— Ну вот, теперь вы уже почти готовы. Так что я могу оставить вас и пойти к себе надеть тиару, — заметила великая герцогиня.

Анастасия не могла ответить, потому что как раз в этот момент Оливия помогала ей облачиться в свадебное платье. Только когда огромная широкая юбка была опущена на каркас из китового уса и Анастасия просунула руки в узкий, плотно облегающий лиф платья, она откликнулась:

— Да, конечно, мама. Я не хочу опаздывать.

— Но ты, разумеется, не хочешь и появиться слишком рано! — возразила великая герцогиня, потому что ее слово всегда должно было оставаться последним.

Герцогиня вышла из комнаты. Анастасия продолжала стоять, пока Оливия застегивала ей сзади платье. Она посмотрела на свое отражение в высоком зеркале и решила, что свадебное платье, которое они с матерью столь придирчиво выбирали, действительно стоит тех огромных денег, которые заплатили за него.

Весь атласный лиф платья был расшит блестками. Его широкая юбка была отделана тремя кружевными оборками и узорами в виде цветущих ветвей апельсина и мирта, на которых блестки сверкали подобно каплям росы на цветке. Узор из цветущих апельсиновых ветвей украшал также и лиф платья вдоль его выреза, над которым виднелись белоснежные плечи Анастасии. Длинный шлейф платья, который прикреплялся в последнюю очередь, лежал на кровати. Окаймленный мехом горностая и тоже расшитый блестками, он смотрелся великолепно. Анастасия знала, что шлейф очень тяжел, и надеялась, что четыре пажа сумеют удержать его в руках.

— Вы выглядите прекрасно, ваше королевское высочество! — улыбнулась Оливия.

На несколько минут Анастасия и Оливия остались одни в комнате. Другая служанка, помогавшая Анастасии одеваться, ушла за букетом цветов.

— Надеюсь, что и все люди, собравшиеся на улицах, будут думать то же самое, — промолвила Анастасия.

— Люди уже сейчас считают вас королевой, которую они так давно ждали! — ответила Оливия. — Весь город только и говорит о том, как вы вчера днем добавили в свой букет красных гвоздик.

Анастасия улыбнулась. Ей было приятно сознавать, что она избежала неловкой ситуации. Или это была специально подстроенная ловушка?

Король, Анастасия, великая герцогиня и множество официальных лиц прибыли в здание канцелярии, чтобы смотреть оттуда шествие с цветами по улицам города. Отчасти опасаясь, что король мог быть раздосадован ее отказом принять приглашение графини Гранмон приехать во французское посольство, Анастасия делала все возможное, чтобы показаться очаровательной и веселой. Ей не хотелось, чтобы король подумал, что она имела предвзятое мнение о графине и что ее нежелание смотреть шествие с балкона французского посольства имело какую-то иную причину, кроме названной самой Анастасией.

В то же время Анастасия заметила, как был восхищен ее поведением капитан Азнар. Она полагала, что для нее будет неплохо, если кто-то еще узнает эту историю. Анастасия раздумывала, следует ли ей попросить капитана никому не рассказывать о случившемся на церемонии представления или нет? Но поговорить с ним с глазу на глаз случай так и не представился.

После того как они позавтракали с королем в огромном парадном банкетном зале, в распоряжении Анастасии было только полчаса для отдыха. Затем она должна была переодеться и быть готовой отправиться с королем в здание канцелярии. Великая герцогиня посоветовала Анастасии надеть самое светлое из имевшихся у нее платьев.

— Люди знают, что вы будете одеты как невеста, — заявила она.

Платье, выбранное Анастасией, было прелестно. Оно было белого цвета, с широкой юбкой, отделанной маленькими оборочками. Каждая оборочка была украшена бледно-розовыми лентами. Точно такие же ленты были и на маленькой шляпке Анастасии.

Спускаясь по дворцовой лестнице к королю, окруженному придворными, адъютантами и парадно одетыми государственными деятелями, Анастасия буквально ослепила всех своей красотой и юностью. Король поцеловал ей руку. Взглянув ему в лицо, Анастасия увидела в его глазах выражение, определить которое она так и не смогла. Возможно, это был восторг, но она не была в этом уверена. Губы короля изогнулись в насмешливой улыбке, и ей стало вдруг грустно.

— Вы всегда так пунктуальны? — спросил он, пока они шли вниз по застланной красным ковром лестнице к стоящей карете. — Я считал, что мне обязательно придется ждать мою невесту и, уж конечно же, мою жену.

— И разумеется, при этом нетерпеливо переминаться с ноги на ногу! — рассмеялась Анастасия. — Что ж, я буду осторожна, если замечу, что ваше величество начинает переминаться с ноги на ногу. Вот когда меня будет подстерегать настоящая опасность!

— Вы говорите так, словно вам уже приходилось наблюдать за мужчинами, проявляющими нетерпение, — сказал король.

— Мама рассказывала мне, как сердился мой отец, если кто-нибудь заставлял его ждать, — ответила Анастасия. — Поэтому я всегда боюсь быть чересчур пунктуальной и оказаться на месте раньше того, с кем я встречаюсь.

Они сели в карету. Пока ехали по улицам города, разговаривать было невозможно из-за шума приветствовавшей их толпы. Довольно скоро карета остановилась у здания канцелярии. Но даже во время этой недолгой поездки Анастасии было очень приятно слышать раздававшиеся со всех сторон приветствия и видеть такое же обилие цветов, как и во время ее поездки с корабля во дворец, и множество транспарантов с ее портретами. Вокруг кареты развевались флаги Англии и Мороны.

— Вас всегда принимают с таким энтузиазмом в столице? — поинтересовалась Анастасия.

— Чрезвычайно редко. Народ приветствует вас, — объяснил король.

— Не меня одну, — возразила Анастасия, — но нас обоих, потому что мы вместе.

На какое-то мгновение ей показалось, что король хочет сказать что-то циничное. Вместо этого он улыбнулся и промолвил насмешливо:

— Все, что вы говорите, — очень правильно. Я никак не могу избавиться от мысли, что вы прошли хорошее обучение,

— Это звучит не очень лестно, — возразила Анастасия. — Это звучит так, словно я — дрессированный медведь!

Король рассмеялся. И Анастасия поняла, что король удивлен ее чувством юмора.

У входа в здание канцелярии была приготовлена пышная встреча. Маленькая девочка, очевидно дочь какого-то высокого государственного деятеля, преподнесла Анастасии букет цветов. Сказав несколько слов девочке, Анастасия приняла цветы. В сопровождении почетного эскорта они вместе с королем вошли в здание канцелярии и прошествовали к Палате совета.

