, понимая, что в ее словах таится ловушка.

— Доверие? Доверие — это основное, без чего не будет всего остального. — Он на мгновение сделал паузу. — Если ты имеешь в виду Эдну, то я хочу, чтобы ты забыла об этом. Или, наконец, дала мне возможность объясниться.

Саманта взглянула на него.

— Это не имеет ничего общего с Эдной.

— Хорошо! — удивленно произнес он. — Тогда другое дело, я рад, потому что хочу кое-что сказать тебе сегодня вечером, и это не касается Эдны. — Он опять притянул ее к себе. — Что еще беспокоит тебя, дорогая? Почему ты никак не можешь расслабиться?

Палуба под их ногами качалась. На мгновение возникло ощущение: их тела двигаются в одном ритме, а сердца стучат в унисон.

Саманта с удивлением спрашивала себя, почему ее разум говорит одно, а тело — другое? Она не забыла свой гнев на Макса — ни на мгновение, — но физическая близость с ним казалась ей волшебством. Волшебством, с которым у нее не было сил бороться.

Она закрыла глаза и отдалась целиком интимности этой минуты. В последний раз она позволит Максу обнимать ее. Она любит его, всегда будет любить. По неизвестной причине женщина может ненавидеть мужчину и любить его одновременно. Так и у нее: все прошедшие моменты близости были подарком для нее.

Но теперь нет смысла откладывать то, что она собирается сказать.

Она уже открыла рот, чтобы заговорить, когда Макс спросил:

— Ты сумеешь справиться со штурвалом?

Она встала к штурвалу и увидела, что он идет к рубке. Удобный момент для разговора упущен. Придется искать его снова.

Макс вернулся через несколько минут с бутылкой вина и двумя бокалами. Этого Саманта не предусмотрела. Он протянул ей бокал, а свободной рукой взялся за штурвал.

— Я хочу произнести тост, — провозгласил он.

— Это мне? — Взглянув в его глаза, она не могла удержать трепет. — Мелисса уже произносила тост… вчера.

— Тогда мы пили за выигранный процесс. — Макс не отрывал от нее взгляда. — А теперь я хочу выпить за тебя, дорогая.

Он говорил так нежно и интимно, что она почувствовала невозможность сказать то, что хотела. Но она должна это сделать. Больше нельзя откладывать.

— Макс, — настойчиво произнесла она.

Но он продолжал, будто не слыша ее:

— За тебя, Саманта. Моя драгоценная жена.

— Макс!

— Подожди, дорогая, дай мне закончить. Я хочу еще кое-что сказать. Давай также выпьем за нас. И за наш брак.

О, как он отвратителен! Более беспринципен, чем ей казалось. Он играет ее чувствами, играет на его любви к нему, чтобы получить то, что ему нужно.

Она цинично взглянула на него:

— Наш брак?

— Наш брак, моя дорогая, который будет всегда. — Он смотрел на нее ясным и любящим взглядом.

— Всегда? — повторила Саманта.

— Всегда. — Он чокнулся с ней. Отпив глоток, спросил: — А почему ты не пьешь, Саманта?

Она перевела взгляд на свой бокал, о котором совершенно забыла.

— Я не хочу.

— Ты даже не хочешь поддержать тост?

— Я так не думаю, Макс.

Он внимательно взглянул на нее с высоты своего роста и, к ее смущению, протянул ей небольшой сверток.

— Это повторение вчерашнего, — медленно проговорила она. — Я подарила тебе заколку для галстука.

— Сегодня моя очередь. Открой его, Саманта.

Саманту охватила дрожь. Она не сразу сумела заговорить.

— А если я не хочу?

Он взял бокал из ее руки.

— Откуда ты знаешь? Ты даже еще не посмотрела.

— Я не хочу смотреть.

— Открой, дорогая.

Досадуя на его настойчивость, Саманта медленно сняла обертку и увидела маленькую коробочку. Ей совершенно не хотелось открывать ее, но Макс настаивал.

В коробочке было кольцо. Ничего прекраснее она не видела. Это был бриллиант в форме жемчужины, оправленный в золото, украшенное крошечными бриллиантами.

Катер спокойно шел по заданному курсу, и Макс мог уже не держаться за штурвал. Он взял ее левую руку.

— Давай я надену его тебе, дорогая, — произнес он севшим голосом.

