1

«Ваня, привет! Это Рут. А вообще, что это я, ты же сам видишь… Удивлен? Вот, вот… Почему-то с вами нет нормальной видеосвязи. А, может, и есть на самом деле, только преподы зажимают. Так что как в старые добрые времена пишу тебе письмо. Как эта… Как ее? Ну, ты рассказывал… А, Онегина Татьяну! Ну, конечно, не совсем как в старые: наговариваю текст на камеру, и он идет студенческой почтой. Знаешь, что такое студенческая почта? Я сама только сегодня узнала. Нард Ваш на лекции пел что-то про дальнюю связь по гражданским сетям, и что-то его вдруг понесло: «Сейчас, говорит, расскажу вам, как можно бесплатно личные сообщения посылать». В общем, есть специальная программка, я вот сейчас сообщение пишу, а она файл сразу на малю-у-усенькие кусочки делит и прикрепляет их к разным чужим письмам. Кусочки реально маленькие, система дальней связи их веса даже не замечает и бесплатно пересылает, куда надо. На месте файл опять собирается целиком — и вот, пожалуйста, ты имеешь счастье любоваться моей осунувшейся физиономией. Называется «студенческая почта» — типа у них тут в основном так студенты общаются между собой и с родителями, если звонить дорого. Для приема, правда, тоже специальная программка нужна, я тебе ее скину сегодня. Да, в общем, если ты это сейчас смотришь, значит, получил и поставил себе, так что все в порядке. Ладно, с этим разобрались… Как у тебя делишки? Как устроился? Я слышала, летел с кучей приключений? Тут говорят, что тебя по пути не то три, не то пять раз обстреляли, катер чуть не сбили, а потом вообще грохнули астероид, на котором ты тусовался, взвод ОССов положили, как детей, но ты, конечно, ушел. Молодец! Знай наших! А мы, представляешь, как переполошились, когда ты исчез с лайнера?! А тут еще эта авария непонятная, возвращение обратно на станцию… Зато, не поверишь, мы с Танакой на Ыхн спустились-таки! Пока нам замену рейса делали. Не, это реально словами не передать! Я поняла смысл той поговорки, ну, про вранье. Так и есть: что ни скажешь, все неправдой будет — просто нет таких слов: ни в английском, ни в языке Альгера. В русском и японском, думаю, тоже нет. Короче, это надо видеть. Твой пропуск, кстати, не пропал: он, типа, заморожен, прилетай, когда захочешь. Ну, когда сможешь, в смысле. А фотки там действительно ни фига не получаются. Хирото пробовал снимать: пустые файлы. Причем, в посадочном катере, даже когда уже приземлились — пожалуйста, хоть обфоткайся, а наружу вышли — как отрубило. И через иллюминатор не получается: Танака на обратном пути попробовал: без мазы. Одно слово: феномен! Там, на Ыхн, кстати, не только на спуск, но и на подъем очередь. Не такая длинная, конечно, но часа три пришлось ждать катера. Мы с Хирото даже чуть на сопрольский рейс не опоздали: его как раз объявили, пока мы внизу были. Но ничего, обошлось. Успели… Школа, кстати, такое впечатление, что полупустая стоит — это я про преподов, курсантов-то полно, конечно. Первокурсники смешные такие! А альгердов что-то конкретно проредили. Фантомаса нет — но это понятно, я слышала, что он там, с вами, но нету еще и Нивга, и главное, нарда Орна! Так что за старшего у нас сейчас нард Ялд, баллистик, ему, кстати, ив-марола дали. Хороший дядька — да ты помнишь, конечно — только он сейчас у нас ничего не ведет, все больше на Дальнем полигоне второй курс гоняет. От нас, кстати, шесть человек взяли к ним «сержантами» — Майка Мейера, Лерку вашу, еще кого-то… А, ну да, Танаку, конечно. А меня, вот, не взяли… Да я особо и не рвалась, честно говоря. Хочу Кубок Школы по криску выиграть. В этом году у нашей «Свободы» все шансы есть — если б еще Майка не забрали… Но, думаю, и без него справимся… Вот такие вот они, наши сопрольские дела. Интересно, в следующем году наш курс тоже черт-те куда ушлют, как и вас? Ничего такого пока, вроде, не слышно. Но ведь вас, как я поняла, тоже заранее никто не предупредил? Короче, закругляюсь. Пиши, буду ждать ответа. А то скучаю уже — смерть! Так что ты подробно пиши, не ленись! Ну, давай! Целую! Пока!»

Лицо девушки исчезло с экрана.

Несколько мгновений Голицын сидел неподвижно, затем легонько поправил монитор, так, чтобы смотреть точно в миниатюрный глазок камеры и нажал кнопку записи.

— Привет, пРУТик! Вот, скачал, наконец, твою программку-читалку. Ее сперва в спам отфильтровали, представляешь?! Здорово придумано — это я про студенческую почту, нам нард Ваш ничего такого не рассказывал! А нормальной связи тут действительно нет, но твое письмо дошло, значит, и мое тоже, надеюсь, дойдет. Мы тут обустраиваемся потихоньку. Школа она и в Африке школа. Ну, то есть, не в Африке, конечно. На Зите. Зита — это так местная звезда называется. А планета — вроде как наоборот, Тиза. Но на название планеты у них тут, типа, табу, всуе не упоминают. В контексте большого космоса говорят «на Зите», а внутри системы — просто «дома». Представляю, какая путаница должна быть в головах у местных. «Ты где?» — «Дома!». А он в это время вовсе даже и не дома, а в гостях. А уж что означает местное «в гостях»!.. Ну да об этом отдельно. Лучше начну по порядку, а то не поймешь. Не в смысле, что это ты такая тупая, просто здесь у нас сам черт ногу сломит. Или голову. В общем, сломит себе что-нибудь, да и нам еще достанется. Итак, с чего начать-то? Ну, что с рейса меня забрали ОССы, ты, по ходу, знаешь. Не взвод, конечно, всего двое, зато катер у них был — закачаешься! Одни двигатели чего стоят… Хотя это, тебе, наверное, не очень интересно. Обстреливать нас по дороге никто не обстреливал, но притормозить действительно пытались. А когда мы все равно смылись, вычислили на транзитном астероиде, где нас Фантомас должен был ждать. Ну и устроили взрыв. Не, на самом деле, чудом спасся! Как вспомню — до сих пор мурашки по спине. Ну, тут как раз Фантомас нарисовался. Кстати, он мне потом проговорился, что встречать меня должен был Нивг, причем еще на Ыхне, но наш галактический Джеймс Бонд как всегда куда-то свинтил. Но не суть… На Зиту — которая Тиза — мы в итоге добрались без происшествий. Ну и пока летели, Фантомас, наконец, объяснил мне, что за кутерьма происходит. В общем, слушай. С этой Зитой-Тизой все очень не просто, оказывается. Есть здесь особые, совершенно уникальные ворота, тоннель от которых ведет… Даже не знаю, как объяснить… В общем, никто толком не понимает, куда он ведет. Кто говорит, в параллельное пространство, кто — в наше, трехмерное, просто в такую несусветную даль, что и представить себе невозможно, не то что на карте найти. Живут там какие-то жуткие твари, вроде как разумные, ну, по крайней мере, технически высокоразвитые, но со своим, извращенным разумом. И вот один раз в сто семнадцать лет — это если на наши, земные годы считать — не реже и не чаще — начинают они переть через ворота к нам. В систему Зиты, в смысле. Как саранча просто. Причем, еще и не всяким оружием их, гадов, возьмешь. И если вовремя их не остановить, могут опустошить Тизу подчистую. Бывало уже такое. А несколько раз, говорят, даже в соседние системы прорывались. Длится это безобразие ровно полгода, потом так же резко прекращается. Последнее вторжение было шестьдесят три года назад, следующее, соответственно, будет через пятьдесят четыре года. То есть, сейчас тут что-то вроде межсезонья. Но считается, что бдительности терять нельзя, поэтому на Тизе есть специальная школа — что-то вроде годичных курсов по борьбе с инопланетными тварями. А так как противостоять гадам — дело всенародное, слетаются сюда все, кому не лень: и альгерды, и ранольцы, и из независимых миров полно народу бывает. Кого пригласить — определяют власти Зиты. Конкретно указывают — вот с такой-то планеты, из такой-то школы с такого-то курса — не ниже третьего, обычно — приглашается группа курсантов. Якобы у них там какая-то хитромудрая система отбора, чуть ли не по звездам высчитывают — в буквальном смысле, но Фантомас говорит, скорее всего, все это лажа, просто с умным видом тычат пальцем в небо. В карту, то есть. Ну а отбоя от желающих нет, и вовсе не потому, что всем так охота встать грудью на защиту Галактики. Хотя, это, наверное, тоже причина для кого-то, но не основная. Главное то, что в ходе обучения курсанты наведываются за эти самые волшебные ворота — здесь это называется «в гости». И тащат оттуда всякую лабуду — типа как, знаешь, артефакты в компьютерной игре собирать. Добыча в определенной пропорции делится между властями Зиты и правительством, приславшим курсанта. Ну так вот: говорят, что не меньше половины современных технических достижений — что у Альгера, что у Ранолы — сделаны на основе анализа таких артефактов. Ну и трофеев во время регулярных вторжений супостатов, но эти-то случаются редко. Даже если преувеличение, все равно круто, согласись. Отсюда и ажиотаж: каждый хочет урвать побольше. А если приглашенная школа не представит вовремя заявленное количество курсантов нужного курса — обычно шестерых — ее тут же заменяют на кого-то другого. В общем-то, обычно с этим ни у кого проблемы нет, но в нашем случае у нас всего шестеро четверокурсников. Шестерых и пригласили. И если бы кто-то не прибыл вовремя — всех бы развернули. Так что кому-то было очень выгодно нам помешать. Мне, в частности. Остальные наши находились кто в Альгере, кто на Земле, их остановить было намного труднее, так что я оказался самым уязвимым звеном. Слава Богу, все обошлось. Кстати, мы так точно и не знаем, какая сволочь подсуетилась: власти Зиты не колются, кто у них был следующий на очереди. Хотя на них, вроде как, не слабо давят: и Альгер, и, главное, ОСС. Но, по ходу, на Зиту эту где сядешь, там и слезешь. Монополисты, блин, да еще с таким специфическим товаром. Куда деваться…

Голицын перевел дух.

— А в остальном тут все будет как в обычной Школе, — поспешил продолжить он. — Преподы, уроки… Фантомас у нас за куратора группы. Чем, кстати, по-моему, не очень доволен. Изначально, как я уже говорил, планировался Нивг, но что-то не сложилось. Да, совершенно случайно тут узнал, что наш анш Жиы в свое время сам прошел курс подготовки на Зите. И имеет шесть ходок «в гости». Это, кстати, довольно много, нормой, как я понял, считается три. Сами мы, понятно, «в гостях» еще не были. Вообще, занятия только завтра начнутся.

Иван вновь сделал небольшую паузу.

— Ну, что еще сказать?.. Вроде, все основное рассказал… Да, вот еще что! Старого знакомца здесь встретил среди ранольцев. Некто Замг. На втором курсе, когда мы в Африке сидели, он там от Ранолы был. Кстати, если ничего не путаю, большой приятель нашего незабвенного Цурра. Ох, чую, не к добру это, ох, не к добру… Вообще, ранольцев здесь аж двенадцать человек. Курсантов, я имею в виду. А от Альгера — только мы шестеро. Несправедливо, я считаю. А всего курсантов тридцать шесть. Если задуматься, слезы просто. Как они такими силами собираются вторжение останавливать? Хотя, с другой стороны, до вторжения этого еще больше чем полвека куковать. Сколько нам тогда будет? За семьдесят? Уж мы им навоюем! А ближе к «часу Икс», наверное, подготовка как-то активизируется… Не знаю, надо будет у Фантомаса спросить. Впрочем, это уже не наша проблема. Ладно, заканчиваю, а то программка твоя уже потихоньку ругаться на объем начинает. Целую! Не скучай там! Ну и пиши, что у вас новенького будет. И про криск пиши. Только я, уж извини, за наш «Варяг» болеть буду! Хотя, что они там, без нас с Глебом, да еще и без Лерки, смогут?! Ну да посмотрим… Пока! Да, увидишь Хирото нашего Танаку — привет ему!

Иван отключил запись и в изнеможении откинулся на спинку кресла. Ощущения — словно не письмо диктовал, а полдня мешки с углем таскал.

— Не, братцы, увы и ах, эпистолярный жанр — не моя тема, даже с учетом всех этих ваших супер-пупер технологий, — заплетающимся языком пробормотал он себе под нос.

 

2

— Ваня, где тебя носит?! — сердитый голос Эммы Маклеуд встретил Голицына прямо в дверях общей спальни.

— Я… Я тут это… — отношения между ними уже давно если и выходили за рамки дружеских, то только в сторону чисто служебных, однако, рассказывать Эмме, что диктовал письмо Рут, Ивану почему-то не хотелось. — Ну, в общем…

— И почему ты до сих пор не в «парадке»? — не унималась девушка. На ней самой был белоснежный комбинезон военно-космических сил Альгера, надевать который полагалось в торжественных случаях.

— В «парадке»? — удивился Голицын. — С какой стати?

— Что значит, с какой стати?! — воскликнула Маклеуд. — Через три минуты выходим! Открытие курса — забыл? Сейчас Жиы явится, а ты как чучело гороховое выряжен! Или что, думаешь, он тебе скидку сделает — как анш аншу?

Последнее замечание было ну уж совсем несправедливым: уж чего-чего, а каких-то скидок от Фантомаса Ивану ждать не приходилось. Наоборот, в последние дни Голицын, по меткому выражению их однокурсника Глеба Соколова, превратился у куратора в этакого «дежурного добровольца». Что бы ни требовалось аншу Жиы от курсантов, под раздачу неизбежно попадал анш Иван. Такое вот noblesse oblige{ Положение (букв.: «дворянство») обязывает (фр.)} по-альгерски.

Да и повседневный синий форменный комбинезон Голицына — совершенно новенький, только полученный на очередной сезон — отнюдь не заслуживал выданной Маклеуд едкой характеристики, являясь законной уставной одеждой курсанта. Другое дело, что на Официальное открытие курса, назначенное на сегодняшний вечер, действительно полагалось явиться в парадной форме — Фантомас предупреждал, да и так, в общем-то, было понятно — чай не первокурсники какие-нибудь. Вот только с головой уйдя в сочинение своего письма, Иван о предстоящем им мероприятии и думать забыл.

А значит, по сути Маклеуд была совершенно права. Как всегда, в общем-то.

— Блин, совсем из головы вылетело! — хлопнув себя по лбу, Голицын опрометью метнулся к своему шкафчику. По пути ему пришлось обогнуть кровати Глеба и Збышека Мазовецки, свою собственную он просто перепрыгнул. — Я сейчас, пять сек! — крикнул он, распахивая дверцу.

— О’кей, сбор во дворе. Все наши уже там, — бросила Эмма, отворачиваясь и выходя из комнаты. — Явится Фантомас — так и быть, постараемся заболтать.

Заболтать?! Анша Жиы?!!!

— Я быстро! — заверил Иван, торопливо выдергивая из рукава правую руку.

Через минуту, когда Голицын, на ходу застегивая высокий воротник комбинезона, выбежал на крыльцо, все остальные курсанты-земляне уже действительно собрались во дворе. Эмма что-то горячо обсуждала со Збышеком Мазовецки, китайцы Чжу Пэн и Чан Бяо, похоже, соревновались, кто быстрее выхватит «Шилк» — по команде один вскидывал руку с оружием, а другой фиксировал происходящее при помощи браслета, после чего результат можно было подсчитать с точностью до миллисекунд. Верный друг Глеб Соколов стоял в одиночестве, ожидая Ивана.

— Фантомаса еще нет? — спросил Голицын, сбегая по ступенькам.

— Вот-вот явится, — сообщил Глеб.

— Слава Богу, успел! — выдохнул Иван.

— Ну как, получилось отправить? — поинтересовался товарищ.

— Вроде, ушло, — кивнул Голицын. Соколов был единственный, кому он успел рассказать про «студенческую почту», вызвав со стороны Глеба живейший интерес — тому тоже было кому писать письма на Сопроле. — Только объем, похоже, ограничен: в какой-то момент прога начинает верещать, как мышка в зубах кота: хватит, мол, пора и честь знать!

— Ну, нам же много и не надо, — заметил, пожав плечами, Глеб. — Так, черкнуть пару строчек…

— Тебе, может, и пару строчек, а от меня, понимаешь ли, подробностей требуют, — буркнул Иван. — Тоже мне, нашли Льва Толстого… Ну, не умею я полчаса один и тот же дуб описывать! Да и нету тут у них дубов, — махнул он рукой в сторону простирающейся вокруг лагеря ровной, как столешница, степи. — Березок — и тех нет!

— Чего нет, того нет, — кивнул Соколов. — О, а вот и Фантомас!

— Где?! — дернулся Голицын. — А, точно… А кто это с ним?

— Куратор Змей-Горынычей, — проговорил, присмотревшись, Глеб. — Волотор? Нет… Сейчас… Володдор! Не знаю, имя это, титул или звание, но так они к нему обращаются.

Змей-Горынычами друзья прозвали курсантов из так называемого Шестиглавого Союза — содружества независимых миров из какого-то забытого Богом и контрразведкой галактического медвежьего угла — в принципе, дружественного Альгеру, но настойчиво пытающегося играть в богатовекторность, поддерживая тесные экономические связи и с Ранолой. Планетных систем, кстати, в него входило не шесть, а семь, и еще две считались ассоциированными членами — это Иван помнил точно, так как год назад вытянул данный вопрос на экзамене по «галашке». На Зите курсанты из Союза, занимавшие соседний с землянами домик, носили на рукаве эмблему с изображением огнедышащего дракона о семи (да, именно семи!) головах — отсюда и прозвище.

Тем временем, Фантомас распрощался со своим спутником и приблизился к землянам.

— Добрый вечер, курсанты. Добрый вечер, ани, — удостоился персонального приветствия Иван. Краем глаза Голицын заметил, что Эмму при этом буквально передернуло.

— Добрый вечер, ив-марол, — не слишком стройно донеслось в ответ.

— Все готовы? — задал вопрос куратор, и, не дожидаясь ответа, в котором не сомневался, бросил. — Следуйте за мной!

Их домик — одноэтажное прямоугольное строение без окон, но зато с прозрачной плоской крышей, прекрасно пропускающей дневной свет, вместившее в себя просторную общую спальню, гостиную, рабочий кабинет (именно в нем уединялся Иван для написания своего письма) и санузел — в ряду своих братьев-близнецов стоял последним. В соседнем, как уже говорилось, разместились Змей-Горынычи, следующий за ним занимали ранольцы. Как распределились три оставшиеся — Голицын еще не выяснил. Сразу за первым из домиков располагался огромный, закрывающий обзор ангар — между собой Иван и Глеб решили, что в нем, должно быть, скрывается криск-зал. Пройдя между ним и уже знакомым им двухэтажным зданием столовой, курсанты оказались перед неширокой площадью в форме правильного семиугольника, со всех сторон обсаженной редкими чахлыми кустиками. Справа и слева за ними поднимались приземистые фасады административных зданий лагеря — также без единого окна, но зато с множеством дверей — на одном Голицын насчитал шесть, на другом — пять. Завершал архитектурную композицию высокий — чуть пониже «криск-зала» — матовый черный купол, сразу за которым, как было известно Ивану, начиналось летное поле местного космодрома.

Курсантские делегации уже вовсю стягивались к площади. Слева, вдоль одной из граней семиугольника, в зловещих, темно-серых, почти что черных комбинезонах, во главе со своим куратором выстроилась шестерка ранольцев. Справа, примерно напротив них, застыли в строю семь представителей небезызвестной Третьей Конфедерации, их форма состояла из заправленных в высокие сапоги брюк и короткой, до пояса, куртки и была изумрудно-зеленого цвета.

Анш Жиы указал своим курсантам на место рядом с «конфедератами». По левую сторону от землян тут же пристроились подоспевшие сзади Змей-Горынычи.

— О, а вот и наш старый приятель нарисовался! — одними губами прошептал Глеб, тронув Голицына за рукав.

Иван повернул голову: к площади подходила вторая ранольская делегация. На полшага приотстав от куратора, первым среди курсантов шагал знакомый им по их африканской одиссее Замг. Проходя мимо землян, он приложил правую руку к груди и вежливо поклонился. Голицын машинально кивнул в ответ.

— У, вражина, — пробормотал он, когда ранольцы удалились на несколько шагов. — Эх, будь моя воля…

— Остынь, — прошептал Соколов. — Не время, да и не место.

— Да понимаю я, только как вспомню Сварама…

— Сварама убили туземцы, а не ранольцы, — не преминула напомнить стоящая рядом Эмма.

— Где-то я это уже слышал! — огрызнулся Иван. — Вот прям слово в слово!

Их товарищ Сварам Сингх погиб, когда они были на втором курсе, во время той самой злополучной миссии в Африке. Вина в его смерти ранольцев, включая Замга, была, по мнению Голицына, абсолютно очевидна, но по итогам официального расследования обвинение никому предъявлено так и не было. Что поделаешь, большая политика, так ее разэтак…

Между тем, последняя делегация, представляющая какую-то заштатную планетку из мелких ранольских сателлитов — Иван и названия-то ее не помнил — прибыла на площадь и заняла свое место в общем строю. Теперь свободной оставалась единственная грань семиугольника — аккурат обращенная к черному куполу.

— Прекратить разговоры! — коротко бросил своим курсантам Фантомас. — Сейчас начнут!

В этот же момент у основания купола бесшумно открылись незаметные до сей поры ворота, и из его недр выступили три человека в облегающих золотистых костюмах. На плечах идущего первым дополнительно красовался длинный, до самой земли, стального цвета плащ. В полной тишине — все разговоры и правда мгновенно стихли — эта троица неспешно, можно даже сказать, величаво, преодолела расстояние, отделявшее их от площади и остановилась на ее границе, замкнув таким образом строй.

Несколько секунд никто не двигался с места, затем человек в плаще сделал шаг вперед.

— Добро пожаловать на Зиту, дорогие друзья! — торжественно произнес он. — Я Йалг ког Вааан — Старший Инструктор нашего Лагеря. Восемнадцать заходов «в гости».

По рядам курсантов прокатился не то удивленный, не то восхищенный гул, Ивана, однако, услышанное особо не впечатлило. Ну, восемнадцать, а у Фантомаса, вон, к примеру, шесть. Ну, так тот был простым курсантом, а это — Старший Инструктор. Разница могла бы быть и посущественнее, нет?

Гораздо больше Голицына заинтересовало, на каком языке говорит Инструктор. Очевидно, все присутствующие понимали его равно хорошо, значит, это был не язык Альгера, не ранолинг, и уже тем более не наречие какого-то из мелких независимых миров. При этом, понятно было каждое слово, понятно без малейшего напряжения, как если бы речь произносилась по-русски. Нет, разумеется, подобной технологией владели и в Альгере, но там нужного эффекта умели добиваться только внутри замкнутых помещений, причем — не больше определенной площади (или, если уж быть совсем корректным — объема). А здесь — открытое пространство! Иван даже поднял голову, словно рассчитывая разглядеть за облаками скрытый от глаз непосвященных потолок. Нет, небо и небо. Но все понятно. Здорово.

— Начиная с завтрашнего дня, — продолжал между тем человек в плаще, — я и мои коллеги, Инструктор Жарж ког Фаааг, тринадцать заходов «в гости», — человек, стоящий от него по правую руку коротко поклонился, — и Младший Инструктор Зотт ког Чааар, три захода «в гости», — столь же скупой поклон со стороны его второго спутника, — будем преподавать вам искусство выживания в ином, чуждом человеку мире…

На этот раз Голицын не смог скрыть изумления вместе со всеми. Инструктор — пусть даже младший — и всего три ходки?! Да наш анш Жиы…

— Вы познакомитесь с Врагом — Врагом с большой буквы, — как ни в чем не бывало, вещал тем временем Старший Инструктор. — Врагом непостижимым, страшным и беспощадным. Вы узнаете его сильные и слабые стороны, научитесь побеждать его, научитесь забирать у него Знание. И, наконец, вы подготовитесь встретить Врага, когда он вновь придет в наш мир, встретить — и дать достойный отпор. Вы станете Стражами Человечества. С этого момента вы едины. Среди вас больше нет альгердов, нет ранольцев, нет граждан Шестиглавого Союза, подданных Третьей Конфедерации и йоменов Гааффы…

«Ах, вот как она называется, та планетка! — мелькнула мысль у Ивана. И тут же другая. — А про землян, кстати, он ничего не сказал!»

— Сегодня вы в последний раз вышли на эту площадь в униформе ваших армий. Теперь все вы будете носить золотые мундиры Стражей. Перед лицом Врага нет места междоусобице, нет места расколу, нет места эгоизму. Ни «в гостях», ни дома. И здесь, в нашем лагере, мы приветствуем сотрудничество, признаем соперничество, здоровую конкуренцию, но не потерпим переноса на Зиту никаких внешних конфликтов. Все ваши взаимные счеты, буде такие найдутся, должны остаться за пределами этой звездной системы. Все до одного! Нарушители будут немедленно изгоняться, а их планеты — навсегда лишатся права направить своих курсантов на Зиту. Впрочем, я уверен, что ничего подобного не произойдет ни с вами, ни с теми, кто вольется в наши ряды после вас. Благодарю, друзья! А теперь Инструктор Жарж ког Фаааг прояснит ряд организационных вопросов.

Старший Инструктор отступил на шаг, а его коллега, напротив, шагнул вперед.

— Занятия начинаются завтра в три часа по рассвету, — сообщил он.

«Часов десять утра примерно, нет?» — перевод местного времени в привычную двадцатичетырехчасовую шкалу пока давался Ивану с некоторым трудом.

— Расписание уже направлено вам, ознакомитесь с ним, когда вернетесь в свои модули. Там же вы найдете график посещения столовой. Начиная с завтрашнего дня прием пищи в неурочное время будет невозможен. Напоминаю также, что пропуск любого учебного занятия без уважительной причины влечет немедленное отчисление из лагеря. Повторный пропуск занятия курсантом из той же делегации — отчисление всей делегации. У меня все. Слово Младшему Инструктору Зотту ког Чааару.

— Желающие принять участие в турнире по криску в течение трех дней должны подать заявку на мое имя с указанием названия команды и полным списком игроков. К рассмотрению не принимаются заявки команд, состав которых на две трети и более набран из членов одной и той же делегации.

— Боже, где мы возьмем еще двух игроков! — невольно вырвалось у Эммы.

— Двух? А трех не хочешь?! И кого отцепим из своих? — вторил ей Мазовецки, тут же, впрочем, умолкнув под грозным взглядом анша Жиы.

— По окончании настоящего мероприятия прошу кураторов делегаций подойти ко мне для получения форменной одежды. У меня все, — закончил между тем Младший Инструктор, возвращаясь к своим коллегам. Все трое дружно поклонились и, молча развернувшись, направились к куполу.

— Все свободны до завтра, до часа по рассвету, — произнес Фантомас, как только за руководством лагеря сомкнулись створки ворот. — Все, кроме Голицына. Ани, пойдете со мной за формой.

— Есть, ив-марол, — подавив тяжелый вздох, буркнул Иван.

 

3

На золоченом квадратном циферблате, украшающем невысокую, словно брошенную нерадивыми строителями незавершенной, башенку учебного корпуса, было два с половиной часа по рассвету (короткая, но широкая стрелка указывает на верхний, розовый сектор, длинная и узкая застыла аккурат между двойкой и тройкой, расчерченный параллельными бороздками вращающийся вокруг своей оси шар внизу окрашен черным ровно наполовину), когда шестеро землян, только что без особого аппетита расправившиеся с сытным, но каким-то совершенно безвкусным завтраком, прошли в распахнувшиеся при их приближении двери с треугольными зубчатыми кромками, напоминающими гигантские зубы — у Ивана даже возникло ощущение, что он лезет прямо в гостеприимно разверзнутую пасть неведомого голодного чудовища, и, переступая порог, он невольно втянул голову в плечи.

— Ну и куда теперь? — остановившись, спросил шедший первым Мазовецки.

Направо и налево разбегались длинные прямые коридоры, также в наличии имелись две лестницы — вверх и вниз.

— Аудитория номер два, — подсказала Эмма.

— Это я и сам помню, — усмехнулся поляк. — Идти куда?

— Наверх и налево, — уверенно заявила Маклеуд.

— Откуда знаешь? — поинтересовался Збышек.

— Пока кое-кто дрых, сходила и посмотрела.

— Охота пуще неволи… — пробормотал Иван — негромко, кажется, даже стоящий совсем рядом Глеб — и тот ничего не услышал.

— Ну, тогда вперед! — бросил клич Мазовецки, направившись к лестнице.

Несмотря на то, что до назначенного времени начала занятий оставалось еще добрых полчаса, аудитория — узкая вытянутая комната, как водится, без окон — оказалась не пуста. У противоположной от входа стены возле большого, пока что выключенного, экрана плотной группкой стояли шестеро курсантов в местной золотой униформе — точно такой же, как выдали накануне землянам. Ужасно неудобная, кстати — особенно после идеально подстраивающихся по фигуре альгерских комбинезонов! Узкие брюки без карманов и напоминающая френч куртка с застегивающимся на «липучку» мягким стоячим воротником и украшенными декоративными пуговицами обшлагами дополнялись тупоносыми полуботинками на ребристой подошве. И никаких тебе там шевронов, значков или погон — поди, разберись, кто перед тобой: альгерд, Змей-Горыныч, «конфедерат» какой-нибудь или вообще, прости Господи, ранолец!

Искоса поглядывая на чужаков, земляне просочились в класс и остановились неподалеку от входа.

— У нас что, совместное занятие сегодня? — вполголоса спросил Глеб. — Никто не помнит, с кем?

— Они здесь все совместные. А вот с кем — в расписании информации не было, — пожала плечами Эмма.

— В расписании, может, и не было, только это, братцы, никто иной, как ранольцы, — торжественным шепотом сообщил Мазовецки.

— Да ладно! — нахмурился Иван. Он еще раз окинул пристальным взглядом шестерку незнакомцев — кого-кого, а Замга среди них не было. — Шутишь, типа?

— Никаких шуток! — покачал головой Збышек. — Я их вчера на площади хорошо рассмотрел. Вон того, рыжего, ни с кем не спутаешь! — один из курсантов с того конца аудитории, и правда, отличался нетипичным для инопланетян — что альгердов, что ранольцев — медно-рыжим цветом коротко подстриженных волос.

— Однозначно — ранольцы, — подтвердил Чжу Пэн. — Я их тоже запомнил.

— Вот не было печали… — пробормотал Соколов.

— Дружба народов — куда деваться! — вторил другу Голицын.

— А они там, небось, сейчас между собой шепчутся: глядите, мол, злобные альгерды пожаловали! — хмыкнул Мазовецки.

Склонив друг к другу головы, ранольцы действительно о чем-то интенсивно шушукались.

— Ну что, так и будем у стеночки стоять? — спросила вдруг Эмма.

— А что делать? Идти, знакомиться с новыми друзьями? — чуть более резко, чем собирался, произнес Иван.

— Ну, можно, по крайней мере, за парты пока присесть, — Глеб указал рукой на выстроенные в один ряд шесть столов, по два компьютера на каждом, явно предназначенные для учеников.

— Отличная идея! Займем лучшие места! — двинулся вперед Збышек, но тут же осекся. — Упс! Лучшие не получится…

— Почему? — не понял Соколов.

— Да они тут у них подписаны, — поляк ткнул пальцем в узкую стальную табличку на торце столешницы. — Это, кстати, твое место, Эмма! Ну-ка, а кто тут рядом с тобой? — он быстро обогнул стол. — Ва… Ба… Язык сломаешь! Не наш, короче!

— Тут, похоже, везде так, — Глеб неспешно прошелся вдоль ряда столов, разглядывая таблички одну за другой. — Справа наши места, слева… Слева — не наши. Ладно, вы как хотите, а я, пожалуй, присяду. Эх, как всегда — на галерке… — он решительно плюхнулся за последнюю парту.

Иван поискал глазами свое место. Табличка с его фамилией — надпись была выполнена на языке Альгера — нашлась на третьей парте с конца. Помедлив секунду, Голицын уселся на жесткий, но довольно удобный стул. На экране компьютера перед ним, до этого — темном, как ночь, тут же появились какие-то цифры.

— Это еще что у нас за код такой? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Иван.

— Сам ты код! — незамедлительно откликнулся со своей «камчатки» Соколов. — Это отсчет времени до начала урока. На наши деньги — восемнадцать минут осталось!

— А, ну да, я так сразу и подумал, — буркнул Голицын.

— Мир вашему клану! — на соседний с Иваном стул аккуратно опустился кто-то из ранольцев.

Странное приветствие Голицина не удивило — весь второй курс с него традиционно начинал свои уроки анш Урзы, преподававший у них в Школе ранолинг. Более того, память тут же услужливо выдала один из подобающих случаю ответов:

— Сильного ветра в ваших горах! — почти на автомате отреагировал Иван.

— Курсант Шог-Ра, — представился ранолец.

Голицын резко вскинул голову: вот это сюрприз! Нет, ну конечно: тонкие черты лица, высокий голос, волосы, правда, подстрижены довольно коротко, но, будь он чуть внимательнее, можно было бы догадаться и без этого суффикса «Ра», никогда, как подчеркивал все тот же анш Урзы, НИКОГДА не встречающегося в ранольских МУЖСКИХ именах…

— Э… Курсант Голицын… — немного смутившись, назвался Иван.

— Приятно с вами познакомиться, — девушка-ранолка ничем не дала понять, что заметила его секундное замешательство. — Я вижу, вы неплохо знакомы с нашими традициями. Бывали у нас?

— Не приходилось, — покачал головой Голицын. — Хотя один раз едва не занесло. В систему Лыж — в прошлом году.