Здание канцелярии оказалось довольно старой и мрачной постройкой, а Палатой совета назывался просторный зал, с балкона которого они должны были смотреть на шествие с цветами. Здесь Анастасии было представлено еще несколько человек, в основном жен высших государственных деятелей. В тот момент, когда лакеи в парадных ливреях открывали балконные двери, Анастасия услышала позади себя голос капитана Азнара:

— Белые гвоздики, — прошептал он, — в Мороне считаются символом профранцузских элементов, а красные — символом происпанских.

Только теперь Анастасия внимательно взглянула на свой букет. Когда девочка преподносила его ей, она видела, что в букете были только белые цветы. Теперь же она убедилась, что весь ее букет состоял из белых гвоздик.

«Что, если оставить букет на столе в Палате совета?» — промелькнуло в голове у Анастасии.

Но она решила, что если она так поступит, то кто-нибудь из придворных наверняка сочтет это ее оплошностью и снова вручит ей букет. Среди собравшегося общества большинство дам тоже держало в руках букеты. И тут Анастасия заметила, что на боковых столах по всей палате расставлены изумительные букеты гвоздик. Она направилась к ближайшему столу.

— Как прекрасны эти цветы! — воскликнула она, обращаясь к оказавшимся поблизости придворным. — Не могу передать вам, какое удовольствие эти цветы доставляют тому, кто приехал сюда из холодной, заснеженной Англии! — Подойдя к столу, она улыбнулась даме, стоявшей рядом с ним, и сказала: — Я с нетерпением жду экскурсии на фабрику, где производят духи. Мне рассказывали, какие изысканные запахи у духов, сделанных в Сэрже.

— Мы очень надеемся, мэм, что они вам понравятся! — ответила дама, вероятно чувствуя себя на седьмом небе от счастья, что сама принцесса беседует с ней.

Анастасия снова бросила взгляд на цветы, стоявшие на столе. Нижний ряд цветов в вазе состоял только из красных гвоздик.

— Интересно, можно ли мне взять несколько этих чудесных гвоздик? — добавила Анастасия почти заговорщическим тоном. — У них такой дивный аромат!

И, не дожидаясь ответа, она взяла с десяток красивых гвоздик из вазы и приложила к своему букету.

— Как красиво! — вновь так искренне восхитилась Анастасия, что никто не мог бы счесть ее действия неестественными или нарочитыми.

— Они и в самом деле очень красивы, мэм! — подтвердила другая дама. — Как хорошо, что вам нравятся цветы, которые растут в нашей стране.

— Они так же прекрасны, как и сама страна, — улыбнулась она снова.

Двери на балкон были уже открыты. Анастасия отвернулась от бокового стола с цветами и возвратилась назад к королю, все еще стоявшему на том же самом месте, где она его оставила. Он посмотрел на красно-белый букет в ее руках. Даже если король и догадался о смысле ее действий, то не подал вида.

Поступок Анастасии был замечен толпой под окнами канцелярии. И когда Анастасия появилась на небольшом возвышении на балконе около кресел, предназначенных для нее и короля, толпа внизу радостно заревела. Сначала можно было подумать, что это были громогласные приветствия, сопровождавшие их на всем пути от дворца до канцелярии. Но вот, как будто по мановению волшебной палочки, везде запестрели алые пятна. Алые флаги и флажки, алые платки и галстуки развевались и колыхались в воздухе, а те, кто ими размахивал, кричали громче и радостней, чем остальная толпа.

Король и Анастасия помахали руками в ответ на приветствия, и почти тотчас же началось шествие с цветами.

Перед ними проезжали всевозможные повозки и кареты, подводы и телеги, влекомые не лошадьми, а мужчинами. На них стояли и сидели красивые юноши и девушки, изображавшие героев моронского эпоса и исторических персонажей. Они располагались среди сделанных из цветов арок, гигантских раковин, звезд и сердец. Замыкала шествие вереница карет, везших мужчин и женщин в маскарадных костюмах, которые должны были провести бой цветов.

Охапки цветов полетели из карет в толпу. Люди в толпе тоже бросали цветы в процессию и друг в друга. Казалось, сам воздух был насыщен цветами, и Анастасия вдыхала их пьянящий аромат. Было очень весело. Иногда в толпе возникали потасовки, если кто-нибудь, кого цветы слишком больно ударяли по лицу, давал сдачи, кидая что-то более увесистое, чем букет. И все же это был добрый праздник.

Когда он закончился, король и Анастасия вышли на улицу. Прощаясь со всеми, кто их провожал Анастасия с большой искренностью сказала:

— Мне трудно выразить те радостные чувства, которые я испытала сегодня на этом замечательном празднике.

— Расскажите мне еще о том, какое впечатление произвел на вас праздник? — попросил ее король по дороге во дворец.

— Мне жаль, что придется ждать еще целый год, прежде чем я снова смогу увидеть бой цветов, — грустно промолвила Анастасия. — А что будут делать все сегодня вечером?

— Все будут танцевать и веселиться, пить вино и устраивать фейерверки, — ответил он.

Анастасия вздохнула:

— Это звучит восхитительно! Мне бы хотелось, чтобы мы тоже могли пойти танцевать.

— Боюсь, это будет невозможно, — заметил король.

— Даже если бы мы надели маскарадные костюмы и маски? — настаивала Анастасия.

— Полагаю, великая герцогиня едва ли нашла бы удачной эту вашу идею.

— Наверное, вы правы, — неохотно согласилась Анастасия. — И почему только простым людям живется намного веселее, чем нам?

— Вряд ли им на самом деле живется веселее. Ведь большую часть года этим людям приходится работать от зари до зари, — возразил король.

— Нам тоже приходится работать, чтобы хорошо выполнять наши обязанности! — воскликнула Анастасия.

— Интересно, о какой работе вы говорите? Разумеется, помимо таких традиционных дел, как, например, торжественное открытие ратуши или посещение больницы? — с любопытством взглянул на нее король.

Ей показалось, что в его вопросе крылась издевка, поэтому она сказала:

— Думаю, кроме названных вами, есть еще множество дел, которые тоже надо выполнять. Но прежде всего мне придется хорошенько узнать ваш народ!

— Разве это будет легко? — поинтересовался он.

— А почему это должно быть трудно? — удивилась Анастасия. — Мне кажется, все люди, которых мы встречали повсюду, из каких бы слоев общества они ни были, во многом похожи друг на друга. У всех у них есть свои печали и заботы, и все они стремятся к счастью.

Карета подъезжала к дворцу. Глядя куда-то в сторону, король признался:

— Оказывается, вы совсем другая, не такая, как я ожидал.

— А что вы ожидали? — спросила она. — Вы ожидали увидеть равнодушную, деспотичную и невежественную особу. — Тут Анастасия вспомнила, что говорил ей премьер-министр и добавила: — И конечно же, с торчащими вперед зубами!

Король рассмеялся:

— Позволю себе заметить, что ваши зубы подобны жемчугу!

— О! Это звучит как фраза из романов, которые мама не разрешала мне читать. Но если это комплимент, то я с удовольствием принимаю его, — улыбнулась Анастасия.