— Нет…

— Да, моя любимая. Ты понимаешь, что это значит? Это второе обручальное кольцо. Я дарю его тебе с любовью в знак того, что мы всегда будем вместе.

Он уже начал надевать ей кольцо, когда она, почувствовав ужас и отвращение, отпрянула. Ей доставило удовольствие замешательство Макса.

— Подлец! — Что?

— Я не думала, что ты можешь пасть так низко.

Теперь была очередь Макса испытать потрясение.

— О чем ты?

Сорвав кольцо, она горько произнесла:

— Ты действительно думаешь, что я стану его носить?

— Я думал, ты будешь счастлива, — натянуто произнес он.

— Как ты мог, Макс? Это кольцо — оскорбление для меня.

— Оскорбление? — Он озадаченно глядел на нее.

— Даже больше. Насмешка.

— Если ты об Эдне… — начал он.

— Это совсем не связано с ней!

— Тогда с чем? — Он ничего не понимал.

— Я не могу поверить, что ты говоришь о браке, который будет длиться всегда. А что касается второго обручального кольца, — голос не повиновался Саманте, — так это просто шутка.

— Шутка? — Макс прищурился. — После прошедшей ночи?

— Да, после прошедшей ночи. — Саманта сжала руки, чтобы Макс не заметил, как они дрожат. — Ты, наверно, счел меня вчера идиоткой! Прекрасная сцена соблазнения. Тебе было трудно удержаться от смеха?

— Не могу понять, о чем ты говоришь. — Выражение его лица изменилось. Когда они отходили от причала, он был оживленным и довольным, глаза его светились радостью. Теперь лицо его окаменело.

— Неужели, Макс? Ты не понимаешь? Вспомни, что ты говоришь сейчас со мной, а не с присяжными. Твоя игра на меня не действует.

— Ты сошла с ума, Саманта?

— Напротив, я наконец обрела здравый смысл. Жаль, что этого не случилось раньше.

Он выглядел таким озадаченным, что Саманта позволила себе торжествовать. Как приятно было видеть Макса, ее обожаемого Макса, хоть один раз потерпевшим поражение.

Наконец он произнес:

— Можешь ты мне объяснить, что означала прошлая ночь? Эта сексуальная ночная рубашка. Приглашение к любви. Я думал — я надеялся, — что твои чувства ко мне изменились. И твое отношение к нашему браку… Неужели я ошибся?

Саманте потребовалось время, чтобы собраться с мыслями. Не стоит отвечать, но это их последний серьезный разговор, и она хотела быть честной с ним.

— Ты не ошибся.

Он поднял голову.

— Ты изменила взгляды на наш брак?

— Мне так казалось.

— Саманта! — воскликнул он, делая к ней шаг. — Но тогда у меня есть надежда!

— Надежда? — Она отодвинулась от него. — На твой так называемый брак? Забудь об этом!

Макс побледнел.

— Какую игру ты затеяла? — резко спросил он.

— Игру? — болезненно засмеялась Саманта.

Она опять вспомнила Эдну, говорившую нечто подобное, только в другом контексте. Вчерашний разговор, счастье, которое Саманта испытала, когда он закончился. Ей казалось, что это происходило в другой жизни. Так много всего случилось с тех пор.

— Можешь наконец объяснить мне, о чем ты толкуешь, черт возьми?

— Это ты затеял игру. До сих пор ты устанавливал правила и ожидал, что я буду слепо следовать им. А я так и делала. Глупая, слепая Саманта. Но теперь правила изменились, Макс. Вернее, до сегодняшнего дня я не знала правил.

— Каких?

— Таких, что существует еще одно условие в завещании твоего отца. По нему ты получаешь вторую половину наследства, если мы не разводимся.

Его темные глаза на мгновение вспыхнули и погасли. Подбородок окаменел.

— Ну и что? — напряженно спросил он.

Она ошиблась по поводу Эдны. Может, ошибается и сейчас? Может, Мелисса что-либо напутала, может, она не знает, о чем говорит? Всем сердцем Саманта надеялась, что Мелисса ошиблась.

Не дыша, она ждала, чтобы Макс сказал об этом. Но Макс не стал ничего отрицать. Его сестра не ошиблась, сообщив ей эту ужасную правду.

— Почему ты не сказал мне, Макс? Почему я должна узнавать об этом от других?

— От кого?

