Устроившись на высоких козлах, Бина с интересом обнаружила, что отсюда можно увидеть намного больше, чем изнутри кареты.

К восьми часам утра, когда они наконец отъехали от дома генерала, девушка уже совсем сбилась с ног. Ей казалось, что они целую вечность застегивали и выносили вниз всевозможные чемоданы и дорожные сундуки. Разные мелочи, которые забыли вовремя упаковать, были поспешно сложены в корзинки и сумки, и их кое-как распихали по углам кареты.

Карета и в самом деле выглядела весьма внушительно и, по-видимому, легко могла развивать большую скорость, что было основным требованием, которое выдвигал генерал.

С первого же момента, как только герцог и Бина увидели генерала, они поняли, что перед ними настоящий самодур, привыкший к тому, чтобы все его приказы выполнялись незамедлительно и беспрекословно.

Когда накануне герцог и Бина, вооружившись подготовленными роялистами документами, вышли из пещеры на узкую грязную улочку, они направились пешком в более респектабельный район Парижа, где им предстояло получить работу.

Если бы Бина не была так озабочена мыслями о том, что будет, если их обман раскроется, она от души повеселилась бы над своим теперешним внешним видом.

В пещере, спрятавшись за ширмой, она сняла свое платье, после чего дамы помогли ей одеться так, как подобает горничной.

Они настояли на том, чтобы каждая деталь туалета в точности соответствовала ее теперешнему положению. Плотно прилегающее черное платье из саржи выглядело бы уродливо на любой другой женщине, не так безукоризненно сложенной, как Бина. Белый воротничок и маленький шелковый фартучек несколько оживляли этот мрачный наряд. Темная соломенная шляпка скрывала волосы девушки.

С волосами им пришлось немало повозиться.

— Рыжий цвет слишком привлекает внимание, — объявила одна из дам, которую остальные называли «графиня», и в ее голосе прозвучала нотка зависти.

— Вы правы, — согласилась другая. — Ни одна здравомыслящий женщина не наймет вас, если в доме есть мужчины.

Все рассмеялись, а Бина с тревогой спросила:

— Я полагаю, волосы можно покрасить?

— Для этого у нас нет времени, — сказала графиня. — Кроме того, крашеные волосы выглядят слишком неестественно.

В конце концов, после долгих споров они гладко зачесали волосы и уложили их в пучок на затылке. После этого они припудрили их каким-то темным порошком, который несколько приглушил их живой, яркий блеск, что придало Бине более степенный вид.

— У нее слишком белая кожа для француженки! — недовольно сказала графиня, и снова Бине послышалась в ее голосе зависть.

— Жозефина Бонапарт тоже очень белокожая, — возразили остальные. — Англичане не единственные, кто может похвастаться таким цветом лица!

После этого было решено сосредоточиться на туалете Бины в надежде, что жена генерала в спешке не станет слишком пристально разглядывать ее.

На девушку надели сорочку из толстого грубого коленкора и черные шерстяные чулки. С некоторым трудом удалось отыскать подходящую пару туфель, достаточно маленьких и в то же время удобных и практичных.

Остальную одежду сложили в плетеную корзинку, одну из тех, которые, как заверили Бину, можно было купить за франк в любом дешевом магазинчике Парижа. Там было рабочее хлопковое платье, белый домашний чепец, который, по крайней мере, скрывал ее волосы, и жестко накрахмаленный белый фартук.

— Не забывайте, что хозяйка обязана снабдить вас форменной одеждой, — сказала графиня, — поэтому мадам Дельма не удивится, что у вас так мало вещей.

И наконец, одна из дам протянула Бине дорожный плащ, который, по всей видимости, знавал лучшие времена.

— Он принадлежал моей горничной, — с улыбкой сказала она, — а вот и ее перчатки.

— Ее не удивило, что они вам понадобились? — спросила другая дама.

— Я сказала ей, что это для бедных. Монахини постоянно собирают для бедных старую одежду. Разумеется, Я предложила ей взамен кое-что из своих вещей, которые, по-видимому, ей нравятся гораздо больше.

Дамы рассмеялись. Закончив переодеваться и в последний раз с грустью взглянув на новое зеленое муслиновое платье, которое ей довелось надеть всего один лишь раз, Бина вышла из-за ширмы.

Она немного стеснялась показаться на глаза герцогу, переживая, что он скажет по поводу ее внешнего вида. Но когда она увидела его, то поняла, что критики с его стороны не следует опасаться.

