С негромким щелчком секатор разрезал кожу, пронзил мясо, сустав.
Джорджия была в шоке и поначалу ничего не почувствовала.
Потом нахлынула нестерпимая боль.
Она зашлась в крике, завопила, завизжала, когда боль полыхнула в пальце, жарким пламенем метнувшись по руке к сердцу, и не умолкала, пока не перехватило дыхание.
— Где Минцзюнь?
Жуткая боль терзала ее, жгла кожу, жилы, заставляла сворачиваться кровь, и Джорджия, сотрясаясь всем телом, пыталась скинуть с себя прижавших ее к столу громил, но чем сильнее гремела, грохотала, билась в ней боль, тем тише становились ее крики. Отчаяние душило ее.
— Если не скажешь, мы продолжим, и ты останешься без пальцев на руках и ногах.
— Пожалуйста, — через силу пролепетала Джорджия, — не надо…
— Где Денхэм?
— Не знаю, — всхлипнула Джорджия.
Кожаный Пиджак поднес секатор к суставу большого пальца, и как Джорджия ни просила, ни умоляла, он, казалось, не слышал ее.
— Еще раз спрашиваю. Где он?
Джорджия открыла рот и истошно закричала в ожидании очередного приступа боли, страшной, чудовищной боли…
Господи, пожалуйста, лиши меня разума. Позволь мне умереть. Пожалуйста.
Не сразу, но все же через некоторое время она поняла, что ничего не происходит. Сделав судорожный глоток, она увидела, что Кожаный Пиджак положил секатор на стол. Он положил секатор на стол.
Прошла одна секунда, другая, третья… Кожаный Пиджак что-то сказал Костюму. Костюм явно злился. Кожаный Пиджак настаивал. Все остальные не шевелились и не говорили — кроме Джорджии, которая никак не могла справиться с непроизвольными всхлипываниями.
Наконец заговорил Костюм. Негромко, почти шепотом.
Кожаный Пиджак взял повязку Джорджии и вновь щелкнул пальцами. Громилы подняли ее руку. Она говорила: нет, нет, нет, глядя на обрубок своего пальца, лежавший на столе, окровавленный кусочек белой кости и мяса, на желтоватый хрящик, на льющуюся кровь…
— Если ты расскажешь, — заявил Кожаный Пиджак, — мы найдем и убьем тебя.
Он потянулся к ее кровоточащей руке.
— И никакой полиции.
Он перевязал ей палец.
— У нас есть друзья в полиции. Мы узнаем.
Едва он прикоснулся к пальцу бинтом, как боль молнией пронзила ее тело, застряв в голове, в мозгу, и она опять закричала, мечтая о беспамятстве, молясь о забытье, но боль не делалась слабее. Тогда один из громил достал черную повязку и завязал ей глаза, после чего подхватил ее под руки и вместе с другим громилой поволок вон из комнаты, а потом вниз по лестнице. На улице шел дождь, и дождевые капли упали ей на губы и подбородок. Ее бросили в автомобиль. Джорджия потеряла счет времени из-за боли, из-за непроницаемой повязки. В конце концов автомобиль остановился, но мотор продолжал работать. Кто-то вылез наружу, дверь с ее стороны открылась.
Джорджия дрожала всем телом, не в силах поверить, что ее отпустят. Какой смысл? Она думала и думала об этом: Пожалуйста, не убивайте меня, пожалуйста, не убивайте меня.
Кто-то снаружи взял ее за руку и стал тянуть под дождь, вон из автомобиля. Джорджия встала, держа покалеченную руку другой рукой, оберегая палец, который болезненно пульсировал. Ее мутило. Едва ее отпустили, как она покачнулась и упала на колени. Мотор работал.
Она вздрогнула, услышав над ухом голос Кожаного Пиджака.
— Имей в виду, я перевязал твой палец, только чтобы ты не залила кровью мою машину.
Его туфли скрипнули. Джорджия почувствовала, как он сует ей что-то в карман джинсов.
— Ты знаешь, как нас найти.
Она стояла на коленях и дрожала.
— А пока твоя мать побудет у нас. Но не больше недели. У тебя семь дней, чтобы найти Ли Денхэма и Минцзюня, прежде чем мы отрубим ей пальцы на руках и ногах и оставим истекать кровью. Потом мы придем за тобой. И убьем. Медленно. Один сустав за раз. Понятно?
Джорджия судорожно кивнула головой.
— Мы найдем тебя, где бы ты ни была. От нас тебе не скрыться.
Она опять кивнула и услышала звуки удаляющихся шагов, потом хлопнули дверцы автомобиля. Заработала автоматическая передача, и колеса мягко покатили по мокрой мостовой.
