Воронеж злился и хмурился, провожая нас дождём и густой пеленой тумана, обильно приправленными слякотью и размытым чернозёмом. Поезд Воронеж — Санкт-Петербург кокетливо, словно девушка бёдрами, покачивал вагонами. Состав, набитый школьниками, напоминал мультфильм «Паровозик из Ромашкино», душа пела — «Вот оно какое это лето…». Уютно устроившись на своих полках мы вели пространные беседы об Индии и Китае, в которых никто из нас никогда не был. Посетовав на то, что не захватили с собой ни кроссвордов, ни журналов, ни какой-нибудь другой дребедени, которую обычно берут с собой в поезд скоротать время, решили лечь спать пораньше. Ольга заверила меня, что проснётся в семь утра «как на работу», я пообещала проспать до десяти. Поезд сладко убаюкивал и мы крепко спали, невзирая на вечно сползающий матрац, шум хлопающей в тамбуре двери и глубокое похрапывание нетрезвого мужика на верхней полке.

Ровно в семь утра солнце ворвалось сквозь «забытонезашторенное» окно. Ольга сладко посапывала, а я уставилась в окно разглядывать, быстро проносящиеся мимо полотна кисти Левитана. Питер встречал неожиданно ярким солнцем, безоблачным небом и весенним теплом.