— Наверное, вам приходилось выслушивать множество комплиментов в Англии, — предположил он.

— Разумеется, мне их говорили, но не так много, — вздохнула Анастасия, — поэтому я готова их слушать целый день.

Король опять улыбнулся. В это время карета подъехала ко входу во дворец и остановилась. Больше в этот день им не выпало случая поговорить друг с другом.

Немного позже Анастасия узнала, что из-за назначенной на следующий день свадьбы обедать сегодня она будет отдельно от короля, в обществе своей матери.

Во время обеда великая герцогиня воспользовалась представившейся ей возможностью и прочитала Анастасии длинную лекцию о том, как королеве подобает вести себя вообще, а также в отношении своих подданных.

— Пожалуйста, старайтесь вести себя осмотрительнее, Анастасия, — наставляла ее великая герцогиня. — Вы так импульсивны, что можете сказать все, что приходит вам в голову, не представляя последствий своих слов. Королеве нельзя вести себя подобным образом!

— Да, мама. Я постараюсь сначала думать, а потом уже говорить, — обещала Анастасия.

Анастасия кивала и отвечала матери. Но на самом деле ее мысли были очень далеко. Вспомнив о графине Гранмон, она думала, будет у короля сегодня вечером свидание с графиней или нет.

Анастасию угнетало то, что графиня была очень привлекательной, тогда как ее собственная внешность являла собой полную противоположность чертам лица графини. Ей казалось, она понимает, почему мужчины считают пленительными черные, выразительные глаза графини, а ее розовые, пухлые губки — соблазнительными. Анастасия мысленно представила себе, как король целует эти губки, и тут же испугалась того, что ее предстоящее замужество обязательно будет несчастным.

Что по сравнению с графиней могла Анастасия предложить королю? Мужчине, такому искушенному в жизни, такому красивому, а может быть, и циничному?

Анастасии пришла в голову мысль, что король и графиня стоят друг друга: земная женщина и земной мужчина. Они оба были такие искушенные в жизни. Сама же она была всего-навсего невежественной девчонкой, мало что знавшей и почти ничего не видавшей, кроме дворца Хэмптон-Корт. Ей захотелось броситься в объятия матери и просить ее помощи и совета. Но она знала, что великая герцогиня не поможет ей, а лишь прочтет новые назидания.

«Мама уже объяснила мне, что я должна подчиняться воле своего мужа и закрывать глаза на то, чего мне не следует замечать», — повторила она себе слова матери.

И тем не менее Анастасии никак не удавалось забыть тот взгляд, с которым графиня смотрела на короля, и нотки нежности в ее голосе,

«Графиня любит его, а король любит ее!» — внезапная догадка пронзила ее сознание, и сердце замерло от ужаса.

Оливия собиралась помочь Анастасии надеть фату. Принцесса подошла к туалетному столику и села перед ним.

— Я как будто во сне, а все, что происходит вокруг, — нереально! — задумчиво промолвила она.

Оливия держала в руках прекрасную диадему, которую Анастасия должна была надеть на голову. Великолепное украшение представляло собой венок, каждый цветок которого был украшен бриллиантами. Диадема была сделана столь хитро и искусно, что, когда носивший ее двигался, бриллиантовые цветы и листья слегка колыхались и выглядели словно живые. Вдруг служанка оглянулась, как будто хотела убедиться, что в комнате, кроме них, больше никого нет, и тихо сказала:

— Мне надо кое-что сообщить вашему королевскому высочеству.

Анастасия тут же насторожилась.

— Что же?

— Я еще не говорила вам, ваше королевское высочество, мой жених работает во французском посольстве.

Анастасия молча слушала ее, глядя Оливии прямо в лицо.

— Когда я уезжала в Англию, ваше королевское высочество, Педро служил вторым камердинером у его превосходительства посла Франции. Пока меня не было, Педро назначили первым камердинером.

Анастасия не сводила глаз со служанки.

— Педро ездил с его превосходительством в Марсель, — продолжала служанка, — и сейчас он только что вернулся оттуда. Педро рассказывал, что в Марселе проходили встречи, тайные встречи, с высокими чинами из Парижа.

— Не знает ли Педро, о чем шла речь на этих переговорах? — поинтересовалась Анастасия.

— Нет, ваше королевское высочество, но он предполагает, что эти встречи имели самое непосредственное отношение к нашей стране.

— Почему же он так предполагает? — сразу забеспокоилась Анастасия.

— По некоторым признакам, которые ему удалось заметить за последний месяц или около того. Сами по себе эти признаки были малозначительными, но, несмотря на это, Педро уверен, что от них исходит угроза нашей стране.

— Как ты думаешь, что может произойти? — спросила Анастасия.

Оливия набрала побольше воздуха и ответила:

— Французы хотят аннексировать Морону, ваше королевское высочество. Педро уверен в этом.

Взгляд Анастасии скользнул по зеркалу. В нем она увидела отражение своего побледневшего, серьезного лица и немного позади озабоченные, тревожные глаза Оливии.

— У нас должны быть абсолютно точные сведения, — спустя мгновение сказала Анастасия.

— Разумеется, ваше королевское высочество, Педро это понимает. Но он убежден, что ничего не произойдет, пока английский линкор, доставивший вас сюда, не покинет порт.

— Это случится сегодня вечером, — тихо, будто разговаривая сама с собой, прошептала Анастасия.

— Сегодня вечером? — словно эхо повторила Оливия.

— Да. Моя мать уедет сегодня, сразу же после нашей свадьбы, — объяснила Анастасия. — Капитан линкора недоволен ремонтом, который был сделан в Гибралтаре. Поэтому он хочет остановиться для ремонта в Марселе. Было решено, что великая герцогиня доберется на линкоре до Марселя, а потом на поезде, через Францию, — до дома. — Оливия молчала, и Анастасия добавила: — Попроси своего жениха, если ему станет еще что-нибудь известно, пусть он тут же сообщит тебе.

При этом Анастасия лихорадочно пыталась сообразить, что же она сможет предпринять в случае, если информация Педро окажется достоверной. В этот момент она вспомнила о капитане Азнаре и решила, что он сможет ей помочь.

— Ваше королевское высочество, есть еще одно обстоятельство, хотя сомневаюсь, следует ли мне говорить о нем, — вновь обратилась к Анастасии Оливия.

— Ты же знаешь, что все, что касается будущего вашей страны, для меня важно и интересно, — заметила Анастасия. — Прошу тебя, так же как я уже просила, когда мы плыли на линкоре, пожалуйста, рассказывай мне обо всем, что тебе известно.

Оливия беспокойно перевела взгляд на диадему, которую держала в руках.

— Ваше королевское высочество, я сообщу вам только то, что Педро слышал от других слуг в посольстве. Графиня Гранмон сегодня ночью была во дворце на свидании с его величеством!