— Не была, — заметила Шог-Ра. — У нас много планет, все посетить — жизни не хватит. Я сама с Раны, слышали? Это почти в самом историческом Ядре Ранолы. Мы все оттуда, — показала она глазами на своих товарищей, также уже успевших рассесться по партам. — А вы откуда? Я понимаю, что из Альгера — из какой системы?

— Сопрол, — назвал Иван официальную прописку Школы.

Это название, похоже, ничего его собеседнице не сказало.

— В Альгере, конечно, тоже очень много планет, — проговорила она.

— Да уж, с этим не поспоришь, — кивнул Голицын. Он никак не мог определиться с линией поведения: явление коварного ранольца в виде обаятельной миловидной девушки сбило в его голове все предварительные настройки.

— А я раньше альгердов только в кино видела, — продолжала между тем Шог-Ра. — Ну, и в новостях, конечно. А вы до прилета сюда встречали ранольцев?

— Было дело… — протянул Иван. — Больше скажу, с одним из ваших — из второй ранольской делегации курсант, Замг его зовут — в свое время пришлось довольно плотно пообщаться.

— Надо же, как мир тесен! — удивилась девушка. — Они — делегация, в которую курсант Замг входит — с Капимы, это довольно далеко от Ядра, почти Приграничье… Но очень известная Школа, — поспешно добавила она, — они часто в разных конкурсах побеждают, на слуху, в общем. По криску у них всегда очень сильная сборная. Наши в позапрошлом году играли с ними в юношеском кубке — так стыдно даже вспоминать: «ноль-шесть» уступили. Хотя у нас в том сезоне тоже очень хорошая команда была. Вы, кстати, в криск играете?

— Играю немного, — сказал Голицын.

— Здόрово! А я с прошлого сезона — кандидат в сборную Школы! — с гордостью сообщила она. — Даже выходила в двух товарищеских матчах и одном официальном. А говорят, у вас, в Альгере, криск-зал, если сверху смотреть, прямоугольный, это правда?

— Правда, — подтвердил Иван.

— Кошмар! Как вы там только играете? Кстати, здесь, на Зите, я специально проверила — нормальный зал. Только короткий какой-то, особо не разгонишься.

— Да что вы говорите? — протянул Голицын, с ужасом вспоминая свой единственный матч в ранольском криск-зале. И чем, собственно, та игра для них закончилась — помимо чисто спортивного результата, тот как раз еще вышел вполне пристойным…

— Абсолютно точно: раза в полтора короче нашего стандартного, — по-своему поняла его девушка. — Вот толкотня будет!

— Ну, толкотня, это еще не самое страшное…

— Все наработанные комбинации придется переделывать! Даже самые примитивные! Хотя, с другой стороны, в защите проще будет… Но я лично предпочитаю атакующую тактику. А вы?

— Я? — Иван задумался. — От ситуации зависит. И от соперника. Иногда, бывает, лучше и в защите отсидеться, а в другой раз — в атаке счастья искать…

— Ну да, а если обе команды в защите окопаются? — усмехнулась Шог-Ра. — Так игра вообще никогда не закончится!

— У нас — в Альгере — играют на время, — напомнил Голицын девушке еще одно принципиальное отличие в правилах.

— Правда? — вздернула брови та. — Я не знала. По-моему, неудачное решение: поощряет пассивный стиль игры. У нас пока все шесть шлюзов не выбьешь — из зала не уйдешь. Ну, или если будет «пять-пять» — тогда ничья.

— А у нас, зато, ничьих не предусмотрено! — как смог, вступился за альгерские правила Иван.

— Не, ну если силы команд равны — почему нет? — удивилась ранолка.

— Должен же быть победитель!

— Зачем?

— Ну, например, чтобы определить, кто вылетает из турнира, а кто дальше идет! — нашел, как ему показалось, хороший аргумент Голицын.

— Да, такое бывает, — согласилась Шог-Ра. — В таких случаях у нас переигровку назначают. С заменой половины состава команды на дублеров.

— А если опять ничья? — принялся развивать наступление Иван.

— Тогда меняют уже вторую половину игроков. Но такое совсем редко случается, я, например, ни одного случая не припомню.

— А если в команде всего шесть игроков?

— Как это — всего шесть? Всегда есть ближайший резерв. В серьезных турнирах меньше девяти человек нельзя заявлять. Это в юношеских. А во взрослых — не меньше двенадцати! Как раз на две ротации.

— По мне, так проще серию штрафных пробить, — пожал плечами Голицын. — Как у нас делают.

— Наверное, в каждой системе есть свои плюсы и минусы, — не стала спорить ранолка. — Ой, смотрите, время истекает! — встрепенулась внезапно она, бросив взгляд на экран своего компьютера. — Сейчас урок начнется!

Иван быстро повернул голову к монитору и еще успел заметить, как цифры на нем в последний раз мигнули и исчезли.

 

4

В этот же момент в аудиторию быстрым шагом вошел преподаватель, представленный вчера как Инструктор (не Старший и не Младший, Средний, наверное) Жарж ког Фаааг. Не глядя на курсантов, он стремительно миновал ряд парт, и только уже почти упершись с переднюю стену, остановился, обернулся и окинул взглядом класс. В свою очередь, двенадцать пар глаз выжидательно воззрились на вошедшего.

Инструктор был не слишком высок ростом, узок в плечах, лицо имел широкое, чуть желтоватого оттенка, с резко выдающимися скулами, плоским носом и узкими черными глазами, почти прикрытыми длинной челкой прямых черных волос. Другими словами, поставь его рядом с Чжу Пэном или Чаном Бяо и спроси, кто из них больше похож на китайца, мнения, возможно, поначалу и разделятся, но итоговый результат почти наверняка будет не в пользу любого из названных землян.

— Вижу, все на местах, — проговорил Инструктор таким тоном, словно был немало удивлен этим обстоятельством. Причем, удивлен, скорее, неприятно. — Ровно двенадцать человек. Отлично. Надеюсь, к моменту нашей последней встречи здесь останется хотя бы половина из вас. В прошлом году до конца курса у меня дотянули как раз шестеро. Впрочем, то вообще был непростой год: из дюжины Почтенного Йалга ког Вааана в строю остались семь курсантов, а Младший Инструктор Зотт ког Чааар, напротив, семерых недосчитался. Да, тяжелый выдался год: обычно потери составляют в среднем пять курсантов на дюжину. Разумеется, не считая отчисленных по тем или иным основаниям.

Иван недоуменно тряхнул головой. Что значит, не считая отчисленных?! А те шестеро тогда куда делись? Неужели?..

— Боевые потери за сорок процентов — это норма?! — ахнула рядом ранолка.

— Курсант Шог-Ра, вам выносится первое и последнее предупреждение, — ровным голосом проговорил Инструктор. — Правила поведения на учебных занятиях были высланы каждому из вас вовсе не с целью лишний раз протестировать работу внутренней почты. С ними следовало внимательно ознакомиться. И там, в частности, указано: на занятиях курсант вправе нарушать молчание исключительно с разрешения преподавателя. Учтите это на будущее, ибо повторное нарушение неизбежно повлечет постановку вопроса о вашем отчислении.

Ранолка потупилась. Голицын мысленно сделал себе заметку незамедлительно по возвращении в домик прочитать эти несчастные правила — надо признать, до этой минуты он и не подозревал об их существовании. Пока же Иван твердо решил держать рот на замке. А может, и дышать через раз. Во избежание.

— Раз уж зашла об этом речь, отчисления из лагеря по инициативе Инструктора случаются достаточно редко, — продолжил, между тем, Жарж ког Фаааг. — Как правило, курсанты отлично понимают важность выпавшей им миссии и не допускают серьезных нарушений дисциплины. Еще реже случаи, когда курсант добровольно просит об отчислении. Однако, согласно действующим правилам, я обязан сообщить вам, что такое право у вас есть. Любой курсант вправе покинуть лагерь — но только после первого захода «в гости», не раньше. При этом никто, ни куратор, ни товарищи по делегации, не вправе удерживать его насильно. На моей памяти — а я преподаю в лагере девятый сезон — было два отчисления по собственному желанию. И ни одного — в моей дюжине. Надеюсь, не будет и впредь. Но право такое, повторюсь, есть у каждого из вас… На этом предлагаю закончить с предисловием и приступить непосредственно к занятию. Итак, посмотрите на экраны перед вами. Вы видите на них систему Зиты. От других звезд нашей Галактики сюда ведет пять тоннелей, к услугам желающего покинуть систему есть четверо ворот. Впрочем, у всех у вас имеется как минимум базовый пилотажный допуск, нет смысла объяснять вам основы навигации. Они едины во всех уголках космоса. Во всех, кроме Зиты. Здесь, на расстоянии трех астрономических единиц от звезды, находятся Врата — так мы их называем, чтобы отличать от обычных ворот, — на мониторе Ивана — как, вероятно, и на всех прочих — замерцала золотистая точка. — Врата уникальны, других таких не существует — по крайней мере, в известных человечеству секторах Галактики ничего подобного не обнаружено. Они ведут в иной, чуждый и малопонятный мир. Кроме того, в отличие от обычных ворот, они являются двусторонними — через них можно как уйти, так и вернуться назад. Правда, не всегда. В каком-то смысле Врата можно назвать «мерцающими». Путь «в гости» открыт практически постоянно — за исключением примерно полугода, предшествующего очередному Вторжению. А вот дорога домой куда чаще перекрыта, чем свободна. Период мерцания Врат неплохо изучен, но время от времени в нем случаются нерегулярные, абсолютно непредсказуемые всплески, когда воспользоваться Вратами невозможно — иногда короткие, продолжительностью от нескольких секунд до нескольких минут, иногда — не чаще раза в год — более длительные, до нескольких дней или даже недель. Некоторые из них удается переждать, известны даже случаи, когда Страж заходил в тоннель до начала всплеска, а после его окончания, как ни в чем не бывало, возвращался в наш мир. Но нередко всплеск становится причиной гибели Стража. Или, по крайней мере, считается таковой. В моей собственной карьере был один случай встречи со всплеском. Я и еще два Стража возвращались домой. Это был мой девятый заход «в гости», у моих спутников — седьмой и шестой соответственно, то есть все мы давно считались ветеранами. Однако в плане добычи в тот раз нам не повезло: серьезных трофеев никто не вез. Хотя, конечно, без тщательного исследования никогда невозможно точно определить, что именно ты привез домой, но опытные Стражи обычно интуитивно чувствуют, удачный выдался заход или так, рядовой. В общем, тот заход по всем параметрам получался самым заурядным. Подходим к Вратам. Я замыкающий. Первый катер проходит Врата без проблем, второй начинает как-то нелепо дергаться, но тоже проходит, а я словно в каменную стену на полном ходу врезался. Половина приборов тут же отказали, двигатели хоть и работают, но чувствую: еле тянут. Делать нечего, пошел на второй заход. Сжался весь, готовясь к удару. Ничего! Врат как будто и не было в том месте — отключились. Я на третий круг (а что еще делать?) — пожалуйста, прошел в тоннель как на тренажере, ни разу не тряхнуло даже. Уже дома выяснилось: первый мой товарищ вернулся без происшествий, а второй пропал, сгинул в тоннеле. Вот такие они, эти всплески. Впрочем, мы отвлеклись. Итак, как я уже сказал, Врата ведут в иной мир. Пространство там, как и у нас, является трехмерным, но лично у меня нет никаких сомнений, что это не просто какой-нибудь удаленный район привычного нам космоса. Физические законы другие. Двигатели, верой и правдой служащие нам дома, «в гостях» не более чем бесполезная груда металла. Оружие, способное здесь испепелить планету, там не оставит на вашей коже и легкого ожога. Герметичные скафандры высшей защиты за Вратами начинают пропускать газ, словно решето воду, мощный прожектор не дает света, а запасенная из дома еда превращается в смертоносный яд. И наоборот, излучение, которое в нашем мире не будет зафиксировано самыми чувствительными приборами, обладает там огромной поражающей силой. Бессмысленные с инженерной точки зрения устройства приобретают свойства perpetuum mobile{ Вечный двигатель (лат.)}, а глоток сырой нефти способен не только утолить жажду, но и даст вашему организму заряд энергии на сутки. Да, это совершенно другой мир. Но в нем, как и у нас, есть звезды, планеты и астероиды. Что касается первых, то к единственной звезде, находящейся для нас в сфере теоретической досягаемости, наши катера приблизиться не способны. Попросту сгорают, не долетев. Что же касается других звездных систем, то никаких внутренних тоннелей и ведущих в них ворот за Вратами не обнаружено. Соответственно, межзвездные перелеты в том мире нам на сегодня недоступны. Теперь планеты. В известной нам звездной системе их семь, и четыре из них время от времени подходят достаточно близко, чтобы на них можно было высадиться. Жизни, по крайней мере, в нашем понимании этого термина, на них нет. Как нет ее и на многочисленных астероидах, которыми пространство за Вратами буквально кишит. Они-то и являются для нас основным источником добываемых трофеев. Но об этом мы с вами подробно поговорим позднее, а сейчас надо сказать пару слов о тех, «в гости» к кому вам предстоит ходить. Существ, населяющих мир за Вратами, принято называть схаргами. Изначально это было что-то вроде презрительного прозвища, данного первыми поколениями Стражей, в переводе с бытовавшего в то время диалекта оно приблизительно означает «коварные враги». Однако со временем термин получил признание, закрепившись в научно-исследовательской и прикладной литературе. Как же они, схарги, выглядят? Вопрос не так прост, каким может показаться. Прошу обратить внимание на экраны!

Иван опустил взгляд на монитор, и не смог сдержать изумленного возгласа: с экрана на него, широко улыбаясь, смотрел не кто иной, как он сам, Иван Голицын, да еще и в белом парадном комбинезоне военно-космических сил Альгера! Землянин зажмурился, но когда через пару секунд вновь открыл глаза, изображение ничуть не изменилось. В недоумении, Голицын покосился на монитор своей соседки, и только тут начал что-то понимать: никакого Ивана там, разумеется, не было, зато имелась Шог-Ра, собственной персоной, в ранольской темно-серой форме.

— Схарги могут выглядеть так, — откуда-то издалека донесся до Голицына голос Инструктора. К счастью, на его восклицание преподаватель внимания не обратил. — А могут так! — картинка на экране сменилась: теперь там стоял, уперев руки в бока, сам Жарж ког Фаааг. — Могут и так! — Портрет Инструктора сменился изображением какого-то мерзкого, чешуйчатого монстра. — Именно выглядеть — установлено, что меняется лишь наше восприятие их внешности, сами тела не трансформируются. Очевидно, имеются и ограничения: они не могут представиться нам в виде неодушевленного предмета, а также существа слишком маленького (высотой менее полуметра) или слишком большого (более четырех метров в высоту или ширину). Собственный же облик схарга, несмотря на все усилия Стражей, до сих пор остается для исследователей неразрешимой загадкой. За века противостояния ни один Враг не был захвачен живым, не удалось заполучить даже неповрежденное тело. Дело в том, что гибель схарга всегда сопровождается мощным внутренним взрывом, после которого исследователю остается только отскребать пепел со стенок пилотской кабины — за редчайшим исключением в момент смерти все схарги находятся в своих катерах. Существуют компьютерные реконструкции — одна страшнее другой, — на экране одна за другой сменили друг друга несколько картинок, изображающих самых нелепых чудищ, каких Голицын только мог себе представить. Рассмотреть их внимательно, впрочем, не удалось: слишком быстро промелькнули. — Полагаю, с истинным обликом схарга они имеют столь же мало общего, как и друг с другом. Для нас с вами, впрочем, никакого практического значения все это не имеет, вероятность встретиться со схаргом, покинувшим свой катер и отправившимся на пешую прогулку, ничтожна, да и в этом случае вы, скорее всего, увидите что-то свое, особенное. То же самое, кстати, зафиксируют любые ваши приборы. Но следует учитывать, что схарги способны какое-то — точно не установленное — время существовать в кислородной атмосфере без каких-либо технических средств защиты. Также точно установлено, что у них имеются, по меньшей мере, две конечности, способные захватывать и удерживать предметы. Схарги одинаково хорошо ориентируются на ярком свету и в полной темноте, и, возможно, видят в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах. Наше парализующее оружие на них не действует, плазменное — как правило, тоже, хотя тут случаются исключения. Чем они питаются, и питаются ли вообще, неизвестно. Срок жизни неизвестен. Как неизвестна и причина, заставляющая их раз в сто двадцать лет — по летоисчислению Зиты — вторгаться в наш мир. Притом, что в неурочное время ни один схарг близко не подходит к Вратам — даже преследуя находящегося «в гостях» Стража (бывает и такое), неизменно заранее сворачивает в сторону. Ни одна из доступных нам четырех планет их мира родиной схаргов не является, годность на эту роль трех других также вызывает у исследователей большие сомнения. Вообще, чтобы встретить за Вратами схарга — это надо еще весьма и весьма постараться. У иного Стража-ветерана дюжина заходов наберется, а Врагов так и не видел ни разу. Я лично сталкивался с ними лишь дважды, не стану, впрочем, лгать, будто жажду третьей встречи… Разумеется, с самого первого вторжения не прекращаются попытки установить со схаргами контакт. Чего только не перепробовали — безуспешно. На этом основании некоторые исследователи даже утверждают, что схарги не являются в нашем понимании разумными существами, несмотря на все свои выдающиеся технические достижения. Что они представляют собой нечто вроде известных на многих планетах нашего мира общественных насекомых и руководствуются в своей жизнедеятельности лишь примитивными инстинктами. Не берусь судить, как оно на самом деле. Но хочу, чтобы вы твердо запомнили одно: договориться со схаргами нельзя. Невозможно. Ни о чем. Не надо пытаться: это не приведет ни к чему, кроме вашей преждевременной гибели. Проверено на протяжении сотен и сотен лет, и, тем не менее, почти каждый год находится умник, считающий, что все Стражи до него были сплошь идиотами и кровопийцами, а вот он, наконец, исправит многовековую ошибку. Исправляет… Ошибку природы в своем собственном лице. Не более того… Так, подошло время перерыва, — внезапно едва ли не на полуслове оборвал себя Инструктор. — Можете оставаться в аудитории, можете выйти на улицу. Занятие возобновится ровно через четверть часа. Будьте внимательны, опоздания караются!

— Ну а теперь настала пора поговорить о том, зачем, собственно, мы ходим «в гости», — объявил Жарж ког Фаааг.

Короткий перерыв пролетел — не заметишь. Эмма, Чжу Пэн и Чан Бяо, как, к слову, и большинство ранольцев, вообще предпочли не покидать аудиторию, Иван, Глеб и Збышек на улицу вышли, но разговор как-то не клеился. Успели разве что сойтись на том, что требования относительно дисциплины в лагере просто драконовские, но то, что у ранольцев один курсант уже висит на замечании — это, конечно, хорошо. О том, что окажись это кто-то другой из ранольцев, было бы, на его взгляд, еще лучше, Голицын предпочел промолчать.

Ни слова не было произнесено и об озвученной Инструктором пугающей статистике потерь среди курсантов лагеря. Вообще-то, Ивана так и подмывало затронуть эту тему, но сначала как-то к слову не пришлось, затем разговор плавно перетек на ранольцев, ну а потом уже и время перерыва к концу подошло. Опаздывать, опять же, не хотелось — не ровен час, схлопочешь замечание, а оно кому надо? В итоге минут пять еще тупо сидели за партами, ждали.

— Речь, разумеется, о трофеях, добыча которых — вторая по значимости задача, стоящая перед Стражами, — продолжал, тем временем, свою лекцию преподаватель. — Первая, естественно — отражение Вторжения, но, как вы понимаете, при всей своей важности, она выпадает на долю далеко не каждого поколения. Итак, трофеи. Все их можно разделить на две большие группы. Первая — это технические устройства схаргов. Здесь нам чаще всего приходится иметь дело с их летательными аппаратами. Они бывают двух основных типов: боевые катера… — монитор на столе перед Иваном развернулся горизонтально, и над ним возникла трехмерная проекция, напоминающая классическую «летающую тарелку» из земного фантастического блокбастера. Она медленно вращалась вокруг своей оси, словно желая продемонстрировать себя во всей красе. — … и транспортные суда, — «тарелку» над монитором сменила вылитая «бочка» — даже маленький краник сбоку имелся. — Внешний вид кораблей схаргов не меняется на протяжении столетий — за исключением раскраски — она каждый раз разная, — сообщил Инструктор. — Во время последнего Вторжения флот Врага был окрашен в алые тона, перед этим — в оттенки синего, до этого применялись черный, белый, зеленый, фиолетовый и прочие цвета. К слову, за Вратами корабли схаргов не имеют собственного цвета, почти сливаясь с любым фоном, что значительно затрудняет визуальное обнаружение. Впрочем, раз у нас с вами сейчас речь о трофеях, надо понимать, что захватить корабли схаргов удается исключительно по эту сторону Врат — во время Вторжения. «В гостях», даже если вам повезло, и вы сумели подбить вражеский катер — транспортные суда там не встречаются — провести его через Врата домой на буксире вы не сможете. Но и в нашем мире заполучить неповрежденный корабль схаргов — редкая удача. Обычно в наши руки попадают уже лишь обугленные обломки. Впрочем, и они могут многое рассказать исследователям. После первого Вторжения в распоряжении наших экспертов не было ни одного целого корабля Врага, и, тем не менее, даже то немногое, что удалось изучить, дало колоссальный толчок развитию науки и техники. О технологическом уровне схаргов невозможно сказать, что он выше или ниже нашего — он просто совершенно иной. Иная основа, иные принципы. Перенесенные в наш мир, они иногда дают поразительный результат. Так, привычный нам сегодня парализующий бластер был создан благодаря анализу одной из технологий схаргов — и это при том, что, как я уже говорил, парализующее оружие на Врага не действует. А взять современную систему дальней связи — в ее основе также лежит эффект, открытый благодаря трофеям. И так далее, и так далее — продолжать можно до бесконечности. Но вернемся к боевым катерам. Как я уже сказал, внешний вид их не меняется, чего нельзя сказать о внутренней начинке. Она неизменно совершенствуется, загадывая нашим экспертам новые загадки и даруя им новые открытия. То же самое касается транспортных кораблей. Как трофей они несколько менее интересны, так как не имеют средств вооружения, но зато их чаще удается захватить в относительно исправном состоянии. Итак, подытоживая: неповрежденный боевой катер схаргов является трофеем высшей категории. Неповрежденный транспортный корабль, а равно боевой катер, имеющий незначительные повреждения — более половины систем должно функционировать — трофеем первой категории. Корабли, имеющие существенные повреждения — в зависимости от степени разрушения — относятся к трофеям второй, третьей, четвертой или пятой категории. Пятая — это уже отдельные обломки, которые, впрочем, тоже могут представлять немалый интерес для экспертов. Переходим ко второй группе трофеев. К ней относятся предметы, доставленные из-за Врат Стражами. Любые предметы. Даже простой песок, собранный «в гостях» на ближайшем астероиде, попав в наш мир, приобретает удивительные свойства. Сверхпроводимость, сверхтекучесть, твердость, не снившаяся алмазу, абсолютная устойчивость к воздействию всех видов излучения — не удивительно, что за несколько килограмм такого «песочка» на рынке можно выручить средства, достаточные для постройки боевого эсминца или даже крейсера. И, тем не менее, возвращение домой с грузовым отсеком, доверху наполненным песком и камнями — не совсем то, к чему должен стремиться Страж. Это всего лишь трофей пятой, низшей категории. Трофеи высшей категории — исключительная редкость. За всю историю, с момента первого захода «в гости», таковыми признаны только тридцать один. Каждый из них абсолютно уникален, не похож на другие, и каждый послужил причиной подлинного переворота в какой-то области науки или техники. Вот, например, «Око навигатора», — над монитором воспарил странный предмет, меньше всего напоминающий глаз — скорее, опрокинутый комод с выдвинутыми ящиками, по которому кто-то пару раз от души заехал кувалдой. — Свое имя он получил неспроста: не менее трети известных на сегодняшний день ведущих в стабильные тоннели ворот открыто с его помощью. Как именно — по этому вопросу есть специальная литература, кому интересно — может ознакомиться, меня же не спрашивайте, я не ученый, я практик, к тому же, сам работу «Ока» не застал — прослужив исследователям более полусотни лет, оно внезапно рассыпалось в прах — ровно за полгода до очередного Вторжения. К слову, ни один трофей высшей категории не пережил Вторжения… Вот еще интересный пример, — «раздолбанный комод» исчез, уступив место другому артефакту, напоминающему грубо вытесанную из камня гитару. — «Маяк надежды». Почти сто лет катера, возвращаясь «из гостей» шли на его сигнал, и ни один не был потерян при проходе Врат. Правда, после того, как в преддверии последнего Вторжения «Маяк» взорвался, в самой процедуре захода «в гости» возникла одна удивительная аномалия, именуемая «сдвиг» — но о ней мы с вами поговорим в другой раз… Пока же, завершая вводный разговор о трофеях, напомню основное правило их распределения. Все добытое Стражем по время своего первого захода «в гости» принадлежит Зите. При этом правительство, направившее в лагерь данного Стража, имеет право ознакомиться с любой информацией, полученной в ходе исследования трофея — если там, конечно, будет что исследовать. Со вторым и третьим заходами ситуация обратная — трофеи поступают в полное распоряжение правительства, приславшего курсанта, которое, в свою очередь, уже делится результатами исследования с Зитой. Четвертый заход — на условиях первого. Пятый и все последующие — на условиях второго и третьего. Данная система существует в неизменном виде с момента основания лагеря — то есть уже не одну сотню лет. Просуществует, надеюсь, еще, как минимум, столько же.

Инструктор ненадолго умолк, словно припоминая, не забыл ли он упомянуть о чем-либо важном.

— На этом наша с вами первая встреча завершена, — проговорил, затем, он. — Подробную информацию о трофеях высшей категории вы найдете в информационной базе лагеря. Внимательно изучите ее к следующему занятию. Вы обязаны знать не только их названия, но и имя пилота, привезшего трофей, даты обретения и утраты, а также, разумеется, основные свойства. Также ознакомьтесь с разделом о трофеях первой категории, его, однако, заучивать пока не надо, просто прочтите и, если что-то окажется непонятным, подготовьте свои вопросы — мы разберем их на уроке. А на сегодня — все. Все свободны.

С этими словами Жарж ког Фаааг покинул аудиторию.

 

5

— Надо бы почитать про эти их хваленые трофеи, — заметил Глеб, плюхнувшись в кресло и любовно пристраивая на коленях планшет компьютера.

Друзья только что вернулись с ужина — такого же подчеркнуто безвкусного, как и завтрак (обед курсантам не полагался, о чем, впрочем, с учетом кулинарного мастерства лагерного шефа, никто пока особо не сожалел). По дороге из столовой только и было разговоров, как бы выцыганить у анша Жиы синтезатор пищи — по слухам, в закромах у куратора таковой имелся, однако Фантомас, как последняя собака на сене, им не пользовался, предпочитая столоваться вместе с коллегами. Эмма по обыкновению предложила подослать к преподавателю Голицына — как анша к аншу — причем таким тоном предложила, что Иван так и не понял, издевается над ним Маклеуд или всерьез рассматривает такой вариант. Попытавшись отшутиться, Голицын переадресовал мяч Чану Бяо — мол, тогда уж пусть лучше они с Чжу Пэном поищут подходы к Инструктору Жарж ког Фааагу — того явно в детстве инопланетяне выкрали с просторов Поднебесной, пусть теперь поможет соотечественникам, по-родственному, так сказать. На что оба китайца тут же в один голос возмутились, что ничего общего с их народом у Инструктора нет. При этом, правда, Чан полагал, что Жарж ког Фаааг смахивает, скорее, на японца, а Чжу с пеной у рта доказывал, что тот — вылитый кореец. На что Збышек со смехом предположил, что тогда в его синтезаторе наверняка окажется заложена одна собачатина, Эмма возразила в том смысле, что экзотические гастрономические пристрастия корейцев — не более чем расхожий штамп, имеющий весьма мало общего с реальностью, разговор плавно перетек на тему национальной кухни, а тут и к домику подошли.

— Так, если что — я в кабинете! — заявила Маклеуд, и, подхватив со столика в прихожей компьютер, удалилась.

Остальные, потеряв по дороге свернувшего куда-то Збышека, направились в гостиную.

— Ну, что будем делать? — спросил Голицын, обращаясь главным образом к Глебу.

— Надо бы почитать про эти их хваленые трофеи, — проговорил тот.

— Надо бы… — вяло согласился Иван. Выполнять домашнее задание совершенно не хотелось. — Не знаешь, много там?

— Сейчас, ищу еще… О! Есть. Ну, я так тебе скажу: минимум час — это только прочесть. А зазубрить — это уж у кого как пойдет. Тут, я смотрю, еще и даты все по местной шкале приведены — их фиг запомнишь!

— Это точно… — Голицын понуро опустился в соседнее кресло и включил свой компьютер. — Придется повозиться… Так, а это еще у нас тут что такое? — нахмурился он.

В левом верхнем углу экрана мерцал маленький серебристый флажок.

— Сообщение какое-то пришло, — подсказал Соколов, привстав со своего места и заглянув через плечо товарища. — Не общая рассылка — у меня ничего такого не было. Открой.

Протянув руку, Иван легонько дотронулся пальцем до флажка, и тот тут же растянулся на весь экран, высветив ровные черные строчки текста.

«Савар Голицын, — сообщение было написано на языке Альгера. — Имеем честь пригласить Вас в криск-команду «Ушша». Дополнительную информацию Вы можете получить по приведенной ниже ссылке. Ответ просим дать не позднее сегодняшнего вечера, до двух часов по закату. С уважением и в надежде на сотрудничество, Идд Лоб, временный капитан команды, Замг, временный вице-капитан команды».

— Это что, шутка? — недоуменно оглянулся на друга Иван. — Что еще за «Ушша» такая?

— Есть такой пиджин-ранолинг, — отозвался Глеб. — Лайт-версия ранолинга, для сателлитов и колоний. С упрощенным произношением, без имм, с примитивной грамматикой. Так вот, на нем «ушша», если только я ничего не путаю, означает «победа». Гм, не думаю, что это шутка или провокация, похоже на серьезное предложение.

— Серьезное предложение? Но почему мне? Тебе такое приходило?

— Нет, я же сказал. Впрочем, сейчас еще раз проверю, — Соколов метнулся обратно к своему компьютеру. — Нет, ничего нет, — сообщил он через пару секунд.

— А мне почему пришло? Только не говори, что это опять Фантомас подсуетился!

— Фантомас тут, скорее всего, не при чем, — задумчиво проговорил Глеб, слегка разворачивая к себе экран. — Ладно, давай посмотрим повнимательнее, что тут у нас. Обращение «савар» очень характерное — однозначно указывает на «конфедератов». Думаю, капитан Идд Лоб — «конфедерат», и имя похоже, кстати. Замг…

— Ранолец! Странная будет компания, включая меня. Не находишь?

— Довольно-таки, — кивнул Соколов. — Давай-ка по этой их ссылочке пройдемся. Ткни пальчиком, меня твой комп не послушается.

Голицын кликнул по ссылке. Открылась аккуратная табличка.

— Заявка команды «Ушша», — прочел он заголовок. — Идд Лоб, рейтинг 0,003, временный капитан; Замг Замг, рейтинг 0,001, временный вице-капитан. Опп Гох, рейтинг 0,001… Что еще за рейтинг такой?

— Профессиональный рейтинг. Все игроки, хоть раз принявшие участие в каком-то официальном турнире или матче, такой имеют.

— Да ладно, а это тогда что? — Иван указал на седьмую строку таблицы: «Иван Голицын, рейтинг 0,2, направлено приглашение». — У меня-то откуда эти «ноль два»? Я ни в каких таких турнирах не играл!

— Конечно, не играл! А кто у нас на Сурре местному вице-чемпиону голы забивал?

— А, это… — вспомнил Голицын самый необычный криск-матч в своей недолгой карьере. — Ну, так это же был судебный поединок, а не спортивный турнир! К тому же, мы тогда проиграли. Разве это считается?

— Еще как считается! — заверил Глеб. — Слушай, я понял, почему они тебя пригласили: у тебя рейтинг выше, чем у них у всех вместе взятых! А так как ты до сих пор ни за кого другого не заявлен, вот они и решили закинуть удочку — авось клюнет.

— Все равно странно… Звать в команду чужака, называя вещи своими именами — врага? Пусть даже с каким-то там дутым рейтингом. Не поверю, чтобы ранольцы настолько прониклись местным «мир-дружба-жвачка»!

— Ну, во-первых, ранольцы в этой «Ушша» — название не склоняется, кстати — скорее всего, где-то на вторых ролях, заправляют делом «конфедераты». А во-вторых… — Глеб придвинул собственный компьютер и на несколько секунд прильнул к монитору. — Так я и думал! В заявке должно быть девять игроков. При этом, не больше пяти человек от одной делегации — помнишь, на Открытии говорили? Ранольцев в лагере всего двенадцать, вот, гляди: одну команду они составили полностью из своих — это девять. Еще трое остались не у дел — в том числе, похоже, наш приятель Замг… Какой-никакой рейтинг у него есть, вот «конфедераты» его к себе и позвали. Им же тоже надо где-то девятерых набрать.

— Ранольцы, как всегда, лучше всех устроились, — проговорил Голицын. — Две делегации — и получай собственную команду. А нам-то что делать?

— То же, что и всем — набирать людей. Пока конкуренты всех не завербовали. Как тебя, вон.

— Да скажешь тоже, завербовали… — пробормотал Иван, пододвигаясь к компьютеру. — Куда я от вас денусь…

«Уважаемые господа! — принялся набирать он. — Благодарю за Ваше приглашение. К сожалению, вынужден его отклонить. С уважением, Голицын».

— Так пойдет, как думаешь? — посмотрел он на Глеба. — Не слишком сухо?

— Нормально, — кивнул Соколов, прочтя. — Отправляй.

Голицын так и сделал.

— Мы-то свою команду когда набирать начнем? — спросил он, убедившись, что сообщение ушло адресату.