Герцога было трудно узнать. Он был одет в обычный костюм французского слуги: плотно обтягивающие черные брюки до колен и доверху застегнутую куртку. Но больше всего поразила Бину повязка, полностью скрывавшая один глаз герцога.

Бина в изумлении уставилась на него, и герцог сказал с улыбкой:

— Арман считает, что это очень удачная маскировка. По его мнению, никто нарочно не станет лишать себя зрения. — Герцог рассмеялся. — Кроме того, рана, полученная мною, когда опрокинулась карета, сейчас очень пригодилась.

За последние несколько дней его рана почти затянулась, но Бина заметила, что сейчас шрам выглядит намного хуже, чем в действительности. Синяк почти совсем исчез, но следы от швов, наложенных доктором в шести местах, еще остались, и сама рана казалась воспаленной и сразу же бросалась в глаза. Несомненно, каждый сразу же решил бы, что она получена на войне.

— Помните, что вас уволили из армии еще и из-за пулевой раны в ноге, — сказал граф, протягивая документы герцогу. — Не забывайте немного прихрамывать и не ходить слишком быстро.

— Постараюсь, — ответил герцог. Он взял документы и спрятал их во внутренний карман куртки.

— Вас теперь зовут Жак и Мари Буше, — продолжал граф.

— Вы забыли об одной детали, — вмешался герцог де Сен-Круа, — и притом весьма существенной.

— Какой именно? — поинтересовался герцог.

— Ваши руки, — ответил герцог де Сен-Круа. — Многие аристократы были схвачены во время революции лишь потому, что забывали про свои руки.

— Ну конечно же! Я должна была подумать об этом! — воскликнула одна из дам.

Достав маникюрные ножницы, она взяла герцога за руку и очень коротко обрезала ему ногти.

— А теперь поскребите ногтями землю, — сказал герцог де Сен-Круа. — Это весьма эффективный способ придать рукам загрубелый вид, словно время от времени вам приходилось выполнять кое-какую работу.

Все рассмеялись, но Бина понимала, что то, о чем они говорили, — весьма серьезно. Виконт взглянул на часы.

— Если вы готовы, — сказал он, — то вам, я полагаю, уже пора отправляться к генералу. Будет непростительной оплошностью позволить кому-то другому занять это место раньше вас.

— Да конечно, — ответил герцог. Он протянул руку герцогу де Сен-Круа. — Я хочу поблагодарить вашу светлость за помощь и доброту.

— Не стоит благодарить меня, — отозвался герцог де Сен-Круа. — Но если, благополучно достигнув Англии, вы сможете впоследствии оказать нам какую-либо помощь в нашей борьбе, мы будем более чем признательны.

— Вы сами знаете — я сделаю все, что в моих силах, — ответил герцог.

Герцог де Сен-Круа повернулся к графу:

— Вы назвали его светлости имена роялистских агентов на тот случай, если его опознают прежде, чем они доберутся до Гавра?

— Да, — ответил граф.

— Уверен, вы понимаете, что к ним можно обратиться лишь в самом крайнем случае, — сказал герцог де Сен-Круа. — Каждый контакт с кем-либо вроде вас подвергает их большой опасности.

— Я это прекрасно осознаю, — ответил герцог.

— И еще, — продолжал герцог де Сен-Круа, — ваш единственный шанс добраться до Англии — связаться с контрабандистами, которые теперь, после объявления войны, будут каждую ночь пересекать Ла-Манш. — Он улыбнулся. — Бонапарт, конечно, как и прежде, будет поощрять их, поскольку они привозят ему золото. Но им, безусловно, не позволят брать пассажиров на обратном пути.

— Я это понимаю, — сказал герцог.

— Поэтому я подозреваю, — сказал герцог де Сен-Круа, — что вдоль береговой линии будет выставлена охрана. Может быть, именно для этого в Гавр — Кале и Булонь послали дополнительные войска. — Он сделал паузу, а потом добавил: — Конечно, не исключено, что Бонапарт решил немедленно привести в исполнение свой план вторжения в Англию.

— Ему это никогда не удастся! — горячо возразил герцог.

— Мы тоже так думаем, — согласился герцог де Сен-Круа. — Но тем не менее он может предпринять эту попытку.

— Собирается он это сделать или нет, — вмешался виконт, — но все равно берег будет усиленно охраняться. Поэтому прими все меры предосторожности, когда станешь приближаться к укромным бухточкам, куда обычно причаливают лодки контрабандистов.

— Непременно, — ответил герцог. — И спасибо тебе, Арман. Быть может, придет время, когда я смогу отблагодарить тебя.

