Александра. 1

Небо над тесным тюремным двориком всегда было затянуто низкими серыми тучами. Первое время Александра часто вглядывалась в них сквозь мелкую железную решетку, мечтая, что однажды тучи расступятся и в разрыв проглянет дерзкий луч солнца. Или звезда – если на прогулку узницу выводили под вечер. Звезда – даже лучше. Что ей до чужого солнца? А звезда – это Путь, это «седло», это полет…

Потом вглядываться перестала. А затем – и мечтать.

Волосы ее давно не знали гребня, ногти – ножниц и пилки, кожа – ароматного масла. Взор померк, ибо пламя, некогда бушевавшее внутри и неудержимо рвавшееся наружу, нынче обернулось слабым, едва тлеющим огоньком, в любой миг грозя и вовсе погаснуть – и, наверное, уже навсегда.

Тем не менее на прогулки она продолжала выходить, хотя насильно во двор ее никто не гнал. Впрочем, и здесь давно уже было больше привычки, чем осознанного желания.

Сидя на намертво привинченном к каменному полу двора табурете, Александра задумчиво изучала незамысловатый узор, образованный кирпичной кладкой стены, когда за ее спиной надсадно заскрежетали дверные петли. По их голосу можно было при желании вести счет суткам: в начале месяца поворотный механизм всегда тщательно смазывали, после чего в первый день дверь отворялась практически бесшумно, на второй – с тихим шорохом, на третий в звуке появлялись первые металлические нотки, делавшиеся более отчетливыми на четвертый… Сегодняшний лязг был еще не пределом – вот через неделю будут раскаты – это да…

Помедлив, Александра нехотя повернула голову на звук: от двери к ней шел невысокий плотный человек в серой униформе драконьей крови с золотым кружком «главы» на пилотке. Заметив, что на него обратили внимание, гость остановился в ярде от узницы и коротко поклонился. Александра ответила на приветствие еще более коротким наклоном чела.

– «Глава» Александра, – титуловал узницу гость некогда принадлежавшим ей высоким званием.

– «Глава»… Гай? – отозвалась она, слегка наморщив лоб. – Я помню, на Лукреции вы еще были «крылом». Ведь это вы отвечали за связь флота Владык с моей эскадрой при Улье, не так ли?

– Вы совершенно правы, «глава» Александра, – чинно кивнул гость.

– Что ж, тогда примите мои поздравления с повышением. – Позаботиться о том, чтобы придать голосу толику торжественности – под стать словам, – она не сочла нужным.

– Благодарю, «глава» Александра.

– Увы, не могу предложить вам присесть, – обвела она широким жестом пустой тюремный двор. – Так что уж не обессудьте.

– Ничего страшного, я и так провел в «седле» почти десять часов, самое время немного размять ноги, – заявил в ответ Гай. – К тому же не думаю, что наш разговор затянется сверх меры. «Глава» Александра, – голос его резко приобрел сухой официальный тон. – Я прибыл сюда по приказу Совета «глав», чтобы сообщить вам новость. Печальную новость. И сделать предложение. Перспективное предложение.

– Вот уже несколько лет, как печаль и радость равно чужды мне, «глава» Гай, – произнесла она с неподдельным равнодушием. – То же самое касается любого рода перспектив.

– И все же, с вашего позволения, я продолжу, – проговорил гость, похоже, немного недовольный, что его речь перебили. – Итак, новость. Три дня назад был тяжело ранен «крыло» Виктор. Сэр Виктор, виконт де Тэрако. Ваш сын.

– Что? – вздрогнула она, холодея. – Виктор ранен? Но он жив?

– Помещен в реанимационную капсулу Лукреции. Его состояние медикусы определяют как стабильно тяжелое. Прогноз… Прогноз, увы, неопределенный.

– Как, как это произошло? – тихо спросила она.

– В него стреляли из разрядника. Практически в упор. Дело происходило в Столице Нового Королевства, – название прозвучало немного нелепо, но сейчас Александре было не до этого. – Кто стрелял, на настоящий момент неизвестно. Если бы не некая Ольга, оруженосец-наследник «крыла» Виктора, доставившая его на борт Лукреции, реанимационная капсула, вероятно, была бы уже бесполезна.

– Но сейчас… Надежда есть? – задала она очередной вопрос.

– Прогноз медикусов неопределенный, – повторил «глава».

– Вы сказали, виновный не установлен. Следствие ведется? – уточнила Александра, постепенно беря себя в руки.

– Речь о Новом Королевстве, «глава», – вновь упомянул ее собеседник это странное название. – У нашего Совета нет там процессуальной власти.

– Что? – недоуменно нахмурилась она. – Поясните, я не понимаю.

– Прошу прощения, «глава» Александра, время от времени я забываю, что вы лишены доступа к актуальной информации о происходящем в Новом Мире, – как будто бы несколько смутился гость. – Шесть месяцев назад в границах бывшего Королевского Удела – за исключением буквально пары звездных систем, успевших к тому моменту стать полноправными Протекторатами, – было учреждено так называемое Новое Королевство, вассальное Совету «глав», однако формально – самоуправляемое. Во главе с монархом из рода Антона и Альфреда, некой Александрой, дочерью покойной королевы Луизы. У этого решения был целый комплекс причин, как объективных, так, полагаю, и субъективных, но сейчас едва ли будет уместным углубляться в их рассмотрение. Важно лишь отметить, что пускать ситуацию на самотек никто, разумеется, не собирался, и посему среди прочих предпринятых Советом «глав» мер к юной королеве был приставлен регент – в полном соответствии с древними традициями нартов, кстати. Вот этим регентом и стал «крыло» Виктор – сэр Виктор, виконт де Тэрако. И, насколько я знаю, до самого последнего времени Совет «глав» был вполне удовлетворен ситуацией: причитающиеся нам «седла» с Верфи поступали регулярно, мало-помалу формировалась армия Нового Королевства, обязанная по первому зову поступить в распоряжение Совета, постепенно устанавливался контроль над звездными системами, приводить к покорности которые самостоятельно у нас не было желания – а, может быть, и ресурсов. В этой связи покушение на регента для Совета «глав» – как вспышка сверхновой в тихом космосе. Раздаются даже предложения вовсе ликвидировать Новое Королевство и аннексировать Столицу. Пока, впрочем, принято решение попытаться продолжить прежний курс, поставив нового регента и поручив ему среди прочего расследование происшедшего. И лучшей кандидатурой на эту роль признана ваша, «глава» Александра.

– Моя? – нахмурилась она. Чего-то подобного она, наверное, уже ожидала – иначе к чему весь этот разговор? – и тем не менее… – Почему именно моя?

– У вас будет личная заинтересованность в скрупулезном и объективном расследовании. Это первая причина. Вы – драконья кровь, пусть когда-то и излившаяся своевольно. Это вторая причина. И наконец, третья – вы графиня де Тэрако по праву рождения, дочь прославленного графа Уинстона. Нарты охотно примут вас.

– Вот уж не думаю, – скептически покачала головой Александра. – После Призвания Владык, не говоря уже о Катастрофе при Улье, мой народ ненавидит меня едва ли не сильнее, чем драконью кровь.

– Есть такие настроения, – не стал отрицать Гай. – Но, по нашим оценкам, они все же не являются преобладающими среди нартов. К тому же сэра Виктора они приняли, а он до сих пор – всадник на службе Владыки.

– Приняли – и приветствовали выстрелом из разрядника, – хмыкнула она, и сердце ее вновь сжалось. – Да и о чем это мы вообще? – опомнилась Александра. – С каких это пор кого-то под драконьими крыльями интересует мнение презренных рабов?

– Я не сказал? – удивился Гай. – Все государственные рабы-нарты отпущены на свободу. Находящихся в частном владении разрешено выкупить и освободить. И многие уже выкуплены.

– Вот даже как? – подняла брови она. – Чем же это вас там так прижало?

– Данная мера была сочтена разумной, – неопределенно пожал плечами «глава».

– Ну да, пяти лет не потребовалось, чтобы до вас дошло очевидное, – хмуро бросила Александра.

– Давайте не будем тратить наше время на малосущественные детали, – недовольно поморщился Гай. – Я уполномочен Советом «глав» предложить вам должность регента Нового Королевства. Вы согласны? Ответ прошу дать незамедлительно, Совет ждет.

– Заставлять ждать столь почтенных особ – дурной тон, – проговорила она, поднимаясь с табурета. – Что ж, мой ответ – да. Я согласна. Но прежде чем приступить к этим обязанностям, я желаю навестить Виктора на борту Лукреции.

– Реанимационная капсула непрозрачна, – заметил Гай. – Вы не сможете увидеть сына, тем более – переговорить с ним прежде, чем его состояние изменится к лучшему.

– Я это понимаю, – кивнула она.

– Что ж, тогда не думаю, что с этим возникнут какие-то сложности, – пожал плечами «глава». – Что-нибудь еще?

– Да. Пришлите мне цирюльника. Лучшего цирюльника. Я не имею права явиться к сыну в таком виде, – демонстративно развела она в стороны руки.

– Цирюльник уже ожидает вас в мыльне, «глава». В полной готовности также портной и сапожник. В сейфе – ваш знаменитый кортик. В ангаре – ваше «седло».

Даже так? «Седло»?! Сердце в груди Александры застучало с давно забытой частотой. Не засбоило бы с непривычки!

– В таком случае, идемте, «глава» Гай! – произнесла она вслух.

– После вас, «глава» Александра, – сделал тот шаг в сторону, освобождая путь к уже начавшей со скрежетом открываться за его спиной двери.

 

2

Равнодушно-ледяная серая крышка «саркофага» реанимационной капсулы неритмично подрагивала под ладонью. Пальцы коченели, белея, но Александра упорно не отнимала руки от гладкой матовой поверхности. Мысли ее путались, новая боль, поселившаяся в груди, смешалась, переплелась с прежней, казалось, давно забытой, но вновь пробудившейся. Где она? На Константине, возле умирающего Эдуарда, или на Лукреции, рядом с Виктором? Неужели ей теперь суждено потерять сына, как десять лет назад потеряла она его отца? Не услышав ни слова, не в силах пронзить затуманенным взглядом, продавить, согреть ладонью броню ледяной крышки?

– Медикус говорит, что основная опасность позади…

Александра вздрогнула, услышав размеренный голос «главы» Гая – что он здесь делает? Где Юлия – ведь это она привела ее сюда тогда? Ах, да… Юлию убил Черный Трон Гнезда – за то, что посмела претендовать на сверхдолжное и в назидание всем прочим гордецам. В назидание ей, Александре…

– Состояние стабильно, – продолжал между тем «глава», – но никто не берется уверенно предсказать, когда «крыло» Виктор придет в себя. И придет ли вообще.

– Я хочу остаться здесь, с ним… – прошептала Александра.

– Сожалею, «глава», но сие невозможно, и вы сами это отлично понимаете.

– Пять минут, – выговорила она.

– Но… Пять минут, – если Гай и собирался спорить, то, заглянув ей в лицо, передумал. – Оставляю вас, «глава».

Александра не ответила.

* * *

Ровно через пять минут – чтобы быть в этом уверенной, ей вовсе не требовался хронометр, – Александра вышла из госпиталя в коридор. Тот был пуст, если не считать девушки-нарты лет восемнадцати, притулившейся у стены на краешке узкого откидного сиденья, неподвижной и почти незаметной в полумраке дежурного освещения. На ней был поношенный кожаный колет, наполовину расстегнутый, из-под которого виднелся плотно сидящий серый шерстяной дублет, узкие штаны-чулки, заправленные в украшенные металлическими пряжечками полусапоги, – с заостренными мысами и без каблуков. У одного бедра – кобура разрядника, у другого – стальной кортик с прямым лезвием, браслета на левом запястье не было. Темно-русые волосы девушки были подстрижены – но не слишком коротко, на самой грани допустимого приличиями для оруженосца, глаза из-под разлетающимися арбалетными стрелами бровей смотрели вниз, в пол.

– Ольга? – полуспросила Александра, остановившись в паре шагов от девушки.

Та вздрогнула, подняла голову и поспешно вскочила на ноги, оказавшись ростом немногим ниже графини, но значительно уже в плечах, да и в талии, пожалуй, тоже. Повинуясь встроенной пружине, сиденье позади нее глухо стукнуло по обшивке стены, складываясь.

– Миледи? – вымолвила девушка, растерянно хлопая длинными ресницами. – Прошу прощения, я задумалась… Задремала, – поправилась она зачем-то.

«Немудрено», – усмехнулась про себя Александра. Насколько она понимала, девушка дежурила у входа в госпиталь уже не первые сутки. Без сна и без еды, надо полагать. По словам «главы» Гая, это именно она привезла на Лукрецию раненого Виктора. Успела вовремя – промедли еще каких-нибудь четверть часа, и спасти его медикусам драконьей крови было бы уже не под силу.

– Я леди Александра, – представилась она и после короткой паузы добавила: – Графиня де Тэрако.

– Де Тэрако? – ахнула девушка, но тут же, опомнившись, поклонилась. – Я Ольга, оруженосец сэра Виктора… Виконта де Тэрако.

– Я знаю, – кивнула Александра. – Идем со мной, Ольга.

– Прошу прощения, миледи, – снова подняла глаза на собеседницу девушка, – но я не могу этого сделать. Я должна быть здесь, возле моего господина.

«Я тоже», – чуть было не сказала графиня, но вместо этого произнесла с расстановкой:

– Сэр Виктор в реанимационной капсуле. Сейчас ему нужен медикус, но вовсе не оруженосец, даже самый верный. А драконья кровь не любит, когда в коридорах толпятся посторонние. Они все равно выгонят тебя, и хорошо еще, если не прямиком в шлюз, так что не спорь и пошли. Этим ты сослужишь своему господину куда лучшую службу, нежели, протирая до дыр чулки, сидя сиднем под дверью.

Почему-то Александра была уверена, что девушка продолжит перечить, и даже уже приготовилась рассердиться – на нее и на саму себя, неизвестно, на кого сильнее, но оруженосец лишь покорно кивнула.

– Хорошо, миледи.

– На чем ты прилетела сюда? – спросила графиня, двинувшись по коридору к ангару.

– В карете, миледи, – отозвалась идущая на полшага позади нее девушка. – Ее вел сэр Эмиль, член Совета. Но он сразу же вернулся во дворец.

– Вместе с каретой? – уточнила Александра.

– Нет, карету оставил.

– Хорошо, – кивнула она. – Пристыкуешь ее к моему «седлу». Справишься с этим?

– Да, миледи, справлюсь. Только «седло» укажите.

– Хорошо, – повторила графиня.

– И если мне будет позволено поинтересоваться… Мы летим во дворец?

– Не сразу, – с некоторым сожалением покачала головой Александра. – Сперва мне еще нужно предстать перед Ее Величеством.

– Королевой Александрой? – нежданная нотка оживления, проскочившая в тоне девушки, заставила графиню удивленно оглянуться, и оруженосец тут же вновь скромно потупила взгляд.

– А что, здесь есть еще какая-нибудь? – не удержалась от капли сарказма Александра.

– Нет, миледи. Я просто… Просто я еще ни разу не была на Верфи… – сбивчиво пробормотала Ольга.

– Вот и побываешь, – пожала плечами графиня, отворачиваясь.

* * *

– Ваше Величество! – замерев на пороге круглого зала с почтительно склоненной головой – право не опускаться на колено, приветствуя монарха, было исконной привилегией главы дома де Тэрако с времен Антона и Альфреда, – графиня исподлобья изучала сидящую на возвышении Черного Трона девочку лет девяти-десяти, щуплую, немного нескладную, бледную, с непослушными каштановыми кудрями – ну прям вылитая сестрица Лу в детстве, если бы только не глаза, смотревшие на мир грустно и по-взрослому устало.

– Графиня де Тэрако! – оторвалась юная королева от созерцания экрана, одного из множества, располагавшихся перед троном. – Прошу вас, проходите, – уста ее тронула вежливая – не более того – улыбка. – Я видела ваш спор со стражниками, – слегка кивнула она головой в сторону монитора. – Прошу, не держите на них зла… Когда получите власть.

– И в мыслях не было ничего подобного, – пробормотала не ожидавшая такого оборота Александра, приближаясь к увенчанному троном постаменту.

Увы, это не было правдой: наглое поведение охранников Верфи в самом деле немало рассердило ее.

Едва они с Ольгой вступили в коридор, ведущий к тронному залу, как путь им преградили скрещенные алебарды стражи.

– Ее Величество ожидают вас, леди Александра, – проговорил из-за них статный сержант в белом плаще и высоком остроконечном шлеме с плюмажем.

– Ну так и дайте нам пройти, – нахмурившись, она попыталась нетерпеливо развести полированные древки руками, но, несмотря на все ее усилия, те не шелохнулись.

– Ее Величество ожидают вас, леди Александра, – повторил сержант. – Только вас одну.

– Эта девушка со мной, – недовольно скривилась графиня, поняв, что причина задержки в ее молодой спутнице.

– Только вы, миледи, – покачал плюмажем стражник. – Таков приказ сэра Павла.

– Сэра Павла?

– Сэра Павла Зеленого, члена Совета и капитана Королевской Стражи.

– В таком случае я отменяю этот приказ, – раздраженно бросила она. – Вам ведь известно, кто я?

– Леди Александра, графиня де Тэрако, – склонил голову сержант. – Полагаю, через несколько минут вы выйдете из тронного зала Регентом короны – и тогда я смиренно исполню любой ваш приказ, миледи. Но пока вынужден подчиняться приказу моего капитана.

– Как ваше имя? – ледяным тоном поинтересовалась она. Следовало признать, что сержант был в своем праве – согласно уходящей в глубь веков традиции формально при короле, вышедшем из младенческого возраста, регент мог быть возведен в должность лишь собственным монаршим ордонансом, королевскую подпись под которым Александре еще только предстояло получить, и все же это ничуть не умаляло ее гнева.

– Аскольд, миледи.

– Я запомню его, – хмуро пообещала Александра. – Тебе придется обождать здесь, – обернулась она к Ольге.

– Я поняла, миледи. Как вам будет угодно.

– Не мне – какому-то сэру Павлу, – буркнула она, проходя меж расступившихся алебард, с показной брезгливостью сведя руки, дабы не задеть их, к входу в тронный зал.

* * *

– Сэр Аскольд – честный и преданный солдат, – проговорила юная королева, похоже, не особо поверив заверениям графини.

– Сэр? – переспросила та. – Не знала, что он рыцарь – он назвался просто Аскольдом.

– Рыцарь, потерявший «седло», – пояснила девочка. – В Страже много таких, включая и самого сэра Павла, их капитана. Только такие и пережили Владычий плен… В основном.

– Исключение стоит сейчас перед вами, Ваше Величество, – заметила Александра. В словах юной королевы ей почудился легкий укор – впрочем, это могло быть лишь ее собственной фантазией.

– Мне это известно, – кивнула девочка. – Как, разумеется, и то, зачем вы здесь. Что ж, давайте сюда вашу бумагу, графиня, я все подпишу, – требовательно протянула она руку.

Не ожидавшая, что все произойдет столь быстро, Александра не сразу нащупала в недрах дорожной сумы на поясе свиток с текстом ордонанса. Наконец бумага была извлечена на свет и с подобающим поклоном вручена юной королеве. Перо нашлось в гнезде возле подлокотника трона. Вооружившись им, девочка размашисто подписала документ.

– Мои поздравления, графиня, – проговорила она, возвращая бумагу Александре. – С этой минуты вы – Регент короны. Надеюсь, что вы станете использовать полученную власть с мудростью… и человечностью.

– Благодарю, Ваше Величество, – склонила голову Александра, пряча свиток в суму. – Обещаю сделать для процветания Королевства все, что только будет в моих силах.

– Да поможет вам в этом всеблагой космос, – кивнула юная королева. – Ступайте, графиня.

Поклонившись, Александра двинулась к выходу – спиной вперед, как того и требовал придворный этикет.

– Графиня! – остановила ее внезапно девочка.

– Да, Ваше Величество? – замерла она уже почти в дверях.

– Скажите, графиня… – юная королева медленно поднялась с трона и спустилась на одну ступень. – Только честно скажите… – она шагнула еще на одну ступень вниз, почти сойдя на пол. – Мне когда-нибудь позволят выйти из этих холодных стен? Спуститься на планету, погулять босиком по траве? Пройти Путем? Навестить друзей?! – воскликнула девочка с мольбой… и глубокой болью.

– Друзей? – переспросила Александра, растерявшись.

– Да, друзей… Сэр Виктор все твердил, что сначала требуется навести в Королевстве порядок. Хаос! – возопила она, всплескивая руками и спрыгивая со ступени на пол. – Как мне его навести, если я даже из Верфи выйти не могу?!

– Я сделаю все возможное… – пробормотала графиня.

– Сэр Виктор обещал то же самое! И если уж он не справился… – казалось, девочка вот-вот расплачется, но нет, ее усталые, недетские глаза оставались сухими.

– Я сделаю все возможное, – только и смогла повторить Александра, с трудом сдерживаясь, чтобы не шагнуть к отчаявшейся юной королеве, прижать к груди, погладить по голове. – Я… Я наведу порядок. Обещаю вам, Ваше Величество! – заверила она с некоторой даже горячностью, давно ей не свойственной.

– Я верю вам, – проговорила девочка едва слышно, внезапно отступая. – Вы справитесь. Да, справитесь. Вот только…

– Что только? – на автомате спросила графиня, все еще не понимая, как следует себя вести в этой не самой ординарной ситуации.

– Только не было бы уже слишком поздно… – произнесла юная королева, неспешно возвращаясь на трон. – Ступайте, графиня, – вновь спокойно распорядилась она уже сверху. – Дела не ждут. Ступайте.

В очередной раз поклонившись, Александра в смятении покинула тронный зал.

 

3

– Миледи, там пришел Патрик, оруженосец сэра Герберта. Его господин просил передать, что члены Совета собрались в Малом зале заседаний и ожидают вас, – сообщила Ольга.

– Подождут, – небрежно отмахнулась Александра. – Сперва я хочу переговорить с тобой.

– Со мной, миледи? – удивилась и как будто бы даже немного смутилась девушка.

– Именно, – подтвердила графиня. – И для начала, прошу тебя рассказать все, что тебе известно о покушении на сэра Виктора. Где это произошло?

– Да, собственно, вот здесь, – протянула вперед руку Ольга. – Вот на этом самом месте…

Они находились в комнате, до недавнего времени служившей рабочим кабинетом Регента. Довольно просторной, но вот только большую ее часть занимал длинный широкий стол, за которым при желании свободно могла разместиться дюжина человек. Стульев, правда, имелось всего шесть, по три с каждой стороны. Торцом стол примыкал к массивному бюро, кресло возле которого – резное, с гнутыми ножками в виде когтистых лап и изящными подлокотниками, – как видно, принадлежало хозяину кабинета. Обстановку дополняли высокий шкаф с глухими деревянными дверцами и стеллаж с книгами, среди которых Александра, едва войдя, заметила знакомые с детства «Официальную Историю Галактического Королевства» и «Историю асатов от Уилла и Бориса до нартского вторжения». Пол комнаты покрывал ковер, выглядевший так, словно его только что здесь постелили. Стены не несли никаких украшений, единственное окно, расположенное позади хозяйского места, выходило во внутренний двор дворца.

– Здесь? – грудь графини сдавило, словно под драконьей пятой. Дышать разом сделалось задачей почти непосильной.

– Да, миледи.

– Рассказывай, – велела Александра, сосредоточенно глядя в сторону, на разномастные книжные корешки, дабы не выдать ненароком своего плачевного душевного состояния, как полагала она, не делавшего ей чести.

– Что именно рассказывать, миледи?

– Все. Все, что знаешь.

– Боюсь, мне известно немногое, – развела руками Ольга. – Дело было под вечер. Сэр Виктор работал здесь, в кабинете, я была у себя. Моя комната в том конце коридора, – указала девушка рукой на дверь, через которую они несколько минут назад вошли сюда. – Рядом с покоями сэра Виктора. Комнаты по соседству пустуют… Как я уже сказала, дело было вечером. Как раз пробило одиннадцать, и я пошла спросить, будут ли еще для меня какие-нибудь указания: сэр Виктор нередко засиживался за бумагами допоздна, меня же, как правило, отпускал раньше. Зашла без стука, как всегда… – она запнулась, словно собираясь с духом. – Он лежал вот здесь… – Александра все же заставила себя обернуться: Ольга показывала на пол возле бюро. – Его голова… В общем, это выглядело ужасно! В первый момент мне показалось, что полголовы вообще нет! – не в силах более сдерживаться, графиня прижала обе ладони к груди, сердце в которой нещадно кромсали драконьи когти. – Я… Я закричала, – продолжала между тем возбужденно говорить девушка. – Как видно, громко закричала, потому что меня услышали даже на соседних этажах. Первыми, почти одновременно, появились сэр Эмиль и сэр Павел, затем, чуть позже, прибежал сэр Герберт.

– Сэр Эмиль – это тот самый рыцарь, что привел вашу карету к Лукреции? – спросила Александра, неимоверным усилием заставив голос звучать почти ровно.

– Да, миледи. А еще он член Совета, так же как сэр Павел с сэром Гербертом. Сэр Герберт – капитан армии, сэр Павел возглавляет Стражу.

– Хорошо, позже расскажешь о них подробнее, – сказала графиня. – А сейчас… Что-то я не вижу на полу никаких следов.

– Ковер тут был другой, миледи. Видимо, с тех пор слуги заменили его.

– Ясно. Продолжай.

– Сэр Павел зачем-то усадил меня на стул, а сэр Эмиль склонился над сэром Виктором, а потом обернулся и говорит: «Он жив!» Дальше я не очень четко помню. Кажется, сэр Павел встал – до этого он сидел рядом со мной и что-то мне говорил, сэр Герберт – он уже тоже был здесь к этому времени – подошел к сэру Эмилю, а я вскочила, выхватила из кобуры разрядник и направила на них. Закричала, чтобы они все немедленно отошли от сэра Виктора и не смели к нему прикасаться.

– Ты уже к тому моменту подозревала кого-то из них? – спросила Александра.

– Да… То есть нет… Наверное, так конкретно я тогда об этом не думала, просто защищала своего господина. Сэр Павел и сэр Герберт тут же отступили, а сэр Эмиль сказал, что сэра Виктора необходимо срочно доставить на Лукрецию, во Владычий госпиталь. Я велела ему поднять тело господина – для меня оно было слишком тяжелым. Как это ни странно, он подчинился. Хотя, может, и не странно – разрядник я так и не опускала. Мы побежали в ангар. Сэр Эмиль занес сэра Виктора в карету, я тоже вошла внутрь, нашла аптечку и вколола господину стимулятор. Потом был полет, и сэра Виктора забрала драконья кровь. Вот все, что я знаю, – закончила свой рассказ Ольга.

– Ясно, – кивнула Александра. Сердце по-прежнему ныло, но дыхание мало-помалу восстанавливалось. – Что ж, вернемся к началу. До того как ты направилась в тот вечер в кабинет сэра Виктора, ты не слышала ничего подозрительного?

– Нет, миледи, – покачала головой девушка. – Не слышала. Но не удивительно: моя комната расположена довольно далеко, через весь коридор, я вам покажу потом. Плюс две плотно закрытые двери…

– Ясно. А кто, по-твоему, мог незаметно пройти в кабинет и после скрыться?

– Да кто угодно, – пожала плечами девушка. – Ну, то есть, как кто угодно, – поспешила поправиться она. – Все входы в наше крыло дворца охраняются Стражей, поэтому только тот, кто уже и так находился внутри. Это сэр Эмиль, сэр Павел, сэр Герберт – их покои и рабочие кабинеты неподалеку. Патрик, оруженосец сэра Гербера – я вам о нем говорила. Мастер Ной, казначей Королевства, он тоже живет здесь, хотя в тот день я его не видела. Слуги… Но вечерами слуги обычно уходят в черное крыло, если что-то потребуется, их вызывают при помощи специального звонка… Вот и все, пожалуй.

– Значит, сэр Эмиль, сэр Павел, сэр Герберт, Патрик и Мастер Ной, – перечислила Александра, прикидывая круг основных подозреваемых. – У них у всех есть разрядники?

– У Патрика нет. Мастер Ной оружия не носит, но однажды я слышала, как сэр Виктор говорил, что выдал ему разрядник как члену Совета. Сэр Эмиль, сэр Патрик и сэр Герберт всегда при разрядниках. Как, впрочем, и сам сэр Виктор.

– Расскажи подробнее о каждом из них, – велела графиня. – Чем занимаются, какие отношения у них были с сэром Виктором?

– Отношения? – Ольга задумалась. – Деловые отношения, какие же еще? Нет, они, конечно, нередко спорили с господином – особенно сэр Герберт и Мастер Ной – бывало, на повышенных тонах, но, как любил повторять сэр Виктор, все они делали одно общее дело – это я про членов Совета. И, как я понимаю, каждого из них в Совет ввел лично сэр Виктор. Сэр Герберт – капитан королевской армии. В период Безвременья, кажется, был разбойником, грабил Владычьи караваны. Опытный рыцарь и умелый командир, сэр Виктор его очень хвалил. За военные успехи пожалован титулом графа д’Арум…

– Арум? – не без удивления переспросила Александра. – Насколько мне помнится, система Арум всегда была простым баронством.

– Теперь графство. Единственное графство Нового Королевства.

– Погоди, – не поняла она, – а как же Шавва, Миасс, Кванн, тот же Штерн, наконец?

– Шавва изначально не вошла в состав Нового Королевства – там теперь Протекторат Планкуса. А звездные системы Миасс, Кванн и Штерн мы не контролируем… Пока не контролируем.

– Ладно, хаос с ними, – в вопросы политического устройства вверенной ее заботам державы графиня решила детально вникнуть позднее. – Продолжай про Совет.

– Как вам будет угодно, миледи. Про сэра Герберта мне более добавить нечего. Теперь сэр Павел – капитан Стражи. Рыцарь, лишившийся «седла». Он из освобожденных государственных рабов – как многие нарты. Беззаветно предан короне и люто ненавидит Владык… Следующий – Мастер Ной – купец из Торговой Гильдии. Сэр Виктор как-то признался, что ему стоило немалого труда уговорить его оставить текущие дела и согласиться на должность королевского казначея. Ну и сэр Эмиль… Вот он, пожалуй, для меня человек-загадка. Не знаю даже, за что конкретно он отвечает в Совете. Вроде бы за выкуп рабов-нартов, но этим же занимается и Мастер Ной… Именно он вместе со мной отвез сэра Виктора на Лукрецию, так что подозревать его в чем-то мне трудно…

– Подозревать – мое дело, – не замедлила заметить Александра. – Твое – рассказывать.

– Да, миледи, – безропотно склонила голову Ольга. – Только все, что знала, я уже рассказала.

– Патрик, – напомнила графиня. – Остался Пат-рик.

– Патрик – оруженосец, – пожала плечами девушка. – Что про него можно сказать? Предан сэру Герберту, давно с ним – еще с Безвременья. Пожалуй, это все. Ну и раз уж у нас зашла речь об оруженосцах – осталась еще я. Ольга, дочь и наследница покойного барона Наробского, сложившего голову при Улье, – да будет всеблагой космос милостив к нему в своих незримых чертогах. Из освобожденных государственных рабов, – она попыталась заглянуть в глаза собеседнице, словно ожидая реакции на свои слова, но Александра осталась невозмутима. – Ношу разрядник, – девушка хлопнула ладонью по кобуре на бедре. – Дала клятву служить сэру Виктору верой и правдой, но вот, как видите, не уберегла господина от беды… – Голос ее дрогнул, и взгляд, вмиг ставший из дерзкого печальным, Ольга отвела.

– Ну, с тобой, пожалуй, и так все более-менее ясно, – заметила графиня. – А вот что касается остальных… Правильно я поняла, что в Совет при Регенте входят четверо – сэр Герберт, сэр Павел, сэр Эмиль и Матер Ной?

– Не совсем так, миледи. Пятеро. Просто сэр Роджер не живет во дворце, поэтому я о нем не упоминала. Он Мастер Луча, у него отдельный домик при школе.

– Мастер Луча сэр Роджер? – удивленно переспросила Александра. – Сэр Роджер Кружка Доброго Эля?

– Не знаю, миледи, – почему-то смутилась Ольга. – Мой господин, так же как все прочие, всегда называл его просто сэр Роджер.

– Такой тучный коротышка. Ему сейчас, должно быть, за семьдесят?

– Да, он довольно стар, – кивнула девушка. – Но, как говорил сэр Виктор, вот уже двадцать лет остается лучшим Мастером Луча в Новом Мире. А вы с ним знакомы, миледи?

– Да уж, доводилось встречаться… – задумчиво протянула графиня. – Вот уж не думала, что старик пережил реконкисту…

– Он даже в рабстве не был! – заявила Ольга. – Скрывался где-то все Безвременье, пока его не нашел сэр Виктор.

– Безвременье? – переспросила Александра. – Третий раз слышу от тебя этот термин. Что он означает?

– Период между падением Старого Королевства и учреждением Нового, – четко, словно отвечая учителю старательно заученный урок, заговорила девушка. – Первое было захвачено Владыками в 581 году, после чего летоисчисление от Эры Нартов оказалось под запретом. Новое Королевство было провозглашено спустя пять лет. Это должен был бы быть 586 год, но решено было считать, что год идет прежний, 581-й, а выпавший промежуток назвали Безвременьем.

– Чушь какая, – невольно нахмурилась графиня. – Зачем так сделали?

– Не знаю, миледи, – виновато потупилась Ольга – так, словно восприняла упрек собеседницы на собственный счет.

– Ладно, не суть, – покачала головой Александра. – Безвременье так безвременье. Что до сэра Роджера – держу пари, разрядника он не носит, – предположила она.

– Вы правы, миледи. Не носит. И, насколько я знаю, во дворце в тот вечер его не было.

– Это хорошо, – кивнула графиня. По всему выходило, что в Столице у нее вполне может обнаружиться еще один нежданный союзник. – Ну что ж, пожалуй, пришла пора посмотреть на милордов-советников вблизи, – заявила она. – Так сказать, в естественных условиях обитания. Где, говоришь, этот ваш зал заседаний?

– Малый зал заседаний. Есть еще Большой, но им на моей памяти ни разу не пользовались. Я провожу вас, миледи, – услужливо предложила Ольга.

– Хорошо, – согласилась графиня, направляясь к двери. – Идем.

 

4

– Ее Сиятельство леди Александра, графиня де Тэрако, Регент короны! – звонким голосом объявила в дверях зала Ольга и поспешно посторонилась, освобождая проход.

Александра шагнула внутрь.

Малый зал заседаний в самом деле оказался не так уж и велик – едва ли не теснее рабочего кабинета, в котором получил свою роковую рану Виктор, – но зато украшен куда богаче. Все стены здесь были расписаны фресками, изображавшими сцены из истории Нового Мира от первых питтских колоний до царствования короля Луи, при котором Новый королевский дворец и был возведен – пусть и поблекшими, частично осыпавшимися и зияющими серыми проплешинами, но все еще великолепными. Узкие стрельчатые окна, общим числом в полдюжины, были заполнены цветными витражами. Пол покрывала замысловатая мозаика.

Посреди зала стоял искусно инкрустированный круглый стол, словно явившийся сюда прямиком из легенды о короле Артуре I. Из наиболее радикального варианта легенды – все шесть кресел вокруг него были совершенно одинаковыми. Александра всегда предпочитала иную версию предания, согласно которому председательское место отличалось от прочих – хотя бы и лишь большим размером.

Одно кресло – пожалуй, самое неудобное, спиной ко входу, – пустовало, пять других были заняты.

Сделав жест присутствующим, что подниматься из-за стола для приветствия не следует – хотя справедливости ради дернулись, вознамерившись отодвинуть кресло и встать на ноги, к этому моменту в лучшем случае двое из пяти членов Совета, – Александра неторопливо прошествовала к свободному месту, на миг задержала взгляд на стеклянной витрине у стены, в которой на зеленой бархатной подушечке возлежал огромный – с кулак величиной – ярко-красный рубин, вероятно, тот самый, что некогда служил навершием церемониального посоха королевского Обер-камергера, и опустилась в кресло.

– Мое почтение, милорды, – чинно произнесла она, обводя взором собравшихся.

Пять голов почтительно склонились в ответ, ни одна – ни на дюйм ниже, чем потребный приличию минимум. Факт этот, впрочем, не стал для нее сюрпризом, а вот то, что среди собравшихся за круглым столом членов Совета оказалось не одно – к присутствию в зале старого сэра Роджера она, спасибо Ольге, была готова, – а целых два знакомых ей лица, было неожиданностью. И пока не вполне ясно, приятной ли?

Несмотря на то что троих прочих членов Совета она видела впервые, кто есть кто за столом, было ясно сразу. Человек, сидевший одесную от нее, без сомнения, был сэром Гербертом, капитаном королевской армии. Александра опознала его по графскому венцу – регалии, собственно говоря, не слишком уместной случаю. Лет полководцу она бы дала около сорока, сложен он был атлетически, лицо имел узкое, очень глубоко посаженные темно-голубые, почти синие глаза смотрели из-под век, словно опытные арбалетчики из амбразуры – уверенно и нацеленно.

За графом д’Арум расположился, конечно же, Мастер Ной – пестрый до вульгарности камзол Торговой Гильдии ни с чем невозможно перепутать. Казначей был питтом лет тридцати пяти. Лицо его, сужающееся кверху, напоминало правильную, вытянутую по вертикали трапецию, увенчанную коротким ежиком черных волос. Длинные, но при этом мясистые пальцы рук Мастера находились в постоянном движении, словно даже сейчас не переставали пересчитывать казенное золото.

Следующим, аккурат напротив Александры, сидел сэр Роджер. Старый Мастер Луча, или, как он сам предпочитал себя называть, Инструктор, за время, что минуло с их последней встречи, казалось, еще больше обрюзг и расплылся – болезнь, полученная им в результате стычки с Чужими, и не думала отступать. В одежде старик по-прежнему отдавал предпочтение белоснежному колету, который носил поверх белой шелковой рубахи. Время от времени Мастер Луча болезненно морщился – по-видимому, от непроходящей мигрени.

Место справа от сэра Рождера, через одного человека от Александры, как видно, занимал сэр Павел Зеленый, капитан Стражи. Его богатырские плечи покрывал белый форменный плащ, рыцарского браслета на широком запястье левой руки не было. Глаза сэра Павла неотрывно смотрели на новоявленного Регента, и графине пришлось приложить некоторое усилие, чтобы выдержать этот сверлящий, пронизывающий взгляд.

Последний, пятый член Совета – сэр Эмиль – ростом был невысок, а телом скорее хрупок, так что оставалось лишь удивляться, как ему удалось донести до кареты раненого Виктора. Впрочем, чего только не сделаешь под прицелом разрядника! Череп сэра Эмиля был наголо выбрит, лоб пересекали две глубокие морщины, из-за которых рыцарь, пожалуй, казался старше своих лет. Впрочем, не заглядывая в метрику, можно было дать ему их и тридцать, и пятьдесят.

Так же, как и Мастер Ной, сэр Эмиль не был нартом.

Некоторое время за столом царило молчание, но прежде, чем пауза уже сделалась бы неловкой, его прервал сэр Герберт:

– Благополучно добрались, миледи? – задал он дежурный вопрос.

– Милостию всеблагого космоса, – кивнула Александра. – И полагаю, мы можем сразу перейти к делу – время для светских бесед у нас с вами еще будет. Введите меня в курс дел Королевства, милорды.

Предложение адресовалось всем членам Совета, но отозвался вновь сэр Герберт:

– Как вам будет угодно, миледи. Что именно вы желаете знать в первую очередь?

«Кто та сволочь, что стреляла в моего сына», – тут же мелькнуло у нее в голове, вслух же она, разумеется, ответила иначе:

– Все, что полагается знать Регенту. Как вы понимаете, у сэра Виктора не было возможности передать мне дела, так что извольте взять на себя этот труд, милорды. Считайте, что мне вовсе ничего не известно о текущей ситуации – думаю, так будет проще и вам, и мне.

– Как вам будет угодно, миледи, – повторил сэр Герберт. – Что ж, тогда с позволения присутствующих, – он бросил короткий взгляд на расположившегося напротив сэра Павла и вновь обратил взор на Александру, – начну я. Итак, мы с вами в Новом Королевстве, миледи. Что это значит? То всего лишь, что мы в той или иной степени контролируем едва три дюжины звездных систем, включая Столицу. Впрочем, полгода назад у нас и этого не было. После оглашения Ее Величеством Учредительного Манифеста на все планеты, уступленные нам Владыками, были разосланы гонцы с требованием вассальной присяги. Хотите знать, сколько было получено ответов? Тринадцать! Тринадцать планет из девяносто пяти! И лишь восемь из этих тринадцати выказали безоговорочную верность. Еще три планеты объявили о готовности вступить в переговоры об условиях присоединения, одна – предложила равноправный союз, а графство Штерн и вовсе имело наглость в свою очередь потребовать от Столицы присягнуть на верность Октагону.

– Октагону? – переспросила Александра, услышав незнакомое название.