— Эмма, наш бессменный капитан сборной Школы, вроде, этим должна была заняться, — проговорил Глеб. — А, вот, кстати, и она — сейчас спросим! — Иван поднял глаза: в гостиную с компьютером под мышкой, и правда, входила Маклеуд. — Эмма, а что у нас, кстати, насчет криска?

— А что насчет криска? — слегка нахмурилась девушка.

— Команду когда формировать начнем? А то, вон, селекционеры конкурентов не дремлют!

— Какие еще селекционеры?

— Ивану на комп приглашение пришло, — пояснил Чан Бяо. Голицын как-то даже не подумал, что китайцы оказались свидетелями всего его разговора с Глебом. — Зовут играть за какую-то сборную солянку.

— Что, правда? — перевела взгляд на Ивана Эмма.

— Тебе ж говорят: пока мы тут резину тянем, конкуренты работают, — буркнул Голицын. — Да, пришло приглашение. От «конфедератов». У меня, там оказывается, после Сурры какой-то рейтинг есть…

— Профессиональный криск-рейтинг. Ноль целых, две десятых — довольно высокий для любителя. Я знаю, — в голосе девушки сквозило напряжение.

— Все все знают — один я ничего не знаю! — раздраженно бросил Иван. — В общем, «конфедераты» прислали приглашение играть за них. Я, естественно, отказался.

— Отказался? — переспросила Маклеуд. И после паузы добавила. — Ну и… зря.

— Как это зря?! — подскочил со своего места Голицын. — Что ты такое говоришь, вообще?!

— Что есть, то и говорю… Ладно, объясняю для всех. По местным идиотским правилам, в команде числится девять игроков, при этом нельзя включать более пятерых из одной делегации. Нас, как вы понимаете, шестеро. Один, как ни крути, лишний. Мы со Збышеком и так, и эдак уже прикинули: играют у нас все примерно на одном уровне. Кто-то, может, чуть лучше, кто-то — чуть хуже, матч на матч не приходится, но явного аутсайдера нет. Короче, вопрос ко всем: готов кто-то добровольно отказаться от места в команде?

В гостиной повисла гнетущая тишина. Иван бросил быстрый взгляд на Глеба, затем на Чжу и Чана. Добровольцев явно не было.

— Никто, — заключила Маклеуд. — так я и думала. Збышека я уже спрашивала — он тоже не рвется. Где он, кстати? — покрутила она головой, словно высматривая, не притаился ли поляк в темном уголке.

— У него, это… Живот прихватило, — пояснил Чан Бяо. — По дороге еще.

— Ясно, — кивнула Эмма. — Ну что ж… Раз так все сложилось, остается единственный вариант: от своего места отказываюсь я.

Иван решил, что ослышался. Да и не он один, судя по всему.

— Что? Что ты сказала?! — переспросил Глеб.

— То, что вы слышали. У меня не хватило решимости отсеять кого-то другого, но уж на самоотвод мне ее хватит. Сейчас подойдет Збышек, вы выберете себе нового капитана и начнете набирать команду — пока действительно конкуренты всех игроков не разобрали.

— Не понял, — проговорил Чжу Пэн. — А ты? За кого ты будешь играть?

— Ни за кого, по всей видимости, — пожала плечами Эмма. — У меня, в отличие от некоторых, — кивок в сторону Ивана, — профессионального рейтинга не имеется, драться за меня ранольцы с «конфедератами» не станут.

— Погоди, Эмма, — Чан Бяо поднялся с диванчика, на котором сидел все это время. — Ты не можешь так поступить! Это… Это просто не правильно!

— Это единственный вариант, который я вижу, — твердо возразила Маклеуд.

— Нет, не единственный! — настаивал китаец. — О’кей, решено: самоотвод беру я! — он торопливо обвел взглядом присутствующих, явно ища поддержки. — Эмма команде нужней, она возвращается.

— Нет, — покачала головой девушка. — Это было бы вынужденное решение с твоей стороны. Ты этого не хотел.

— А ты хотела?

— Я — капитан. Была им, по крайней мере. Я должна была принять решение. И я его приняла. Как сумела.

— Это не решение, Эмма! — со своего места поднялся Голицын. — Это капитуляция, уход от проблемы! Легко отделаться хочешь? Не похоже на тебя!

— Что ж, видно, я изменилась, — тихо произнесла Маклеуд. — И уже тем паче не гожусь более в капитаны.

Иван, ожидавший взрыва — некоторым образом даже провоцировавший его — но не безвольного смирения, обескуражено присел обратно в кресло.

— Так, все стоп: есть идея! — поднялся ему на смену Глеб. — Эмма, как ты поняла, твоя отставка единогласно отклонена — прими это как факт и прекрати нести ерунду. Итак, у нас проблема: в команду можно включить только пятерых, тогда как нас, любимых, шестеро. Так пусть неудачника определит жребий! Ну, как? — он победоносно оглядел собравшихся.

— Я — за! — послышался от двери голос Збышека Мазовецки. Иван совершенно не заметил, когда тот подошел, но услышал поляк, похоже, достаточно. — Эмма, я говорил, что этот номер у тебя не пройдет!

— Я тоже за! — поднял руку Чан Бяо.

— Я — за жребий! — поддержал его Чжу Пэн.

— Пусть решит судьба, — вскинул голову Голицын. — Эмма, ты согласна?

Помедлив секунду, Маклеуд молча кивнула.

— Спичек нет, но я надергал ниток из ковра в спальне, — проговорил Глеб, демонстрируя торчащие из сжатого кулака кончики. — Кто вытянет короткую — проиграл. Итак, начнем. Кто первый? Эмма, давай ты как капитан!

Маклеуд, почти не глядя, вытащила ниточку.

— Короткая?

— Нет, это длинная, — покачал головой Соколов. — Короткая раза в два короче. Давайте, следующий. Чан?

Бяо также вытянул длинную.

— Поздравляю, — бросил Глеб. — Чжу?

— Погоди, дай я! — опередил китайца Мазовецки. — Ну… Оп-па! Длинная!

Чжу Пэна судьба также пощадила. Он долго выбирал, за какую бы ниточку взяться, и вытягивал ее очень медленно, словно боялся, что та оборвется.

— Длинная! — сообщил он, наконец, то, что всем уже и так было очевидно.

— У тебя там вообще короткая-то есть? — буркнул Голицын. — Или лотерея беспроигрышная?

— Есть, есть, одна из двух осталась, — не слишком весело сообщил Соколов. — Ну, ты давай, дружище, тащи что ли, не томи!

В звенящей тишине Иван вытянул из кулака друга нитку. Короткую.

 

6

— Погодите, а разве у нас сегодня не практическое занятие? — спросил Глеб, остановившись на пороге аудитории.

— Самое что ни на есть, — подтвердил Збышек. — Полеты.

— А что мы тогда сюда приперлись?

— В расписании написано: «аудитория номер два», — сообщила Эмма.

— И на чем же мы, по-вашему, будем здесь летать? На партах?

— Возможно, тут просто место сбора? — предположил Чан Бяо. — А летать пойдем на космодром…

— Нелогично как-то, — возразил Соколов. — Может, в расписании ошибка?

— Едва ли, — покачала головой Маклеуд. — Да и «коллеги», вон, тоже все здесь, — кивнула она в сторону уже рассевшихся по своим местам ранольцев.

— И глядите: шлемы на столах! — воскликнул протиснувшийся к входу Чжу Пэн.

— Ну, значит, точно попали, куда надо! — заключил Мазовецки. — Заходим!

Последним из землян войдя в аудиторию, Голицын уныло опустился за парту.

— Мир вашему клану! — приветствовала его Шог-Ра.

— И вам всего того же и побольше, — не глядя в ее сторону, буркнул Иван.

На столе перед ними сегодня не было мониторов, зато там красовалась пара блестящих сферических конструкций, который Голицын вслед за Збышеком поначалу принял за летные шлемы. Однако рассмотрев новинку поближе, Иван сразу же понял свою ошибку. Сфера крепилась к столешнице намертво, производила впечатление монолитной и не имела каких бы то ни было отверстий, в которые можно было бы не то, что голову просунуть — палец воткнуть. Единственным подвижным элементом была торчащая сбоку упругая серая пимпочка, напоминающая присоску от игрушечной стрелы. Стоило Голицыну лишь дотронуться до нее кончиком пальца, как она тут же выскочила из неглубокого паза, в котором крепилась, потянув за собой тонкую, почти прозрачную нить. От неожиданности Иван резко отдернул руку, и «присоска» тут же сама обой вернулась на прежнее место — плавно и беззвучно.

— …не заявлены? — только теперь Голицын понял, что соседка ему что-то говорит.

— Прошу прощения? — соизволил он, наконец, обратить внимание на девушку.

— Я говорю: вы, я знаю, на криск пока ни за кого не заявлены? — повторила свой вопрос ранолка.

— Нет, — сухо бросил Иван.

Ну вот, уже весь лагерь в курсе! Мало ему, что свои со вчерашнего вечера держатся с ним, словно со смертельно больным?! Глеб вчера раз десять, наверное, повторил, что, мол, кто его за язык тянул с этим чертовым жребием. А действительно — кто?!. Эмма подходила, каялась, что, типа, не хотела такого исхода. А раньше подумать? Капитан ты, в конце концов, или где?! Збышек и тот успел посочувствовать, а Чан Бяо в очередной раз предложил самоотвод — на этот раз в пользу его, Ивана. Голицын, понятно, отказался.

Но свои — это ладно, а теперь что же, еще и ранольцы подключатся?!

— …к нам? — погрузившись в свои невеселые мысли, Иван снова прослушал обращенный к нему вопрос.

— Что? — хмуро переспросил он.

— К нам не хотите?

— Куда это еще — к вам? В Ранолу?

— При чем здесь Ранола? В нашу команду. Из Ранолы я там, кстати, одна-единственная, еще двое из Конфедерации, двое из Шестиглавого Союза, и три курсанта с Гааффы. Такой вот интернационал, только альгердов до комплекта и не хватает. Названия у команды еще нет, решили утвердить, когда состав наберем. Я, кстати — временный вице-капитан! — с гордостью сообщила она.

— Поздравляю, — вырвалось у Ивана.

— Спасибо. Ну, так как, пойдете к нам? Одно место как раз свободно.

Голицын вздохнул. Поступи предложение ранолки вчера, не исключено, что он и ухватился бы за него, как утопающий за тонкую соломинку. Поздно вечером, когда гостиная опустела, Иван даже еще раз, как бы невзначай, прошел по ссылке команды «Ушша», но заявка «конфедератов» уже оказалась заполненной: на седьмой строчке таблицы, где в прошлый раз значилось его имя, теперь обитал некий Прап Парп, на месте рейтинга — прочерк. В первый момент Голицын этому было огорчился, но после, уже лежа в постели — сон никак не шел — решил, что так оно, наверное, даже к лучшему. Играть в команде черт знает с кем — да еще и против своих — на кой оно ему сдалось? Он что, такой весь из себя любитель криска, чтоб не мытьем, так катаньем набиваться в состав? Нет, сама по себе игра, конечно, классная, но учитывая обстоятельства…

— Не, не пойду, — покачал головой Голицын. — Спасибо, конечно, за приглашение, и все такое, но я, пожалуй, в этом году от криска отдохну…

— Ну, как хотите, — пожалуй, отказ Ивана ранолку огорчил, но, похоже, не так, чтобы уж слишком сильно. — Как у нас говорят, против воли в горы не ходят, против ветра не… Впрочем, не важно, это уже к делу совсем не относится.

— А у нас говорят: умный в гору не пойдет, умный гору обойдет! — ляпнул, не подумав, Голицын.

— У вас, в Альгере, вообще странные обычаи, — пожала плечами Шог-Ра.

Иван хотел было ответить в том смысле, что Альгер тут, вообще-то, не при делах, но в этот момент в аудиторию вошел Инструктор Жарж ког Фаааг, и все разговоры немедленно прекратились.

— Вижу, все на местах, — буркнул он, как и в прошлый раз, вместо приветствия. — Отлично. Сегодня у нас с вами практическое занятие — будете учиться пилотажу. Упреждая вопросы: мне отлично известна ваша квалификация как пилотов, известен налет каждого — с точностью до четверти часа. Забудьте о них! Весь ваш предыдущий опыт за Вратами в лучшем случае бесполезен, а часто, наоборот, вредит, заставляет принимать неверные решения. Так что смиритесь с тем, что начинаете обучение с нуля.

Инструктор выдержал короткую паузу, словно давая курсантам возможность получше осмыслить услышанное.

— Специфика нашей ситуации в том, — продолжил он затем, — что мы не можем позволить себе приобрести базовые навыки пилотажа, так сказать, в естественных условиях — то есть непосредственно за Вратами. Это был бы самый настоящий заход «в гости», и вряд ли кто-то из вас, неумех, вернулся бы после него домой. Поэтому все свои тренировочные полеты вы совершите на нашем тренажере. Итак, прошу каждого взять в руку коннектор, — Инструктор продемонстрировал курсантам уже знакомую Голицыну «присоску».

Иван так и сделал.

— А теперь, — проговорил Жарж ког Фаааг, убедившись, что его указание выполнено, — приложите коннектор к шее, сзади, подсунув его под воротник куртки. Попросите соседа по парте помочь вам.

— Будьте так любезны, — Шог-Ра протянула Голицыну свою «присоску».

Иван взял ее левой рукой — в правой была его собственная, ранолка пригнула голову, одновременно ловким движением убрав с шеи короткие черные локоны. Чуть привстав, Голицын запихнул коннектор под стоячий воротник ее «френча», слегка коснувшись пальцами теплой, гладкой кожи.

— Ой! — вздрогнула Шог-Ра.

— Извините, — пробормотал Иван.

— За что извинить? Это все коннектор: когда подсоединился, кольнуло, словно москит укусил. Спасибо. Давайте, теперь я, — протянула она руку.

Голицын послушно вложил в нее свою «присоску».

Прикосновение коннектора к шее действительно сопровождалось легким уколом. По спине, вдоль позвоночника, словно сбежал вниз холодок, но Иван уже чего-то подобного ожидал и виду не подал.

— Благодарю, — проговорил он.

— Не за что, — улыбнулась ранолка.

— Теперь, когда коннекторы подсоединены, положите правую ладонь на базу перед вами, — распорядился Инструктор, указав рукой на блестящий шар, в недра которого уходила нить от «присоски», — и произнесите вслух: «Старт!». На любом языке.

— Старт! — почти хором вырвалось из двенадцати ртов.

В следующее мгновение мир вокруг Голицына померк. Иван испуганно отдернул руку, но сфера базы куда-то исчезла, словно растворилась — вместе с партой, аудиторией, вообще со всей планетой. Неведомая сила подхватила курсанта, швырнула куда-то вверх, закружила в бешеном вихре, и через секунду бросила на жесткий пол какого-то полутемного ангара. Не удержавшись на ногах, Голицын повалился на бок, чувствительно приложившись бедром о металл покрытия.

— Отдышитесь! — послышался откуда-то сверху голос Инструктора.

Иван поднял голову, но не увидел там ничего, кроме потолка — метрах в пяти над головой.

— Встаньте на ноги! — потребовал Жарж ког Фаааг.

Потирая бедро, Голицын поднялся с пола. Подмывало потребовать объяснений, но задавать вопросы Иван пока не решался.

Впрочем, преподаватель — где бы он ни прятался — вовсе не собирался мучить его неизвестностью.

— Вы находитесь на пилотажном тренажере, — сообщил Инструктор. — Прямо перед вами — универсальный боевой катер Стражи семнадцатого поколения «Победоносец», — в ангаре сделалось значительно светлее — словно кто-то плавно подкрутил регулятор — и глазам Голицына действительно предстал не слишком большой, неуклюжий с виду летательный аппарат, стоящий на пяти изогнутых опорах. Из его вздутого, почти касающегося пола брюха спускался короткий — в три ступеньки — трап. — Поднимитесь на борт, курсант!

Иван сделал неуверенный шаг вперед. Ощущение реальности происходящего было полное. Неужели на самом деле он все еще за партой в аудитории?! Или каким-то образом — схарги их знают, каким — его и правда перенесли в этот ангар?

— Быстрее! — поторопил Инструктор. — Не копайтесь — каждая минута на тренажере стоит вам пяти в реальном мире!

Пожав плечами, Голицын двинулся быстрее.

Трап привел его в тесную кабину с единственным креслом. Стоять здесь можно было лишь пригнувшись, при этом вжавшись спиной в стену — не особенно ровную, кстати.

— Займите место пилота, — распорядился преподаватель. Внутри катера его голос звучал столь же четко, как и снаружи — но по-прежнему непонятно откуда.

Иван охотно подчинился.

— Корабли Стражи, предназначенные для заходов «в гости», всегда одноместные, — проговорил Инструктор. — Установлено, что наличие на борту двух и более человек повышает риск гибели пилотов на порядок. «Победоносец» является универсальным катером, то есть может использоваться как в нашем мире, так и за Вратами. Но основное его предназначение — мир схаргов, где по своим летным качествам он не только не уступает, но кое в чем и превосходит их боевые катера. В нашем же мире «Победоносец» не может похвастаться ни скоростью, ни маневренностью — это в космосе. Для полетов в атмосфере он не предназначен вовсе. Опытный пилот, конечно, сможет при необходимости совершить на нем относительно мягкую посадку, а при удаче — даже какое-то время удержать в горизонтальном полете, но попытка маневра по высоте почти наверняка приведет к катастрофе. Поэтому инструкция категорически запрещает заводить «Победоносец» в стратосферу и строго не рекомендует погружаться даже в мезосферу. Взлет и посадка осуществляются с орбитальной платформы, на которой вы сейчас и находитесь. По эту сторону Врат управление катером стандартное, аналогичное таковому в известном вам по военно-космическим силам Альгера планетарном катере «Эльметаш», — Иван и сам уже заметил в гнезде перед собой знакомую по «Эсмеральде» рукоять управления. — Итак, пилот, включите обзорные экраны и запустите двигатели.

Провозившись несколько секунд — все же расположение переключателей немного отличалось от привычного — Голицын приказ исполнил. Перед его лицом появилось изображение ворот ангара. Их створки медленно расходились в стороны.

— Выводите машину, пилот!

Взявшись за ручку управления, Иван осторожно тронул катер с места.

На то, чтобы покинуть платформу, у Голицына ушло минут пять: «Победоносец» реагировал на команды вяло и с небольшим запозданием, скорость набирал неохотно и еще менее охотно ее гасил. Словом, никакого сравнения с шустрой и послушной «Эсмеральдой»! Пару раз для того, чтобы избежать столкновения с попадающимися по пути конструкциями, Ивану пришлось применить все свое мастерство, а однажды и его не хватило — «Победоносец» таки царапнул брюхом палубу, правда, не сильно. Голицын сжался, ожидая гневного разноса, Инструктор, однако, этот инцидент никак не прокомментировал.

— На экране перед вами желтый треугольник, — проговорил Жарж ког Фаааг, когда первое задание, наконец, было Иваном выполнено. — Это вход во Врата. Направьте катер туда, и когда треугольник станет красным, вложите рукоять управления в гнездо. На этом ваша работа, как пилота, закончена. В нашем мире.

Проход Врат Ивана разочаровал: он ожидал чего-то особенного — все-таки, как ни крути, портал в иной мир! — а вместо этого обзорные экраны просто погасли, и на пульте справа побежали цифры обратного отсчета — что-то около трехсот секунд. Все, что требовалось от пилота — это тупо сидеть и ждать.

— Инструктор, разрешите вопрос? — рискнул подать голос Голицын.

— Задавайте, — позволил Жарж ког Фаааг.

— Проход Врат всегда происходит так… однообразно?

— Отнюдь. Почти каждый проход Врат по-своему уникален. Именно поэтому наш тренажер не моделирует ничего особенного — вероятность того, что ситуация повторится в реальности, равна нулю. Хотя бывают, конечно, и такие, скучные проходы. Мне таковых выпало три — и поверьте, это были лучшие проходы Врат в моей карьере.

— Ясно, — кивнул Иван. — Спасибо, Инструктор.

— Не за что, курсант. Так, внимание! Вы приближаетесь к выходу из тоннеля. Нет, не трогайте рукоять управления! — Голицын, протянувший было руку к гнезду с ручкой, поспешно ее отдернул. — «В гостях» она бесполезна. Видите черный шар слева? Возьмите его и ждите окончания прохода.

Найдя глазами то, о чем говорил Инструктор — черный шар размером с мячик для большого тенниса, висящий у самой стены, но кажется, вовсе ее не касающийся, Иван осторожно взял его рукой — тот легко покинул свое место, оставшись в ладони — тяжелый и теплый. В следующий миг вокруг вспыхнули обзорные экраны.

— Вы «в гостях»! — сообщил Инструктор с некоторой даже торжественностью в голосе. — Прямо по курсу у вас находится небольшой астероид. Это Привратник, как мы его называем. Обследован вдоль и поперек еще дедами дедов нынешних Стражей и тогда же выпотрошен до основания. С тех пор трофеев не содержит — если, конечно, не считать породы, из которой сложен, но долбить Привратник, откалывая от него камешки, считается у нас плохой приметой. Ваша задача проста — подлететь к астероиду и опуститься на него. Управление осуществляется при помощи шара, который сейчас у вас в руках. Официальное его название — сфера навигации. Положите его на правую ладонь. А теперь представьте, что это и есть ваш корабль, что вы держите в руке «Победоносец». И несите его к Привратнику. Давайте, вперед!

Голицын недоуменно посмотрел на шар, нахмурился. Что за бред?! Не могли нормальный джойстик сделать? Ладно, представим, что это такой маленький катерок…

— Не закрывайте глаза! — вмешался Жарж ког Фаааг. — Просто не смотрите на сферу навигации — вы должны видеть, куда летите!

— Да я и не закрываю… — Иван послушно перевел взгляд на обзорный экран. Впереди на фоне россыпи звезд — точно таких же, как и в родном, привычном мире — темнела неясная бесформенная масса астероида. Рука Голицына невольно напряглась, сжимая отсутствующую рукоять управления. Катер дернулся и резко клюнул носом. Звезды на экране понеслись снизу вверх, сливаясь в сплошной серебристый поток.

— Расслабьте ладонь! — потребовал Инструктор.

Голицын повиновался, и «Победоносец» тут же выровнял свой виртуальный полет — по крайней мере, звезды вновь застыли неподвижно.

— Теперь Привратник у вас слева по курсу, — сообщил Жарж ког Фаааг. Впрочем, Иван и сам уже успел найти астероид на одном из вспомогательных мониторов. — Попробуем еще раз. Не сжимайте пальцы. Замрите. Ощутите тяжесть сферы в ладони. Смотрите при этом на Привратник. Сейчас «Победоносец» вокруг вас. А теперь мысленно поместите его в ладонь — на место сферы.

Ну и задачки у вас! Сосредоточив взгляд на астероиде, Голицын слегка согнул пальцы, коснувшись подушечками гладкой поверхности шара. «Победоносец» же такой же пузатый… Вот тут острый нос, но тут мы и не будем трогать. Сопла сзади — туда тоже пальцами не полезем — обожжет еще… А вот борта — их линии такие же плавные. Псевдокрылья? Так вот же они, между пальцами остались… «Победоносец» и есть! Так, куда его там? К астероиду? Ну, понесли, что ли…

В первый момент вокруг как будто бы ничего не изменилось, но уже через секунду Привратник словно сам собой сдвинулся с места и медленно пополз вправо по монитору. Еще через пару секунд его изображение вернулось на основной экран.

— Отлично! — одобрил действия Ивана Инструктор. — Вы только что совершили маневр разворота.

Однако похвала преподавателя не пошла Голицыну впрок: курсант отвлекся, и движение катера тут же прекратилось.

— Сосредоточьтесь! — потребовал Жарж ког Фаааг. — Теперь вы знаете, как это делается!

Пробурчав в ответ что-то невразумительное, Иван вновь принялся буравить глазами астероид. «Победоносец»-то — вот он, на ладошке. Хрупкий, зараза, не разбить бы!.. Вот мы его сейчас аккуратненько так поднесем поближе… Не спеша… Ага, вот так! Получается!

Привратник медленно наползал на экран, пожирая своей чернотой яркие точечки далеких звезд. Сиди Голицын в кресле «Эсмеральды», самое время было бы заходить на посадку. Но там-то все понятно, а здесь как?!

Наработанный навык вновь сработал против Ивана: большой палец сам собой скользнул вверх, ища привычный трэкбол, навигационная сфера в руке дрогнула, и катер камнем рухнул вниз.

— Расслабьте ладонь!

Окрик Инструктора уже никак не мог помочь Голицыну: мощный удар подбросил курсанта в кресле, и экраны «Победоносца» потемнели.

— Увы, — констатировал Жарж ког Фаааг, — произошла катастрофа. Привратник вам сегодня не покорился. Что ж, повторим попытку в следующий раз. А сейчас верните навигационную сферу на место, положите обе руки на затылок, переплетите пальцы, закройте глаза и четко произнесите: «Конец сеанса».

Еще не отошедший толком от только что пережитой «катастрофы», Иван почти на автомате сделал, как ему велели, и в следующий миг неожиданно ощутил под пальцами резиновую присоску коннектора. Глаза курсанта распахнулись: тесная кабина «Победоносца» исчезла, он, скрючившись, сидел за партой, почти упираясь лбом в край стола. Рядом в столь же неудобной позе согнулась ранолка Шог-Ра.

— Добро пожаловать домой, курсанты! — донесся до его слуха слегка насмешливый голос Жаржа ког Фааага. — На сегодня занятия окончены. Все свободны!

 

7

— Расколошматил катер о лысину Привратника? — переспросил Глеб. — Тоже мне беда! Я так вообще ста метров по прямой пролететь не смог — вертелся, как угорь на сковородке, да только все без толку. А уж как из ангара выбирался — отдельная песня! Думал, Жоржетта, — так он теперь называл Инструктора Жаржа ког Фааага, — меня еще по эту сторону Врат из пилотского кресла выставит. До сих пор не понимаю, почему этого не произошло. Так что по сравнению со мной, ты показал себя просто асом. Я понимаю: тебе не привыкать, и все же… Ну а что касается посадки на астероид, то из наших, кажется, только у Эммы вышло что-то дельное. Збышек тоже в последний момент грохнулся, а Чжу и Чан вроде меня — до Привратника этого вашего даже и не долетели. Так что не горюй, брателло! — он ободряюще хлопнул Ивана по плечу. — Не получилось сегодня — получится в следующий раз!

— Не представляю просто, как и у кого это может получиться, — проворчал Голицын. — Это ж надо было выдумать такую идиотскую систему управления! Не могли нормальный человеческий джойстик поставить?!

— Значит, не могли, — пожал плечами Соколов. — Техника эксплуатируется в нечеловеческих условиях — вот и управляется не по-человечески. Думаю, можно было бы врезать туда джойстик — врезали бы джойстик. А раз используют этот черный шарик — значит так надо.

— Партия сказала «надо»… — буркнул Иван. — Что там пионеры ответили?

— Не пионеры, а комсомол — стыдно не знать родную историю! — поправил друга Глеб. — «Есть» он ответил.

— Вот это он правильно, — кивнул Голицын. — Поесть — это никогда не помешает, — он многозначительно мотнул головой в сторону столовой, к которой они как раз и подходили.

— До ужина еще семь минут, — сообщил Соколов, посмотрев на часы. — Рано пришли, еще ранольская смена не закончилась.

— Подождем, — развел руками Иван. — А что делать?

Опередившие друзей остальные четверо землян уже толпились на крыльце. Внутрь не заходили — раньше времени не положено. Сзади, со стороны домиков приближалась шестерка Змей-Горынычей — их смена была одновременно с землянами.

— Ты, кстати, про трофеи почитал? — сменил тему разговора Глеб.

— Нет, конечно — когда? Вчера не до того было, ничего в голову не лезло, а сегодня еще времени не было…

— Я утром полазил по базе, — сообщил Соколов. — И что-то совсем запутался. Жоржетта, вроде, говорил, что трофеев высшей категории было тридцать один? Ведь, так?

— Наверное, — пожал плечами Иван. Признаться, он вообще не помнил, называл ли Инструктор какое-нибудь конкретное число.

— Говорил. И велел вызубрить их свойства. Так вот: я, конечно, пока не очень внимательно смотрел, но уверен на сто процентов: свойства там приведены только для тридцати артефактов. Спрашивается: где тридцать первый?

— Ну, кто ж его знает… — протянул Голицын. — Может, просто у двух свойства совпадают? — предположил он.

— Фигушки, Жоржетта уверял, что они все из себя дюже уникальные!

— Ну, не знаю… Может, ты смотрел невнимательно?

— Обижаешь… Информации там, конечно, до фига, но все очень четко систематизировано, прям разложено по полочкам. Я, конечно, еще сегодня пересмотрю…

— Давай вместе, после ужина, — предложил Иван. — Мне ж тоже надо, хотя бы по диагонали…

— О’кей, договорились, — кивнул Глеб. — О, смотри, ранольцы выходят! Наша очередь вкушать местные разносолы!

— Разносолы… Соль здешней цивилизации, по ходу, вообще неведома, — пробурчал Голицын, исподлобья поглядывая на появившихся в дверях столовой курсантов с Замгом по главе. — Равно как и сахар.

— Быть такого не может. Просто у них, наверное, соль не соленая, а сахар не сладкий. Зато, может, лекарства не горькие!

— Ага: огонь не горячий, вода не мокрая… — Иван посторонился, пропуская ранольцев. Проходя мимо, Замг приветствовал двух друзей традиционным касанием рукой своей груди и вежливым кивком. Голицын и Соколов сухо кивнули в ответ.

— Ну что, пошли? — Глеб сделал шаг в сторону крыльца.

Опустив глаза в землю, Иван ждал, пока последний из ранольцев пройдет мимо, но тот, как на зло, с дороги убраться не торопился. Нахмурившись, Голицын поднял голову: перед ним стояла Шог-Ра.

— Прошу прощения, — проговорила девушка, видя, что землянин, наконец, обратил на нее внимание. — Можно с вами переговорить?

— О чем? — насторожился Иван.

— О криске.

— Я же ясно сказал: играть не буду. Ни за вас, ни за кого! — буркнул Голицын. — И вообще, у нас сейчас время ужина! Некогда болтать!

— Да, я понимаю, — кивнула Шог-Ра. — Но я готова подождать, пока вы поедите.

— Вот уж не стоит! — Иван представил себе эту картину маслом: «Ранолка, ожидающая Голицына под дверью столовой», и она ему совершенно не понравилась.

— Или давайте встретимся возле нашего домика — второй по счету с этой стороны. Вам все равно назад мимо идти! — в голосе ее послышалась мольба.

— Ну ладно, — бросил землянин, чтобы хоть как-то прервать этот странный разговор. — Давайте, после ужина… У поворота к вашему домику.

— Спасибо огромное! — просияла девушка. — До встречи!

— До встречи, — хмуро процедил Иван.

— Что, прямо у ранольского домика? — спросил Соколов, перестав жевать.

— У поворота, — гордый своей находчивостью сообщил Голицын. — Она вообще сначала предложила подождать у столовой, но я как представил, что скажет Эмма…

— Эмма Эммой, а у столовой все-таки было бы лучше, — заметил Глеб. — Боюсь, не случилось бы какой провокации…

— Да не, вряд ли, — мотнул головой Иван, отставляя от себя пустую тарелку. — Она сказала, речь о криске. Значит, опять будет в свою команду звать.

— Так ты же, вроде, отказался?

— Отказался.

— Странно. Не по-ранольски это как-то — настаивать. У них даже поговорка есть: «В горы дважды не зовут».

— Да? — оживился Иван. — А про ветер там ничего не говорится?

— Про ветер? Нет. При чем тут ветер?

— Да это я так… Тоже вспомнил одну ранольскую поговорку.

— Нет, про ветер ни слова. Да смысл не в ветре и не в горах даже: дважды не предлагаем — речь об этом. Поэтому странно.

— Странно, — не стал спорить Голицын. — Ну вот все и выясним.

— Хочешь, с тобой пойду? — предложил Глеб. — Если что — подстрахую…

— Не, не надо, — покачал головой Иван. — Неудобно как-то…

— Неудобно штаны через голову надевать! Ладно, понаблюдаю за вами с крыльца. Еще ж, вроде, светло будет?

— Да, тут у них поздно темнеет. А надолго задерживаться я, прямо скажу, не собираюсь.

— Это правильно. А то смотри: все Рут расскажу, как ты тут вечерами с ранолками гуляешь! — рассмеялся Глеб.

— Можно подумать, я рвался, — потупился Иван.

На выходе из столовой Голицын слегка задержался, давая товарищам время уйти вперед. Кто-то — кажется, это был Мазовецки — хотел, было, его подождать, но тут с поляком о чем-то заговорил Глеб, и Збышек об Иване благополучно забыл.

Как и обещала, Шог-Ра ждала его у развилки. Ранолка сидела, подобрав ноги, на большом гладком камне, на прошествовавших мимо нее пятерых землян девушка не обратила никакого внимания, при приближении же Голицына поспешно, даже несколько суетливо, вскочила.

— Ну? — грубовато начал разговор Иван.

— Я еще раз прошу прощения, — торопливо заговорила Шог-Ра. — Я не собиралась вас беспокоить, но дело в том, что мы просто в отчаянной ситуации…

— Кто это мы?

— Мы, наша команда. Точнее, еще не команда даже: они не принимают нашу заявку, пока в ней не будут все девять игроков. Нас восемь. И единственный курсант в лагере, кто пока ни за кого не заявлен — это вы!

— Сколько раз нужно повторять: я не собираюсь играть в криск! — отрезал Голицын. — По крайней мере, на Зите!

— И не надо! Просто дайте согласие на включение вас в список — и все! Играть не нужно! — воскликнула девушка.

— Как не нужно? — к такому обороту Иван был несколько не готов.

— Не нужно! — горячо заверила ранолка. — Турнир короткий, на команду хватило бы и шести игроков, а уж восемь — и подавно будет достаточно. У нас есть мальчик из Шестиглавого Союза — не помню точно имя, Клюверв, кажется — так он вообще почти играть не умеет! Но в заявке должно быть девять человек — хоть в пропасть бросайся! Вот мы его и взяли. Но все равно одного не хватает…

— Ерунда какая-то… — пробормотал Голицын.

