Прилежная еврейская семья летит в Нью-Йорк. Курчавый длинный парень Глядит в иллюминатор, а за ним Не менее курчавая трава. Там, за стеклом, имеют место быть Два облака и внуковская башня, Да человек на взлетной полосе. Все это потеряет после взлета Свой первозданный вид, оставшись лишь Воспоминаньем, тенью, каплей в море. Сторонний зритель скажет, может быть: «Бывает так, что родина бывает». Подобное испытываю я, Когда поеду с кладбища. Автобус Придет пустым. Я выгляну в окно: Не менее курчавая трава. В весеннем небе солнце освещает Два облака, а если глянуть выше, Не видно башни, а вот крыш полно — Мой самолет летит не вверх, а прямо. Как ни лети, не скрыться даже так От родины, обжитой нами насмерть.