У Анастасии перехватило дыхание.

— Где они встречались?

— В личных покоях его величества. Туда можно попасть из сада через боковой вход во дворец, которым никто не пользуется. Во дворцовой ограде существует калитка, которой и пользуется графиня. Ключ от нее есть только у самого короля,

— Спасибо, что поставила меня в известность, — тихим, ровным голосом поблагодарила Анастасия. — Надеюсь, Оливия, ты постоянно видишь своего жениха и сможешь поговорить с ним, после того как состоится венчание.

— Я постараюсь, ваше королевское высочество, — кивнула служанка, — но…

Вошедшая в этот момент в комнату великая герцогиня не дала Оливии закончить фразу.

— Вы еще не готовы, Анастасия?! — удивилась великая герцогиня. — Время не ждет. Сейчас вы должны уже быть одеты.

— Мне осталось надеть только диадему и фату, мама, — ответила принцесса.

Анастасия выбрала себе кружевную фату. Почти такая же фата была у старшей дочери королевы Виктории, когда та венчалась с принцем Фредериком Прусским. Она очень шла Анастасии. А сверкающая диадема в ее прекрасных волосах делала Анастасию похожей на звезду, блистающую на вечернем небосклоне.

Анастасия надела кружевные перчатки, застегивающиеся на запястьях. Потом взяла в руки уже принесенный второй служанкой букет и с облегчением заметила, что он составлен из красных гвоздик и белых орхидей. Наконец к ее платью был прикреплен длинный шлейф, и в комнату вошли четыре пажа. Они торжественно понесли шлейф, когда Анастасия и великая герцогиня, выйдя из спальни, начали спускаться по широкой лестнице в зал.

У Анастасии не было посаженого отца, поэтому до церкви ее должен был сопровождать посол Англии сэр Фредерик. Впереди в закрытой карете ехала великая герцогиня, а Анастасия и сэр Фредерик сидели в украшенной золотыми коронами великолепной карете с большими стеклянными окнами. Собравшиеся на улицах Сэржа люди могли хорошо видеть невесту через эти окна. Карета была запряжена четверкой белых лошадей, а сзади ее эскортировал эскадрон моронской кавалерии. Кавалеристы в красивой форме с плюмажами, одетые в блестящие кирасы, выглядели очень нарядно.

В какие-то моменты Анастасии представлялось, что свадебная процессия сошла с иллюстрированной книги сказок. На улицах, по которым следовала процессия, по обеим сторонам были расставлены шеренги солдат. Позади них теснилась толпа. Казалось, людей в городе стало еще больше, чем было накануне. Повсюду развевались многочисленные английские флаги. Видимо, это обстоятельство побудило сэра Фредерика обратиться к Анастасии:

— Народ приветствует вас с большой радостью, мэм. Совершенно ясно, моронцы симпатизируют Англии. Не сомневаюсь, ее величество будет в восторге от того сообщения, которое я ей пошлю сегодня вечером.

— Надеюсь, у меня будет возможность получше узнать этот народ, прежде чем что-нибудь случится, — заметила она.

Она произнесла эту фразу необдуманно. Сэр Фредерик сразу насторожился.

— Вы полагаете, что-то может произойти? — тут же спросил он. — Или вы от кого-то слышали такие предположения?

Анастасия пожалела, что у нее вырвались эти слова. Сейчас был самый неподходящий момент для того, чтобы делиться с сэром Фредериком имевшимися у нее опасениями. А кроме того, Анастасия чувствовала, что сэр Фредерик вряд ли сумеет ей помочь в случае конфликта с Францией. Но сейчас он ждал ее ответа, и Анастасия сказала уклончиво:

— Сейчас слишком во многих странах случаются неприятности, даже в нашей родной стране, сэр Фредерик. Поэтому мне бы хотелось, чтобы в Мороне все было спокойно, пока я, так сказать, не обоснуюсь здесь как следует.

— Да, конечно, мэм. Я понимаю вас, — откликнулся сэр Фредерик.

И весь оставшийся путь, пока карета не остановилась у кафедрального собора, она старалась отвечать сэру Фредерику так, чтобы опять не сказать что-нибудь невпопад.

Анастасия вышла из кареты и оказалась рядом с четырьмя пажами, уже ожидавшими ее. Толпа приветствовала ее такими громкими криками, что она едва слышала колокольный звон.

После шума и яркого солнечного света в соборе было тихо и даже сумрачно. Пажи поддерживали шлейф ее платья. А рядом с ней была лишь одна почетная подружка невесты. Анастасия еще почти никого не знала в Мороне, поэтому роль почетной подружки невесты исполняла дочь премьер-министра. Это была интересная темноволосая молодая женщина в розовом платье. В руках у нее был букет особых роз, из которых в Сэрже делали духи.

У дверей собора Анастасию встретили архиепископ и еще несколько священнослужителей в великолепных праздничных облачениях. Анастасия и сопровождавшие ее медленно двинулись по проходу к алтарю вслед за архиепископом. Гости, стоявшие по бокам от прохода, кланялись ей, а дамы приседали в реверансах. Но Анастасия миновала их так, как велела ей великая герцогиня, — не поднимая головы. Только подходя к алтарю, она бросила взгляд из-под ресниц на членов королевской фамилии, расположившихся с двух сторон от прохода на скамьях, обычно занимаемых церковным хором и кафедральным духовенством.

Анастасия уже видела список гостей, которые должны были присутствовать на их свадьбе. Среди них она не нашла ни одного, кого бы уже встречала в Виндзорском замке. Сейчас никто из членов королевской фамилии не привлек ее внимания. И ей вдруг стало грустно, что у нее самой нет хотя бы нескольких родственников, которые могли бы быть здесь в соборе в этот самый важный день в ее жизни.

Потом впереди, на ступеньках алтаря, она заметила короля. Одетый в парадную военную форму, он выглядел еще лучше, чем накануне, во время ее встречи. Военная форма шла ему, и Анастасия решила, что король самый красивый мужчина из всех, когда-либо ей встречавшихся. Но потом она вспомнила, что графиня Гранмон сейчас тоже наблюдает за королем, а сам король, возможно, думает о графине.

Когда король и Анастасия стояли рядом на коленях и архиепископ благословлял их, она горячо молилась про себя: «Великий Господи, пожалуйста, помоги мне сделать счастливым короля! Я знаю, это будет нелегко… но я приложу все свои силы. Помоги мне, пожалуйста, в этом! Прошу тебя, помоги!»

Королевская карета медленно двигалась от кафедрального собора обратно ко дворцу. Сидевшие в ней король и Анастасия непрестанно помахивали руками в ответ на приветствия собравшихся на улицах людей.

— По-моему, Анастасия, и то благо, что нам никогда не придется испытывать все это еще раз! — усмехнулся король.

— Разве вам не нравится? — спросила удивленная и огорченная его словами Анастасия.