— Ерунда, конечно, — немедленно согласилась Шог-Ра. — Но таковы тут правила. Ну, так как? Согласны?

— Я… Мне надо подумать… — неуверенно протянул Иван.

— Отлично! — обрадовалась его ответу ранолка так, словно получила полное и безусловное согласие. — Подумайте, посоветуйтесь с товарищами, если хотите. Уверена, они не станут возражать. Вот только срок подачи заявки истекает сегодня в полночь. Так что как примете решение — сразу же сбросьте по внутренней почте. Мне или Чву-ду-пай-ю, это наш временный капитан, он с Гааффы. Но лучше мне. Договорились? — заискивающе заглянула она Голицыну в глаза.

— Договорились… — нехотя проговорил тот. — То есть… А вообще, ладно. До полуночи отпишу о решении.

— Огромное спасибо! — расплылась в широкой улыбке ранолка. — Вы нас так выручили!

— Пока нет, — покачал головой Иван.

«И еще не факт, что выручу», — подумал он, но вслух этого все же не произнес.

— Я буду ждать вашего сообщения! — заявила Шог-Ра.

— Ну, тогда до связи! — хмыкнул Голицын.

— И что ты решил? — поинтересовался Соколов, оторвавшись от экрана компьютера.

— Ничего пока, — развел руками Голицын. — Думаю вот… Ты-то, дружище, что посоветуешь?

— Трудно сказать… Но на твоем месте я бы, наверное, согласился. Что упрямиться-то? Тем более, если играть за них ты не собираешься…

— Разумеется, не собираюсь!

— Ну и чего тогда уподобляться собаке на сене? Сам не играю и другим не даю?

— Так-то оно так… Но это ж, как ни крути, лишний ваш соперник… А так, получается, я, пальцем не пошевелив, выбью вам одного конкурента.

— Ну, хочешь, с Эммой посоветуемся? — предложил Глеб. — Уверен на девяносто девять процентов, она скажет: соглашайся.

— Уверен на все сто… Нет, с ней советоваться не хочу, — покачал головой Иван.

— А с кем хочешь? Я свое мнение высказал…

— С кем, с кем… С Фантомасом! — пришла внезапно в голову Голицыну идея. — Даром он, что ли, тут с нами торчит? Пусть подскажет… Как анш аншу, — криво усмехнулся Иван, процитировав Маклеуд.

— А что, замечательная мысль! — согласился с другом Глеб. — По крайней мере, политес соблюдешь по полной. Свяжешься по сети?

— Нет… Пожалуй, схожу лично. Мне кажется, так будет правильнее.

— Очень может быть, — вновь согласился Соколов. — Пойдешь прямо сейчас?

— А что тянуть? Как там, у Пушкина? «Уж полночь близится…»

— Это не у Пушкина, а у Чайковского. Из оперы. Если ты, конечно, про «…а Германна все нет». Кстати, в курсе, что «Германн» там не имя, а фамилия, с двумя «н» пишется.

— Да хоть отчество! Ладно, я пошел к Фантомасу!

— Ну, удачи!

— Спасибо!

— Ну, что Фантомас? — шепотом поинтересовался Глеб. В гостиной он ждал Ивана один — все остальные земляне, закончив свои дела, уже укладывались спать.

— Фантомас… Фантомас разбушевался! — сообщил Голицын. — Да нет, в хорошем смысле слова, — поспешно добавил он, заметив, как в мгновение изменилось лицо друга. — Целый час читал мне лекцию о правах и обязанностях анша, а в конце презентовал вот это, — он с глухим стуком водрузил на стол тяжелый металлический ящик.

— Э… Это то, что я думаю? — спросил Соколов.

— Ну да. Синтезатор. Я не просил, честное слово! Он сам дал. Правда, на завтрак и ужин велел все равно ходить. Пусть даже ничего не есть — но появляться. Честно говоря, я так и не понял, зачем…

— Здорово! — подойдя к столу, Глеб ласково потрепал рукой холодную металлическую крышку. — Эх, теперь заживем!

— С рецептами там, правда, у него не густо, — проговорил Голицын. — Но все лучше, чем в нашей столовке.

— Это само собой… Так, подожди, отвлек ты меня со своим синтезатором, а главного-то так и не сказал! Что насчет криска-то?

— Что, что… Сказал соглашаться. Некрасиво, мол, если из-за меня к турниру не допустят целую команду. Не наши, мол, методы.

— А я что говорил? — воскликнул Соколов. — Ну что? Подруге своей ранольской отписал?

— Тоже мне, нашел подругу! Сейчас отпишу — до полуночи еще полчаса…

— Ну, давай, пиши. А я спать пошел, — Глеб сладко потянулся. — Так, кстати, насчет этого тридцать первого трофея и не понял, — добавил он уже в дверях.

— Ты хоть насчет первых тридцати что-то понял, — проворчал Иван, включая компьютер.

Сперва Голицын думал ограничиться лаконичным «Я согласен», но, уже совсем, было, приготовившись отправить сообщение адресату, вспомнил о предупреждении Глеба насчет возможной провокации и решил, что, имея дело с ранольцами, и правда, не стоит забывать об осторожности. Мало ли к чему там привяжут это его согласие — не отмоешься потом. Посему, вернувшись к тексту, набрал уже более развернуто: «Уважаемая Шог-Ра, настоящим выражаю свое согласие на включение в заявку команды по криску, в которой вы являетесь временным вице-капитаном. Еще раз повторяю, что принимать участие в играх команды не намерен. С уважением, Голицын».

Через минуту на компьютер Ивана пришло ответное сообщение.

«Огромное спасибо. Я ваша должница. Шог-Ра»

 

8

— Ранних рассветов! — припасла для Голицына свежее ранольское приветствие Шог-Ра.

Иван удивленно приподнял брови: насколько он вынес из уроков анша Урзы, оно считалось куда менее формальным, чем нейтрально-безликое «мир вашему клану».

— Э… Это… Поздних закатов! — попытался припомнить подходящий ответ землянин, усаживаясь за парту.

— Обычно говорят: «ярких закатов», — рассмеялась ранолка. — Но «поздних» — тоже хорошо звучит. Это ведь значит, что день будет долгим и насыщенным.

— Угу… Что-то вроде того, — кивнул, немного смутившись, Голицын. Точно ведь — «ярких»! Откуда он взял это «поздних»?

— Еще раз хочу поблагодарить вас за помощь, — продолжала тем временем девушка. — Наша заявка принята, сегодня перед ужином — общее собрание команды — утверждение названия, выборы капитана и все такое, а завтра — первая тренировка. Вы придете?

— Нет уж, увольте, — замотал головой Иван. — Я уже устал повторять: заявка — заявкой, но играть за вас я не собираюсь. И давайте раз и навсегда закроем эту тему!

— Да я же не про игру, а про тренировку! — воскликнула Шог-Ра. — Тактикой можете не заморачиваться. Просто полетаем, мячики покидаем. Это же так здорово!

— Нет, спасибо, без меня, — отрезал Голицын.

— Дело ваше, — пожала плечами ранолка. — На собрании сегодня вас, я так понимаю, тоже не ждать?

— Нет, разумеется.

— Так я и думала. А вообще — зря. С вашим-то рейтингом вы вполне могли бы и на должность капитана претендовать. Лично я бы вас поддержала, кстати.

— Нет, спасибо, — твердо повторил Иван, хотя на мгновение где-то глубоко в груди у него и шевельнулся скользкий червячок тщеславия — но лишь на мгновение, не пришлось даже прилагать усилий, чтобы загнать его обратно в темную норку.

— Дело ваше…

Пунктуальный Жарж ког Фаааг появился в аудитории аккурат с исчезновением с экрана последней цифры обратного отсчета.

— Все на местах? Отлично, — бросил он на ходу. — У кого возникли вопросы по прочитанному материалу?

Многие курсанты — и Шог-Ра не была здесь исключением — тут же потянулись к компьютерам: поднятую руку здесь, как уже знал Голицын, заменяло нажатие особой клавиши на клавиатуре. Иван облегченно вздохнул: предложение задавать вопросы означало, что опрашивать самих курсантов по теме Инструктор не собирается — по крайней мере, пока. А тут Голицыну, прямо скажем, было чего опасаться: заданный материал он, разумеется, просмотрел, но было это уже поздней ночью, в борьбе с неуклонно подступающим сном, и наутро голове у курсанта мало что сохранилось из прочитанного.

— Курсант Тарш, прошу вас, — проговорил Жарж ког Фаааг. — Нет, нет, не вставайте с места! Просто задайте свой вопрос.

— Инструктор, я не совсем понял насчет трофея под названием «Исполнитель Желаний»! — подал голос ранолец, сидящий на второй парте — рядом с Чаном Бяо. — Я не нашел ни его свойств, ни точной даты утраты.

Последовавшее за этим, конечно, нельзя было назвать одобрительным гулом — нарушать тишину в аудитории никто не решался — но некий общий выдох, без сомнения, имел место. Похоже, озвученный вопрос волновал всех, за исключением, разве что, недостаточно углубившегося в проблему Ивана.

— Отлично, курсант Тарш, — кивнул преподаватель. — Вопрос совершенно справедлив. Может быть, на него нам ответит курсант Голицын? У него единственного, как я вижу, не возникло вопросов по теме!

Иван похолодел.

— Итак, Голицын? — подался вперед Жарж ког Фаааг. — Нет, с места вставать не следует! Отвечайте сидя.

— Ммм… Прошу прощения, Инструктор, мне этот вопрос столь же неясен, — пролепетал Иван.

— Не ясен? Почему же тогда вы не пожелали его задать? — наседал преподаватель.

— Я… Это… Я знал, что его зададут другие… — придумал, наконец, оправдание Голицын. — Мы… Мы обсуждали эту тему! — выпалил он, вспомнив давешний разговор с Глебом про загадочный тридцать первый трофей — вроде как и не соврал почти.

— Вот как? Ну что же, допустим, — смягчился Жарж ког Фаааг. — Но в следующий раз не рассчитывайте на то, что другие сделают что-то за вас, курсант! «В гостях» вам придется полагаться на себя и только на себя, учтите это! Вам ясно?

— Да, Инструктор! — выпалил Иван.

— Отлично. А теперь — что касается сути вопроса, интересующего курсанта Тарша, равно как, надеюсь, и всех остальных. «Исполнитель Желаний» — действительно необычный трофей. И согласитесь, когда речь идет о трофеях высшей категории, каждый из которых уже абсолютно уникален, такая характеристика дорогого стоит! Как вы, вероятно, знаете — должны знать! — сделал преподаватель особое ударение на последних словах, при этом, почему-то, строго посмотрев на Голицына, — он обретен Стражем Парром Рааффом в сто одиннадцатом году по двадцать первом Вторжении, что уже само по себе необычно — чаще ценные трофеи привозятся в первые пятьдесят лет после Вторжения, в период с пятидесятого по семьдесят пятый год обретено лишь четыре трофея высшей категории, в последние сорок пять лет периода — только «Исполнитель Желаний». Вторая его особенность — невозможность зафиксировать его изображение. Если кто-то из вас бывал на Ынхе и видел тамошние столпы… — (Иван вздрогнул), — то он легко поймет, о чем я веду речь. Не существует ни фото-, ни стереографий «Исполнителя Желаний» — только компьютерная реконструкция, сделанная по сохранившемуся словесному описанию, как говорят, не слишком близкая к реальности. Скорее всего, он выглядел примерно так, — над повернутыми горизонтально мониторами воспарило некое подобие языческого идола, напомнившего Голицыну каменные статуи с острова Пасхи (он видел их в каком-то фильме еще в детстве) — безногого и безрукого, головастого, с низким лбом, глубокими впадинами «глазниц» и выступающим «носом». — Для изучения «Исполнителя Желаний» — тогда он еще не имел этого своего громкого названия — как обычно, была создана специальная лаборатория, однако, к началу очередного, двадцать второго Вторжения существенных результатов исследователям достичь не удалось. Двадцать второе Вторжение выдалось одним из самых мощных в истории. Зита подверглась почти полному опустошению, лаборатория, которую по какой-то причине не эвакуировали, погибла, а трофей исчез. Согласно официальной версии он, подобно прочим трофеям высшей категории, самоуничтожился в преддверии либо в самом начале Вторжения, но среди Стражей бытует легенда — едва ли основанная на чем-то реальном — будто «Исполнитель Желаний» забрали с собой схарги. Это крайне маловероятно: никогда ни до, ни после этого случая схарги не проявляли ни малейшего интереса к вывезенным из-за Врат трофеям. А вот уже достоверная информация: после завершения Вторжения в развалинах лаборатории нашли записи исследователей. Носители были сильно повреждены, удалось восстановить лишь отдельные слова и крохотный связный фрагмент: «…«Исполнитель Желаний», величайший из трофеев, когда-либо обретенных за Вратами. Он позволит…». Текст обрывается так же внезапно, как и начинается. По правде говоря, нет никаких доказательств того, что он вообще имеет прямое отношение к данному трофею. Но название закрепилось именно в таком виде. Не удивительно, что, превратившись в легенду, «Исполнитель Желаний» оброс собственной мифологией. За века, прошедшие с его утраты, зафиксировано пять случаев, когда Страж — всякий раз это был опытный ветеран — якобы встречал его «в гостях». Завладеть трофеем при этом ни разу не удавалось. Больше скажу, не имеется никаких доказательств того, что Стражи действительно видели тот самый «Исполнитель Желаний». Абсолютно никаких. Что, с другой стороны, неудивительно — с учетом его неотобразимости. Замечу, что про Стражей-новичков, мечтающих во что бы то ни стало отыскать трофей высшей категории — безуспешно, разумеется — с иронией говорят «он гоняется за «Исполнителем Желаний»». Не стоит этого делать. Если кому-то из вас суждено обрести по-настоящему ценный трофей — вы его, так или иначе, обретете. А гоняться за «Исполнителем Желаний», игнорируя трофеи третьей, второй, а то и первой категории — дело пустое. Впрочем, трофеям низших категорий мы сегодня посвятим вторую половину нашего занятия, а сейчас, если ни у кого больше, включая курсанта Голицына, нет вопросов… — Инструктор сделал короткую паузу — вопросов не было, — проверим, как вы усвоили пройденную тему!

Иван сжался.

— На экране вы видите короткий тест, — монитор перед Голицыным как раз развернулся в вертикальное положение. — Там десять вопросов. Восемьдесят процентов правильных ответов означают «зачет». От шестидесяти до семидесяти включительно — предполагают пересдачу темы. Пятьдесят процентов и менее — немедленное отчисление. Приступайте!

Дрогнувшей рукой Иван подстроил поудобнее экран. Действительно, всего десять вопросов. Вот только вариантов ответа на каждый — не менее трех десятков! Ничего себе, короткий тест!

Так, ладно, что тут у нас? «Дата обретения трофея «Коготь Дракона»», — прочел Голицын первый вопрос. Название было ему знакомо, более того, он даже был уверен, что данный трофей привезли перед последним, сорок вторым Вторжением, что тут же позволило отбросить добрых две трети из тридцати трех вариантов, среди которых затаился верный. Но как быть с остальными одиннадцатью? Тут вам и «31-й год по сорок первом Вторжении», и «32-й год по сорок первом Вторжении», и «40-й год по сорок первом Вторжении»… Или вот, к примеру, «77-й год по сорок первом Вторжении»! Хотя нет, это, пожалуй, отпадает: Жоржетта ж только сегодня говорил, что в последние сорок пять лет периода привезли только «Исполнитель Желаний»! Отлично, вычеркиваем. 101-й и 113-й годы тоже, соответственно, отметаем. Но вот остальные… Сколько их там осталось? Семь? Нет, даже восемь. И все, как один, правдоподобные, схарг их подери…

Вздохнув, Иван скользнул взглядом вниз, к следующему вопросу. «Базовые свойства трофея «Вселенский Выключатель»… Выключает Вселенную, не иначе! А если серьезно, никаких разумных ассоциаций название в памяти Голицына не вызывало. Равно как и приведенные ниже варианты. «Будучи пронесен через мерцающие ворота (кроме расположенных в западном периферийном секторе Галактики в координатах Зиты), закрывает их на срок от трех до сорока пяти часов»? Запросто! То же самое, только на срок до трех часов? Мелковато как-то для высшей категории, но, с другой стороны, почему бы и нет? «Под воздействием альфа-излучения глушит все системы двигательных установок в радиусе семи тысяч километров»? Тоже возможно — он же, в конце концов, «Выключатель»!

Холодная капля появилась на виске Голицына, дрогнула и тоненькой струйкой стекла по щеке. Иван по диагонали пробежал глазами оставшиеся вопросы теста. Быстро выяснилось, что более-менее уверенно он мог ответить на два. А что с остальными? Наугад? При таком количестве правдоподобных вариантов — без шансов…

В аудитории отнюдь не было жарко, но пот тек по лицу Голицына уже сплошным потоком, заливая глаза. Что делать? Иван осторожно приподнял голову: впереди, на третьей парте, бойко стучал по клавиатуре Мазовецки. Окликнуть, попросить о помощи? Нет, не выйдет: Жоржетта, гад, бдит. Откинувшись на спинку стула, Голицын скосил глаза назад: лицо Чжу Пэна почти скрыто за монитором. Нет, до него тоже далеко… Что же делать? Что же делать?!

Нет, но глупо же будет вот так вот, ни за что, ни про что, вылететь из лагеря?! Из-за такой-то ерунды? Поступок истинного анша, куда деваться! И что ему мешало посидеть лишние пару часов над домашним заданием?! Предупреждали же, что тут у них с этим строго…

Дав себе слово, что если только выберется из нынешней переделки, впредь станет зубрить заданные темы едва ли не наизусть, Голицын вернулся к первому вопросу теста. Итак, «Коготь Дракона»… Когда ж тебя нашли, чтоб тебе обломаться?! Откуда-то из глубин памяти вынырнуло имя Стража — Шапр. Ранолец, по ходу. Точно, это он привез этот несчастный «Коготь». Нет, чтоб про это вопрос задать?! А то когда да раскогда…

Ладно, была-не была! Пусть будет 31-й год!

Иван протянул руку к экрану, и в этот момент кто-то безжалостно наступил ему на левую ногу. Едва удержавшись от крика, Голицын обернулся: Шог-Ра, похоже, уже расправившаяся со своим собственным заданием, сидела к нему в пол-оборота, как бы невзначай слегка покачивая головой.

Иван вопросительно поднял брови. В ответ девушка продемонстрировала ему два пальца.

Голицын нахмурился. Что это значит? Больше всего похоже на «викторию». Победу, в смысле. Издевается? Вообще-то, ранольцам его вылет будет выгоден, это к гадалке не ходи. Вот только разве у них есть такой жест? У альгердов вон, кажется, нет. Впрочем, какая разница!

Наградив соседку злым взглядом, Иван повернулся обратно к монитору. Виктория, говорите? Ну уж нет, мы еще побарахтаемся! Что тут у нас? Дата обретения трофея «Коготь Дракона»? Решил же уже: ответ номер 1 — 31-й год по сорок первому Вторжению!

Палец Голицына уже почти коснулся экрана, отмечая выбранный вариант, как ногу землянина вновь пронзила боль — в том же самом месте. Сжав зубы, Иван яростно воззрился на ранолку. Закатив глаза, та вновь потрясала двумя пальцами. Затем прижала один к ладони и демонстративно покачала головой. Вновь выпрямила второй — кивнула.

Нет, на издевку это было не похоже, разве что на совсем уж изощренную!

Постепенно до Голицына стало что-то доходить. Выведя на экран крупно первый вопрос, Иван указал пальцем на второй вариант ответа. Облегченно выдохнув, Шог-Ра радостно кивнула.

Подсказывает? Ранолка? Ему? Невероятно. Провокация? Возможно. Только зачем? Он и так летит, как фанера над Парижем.

Да и вообще, у него что, есть выбор?

Нет у него никакого выбора.

Сжавшись, словно перед прыжком в ледяную прорубь, Голицын обреченно ткнул во второй вариант: «32-й год по сорок первому Вторжению».

Проглотив ответ, компьютер тут же выдал второй вопрос, вновь на весь экран — тот самый, про «Вселенский Выключатель». Иван покосился на ранолку: та немедленно показала один палец, и тут же, обеими руками — девять. Девятнадцать? Не читая, Голицын торопливо выбрал соответствующий вариант.

На третий вопрос — тот был посвящен «Исполнителю Желаний» — Иван ответил сам, с четвертым, пятым и шестым ему вновь помогла Шог-Ра. С седьмым Голицын вновь собрался было разобраться самостоятельно — это был второй и последний вопрос, ответ на который он, как ему казалось, знал, но не успел землянин коснуться нужного варианта, как текст задания исчез с экрана. Иван даже не сразу понял, что это истекло время, отведенное на тест.

— Благодарю всех, — нарушил тишину аудитории голос Инструктора. — А теперь посмотрим на ваши результаты!

Голицын затаил дыхание. Он успел ответить только на шесть вопросов, и если хоть на один — неправильно…

«60 %» — высветилось на экране.

Есть! Крик радости Ивану удалось подавить, но от резкого жеста согнутой в локте рукой он не удержался. Есть 60 %! Не зачет, конечно, но он на него и не рассчитывал. Пересдача. В его ситуации это больше, чем можно было мечтать!

Выдохнув, Голицын повернулся к Шог-Ра. Девушка смотрела в противоположную сторону и на движение землянина даже не оглянулась. «100 %» — горело на ее мониторе.

 

9

О том, что от катастрофы на тесте его спасла ранолка, Голицын не рассказал никому, даже Глебу. Сначала, было, собирался, но как-то к слову не пришлось, а потом уже неудобно стало: спросили бы, а что, мол, сразу не сказал, и что прикажете отвечать? Да и не та выдалась история, чтобы ею хвастаться, согласитесь.

Что до Шог-Ра, то ее Ивану даже поблагодарить толком не удалось. В перерыве рядом, словно на зло, все время торчал Жарж ког Фаааг, а по окончании второй половины занятий девушка так быстро покинула аудиторию, что Голицын только и успел, что рот открыть. Попытка перехватить ранолку у столовой также не имела успеха: Шог-Ра вышла, окруженная плотным кольцом соплеменников, и в сторону Ивана даже не взглянула.

Оставался последний способ: вернувшись в домик, Голицын взял компьютер и отправил по внутренней почте короткое «Спасибо». Ответ пришел незамедлительно и был столь же лаконичен: «Не за что». Ну что ж, «не за что» — так «не за что»…

Иван закрыл сообщение, но маленький флажок в верхнем углу экрана, исчезнув буквально на секунду, тут же засеребрился вновь. Еще что-то пришло? Голицын щелкнул по нему пальцем. Прочел проявившийся текст, усмехнулся.

— Что там у тебя такое веселое? — повернулся к другу сидящий в соседнем кресле Соколов.

— Да с криском кое-кто все никак не успокоится, — хмыкнул Иван.

— Да? Опять эта твоя ранолка? — невинно осведомился Глеб.

— Она такая же моя, как и твоя! — буркнул Голицын, чувствуя, что краснеет. Пришлось поспешно скрыть лицо за монитором. — А вообще, не угадал, это не Шог-Ра, а какой-то Чингачгук… Чву-ду-пай-ю! — прочел он по слогам подпись под сообщением. — Я так понимаю, они там утвердили его капитаном.

— А, йомен Гааффы, — понял Соколов. — И что ему надо? Уговаривает играть?

— Да не, все гораздо смешнее. У них там дурацкая ситуация: капитан с Гааффы, вице-капитан — Шог-Ра, ранолка, как ты понимаешь, ну они и договорились, что название команды должна предложить какая-то третья сторона. И тут облом: Горынычи придумали что-то, совершенно неприемлемое для «конфедератов», а те, в свою очередь, уж не знаю, с умыслом или нет — оскорбительное для Шестиглавого Союза. Тупик, короче. Вот, теперь просят меня посодействовать.

— В смысле — посодействовать? Помирить Змей-Горынычей с «конфедератами»?

— Не совсем. Предложить свое название.

— А-а… Ну, так и предложи! — улыбнулся Глеб.

— Ты серьезно? Да ну их, свяжешься, потом еще и виноват окажешься. Да и не лезет ничего путного в голову. Не «Варягом» же их окрестить?! Или вот еще придумалось — «Спартак». Бред же!

— Почему бред? — пожал плечами Соколов. — Нормальное название, не хуже других. С историей, опять же! Или вот еще можно: «Динамо»! У меня так на «Альфе» команда называлась. И ничего, играли — хотя русских в составе, сам помнишь, всего трое было.

— Ты еще «Зенит» всуе помяни, — хмыкнул Иван. — Или «Локомотив» какой-нибудь. Хотя… Слушай, а не помнишь, часом, как назывался тот футбольный клуб из Ярославля? Ну, мы еще тогда с его болельщиками в Крым ехали вместе?

— А, ну как же, такого не забудешь! — расплылся в широченной улыбке Глеб. — А вот название… ФК «Ярославль», нет?

— Нет, как-то по-другому… «Каучук», не «Каучук»…

— «Шинник»! — вспомнил Соколов.

— Точно, «Шинник», — кивнул Голицын. — «Россию я объехал, весь свет я обошел, но лучше чем наш «Шинник», команды не нашел!» Отлично. Так и запишем, — он склонился над компьютером.

— Кстати, в ранолинге есть такое слово «шин-н-ник», — заметил сзади Глеб. — Это если без имм.

— И что оно означает? Надеюсь, не «желтый земляной червяк»?

— Нет, как раз наоборот. Что-то вроде «рожденный летать».

— Что, правда? — Иван недоверчиво посмотрел на друга.

— Ну, перевод, конечно, примерный… Но общий смысл именно такой, — без тени иронии в голосе сообщил тот.

— Что ж, тем лучше, — кивнул Голицын. — Итак, нарекаю тебя «Шинник»! — торжественно произнес он, щелкая по кнопке отправки сообщений. — Лети, раз рожден! Эх, жаль никто юмора не оценит! — добавил он, убедившись, что послание ушло. — Фан Дикий бы нами гордился!.. Оп-па, уже ответили! — в углу экрана вновь светился флажок, на этот раз — красный. — Как быстро! Неужели, не понравилось?

— Это не внутренняя почта, — покачал головой заглянувший через плечо друга Соколов. — Цвет не тот.

— А что тогда? — удивился Иван. — Разве что… Да! — просиял он, от радости едва не уронив на пол компьютер.

Письмо было от Рут.

«Ваня, привет! Это снова я! Отвлеку тебя ненадолго от битвы с жуткими монстрами, хорошо? Как ты там, много настрелял, кстати? Хотя да, у них же там сейчас, типа, сто семнадцатилетняя спячка… А «в гости» ходил уже? Ну и как оно там? Привези мне какой-нибудь камешек покрасивее, я его в колечко вставлю — прикольно же! А то нард Ялд сказал, что у нашего курса шансов попасть в систему Зиты нет — из одной Школы два года подряд никогда не приглашают. Перед этим, правда, полчаса допытывался, откуда я про Зиту эту знаю. Не бойся, я тебя не сдала! Да и смешно, ей-Богу, вся Школа в курсе, и это не я им растрезвонила, не подумай! Болтают, правда, всякое, иногда такую ерунду, что диву даешься. Киваю с умным видом, а сама еле ржач сдерживаю! Но в целом про монстров этих, про Врата и про трофеи совпадает с тем, что ты рассказывал. Говорят только, что вас там чуть ли не армия целая, и что едва успеваете отбиваться от пришельцев из-за Врат. Я не спорю — пусть говорят! Но иногда так смешно становится — просто сил нет. Ну ладно, у нас тут и своих забот хватает. Стартовал Кубок Школы — рано что-то в этом году. Кстати, поздравь меня: я теперь капитан «Свободы»! Единогласно выбрали! Жаль, перед первым матчем — с японской «Сакурой» — времени на подготовку почти не было, ничего особенного замутить не удалось, но мы и так их вынесли, как детей — «шесть-один» и три прохода. Я три гола забила и через ворота прошла! «Варяг» ваш, кстати, тоже неплохо стартовал — выиграл у «Кенгуру» «пять-два». Но австралийцы без своей Маклеуд вообще никакие, так что особо не обольщайся. В очной встрече мы вас сделаем! Правда, это только в полуфинале может случиться, не раньше, а туда вам еще выйти надо. Там у вас в группе китайская «Цзе ши хуань хунь», сильная команда. Не такая, конечно, как наша «Свобода», но повозиться с ней придется… У вас-то там на криск есть время? Играете? Расскажи, мне жутко интересно… Ладно, слушай дальше. Тут у нас еще вот какая фишка прошла. Хотели расформировать национальные делегации, представляешь! Сделать смешанные группы, типа как на «Альфе» было в том году. Мне наш куратор, мистер Джонс, проговорился. Якобы решение уже было, по сути, принято, но буквально в последний момент что-то не срослось. Причем, такое впечатление, что инициатива исходила не от альгердов — их, похоже, статус-кво вполне устраивает. Вот только от кого тогда? Не от курсантов же! И не от кураторов тем более — их-то тогда куда девать? Непонятно. Но и это еще цветочки! Ходят слухи, что Школу вот-вот вообще перебазируют с Сопрола! Куда — мнения расходятся, но, по косвенным признакам — задержи дыхание — на Землю! Нет, прямо никто ничего, конечно, не подтверждает, но как тебе вот такой, например, факт: вместо «галашки» у нас теперь спецкурс геополитики. В прямом смысле «гео» — рассматривается политическая ситуация на Земле! Интересно, кстати, оказывается взглянуть на привычные проблемы с точки зрения альгердов. Что-то, на первый взгляд, кажется спорным, что-то просто шокирует, но некоторые аспекты реально открылись для меня в новом свете. Но дело не в этом: к чему, спрашивается, все это, если не к возврату на Землю? Просто для общего развития? Не думаю… А вот еще интересный момент. Нас тут у всех опросили, кто какой земной язык знает — помимо родного, разумеется. И у кого набралось меньше трех — велели изучить. Во внеурочное время. Так что я теперь учу русский и японский. Вот, послушай:

— Здраффствуйте! Разрешьите представиться! Менья зофвут Рут Андерсон. Прийятно з вамми познакомьитьца!

Или:

— Коньничива! Хадзимэмащитэ! Ватащи ва Андэрусон Руту дэс. Додзё ёросику онэгаи щимас!

Это то же самое примерно, только по-японски. Произношение пока, конечно, не очень, но я работаю над этим! Оба языка, кстати, преподает анш Урзы. Он же, вдобавок, ведет китайский, арабский, и, кажется, хинди — насчет последнего, впрочем, я не уверена. Когда только сам успел выучить? Кстати, русский твой, оказывается, такой сложный! Падежи всякие… Но до японского, я поняла, ему еще далеко: у них там мало того, что иероглифы эти ужасные, так еще целых две азбуки! Представляешь?! И ни одной нормальной — не буквы, а готовые слоги! И самое главное: в одном и том же предложении тебе одновременно встретятся и иероглифы, и хирагана, и катакана — это у них так азбуки эти называются. Кошмар! Ранолинг от зависти иммами поперхнется! Бедный Танака, как он со всем этим живет?!. Ну и зачем, по-твоему, нам вся эта хирагана сдалась, если мы не на Землю возвращаемся?! Вот то-то же!.. Ладно, закругляюсь: надо на психотехнику бежать! Пиши, как у тебя дела, буду ждать ответа! Только подробно пиши, а не как в прошлый раз! Мне все интересно: как вас расселили, как Школа выглядит, какие уроки, как свободное время проводите — если оно у вас там есть, конечно. Но не круглосуточно же вы там своих монстров по щелям гоняете?! Так что давай, рассказывай все в деталях. Понял? А то обижусь!.. Ладно, шучу! Но ты уж постарайся! Давай, целую тебя! Пока!»

 

10

— Прошу всех подсоединить коннекторы, — распорядился Жарж ког Фаааг.

Уже привычным движением Голицын принял из ладони ранолки ее «присоску» и, протянув руку, закрепил коннектор на шее девушки. Затем Шог-Ра проделала то же самое для него. Это уже превратилось у них в некое подобие ритуала — вообще-то, ничто не мешало каждому справиться с подключением к тренажеру самостоятельно. Собственно, Иван уже неоднократно это проделывал: раз в два дня, в то время, когда прочие земляне под руководством Эммы отправлялись на тренировку по криску, он, с разрешения Инструктора, посвящал свободное время дополнительным занятиям по ксенопилотажу. Помочь с коннектором на этих уроках ему, понятно, было некому, но быстро выяснилось, что помощь эта, по большому счету, и не требуется.

Дополнительные часы, проведенные на тренажере, не прошли даром: управление «Победоносцем» Голицын худо-бедно освоил. С «Эсмеральдой», конечно, не сравнить, но задача подойти к Привратнику, пару раз облететь вокруг астероида, совершить мягкую посадку и снова взлететь, уже не представляла для Ивана особой сложности. Если добавить к этому успехи в теории — свой первый, едва не проваленный, тест Голицын успешно пересдал и больше подобных осечек не допускал — он вполне мог бы побороться за звание лучшего курсанта если не всего лагеря, то уж группы — без сомнения. Однако, в отличие от родной Школы, на Зите призовых баллов за успехи в учебе никому не присуждали.

— По готовности приступайте, — подал команду преподаватель.

Откинувшись на спинку стула, Иван вытянул вперед правую руку, положил ладонь на гладкую сферу базы, закрыл глаза и четко произнес:

— Старт!

Пара секунд — и вот уже под ногами у землянина металл знакомого ангара.

— Поднимайтесь на борт!

Взбежав по трапу, Голицын уселся в пилотское кресло, включил экраны и запустил двигатели.

— Выводите машину из ангара и следуйте к Вратам! — велел Инструктор.

