Было пять, когда я вышел из дома, опять в компании моих дорогих пушек, обе девятимиллиметровые, типа «парабеллум». Пятнадцать патронов плюс один запасной в «астре», восемь плюс один в «ста-ре». Луне не хватало крошечного кусочка до полного круга, она сияла на дивном, синем и очень холодном небе. Наверняка оно кишмя кишело маленькими дрожащими ангелочками. Ну и пусть себе резвятся и танцуют. Люди думают, что луна высовывает нос только по ночам. Глупости! Помню, как-то в детстве моя сестренка вдруг сказала, что, кажется, луна ошиблась. Самые забавные высказывания принадлежали именно ей. Какая жалость, что мы уже столько лет не видимся. Впрочем, об этом лучше не думать. Занавес.

Я припарковался прямо на переходе-«зебре», чтобы не кружить, как последний сукин сын в поисках родного очага, и вошел к «Лоле». Вышибала у дверей дал мне пройти, проявив полное равнодушие к моей персоне. Мне нисколько не польстило, что в этом притоне я схожу за своего. За американской барной стойкой радовала обильными формами женщина лет пятидесяти. То есть на вид она тянула лет на пятьдесят и килограммов на семьдесят. Вся такая мягкая-мягкая. Возможно, она была лет на десять моложе. Этим перезрелым шлюхам обычно оказывается не больше сорока.

— Привет! — поздоровался я.

— Привет, красавчик! — гостеприимно отозвалась матрона. — Желаешь горячего мяса или холодной выпивки?

— Дай-ка мне несколько кубиков льда — разогреть двигатель, — сказал я и шлепнул на стойку прямо перед ней листовку, сулившую пятьдесят процентов скидки на первую рюмку. — Желательно со вкусом виски, красавица.

— Это предложение действительно только по средам.

— В Международный день трахалыцика?

Пока старая потаскуха бросала в стакан два кубика льда и наливала разбавленный «Дик», я успел обыграть в мячик Лолу по кличке Кролик. Подошла другая проститутка, которой я сразу и не заметил. Смуглая, гораздо моложе остальных, лет двадцати пяти. В ее возрасте Наполеон был самым молодым генералом Европы. Плутарх сушил мозги, набело переписывая свои мудрые мысли. Мне стало жаль ее. Я часто жалею проституток, хотя большинство из них не заслуживают жалости. Профессиональным жестом она погладила мою руку, запустив пальцы в рукав пиджака. Да, обладая известным навыком и ловкостью, даже руку можно погладить по-разному.

— Не хочешь провести со мной время? Я очень хорошая… То есть очень плохая, — уточнила она, водя кончиком языка по кромке губ.

~ Где?

— Там.

Она кивнула в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

— Пошли, курносая, мы ведь здесь не для того, чтобы играть в парчис .

Я проглотил виски и встал.

— Эй ты, торопыга, с тебя тысяча песет.

Я обернулся. Опять эта мадам. Толстуха успевала везде. Я дал ей одну бумажку и пару монет и пошел за молодой. Шлюха сопровождала нас наилучшими пожеланиями:

— Приятного аппетита и удачи, кавалер!

Видно, надеялась на чаевые. Пусть для начала снизят прейскурант на удовлетворение маленьких тайных слабостей!