— Честно говоря, вся эта пышность и сама церемония кажутся мне чрезвычайно скучными, — признался король.

— Мне… жаль, — неуверенно проронила Анастасия.

— Что вы! Вам не стоит сожалеть об этом! Мне не следовало вам жаловаться! День нашего бракосочетания должен быть самым восхитительным днем нашей жизни! — В его словах чувствовались насмешка и сарказм. Но, заметив выражение ее лица, король протянул к ней свободную руку и взял за руку. — Простите меня, Анастасия, — тихо сказал он совсем другим тоном. — Я желаю вам счастья, но иногда забываю, что вы еще так молоды и все это для вас ново и, конечно, волнует вас.

— Да, и в самом деле я нахожу все это очень волнующим, — призналась Анастасия.

Однако, говоря это, она не была до конца уверена, что же на самом деле взволновало ее столь сильно: церемония их бракосочетания, которую она имела в виду, или ощущение того, что он держал ее руку в своей.

После их приезда во дворец состоялся банкет, который, как показалось Анастасии, длился целую вечность. Блюда следовали одно за другим, а хрустальные бокалы рядом с тарелкой каждого гостя наполнялись до краев лучшими винами. Анастасия чувствовала, что уже немного устала. Бриллиантовая диадема была чересчур тяжелой, а в парадном банкетном зале, переполненном людьми, — слишком душно. Тем не менее она помнила, что должна делать все, чтобы произвести наилучшее впечатление на членов королевской фамилии, собравшихся из дальних стран на церемонию их бракосочетания.

Анастасия с легкостью очаровывала мужчин. Что же касается королев и принцесс, они смотрели на нее несколько высокомерно, вероятно считая ее слишком молодой, чтобы занимать место среди них. А может быть, Анастасии это только казалось. Ведь день их свадьбы потребовал от нее гораздо больше сил, чем любые прежние «испытания», бывшие в ее жизни. И теперь ее нервы были слишком напряжены, а сама Анастасия — очень чувствительна.

На банкете звучали длинные речи на французском языке. Под конец, обращаясь ко всем гостям, произнес тост сан король. Анастасии понравилось, что он говорил свободно, непринужденно и остроумно, сумев развеселить все собравшееся общество. Король Максимилиан сказал, что приветствует всех, кто находился рядом с ним в этот счастливейший день его жизни, связавший его судьбу со столь прекрасной девушкой, что вряд ли можно было бы найти во всем мире мужчину более счастливого, чем он.

«Он не верит ни единому своему слову», — пронеслось в голове Анастасии.

Взгляд ее неумолимо притягивало то место в зале, где за отдельным столом сидели с женами послы других стран в Мороне и представители дипломатического корпуса. Анастасия отыскала среди них графиню Гранмон. Сколь бы много людей ни было вокруг графини, не заметить ее среди них было просто невозможно.

Она была в изумрудно-зеленом платье, выделявшемся среди нарядов других дам сложным фасоном и изяществом исполнения. На голове графини была тиара, разумеется больше и красивее, чем украшения других женщин. На шее у графини и на ее тонких запястьях красовались ожерелье и браслеты из изумрудов и бриллиантов, которые почти затмевали блеск хрустальных люстр, И все же больше всего Анастасию поразил не наряд графини, а та удивительная притягательная сила, которая исходила от ее лица и всей ее фигуры.

«Она просто обворожительна! И обворожительна настолько, что я не могу даже и надеяться соперничать с ней», — подумала Анастасия с отчаянием.

Анастасия видела, как графиня разговаривала и жестикулировала, как при этом блистали ее прекрасные черные глаза. От Анастасии не укрылось, что даже сидевшие за одним столом с графиней дипломаты, должно быть уже хорошо ее знавшие, и те приходили в восхищение от беседы с этой женщиной.

Анастасия терялась в догадках, наблюдает ли король за графиней. Ни разу он не бросил взгляд в том направлении. И все же ей казалось, что едва ли какой-нибудь другой знаменитый гость мог привлечь внимание короля. Даже если бы у короля не было особых причин смотреть на графиню.

После банкета в зеркальном зале дворца был устроен прием, на который прибыло много новых гостей. Всех их ожидал огромный пирамидальной формы свадебный торт и бесчисленные бокалы с шампанским, которым обносили гостей напудренные лакеи. В углу зала негромко играл оркестр. А в зеркалах, украшавших стены зала, Анастасия видела свои бесчисленные отражения.

Во время приема Анастасия беседовала со множеством гостей. Перед ее глазами сменилось такое количество лиц, что теперь вряд ли она могла бы вспомнить хотя бы одно из них.

В какой-то момент капитан Азнар принес Анастасии бокал шампанского.

— Мне кажется, это подкрепит ваши силы, мэм!

— Да, да. Спасибо! — с благодарностью посмотрела на него Анастасия.

Трижды за время приема король и Анастасия выходили на балкон, чтобы приветствовать своих подданных, собравшихся около дворца. И каждый раз толпа встречала их радостным ревом, постепенно стихавшим, пока король и Анастасия оставались на балконе и махали в ответ ликовавшим людям.

Прием длился уже несколько часов, когда великая герцогиня собралась покинуть его и Анастасия должна была с ней попрощаться. По счастью, ее мать отправлялась в обратный путь на родину не одна. Несколько членов королевской фамилии, приехавшие на свадьбу из разных европейских стран, были рады возможности побыстрее возвратиться домой, преодолев часть пути по морю на линкоре «Уориор» вместо более долгого сухопутного путешествия.

— До свидания, дорогая мамочка! — обнимая великую герцогиню, печально промолвила Анастасия.

Ее сердце щемила грусть. И Анастасии хотелось броситься к матери и просить ее не уезжать.

— Прощай, мое дорогое дитя, — отвечала ей великая герцогиня. — Сегодня был самый счастливый день в моей жизни. Единственное, о чем я могла бы мечтать, так это о том, чтобы ваш отец был сейчас здесь на вашей свадьбе и мог познакомиться с вашим мужем.

— Я уверена, папа бы тоже получил сегодня удовольствие, мама!

Спустя несколько минут великая герцогиня и ее компаньоны, чтобы избежать встречи с толпой, вышли из дворца через боковой вход и спустились к ожидавшей их карете. Провожавшие их король и Анастасия еще долго махали им вслед, пока карета не скрылась за дворцовой оградой.

Король и Анастасия вернулись в зеркальный зал дворца. Среди многочисленных гостей, шума и музыки Анастасия вдруг неожиданно ощутила свое одиночество, С отъездом великой герцогини оборвалась последняя нить, связывавшая ее с родной Англией. Теперь она была совсем одна. И ей не у кого было искать защиты или совета, разве что только у короля Максимилиана. Чувствуя смятение, Анастасия взглянула на него.