Она не собиралась сдавать Мелиссу.

— Это не имеет значения.

— Стэн Мэнсон? Нет, он не мог сказать тебе.

— Я повторяю: это не имеет значения.

— Мелисса?

— Не сердись на нее, Макс. Она не собиралась создавать осложнения. Она думала, что я знаю.

После длительного молчания Макс произнес:

— И теперь, когда ты знаешь, что это меняет?

Саманта с недоумением посмотрела на него.

— Это меняет все!

Макс в раздумье запустил руку себе в волосы.

— Я вижу, что ты переживаешь, но…

— Переживания не могут объяснить то, что я чувствую! Я чувствую себя преданной!

Макс дотронулся до нее, но она яростно сбросила его руку:

— Не трогай меня!

— Я не предавал тебя, Саманта. Выслушай меня, дорогая.

— Ни за что. Я больше не собираюсь тебя слушать.

— Ты должна это сделать. — Глаза его засверкали. — Ничего не изменилось. Неважно, что ты сейчас чувствуешь. Я хочу, чтобы наш брак продолжался для нашего общего блага. Возьми это кольцо, дорогая. Пожалуйста.

Был теплый вечер, но Саманте вдруг стало холодно.

— Все кончено, Макс!

— Я не приму этого! Наш брак не имеет ничего общего с наследством.

— Он связан только с ним. Я должна знать одно, Макс: почему ты не сказал мне? Потому что знал, что я не соглашусь вернуться?

— Саманта…

— Одно дело — прилагать усилия во имя Энни, и совсем другое — если ты настаивал на моем возвращении из-за своего наследства. Может, я вернулась не только из-за Энни.

— Я надеялся на это, — признался Макс, и глаза его потухли. — Саманта… я питал такие надежды на сегодняшнюю ночь. Я думал, что мы начнем новую жизнь, что нас ждет общее будущее. Еще не поздно, дорогая.

Саманта, услышав его слова, почувствовала слабость.

— Будущее, построенное на лжи, — горько констатировала она.

— Нет, дорогая. Мы все можем исправить. Уверен, мы сможем.

Она покачала головой.

— Слишком поздно. И мы оба знаем это.

— Что я должен сделать, чтобы заставить тебя поверить мне? Я жалею теперь, что сразу не сказал тебе правду, но я догадывался, как ты к этому отнесешься. Саманта, дорогая, наследство не имеет никакого отношения к моим чувствам. Я люблю тебя. Разве ты этого не понимаешь?

Она опустила голову.

Некоторое время оба молчали. Катер игриво покачивался на волнах. Чайка опустилась рядом и несколько секунд оставалась на воде, прежде чем взмыть вверх и улететь прочь.

— Что будет теперь? — спросил Макс.

— Я проживу в твоем доме до окончания шести месяцев ради Энни, а потом уйду.

— Саманта…

— Я больше не хочу об этом говорить, Макс. Я не могу.

 

Глава десятая

Саманта и Энни вернулись на Манхэттен, когда истекли шесть месяцев.

Макс понял, что Саманта больше не хочет иметь с ним дело, и стал искать способы, как обойти условие, поставленное в завещании его отца. Они думали вместе со Стэном Мэнсоном и нашли уловку, которая не будет подвергать опасности наследство Энни. Ведь Саманта прожила на Лонг-Айленде полных шесть месяцев.

Конечно, Макс делал попытки снова сблизиться с Самантой, но она противилась этому. Зная, что его финансовое будущее зависит от сохранения брака, она не могла принять его заверения в любви, независимо от их искренности.

При Энни родители общались вполне дружески, зная, что нельзя вовлекать девочку в свои запутанные отношения. Но в отсутствие ребенка между ними сохранялось ледяное молчание.

Саманта не могла простить Максу его предательство. Она высказала все, что думала, и не видела смысла возвращаться к этому еще раз. Она жила по инерции, радуясь, что по утрам идет на работу, и проводя остаток дня с Энни. Вечера протекали по заведенному расписанию: Макс изредка приходил домой ужинать, но вскоре опять уходил. Он даже не дождался отъезда Мелиссы, чтобы перебраться из супружеской спальни в свой кабинет.

Его сестра очень переживала, что стала причиной их разрыва, ругая себя, что сказала Саманте об условиях завещания. Саманта убеждала золовку, что она тут ни при чем. Напротив, Саманта благодарна за то, что та позволила ей узнать правду прежде, чем их отношения с Максом получили дальнейшее развитие.