– Октагону, – кивнул капитан. – Тогда мы тоже плохо себе представляли, что это такое. Но до Октагона мы еще доберемся, а пока про то, с чего мы начинали. Чтобы не было иллюзий: вся наша армия на тот момент не составила бы и полноценного конруа и была набрана наполовину из бывших разбойников, сделавшихся таковыми в Безвременье, и наполовину – из караванщиков, многие из которых пришли к нам, руководствуясь не столько идеей, сколько корысти ради. И вот с этими ничтожными силами мы за считаные месяцы раздвинули наши границы, распространив влияние более чем на треть бывшего Королевского Удела. Сейчас, как я уже сказал, у нас тридцать шесть звездных систем: Столица, графство Арум и тридцать четыре баронства. Где только это было возможно, планетарная власть отдана в руки лояльных местных лидеров. Так, разумеется, было сделано в системах, добровольно принесших оммаж, так в ряде случаев мы поступали и там, где поначалу нам оказывалось сопротивление, но впоследствии выказывалась покорность. Но иногда сопротивление было столь упорным, что приходилось полностью устранять от власти местные элиты. Так ваш покорный слуга был вынужден стать графом д’Арум, приняв на себя бремя власти над покоренной силой планетой, несколько стратегически важных баронств – такие как Оводд, Маршток, Тан – возглавили наиболее отличившиеся в битвах за них рыцари. Не скажу, что наша экспансия была стремительной – даже с учетом ресурсов приведенных к покорности систем сил у нас по-прежнему было до смешного мало, – но она шла – ровно до тех пор, пока мы не уперлись в этот самый Октагон, поглоти его хаос. Это союз восьми планет, начавший формироваться еще в Безвременье. Ведущую роль в нем играют Штерн и Миасс. Помимо собственно восьмиглавой метрополии, они контролируют еще две дюжины формально независимых систем. Армия их выучкой не уступает нашей, а числом даже немного превосходит. А число – главный фактор, когда нужно контролировать столь растянутые границы, как наши. Крупных столкновений между нами и Октагоном до сих пор не было, мелкие стычки случаются сплошь и рядом, но в целом сложилось некое равновесие. Мы не можем ни одолеть Октагон, ни продолжать приводить к покорности независимые планеты, не рискуя распылить силы и подставиться под фланговый удар. Октагон, в свою очередь, не осмеливается атаковать нас. Пока не осмеливается. Обе стороны копят силы, но, увы, и на этом пути у нас нет явного преимущества.

– Почему же это? – подняла брови Александра. – Ведь у нас есть Верфь, а у них – нет?

– Ох, это больной вопрос, миледи, – тяжело вздохнул капитан. – Да, у нас есть Верфь, но пять шестых ее выдачи сразу уходит Владыкам. А из того, что, казалось бы, должно причитаться нашей армии, больше половины идет им же – на вырученные средства в Протекторатах и Провинциях выкупаются рабы-нарты. Могу назвать точное число – за все время существования Нового Королевства армия получила с Верфи восемьдесят семь «седел». Для справки: за этот же период двадцать «седел» безвозвратно потеряно в боях. Не хватает не только «седел», но и рыцарей. Опытных воинов, служивших еще до реконкисты и сумевших сохранить «седло» в Безвременье, немного даже среди караванщиков, выпускникам же школы сэра Роджера, при всем уважении к его мастерству Инструктора, – сэр Герберт коротко поклонился в сторону Мастера Луча, – катастрофически недостает опыта. Такова ситуация, миледи, в общих чертах. Если пожелаете, я пошлю оруженосца за картами, чтобы показать все наглядно.

– Сделаем это позднее, – ответила Александра после короткого размышления. – А сейчас скажите, кто принимает решение по вопросу распределения нашей доли «седел» – какая часть идет армии, какая… уступается Владыкам? – она хотела прямо сказать: «продается», но язык не повернулся.

– Этим занимался лично сэр Виктор, миледи. Очевидно, с учетом пожеланий Ее Величества.

– Ясно, – кивнула графиня, делая в уме пометку вникнуть в вопрос обстоятельнее – возможно, с выкупом рабов можно будет несколько повременить, если это идет в ущерб интересам армии. – Благодарю, сэр Герберт. Слово вам, Мастер Ной.

– Двух слов будет довольно, миледи, – немедленно отозвался казначей. Голос его звучал тягуче, почти нараспев. И слова эти: «денег нет». Еще можно добавить: «совсем».

– И все же попрошу вас высказаться немного подробнее, Мастер, – сказала она, нахмурившись.

– Подробнее? Пожалуйста. Казна пуста, как эталон вакуума. Средства, вырученные за отправленные Владыкам «седла», уплывают, не добираясь до сундуков хранилища. Из тридцати пяти планет какой-то доход, да и то минимальный, поступает лишь от трех, остальные, напротив, требуют постоянных финансовых вливаний. До последнего времени кое-как удавалось сводить концы с концами за счет кредитов, взятых у Гильдии под мое личное поручительство, но на исходе и этот, последний резерв, а новые займы получать все сложнее, да и процент за них просят уже куда больший. Вот – подробнее.

– Понятно, – произнесла Александра. Финансы никогда не были ее сильной стороной, но кое-какие мысли на этот счет у графини имелись. – Благодарю вас, Мастер. Ваше очередь, сэр Роджер.

– Как вы понимаете, мое дело – школа, миледи, – негромко, с хрипотцой проговорил старик. – Полсотни учеников одновременно – это, скажу я вам, не шутка. Но я взял бы и больше, будь у меня в достатке исправных тренажеров. Если закупить еще дюжину и подключить опытного помощника из числа рыцарей…

– Людей свободных нет!

– Денег нет!

Возражения сэра Герберта и Мастера Ноя прозвучали почти одновременно, а слово «нет» они и вовсе произнесли хором.

– Вот поэтому и имеем то, что имеем, – демонстративно развел руками сэр Роджер.

– Благодарю, Инструктор. А что скажете вы, сэр Павел? – посмотрела она на командующего Стражей.

– С вашего позволения, миледи, я тоже буду краток, – бросил тот. – В отличие от успевших высказаться милордов мне и вовсе нечего поставить себе в заслугу. Если прямо во дворце, внутри охраняемого периметра безнаказанно стреляют в Регента – это значит капитан Стражи зря ест свой хлеб. Посему, миледи, я подаю в отставку. Надеюсь, мой преемник справится со своими обязанностями лучше меня.

– Погодите, сэр Павел, – вскинула руки графиня. Следовало признать, что такого оборота она не ожидала – было отчего растеряться. – Думаю, не стоит торопиться, лететь впереди кометы… – Александра быстро оглядела присутствующих – даже не столько ища поддержки, сколько пытаясь понять их реакцию: ни на одном лице не было ни удивления, ни огорчения, а сэр Герберт, похоже, и вовсе едва успел спрятать ехидную ухмылку. Хотя, возможно, последнее ей лишь показалось.

– У меня было достаточно времени, чтобы все хорошо обдумать, миледи, – ответил между тем стражник. – Мое решение непреклонно.

– И все же, я бы предпочла отложить его утверждение до нашей беседы тет-а-тет, – выговорила она, просто не найдя ничего лучшего.

– Как вам будет угодно, миледи, – склонил голову сэр Павел, – но это ничего не изменит.

– Как знать, как знать… – по крайней мере, внешне ей удалось восстановить уверенность. – Что ж, тогда слово вам, сэр Эмиль.

– Боюсь, миледи, мне нечего добавить к сказанному милордами, – с любезной улыбкой проговорил бритоголовый рыцарь слева от нее. – Однако, да простится мне моя дерзость, я хотел бы просить вас о встрече наедине, подобно обещанной вами сэру Павлу. Для обсуждения вопросов частного характера, – пояснил он, чуть помедлив.

– Тоже желаете отойти от дел, милорд? – хмуро спросила графиня.

– Нет-нет, ни в коей мере, – живо заверил сэр Эмиль.

– Что ж, полагаю, мне будет полезным пообщаться так с каждым членом Совета, – бесстрастно заявила Александра. – Почему бы в самом деле не начать с вас, милорд? Сэр Герберт, – повернулась она к капитану, – у вас как раз будет время подготовить ваши карты. Сэр Павел, с вами я намерена встретиться сразу же, как только закончу с сэром Эмилем.

– Как вам будет угодно, миледи, – ответил стражник.

Граф д’Арум просто кивнул головой.

– Тогда на этом объявляю общее заседание оконченным, – сказала она, поднимаясь. Складывающаяся картина была невероятна далека от ясности – образно говоря, пока в руках у нее были лишь один-два «драконьих когтя» из пяти, но, возможно, индивидуальные беседы и в самом деле принесут недостающие?

Члены Совета заскрипели ножками кресел, следуя ее примеру.

– Сэр Эмиль, так как своего рабочего кабинета у меня пока нет, не соизволите проводить меня в ваш? – возвращаться в комнату, где был ранен Виктор, было выше ее сил.

– С удовольствием, миледи, – поклонился в ответ бритоголовый рыцарь.

 

5

Рабочий кабинет сэра Эмиля был весьма скромен размером – вдвоем еще худо-бедно можно разместиться, а третьему, скорее всего, уже придется стоять, вжавшись спиной в стену, для него даже стула не найдется. Не кабинет, а чулан, сходство с которым добавляло отсутствие в помещении окон. Можно было предположить, что хозяину комнаты нечасто приходится принимать у себя посетителей.

Впрочем, самого сэра Эмиля теснота кабинета, похоже, нисколько не смущала. Ловко лавируя между углом шкафа и столешницей, он слегка отодвинул стул и приглашающим жестом указал на него Александре.

– Прошу вас, миледи!

Затем, пригнув голову, дабы избежать столкновения с книжной полкой, протиснулся дальше и уселся по другую сторону стола, наполовину заложенного аккуратными стопочками бумаг разной высоты.

– Не желаете вина, миледи? Есть настоящее ругское, из старых королевских запасов. Теперь такого уже не достать.

– Не откажусь, – кивнула графиня.

Не вставая, сэр Эмиль протянул руку, в стене кабинета открылась незаметная до той поры дверца, и через считаные секунды на столе появились запыленная бутыль и пара хрустальных фужеров. Вынув пробку, бритоголовый рыцарь разлил вино по бокалам, после чего протянул один через стол Александре.

– Прошу, миледи.

– Благодарю, сэр Эмиль, – проговорила она, принимая бокал. – Или, может быть, правильнее сказать: «Благодарю, «крыло» Эмилий»? – спросила она внезапно.

– К чему эти ложные дилеммы, миледи, – невозмутимо улыбнулся рыцарь, салютуя ей наполненным бокалом. Александра в ответ слегка приподняла свой. – И то, и другое верно, вам ли этого не знать, «глава» Александра?

– Если я все еще «глава» – то где мой Дракон? – спросила она, делая небольшой глоток. Вино и в самом деле было великолепным. – Или, на худой конец, кольцо?

– А где ваше графство, графиня? – не замедлил парировать ее собеседник.

Александра закашлялась, поперхнувшись. Был ли со стороны бритоголового рыцаря это намеренный укол или всего лишь невинный довод в шутейной пикировке, удар пришелся очень точно в цель.

– Вы правы, милорд, – проговорила она, откашлявшись и отставляя бокал. – Сегодня «графиня де Тэрако» звучит ничуть не лучше, чем когда-то «баронесса Нипская», – этот мало что значащий титул, не дающий его обладательнице ни замка, ни планеты, носила в детстве ее сводная сестра Луиза, будущая королева Луиза Благословенная. – Так что, пожалуй, с этого момента стану называться графиней утраченной звезды.

– Как вам будет угодно, миледи. – Сэр Эмиль также поставил свой бокал на стол.

– Однако, полагаю, вы просили о встрече не для того, чтобы обсудить печальную судьбу графства Тэрако, волею Владык обращенного в Протекторат Публия? – спросила она сухо.

– О, нет, разумеется, – заверил рыцарь. – Вовсе нет. Для того чтобы пояснить вам мою роль в Совете… И некоторые связанные с ней аспекты.

– Ну так поясняйте, – ее рука автоматически потянулась было к бокалу, но Александра прервала движение, не завершив. – Надеюсь, это не роль королевского шута? А то в последнее время у меня что-то стало неважно с чувством юмора.

– Видите ли, миледи… – ничуть не обиделся ее собеседник – или, по крайней мере, никак не выказал таковую обиду. – Вы, конечно же, знаете, что сэр Виктор – «крыло» Виктор – был поставлен Советом «глав» для того, чтобы контролировать юную королеву – не в привычке Совета пускать столь важные дела на самотек. Но, как говорили древние: «А кто устережет сторожа?» Вот за этим здесь я, миледи. Сторожу сторожа. Слежу за тем, чтобы «крыло» Виктор нечаянно не совершил какой-нибудь роковой ошибки.

– Вот как? – не удержавшись, поморщилась графиня. – Сторожите, значит? А кто тогда, в свою очередь, стережет вас, милорд?

– Напрямую – никто, полагаю. Ваша ирония понятна, миледи, но цепочка не может длиться до бесконечности – как не могут все подданные Королевства работать на Совет «глав».

– К немалому сожалению для Совета «глав», я полагаю, – хмыкнула Александра. – Сэр Виктор знал об этой вашей… миссии?

– «Крыло» Виктор знал, кем я сюда поставлен. Это не обсуждалось, но полагаю, он все прекрасно понимал – и соглашался с необходимостью предпринятых мер.

– Что ж, «глава» Гай не мог не осознавать, что я узнаю в вас драконью кровь, – заметила графиня. – Ведь тогда, при Улье, вы были вместе. И поскольку все же я здесь…

– Значит, Совет «глав» уверен, что вы, так же как «крыло» Виктор, все поймете верно.

– Мудрость членов Совета «глав» беспредельна и может сравниться разве что лишь с его же цинизмом, – не скрывая брезгливости, бросила она.

– Я предпочитаю использовать термин «практичность», – преспокойнейше улыбнулся рыцарь.

– Практичность должна давать результат, не так ли? – усмехнулась в ответ Александра. – А вы, сэр сторож, подкачали, не устерегли подопечного. Как же так?

– Виноват и не отрицаю этого, – легко согласился сэр Эмиль. – Слишком много внимания сосредоточил на подопечном, окружение же его отдал на откуп ему самому – и да, проглядел угрозу. Каюсь, больше такого не повторится.

– То есть в отставку, подобно благородному сэру Павлу, вы не собираетесь? – ехидно прищурилась графиня.

– Нет, миледи.

– Жаль, – картинно развела руками она.

– Хотели бы отделаться от меня? – воистину смутить чем-то сэра Эмиля было невозможно. – Напрасно, миледи. У нас с вами одни и те же задачи: привести Королевство к процветанию и найти покушавшегося на жизнь «крыла» Виктора. Я не о последовательности, я о сути. И для того, чтобы к ним просто даже приступить, вам потребуется куда более надежная опора, чем восемнадцатилетняя девочка-оруженосец. Которая, кстати, тоже не так проста, как может показаться на первый взгляд.

– А что не так с Ольгой? – быстро спросила Александра.

– А я разве сказал, что с ней что-то не так? – невинно распахнул глаза бритоголовый рыцарь. – Все так. Девочка себе на уме, да – но это же не преступление, не так ли? Хотя что касается преступлений… Возможностей произвести выстрел у этой девочки было больше, чем у кого бы то ни было еще.

– Сама по себе возможность – ничто, – пожала плечами графиня. – Необходим мотив.

– Да, мотив… Видите ли, миледи, насколько я могу судить, ее чувства к «крылу» Виктору вовсе не ограничивались обычной верностью оруженосца своему господину. А от любви до ненависти, как мы знаем, дистанция бывает даже меньшей, чем преодолевает палец, нажимая на спусковой крючок разрядника.

– Зато от ненависти до любви путь намного более длинный, – покачала головой Александра. – А его Ольга, если встать на вашу точку зрения, прошла столь же быстро – иначе как можно объяснить все то, что она сделала потом?

– Объяснение при желании придумать можно, – невозмутимо ответил сэр Эмиль. – Но я, собственно, никого пока не обвиняю – для этого у меня недостаточно фактов. Просто обращаю ваше внимание, что исключать ее из числа подозреваемых рано.

– В таком случае и вас, милорд, рано исключать из их числа, – едко заметила графиня. – Мало ли что вы там могли не поделить с подопечным? Вдруг он внезапно вышел из-под контроля? Пришлось устранить. А что до того, что потом спасли ему жизнь – на пару с Ольгой, кстати, – так объяснение, как вы сами сказали, всегда можно придумать – было бы желание.

– Для того чтобы устранить «крыло» Виктора, мне не требовался разрядник, – покачал бритой головой рыцарь. – Достаточно было просто послать гонца на Лукрецию. Но в целом вы совершенно правы, миледи. Я-то знаю, что не замешан в злодействе, но вы в настоящий момент не можете быть в этом абсолютно уверены, поэтому не просто вправе, но обязаны подозревать и меня тоже. Но все же, как мне кажется, в вашем списке возможных стрелков я должен идти отнюдь не под первым номером.

– А кто под первым? Ольга?

– Ну зачем же сразу Ольга? Мало ли у нас кандидатов? Вот скажите, как вам кажется, в чьих руках находится сегодня реальная власть в Королевстве? – спросил он неожиданно.

Имя уже готово было сорваться с уст Александры, но из вредности она предпочла начать издалека:

– Ясно, что не у Ее Величества. У Регента, вероятно?

– Теоретически – да. Но мимо.

– У командующего Стражей?

– Снова нет.

– Неужели у вас, милорд?

– О, нет, разумеется, – рассмеялся сэр Эмиль. – Хотя было бы неплохо, наверное. Но у меня, как я уже сказал, немного иные задачи.

– Тогда, если исключить старого сэра Роджера, остается только сэр Герберт, – заметила Александра.

– Вот теперь вы угодили в цель, миледи. В Королевстве на настоящий момент тридцать шесть планет, и на тридцати пяти из них безраздельная власть принадлежит сэру Герберту, капитану армии. Надо признать, это выдающийся человек. С тем минимумом ресурсов, что у него был и есть, раздвинуть наши границы столь широко и тем более удерживать их – это подвиг сродни Геркулесову, миледи. За него вполне можно простить толику тщеславия вроде пристрастия к благородным титулам. Граф д’Арум – почему нет? Но что на самом деле происходит в этом графстве, а также в окрестных баронствах? Вынужден развести руками: я не знаю. Ни один из моих агентов, направленных туда, не вернулся, отправиться же в путь самому, оставив «крыло» Виктора без попечения, я не считал возможным. Сам «крыло» Виктор не любил покидать Столицу, за все время посещал с инспекцией присоединенные системы лишь дважды и уже довольно давно. Третье путешествие как раз планировалось, но ему помешал роковой выстрел – что вполне может оказаться простым совпадением.

– А может и не оказаться… – пробормотала графиня, поняв, к чему клонит ее собеседник.

– Может и не оказаться. А посему будем считать, что у нас есть подозреваемый номер один. Возможно, «крыло» Виктор, наконец, решил умерить власть капитана, и тому могло прийтись это не по нраву. А возможно, сэр Герберт счел, что пора распространить свое влияние и на Столицу. Почему нет, если сил в достатке? Граф – хорошо, но почему бы не герцог? А там, глядишь, и принц-консорт? Что до Совета «глав», то если исправно соблюдать обязательства Королевства перед ним – не все ли тому равно, кто держит в своих руках власть в Столице?

– Последнее – так и есть? – хмуро спросила Александра.

– Совет «глав», как мы с вами недавно согласились, практичен, но он не слеп. Дай сэру Герберту ресурсы – людей и «седла» – он в самом деле рано или поздно отвоюет все причитающиеся Королевству звездные системы. Но положит ли он их к чьим-то ногам или решит придержать? И остановится ли на границах бывшего Королевского Удела? Вопросы, вопросы… А Совет «глав» не любит ненужных вопросов. Вот только сэр Герберт может об этом и не знать…

– Надо было ему вовремя намекнуть, – бросила графиня.

– Наш бравый капитан не из тех людей, кто понимает намеки, если только они не подкреплены выстроившимся во фронт рыцарским конруа.

– Ясно, – кивнула Александра. – Что ж, пойдем дальше по списку. Кто у нас, по-вашему, под номером два?

– Признаться, разрываюсь между двумя равно достойными кандидатурами, миледи. Но, пожалуй, остановлюсь все же на Мастере Денег Нет. Не удивительно ли: планет под контролем Октагона меньше, чем у нас, но никаких финансовых проблем наши оппоненты не испытывают, даже содержат наемную армию, а мы с трудом сводим концы с концами. Да, мы несем расходы в связи с выкупом рабов, но при этом мы продаем Совету «глав» «седла» из квоты Королевства. Думаю, при всей занятости «крыла» Виктора данный вопрос не мог вовсе пройти мимо его внимания. А наш казначей не любит, когда суют нос в его дела. Очень не любит. Вот вам и мотив, миледи.

– Ладно, с казначеем я разберусь, – проговорила графиня. – А пока давайте двигаться далее. Номер третий в вашем списке, как я понимаю, сэр Павел?

– Сэр Павел, – подтвердил рыцарь. – Как вы, вероятно, заметили, он не таков, как прочие подозреваемые, а значит, и мотив у него будет специфический. В Безвременье сэр Павел примкнул к повстанческому отряду сэра Анжела Савосского, скрывавшегося в Заокраинных Провинциях. Их Убежище было разгромлено Владыками, в результате чего сэр Павел разом потерял все, что было ему дорого: супругу – леди Матильду – и «седло», а сам попал в плен, означавший тогда для нарта позорное рабство. Обычная ситуация для Безвременья, но дело в том, что координаты Убежища Владыкам раскрыл не кто иной, как «крыло» Виктор. И если бы вдруг сэр Павел об этом узнал – наверняка взалкал бы мести.

– И в этом случае его отставка – всего лишь попытка безнаказанно скрыться? – предположила Александра.

– Это возможно, миледи.

– Да, возможно, – кивнула она, размышляя. – Итак, кто у нас остался? Юный Патрик? Вечно все забывают об оруженосцах…

– Только не драконья кровь, миледи. Что до Патрика, то возможность произвести выстрел у него была – он мог позаимствовать разрядник у своего господина – с ведома последнего или без, это уже второй вопрос – или, к примеру, у Мастера Ноя. Казначей, насколько мне известно, хранил оружие в ящике стола, ничуть не заботясь о том, чтобы запереть тот на ключ. А вот что касается мотива юного оруженосца, тут, увы, я вам ничего определенного сказать не могу. Это не значит, что мотива нет, – поспешил пояснить сэр Эмиль. – Просто мне о нем ничего не известно. Упомяну только, что Патрик по-мальчишески засматривался на вашу любимицу Ольгу, но не думаю, чтобы эти его чувства были столь сильны, чтобы видеть в «крыле» Викторе соперника, подлежащего устранению столь радикальным способом. Впрочем, из списка подозреваемых мы юного оруженосца, конечно же, не исключаем.

– Итого, – принялась загибать пальцы графиня. – Сэр Герберт, Мастер Ной, сэр Павел, Патрик… и вы, – пальцы закончились. – Ну и Ольга, раз вы настаиваете, – подняла она вторую руку. – Все?

– Полагаю, да. Ни посетителей, ни слуг в нашем крыле дворца в тот вечер не было, стража со своих постов не отлучалась – это я проверил.

– Стража подчиняется сэру Павлу, одному из шести подозреваемых, – напомнила Александра.

– Стража со своих постов не отлучалась, – с нажимом повторил сэр Эмиль. – Если я говорю, что проверил, значит, так оно и есть. Смысл мне лгать – если бы стрелял я, то, наоборот, постарался бы поставить добросовестность Стражи под сомнение.

– Пожалуй, – кивнула графиня, поразмыслив.

– За сим, почти все, что я хотел вам рассказать, я рассказал, – заявил сэр Эмиль. – Теперь последнее замечание, если позволите, – в преддверии вашего разговора с сэром Павлом. Хочу, чтобы вы четко понимали, миледи: его отставка, какими бы причинами она ни была вызвана, может очень серьезно нарушить баланс сил в Королевстве. На сегодня Стража – единственный сколько-нибудь реальный противовес влиянию сэра Герберта. Этим, разумеется, ее роль не исчерпывается – так, только за последний месяц, по моим сведениям, ими разоблачено не менее дюжины шпионов Октагона, но главное все же – это наше внутреннее равновесие. Учтите это по возможности, миледи.

– Учту непременно, милорд, – заверила Александра, поднимаясь. – Что ж, сэр Эмиль, весьма признательна вам за столь обстоятельную беседу. Не подскажете, где я смогу найти сэра Павла?

– Охотно провожу вас, миледи, – сэр Эмиль уже был на ногах. – Прошу вас, – проскользнув к двери, он распахнул ее перед графиней.

– Благодарю, милорд.

 

6

– Прошу, миледи, – сэр Павел протянул сидящей возле стола Александре исписанный крупным, твердым почерком лист бумаги. Сам рыцарь, как поднялся на ноги при ее появлении в своем кабинете, так и остался стоять.

– Что это? – спросила графиня – в большей мере для того, чтобы потянуть время, чем желая услышать и без того очевидный ответ.

– Прошение об отставке, миледи, – проговорил стражник.

Она бросила беглый взгляд на документ, затем вновь подняла глаза на фигуру в белом плаще, нависающую над столом и над нею.

– Присядьте пока, милорд, – попросила она.

– Благодарю, миледи, мне так удобнее, – последовал ответ.

– Зато мне неудобно, – сердито бросила она. – Присядьте!

– Как вам будет угодно, миледи, – отступив на шаг, сэр Павел опустился на стул, но и теперь, казалось, продолжал возвышаться над гостьей, словно несокрушимый утес.

– Я надеялась, у вас будет время, чтобы еще раз все хорошенько обдумать… – проговорила она, делая вид, что вчитывается в ровные, чуть взлетающие строки.

– Я не привык менять однажды принятых решений, миледи, – отрезал стражник.

– Даже если они были приняты опрометчиво?

– Это не тот случай, миледи.

– А мне кажется, как раз тот самый, – заметила она. – В противном случае ваше поведение выглядит несколько… скажем так, странно. Не берусь пока судить о степени вашей личной вины в происшедшем с сэром Виктором, но разве должность, с которой вы так спешно бежите, не дает лучшую возможность искупления оной? Кому, как не командующему Стражей, надлежит усердствовать в поиске преступника?

– Я провел розыск, миледи, – холодно ответил сэр Павел. – Результатов он не дал. По крайней мере, таких результатов, о которых стоило бы докладывать.

– Ну так продолжите его! – воскликнула она. – Продолжите – и добейтесь результатов! Либо… Либо я буду вынуждена сделать вывод, что озвученная вами причина отставки не является истинной! – бросила она, резко подавшись вперед.

Стражник, впрочем, не дрогнул.

– А даже если так? – с вызовом спросил он в ответ.

– В таком случае, назовите ее! – потребовала Александра.

– Назову, если вы будете настаивать. Но, боюсь, вам совсем не понравится то, что вы услышите, миледи.

– Мне уже не нравится этот разговор! – отрезала она. – Так что довольно ходить вокруг да около! Говорите настоящую причину – или забирайте назад эту свою писульку! – она швырнула бумагу на стол.

– Что ж, вы сами пожелали этого, миледи… – проговорил сэр Павел. – Да, есть и иная причина. И заключается она в том, что я не желаю служить человеку, приведшему в Королевство драконью чуму! И вдвойне не желаю – человеку, предавшему нас всех во власть этой чумы при Улье!

Стражник говорил негромко и подчеркнуто спокойно, но слова его звучали в кабинете подобно раскатам грома – хотелось сжаться и втянуть голову в плечи, и Александре стоило немалых усилий не поступить именно так.

– Вот оно что… – произнесла она, когда собеседник умолк. – Что ж, это действительно кое-что объясняет… Но позвольте, милорд, разве я требую у вас вассальной присяги? Требую личной преданности? Капитан Стражи служит престолу, служит Ее Величеству, а не графине де Тэрако… Графине утраченной звезды.

– Оставьте, миледи, – покачал головой сэр Павел. – Все мы понимаем лукавство этих речей. Влияние Ее Величества заканчивается в выпускной камере Верфи – это в лучшем случае.

– Даже если и так… Это не мешало вам занимать свою должность, пока Регентом был сэр Виктор, – заметила она. – А ведь при Улье мы с ним были вместе. И это именно он призвал тогда на помощь мою драконью эскадру – скажете, вы этого не знали, милорд?

– Знал, – хмуро признал стражник. – Но у него есть оправдание – он не мог поступить иначе, не нарушив верности вассала. Вашего вассала, миледи!

– У меня тоже был сюзерен, – напомнила Александра. – И в Драконий Угол я отправилась не своей волей, а повинуясь приказу! Почему же Виктора в ваших глазах это извиняет, а меня – нет?

– К моменту Катастрофы при Улье герцогиня Руг – ведь это ее вы имеете в виду, миледи? – уже пребывала в незримых чертогах космоса, так что, увы, тут вам не на кого переложить ответственность! – отчеканил сэр Павел. – В любом случае судья леди Анне теперь – один лишь всеблагой космос!

– А вы, милорд, значит, взялись судить меня? – хищно прищурилась графиня. – А до этого, быть может, сэра Виктора? Судить – и привести приговор в исполнение?

Впервые за время разговора лицо стражника дрогнуло, и ответил он не сразу:

– Вероятно, ваши слова должны были меня оскорбить, миледи… – проговорил сэр Павел после короткой паузы, за которую, впрочем, вполне овладел собой. – Но я вынужден признать, что вы имеете на них право. И как Регент короны, ведущий розыск… И как мать. Поэтому отвечу: нет, миледи, вы ошибаетесь. Я не стрелял в сэра Виктора. И случись мне в тот роковой момент оказаться в его кабинете, не задумываясь встал бы между ним и разрядником. Но меня там не было, и вины за это, как я и сказал изначально, я с себя не снимаю. Но вам служить не стану, хотя бы потому, что, случись подобное с вами и окажись я на месте, задумаюсь, стоит ли заслонять вас от выстрела, как велит долг стражника, или следует позволить свершиться воле космоса, чьими бы руками она ни осуществлялась.

– Что ж, исчерпывающе, – протянув руку, Александра придвинула к себе лист прошения, поискала глазами перо – оно нашлось на подставке на столе, – взяла его в руку и, подписав документ, запустила тот по столу в сторону сэра Павла. – Кого вы порекомендуете поставить во главе Стражи вместо себя, милорд? – спросила она, откладывая перо.

– Любого из моих… Любого из сержантов Стражи, – ответил рыцарь. – Сэра Алана, сэра Мартина, Элиаса…

– Аскольда? – припомнила она имя стражника, заступившего ей дорогу на Верфи.

– Сэра Аскольда, – поправил рыцарь. – Но я слышал, с ним у вас сегодня возникло некое недопонимание?

– Никакого недопонимания, – покачала головой Александра, про себя подивившись скорости, с которой уже бывший командующий Стражей получил отчет об инциденте на Верфи. – Сержант лишь добросовестно выполнял свои служебные обязанности, невзирая на лица, – всем бы так…

Сэр Павел пропустил шпильку мимо ушей.

– Сэр Аскольд еще довольно молод, но безукоризненно честен и уже достаточно опытен, в Страже пользуется заслуженным авторитетом… Полагаю, из него получится отличный капитан, миледи.

– Что ж, я приму ваше мнение к сведению, милорд, – сказала она. – А теперь, когда с этим вопросом мы разобрались, будьте любезны поведать о розыске, который вы так или иначе успели провести.

– Как вам будет угодно, миледи. Но как я уже говорил, ничего существенного мне выяснить не удалось. Могу лишь сказать, что выстрел был произведен не в упор, а со значительного расстояния, едва ли не с порога кабинета. При этом можно предположить, что преступник торопился, так как покинул место преступления, не потрудившись убедиться в смерти жертвы. Либо, что также возможно, он просто оказался излишне самоуверен, не допуская и мысли о промахе. Никаких следов, способных указать на стрелка, мною не обнаружено. Теоретическая возможность совершить преступление имелась у пятерых: сэра Герберта, сэра Эмиля, Мастера Ноя, Патрика, оруженосца сэра Герберта, и Ольги, оруженосца сэра Виктора.

– И у вас, – не преминула вставить Александра.

– И у меня, – не стал спорить рыцарь. – Собственно, на этом все.

– А сами вы кого подозреваете? – задала вопрос графиня.

– Будучи капитаном Стражи… Бывшим капитаном Стражи, – поправился он, – всех пятерых. Алиби нет ни у кого из них.

– А как частное лицо?

– Как частное лицо, я не вправе разбрасываться необоснованными обвинениями, – отрезал сэр Павел.

– Что ж, ясно, – не стала настаивать она. – А теперь расскажите, пожалуйста, что вы сами делали в тот вечер. По возможности подробно.

– Подробностей будет немного, миледи. Около десяти часов я, как всегда, завершил обход постов, после чего вернулся сюда, в свой кабинет. Как вы, вероятно, обратили внимание, он расположен аккурат над помещением, которое занимал сэр Виктор, на этаж выше. До одиннадцати никуда не выходил, составлял график дежурств. Дверь кабинета была открыта – я всегда так ее оставляю. В одиннадцать, едва пробили часы, я услышал крик. Даже не крик – вопль. Женский. Вскочив, я бросился в коридор, сбежал вниз по лестнице, где едва не столкнулся с сэром Эмилем – он как раз поднимался снизу. Вместе мы ворвались в кабинет сэра Виктора. Регент лежал на полу, и с первого взгляда я решил, что он мертв – так ужасно выглядела его голова. Сэр Эмиль склонился над телом, а я занялся Ольгой, которая была на грани истерики – усадил на стул, попытался успокоить. Затем подошел сэр Герберт – идти ему было не намного дальше, чем нам, но, как мне показалось, он не слишком торопился. Как раз в этот момент сэр Эмиль заявил, что сэр Виктор жив. Ольга сорвалась с места, принялась размахивать разрядником. Сэр Эмиль подхватил сэра Виктора, и они с Ольгой побежали к карете, сэр Герберт, потоптавшись еще немного и отпустив пару ничего не значащих замечаний, удалился, а я принялся осматривать кабинет. Вот, собственно, и все.

– А зачем в кабинете сэра Виктора заменили ковер? – спросила Александра.

– А его заменили? – как будто бы удивился сэр Павел. – Вероятно, это сделали слуги, приводя комнату в порядок к вашему приезду – ковер, как вы понимаете, был испорчен. Но я внимательно осмотрел его, пока он еще был на месте – сперва сразу же, и потом повторно, наутро. Никаких следов, способных пролить свет на загадку, на нем не было.

– Благодарю, милорд, – кивнула графиня. Пару секунд она раздумывала, не стоит ли спросить еще о чем-либо, но пришла к выводу, что пока у нее нет больше вопросов к собеседнику. – С кандидатурой нового капитана Стражи я определюсь не позднее завтрашнего дня. Прошу вас до этого момента исполнять прежние обязанности, а затем должным образом передать дела преемнику.

– Разумеется, миледи… Позволите совет на прощанье? – спросил вдруг рыцарь. Оба они к этому моменту уже были на ногах. – Как… как частного лица. Вне прямой связи с розыском – так, в целом.

– Прошу, милорд.

– Не повторяйте ошибки сэра Виктора, миледи… Не доверяйте безоглядно сэру Герберту.

– Я вообще не склонна к безоглядному доверию, милорд, – произнесла она в ответ. – Но за совет благодарю.

 

7

По толстому слою пыли, скопившемуся на книжных полках, шкафах и даже на столе – в первый момент Александра откровенно побрезговала возложить на него руки, – легко можно было понять, что своим рабочим кабинетом сэр Герберт пользуется нечасто. Но и в этом случае оставалось непонятным, почему он не позволяет дворцовым слугам поддерживать здесь надлежащий порядок или хотя бы не поручит оруженосцу наскоро пройтись по мебели с тряпкой.

И словно в противовес этой подчеркнутой неухоженности и запущенности карты капитана находились просто в идеальном состоянии – что плоские, бумажные, что трехмерные. Александра потратила не менее получаса, изучая их, а на самом деле просто любуясь, словно совершенными произведениями искусства. Здесь было все – заставы, маршруты патрулей, разбитые лагери, даже отдельные «седла», если требовалось – причем не только свои, но и противника. Неудивительно, что Виктор не злоупотреблял инспекциями владений графа д’Арум – все, что только могло заинтересовать Регента, он мог получить, не выходя из Нового королевского дворца.

При условии, конечно, что карты были достоверны. Впрочем, по собственному опыту управления войсками Александра понимала, что фальсифицировать столь полную картину, да еще и представленную в динамике, – сама по себе задача нетривиальная.

– Позвольте выразить вам свое восхищение, милорд, – проговорила графиня, сворачивая последнюю из трехмерных проекций и поднимая глаза на сидящего напротив капитана. – Работа проделана грандиозная.

– Делается, миледи, – сэр Герберт был весьма доволен полученной похвалой, и даже не думал этого скрывать. – Делается. Изменения в карты вносятся постоянно, дабы не дать им устареть даже на сутки.

– Не могу не одобрить и ваши стратегические решения, – продолжала между тем Александра. – Имеющиеся силы распределены оптимально.

Оптимально – это еще слабо сказано. От схемы построения войск Королевства веяло самой настоящей гениальностью. Смысл некоторых, бесполезных на первый взгляд, рыцарских застав она и сама не сразу уловила, и только по мере ознакомления с полной картиной постепенно приходило осознание их нужности и даже необходимости. Следовало отдать сэру Герберту должное – полководцем он был выдающимся.

– Благодарю, миледи, – польщенный, граф д’Арум сиял, как начищенный золотой рубль.

– Должна признать, что едва противостою искушению немедленно отправиться на облет позиций, – невинным тоном заметила Александра. – Соблазн увидеть это великолепие вблизи – велик…

Самодовольная улыбка разом стерлась с лица рыцаря.

– В самом деле – немедленно? – переспросил он.

– К примеру, в ближайшие дни, – предположила графиня.

– Боюсь, что буду вынужден попытаться вас отговорить от этого предприятия, миледи, – покачал головой сэр Герберт. – Запретить, увы, не вправе, но предупредить – обязан. Сами видите расположение противника. В баронствах неспокойно – разве что за исключением соседних со Столицей систем, да и там у нас не все благополучно. На границах же инциденты случаются почти каждый день. Наши силы и так на пределе, и выделить вам достаточный конвой, чтобы гарантировать безопасность, я не смогу – для этого пришлось бы снимать войска с линии соприкосновения с неприятелем. А Регент, путешествующий без должной охраны, – слишком заманчивая цель для наших врагов.

– Я могла бы отправиться инкогнито, – проговорила Александра.

– Инкогнито? Будьте уверены, миледи, стоит вашему «седлу» пройти Путем, и об этом тут же будет известно и в Штерн, и в Миасс, – невесело усмехнулся капитан. – Королевство, как мне ни печально это признать, буквально кишит шпионами Октагона!

– А я слышала, только за последний месяц Стража разоблачила их дюжину, – заметила графиня.

– Именно так. А сколько еще гуляет на свободе?

– Хорошо, – кивнула Александра. – Вернемся к этому разговору позже.

Инспекция вовсе не входила в ближайшие планы графини – она лишь хотела посмотреть на реакцию капитана. Что ж, посмотрела – и получила примерно то, чего ожидала. Вот только стояло ли за несговорчивостью графа д’Арум желание скрыть истинное положение дел или искренняя забота о безопасности Регента, оставалось пока только гадать.

– Как вам будет угодно, миледи, – с заметным облегчением проговорил сэр Герберт.

– Пока же перенесемся с неспокойной границы в нашу мирную Столицу, – сказала она. – Скажите, милорд, как складывались ваши отношения с сэром Виктором? – спросила Александра в лоб.

Капитан внезапно рассмеялся – и похоже, что искренне.

– Не поверите, миледи: чудесно! Нет, в самом деле: мне отлично работалось с сэром Виктором! Споры, конечно, случались, но это были деловые споры – например, когда мне кровь из носа требовались «седла», а очередная квота почти полностью шла Владыкам – как тут не спорить? Но я вообще человек неконфликтный, когда речь идет о соратниках. Вон, с Мастером Ноем у меня тоже не возникает осложнений: я понимаю его проблемы, он – мои, вместе ищем устраивающее всех решение. И так со всеми, кто по нашу сторону фронта. Вот разве что сэр Павел Зеленый за что-то меня невзлюбил – ума не приложу за что? Впрочем, нет, догадываюсь: вероятно, это просто ревность бывшего рыцаря к действующему.

– Бывших рыцарей не бывает, – заметила графиня почти машинально.

– Бывает, миледи, еще как бывает. Сколько раз я наблюдал такое: потеряет человек «седло» – и все, что-то у него внутри ломается. Вроде по-прежнему храбр, честен, верен долгу, но… бывший. К слову, считаю большой ошибкой комплектование Стражи из рыцарей, утративших «седло», – не раз говорил об этом и сэру Виктору, но у него тут, кажется, было замешано что-то личное. Вину он, что ли, чувствовал перед освобожденными рабами, не знаю… Нет, по-человечески мне их всех безумно жалко, понимаю, что и сам не застрахован от такой судьбы – никто из нас не застрахован, на все воля космоса и хаоса, но руководствоваться все же следует интересами дела, а не эмоциями… Кстати, поскольку у нас с вами зашла речь о Страже, вы уже решили, кого поставить на место сэра Павла? Если нет, у меня в Арум есть отличный кандидат…

– Благодарю, милорд, – немедленно перебила его Александра. – В кандидатах у меня недостатка нет.

– Что ж, мое дело – предложить, – пожал плечами рыцарь.

– Вы ведь знали сэра Виктора еще с Безвременья? – вернула разговор в некстати покинутое им русло графиня.

– Совершенно верно, миледи. Когда Владыки одержали верх, я с отрядом укрылся в Заокраинных Провинциях. Совсем небольшим отрядом – не то что был у барона Савосского. Тот гордо именовал себя повстанцем, мы же честно называли себя разбойниками. В самом деле, какие из нас были повстанцы? У восстания должна быть программа, цель, а мы просто выживали… Вот тогда на контакт со мной и вышел сэр Виктор. Надо сказать, какое-то время, в наивности своей, я полагал, что завербовал в его лице агента в драконьей крови. Смешно! На самом деле это я, сэр Анжел и прочие разбойничьи атаманы были не кем иным, как его агентами! Кое-что я начал подозревать лишь после разгрома Убежища барона Савосского. Тогда я прервал все контакты с сэром Виктором – и по странному совпадению сразу же у моего отряда начались неприятности. Владыки принялись гонять нас по Окраине, как наплитанский кролик добычу, и непременно додавили бы, не случись провозглашения Нового Королевства. Тут на меня снова вышел сэр Виктор – не знаю уж, как ему это удалось, – и пригласил в Столицу. Не сразу на должность капитана – поначалу ее занимал сэр Симон, барон Жосский, но, к несчастью, он погиб в одном из первых же боестолкновений, и капитаном стал ваш покорный слуга. Так с тех пор и несу на себе это бремя, миледи.