— Вы устали? — спросил король. — Может быть, вы хотите отдохнуть? Увы, у меня слишком много родственников, которым я должен сказать несколько слов на прощание!

— Если это никого не обидит, то мне и в самом деле хотелось бы уйти, чтобы снять мою тяжелую диадему, — призналась Анастасия.

— Как я не догадался! — воскликнул он. — Моя мать всегда жаловалась, что эта диадема вызывает у нее головную боль. Наверное, вы могли бы надеть какое-нибудь другое, легкое украшение.

— Теперь уже поздно это делать, — улыбнулась Анастасия. — Но если вы уверены, что я могу оставить вас, то я поднимусь к себе на второй этаж.

— Я присоединюсь к вам, как только освобожусь. И позвольте, Анастасия, поблагодарить вас! Вы были очаровательны! — ответил он, целуя ей руку.

Перед Анастасией появился капитан Азнар, чтобы сопровождать ее в личные покои. Едва они отошли настолько, что их уже не могли слышать слуги, как Анастасия задала капитану вопрос:

— Понравился ли вам сегодняшний праздник?

— О да! Вы знаете это сами, мэм! Вы были восхитительны! — Они прошли еще немного, и капитан добавил: — Внимание людей привлек ваш поступок с букетом гвоздик вчера. В газетах только и пишут об этом,

— Да? Как жаль, я не успела заглянуть в газеты, — заметила она.

— Конечно, я понимаю, мэм. Но теперь люди поверили в то, что вы позаботитесь о своих подданных. И я молю Бога, чтобы это так и было!

— Я вам очень обязана, капитан, — взволнованно поблагодарила его Анастасия.

От нее не укрылась радость, засветившаяся в его глазах. И, пожелав капитану доброй ночи, Анастасия вошла в спальню.

К удовольствию Анастасии, в спальне ее ждала Оливия. Анастасия присела около туалетного столика, и служанка сняла с ее головы диадему. Потом Анастасия взглянула на маленькие золотые часики, стоявшие на туалетном столике, и удивленно отметила, что было уже намного позже, чем она думала.

— Подать ли вашему величеству что-нибудь из еды или напитков? — обратилась к ней Оливия.

Анастасия отрицательно покачала головой:

— Мне кажется, я не могу даже смотреть ни на какую еду! Я думала, банкет никогда не кончится! — объяснила она.

— Да, да, мэм. Банкеты во дворце всегда длятся очень долго, — согласилась Оливия. — Но когда его величество бывает один, он ест быстро, и ему подают всего несколько блюд.

— О, это приятно слышать, — обрадовалась Анастасия.

— Ваше величество желает лечь спать? — спросила служанка.

— Пожалуй, я разденусь, — ответила Анастасия. — Гости только начали разъезжаться. Наверное, его величество освободится еще не скоро.

— Может быть, это случится через час или позже, — предположила Оливия. — У вашего величества сегодня был необыкновенно утомительный день, но вы выглядите прекрасно! Гораздо лучше, чем все другие моронские королевы!

Анастасия приняла ванну. А потом Оливия подала ей прекрасную ночную рубашку, которую они вместе с великой герцогиней купили на Бонд-стрит. Поверх ночной рубашки с кружевными вставками Анастасия накинула нежно-голубой атласный капот. Его широкие рукава были отделаны по краям лебяжьим пухом. Это прозрачное одеяние облекло ее фигурку подобно голубому облаку. А большие голубые глаза и чудесные золотые кудри Анастасии делали ее похожей на маленького ангела, слетевшего с небес.

Около половины двенадцатого Оливия покинула ее, но Анастасия все еще не ложилась в кровать. Вместо этого она уселась в глубокое кресло около камина.

Весь день стояла теплая погода. Сейчас же, после захода солнца, холод горных снегов пронизывал воздух.

Анастасия не отрывала глаз от окна. Часы на каминной полке пробили полночь, когда дверь, соединявшая ее спальню с покоями его величества, открылась и появился король. Он тоже уже успел переодеться в длинный, доходящий до пола халат с бархатным воротником и манжетами. Король притворил за собой дверь и прошел в комнату. Сделав несколько шагов, он остановился на ковре, лежащем перед камином.

— Отчего вы еще не спите, Анастасия? — удивился он. — Ведь вы, наверное, очень устали. Сегодня был такой длинный день!

— Да, устала. Но мне хотелось… поговорить с вами, — неуверенно предложила она.

Король улыбнулся:

— Не слишком ли поздно для беседы?

— Думаю, для того… что я хочу сказать вам, нет, — возразила она.

Анастасия поймала на себе его внимательный взгляд. Теперь, казалось, король был несколько озадачен и смотрел на нее с интересом. Затем он опустился в стоявшее напротив кресло.

Отблески огня играли на ее серьезном, изящном личике и золотых волосах. В спальне стоял полумрак. Кроме горевшего камина ее освещали канделябры, стоявшие по обеим сторонам огромной, задрапированной шелком постели под балдахином. Анастасия все еще молчала, и тогда король заговорил первым.

— Жаль, что до сих пор у нас не было с вами возможности побыть вдвоем. Шторм так сильно задержал ваш приезд, что мы не смогли познакомиться с вами получше до нашей свадьбы. — Король помолчал. — Мне бы хотелось, чтобы вы знали, Анастасия, как глубоко я счастлив оттого, что вы стали моей женой. У меня есть предчувствие, что впереди нас ожидают долгие годы согласия.

Анастасия глубоко вздохнула и едва слышно спросила:

— Вы не рассердитесь… если я скажу то… о чем думаю?

— Уверен, что мне будет трудно рассердиться на вас, — улыбнулся он.

— Вы не можете быть в этом уверены, пока… не услышите моих слов.

— Не представляю, что вы хотите сообщить мне, но если это как-то вам поможет, я готов обещать, что не рассержусь, — заверил ее король.

Анастасия все еще с некоторым сомнением посмотрела на короля. В отблесках огня глаза ее казались ярко-голубыми.

— Наверное, как и другие люди, вы полагаете… что сегодня ночью… после нашей свадьбы… вам следует… заниматься со мной любовью, — запинаясь, начала она.

— Что ж, для новобрачных это было бы в порядке вещей, — заметил король.

— Я не знаю, что происходит… между мужчиной и женщиной… в такие моменты, потому что мама отказалась объяснить мне это. Но думаю… что вы и я… не можем сегодня ночью… заниматься этим… потому что для нас… это было бы ошибкой, — договорила она.

От удивления король выпрямился в кресле, и лицо его стало серьезным.

— Почему же вы думаете, что это было бы ошибкой? — спросил он.

— Потому что… если мужчина и женщина занимаются любовью… они должны… любить друг друга, — объяснила Анастасия.

— У нас не было времени познакомиться и полюбить друг друга, Анастасия.

— Да… это так, — запнувшись, согласилась она, — но… мне известно, что вы… влюблены в другую женщину, и мне бы не хотелось… чтобы вы притворялись… по отношению ко мне.

