Жилище Ли представляло собой наемный деревянный дом возле Баунтифул-Пойнт, к которому пришлось добираться по крутой извилистой дороге, словно проложенной горным козлом. Снаружи все было предельно просто, и видимо, это устраивало Ли. Четыре стены, веранда и алюминиевая крыша. Никаких излишеств.

Он показал Джорджии ее спальню с видом на автомобиль, поставленный на лужайке перед домом.

— Если хочешь спать, ложись.

— Может быть, чуть позже.

Джорджии казалось, что она еще никогда не чувствовала себя такой бодрой. Сегодня они вырвут маму из лап Ченов!

Ли сделал кофе для Джорджии и заварил зеленый чай для себя. Она сидела напротив него в шезлонге, вдыхая сладкий запах оружейной смазки и внимательно рассматривая Ли. Два «глока», «магнум» и «беретта». Джорджия спросила, можно ли ей воспользоваться «береттой», и тотчас получила ее.

Удивленно подняв бровь, он следил, как Джорджия проверила патронник, взвела курок.

— Ты много стреляла?

— Два часа в тире.

В «беретте» был магазин, рассчитанный на пятнадцать патронов, и она оказалась довольно удобной, так как, по словам Ли, при полной загрузке весила меньше килограмма.

— Отличное оружие, — сказала Джорджия.

— Я предпочитаю «магнум». Ты можешь взять «глок», если хочешь. На сегодня. У тебя есть представление о технике безопасности?

— Да.

Юмуру оказался отличным учителем. У «глока» двойной взвод, и тут уж никаких случайностей быть не может. Заряжай и нажимай на спуск. Юмуру успокоил ее, сказав, что «глок» можно швырнуть, подбросить ногой, столкнуть с горы, а он все равно будет стрелять. В нем три независимые автоматические системы, которые последовательно включаются, когда нажимаешь на спусковой крючок.

Ли закончил чистить «магнум» и взялся за него снова.

— Ты чистишь их дважды?

— Это помогает сосредоточиться перед операцией. Кроме того, как не уставала повторять моя бабушка, слишком хорошо подготовиться невозможно. — Он коротко улыбнулся. — Она всегда говорила, что если я буду ее слушаться, то вырасту мудрым человеком. Надеюсь, я хорошо ее слушал.

Он капнул смазкой на желтый ершик, и, едва он занялся стволом, послышалось тихое щелканье. Джорджия смотрела не на его руки, а на лицо, завороженная промелькнувшей улыбкой, которая смягчила его черты и придала веселый блеск глазам.

— Что-то не так?

Джорджия отвернулась.

— Нет. Я просто подумала… когда мы освободим маму, куда мы денемся?

— Использовать яхту мы не сможем, потому что ты ее потопила.

— Я не топила! Она взорвалась!

— Но не сама же по себе.

— Думаю, там была бомба.

— Да, ты правильно думаешь.

Джорджия мигнула:

— Ты знал, что на твоей яхте бомба?

— Ага.

— Ли!

Услышать такое от него было все равно что выжать апельсиновый сок из коралла.

— Я сказал капитану, чтобы он подготовил яхту и распустил слух: мол, я собираюсь выйти в море. Начальство план одобрило. Я видел, что они там подложили в тот день, когда ты забралась на нее. — Он стрельнул в нее взглядом. — Если бы я знал, что ты любишь кататься, разминировал бы яхту.

— Говорили, что видели тебя с женщиной…

— Ну да. Это я распространил слух. Чтобы расшевелить Ченов.

— И начальство знает, что я жива?

— Ну да.

— А ты расширяешь сферу деятельности?

— Если я знаю, что ты жива, то и Паук тоже знает. Вот я и выкрал тебя из полицейского участка. Слухи быстро распространяются.

Джорджия подумала о том, что Чены все еще удерживают ее мать, несмотря на взрыв на «Сонтао», и ужас охватил ее, едва ей в голову пришла неожиданная мысль:

— Ты уверен, что Дэниел не Паук?