— Быть может, придет время, — сказал виконт, — и вы с леди Биной сможете подольше погостить в Париже, к моей великой радости.

— Мне так хотелось еще раз посетить ту танцевальную площадку, — печально проговорила Бина, — и я ни разу не была в Лувре.

Виконт поднес к губам ее руку, а когда герцог отвернулся, чтобы попрощаться с герцогом де Сен-Круа, прошептал очень тихо, так, чтобы его могла слышать одна только Бина:

— Вам представилась замечательная возможность помочь Дрю, вы понимаете это?

— Вы же знаете, что я изо всех сил постараюсь сделать его счастливым, — ответила Бина, и виконт снова поцеловал ее руку.

У него не было времени сказать что-либо еще. Бину и герцога проводили до дверей, предоставив им самим подниматься по грязным, полуразрушенным ступенькам, ведущим на улицу.

Они шли очень быстро, почти не разговаривая между собой.

— В дальнейшем мы должны разговаривать между собой только по-французски, — тихо произнес герцог. — И не только потому, что говорить по-английски опасно, но и для того, чтобы улучшить мое произношение.

— Попытайтесь вставлять побольше простонародных выражений, — посоветовала ему Бина.

По дороге она научила его некоторым жаргонным словечкам и фразам, которые слуга в его положении должен был непременно знать.

Генерал оказался моложе, чем предполагала Бина, но потом она вспомнила, что Бонапарт любил продвигать по службе молодежь.

У генерала был длинный нос и цепкий, проницательный взгляд.

— В каком полку вы служили? Где вас ранили? — спрашивал он герцога, выстреливая вопросы один за другим.

К счастью, герцога подробно ознакомили с его послужным списком. Он пытался отвечать с подобострастием, нечетко произнося окончания и глотая гласные звуки, что почти полностью скрывало его английский акцент.

— Насколько я понял, вы родом из Нормандии, — сказал генерал, тщательно ознакомившись с его документами. — Ваша семья все еще живет там?

— Да, мой генерал, — ответил герцог. — Это одна из причин, по которой мы с женой хотели бы отправиться вместе с вами в Гавр.

— Я рассчитываю, что вы будете добросовестно выполнять свои обязанности, — резко сказал генерал. — Вы достаточно здоровы, чтобы поступить на службу?

— Доктора уверяют, что да, мой генерал.

Генерал повернулся к Бине.

— Вы были в услужении раньше, Мари? — спросил он.

Бина, которой также дали рекомендательное письмо, объяснила, что в течение двух лет служила в горничных у одной знатной дамы, которая, к несчастью, вынуждена была покинуть Париж и поселиться в деревне.

— У нее в доме не нашлось должности для моего мужа, мосье, поэтому я осталась в Париже в надежде, что мы подыщем себе место, где нам не пришлось бы разлучаться.

— Да, да, я понимаю, — сказал генерал. — Что ж, мадам Дельма разъяснит вам ваши обязанности, и если вы готовы прямо сейчас приступить к работе, то помогите слугам укладывать вещи, а заодно узнайте у них, какие у нас в доме порядки.

— Так вы берете нас на службу, мой генерал? — спросил герцог.

— Да, — коротко ответил тот. — Но если вы меня не будете устраивать, то по приезде в Гавр я рассчитаю вас обоих.

— Надеюсь, что мы вас не разочаруем, — смиренно проговорил герцог.

Дел оказалось очень много. Бина была весьма озабочена тем, где и к разместят на ночь, но ей позволили лишь часок прикорнуть на диванчике, прежде чем разбудили и приказали заканчивать паковать вещи и помочь мадам одеться дорогу.

Жена генерала оказалась не слишком привлекательной особой, несколькими годами старше своего мужа. Бина быстро выяснила, что она напускала на себя важность из-за того, что была более высокого происхождения, чем генерал, и ее родные расценивали ее брак с человеком, для которого военная карьера была единственно возможной, как мезальянс.

— Она очень богата! — прошептала на ухо Бине одна из служанок.

Бина подозревала, что именно поэтому генерал и женился на ней. Несмотря на его резкий тон и манеру обращаться с окружающими так, словно все они были солдатами, находившимися в его подчинении, Бина полагала, что из них двоих он был более покладистым. Но в целом девушку мало интересовал характер ее хозяев.

Единственное, чего она хотела, — это как можно скорее выбраться из Парижа, поскольку была уверена, что солдаты Наполеона, обнаружив, что квартира пуста, кинутся разыскивать их.