Саманта не могла не думать о том, встречается ли Макс с Эдной. Теперь, когда ее собственные отношения с ним были завершены, в его жизни образовалась пустота и он мог найти счастье с Эдной. Саманта твердила себе, что ее это не касается.

Она, естественно, никому не рассказывала о том, как одиноко ей в супружеской кровати. Эта пустота давила на нее, и много ночей Саманта провела без сна, в слезах. Она то и дело представляла, что бы произошло, если бы Макс пришел к ней и попробовал заняться с ней любовью. Только бы у нее хватило сил отказать: уступив ему, она потеряет остатки самоуважения. Но Макс не приходил.

Бракоразводный процесс, который был приостановлен, когда Саманта вернулась к Максу, должен был возобновиться. Потом у нее будет время разобраться с собственной жизнью, жизнью, в которой вряд ли теперь появится другой мужчина. Саманта не могла себе представить, что она сможет кого-либо полюбить.

Энни горько плакала, когда пришло время уезжать. Слезы катилась по ее лицу. Мелисса уехала от них несколько месяцев назад, Элен тоже очень привязалась к девочке, и ее глаза были полны слез. Когда они уезжали, Макса не было дома. Он попрощался с ними раньше, перед уходом на работу.

Саманта чувствовала себя преступницей, когда увозила из дому Энни. Она невольно бросила взгляд в зеркало заднего обзора на милый дом, на ступенях которого стояла Элен, и всхлипнула. До этой минуты Саманте удавалось держать в узде свои эмоции, но теперь слезы покатились у нее из глаз.

Когда комок, стоявший в горле, исчез, она попробовала заговорить с Энни, но ребенок не стал отвечать ей. Огорченная Саманта не могла обижаться на дочку. Было ощущение, что Энни винит мать в том, что та увозит ее от папочки и из дома, который она так любит. Саманта могла только надеяться, что наступит день, когда дочь сумеет понять, что произошло. Но этот день наступит еще очень не скоро.

Они вернулись в свою квартиру, которая показалась пыльной и нежилой, несмотря на то, что Бетти, их соседка, постоянно проветривала ее и поливала цветы. После красивого дома на Лонг-Айленде, такого просторного и уютного, квартира действовала на них угнетающе.

— Что мы будем делать сегодня, Энни? — спросила Саманта, открывая окна и разбирая чемоданы. — Может, сходим в парк? — (Но дочь не ответила.) — А может, нам пойти поесть мороженого?

Энни печально покачала головой:

— Я хочу вернуться к папочке и Элен.

Сердце Саманты разрывалось от жалости. Встав на колени, она обняла ребенка.

— Я знаю, радость моя. Я знаю, как ты расстроена, и я — тоже. Но по-другому быть не может.

— А папа будет меня любить?

— Он любит тебя больше всего на свете, мое солнышко. Гораздо больше, чем я могу выразить словами. То, что мы с тобой уехали, совсем не значит, что он тебя не любит, это не имеет ничего общего с его чувствами к тебе. Это взрослые дела, они тебя не касаются. Энни, деточка, ты будешь часто видеться с папой, я тебе обещаю.

Но Энни, кажется, не удовлетворилась этим объяснением. Саманта, которая и сама оставила свое сердце с Максом, не знала, сколько потребуется дочке времени, чтобы прийти в себя.

Жизнь, правда, продолжалась. Энни опять ходила в детский сад, а Саманта — на работу. Через неделю позвонил Брайен, узнавший, что они вернулись, и пригласил Саманту встретиться с ним. Но она отказалась.

Было бы непростительной ошибкой возобновить встречи с Брайеном. Она не станет встречаться ни с одним мужчиной, пока не забудет Макса, когда бы это ни случилось. Менее всего Саманта хотела сейчас начинать новые отношения.

— У тебя кто-то есть? — спросил Брайен.

— Нет.

— Это по-прежнему Макс?

— Пожалуйста, не надо… я не хочу вспоминать о Максе, — попросила Саманта.

— Только не говори мне, что по-прежнему его любишь, — разочарованно сказал он.

Жаль, что Брайен недостаточно чуток.

— Я и не говорю этого, — спокойно произнесла она. — Но лучше о нем не упоминать. Не сейчас, Брайен. Извини.