Ли поднял на нее взгляд, и она удивилась его реакции на ее слова:

— Господи, да ты думаешь о нем еще хуже, чем я. А мне-то казалось, что ты влюблена в парня.

— Влюблена!

— Что ж. Тогда доверься своим инстинктам.

*

Весь остаток дня Ли чистил свое оружие, затем занялся машиной. Проверил уровень масла, фильтры, шины. Даже вымыл стекла. Потом сообщил ей план. Заставил повторить. И только после того, как она трижды отчеканила все от начала до конца, он отправился подремать, предложив Джорджии сделать то же самое. Но она была слишком возбуждена, чтобы полежать немного и расслабиться, не говоря уж о сне. Интересно, что подумал Дэниел, когда она исчезла из полицейского участка? Расстроился ли? Джорджия взялась за книжку, но, заканчивая вторую главу, поняла, что не помнит ни слова из прочитанного. Тут вернулся Ли и стал готовить ужин.

Кисло-сладкую утку и хрустящие шкварки с молодыми зелеными стручками и горячим рисом. Надо было потрудиться. Мелко нарубить чеснок, натереть имбирь, почистить лук-шалот, поджарить семена кунжута.

— Ты всегда так готовишь?

— Нет. Но я обнаружил, что это вносит порядок в мысли…

— Перед операцией.

Джорджия чувствовала себя странно, помогая Ли на кухне. Словно она играла роль поваренка у Дарта Вейдера или Супермена. Собственно, Джорджия пока еще не знала, или Ли супергерой или суперзлодей, но, поразмыслив, в конце концов решила, что и то и другое вместе.

*

— А аппетит у тебя что надо, — сказал Ли, когда они наконец отправились в путь. — Наверно, виной морской воздух.

— Просто ты отличный повар. А ты женат?

— С моей-то работой? Шутишь!

Они молча въехали в Налгарру, и Ли тщательно проверил в зеркале заднего вида, нет ли за ними слежки. Была уже половина двенадцатого, когда он выключил огни, заглушил мотор и тихо прокатил последние сто метров до ресторана.

Джорджия вся дрожала и едва могла дышать. Она боялась думать о том, что с ней будет к двум часам. Может быть, ее ранят.

Опустив окошки, Ли закурил сигару и стал пускать дым наружу.

— Я тебе не сказал…

По тому, как Ли разглядывал кончик сигары, Джорджия поняла, что ей не понравится его признание.

— Мой босс пустил слушок, что я раскрыл Паука, однако не назвал его. Так что Паук обязательно что-нибудь предпримет, ведь теперь он думает, будто я все знаю. К тому же у него будет премия, если власти заполучат Минцзюня, то есть Джона Мина. Мне сказали, это примерно восемьдесят тысяч. Неплохо, а? Ради такого стоит убить.

Сбросив воображаемый пепел с сигары, Ли продолжал:

— Пауку сообщили, что я хочу освободить твою маму, однако Пауку совсем не нужна свободная Линетт. Он все еще считает, что премию ему гарантируешь ты, если скажешь, где прячется Джон. Это он все время стоит у меня на пути. И он приказал Джейсону Чену перевести Линетт в другое место, едва узнал, что я подобрался слишком близко. Он же предложил использовать этот ресторан. Как только Линетт будет у нас, мой босс сообщит полицейским, что я делаю, но не где нахожусь. Так что Паук немедленно явится сюда и постарается меня пристрелить.

Он сжимал и разжимал кулаки:

— Я буду ждать.

— Но он не тронет маму? — в страхе спросила Джорджия.

— Нет. Вы обе к тому времени будете далеко. Не бойся.