– И, несмотря на все ваши злоключения, ненависти к Владыкам, подобно той, что испытывает сэр Павел, я в вас не вижу, – заметила она.

– Ненависти? – поднял брови капитан. – Помилуйте, миледи, о какой ненависти может идти речь? Сэр Павел – понятно, он не может простить Драконам ни жены, ни «седла», ни собственного унижения. Я – другое дело. До реконкисты я был простым рыцарем, не выслужился даже в баннереты. Максимум, на что мог рассчитывать к концу жизни, – возглавить отряд какого-нибудь захудалого барона. Оставив службу по старческой немощи, жениться на испачканной землей крестьянке – а кто еще пойдет за старика? – и передать в наследство сыну – если по милости космоса удастся им обзавестись – лишь «седло» и кортик. Но пришли Владыки – и вот я королевский капитан, более того, граф… – его пальцы коснулись драгоценного венца на голове. – Нет, поймите меня правильно, миледи, я вовсе не такой олух, каким, наверное, иногда кажусь, и прекрасно понимаю, что этот мой титул – не чета старым, таким, как ваш, например. Но графская корона для меня – не просто дорогая, любезная сердцу игрушка. Там, наверху, – он ткнул пальцем куда-то в потолок, – она мне необходима не меньше, чем «седло». Видели бы вы, миледи, что за шваль получила от нас баронские титулы в обмен на свою лояльность! Фермеры, торгаши, ростовщики… Но теперь каждый из них – Ваша Милость, с простым рыцарем иначе чем через губу и не разговаривает. А вот граф для них – авторитет, Сиятельство. Сразу вся спесь слетает. Сэр Виктор, кстати, прекрасно это понимал.

– Вероятно, так и было, – кивнула Александра. – А теперь, милорд, будьте так любезны, припомните, как все происходило в тот вечер, когда был ранен сэр Виктор.

– Без труда, миледи: я ждал этого вашего вопроса, – с готовностью ответил сэр Герберт. – Я был в своих покоях – это здесь рядом, через дверь. Там у меня стоит стол, и обычно я предпочитаю работать за ним, а не в кабинете. Со мной был Патрик, мой оруженосец. Мальчик готовится стать рыцарем, и я устроил ему что-то вроде экзамена по тактике. В какой-то момент он вдруг прерывает свой ответ и говорит: «Никак кто-то кричит, милорд». Я ничего не услышал, поэтому заявляю: «Вздор!» «Нет, – спорит стервец, – точно кричат!» – и распахивает дверь. Теперь и я услыхал. Велел ему остаться на месте, а сам поспешил разобраться, что происходит. Крик еще какое-то время продолжался, потом прекратился, но к этому моменту я уже понял, что кричат с этажа Регента. Я – туда. Вижу: дверь кабинета распахнута. Вхожу и наблюдаю следующую картину: сэр Виктор на полу, над ним сэр Эмиль, здесь же сэр Павел, а между ними мечется Ольга, оруженосец сэра Виктора, с разрядником в руке. Ну, я и подумал сперва, что это она застрелила Регента. Аккуратно расстегнул кобуру – на всякий случай, – но смотрю: что-то не так. Никто на Ольгу не обращает внимания, сэр Эмиль поднял сэра Виктора и куда-то понес, девчонка – за ним. «Что, – спрашиваю, – происходит?» Ну, сэр Павел и говорит, что кто-то стрелял в Регента, Ольга обнаружила тело и теперь его срочно везут в госпиталь к Владыкам. Затем он опустился на колени и принялся деловито ползать по полу, изображая бурную разыскную деятельность и всячески давая мне понять, что я здесь лишний. Ну, я и ушел к себе.

– Ясно, – проговорила графиня. – Когда вы вошли в кабинет сэра Виктора, ничто не показалось вам странным, необычным?

– Не считая тела хозяина на полу и размахивающего разрядником оруженосца? – хмыкнул сэр Герберт.

– Я имею в виду в обстановке – мебель, ковер, какие-нибудь вещи, лежавшие не на своем месте, – недовольно скривившись, пояснила она.

Рыцарь ненадолго задумался.

– Да нет, пожалуй, – мотнул он головой. – Все находилось на своих местах. Ковер немного сбился возле порога, но эта складка там уже неделю как появилась – помнится, еще накануне я об нее едва не запнулся… Нет, ничего необычного, – решительно подытожил капитан.

– Тогда еще такой вопрос, милорд: вы сказали, что первым делом подумали на Ольгу. Это лишь потому, что в руках у нее был разрядник, или у вас были и иные основания ее подозревать?

– Что вы, миледи, какие основания? – всплеснул руками граф. – Просто мизансцена была уж слишком говорящей.

– То есть сейчас, зная подробности, вы не думаете, что это могла быть Ольга? – спросила она.

– Не так уж много этих подробностей мне известно, миледи, – покачал головой сэр Герберт. – Но, пожалуй, признаю, что оснований подозревать ее у меня ничуть не больше, чем кого-то другого.

– Кого, например? – быстро спросила она.

– Розыск – не моя стезя, миледи, но, если бы мне предложили рискнуть деньгами, я бы, вероятно, поставил на сэра Эмиля.

– Сэра Эмиля? Почему? – удивилась Александра, ожидая, что если и услышит от капитана имя, то иное.

– Уж больно он у нас тихий, – усмехнулся рыцарь. – А в тихой системе, как говорится, Чужие притаились. И потом, знаете… Проходила как-то через мои руки информация… В общем, были сведения, – заговорщически понизил он голос, – что сэр Эмиль как-то связан с Октагоном. Не то агент влияния, не то просто банальный шпион. Я, конечно, сразу же все передал сэру Павлу, но тот и слушать не стал, даже не поблагодарил. Сэр Виктор тоже не придал информации значения – я ведь и ему доложил. Что ж, им, должно быть, виднее.

– А откуда была эта информация? – задала вопрос графиня.

– Комета на хвосте принесла! – улыбнулся капитан. – Ну, сами посудите, что за армия без разведки? Много, конечно, пустого попадается, но иногда везет.

– Ясно, – кивнула графиня. – Когда вы планируете возвращаться к войскам, милорд?

– Утром же, если не возражаете. Дел там невпроворот, сами понимаете… Но если понадоблюсь – просто пришлите гонца, и я прибуду в Столицу столь спешно, как только это окажется возможным. Об одном лишь прошу, миледи, не надо лететь на линию соприкосновения самой. – Как видно, тема, с которой начался разговор, так и не давала ему покоя. – Пока, увы, я не смогу защитить вас там.

– Я уже поняла ваше мнение на этот счет, милорд, – сказала она, приготовившись подняться.

– И еще одно, если можно, – остановил ее жестом рыцарь. – Я о «седлах». Нам их катастрофически не хватает. Не могли бы вы как-то повлиять на Ее Величество, чтобы армия хотя бы в полной мере получала королевскую квоту? Не спорю, выкуп томящихся в рабстве нартов – это тоже чрезвычайно важно и нужно, но армии необходимы «седла». Как воздух. Как вода. Как Путь.

– Сделаю все, что будет в моих силах, милорд, – совершенно искренне заверила собеседника Александра. – Я и сама считаю, что «седла» должны служить Королевству, а не доставаться Владыкам.

– Я был уверен, что мы найдем взаимопонимание, миледи! – просиял сэр Герберт.

 

8

Вечны лишь космос и противостоящий ему хаос, все остальное рано или поздно заканчивается – подошел к концу и этот длинный день, первый день ее регентства. Для своих личных покоев Александра выбрала комнату на верхнем, шестом этаже дворцового крыла. Окнами та выходила на Башню Альберта, лишившуюся в Безвременье своего великолепного золотого шпиля, но все еще остававшуюся самым высоким зданием Столицы. Сейчас, впрочем, вид на нее закрывали плотно задернутые шторы – черные с серебром, словно специально подобранные под цвета дома Тэрако. А может быть, и в самом деле специально – среди дворцового персонала вполне могли оставаться люди старой школы, понимающие, что в их деле не бывает мелочей.

Присев на кровать и отметив про себя, что перина, пожалуй, излишне мягкая, нужно будет потом сказать, чтобы заменили, Александра двумя резкими движениями скинула сапоги, с наслаждением вытянула уставшие ноги, принялась было расстегивать крючки колета, но в этот момент наткнулась взглядом на ужин, оставленный лакеем на столике на серебряном подносе. Есть особо не хотелось – хотелось спать, – но все же графиня протянула руку к вазе с фруктами, отщипнула от грозди виноградину и положила ее в рот. Ягода оказалась с кислинкой, но это Александру ничуть не огорчило – скорее наоборот, порадовало – сладкое она недолюбливала. Графиня потянулась за новой ягодой, когда в дверь вежливо постучали.

Она обернулась: на пороге стояла Ольга.

– Позволите, миледи? – спросила девушка.

– Заходи, – кивнула Александра. – Хочешь фруктов? Угощайся. Или, может, вина, – приподняв брови, она показала глазами на бутыль темно-зеленого стекла, также стоящую на подносе.

– Благодарю, миледи, – покачала головой Ольга. – Я не за этим. Патрик спрашивает, не сможете ли вы его принять.

– Патрик? – переспросила она. – Оруженосец сэра Герберта? Я же только что была у его господина. Пусть явится завтра, – решила она, – на сегодня хватит разговоров.

– Завтра утром он вместе с сэром Гербертом покидает Столицу, – сказала девушка.

– Да, точно, – вспомнила графиня. – Ладно, хаос с ним, пусть зайдет. Вот только… – она поискала взглядом сапоги, но те валялись у стены, вставать за ними было лень. – Пусть войдет, – повторила она, махнув рукой.

Поклонившись, Ольга исчезла за дверью, и тут же вернулась в сопровождении рыжего вихрастого парнишки, вероятно, своего ровесника, рослого – почти на голову выше девушки, стройного, подтянутого, одетого скромно, но отнюдь не бедно. Как положено оруженосцу, при кортике. «Лет шесть назад такого называли бы грозой баронских дочек», – мелькнула мысль в голове графини, невольно вызвав на лице улыбку.

Переступив порог, юноша склонился в учтивом поклоне.

– Ты Патрик, оруженосец сэра Герберта? – задала она формальный вопрос, позволивший гостю распрямить спину.

– К вашим услугам, миледи, – голос у юноши был под стать его внешности – сильный, но сдержанный. Было заметно, что оруженосец изо всех сил старается произвести на собеседницу благоприятное впечатление – это немного забавляло, хотя, пожалуй, выглядело мило.

– Что тебе угодно, Патрик? – спросила она, отщипывая с ветки очередную ягоду.

– Я знаю, вы ведете розыск, миледи, – заговорил оруженосец. – Полагаю, что могу сообщить вам нечто важное относительно вечера, когда был ранен сэр Виктор.

– Ну так сообщай, – предложила она, отправляя ягоду в рот.

– В тот вечер, миледи, незадолго до одиннадцати, я шел по лестнице, направляясь к своему господину. Я спешил, потому что немного задержался в ангаре, ухаживая за «седлом», и сэр Герберт уже ожидал меня. Проходя мимо этажа, который занимал сэр Виктор, я услышал чьи-то быстрые шаги. Как я уже говорил, я торопился, поэтому не стал останавливаться, но поднявшись на один пролет, все же оглянулся вниз и увидел, как на лестницу вышел – почти выбежал – сэр Павел. Помню, что его правая рука лежала на кобуре разрядника, но в тот момент я, естественно, не придал этому никакого значения. Не заметив меня за балюстрадой, сэр Павел направился вниз, а я пошел своей дорогой. А через четверть часа, если не раньше, мы услышали крик – и все завертелось… Вот что я хотел рассказать, миледи, – закончил свою речь оруженосец.

– Сэр Павел? – с сомнением переспросила Александра. – А ты не мог обознаться, юноша?

– Исключено, миледи, – покачал головой Патрик. – Он был совсем рядом, и я хорошо его рассмотрел.

– Ты рассказал об этом своему господину? – спросила графиня. – Тогда или после? Это он поручил тебе прийти сюда сейчас?

– Нет, миледи, – впервые за время разговора оруженосец как будто бы слегка замялся. – Я не говорил ему. И пришел сам, по собственной инициативе.

– Почему же ты в первую очередь не поделился информацией со своим господином? – поинтересовалась Александра.

– Видите ли, миледи… – юноша окончательно смутился. – Как я уже говорил, в тот вечер я немного опоздал ко времени, назначенному сэром Гербертом… Я сослался на дела в ангаре, и он принял это объяснение, но кратчайший путь из ангара в покои моего господина не ведет мимо той лестницы. Если бы я рассказал ему о встрече с сэром Павлом, он бы спросил, какого, простите, хаоса я там оказался, и тогда мне было бы не избежать наказания.

– И какого же хаоса ты там оказался? – с трудом сдерживая усмешку, поинтересовалась Александра.

– Это личный вопрос, миледи…

– Розыск не знает понятия «личный вопрос», – отрезала графиня, с деланой суровостью насупив брови.

– Я понимаю, миледи, но… – Патрик почему-то с виноватым видом оглянулся на Ольгу, по-прежнему стоящую в двух шагах от него, затем вновь повернулся к Александре. – Дело в том, что я ненадолго – всего на минуту! – заглянул в черное крыло, миледи, – сообщил, наконец, он. – Хотел найти там… одного человека. Но не застал – и сразу же поспешил к сэру Герберту.

– И что же это за человек? – безжалостно поинтересовалась графиня.

– Агата, – выдохнул оруженосец, смешно краснея. – Кухарка…

– Ясно, – кивнула Александра, потянувшись за новой виноградинкой. – Кто-нибудь видел тебя в черном крыле?

– Нет, миледи, не думаю…

– Ясно, – повторила она. – Это все, что ты хотел рассказать, Патрик?

– Даже больше того, – уныло выговорил он.

– Что ж, тогда можешь идти, – милостиво позволила она.

Оруженосец вылетел из покоев, словно ошпаренный, не забыв, впрочем, отвесить вежливый поклон на прощание.

Только теперь Александра позволила себе коротко рассмеяться, тут же, впрочем, посерьезнев.

– На самом деле, смешного тут мало, – проговорила она, давя зубами очередную ягоду.

– Миледи? – напомнила о своем присутствии Ольга.

– Смешного мало, – повторила графиня, не столько для девушки, сколько для самой себя. – Если сказанное им – правда, значит, лжет сэр Павел: он говорил, что вернулся к себе в десять и до одиннадцати никуда не выходил. И признаться, я вполне готова была ему поверить… Если же врет Патрик… Тогда вопрос: зачем – за язык его никто не тянул. По приказу господина? Или по собственной инициативе? Непонятно.

– Мне показалось, он был искренен, – заметила девушка. – Особенно когда залился краской до ушей – такое трудно сыграть…

– Может быть, – задумчиво проговорила Александра. На память ей пришли слова сэра Эмиля о том, что Патрик якобы засматривается на Ольгу. Не на одну Ольгу, выходит… Сэр Эмиль, кстати, не только об этом говорил… – Ответь мне вот на какой вопрос, – потребовала она, вскидывая голову. – Твои отношения с сэром Виктором – не просто отношения господина и оруженосца, ведь так? В них присутствует и… иное?

Теперь пришел черед краснеть Ольге.

– Миледи… Вы спрашиваете об этом как его сюзерен или… как его мать? – вымолвила она едва слышно.

– Уже не важно, – отмахнулась графиня. – Пожалуй, я увидела и услышала довольно, чтобы получить ответ. Но тогда еще один вопрос: было ли у тебя когда-нибудь что-то с Патриком? В последнее время или, быть может, раньше?

– С Патриком? – Похоже, эта мысль вызвала у девушки неподдельное удивление. – Что вы, миледи! Начать с того, что я впервые увидела его, когда уже состояла оруженосцем при сэре Викторе! Ну и потом… Он же совсем мальчик! У него, должно быть, еще ветер в голове!

– Ясно, – решила не развивать деликатную тему Александра. – Кстати, раз уж мы об этом заговорили – как ты стала оруженосцем сэра Виктора?

– Все произошло почти само собой, миледи, – проговорила Ольга. – Нас, партию освобожденных рабов, привезли в Столицу и разместили в каком-то здании, похожем на склад. В комнате со мной было человек двадцать – вперемешку мужчины, женщины, даже дети. Только мы как-то устроились, как вошел стражник. Он спросил, есть ли среди нас такие, кто до неволи учился пилотажу, но «седла» так и не получил. Руки подняли я и еще один парень. Стражник велел нам идти с ним. Во дворе собралось уже с дюжину таких же, как мы, в основном молодые мужчины, но были и две девушки – немногим старше меня. Мы присоединились к ним, и тут подошел сэр Виктор. Только тогда я, конечно, еще не была с ним знакома. По указанию стражника мы выстроились в шеренгу, сэр Виктор несколько раз прошел вдоль нее туда и обратно, потом остановился передо мной и спросил, как меня зовут. Я назвалась. «Будешь моим оруженосцем, Ольга?» – спросил он затем. Я согласилась, не раздумывая. Вот и вся история, миледи… До сих пор, как вспоминаю, становится страшно: а ну как выбрал бы он тогда кого-нибудь другого? Чаще оруженосцами все-таки берут парней. А одна из девушек, стоявшая с нами, была просто чудо как хороша, а я после освобождения и перелета выглядела, должно быть, просто ужасно. И что он только во мне разглядел?

– О, взгляд у него зоркий, – улыбнулась графиня.

– Позволите вопрос, миледи?

– Задавай.

– Что теперь будет со мной?

– В каком смысле – что? – не поняла Александра.

– Я оруженосец, но господина моего здесь больше нет… Я с радостью служила бы вам, миледи, пожелай вы этого, но от клятвы, данной сэру Виктору, меня никто не освобождал – да и не желаю я такой свободы. И я понимаю, что нельзя быть слугой двух господ. Так что мне делать? Куда идти?

– Не надо никуда идти, – ответила графиня, уяснив, наконец, суть затруднения. – Как я понимаю, из занимаемых покоев тебя пока никто не гонит. Да и пусть только попробуют! А что касается службы… Я что-нибудь придумаю, – заявила она.

– О, благодарю вас, миледи, – расцвела девушка.

– Кстати, вот еще какой вопрос, – вспомнила Александра. – «Седла» королевской квоты забирал же на Верфи сэр Виктор? Как часто он это делал?

– Обычно раз в неделю, миледи.

– Не припомнишь, когда он проделал это последний раз?

– Дня за три до того рокового вечера, миледи. Да, точно, за три дня.

– То есть кое-что там для нас уже накопилось, – довольно проговорила графиня. – Что ж, надо будет с утра наведаться, забрать.

– Мне сопровождать вас, миледи? – спросила Ольга.

– Не стоит, – покачала она головой. – Ты же и в самом деле не мой оруженосец… Справлюсь.

– Как вам будет угодно, миледи.

– А теперь ступай, – усталость навалилась на нее с новой силой, и пальцы вновь нащупали непослушные крючки колета. – День был тяжелый, завтрашний обещает оказаться не легче, стоит хорошенько выспаться…

– Доброй ночи, миледи.

– Доброй ночи, Ольга.

 

9

Сэр Аскольд и в самом деле был молод – тогда, в коридоре Верфи, Александра его толком не рассмотрела, но теперь, видя без шлема, который сержант держал на сгибе левой руки, поняла, что тот едва ли старше Виктора, а вернее всего, даже на год-другой младше. Не без удивления она вдруг осознала, что все соратники сына – от сэра Роджера до Мастера Ноя – так или иначе превосходили его возрастом. И вот теперь она начинает менять их на молодых… Впрочем, говорить об этом пока факте еще рано: насчет того же сэра Аскольда графиня пока ничего окончательно не решила.

Ее собственный кабинет был еще не готов, и она принимала сержанта в Малом зале заседаний, успев, впрочем, распорядиться, чтобы туда принесли для нее особое, большое кресло. Поставить его она велела напротив входа, слегка по диагонали, чтобы иметь возможность незамедлительно увидеть любого вошедшего, который, в свою очередь, встретился бы с ней глазами не сразу.

– Проходите, сержант, – приветствовала Александра стражника. – Присаживайтесь, – указала она ему жестом на место по правую руку от себя.

– Благодарю, миледи, – сэр Аскольд заметно волновался, не представляя, очевидно, чего ждать от «новой метлы» – милости или опалы, и внутренне, похоже, скорее готовился к последней.

– Желаете бокал вина? – предложила она ему, войдя в роль любезной хозяйки.

– Благодарю, я на службе, миледи, – отказался сержант, неловко опускаясь на край кресла.

– Я слышала, во время реконкисты барон Борский лично выдавал каждому заступавшему на дежурство стражнику рог отборного ячменного самогона, – поведала Александра. – Не знаю, есть ли здесь какая-то связь, но замок Бор продержался дольше всех в герцогстве Ан, выстояв многодневную осаду.

– Мы в осаде, миледи? – по-своему понял ее сэр Аскольд, не сумев – либо не пожелав – оценить иронию.

– По счастью, нет, – усмехнулась графиня. – Ладно, пустое. Расскажите мне о себе, сержант, – посчитав сделанное вступление более чем достаточным, перешла она к делу. – Как давно вы в Страже?

– С самого начала, миледи, – ответил сэр Аскольд, похоже, почувствовав, наконец, под ногами сколько-нибудь твердую почву и слегка расслабившись. – Я был среди первых шести кандидатов, отобранных сэром Павлом. Все мы теперь сержанты, миледи.

– Вы были знакомы с сэром Павлом раньше, до поступления в Стражу? – спросила она.

– Нет, миледи.

– Почему же тогда он выбрал именно вас?

– Не могу точно сказать, миледи. Возможно, просто выбор, имевшийся у него на тот момент, был небогат.

– Возможно. Но после вы все же сумели себя проявить, раз получили повышение?

– Я старался оправдать оказанное мне доверие, миледи.

– А как вы потеряли свое «седло»? – неожиданный вопрос был задан не столько с целью узнать ответ, сколько для того, чтобы оценить реакцию на него собеседника.

И надо признать, сэр Аскольд воспринял его на удивление спокойно.

– Это произошло во время реконкисты, миледи. Сложилось так, что я очень долго – особенно по меркам военного времени – проходил в оруженосцах. Дело в том, что моим господином был мой собственный отец. Его тоже звали Аскольдом, а прозвище у него было Дир – в честь зверя, самого свирепого хищника, обитающего на планете, откуда он был родом. Может статься, вы знали моего отца, миледи: долгие годы он служил дому Руг – сначала сэру Себастьяну, потом леди Анне и, наконец, молодому герцогу.

– Может статься, – неопределенно ответила Александра. Всех рыцарей, служивших мачехе, знать она, конечно же, не могла и никакого сэра Аскольда Дира среди них не помнила.

– Отец погиб при Руггере, – продолжил свой рассказ стражник. – Я, разумеется, был «прописан» в его «седле», и оно перешло мне. Но мне даже в пилотском кресле посидеть не удалось: капитан срочно собрал нас в штабной палатке, и аккурат в этот момент планету атаковали Владыки. Удар пришелся прямо по площадке, на которой стояли наши «седла». Когда мы выскочили наружу, вместо грозных боевых машин увидели лишь черные оплавленные останки…

А вот это она как раз хорошо помнила. Именно ее эскадра атаковала тогда Руггеру. Не исключено, что залп, лишивший сэра Аскольда-младшего отцовского «седла», был произведен именно ее Драконом. Впрочем, знать эти подробности сержанту было совершенно не обязательно.

– Вы попали в плен и были обращены в рабство? – спросила она, вновь скорее желая посмотреть, как собеседник отреагирует, а не услышать, что он ответит.

И снова сержант не дрогнул.

– Не сразу, мидели, не на Руггере. Оттуда я успел эвакуироваться, пристав к обозу. Схватили меня позже, на марше. Какое-то время держали в лагере, потом нацепили ошейник и отправили на Кар. Там я сразу же тяжело заболел, но кое-как выкарабкался и потом работал на полях. Не исключено, кстати, что по соседству с нашей будущей королевой, может быть, даже доводилось видеть ее как-нибудь – но тогда я об этом, конечно, не думал. Потом фермер, у которого я работал, разорился и продал меня государству. А тут и Королевство возродилось, так что, можно сказать, мне повезло, меня освободили одним из первых.

– Ясно, – кивнула графиня. – Вам конечно же известно, что ваш капитан, сэр Павел, подал в отставку?

– Да, миледи, известно, – подтвердил сержант.

– Как полагаете, кто должен прийти ему на смену?

– Не уверен, что вправе что-то полагать на этот счет, миледи, – аккуратно ответил сэр Аскольд.

– И все же, – настаивала она. – Невозможно, чтобы этот вопрос не обсуждался среди стражников.

– Вы правы, миледи, – не стал спорить сержант. – Но все это – не более чем гадание по звездным вспышкам… В тех редких случаях, когда сэру Павлу требовался заместитель, он обычно оставлял за себя сэра Алана – они знакомы еще с Безвременья. Так что, возможно, он.

– Что ж, сэр Аскольд, на этот раз звездные вспышки вам солгали, – улыбнулась Александра, протягивая сержанту подписанный ордонанс – один из нескольких, заготовленных ею на разный случай. – Вот, ознакомьтесь.

Взяв в правую руку бумагу – левой он по-прежнему крепко прижимал к груди свой увенчанный плюмажем шлем, – стражник пробежал ее глазами.

– Я? – только и сумел выговорить он, дочитав до конца.

– Вы, – кивнула графиня. – Примите мои поздравления, капитан!

Уронив документ на стол, стражник стремительно вскочил – так, что вылетевшее из-под него кресло едва не опрокинулось, – и восторженно отсалютовал.

– Я… Благодарю, миледи! Клянусь, я не подведу вас!

– Королевство, капитан, не меня, – назидательно поправила она. – Присядьте, сэр Аскольд, мы с вами еще не закончили.

Вернув кресло к столу, стражник вновь опустился в него.

– На меня произвело впечатление ваше поведение на Верфи во время нашей с вами первой встречи, – проговорила между тем Александра. – Вы строго следовали долгу, не убоявшись перечить будущему Регенту. Полагаю, впредь вы будете столь же ответственно подходить к порученному вам?

Стражник набрал в легкие воздуха, но, захлебнувшись им, не смог выговорить ни слова – только утвердительно кивнул головой.

– Я так и думала. А посему вот вам поручение – возможно, на первый взгляд, несколько… деликатного свойства. Речь о сэре Павле. Все эти события, включая отставку, несомненно, ввергли его дух во смятение. Я опасаюсь, как бы ваш бывший командир не совершил какого-нибудь необдуманного поступка. Например, не попытался бы внезапно покинуть Столицу. В баронствах неспокойно, а сэр Павел еще пригодится Королевству – живой и здоровый. С его богатым опытом… Мне бы хотелось, чтобы в любой момент, когда потребуется его совет, я могла легко найти его во дворце или в городе, а не слать на поиски гонца через половину Нового Мира. Вы понимаете меня, капитан?

– Да, миледи, – кивнул сэр Аскольд. Если вдруг услышанное и пришлось ему не совсем по нраву, внешне стражник никак этого не показал. – Можете положиться на меня, все будет сделано.

– Ну, вот и отлично, – улыбнулась Александра. – В таком случае отправляйтесь принимать дела, капитан. О текущем положении будете докладывать мне ежевечерне. В случае неотложных вопросов – приходите в любое время дня и ночи.

– Слушаюсь, миледи, – сэр Аскольд вновь уже был на ногах – на этот раз его подъем обошелся без отшвыривания кресла. – Разрешите идти?

– Ступайте, капитан, и да поможет вам всеблагой космос.

– Благодарю, миледи!

«Что ж, кажется, все прошло совсем неплохо», – подумала она, откидываясь на спинку кресла, когда двери за новоиспеченным капитаном закрылись. Можно было надеяться, что отныне Стража – с ней.

Что ж, теперь пришло время заняться другими делами. И в первую очередь – посетить Верфь и раздобыть там «седла».

 

10

– Почему-то считается, что обязательно надо произносить какие-то напыщенные слова, – проговорила юная королева, первой входя в выпускную камеру – просторный зал, куда первоначально поступали все произведенные Верфью «седла». Александра с почтительным видом следовала за девочкой. – На самом деле никаких слов не нужно. Верфь сама прекрасно чувствует наши мысли, наши желания – точно так же, как «седло» чувствует рыцаря или лорда, в распоряжение которого передано. Его не обмануть, не уболтать. Если я, к примеру, решу не отдавать «седло», оно так и поступит, произнеси я вслух самую проникновенную из речей, какие только слышал Новый Мир. А если решу отдать – достаточно будет коснуться панели пальцем, ведя при этом светскую беседу на отвлеченные темы. Сколько «седел» вы хотите забрать, графиня? – спросила она, остановившись среди новорожденных боевых машин и повернув голову к спутнице.

– А сколько накопилось по королевской квоте? – поинтересовалась Александра.

– Восемь. Вот они, все перед вами, – обвела девочка рукой камеру. – «Глава» Гай изъял Владычью долю два часа назад.

– Я хотела бы забрать все, если возможно, – осторожно проговорила графиня.

– Все восемь? – удивилась юная королева. – Что, под Новым королевским дворцом нашли золотую жилу? У Королевства появился новый источник дохода?

– К сожалению, нет, Ваше Величество, – развела руками Александра. Лгать на Верфи почему-то в самом деле казалось плохой идеей.

– Из каких же тогда средств планируется платить за выкуп рабов? – спросила девочка.

– Мы ищем эти средства, – ответила графиня. – Но сейчас королевству нужны «седла». Очень нужны.

– А людям, томящимся в рабстве, свобода, значит, не нужна? – подняла брови юная королева.

– Мы делаем все, что в наших силах, Ваше Величество…

– Я ведь сама была рабыней, графиня, – вы знаете? – проговорила девочка. – Конечно, знаете. Было время, когда я страшно этого стыдилась. А потом одна мудрая женщина все мне объяснила: позор не в этом. Позорно – смириться. Позорно – сдаться. Рабство должно быть уничтожено, и сделать это должна новая королева. Тогда я не думала, что это буду я, но вышло так, как вышло. А значит, освобождение рабов – мой долг. И я выполню его – насколько смогу.

– Чтобы у вас была возможность сделать это, Ваше Величество, нам сперва следует сохранить наше Королевство, – заметила Александра. – А сделать это без «седел», без армии – невозможно.

– До сих пор же как-то берегли, – пожала плечами юная королева.

– Наши враги копят силы и только и ждут, когда мы выкажем слабость…

– Да, слабому трудно выжить в этом мире, – кивнула девочка. Откинув бронеколпак ближайшего к себе «седла», она задумчиво провела пальцем по контрольной панели – не предложив, впрочем, собеседнице приложить ладонь ко второй, хотя Александра уже готова была протянуть руку.

– Ваше Величество… – начала она.

– В чем мое величество, графиня? – резко повернула к ней голову девочка. В глазах ее как будто блеснуло серебро. – Временами я вспоминаю Кристину – была такая девочка в Убежище, считала себя принцессой и мечтала о Черном Троне, который ее, в итоге и убил – понимала ли она, какой судьбы жаждет? На моем горле нет ошейника, на пальце – кольца, но верите: собирая оброненные крестьянами кукурузные початки на полях Кар, я чувствовала себя вшестеро, в дюжину раз свободнее, чем здесь, гордо восседая на Троне или раздавая «седла»! Снося побои от хозяйки Яны, я верила, что когда-нибудь придет день моего избавления! А здесь просвета нет! А то, что есть… Наверное, лучше бы его и не было вовсе! – в голос выкрикнула она, и эхо под сводами зала гулко отозвалось в ответ.

Александра молчала, совершенно не представляя, что можно на это ответить.

– Последний раб глубоко в душе ощущает себя человеком, графиня, – проговорила девочка уже спокойнее. – Королева – нет. Я не больше, чем придаток Верфи, механизм. Рычаг. Затертая сальными пальцами кнопка, которую нужно нажать, чтобы получить желаемое. Кому есть дело до мыслей кнопки, до ее чувств? Вы пришли за «седлами»? Что ж, забирайте! – снова повысила она голос до крика. – Все восемь? Берите все восемь! Кнопка нажалась. Давайте сюда свою руку, графиня, что же вы стоите?!

– Все не так, Ваше Величество, – пробормотала Александра. Руку к панели «седла» она тем не менее протянула. Ладонь тут же кольнуло, но браслет из щели не появился – «седло» предназначалось не ей, она должна была выступить лишь посредником между королевой и новым рыцарем. – Вы не бездушная кнопка. Вы человек. Но над всеми нами властвует долг. Просто ваш – слишком велик. А вы – юны.

– Я не просила о нем! – подняла на нее глаза девочка. Те были сухи.

– Я знаю. Но так рассудил космос. От себя же могу лишь сказать, что сделаю все, от меня зависящее, чтобы хоть в малости помочь вам нести выпавшее на ваши плечи бремя.

– Знаете, графиня, – невесело улыбнулась юная королева, – когда меня впервые привезли сюда, на Верфь, со мной говорил сэр Виктор. Он всячески пытался заслужить мое расположение, но не придумал ничего лучшего, чем попробовать подкупить меня помадной конфетой. И вот такая же помадная конфета видится мне сейчас в ваших словах. Зачем? Не надо: я ведь и так уже сказала, что отдам вам столько «седел», сколько вы просите! В конце концов, вам и в самом деле виднее, что сейчас более необходимо Королевству.

– К сожалению, Ваше Величество, пока у меня нет конфеты, которую я могла бы вам предложить или хотя бы твердо пообещать, – не без труда подбирая слова, ответила графиня. – Но я ее добуду. В том числе с помощью полученных сегодня «седел» – добуду. И тогда, надеюсь, вы не откажетесь принять ее от меня.

– Вот когда добудете – тогда и поговорим, – буркнула девочка как будто уже не сердито. – И прошу простить меня за эту недостойную вспышку – уверена, больше такое не повторится. Не спорьте, не надо! – дернула она рукой, заметив, что собеседница уже сделала глубокий вдох, собираясь ответить. – Давайте лучше перейдем к следующему «седлу». Вы же сами сказали, что в Королевстве их ждут с нетерпением? Вот и поторопимся.

* * *

Часы на Башне Альберта пробили полдень, когда «седло» Александры плавно вошло в ворота королевского ангара. Сзади, на жесткой сцепке, следовали восемь новеньких великолепных боевых машин. О лучшем итоге поездки не приходилось и мечтать, но так скверно на душе у графини не было давно. Очень давно.

 

11

Сэр Роджер встретил ее на крыльце своей школы – длинного одноэтажного здания под покатой черепичной крышей, без окон и с одиноким входом с торца. На Мастере Луча было его неизменное белое одеяние, из-за которого издали его легко можно было принять за кривоватый снежный ком, который проказники-ученики зачем-то закатили по ступенькам, привалив ко входной двери. Вот только снега в широтах Нового королевского дворца не припомнили бы и столичные старожилы.

– Доброго дня, миледи, – приветствовал старый рыцарь Александру.

– Здравствуйте, Инструктор, – улыбнулась она в ответ. – Как ваше здоровье?

– Ох, миледи, в моем возрасте на шкале самочувствия остаются лишь два деления: «еще жив» и «уже нет», – ответил сэр Роджер. – Хвала космосу, стрелка накрепко застряла на первом – приржавела, возможно. Так что еще поработаем.

– Вот и славно, – кивнула графиня, поднимаясь на крыльцо.

– Как продвигается ваш розыск? – задал вопрос Мастер Луча.

– Пока я в самом начале пути, – призналась она, посерьезнев. – Но твердо намерена дойти до конца – что бы меня там ни ожидало.

– Вот уж не сомневаюсь, – кивнул старик. – Сколько вас помню – а знаю я вас давненько, – вы всегда добивались поставленной цели.

– Эх, если бы это и в самом деле было так, милорд, – вздохнула она. – Но на этот раз я не отступлю – это правда.

– Жаль, что мало чем могу вам помочь, миледи, – проговорил сэр Роджер. – Не люблю дворцовых интриг, и, похоже, наши чувства взаимны – они меня также стараются не затрагивать. Да и нет у меня нынче времени ни на что, кроме школы. Сейчас вы сами поймете почему, миледи, – добавил он, словно упреждая ее вопрос. – Прошу вас! – протянув пухлую руку, Мастер Луча распахнул перед графиней дверь.

Александра шагнула через порог и замерла, пораженная. Все здание школы оказалось одним большим помещением, без единой перегородки, сплошь заставленным рядами одинаковых, как только что вышедшие с Верфи «седла», миндалевидных капсул. В какой-то мере они и были «седлами», только не настоящими, а учебными тренажерами. Машинально графиня попыталась их сосчитать, но сбилась уже на втором десятке, не перевалив и за половину.

– Сколько же у вас их тут? – с неподдельным уважением проговорила она, оборачиваясь к Инструктору.

– Двадцать пять, миледи. Пятьдесят учеников занимаются в две смены, а я – один, – развел он руками. – Тренажеры великолепные, спору нет – гораздо лучше, чем та кустарщина, что была у меня когда-то на Утэнно, и даже немного мощнее того, что леди Анна поставила в Тэрако незадолго до Призвания Владык. Но проанализировать результаты, составить индивидуальный план, задать программу – для всего этого так или иначе нужен живой человек. Пятьдесят планов, пятьдесят программ – представляете, миледи, сколько на все это уходит времени? Бывает, кувшин эля некогда осушить – что уж говорить о дворцовых делах… Обычно я даже на заседания Совета не хожу – все равно толку от меня там на грош. Разве что вчера вот выбрался – на вас посмотреть.

– Ну, и как я вам, Инструктор? – с легкой усмешкой поинтересовалась графиня.

– Я увидел именно то, что и ожидал увидеть, миледи, – дипломатично ответил старый рыцарь.

– Даже не знаю, радоваться по этому поводу или печалиться, – заметила она, пожимая плечами. – Ладно, милорд, давайте к делу. Мне нужна ваша помощь. Не информация о дворцовых интригах, нет – ее я соберу сама. От вас же я хочу получить семь ваших лучших учеников. Тех, кто знает, какой рукой браться за поводья и не путает щиты с излучателем. И при этом… И при этом не успел попасть под влияние харизмы графа д’Арум.

– А вы разглядели у него харизму, миледи? – поднял брови Мастер Луча. – Я бы скорее назвал это гонором… Ну да не важно. Я понял вас, миледи. И попроси вы о полудюжине – не задумываясь, назвал бы имена. Конечно, ум их обладателей еще не обуздан, но техника присутствует, кое-какие первичные рефлексы наработаны… Но вот кого предложить седьмым… Не будет ли довольно шести, миледи?

– Будь у меня дюжина свободных «седел» – настаивала бы на двенадцати, – покачала головой она. – Нет времени ждать – доберут на практике то, чего недополучили на тренажере. Так что семь, Инструктор. Семь.

– Хорошо, – не счел возможным более спорить старик. – Через час буду готов прислать к вам ребят.

– Я буду ждать в Малом зале, – удовлетворенно кивнула она.

* * *

– Поднимитесь, милорды, – предложила Александра преклонившим пред ней колено юношам.

Видимо, непривычные к такому к себе обращению, те повиновались не сразу. Роберт, Годвин, Вальтер, Норман, Бенедикт, Годелот и Осгод. Нет, не так: сэр Роберт, сэр Годвин, сэр Вальтер, сэр Норман, сэр Бенедикт, сэр Годелот и сэр Осгод. Младшему – сэру Роберту – нет еще и шестнадцати, старшему – сэру Годелоту – почти двадцать. Шестеро нартов, один – сэр Бенедикт – вероятно, полукровка или асат.

И все они только что получили из ее рук кортики и принесли оммаж – лично ей, графине утраченной звезды, Регенту короны.

– Поздравляю вас, милорды, – проговорила Александра, невольно любуясь замершим перед ней бравым строем. – Вы теперь не просто рыцари – что и само по себе уже огромная честь и громадная ответственность. Вы – гвардия Регента, элита Нового Королевства и с этого момента – его главная опора. Пока вас мало, но будет больше. Однако гвардеец, даже один, в прежние времена ценился за целое конруа. Так что не посрамите этого высокого звания, милорды.

Никто из юношей не осмелился распечатать уст, но на лицах их недвусмысленно читалась решимость хоть сейчас броситься в огонь и воду, плазму и вакуум – за Королевство и Регента.

– Спешу вас обрадовать: вам не придется долго ждать случая продемонстрировать свою верность, – продолжила она, вполне довольная произведенным впечатлением. – Возьмите эти конверты, – взяв со стола приготовленную пачку, она двинулась вдоль строя, вручая по одному каждому из рыцарей. – В них – инструкции, подорожная, вексель Гильдии – на расходы – и… и еще кое-что. Бумаги одинаковы для всех. Прочтете, когда будете на орбите, – эта предосторожность, возможно, и была излишней, но Александра решила перестраховаться – дворец все еще был для нее чужим, один хаос ведает, достоянием чьих ушей станут неосторожно произнесенные в нем слова. – Дальше действуйте согласно написанному. Назад жду вас через неделю. Все ясно?

Юноши недружно закивали.

– Прошу простить, миледи, у меня вопрос, – подал голос один лишь сэр Вальтер – рослый черноволосый парень лет семнадцати с забавной родинкой точно на кончике носа.