В выходные Макс приехал навестить Энни. Когда Саманта открыла ему дверь, ей потребовалось громадное усилие, чтобы сохранить на лице безразличие. Всю неделю она думала о его визите. Она молила Бога, чтобы боль от его потери на этот раз была хоть чуточку слабее.

— У вас все в порядке? — поинтересовался он, когда Энни вышла из комнаты, чтобы надеть свитер.

— Да.

Он всматривался в лицо Саманты.

— А ты мне разве скажешь, если нет?

— Конечно, — пообещала она, хоть и знала: Макс понимает, что она лжет — в обоих случаях.

Она потеряла его. Навсегда. Бесповоротно.

Они жили на Манхэттене уже месяц, когда начальник Саманты вызвал ее к себе в кабинет. Смущаясь, он сообщил ей, что для компании настали тяжелые финансовые времена. Ему ничего не остается, как уволить нескольких человек, и Саманту в том числе. Он надеется, что ситуация выправится, в ближайшее время поступят новые заказы. Тогда он всех возьмет назад; возможно, это случится уже через месяц.

— Приезжай к нам, — пригласила ее Дороти, когда услышала об этом. — Мы с Артуром так давно вас не видели. Я очень по тебе соскучилась.

— Даже не знаю… ведь тогда придется забирать Энни из садика. А мне нужно искать другую работу. Пока в компании не изменится положение.

— Не глупи. — Дороти, как всегда, была настроена решительно. — Тебе совершенно незачем сидеть без дела целый месяц в Нью-Йорке. Мы поедем по Тихоокеанскому побережью в Орегон и возьмем вас с Энни. Это будет замечательное путешествие. Сэм, тебе нужно отдохнуть. Пожалуйста, обещай, что приедешь.

Саманта не могла не улыбнуться.

— Как можно устоять под таким напором? Хорошо, сестренка, я приеду. Спасибо тебе.

Новости совсем не обрадовали Макса: ему не придется видеться с Энни; но он не стал препятствовать Саманте.

— Только звони мне регулярно, Саманта. Я хочу знать, где вы и что у вас все в порядке.

— Ты хочешь знать об Энни, и она с радостью будет звонить тебе. Регулярно.

Макс отметил ее резкость и некоторое время молчал. Изменившимся голосом он произнес:

— Что делать с твоей почтой? Куда ее пересылать?

— Хмм… — Саманта некоторое время размышляла. — Почему бы не на квартиру? Бетти будет приходить, чтобы навести порядок, и я попрошу ее забирать почту.

— Ты уверена, что это удобно? Если ты сообщишь мне ваш маршрут, я сам буду пересылать ее тебе.

Это означало бы постоянные контакты с Максом, необходимость разговаривать с ним. Вместо того, чтобы просто набрать номер и передать трубку Энни.

— Да зачем же? — сказала Саманта. — Бетти прекрасно справится с этим. Мне заранее будет известно, где мы окажемся через несколько дней, и я буду оставлять ей адрес.

— Она станет это делать?

— Разумеется. Я помогала Бетти, когда она уезжала. У нас с ней есть договоренность.

— Саманта…

Его голос был таким сердечным и гибельным для нее. Закрыв глаза, Саманта представила его сидящим в кабинете в кресле, повернутом к окну, чтобы смотреть на воду. Внезапно она испытала едва преодолимое желание.

Крепко сжав трубку, она отозвалась:

— Да?

— Можно я дам тебе немного денег?

— Нет, спасибо, Макс.

— Я знаю, как ты независима, как не любишь связывать себя. Если захочешь, можешь их мне вернуть потом, когда опять начнешь работать.

— Нет, Макс. Спасибо за предложение, — тепло поблагодарила Саманта, — но мне не нужны твои деньги, — и повесила трубку.

Через неделю они прилетели в Сан-Франциско. Дороти и Артур были завзятыми фотографами, любителями живой природы. Бездетные супруги души не чаяли в малышке Энни и всегда радостно суетились вокруг нее. Саманта в тот момент, когда увидела сестру в аэропорту, отчетливо поняла наконец, что решение уехать из Нью-Йорка было правильным. Дороти бежала ей навстречу, и на глаза Саманты навернулись слезы.

— Извини, не знаю, что на меня нашло, — беспомощно пробормотала она.