Карета, запряженная четверкой, медленно тронулась с места и вскоре влилась в поток кабриолетов, фаэтонов и почтовых карет, которые с поразительной скоростью проносились по неровным булыжным парижским мостовым.

Вчера, сидя внутри кареты, Бина не замечала ни оглушительного шума, царившего на улицах, ни того, как кареты, проезжая по сточным канавам, расположенным в самом центре мостовых, поднимали фонтаны брызг.

Она только сейчас обратила внимание на то, что из-за отсутствия тротуаров, таких, как в Лондоне, люди, вынужденные ходить пешком, постоянно подвергались опасности.

Бедные пешеходы, спешащие на работу или отправляющиеся по магазинам, разбегались от кабриолетов и фаэтонов, напоминая Бине стадо перепуганных овец.

За тот короткий путь, который они проделали от дома генерала до заставы, Бина увидела несколько аварий, а глядя на то, как из-под колес взлетали брызги жидкой грязи, попадая женщинам на чистые юбки и мужчинам на чулки, девушка порадовалась, что ей не пришлось идти пешком.

Как только они выехали за город, карета развила скорость, по мнению Бины, ничем не уступавшую скорости дилижансов. Кучер подтвердил это, сообщив герцогу, что генерал хочет к вечеру добраться до Вернона, отстоявшего от Парижа на расстояние восьмидесяти миль.

— Неужели мы успеем проделать такой путь до темноты? — удивился герцог.

— Безусловно, — ответил кучер. — Мы будем менять лошадей каждые двенадцать — пятнадцать миль, и вперед уже посланы солдаты, которые будут отбирать лучших лошадей для генерала.

Разговаривать в дороге было довольно сложно, и Бина сосредоточилась на том, чтобы удержаться на козлах и не свалиться на землю во время крутых поворотов или внезапных остановок.

Герцог, почувствовав это, обнял ее за талию и ближе придвинул к себе.

— Мне следовало бы посадить вас посередине, — тихо сказал он. — Там вам было бы безопаснее, но я решил, что вы будете испытывать неудобство, оказавшись зажатой между мной и кучером.

Она поняла, что он догадался, как неприятно ей было бы сидеть рядом с кучером, от которого разило потом и чесноком, но который тем не менее мастерски управлял лошадьми.

— Со мной все в порядке, — ответила она.

Сильная рука герцога сжимала девушку за талию, и от его близости Бина испытывала необъяснимое волнение.

Тем не менее, когда они добрались до первой же почтовой станции, герцог настоял, чтобы они поменялись местами. Мадам Дельма, не пожелавшая выйти из кареты, потребовала кофе, а генерал приказал принести ему бокал вина. Герцогу пришлось спуститься с высоких козел и отправиться в гостиницу. Он едва успел отнести назад фарфоровую чашку из-под кофе и пустой бокал, как кучер занес кнут над лошадьми.

— Эй, не так быстро, приятель! — закричал герцог. — Не забывай, что у меня в ноге сидит пуля, поэтому я не могу бегать.

— Извини, товарищ, — ответил кучер, — но генерал очень спешит, ему не терпится схватиться с англичанами. Если я не заставлю этих кляч двигаться поживее, он оторвет мне голову!

— Он такой строгий? — спросил герцог.

— Те, кто служил под его началом, говорят, что это сущий дьявол.

Бина испуганно вздрогнула. Герцог, решив, что она замерзла, получше укутал ее в дорожный плащ.

— Я попытаюсь раздобыть для вас плед, — сказал он, и в его голосе прозвучала забота, вселившая в девушку надежду, что, может быть, она ему не совсем уж безразлична.

— Мне не холодно, — ответила она.

— По крайней мере, нужно радоваться хотя бы тому, что нет дождя, — улыбнулся герцог.

День, казалось, тянулся бесконечно. В полдень они сделали остановку, чтобы перекусить на скорую руку. Герцогу и Бине полагалось есть на кухне. Девушка, во всяком случае, нашла это весьма занимательным.

Стены кухни украшали связки лука, повсюду стояли медные кастрюли и сковороды, к потолку были подвешены копченые окорока. Все это выглядело бы весьма живописно, если бы не чудовищно грязный пол и царивший повсюду беспорядок, которые привели бы в ужас английского повара. Однако те блюда, которые подавали Бине и герцогу, оказались, как это ни странно, довольно вкусными.