– Очень хорошо, – одобряюще улыбнулась ему графиня. – Задавайте!

– Нам предстоит действовать совместно или каждому по себе? – выговорил тот, смущенно теребя в руках полученный конверт.

– По возможности – совместно, – ответила она.

– Тогда не будет ли правильным назначить кого-то из нас командиром, миледи? – спросил юный рыцарь.

А ведь мальчишка прав, этот момент она упустила! Потому, вероятно, что пока совершенно не знала своих новых гвардейцев, их сильные и слабые стороны. Кого выдвинуть? Может, старшего возрастом? Эх, посоветоваться бы с сэром Роджером… Однако решение нужно было принимать здесь и сейчас, а значит, самой.

– Вот вы им и будете, сэр Вальтер, – нашлась она. – По вашем возвращении в Столицу я решу, достойны ли вы первенства.

– Благодарю, миледи, – поклонился юноша. Другие теперь смотрели на него – кто с восхищением, а кто, быть может, и с завистью. – Я не подведу.

– Надеюсь на вас, – кивнула она. – Надеюсь на вас всех, милорды. А теперь ступайте к «седлам», и да поможет вам всеблагой космос!

* * *

Накинув на плечи длинный плащ, Александра стояла возле окна и наблюдала через цветное стекло, как с внутреннего двора одно за другим поднимались в небо «седла» ее новоиспеченных гвардейцев. Взлетали четко, аккуратно, словно по учебнику – захочешь придраться, не найдешь к чему. Хоть сейчас посылай на строевой смотр. Вот только отправиться им отсюда предстояло отнюдь не на парад. Но зато если в итоге все получится, как задумала она…

В дверь негромко постучали, и в зал вошла Ольга.

– Вы посылали за мной, миледи?

– Да, – подтвердила графиня, бросая последний взгляд в окно. Седьмое «седло» свечой взмыло ввысь, и выстроившийся походным ордером отряд двинулся в путь, быстро скрывшись из виду. – Идем со мной, – снова повернулась она к девушке.

Покинув зал, они миновали коридор, спустились по лестнице и вышли на задний двор. Все это время Ольга молча следовала за Александрой, ни о чем не спрашивая, и лишь когда они остановились у одиноко стоящего на брусчатке новенького «седла», издала негромкое, сдавленное восклицание. Догадалась?

Откинув бронеколпак, графиня положила правую ладонь на сенсорную панель, и обернулась к спутнице: та замерла, не доходя двух шагов до боевой машины.

– Ну же, смелее, – улыбнулась Александра.

– Миледи…

– Твоя левая рука, девочка!

Моргнув, Ольга робко приблизилась к «седлу» и потянулась подрагивающей рукой к красному квадрату у борта.

– Я верно помню, что ты дочь барона Наробского? – задала вопрос Александра.

– Д-да, миледи…

– Ну что ж… В таком случае я, леди Александра, графиня утраченной звезды, Регент короны, именем Ее Величества королевы Александры и собственной властью настоящим посвящаю в рыцари Ольгу, баронессу Наробскую! – провозгласила она.

Возможно, юная королева в самом деле права, и Верфи с «седлом» не нужны громкие слова, но зато людям они подчас необходимы.

Серебряная змейка рыцарского браслета выскользнула из норки над панелью и, ловко обвив запястье девушки, замкнулось на нем в кольцо.

– Поздравляю вас, леди Ольга!

Девушка стояла ни жива ни мертва и даже не сразу сообразила ответить:

– Благодарю, миледи…

– Преклоните колено, леди Ольга! – потребовала Александра.

Поспешно выхватив руку с браслетом из недр «седла», девушка резко опустилась – почти упала – на одно колено для принесения вассальной присяги.

– Возведение в рыцарское достоинство освободило вас от клятвы, данной сэру Виктору, – право на это принадлежит мне, как его исконному сюзерену и главе дома, – проговорила Александра. – И все же я не стану требовать от вас оммажа себе лично, но в качестве Регента приму его за Ее Величество. Итак, леди Ольга, баронесса Наробская, клянетесь ли вы перед лицом великого космоса верой и правдой служить Ее Величеству королеве Александре и мне, леди Александре, графине утраченной звезды как Регенту короны, оказывать посильную помощь и давать добрый совет – отныне и до поры, пока воля Ее Величества, Регента или же смерть не освободят вас от сего обета?

– Клянусь! – выдохнула девушка.

– Принимаю вашу клятву, леди Ольга, в подтверждение чего вручаю вам сей кортик, – Александра сняла с пояса прежде незаметное под плащом заранее припасенное оружие и протянула его девушке. Та благоговейно приняла кортик обеими руками и прижала к груди.

– Поднимитесь, леди Ольга, – потребовала Александра, и, когда та подчинилась, шагнула к девушке и заключила ее в крепкие объятия. Щеке внезапно сделалось мокро – с чего бы это: ведь, кажется, в ясном голубом небе Столицы не было и намека на дождь?

 

12

Следующие несколько дней Александра провела в ожидании возвращения гвардейцев и с головой погрузившись в рутину текущих дел. Количество бумаг, требующих подписи Регента, оказалось неимоверным – подчас по самым, казалось бы, ничтожным поводам вроде замены люстры в дворцовом зале или утверждения решения городского (формально – королевского!) суда по вопросу перенесения частного забора на пол-ярда в сторону – с одного берега сточной канавы на другой. Чтобы не утонуть в этой трясине, требовался помощник, но никого, кроме Ольги, пристроить к этому занятию она не могла. Ее и пристроила, благо уже не какой-нибудь оруженосец – леди рыцарь, да к тому же еще и баронесса! Кто посмеет сказать, что кандидатура негодная? А что формально остается под подозрением – так у нас пол-Совета под подозрением, а государственные дела не ждут!

Впрочем, на собственную долю Александры все равно осталось немало забот – по меньшей мере те вопросы, с которыми приходили члены Совета.

Сэр Аскольд, как ему и было велено, докладывал обстановку раз в сутки, вечером. Со слов капитана Стражи, обстановка эта была хоть и не самой простой, но стабильной и в целом контролируемой. Сэр Павел, удалившись из дворца, поселился в городе. Дом ему подыскал лично бывший подчиненный – и по случайности тот оказался аккурат напротив усиленного поста Стражи. Жизнь сэр Павел повел уединенную, гостей не принимал, сам почти никуда не выходил и уж точно не предпринимал никаких попыток отправиться в межзвездное путешествие.

На третий вечер сэр Аскольд также сообщил о разоблачении в городе шпиона Октагона, действовавшего под видом купца-разгильдяя. Злодей уже успел во всем сознаться и был помещен в тюрьму в ожидании суда. Суд, к слову, предстояло вершить ей, Александре, – как только Стража подготовит для него все необходимые бумаги. Обычно на это уходило с дюжину дней, но если будет на то воля Регента, молодой капитан был готов поторопить подчиненных. Графиня заверила его, что особой срочности в сем деле нет.

Сэр Герберт, пребывающий где-то на линии соприкосновения с противником, прислал гонца: где, мол, «седла», миледи? Ему был направлен ответ в том духе, что принято решение формировать новое конруа непосредственно в Столице, и просьба – выделить надежного человека на должность баннерета. На что граф отписал, что непременно подберет такового, но пришлет позже, когда конруа будет более или менее укомплектовано – дабы не снимать никого зазря с боевых постов. Александру такой оборот устраивал вполне.

Сэр Эмиль пришел лишь однажды – со списком рабов, предложенных к выкупу в Провинциях. Бегло просмотрев его в поисках знакомых имен и не найдя таковых ни одного, графиня дошла до итоговой суммы, потребной на сделку, вздохнула и отправила советника к казначею.

– То есть выкупа не будет? – понял сэр Эмиль.

Вместо ответа она сняла с пальца драгоценный перстень и положила на стол перед рыцарем.

– Все, что могу дать вам лично я, милорд. Покажите его Мастеру Ною вместе вот с этим, – она наскоро начертала пару строк на листе гербовой бумаги – приказ казначею выделить деньги – и поставила подпись. – Пусть найдет остаток средств, где хочет, но рабов мы выкупим.

Уходя, сэр Эмиль до самого порога с сомнением качал бритой головой, но, как в тот же вечер узнала Александра от сэра Аскольда, золото на сделку у казначея советник в итоге получил.

Сам Мастер Ной также не преминул явиться на прием – с петицией, переданной через него Торговой Гильдией. В ней содержалась просьба удалить из Королевства купцов-разгильдяев – как было в старые добрые времена – или хотя бы обложить их коммерческую деятельность особой пошлиной. Но прежде чем подступить с бумагами, казначей со словами «в этом нет нужды, Ваше Сиятельство» протянул Александре ее кольцо, унесенное сэром Эмилем.

– В казне появились деньги, Мастер? – подняла брови графиня, надевая перстень на палец.

– Увы, миледи, – развел руками казначей. – Но и время снимать с себя последнее еще не пришло.

Петицию ему она вернула, обещав подумать над ней на досуге и велев пока намекнуть просителям, что восстановление монополии, буде такое состоится, потребует от Гильдии встречных жестов – сугубо добровольных, но едва ли дешевых. Мастер Ной заверил, что купцы это прекрасно понимают и готовы к диалогу.

Напоследок Александра поинтересовалась, почему такая петиция появилась лишь сейчас, а не раньше, при прежнем Регенте. Ничуть не смутившись, казначей признал, что обращался с подобной просьбой к сэру Виктору, но получил отказ.

Еще раз обещав подумать, графиня отпустила советника восвояси. Подробно и обстоятельно поговорить с ним – в том числе и о Викторе – она планировала позднее, после возвращения с задания своих юных гвардейцев.

За государственными делами не забыла она и про розыск, но на данном поприще, надо признать, преуспела не сильно.

Александра допросила слугу, отвечавшего за порядок в кабинете Виктора. Тот сообщил, что самостоятельно принял решение заменить ковер в кабинете, ибо тот был запачкан, отчистить же его на месте должным образом было бы затруднительно. «Сами понимаете, миледи: кровь, пепел… Да и вообще, миледи, этот ковер давно следовало поменять! Он изначально был несколько большего размера, чем требовалось, из-за чего вечно сбивался! Руки бы оборвать тому, кто его стелил, миледи! Вот новый – другое дело, подобран точно, тютелька в тютельку!»

– Пепел? – переспросила она, уловив в ответе странность. – Ковер был опален выстрелом?

– Нет, миледи. Пепел Его Милость просыпали на ковер накануне. А это дело такое, если сразу не оттереть – въедается намертво.

– Что за пепел? – спросила Александра. – Откуда он мог взяться в кабинете сэра Виктора?

– От сожженной бумаги, миледи. Большая ее часть была с утра в мусорной корзине, но часть, очевидно, просыпалась на пол.

– И много там было сожженной бумаги? – уточнила графиня.

– Немного, миледи: лист-два, не более того.

– Это было в обычае сэра Виктора – жечь в кабинете бумагу? – задала Александра новый вопрос.

– Вовсе нет, миледи. За те три месяца, что я слежу за порядком в кабинете, такое увидел впервые.

– И что вы сделали с этим пеплом? – спросила она.

– Вынес на помойку, миледи, что же еще? – пожал плечами слуга. – Если вы к тому, миледи, нельзя ли было понять, что это за бумаги такие сгорели, то – нет. Не подумайте, я не пытался рыться в мусорной корзине сэра Виктора – это не мое дело, – поспешил заверить он, – но то был пепел, прах, горка черной пыли – и все.

Добиться от слуги большего ей не удалось, и Александра позволила ему вернуться к делам, сама же приступила к тщательному осмотру кабинета сына.

Учиненный ею обыск занял добрых два часа и не дал ничего, за что хотя бы мало-мальски можно было зацепиться. Следовало признать, что рабочие бумаги хранились у Виктора в идеальном порядке. Отчеты, справки, прошения, черновики писем – все было аккуратно разложено по папкам, прошито и озаглавлено. Полугодовая работа Регента, собранная в ящиках бюро и на полках шкафа. Все это, конечно, требовало тщательного разбора, но Александра сомневалась, что отыщет в этих бумагах ответ на загадку. Если он и был в них, то разве что в тех, пепел которых, к досаде слуги, испачкал злополучный ковер.

А вот книжный стеллаж, оставленный ею напоследок, порадовал нежданной находкой, точнее, даже двумя. Первой был вексель Торговой Гильдии аж на пятьсот золотых рублей, подписанный, судя по дате на нем, еще до реконкисты, но все еще действительный. Он обнаружился за обложкой «Истории асатов от Уилла и Бориса до нартского вторжения», и, возможно, помещен был туда даже не Виктором, а одним из прежних владельцев старинной книги. Пятьсот золотых – неплохие деньги по нынешним непростым временам!

Второй находкой оказался черновик письма, сплошь перечеркнутый и незавершенный, написанный Виктором за два дня до рокового вечера – опять же, судя по дате. Но интересен он был не сам по себе, а тем, что явно служил закладкой – вложен был между страницами и немного высовывался сверху. По всему выходило, что эту книгу в отличие от исторического сочинения многомудрого Дитриха Землекопа Регент читал.

Александра взглянула на обложку: трактат «Благородная Кровь» сэра Гельфрида Отшельника. Странный выбор для вечернего чтения. Но еще более странно заложенное место – практический раздел, описывающий правила испытания крови.

Испокон веку в замках Нового Мира хранились генетические матрицы владевших ими родов – баронских, графских, герцогских, вплоть до королевского – последней некогда было отведено почетное место в Сокровищнице дворца. Стоило лекарю провести занимавший не более часа анализ – и любой самозванец, присвоивший себе титул, легко бывал разоблачен, а потерянный родич – признан и восстановлен в правах. Процедура такого анализа и называлась испытанием крови.

Во время реконкисты и разгрома орбитальных замков многие матрицы, не исключая монаршей, были безвозвратно утрачены, сохранились немногие, в основном – случайно, но и те сделались мало на что пригодными – нартская знать была основательно выбита, некому было претендовать на старинные родовые титулы, да и значение последних обесценилось, ибо служили они теперь пропуском не в высший свет, а в позорную неволю.

Генетическая матрица дома Тэрако, кстати, как заверял Александру «глава» Гай, принадлежала к числу немногих, переживших Безвременье, – графиня сделала в уме пометку при случае затребовать ее у драконьей крови – едва ли Владыки откажут ей в этом.

Но с чего бы вдруг давно не применявшаяся процедура могла заинтересовать Виктора? В чьей крови он внезапно усомнился? Уж не в своей ли собственной? И случайно ли, что пролил ее вскорости после того, как в последний раз взял в руки бесполезный и безобидный на первый взгляд трактат сэра Гельфрида?

Ответа на эти вопросы у Александры не было. Пока не было.

 

13

Весть о прибытии гвардейцев застала Александру за ужином. Стол был накрыт для нее в специально оборудованной для этого малой гостиной – задуманной как место, где вечерами в уютной, непринужденной обстановке можно будет когда-нибудь обсуждать под бокал ругского вопросы, слишком деликатные для озвучивания на Совете. Сегодня, впрочем, графиня ужинала здесь в одиночестве.

Получив доклад дежурного сержанта, она велела незамедлительно пропустить вернувшихся рыцарей к себе.

Через минуту в гостиную ввалились пятеро усталых юношей. Даже не так: пятеро молодых мужей. За ту неделю, что они провели в походе, мальчишки словно прибавили в росте, раздались в плечах, и главное – лица их из наивно-детских сделались серьезными, зрелыми. Хотя, быть может, все это ей лишь померещилось в неярком, мягком освещении комнаты.

– Вечер добрый, милорды, – приветствовала гвардейцев Александра. – Но я не вижу среди вас сэра Вальтера и… – нужное имя пришло ей на память не сразу, но досадной паузы почти удалось избежать, потянувшись за бокалом, – и сэра Роберта.

– Космос призвал сэра Роберта в свои незримые чертоги, миледи, – ответствовал, сделав полшага вперед, старший из гвардейцев – сэр Годелот. – Что касается сэра Вальтера, то он… – а вот в его речи запинка вышла заметной, потому как прикрыть ее молодому рыцарю оказалось нечем. – Он задержался, миледи. У него рассечено лицо, кровь не останавливалась, и мы настояли на том, чтобы он сперва навестил лекаря.

«Интересный командир, которому подчиненные диктуют, что ему делать вместо доклада сюзерену», – подумалось ей.

– Расскажите мне все подробно, – потребовала она. – Но сначала – главное. Выполнили ли вы порученное вам, милорды?

– Выполнили… наполовину, миледи, – ответил сэр Годелот. – Но в частичной неудаче нет нашей вины, миледи! – поспешно добавил он, заметив, как взлетели вверх брови графини. – К моменту нашего прилета ликтор Цейоний уже год как пребывал в незримых чертогах космоса. Но мы нашли другого человека – и как вы и велели, привезли с собой.

– Хорошо, – кивнула графиня, всеми силами стараясь скрыть разочарование – не своими посланцами, нет, лишь своеволием космоса. Старый соратник еще по Республике Константина маэстро Цейоний, некогда служивший ей в Храме ликтором, гениальный слепой художник, с его умением видеть скрытую суть людей и предметов был тем самым козырем, при помощи которого она мыслила переломить ход партии, которую была вынуждена играть. Но, увы, космос рассудил иначе, оставалось лишь смиренно принять это его решение и продолжить борьбу. – Теперь рассказывайте все с самого начала, – распорядилась она.

– Да, миледи, – склонил голову сэр Годелот. – Вскрыв на орбите конверты, мы ознакомились с вашими предписаниями и незамедлительно отправились по указанному маршруту. В пути нас четыре раза останавливали на заставах – один раз еще в Королевстве, дважды в Протекторатах и, наконец, уже в Республике Константина, – но всякий раз, проверив подорожные, беспрепятственно пропускали…

Она машинально кивнула – стопроцентной уверенности, что подписанные ею документы будут безотказно работать во Владычьих мирах, у нее до сих пор не было.

– Прибыв на место, мы разделились, – продолжал между тем рыцарь. – Я, сэр Осгод и сэр Роберт направились в Храм, а сэр Вальтер, сэр Годвин, сэр Норман и сэр Бенедикт – по второму указанному вами адресу. На входе в Храм возникла небольшая заминка, когда местная Стража потребовала от нас сдать наши кортики, но в итоге мы были вынуждены подчиниться. Попав внутрь, мы представились и изложили нашу просьбу. Женщина в золотой маске – Констанция – встретила нас очень приветливо. Долго расспрашивала о вас, о Королевстве, но после сказала, что, к огромному собственному сожалению, не в силах помочь вам ввиду кончины ликтора Цейония. Однако тут же заявила, что без достойного подарка нас не отпустит. В качестве такового она решила выкупить за счет Храма всех находящихся в Республике рабов-нартов. Забегая вперед, скажу, что из-за этого мы и задержались столь долго, миледи, могли бы вернуться двумя днями ранее. Пока же мы были вынуждены направиться в мансион, где оставили «седла», ни с чем. Однако группа, возглавляемая сэром Вальтером, была более удачлива: человек, которого они искали, оказался жив и охотно согласился отправиться с нами. Вот… По прошествии двух дней нас вызвали в Храм, где Констанция передала нам освобожденных рабов – всего их в Республике нашлось шестеро. Еще она подарила нам просторную карету, чтобы мы могли перевезти их в Столицу, а также пообещала конвой из полудюжины всадников, которые должны были сопровождать нас до границ Королевства. Последнее, признаться, показалось нам в тот момент излишним и даже немного оскорбительным, но Констанция была непреклонна. Должно быть, она и в самом деле вещая, как говорят о ней в Республике, ибо последующие события подтвердили ее правоту. Дело в том, что на обратном пути, в который мы пустились почти сразу же по завершении второго визита в Храм, мы были атакованы. Нападение случилось почти у самых границ Королевства, когда все мы, должно быть, уже предвкушали сладость возвращения домой. Разбойников было не менее дюжины, и уверен, они ждали в засаде, а не случайно пролетали мимо. Несчастный сэр Роберт, должно быть, даже не успел понять, что происходит, как был сбит. Погиб также один из всадников Констанции, а сэр Вальтер… Видите ли, миледи, еще в Республике сэр Вальтер сказал, что кто-то из нас должен находиться в карете с освобожденными невольниками – на всякий случай. Так как охотников променять «седло» на пассажирский салон не нашлось, он вызвался на это сам. И вышло так, что удар разбойников в значительной степени пришелся как раз по слабозащищенной карете. Двое из пассажиров были убиты, сэр Вальтер ранен, а его «седло»… Оно было пристыковано к карете, миледи, и сцепка оказалась перебитой. После мы искали его почти час, но так и не нашли – как в хаос кануло. Но это было уже потом, когда все закончилось, а пока же мы развернулись в боевой порядок и приготовились дать отпор. Однако сражения не произошло: видимо, поняв, что так просто нас не взять, противник позорно бежал. Преследовать его мы, разумеется, не стали, подсчитали потери и принялись искать упущенные «седла». Нашли машину сэра Роберта – она была сильно повреждена, но мы привезли ее с собой – вместе с телом товарища. «Седла» убитого всадника Констанции – имени его мы так и не узнали – и сэра Вальтера, как я уже сказал, обнаружить не удалось. Утратив надежду, мы продолжили путь, и уже без приключений добрались до Столицы. Конвой Констанции, простившись с нами на границе, повернул назад. У меня все, миледи, – поклонился юный рыцарь, закончив свой рассказ.

– Как вы полагаете, кем были люди, напавшие на вас? – спросила Александра. – Простыми разбойниками? Или, быть может, солдатами Октагона?

– Не могу знать, миледи, – пожал печами сэр Годелот. – Никаких цветов или гербов на их «седлах» мы не рассмотрели. Между собой – мы слышали часть их переговоров – они называли друг друга по номерам: «Первый», «Второй» и так далее. Командовал «Первый».

– Ясно, – кивнула она. – Что ж, благодарю за службу, милорды. Полагаю, вы сделали максимум возможного.

Лица юных рыцарей расплылись в довольных улыбках.

– Всегда рады служить, миледи, – ответил за всех пятерых сэр Годелот.

– А гость, которого вы привезли из Республики, – где он? – спросила она затем.

– Ожидает в комнате Стражи, миледи.

– Пришлите его ко мне, – велела Александра. – А вы все пока свободны. Отдыхайте, милорды, новые задания не заставят себя ждать. Я распорядилась, чтобы для вас приготовили бывшую гвардейскую казарму – располагайтесь там, теперь это ваш дом. А сейчас ступайте!

Чинно поклонившись, юные рыцари попятились к выходу.

 

14

Человек, вскорости появившийся на пороге гостиной, был по республиканской моде одет в длинную расшитую геометрическим узором тунику, складчатую, пурпурную тогу и классические сандалии. Кожа его была смугла, нос горбат, зеленые глаза прищурены с купеческой хитрецой.

– Славься, Констанция! – провозгласил он, не скрывая улыбки.

– Не кощунствуйте, публикан Марк, – покачала головой Александра, все же не удержавшись и улыбнувшись в ответ. – Констанция восседает в Храме, а не здесь.

– Для меня Констанцией навсегда останется та, что спасла меня от позора банкротства, – ответил гость с поклоном. – Впрочем, как вам будет угодно. Какое обращение вы предпочитаете? Жрица Ливия? Алекса фон Вик? Ваше Сиятельство леди Александра?

– Достаточно нейтрального «миледи», публикан, – сказала графиня. – Впрочем, как я вижу, к вам теперь тоже надлежит обращаться иначе? – указала она глазами на его пурпурную тогу – цвет, дозволенный в Республике лишь высшим магистратам и членам Сената.

– Сенатор Марк к вашим услугам, миледи, – чуть картинно поклонился гость, подтвердив ее догадку.

– Что ж, примите мои самые искренние поздравления, сенатор, – проговорила Александра. – А также благодарность за то, что откликнулись на мою просьбу, соблаговолив прибыть лично, а не прислать кого-то вместо себя.

– Как я мог поступить иначе, миледи, после того что вы сделали для меня? – развел руками Марк. – Да, теперь я сенатор Республики, но публиканом быть не перестал, а в наших корпоративных правилах всегда платить свои долги. Внизу, под охраной доблестных стражников, вас ждут два сундука, полных золота, – это кредит, выданный мне вами десять лет назад – со всеми положенными процентами.

– Насколько я помню, тот кредит был выдан вам Храмом, а не мной лично, – заметила она.

– За все время Храм ни разу не напомнил мне о нем, миледи. А теперь и не напомнит – срок для требования истек несколько месяцев назад. Эти деньги ваши, миледи, тем более, как я понимаю, они будут сейчас для вас отнюдь не лишними.

– Два сундука золота никогда и ни для кого не бывают лишними, сенатор. Что ж, я с благодарностью принимаю ваш дар, но все же должна сказать, что послала за вами через половину Нового Мира вовсе не ради этих сундуков.

– Я весь во внимании, миледи, – приготовился слушать Марк. – Как я понял из вашего письма, речь идет о финансовой ревизии?

– Именно так, сенатор. Дело в том, что мой казначей – точнее, королевский казначей, – поправилась она, – не вызывает у меня полного доверия. Финансы Королевства недопустимо расстроены. Возможно, ему просто не хватает компетенции, чтобы привести их в порядок, возможно, имеются и иные причины… Словом, я прошу вас тщательно проверить все счета, выявить возможные ошибки, а также любой недобрый умысел, ежели таковой обнаружится.

– Чего-то подобного я и ожидал, миледи, и это еще одна причина, почему предпочел прибыть лично, а не послать сына или младшего партнера. Но, как вы понимаете, для проведения столь масштабной ревизии мне потребуются немалые полномочия…

– Вы получите их, сенатор, – заверила она. – Я сегодня же подпишу ордонанс: любой чиновник Королевства и любой владетельный лорд под страхом королевской немилости будут обязаны оказывать вам всестороннее содействие.

– Это то, что нужно, миледи, – кивнул Марк. – Когда вы хотите, чтобы я приступил к работе?

– Желала бы я сказать: немедленно, но, увы, время к ночи, – проговорила она. – Начните завтра, если возможно, а пока – не откажитесь разделить со мной эту скромную трапезу, за которой поведать мне о делах в Республике?

– С превеликим удовольствием, миледи!

– В таком случае прошу вас, – указала Александра гостю на свободный стул. Протянув руку, она дернула за шнурок звонка, вызывая лакея. – Бокал, тарелку и приборы сейчас принесут.

– Благодарю, миледи, – ответил сенатор, подбирая края тоги и подсаживаясь к столику.

Ужин нежданно обещал выдаться нескучным.

 

15

– Документы к суду над шпионом Октагона готовы, миледи, – сообщил сэр Аскольд, пододвигая к ней по столу пухлую пачку бумаг. – Рекомендация Совета по приговору – вечная каторга.

– Рекомендация Совета? – не поняла она. – Что еще за рекомендация?

– Так повелось еще при сэре Викторе, – объяснил капитан. – По делам о государственных преступлениях материалы предварительно рассматривает Совет – без участия командующего Стражей и Регента – и дает свои рекомендации относительно приговора. На практике, правда, ни сэр Роджер, ни сэр Герберт, ни тем паче Мастер Ной вопроса не касаются – всем занимается единолично сэр Эмиль. Так всегда было… – виновато развел руками сэр Аскольд, как видно, заметив ее недовольство. – И потом, это всего лишь рекомендация… А сэр Эмиль – признанный знаток по части правовой казуистики.

– Кем признанный? – сухо уточнила графиня.

– Всеми, миледи…

– Ну что ж, посмотрим, какой он у нас знаток, – бросила Александра, откладывая бумаги в сторону. – Я изучу это – и назначу дату суда, – заявила она. – Что у нас еще осталось из важного, капитан?

Их сегодняшняя вечерняя беседа вопреки заведенному было обыкновению протекала в Малом зале заседаний – свой кабинет Александра предоставила для работы сенатору Марку. Публикан взялся за дело с большим энтузиазмом – утром, ко времени выхода графини к завтраку, ревизор уже сидел за рабочим столом, с головой зарывшись в бумаги, вечером, когда Александра, усталая, направлялась в свои покои, судя по узенькой полоске света под дверью, он все еще был на месте.

– Мелочи, миледи, – продолжил между тем капитан. – Сэр Вальтер вышел из лазарета и, как вы и просили, был зачислен мной в Стражу. Юноша все еще пребывает в несколько расстроенных чувствах, но к своим новым обязанностям относится ответственно, никаких претензий к нему у сержанта Элиаса, его непосредственного командира, нет.

– Хорошо, – кивнула она, отметив про себя, что с превращением Стражи в прибежище утративших «седло» рыцарей поделать, похоже, ничего невозможно. – Кстати, хотела поставить вас в известность, капитан: я планирую привлечь своих гвардейцев к несению караульной службы во дворце, – вспомнила Александра. – Прошу не расценивать эту меру как проявление недоверия к Страже, нет: причина тут совершенно иная. Достойных заданий для гвардии у меня сейчас нет, боюсь, как бы мальчики не заскучали. Космос ведает, что взбредет в их головы от безделья – так пусть уж лучше на постах стоят.

– Как вам будет угодно, миледи, – ответил сэр Аскольд.

– На этом все, капитан? – спросила она, уже готовая подняться из-за стола.

– С вашего позволения, последний вопрос, миледи, – остановил ее стражник. – Заставы сэра Герберта задержали направлявшегося в Столицу рыцаря, точнее, всадника-караванщика. Раньше такое случалось нередко – поначалу немало их слеталось из Провинций с целью поступить на королевскую службу, потом этот поток иссяк. Обычно сэр Герберт просто оставлял их у себя, но тут прислал к нам с просьбой определить в школу к сэру Роджеру и подучить. Я бы не стал беспокоить вас с этим, миледи, но дело в том, что этот рыцарь-доброволец – совсем юная девочка. При этом она называет себя баронессой Кольской и настойчиво просит свидания с королевой.

– Баронессой Кольской? – переспросила Александра, напрягая память. – Интересно. Насколько я знаю, сэр Режинальд, барон Кольский, погиб вместе со своим сыном Сайманом при прорыве Чужих. Не припомню, чтобы у кого-то из них осталась дочь. У барона был еще один сын, Павел, брат Ордена Человечества. Пропал без вести после разгрома отряда сэра Анжела Савосского, – последнее стало ей известно из справки, найденной в одной из многочисленных папок Виктора, – и вот пришлось кстати. – Может быть, дело в нем?

– Не знаю, миледи, – развел руками стражник.

– Приведите ее сюда, – решила графиня. – Девочку. Поговорю с ней сама.

– Как вам будет угодно, миледи. Сделать это немедленно?

– Вечер, – заметила она. – Ребенок не спит?

– Нет, миледи, ожидает моего возвращения в казарме Стражи.

– Тогда приведите сейчас.

– Слушаюсь, миледи, – поднялся на ноги капитан.

* * *

Девочка вошла в зал через четверть часа. Асата, на вид лет двенадцати-тринадцати. Худенькая, немного нескладная, с длинной темной челкой, почти закрывающей блестящие карие глаза, и аккуратной косой, закинутой на правое плечо. В мужском – ну, мальчиковом, конечно, – платье, с кортиком у бедра и рыцарским браслетом на левом запястье, нарочито высунутом из-под рукава рубахи.

Место Александры располагалось не в точности напротив входа, и чтобы найти глазами хозяйку, юной гостье пришлось сперва обвести взглядом зал. Скользнув по креслам, на которых никто не сидел, взор ее наткнулся на стеклянную витрину с огромным рубином – да так и замер, словно приклеенный – графине даже пришлось подать голос, чтобы обратить наконец на себя внимание девочки.

– Гм…

Гостья вздрогнула словно от удара хлыстом, резко обернулась и тут же склонилась в поклоне.

– Проходи, не бойся, – изобразила на лице ласковую улыбку Александра.

– Я не боюсь, миледи, – проговорила девочка, приближаясь к круглому столу. – Простите, миледи, а это – тот самый рубин, да? – спросила она вдруг.

– Смотря что ты имеешь в виду под словами «тот самый», – пожала плечами графиня, указывая девочке на кресло.

– Ну, тот, что когда-то был на посохе Обер-камергера? А до того у Карла Ратоборца и Антона Первого? – пояснила гостья, усаживаясь. Несмотря на спокойный тон, было видно, что она сильно волнуется – даже дрожит вся, – наверное, потому и заговорила о первом, что попалось на глаза.

– Вероятно, так и есть, – подтвердила Александра. Сама она никогда не ощущала внутренней уверенности, общаясь с детьми – Ее юное Величество – лучший тому пример, – а потому охотно поддержала этот ничего не значащий разговор. – Последнее из сохранившихся королевских сокровищ. Его нашли под завалом во время реконструкции дворца. Вероятно, Обер-камергер обронил камень, когда бежал из Столицы.

– Здо́рово! – протянула девочка, мельком стрельнув глазами на витрину, но тут же вновь обратив взор на собеседницу.

– Мне сказали, ты назвалась баронессой Кольской? – графиня решила, что пора переходить к делу.

– Леди Изабелла, баронесса Кольская – к вашим услугам, миледи, – склонила голову гостья.

– Выходит, ты дочь сэра Павла Кольского? – уточнила Александра.

– Нет, миледи, я его вдова.

– Что? – не сразу поняла услышанное графиня.

Запустив руку за пазуху колета, девочка извлекла оттуда смятую бумагу.

– Вот, миледи, – протянула она ее Александре.

Разгладив лист на столе, графиня изучила документ – это в самом деле было свидетельство о браке между всадником Павлом и девицей Изабеллой, составленное где-то в Заокраинных Провинциях – местное название планеты ничего Александре не говорило.

– Тут не сказано, что этот Павел – из рода Кольских, – заметила она, поднимая глаза от бумаги.

– Ну, он же не мог раскрыться во Владычьих мирах, миледи, – словно нерадивой школьнице, принялась объяснять ей девочка. – Но теперь у меня еще и его «седло» – это ли не лучшее доказательство?

– Сколько тебе лет, Изабелла? – спросила Александра. – Двенадцать? Тринадцать?

– Одиннадцать, миледи. Полукровки часто выглядят немного старше своих истинных лет.

Всего одиннадцать? Свое «седло» Александра получила только в двенадцать…

– Одиннадцать… – повторила она вслух. – Сомневаюсь, чтобы этот брак мог быть должным образом консумирован…

Девочка покраснела – густо и стремительно.

– Он… был, миледи… – выговорила она, запинаясь. – Ну, почти…

– «Почти» в данном случае не работает, – сказала графиня – быть может, излишне резко, чем лишь окончательно смутила собеседницу, но подобрать для разговора нужный тон никак не получалось. – Впрочем, дело даже не в этом. Вступив в Орден, сэр Павел отказался от своих прав на родовой титул. После гибели отца и брата он сделался лишь его хранителем, но не носителем. Будь ты его законной дочерью, титул перешел бы к тебе. Роди ты в браке с ним ребенка – баронство унаследовал бы тот, а ты удостоилась бы титула учтивости баронессы-матери. Но об этом, как я понимаю, речь не идет?

– Нет, миледи, – понуро глядя в стол, пробормотала девочка.

– Не расстраивайся, Изабелла, – решила Александра все же утешить опечаленную гостью. – Точнее, правильно так: не расстраивайтесь, леди Изабелла! Сейчас такое время, что выслужить титул верной службой не является чем-то невозможным. Вы ведь за этим и прибыли в Столицу – для службы Ее Величеству, не так ли?

– Так, миледи, – кивнула девочка своей длинной челкой. – А когда я смогу повидаться с королевой? – неожиданно спросила она.

– Ее Величество не дает аудиенций, – покачала головой графиня.

– Почему? – удивленно вскинула голову Изабелла.

– По множеству причин, – не пожелала вдаваться в подробности Александра. – Например, из соображений безопасности. Вдруг среди допущенных на Верфь окажется шпион Октагона? Вдруг он попытается причинить Ее Величеству вред?

– Я не шпион! – запальчиво заявила девочка, нахмурившись.

– Я этого и не говорила. Но правила едины для всех!

– Мне кажется, она была бы рада меня видеть, – негромко проговорила Изабелла, вновь упирая взгляд в полированную столешницу.

– Возможно… – не стала спорить Александра. В самом деле, не пойдет ли общение со сверстницей на пользу юной королеве, в одиночестве запертой в холодных стенах Верфи? Не послужит ли ей это хоть какой-то отдушиной? Не сейчас, конечно, не сразу, надо будет еще присмотреться к этой Изабелле – одно то, что в Столицу ее прислал сэр Герберт, не может не вызывать подозрений… – Возможно, со временем… – аккуратно проговорила графиня. – А пока, как я понимаю, вам следует немного подучиться пилотажу. Ведь так?

– Капитан, приведший меня сюда, что-то говорил о школе, – подтвердила девочка. – Должна признать, я пока не слишком опытный всадник… то есть рыцарь. Сэр Павел немного учил меня, но мало что успел…

– Кстати, как он погиб? – поинтересовалась Александра.

– В бою с разбойниками, – быстро, словно ждала этого вопроса, ответила Изабелла. – Сэр Павел сбил их полдюжины, не меньше, но и сам был смертельно ранен. Это случилось в Заокраинных Провинциях, Владыки туда не заглядывают, и в системах часто вообще нет никакой власти, кроме разбойничьих банд, миледи.

– Что ж, примите мои соболезнования в связи с его кончиной, леди Изабелла, – сказала графиня. – Мне не довелось лично знать вашего… супруга, но, насколько я могу судить, это был доблестный рыцарь.

– Так и было, миледи, – твердо заверила девочка.

– А что касается его родового титула… Я подумаю, что здесь можно сделать. Посоветуюсь со знатоками права… – на ум ей сразу же почему-то пришел сэр Эмиль – хотя что может быть нелепее, чем советоваться о правах благородства с драконьей кровью? С другой стороны, а не нелепо ли само устройство Нового Королевства под вассалитетом Владык? – Возможно, сыщется законный способ признать вас баронессой – хотя бы в титуле учтивости.

– Благодарю, миледи, – вопреки ожиданиям Александры, какой-то безудержной радости девочка не выказала. Нет, определенно иметь дело с детьми – та еще морока!

– На этом предлагаю закончить, – заявила графиня, в глубине души немного задетая равнодушием к своему щедрому посулу. – Сэр Аскольд проводит вас к школе. Жить пока будете при ней, с прочими учениками. Я стану следить за вашими успехами, леди Изабелла! – пообещала она.

– Благодарю, миледи, – повторила девочка, выскальзывая из кресла и отвешивая глубокий поклон.

 

16

– Заседание суда окончено! – провозгласила Александра и, устало поднявшись из председательского кресла, направилась к выходу из душного зала, где минуту назад огласила приговор – окончательный и не подлежащий обжалованию – октагонскому шпиону. Бессрочная каторга, да. Несмотря на острое нежелание штамповать решение, предложенное сэром Эмилем, изучив документы и едва не до дыр залистав толстый том королевского уголовного уложения, она была вынуждена в итоге признать, что обстоятельства дела и буква закона, по сути, не оставляют ей выбора: приговор по делу может быть либо именно таким, либо неправосудным.

Стража предупредительно распахнула перед ней двустворчатые двери, и графиня вышла в дворцовый коридор, где едва не нос к носу столкнулась с сенатором Марком. Главный королевский ревизор – эту специально к случаю изобретенную должность она вписала в ордонанс, наделивший публикана его беспрецедентными контрольными полномочиями – был в своей неизменной пурпурной тоге, немного странно смотревшейся на фоне окружавших ее кафтанов и плащей. Марк, впрочем, держался так, как, вероятно, и подобает республиканскому сенатору среди варваров – уверенно и чуть снисходительно к окружающей его первобытной дикости.

– Доброго дня, миледи, – приветствовал он Александру.

– Доброго дня, сенатор, – ответила она, сбавляя шаг. – У вас ко мне дело?

– Сущий пустяк, миледи! – заверил ревизор. – Нигде не могу найти Мастера Ноя, а он мне, как назло, совершенно необходим.

– Ну так попросите слуг или Стражу найти его, – непонимающе пожала она плечами.

– Просил, миледи, – сообщил Марк. – Конечно же, просил. Но увы, бравый молодец, выделенный мне капитаном, ничем не сумел помочь.

– Сэр Аскольд? – в легком недоумении обернулась Александра к командующему Стражей, как раз выходившему вслед за ней из судебного зала, где он представлял сторону обвинения. – Будьте любезны, найдите сенатору Мастера Ноя.

– Сию минуту, миледи, – склонил голову капитан, тут же подзывая к себе подчиненных. – Отыщите Мастера Ноя и передайте ему, что его желает немедленно видеть Главный королевский ревизор. Быстро!

Получив приказ, стражники поспешно удалились, сенатор же остался на месте, очевидно, решив дожидаться казначея прямо здесь, в коридоре. Пройти мимо, следуя по своим делам, показалось Александре довольно неучтивым, посему графиня была вынуждена остановиться.

– Как движется ваша ревизия, сенатор? – задала она вопрос. – Удалось найти что-то стоящее?

– Немало, миледи, – живо заверил Марк. – Настолько немало, что, признаться, я не слишком удивлен загадочному исчезновению Мастера Ноя.

– В смысле – не удивлены? – сдвинула она брови. – Что вы имеете в виду, сенатор? Что вы нашли?

– Не хотелось бы опережать события, миледи, – я планировал представить итоговый доклад дня через три-четыре, но, если вдруг Мастер Ной так и не сыщется, готов сделать это уже нынешним вечером, – ответил публикан.

– Что значит, не сыщется? – еще сильнее нахмурилась она. – Извольте выражаться яснее, сенатор!

– Давайте сперва выскажется сэр Аскольд, – предложил вместо ответа ревизор. – Ясно и четко: увидим мы в ближайшее время королевского казначея или же нет. Если увидим – сложится одна ситуация, если же нет…

– Конечно же, увидим, – отрезала она, не дав капитану и рта раскрыть. – Вы же слышали: за ним уже послали!

