Вскоре после того как ливийские боевики начали регулярно совершать акции в Париже — шел 1981 год, в этом городе произошло маленькое событие: в квартире на третьем этаже дома № 16 по улице Ламуре сменился хозяин. Прежняя владелица — одинокая дама преклонных лет — скончалась, и квартиру, тут же, не торгуясь, купил некий Бенуа, юрист, которому случалось время от времени оказывать кое-какие услуги контрразведке. Господин Бенуа приобрел апартаменты вместе со всей обстановкой, избавив таким образом соседей от утомительного зрелища погрузки и разгрузки машин с мебелью. Так что персонал ливийского посольства, которое находится как раз напротив, даже и не заметил ничего. Решение Альфреда Баума не снимать наблюдательный пункт, расположенный чуть дальше по улице, в доме № 24, поддерживало сотрудников посольства в их приятном неведении.

— Насчет дома 24 они знают, — сказал Баум своему шефу. — Они так надежно прикрыли от наших сотрудников вход в посольство, никакой камерой не снимешь, так их это греет — ну зачем людей разочаровывать? Пусть себе заслоняются от нас, нам-то что?

В новую квартиру потихоньку, ночами занесли кино— и фотоаппаратуру, подслушивающие устройства, и новый наблюдательный пункт начал действовать.

Наутро после того дня, когда состоялся знаменательный разговор в конном экипаже, человека, который заступил на дежурство в самую рань, вывело из состояния задумчивости появление такси под окнами: машина остановилась возле дверей посольства через дорогу. Пассажир, видимо, заплатил водителю заранее, потому что выскочил быстро, пересек, низко склонив голову, тротуар и нажал звонок на двери. Наблюдатель тихонько выругался: гость скрылся слишком быстро, сфотографировать его он не успел, правда, зато рассмотрел в профиль: высокий, худощавый, в ловко сидящем костюме, лет сорока пяти, черные волосы, лицо смуглое. Сильно смахивает на того субъекта, описание которого им всем раздали пару дней назад. Наблюдатель тут же позвонил куда надо.

А профессор Ханиф, не ведая о том, что его засекли, сидел тем временем в помещении посольства, где располагаются телексы, и дежурный оператор уже связал его со штаб-квартирой Каддафи.

«— Человек, рекомендованный вами, предложил то, что требуется. Но может ли он в самом деле все это устроить? Хочу знать ваше мнение.

— Политические мотивы данного лица известны и надежны: мы не раз успешно сотрудничали. Он знает, что в случае провала или предательства мы поставим об этом в известность его соотечественников или примем свои меры.

— Запросил два с половиной миллиона долларов авансом и столько же — после операции.

— Да, деньги он любит.

— Я пытался предложить меньше — не получилось.

— Он неуступчив, зато на него можно положиться. Думаю, игра стоит свеч.

— Но у нас нет таких денег.

— Вы их получите. Сообщите подробности.

— Швейцарский банк. Пока больше ничего не знаю».

Ханиф оборвал бумажную ленту, протянул оператору:

— Сожги это.

Тот бросил рулон в мраморный камин, поджег зажигалкой и дождался, пока бумага сгорела дотла.

— О моем визите никому ни слова, — предупредил его Ханиф. — Передай Рабаху, что я ухожу.

В комнату вошел начальник охраны посольства Рабах. Ханиф спросил:

— Можно отсюда уйти незаметно?

— Проще простого. Во дворе посольская машина — сядьте сзади, пригнитесь получше — вас вывезут.

Наблюдатель из контрразведки за это время получил строжайшую инструкцию — во что бы то ни стало сфотографировать подозрительного гостя. Но все, что ему удалось, — это ничего не значащий снимок черного «фиата» с номером, который был известен давным-давно. А машина, срочно выехавшая с улицы Соссэ, застряла в утренней толчее и появилась на улице Ламуре, когда Ханифа и след простыл.

Злосчастный наблюдатель счел за лучшее доложить обо всем не Альфреду Бауму, как того требовала инструкция, а его заместителю Алламбо, рассчитывая на некоторое снисхождение, однако был выслушан в суровом молчании и обруган идиотом, после чего раздались короткие гудки — Алламбо, швырнув трубку, направился к Бауму.

— Извольте радоваться, этот дурень не успел снять, — объявил он с порога.

Прослушав его рассказ, Баум только вздохнул: — Еще, может быть, какие вести есть?

— Ничего хорошего. Интересно вам, как обстоят дела с этим русским из Дамаска? Помните — товарищ Беляев…

— Выкладывай. Может, отвлечешь от грустных мыслей.