В течение всего пути, стоило им остановиться на постоялом дворе или в деревне, как карету тут же обступали нищие, просившие милостыню. Повсюду встречались солдаты, потерявшие в боях руку или ногу и одетые почти в лохмотья.

— Неужели после того, как их увольняют из армии, о них больше никто не заботится? — спросила Бина у герцога.

— А вы знаете хоть одну страну, где заботятся о тех, кто проливал кровь за свое отечество, но оказался больше не в состоянии приносить пользу? — ответил герцог почти со злостью.

К вечеру Бина так устала, что начала клевать носом. Герцог притянул ее к себе, и она уснула, положив голову ему на плечо.

Накануне ночью она почти не спала, а после того как ей пришлось укладывать чемоданы, бегать вверх-вниз по лестницам и исполнять бесчисленные поручения мадам Дельма, девушка с непривычки испытывала смертельную усталость.

Сквозь сон Бина чувствовала, что карета все еще движется, она слышала щелканье кнута и стук колес, но все эти звуки, казалось, доносились откуда-то издалека. Она вздрогнула, когда услышала голос герцога:

— Вот мы и приехали.

Открыв глаза, Бина обнаружила, что они въезжают во двор большой, довольно внушительно выглядевшей гостиницы.

— Это уже Вернон? — спросила она.

— Мы проделали восемьдесят одну милю за семь часов, — с гордостью сказал кучер.

В любое другое время Бина была бы рада возможности поесть и отдохнуть после долгой дороги. Но сейчас она должна была незамедлительно приступить к выполнению своих обязанностей.

Мадам Дельма проводили в лучшую спальню, после чего ей понадобились кое-какие чемоданы, которые оказались в самом низу ту огромной пирамиды, сложенной на крыше кареты.

После этого потребовалось принести ей горячую воду, помочь переодеться в другое платье, заново причесать, и все то время, пока Бина занималась этим, мадам Дельма не переставала жаловаться на то, что они ехали слишком быстро и что генерал совсем не заботится о ее удобствах.

— Почему я должна похоронить себя в таком захолустье, как Гавр, — без конца спрашивала она, — когда я могла бы остаться в Париже?

— Я уверена, мадам, что генералу поручено дело исключительной важности, — осторожно ответила на это Бина.

— Ну разумеется! — резко оборвала ее мадам Дельма. — Но я-то ведь не солдат. Должна сказать, от жен военных требуют слишком многого! — После некоторой паузы она спросила: — Я надеюсь, ваш муж в состоянии как следует выполнять свои обязанности? Мы не можем позволить себе возиться с инвалидом.

— Ну что вы, мадам, — ответила Бина. — Мой муж отлично справится со всем.

— Хочется верить! — недовольно фыркнула ее хозяйка.

Наконец мадам Дельма была готова спуститься вниз к ужину, но, прежде чем уйти, она надавала Бине целую гору поручений. Она потребовала сменить подушки, принести дополнительные одеяла и положить в постель грелку по меньшей мере за час до того, как она ляжет спать.

Стараясь ничего не забыть, Бина тут же отправилась разыскивать хозяина гостиницы или его жену. С момента приезда она почти не видела их и только теперь поняла, что было этому причиной. Гостиница была битком набита солдатами.

Она слышала, как они громко разговаривали и смеялись в общем зале, оттуда также доносились и женские голоса.

Она нашла жену хозяина гостиницы на кухне, где та готовила ужин.

— Дополнительные одеяла? Другие подушки? — воскликнула женщина. — Но у нас их нет! Гостиница переполнена, все комнаты заняты. Вам или придется снять их со своей кровати, или ваша хозяйка вынуждена будет обойтись без них!

Бина решила, что из-за прихоти мадам Дельма она не собирается мерзнуть. Поэтому она разыскала герцога и попросила его принести из кареты одну из толстых меховых полостей.

— Вы что-нибудь ели? — спросил герцог после того, как принес в комнату мадам Дельма меховую полость и помог Вине расстелить ее на постели.

— Да мне и вздохнуть было некогда! — ответила Бина. — Но теперь, когда вы упомянули об этом, я почувствовала, что очень голодна!

— Пойдемте, — сказал герцог. — Вам следует поесть, прежде чем вы продолжите свою работу.

— Генерал не доставил вам излишних хлопот? — спросила Бина.

— Он был немного нетерпелив, — с улыбкой сказал герцог. — В дальнейшем я буду больше ценить расторопность своего камердинера. Я никогда и не подозревал, как тяжело снимать армейские сапоги. Особенно если пытаешься снять сапоги с человека, который при этом все время норовит дать тебе пинка!