– Желал бы я разделить эту вашу уверенность, миледи… – вздохнул сенатор.

* * *

Сэр Аскольд был мрачнее газовой туманности, засасываемой в черную дыру.

– В десять тридцать пять Мастер Ной вышел из дворца в сопровождении нагруженных вещами слуг, – угрюмо докладывал капитан. – Они прошли черным ходом, не попавшись на глаза никому, кроме стоявшего на посту стражника. У того не было насчет казначея никаких инструкций, поэтому, разумеется, чинить им препятствия он не стал. Выйдя в город, Мастер Ной проследовал прямиком в ближайшую факторию Гильдии. В одиннадцать ноль пять он вошел туда, а в одиннадцать тридцать уже поднялся на борт торговой баржи. Ровно в полдень, согласно заблаговременно поданной заявке, баржа ушла на орбиту и взяла курс к выходу на Путь номер восемь. Заявленный пункт назначения – Протекторат Туллия.

– Сбежал… – стиснув в отчаянии кулаки, процедила сквозь зубы Александра. – Сбежал, гад! Упустили!

– Виноват, миледи, – понуро признал сэр Аскольд.

– Нет, – покачала она головой, – это моя вина. Я должна была это предвидеть!

– Прошу прощения, господа, – вмешался в разговор присутствовавший при нем Марк, – но раз уж здесь у нас зашла речь о правых и виноватых, должен признать, что и я не без греха. Вероятно, мне следовало предупредить вас, миледи, – и, конечно же, вас, капитан, – о том, что начало мне открываться в ходе проверки. Однако желание накопить побольше горячих фактов перевесило разумную осторожность. Но, признаться, мне и в голову не приходило, что казначей может скрыться – пока сегодня утром я вдруг не обнаружил, что не могу его отыскать.

– Я должна была это предвидеть, – повторила графиня, по-прежнему сокрушенно качая головой. – Не вы, сенатор, не сэр Аскольд – я.

– Не корите себя, миледи, – попросил ревизор. – Похоже, что сегодня мы все остались в дураках.

– Вы готовы представить Совету свой отчет, сенатор? – спросила Александра, беря себя в руки.

– Буду готов к вечеру, миледи. Вероятно, он окажется несколько неполон, но главное будет ясно.

– Хорошо, – кивнула она. – В таком случае, встретимся в Малом зале заседаний. В девять. До вечера, сенатор!

– До вечера, миледи.

* * *

– Правильно я понимаю, господин королевский ревизор, что Мастер Ной нас бессовестно обкрадывал? – задал вопрос сэр Эмиль.

– Не совсем так, милорд, – проговорил в ответ Марк. В Малом зале заседаний их собралось четверо – помимо двух названных персон, присутствовали также Александра и сэр Аскольд. Сэра Роджера известили о собрании, но он по обыкновению прислал записку с извинениями и не явился. – Не совсем так: о том, что казначей обворовывает хозяина, уместно говорить, когда он кладет в свой карман один-два юаня с золотого рубля. Здесь же ситуация принципиально иная: Мастер Ной делился с королевством парой юаней из каждого рубля, проходящего через его руки. И то не всегда.

– Даже не верится, что все может быть настолько запущенно… – пробормотала графиня.

– Я тоже не сразу поверил в то, что увидел, миледи, – повернулся к ней публикан. – В том числе и поэтому тянул с отчетом – все искал разумное объяснение. Но увы, факты говорят сами за себя. Финансовая система королевства только по названию являлась таковой, по сути же преимущественно служила личному обогащению Мастера Ноя. В Республике мне приходилось работать с государственными подрядами – причем как с одной, так и с другой стороны, – и я не понаслышке знаком с многими грязными приемами, использующимися недобросовестными публиканами. Но некоторые схемы, задействованные беглым казначеем, явились настоящим откровением даже для меня. Все сделки королевства шли через целую цепочку посредников, оставляя на каждом этапе немалый куш. Я подчеркиваю: все сделки, а не только внешнеторговые! Часть средств просто уходила в никуда – я так и не нашел их конечных получателей. Кредиты – отдельный разговор. И дело даже не в задранных к звездам процентных ставках – это еще может как-то быть объяснено. Но кредиты жили отдельной, почти не связанной с экономикой королевства жизнью, поступления по новым часто шли исключительно на погашение процентов по прежним займам, порождая пирамиду бесконечно растущего долга. Даже не стану называть его номинальный объем – цифра будет астрономической и совершенно оторванной от реальности. Радует одно: из жадности ли или же из недоверия к партнерам – а они, партнеры, были, здесь сомнений нет – большинство сделок Мастер Ной замыкал лично на себя или на подконтрольные себе структуры. Соответственно, теперь, после его разоблачения и бегства, появляются основания, чтобы их оспорить и аннулировать.

– То есть, другими словами, долги мы можем не платить? – спросил сэр Эмиль.

– Не все и не сразу, но по крайней мере часть, – кивнул Марк. – Значительную часть.

– Сенатор, вы упомянули неких партнеров Мастера Ноя, – проговорила Александра, воспользовавшись возникшей паузой. – Кто были эти партнеры?

– Во-первых, разумеется, купцы – причем как члены Гильдии, так и разгильдяи, как их тут полупрезрительно называют. Но это, так сказать, внешние контрагенты – к ним какие вопросы? Однако были и внутренние – думаю, их правильнее назвать соучастниками грабежа.

– Внутренние? Здесь, в Столице? – быстро спросила графиня. – Кто?

– Нет, не в Столице, но в Королевстве. Кто – с уверенностью пока сказать не могу, большинства нужных документов мне увидеть так и не удалось. Но некоторые бумаги, все же попавшие мне в руки – сами по себе относительно невинные, но вполне могущие служить основой для чего-то большего, – составлены в некоем «передвижном фронтовом казначействе» и заверены печатью графа д’Арум.

– Сэр Герберт! – вырвалось у Александры.

– То есть вы утверждаете, господин королевский ревизор, что соучастником Мастера Ноя в деле разграбления королевской казны был сэр Герберт, граф д’Арум? – уточнил сэр Эмиль.

– Чтобы утверждать это с уверенностью, данных у меня недостаточно, – покачал головой сенатор. – Как вы понимаете, моя проверка до сих пор проводилась исключительно здесь, в Столице, а чтобы завершить ее, требуется провести ревизию этого загадочного «фронтового казначейства».

– Боюсь, в данных условиях сделать это вам окажется затруднительно, – хмыкнул сэр Эмиль.

Марк вопросительно посмотрел на Александру.

– Сэр Эмиль прав, – вынуждена была признать она. – Непосредственную ревизию «фронтового казначейства», что бы ни скрывалось за этим названием, придется на время отложить.

– В таком случае ничего определенного о роли графа д’Арум я пока сказать не смогу, – развел руками Марк. – В остальном же картина ясна, как Драконье Око. Новому казначею, когда он будет назначен, придется строить королевскую финансовую систему с нуля. Это, что называется, плохая новость. Но есть и хорошая: если вернуть украденное, вероятно, и не удастся, то в наших силах пресечь новые кражи, а также не дать нарисованным бумажным и электронным долгам превратиться в реальные. Это то, чем преемник Мастера Ноя должен будет заняться в первую очередь. Не скажу, что задача плевая, но, определенно, выполнимая.

– Тогда осталось найти этого самого преемника, – буркнул сэр Эмиль. – Только вот Геркулесы, способные разгребать столь запущенные конюшни – а не загаживать их еще более, – на дороге не валяются.

– Сенатор, – пристально посмотрела Александра на Марка.

– Да, миледи?

– Я понимаю, что изначально просила не о том…

– Не продолжайте, миледи, – жестом остановил ее публикан, прекрасно понявший, к чему ведет собеседница. – Не стану отрицать, в мои планы это не входило. Но раз уж все так сложилось… Что ж, в любом случае, вероятно, я сейчас единственный человек в Столице, худо-бедно ориентирующийся в запутанном наследстве Мастера Ноя. Да и задача нетривиальная, как для профессионала для меня это вызов… В общем, я готов, миледи. Не навсегда, на время – через месяц, максимум – через два, мне необходимо вернуться домой – мое нынешнее положение в Республике не предполагает слишком длительного отсутствия. Но, надеюсь, за этот срок мне удастся не только немного подчистить ваши конюшни – по меткому выражению сэра Эмиля, – но и подобрать и подготовить себе квалифицированную смену.

– Благодарю, сенатор, – кивнула Александра. – Это много больше, чем я могу даже не требовать, – просить у вас.

– К вашим услугам, миледи, – любезно улыбнулся Марк.

Впрочем, глубокий вздох, последовавший за его словами, говорил сам за себя.

 

17

– Сэр Эмиль, вас я попрошу остаться, – бросила Александра, закрыв заседание Совета.

– Как вам будет угодно, миледи, – впрочем, бритоголовый рыцарь, похоже, и сам не спешил покинуть Малый зал. Откинувшись на спинку кресла, он проводил долгим взглядом сэра Аскольда и сенатора, после чего вновь повернул бритую голову к графине. – Я весь во внимании, миледи.

– Нужно объявить Мастера Ноя в розыск, – сказала Александра. – И обязательно обещать за поимку хорошую награду…

– Награду? – вздернул вверх брови сэр Эмиль. – И из каких же средств мы станем ее платить, миледи?

– Пусть только попадет к нам в руки, иуда, а уж деньги из него мы вытрясем, поверьте, – мрачно пообещала она.

– Верю, – согласился рыцарь. – Охотно верю. Но остается маленькая загвоздка: Гильдия ни за что не выдаст нам своего члена. Даже пообещай мы им за это все золото Нового Королевства. Я уж не говорю о том, что Мастер Ной вполне может оказаться способен предложить за свою шкуру больше, чем мы.

– Нам – не выдаст, – и не подумала спорить Александра. – А Владыкам?

– А при чем здесь Владыки, миледи?

– Пора наконец задействовать на пользу дела ваши тайные связи, «крыло» Эмилий, – заявила графиня, для убедительности слегка подавшись вперед. – Должен же от них быть хоть какой-то толк!

– Да я-то со всей душой, миледи, – не выказал и тени обиды рыцарь. – Вот только, боюсь, вы сильно преувеличиваете влияние моей скромной персоны на Совет «глав». Владыки категорически не желают вмешиваться во внутренние дела Королевства – это их принципиальный подход, и от него они не отступят. Сэр Виктор однажды уже пытался заручиться помощью Совета – когда мы впервые столкнулись с Октагоном. Ответ был прост: «Если мы станем решать за вас ваши проблемы, зачем тогда нам нужны вы?» Нет, миледи, – решительно покачал он головой. – Владыки ради нас и пальцем не пошевельнут и уж тем более не станут давить на Гильдию.

– А давить никто и не просит. Достаточно будет, чтобы информация о розыске – и обещанной награде – прошла по их каналам – и пусть Гильдия сама гадает, кто реально за всем этим стоит. Хотя бы это вы можете устроить?

Сэр Эмиль глубоко задумался.

– Знаете, миледи, а ведь это и в самом деле может сработать, – пробормотал он через четверть минуты. – Да, я сделаю это, – решил рыцарь. – И для этого мне даже не понадобится санкция Совета «глав».

– Ну, вот и отлично, – кивнула она. – У меня на этом все.

– С вашего позволения, миледи, я тоже хотел бы кое-что с вами обсудить приватно, – проговорил в ответ сэр Эмиль. – Вот, извольте взглянуть, – запустив руку под столешницу, рыцарь извлек на свет сложенный вчетверо бумажный листок, развернул его и протянул через стол графине.

– Что это? – спросила она, вглядываясь в блеклые письмена.

– Полагаю, донос, миледи. Точнее, светокопия доноса. Еще точнее – светокопия одного листа из, предположительно, двух-трех.

…творят произвол и беззаконие, – принялась разбирать она неровные, тусклые строки. – По надуманным обвинениям, а зачастую и вовсе не предъявляя обвинения, хватают людей, представителей уважаемых семейств, и удерживают до тех пор, пока не будет уплачен запрошенный выкуп. Те же, кто отказывается платить или же оказывается не в состоянии собрать затребованную сумму, навсегда и бесследно исчезают. Известно, что по крайней мере некоторые из этих несчастных были проданы в вечное рабство купцам из Протекторатов, а вырученные деньги по большей части присвоены графом и его ближайшими приспешниками, часть же легализована через фронтовое казначейство…

– Откуда это у вас, милорд? – прервав чтение, она подняла глаза на собеседника.

– Дочитайте до конца, миледи, – предложил сэр Эмиль, – и я все вам расскажу.

Всадники графа – перо не поворачивается вывести на бумаге слово «рыцари» в их отношении – подобны банде разбойников, – бесстрастно сообщал документ далее. – Нет от них спасения никому – ни богатому, ни бедному, ни юноше, ни старику, ни девице, ни матери семейства, ни даже малому ребенку. Жаловаться бесполезно: после они же возвращаются вновь, потрясая этими жалобами, вчетверо злее и ненасытнее. Случается, граф лично возглавляет набеги на мирные селения, что уж говорить о его баннеретах! Бароны кто и сам не брезгует участвовать в бесчинствах, кто, как наш сэр Адам, храни его всеблагой космос, не имеет сил им противостоять. За попытку сношения со Столицей наказание одно – смерть, долгая и мучительная. Ссылки на королевский мир и дарованные короной права вызывают у негодяев лишь смех. В ответ они заявляют, что вскорости доберутся и до Столицы, установив и там свои разбойничьи порядки. Графа в открытую величают Его Высочеством – пока вроде бы в шутку, но в прежние времена такие шутники сразу отправились бы на плаху. Сам он охотно принимает воистину королевские почести, поощряя крамольную лесть. Доходит до того, что, не чая получить справедливости из Столицы, люди начинают с надеждой смотреть в сторону Октагона. Настроения такие крепнут, ибо многим здесь Октагон видится единственной силой, способной если не остановить, то хотя бы отчасти сдержать графа. Ходят, впрочем, слухи, не верить которым нет оснований, что граф и с Октагоном сумел столковаться, договорившись о разделе сфер влияния. Если правда сие – то и вовсе надежды нету более.

– Под графом имеется в виду не кто иной, как сэр Герберт? – спросила Александра, закончив чтение.

– По имени его донос ни разу не называет, по крайней мере, в доставшейся нам части, но по смыслу все указывает на него, – подтвердил сэр Эмиль. – Ну и, кроме всего прочего, капитан сегодня – единственный граф в Новом Королевстве.

– Так откуда это у вас, милорд? – повторила Александра свой предыдущий вопрос.

– Найдено под подкладкой кафтана у одного человека. Мертвого человека, миледи. Дело в том, что пока наш старательный сэр Аскольд, вытаращив глаза, бегал по городу в поисках Мастера Ноя, ваш покорный слуга тоже не сидел сложа руки. Поймать беглого казначея мне, правда, не удалось – к тому моменту тот уже благополучно отбыл в Протекторат Туллия, – но совсем без улова я не остался. В одном из домишек на окраине, служившем, по некоторым данным, притоном для контрабандистов, в помещении склада-холодильника среди замороженных говяжьих туш обнаружился труп хорошо известного в определенных – непубличных – кругах разгильдяя по имени Альбин, что характерно, поджаренный из разрядника, ну а в одеждах покойного, как я уже сказал – сия бумага. Один хаос ведает, сколько он там пролежал! Дальше – интереснее. Выяснилось, что накануне вечера покушения сэр Виктор встречался с нашим Альбином во дворце. Регент нередко принимал у себя купцов, поэтому поначалу данный факт и ускользнул от моего внимания. Но теперь, в свете данной находки, он видится совершенно по-новому. Не так ли, миледи?

– То есть вы хотите сказать, что этот донос, – Александра постучала костяшками пальцев по бумаге на столе, – был адресован сэру Виктору?

– Адресован он мог быть хоть Ее Величеству, хоть самому всемилостивому космосу, но, полагаю, есть все основания считать, что сэр Виктор его читал.

– Вы сказали, это светокопия, – проговорила графиня, вновь беря в руки листок и внимательно его разглядывая. – Впрочем, это и так видно. Но где же тогда оригинал?

– Вероятно, обращен в пепел, сожженный сэром Виктором.

– Вы и про пепел знаете? – нахмурилась она. – Откуда?

– Оттуда же, откуда и вы, миледи – переговорил со слугой-уборщиком. Но позже, чем вы, поэтому не стал сообщать вам того, что вы уже знали и без меня. Но и вы, хочу заметить, мне ничего не рассказали. Почему? Не доверяете?

– Разумеется, не доверяю, – недобро прищурилась она. – Не забывайте, что вы в списке подозреваемых, милорд!

– Я-то не забуду, миледи… Что ж, полагаю, здесь вы правы, хотя честный обмен информацией между нами и пошел бы на пользу делу. Жаль только, что ваша подозрительность столь избирательна и не распространяется на тех, кто, смею утверждать, заслуживает ее куда более меня.

– Вы о сэре Павле? – уточнила она. – Или о сенаторе Марке?

– Скорее об обласканной вашими милостями леди Ольге. Впрочем, сенатору-публикану я тоже не стал бы доверять без оглядки, – продолжил он, не давая ей вставить и слова возражений. – Как показал пример Мастера Ноя, за этими финансистами нужен глаз да глаз! Впрочем, сейчас у нас речь не о них…

– А о сэре Герберте, – закончила графиня за собеседника. – То есть выходит, что сэр Виктор получил на него донос, но почему-то решил до поры не давать ему хода – даже сжег бумагу. Возможно, хотел, не подавая вида, все еще раз проверить. Но капитан каким-то образом прознал об этом и попытался сэра Виктора застрелить, а заодно приказал избавиться от этого вашего разгильдяя… Значит, все-таки он, а не Мастер Ной…

– Может быть, так, – кивнул рыцарь бритой головой. – А может быть, эта бумажка – не более чем провокация Октагона.

– Провокация? – сдвинула брови графиня.

– Все возможно, миледи. Они уже не раз подкидывали нам нечто подобное. Меня, помнится, прямо пытались обвинить в шпионаже. На сэра Павла фабриковали компромат, было дело. Даже нашему безукоризненному сэру Роджеру как-то досталось – не помню уже, в чем конкретно его обвиняли, но что-то такое было. Возможно, пришел черед и сэра Герберта получить свою порцию напраслины?

– Не думаю, – покачала она головой. – Не думаю… Или «фронтовое казначейство» – тоже провокация? Печать графа д’Арум на сомнительных финансовых документах, найденных у Мастера Ноя, – тоже? Может быть, и покушение на сэра Виктора – часть хитрой интриги Октагона, направленной против капитана?

– Искренне надеюсь, что так далеко они свои щупальца протянуть не сумели, – сказал сэр Эмиль. – А что касается этого доноса… Видит космос, миледи, лучше бы это все же была провокация!

– Почему? – быстро спросила она.

– Потому что, если это не так, мы с вами, миледи, обязаны что-то предпринять. Предпринять против сэра Герберта, графа д’Арум.

– Обязаны, – решительно бросила она. – Вызвать его в Столицу, допросить и при неполучении убедительных объяснений арестовать.

– Арестовать, – кивнул капитан. – И в тот же час получить бунт в королевской армии.

– Армия никогда не осмелится атаковать Столицу, – покачала она головой. – Это было бы с их стороны сродни самоубийству: контролируя Верфь, мы одним мановением руки превратим их «седла» в дорогостоящие металлопластиковые гробы, – пришло ей на память выражение, использованное некогда в беседе с ней давно покойным королем Артуром Добрым.

– Мановением руки Ее Величества, – уточнил сэр Эмиль.

– За рукой Ее Величества дело не станет – достаточно будет упомянуть, что граф д’Арум занимался работорговлей.

– Пусть так, миледи. Вот только армия необязательно станет атаковать нас в лоб. Даже наверняка нет. Просто обложит со всех сторон, взяв в осаду. И попутно оголив фронт против Октагона. Есть там у них какие-то тайные договоренности, нет ли – мы не знаем. Если есть – плохо, если нет – ничем не лучше: тогда Октагон просто оккупирует наши ставшие беззащитными системы – еще и к радости исстрадавшегося местного населения.

– Тогда что вы предлагаете, милорд? – прямо спросила Александра.

– Увы, миледи, у меня нет достойного решения, – виновато развел руками бритоголовый рыцарь. – Единственное, что приходит на ум, – ждать, положившись на волю космоса и копя силы. Сколько бойцов на сегодня вы можете выставить?

– Девятнадцать, – без запинки ответила она. – Не считая меня самой, леди Ольги, вас, милорд, – вы же у нас тоже рыцарь, в конце концов, девочки Изабеллы и сэра Роджера, если, конечно, ему удастся каким-то чудом втиснуться в «седло».

– Не густо. Но через три недели будет вдвое больше, ведь так? А через пару месяцев – вчетверо?

– Не уверена, что у нас с вами есть эти месяцы, – скептически покачала головой графиня. – Хаос ведает, сколько нам еще отпущено сэром Гербертом.

– Тоже верно, миледи…

– А посему предпринять нам с вами так или иначе что-то придется, – закончила мысль она. – А вот что и как – здесь нужно подумать. Хорошенько подумать.

– Что ж, давайте думать вместе, миледи, – кивнул сэр Эмиль. – Одна голова хорошо, а «глава» и «крыло» – всяко лучше.

«Вот только высоко ли взлетишь – с одним-то «крылом»?» – подумала Александра, но вслух этого произносить не стала.

 

18

Сэр Аскольд явился, едва Александра закончила утренний туалет, а возможно, пришел даже раньше – просто терпеливо стоял под дверью, ожидая, когда она будет готова его принять. Капитан Стражи был мрачен – кажется, это уже стало входить у него в привычку.

– Что у нас снова стряслось, милорд? – поинтересовалась графиня, едва взглянув на визитера.

– Стряслось, миледи, – выговорил стражник. – Стряслось… Похищен Камень Альфреда, – доложил он, словно решившись.

– Камень Альфреда? – вытаращила Александра глаза на капитана. – Обер-камергерский рубин? Должно быть, вы шутите, милорд?

– Никаких шуток, миледи. Ночью кто-то разбил витрину и украл камень.

– Разбил витрину и украл камень, – кивая, повторила она. – Ночью. В самом центре набитого стражниками дворца. Действительно, почему нет?

– Пропал один из стражников, миледи, – понуро сообщил далее сэр Аскольд. – Сэр Вальтер, бывший гвардеец. Его пост как раз находился на пятом этаже.

– Что значит пропал? – хмуро спросила она. – Ранен? Убит?

– Он просто исчез, миледи. И еще исчезла леди Изабелла – помните, девочка-рыцарь?

Александра машинально кивнула – помню, мол.

– Погодите, капитан, – проговорила она тут же. – А при чем здесь эта Изабелла?

– Пока не знаю, миледи. Но последние дни сэра Вальтера несколько раз видели в ее обществе, поэтому я решил проверить. В школе сэра Роджера ее нет, более того, в ангаре нет ее «седла». Исчезла также одна из капсул оруженосцев.

– И вы полагаете, это как-то связано с похищенным рубином? По-вашему, выходит, что камень выкрал сэр Вальтер, а потом силой или обманом принудил девочку покинуть Столицу?

– Это наиболее правдоподобная версия, миледи, – кивнул стражник.

– Бред какой-то, – покачала она головой.

– Также возможно, что кражу замыслила леди Изабелла, а сэр Вальтер был всего лишь орудием в ее руках…

– Еще больший бред! – всплеснула руками Александра. – Ей одиннадцать лет, капитан!

– Выглядит она старше.

– И что с того?

– Я всего лишь излагаю версии, миледи…

– Нелепые версии, капитан! – гневно выпалила Александра. – Нелепые и… – она осеклась. – Хотя знаете, – проговорила она затем совсем уже другим тоном, – возможно, не столь уж и нелепые. Если вспомнить, что…

* * *

– …если вспомнить, что в Столицу эту Изабеллу прислал не кто иной, как сэр Герберт, – сказала Александра, отхлебывая вино из бокала.

– Сэр Герберт? – переспросил сэр Эмиль, в кабинете которого они и вели свой разговор. – Он-то тут при чем?

– Именно он прислал к нам леди Изабеллу, – повторила графиня свою мысль. – Вероятно, именно он и поручил ей совершить кражу – не верю, чтобы девочка могла додуматься до этого сама.

– О, дети бывают весьма изобретательны в своих идеях, – заметил бритоголовый рыцарь. – И безудержны в порывах. Что до сэра Герберта – ему-то это зачем?

– Камень Альфреда – последнее, что сохранилось из королевских регалий, милорд. Конечно, верхом глупости было держать его у всех на виду, за простым стеклом, ну да что уж теперь говорить… Так вот, если сэр Герберт и вправду вынашивает планы покорить Столицу, рубин может стать неким символом его притязаний. Своего рода знаменем.

– Не верю, миледи, – покачал бритой головой сэр Эмиль, протягивая руку за бутылью, чтобы наполнить ее опустевший бокал. – Слишком сложно, а вот польза сомнительная. Камень Альфреда не принесет сэру Герберту ни новых «седел», ни народной поддержки, ни расположения Ее Величества. К чему тогда рисковать? Представим, что Стража схватила бы леди Изабеллу на месте преступления, и девочка все бы нам рассказала? Нет уж, скорее двое юных беспринципных оболтусов просто решили срубить легких денег, продав рубин на черном рынке какому-нибудь сумасшедшему коллекционеру из Старых Республик, – заключил он.

– Если сэр Герберт и в самом деле не причастен к краже Камня, у него есть отличная возможность оправдаться, – проговорила она, отчасти смущенная аргументами собеседника, но до конца не убежденная. – На пути из Столицы похитителям, так или иначе, не миновать его застав. Что ж, если завтра рубин, леди Изабеллу и сэра Вальтера вернут нам под конвоем, одно обвинение с графа д’Арум можно будет снять.

– Боюсь, не все так просто, миледи, – вновь покачал головой рыцарь. – Как мне сообщили, в ангаре наших беглецов остановила Стража – и сэр Вальтер предъявил им подорожную. Подписанную вами, миледи, – очевидно, ту самую, что вы дали ему, посылая в Республику Константина. Выписана она была бессрочно, а посему…

– По возвращении гвардейцы сдали все бумаги в канцелярию, леди Ольге! – выпалила она, похолодев.

– Гвардейцы сдали. А сэр Вальтер, лишившись «седла», покинул гвардию и был переведен в Стражу. В канцелярии нет его подорожной, я проверил. Вероятно, о нем и его бумагах просто забыли в суматохе.

– Вероятно… – пробормотала она. – Хаос! Вы правы, милорд, так оно все и было. Я лично направила пятерых вернувшихся рыцарей к леди Ольге, а про сэра Вальтера как-то не подумала… А сама Ольга, видимо, не сообразила…

– Какая она несообразительная, эта леди Ольга, – саркастически произнес сэр Эмиль.

Вероятно, графине следовало что-то на это ответить – не менее едкое, – но ничего дельного в голову не пришло, разве что взять на себя всю вину за недоразумение, ну да она вроде и так только что сделала это…

– Оставим в покое леди Ольгу, – недовольно бросила Александра. – А сэра Вальтера и леди Изабеллу объявите в розыск. Кстати, удалась наша задумка насчет Мастера Ноя?

– Да, миледи. Информация по Владычьим каналам прошла – немалое подспорье обещанным пятидесяти тысячам золотых…

– Пятидесяти тысячам? – ахнула она. – Зачем так много?

– Вы же сами велели обещать достойную награду, миледи, – развел руками рыцарь. – А сколько, по-вашему, следовало указать? Сто рублей?

– Но пятьдесят тысяч… – неуверенно проговорила она. – Как-то это… За леди Изабеллу и сэра Вальтера обещайте не больше тысячи золотых за голову.

– За леди Изабеллой и сэром Вальтером не стоит Торговая Гильдия, – пожал плечами бритоголовый рыцарь. – Что до Камня…

– Про Камень в объявлении – ни слова! – потребовала Александра. – Иначе завтра над нами весь Новый Мир станет смеяться!

– Согласен, миледи, – склонил голову сэр Эмиль.

– Вот и хорошо, – кивнула она в ответ. – А теперь главное. Собиралась с этого начать, но вся эта чехарда с рубином, хаос ее поглоти, спутала планы. Вы помните, что через две недели у нас день рождения Ее Величества?

– Разумеется, миледи, – подтвердил рыцарь. – Но ведь никаких праздничных мероприятий не готовилось?

– Теперь готовятся, – заявила она победоносно.

– Да? И какие же?

– Турнир.

– Турнир? – вот теперь сэр Эмиль был по-настоящему удивлен. – Какой турнир, миледи?

– Рыцарский, милорд, какой же еще? – усмехнулась графиня. – Осенние Королевские Бои. Когда-то это был один из знаменитых семи Больших Турниров, однако еще при короле Луи Осенние Бои проводиться перестали. Пришло время возродить добрую традицию, милорд, не находите?

– Не вполне понимаю, к чему вы клоните, миледи… – признался рыцарь.

– Сейчас объясню, – сказала Александра. – Речь вновь о сэре Герберте. Как вы знаете, мы не можем его арестовать или даже просто задержать для допроса, не рискуя нарваться на бунт в армии. Другое дело, если бы одновременно удалось схватить не только его самого, но и вернейших его сторонников среди рыцарей. Я проанализировала представленные им карты, а также старые отчеты о передвижении войск, – она в самом деле трое суток, не разгибаясь, сидела над бумагами и трехмерными проекциями, – и пришла к выводу, что достаточно нейтрализовать дюжину человек, заменив их верными людьми, и контроль над армией будет сохранен. Поэтому предлагаю поступить так: в честь одиннадцатилетия Ее Величества объявляется Большой Турнир. Персональные приглашения рассылаются на него лучшим бойцам Королевства – полагаю, в самом деле лучшим, – включая самого сэра Герберта. При этом на границу отправляется подкрепление, призванное временно заменить вызванных рыцарей на линии соприкосновения с противником. Вызываем тринадцать – взамен посылаем двадцать шесть, пусть и менее опытных, но зато вдвое больше – как временная мера выглядит вполне приемлемо. Да, самое важное забыла: в качестве главного приза на турнире будет разыграна ни много ни мало герцогская корона. Заманчиво, согласитесь?

– И какую же дыру вы собираетесь превратить в герцогство, миледи? – задал вопрос сэр Эмиль. – Арум?

– Арум в том числе. Треть Королевского Удела когда-то была герцогством Мамаду. Система Арум, кстати, входила в его состав в качестве рядового баронства. Четыреста пятьдесят лет назад, после подавления мятежа местного герцога, Мамаду было ликвидировано. Теперь, значит, возродится. На бумаге.

– Только на бумаге, миледи?

– Разумеется. Герцогская корона не будет разыграна – между нами говоря, это вообще было бы не слишком законно, – потому что турнир не состоится. «Седла» прибывших участников будут заморожены ударом с Верфи, а сами они арестованы. Одновременно на линии фронта гвардейцы возьмут под контроль армию, предъявив королевские ордонансы. Все потенциальные лидеры мятежа будут в Столице, посему серьезных проблем с этим я не предвижу… Вот такой план, милорд. Что скажете?

– Откровенно говоря, похоже на авантюру, миледи, – задумчиво морща лоб, проговорил рыцарь. – А что, если сэр Герберт не поддастся на нашу уловку и не прибудет в Столицу?

– Он прибудет, – уверенно заявила она. – Даже если заподозрит подвох – прибудет, чтобы лично во всем разобраться – граф уверен в себе и мнит себя незаменимым. Ну а если все же нет – мы ничего не теряем. Просто сохранится status quo, вот и все.

– А если, прибыв сам, он оставит на месте, в армии, своих подручных – что тогда?

– Лишив их тем самым шанса выступить на турнире и победить? Герцогство – приманка не столько для сэра Герберта, милорд – что ему оно, если он и впрямь уже мыслит себя возле трона, – сколько для его людей. Вступятся ли они за графа, потерпев от него такую обиду? Да и рискнет ли он нанести ее им? Сомневаюсь, милорд.

– В любом случае, миледи, нужно будет все тщательно взвесить, продумать, просчитать… – проговорил сэр Эмиль, и Александра поняла, что принципиальных возражений у ее собеседника больше нет.

– Разумеется, милорд! Вот и давайте вместе взвесим, продумаем, просчитаем! Как вы там, помнится, говорили? «Глава» и «крыло».

– Можно взглянуть на карты, о которых вы упоминали, миледи? – спросил рыцарь.

– Они к вашим услугам, милорд, – улыбнулась она, поднимаясь. – Пойдемте.

 

19

И снова к ней быстрым шагом направлялся командующий Стражей, и снова на сэре Аскольде не было лица.

– Что на этот раз, милорд? – мрачно бросила Александра. – Украли часы с Башни Альберта?

– Нет, миледи, – хмуро ответил стражник. – Речь о сэре Патрике.

– Сэре… – графиня не сразу поняла, о ком тот ведет речь. – А, ну да, сэре Патрике…

Накануне бывший оруженосец сэра Герберта прибыл в Столицу, и не в обозе, а в собственном «седле» и с серебристым браслетом на запястье. Господин, возведший его в рыцарское достоинство где-то на границе, прислал юношу проследить за подготовкой к своему собственному визиту – граф д’Арум собирался почтить своим присутствием Осенние Королевские Бои и побороться за главный приз.

– Так что там с сэром Патриком? – спросила Александра, торопливо прикидывая, не мог ли ушлый юноша услышать или увидеть что-то, ушам и очам его не предназначенное. По всему выходило, что не мог: в их с сэром Эмилем тайный план не был посвящен даже сэр Аскольд, внешне же подготовка к турниру протекала вполне невинно.

– Он мертв, миледи, – сообщил капитан Стражи.

– Мертв? – вздрогнула графиня. – Что значит мертв? Умер или… убит?

– Весьма вероятно, что убит, миледи.

А вот это уже было плохо. Очень плохо. И дело даже не в несчастном сэре Патрике, безвременно отошедшем в незримые чертоги космоса, – в сэре Герберте, чтоб ему скорее присоединиться к своему бывшему оруженосцу! Что подумает граф, узнав об убийстве верного рыцаря? Не решит ли, что юноша поплатился жизнью за то, что узнал нечто, угрожающее господину? А решив, не изменит ли собственные планы?

– Как это произошло? – задала вопрос Александра. – Убийца задержан?

– Тело час назад обнаружил патруль, миледи. Оно лежало у подножия Башни Владимира Великого. Характер повреждений позволяет предположить, что причиной смерти явилось падение с башни…

– Какого хаоса его понесло на Башню Владимира? – вырвалось у графини едва ли не помимо воли. – Красивых видов захотелось?

Башня Владимира Великого являлась вторым по высоте сооружением Столицы – после знаменитой дворцовой Башни Альберта. Некогда она была частью комплекса построек городской ратуши, но во время реконкисты примыкающие к ней приземистые здания оказались разрушены, а вот высокая башня вопреки всему устояла, хотя и лишилась части кровли. Столичные остряки утверждали, что с вершины Башни Владимира открывается лучший вид на Столицу – гораздо лучше, чем с Башни Альберта, потому как с Башни Альберта видна Башня Владимира, а с Башни Владимира – наоборот, Башня Альберта. Хотя, возможно, все дело было в том, что подниматься на Башню Альберта доводилось мало кому из горожан, в ратушу же войти мог любой желающий.

Впрочем, в последнее время таких желающих едва ли сыскалось бы много: район, окружающий Башню Владимира, все еще по большей части лежал в руинах, служа прибежищем далеко не самой чистой публики, у добропорядочных же горожан пользуясь дурной славой.

– Этого мы пока не знаем, миледи, – ответил между тем на ее вопрос капитан Стражи. – Установлено, что сэр Патрик покинул дворец в девятнадцать десять. В двадцать один час – плюс-минус пять минут – патруль обнаружил у Башни его труп. А возле трупа… Возле трупа стоял сэр Павел, миледи.

– Сэр Павел? – ахнула она. – Сэр Павел Зеленый, бывший капитан Стражи?

– Да, миледи, – впечатление было такое, будто слова теперь упирались, не желая покидать уста стражника, но он мужественно выталкивал их наружу одно за другим. – Как вы знаете, мы аккуратно приглядывали за ним, миледи… Сэр Павел вышел из дома в девятнадцать тридцать. Напрямую от его дома до Башни Владимира – полчаса прогулочным шагом, но он направился в противоположную сторону. За ним пошел стражник, переодетый в цивильное платье, – новый, знать его в лицо сэр Павел был не должен. Однако в переулках старого города мой боец его потерял. Он клянется, что это не случайность, сэр Павел намеренно ушел от слежки. В самом деле, с его знанием города для него это не должно было составить труда… Вернувшись, стражник поднял тревогу, но, помятуя о бегстве Мастера Ноя, в первую очередь мы кинулись проверять точки, из которых можно покинуть планету. О ратуше, естественно, никто тогда и не подумал. Патруль, наткнувшийся в итоге на сэра Павла, не искал его специально, двигаясь по своему обычному маршруту.

– Ясно, – кивнула Александра. – А как сэр Павел объясняет свое появление у Башни? И что говорит по поводу сэра Патрика?

– Утверждает, что был вызван туда письмом. Письмо при нем действительно обнаружено, вот оно, – сэр Аскольд протянул графине распечатанный конверт. Почерк непримечательный, содержание… – Взгляните сами, миледи.

Александра покрутила в руках конверт. Обычный, купить такой можно в любой уличной лавке. Адрес сэра Павла был написан аккуратными, словно выведенными по трафарету буквами. Запустив пальцы внутрь, графиня извлекла письмо. Текст его оказался весьма лаконичным:

Милорд, – прочла она, – во имя памяти о леди Матильде прошу вас быть сегодня вечером, как пробьет девять, на вершине Башни Владимира Великого. Имею сообщить вам нечто, весьма важное для судьбы королевства и вас лично. Ради всеблагого космоса, приходите один, говорить стану только с вами, ибо более никому не доверяю, не исключая Стражи.

Буквы были такими же стандартными, как на конверте, никакой подписи не имелось.

– Написать это мог кто угодно, – проговорила Александра, возвращая письмо стражнику. – В том числе и сам сэр Павел.

– Да, миледи, – согласился сэр Аскольд.

– Тут сказано, что его просили подняться на вершину, – заметила она. – Вы говорите, патруль застал его внизу, возле трупа?

– Да, миледи.

– А площадку наверху вы осмотрели?

– Разумеется, миледи. Это не площадка, а открытая галерея, идущая вокруг всей башни. С внешней стороны она огорожена довольно высокими деревянными перилами. Перевалиться через них по случайности, оступившись, полагаю, весьма затруднительно. В одном месте – аккурат над местом обнаружения тела – перила немного продавлены, пара балясин выскочили из своих гнезд – вероятно, от удара.

– Чтобы нанести который, очевидно, потребна недюжинная сила? – спросила Александра, воскрешая в памяти богатырское сложение бывшего капитана Стражи.

– Вовсе нет, миледи, – мотнул головой сэр Аскольд. – Довольно будет толики ловкости – дерево там прогнило и держится не слишком надежно – особенно если жертва не ожидает нападения. А так, полагаю, и было в нашем случае, поскольку иных следов драки, кроме повреждения ограждения, обнаружить не удалось. Случись на галерее борьба, следов было бы куда больше.

– Ясно, милорд, – проговорила графиня, размышляя. – Где сейчас сэр Павел? – спросила она затем.

– Я предположил, что вы пожелаете лично с ним переговорить, миледи, поэтому повелел доставить его во дворец, – сказал стражник. – Сейчас он внизу, под охраной.

– Верно предположили, – кивнула она. – Что ж, приведите его в мой кабинет, милорд, говорить стану там.

– Как вам будет угодно, миледи…

* * *

Без белого форменного плаща стражника сэр Павел Зеленый выглядел совершенно другим человеком. Нет, плечи его не сделались уже и не ссутулились, взор не померк и лик не осунулся, но исчезло нечто, придающее образу законченность, возносящую его над прочими. Как бывают рыцарские гербы, увенчанные короной, а иные без нее, так и сэр Павел – остался благородным гербом, но корону утратил.

– Вечер добрый, милорд, – приветствовала рыцаря Александра.

– Добрый, миледи? – переспросил сэр Павел. – Вот уж не думаю.

– И пожалуй, вы правы, – кивнула она. – Присаживайтесь. Желаете вина?

– Благодарю, миледи, но предпочту держать ум в трезвости, – покачал головой рыцарь, опускаясь на предложенный ему стул.

– И снова не могу не признать вашей правоты, – едва заметно усмехнулась она. – Что ж, тогда оставим предисловия и перейдем к сути дела. Верно я понимаю, милорд, что свою причастность к гибели юного сэра Патрика вы отрицаете?

– Совершенно верно, миледи, отрицаю категорически.

– В таком случае расскажите, пожалуйста, как вы оказались возле Башни Владимира?

– Я уже рассказывал сэру Аскольду, миледи. Сегодня днем я получил письмо. Оно не было подписано, и обратный адрес отсутствовал. В нем была просьбы прийти к башне. Я показывал письмо сэру Аскольду, и он забрал его.

– Да, я видела это письмо, – кивнула Александра.