Джорджия не смела пошевелиться. Ловушка? Наверно, один из мужчин стоит рядом.
Шум мотора уже доносился издалека, потом стих. Прижав больную руку к груди, Джорджия склонила голову набок, прислушиваясь. Ей не хотелось, чтобы они подумали, будто она видела, в какую сторону они уехали, и, вернувшись, убили ее за это. Джорджия старалась не думать о боли. Но, сколько она ни вслушивалась, больше ничего не услышала. Разве что стук дождевых капель по древесной листве. С осторожностью она подняла правую руку и сняла повязку.
Несколько мгновений Джорджия мигала, привыкая к ночной темноте, к сверкающему асфальту, к тропическому лесу. Воздух сырой, теплый и оттого тяжелый. Джорджия сделала глубокий вдох. Облегчающее душу рыдание рвалось из ее груди, и она согнулась, опустив голову едва ли не на колени. Ей хотелось помолиться, поблагодарить Бога за дарованную ей жизнь, однако ее мысли еще не улеглись. Дрожа всем телом, она сидела на асфальте.
Джорджия не знала, сколько времени прошло, прежде чем первая разумная мысль появилась у нее в голове, но не меньше десяти минут, так как она почувствовала, что промокла до нитки.
Поглядев на повязку, она увидела, что ее уже пора сменить. Кожаный Пиджак перевязал ей палец кое-как, однако Джорджия подумала, что упадет в обморок или ее вырвет, если она снимет намокший бинт.
Умом она понимала, что боль в пальце поутихла и стала в общем-то терпимой, но не могла не думать о происшедшем. Боль — это не главное.
Тогда она решительно запретила себе думать о пальце и сосредоточилась на том, чтобы подняться на ноги. Ей потребовались две попытки, но все же она встала и посмотрела сначала в одну сторону проходившей рядом дороги, потом в другую. Боль кружила ей голову, и она не узнавала место, где оказалась. Куда ее увезли? Далеко от Налгарры?
Инстинкт подсказывал Джорджии, что ее враги поехали в город, где бы он ни был, и она пошла в ту сторону, куда, как ей показалось, направились они. Она очень ослабела, измучилась и едва волочила ноги, но все же упорно двигалась в выбранном направлении.
Все еще шел дождь, когда Джорджии послышался шум мотора. Повернувшись, она увидела, как фары разрезают ночную тьму за ее спиной. Ноги не держали ее, и не потому, что она устала, она шла каких-нибудь полчаса, просто это была реакция на перенесенные муки, на пережитый ужас и желание отдохнуть.
Джорджия встала посреди дороги и помахала рукой. Тотчас автомобиль замедлил ход, потом, подпрыгнув, остановился, из него выскочил мужчина и бросился к ней. Лицо у него было бледное в свете фар. В белой одежде и сандалиях он походил на Лоуренса Аравийского, и Джорджии показалось, что у нее галлюцинация.
— Что с вами? Что случилось? Как вы тут оказались?
— Я немного промокла, вот и всё. Спасибо, что остановились.
Голос звучал на удивление спокойно, хотя зубы у нее стучали от пережитых страданий и холода.
Мужчина протянул к ней руку, и она вздрогнула.
— Вы ранены, — сказал он, стараясь не выдать своих чувств. — И вся в крови. Позвольте мне вызвать полицию.
— Нет! — Джорджия почувствовала, как от ужаса у нее напряглось лицо. — Никакой полиции!
Мужчина помедлил, потом осторожно спросил:
— А как насчет врача?
Джорджия покачала головой и направилась к автомобилю. Она слышала его шаги за своей спиной. Он шел следом.
— Вам надо в больницу. Вы потеряли много крови. Джинсы все в…
В его голосе слышались страх и нервозность. Не обращая на него внимания, Джорджия села в машину, захлопнула дверцу и пристегнулась. Она прикрыла окровавленную повязку правой рукой. Ее все еще мучила боль, и она дрожала всем телом. Голова гудела. К горлу подступала рвота.
Щелчок. Потом она услышала, как мужчина влез в машину, хлопнул дверцей. Пристегнул ремень.
Наступила недолгая пауза.
— Меня зовут Юмуру.
— Джорджия.
— Джорджия, позвольте мне отвезти вас в больницу. Пожалуйста.
Джорджия стиснула зубы, чтобы не поддаться ласковым словам.
Он включил зажигание.
— Ладно. Как насчет лечебного центра «Лотос»? Там прекрасная больница. Имейте в виду, я говорю это, потому что сам в ней работаю. И если не хотите, я ничего не сообщу полиции.
Джорджия понятия не имела, куда еще ей податься, поэтому едва заметно кивнула.
— Я осмотрю вас, когда мы прибудем на место. Можете пробыть у нас сколько пожелаете.