Бина не смогла удержаться от смеха. Они спустились на кухню и вынуждены были сами накладывать себе еду в тарелки, пока жена хозяина гостиницы не переставая ворчала на них, а сам хозяин, бегавший взад-вперед с подносами и бутылками, всякий раз грубо толкал их.

Взяв тарелки, они с относительным удобством расположились на дубовой скамье в коридоре.

— Это действительно настоящее приключение! — сказала Бина.

— Я рад, что вы так смотрите на все происходящее, — отозвался герцог. — С тех пор как мы покинули Париж, я не переставал благодарить небо за то, что оно вовремя послало нам Армана!

Бина невольно вздрогнула.

— Я тоже думала о том, как было бы ужасно оказаться во французской тюрьме, — тихо ответила она, — особенно если бы они не позволили мне остаться вместе с вами.

— Может быть, они и не стали бы разлучать нас, если бы я смог убедить их, что мы женаты, но в этом случае пришлось бы долго объяснять, почему я представил вас в парижском обществе как свою сестру.

— Моя няня всегда говорила: «Одна ложь влечет за собой другую», — сказала Бина.

— Я уверен, что это так и есть, — согласился герцог. — И в то же время я молю Бога, чтобы наш обман не был раскрыт.

— Как долго нам придется оставаться с ними? — спросила Бина.

— Пока мы не доберемся до Эльбефа, где, насколько мне известно, генерал планирует провести завтрашнюю ночь, — ответил герцог. — Этот городок расположен недалеко от моря, приблизительно в тридцати пяти милях от Гавра. Нам предстоит лишь решить, где лучше попытаться добраться до побережья: в Гавре, с его многочисленным гарнизоном, или в Эльбефе, после того как наши хозяева благополучно улягутся спать.

— По-моему, лучше всего будет подождать и посмотреть, как станут развиваться события, — сказала Бина.

— Странно, но я и сам пришел к такому же решению, — улыбнулся герцог.

Мимо прошел хозяин гостиницы, и Бина окликнула его:

— Мосье, генерал и мадам уже закончили ужинать?

— Да, — ответил тот, — и мадам поговаривает о том, что пора отправляться спать.

— В таком случае я должна идти к ней, — поспешно сказала Бина.

— Я подожду вас на лестнице, — сказал герцог. — Я уже принес из кареты ваш багаж. Мы будем спать на чердаке.

— Этого следовало ожидать! — улыбнулась Бина и поспешила к своей хозяйке.

Прошло почти два часа, прежде чем мадам наконец улеглась в постель. Она долго выражала недовольство по поводу того, что ей приходится накрываться меховой полостью, но в конце концов смирилась, понимая, что выбора у нее нет.

Бина расчесала волосы мадам Дельма и аккуратно уложила их на ночь. После этого мадам Дельма потребовала, чтобы Бина растерла ей ноги одним лосьоном, руки — другим, а спину — третьим. Она проделала еще множество разнообразных манипуляций, призванных придать красоту и привлекательность ее внешности. Но Бина не могла удержаться от мысли, что результат был не слишком впечатляющим.

Затопив камин, сложив одежду хозяйки и проверив, хорошо ли закрыто окно, Бина задула свечи и отправилась к себе.

Она не удивилась, не найдя герцога на лестнице, и решила, что он ждет ее на скамейке, где они ужинали.

Она спустилась на первый этаж, и тут из общего зала до нее донеслись звуки музыки. Это была веселая, беззаботная мелодия, похожая на те, которые она слышала в тот вечер на танцевальной площадке!

В общем зале начались танцы! Бина с трудом могла устоять на месте. Она уже не чувствовала усталости. Она прислушивалась к этим пьянящим звукам, и ее снова охватило то странное возбуждение, которое она испытывала, когда кружилась в вальсе в объятиях герцога.

Не задумываясь над тем, благоразумно ли это, Бина протянула руку, чтобы открыть дверь, ведущую в общий зал. Но в этот момент у нее за спиной раздался голос герцога:

— Бина!

Она оглянулась и увидела, что он идет по коридору по направлению к ней.

— Куда вы собрались?

— Там начались танцы! — с сияющими глазами воскликнула Бина. — О Дрю, пойдемте туда!

— Вы с ума сошли? — спросил герцог. — Вам нельзя туда идти.

— Но почему? — удивилась Бина.

— Потому что это будет ошибкой.

— О, не будьте таким занудой! Никто даже не обратит на нас внимания. Я знаю, там в основном солдаты, но наверняка к ним присоединились и местные жители!