Платформу покинули без приключений: путь из ангара в открытый космос был землянином уже неплохо изучен — Иван знал, где следует заранее притормозить, давая медлительному «Победоносцу» время на раздумья, где подняться чуть выше, избегая контакта отвислого брюха с едва заметным порожком, а где резко развернуть катер вокруг продольной оси, поменяв местами пол и потолок, благо понятия эти на орбитальной станции сами по себе довольно условны. Ну а уж путь от платформы до Врат и вовсе скучен — чувствуешь себя пассажиром.

— Наше сегодняшнее занятие будет посвящено знакомству с основными принципами ведения боя, — проговорил Жарж ког Фаааг, когда ручку управления в ладони Голицына сменила, наконец, черная сфера навигации. — Запомните сразу: «Победоносец» не имеет вооружения, которое может быть использовано по нашу сторону Врат — только стандартный энергетический щит. «Броня последней надежды», знакомая вам по другим военным, да и гражданским кораблям, также отсутствует — мощности штатной силовой установки для ее поддержания недостаточно. Иными словами, для сражений в нашем грешном мире «Победоносец» совсем не предназначен. «В гостях» же все меняется. Во-первых, щит там не действует. Защита от космического мусора, который, к слову, за Вратами не особенно распространен, основана на иных принципах, углубляться в рассмотрение которых мы сегодня не станем — это будет темой отдельного занятия. Во-вторых, «Победоносец» несет вооружение, в нашем мире бесполезное, но весьма эффективное «в гостях». Это так называемый С-генератор, или в просторечии — С-пушка. «С» — от слова «схарг». С-пушка генерирует излучение, разрушающее структуру материи завратного мира. Эффективная дальность стрельбы — до одного километра. Управление огнем осуществляется при помощи специального монитора — он прямо перед вами, под основным обзорным экраном. До настоящего момента он был заблокирован, сейчас заработал.

На широкой металлической полосе, которую Голицын до этого принимал просто за элемент декора, действительно появилась россыпь чужих звезд.

— Обратите внимание, боевой монитор отображает вид прямо по корме, — подсказал Жарж ког Фаааг. — В этом же направлении развернута С-пушка. Горизонтальный угол обстрела составляет 45 градусов, угол возвышения — 60 градусов, снижения — минус 3 градуса. Естественно, при помощи маневрирования горизонталь легко меняется на вертикаль и наоборот. Для осуществления выстрела достаточно дотронуться пальцем до изображения цели на боевом мониторе. Для стрельбы очередями цель следует удерживать. Максимальная скорострельность — триста выстрелов в минуту. Боезапас — три тысячи выстрелов. По своей огневой мощи «Победоносец» вполне сравним с боевыми катерами схаргов. Однако следует учитывать, что последние способны вести огонь в любом направлении, и даже в нескольких направлениях одновременно, тогда как наш катер — исключительно в сторону кормы. Это позволяет успешно уходить от преследования, но делает почти невозможным переход в контратаку. Оно и к лучшему, я полагаю. Гоняться «в гостях» за схаргами не входит в задачу Стража. Столкнувшись за Вратами с Врагом, мы должны немедленно ретироваться. Станут преследовать — открываем ответный огонь. Как правило, такая тактика приносит успех: в скорости «Победоносец» также не уступает противнику. Поэтому закон «в гостях» один: если вас атакуют — немедленно к Вратам. Если при этом ваш грузовой отсек набит трофеями — отлично. Если пуст — достойно сожаления, но дела это не меняет. Страж, сходивший «в гости» в холостую, но оставшийся жив, имеет возможность испытать судьбу еще раз, ввязавшийся же во встречный бой с катерами схаргов, как правило, этой возможности лишен.

Инструктор выдержал короткую паузу.

— Итак, курсант, предварительный инструктаж завершен. Держите курс на Привратник и будьте готовы к встрече с Врагом.

Нежно баюкая в ладони навигационную сферу, Голицын двинул «Победоносец» в сторону астероида. Не успел он, однако, преодолеть и половины расстояния, как из-за черного диска Привратника вынырнула стремительная, размытая тень. Панель слева от боевого экрана озарилась золотым сиянием, послышался мелодичный перезвон.

— Системы катера зафиксировали появление Врага, — сообщил Жарж ког Фаааг. — Боевой разворот, пилот!

Голицын резко бросил катер вверх, одновременно задав крен на левый борт. Мгновение — и «Победоносец» уже мчится в обратном направлении.

— Не сбавлять скорость, — потребовал Инструктор. — За вами погоня!

Иван торопливо обшарил глазами экраны — так и есть, «летающая тарелка» схаргов — теперь ее можно было видеть отчетливо — повисла у него «на хвосте». Сколько до нее? Километра два? Меньше? На сколько?

Экран озарился вспышкой. Катер ощутимо тряхнуло.

— По вам открыт огонь, — прокомментировал Жарж ког Фаааг. — Чего вы ждете, курсант? Стреляйте в ответ!

— Да, конечно… — Голицын протянул свободную — левую — руку к боевому монитору. Катер врага отображался на нем дрожащей серебристой точкой. Иван ткнул в нее указательным пальцем.

— Мимо, — прокомментировал Инструктор. — А вот в вас снова попали! — словно в подтверждение его слов, «Победоносец» опять сотрясла дрожь. — Пока по касательной, и все же так не годится! Увеличьте изображение на боевом мониторе — обзор сократится, но станет легче целиться.

Полоснув ногтем по шкале регулятора, Голицын сделал, как он посоветовал. Теперь вражеский корабль на мониторе обрел форму. Иван вонзил в него палец.

— Отлично! Есть попадание! — похвалил Инструктор. — А теперь — очередью!

Палец Голицына вновь уперся в силуэт «летающей тарелки». Секунда, другая — и та исчезла во всполохе взрыва.

— Есть! — выкрикнул Иван.

— Есть, — согласился с ним Жарж ког Фаааг. — Вот только вы ничего не упустили?

В тот же миг катер содрогнулся в третий раз — куда сильнее, чем в оба предыдущих.

В чем дело? Враг же сбит! Поспешным движением Голицын вернул боевому монитору максимальный обзор. Так и есть! Еще один схарг! Подкрался, пока внимание Ивана было поглощено первым…

Голицын выстрелил, но, похоже, промахнулся, а ответный залп Врага оказался точен: ударом Ивана едва не вышвырнуло вон из кресла. Сфера в ладони землянина дрогнула, и «Победоносец» стал тяжело заваливаться на правый борт. «Летающая тарелка» тут же исчезла с боевого монитора.

— Эх, чтоб тебя!

Сосредоточившись на управлении, Голицын выровнял полет и отчаянно завертел головой, ища на экранах Врага. Схарг обнаружился справа сзади, вне зоны обстрела. Пока Иван разворачивал «Победоносец» кормой к противнику, пропустил еще одно попадание. Пульт озарило алое аварийное сияние.

— Повреждение системы жизнеобеспечения, — бесстрастно сообщил Инструктор. — Пока не критичное, но минут через десять температура в кабине начнет снижаться. Если вы, конечно, протянете эти десять минут.

Стиснув зубы, Голицын поймал пальцем изображение вражеского катера на боевом мониторе. Даже приближать не пришлось — тот и так был теперь совсем рядом. Невидимая смертоносная очередь ушла в пространство. В тот же момент выстрел схарга настиг «Победоносец». Катер завертелся волчком, сваливаясь в штопор. Несколько экранов, в том числе, к ужасу Ивана, боевой монитор, погасли.

— Вы лишились С-пушки, — донесся до слуха землянина голос Жаржа ког Фааага. — Также поврежден основной двигатель, система управления, ну и кое-что по мелочи.

Голицын предпринимал отчаянные попытки стабилизировать полет, одновременно обшаривая глазами уцелевшие экраны в поисках схарга — пока что безуспешных.

— К счастью, — продолжал Инструктор, — вам удалось уничтожить Врага. Непосредственной опасности больше нет, на то, чтобы вернуться домой ресурсов «Победоносца» хватит.

Иван облегченно вздохнул.

— Вот только ответьте мне на один вопрос, курсант. Куда вы летите?

— Прошу прощения… — Голицын торопливо попытался сориентироваться. После всех этих разворотов…

— Вглубь пространства схаргов! — сообщил преподаватель, не дождавшись ответа. — Туда же, куда летели едва ли не с момента первого контакта с Врагом. А куда должны были лететь?

— Э… К Вратам? — догадался Иван.

— Совершенно верно! К Вратам! И поступи вы так, большей части повреждений, без сомнения, удалось бы избежать! Учтите на будущее, курсант! А теперь разворачивайте то, что осталось от вашего катера — и марш «домой»! Пока не поставите «Победоносец» в ангар — сеанс не завершать!

 

11

Команда Маклеуд называлась «Терра Инкогнита» — «Неизвестная Земля». Автором идеи, судя по всему, выступил Соколов.

— Тут целая куча скрытых смыслов зарыта! — с воодушевлением объяснял он Ивану. — Во-первых, все нас тут держат за Альгер, в крайнем случае — за Сопрол, а Земля совершенно никому не известна. Во-вторых, Команда наша — для всех загадка. Профессиональный рейтинг есть только у одного игрока из девяти — Змей-Горыныча Молоддора — он у нас вице-капитан, кстати — и тот неизвестно за что получен. И, в-третьих, на языке Горынычей это очень благозвучно. Бессмысленно, но благозвучно. А для них это очень важно, поверь!

Помимо пяти землян, в состав команды входили четыре игрока, представляющие Шестиглавый Союз. Впрочем, отзывы об их мастерстве варьировались от сдержанного сомнения (Глеб) до почти нескрываемого презрения (Збышек). Мнение Эммы Ивану было неизвестно, но догадаться было несложно: в состав выставленной на первую игру шестерки она включила лишь одного Горыныча — того самого Молоддора — да и тому предстояло начать матч за воротами — в роли запасного.

Условия для зрителей в криск-зале лагеря просто поражали: помимо стандартного стенда, болельщики имели возможность наблюдать за игрой непосредственно через стену зала — прозрачную снаружи и непроницаемую изнутри. Трибуна, способная вместить до сотни человек, была возведена напротив центральной плоскости игрового пространства. Конечно, тактические нюансы игры отсюда были не столь очевидны, но это с лихвой компенсировалось эффектом присутствия — казалось, сделай всего шаг — и уже вывалишься в невесомость криск-зала. Для особо привередливых к подлокотнику кресла крепились специальные очки: надев их можно было прогнать перед глазами повтор любого эпизода игры — с общего вида, как на привычном стенде.

Не удивительно, что, придя поболеть за своих, Голицын выбрал именно трибуну. До начала матча оставалось еще около двадцати минут — распрощавшись с друзьями у входа в раздевалку и пожелав всем удачи, Иван поспешил занять лучшее место. Впрочем, как выяснилось, можно было и не торопиться: если у стенда, на котором до поры демонстрировалась нарезка моментов из матчей прошлых лет, с полдюжины человек еще собралось, то трибуна пока оставалась пуста, как и сам криск-зал. Окинув оценивающим взглядом ровные ряды кресел, Голицын выбрал себе место повыше — ровно по центру — поднялся на три ступеньки, прошел по широкому проходу и опустился в удобное кресло.

Играть «Терре», как коротко называл про себя команду Иван, предстояло с коллективом под названием «Ажжи Да» — «Лавина» по-ранольски, «Аджика» по-Соколовски. Тем самым, чисто ранольским, в составе которого не нашлось места ни Замгу, ни Шог-Ра. Матч имел статус полуфинального: победитель поборется за главный приз с сильнейшей командой из пары «Ушша» — «Шинник» (да, именно так, название утвердили!), проигравший выступление в турнире заканчивает. Третье место не разыгрывается.

— Ранних рассветов, Иван!

Сделав над собой усилие, Голицын оторвал взгляд от манящей глубины игрового зала и повернул голову: в соседнее кресло усаживалась Шог-Ра.

— Ярких закатов! — буркнул землянин — не так чтобы слишком любезно: пустая же трибуна! Медом, что ли, тут возле него намазано?

— Наши все у стенда остались, а я вот сюда пришла, — сообщила девушка. — Никогда еще не смотрела игру вот так, вживую!

— Я тоже, — признался Иван.

— Да? — удивилась ранолка. — Надо же! А у нас такие места часто называют «альгерской грядкой». Я думала, вы всегда так делаете!

— Увы, — развел руками Голицын.

— Вот так и рушатся стереотипы! — с улыбкой заявила Шог-Ра.

Помолчали.

— За кого будете переживать? — вновь заговорила ранолка.

— За «Терру», за кого же еще?! — удивился вопросу Иван. — А вы, конечно, за «Ажжи Да»?

— А вот и не угадали! Я тоже за «Терра Инкогнита»!

— Правда?! — изумился землянин. — А я был уверен, что вы за своих будете болеть…

— Свои для меня — наш «Шинник»! — провозгласила девушка. — А «Ажжи Да» — просто один из возможных соперников. Только очень сильный. Поэтому и буду желать ей поражения: в финале с ней встречаться — приятного мало.

— Ну, в финал вам еще выйти надо! — напомнил Голицын.

— Выйдем! — в голосе ранолки звучала твердая уверенность. — «Ушша», конечно, тоже не подарок, но наши шансы я оцениваю выше. Гораздо выше.

— На основании чего, интересно? — хмыкнул землянин. — Рейтинга этого?

— Рейтинг игроков — не показатель, — отмахнулась Шог-Ра. — Это в большом, профессиональном спорте он что-то значит, а на нашем, студенческом уровне все эти циферки весьма условны. Некоторые, конечно, смотрят на них, словно на Откровение свыше… Не думаю, что это правильно. А что до «Ушша» — я видела их тренировку. Можно заказать запись одной тренировки каждого соперника, вы же знаете?

Иван, к слову, ни о чем подобном понятия не имел. Интересно, Эмма в курсе? Должна, по идее…

— Так вот, «Ушша» — команда неплохая, но уверена, мы с ней справимся. А вот с «Ажжи Да» будет гораздо труднее. «Терру» вашу пройти было бы куда проще.

— Откуда такая уверенность? Тоже смотрели тренировку? — ревниво поинтересовался Голицын.

— Нет, если будет надо — посмотрим перед финалом. Но и так ясно, что в нормальном зале, безо всяких там углов и закоулков, вам, альгердам, будет сложнее. Это во-первых. А во-вторых, я хорошо себе представляю силу «Ажжи Да». В стартовом составе двое, включая вице-капитана Хардда — из моей Школы. Я их игру тысячу раз видела! А другие четверо — с Капимы. У них вообще одна из сильнейших юношеских команд во всей Раноле!

— А, ну тогда понятно… — с деланным равнодушием в голосе протянул Иван, хотя сердце его болезненно сжалось: да, нелегко придется сегодня ребятам!

— О, смотрите, ворота открываются! — воскликнул внезапно девушка, в порыве чувств схватив его за руку. — Сейчас появятся команды!

Аккуратно, но твердо высвободив ладонь, Голицын обратил взгляд в сторону зала: игроки действительно уже начали появляться из-за шестигранников ворот: справа, в синих К-комбинезонах, выстраивались боевые порядки «Терра Инкогнита», слева, в белой форме — «Ажжи Да». С трибуны зрелище было просто завораживающим — никакого сравнения с безжизненной голограммой стенда! Иван невольно подался вперед, его пальцы с силой впились в подлокотники кресла.

— Запасным игрокам отойти за ворота! — раздалась традиционная предваряющая игру команда арбитра.

— «Двойную катапульту» готовят, — произнесла вдруг Шог-Ра.

— Что? — не понял Иван.

— «Терра Инкогнита» будет «двойную катапульту» играть. Посмотрите на расстановку: все же очевидно! Ох, рискованно…

Голицын присмотрелся: да, похоже, Эмма решила повторить тот же трюк, что и два года назад, в их первой игре в ранольском криск-зале: Чжу Пэн и Чан Бяо приготовились послужить этакой подвижной стартовой площадкой для своего капитана, Глеб и Збышек, ожидая команды к старту, с невинным видом разошлись по флангам.

— А что, может, и прокатит… — с надеждой пробормотал Иван. — В тот раз же прокатило…

— До начала матча шесть секунд… — запустил отсчет судья. — Пять секунд… четыре… три… две… одна…

Взвыла сирена, и игроки обеих команд рванули к центру зала, спеша завладеть плавающими там бесхозными пока что мячами — черным снарядом и десятью битками (непривычного лимонно-желтого цвета, но все же это явно были битки, больше нечему). Маклеуд, получившая при старте дополнительное ускорение от партнеров по команде, значительно опередила всех — как своих, так и чужих. Подцепив на лету черный мяч, Эмма оглянулась в сторону Глеба, выдержала паузу, подпуская ближе капитана соперника, и, когда до столкновения оставались уже считанные мгновения, отправила снаряд в противоположную сторону — на налетающего сзади Збышека. Поляк ловко подхватил мяч, переложил его из одной руки в другую, бросил короткий взгляд налево: по плану дальше подразумевалось его столкновение с Глебом — Голицын прекрасно знал это, так как когда-то сам наигрывался в аналогичной комбинации. Однако сегодня в зале все пошло наперекосяк: казалось бы ничем не угрожающий противнику Соколов был встречен дуплетом битков и оттеснен к стене, и оставшийся уже без поддержки и лишенный таким образом возможности маневра Мазовецки оказался один против двух защитников «Ажжи Да». Поняв, что поразить в этой атаке шлюз ему уже не суждено, Збышек попытался вернуть снаряд Эмме, но мяч перехватил невесть откуда вынырнувший ранолец. Последовала пара быстрых передач, и выскочивший на ворота землян игрок в белой форме в упор расстрелял ближайшее кольцо.

— Поражен шлюз номер пять команды «Терра Инкогнита»! — подвел неутешительный итог комбинации арбитр. — Счет один-ноль в пользу команды «Ажжи Да».

«Ну, хоть не по порядку выбивают!» — мелькнуло в мозгу Ивана. Голицын сердито тряхнул головой: что это еще за пораженческие мыслишки?! Вся борьба впереди!

— Я же говорила: рискованно! — явно довольная своей прозорливостью, проговорила рядом Шог-Ра. — «Ажжи Да» ждали чего-то подобного, они были готовы!

— Ежу понятно, — буркнул Иван. — Что теперь говорить-то?..

— Ежу? — переспросила ранолка. — Это такой зверь, да? Он у вас олицетворяет непонятливость? Буду знать.

Голицын промолчал.

Тем временем игра возобновилась. Начав со своей половины поля, земляне попытались разыграть какую-то хитрую комбинацию — Иван ее не знал и не очень понял задумку. А вот ранольцы, напротив, суть просекли сразу — действительно, что ли, смотрели запись тренировки? Биток туда, биток сюда — и снаряд снова у игроков в белой форме. Контратака, правда, не удалась: выручил задержавшийся в защите Чан Бяо, но было опасно. Очень.

Земляне ответили быстрой трехходовкой, в результате которой им даже удалось вывести на ударную позицию Эмму. Маклеуд атаковала из-под защитника, но снаряд прошел в считанных сантиметрах от дужки кольца.

А потом, в течение какой-то минуты ранольцы забили три гола подряд. Сначала успехом увенчалась мудреная комбинация с многочисленными перестроениями и скрещиваниями, потом грубо ошибся с передачей Чжу Пэн, подарив мяч сопернику прямо перед собственными воротами, и, наконец, помчавшиеся отыгрываться земляне провалились едва ли не всей командой: игроки «Ажжи Да» оказались втроем перед никем не прикрытыми воротами, картинно уступая друг другу право поразить шлюз. Едва не поплатились, кстати: еще немного, и примчавшийся назад Мазовецки вполне мог бы взятие кольца предотвратить.

Но, так или иначе, а счет стал «четыре-ноль» в пользу ранольцев.

Стремясь что-то поправить, Эмма отправила за ворота неуверенно игравшего Чжу Пэна, выпустив вместо китайца Горыныча Молоддора. Тот включился в игру с неподдельным энтузиазмом: тут же поучаствовал в атаке, запоров неплохой момент (справедливости ради, надо сказать, что завершающий пас Глеба мог бы быть и поточнее), затем затеяв эффектный, но абсолютно бессмысленный отыгрыш от стены, потерял мяч и едва не «привез» гол в собственные ворота (Маклеуд, к счастью, подстраховала), и в довершение картины что было дури врезался обеими ногами в живот пролетавшего мимо игрока соперника, справедливо заработав штраф.

Наворотив всех этих дел, Горыныч с чувством исполненного долга отправился отдыхать обратно за ворота, а игрок «Ажжи Да» хладнокровно реализовал «пенальти» — «пять-ноль».

Это уже было похоже на разгром.

Иван сидел, как на иголках. Больше всего на свете ему хотелось бы сейчас, проломив прозрачную стену, ворваться в зал, присоединиться к товарищам. Помочь, поддержать… Но увы, это было невозможно, и от чувства собственного бессилия Голицын был готов зубами грызть подлокотник своего комфортного кресла.

— Разрывы в линиях довольно заметны — особенно, при быстром переходе от обороны к атаке, — донесся до него размеренный голос Шог-Ра. — И капитан, пожалуй, несколько выпадает из игры — слишком уж тянет на себя одеяло…

— Эмма — отличный игрок! — счел своим долгом вступиться за Маклеуд Иван.

— Эмма? — удивленно переспросила ранолка. — А, Эмма Маклеуд, капитан «Терры»… Да, неплохой… Только я не про нее, я про капитана «Ажжи Да». Нам теперь точно с ними играть.

— Это мы еще посмотрим! — буркнул Голицын.

И, словно желая подтвердить его слова, земляне, терять которым было уже, по существу, нечего, провели пусть несколько сумбурную, но стремительную и массированную атаку. Бросив собственные ворота, пошли вперед все впятером, компенсируя числом недостаток техники. Бросок Маклеуд цели не достиг, угодив в дужку, но снаряд отскочил к Мазовецки, поляк мяч не удержал, но на помощь ему пришел Глеб, вытащивший снаряд прямо из под носа двух игроков «Ажжи Да». Соколову, оказавшемуся спиной к воротам, бросать было неудобно, и он вернул черный мяч Эмме, которая со второй попытки поразила-таки кольцо, «размочив» счет.

Пять-один.

Донельзя удивленные таким оборотом дела, ранольцы провели ответную атаку кое-как, дело даже не дошло до броска. Земляне вновь всей командой бросились на штурм, оголив тылы, но на этот раз их атакующий порыв был прерван нарушением правил. Штрафной!

Голицын вскочил на ноги. Эх, ему бы сейчас туда, «на точку»!..

Тем временем в зале мяч после короткого совещания взял в руки Збышек. Короткий замах, бросок, и…

— Поражен шлюз номер два команды «Ажжи Да»! Счет «пять-два» в пользу команды «Ажжи Да»!

— Пара защитников слишком близко друг к другу располагается, — бубнила свое Шог-Ра. — Один из флангов все время свободен остается…

Ранольцы теперь шли в наступление осторожно, стараясь свести риск ошибки к минимуму. От этого их атака вышла затяжной, но не опасной. Наконец, усилиями Чжу Пэна и Чана Бяо земляне мяч отобрали, но игроки в белой форме тут же дружно отошли назад, наглухо перекрывая все возможные направления для быстрой контратаки. Эмма и Збышек сунулись было вперед, но упершись в эшелонированную оборону, притормозили, поджидая партнеров. Подтянулся Глеб, затем кто-то из китайцев. Вчетвером затеяли перепас, но, едва не лишившись мяча, отступили для перегруппировки.

— Ну, давайте же! — сжав кулаки, шептал в своем кресле Голицын. — Покажите им, где раки зимуют!

Между тем земляне принялись неспешно передавать друг другу мяч, видно, пытаясь таким образом выманить противника из окопов. Ранольцы не поддавались, твердо держа занятые позиции. Так продолжалось минута за минутой — без единой атаки.

— Сейчас доиграются… — недовольно проговорила Шог-Ра.

— А что им делать? — огрызнулся Голицын.

— Атаковать, что же еще!

— Ага, и тупо потерять мяч?

— Лучше так, чем…

— Команда «Терра Инкогнита» за пассивный стиль игры наказывается штрафным ударом! — не дал ей договорить громовой голос арбитра.

— Что?! — ахнул Иван.

— То, чего и следовало ожидать, — пожала плечами ранолка. — Пять минут владения снарядом без единой попытки броска по кольцу — пассивная игра. За это положен штраф.

— Это у вас что, правила такие?! — возмутился Голицын.

Земляне в зале выглядели не менее обескуражено.

— Правила, — кивнула девушка. — Этот пункт редко применяется: всегда можно на исходе пятой минуты просто отдать мяч сопернику и самим отойти в оборону. Я лично в первый раз своими глазами вижу штрафной за пассивность.

— Дурацкое правило! — бросил Иван.

— Напротив, очень разумное. Не хочешь сам атаковать — дай возможность сделать это другому. А то не игра получится, а сонное царство!

— Все равно несправедливо! — пробормотал Голицын. Вот только… Наши-то тоже хороши! Не могли перед игрой правила почитать?!. Или знали, но в азарте игры увлеклись и забыли?

— Поражен шлюз номер шесть команды «Терра Инкогнита»! — отвлекшись на спор с Шог-Ра, исполнение ранольцами штрафного удара Иван просмотрел. Да и было бы на что смотреть! — Счет «шесть-два» в пользу команды «Ажжи Да»! Матч завершен. Победила команда «Ажжи Да»!

Поднявшись из кресла, Голицын, не попрощавшись с соседкой, понуро побрел с трибуны. Секунду помедлив, девушка двинулась следом.

 

12

— Курс — на Врата! — отдал команду Инструктор.

Отыскав на экране мерцающий желтым светом треугольник, Голицын развернул катер в его сторону и, убедившись, что цель зафиксирована — цвет треугольника сменился на красный, вложил рукоять управления в гнездо. Набирая скорость, «Победоносец» устремился к порталу между мирами.

Удостоверившись, что все идет как надо, Иван прикрыл веки и откинулся на спинку пилотского кресла. Сердце в его груди колотилось о ребра, словно паровой молот. Шутка ли: в первый раз «в гости»?! Не на тренажере, где все понарошку (хотя временами об этом и забываешь — столь правдива иллюзия), а в самой что ни на есть реальности, через всамделишные Врата, в логово настоящих, а не смоделированных хитрой психоэлектроникой схаргов! Есть повод для волнения, не находите? У одного из ранольцев — соседа по парте Чана Бяо, некоего Тарша — вообще истерика началась — еще в челноке, поднимавшем их маленький отряд на орбитальную платформу. Сначала ржал, как сумасшедший, а потом, в ответ на замечание кого-то из соплеменников, принялся биться затылком о переборку и что-то истошно орать. Всех слов Голицын не разобрал, но общий смысл, похоже, сводился к паническому «Мы все умрем!». Успокоился этот Тарш лишь после того, как привставшая со своего места Шог-Ра от души надавала ему пощечин. Затих, а уже на платформе и вовсе куда-то незаметно исчез — по крайней мере, когда подходили к ангарам, Иван насчитал рядом с собой лишь четверых спутников, тогда как в челноке, включая Голицына, летело ровно полдюжины курсантов — трое землян и трое ранольцев.

Вторая половина их группы, включающая Глеба и обоих китайцев, покинула лагерь на несколько часов раньше. Этой шестерке выпало сегодня оставаться «дома», занимаясь каким-то загадочным «обеспечением захода». Что именно скрывалось за этим термином, Иван понятия не имел: на занятиях ничего похожего они не отрабатывали. Спросил Соколова, но тот и сам толком ничего не знал: инструктаж был им обещан непосредственно на платформе. То есть, Глеб со товарищи тоже был где-то здесь — и уже довольно давно, кстати. Но единственным человеком, кого они встретили на пути от причала челнока до ангаров с катерами, был Инструктор Жарж ког Фаааг.

Придирчиво оглядев прибывших курсантов и, к слову, ничуть не удивившись, что их осталось только пятеро, преподаватель разродился коротким напутствием:

— Мои поздравления! Лишь считанные минуты отделяют каждого из вас от момента, когда из простого курсанта вы превратитесь в начинающего Стража. Помните, чему я вас учил, и тогда, без сомнения, мы снова встретимся с вами сегодня на торжественном ужине в честь вашего благополучного возвращения. Уверен, так и будет. Всякое, конечно, случается, но обычно для того, чтобы не вернуться из своего первого захода «в гости», надо весьма и весьма постараться! Это не четвертый и не седьмой, на которые приходится семьдесят процентов потерь. Не сбивайтесь в кучу, не долбите Привратник, не гоняйтесь за «Исполнителем Желаний», завидев схарга — бегите без оглядки к Вратам. Вот залог вашего успеха… Ну, все. А теперь — по машинам! Мазовецки — ангар номер один, Маклеуд — ангар номер два, Голицын — ангар номер три, Шог-Ра — ангар номер четыре, Ругг — ангар номер шесть! В том же порядке проходите Врата. Ценных трофеев каждому из вас!

В отличие от обычных тоннелей, использующихся в регулярной навигации, перед входом во Врата не нужно ждать, пока предшественник вынырнет с другой стороны — заходи хоть «нос в хвост». Инструкция, однако, требовала от пилотов соблюдения дистанции — порядка километра. Так, растянутой цепочкой, пятерка катеров и подошла к расчетной точке. Первым с экрана исчез «Победоносец» Збышека, следом за ним — Эммы. Усилием воли не дав глазам зажмуриться, Голицын опасливо втянул голову в плечи — и в следующий миг его катер прошел Врата.

Несколько секунд Иван сидел, не отваживаясь шевельнуться. Вокруг, казалось, ничего не изменилось — разве что звездная россыпь исчезла с обзорных экранов. Но Голицын чувствовал: что-то не так. Как будто бы в кабине вдруг появился кто-то чужой. Точно, чужой. Справа.

Сглотнув, Иван попытался повернуть голову — движение далось с немалым усилием: воздух вокруг был густым, словно кисель. С трудом продравшись сквозь него, Голицын, наконец, смог, скосив глаза, посмотреть направо: рядом с его креслом, подлокотник к подлокотнику, стояло еще одно, точно такое же. Сцепив пальцы в замок, в нем сидела…

— Эмма?!

Иван не узнал собственного голоса, тот звучал гнусаво, словно говоривший прикрепил на нос бельевую прищепку. Впрочем, неожиданная гостья и вовсе ничего не услышала. Ну или, по крайней мере, виду не подала.

Медленно приподняв руку, Голицын попробовал дотронуться до плеча девушки. Пальцы прошли сквозь золотой рукав френча, не встретив дополнительного сопротивления: фигура в кресле была нематериальна. Как и само кресло — в этом Иван убедился, решив ощупать подлокотник.

Почему-то это сразу успокоило землянина. Иллюзия — она иллюзия и есть. Ничего страшного. При проходе Врат, говорят, и не такое случается.

— Я проиграла! — произнесла внезапно призрачная Маклеуд. Отчетливо произнесла, своим обычным, ничуть не искаженным голосом. — Снова проиграла. Похоже, это уже начинает понемногу входить в привычку. Я становлюсь неудачницей?

— Нет! — не удержался от попытки ответа Голицын. Впрочем, не он один.

— Жизнь не может состоять из одних побед! — послышался слева еще один знакомый голос. Иван принялся поворачивать голову в другую сторону, хотя и знал уже, что, а точнее — кого там увидит. — Поражения случаются. Никогда не срывается в пропасть только тот, кто не идет к вершине! — закончила Шог-Ра.

— Это несправедливо! — было не очень понятно, отвечает Эмма ранолке, или просто продолжает собственный монолог. — Я всегда была лучшей! Почему все изменилось?

— Даже горы подвержены переменам. Тем более — люди.

— Я все та же! Я стараюсь, просто из кожи вон лезу! Но все тщетно! Я так больше не могу. Я устала!

— Сдаешься? — усмехнулась Шог-Ра.

— Не тебе! — нет, все-таки Маклеуд не сама с собой разговаривает.

— Мне ты и так не соперница.

— Неужели?!

— Вне всякого сомнения!

— Ну, это мы еще посмотрим!

— Смотри, смотри… Только как у нас говорят: что по ветру развеяно, в ладонь не собрать.

— Это мы еще посмотрим… — глухо повторила Эмма. Секунда — и кресло вместе с Маклеуд исчезло из кабины.

— Не в те игры играешь, подружка! И не с теми! — бросила вслед землянке Шог-Ра. — А ты, кстати, что уши развесил? — впервые за все время обратила она внимание на Ивана. — Меньше минуты осталось! Катером за тебя я управлять буду?

— Когда это мы успели на «ты» перейти? — проворчал Голицын, но цифры обратного отчета на пульте управления свидетельствовали, что в главном настырное приведение право: они приближались к выходу из тоннеля. А до навигационной сферы в этом киселе еще дотянуться надо!

Не успел черный шар оказаться в руке Ивана, как, словно только того и ждали, ожили обзорные экраны и воздух в кабине вновь обрел свою обычную плотность. Шог-Ра, как и Эмма до нее, удалилась, не попрощавшись — вместе с креслом. Интересно, все-таки, что это было: бред его собственного подсознания, или нечто, имеющее под собой хоть что-то реальное? Впрочем, время поразмыслить над подсмотренным шоу у него еще будет, а пока зевать некогда — он «в гостях»!

Отведя «Победоносец» в сторону от Врат, дабы не оказаться на пути идущей следом Шог-Ра (что она, все-таки, такое имела в виду — «по ветру развеяно…»? Ладно, не отвлекаемся), Голицын огляделся. Прямо перед ним привычно чернел диск Привратника, справа и слева от астероида виднелись два удаляющихся катера — это, очевидно, Эмма и Збышек. Схаргов пока что не наблюдалось. Вообще, говорят, в первый свой заход их редко кто встречает. Ну, вот и ладненько! Так, определимся с курсом. В принципе, лететь можно куда угодно — главное не за Маклеуд и не за Мазовецки. Инструкция настоятельно советовала Стражам держаться «в гостях» как можно дальше друг от друга. Почему-то это повышало шансы на благополучное возвращение, хотя, казалось бы, наоборот — лишало всяких шансов позвать на помощь: связь здесь работала лишь на самом минимальном расстоянии.