– В таком случае вы, должно быть, обратили внимание, что мой анонимный корреспондент упомянул в письме мою покойную супругу, леди Матильду. Это весьма деликатный вопрос для меня, миледи… – голос рыцаря как будто дрогнул, но тут же снова зазвучал ровно. – На зов, посланный именем памяти леди Матильды, я не мог не откликнуться. В письме особо отмечалось, что мне следует прийти одному. Для меня не секрет, миледи, что я нахожусь под постоянным наблюдением, и должен сказать, что меня это нисколько не задевает – скорее забавляет. Ну, или забавляло до сегодняшнего вечера. На встречу я вышел заранее, без труда заметил устремившегося за мной стражника и легко обставил его, заведя в переулок и уйдя проходным двором. За пять минут до назначенного срока я подошел к ратуше. Уже хотел было войти в Башню, как заметил лежащее возле стены тело. Подойдя ближе, я узнал Патрика. Сэра Патрика – браслет я разглядел не сразу. Первой мыслью было, что именно с ним я и должен был встретиться наверху. И, только когда почти тут же появился патруль, я понял, что угодил в искусно расставленную западню. Патруль всегда проходит там именно в это время, миледи. Кому-то очень хотелось, чтобы мы сошлись вместе – я, покойный сэр Патрик и стражники. Или, что было бы еще лучше, чтобы Стража застала меня в Башне, наверху. Признаю, я повел себя глупо. Едва обнаружив тело, я должен был все понять и убраться прочь, но сработал рефлекс стражника, и я стал осматривать труп, за что и поплатился. А вот неизвестный, который все это задумал, просчитал ситуацию верно.

– У вас были какие-нибудь личные причины желать смерти сэру Патрику? – спросила графиня.

– Помилуйте, миледи, какие тут могут быть причины? – развел руками сэр Павел. – Он был оруженосцем другого рыцаря – если я и мог что-то иметь, то только к его господину. С оруженосцем какие счеты?

– Он более не был оруженосцем, – заметила Александра.

– Об этом я узнал, лишь заметив браслет на запястье убитого.

– Ясно, милорд, – кивнула она. – А теперь, с вашего позволения, давайте мысленно вернемся на месяц назад – в тот вечер, когда стреляли в сэра Виктора. Вы по-прежнему утверждаете, что пришли в свой кабинет в десять и никуда не выходили до одиннадцати?

Рыцарь поднял глаза к потолку, припоминая.

– Да, миледи, – уверенно произнес он через несколько секунд. – Так все и было.

– И без четверти одиннадцать вы не были на этаже, занятом сэром Виктором, и не покинули его быстрым шагом, держа руку на кобуре разрядника?

– Нет, разумеется, – нахмурился сэр Павел. – Что за странные фантазии, миледи?

– А если я скажу, что вас видели там в это время, милорд, что вы на это ответите? – чуть подавшись вперед, спросила она.

– Отвечу, что человек, утверждающий это, лжет… либо заблуждается, миледи, – не задумываясь, отчеканил рыцарь. – Могу я узнать, кто сделал такое заявление? Или это всего лишь чья-то догадка?

– Нет, милорд, не догадка, – покачала она головой. – А утверждал это не кто иной, как сэр Патрик. Тогда еще просто Патрик, оруженосец.

– Вот как?! – рыцарь дернулся было вперед, но тут же притормозил, осознав услышанное. – Вот как… – повторил он растерянно.

– Вот так, милорд…

– А теперь он мертв, а я застигнут над его трупом с невнятной писулькой в качестве объяснения… – пробормотал рыцарь. Он был сейчас похож на огромную детскую надувную игрушку, из которой зачем-то стали понемногу стравливать воздух. – Знаете, миледи… Будь я сейчас на вашем месте – арестовал бы меня, не задумываясь… – выдохнул сэр Павел.

– Полагаю, ничего иного мне не остается, милорд, – и не подумала спорить Александра.

– Да, – печально склонил голову рыцарь. – И все же знайте: я не виновен, миледи! Ни в покушении на сэра Виктора, ни в смерти юного Патрика – невиновен! – заявил он, вскидываясь напоследок и глядя прямо в лицо собеседнице.

– Разберемся, – сказала графиня. – Непременно разберемся. Пока же, милорд, вы арестованы по обвинению в убийстве рыцаря и покушении на убийство Регента короны.

* * *

– Сэр Павел? – сокрушенно покачал бритой головой сэр Эмиль. – Сказал бы, что это последний, на кого можно было бы подумать, если бы сам когда-то не включил его в список подозреваемых. – Полагаете, это в самом деле он?

– Ни на минуту, милорд, – решительно ответила Александра, к немалому удивлению собеседника, скрыть которое тот не сумел, да и не пытался. – Сэр Павел мог стрелять в сэра Виктора – это я в состоянии представить. Мог сбросить с башни Патрика… сэра Патрика. В этом тоже нет ничего невозможного. Но упомянуть в сфабрикованном письме имя покойной жены… Вот в это я не верю. А если письмо подлинное – значит, сэр Павел говорит правду.

– Разве что письмо написал ему сэр Патрик, – предположил рыцарь. – Допустим, он решил шантажировать сэра Павла, и тот предпочел решить проблему радикально.

– Чем он мог его шантажировать? – пожала плечами графиня. – Тем, что расскажет о событиях рокового вечера? Так он и так все мне уже выложил…

– О чем, замечу, вы не сочли нужным рассказать мне, миледи, – усмехнулся сэр Эмиль.

– Признаю: виновата, – развела руками она, – не испытывая, впрочем, ни малейших угрызений совести. – Но дела это не меняет: предмета для шантажа здесь нет. Сэра Павла подставили.

– Зачем же тогда вы приказали взять его под стражу? – поинтересовался рыцарь.

– Затем, чтобы слух об этом достиг ушей сэра Герберта, разумеется. Пусть считает, что мы во всем виним бывшего капитана Стражи. Надеюсь, это его успокоит.

– Про арест сэра Павла он узнаете быстро, не сомневаюсь, – согласился сэр Эмиль. – А вот успокоится ли…

– Довольно того, чтобы не передумал прилететь на турнир, – отрезала она. – И сподвижников привел.

– А кто же тогда, по-вашему, столкнул бедного мальчика с Башни? – задал вопрос ее собеседник.

– Тот, кому было бы выгодно свалить вину на сэра Павла. И при этом тот, кому Патрик доверял, отправившись вечером отнюдь не в самый спокойный район города. По мне, так лучшей кандидатуры, чем наш граф, не сыскать. Самого его, конечно, на Башне не было, как не лично он убил того разгильдяя, Альбина, и, возможно, не сам стрелял в сэра Виктора. Знаете, милорд, – пришла ей внезапно в голову мысль, – весьма возможно, что стрелком был Патрик! Что именно он пытался убить сэра Виктора – по приказу своего господина, разумеется. Таким образом, разделавшись с бывшим оруженосцем, граф лишь убрал ненужного свидетеля!

– Для того чтобы убить мальчишку, сэру Герберту не нужно было присылать его в Столицу, – заметил рыцарь. – На границе сделать это ему было бы куда проще.

– Патрик – пешка, – заявила Александра. – Всего лишь пешка. Но прежде чем пожертвовать ею, графу нужно было продвинуть ее как можно дальше. Если бы юноша просто исчез среди звезд, подозрение уж точно не пало бы на сэра Павла.

– И все же что-то здесь не вяжется, – сомнения, как видно, не оставляли сэра Эмиля. – Слишком сложно, прямо как в том случае с леди Изабеллой и похищением рубина – если предполагать, что за последним стоял граф.

– Сложность лишь кажущаяся, – не согласилась графиня. – На самом деле все совершенно логично – и там и здесь. Впрочем, надеюсь, послезавтра граф нам сам все объяснит…

– Вопрос лишь в том, за чьей спиной во время этого объяснения будет стоять вооруженная Стража, – хмыкнул рыцарь.

– А вот это уже зависит от нас с вами, сэр Эмиль, – заметила Александра.

С этим бритоголовый рыцарь спорить не стал.

 

20

– Здесь два режима, – проговорила юная королева, указывая на один из расположенных перед троном экранов – крайний справа, не самый большой и, вероятно, не самый удобный. – В первом выбиваются все «седла», находящиеся в системе Столицы, – кроме тех, что заранее помещены внутрь Верфи. Выбиваются раз и навсегда, воскресить их потом будет уже невозможно. Во втором стрельба ведется точечно, отдельно по каждой цели или группе целей. Подбитые «седла» после можно оживить, приведя на Верфь. Но в этом варианте радиус поражения гораздо меньше, едва добьет до планеты.

– Вы не говорили мне об этом раньше, Ваше Величество, – заметила Александра, пряча за недовольством тревогу. – Про два режима, каждый из которых по-своему ущербен.

– А вы об этом не спрашивали, графиня, – пожала плечами девочка.

Что верно, то верно, она не спрашивала. По-прежнему чувствуя себя в обществе юной королевы не в своей тарелке, графиня ограничилась вопросом, может ли та, если понадобится, остановить с Верфи атакующие «седла» противника, и, получив уверенный утвердительный ответ, с ним и удалилась. А оно вон как, оказывается…

В тронном зале они находились вдвоем, и, кроме усиленной стражи на посту за дверью, более на Верфи не было ни души. Единственное «седло», находящееся внутри, принадлежало ей, Александре.

– Первый вариант нам не подходит, – покачала она головой. – Слишком много своих накроет. Какова, вы сказали, дальнобойность в точечном режиме?

– До планеты достанем, – сообщила девочка, тыча пальцем в экран, изображение на котором, впрочем, с места, где стояла Александра, видно все равно не было. – В других направлениях выйдет даже немного дальше, просто за планетой образуется мертвая зона. Но ристалище накроет с запасом, не беспокойтесь.

Александра мысленно вознесла хвалу космосу за то, что удачно выбрала место для арены – точно на полпути между планетой и Верфью. Сэр Эмиль предлагал сделать турнир атмосферным – в первую очередь, из соображений экономии, из-за чего получил поддержку сенатора Марка. Тем не менее Александра настояла на внеатмосферном варианте. Во-первых, Осенние Королевские Бои исстари организовывались именно так, ну и, во-вторых, – и в-главных – графиня хотела иметь возможность лично контролировать происходящее с Верфи, что в случае проведения турнира в атмосфере было бы затруднительным.

Проблему дороговизны в итоге решили за счет того, что отказались от зрительских трибун – вместо них у Гильдии арендовали три торговые баржи. Вышло ничуть не хуже, но на порядок дешевле. Пока они стояли на планете, готовые ко взлету. Все места на баржах, к слову, были раскуплены за полчаса. Вот же ждет разочарование охочих до зрелища зевак!

Впрочем, возможно, они и не прогадали: то, что им предстоит узреть сегодня, не видел в Новом Мире никто со времен Узурпации Ли.

– Вы совершенно уверены, что ристалище накроет выстрелом с Верфи, Ваше Величество? – пусть и с запозданием, но принялась допытываться Александра.

– Разумеется, графиня, – в тоне юной королевы мелькнула нотка высокомерия. – Я же вам сказала.

– Откуда вы знаете? – все же продолжила спрашивать она. – Вы уже делали это раньше?

– Когда? – развела руками девочка. – Нет, конечно же. Но Верфь делала и знает, поэтому знаю и я. Я ее… чувствую. Не совсем удачное слово, но другого подобрать не могу, поэтому пусть будет так. Я чувствую ее, а она чувствует меня. А еще она со мной… разговаривает. Слово тоже совсем не подходит, но как это еще сказать по-другому? Нашептывает? Только в последнее время все реже. Как будто начинает ощущать во мне чуждое…

– Влияние? – закончила фразу Александра, приняв услышанное на свой счет. Верфь чувствует, что Регент пытается влиять на королеву, и ей это не нравится – почему бы и нет?

– Влияние, – согласилась девочка. – Вероятно, это потому, что я взрослею, – добавила вдруг она вроде бы совершенно не в тему. – За этот год выросла на добрых три дюйма. Не верите, спросите у придворного портного – или кто там у вас на планете шьет эти чудесные платья? – юная королева привычным движением оправила бежевый, украшенный бисером подол. – Есть и другие признаки – ну, вы понимаете… Я взрослею, и когда это, наконец, произойдет… – она умолкла, оборвав фразу на полуслове.

«Отстранишь постылого Регента и начнешь править сама? – домыслила недосказанное девочкой Александра. – Не поверишь: лично я была бы только за. Но увы, милое дитя, Совет «глав» ничего подобного нам с тобой не позволит…»

– Не берите в голову, графиня, – вновь заговорила тем временем юная королева. – Как там оно будет дальше – космос ведает. А сегодня мы с вами арестуем грязных работорговцев, а значит, сделаем еще один шаг в деле наведения порядка. Когда, вы говорите, они должны появиться?

– Если верить письму, присланному сэром Гербертом, – через час с небольшим, Ваше Величество. Но могут и раньше – от графа всего можно ожидать, так что нам следует быть наготове.

– А мы и наготове, – пожала плечами девочка. – Куда уж готовее? – постучала она пальцами по ребру экрана.

* * *

– Вот они! – воскликнула Александра, вскакивая с верхней ступени трехъярусного постамента трона, на которой сидела последние полчаса, и указывая на любезно развернутый к ней Ее Величеством обзорный экран. – Явились, голубчики!

Сэр Герберт демонстрировал завидную пунктуальность – первое из «седел» – его собственное, разумеется, – сошло с Пути точно в обещанное время, минута в минуту. За первым появилось второе, за вторым – третье, и вот уже тринадцать боевых машин четким парадным ордером двинулись в сторону ристалища. В другой ситуации Александра, возможно, залюбовалась бы их безупречно слаженным маневром, но сейчас ей, конечно же, было не до того.

– Приготовьтесь, Ваше Величество, – проговорила она, оборачиваясь к юной королеве.

– Да готова я, готова! – отмахнулась та. Во всей ее позе чувствовалось напряжение, взгляд она не отрывала от экрана, пальцы правой руки слегка шевелились, словно разминаясь перед нанесением решающего удара.

Александра вновь обратила взор на монитор – на этот раз выискивая «седла» комитета по встрече – шести гвардейцев во главе с самим сэром Эмилем. Те расположились у самого ристалища, почти в перекрестье разноцветной световой разметки. Еще шестеро – среди них, как помнила графиня, должна была быть и леди Ольга – образовали подобие коридора, по которому должны были проследовать гости. Тринадцать на тринадцать – на засаду это никак не могло походить.

Это и не было засадой. В засаде находилась она – здесь, на Верфи.

– Пусть поближе подойдут… – пробормотала Александра.

– Ясно, что поближе, – отозвалась юная королева, хотя слова графини предназначались не ей – космосу. – Там я их не достану.

А вот космос обращения к себе не услышал. Или, наоборот, отлично расслышал – и, как водится, рассудил по-своему.

Внезапно выверенный строй хаосовой дюжины гостей дрогнул, ломаясь.

– Останавливаются! – удивленно проговорила девочка. – Почему?

Александра подалась вперед, словно собиралась прыжком ворваться внутрь экрана.

– Не знаю… Должно быть, что-то их все же насторожило. Но что?

– Может быть, то, что среди встречающих нет вас, графиня? – предположила юная королева.

– Я могла быть на планете… На барже… Да где угодно!

– На Верфи, например, – заметила девочка.

– Да, и что с того? – огрызнулась Александра, но тут же, опомнившись, поспешила умерить тон: – Ничего, сейчас двинутся дальше. Отступить теперь – значит для них потерять лицо. Тем более ничего страшного впереди нет. Пояс обороны разрешен еще Владыками, мальчишки-гвардейцы да головорезы сэра Герберта раскатают в межзвездную пыль и не заметят даже! Сейчас двинутся…

Строй гостей в самом деле дернулся, восстанавливая порядок, и в этот момент верхняя часть экрана буквально запестрила новыми отметками.

– А это у нас еще что такое? – буркнула девочка.

– Всепроникающий хаос! – не сдержалась графиня.

Из-за черного диска необитаемой планеты – дальней, с самой периферии системы, – вынырнули «седла». Много «седел». Александра даже точно знала сколько – три дюжины. Это был ее личный резерв, о котором не ведал даже сэр Эмиль – наемники, набранные в Провинциях на деньги, привезенные сенатором Марком. Вот только у них был строгий приказ: не показываться без крайней нужды. И сейчас уж точно их появление на авансцене было совершенно неуместным.

Отряд сэра Герберта, конечно, тут же заметил новых игроков и расценил их появление однозначно. Строй рыцарей графа тут же рассыпался, трое ринулись вперед, навстречу «седлам» сэра Эмиля, остальные – в сторону, к границе системы.

– Хаос! – в отчаянии Александра заколотила кулаком по каменному постаменту. – Хаос!

– Они уходят, графиня! – сообщила девочка.

Могла и не трудиться: Александра и сама все прекрасно видела на экране. Отряд наемников отрезал графа от Пути, по которому тот пришел в Столицу, но, помимо него, в системе имелось еще девять выходов, к одному из которых сэр Герберт теперь и мчался в сопровождении девяти спутников. Перехватить его здесь наемники не смогли бы при всем желании, сэр Эмиль, возможно, сумел бы, если бы бросился наперерез сразу, но, видимо, не уверенный в мастерстве вверенных его командованию сил, «крыло» предпочел встретить троицу, отряженную против него графом – так, по крайней мере, Александра расценила затеянное им перестроение.

– Эти трое вот-вот войдут в зону поражения, – донесся откуда-то издалека голос юной королевы. – Мне стрелять?

– Стреляйте, Ваше Величество, – равнодушно бросила Александра, не в силах оторвать взгляда от безнаказанно уходящего отряда графа. – Стреляйте!

– Наши «седла» немного перекрыли обзор, могу случайно задеть кого-то из них, – предупредила девочка.

– Хаос с ними, – махнула графиня рукой.

– Ну да, потом воскресим, – согласилась юная королева. – Хотя, должно быть, это очень неприятно – внезапно оказаться в неуправляемом тесном гробу…

Александра хотела что-то ответить – возможно, даже что-то резкое, – но рука девочки уже потянулась к пульту под экраном. Пара нажатий – и отметки пяти «седел» – трех вражеских и двух своих – сделались тусклыми, едва различимыми в пестроте так толком и не успевшего начаться боя.

– Готово, – сообщила девочка. – Что дальше?

Что дальше… А что дальше? Дальше сэр Герберт уходит из системы, вновь подчиняет себе армию, отстраняя ее ставленников, – должно быть, как раз сейчас сэр Годелот и другие гвардейцы предъявляют в войсках королевские ордонансы со своими полномочиями – а в самом деле, что дальше? Война? Осада Столицы? Крах государства?

– Давайте первый режим, Ваше Величество, – вскинула голову она.

– Что? – не поняла девочка.

– Первый режим, – отряд сэра Герберта почти достиг выхода на Путь – еще несколько минут, и в системе его уже не будет. – Выбиваем все «седла»!

– Вы уверены, графиня? – нахмурила брови юная королева. – Я же говорила: это будет необратимо!

– Необратимо будет, если мы дадим ему скрыться! – закричала Александра так, что девочка отшатнулась. – Бейте, Ваше Величество! «Седла» потом новые получим!

– Как скажете, графиня, – пожала плечами ее собеседница.

– Быстрее! – рявкнула она, окончательно теряя контроль над собой.

– Да вот, уже…

Экран перед глазами Александры на миг взорвался сверхновой и тут же сделался непривычно темным. Исчезли не только отметки «седел», но даже почему-то световая разметка ристалища, да и саму планету словно накрыла серая мгла.

– Она что, убивает еще что-то, кроме «седел»? – тихо спросила Александра, с трудом поднимаясь на ноги. Весь ее запал словно вмиг сгорел в той самой вспышке.

– Нет, – так же негромко отозвалась юная королева. – Это просто экраны перегружены. Скоро восстановятся.

– Сэр Эмиль мне не простит, – пробормотала графиня, сама не понимая, зачем, проводя пальцем по монитору. Между перстом и экраном проскочила искра, и Александра поспешно отдернула руку.

– Сэр Эмиль? – хмыкнула сзади девочка. – Ну, гвардейцев и наемников вы, понятно, не считаете, но мы с вами только спе́шили еще восемь караванщиков Торговой Гильдии, плюс на Лукреции было полдюжины «седел»…

– Хаос, еще эта Лукреция… – о драконьих всадниках на борту Владыки она и вовсе не вспомнила. – Но зато ведь мы победили, да? – обернулась она к Ее Величеству.

– Это уж вам решать, графиня, – ответила юная королева, поднимаясь с Черного Трона. – А сейчас ступайте собирать плавающие по системе гробы, пока всеблагой космос в самом деле не призвал их обитателей в свои незримые чертоги. Кроме вас сейчас в Столице сделать это некому…

 

21

Вопреки опасениям Александры, сэр Эмиль не выглядел ни убитым горем, ни впавшим в праведный гнев.

– Я драконья кровь, миледи, – проговорил он, разливая вино по бокалам. – Нет, что там говорить, мне весьма жаль потери «седла», но это еще не самое худшее, что могло со мной произойти. Так что забудьте – у вас сейчас и без меня проблем будет выше крыши Башни Альберта, – отставив в сторону бутыль, он протянул собеседнице наполненный фужер. Александра взяла, поблагодарив кивком, но отпить не поспешила. Отсалютовав ей вторым бокалом, бритоголовый рыцарь слегка взболтнул вино, вдохнул аромат и пригубил. – Не то, увы, – недовольно поморщился он. – Так и знал, что не лучший год. Год восшествия на престол королевы Луизы, если что, – пояснил сэр Эмиль. – Никаких исторических или политических намеков – просто первые признаки грядущего упадка ругских вин… Так вот, о проблемах. «Главе» Гаю я все объяснил – он готов войти в наше положение и принять натуральную компенсацию из расчета один к одному – одно новое «седло» за одно уничтоженное вами. Более того, готов отсрочить расплату на месяц. Он не спешит – нам, драконьей крови, вообще несвойственно спешить без нужды…

В последних словах «крыла» Александре послышался завуалированный упрек, но перебивать собеседника она не стала.

– Теперь эти ваши наемники, – продолжал между тем сэр Эмиль. – Ну, они вообще сами виноваты. Нарушили приказ, бросились вперед сломя голову… Как я понял, в их контрактах была прописана персональная награда за каждое плененное «седло», вот они и помчались наперегонки ее добывать…

Александра лишь вздохнула: так и было. Обещание награды «по результату» позволило хоть как-то умерить запросы наемников по части оплаты. Пройди все, как планировалось, удалось бы сэкономить. Эх, не зря говорят: скупой платит дважды!..

– Так что им, полагаю, никаких компенсаций не положено, – заявил бритоголовый рыцарь. – А вот караванщикам Торговой Гильдии я бы лучше заплатил. Ссориться с ней нам с вами не стоит, миледи, особенно теперь. Конечно, попросим об отсрочке – думаю, Гильдия сможет пойти здесь нам навстречу… Но это все была присказка, миледи. Как гласит древняя питтская пословица – говорят, пришедшая еще из Ветхого Мира, – если проблему можно решить золотом, то это не проблема, а расходы. А теперь – проблема. И в центре ее – ваши спешенные гвардейцы. Одиннадцать гвардейцев.

– Десять, – поправила Александра. – Одному повезло – его «седло» на момент катаклизма уже было сковано точечным ударом и теперь подлежит реанимации.

Счастливчиком оказался некий сэр Летард, возведенный в рыцарское достоинство буквально за день до несостоявшегося турнира. Вторым баловнем космоса выпало стать леди Ольге. Это именно их два «седла» попали под первый удар юной королевы и теперь лишь ждали доставки на Верфь, чтобы вернуться к прежним владельцам. Вот ведь как бывает: никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Сообрази она тогда обстрелять остальные собственные «седла», сколько безвозвратных потерь можно было бы избежать…

– Не важно, десять так десять. Довольно было бы и полудюжины, да что там – одного более чем достаточно. Молодые, горячие, вмиг лишившиеся самого дорогого, что, как им казалось, у них было… Никто из них не простит вам удара в спину, миледи. Никто и никогда. И эту проблему нам деньгами не купировать.

– Я… Я поговорю с ними, – сказала она, не найдя лучшего ответа. Циничный «крыло» был прав: золото здесь и в самом деле будет бесполезно.

– И что вы им скажете? – грустно усмехнулся сэр Эмиль. – «Извините, милорды, так получилось – добро пожаловать в пешую Стражу»? Вспомните сэра Вальтера, вспомните сэра Павла, наконец! А ведь там прямой вашей вины не было!

– Сэр Павел потерял не только «седло», – покачала она головой. – С сэром Вальтером тоже не все до конца ясно. Да и есть же и противоположные примеры. Тот же сэр Аскольд…

– С сэром Аскольдом нам крупно повезло, – согласился бритоголовый рыцарь. – Но везение на то и везение, что не может повторяться бесконечно. Поймите: бывшие гвардейцы опасны. И не только для вас лично – для Королевства тоже.

– Что вы предлагаете, милорд? – хмуро спросила графиня.

– Надо сделать так, чтобы они тихо исчезли из Столицы. Из Королевства. Из Нового Мира. Если прикажете, могу взять это на себя – у вас сейчас довольно и иных дел. Гарантирую: никто ничего не заподозрит, никаких ненужных разговоров не пойдет…

– Нет, – покачала она головой. – Так нельзя. Эти люди принесли мне оммаж, и я не могу предать их… второй раз. В любом случае сперва я должна сама с ними поговорить!

– Предать – громкое слово, миледи, и в нашем случае едва ли уместное. Полководец – а тем более правитель – нередко вынужден жертвовать преданными людьми, мне ли вам объяснять это после Улья? Впрочем, как вам будет угодно, миледи, – склонил бритую голову сэр Эмиль. – Но если что, помните: мое предложение остается в силе. Главное, чтобы не сделалось поздно…

– Я учту это, – сухо проговорила Александра. – А сейчас пойду навещу в темнице сэра Герберта, – поднялась она из-за стола, так и не притронувшись к вину, – и причиной тому была отнюдь не столь нелестная характеристика, отпущенная напитку собеседником. – Должно ведь в жизни быть место для маленьких радостей?

* * *

На выходе из кабинета «крыла» Александра нос к носу столкнулась с сэром Аскольдом.

– Вы к сэру Эмилю, капитан? – спросила она.

– К вам, миледи.

– Что ж, вот она я, говорите, – остановилась графиня. – Что бы вы ни сказали – будет к лучшему, потому что к худшему, боюсь, уже некуда.

– Увы, миледи…

– Не тяните, капитан! Даже если вы скажете, что солнце Столицы погасло, а свет в окнах – сияние садящегося прямо на дворец Владыки, вознамерившегося нас всех испепелить, вряд ли это сможет меня расстроить сильнее, чем уже есть.

– Сэр Роджер, миледи… – выговорил стражник, стушевавшись под ее чугунным взглядом. – Всеблагой космос призвал его нынче в свои незримые чертоги…

– О, хаос… – только и сумела выдохнуть она.

* * *

Тело сэра Роджера возлежало на импровизированном деревянном настиле, втиснутом в узкий проход между двумя рядами капсул тренажеров. В отдалении, словно не решаясь приблизиться к учителю, понуро стояли ученики его школы – пятьдесят человек, юношей и девушек, в большинстве своем лишь недавно набранных на учебу. При появлении Александры и сэра Аскольда они молча расступились, пропуская их к последнему ложу Мастера Луча, и тут же вновь сомкнулись.

Как было и при жизни, одетый во все белое, сэр Роджер держал в сложенных на груди руках изогнутый рыцарский кортик. У изголовья Мастера Луча лежали две Бриллиантовые Короны – немые свидетельницы его былых выдающихся турнирных побед. Александра и не думала, что старый рыцарь сумел сберечь драгоценные награды в Безвременье.

Глаза Мастера Луча были закрыты, лицо расслабленно и умиротворенно, на губах застыла легкая полуулыбка.

– Жил рыцарем и умер рыцарем, – услышала графиня сзади почтительный шепот.

– Не смог пережить потери «седла», – вторил другой голос, высокий, девчоночий.

Александра резко обернулась, и разговоры тут же смолкли.

Окинув суровым взором притихших учеников, в детской болтовне которых было невыносимо много правды, графиня вновь повернулась к телу на ложе, замерла на миг, а затем, повинуясь внезапному порыву, преклонила левое колено. Сэр Аскольд тут же последовал ее примеру. Сзади послышалось шевеление – это опускались на колено ученики сэра Роджера. На добрую минуту в помещении установилась гробовая тишина.

– Простите меня, Инструктор, – тихо проговорила графиня, поднимаясь. – И да будет космос добр к вам в своих незримых чертогах.

Затем, развернувшись на каблуках, Александра быстрым шагом покинула школу. Ученики, многие их которых так и стояли, преклонив колено, едва успели шарахнуться в стороны, давая ей проход.

 

22

При виде Александры сэр Герберт, приведенный в комнату для допросов дворцовой темницы в цепях, которые тут же были пропущены через вмонтированное в стену ржавое железное кольцо и зафиксированы замком, кажется, даже обрадовался.

– Наконец-то! – бросил он, без приглашения усаживаясь на вросший в пол табурет и пытаясь закинуть ногу на ногу – сделать последнее ему не позволили оковы, и граф ограничился тем, что привалился спиной к стене, скрестив руки на груди. – Наконец-то кто-то объяснит мне, что здесь, к хаосу, происходит!

– Полагаю, объяснения предстоит давать вам, милорд, – сухо заметила Александра. Писец, устроившийся на стуле за ее спиной, заскрипел пером, фиксируя сказанное.

– Неужели? И по поводу чего же, интересно? – вздернул брови арестант.

– Для начала по поводу вот этого, – она положила на стол перед ним светокопию, найденную в одеждах застреленного разгильдяя Альбина. – И вот этого, – сверху легли еще несколько листов – последний улов сенатора Марка из архива Мастера Ноя.

– Ну и что это? – нехотя расцепив руки, сэр Герберт потянулся за верхней из бумаг. Звякнули цепи.

С полминуты арестант с нарочито скучающим видом изучал документ, затем, бросив его на стол, взял следующий.

– А, ну да, понятно, – криво усмехнулся граф, дочитав наконец и его. – Было дело, провернули мы с Мастером Ноем пару хитрых операций. Так, по мелочи. Он попросил – я не отказал. А как вы хотели, миледи? Сегодня я ему помог, завтра он меня не забудет – одно дело делаем…

– И дело это называется казнокрадством! – процедила Александра.

– Миледи, я вас умоляю! – попытался всплеснуть руками граф, но сделать это с должной амплитудой цепи ему не дали, на миг вызвав на лице арестанта недовольную гримасу. – На сколько там обеднела эта ваша казна? – он вновь взял со стола только что прочитанный документ. – На тысячу золотых? – бросив бумагу, потянулся за второй. – Еще на пятьсот? О, аж на пять тысяч! – документы хватались и отбрасывались один за другим. – Еще пятьсот… Три тысячи!.. Триста рублей!.. Тысяча!.. Сколько всего выходит на круг? Тысяч пятнадцать? И из-за каких-то жалких пятнадцати тысяч рублей вы решили разом обезглавить королевскую армию? Знаете, миледи, а ведь вы здорово продешевили! Октагон легко заплатил бы вам за это вдесятеро больше!

– Сговор с врагом – не по моей части, милорд, – отрезала она. – И речь не о пятнадцати тысячах, эти бумаги я захватила лишь для примера. И на всех на них ваша печать, граф!

– Не будь там ее – не о чем было бы и говорить, – резонно заметил арестант.

– То есть вы признаетесь в казнокрадстве, милорд? – спросила она.

– Слово-то какое мерзкое – «казнокрадство», – поморщился сэр Герберт. – Ну, допустим, признаюсь – что дальше? Надо возместить украденное?

– За этим дело не станет, – заявила она. – А пока перейдем к прочим обвинениям.

– А что, есть и прочие? – хмыкнул граф.

– А как вы думали? Террор по отношению к подданным Королевства. Работорговля. Государственная измена, наконец.

– Какая еще, к хаосу, государственная измена? – нахмурился арестант.

– Сговор с врагами Королевства. Покушение на Регента короны. Заговор с целью захвата власти, – отчеканила она.

– Миледи, да в своем ли вы уме? – покачал головой сэр Герберт. – Какой заговор? Какое покушение?

– Вот, прочтите для начала, – Александра пододвинула к нему лист светокопии.

Граф взял было бумагу в руки, но, едва взглянув, презрительно отшвырнул назад.

– Миледи, вы это всерьез? Да такие филькины грамоты мы по дюжине в месяц изымаем на границе! В Октагоне канцелярия производит их пачками, только оклеветанное имя заменяет. Да если из-за каждой такой фальшивки кого-то арестовывать – завтра в Королевстве ни одного рыцаря не останется в «седле»!

– То есть умысел на захват власти вы отрицаете? – уточнила Александра.

– Разумеется, отрицаю! Как я мог захватить ее больше, чем держал в руках до сегодняшнего утра? Водрузить собственную задницу на Черный Трон, спихнув оттуда Ее Величество? Благодарю покорно! Знаете ли, говорят, тем, кто пробовал выкинуть подобный фортель, эту самую задницу здорово припекало! Или предлагаете мне взять на абордаж Лукрецию и заставить плясать под мою дудку всю тамошнюю драконью кровь? Тоже, скажу я вам, дело малоперспективное!

– Не паясничайте, граф, – презрительно скривилась она. – Подмяв под себя всю периферию, пути утверждения в Столице у вас были, и вы это отлично знаете!

– А хотя бы и так? Но скажите, если я, как вы изволили выразиться, подмял под себя периферию, – какого хаоса мне переться еще и в Столицу? Здесь что, медом мазано? При том, что сэр Виктор меня во всем поддерживал, Мастер Ной не обижал с деньгами – пусть и не всегда официально, что уж там, но в этом ли дело? Да тут еще Октагон, хаос его дери, нависает всей своей мощью, только отвернешься – тут же ударит в спину. Вам, кстати, еще предстоит познакомиться с ним поближе – стоит Октагону понять, что тут у нас произошло, и границу способно будет спасти только чудо! А поймет он быстро, не сомневайтесь!

– Оставьте Октагон в покое, милорд, – отмахнулась она. – Говорите по существу. Итак, умысел на захват власти вы отрицаете. Вину в покушении на Регента короны – тоже?

– Сколько раз можно повторять, миледи?! – тяжело вздохнул граф. – Лучшего Регента, чем был сэр Виктор, мне и представить сложно. Его ранение и уход с поста – трагедия, которая еще аукнется Королевству. Мне вот уже аукнулась, – демонстративно потряс он цепями – те, как нарочно, звякнули не сразу, пришлось графу повторить рывок руками, из-за чего задуманный жест вышел не столь эффектным, как, вероятно, он рассчитывал.

– Красиво говорите, милорд, – бросила Александра. – Интересно, повторите ли все это так же цветасто под пыткой?

Кажется, впервые за все время допроса ей удалось всерьез его пронять.

– И давно у нас применяются пытки в отношении титулованной знати? – выговорил граф, изменившись в лице.

– Титул, особенно такой, как ваш, легко можно потерять, – развела руками графиня.

– Да, этого следовало ожидать… – пробормотал арестант. – Но знаете, миледи… Это же как рыцарский кортик – оружие обоюдоострое… И потом… Лишь глупец думает, будто пытка развязывает язык. Она его раздваивает. Под пыткой человек рано или поздно признается в чем угодно, но к истине его слова будут иметь такое же отношение, как эта ваша октагонская бумажонка, – кивнул он на документ на столе.

– Я смотрю, вы неплохо знакомы с предметом, милорд, – усмехнулась Александра, довольная тем, что сумела поколебать доселе не прошибаемую самоуверенность сэра Герберта. В действительности пытать своего арестанта она, конечно же, не собиралась: тут граф прав, признание, добытое таким способом, часто не стоит бумаги, на которой записано. То ли дело зелья из лабораторий Тэрако, которые так любила пускать в ход леди Анна! Но от них, увы, остались лишь воспоминания. – Сказывается опыт террора и вымогательств? Или это обвинение вы также будете отрицать?

– То, что вы называете террором, миледи – на самом деле не более чем акции приведения к покорности. Да, временами жесткие или даже жестокие – но на войне, знаете ли, приходится быть и жестоким.

– По отношению к королевским подданным?

– По отношению к агентам влияния врага. А зачастую – и прямым его пособникам.

– А как с этим связаны выкупы и поборы? Или, скажете, их не было?

– Всякое бывает, миледи. Но что плохого, если золото, полученное предателями от Октагона, перетечет в мои руки? Я же не в свой карман его кладу, а использую на пользу Королевства!

– А в рабство людей вы продаете тоже к пользе Королевства? – прищурилась она.

– Именно так!

– То есть обвинение в работорговле вы признаете? – быстро спросила Александра.

– Признаю, что сплавил купцам дюжину негодяев, – бросил арестант. – Проявил мягкость, да – по закону военного времени их следовало привязать сзади к «седлу» и прокатить на орбиту. Так что, если хотите, это было актом милосердия, миледи – сохранить им их презренные жизни. Можно подумать, здесь, в Столице, делается по-другому.

– А что в Столице? – не поняла она.

– О, так вы не знаете? – картинно вытаращил он очи – с его глубокими глазными впадинами для этого графу пришлось постараться, но результатом он, без сомнения, мог бы гордиться. – Ну так спросите на досуге у сэра Эмиля, где у нас отбывают наказание осужденные к бессрочной каторге. Думаю, вас ждет сюрприз, миледи!

– Спрошу, – с видимым безразличием кивнула она, хотя сохранить бесстрастное выражение лица и стоило ей усилий. – Непременно спрошу. А пока подведу итог с вами. Невеселый итог, милорд. Для вас невеселый. Даже если оставить лишь те обвинения, отрицать которые вы не рискнули за их очевидностью – казнокрадство и работорговлю, – на бессрочную каторгу хватит с лихвой. Или гуманнее, по вашему рецепту, привязать к хвосту «седла» – и на орбиту? Что скажете?

– Скажу, что решать суду, – мрачно буркнул граф.

– Суду Регента, милорд, – с ледяной улыбкой уточнила она.

– Нет, – вскинул голову арестант. – Суду космоса. Я требую поединка, миледи! Раз меня судит не Королевская Курия, я имею на это право, не так ли? – с каждым произнесенным словом граф все более оживлялся, так что к концу уже и вовсе скалился в улыбке.

– О, так вы не знаете? – выкатив глаза, передразнила его недавнее поведение Александра. – Не имеете, милорд! О поединке могут просить рыцари, владеющие «седлом». У вас же, граф, его больше нет!

– Что значит, нет? – растерялся сэр Герберт. – Никто не может отобрать у рыцаря «седло», пока он не осужден! А я не осужден, пока не состоялся мой поединок!

– Верфь отобрала его у вас, милорд, – снизошла до объяснений графиня.

– А, ну так это временно, – обрадовался граф. – Как Верфь отобрала – так и вернет, закон на моей стороне! А то, что покорежили эти криворукие кузнецы, вскрывая капсулу после посадки, легко можно починить…

– Нельзя, увы, – развела руками Александра. – Увы, потому что, кроме вас, пострадали и другие. Закон, может, и на вашей стороне, милорд, но космос – нет. И даже хаос.

– Сколько «седел» выбито, миледи? – тихо спросил граф. Он поверил, враз, целиком и полностью.

– Все, что были в системе, кроме моего, – не сочла нужным скрывать правду она. – С чего бы иначе я впряглась лично буксировать вас на планету? Вы же узнали мое «седло», не так ли?

– Экраны не работали, а через бронеколпак видно было плохо, – ответил он. – Что ж… Помнится, я говорил, что удержать границу вам теперь способно помочь лишь чудо? Беру свои слова обратно, миледи. При всей щедрости космоса ему не выдать чуда, которое могло бы вас спасти, когда Октагон попрет через границу!

– Это мы еще посмотрим, милорд, – пожала плечами Александра. – Стража! – обернулась она к двери. – Уведите арестованного!

– Ни космос, ни хаос, ни оба вместе, миледи! – не унимался сэр Герберт под грохот цепей. – Помяните мое слово, миледи!

Его удаляющийся голос какое-то время еще звучал эхом в коридоре, пока не стих, отрезанный дверью тюремного этажа.

* * *

– Я только что узнал про сэра Роджера, – встретил ее в своем кабинете сэр Эмиль. – Ужасная потеря, миледи!

– Если я немедленно не получу вразумительный ответ на свой вопрос, милорд, счет потерь может увеличиться! – прорычала Александра. Ярость, понемногу копившаяся в ней на пути из темницы сюда, достигла предела и теперь неудержимо рвалась наружу.

– Какой вопрос, миледи? – поднял брови «крыло». – И не желаете вина? По моей просьбе нашли нормальный год, еще не испорченный дурацкими новациями…

– В хаос вино! – рявкнула она. – Отвечайте! Где. Отбывают. Наказание. Осужденные. К пожизненной. Каторге?! – отчеканила графиня, выстреливая каждое слово, словно арбалетный болт.

– Понятия не имею, миледи, – развел руками бритоголовый рыцарь.

– Что значит – понятия не имеете?

– То и значит. Я лишь передаю осужденного в надлежащие руки, дальнейшая его судьба мне неведома.

– В чьи руки, милорд?!

– Ну, обычно это кто-то из публиканов Республики, – после короткой паузы сообщил сэр Эмиль.

– Публиканов Республики? – именно этого признания она и ждала – и именно им была ошарашена. – То есть вы попросту продаете осужденных в Республику? В рабство?

– Ну, если вы так ставите вопрос, миледи…

– Я ставлю его так, как он встает! – возопила она. – Космос! Оказывается, одной рукой мы тут выкупаем рабов на свободу, а другой снова продаем назад?!

– Вовсе не назад, миледи, – покачал головой «крыло». – Ни один освобожденный нами нарт не был продан вновь. Только осужденные преступники. И, кстати, только асаты и питты.

– А асаты и питты – что, уже не подданные короны?

– Преступники, миледи, – повторил сэр Эмиль. – Осужденные к вечной каторге. Какая разница, где они станут отбывать наказание? А так мы снимаем с себя заботу об их содержании, охране да еще и получаем за это какие-никакие деньги…

– Деньги от торговли рабами! И куда вы их деваете?