— Я тоже, — сказала Дороти, обнимая сестру и племянницу. — Тебе столько пришлось вынести, но ты держалась молодцом… Как я счастлива видеть вас снова.

Через два дня Артур упаковал вещи, и они выехали из Сан-Франциско.

Для Саманты отдых начался сразу. Артур и Дороти с увлечением рассказывали обо всем интересном, что встречалось на их пути. В небольших поселках они всегда безошибочно находили, где бы Энни могла полакомиться мороженым; заезжая на фермы, брали фрукты; в долине Напа взрослые дегустировали вино. Они останавливались на пляжах, каменистых и живописных, с крутыми утесами и огромными валунами. Дороти и Саманта обычно отыскивали скалу, где можно посидеть, а Артур бегал с Энни, собирая ракушки.

— Он прекрасно с ней обращается, — отмечала Саманта по крайней мере раз в день.

— Он хороший парень, — соглашалась Дороти.

— Я так рада, что ты заставила меня приехать. Замечательный отдых для Энни. Для нас обеих.

Саманта никогда не рассказывала сестре, что Энни частенько плачет во сне. Девочка тяжело переживала расставание с отцом. Но она радовалась отдыху и вниманию дяди и тети. Каждые два-три дня Энни разговаривала с Максом, и это огорчало Саманту.

Саманта тоже скучала по Максу. Она надеялась, что отдых развеет пустоту в ее жизни, которую она ощущала, думая о нем. Чудесное время, проведенное с сестрой и Артуром, отвлекло ее, но пустота не исчезла.

Они путешествовали уже неделю, когда Саманта получила первую почту. Она быстро просмотрела ее. Там был чек от братьев Роулэнд с приложенной трогательной запиской; открытка для Энни от Элен; несколько официальных писем, включая одно от адвоката Саманты, и еще одна открытка для Энни, на этот раз от Макса, где он сделал забавный рисунок, сопроводив его шутливой надписью.

Для Саманты ничего от Макса не было. Она вытерла навернувшиеся на глаза слезы. Ясно, что Макс не станет писать ей. Им нечего сказать друг другу. Их отношения закончены. Любая корреспонденция, связанная с разводом, будет рассматриваться их адвокатами, — а что еще может быть?

Почта приходила регулярно. Саманта звонила Бетти и сообщала, куда ее пересылать. Каждый раз в почте было письмо или открытка от Макса для Энни. Но ни слова лично Саманте.

Отдых подошел к концу. Дороти уговаривала Саманту остаться в Сан-Франциско подольше, но им пора было возвращаться к реальной жизни. Через несколько дней они с Энни вылетели в Нью-Йорк.

На этот раз квартира имела более жилой вид. Ожидая их приезда, Бетти проветрила ее, протерла пыль и испекла пирог. Женщины пили кофе, Саманта рассказывала о своих впечатлениях, поблагодарив соседку за то, что та пересылала почту.

— Я послала тебе все, кроме вздора, — сказала Бетти. — Кроме реклам и брошюр. О! И еще газета… Я думала, что не имеет смысла посылать ее. Ведь вы в Калифорнии могли купить любые газеты. Вот она, — Бетти взяла с кухонного стола большой коричневый конверт.

Саманта взглянула на него без всякого интереса. С одной стороны конверт был слегка надорван, наверное на почте, и содержимое его было ясно видно: это была газета, как Бетти и сказала. Саманта не могла представить, зачем кому-то понадобилось посылать ей газету.

Когда Бетти ушла, Саманта уложила уставшую дочку отдыхать. Она налила себе еще чашечку кофе и присела за кухонный стол. Коричневый конверт попался ей на глаза. Она машинально взяла его и перевернула.

Ее сердце застучало сильнее, когда она узнала почерк Макса. Трясущимися руками она вскрыла конверт и вытащила оттуда экземпляр «Нью-Йорк таймс». Почему Макс послал его?

Весьма озадаченная, Саманта начала просматривать газету. У нее перехватило дыхание, когда она перевернула страницу и увидела знакомые лица: свое и своего свекра. Ее охватил трепет, когда она стала читать статью, к которой относились эти фотографии.

«Макс Андерсон, широко известный нью-йоркский адвокат, основал фонд для награждения стипендией имени Уильяма и Саманты Андерсон. Фонд будет ежегодно финансировать юридическое образование двух наиболее достойных студентов. Эта стипендия учреждена в честь двух самых дорогих для Макса Андерсона людей — его недавно ушедшего из жизни отца и его жены Саманты — и будет выплачиваться из средств, которые Уильям Андерсон завещал своему сыну».