— Кто уже успел вам насплетничать? — нахмурился он. Анастасия не ответила, и король добавил: — Если это кто-то из моих слуг, например капитан Азнар, то он будет тут же уволен!

— Нет… нет, капитан Азнар не осмелился бы упомянуть об этом, — возразила Анастасия. — Я узнала о том, что ваше сердце уже… несвободно еще до моего отъезда из Англии.

— Это невероятно! — воскликнул король. — Неужели кто-то мог догадываться? Как кто-то мог о чем-то узнать?

— Разве это важно? — пожала плечами Анастасия, — но факт остается фактом: мне действительно известно, что вы… кого-то любите.

— И вы все равно хотели выйти за меня замуж? — удивился он.

Анастасия сделала беспомощное движение рукой.

— У меня не было выбора… хотя это не совсем правда… — попыталась оправдаться Анастасия.

— Был еще кто-то, кто хотел жениться на вас? — спросил король.

— Да, — кивнула она, — но на наш брак не дала бы согласия королева, и нам пришлось бы бежать.

— И вам не хватило храбрости сделать этот шаг? — презрительно усмехнулся король.

— Нет, это не так. Если бы я по-настоящему любила этого человека, то бежала бы вместе с ним, несмотря на всеобщее осуждение и гнев королевы и моей матери. Но я… не любила его…

— Но ведь он любил вас?

— Да.

— И при этих обстоятельствах вы не решились бежать с человеком, влюбленным в вас, а предпочли поехать в незнакомую страну, чтобы выйти замуж за мужчину, чье сердце, как вы знали, принадлежит другой?

— Я долго размышляла обо всем этом, — тихо сказала Анастасия. — И поняла, что не люблю Кристофера. Поэтому я решила, что было бы глупо устраивать весь этот шум с побегом.

— А вы абсолютно уверены в том, что не любили его? — поинтересовался король.

— Да! Когда Кристофер попытался поцеловать меня… я воспротивилась… потому что мне не хотелось этого, — пояснила она.

— Разве вас никто не целовал до этого? — удивился король.

Анастасия отрицательно покачала головой:

— Нет. И потому мне бы не хотелось, чтобы вы целовали меня, а сами представляли, что… вы целуете кого-то другого.

— Но это было бы не так, как вы себе представляете, Анастасия! Я бы желал поцеловать только вас, при этом ни о ком другом больше не думал, — возразил он каким-то особым тоном.

— Нет, нет. Вы не можете быть в этом уверены! Да и я… обязательно буду думать о той женщине, — твердо закончила она.

В комнате воцарилось молчание. Король поднялся со своего кресла. Казалось, ему было трудно усидеть в нем, размышляя над словами Анастасии. Он прошелся по спальне и опять вернулся назад. Потом обратился к ней:

— Буду с вами откровенен, Анастасия, Я никогда не представлял себе, что у меня может состояться с вами такой разговор в нашу первую брачную ночь. Понимаю, разумеется, о чем вы пытались сказать мне. И все же я считаю, что нам следует вести себя как «нормальные» супруги. — Он остановился. — Если я буду, как вы выразились, «заниматься любовью» с вами, то я буду думать только о вас. И вы убедитесь, что и эта сторона супружеской жизни будет приносить нам обоим удовольствие.

Анастасия не сводила с короля своих широко открытых глаз. Потом нерешительно сказала:

— Я очень несведуща в этих вопросах… но мне рассказывали… о парижских дамах полусвета и о том, что такие джентльмены, как вы и французский император, наносят им визиты… дарят им изумительные подарки… — Ее голос прервался.

— Продолжайте! — попросил король.

— Не знаю, что происходит… во время этих визитов, или почему… джентльмены столь расточительны в отношении этих дам… Возможно, я ошибаюсь, но я полагаю, что единственное отличие между тем, что., могут дать мужчине эти дамы, и тем, что могла бы дать я… заключается в любви. — Минуту спустя Анастасия опять негромко, чуть озабоченно заговорила: — Может быть, это смешно, но я думаю, то, что происходит между мужчиной и женщиной… в такие моменты, не изменилось со времен Адама и Евы за многие века. — Король не проронил ни слова, и Анастасия добавила: — Поэтому мне кажется, что самое главное для двоих… заключается не в их телах… а в чувствах, существующих в их человеческих душах. Или я ошибаюсь?

Ее вопрос как будто повис в воздухе. Анастасия напряженно ожидала ответа короля. Спустя какое-то время он очень тихо произнес:

— Нет, Анастасия, вы правы. Но неужели вы сами смогли понять это?!

— Я много размышляла об этом. Ведь любовь вдохновляла стольких людей, — попробовала объяснить она. — Я вспомнила о Елене Прекрасной из Трои, о рыцарях, вступающих в бой во имя своей дамы сердца, и то, как они были готовы принять смерть только потому, что их дама сердца гордилась бы этим. Я вспомнила о Ромео и Джульетте, о Данте и Беатриче. И о других вошедших в историю влюбленных. И я поняла, что для счастья и для счастливого брака человек должен обрести… любовь. — Король внимательно смотрел ей в лицо и молчал, а Анастасия чуть слышно сказала: — Прошу вас, не сердитесь и… поймите меня! Я не хочу, чтобы вы… по-настоящему… становились моим мужем… пока… может быть… мы не полюбим друг друга!

— Нет, нет, я не сержусь. Но вы очень удивили меня! — ответил он.

— Моя мечта — быть хорошей королевой и хорошей женой, — смущенно призналась она. — И наверное, мне было бы легче стать такой королевой и такой женой, если я могла бы… узнать поближе и полюбить вас. — После этих слов Анастасия с облегчением перевела дыхание. — Но возможно, вам никогда не удастся полюбить меня.

В спальне стало очень тихо.

— Полагаю, здесь можно ответить лишь одно, — наконец прервал молчание сам король, — то, что мы оба должны немного подождать и посмотреть, что будет. Что ж, ваши рассуждения, Анастасия, были разумны. И я понял вас. Когда мне описывали вас до вашего приезда, среди ваших достоинств мне забыли назвать ваш проницательный ум, который я не ожидал обнаружить.

— Вы… очень добры… Спасибо, что не рассердились на меня.

— Мне жаль, Анастасия, что вам пришлось услышать пересуды о моих неблагоразумных поступках еще до того, как вы приехали сюда, — заметил король. — И кто только позволяет себе вести подобные разговоры?

Анастасия улыбнулась:

— Все сплетничают о королях! Вряд ли вы вообще смогли бы сохранить в тайне ваши любовные похождения, как бы ни старались это сделать!

Король был ошеломлен.

— Вы считаете, что все мои поступки становятся всеобщим достоянием?