— Вам пора спать, — сказал герцог. — Утром нам придется встать очень рано.

— Я хочу танцевать, — сказала Бина. — Всего один лишь танец!

— Нет! — Голос герцога звучал непреклонно.

— Ну что ж, вы можете поступать, как вам заблагорассудится, а я собираюсь если не танцевать, так хотя бы посмотреть на танцующих! — воскликнула Бина.

Она снова протянула руку к двери. И тут, к ее удивлению, герцог схватил ее за локоть и потащил за собой по коридору к узкой лестнице, которая вела наверх, туда, где, как догадалась Бина, располагались самые дешевые номера.

— Вы сейчас же ляжете спать! — решительно произнес герцог.

Поскольку эти слова прозвучали как приказ, Бина почувствовала себя задетой.

— Вы не имеете права приказывать мне, — заявила она. — И, честно говоря, я не вижу никакой опасности в том, чтобы на несколько минут присоединиться к танцующим! Если бы мы на самом деле были теми, за кого себя выдаем, мы так и сделали бы!

— Вы идете спать, — твердо повторил герцог.

— Вы, как обычно, умудряетесь все испортить, — вспылила Бина. — Почему вы не можете хотя бы ради разнообразия немного расслабиться и повеселиться?

Они были уже на середине лестницы, которая, очевидно, вплотную примыкала к общему залу, так как шум, производимый музыкантами и танцующими, казался просто оглушительным.

Сбоку в стене, чуть ниже уровня глаз, было расположено крохотное застекленное окошко, скорее похожее на глазок. Очевидно, хозяин пользовался им для того, чтобы приглядывать за гостями, оставаясь при этом незамеченным.

Герцог взглянул в окошко и притянул Бину ближе к себе.

— Вам хотелось бы принять участие в том, что там происходит? — хрипло спросил он.

Бина прильнула к глазку. Вдоль одной из стен зала, как она и предполагала, тянулась стойка бара, за которой стоял хозяин гостиницы и наполнял кружки и стаканы пивом. Неподалеку сидели два музыканта, один играл на аккордеоне, другой на скрипке, производя на удивление много шума.

Двое или трое солдат танцевали, но они были настолько пьяны, что с трудом держались на ногах и едва не падали на своих партнерш. Те, кто сидел за столиками, обнимали кричаще разодетых женщин, чьи размалеванные лица по яркости не уступали разноцветным перьям на их шляпках. Многие из женщин были обнажены по пояс, некоторые из них задирали юбки, демонстрируя свои ноги, что показалось Бине чудовищно непристойным.

Двое солдат пытались приподнять одну из женщин и поставить ее на стол, а она истошно визжала, не то от страха, не то от удовольствия. В темных углах прямо на полу лежали обнявшиеся парочки.

У Бины вырвалось изумленное восклицание. Прежде чем она успела понять, что к чему, герцог оттащил ее от глазка.

— Вам все еще хочется танцевать? — сердито спросил он.

— Я… я не предполагала… что там творится такое…

— Может быть, в следующий раз вы будете больше доверять моему суждению, — холодно сказал герцог.

Они поднялись на самый верхний этаж. Тоненькая дешевая свечка, вставленная в подсвечник, освещала коридор, в который выходили двери четырех комнат. Герцог открыл ту, что была расположена ближе всего к лестнице, и, вынув свечу из подсвечника, шагнул в комнату. Бина последовала за ним.

Они очутились в крохотной спальне, почти все пространство которой было занято огромной кроватью с наваленной на ней горой матрасов и перин, как было заведено во Франции. Кроме грубо сколоченного стула, в комнате не было никакой другой мебели. На полу, рядом со стулом, стоял фарфоровый таз, а около него кувшин.

— Не слишком впечатляюще! — сухо заметил герцог. Он повернулся к Бине и увидел, что в ее широко раскрытых глазах застыл испуг, словно она никак не могла прийти в себя после того, что увидела внизу. — Все в порядке, Бина, — ласково сказал он. — Заприте дверь, и вас никто не побеспокоит.

— А где… собираетесь спать… вы?

— Я найду себе место где-нибудь, — ответил герцог.

— Но хозяйка сказала, что гостиница переполнена… соседние комнаты тоже наверняка займут… вы не можете оставить меня… одну.

— Я же сказал вам, чтобы вы заперли дверь.

Он повыше приподнял свечу, и они оба увидели, что хлипкая, перекошенная дверь закрывается только на задвижку. Как замок, так и засов отсутствовали.