Когда Саманта дочитала статью до конца, ее глаза наполнились слезами. Несколько минут она сидела неподвижно и бездумно смотрела перед собой. Немного успокоившись, она уточнила дату выхода номера. Прошло уже три недели.

Саманта торопливо схватила телефонную трубку, но, набрав уже половину цифр, бессильно опустила ее. Все еще дрожа, она подошла к окну и выглянула наружу. В голове тут же созрело решение.

Утром следующего дня, это была суббота, она подъезжала к дому на Лонг-Айленде вместе с Энни, нетерпеливо ерзавшей на заднем сиденье.

— Мы опять возвращаемся, мамочка, мы опять возвращаемся!

— Да, мое солнышко. — Саманту душили слезы, когда она открывала заднюю дверцу автомобиля, помогая Энни выбраться из него.

Макса не было видно, но в гараже Саманта заметила его машину. Пока они шли к парадному входу, Энни восторженно подпрыгивала. Им открыла Элен.

— Саманта! — радостно воскликнула она. — И Энни. — Она нагнулась, чтобы поцеловать девочку. — Как я рада вас видеть.

Саманта поздоровалась и спросила про Макса.

Элен кивнула в направлении лодочной пристани в конце сада, потом взяла Энни за руку и сказала:

— Пойдем посмотрим, что я тебе приготовила, радость моя.

Саманта пошла вниз по овеваемой ветром дорожке, окаймленной розами. Она увидела Макса задолго до того, как подошла к пристани. Он сидел на старой деревянной скамье, согнув плечи, положив подбородок на руки, и не замечал ничего вокруг. Казалось, он смотрит внутрь себя. Саманта не представляла, что он может быть таким несчастным и одиноким, и сердце ее затрепетало. Она остановилась рядом с ним и, тронув его за плечо, мягко произнесла:

— Макс.

Некоторое время он был неподвижен, затем поднял голову и с удивлением уставился на Саманту.

— Макс…

— Саманта, — произнес он хрипло и неуверенно. — Господи, Саманта, я думал, что ты никогда не вернешься.

— Я здесь. — Она с трудом произносила слова. — И Энни тоже здесь. Она с Элен. — Его вид поразил ее. Как он мог так измениться за такое короткое время?! У него были потухшие глаза и измученное лицо, будто он давным-давно не спал. — Я видела газету и прочитала про стипендию.

— Я надеялся, что ты свяжешься со мной. Когда прошли недели, а от тебя ничего не было, я решил, что между нами действительно все кончено.

— Я увидела газету только вчера. Бетти не послала ее мне.

Макс был поражен.

— Она не послала?

— Бетти решила, что газета мне не нужна.

— А я все это время думал…

Саманта склонилась к нему и нежно обняла за плечи.

— Что ты думал, Макс?

— Что все кончено. Что больше не на что надеяться. Что ты действительно ненавидишь меня.

Саманта присела на землю и положила голову ему на колени. Она сидела неподвижно, а он осторожно гладил ее волосы.

Через пару минут она подняла голову.

— Я не могла тебя ненавидеть, Макс. Даже когда злилась. Даже когда считала, что у тебя роман с Эдной. Несмотря ни на что, я не переставала тебя любить.

— Саманта! Я не могу поверить, что слышу это.

— Это правда, мой дорогой.

Он взял ее руки, выпрямился и теперь смотрел ей в лицо.

— Это сон или ты действительно говоришь об Эдне в прошедшем времени?

— Да, — подтвердила Саманта и принялась рассказывать ему, как они с Эдной разговаривали и в чем та ей призналась.

— Почему ты не сказала мне? — требовательно спросил Макс. — Я столько раз пытался объяснить тебе про Эдну. А ты не хотела ничего слышать. Когда ты узнала правду, почему мне ничего не сказала?

— Я собиралась это сделать, Макс. После того, как соблазню тебя.

— О, это великое соблазнение. — Он усмехнулся, и впервые Саманта заметила, что он стал похож на прежнего Макса. — Ту ночь я никогда не забуду. — Он сделал паузу и продолжил: — Но почему ты не сказала мне потом?

