Понедельник, 15 февраля

Лежавший на больничной койке Салинас медленно выходил из забытья.

Вдруг дверь резко распахнулась, вбежал Алекс, — на нем лица не было. Он без всяких предисловий лихорадочно заговорил:

— Белли умер! Кобра укусила его в шею. Он лежит там, в спальне на втором этаже.

Салинас широко раскрыл глаза. До него не сразу дошел смысл сказанного Алексом.

— Что ты говоришь? Повтори.

— Белли... Он мертв... Лежит у себя дома. Лицо его все посинело, а на шее — следы укуса, точно такие же, как у тебя на ноге.

— Значит, кобра убила Белли, а меня лишь довела до полуневменяемого состояния, — медленно, с трудом проговаривая слова, сказал адвокат.

— Да. И к тому же тебя она укусила в ногу, а Белли — в шею.

— Алекс, — у Салинаса расширились зрачки, — я ничего не понимаю... ничего. — После долгой паузы он сказал: — Сообщи об этом, пожалуйста, французской полиции.

После того, как журналист выполнил просьбу своего друга, он еще с полчаса во всех деталях описывал Салинасу свой визит на виллу Белли, произведший на него столь сильное впечатление. Адвокат еще не очень быстро соображал, сознание его было затуманено, а потому Алексу приходилось терпеливо объяснять ему каждый свой шаг, чтобы Салинасу легче было представить все его действия в доме Белли.

— Знаешь, Алекс, что я сейчас вспомнил? — Салинас чуть привстал на постели. — Ощущение, возникшее у меня после укуса кобры: будто мне вкатили слоновью дозу наркотика.

— Вполне может быть, Салинас, вполне. Раз уж тебе так кажется...

— Нет, вовсе мне так не кажется. Хотя я чувствую себя еще не очень хорошо, но... поверь мне, извилины у меня работают вполне прилично, — осадил он журналиста, не скрывая досады.

— Ну, и что из этого?

— А вот что... Белли ведь был наркоман, так?

— Да, а дальше что?..

— Одной из загадок для нас было то, откуда он берет огромные деньги, нужные для таких дорогих наркотиков.

— И к чему ты ведешь?

— Послушай, Алекс, в это трудно сразу поверить, но я вот о чем подумал: а что, если Белли специально держал у себя кобру, чтобы брать у нее яд, а потом на его основе делать для себя наркотик?

Алекс онемел. Помолчав несколько минут, он выговорил:

— Давай-ка я позвоню жандармам, Салинас. Они, правда, и так решили, что я свихнулся, когда объяснил все, что произошло... а тут еще и история про эту кобру... Как бы меня тут не запрятали в сумасшедший дом.

— Да, Алекс, такое может случиться. А поэтому поговори сначала с Ланси. Он, по крайней мере, лучше нас с тобой говорит по-французски, да и вообще к его словам отнесутся с большим вниманием.

— Хорошо. Уже шесть утра. Пора будить мсье Ланси.