Надежных карт завратного мира не существовало: если орбиты здешних планет были более или менее стабильны (относительно, конечно: так, около тысячи лет назад третья и четвертая планеты в результате какого-то жуткого катаклизма поменялись местами), то астероиды в подавляющем большинстве двигались по запутанным, обычно совершенно непредсказуемым траекториям, то собираясь в плотные скопления, то разлетаясь, кто куда. Лишь немногие из них — такие, как Привратник — могли служить ориентирами для пилота. На один из этих столпов, известный как «Северный Маяк», и взял курс Иван.

Методика сбора трофеев была проста: находишь блуждающий астероид, приближаешься к нему и визуально — никаких тебе хитроумных сканеров и прочих радаров, все глазками — обозреваешь поверхность. Заметил какую-либо аномалию — считай, повезло: минимум, четвертая категория наклевывается. Садишься, специальным буром извлекаешь находку из толщи породы и манипулятором загружаешь в грузовой отсек. При необходимости, если попалось что-то на вид особо ценное, можно, надев защитный костюм, самому выйти на поверхность и действовать вручную — набор инструментов прилагается. Но это если решил на высшую категорию замахнуться. Чаще наоборот: наковырял буром обычных камешков — и домой.

Сам по себе Северный Маяк, как и Привратник, был досконально изучен задолго до того, как Инструктор Жарж ког Фаааг отважился на свой первый заход «в гости». Откалывать от него куски, правда, не возбранялось, но и не почиталось за особый подвиг. Другое дело, что вблизи него всегда встречались каменюки поменьше — безымянные, но полные загадок. Их-то и собирался сегодня обыскать Голицын.

Первый из встретившихся Ивану астероидов оказался совсем маленьким — на полный его осмотр не ушло и пятнадцати минут — и, к сожалению, пустым. Второй, побольше, потребовал полчаса внимания, также потраченных впустую. И лишь на третьем в толще серого камня обнаружилась едва заметная светлая прожилка. Перестраховавшись, Голицын вырезал ее вместе со здоровенным куском породы — руки от волнения немного дрожали, и землянин побоялся повредить долгожданную находку буром. Ну да ничего, в грузовом отсеке места много! Пока что.

Окрыленный успехом — четвертая категория почти гарантирована, а там, глядишь, чем схарг не шутит, может, и что повыше обнаружится — Иван с энтузиазмом возобновил поиски. Однако, увы, как он ни буравил пристальным взглядом обзорные экраны, ни на четвертом, ни на пятом, ни даже на десятом из обследованных им планетоидов не обнаружилось ровным счетом ничего ценного. Лишь однажды — уже на двенадцатом по счету объекте — Голицыну померещилась, было, внизу какая-то аномалия — вроде как сверкнуло что-то. Землянин тут же посадил «Победоносец», но ничего примечательного там не оказалось — самая обычная порода. Иван даже вылез из катера, не доверяя камерам — ничего! Но ведь было же что-то! Или это у него уже от усталости глюки начинаются?!

На всякий случай Голицын все же поковырял в этом месте скалу буром, ничего интересного не нашел, но обломки загрузил в катер — даже если ему и впрямь померещилось, ниже пятой категории все равно не дадут. Ну а вдруг внутри что и обнаружится?

Между тем, пора было возвращаться. Благо не сказать, что с пустыми руками! Подняв «Победоносец», Иван с чистой совестью взял курс в направлении Врат.

Обратный путь прошел без происшествий. Вопреки опасениям Голицына, засада схаргов не поджидала его у Врат, и даже привидения в тоннеле больше не преследовали. Во время перехода «Победоносец», правда, слегка потрясло, но не сильно, да и продолжалось это совсем недолго — Иван даже испугаться толком не успел. Ну а перелет от Врат до платформы — и вовсе одно сплошное удовольствие: с нормальным-то управлением! В общем, буднично все как-то. Скучно даже. Хотя, с другой стороны, это оно и к лучшему! Приключения — о них только в книжках читать приятно да в кино смотреть, а искать их на свою… м-м-м… на чем сидим, в общем — спасибо, не надо!

Посадку полагалось осуществлять на противоположном конце платформы — для удобства разгрузки, наверное. Первым, кого увидел Голицын, устало спускаясь по трапу на палубу, был Глеб.

— Добро пожаловать домой! — приветствовал тот друга ритуальной фразой. — Ну-ка, посмотри сюда! — перед лицом Ивана появилась какая-то матовая пластина.

— Что это еще за фигня? — нахмурился Голицын, отводя руку товарища в сторону.

— Стандартная процедура, — виновато пояснил Соколов. — О, видишь — зеленая! Значит, все в порядке!

— В смысле, что я — это я и с катушек пока не съехал? — догадался Иван.

— Ну, что-то типа того…

— Вот как, значит, тут у вас встречают героев, — сварливо проворчал Голицын. Вроде, и обижаться повода, как такового, нет, а почему-то хочется. — А я там, между прочим, пока вы здесь штаны просиживали, четвертую категорию надыбал! А, может, даже третью!

— Да ты что?! — ахнул Глеб. — Круто! Расскажи!

— По дороге расскажу, — милостиво пообещал Иван. — Ну что, пошли к челноку?

— Погоди с челноком, — остановил его друг. — Сначала в карантин.

— Карантин? Какой еще карантин?! Я что, по-вашему, заразный?!

— Дело не в заразе. Сдвиг.

— Сдвиг? Что еще за сдвиг?

— Ах, да, ты же не в курсе еще! Помнишь, Жоржетта как-то упоминал? С тех пор как Маяк Надежды взорвался, при возвращении «из гостей» стал возникать сдвиг. Временной.

— Временной? — нахмурился Голицын. Что-то, вроде, припоминалось. Да, сдвиг. Но почему временной-то?

— Ну да. Нам сегодня на инструктаже объяснили. Вот ты во сколько сегодня на платформу прибыл?

— Ну… — Иван задумался. — Часа в четыре по рассвету, наверное…

— А знаешь, сколько сейчас времени?

— Ну…

— Три с половиной по рассвету! Понял?!

— Так это что же, меня почти целые сутки не было? — ахнул Голицын.

— Если бы! Говорят же тебе: сдвиг! Твой челнок еще сюда не прилетел, понимаешь? Только через полчаса прилетит!

— Чего?.. — оторопело уставился на друга Иван.

— Того самого! Временной сдвиг! Возвращаешься «из гостей» раньше, чем уходишь туда! Поэтому и разнесли взлет и посадку по разным концам платформы — чтобы случайно на самого себя не наткнуться. Для этого и карантин.

— Карантин… — ошалело повторил Голицын. — Да, дела… А что будет, если вот так вот с самим собой встретишься?

— Ничего хорошего, — заверил друга Соколов. — Ну что, пошли, что ли? Я, кстати, с тех пор, как тебя здесь увидел, тоже на карантине.

— Пошли, — обреченно выдохнул Иван.

 

13

— Гляди, это же знаменитый Эммин капит! — удивленно прошептал Глеб на ухо Ивану.

— Блин, точно! — Голицын тоже узнал толстый австралийский бифштекс имени Маклеуд. — А там, смотри: плов! Нет, ну могут же, когда захотят!.. А это что еще за каша-малаша?

— Что-то ранольское, наверное, — пожал плечами Соколов. — Я в их кухне не копенгаген.

— Смотри: кажется, даже утка по-пекински! — продолжал в изумлении изучать ломящийся от яств стол Иван. — Где они только все это взяли? Такого даже в фантомасовом синтезаторе не найдешь!

— Может, мы плохо искали? — предположил его друг.

С тех пор, как анш Жиы одарил их синтезатором, посещение столовой превратилось для землян в нудную, бессмысленную формальность. Дабы не терять понапрасну драгоценного времени, Голицын обычно брал с собой компьютер: лишние полчаса в информационной базе еще никому не вредили. Сегодня, правда, Иван после недолгого раздумья оставил его в домике: неудобно как-то — торжественный ужин, все-таки! А вот плотненько перекусить перед выходом землянин, как водится, не преминул — и, похоже, совершил большую ошибку.

Обеденные столы, в обычные дни рассредоточенные вдоль стен, были сдвинуты на середину зала, образовав фигуру в форме буквы «Т» с длинной ножкой и короткой перекладиной. За перекладиной в напоминающих троны глубоких креслах разместились Жарж ког Фаааг — в центре, анш Жиы — одесную Инструктора — и хмурый куратор ранольцев по имени Ггусс — слева. За их спинами светилось высокое — под самый потолок — информационное табло, живо напомнившее Голицыну ресторанный зал в их первой, еще земной Школе. Пока на нем горело лишь одиннадцать строк — ровно столько курсантов лагеря успело побывать «в гостях». Первое, что сделал Иван — отыскал свою фамилию. Выяснилось, что он делит второе-седьмое места с пятью ранольцами — один трофей четвертого уровня у каждого. Эмма и Збышек (как, к слову, и Шог-Ра) разместились ниже: ничего ценнее пятого уровня в их добыче пока что не обнаружилось. Первую же строку оккупировал кто-то из горынычей — тот же, что и у Голицына, четвертый уровень, но в количестве двух штук.

От изучения табло Ивана и оторвал тот самый удивленный шепот друга.

— Гляди, это же знаменитый Эммин капит!

Внимание Голицына переключилось на заставленный блюдами стол. Бифштекс с жареной картошкой, плов, утка по-пекински, рольмопс — рулет из селедки с морковью, по слухам, любимое блюдо Збышека Мазовецки, какие-то загадочные ранольские кушания — никакого намека на бесцветные и безвкусные лагерные пайки. Вот уж действительно, праздник так праздник! И зачем он только так натрескался в домике?!

— Прошу всех к столу! — проговорил, не вставая со своего места, Жарж ког Фаааг.

Курсанты несмело приблизились к ножке буквы «Т» — шестеро землян с одной стороны, пятеро ранольцев — с другой. «А Тарша этого так и нету», — отметил про себя Иван. — «Стыдно показаться на людях?»

— Табуреток, я так понимаю, на всех не нашлось? — прошептал справа Чан Бяо.

А ведь и правда, на чем сидеть-то?

— Фуршет по-зитовски, — высказал предположение Чжу Пэн.

— Прошу внимания! — не дал развернуться дискуссии Инструктор. — Сегодня наши ряды пополнились пятью новыми Стражами. «Исполнителя Желаний», правда, опять никто не принес, но для первого раза трофеи вполне достойные. Особо хочу отметить Голицына и Ругга, — ранолец, стоящий почти напротив Ивана, расплылся в широкой, немного глуповатой улыбке, — их вклад оказался самым существенным. Впрочем, никто не вернулся с пустым грузовым отсеком. Ну и менее приятная новость: курсант Тарш отчислен из лагеря по состоянию здоровья. Увы. А теперь — можете приступить к еде!

— Краткость — сестра таланта! — прошептал Глеб. — Ну-с, с чего начнем? — повернулся он к другу.

— С плова! — заявил Иван, решительно беря из стопки пустую тарелку.

— А вот на пиво они, все-таки, не расщедрились, — проговорил с полным ртом Голицын. Живот его давно был набит, словно барабан, но глаза жадно продолжали выискивать, чего бы еще такого отведать вкусненького.

— Чего нет — того нет, — кивнул Соколов. — А ты вот это попробуй, — он протянул другу свой бокал с какой-то слабо пузырящейся бледно-зеленой жидкостью.

— Что это? — Иван принюхался: пахло яблоками.

— Похоже на наш сидр. По крепости почти как пиво. Да ты не бойся, попробуй!

Голицын сделал осторожный глоток, за ним другой. Напиток был кисло-сладкий, на вкус немного напоминал яблочный сок. Забродивший сок.

— Где взял? — деловито осведомился Иван.

— Вон, бутылки стоят, — махнул Глеб рукой в конец стола.

— Пойду, налью себе, — кивнул Голицын, возвращая ему бокал.

Проследовав в указанном другом направлении, Иван откупорил бутыль (формой напоминавшую скорее термос), взял чистый бокал и уже приготовился, было, плеснуть в него искрящуюся зеленую жидкость, как кто-то осторожно тронул его за локоть. Голицын обернулся: рядом с ним стояла Шог-Ра.

— Неправильно, — с полуулыбкой проговорила ранолка.

— Что неправильно? — нахмурился Иван.

— Наливаете неправильно, — заявила девушка.

— Это еще почему?

— Позвольте… — Шог-Ра забрала из его руки бутыль. — Это же шрипс, наш исконный напиток, — пояснила она. — Чтобы он раскрыл свой настоящий вкус, надо перемешать его с воздухом.

Взяв свободной, левой рукой бокал, ранолка наклонила его, затем правой рукой подняла бутыль высоко над головой и резко ее опрокинула. Тонкая струйка ударила с высоты в бокал, взбив густую пену. К немалому удивлению Голицына, ни капли зеленого напитка не пролилось мимо.

— Прошу, — девушка протянула Ивану наполненный бокал. — Пейте сразу, через пять минут вкус будет уже не тот. Кстати, пить шрипс в одиночестве у нас не принято. Не возражаете, если я составлю вам компанию? — ранолка взяла со стола еще один пустой бокал.

— Нет, разумеется, — пробормотал Голицын, заворожено наблюдая за его виртуозным наполнением.

— Спасибо. У вас приняты тосты?

— Тосты? — отчего-то растерялся Иван. — Да, конечно…

— В таком случае, выпьем за наше удачное возвращение «из гостей»! — предложила Шог-Ра, поднимая бокал.

— С удовольствием! — впервые за время разговора улыбнулся Голицын.

Если вкус напитка и изменился от способа разлива, Иван особой разницы не заметил. Зато, осушив полный бокал, в полной мере ощутил крепость напитка — действительно, не слабее пива, а то и шампанского.

— Повторить? — предложила ранолка и, не дожидаясь согласия, взяла со стола бутыль.

— Да, пожалуй, — кивнул Иван. — А здорово у вас это получается — наливать, я имею в виду, — добавил он. — Это ж еще суметь попасть надо!

— Долгие годы тренировок, — усмехнулась девушка. — Я же говорю, шрипс у нас на Ране — нечто вроде национального напитка. Очень популярен. Ну, теперь ваша очередь тост произносить!

— Ну… — протянул Голицын, принимая из рук девушки бокал. — Давайте за трофеи выпьем! — придумал он. — Те, что добыли, и те, что добудем еще — в следующие заходы.

— Отлично! — горячо поддержала идею ранолка.

Бокалы опустели. Уже не спрашивая согласия Ивана, Шог-Ра принялась наполнять их в третий раз.

— А у нас ведь через два дня игра, — внезапно проговорила она. — Против «Ушша». Вы придете… посмотреть?

— Ну, не знаю… — проговорил Иван, отчего-то смутившись. — Вообще-то я планировал позаниматься теорией…

— Понятно… — девушка, казалось, примерно такого ответа и ожидала. — А «Ажжи Да»-то не повезло как, да?

— Не повезло? — не понял Иван. — В чем не повезло? Они же тот свой матч выиграли.

— Выиграли, конечно. Но это же еще не конец турнира. А бедняга Тарш у них ведущим игроком считался!

— Правда? — удивился Голицын. — И что теперь? Их снимут с турнира?

— Почему снимут?

— Ну, у них же теперь недокомплект…

— А если бы он погиб «в гостях» — что, тоже всю команду из-за этого снимать? Нет, заявка принята — можно играть. Но у них, как я поняла, множество комбинаций как раз под него было заточено. Придется переделывать.

— Ну, это их проблемы, — пожал плечами Иван.

— Пожалуй, — не стала спорить ранолка. — А на нашу игру все же приходите, — добавила она.

— Посмотрим… — неуверенно пробормотал Голицын.

— Посмотреть будет на что! — заверила его Шог-Ра. — Может быть, за победу? — она подняла бокал.

— Угу, — кивнул землянин. — Давайте. За нашу победу!

— Вы впервые сказали «наша» применительно к «Шин-н-ник»! — расплылась в улыбке ранолка.

Иван с загадочным видом промолчал.

— Голицын? — остановил Ивана на пороге домика анш Жиы.

— Да, ив-марол!

— Вы так увлеченно беседовали за ужином с курсантом Шог-Ра. Не поделитесь, о чем?

— Э… О криске… В основном, о криске, — растерялся не ожидавший такого вопроса землянин.

— О криске… — медленно повторил куратор. — О криске — это замечательно… Позвольте дать вам один совет, ани… Будьте осторожны с этой ранолкой.

— Осторожен? — вскинул голову Голицын. — О чем вы, ив-марол?

— Ну, уж точно не о криске, ани.

— Я всегда осторожен, — недовольно буркнул Иван.

— Отлично, — кивнул анш Жиы. — И учтите одну вещь: алкоголь не является для ранольцев психоактивным веществом. Иными словами, он не действует на них опьяняюще. Имейте это в виду, ани — на всякий случай.

— Слушаюсь, ив-марол! Разрешите идти?

— Идите, Голицын.

«О чем беседовали, о чем беседовали… О чем надо, о том и беседовали!» — ворчал про себя Голицын, поднимаясь по ступенькам на крыльцо. — «Тоже мне, Большой Брат нашелся, все ему знать надо… А насчет алкоголя… Бедные ранольцы!»

 

14

— Внимание группы обеспечения! Наблюдаю катер! — объявил на весь зал ранолец Ругг.

Уже?! Как быстро!

Голицын вместе с креслом развернулся к обзорному экрану: со стороны Врат действительно надвигалась мерцающая серебристая звездочка.

— Номер второй! — тут же идентифицировала «возвращенца» сидящая за соседним монитором Маклеуд. — Збышек, это к тебе!

— Вижу! — откликнулся с противоположной стороны зала поляк. — Старина Чан Бяо… — Мазовецки поспешно поднялся из кресла. — Ну что, пошел встречать!

— Удачи! — почти хором произнесли Иван и Эмма.

— Спасибо! И вам того же!

— Что-то он рано, — негромко проговорил Голицын, когда двери за поляком закрылись. До прибытия на платформу челнока с Зиты оставалось еще больше часа.

— В пределах нормы, — пожала плечами Маклеуд. — У самой нижней границы, конечно, и все-таки в пределах.

— В пределах… — тихо повторил Иван, задумчиво вглядываясь в экран. Где-то там, за Вратами, вне поля зрения самых мощных приборов, обшаривал чужие планетоиды Глеб. А другой Глеб в это самое время внизу, на Зите, уже, наверное, готовился к посадке в челнок… Хотя, почему это другой? Тот же самый…

Просто голова кругом!

Именно Соколова и должен был встретить Голицын. Эмма «вела» Чжу Пэна, Збышек, соответственно — Чана Бяо, ранольцы Ругг и Шог-Ра — троих своих товарищей (кажется, Ругг одного, а девушка — сразу двоих, но тут Иван не был уверен точно). Для всех пятерых это было первое дежурство в группе обеспечения — волнительное ничуть не меньше, чем собственный первый заход «в гости». Там-то, по крайней мере, все в твоих руках (ну, или можно хотя бы попытаться убедить себя в этом), а здесь, в четырех стенах зала слежения, от тебя вообще ничего не зависит: сиди себе тупо и жди у моря погоды…

— Внимание! Еще один! — снова первым отметился ранолец. И как он только успевает?!

— Номер первый! — одновременно сообщили Маклеуд и Шог-Ра.

Сердце Голицына учащенно забилось.

— Слава Богу! — проговорил он, поднимаясь на ноги. — Номер первый — Соколов. Это мой.

— Что-то они и правда сегодня дружно решили долго не задерживаться «в гостях», — заметила Эмма. — Впрочем, тем лучше… Удачи! — кивнула она Ивану.

— Спасибо! И тебе удачи! — Голицын направился к выходу из зала.

— Встречного ветра, Иван! — напутствие Шог-Ра застало землянина уже в дверях.

— Гм… — Голицын едва не споткнулся на пороге. — А почему встречного-то?

— А какого же еще пожелать? — в свою очередь растерялась ранолка. — Не бокового же!

— Что? А, ну да, конечно… — неуверенно кивнул Иван. — Спасибо, в общем. Взаимно.

Из кресла Эммы до слуха Голицына донесся сдержанный смешок. Нахмурившись, Иван поспешил покинуть зал.

Путь до нужного сектора посадочной палубы занял лишь пару минут, так что прибытия катера пришлось ожидать еще порядка четверти часа. Но вот, наконец, на стенах зажглись сигнальные лампы, в потолке отсека бесшумно раскрылись массивные створки, и Глебов «Победоносец» неторопливо протиснул свое толстое брюхо в ангар. Еще полминуты, и по трапу на палубу весело сбежал Соколов.

— Привет! — махнул он рукой другу. — Ну, что стоишь, давай сюда свой анализатор!

— Добро пожаловать домой! — все же, как положено, приветствовал возвращенца Голицын. — Посмотри сюда! — левой рукой он поднял к глазам Глеба пластину анализатора, полученную утром от Жарж ког Фааага. Схарг ее знает, что именно она там себе анализировала, но инструкции были абсолютно четкими: зеленый цвет — на этот раз обошлось, любой другой кроме красного и черного — немедленно использовать «Шилк», ну а уж если красный или черный — тут уже, по ходу, и парализатор не поможет.

Пластина в руке Ивана потеплела и неспешно, словно издеваясь, от центра к краям приобрела живительный изумрудный оттенок.

Голицын и Соколов дружно выдохнули.

— Ну, вот теперь действительно привет! — опустив анализатор, Иван шагнул навстречу другу. Они обнялись. — Как успехи? «Исполнитель Желаний» привез?

— В следующий раз — обязательно, — улыбнулся Глеб. — Да так себе успехи, откровенно говоря. Полный кузов гравия пятой категории без малейшего намека даже на четвертую с половиной.

— Ну, это ты не торопись, — попытался ободрить друга Голицын. — Мало ли, что там еще экспертиза покажет! Может, и третья где вылезет!

— Да не, — махнул рукой Соколов. — Помнишь, Жоржетта говорил, что всегда чувствует, если везет что-то ценное? Вот и я, типа, чувствую: пусто. Самая что ни на есть пятая. Существовала бы в природе шестая — так она бы и была.

— Ну, тебе виднее, конечно, — развел руками Иван. — Ладно, главное — вернулся. Схаргов-то видел?

— Ага, добрую сотню!.. Да нет, конечно, какие там схарги! Ты лучше скажи, как наши?

— Чан вернулся, его Збышек встречает. Чжу и ранольцев пока нет. Не было, то есть, когда я из зала выходил. Ну, так ведь рано же еще, нет?

— Рано? А сколько сейчас тут у вас времени-то?

— Три по рассвету. Ну, с минутами.

— Что, правда? Это что ж, мы там, на Тизе, даже не взлетели еще?

— Вот-вот взлетите.

— Эх, глянуть бы хоть одним глазком… Ладно, шучу! Что я, правил не знаю?! Пошли в карантин!

— Это я должен был сказать! По инструкции.

— Ну, так говори быстрее! Пить охота — сил нет! Слушай, мне такое в тоннеле привиделось! Просто кино и немцы!

— Что? Расскажи!

— Расскажу, куда я денусь…

Карантинная комната была довольно уютной: мягкие кресла и диванчики, столики с напитками (правда, сугубо безалкогольными: ни тебе пива, ни даже давешнего ранольского сидра. Как его там? Шнапс? Шнипс? Шрипс!), чуть ли не цветочки в вазе — на поверку, однако, оказавшиеся стеклянными, но ничего, все равно красиво. Был тут и обзорный экран — большой, в полстены, настроенный, разумеется, на Врата. Появление на мониторе каждого нового катера встречали аплодисментами, а уж явление в комнате Стража-«возвращенца» и вовсе сопровождалось овацией — тем более бурной, чем больше народу в ней участвовало. Ранольца Падда, вернувшегося «из гостей» пятым, по идее, предпоследним, и пришедшего в сопровождении Ругга, встречали семеро — с таким энтузиазмом, что у Ивана даже уши заложило.

Лица у вновь прибывших ранольцев, впрочем, были отчего-то совсем не радостные. А уж у появившейся через мгновение из-за их спин Эммы… Эммы?! А она-то что здесь делает? Ведь Чжу Пэн еще не вернулся!

— Что случилось? — мигом почуяв неладное, вскочил со своего места Чан Бяо. — Где Чжу?

Маклеуд замялась, отвела глаза.

— Где Чжу?! — вихрем подлетел к Эмме китаец.

— Он возвращался передо мной, — повесив голову, негромко проговорил куда-то в сторону ранолец Падд. — В нескольких километрах. Я видел, как его катер прошел Врата. Четко видел. Я нырнул следом. Но когда вышел по эту сторону, его нигде не было… Похоже, что он остался в тоннеле…

Что?! Сердце Ивана сдавило, словно в тисках.

— Он… — Чан запнулся. — Ты мог как-то опередить его…

— Катер Чжу до сих пор не вышел из тоннеля, — словно с трудом подбирая слова, произнесла Маклеуд. — Все контрольные сроки прошли. Мне очень жаль, Чан…

— Нет! — китаец в отчаянии сжал кулаки. — Это невозможно! Только не Чжу!.. — оттолкнув ранольца Ругга, он бросился к успевшей затвориться двери и забарабанил в нее. — Откройте!

— Чан, это карантин, — бесцветным голосом проговорила Эмма. — Ты не можешь выйти!

— Но я… Я должен его предупредить! — Бяо оглянулся — в глазах его стояли слезы.

— Это невозможно, — к ним подошел Збышек. — Никого из нас не выпустят отсюда, пока их катера не пройдут Врата. Это специально сделано, ты же знаешь…

— Специально?! Специально, чтобы дать Чжу погибнуть?! — взревел Чан. — Ты была там! — резко повернувшись к Маклеуд, он махнул рукой в сторону двери. — В зале слежения. Там нет никакого карантина! Почему? Почему ты ничего не сделала?!

— Путь на взлетную палубу закрыли, как только стало ясно, что случилось с Чжу. Мне было приказано идти прямо сюда. Но даже будь по-другому… Чан, Чжу уже ничем нельзя было помочь. Ты же знаешь, любые попытки вмешательства в сдвиг заканчиваются катастрофой. Всегда. И для того, кого пытаешь спасти, и для спасателей, и для всех случайно оказавшихся рядом…

— Я знаю?! Да ни черта я не знаю! — возопил китаец. — Мало ли, что там плел Жарж ког Фаааг на инструктаже! Чжу… Он был мне, как брат! Да почему был — он жив! Через пятнадцать минут прибудет на платформу на челноке. И черт меня подери, если я позволю отпустить его на верную гибель! А ну, как тебе понравится вот это?! — вновь повернувшись к перекрытому выходу, он выхватил «Шилк». Плазменная струя ударила в бронированную дверь.

— Чан, остановись! — взмолилась Эмма.

— Успокойся! — Збышек осторожно положил ладонь на плечо китайца.

— Сами успокойтесь! — судорожным движением Бяо стряхнул руку поляка. Луч бластера вильнул, полоснув по обшивке стены и едва не задев Мазовецки.

— Чан, тебе не позволят встретиться с ним! — простонала Маклеуд.

— Не позволят? Кто не позволит? Может быть, ты? — перестав жать на спусковой крючок, Бяо повернул «Шилк» стволом к Эмме. Бластер в его руке ощутимо подрагивал. — Посмотрим, как у вас это получится! Не хотите помочь — отойдите и не мешайте!

— Ты все погубишь… — Маклеуд попятилась.

— Нет! Я все исправлю! Я…

Раздался негромкий хлопок, и, замолкнув на полуслове, китаец стал медленно оседать на пол.

Эмма и Збышек недоуменно оглянулись, ища источник выстрела.

— Прошу прощения за вмешательство! — проговорила Шог-Ра, нарочито медленно убирая бластер в походное положение. — Полагаю, так будет лучше для всех. И для курсанта Бяо — в первую очередь. Еще раз прошу меня извинить, но кто-то все равно должен был его остановить. И лучше это буду я здесь, чем Жарж ког Фаааг — там, — мотнула она головой в сторону выхода.

Ответа ни у кого не нашлось.

 

15

Чан Бяо вернулся в домик лишь к следующему вечеру — на Зите прямо от люка челнока его, все еще парализованного, забрал анш Жиы (предварительно получив у Шог-Ра антидот — ранолка выдала его без возражений, хотя до этого на аналогичные просьбы Эммы и даже Ивана следовал категоричный отказ) и куда-то увез. О том, где он был все это время, китаец не распространялся. По правде говоря, он вообще не произнес ни слова: молча прошел в спальню, не раздеваясь, рухнул на койку и отвернулся к стене. Мазовецки сделал было попытку к нему подойти, но Маклеуд перехватила его на полпути и, покачав головой, остановила. Спорить Збышек не стал.

Все были уверены, что после всего происшедшего из лагеря Чана выгонят: помимо собственно инцидента на платформе, Бяо пропустил торжественный ужин (узнав, что отменять сие мероприятие никто и не думал, земляне решили было его дружно бойкотировать, но прибежал взбешенный Фантомас и едва не пинками загнал всю четверку в столовую), к тому же отсутствовал наутро на классных занятиях — более чем достаточно для вылета, однако, обошлось: то ли причину сочли уважительной, то ли еще что, но китайца оставили на Зите. По крайней мере — пока.

Исчезновение Чжу Пэна — не сговариваясь, смертью это не называли: просто «пропал без вести» — выбило из колеи не только Чана. До сих пор опасность походов «в гости» воспринималась курсантами несколько абстрактно: ну да, чужой, непонятный мир, схарги эти, опять же — всякое может случиться, но когда было иначе? Потеря товарища, да еще такая будничная — не в бою, не от рук коварного врага: просто вошел в тоннель и не вышел — явилась для всех настоящим шоком.

В редких разговорах о происшедшем в карантинной комнате предпочитали не упоминать, однако, в своих мыслях каждый наверняка постоянно возвращался туда, на орбитальную платформу. И Иван отнюдь не был здесь исключением. Как следовало поступить? И как расценивать действия Шог-Ра? Действительно ли ранолка всех их спасла от беды (как об этом безапелляционно заявил анш Жиы) — при этом, рискуя вместо благодарности получить выстрел в ответ? Тело Чана еще не замерло на полу, когда в лицо ей уже смотрели стволы трех «Шилков» — Маклеуд, Мазовецки и даже его, Голицына. И далеко не факт, что у всех переключатель стоял в положении парализатора. Ранольцы, понятно, тоже схватились за бластеры, направив их на землян. Холодные головы сохранили лишь сама Шог-Ра, демонстративно убравшая оружие, и Соколов, так его и не обнаживший. Усилиями этих двоих конфликт удалось если не погасить, то хотя бы заморозить: по крайней мере, бластеры, один за другим, вернулись в походное положение — в любой миг готовые, впрочем, выскочить обратно. И миг этот едва не настал — после того, как Эмма потребовала у Шог-Ра антидот. Ранолка спокойно, но твердо отказала, Маклеуд вспылила, кто-то из ранольцев столь же резко ей ответил, и все едва не закрутилось по новой. К счастью — хотя какое уж тут счастье — в этот самый момент на экране появились стартующие катера, и все, словно завороженные, прильнули к нему.

«Победоносец» Чжу Пэна покинул платформу третьим. За все время, пока он не прошел Врата, в карантинной комнате никто не издал ни звука.

Смотреть игру «Шинника» с «Ушша» Голицын не пошел. Он и не собирался вообще-то — до зрелищ ли после всего случившегося?! — а тут еще подоспело очередное послание от Рут. Хоть какой-то светлый момент…

«Ваня, привет! Я снова на связи! А ну-ка, угадай, где это я сейчас! Ни за что не угадаешь! Школа, думаешь? А вот и ничего подобного! Не Школа, и вообще даже не Сопрол! Ну что, сдаешься? Это Земля! А если точнее — Женева, Консульство Альгера! Вот так вот! Мы здесь уже три дня, но время, чтобы продиктовать хоть пару предложений, только сейчас смогла выкроить. Суета кругом — кошмар! Все носятся, как угорелые! Ну да обо всем по порядку. Сидим мы, значит, на «ностальгешке» — это у нас теперь вместо «галашки» геополитика, я тебе рассказывала — нард-кор Лавг втирает что-то мутное про Китай с Тайванем, и тут внезапно заваливается нард Ялд собственной персоной — а он сейчас за Начальника, это я тебе, вроде, тоже уже говорила. «Андерсон, Лайн — живо за мной!» — говорит. Ну, мы что, встали, пошли. Приходим в его кабинет, там уже с полдюжины курсантов толпится: Смирнов и Фролов ваши, Мак Мерфи Патрик — помнишь его? Хампи Капур — ее наверняка помнишь, симпатичная такая индианочка. Еще Лонг из Автралии и ас-Саляль до кучи. А за столом Начальника, как у себя дома развалился жирный напыщенный альгерд, вальяжно так, вот, кажется, еще чуть-чуть — и ноги на стол положит. Нард Ялд ему что-то говорит, а этот будто и не слушает совсем: все нас глазищами пожирает. В общем, выяснилось, что чувак этот — только что назначенный Консул Альгера, летит на Землю, а мы, значит, поступаем в его распоряжение. Помню, первая мысль: вот черт, так опять Кубок Школы и не выиграю! Мы ж как раз перед этим «Конкорд» разорвали на британский флаг — «шесть-ноль» и четыре прохода. В полуфинале должны были с китайцами играть. Китайцы, кстати, «Варяг» ваш переиграли — в упорной борьбе, «пять-четыре» или «четыре-три», точно не помню… Ладно, отвлеклась… В общем, полчаса на сборы — и вперед, к родному Солнышку. Причем не на каком-нибудь занюханном лайнере — на шикарной гоночной яхте! У нас с Хампи была отдельная каюта — огромная, роскошная, чего там только не было!.. Эх, жаль, долетели быстро! Приземлились где-то в Европе — я не очень поняла, где именно, во Франции, кажется, а может в Италии, в Женеву эту ехали еще часа три на автобусе по абсолютно пустому шоссе — ни одной машины навстречу! И попутных — тоже ни одной, если, конечно, не считать нашего эскорта. Европа, что с нее взять… Смирнов, правда, сказал, что это наверняка полиция расчистила дорогу, чтобы нас пропустить. Не знаю, не знаю… Может у вас, в России, такое и возможно, но здесь — не верится как-то… Но факт остается фактом: ни единого автомобиля до самой Женевы. А вот уже в Женеве — да, улицы явно были перекрыты, согласна. Городок, кстати, довольно красивый, но маленький уж больно. Здание ООН поразило — тут у них, типа, Европейская штаб-квартира — по сравнению с офисом у нас на Манхэттене просто избушка какая-то. Чего, кстати, Альгер решил в этой занюханной Женеве обосноваться — не понимаю! Есть же ведь Нью-Йорк… Ну, в общем, приехали мы наконец. Разместились, похоже, в единственном современном здании в городе. Тоже невысокое, кстати — пять этажей всего — но хоть видно, что не в прошлом веке строили. Так и торчим с тех пор в четырех стенах. На улицу не выпускают, да и некогда, честно говоря, гулять: дел по горло. Ну и учебные занятия, кстати, тоже никто не отменял. Кстати, нард Орн тоже здесь, он нас и встречал по прилету. Кроет на чем свет стоит Нивга, который, вроде как, должен был всем заниматься, но как всегда куда-то пропал… Так что вот так вот… Точно уже известно, что с нового учебного года Школа тоже сюда переедет. Не конкретно в Женеву, в смысле, а на Землю. Место как раз подбирают сейчас. Собственно, половина дел связаны с подготовкой перевода Школы. Все в страшной спешке, на бегу буквально… Зашиваемся просто!.. Ладно, главное ты понял. У тебя-то как дела? До меня тут слухи дошли — на Сопроле еще — что тебя там какая-то ушлая ранолка клеит? Пусть только попробует! Я этой инопланетянке все щупальца пообрываю!.. Ладно, шучу: парочку оставлю, чтоб было на чем в свою Ранолу уковылять! Так что ты там смотри у меня, без фокусов!.. Короче: закругляюсь — надо бежать, к Консулу вызывают. Пиши мне! Целую! Покедова!»