– Ну, не себе же беру! – раздраженно повысил голос бритоголовый рыцарь. – В очередной раз вынужден напомнить, миледи: я драконья кровь! Что мне мирское богатство, если в любой момент меня могут выдернуть на Лукрецию, поручив новую миссию? Все вырученные деньги идут на пользу Королевства, никак иначе.

– Только что нечто подобное я слышала в темнице от сэра Герберта! – бросила Александра. – Чем тогда вы лучше него, милорд?

– Может быть, тем, что не плету заговоров? – усмехнулся «крыло».

– Заговор он тоже отрицает. Как, кстати, и причастность к покушению на Регента. Вот скажите, сэр Виктор знал о том, как вы поступали с осужденными?

– Сэр Виктор не вникал в этот вопрос, миледи.

– В самом деле, идеальный Регент! – воздела она руки к потолку. – Ни во что лишнее не вникал, никому не мешал… И за что в него только стреляли?

Сэр Эмиль промолчал, похоже, сочтя данный вопрос риторическим.

– В общем так, милорд, – заговорила Александра, заставив голос звучать почти без надрыва. – Порочную практику продажи публиканам подданных королевства я запрещаю. И не подданных тоже – вообще работорговлю. Отныне и навсегда. Тех, кого успели продать, выкупите назад, срок вам даю месяц. Деньги доставайте, где хотите. И если я узнаю, что еще хоть один человек попал вашими заботами в рабство…

– То что, миледи?

– Привяжу вас сзади к «седлу» и прокачу на орбиту! – выпалила она.

– Ну и фантазии же у вас, миледи, – покачал головой сэр Эмиль. – А не боитесь, что на следующий день прилетит сэр Гай и поинтересуется судьбой своего пропавшего «крыла»? Или его – тоже на орбиту?

– Не боюсь! – снова сорвалась графиня на крик. – Горазды все пугать – устала бояться! Я верна Совету «глав», но раз так, пока я Регент, все прочие в Королевстве будут верны мне! Без исключений! Нравится это кому-то или нет! Не хотите покориться графине де Тэрако, «крыло» Эмилий, выкажите верность «главе» Александре. Говорите, вы драконья кровь? Так иерархию драконьей крови для вас никто не отменял!

Еще миг назад бритоголовый рыцарь явно был настроен на спор, но последний аргумент внезапно подействовал на него отрезвляюще.

– Вы правы, миледи, – проговорил он, склоняя голову. – Правы и как Регент, и как драконья кровь. Я же несколько увлекся, за что приношу мои извинения. Впредь не стану предпринимать ничего без вашего одобрения, «глава» Александра.

– Вот так-то лучше, – буркнула она, все еще не остыв.

* * *

За всей этой суматохой дел, переговорить с лишенными «седел» гвардейцами в этот день она так и не успела.

Ну, или, если быть до конца честной с самой собой, не собралась с духом.

 

23

Спала она плохо. Сперва долго не могла заснуть и в какой-то момент даже решила послать слугу за бутылкой ругского, в надежде что бокал-другой позволит как-то забыться. Тот принес раскритикованный сэром Эмилем 560-й год. То ли вино в самом деле оказалось вовсе никудышным, то ли причина крылась в чем-то ином, но больше одного глотка Александра не осилила, с отвращением отставив фужер. Однако сработало: сон пришел почти сразу, но не облегчением, а новой мукой.

Ей снилось, будто она продолжает разговор с сэром Гербертом. Дело происходит все в той же комнате для допросов, но никаких оков на графе нет, а вот она, Александра, в цепях. Когда и по какой причине они успели поменяться ролями, она не помнила.

«Признаете ли вы себя виновной, миледи?» – вкрадчиво вопрошает сэр Герберт.

«В чем виновной, милорд?»

«Как это в чем? В том, что за считаные дни сумели развалить все, что мы с сэром Виктором строили месяцами!»

«Конструкция, возведенная вашими стараниями, милорд, была уродливой! – бросает Александра в ответ. – В любой момент она могла обрушиться, похоронив под обломками все Королевство!»

«Вы так ничего и не поняли! – всплескивает руками граф. – Эта конструкция и была Королевством, миледи! Говорите, вышло уродливо? Ну уж, как смогли! Но не вы строили – не вам ломать! А вы ворвались, словно наплитанский кролик в хрустальный дворец! Впрочем, чему тут удивляться: это ведь не первое Королевство, уничтоженное вашими стараниями, не так ли?»

«Не так! – восклицает она. – Ни тогда, ни сейчас!»

«Только так, миледи, и вы сами это знаете лучше меня!»

«Нет!»

«Да! – сэр Герберт бросается к ней, хватая руками за плечо. Его холодные сильные пальцы подобны тискам. – Проснитесь!..»

– Проснитесь, миледи!

Александра открыла глаза: над кроватью, склонившись над ней, стоял… нет, не сэр Герберт, как в первый момент померещилось ей в полумраке, – сэр Аскольд. Десница стражника в самом деле теребила ее за плечо.

– В чем дело, капитан? – пробормотала она, все еще отчасти находясь в плену сна. – Что вы здесь делаете?

– Вставайте, миледи! Нужно немедленно уходить!

– Что случилось? – она рывком села на кровати, вынудив стражника отпрянуть.

– Мятеж, миледи. Вставайте, уходим!

Откинув одеяло, Александра поднялась с кровати, оступилась, задев локтем стоящую у изголовья вчерашнюю початую бутыль вина и свалив ее на пол. Неплотно вставленная пробка вылетела от удара, рубиновая жидкость залила ковер.

Досадливо поморщившись, графиня огляделась в поисках одежды – спала она в одной тонкой шелковой тунике, выйти в которой из дома не позволила бы себе и республиканская гетера. Капитан протянул ей что-то – это оказался длинный белый плащ стражника, в который она тут же завернулась.

– Поспешим, миледи!

Она сделала шаг, споткнулась все о ту же бутылку, выругавшись вполголоса, ногой отшвырнула ее в сторону, при этом больно ударившись голым пальцем.

– Дайте хоть сапоги надену, капитан, – бросила Александра, нагибаясь за обувью.

Рухнув на колено, сэр Аскольд помог ей обуться – так в самом деле вышло быстрее – и, бесцеремонно схватив за руку, увлек к выходу из покоев.

В коридоре их ждали еще несколько человек – в основном вооруженные алебардами стражники, но здесь же стояли одевавшаяся явно впопыхах леди Ольга и, как всегда, безукоризненный сенатор Марк. У многих в руках были зажженные факелы. Капитан что-то негромко сказал одному из подчиненных – графиня не разобрала, что именно, но четко расслышала ответ: «Они уже у западного входа, сэр!» – затем повернулся к Александре.

– Пойдемте, миледи.

Они не пошли – побежали. Сначала по коридору, затем вниз по лестнице. Когда миновали третий этаж, где-то рядом послышались возбужденные крики и, кажется, характерный треск разрядника. Александра невольно сбавила шаг, вертя головой и прислушиваясь, сэр Аскольд рванул ее вперед, едва не отправив пересчитывать мраморные ступени носом.

– Прошу прощения, миледи, – впрочем, бросил он тут же. И добавил: – Не останавливайтесь!

Через широко распахнутые двери они выбежали на дворцовый двор. Здесь к ним присоединились еще несколько человек, среди которых Александра узнала сэра Эмиля. В руке у «крыла» был разрядник. Графиня машинально хлопнула себя по бедру, но кобуры там, конечно же, не оказалось: ее оружие осталось в спальне.

Промчавшись через двор, беглецы поднялись на крыльцо Башни Альберта, вбежали внутрь, и здесь сэр Аскольд наконец выпустил руку Александры из своей железной хватки.

– Так это сюда мы так спешили? – хмуро поинтересовалась она, растирая запястье, за которое ее держал стражник.

– Да, миледи, – кивнул капитан. – Здесь толстые стены, узкие окна – удобно для обороны.

– И подземный ход в Башню Владимира, – вспомнила она старую легенду.

– Увы, миледи, ход давно засыпан.

– Весьма непредусмотрительно, – покачала головой графиня, разглядывая помещение. Оно было круглым, в дюжину ярдов в диаметре, с низким, давящим потолком и стенами белого кирпича. Окон не было – никаких, ни обещанных капитаном узких, ни широких. На второй этаж вели каменные ступени, заворачивающиеся спиралью вдоль стены.

– Прошу наверх, миледи, – указал на них сэр Аскольд.

– Объясните, наконец, что происходит, – потребовала Александра, когда они поднялись выше. Здесь обнаружились две полукруглые комнаты, уже с окнами – действительно узкими, буквально щелочками, едва руку просунуть. Лестница наверх была прямой, деревянной и очень крутой, при этом без перил.

– Мятеж, миледи, – ответил капитан.

– Это я уже слышала, – скривилась она. – Подробнее, милорд.

– Информации пока мало, миледи. Предположительно, началось с гвардейской казармы. Посланный туда наряд Стражи во главе с сэром Аланом, сержантом, вместо того чтобы навести порядок, сам вышел из подчинения. К ним присоединились люди сэра Мартина, еще одного сержанта. Объединившись, они атаковали арсенал, но там охрана дала им отпор. Вынужденная отступить под натиском превосходящих сил, она сумела вынести из оружейной комнаты все хранившиеся там разрядники, добычей мятежников стали только арбалеты. Захватив арсенал, они направились в дворцовую тюрьму, где освободили всех узников. Также в их руках ангар.

– Ангар? – ахнула графиня. В ангаре стояло ее «седло» – единственное исправное во Дворце, а вероятно, и во всей Столице.

– Да, миледи.

– Сколько у них сил? – задала она вопрос.

– Точно неизвестно, миледи. Но минимум вдвое больше, чем у нас. Я послал гонцов – с городских окраин должны подойти верные нам отряды, но ранее чем через час ждать их не приходится. Необходимо продержаться этот час, миледи.

– Час? – хмыкнула она. – А где гарантия, что эти отряды также не переметнутся на сторону мятежников?

– Городская Стража надежна, – уверенно заявил сэр Аскольд.

– Дай вам космос оказаться правым, милорд…

Из проема, ведущего на первый этаж, показалась леди Ольга с каким-то увесистым тюком в руках.

– Ваша одежда, миледи, – сказала она, приблизившись. – Правда, стражник взял первое, что попалось под руку, но все же лучше, чем этот плащ.

– Благодарю, – кивнула Александра. – Где я могу переодеться? – повернулась она к капитану.

– Где вам будет угодно, миледи. Вся башня к вашим услугам.

– А гребень этот стражник не догадался захватить? – спросила она, принимая тюк из рук девушки. – И зеркало?

– Увы, миледи, – развела руками та. – Впрочем, у меня есть с собой моя походная расческа, – из почти незаметного кармашка колета она извлекла маленький частый гребешок без ручки и протянула его графине. – Прошу вас, миледи. А с ролью зеркала справится оконное стекло – пока за ним темно.

Поблагодарив леди Ольгу, Александра вышла в соседнюю комнату и развязала тюк. Да уж, стражник в самом деле схватил первое, на что наткнулся в одежном шкафу, – длинное строгое платье в пол, уместное, чтобы выйти к ужину, а вовсе не лазать по крутым лестницам Башни Альберта. Белье он вовсе не позаботился захватить, зато не забыл ни о кортике, ни о кобуре разрядника.

Скинув плащ, Александра надела платье прямо поверх туники. С рыцарскими сапогами и разрядником на плечевой портупее оно, должно быть, смотрелось на редкость нелепо, но выбирать не приходилось. До полного абсурда картину мог бы дополнить кортик, но зацепить карабин его ножен оказалось не за что, и графиня без сожаления отложила его на подоконник. Взяв в руку гребень, она повернулась к стеклу импровизированного зеркала, и в этот момент стекло со звоном разбилось, едва не осыпав Александру осколками. Отпрянув, графиня с ужасом посмотрела на арбалетный болт, миг назад просвистевший в считаных дюймах от ее головы, ударившийся в кирпичную стену и отскочивший на пол.

– Началось, – в комнату ворвался сэр Аскольд. – Вы готовы, миледи? Прошу вас подняться выше.

– Что началось, милорд? – спросила она, послушно следуя за капитаном.

– Штурм, миледи. Они пошли на штурм. Но Башню им не взять. Не так просто. Прошу, миледи. – Они подошли к лестнице на третий этаж.

* * *

Окна на седьмом этаже Башни Альберта тоже были не во всю стену, но все же куда шире и выше, чем нижние. Все стекла в них были выбиты: разрядники, пара которых все же обнаружилась у атакующих, сюда не добивали, но тяжелые арбалеты – вполне. Приникнув щекой к холодной стене, чтобы не служить слишком уж очевидной мишенью, можно было осторожно выглянуть вниз, на двор, и увидеть валяющиеся там и тут тела подстреленных мятежников – не меньше дюжины. Потери обороняющихся были не столь значительны – два стражника убиты, еще один тяжело ранен. Это не считая легких ранений, царапин и порезов, по большей части вызванных осколками оконных стекол.

За истекшие полчаса мятежники дважды шли на приступ башни и дважды, встречая отпор, откатывались назад, к дворцовому крылу, полукругом выходящему фасадом на двор. В первый раз они атаковали налегке, словно примериваясь, во второй – уже неся импровизированные приставные лестницы, сделанные из выломанных перил. Две из них также остались лежать на брусчатке внизу.

– Не высовывайтесь, миледи, прошу вас, – тронул Александру за плечо сэр Аскольд. – Хороший стрелок достанет вас прямо из окна дворца.

– Я аккуратно, – ответила она, все же отстраняясь от окна. – Как думаете, капитан, они готовят новый штурм?

– Не сомневаюсь в этом, миледи. На то, чтобы выкурить нас отсюда, у них осталось не так много времени.

– Выкурить? – переспросила она, оборачиваясь к другому окну. Там ночное небо озаряли багровые всполохи – это горела невидимая отсюда за домами тюрьма. – Полагаете, они подожгут башню?

– Я бы на их месте непременно попытался, миледи, – кивнул стражник.

– Эй, в башне! – Крик донесся издалека – похоже, голос был усилен рупором. Александра машинально дернулась к окну, но сэр Аскольд успел ее перехватить и остановить. – Бросайте оружие и выходите! – послышалось между тем со стороны дворцового крыла. – Ваше положение безнадежно! Регент убита, власть перешла к Временному регентскому совету! Продолжение сопротивления будет расценено как мятеж против короны!

– Что он такое говорит? – недоуменно обернулась графиня к капитану. – Что значит убита? Какой еще совет?

– Да, странно, – кивнул тот. – Должно быть, здесь какая-то хитрость…

– Или они просто увидели красную лужу на полу ваших покоев, – вступила в разговор леди Ольга, голова которой как раз показалась из люка в полу. – Стражник, забиравший вашу одежду, миледи, говорил, что тоже сперва принял ее за кровь.

– Могли бы по запаху понять! – презрительно – и чуть смущенно – фыркнула Александра.

– Могли, если бы захотели, – кивнул сэр Аскольд. – Думаю, им выгодна версия вашей гибели, миледи, – таким образом они пытаются откреститься от обвинений в мятеже, переложив с больной головы на здоровую…

– Ну так надо тогда им показаться… – она вновь дернулась к окну.

– Нет! – вырвалось у капитана.

– А если это ловушка, миледи? – вторила стражнику девушка. – Вы выглянете – и они вас застрелят?

– Но надо же что-то делать, – нахмурилась Александра. – Разрядник до окна не достанет – можете прикрыть меня чем-нибудь от арбалетов?

Секунду капитан размышлял.

– Щит мне! – крикнул он затем, обернувшись к люку. – И рупор!

Не пришло и минуты, как стражник – это был сержант Элиас, Александра его знала, – принес треугольный металлический щит с приваренной изнутри рукоятью.

– Рупора не нашли, сэр, – доложил он.

– Придется кричать громко, миледи, – развел руками капитан. – Наденьте мой шлем… – Они с сержантом ухватили щит с двух сторон и поднесли к окну. У вставшей за ним Александры неприкрыта осталась только голова в белоплюмажном стальном шлеме – при благосклонности космоса, на таком расстоянии он мог защитить от арбалетного болта. Наверное.

– Эй, внизу! – крикнула она. Кажется, получилось достаточно громко. – Говорит леди Александра, Регент короны! Как видите, я жива и здорова! Так что сложить оружие придется вам! Каждому, кто сдастся добром, именем Ее Величества будет гарантирована жизнь!

– Наглая ложь! – последовал немедленный ответ. – Всем известно, что леди Александра уже отчитывается о своих черных делах в незримых чертогах хаоса! Прекратите этот нелепый маскарад и сдавайтесь!

– Им не видно вашего лица миледи, – предположила леди Ольга.

– Все им прекрасно видно, – бросил сэр Аскольд. – А для особо близоруких есть зрительные трубы. Опять же, невозможно не узнать голос…

– Леди Ольга права, – покачала головой графиня. – Голос искажает эхо, а лица не видно в темноте, да еще под шлемом… Факел! – потребовала она, не глядя протягивая руку, и, немедленно получив искомое, резким движением обнажила голову – прежде, чем капитан успел ей в этом помешать. – Смотрите все! – это уже предназначалось мятежникам. – Перед вами я, Регент короны! Я жива и сохраняю всю полноту власти! Сложите оружие…

На этот раз ответом ей послужили два арбалетных болта. Первый гулко ударил в щит чуть ниже его верхнего среза, вызвав звон почище колокольного, второй был нацелен точно в лицо, но сэр Аскольд успел оттолкнуть Александру от окна, и тот просвистел мимо.

– То, что вы творите, – измена! – крикнула графиня, но из-за стены вышло не так громко и, похоже, ее уже не услышали – по крайней мере, не удостоили ответом.

– Мне кажется, вы их не убедили, миледи, – покачал головой капитан.

– Может быть, они все же задумаются, – заметила леди Ольга.

– Дай-то космос, – пробормотала графиня.

Задумались мятежники о чем-то или нет, неизвестно, но на протяжении четверти часа они ничего не предпринимали. В какой-то момент в душе Александры даже зародилась надежда, что ее импровизированная речь все же имела успех, но не успела она ни с кем поделиться этой радостной мыслью, как начался штурм.

Он был куда лучше подготовлен, чем два предыдущих, и велся со всех сторон одновременно. Отряд, атаковавший дверь, нес огромное бревно, способное служить тараном. Другие тащили лестницы. Занятых этим бойцов прикрывали другие, с щитами наподобие того, что недавно использовала Александра. Арбалетчики вели непрерывный обстрел окон, не позволяя осажденным толком высунуться, чтобы прицелиться.

Нет, те, конечно, отвечали, и небезуспешно. Таран был брошен, едва успев нанести пару ударов, которые дверь с честью выдержала, несколько лестниц потеряно, но многие другие все же уперлись в стены, достав до третьего-четвертого этажа, где окна были уже достаточно широки, чтобы в них пролезть. Первых, кто осмелился взойти по шатким ступеням, сразили выстрелы, но на смену им тут же карабкались другие – и скоро бой кипел уже внутри башни. Третий этаж удалось отстоять – и два нижних – тоже, но четвертый пал, захваченный мятежниками. Дальше, правда, им продвинуться не удалось: пятый и последующие этажи продолжали держаться. А после контратаки, возглавленной лично сэром Аскольдом, Башня вновь полностью вернулась под контроль верных Регенту сил. Вот только сил этих осталось – не сказать, чтобы так уж много.

– Следующий штурм так или иначе будет последним, миледи, – проговорила леди Ольга, вернувшаяся снизу. На лице девушки была крупная ссадина, но выглядела она спокойно и уверенно, как положено рыцарю. – Боезапас разрядников почти исчерпан, в арбалеты остается вставлять лишь подобранные болты противника, но они нередко гнуты и застревают…

– Мой разрядник полон, – заявила Александра. – Почти, – стража не пустила ее в гущу схватки, но два прицельных выстрела она все же произвела. – Что у вас с лицом, миледи?

– Рукоятью алебарды задело, – отмахнулась девушка. – Кто-то из своих, по-моему. Ерунда, только кожу содрало – правда, в ушах немного гудит…

– У меня тоже гудит, – заметила графиня. – Хотя меня палкой по лбу никто не бил… Гудит и… звенит, словно строевая флейта.

– Да, я тоже слышу, миледи, – вскинула голову леди Ольга. – Это не в ушах! Это в самом деле флейта! И барабан! – она метнулась к окну.

Александра последовала ее примеру, аккуратно выглянула, готовая в любой момент отпрянуть назад: во двор через внешние ворота под барабанный бой и переливы флейты входила ощетинившаяся алебардами колонна Стражи – не менее полусотни бойцов. По обе ее стороны двигались врассыпную высматривающие цель арбалетчики – дюжины две стрелков.

Выстроив отряд вокруг башни – спиной к защитникам, лицом к невидимому, притихшему врагу, командир новоприбывших направился к распахнувшимся ему навстречу дверям.

– Городская Стража! – восторженно выдохнула леди Ольга. – Они пришли!

– Что ж, пойдемте встречать наших избавителей, миледи, – проговорила Александра, пряча разрядник в кобуру и подбирая длинный подол платья.

 

24

– Судя по самым последним данным, мятеж возник стихийно, – докладывал сэр Аскольд. – Началось, как мы и предполагали, с гвардейских казарм. Перебрав вина, их обитатели надумали идти к тюрьме, чтобы освободить арестантов. Сэр Летард и сэр Рогир попытались остановить сие безумство, но их жестоко избили и заперли в чулане.

Сэр Летард был тем самым гвардейцем-везунчиком, «седло» которого можно еще было возвратить к жизни. Сэр Рогир лишился своего навсегда. Александра решила про себя хорошенько запомнить это имя.

– На шум явился сержант сэр Алан с нарядом Стражи, – продолжал капитан. – Пока в точности неизвестно, что там произошло, но, поправ присягу, он присоединился к гвардейцам. С этого момента заурядный пьяный дебош и превратился в мятеж. Именно сэр Алан привлек на сторону бунтовщиков другого сержанта, сэра Мартина и его людей. Объединившись, они сразу же направились к тюрьме, а не к арсеналу, как мы полагали раньше. Охрана была снесена, частично также присоединившись к мятежникам, а все арестанты выпущены из камер. Их место в темнице заняли четверо стражников, сохранивших верность долгу. Теперь во главе мятежа встал сэр Герберт, далее всем командовал уже он. Разделив силы, он послал одну часть своих людей на захват арсенала, а другую – в ангар. Последний им удалось захватить без труда, а вот в арсенале бунтовщики впервые столкнулись с серьезным сопротивлением. Сэр Элиас, дежуривший там, продержался какое-то время, и нам хватило его, чтобы немного разобраться в происходящем и провести эвакуацию вас, миледи, и других членов Совета. Также сержанту удалось спасти разрядники – достанься они мятежникам, наше положение сделалось бы почти безнадежным. Теперь же нам оставалось лишь продержаться до подхода из города верных отрядов, что в итоге и произошло. Городская Стража окружила дворец и вошла на его территорию тремя колоннами. Мятежники, расположившиеся было в правительственном крыле, бежали оттуда. Сейчас они блокированы в ангаре.

– В ангаре? – нахмурилась Александра. – Лучшего места не нашлось, куда их загнать?

– Увы, миледи, боюсь, такой вариант отхода был у них проработан заранее.

– На что они вообще рассчитывали? – спросила графиня, старательно гоня прочь мысли о том, что ее «седло» все еще находится в руках сэра Герберта. – И что это за история с Регентским советом?

– Сначала, полагаю, события развивались стихийно, миледи. Но в какой-то момент мятежники, похоже, решили, что власть валяется у них под ногами и достаточно нагнуться, чтобы подобрать ее. Взятые в плен стражники из отряда сэра Мартина утверждают, что они в самом деле считали вас погибшей. Никто не может толком объяснить, откуда взялся этот слух, но, как говорят, верили ему все.

– Чушь, – поморщилась Александра. – В их руках все время оставался ангар, а значит, «седло», – в груди у нее что-то сжалось, но она продолжила говорить: – По нему легко определить, жив его владелец или нет.

– Да, миледи, – кивнул сэр Аскольд. – Поэтому лично я считаю, что как минимум сам сэр Герберт должен был знать об истинном положении дел, но, очевидно, полагал, что слух о вашей смерти ему выгоден. А если бы мятежникам удалось взять нашу башню – слух быстро сделался бы правдой.

– Все равно не очень понятно, на что они рассчитывали, – покачала головой графиня.

– Некоторое представление об этом можно почерпнуть из подготовленных ими воззваний, миледи. Мятежники составили их три – к Страже, к городу и к армии. Во дворце найдено множество черновиков, перехвачен один оригинал – к Страже – остальные, видимо, разослать не успели. В воззваниях они пишут, что Регент – вы, миледи, – пал от руки подосланных Октагоном коварных убийц, и в этой критической для Королевства ситуации всю полноту власти принимает на себя Временный регентский совет. Далее следуют призывы сохранять спокойствие и продолжать исполнять свои обязанности – каждому на своем месте. Вот, собственно, все.

– Ну и кто вошел в этот самозваный совет? – спросила Александра.

– Под воззваниями три подписи, миледи, – сэра Герберта, графа д’Арум, сэра Режинальда, барона Танского – это ближайший соратник…

– Я знаю, кто такой сэр Режинальд, – перебила она, отметив про себя, что «седло» барона Танского, до недавнего времени баннерета первого конруа королевской армии, – из тех, что не умерло окончательно. – Кто третий?

– Последняя подпись – сэра Павла Зеленого, миледи, – сообщил стражник.

– Вот как? – вздернула брови она. Слыша о выпущенных из темницы узниках, она почему-то представляла себе лишь хаосову дюжину сэра Герберта – но ведь там же в самом деле был еще и сэр Павел…

– Да, миледи. Полагаю, если он искренне считал вас погибшей, то он…

– Оставьте, – нетерпеливо отмахнулась Александра. – Мотивы, двигавшие участниками мятежа, выявит розыск. Но сперва преступников нужно еще арестовать, не так ли? Где, вы сказали, они укрылись – в ангаре?

– Да, миледи.

– Ну так идемте к ангару, капитан, – бросила она и, не ожидая ответа, зашагала через двор.

* * *

Дворцовый ангар, подобно Башне Альберта, был отдельно стоящим зданием, высившимся в центре широкого пустыря, в лучшие времена служившего открытой стоянкой для «седел». Никаких окон, но зато четверо огромных ворот, по одному в каждой стене, а уже в их створках – узкие смотровые щели, едва ли дававшие хороший обзор. Три входа были наглухо закрыты, четвертый – нараспашку, однако перегорожен импровизированной баррикадой из какого-то мусора и деталей механизмов.

– Такое впечатление, словно они буквально приглашают нас внутрь, – покачала головой Александра, глядя из окна дворца на покореженные распахнутые створки ворот. Стояла, не таясь: расстояние здесь было таким, что выстрелов опасаться не приходилось.

– Мятежники взорвали двери, когда захватывали ангар, – пояснил сэр Аскольд. – Починить не смогли или не успели. Их требования выяснили? – повернулся он к стоявшему рядом Элиасу. Голова сержанта была замотана серой тряпицей, сквозь которую в двух местах проступало бурое пятно.

– Какие еще требования, капитан? – не дала тому и рта открыть графиня. – В том ли они положении, чтобы что-то требовать?

– Как выяснилось, отступая к ангару, они прошли через рыцарскую школу, миледи, – сообщил сэр Аскольд. – Точнее, через общежитие школы. Большая часть учеников успела разбежаться, но около дюжины оказались в заложниках. Кроме того, мятежники угрожают в случае начала штурма уничтожить попавшие в их руки «седла». В первую очередь – ваше «седло», миледи.

Арбалетный болт, пробивший грудь навылет, вызвал бы, наверное, меньшую боль, чем эти слова капитана Стражи.

– «Седло» не так просто уничтожить… – только и сумела выговорить Александра.

– Снаружи – да, миледи. Но изнутри, располагая разрядником, – вполне возможно, – вступил в разговор стоявший здесь же сэр Эмиль.

Увы, это было правдой. Пугающей правдой.

– Ну так и каковы же эти их требования? – обернулась графиня к сержанту.

Тот бросил быстрый взгляд на командира и, получив от того дозволение коротким кивком, заговорил:

– Они требуют предоставить им баржу, рыцаря-караванщика и беспрепятственный перелет до границ Королевства, миледи. Там они готовы освободить заложников и вернуть «седла».

– Можно подумать, что у нас нашлись бы силы, чтобы им воспрепятствовать – без «седел»-то, – буркнула она. – Но откуда мы должны достать им караванщика? Те, что были, – все спешены.

– Не все, миледи, – покачал головой сэр Аскольд. – Вечером один привел в Столицу баржу Торговой Гильдии. Сэр Алан знал о нем и пытался захватить, но мы успели его опередить. Сейчас караванщик у нас, сидит под охраной и пьет горькую, его-то и требуют себе мятежники.

– Срок, поставленный ими, – десять часов утра, – добавил сержант. – В противном случае они грозят начать убивать заложников.

Повернув голову, Александра бросила взгляд на циферблат Башни Альберта: едва минуло восемь – ну да, как раз начинает светать.

– Нельзя выпускать их с планеты, – заявила она. – С «седлами» или без – ни в коем случае нельзя.

– Как прикажете поступить, миледи? – спросил сэр Аскольд. – Идти на штурм, несмотря на угрозу заложникам и… «седлам»?

– Не знаю… – вынуждена была признать она.

– Возможно, следует выждать, – пришел ей на помощь сэр Эмиль. – Заложники и особенно «седла» – их единственный щит. Едва ли они рискнут ослабить его, начав убийства или погромы.

– Да, – поспешила поддержать его графиня. – Давайте ждать – спешить нам с вами некуда. – Но при этом готовить штурм – с таким расчетом, чтобы максимально обезопасить жизнь заложников… Ну и «седла», разумеется.

– К штурму все готово, миледи, – сообщил сэр Аскольд. – Достаточно дать команду.

– Вы можете гарантировать, капитан, что «седла» при штурме не пострадают? – прямо спросила она.

– Нет, миледи, – развел руками стражник. – Мы, конечно, сделаем все возможное… Но гарантировать не могу.

– Значит, ждем, – подвела итог она.

* * *

Часы на Башне Альберта пробили десять раз.

– Ну вот, я же говорил, – самодовольно заявил сэр Эмиль. – Никаких казней заложников, все спокойно…

Полчаса назад неудачей закончилась попытка передать в ангар еду, воду и вино – принять щедрый дар мятежники отказались наотрез. Жаль: отведавших угощение вскорости ждал бы долгий, здоровый сон… Оставалось надеяться, что рано или поздно осажденные все же проголодаются.

Покинув дворец, Александра, сэр Аскольд, сэр Эмиль и сержант Элиас расположились в невысокой сигнальной башенке, когда-то служившей ориентиром для заходящих на посадку «седел». Ангар был отсюда совсем рядом – ярдах в тридцати, при удаче даже разрядник достанет, поэтому маячить без нужды у окон здесь не стоило. Проблему решил водруженный на разлапистую станину перископ, служивший к тому же дальнозором, наподобие зрительной трубы: баррикада мятежников была из него словно на ладони, можно было даже рассмотреть залегших за ней бойцов с арбалетами.

Внизу, на первом этаже башенки, засели готовые к штурму стражники.

– Все спокойно… – повторил сэр Эмиль, и как раз в этот момент со стороны ангара донесся крик. За ним последовал еще один, затем треснул разрядник.

– Что такое? – вскинула голову сидевшая прямо на полу Александра.

– Хаос! – сэр Аскольд метнулся к перископу. – Кажется, они начали расправу над заложниками! – оторвавшись от окуляра, он выпрямился, выглядывая из-за подоконника.

Воспользовавшись тем, что чудо-прибор освободился, Александра приникла к нему и увидела, как над баррикадой мелькнула тень, и из ангара выскочила девчушка лет шестнадцати, ученица рыцарской школы, – графиня помнила ее в лицо, но имени не знала. Девочка успела сделать всего несколько шагов, почти выбежав из зоны обзора, когда в спину ей ударил арбалетный болт. Взмахнув руками, беглянка выпала из поля зрения Александры.

– Зачем?.. – недоуменно выговорил сэр Эмиль, оказавшийся за это время возле капитана Стражи. – Не понимаю…

– Спасите, кого сможете! – потребовала Александра, отстраняясь от перископа. – Начинайте штурм!

– Штурм! – тут же отрывисто скомандовал сэр Аскольд.

– Вперед! – закричал подчиненным сержант Элиас.

Стражники бросились исполнять команду. Огибая башенку с двух сторон, они двумя колоннами побежали к ангару. Двигавшиеся первыми несли в руках щиты, прикрывая и себя, и товарищей. Навстречу им выстрелили арбалеты мятежников. Один болт попал в щит, другой угодил в горло бойцу, бежавшему вторым, выбив его из строя, но остальных это остановить уже не могло. В считаные секунды штурмующие достигли баррикады и ворвались в ангар.

Все это Александра наблюдала в окно, игнорируя все попытки сэра Аскольда вынудить ее укрыться за стеной. Впрочем, мятежникам уже было не до фигур в окне башни.

– Зачем? – снова повторил сэр Эмиль. – Зачем они это сделали? Хотели продемонстрировать решимость?

– Розыск покажет, милорд, – мрачно проговорила Александра, направляясь к лестнице, ведущей вниз.

* * *

Пол ангара был усеян телами зарубленных и застреленных мятежников. Выжило не более полудюжины – сейчас их одного за другим выводили во двор стражники сержанта Элиаса. В углу, сбившись плотной кучкой, сидели освобожденные заложники похоже, не успевшие еще толком осознать, что пришло избавление. Кроме той девушки, застреленной при попытке побега, все они были более или менее целы.

Переступив через лежащий навзничь труп сэра Герберта, недвижимым взором, кажется, еще глубже провалившихся глаз уставившийся в потолок – в каждой руке мертвый граф сжимал по разряднику, – Александра прямиком направилась к своему «седлу». Бронеколпак его был откинут, и, едва увидев это – еще от входа, – она уже поняла, что именно застанет под ним, – и не ошиблась.

Внутри «седло» было выжжено почти полностью, до черных стен. Александра подняла ногу, пытаясь перевалиться через борт, но узкое платье – переодеться она так и не собралась – не позволило ей этого сделать. Графиня рванулась, подол с треском лопнул, и Александра упала в истерзанные остатки пилотского кресла. Тронула рукой то, что еще недавно было поводьями, провела пальцем по сохранившемуся фрагменту закопченной панели пульта – верная боевая машина никак не отозвалась на это. «Седло», ее «седло», было мертво.

Подняв руку, Александра потянула за рычаг, опускающий бронеколпак, – тот поддался неохотно, скрежеща и засыпая пеплом, но все же поддался. Теперь ее гроб был закрыт.

 

25

Они собрались в Малом зале заседаний. Сэр Аскольд, сэр Эмиль, сенатор Марк, только вернувшийся с границы сэр Годелот, носящий теперь чин капитана гвардии Регента, ну и она, Александра, куда же без нее. В отличие от мертвого «седла» председательское кресло пока ее признавало. Долго ли осталось?

Докладывал сэр Аскольд:

– …заговор оказался куда глубже и разветвленнее, чем мы предполагали. В ходе учиненного розыска арестовано тринадцать стражников, прямо не участвовавших в мятеже, еще десять уволено из Стражи. Установлено, что заговорщики планировали выступить через несколько дней, но события вынудили их начать, не завершив подготовку, что во многом и привело к провалу. Уже достоверно известно, что в планы мятежников входило убийство Регента. Главой заговорщиков в Столице был сэр Мартин, вдохновителем и верховным лидером – сэр Герберт. На данный момент не до конца выяснена роль сэра Павла Зеленого. Известно, что до своего освобождения из тюрьмы он не входил в число заговорщиков, однако после был включен в их самопровозглашенный Временный совет. Можно предположить, что он действовал под влиянием заблуждения, считая, что Регент мертва. На это, в частности, указывает тот факт, что после открытия правды между ним и двумя другими членами Временного совета возникли разногласия, вылившиеся во временное прекращение атак на Башню Альберта.

– Тем не менее вскоре эти атаки возобновились, – бросила Александра.

– Да, миледи. Есть основания полагать, что приказ был отдан сэром Гербертом без ведома сэра Павла. Последний не знал о возобновлении штурма.

– А оторвать задницу от кресла и подойти к окну он не мог, – хмыкнула она.

– Свидетели утверждают, что к этому моменту сэр Павел уже находился в ангаре, миледи.

– Весьма удобно, – поморщилась Александра.

– Впоследствии разногласия между сэром Павлом и сэром Гербертом переросли в вооруженную стычку, – продолжил стражник. – В десять часов утра, когда истек срок, установленный мятежниками для выполнения их требований, сэр Герберт, дабы продемонстрировать свою решимость, распорядился осуществить показательную казнь заложника. Сэр Павел попытался этому воспрепятствовать. Между ними возникла перепалка. Несколько человек – из Стражи – встали на сторону сэра Павла, но большинство поддержало сэра Герберта. Слово за слово, кто-то выхватил разрядник, кто-то замахнулся алебардой… Воспользовавшись переполохом, одна из заложниц – девица Инга – бросилась бежать, но была застрелена. Ну а потом был штурм…

…и уничтоженное мстительным графом «седло»…

– Довольно оправдывать сэра Павла, милорд, – остановила речь капитана Стражи Александра. – Будь он жив, предстал бы перед судом, и там адвокат ему, без сомнения, пригодился бы. Но в незримых чертогах – космоса ли, хаоса ли – присяжных поверенных нет. Присаживайтесь, капитан, а мы заслушаем сэра Годелота о положении дел на границе.

Сэр Аскольд – как ей показалось, с некоторым недовольством – занял свое место за круглым столом, а на ноги поднялся капитан гвардии.

– Я готов, миледи… – юноша заметно волновался. Интересно, дрожали ли так же его руки, когда он, вооруженный всего лишь какой-то бумажкой, пусть даже с красивым вензелем, витиеватой подписью и круглой печатью, брал под контроль штаб королевской армии, любой из рыцарей, входивших в который был по меньшей мере вдвое старше него и несравнимо опытнее и авторитетнее?

– Прошу вас, милорд. Что происходит на нашей границе?

– Откровенно говоря, ничего хорошего, миледи. Еще вчера войска Октагона выдвинулись вперед, заняв бывшие до сей поры нейтральными системы и вытеснив оттуда наши разъезды. Все говорит о том, что происходит накопление сил для мощного удара. Однако, когда и где именно он будет нанесен, мы не знаем. Противник постоянно прощупывает нас то на одном, то на другом направлении, вынуждая распылять силы. В общем, обстановка… обстановка критическая, миледи.

– Каковы ваши предложения, милорд? – спросила она, всеми силами борясь с нарастающим раздражением. Злило все – эти подергивающиеся руки, неровный голос, опущенный взгляд, тревожные новости… Что там говорил покойный сэр Герберт о естественной зависти бывшего рыцаря к действующему?

– Я не стратег, миледи, – промямлил гвардеец. – Но штаб считает, что нам следует отвести войска, сократив линию соприкосновения, – тогда, вероятно, если будет на то благосклонность космоса, мы сможем удержаться на новом рубеже. Оставить предлагается баронства Тан, Норг, Фрай и Лен, возможно – также Цугг, но здесь мнения милордов-штабистов разделились. Если желаете, миледи, я на карте… – юноша потянулся к бумагам, лежавшим перед ним на столе.

– Не надо, – остановила она его резким жестом. – Астрографию нашей границы я знаю. Тан, Норг, Фрай и Лен, значит? А Столицу сдать врагу этот ваш штаб не предлагает, случайно?

– До Столицы там еще четыре возможных рубежа обороны, миледи. Это…

– Вот и будем оборонять! – заявила она, не позволив ему договорить. – Не мы брали – не нам сдавать! – вновь пришли на память слова сэра Герберта, на этот раз из ее сна – пришлось лишь чуть-чуть перефразировать. – По крайней мере, без боя! Баронства присягнули нам на верность – наш святой долг защищать их! Ну или хотя бы попытаться это сделать!

– Но, миледи…

Что ж, по крайней мере, юноша не был ни трусом, ни подхалимом – пытался спорить, несмотря на ее гнев.

– Я сказала, – отрезала графиня. – Сегодня же сама вылечу на границу, – добавила она чуть спокойнее. – Оценю обстановку на месте… – В ее первоначальных планах было принять на себя обязанности капитана армии, но теперь, без «седла»… – Вы же возвращайтесь немедленно. Со мной останутся сэр Летард и леди Ольга, все остальные «седла» Столицы в вашем распоряжении…

Сэр Годелот что-то чуть слышно пробормотал себе под нос.

– Что? – вскинулась она и, уже спросив, поняла: тот сказал: «Все четыре». – Да, все четыре, милорд! И в них – не закончившие школу недоучки! Это все, что у нас есть!

– Да, миледи, – склонил голову гвардеец.

«Это все, что у нас есть… – повторила она про себя. – И больше пока не будет…»

* * *

На Верфь она прибыла в карете, ведомой тем самым караванщиком Гильдии, которого так жаждали заполучить себе мятежники, всадником по имени Зив – редкий случай питта в «седле». Тот, похоже, еще не вполне отошел от ночной попойки, но довез без происшествий.

Юную королеву Александра застала в выпускной камере, возле трех новорожденных боевых машин. Это число сразу удивило графиню: по всем расчетам, «седел» на Верфи должно было быть или больше, или меньше.

– Я вижу, «глава» Гай был столь добр, что оставил нам тройную норму? – спросила она после всех положенных приветствий.

– Нет, графиня, – покачала головой венценосная девочка. – «Глава» Гай сегодня еще не появлялся.

– Как не появлялся? – удивилась Александра, только сейчас заметив, что юная королева и сама выглядит несколько растерянной. – А кто же тогда забрал другие «седла»?

– Никто не забирал, графиня. Их… всего три.