*

Ожидание было мучительным. Пришлось попридержать инстинкты и позволить событиям разворачиваться как им угодно. Терпение никогда не было сильной стороной Джорджии. Она попыталась было завязать разговор, но это все равно что разговаривать с безъязыким моллюском, поэтому пришлось замолчать. В тысячный раз Джорджия прошлась взглядом по улице. Здесь рядами росли фиги и пальмы, справа стояли фонари и утепленные деревянные дома, слева — закрытые магазины. Молочный бар, небольшая бакалейная лавка, магазинчик с принадлежностями для рыбной ловли и дайвинга, газетный киоск, а по обе стороны от них — китайский ресторан и итальянская пиццерия.

Время от времени мимо проезжал автомобиль, а вот пешеходов почти не попадалось. Мужчина вышел прогулять собаку. Еще один хлопнул дверью и вошел в соседнюю дверь, а минут через пять вернулся, держа в руке пачку сигарет. В открытое окошко Джорджия слышала звуки, на которые обычно не обращала внимания. Например, тихое беспрерывное гудение, говорящее о том, что город отходит ко сну, и состоящее из бормотания телевизоров, разговоров, телефонных звонков, музыки.

В час пополуночи это гудение почти совсем стихло и вместо него послышалось жужжание насекомых. Стало слышно даже кваканье лягушек.

Вдруг Ли напрягся. Боковая дверь ресторана распахнулась, и из проема пролился яркий свет. Ли сполз вниз, Джорджия последовала его примеру, не сводя глаз с появившегося мужчины. Это был худой китаец в летних брюках с широким черным поясом, украшенным серебром, в слишком просторной рубашке и сверкающих черных ботинках.

— Одним меньше, — сказал Ли.

— Сколько их там?

— Осталось двое.

— Откуда ты знаешь?

Ли посмотрел на нее:

— Я хочу жить.

О господи. Все время она забывает. Он потрошит свои жертвы, чтобы добыть информацию. Знает ли его босс, что он вытворяет? Конечно же нет. Австралийское правительство ни за что не позволило бы подобные пытки.

Пришлось ждать до двух сорока пяти, прежде чем Ли нагнулся и вытащил из ножен нож. Изогнутый, черный — подходящее оружие для таких дел, подумала Джорджия, да еще со стоком для крови. С подсветкой. Этим самым ножом он обкромсал ей волосы.

Ли дал ей мобильник со словами:

— Повтори еще раз.

Джорджия сунула трубку в карман шортов и повторила то, что заучила назубок еще днем. Ждать на водительском месте, пока он не вернется вместе с Линетт, и убедиться, что они одни, прежде чем ехать. Если возле ресторана появится кто-то подозрительный, немедленно звонить. Он должен услышать два гудка. Не больше и не меньше. Телефон он не выключает, только звук. Она тоже. Если что-то пойдет не так, она тотчас уезжает. Если они с Линетт не появятся через двадцать минут, она уезжает.

Он кивнул, подтверждая, что все правильно, потом взял «беретту», передернул затвор. То же самое сделал с «магнумом» и подал Джорджии знак, что оба «глока» ее — один должен быть за поясом сзади, другой между сиденьями. Ли еще раз кивнул, потом тихо открыл дверцу и выскользнул из машины. Джорджия пересела на его место, закрыла дверцу и стала смотреть, как он бесшумно крадется к ресторану.

Потом он исчез, словно его никогда не было. Только тогда Джорджия осознала, что перестала дышать, и потихоньку выпустила воздух.

Одна минута. Две минуты. Три. Сколько времени надо, чтобы открыть пару замков, вывести из строя двух человек и освободить заложницу? Четыре. Пять. Часы на приборной доске словно гипнотизировали Джорджию, и она снова торопливо оглядела улицу. Боже правый, надо быть настороже. Сконцентрируйся. Смотри.

Часы. Шесть минут.

Все тихо, если не считать москитов и лягушек.

Джорджия не помнила, как заметила его. Свет в конце улицы, фары на Краун-стрит.

Нырнув вниз, она стала молиться. Пожалуйста, пусть это будет запоздавший гуляка. Пусть он едет домой.

Еще десять секунд — и автомобиль повернул направо, чтобы остановиться у китайского ресторана. Черный «мерседес».