— Лерке? Про тебя и Шог-Ра? — удивленно приподняв брови, переспросил Глеб. — Да нет, ничего не писал. А что, было о чем писать?

— Ну…

— Не, ну, может, упоминал, что у тебя соседка по парте — ранолка, и то вряд ли. Тоже мне, тема…

— Ладно, замяли, — махнул рукой Иван. — А как тебе новость насчет Земли?

— Лично я — только «за», — пожал плечами Соколов. — Непонятно только, как они все это дело через ООН провели.

— Видать, посулили взамен что-то такое, от чего невозможно отказаться…

— Ну да. Только вот что? Да и с какой стати?

— И что теперь скажут ранольцы?

— Ну, ранольцы, положим, вне игры: официально они из Солнечной системы ушли безусловно и окончательно. Но Альгер-то почему вдруг так засуетился? И почему именно сейчас?

— Меня спрашиваешь? Я не знаю, — развел руками Голицын. — Да и Рут, по ходу, не знает.

— В общем, тут есть о чем поразмыслить, — заключил Глеб.

— Додумаешься до чего — поделись!

— Угу…

 

16

Шог-Ра ждала Ивана у входа в учебный корпус. Точнее, ранолка просто стояла возле дверей, даже не глядя на неспешно приближающуюся пятерку землян, но почему-то Голицын сразу решил, что девушка ждет именно его. И, как выяснилось вскоре, не ошибся.

— Иван, можно вас на минуту? — Шог-Ра сделала шаг вперед, заступая дорогу Голицыну.

— Что? Э… Вообще-то сейчас у нас занятия! — нахмурился курсант.

— До начала еще четверть часа, даже чуть больше, — заметила ранолка.

— Правда? Ну, тогда ладно… — буркнул Иван.

Его товарищи молча обогнули замершую посреди дороги парочку и скрылись в недрах здания. Один лишь Глеб обернулся в дверях и слегка качнул головой — то ли не одобряя поступок друга, то ли извиняясь за то, что не может оказать поддержку.

— Ну? — Голицын вновь повернулся к ранолке. Та явно чувствовала себя не в своей тарелке.

— Я насчет криска… — переминаясь с ноги на ногу, выговорила она.

— Что опять насчет криска?

— Ну… Вы же смотрели игру…

— Вашу с «Ушша»? Нет, не смотрел, — отрезал Иван.

— Значит, и результата не знаете? — в голосе девушки мелькнуло удивление.

— Не знаю, — сухо кивнул Голицын. — Надеюсь, «Шинник» выиграл?

— В том-то и дело, что нет!

— Что, проиграл? — на этот раз пришел черед удивиться Ивану.

— Нет, не проиграл… Ничья. «Пять-пять».

— И… что? Кто вышел в финал?

— Никто не вышел, — со вздохом сообщила Шог-Ра. — Будет переигровка. Завтра утром.

— Ну что ж… Желаю успеха! Это… Это все, что вы хотели мне сказать?

— Нет!.. Вы не поняли! — всплеснула руками ранолка. — Переигровка подразумевает ротацию состава. Три игрока основы, включая капитана, выбывают, вместо них выходят трое запасных во главе с вице-капитаном!

— Ну и… — до Голицына стало постепенно доходить, к чему клонит его собеседница. И это «что-то» ему совсем не понравилось.

— В команде числится девять человек. Трое играть не могут — остаются шестеро — ровно столько, сколько должно выйти на игру!

— Э, нет! — замотал головой Иван, осознав, наконец, куда ведет его собеседница. — Так мы не договаривались!

— Я знаю, — грустно кивнула Шог-Ра. — Но раз уж так сложились обстоятельства…

— Нет! — рявкнул Голицын. — Играть не буду! И не просите!

— Не играть! Просто за воротами посидеть…

— Нет! — вот же ведь: дашь палец — всю руку готовы оттяпать!

— Но тогда нам засчитают поражение!

— Мне жаль, — развел руками землянин. — Правда.

— Нет… — выдохнула ранолка. — Вы не можете так поступить… Со мной…

— При чем здесь вы? Договор есть договор… — Иван сделал движение, намереваясь уйти.

— Но что вам стоит?! — схватила его за руку девушка. — Всего один матч!

— Ну да, — хмыкнул землянин, — а потом в финале у вас опять ничья, и…

— Нет! То есть… — она осеклась. — Ничьи — они ведь довольно редко случаются…

— То, что случилось однажды, имеет все шансы повториться вновь! — философски изрек Голицын.

— Да, наверное… — пролепетала Шог-Ра. — Но… Как мне вас уговорить?!

— Никак, — пожал плечами Иван.

— Но это… жестоко!

— Жизнь — жестокая штука. В чем на днях мы все имели возможность в очередной раз убедиться!

— Вы про тот инцидент на платформе? — вскинула голову ранолка. — Поверьте, я искренне соболезную вам в связи с гибелью вашего товарища…

— Чжу Пэн не погиб! — перебил ее Голицын. — Он пропал без вести!

— Да, да, конечно… А что касается его друга… Я сделала то, что должна была сделать! Точнее — то, что вы сами были обязаны сделать! Страшно представить, что могло произойти, вырвись он из карантина! А так его даже не выгнали из лагеря!

— Считаете, ему от этого намного легче?!

— Нет… — неожиданно тихо произнесла Шог-Ра. — Не считаю. Но все мы здесь собрались вовсе не потому, что нам так уж нравится местный климат. Нами движет долг. У каждого он — свой. Но только оставаясь в лагере, мы можем его исполнить, как подобает. И вопрос не стоит, как легче. Вопрос стоит — как правильно… Жарж ког Фаааг, — сказала она вдруг.

— Что — Жарж ког Фаааг? — не понял Голицын.

— Идет сюда, — указала ранолка кивком за спину Ивана.

Землянин оглянулся: со стороны столовой к учебному корпусу быстрым шагом действительно двигался Инструктор.

— Надо идти в аудиторию, — проговорил Голицын — почему-то виновато.

Шог-Ра молча кивнула.

Вопрос — не как легче. Вопрос — как правильно. А как правильно?

— Слышь, Глеб, я это… Вот что тут подумал… Может, мне все-таки сыграть разок за этот несчастный «Шинник»…

— В смысле — в финале? — поднял голову Соколов.

— Да нет, в каком финале… У них там переигровка первого матча. Ничья потому что была. Ну и, типа, обязательная ротация состава…

— А… Ну, сыграй, конечно, — кивнул Глеб. — Отчего ж не сыграть…

— То есть, ты одобряешь?

— Я-то? А тебе обязательно требуется одобрение?

— Ну…

— Хочешь — с Фантомасом обсуди…

— Нет, — замотал головой Иван. — Что я буду к нему с каждой мелочью бегать? Да и синтезаторы у него, поди, закончились…

— Это уж к гадалке не ходи, — улыбнулся Соколов.

— Да, пожалуй, сыграю… — уже увереннее проговорил Голицын. — Мне кажется, это будет правильно.

Глеб молча развел руками: мол, ты сказал.

Из всей земной делегации посмотреть игру с участием Ивана выбрался лишь верный друг Соколов — к Чану Бяо Голицын с этим вопросом даже не рискнул подходить, Мазовецки извинился, невнятно сославшись на срочные учебные дела, а Эмма пробурчала что-то в том смысле, что ты, мол, все равно за воротами будешь отсиживаться, на что там смотреть, на ранолку эту твою, что ли?

Друзья вышли из домика едва рассвело — матч был назначен на раннее утро. Ночью прошел сильный дождь, оставив на память о себе россыпь луж на дорожках — мелких, но широких. Полной грудью вдохнув влажный, не успевший еще толком прогреться воздух, земляне направились в сторону криск-зала.

У развилки возле уже знакомого Голицыну плоского камня их поджидала Шог-Ра.

— Ранних рассветов, Иван! Мир вашему клану, Глеб! — приветствовала друзей ранолка.

— Ярких закатов… — без особого энтузиазма отозвался Голицын.

— Спасибо, и вам не хворать! — Соколов, похоже, напротив, прибывал в приподнятом настроении. — Про сильный ветер в горах ведь слишком банально, да?

— Про ветер и горы никогда банально не бывает, — улыбнулась девушка. — Ну что, идемте?

— А где остальные? — поинтересовался Иван.

— Думаю, уже в раздевалке, — сказала Шог-Ра.

— Тогда, конечно, идем.

Вопреки предположению ранолки, других игроков «Шинника» они встретили у входа в ангар криск-зала. Три йомена Гааффы — Голицын узнал капитана Чву-ду-пай-ю, двоих других по именам он не знал — двое Горынычей и два «конфедерата» стояли плотной группой возле дверей и что-то оживленно обсуждали.

— Что, закрыто еще? — спросил Иван остановившись.

— Сейчас узнаю, — Шог-Ра решительно направилась к товарищам по команде.

Вернулась она минуты через три. На лице ее читалась растерянность.

— Ну, что там? — поинтересовался Голицин.

— Игры не будет! — сообщила девушка.

— И почему? — опередил Ивана с вопросом Глеб.

— У «Ушша» некомплект состава. Из-за ротации. Им засчитано поражение. Мы в финале.

— Вот как? — вздернул брови Голицын. — Ну и отлично!

— Да, наверное… — не слишком уверенно проговорила девушка. — Хотелось бы, конечно, завоевать это право в честной игре…

— А с чего вдруг взялся недокомплект? — вновь задал вопрос Соколов. — Еще вчера, как я понимаю, все было в порядке.

— Вчера группа Старшего Инструктора ходила «в гости»… Нет, нет, все вернулись! — поспешно добавила она, заметив, как резко изменились лица землян. — Но у одного — Замг, знаете его, наверное — при встрече анализатор вместо зеленого цвета выдал синий. Ну, его, понятно, тут же спеленали — он, говорят, и не сопротивлялся. Привезли в лагерь. Вроде как, надеялись, отойдет к утру, но, видно, не сложилось.

— Дела… — протянул Глеб. — Но, Слава Богу, хоть вообще вернулся!

Иван не без некоторого удивления поймал себя на мысли, что тоже скорее рад факту возвращения ранольца «из гостей» — при всей его нежной «любви» к этому подлому племени.

— И что теперь? — спросил он.

— Вон, глядите, Чингачгук идет к нам! — воскликнул Соколов прежде, чем Шог-Ра успела что-то ответить. — Может, скажет что.

Йомен Гааффы — высокий широкоплечий юноша с открытым, располагающим лицом — степенно подошел, поздоровался с Иваном и Глебом. Земляне ответили на приветствие.

— Курсант Замг сейчас в изоляторе, — сообщил капитан «Шинника». — Сколько там еще пробудет — неизвестно: может быть, несколько часов, а может быть — месяц. Этикет предписывает нашей команде его навестить.

— А это разрешено? — задал вопрос Голицын.

— Как мне сказали, это всецело рекомендовано. Вы пойдете? — повернулся он к Соколову — в отношении Ивана и ранолки у него, по всей видимости, сомнений не возникло.

— Почему бы и нет? — пожал плечами Глеб. — Все равно для завтрака еще рано…

— Тогда не будем терять времени, — кивнул Чву-ду-пай-ю.

Изолятор располагался возле самого летного поля и представлял собой невысокое серое строение с единственной дверью. У входа, словно на посту, стоял курсант-ранолец.

— Ранних рассветов, Казт, — произнесла Шог-Ра, приблизившись.

— Ярких закатов… — бесцветным голосом отозвался «часовой».

— Мы хотели бы навестить курсанта Замга, — взял инициативу в свои руки Чву-ду-пай-ю.

— Хотели — навестите, — все так же равнодушно бросил ранолец.

— Ну… Так мы заходим? — уточнила Шог-Ра.

— Дверь перед вами… Хотя, признаться, я бы вам не советовал… — с чувством добавил он неожиданно.

— Почему это еще? — обернулся, замерев на пороге, Чву-ду-пай-ю.

— Да нет, заходите, заходите… — голос Казта вновь утратил всякую эмоциональную окраску. — Йалг ког Вааан говорил, что ему полезно разговаривать с людьми…

— Что-то мне все это не нравится… — прошептал на ухо Ивану Глеб.

Голицын кивнул, но все же вслед за йоменом и ранолкой шагнул к крыльцу.

Помещение изолятора оказалось разделено на две части мощной прозрачной перегородкой. По одну ее сторону, в нешироком коридоре, столпились посетители, по другую имелось пять просторных боксов. Четыре из них пустовали, а в пятом, дальним от входа, на широкой незастеленной койке в золотой форме Стража навзничь лежал Замг. В первый момент Ивану показалось, что ранолец пребывает без сознания, но едва за перегородкой возникло шевеление, тот тут же распахнул глаза.

— А вот и вы! — глухим, каким-то неестественным голосом произнес Замг (как выяснилось, звук перегородка, несмотря на свою толщину, пропускала не хуже, чем свет). Губы его при этом почти не шевелились. — Я ждал вас!

Ранолец попытался рывком подняться, но металлические браслеты на запястьях и щиколотках не позволили ему этого сделать, отбросив назад. Шог-Ра ахнула.

— Пришли узнать свою судьбу? — со второй попытки Замгу удалось, упершись локтями в койку, слегка приподнять плечи и голову. — Очень кстати! Вот ты, например? — его совершенно безумные глаза впились в лицо Чву-ду-пай-ю. Йомен аж попятился. — Хочешь, небось, турнир по криску выиграть? Вижу, что хочешь… Сядешь в лужу! — ранолец истерично захохотал, явно довольный собой. Затем, наморщив лоб, обратил взор на Шог-Ра. — Ну а ты к чему стремишься, дочь Раны? Вижу, что не к спортивным успехам! Впрочем, соглашусь, это тоже чем-то сродни спорту… Исполнишь, что задумала, не сомневайся, вот только результату удивишься… Да что там — все удивятся! Теперь ты, землянин, — взгляд Замга перепрыгнул на Голицына. Кожу Ивана обожгло — словно в прорубь январскую нырнул. — Знай, то, что невозможно остановить, можно нагнать! Вот только цену за успех придется заплатить немалую. Но это уж не обессудь… Теперь ты, йомен…

— Э… Пойду-ка я, пожалуй, отсюда, пока не поздно! — вполголоса проговорил за спиной Голицына Глеб.

В следующую секунду все стоящие в коридоре, как по команде рванули к выходу. Возникла давка.

— Жаждешь найти «Исполнитель Желаний»? — как ни в чем не бывало гремел над коридором глас ранольца. — Не выйдет! Число твоих заходов «в гости» не превысит трех! Да и третий-то раз пустой вернешься из-за Врат! Если вообще вернешься…

Пару раз получив в бок чьим-то локтем, Иван, наконец, протиснулся на крыльцо. Следом за ним из дверей, словно пробка из бутылки, вылетел Чву-ду-пай-ю. Йомен попытался затормозить, но споткнулся о ногу Голицына, взмахнул руками, едва не кубарем скатился по ступенькам и, подняв фонтан брызг, плюхнулся на дорожку.

— И сядешь ты в лужу… — подражая голосу Замга, продекламировал оказавшийся свидетелем этой сцены Соколов.

— Совпадение, — неуверенно проговорил Иван.

— Ладно, зато теперь, может, турнир все же выиграем, — проговорил Чву-ду-пай-ю, с трудом поднимаясь на ноги. — Если это — та самая лужа…

— То ты легко отделался, — поддержал его кто-то из соплеменников.

Между тем Голицын лихорадочно вспоминал, что именно безумный ранолец напророчил ему, Ивану. «Не остановить, но догнать…» При этом дорого заплатить за удачу… Нет, не за удачу — за успех… Бред какой-то!

Аналогичные мысли, похоже, занимали и ранолку.

— Исполнишь, что задумала, вот только результату удивишься… — негромко проговорила Шог-Ра. — Все удивятся…

— Понимаешь, о чем это? — повернулся к девушке Иван, неожиданно для самого себя переходя на «ты».

— Думаю, да, — задумчиво проговорила ранолка. — Наверное, вот об этом, — и сделав быстрый шаг к Голицыну, поцеловала его в губы. Затем резко отпрянула и, слетев по ступенькам, побежала в сторону домиков.

— Не знаю, как все, но что касается меня — я не очень удивлен, — хмыкнул Глеб.

Что до Ивана, то он, замерев, словно соляной столп, пребывал как раз в полном недоумении.

 

17

Замг покинул изолятор через два дня: осунувшийся, с потухшим взором, и, как утверждала Шог-Ра, абсолютно ничего не помнящий с того момента, как его «Победоносец» прошел Врата: ни пребывания «в гостях», ни возвращения, ни последующей подработки Кассандрой на полставки. Что любопытно, пережитое приключение вывело ранольца на первую строчку в таблице рекордсменов: как выяснилось, в тот злополучный заход, помимо пророческого дара (или проклятия?), Замг приволок «из гостей» еще и трофей третьей категории. Пошли даже разговоры, а не связано ли как-то одно с другим, но Жарж ког Фаааг догадку решительно опроверг: мол, за долгие годы и века никаких таких закономерностей не выявлено. Ну что ж, не выявлено — так не выявлено, вам, инструкторам, виднее. Но все равно подозрительно…

Что касается Шог-Ра, то ранолка вела себя с Иваном как ни в чем не бывало, окончательно ставя того в тупик: что же это такое было?! И что следовало делать ему самому? Может быть, броситься следом? Как это там было у нашего Вещего Замга? «Не смог остановить — сможешь догнать?» А зачем? Или это не про то вообще?.. Непонятно, в общем…

Пока Замг отмокал в изоляторе, Голицын совершил свой второй заход «в гости». Всю дорогу от платформы до Врат его буквально трясло: перед глазами все время вставал Чжу Пэн, вопия в голос: вернись, неразумный! Стоило же катеру нырнуть в тоннель, как китаец и в самом деле заявился в кабину: правда, не то, чтобы во плоти, но зато в сопровождении Замга — того, прежнего, с жестким лицом и уверенным взглядом. Незваные гости расположились прямо на приборной панели, провалившись спинами внутрь обзорного экрана — впрочем, тот сейчас все равно не работал — и принялись с искренним интересом разглядывать Голицына. Иван взгляда не отвел, и — о чудо! — беспрерывно колотившая его дрожь мало-помалу унялась.

Молчание длилось минуту, может — больше: течение времени в тоннеле ощущается слабо, а цифры обратного отсчета загородил собой чертов ранолец.

— Как дела, Чжу? — выговорил, наконец, Голицын. Прозвучало довольно глупо.

Китаец лишь невесело и вроде бы виновато улыбнулся.

— Он не может ответить, — проговорил Замг. — Ведь его нет с нами.

— А ты — есть? — зло спросил Иван.

— Я? — ранолец задумался. — Непростой вопрос… Знаешь, пожалуй, меня тоже нет.

— Но ты говорить можешь…

— Это единственное, что мне осталось, — развел руками Замг. — Говорить…

— Да уж, говорить ты мастер… — бросил Голицын. — Что ты, кстати, имел тогда в виду? «Не остановишь — так догонишь»?

— «То, что невозможно остановить, можно нагнать! Вот только цену за успех придется заплатить немалую», — процитировал собственные слова ранолец. — Разве тут что-то неясно?

— Все неясно!

— Вы, альгерды, вообще тугодумы… Ладно, настанет момент — поймешь.

— Что пойму?

— Все поймешь!

— Но ты можешь объяснить? Сейчас?

— Я? — Замг как будто бы снова ненадолго задумался. — Нет, не могу, — ответил он затем.

— Почему?

— Потому что меня здесь нет… — объяснил Замг и, словно в подтверждение своих слов, медленно растаял в воздухе. Сидящий рядом с ним китаец удивленно посмотрел на то место, где только что восседал ранолец, пожал плечами — и исчез следом.

Само пребывание Голицына «в гостях» на этот раз не заслуживает подробного описания: рутина она и есть рутина. Да и трофеев стоящих добыть не удалось — сплошная пятая категория, без каких бы то ни было вариантов. А вот на обратном пути тоннель вновь преподнес сюрприз. На этот раз, впрочем, совершенно иного рода.

Едва «Победоносец» прошел Врата, Ивана рывком выдернуло из кресла — словно во все стороны сразу. Мир перед глазами расплылся, выворачиваясь наизнанку, и вот уже не было вокруг никакого мира, не было ничего, остался лишь он, Голицын, и он был всем, и он был миром. Хотя нет, если приглядеться, то имелось еще кое-что. Так, пилотское кресло не исчезло, просто стало намного меньше и… как бы это сказать… переместилось внутрь мира-Ивана — ибо вне мира существовать не могло. А если посмотреть еще внимательнее, то и вся кабина не пропала, разве что теперь не кресло находилось в кабине, а наоборот, кабина внутри кресла… И катер, катер тоже продолжал существовать — внутри кабины! А внутри катера — бесконечно малый космос…

От всего этого у Голицына закружилась голова, и тут же мир внутри него понесся в бешеном водовороте. Звезды устроили замысловатый хоровод, планеты заметались, уворачиваясь от звезд и друг от друга, астероидные пояса свернулись в воронки смерчей. Подкатила тошнота, но выхода вовне ей не было, ибо не существовало более никакого «вне»…

Хлопок — и замкнутый внутри Ивана мир, словно не выдержав гигантского напряжения, взорвался. Звезды, планеты, астероиды, его собственный катер пронеслись сквозь Голицына, торопясь занять свои законные места снаружи. Иван тяжело упал в кресло — или это кресло, материализовавшись, подхватило его из небытия? На экране перед глазами вспыхнул огромный желтый треугольник. На автомате схватив ручку управления, Голицын поспешно развернул катер, уводя тот в сторону от Врат, секунду назад выплюнувших «Победоносец» из тоннеля кормой вперед.

Он снова был «дома».

А во время своего следующего (третьего) захода Иван в первый раз увидел схарга.

«Победоносец» Голицына, доверху забитый трофеями (ничего особенного, впрочем, при самом удачном стечении обстоятельств — четвертая категория максимум) уже давно взял курс на Врата, когда панель боевого монитора внезапно вспыхнула золотом, и набат тревожного сигнала разорвал тишину кабины. Похолодев, Иван судорожно завертел головой, оглядывая экраны: Враг маячил слева по курсу, довольно далеко, явно вне зоны досягаемости С-пушки. Не медля, Голицын развернул катер кормой к схаргу и, как положено, приготовился дать деру, но в этот момент заметил еще кое-что. Враг летел не просто так! Враг преследовал Стража, неприцельными выстрелами аккуратно отжимая того все дальше и дальше от Врат. Неопознанный «Победоносец», подрагивая, уходил по дуге, отстреливаясь, но как-то неуверенно, словно через силу. «Повреждение основного двигателя, расфокусировка С-пушки», — картинка на экране словно перенеслась сюда из контрольного теста, которыми до одури пичкал курсантов Жарж ког Фаааг, и верный ответ возник в голове Ивана автоматически. Вот только здесь он означал не абстрактную цифру на экране компьютера, а реальную угрозу чьей-то жизни!

Не долго думая (а откровенно говоря — вообще не успев задуматься над тем, что делает), Голицын, вопреки всем заветам инструкции, заложил крутой вираж и бросил катер наперерез «летающей тарелке» схаргов.

Враг его, разумеется, также заметил и даже пару раз пальнул для острастки, но расстояние, разделяющее катера, все еще было весьма значительным, и выстрелы не достигли цели. Иван надеялся, что обнаружив нового противника, схарг либо уберется восвояси (все-таки двое против одного), либо переключит все свое внимание на него, Голицына (тут можно было бы и ноги уносить, благо путь к Вратам вот он, открыт), но тот напротив, предпочел продолжить погоню. Правда, лишнюю пару секунд Враг на принятие решения все же потратил, что позволило тому второму, поврежденному «Победоносцу» слегка оторваться от преследователя. Катер неизвестного Стража (блин, кто же это?! Эмма? Мазовецки? Шог-Ра? Тот ранолец… как его?.. Ругг, кажется?) нырнул в астероидный поток, и Голицын потерял его из виду.

Через полминуты в поясе астероидов скрылась и чертова «летающая тарелка». Иван нахмурился. Тупо переться следом означало буквально лезть на рожон: устроить засаду в нагромождении этих каменных глыб — что может быть проще?! С другой стороны, поврежденный «Победоносец» не сможет самостоятельно ни отбиться, ни уйти от погони. А у него, Голицына, исправный катер и полный, нетронутый боезапас… Вздохнув, Иван направил машину следом за катером схаргов.

К немалому облегчению, его не встретили залпом из-за первого же планетоида. Не встретили и из-за второго. Уже увереннее обогнув третий астероид, Голицын сбросил скорость, оглядываясь. Куда лететь? Справа серые камни, слева серые камни, спереди, сверху и снизу — тоже камни и тоже серые. Много камней. И никаких следов Врага, не говоря уже о его жертве. Они могли направиться куда угодно! Вот только уведомить о своих планах Ивана как-то не позаботились…

Голицын медленно двинул катер вперед, облетел бесформенный обломок скалы размером с пятиэтажный дом, протиснулся между двумя камешками поменьше — всего-то с КамАЗ каждый, нырнул под рой совсем уж мелких булыжников… Куда же они запропастились?!

Убив в бесплодных поисках не менее получаса, Голицын, наконец, вывалился из скопления астероидов в более-менее свободный космос. Чуткие сканеры по-прежнему не фиксировали чьего-либо присутствия — ни своих, ни чужих. Ну что же, может, так оно и к лучшему. В конце концов, если он не сумел отыскать проклятую «летающую тарелку» среди этих каменюг, может, и подбитому Стражу удалось скрыться от Врага?

Помедлив для очистки совести еще пару минут и так и не обнаружив ничего подозрительного, Иван задал «Победоносцу» курс на Врата.

По возвращении Голицын получил разнос от Инструктора — за то, что, завидя схарга, не припустил, теряя тапки, к Вратам.

В тот день «из гостей» не вернулся ранолец Ругг.

 

18

— Наблюдаю катер! — нарушил тишину зала слежения размеренный голос Эммы.

Голицын и сам уже заметил на экране серебристую звездочку возвращающегося «из гостей» «Победоносца». Глеб или Збышек? Остались только эти двое — ранольцы Шог-Ра и Падд своих подопечных уже встретили и препроводили в карантин, а Чана Бяо обещали вновь допустить к полетам не ранее, чем через неделю.

— Номер второй! — определила тем временем Маклеуд.

Голицын недовольно крякнул: второй — значит, Мазовецки. Где ж Глеба-то черти носят?!

— Ну, давай, удачи! — буркнул он в спину поднявшейся из кресла девушке.

— Спасибо, — кивнула Эмма, и дверь за ней закрылась.

Вздохнув, Иван потянулся, разминая затекшие мышцы, бросил хмурый взгляд на хронометр в углу экрана: дело неуклонно шло к верхнему пределу нормы. Впрочем, волноваться пока рано: минут пятнадцать (ну, если уж быть точным — четырнадцать с половиной) у Глеба еще по любому есть. Больше того, даже если к их истечению катер Соколова так и не появится на экране — это еще тоже не беда: по статистике, семь процентов возвращенцев в норму не укладываются. Что далеко ходить за примером: Маклеуд, вон, в прошлый раз заставила всех изрядно понервничать — вынырнула из Врат почти на десять минут позже положенного. И ничего, жива-здорова, даже третью категорию приволокла в кузове. Вообще, эти дополнительные полчаса неофициально так у них и называются — «время богатой добычи». Хотя Жарж ког Фаааг, вроде, говорил, что никакой связи тут нет. Впрочем, Жоржетта многое считает досужим суеверием… Но говорят, сам Парр Раафф со своим «Исполнителем Желаний» в норму не уложился, как и Шапр с «Когтем Дракона»…

А вот если Страж не уложится и в дополнительное время — это уже плохо. Хотя тоже еще не приговор: остается еще «серия пенальти» — пять минут последней надежды. Двое из тысячи Стражей возвращаются в ходе них — почему-то, как правило, «пустые». Или уже не возвращаются никогда…

Мотнув головой, Голицын постарался отогнать мрачные мысли прочь. Никаких «пенальти»! До нормы еще целых восемь минут, все будет хорошо!

— Ваня, мне очень жаль… — голос Эммы шел откуда-то из другой, чужой Вселенной. Перед затуманенным взором Ивана на холодном экране цепочка из четырех катеров неторопливо приближалась к Вратам. Возглавлял колонну «Победоносец» Глеба.

— Время вышло, — Маклеуд аккуратно положила руку ему на плечо.

Голицын молчал. Катер Соколова поравнялся с Вратами — и нырнул в небытие.

— Надо идти, — мягко сказала Эмма. — Он не вернется. Ничего нельзя сделать…

Иван медленно обернулся.

— Можно! — неожиданно для самого себя произнес он.

— Нет, Ваня, нельзя, — терпеливо, словно ребенку, проговорила Маклеуд. — Невозможно. Он уже там, «в гостях», — кивнула она на экран.

— Да что ты говоришь! — с сарказмом воскликнул Голицын. — А то я не в курсе!

— Вот видишь… Даже если бы мы имели право его остановить…

— Кто-то говорил про «остановить»?! — поднял брови Иван.

А ведь тут она права. Кто-то говорил. Не кто иной, как Замг. «То, что невозможно остановить…»

— …можно нагнать! — выпалил Голицын. — Он знал! Схарги его разбери откуда, но он знал! — Иван вскочил. — Я иду за ним!

— Куда? — ахнула Эмма, невольно попятившись под его напором.

— «В гости», куда же еще?! — он шагнул к двери. — Подежуришь на обеспечении?

— Что значит, «подежуришь»? — растерялась Маклеуд.

— То и значит. Я иду «в гости». Должен же кто-то будет по прилету удостовериться, что я не псих!

— Погоди, — нахмурилась Эмма. — Какие еще «гости»?! Тебе не позволят!

— Еще как позволят! — картинка окончательно сложилась в мозгу Голицына, картинка яркая и четкая. — Я Страж с тремя заходами, имею право идти за Врата в любое время — при наличии свободных катеров и не будучи заперт в карантине. Катеров у нас свободных — завались, карантин… Карантин только что закончился! — на экране последний из четверки «Победоносцев» как раз растворился в тоннеле.

— Бред какой-то… — пробормотала Маклеуд. — Чего ты рассчитываешь этим добиться?

— Ясно чего: вернуть Глеба!

— Это невозможно!

— Возможно, — отрезал Иван. Он был абсолютно уверен.

— Но как?! Даже если он еще жив…

— Он жив!

— Я тоже на это надеюсь, — поспешила заверить Эмма, — но даже если это так, как ты его найдешь, там, «в гостях»?! Это даже не иголка в возу сена, это… Даже не знаю, с чем сравнить! Пылинка в морской пучине! Песчинка в пустыне! Никаких шансов! Только сам пропадешь!

— Я так не считаю, — покачал головой Голицын. — И не собираюсь больше терять времени. Я иду в ангар. Ты согласна отдежурить?

— Нет! — выпалила Маклеуд, видно рассчитывая, что хоть это его остановит.

— Я подежурю! — из-за спины Эммы выступила хранившая до сих пор молчание Шог-Ра — в пылу спора о ее присутствии в зале благополучно забыли и Голицын, и Маклеуд. — Я верю, что у тебя есть шанс на успех! Встречного ветра, Иван!

— Чтоб тебя сдуло этим встречным ветром! — взорвалась Эмма, стремительно разворачиваясь к ранолке. — Погубить его хочешь?! — на мгновение Голицыну показалась, что землянка бросится на Шог-Ра с кулаками или выхватит бластер, но в последний момент Маклеуд все же остановилась. — Вы оба сошли с ума! Эта ваша затея — сущее безумие!

— Вся эта эпопея с миром схаргов — сущее безумие, — спокойно пожала плечами ее соперница. — Будь осторожен, Иван!

— Я всегда осторожен, — Голицын направился к выходу из зала. Эмма дернулась было за ним, но замерла на полушаге.

— Я знал, что ты придешь, — проговорил призрак Замга, уже привычно устраиваясь на приборной панели в кабине «Победоносца». — Я ждал тебя.