— Я хотела, но мы оба заснули. А на следующий день…

Он закончил вместо нее:

— Ты узнала об условии в завещании отца.

— Да.

— Мелисса до сих пор не может простить себе, что сказала тебе о нем. Ты знаешь, что она любит тебя, Саманта? Правда, чтобы осознать это, ей потребовалось много времени. А теперь она надеется, что для нас все вернуть еще не поздно.

— Еще не поздно, дорогой. — Саманта теснее прильнула к Максу. Счастье расцветало внутри нее, и на этот раз она доверяла своим чувствам.

Она подняла голову, только когда Макс спросил:

— Ты не хочешь услышать подробности о стипендии?

— Ты действительно отдал свое наследство?

— Я давно собирался это сделать. У меня достаточно денег, кроме тех, что мне оставил отец. Достаточно для тебя, меня и Энни. Я давно собирался учредить стипендию в твою честь и в честь моего отца. Ты многого не знаешь, дорогая.

— Расскажи мне, — попросила она.

— Когда ты впервые ушла от меня, я был в отчаянии, не зная, как тебя вернуть. Ты не хотела ничего слышать об Эдне, и я решил найти другой способ. Отец был так же расстроен, как и я. Мы оба знали, что он безнадежно болен, и решили вставить в его завещание условие, касающееся наследства Энни.

— Значит, ты обо всем знал с самого начала, — прошептала Саманта.

— Конечно, это была моя идея. Я рассказал об этом отцу, и он охотно согласился. Мы решили, что единственное, что поможет вернуть тебя, — это интересы Энни. Мы также решили установить полугодовой срок. Мне казалось, что на больший ты не захочешь остаться, а уж я за это время как-нибудь сумею добиться тебя.

— А второе условие, Макс? То, что касается твоего наследства?

— Это инициатива отца. Я ничего не знал о нем до его смерти. Он думал, что разделение моего наследства даст мне дополнительный побудительный мотив к сохранению нашего брака. А все это было совершенно ни к чему! Я всегда имел такой мотив — мне необходимо было вернуть назад единственную женщину, которую я люблю.

— Но ты не говорил мне, Макс.

— Как я мог? Ты ясно дала понять, что возвращаешься только ради Энни. Если бы я сказал, что хочу вернуть тебя, ты могла бы отказаться. У меня не было шанса, дорогая. Я знал, что мне нужно ждать, пока стипендия не будет учреждена официально, пока я не смогу доказать тебе, что я сам ничего материально не выиграл от твоего возвращения.

— Это невероятно, — пробормотала Саманта. — Макс… дорогой… что бы было, если бы я не обнаружила статью? Если бы я не приехала сегодня?

— Я бы приехал к тебе. Я просидел здесь два часа, думая об этом. Я решил подождать еще неделю. А потом сам поехал бы к тебе. Через любые препятствия я пробрался бы к тебе. — Он засмеялся. — Когда ты позвала меня, я поднял голову и увидел любимое лицо, но на мгновение решил, что у меня галлюцинации.

Он встал, потянув ее за собой. Они обнялись и стали целоваться. Они целовались и никак не могли остановиться.

— Я люблю тебя, — прерывисто произнес он. — Я люблю тебя очень сильно, Саманта. Ты часть моего существа, дорогая. Без тебя я не могу жить. Я никогда тебя больше не отпущу.

— Я тоже люблю тебя, — ответила она, тяжело дыша. — И никогда не переставала тебя любить. Если бы не было этого происшествия с Эдной… Жаль, что я не позволила тебе все объяснить. Но клянусь, дорогой, больше я никогда в тебе не усомнюсь.

Они опять стали целоваться. Это были страстные, голодные поцелуи. Поцелуи, содержащие обещание дальнейшего, когда они останутся одни в своей спальне.

— Энни, — внезапно спохватился Макс, — где моя Энни?

— Она в доме с Элен, я же тебе сказала. Пойдем к ней.

Рука в руке они шли через сад к дому. Энни увидела их из окна и выскочила к ним.

— Папочка! — радостно закричала она. — Мы вернулись.

Макс поднял ее на руки, а Саманта сказала:

— Мы вернулись насовсем, Энни. Мы никогда больше не уедем.

У девочки вырвался крик восторга, и взрослые улыбнулись друг другу.

— Мы опять одна семья, — радостно подвел итог Макс. — Навсегда, мои любимые.