— Пожалуйста… не оставляйте меня одну.

— Хорошо, — вынужден был согласиться герцог. — Ложитесь в постель, а я буду спать на стуле.

— Но это же глупо! — воскликнула Бина. — Вы нуждаетесь в отдыхе так же, как и я! Мы можем оба спать на кровати, она достаточно большая!

Кровать и в самом деле была огромной, но, услышав слова Бины, герцог словно застыл на месте.

— Хорошо, так мы и сделаем, — наконец сухо произнес он.

— Почему бы и нет? — подхватила Бина. — Все равно никто об этом не узнает, к тому же мы и вправду женаты.

— Да, мы с вами женаты, — медленно повторил герцог. — Ложитесь в постель, Бина. Я подожду снаружи, пока вы разденетесь.

Поспешность, с которой он вышел из комнаты, задела Бину, и она с отчаянием решила, что ему неприятна их вынужденная близость.

«Он ненавидит меня! — подумала она. — С самого первого момента, как только мы познакомились, я доставляла ему одни лишь хлопоты и неприятности!»

Но времени рассуждать не было. Бина сняла с себя уродливое платье и достала из своей корзины ночную сорочку с глухим воротом, сшитую из грубой материи. Кое-как вымывшись холодной водой, она взобралась на кровать.

Девушка сразу же утонула в мягкой пуховой перине, лежавшей поверх нескольких матрасов. Ей казалось, что пол находится где-то очень далеко внизу, словно она все еще сидит на козлах.

Натянув одеяло до подбородка, Бина позвала:

— Дрю! — На секунду она испугалась, что герцог все-таки ушел, но через мгновение дверь открылась, и он появился на пороге. — Здесь очень удобно, — сказала Бина. — Я взбила перину таким образом, что она возвышается посреди кровати как барьер. Я вам не помешаю. С таким же успехом мы могли бы находиться на разных континентах.

— Вы меня очень успокоили, — заметил герцог, и Бина не поняла, смеется он над ней или нет.

Свою одежду Бина аккуратно сложила на крышке корзины. Герцог, сняв куртку, повесил ее на спинку стула, потом наклонился и задул свечу. Он стал молча раздеваться, и спустя некоторое время девушка почувствовала, как кровать просела под его тяжестью. Перина надежно разделяла их, словно стена.

— Вы хорошо устроились? — спросила Бина.

— Прекрасно, — ответил герцог. — Здесь, безусловно, намного удобнее, чем там, где я спал прошлую ночь.

— А где вы спали прошлую ночь? — заинтересовалась Бина.

— Мне пришлось разделить кровать с одним из лакеев, — ответил он. — Мы легли прямо поверх одеяла, решив не раздеваться, чтобы не терять времени.

Бина расхохоталась:

— Я уверена, что его светлость герцог Уорминстер прежде и не подозревал, как тяжело живется слугам!

— Впредь я буду гораздо внимательнее к ним, — сказал герцог.

— Как вы думаете… нам удастся добраться до Англии? — спросила Бина.

— До сих пор все шло довольно гладко, — ответил герцог. — Генерал обращается со мной по-товарищески, как солдат с солдатом. Я уверен, что у него нет ни малейших подозрений.

— Мадам ведет себя со мной так, словно я рабыня. — Последовало молчание, так как оба настолько устали, что у них не было сил разговаривать. Когда герцог уже начал засыпать, Бина неожиданно окликнула его: — Дрю!

— В чем дело?

— Когда мужчина и женщина… спят в одной постели… у них рождаются… дети. Вы не боитесь, что…

— Нет! — решительно сказал герцог.

Немного помолчав, Бина сказала:

— Я полагаю, они не просто спят… рядом друг с другом, а делают… что-то еще. Я часто думала, что же это может быть… но мне не у кого было спросить. — Снова последовало молчание, потом девушка робко спросила: — Раз уж мы… некоторым образом женаты… может быть, вы не откажетесь рассказать мне?

— В другой раз, — произнес герцог. — А сейчас вам пора спать. Нам предстоит тяжелый день.

Он решил, что она подчинилась, но после некоторой паузы Бина снова нарушила молчание:

— А это приятно… то, что они делают?

— Очень приятно, если они любят друг друга, — ответил герцог.

— Но вы… не любите… меня? — сонно пробормотала Бина.

Вскоре по ее ровному дыханию герцог понял, что она спит. Он осторожно повернулся на бок, стараясь не потревожить ее. Но сам он еще долго не мог заснуть.