Да уж, подождать пришлось, и отнюдь не только ранольцу: с того момента, как Голицын со скандалом покинул зал карантина, прошло уже, казалось, добрых полдня. Признаться, эту принципиальную особенность заходов «в гости» Иван в своих первоначальных планах совершенно не учел: прежде чем дать разрешение на вылет, его еще несколько часов продержали в кабине катера в полной изоляции от внешнего мира. Если все пройдет нормально, к этому времени они с Глебом уже вернулись на платформу. Если же нет — никто из посвященных не вправе (да и возможности такой не имеет) воспрепятствовать вылету его обреченного «Победоносца».

Одна надежда, что за Вратами время течет по иному, а значит, на успех его миссии задержка никак не повлияет. Ну, по крайней мере, не должна повлиять. Ведь не должна же?!

— А что это ты сегодня один? — спросил Иван у привидения.

— Я теперь всегда один, — развел бесплотными руками ранолец. — А ты молодец, — добавил он тут же. — Понял.

— Что понял?

— То, что невозможно остановить, можно нагнать.

— А… Да, я понял, — как должное принял похвалу Голицын. — То есть, у меня все получится?

— Ты забыл главное, — проигнорировал вопрос Замг. — О цене, которую придется заплатить.

— Цена… Я умру?

— Ну, все когда-нибудь умрут…

— Надо же, что я наделал: все умрут!.. Это анекдот такой есть, — поспешно пояснил Иван.

— На твоем месте, я не стал бы шутить такими вещами, — покачал головой ранолец. — По крайней мере, здесь.

— Итак, что там насчет цены? — стоял на своем Голицын.

— В свое время. Все в свое время. Скажи лучше, где ты собираешься искать своего товарища?

— В астероидном поясе, где вчера я видел схарга. Глеб вечером подробно меня расспрашивал об этом и прямо сказал, что собирается утром лететь в том направлении. Никто из наших там еще толком не был, обычно все летят мимо Привратника — либо на Северный Маяк, либо левее, на Указующий Перст… Разве что этот ваш Ругг отметился, но у него вряд ли было время на поиск трофеев.

— Да, бедняга Ругг… — пробормотал себе под нос ранолец. — Он взвалил на плечи ношу, которой не осилил. Да и кто бы осилил?!

— Что за ноша? — быстро спросил Голицын.

— В свое время, мой нетерпеливый альгерд. Все в свое время… Ты правильно решил насчет астероидного пояса, — сообщил он затем. — Вот только ума не приложу, как тебе удастся что-то в нем отыскать? С другой стороны, чему быть, того не миновать. Схарг же нашел Ругга — найдешь искомое и ты. Наверное.

— То есть точно ты не знаешь? — спросил Иван.

— Я? — непритворно удивился призрак. — При чем здесь я? Забыл: меня здесь нет!

И его не стало.

Искореженные обломки катера, беспорядочной россыпью лежащие на гладкой поверхности средних размеров планетоида, медленно выплыли из-за горизонта.

— Нет! — вырвалось у Ивана и тут же сменилось восторженным:

— Да!!!

Возле обломков с распахнутым грузовым отсеком стоял еще один «Победоносец» — целый и невредимый. Из его люка высунулся по пояс человек в защитном костюме — скафандром это тонкое одеяние называть язык не поворачивался.

Сердце Голицына едва не выскочило сквозь грудную клетку от накатившей бешеной радости.

— Глеб! Слышишь меня? Прием! — в стотысячный, наверное, уже раз за сегодняшний день вызвал он друга.

— Ваня?! — в отличие от предыдущих попыток, ответ, разумеется, пришел незамедлительно. — Откуда ты здесь взялся?

— От верблюда!

— Ладно, не важно! Садись, скорее, поможешь…

— А я что делаю?!

Быстро опустив «Победоносец» рядом с катером Соколова, Голицын трясущимися руками натянул защитный костюм, прицепил к гнезду на поясе карабин страховочного тросика и выбрался наружу. Глеб, также накрепко привязанный за поводок, ждал его у люка.

Иван заключил друга в объятия.

— Ты чего? — недоуменно спросил Соколов, с трудом освобождаясь из медвежьего захвата.

— Потом расскажу! — выдавил Голицын. — Ты тут как, в порядке?

— Лучше не бывает…

— Катер исправен?

— Ну, в общем…

— Тогда давай быстро, по коням — и уходим!

— Да погоди ты! — замахал руками Глеб. — Успеем еще уйти! Сначала трофей погрузим!

— Да провались они к схаргам, все эти чертовы трофеи!

— Все, но только не этот! — заявил Соколов. — Смотри, что тут у меня!

Он отступил на шаг, и глазам Ивана открылось поверженное навзничь серое каменное изваяние — словно продолговатая голова на короткой шее и такое же вытянутое, чуть длиннее головы, безрукое и безногое туловище. Пустые глазницы слепо смотрели в черное небо.

— Постой, — обомлел Иван. — Да ведь это же…

— Он самый! — рассмеялся Глеб. — «Исполнитель Желаний»!

— Не может быть! — Голицын сделал несколько шагов по направлению к изваянию. Трофей не был в точности таким, как на демонстрировавшейся Жоржеттой голограмме, но сходство с ней имел несомненное. Да и даже если вдруг окажется, что перед ними не легендарный «Исполнитель Желаний», высшая категория просто русским языком была написана на каменном лице идолища…

— Отлично… — пробормотал Иван. — Просто замечательно… — усилием воли он буквально вырвал себя из-под власти очарования глебовым трофеем. — Ну, давай, грузи его, скорее, и ходу. Надо спешить. Правда.

— Да тут-то и загвоздка, — промямлил, отчего-то внезапно смутившись, Соколов. — Что, ты думаешь, я здесь торчу?! Манипулятор у меня что-то заело. Выдвигаться — выдвигается, а цеплять не цепляет. А ручками эту тушу фиг сдвинешь, даже рычагом… Так что, на самом деле, ты жутко вовремя! У тебя кузов пустой? Если даже нет — вытряхивай все к схаргам и грузи к себе «Исполнитель»! Да не стой ты столбом! Сам же говоришь: спешить надо! Вот и поспеши!

Пару схаргов они увидели, едва их катера — Иванов с драгоценным трофеем в грузовом отсеке и пустой Глебов — приподнялись с поверхности. «Летающие тарелки» тут же открыли плотный огонь, но реакция молодых Стражей не подвела: оба «Победоносца» синхронно нырнули вниз, укрывшись за планетоидом как за гигантским щитом.

— Дождались! — сквозь зубы процедил Голицын.

На то, чтобы погрузить «Исполнитель Желаний» в кузов ушло куда больше времени, чем он ожидал: управлять манипулятором можно было только из кабины катера, но для обзорных экранов трофея как бы и не существовало. Пришлось действовать буквально на ощупь, а это, понятно, никак не способствовало быстроте. И вот, когда, казалось, можно, наконец, вздохнуть с облегчением — тут как тут незваные гости. Точнее, разгневанные хозяева.

— Разделимся! — предложил, переводя дух, Глеб. — Я уведу их за собой, а ты жми напрямик к Вратам!

— Нет! — решительно отозвался Иван даже раньше, чем успел задуматься над ответом. За Врата он пришел в поисках Соколова и расставаться с другом, едва обретя того вновь, совершенно не собирался. — Будем прорываться вместе. Две С-пушки лучше, чем одна! — и, не давая Глебу малейшей возможности возразить, выпалил. — Делай, как я!

Скользнув над обломками катера Ругга, «Победоносцы» рванули вперед.

Маневрируя среди каменных глыб, они легко оторвались от своих преследователей. Пожалуй, даже слишком легко. Зато на выходе из астероидного пояса их ждали. Были это те же самые два схарга, или к врагам подоспело подкрепление, Голицын знать не мог, да и времени задуматься об этом у него не было. Резко развернув катер, Иван выбросил левую руку к боевому монитору, активируя С-пушку.

Яркая вспышка — и одна из «летающих тарелок» (правда, почему-то вовсе не та, в которую целил Голицын) исчезла с экрана. Зато вторая тут же открыла ответный огонь. «Победоносец» тряхнуло, но не сильно, похоже, ничего серьезного. Скребнув ногтем панель регулятора, Иван увеличил изображение Врага на боевом мониторе и выдал по схаргу короткую, прицельную очередь.

Взрыв — и тревожное золотое сияние боевого монитора угасло.

Голицын поднял глаза к основному экрану: куда запропастился Соколов?

— Глеб, ты где? — прохрипел он в эфир, успев удивиться пересохшему горлу.

— В Караганде! — глухо донеслось в ответ.

— Не вижу тебя! У тебя все в порядке?

— Угу. Падаю.

— Куда падаешь?!

— Куда получится… Оп. Уже… Слева снизу смотри.

Голицын перевел взгляд на нужный экран: «Победоносец» друга уткнулся носом в бок небольшого астероида, в том месте, где, согласно конструкции, должна была находиться двигательная установка, у него зияла огромная черная дыра.

— Тебя там что, подбили что ли? — ахнул Иван.

— Догадался Штирлиц! — буркнул Соколов. — Садись, давай, подберешь меня!

— Я сейчас, я мигом! — Голицын бросил катер к астероиду. — Ты там как, передвигаться можешь?

— Да ни царапины у меня!

— Это ты молодец!..

«Победоносец» мягко опустился рядом с подбитым собратом.

— Открываю внешний люк! — сообщил в эфир Иван. — Ну, ты там где?

— Я-то здесь, где мне быть…

— Ну, так заходи!

— Куда?

— Как куда, ко мне на борт! Тебя там точно ни обо что башкой не стукнуло?

— Меня-то нет… А вот твой люк… Ты в курсе, что он у тебя вплавлен в борт?

— В смысле — вплавлен?

— В прямом. Наверное, выстрелом задело.

— Ну, задело немного, — нахмурился Голицын. — И что?

— Да ничего… На платформе твою консервную банку как-нибудь вскроют, наверное. А я здесь не могу.

— Так через аварийный залезай!

— Аварийный? — Глеб усмехнулся. — В каком состоянии у тебя аварийный, лучше вообще не спрашивай!

— Погоди… — растерялся Иван. — И… что теперь?

— Я не знаю. Но в твою кабину мне не попасть.

На лбу у Голицына выступили холодные капельки пота.

— Э… Можно попробовать открыть люк при помощи горного инструмента… — предложил он после короткой паузы.

— Ага, а как его потом закрыть? Или ты собрался войти в тоннель с открытым люком?

— Да, плохая идея, — согласился Иван. — Стоп! — сообразил он вдруг. — Есть же еще грузовой отсек! Забирайся по борту, сейчас я раскрою створки.

На экране было видно, как Глеб ловко карабкается по обшивке. Вот он исчез за створкой грузового люка…

— Ну что, залез? — поинтересовался Голицын, потеряв друга из виду.

— Дружище, извини конечно, но у тебя тут немного занято…

— Что? Ах, да, этот «Исполнитель Желаний», схарг его проглоти… Точно не помещаешься?

— Куда уж точнее…

— Ладно, отойди тогда в сторону, сейчас освобожу тебе кузов… Да не под манипулятор, дурила, в другую сторону отойди!

Менее чем через пять минут «Победоносец» с двумя землянами на борту и без единого трофея в активе держал курс на Врата.

 

19

— Эксплуатационный регистратор катера Голицына был поврежден в результате обстрела со стороны схаргов и с этого момента уже не функционировал, однако, все записи, сделанные до боестолкновения, сохранились, — сообщил притихшим курсантам анш Жиы. — То есть, детальная информация о маршруте полета — за исключением последнего этапа — доступна как инструкторам лагеря, так и ранольцам.

— Ранольцам? — удивленно переспросил Соколов. — Этим-то с какой стати?

— В зале слежения меня вела Шог-Ра, — пояснил, поспешно обернувшись к другу, Иван. — Естественно, после встречи, у нее был доступ к записям регистратора.

— Шог-Ра? Но почему? — нахмурился Глеб.

— В данный момент это не имеет никакого значения, — опередил Голицына с ответом Фантомас. — Позднее, в более спокойной обстановке, мы еще вернемся к этому вопросу, — многозначительно пообещал он.

Иван ненароком покосился на Эмму. Маклеуд, уныло сгорбившись, сидела на кровати, положив локти на колени и сцепив белые от напряжения пальцы в замок.

— Сейчас важно одно, — продолжал, между тем, преподаватель. — Без сомнения, ранольцам известно о том, что Голицыным и Соколовым обнаружен трофей высочайшей ценности. Обнаружен — и вновь утрачен. Также им известен примерный район, где это произошло. Что именно вы нашли, они знать не могут — соответствующей информации запись регистратора не содержит, но едва ли это их остановит. Нет, вне всякого сомнения, они предпримут все возможные и невозможные меры, чтобы самим завладеть находкой. Со своей стороны, мы с вами должны опередить их.

— Опередить? — выдохнул Збышек.

— Именно, Мазовецки. Катера Стражи будут доступны для использования завтра с четырех часов по рассвету. К счастью, регулярных полетов на этот день не запланировано, поэтому мне без труда удалось зарезервировать для Альгера четыре «Победоносца». Итак, нужны два добровольца.

— А почему два? — не понял поляк.

— На первом катере пойду я сам, — пояснил Фантомас. — На втором — анш Иван.

Голицын вздрогнул.

— А, ну да, у него же четыре «захода», — понимающе кивнул Збышек. — Насколько я помню, пятый, по статистике — самый безопасный… К тому же, все трофеи, добытые в нем, отходят Альгеру…

Иван вовсе не был уверен, что анш Жиы руководствовался именно этими соображениями — по крайней мере, первым из них — но счел за благо промолчать.

— Итак, кто идет со мной и аншем Иваном за Врата? — Фантомас обвел курсантов вопрошающим взглядом.

— Я, ив-марол! — немедленно почти в один голос отозвались Глеб, Эмма и Чан Бяо.

— Я, ив-марол! — менее чем с секундным запозданием вторил им Мазовецки.

— Курсант Бяо, — ваша кандидатура, увы, отпадает, — покачал головой преподаватель. — Вы у нас по-прежнему не допущены к полетам.

— Но, ив-марол! Я хочу лететь! Хочу поквитаться с…

— Отставить, курсант! — резко оборвал китайца анш Жиы. — Это не обсуждается! Войдете в группу обеспечения — должен же кто-то нас встретить по возвращении… А компанию вам составит… — преподаватель на мгновение задумался. — Курсант Мазовецки! — сообщил он свое решение после короткой паузы.

— Ив-марол! — вскинул белобрысую голову поляк.

— Итого: группа обеспечения — Бяо и Мазовецки, ударная группа — я, Голицын, Соколов и Маклеуд, — не дал ему продолжить Фантомас. — Челноки на платформу — по обычному расписанию. А сейчас — всем отдыхать. Считайте, что это приказ!

— Готов? — тронул Ивана за плечо Глеб.

— Погоди секунду! — палец Голицына коротко ткнулся в маленький красный флажок в углу компьютерного экрана. — Сообщение какое-то пришло!

— Что еще за сообщение? Челнок ждать не станет! — нахмурил брови Соколов, однако, руку убрал.

— Пара минут еще есть… — возразил Иван. — Это от Рут! — просиял он через секунду.

— А, ну ладно, жду на улице, — деликатно повернулся к выходу его друг. — Только смотри, не засиживайся!

— Да оно, по ходу, короткое совсем…

Голицын коснулся кнопки воспроизведения, и на экране появилось лицо Рут Андерсон. Глаза девушки зловеще блестели.

— Иван Голицын! Как прикажете это понимать?! — ее голос внезапно сорвался, и она умолкла.

— Что понимать? — опешил курсант. Впрочем, слышать его сейчас Рут, естественно, не могла.

— А я-то дура! — продолжила, едва не переходя на крик, девушка с экрана. — Все за чистую монету принимала!.. А оно вон оказывается как!.. Нет, ну надо же! Каков, а?! Вызвали его! Что, ничего получше придумать нельзя было?!. Да и зачем вообще понадобилось что-то выдумывать? Сказал бы все, как есть!.. Я бы огорчилась, конечно, но что поделаешь, сердцу не прикажешь… Но чтоб так… Зачем?!. Ладно, теперь, когда я все знаю… А ведь если б случайно не наткнулась на этот чертов сайт, так бы и сидела, как последняя идиотка!.. Ну, попадись она мне только! Места мокрого не оставлю!

Андерсон с трудом перевела дух. В глазах ее блестели слезы.

— В общем так, ани, — язвительно прищурилась Рут. Голос ее внезапно зазвучал совершенно спокойно. — Раз такие дела — значит, все, давай, до свиданья! А это тебе на память, с просторов нашего земного интернета. Чтоб не забывал, что все тайное рано или поздно станет явн… Так, а это у нас что еще тут такое? — девушка резко обернулась, обратившись к далекому собеседнику затылком, и в следующий момент экран внезапно побелел.

Запись прервалась.

Какое-то время Голицын в оцепенении продолжал сидеть, не в силах вымолвить ни слова. На то, чтобы вновь обрести дар речи, у него ушло не меньше минуты.

— Бред какой-то, — пробормотал он ошарашенно. — Это что вообще сейчас такое было?

Ответить ему было некому.

 

20

— Да ладно тебе, не бери в голову! — ободряюще хлопнул друга по плечу Глеб. — Девчонки — они всегда такие: напридумывают себе всякой ерунды, и потом сами во все это верят. И ты же у них еще виноват оказываешься.

— Так-то оно так… — хмуро пробормотал Голицын. — И все равно непонятно. С какого перепугу-то? Ну, допустим даже, дошли до нее какие-то слухи про Шог-Ра… — он невольно покосился в сторону ранолки: окруженная хмурыми соплеменниками, девушка стояла на противоположном конце зала, спиной к землянам.

— Это не я! — поспешил заверить Ивана Соколов.

— Да знаю я! Не суть… Предположим, кто-то что-то ей там все-таки наплел. Но мозги можно включить? Прежде, чем закатывать истерику на полгалактики — уточнить, что да как? Ведь не было же ничего! И на тебе…

— Мужчины — с Марса, женщины — с Венеры, — развел руками Глеб.

— И не говори…

— Соколов, ангар номер два, — бесцеремонно вмешался в разговор друзей анш Жиы. — Голицын, ангар номер три.

— Что?.. — Ивану потребовалось пара мгновений, чтобы, вынырнув из омута занимавших его невеселых мыслей, вернуться к реальности. — То есть, да, ив-марол!

— Маклеуд, ваш номер — четвертый, — Фантомас тем временем уже обернулся к Эмме.

— Да, ив-марол, — как всегда четко отозвалась австралийка.

— Я иду перед вами, первым, — сообщил, между тем, альгерд. — Сразу за нами — на пятой и шестой позициях — стартуют хозяева, — он кивнул головой на стоящих чуть поодаль Старшего Инструктора Йалг ког Вааана и Инструктора Жарж ког Фааага.

— А они что, тоже летят?! — не сдержал удивления Глеб. — Сами?! А я думал, они как обычно, провожают…

— Летят.

— Ни фига себе!..

На орбитальной платформе сегодня вообще было непривычно многолюдно. Одних только ранольцев перед ангарами толпилось целых шестеро, включая, помимо уже упомянутой Шог-Ра, бедолагу Замга (как его вообще до полетов допустили — после всего случившегося?), Падда и куратора Раны Ггусса собственной персоной. Плюс Фантомас с троицей землян, плюс пара решивших тряхнуть стариной местных инструкторов… Двенадцать Стражей — двенадцать катеров — вроде как, максимум допустимого для одного захода «в гости». Выходит, лимит вычерпан до дна.

— Все, пора. По машинам! — коротко скомандовал анш Жиы.

— Ну что ж, удачи нам! — Голицын приподнял правую руку.

— С Богом! — ладонь Глеба звонко хлопнула по ладони товарища.

Иван повернул, было, голову в сторону Эммы, но Маклеуд уже заходила в назначенный ей ангар. Пожав плечами, Голицын поспешил к своему — под номером три.

— Встречного ветра…

Споткнувшись на ровном месте, Иван медленно, словно с усилием, обернулся: замерев посреди стремительно пустеющего зала, на него с несмелой полуулыбкой смотрела Шог-Ра.

— Гм… — Голицын запнулся. — Ну да, и тебе тоже… — нужные слова упорно не лезли на язык. — Удачи, в смысле!

— Спасибо! — улыбка девушки сделалась чуть шире, она кивнула и, резко повернувшись, шагнула к девятому ангару.

— Да не за что, в общем-то, — задумчиво пробормотал Иван себе под нос.

Путь до Врат прошел без эксцессов: катера четко выдерживали установленную очередность и предписанные инструкцией интервалы. Не случилось ничего примечательного и в тоннеле — почти до самого конца. Лишь уже перед самым выходом в «Победоносце» Ивана внезапно ожил один из экранов и трижды, без пауз, прокрутил Голицыну запись последнего письма Рут. Попытка отключить трансляцию успеха не имела, закрыть глаза и заткнуть уши — также ни к чему не привела: коварное изображение без помех проникало через стиснутые веки, голос Андерсон звучал, казалось, прямо в мозгу. Да, в общем-то, так оно, скорее всего и было.

Белое зарево на коварном экране сменила чернота космоса, ожили приборы. Заученным движением Иван увел «Победоносец» в сторону от Врат и застопорил ход, ожидая появление Эммы. Согласно плану анша Жиы, работать им сегодня предстояло парами. Первую составили сам Фантомас и Глеб (отметки их стремительно удаляющихся катеров как раз можно было наблюдать на одном из вспомогательных мониторов), вторую — Голицын и Маклеуд. Задача простая: оторваться от инструкторов и ранольцев, войти в астероидный поток, смещение которого за истекшие сутки относительно Врат удалось просчитать с вполне приемлемой точностью (или сначала уйти в поток, а потом уже оторваться — это как повезет), после чего обследовать все встречные каменюки заданного размера. Искать, разумеется, не «Исполнитель Желаний» — экран его не покажет — а разбитый «Победоносец» Соколова. Найдем его — найдем и заветный трофей.

Экран озарился бледно-голубой вспышкой, и из тоннеля, словно молодой сайгак, резво выпрыгнул «Победоносец» Эммы.

— Здесь Маклеуд! — раздалось в эфире.

— Вижу тебя! — поспешил ответить Иван. — Следуй за мной! — решением Фантомаса в их паре ему была отведена роль ведущего.

— Выполняю!

Сорвавшись с места, катера начали разгон.

— Объект 154 — пусто… — донесся сквозь надсадный хрип помех голос Эммы.

— Принято… Объект 146 — пусто! — в свою очередь сообщил Иван.

— Принято.

Если бы не хитрая программка, позволяющая вычленить в массе потока астероиды, подходящие под заданные параметры, пронумеровать их и затем постепенно, один за одним, исключать из перечня обследованные, голова у Голицына давно уже пошла бы кругом: двигаясь с неодинаковой скоростью, коварные каменюки все время смещались относительно друг друга, перестраивались, даже сталкивались — отличить на глаз уже осмотренную пустышку от сулящего удачу незнакомца решительно не представлялось возможным. Про программку эту, кстати, землянам рассказал накануне анш Жиы, ни о чем подобном инструкторы на занятиях не упоминали. Вот интересно, о чем еще они предпочли умолчать?

Кстати, об инструкторах. Йалг ког Вааан и Жарж ког Фаааг вели себя более чем деликатно, приблизиться к землянам не пытались, войдя в поток на значительном удалении: то ли их расчеты в чем-то отличались от выполненных Фантомасом, то ли ветераны Стражи просто здраво рассудили, что завратный мир по определению непредсказуем, а астероидов хватит на всех. А вот ранольцы ничем не удивили. Всю дорогу от Врат их растянувшиеся цепочкой катера строго следовали за альгерской четверкой, тщательно дублируя каждый маневр, но солидная фора, имеющаяся у землян, не могла не сказаться, и, в конце концов, Иван с Эммой легко оторвались от назойливого «хвоста», укрывшись в потоке.

— Объект 157 — пусто!

— Принято!..

— Объект 158 — пусто!

— Принято. Объект 161 — пусто!

— Принято.

Пусто. Ну, разумеется! Если в первые минуты поиска Голицын чуть ли не каждое мгновение ожидал, что вот-вот, и из-за горизонта выплывет обгорелый остов брошенного «Победоносца», то с каждой очередной неудачей безнадежность задуманного становилась ему все более очевидной. Сколько астероидов они уже сегодня осмотрели? 161?

— Объект 162 — пусто!

Ну, хорошо, пусть будет 162. А сколько всего объектов в их с Эммой зоне ответственности? Тысячи! 3765 на настоящий момент, если уж быть точным, и каждую минуту программка все добавляет и добавляет новые. А время идет, да что там идет — летит, несется, что летающее блюдце проклятых схаргов, еще немного — и придет пора возвращаться, не солоно хлебавши…

— Объект 164 — пусто!

— Принято. Объект 166 — пусто!

— Принято…

— Эмма, что у тебя там с ресурсом?

— То же, что и у тебя, я думаю — примерно половина израсходована. Не отвлекай! Объект 167 — пусто!

— Принято.

На серой поверхности астероида под брюхом Иванова «Победоносца» отчетливо сверкнула серебром сеточка жилы. Четвертая категория — без вопросов, а, скорее всего, даже третья. Рука Голицына, сжимающая навигационную сферу, даже уже дернулась, стремясь направить катер на посадку, но тут же, опомнившись, поспешила выровнять полет. Нет времени отвлекаться на всякие пустяки.

— Объект 170 — пусто!

— Принято. Объект 172 — пусто!

— Принято. Объект 171 — пу… Стоп! — истошно заорал Иван, всем телом подавшись вперед. — Нифига не пусто! Есть!

С обзорного экрана ему в лицо разинутой черной пастью скалилась дыра выжженной схаргами двигательной установки полузарывшегося в грунт катера Стражи.

Их встретили на взлете. «Летающие тарелки» схаргов появились, казалось, со всех сторон сразу и открыли стрельбу еще до того, как автоматика «Победоносца» успела объявить тревогу. Катер Ивана (с бесценным трофеем в грузовом отсеке) почти не задело: поднимавшийся с поверхности вторым, он оказался прикрыт от атаки «Победоносцем» Эммы, а вот Маклеуд пришлось несладко: ее С-пушка была уничтожена, не успев сделать ни одного выстрела.

— Проклятье! — прорычала Эмма. — Я безоружна!

— Уходи, я прикрою! — рука Голицына уже лежала на боевом мониторе, посылая в сторону врага смертоносные импульсы. Так, схаргов, похоже, всего четверо… Точнее, уже трое — пораженная его очередью, ближайшая «летающая тарелка» исчезла во всполохе взрыва! Нет, все-таки четверо: вон еще один вне пределов досягаемости для выстрела маячит… Не так, чтобы много, но с учетом их одной С-пушки на двоих…

Иван заложил крутой вираж, стараясь вклинить свой «Победоносец» между схаргами и Эммой, но одна из «летающих тарелок» все же сумела повиснуть у Маклеуд на хвосте. Отчаянно маневрируя, девушка постаралась спрятаться от преследователя за диском астероидом, но еще один схарг уже направлялся в обход, готовясь встретить ее там. Поспешно развернувшись в ту сторону кормой, Иван послал во врага несколько выстрелов, но, похоже, промахнулся.

А вот его самого в этот момент задели. И задели хорошо: пульт тут же расцвел красными аварийными сигналами. «Система жизнеобеспечения», — машинально отметил про себя Голицын. — «Плохо, но пока не смертельно. Хорошо, что не двигатели и не пушка…»

Крутанувшись, он срезал длинной очередью неосторожно приблизившегося сверху схарга и бросил «Победоносец» вдогонку за катером Маклеуд — уже прекрасно понимая, что никак не успевает опередить преследующие ее «летающие тарелки» — как внезапно одна из них взяла и исчезла с боевого монитора. В этот же момент из-за диска астероида вывалился катер Эммы — Иван даже решил, было, что девушке каким-то образом удалось наладить С-пушку, но тут же понял, что «Победоносец» австралийки по-прежнему безоружен. А тем временем и второй схарг пропал с экрана. Что происходит?!

Ответ пришел в виде еще одного «Победоносца», как чертик из табакерки вынырнувшего из-за роя мелких метеоров.

— Ранних рассветов всем, кого еще не видела! — раздалось в эфире. — Следуйте оба за мной! Быстро!

— Шог-Ра?! — ахнул Голицын. — Каким ветром тебя сюда…

— Не сейчас! — отрезала ранолка. — В этом секторе полно схаргов. Десятки! Если не сотни! Следуйте за мной, я покажу безопасный путь. Скорее, время уходит!

— Здесь Маклеуд! — вышла в эфир Эмма прежде, чем Иван сообразил, что ответить. — Веди!

— Веди! — уже не раздумывая, вторил девушке Голицын.

— Отлично! Делай как я!

Бешеная гонка в астероидном потоке длилась минуты три, не больше, и, несмотря на то, что требовала от пилотов максимальной сосредоточенности, мало запомнилась Ивану: бывали у нас перелеты и поэкстремальнее, а вот ее внезапное окончание запечатлелось в памяти навсегда: каменные нагромождения, словно по команде, расступились, и вслед за Шог-Ра земляне вылетели на чистую, свободную даже от самых мелких метеоритиков «поляну». Поперек нее правильным пятиугольником кормой к новоприбывшим висели пять «Победоносцев».

Возглавлявшая полет ранолка сбросила скорость и остановила катер, Иван и Эмма уже привычно последовали ее примеру.

— А теперь — заглушите двигатели! — распорядилась Шог-Ра.

— Зачем это еще? — на автомате Голицын едва не исполнил указание, опомнившись лишь в самый последний момент.

— Затем, что вы находитесь под прицелом шести С-пушек, — сообщил малознакомый Ивану голос. Говорили на ранолинге. — Любая попытка маневра повлечет немедленное открытие огня и ваше уничтожение!

— Что? — ахнул землянин. — Шог-Ра?

— Извини, Иван, — в голосе девушки послышалась виноватая нотка. — Так было надо.

— Надо? Кому?!

— Хватит болтать! — вновь вмешался прежний голос. Кажется, он принадлежал куратору Раны Ггуссу, но уверен Голицын не был. — Немедленно заглушить двигатели и открыть грузовые люки! У вас наша вещь, и мы сейчас заберем ее.

— Ваша вещь?! — Иван судорожно искал выход. Глушить двигатели, разумеется, нельзя: тогда они станут окончательно беззащитны. Но что же делать? Рвануть назад? Залп накроет раньше, чем они успеют нырнуть в поток…

— Хватит болтать! — повторил Ггусс, не удостоив Голицына ответом. — Выполняйте приказ! У вас двенадцать секунд! Уже одиннадцать.

— Вам это даром не пройдет! — прокричал землянин.

— Десять.

— Эмма? — негромко проговорил Иван.

— Девять.

— Думаю, они расстреляют нас в любом случае — отдадим мы трофей или нет, — пришел ответ.

— Восемь!

— Тогда терять нам нечего…

— Семь!

— Прорывайся к Вратам, я их отвлеку, — проговорила Маклеуд по-русски. Не слишком чисто, но Голицын разобрал, а вот ранольцы — едва ли.

— Нет, Эмма!

— Шесть!

— Ты должен. А у меня ресурса минут на двадцать осталось, все равно не дотяну.

— Что?!

— Пять!

— На счет «три» будь готов!

— Нет!

— Четыре!

Серебряная молния пронзила черноту неба, и откуда-то слева — Иван точно не видел откуда именно — на поляну вылетел очередной «Победоносец». Не сбавляя скорости, он развернулся и принялся поливать позиции ранольцев беглыми очередями. Не ожидая нападения, те даже не сразу сообразили открыть ответный огонь.

— Голицын, Маклеуд, марш отсюда! — принес эфир.

— Анш Жиы! — катер Ивана сорвался с места.

— В бой не вступать! Доставить груз «домой» — это приказ! — рявкнул Фантомас.

— Схарги!

Иван и сам уже заметил россыпь золотых отметок, словно из небытия возникшую на боевом мониторе — не менее дюжины. «Летающие тарелки» навалились на ранольцев с тыла, заставляя ломать строй и даруя тем самым шанс аншу Жиы.

— Эмма, уходим! — принял решение Голицын.

— Принято.

— Что там у нас в тылу? У меня почти все вспомогательные экраны отрубились, — пояснила свой вопрос Маклеуд.

— Двое так и висят, — сообщил, наскоро сверившись с монитором, Иван. — Один схарг и один наш. Ну, в смысле, как наш — ранолец.

Изначально погоня была более многочисленной: пара «Победоносцев» и аж три «летающие тарелки». Одного схарга сбил Голицын (заплатив за удачу расфокусировкой собственной С-пушки), еще одного общими усилиями завалили ранольцы, но и один из катеров Стражи получил повреждение и отстал.

Все бы ничего, но в горячке боя земляне и их преследователи ушли далеко в сторону от Врат. Слишком далеко.

— Эмма, сколько у тебя еще осталось ресурса? — спросил Иван.

— Понятия не имею — индикатор вырубило, — голос девушки звучал совершенно спокойно, словно речь шла о перегоревшей лампочке в ночнике.

— Надень, что ли, защитный костюм, — предложил Голицын. — Так, на всякий случай.

— Уже. Только не герметизирую пока.

— Надо где-нибудь приземлиться, — не унимался Иван. — Перейдешь ко мне…

— Где?! — хмыкнула Маклеуд. Вокруг действительно, куда ни глянь, был девственно чистый космос. — Да и расстреляют нас сразу же, стоит притормозить…

— А что, есть выбор?

— Пока летим…

Пока летим… Голицын в отчаянии стукнул кулаком по краю приборной панели. Пока летим — а что толку?! До Врат таким ходом пилить — не меньше часа (это еще если никакая сволочь не подстерегает впереди, что вряд ли, кстати). Его собственный «Победоносец» протянет, от силы, еще минут сорок — если индикатор не врет. Эммин, судя по всему, и вовсе готов накрыться в любой момент… А так — да, пока летим…

— Это несправедливо! — прошептал Иван, отключив внешнюю трансляцию. — Несправедливо! Почему теперь?! Почему?! Хочу домой! Домой хочу!

В этот момент экраны катера погасли, отрезав Голицына от внешнего мира.