— Не думаю, что все знают обо всех ваших поступках наверняка, но люди любят посудачить и посплетничать, — возразила она, — самыми невероятными путями скандальные слухи проникают из одной страны в другую вместе с людьми, которые любят перемывать косточки известным лицам, и особенно красивым королям и королевам. — Говоря так, Анастасия имела в виду леди Уолтерс.

Король усмехнулся:

— Теперь я вижу, что недооценивал значимость собственной персоны. Однако раньше никто не пытался указать мне на эту мою ошибку. — На мгновение он задумался, потом сказал: — Учитывая то, о чем вы только что сказали, Анастасия, нам следует признать, что любые наши с вами действия будут обсуждаться людьми и, уж конечно, не окажутся незамеченными моронцами.

— Да конечно, — кивнула Анастасия.

— И если я сейчас соглашусь на ваше предложение, покину вашу спальню и буду спать в своей постели, то назавтра эта новость, несомненно, станет предметом для пикантных обсуждений, а может быть, и причиной целого скандала. — Анастасия с тревогой взглянула на него, и король продолжал: — Поэтому я собираюсь предложить вам следующее: я останусь в вашей спальне на несколько часов и лягу на вашу постель. — Он заметил, какое выражение появилось у нее на лице, и тут же добавил: — Вы можете доверять мне, Анастасия! И я даю вам слово, что не поцелую и не дотронусь до вас, даже если у меня и будет такое желание, пока вы сами не предложите мне сделать это! — Он улыбнулся и спросил: — Теперь я убедил вас?

Анастасия лихорадочно думала в этот момент. Ей было ясно, когда станет известно, что король не разделил с нею ложе, как того требовал обычай и ожидали их подданные, когда пойдут слухи о том, что он ночевал в своей спальне, люди начнут искать этому объяснение. И тогда всякий мо-ронец решит, что страсть короля к графине Гранмон ослепила его и он не замечает прелестей своей собственной жены. Из этого следовало, что предложение короля было разумно.

— Вы правы! — согласилась Анастасия. — Что бы мы ни делали на самом деле, никто не должен думать или предполагать, что наш брак не является тем, чем он должен быть!

— Что ж, пусть будет по-вашему, — ответил ей король, — я сделаю все, как вы захотите, Анастасия, и надеюсь, в один прекрасный день вы сможете полюбить меня.

Он так улыбнулся ей, что ей вдруг захотелось крикнуть: «Кажется, я уже люблю вас. Пожалуйста, поцелуйте меня! Я хочу знать, так ли это прекрасно, как я жду!»

Но она представила себе взгляд черных глаз графини, смотревшей на короля. И Анастасия сразу же вспомнила, что прошлой ночью у короля и графини было свидание. И ей не нужно было объяснять, в чем оно заключалось. Она почувствовала, как дрожь пробежала по ее телу от этих мыслей.

Конечно, она сильно удивила короля. Вероятно, она нравилась королю, так же как ему нравились прекрасные парижские дамы. Но она ждала от него совсем другого. Она ждала от него любви. Любви, о которой говорил архиепископ во время венчания, той идиллической любви, о которой она не раз читала, той любви, которая была частью самого Создателя.

— Спасибо, вы были добры ко мне и… поняли меня, — промолвила она.

Анастасия встала с кресла и подняла на него большие голубые глаза. Король был совсем рядом. Она представила, как легко она могла бы приблизиться к нему и ощутить его крепкие объятия. Почувствовала бы она что-то новое? Или это были бы такие же ощущения, как уже однажды испытанные ею с Кристофером Линкомбом? Она могла бы узнать это так просто, сделав всего несколько шагов…

На Анастасии были комнатные туфельки без каблуков. В них она казалась совсем маленькой. И король как будто возвышался над ней.

— Вы устали, Анастасия. Вам пора спать, — обратился он к ней. — Ложитесь в постель. А я, до того как уйду в свою спальню, тоже прилягу здесь немного погодя.

Она подошла к постели. Пока король подкладывал полено в камин, сияла свой голубой капот и, бросив его на стул, скользнула под одеяло. Он обернулся. Анастасия, маленькая, почти бесплотная, лежала в огромной постели с большим золотым балдахином. Снизу балдахин поддерживали резные фигуры ангелов, а сверху венчала королевская корона.

— Я задую свечи? — спросил король.

— Да, пожалуйста, — откликнулась она.

Он потушил свечи в канделябре, стоявшем у постели с ее стороны, а потом и в остальных канделябрах. После этого он опустился на кровать и лег на спину, укрывшись кружевным одеялом на гагачьем пуху.

— Спите спокойно, Анастасия, — пожелал король, — мне очень удобно, и я тоже быстро засну.

— А что мы будем делать завтра? — спросила Анастасия.

— Если это доставит вам удовольствие, то мы могли бы с утра поехать покататься в экипаже, — предложил король. — Мы позавтракаем в охотничьем домике, который стоит в лесу, А потом не спеша вернемся обратно, и по дороге вы сможете познакомиться с окрестностями Сэржа.

— О, как чудесно! — обрадовалась Анастасия. — Я бы не возражала, если бы мы выезжали куда-нибудь из Сэржа во время нашего медового месяца.

— Вы так долго были в пути, что, по-моему, вам необходим, по крайней мере, двухдневный отдых в Сэрже. После этого мы поедем по побережью на мою виллу. Она расположена поблизости от французской границы. Вилла утопает в садах. А они так хороши в это время года!

— Мне там непременно понравится! — заметила она. Через несколько мгновений Анастасия спросила неуверенно: — А вам не будет скучно… оттого что вы будете только со мной? — Она хотела сказать: «…оттого, что мы не будем заниматься любовью», поскольку понимала, что именно этим как раз и должны заниматься новобрачные во время медового месяца.

— Если вы и дальше, Анастасия, будете преподносить мне сюрпризы, как вам это удавалось до настоящего момента, то уверен, мне не будет с вами скучно!

— Это хорошо, — ответила она. — Пожалуй, единственное, что меня пугает больше всего, так это то, что вы можете найти меня скучной.

— Вряд ли я смогу найти вас скучной! Это настолько маловероятно, что вам не стоит даже думать об этом, — возразил король. — Вы весьма непредсказуемая особа!

В его словах она услышала явную насмешку. Они оба замолчали. Потом, когда прошло уже какое-то время, Анастасия вдруг промолвила сонным голосом:

— Они очень… хороши?

— Кто?

— Парижские… дамы.

Король, задумавшись, ответил:

— Они подобны красивым игрушкам, весело разрисованным и раскрашенным сверкающими красками. — Помолчав, он добавил: — Но они сделаны из гранита и обладают особой силой притяжения, которая вытягивает монеты из карманов мужчин.

Анастасия безмолвствовала. Король взглянул на нее. Она спала. Горящий огонь в камине освещал ее такое юное, такое невинное и такое беззащитное лицо. Король долго-долго, не отрываясь, смотрел на нее.