— Похоже, Беляев действует по чьему-то наущению, — высказал предложение Алламбо. — Мои ребята доложили, что он отправился прямиком в Булонский лес. И на следующий день — вчера, то есть, — снова туда двинул, а дождь, между прочим, с самого утра хлестал, так что вряд ли он получил удовольствие от прогулки. Тем более, что свидание не состоялось.

— Где именно он был?

— Да в одном и том же месте, в западной части леса, у большого пруда. Мы там сегодня с утра установили пост, чтобы не сопровождать его через весь город.

— Отлично. Только пусть ребята не забывают, зачем их послали в лес, а то расслабятся и пропустят самое интересное.

— Я их на этот счет проинструктировал.

— Сколько их там?

— Пеших два парня с двумя девушками и две машины — еще четверо. — Хорошо бы они хоть пару снимков сделали, если он все-таки встретится с кем-нибудь. Этот русский может вывести нас на что-нибудь любопытное…

По дороге в свой кабинет Алламбо размышлял о том, с чего это КГБ понадобился сотрудник из Сирии и зачем его сюда вызвали; в Париже этого добра и так полным-полно.

Ханиф, придя в условленное место, застал Таверне за столиком в нижнем зале ресторана, перед ним стоял наполовину пустой фужер. За обедом оба молчали и только когда подали, наконец, сыр, Ханиф счел уместным приступить к делу:

— Мне трудно раздобыть сразу такую сумму — пока в моем распоряжении всего полтора миллиона.

— Тогда останемся каждый при своем.

— Может, вы согласитесь получить оставшуюся половину не сразу, а через несколько месяцев после того, как выполните заказ?

Таверне внимательно изучал качество камамбера в своей тарелке.

— Боюсь, я не смогу изменить своих требований, — сказал он, покачивая головой. — Видите ли, за килограмм обогащенного урана вы заплатили бы десять миллионов. Такие сделки совершаются довольно часто — стало быть, существует рынок и рыночные цены. Посудите сами: пять миллионов за две готовые бомбы — это, выходит, сущие пустяки.

— Не понимаю, почему готовые бомбы дешевле урана, если его к тому же легче достать, чем бомбы?

— А это просто. — Таверне, наконец, решился и, подцепив сыр на вилку, съел его с видимым удовольствием. — Я, естественно, должен заплатить за бомбы и за их транспортировку — но это не Бог весть какие расходы, и в сделке участвуют двое-трое. Если же вы покупаете уран, то он проходит через многие руки и каждый в этой цепочке подвергается риску, а потому и требует соответствующего вознаграждения. Как видите — тут нет никакого противоречия.

— Как я смогу убедиться, что доставленные вами бомбы пригодны к действию?

— Пусть их примет ваш собственный эксперт прямо в порту. Я представлю ему всю техническую документацию. Как только он закончит экспертизу и сообщит свои выводы, мы с вами посылаем общий телекс в ваш банк, и вторая половина суммы переводится на мой счет.

Принесли кофе. В ресторане понемногу становилось людно, и Таверне, сидевший лицом к залу, то и дело обводил его глазами.

— Я неплохо разбираюсь в вашем бизнесе, — сказал Ханиф. — Знаю многих торговцев оружием. Но о вас ничего и никогда не слышал.

— Я не торговец оружием.

— Но мне нужно знать о вас хоть что-нибудь.

— Вас может заинтересовать только одна деталь моей биографии, потому что только она и имеет значение в данном случае: мой родной брат занимает очень высокий пост. Вот и все.

— А ваши политические взгляды?

— У меня их нет. Я бизнесмен.

— А как этот ваш брат смотрит, скажем, на проблемы стран Ближнего Востока?

— Он разделяет ваши взгляды и потому готов участвовать в данном предприятии. В этом смысле он действует так же, как майор Савари. Кроме того, он, естественно, получит и свою часть от ваших миллионов. В конце концов, больше всех рискует он.

— Вы жесткий делец, — высказал свое мнение Ханиф.

— Да ведь я никого не принуждаю. Может, в другом месте купите дешевле…

— Считайте, что мы договорились.

Таверне вынул из кармана листок бумаги:

— Это название банка и номер счета. Как только они меня известят, что деньги получены, начинаю действовать.

— Но как вас найти?

— Тут номер телефона. Позвоните — и мы встретимся здесь. Условимся только о времени.

— Хорошо.

— Не стоит выходить отсюда вместе, — Таверне поднялся, протянул Ханифу руку. Пожимая ее, Ханиф удивился про себя, какая она потная и вялая. Через несколько минут ушел из ресторана и он, его путь лежал по Елисейским полям к Триумфальной арке.