– Что значит три? Должно ведь уже быть семь или даже восемь!

– Должно. Но вышло три. Еще одно вот-вот появится – будет четыре.

– Почему? – нахмурилась Александра.

– Верфь… Она вдруг ослабла, – проговорила девочка. – Я не знаю, как это объяснить, но из нее словно вычерпали половину мощи. Не понимаю…

– Это из-за того, что произошло вчера? – догадалась графиня. – Из-за уничтожения «седел»?

– Нет, – покачала головой юная королева. – Наверняка нет. Это случилось не сразу и… не поэтому. Я знаю. Знаю точно. Но не знаю, почему.

– И теперь «седла» выходят вдвое реже? – уточнила Александра.

– Да.

– А те, те пять, что я привезла – ну, которые уснули до общего коллапса – их вы сможете оживить? – спросила она.

– Думаю, да, – не задумываясь, кивнула девочка. – Почему бы нет?

– Ну, не знаю почему, мало ли… – развела руками графиня, но тут же одернула себя. – Давайте сделаем это сразу, Ваше Величество, пока Верфь не выкинула нам еще какой-нибудь фортель.

– Хорошо, – согласилась юная королева. – Давайте сделаем…

* * *

– Если бы не увидел собственными глазами, ни за что бы не поверил! – проворчал «глава» Гай, глядя, как в выпускную камеру сползает сквозь стену пятое «седло». Четвертое появилось восемь часов назад. В былое время в промежутке между ними должно было родиться еще одно – да вот не случилось. – Вы уверены, что причина этого не в том фейерверке, что вы устроили намедни? – повернулся он к Александре.

– Ее Величество утверждает, что нет, – покачала головой она.

– В таком случае в чем же причина?

– Не знаю. И королева не знает.

– Плохо, – заметил «глава». – Очень плохо.

– Да уж, хорошего мало…

– Раз такое дело, я меняю свое решение, – заявил Гай. – Пока не уплатите компенсацию за «седла» Лукреции, Королевство ничего получать не будет – все пойдет Совету «глав».

– Но позвольте… – Такого оборота Александра никак не ожидала.

– Не позволю! – отрезал Гай. – Вам и так позволено слишком многое, «глава» Александра!

– Но…

– Не спорьте, «глава»! Скажите спасибо, что я не ставлю перед Советом вопрос о пересмотре вашей доли – скажем, с одной шестой на одну двенадцатую! Через дюжину суток расплатитесь и вновь начнете получать «седла». А пока будет, как я сказал! Все, разговор окончен, возвращайтесь на планету – как я понимаю, дел у вас там сейчас невпроворот!

* * *

– К вам визитер, миледи, – проговорил почему-то вполголоса сэр Аскольд, задержав ее в коридоре.

– В хаос визитеров! – отмахнулась она. Не хватало сейчас только этих настырных горожан с их проблемами! – Я иду собираться к отлету.

– Прошу прощения, миледи, – стражник был настойчив. – Это не обычный проситель. Это… – капитан оглянулся по сторонам, словно проверяя, не подслушивает ли их кто-нибудь, – в коридоре был только сэр Эмиль, да и тот неспешно удалялся. – Это «глава» драконьей крови, миледи! – почти шепотом сообщил сэр Аскольд.

– «Глава» Гай? – удивилась она. – Мы же с ним только расстались – там, на Верфи. Какого хаоса его снова принесло?

– Не «глава» Гай, – покачал головой стражник. – Другой «глава», не с Лукреции. Я его раньше не видел в Столице, миледи. Сержант Элиас его тоже не знает.

– Даже так? – нахмурила брови она. Драконья кровь не была частым гостем во дворце. А уж чтобы «глава», да еще незнакомый Страже… – Хорошо, я приму его в своем кабинете, – решила Александра. – Проводите гостя туда.

– Будет сделано, миледи, – поклонился сэр Аскольд.

 

26

Человек, вошедший в кабинет Регента, был с ног до головы закутан в стального цвета дорожный плащ, так что на первый взгляд, кроме того что он был невысок ростом, ничего определенного сказать о госте было нельзя. Александра даже успела подумать, не ошибся ли стражник, признав в незнакомце драконью кровь, но тут визитер откинул низко надвинутый капюшон, и стала видна серая форменная пилотка с золотым значком «главы».

– Мое почтение, миледи, – поклонился гость, задавая тон общению – «миледи», а не «глава».

– Добро пожаловать, «глава»… – Александра выдержала выразительную паузу.

– Антоний, – представился гость. – «Глава» Антоний к вашим услугам, миледи.

– Рада вас приветствовать в Столице, «глава» Антоний, – любезным тоном проговорила графиня. – Прошу меня извинить, что за делами не смогла отследить ваш прилет и организовать достойную вашему рангу встречу.

– Я прибыл инкогнито, миледи, – незамедлительно пояснил «глава». – Прилетел с торговой баржей.

Вот как? Александра чуть приподняла бровь: не самый обычный способ путешествия для драконьей крови, тем более – для «главы».

– Могу я узнать имя вашего Владыки, «глава»? – задала она вопрос.

– Мой Владыка, миледи, относится к числу молодых Драконов, и он безымянен, – развел руками гость. – С недавнего времени Совет «глав» перестал присваивать новым Драконам имена, ссылаясь на исчерпание реестра.

Любопытно. Этого она не знала.

– И что же угодно «главе» безымянного Владыки от графини утраченной звезды? – с невеселой улыбкой спросила Александра.

– От графини утраченной звезды – ничего, – не оценил каламбура гость. – У меня прошение к Регенту короны.

– Регент короны слушает вас, «глава».

– Миледи, с этого момента моими устами говорит мой Владыка. Он смиренно просит у Регента в ленное владение звездную систему – любую из девяносто пяти, входящих в Королевство, согласно учредительному манифесту. Взамен мой Владыка готов принести оммаж и принять на себя все обязанности военной, административной и прочей службы, обычно налагаемые на вассала.

Воистину сегодня был день сюрпризов! Александра была столь поражена услышанному, что даже не сразу нашлась, что бы ответить.

– Правильно я вас поняла, «глава», что ваш Владыка желает стать лендлордом Королевства? – выговорила наконец она.

– Совершенно правильно, миледи, – кивнул Антоний.

– Могу я узнать причины, побудившие Владыку обратиться с этой просьбой?

– Причины просты, миледи. Совет «глав» более не выделяет молодым Драконам личных Протекторатов, не говоря уже о Республиках и Принципатах. Владыка же считает себя вправе претендовать на собственную звезду – согласно извечному обычаю драконьей крови. Не имея возможности требовать ее у Совета «глав», Владыка просит ее у Королевства. Согласно духу учредительного манифеста и сложившейся практике внутренние дела Королевства не относятся к ведению Совета «глав». Мы тщательно изучили вопрос и пришли к выводу, что предоставление Королевством феода Владыке будет вполне законным актом – хотя по-своему и не совсем обычным.

– А принятие его Владыкой? – уточнила Александра. – Королевство в своем праве – а Владыка? Не вызовет ли его поведение недовольства Совета «глав»?

– Недовольство – вызовет непременно, – легко согласился Антоний. – Но только и всего. Совет «глав» не вправе запретить Владыке принять дар. Будь звезда захвачена своей волей – другое дело, но получить ее от Королевства, вассального Совету «глав», – то же самое, что получить Протекторат от самого Совета – освященное временем право.

– Ясно, – кивнула графиня. – Еще одно, «глава»… – она говорила медленно, словно боясь спугнуть нечаянную удачу. – Вы сказали «любую из девяносто пяти звезд». Но, уверена, вам известно, что сегодня Королевство контролирует лишь тридцать пять из них, не считая Столицы?

– Разумеется, известно, миледи. Любую из девяносто пяти – такова просьба Владыки. Установление контроля над системой – уже его забота. Разумеется, если при этом Королевством будет оказана новому вассалу посильная военная помощь – она не будет лишней, но если в нынешних условиях это невозможно или излишне обременительно для сеньора, Владыка готов справиться собственными силами.

– Что ж… – в голове Александры вихрем проносились многоходовые планы, один амбициознее другого. Собственный Дракон – час назад об этом она не могла даже помыслить. Что это, если не то самое чудо милостию космоса, о невозможности которого самоуверенно пророчил сэр Герберт?! – Я с радостью удовлетворю прошение Владыки. Но, полагаю, передача ему в феод какого-то заурядного баронства будет неуместным. Что вы думаете насчет графства Штерн, «глава»?

– Любая из девяносто пяти звезд будет принята Владыкой с величайшей благодарностью, миледи, – заверил гость.

– В таком случае, так и решим, – заявила она. – Графство Штерн – славный удел. Но графу потребуется имя, «глава». Пусть Владычий реестр короток, однако Королевство не связано подобными ограничениями. Не соблаговолит ли Владыка принять от нас вместе с титулом еще и имя?

– Без сомнения, Владыка почтет сие за честь, миледи, – склонил голову Антоний.

– В таком случае… – Александра, сама отчасти сбитая собственным экспромтом, принялась лихорадочно перебирать в памяти имена в поисках наиболее подобающего случаю. На ум почему-то все время приходило либо Виктор, либо Эдуард, но первое состояло во Владычьем реестре, а значит, было занято, второе же у нее самой вызывало смешанные чувства. – В таком случае не соблаговолит ли Владыка принять имя Уинстон, «глава»? – спросила она, поняв, что пауза затянулась. Уинстоном звали ее покойного отца, графа де Тэрако.

– Достойный выбор, миледи, но моему Владыке требуется женское имя, – покачал головой Антоний.

– В самом деле? – смешалась Александра. Она и забыла, что у Владык бывает пол. Сама будучи «главой» и некогда командуя целой драконьей эскадрой, Александра так и не поняла, чем и как пол определяется. Штепсели в электросети там у них, что ли, в разные стороны заточены? – Прошу простить меня за это недоразумение, «глава»… В таком случае, может быть, Анна? Это имя некогда носила супруга Альфреда Завоевателя, второго короля нартов… – а также ее мачеха, графиня де Тэрако, впоследствии герцогиня Руг.

– Владыка Анна благодарит вас, миледи, – вне зависимости от пола Дракон был Владыкой, ни в коем случае не Владычицей.

– Готовы ли вы сей же час принести Королевству оммаж за Владыку Анну в качестве графини Штерн, «глава» Антоний? – задала вопрос Александра.

– Готов, миледи, – подтвердил гость.

– В таком случае, приклоните колено, «глава», – потребовала она, поднимаясь из-за стола.

«Главное сейчас – не проснуться, – мелькнула в ее голове шальная мысль. – Ибо если сие не сон – волею всемилостивого космоса сегодняшний день когда-нибудь будет вписан в Официальную Историю Галактического Королевства золотыми буквами…»

 

27

Вопреки бытующему мнению, Дракон далеко не всемогущ и отнюдь не обладает неуязвимостью. По совокупной огневой мощи он почти вдвое уступит старому доброму орбитальному замку, а защищен и того хуже. Семь лет назад Чужие сбили в боях трех Владык и двух королевских Драконов, позже, в ходе реконкисты, даже потрепанная рыцарская армия сумела сразить еще четырех. Достаточно вспомнить легендарного Константина, попавшего в засаду и уничтоженного молодым герцогом Руг.

Но похоже, все те схватки давно канули в черную дыру забвения, вытесненные из памяти годами неоспоримого могущества Владык. Объяснить как-то иначе эффект, произведенный появлением на поле боя Анны, Александра не бралась.

Скрупулезно соблюдая формальности, она направила в Штерн гонца с требованием покориться утвержденному короной графу. Должно быть, в Октагоне здорово посмеялись над этим ультиматумом, потому что, вопреки опасениям, позволили посланцу вернуться живым, и даже соблаговолили накарябать ответ, в котором, проявив недюжинное воображение, в развязной форме изложили все, что думают о новом графе, кто бы им ни был, Регенту и Ее Величеству. Отправив полученное письмо в мусорную корзину, Александра скомандовала отлет.

Сколь несерьезно ни отнеслись октагонцы к требованиям Александры, силы к системе Штерн они стянули немалые. Почти сотня щитов, не считая притаившихся в резерве в поясе астероидов – явись сюда вся королевская армия до последнего «седла», каковой она была всего неделю назад, исход сражения нельзя было бы предсказать заранее. Но пришло лишь одно конруа – зато в сопровождении Владыки Анны.

Это было одно из самых скоротечных сражений на памяти Александры, а пережить их ей довелось немало. Левый фланг обороны Октагона, целиком составленный, как потом выяснилось, из наемников, исчез с поля боя прежде, чем граф-Дракон успел приблизиться к нему на дистанцию выстрела. Через построения центра, дрогнувшего было, но все же в последний момент решившего, на свою беду, проявить стойкость, Владыка прошел, словно комета сквозь вакуум, сметая огнем всех, осмелившихся заступить ей путь. Правый фланг, возглавляемый лично сыном правителя Штерн, попытался даже контратаковать, пропустив Владыку внутрь системы и зайдя с тыла. Не самая глупая тактика: корма – наиболее уязвимое место любого Дракона, но это, если он идет один, а не в сопровождении рыцарского конруа, или, по выражению «главы» Антония, «с расправленными крыльями». Контратака не имела успеха: потеряв половину щитов, октагонцы отступили – сперва к планете, а после и вовсе из системы. Общие потери Октагона за четверть часа схватки составили более полусотни «седел», королевская армия лишилась четырех.

Александра наблюдала за ходом сражения с мостика Владыки, стоя между Антонием и вторым «главой» Анны – Юлием. Третий «глава», представленный ей накануне похода, – Клодий – руководил стрельбой непосредственно на батарейной палубе. На пальце графини поблескивало Владычье кольцо – его ей вручил Антоний еще в Столице, сразу по принесении оммажа. В отличие от трех главных, прямой власти над Драконом оно не давало, служа скорее символом вассальной присяги, но порождало почти забытое чувство сродства – с Владыкой и с драконьей кровью. Подобное графиня испытывала когда-то, водя в бой эскадру королевских Драконов. Оно… окрыляло.

– Войска противника покинули систему, – доложил, молодцевато взбежав на мостик, наблюдатель-«крыло». – Пространство чисто. Какие будут приказания?

– Садимся на планету, – с довольным видом распорядился Антоний. – Пусть подданные узрят своего нового Владыку.

– Надеюсь, они догадаются зажмуриться при его появлении, – не преминула заметить Александра.

– Недогадливые получат хороший урок, – пожал плечами «глава» Юлий. – Садимся, «крыло».

Через полчаса граф-Дракон Штерн вступил во владение своим феодом.

 

28

– После совещания поведете мою карету на Верфь, – проговорила Александра, протягивая леди Ольге подорожную. – Там наконец-то появилось кое-что для нас.

– Как вам будет угодно, миледи, – поклонилась девушка. – А это зачем? – она взяла в руки документ. – Вы же летите со мной, для чего мне подорожная?

– Новый порядок, введенный сэром Аскольдом, – усмехнулась графиня. – Бюрократия на марше! Под каждый чих теперь подписываем бумажку – Стража считает, что это служит делу безопасности. Что ж, возможно, в чем-то наш капитан и прав…

Они стояли у дверей Малого зала заседаний. В коридорах дворца царило давно невиданное оживление: сновали туда и сюда слуги, спешили с депешами деловитые курьеры, вышагивали бравые стражники, толпились возле приемных просители… А всего-то, казалось бы, какие-то две дюжины звезд подчинили. Что ж будет, когда покорим все оставшиеся?

Славная и почти бескровная для короны победа при Штерн вылилась не только в присоединение графства. На следующие же сутки после высадки на планете графини-Дракона, о верности Королевству заявили четыре системы, ранее ориентировавшиеся на Октагон. Тот, правда, так просто сдаваться не собирался и оккупировал приграничные баронства Тан и Норг. Впрочем, как поспешно оккупировал, так и оставил, стоило королевской армии подступить к системе Миасс. Сражение, разыгравшееся там так же, как предыдущее, завершилось безоговорочной победой Королевства, после которой говорить, что армия Октагона представляет серьезную угрозу, стало возможно лишь в прошедшем времени. Послы гордых правителей независимых планет, еще вчера свысока поглядывавших на королевских гонцов, теперь разве что локтями не толкались в очереди, спеша засвидетельствовать Регенту свою лояльность. Система Кванн, входившая в ядро Октагона, заявила о выходе из восьмерки и о провозглашении нейтралитета, сам же Октагон, по меткому выражению кого-то из рыцарей, ужавшийся до Пентагона, слезно молил о перемирии.

Стоит ли на перемирие соглашаться или нет, планировалось обсудить сегодня. Многие, в том числе сэр Эмиль, полагали, что Королевству и самому не повредит небольшая передышка, чтобы переварить весь откусанный шмат. Сама Александра стояла за то, чтобы не медля врага добить, но прежде чем принять окончательное решение, готова была выслушать мнение советников.

– С возвращением, миледи! – по коридору к ней быстрым шагом шел сэр Эмиль. – Леди Ольга, позволите мне переговорить с Ее Сиятельством? – спросил он, приблизившись.

– Разумеется, милорд, – склонила голову девушка.

– Не уходите далеко, сразу после совещания полетим, – сказала ей графиня.

– Да, миледи.

– Любопытная новость, миледи, – проговорил сэр Эмиль, отводя Александру в сторону. – Нашелся наш Мастер Ной!

– Нашелся? – переспросила она. – Или был выдан?

– Как выяснилось, он скрывался в Октагоне, миледи, – сообщил бритоголовый рыцарь. – Точнее – на Миасс. Теперь местные, наверное, и рады были бы выдать его нам, да не успели: кто-то подсуетился, затянув на шее нашего беглого казначея шелковый шнурок.

– Что ж, сэкономим пятьдесят тысяч на обещанной награде, – бросила Александра, пожимая плечами. – Даже не так: увеличим наложенную на Миасс контрибуцию на пятьдесят тысяч – за укрывательство государственного преступника. Распорядитесь, милорд.

– Будет исполнено, миледи… – улыбнулся сэр Эмиль.

– Что ж, если у вас все – идемте в зал, – предложила она.

– Еще один момент, миледи, – остановил ее собеседник. – «Глава» Гай просил меня передать вам свою личную просьбу… Он считает, что одного графа-Дракона для Королевства более чем достаточно. Это мнение уже доведено до сведения всех беззвездных Владык, но если вдруг кто-то из них паче чаяния окажется глух или непонятлив – «глава» Гай искренне надеется на ваше благоразумие, миледи.

– Вот как? – нахмурилась Александра. – А как же все эти разговоры о невмешательстве в наши внутренние дела?

– О каком вмешательстве вы говорите, миледи? – весьма правдоподобно изобразил недоумение сэр Эмиль. – Я же сказал – разве нет? – это всего лишь личная просьба «главы» Гая. Вызванная, полагаю, исключительно заботой о благополучии Королевства. Сами посудите, что случится, если титулованных Владык станет два, три или больше? Не окажутся ли они тогда сильнее, чем вся прочая королевская армия? А если так, не будет ли это угрозой стабильности? Дракон – не «седло», Верфь против него бессильна…

– Будем считать, что я услышала просьбу, милорд, – поспешила закончить разговор Александра. Давление Совета «глав» – а без сомнения, имело место именно оно – было досадным, но не более того – в конце концов, посланцы беззвездных Драконов не толпились у нее в приемной, выклянчивая феоды. – А теперь, если вы позволите…

– Миледи!

Она обернулась: от лестницы бежал – бежал! – сержант Элиас.

– Миледи! – несмотря на явную спешку, стражник ничуть не запыхался. – Только что прибыл гонец с Лукреции! Сэр Виктор пришел в себя!

– Что? – ахнула она. – Сэр Эмиль, совещание отменяется, я должна лететь на Лукрецию. Леди Ольга… – она быстро обшарила глазами людный коридор. – А где леди Ольга?

 

29

– Она летит не к Лукреции, миледи, – взволнованно сообщил по внутренней связи сэр Летард. – Она летит…

– На Верфь, – пробормотала Александра, сама все прекрасно видевшая на обзорном экране кареты. – За ней, милорд! Как можно быстрее!

– Делаю все возможное, миледи! Но у леди Ольги слишком большая фора…

– Не болтать! – рявкнула графиня. Отрыв в самом деле был велик – ну и что теперь? За счет пустой трепотни языком его все равно не сократишь ни на ярд. – Делать, что сказано!

– Да, миледи…

В шлюзовую камеру Верфи гвардеец влетел на полном ходу, совершенно забыв – в азарте погони – затормозить. В любом ином месте «седло», пожалуй, смяло бы в лепешку, а карету разнесло в щепы, но Верфь сама погасила скорость ворвавшегося в ее чрево плохо управляемого снаряда – заботясь, конечно же, не о здоровье гостей, а о собственной безопасности.

Распахнув дверцу, Александра выпрыгнула на металлический пол, гулко отозвавшийся на подкованные подошвы ее сапог. Сэр Летард, как графиня и велела ему заранее, остался в «седле».

– Где леди Ольга? – выкрикнула графиня в лицо отсалютовавшему ей сержанту Стражи.

– Прошла внутрь, миледи, – доложил тот.

– Ты, ты и ты – за мной, – распорядилась Александра, ткнув пальцем в командира поста и двоих из пяти его подчиненных. – Живо!

– Могу я спросить, миледи…

– Позже, – отрезала она, бросаясь к лестнице.

Второй пост располагался внизу, в коридоре. Видимо, пока Александра сбегала вниз по ступенькам, сверху на него успели сообщить о ее визите, потому как вид мчащегося сломя голову Регента с разрядником в руке не вызвал здесь никакого удивления.

– Леди Ольга? – спросила она, не останавливаясь.

– Прошла шесть минут назад, – сообщил старший поста. – Все положенные документы у нее имелись…

Ну да, а как же иначе – она же сама их ей и подписала!

– Я послал двух бойцов проверить, все ли в порядке, миледи… – крикнул уже вслед графине стражник.

Конечно, послал он, получив сигнал от шлюза – что теперь толку, через шесть-то минут…

Третий и последний пост располагался непосредственно перед входом в тронный зал. Обычно здесь дежурили два стражника, в усиленном режиме – четверо. Усиленный режим был снят два дня назад, поэтому на полу сейчас лежали только два тела, над которыми склонились два растерянных бойца, посланных из коридора на проверку.

– Генрих убит, миледи, – доложил один из них, подняв голову. Говорил четко, но глаза недоуменно хлопали, словно у благонравной девицы, по наивности перепутавшей шатер шапито с борделем и теперь никак не могущей взять в толк, что происходит вокруг. – Сэр Осберт ранен, он без сознания…

– Дверь? – бросила Александра, перепрыгивая через вытянутые ноги мертвого бойца.

– Заперта, миледи…

Она и сама уже это поняла, рванув массивное кольцо на створке.

– Сержант! – обернулась графиня к своим спутникам. – Код замка. Быстро!

Протиснувшись вперед, стражник ввел с пульта на стене цифры пароля и оглянулся, ожидая дальнейших указаний.

– Открывайте же! – прорычала она, поднимая разрядник на уровень груди, и, едва усилиями сержанта между дверью и стеной образовалась щель, ворвалась в зал.

Первым делом взгляд ее уперся в Черный Трон – тот был пуст. Однако не успела Александра осознать, что это могло означать, как тут же увидела юную королеву. Ее Величество сидела на нижней ступени постамента – живая, здоровая и, кажется, даже не особенно напуганная. С шумом выдохнув, графиня повернула голову и теперь заметила леди Ольгу.

Девушка сидела прямо на полу, поджав под себя левую ногу и обхватив голову руками. Плечи ее дрожали, по щеке ручьем текли слезы. Рядом, в полушаге, валялся разрядник.

Вынырнув из-за спины графини, сержант шагнул к леди Ольге и отшвырнул оружие ногой – к стене.

– Что здесь происходит? – хмуро спросила Александра, пряча свой разрядник в кобуру. – Извольте объясниться, миледи!

Оторвав ладони от лица, девушка подняла на нее мокрые красные глаза.

– Я не смогла… – выговорила она. – Не смогла… – и, запнувшись, вновь затряслась в рыданиях.

– Что случилось, Ваше Величество? – повернулась Александра к юной королеве. – Она стреляла в вас? Пыталась убить?

– Королеву, сидящую на Черном Троне, убить не так просто, графиня, – покачала головой та. – Но нет, она не стреляла. Хотела, я думаю, но не решилась. Не смогла, как сама и говорит.

– Верфь защитила вас? – поняла Александра.

– Верфь? – подняла брови девочка. – Нет, графиня. Я же сказала: она так и не выстрелила. Нет, это было ее собственное решение, – кивнула юная королева в сторону заплаканной девушки на полу. – Верфь не вмешивалась – не пришлось.

– Зачем? – вновь оборотилась Александра к леди Ольге и, решив, что вопрос прозвучал недостаточно ясно, уточнила: – Зачем вы пришли сюда? Зачем застрелили стражников?

Девушка вскинула было голову, но, ничего не ответив, тут же вновь утопила лицо в ладонях.

– Взять ее, – приказала графиня сержанту. – Увезти!

Стражники подхватили леди Ольгу под руки, рывком подняли с пола. Один из них выдернул из ножен ее кортик, другой умело обшарил в поисках спрятанного оружия. Не найдя более ничего опасного, они выволокли девушку в коридор – сама она сподобилась сделать лишь первый шаг, после чего ноги ее подкосились и безвольно повисли.

Подобрав с пола разрядник, сержант поспешил последовать за подчиненными.

– С вами точно все в порядке, Ваше Величество? – обратилась Александра к юной королеве, когда они остались в зале одни.

– Все в порядке? – грустно усмехнулась та, поднимаясь со ступени, на которой сидела. – Нет, разумеется. Со мной не все в порядке с тех пор, как я впервые села на Черный Трон, графиня. Но я не ранена и не травмирована, если вы это имеете в виду. Ни физически, ни… душевно. Разве что немного удивлена.

– В таком случае, прошу меня извинить, Ваше Величество, – поклонилась графиня. – Я вынуждена оставить вас, чтобы незамедлительно разобраться с этим… инцидентом.

– Конечно, графиня, – кивнула та. – Разберитесь во всем, как следует. Только знаете…

– Да, Ваше Величество? – замерла она, уже собравшись было сделать шаг к выходу.

– Нет, ничего, – мотнула головой девочка. – Разберитесь, графиня. Разберитесь.

 

30

– Мое детство прошло в замке Нароб, – монотонно говорила леди Ольга, сидя на том самом тюремном табурете, который некогда занимал сэр Герберт. Разве что к стене не была прикована – стальные кандалы с запястий девушки сняли, приведя в комнату для допросов, оставили только цепи на ногах. – Я была третьим ребенком в семье. Обычно младшие дети – всеобщие любимцы, но в моем случае было не так. В десять лет я узнала почему, впервые расслышав за спиной хлесткое слово «ублюдок». Оказалось, что я не была дочерью леди Люсии, баронессы Наробской. Отец, сэр Эддрик, признал меня, но этим его участие в моей судьбе ограничилось. Хотя нет, будем справедливы: он ведь позволил мне жить в замке вместе со своими законными детьми. И не запретил Мастеру Луча учить меня пилотажу – разумеется, во время, свободное от занятий с моим страшим братом Ги… Потом пришли Чужие, а за ними – Владыки. Отец и брат погибли при Улье, мать – вернее, мачеха – и сестра покончили с собой, когда стало ясно, что замок падет, а я попала в плен и вскоре – в рабство. Сколько раз потом я казнила себя за то, что не нашла в себе воли последовать примеру гордой баронессы Наробской! В самых мрачных глубинах незримых чертогов хаоса не сыскать страданий, подобных тем, через которые я прошла! Вы скажете: таков был удел многих, миледи… Мне не было дела до многих! Я говорю о себе. Долгих пять лет я умирала каждый день, но та смерть не была избавлением – поманив, она уходила, возвращая позор и мучения. Сейчас, вспоминая годы рабства, я не верю, что все это было со мной, было на самом деле. Но это было! И никуда не делось, осталось во мне навсегда!

– Давайте ближе к делу, миледи, – сухо предложила Александра.

– Да, – покорно кивнула леди Ольга, – к делу. С учреждением Нового Королевства государственных рабов начали освобождать. Я в очередной раз попала в собственность Республики – и мне повезло. Еще за неделю мне сказали, что отпустят на волю, перестали нагружать работой… А за день до назначенной даты в барак, где я жила, ожидая решения своей участи, пришел один человек. Нарт. Но не раб. Он подошел ко мне и сказал… Сказал, что давно меня искал и что я вовсе не дочь барона Наробского, пусть даже незаконнорожденная. Что настоящим моим отцом был совсем другой человек, а прабабкой – сама Ольга Самозванка и что поэтому я – законная наследница Черного Трона…

– Чушь! – решительно перебила девушку графиня. – У Ольги Самозванки не было детей – это известный факт!

– Так я ему и сказала, миледи: все-таки я выросла в культурной семье и неплохо знала историю. Но он ответил, что ребенок, то есть я, был рожден тайно, после чего надежные люди спрятали его, чтобы уберечь от ищеек Антона Второго. Нет, миледи, не подумайте, что я вот так сразу взяла и поверила! Но чем больше размышляла, тем больше понимала, что наконец узнала правду. Начать хотя бы с имени. На протяжении многих и многих поколений девочек в роду баронов Наробских называли одинаково. Старшую дочь – непременно Алиной, как мою сестру, вторую – Колеттой, третью, если рождалась, – Агатой. Никаких Ольг, миледи! Ни разу за всю историю дома! Или взять внешность. Я совсем не похожа на мачеху, что понятно, но и с отцом у меня не было ничего общего! С братом и сестрой мы тоже совершенно разные, хотя между собой они были весьма схожи. Дальше. Мастер Луча, учивший меня в замке, постоянно приводил мне в пример Ольгу Самозванку, хотя в роду барона была своя знаменитая воительница – Агата Яростная. Может быть, он что-то знал или хотя бы догадывался? Словом, к моменту прибытия в Столицу я не сомневалась в своем родстве с великой тезкой. Но что делать с открывшимся мне знанием, я понятия не имела. Бороться за престол? Мне, вчерашней рабыне? Нет, я знала, что королева Александра тоже пережила рабство, но себя на троне я вовсе не видела и никаких планов по его захвату не вынашивала. Честное слово, миледи, поверьте! А после, когда встретила сэра Виктора и стала его оруженосцем и… другом – и вовсе думать забыла о Самозванке. Ну, то есть забыть, конечно, не забыла, однако знание это сделалось чем-то наподобие скелета в шкафу: есть – и есть, но дверцу лучше не открывать, а ключ спрятать подальше… Так длилось несколько месяцев. А потом вдруг сэр Виктор как-то невзначай задал мне вопрос о моем происхождении. В первый раз я отшутилась, но через некоторое время он вновь завел об этом разговор. Спрашивал, есть ли у меня какие-нибудь документы, подтверждающие права на баронский титул. Какие документы у вчерашней рабыни? Так я ему и сказала. Он выслушал, и с неделю эта тема не поднималась. До того самого рокового вечера, когда он позвал меня в свой кабинет. Сэр Виктор был весьма… возбужден. Он сказал, что узнал, будто генетическая матрица дома Нароб пережила Безвременье, и заявил, что хочет затребовать ее у Владык, чтобы я прошла испытание крови и подтвердила права на титул. Я испугалась. Было ясно, что испытание я позорно провалю – и что тогда? Окажусь в его глазах наглой лгуньей? Захочет ли он после этого терпеть меня рядом с собой? Я стала отказываться, выискивая всякого рода нелепые предлоги, но сэр Виктор настаивал, убеждая, что подтвержденный титул позволит мне занять высокое место в Новом Королевстве. Я спорила, а исчерпав аргументы, выложила ему все. Про свое детство, про незнакомца, про Ольгу Самозванку… И видя, что он не верит – сам хаос дернул меня за язык, – закончила тем, что предложила посадить меня на Черный Трон вместо королевы Александры. Сэр Виктор оторопел, а я перепугалась, поняв, что миг назад сказала. Он стал что-то нести о провокации Октагона, шагнул ко мне, я отскочила и выхватила разрядник. Зачем – не знаю, стрелять я вовсе не собиралась. Сэр Виктор сделал еще шаг, я попятилась в панике – и споткнулась о складку сбившегося ковра, чтоб ей и в хаосе не разгладиться. Сама не понимаю, как выстрелила – разрядник должен был стоять на предохранителе, – должно быть, машинально сдвинула пальцем защелку… Сэр Виктор упал, а я… Я бросилась наутек, к себе. Должно быть, тогда в коридоре меня и заметил Патрик – это меня, а не сэра Павла он видел. Но тогда я еще об этом не знала. Ворвавшись в себе, несколько минут металась по комнате, словно обезумевшая, потом упала на кровать. Все было кончено – я это хорошо понимала. Жить не хотелось. Кажется, я даже примерялась разрядником к виску, когда он толкнул меня изнутри… – она положила руки на живот, и Александра с изумлением заметила то, на что не удосуживалась обратить внимания до сих пор: нижние пуговицы колета арестантки были расстегнуты, так как полы не сходились.

Вот оно что?!

– Это было впервые так отчетливо, миледи, – проговорила леди Ольга. – Он словно говорил мне: «Стой! Не смей!» И я поняла, что не имею права уйти. Не ради себя, ради него! Пусть сэра Виктора не вернешь, но его сын должен родиться и жить! И я… Я встала и пошла в кабинет. Подняла крик. Прибежали сэр Эмиль, сэр Павел и сэр Герберт. Я сказала, что нашла господина уже мертвым. И тут сэр Эмиль заявил, что он жив! У меня в голове снова все перевернулось. Я не играла, миледи, я в самом деле делала все, чтобы его спасти! Это было самым важным, все остальное не имело значения – по крайней мере, до поры… Мы успели. Как сказал медикус с Лукреции, успели почти в последний момент. Я не пытаюсь оправдаться, миледи, – знаю, что оправдания мне нет, – я просто рассказываю, как все было…

– Продолжайте, – задумчиво проговорила Александра. Сделанное минуту назад нежданное открытие заставляло ее прислушиваться к словам арестантки еще внимательнее.

– Главное я сказала, миледи. Ах да, еще ведь Патрик. Когда он явился к вам и наплел эту чушь насчет сэра Павла, я была совершенно сбита с толку. Капитан Стражи никак не мог сделать того, в чем он его обвинял: окажись он на этаже, либо застал бы в кабинете нас с сэром Виктором вдвоем, либо уже обнаружил бы тело. Впрочем, выяснилось все быстро. Патрик подстерег меня у дверей моей комнаты и заявил, что солгал насчет сэра Павла и что видел меня. Я ни в чем не призналась, но он был уверен. Сказал, что теперь я перед ним в неоплатном долгу и что сейчас он спешит к своему господину, с которым утром улетает из Столицы, но когда возвратится – вернется и к этому разговору. Что ему нужно было, в принципе, понятно. Ну а потом, когда он в самом деле вернулся в Столицу, то заявил уже прямо, что если я не хочу, чтобы все открылось, то должна быть с ним. Я спорить не стала и назначила ему встречу на верху Башни Владимира Великого. Уже после мне пришло в голову написать письмо сэру Павлу, чтобы отвести от себя подозрения. Видели бы вы лицо Патрика, миледи, когда вместо ожидавшейся награды он получил удар в грудь и полетел через перила!.. Пожалуй, это единственное, о чем я ни капли не жалею. Разве что было совестно перед сэром Павлом, но я защищала не себя – его, – ее ладони вновь аккуратно легли на живот.

– Почему вы все время говорите «он»? – неожиданно для самой себя спросила Александра. – Вы уверены, что носите мальчика?

– Не знаю, миледи, – пожала плечами леди Ольга. – «Он» – ребенок, малыш… Конечно, это может оказаться и девочка, но я уже привыкла думать о нем в мужском роде, словно о Викторе-младшем… Наверное, это от того, что в душе я почти не верила, что сэр Виктор придет в себя… Сегодня утром, получив от вас подорожную, я вышла во двор. Меня… Меня немного тошнило, нужен был свежий воздух. Так и случилось, что я стала свидетелем разговора сержанта Элиаса с гонцом с Лукреции. Меня словно молнией ударило. Радость – ни с чем не сравнимая радость – и вместе с ней понимание, что вот теперь уж точно все кончено. Я пропала. Мы пропали. В руках у меня был подписанный вами пропуск, я вертела его так и сяк… А потом побежала в ангар. Вообразила, что единственный способ спасти себя и ребенка – сесть на Черный Трон. А с королевой разговор будет уже совсем иной, чем с простым рыцарем. Глупость, конечно, – сейчас я это понимаю. Но я вновь была не в себе – как тогда, в кабинете… Два первых поста я прошла без проблем, но на третьем меня остановили: подорожная подорожной, но впускать меня в тронный зал Стража отказалась. Тогда я без колебаний убила их – и вошла без дозволения, держа разрядник наготове. А потом… А потом словно в голове что-то внезапно прочистилось. Я поняла, что ни за что не выстрелю в эту поднявшуюся мне навстречу одиннадцатилетнюю девочку. Такую же, как я сама, бывшую рабыню. Нет, какое-то время я все же пыталась бороться с собой, но разрядник выпал из моих рук, голова закружилась, и я села на пол. А потом пришли вы… Об одном прошу, миледи, – подняв голову, она посмотрела Александре прямо в глаза. – Я знаю, что бывает за покушение на монарха, пусть даже неудачное. Да что там, чтобы взойти на эшафот, мне сполна хватит выстрела в сэра Виктора, да и Патрика не стоит забывать. Несчастные стражники опять же… Я виновна и признаю это. Но… Прошу, молю отложить казнь на полгода. Может быть, даже меньше… Позвольте выносить его. Вскормит пусть другая, но хотя бы выносить… – вскинув руки, Ольга протянула их к Александре, но тут же без сил уронила на колени. – Молю, миледи…

– Выносишь, – тихо проговорила Александра, как-то не задумываясь переходя на «ты» – в этом было не пренебрежение, нет, просто так сейчас почему-то казалось… правильнее? – Выкормишь, вырастишь, – поднявшись из-за стола, она подошла к узнице и, как смогла, мягко положила руку ей на плечо. Ольга тут же схватилась за ее кисть обеими руками – пальцы арестантки были ледяными. – Разве я в самом деле похожа на монстра, способного с легким сердцем отправить на плаху мать своего внука?

– Спасибо, миледи, – прошептала Ольга, прижимая ладонь Александры к своей щеке – почти такой же холодной, как ее руки.

«Или способного нарушить последнюю волю собственного сына?» – не слушая, проговорила графиня про себя. «Не смейте трогать Ольгу, она ни в чем не виновата», – сказал ей Виктор два часа назад на Лукреции. Сказал за миг до того, как безжалостный космос забрал его в свои незримые чертоги.

 

31

– Прошу вас, Ваше Величество, – проговорила Александра, распахивая перед девочкой дверцу кареты и отступая в сторону, дабы освободить проход. Из-под днища кареты выдвинулся и уткнулся в траву короткий трап.

Отстегнув ремни, юная королева подошла к выходу, на миг замерла на пороге, словно в нерешительности, и поставила ногу на верхнюю ступеньку.

– Сколько у меня времени, графиня? – спросила она, обернувшись.

– Сколько вам будет угодно, Ваше Величество, – поклонилась Александра. – В разумных пределах…

– Понятно, – улыбнулась девочка, переводя взгляд на спины вооруженных алебардами стражников, частой цепью окружавших карету на расстоянии пятидесяти ярдов. Еще одна линия, уже с разрядниками, виднелась кое-где за густой зеленью. Третья и четвертая, вооруженные арбалетами, от кареты не просматривались. В небе барражировали «седла» гвардии. Еще выше, на орбите, развернулось в боевой порядок полное конруа. – Туда и обратно, да?

– Как вам будет угодно…

Кивнув, девочка сошла вниз, постояла немного, затем, нагнувшись, сорвала длинную тонкую травинку, долго рассматривала ее, словно невиданную диковину, отбросила – и двинулась к деревянному мостику, переброшенному через неширокий канал. Эту часть бывшего королевского парка привели в порядок буквально накануне – убрали мусор, починили и подкрасили скрытые в зелени уютные беседки, постригли траву, запустили в воду рыб…

– У вас есть что-нибудь, чтобы их покормить? – обернулась юная королева к следующей в двух шагах позади графине, указывая рукой на плещущихся в канале разноцветных карпов.

– Разумеется, Ваше Величество, – хлебная краюха была припасена у нее в поясной сумке – как раз на такой случай.

Следующие несколько минут девочка провела за тем, что вдохновленно скармливала рыбам кусочки хлеба, сперва просто бросала, затем, осмелев, присела на корточки у самой кромки воды и просто протягивала – выныривая, карпы забирали угощение прямо из рук – не хватали, а степенно, благонравно принимали, вовсе не торопясь снова уйти на глубину.

Когда краюха закончилась, королева поднялась на ноги, стряхнула крошки с ладоней и манжет в воду и неспешно пошла вдоль канала. Рыбки косяком следовали за ней, словно преданная водяная стража.

Пройдя с дюжину шагов, девочка помахала им на прощанье рукой, отошла от воды и села на траву. Посидела, потом принялась стягивать с ног сапоги. Оставшись босиком, встала, пробежалась по кругу, снова присела, уперев ладонь в подбородок, задумчиво посмотрела вдаль, потом повернула голову к почтительно стоящей чуть поодаль Александре.

– Вся Стража сейчас здесь, и дворцовая, и городская? – спросила она.

– Что вы, Ваше Величество, – покачала головой та. – Далеко не вся…

«Хотя и большая ее часть», – добавлять это вслух графиня, конечно же, не стала.

– Ну что ж… – протянув руку, девочка двумя пальцами ухватила за голенище валявшийся на траве сапог. – Можете считать, что вашу помадную конфету я взяла. Спасибо, было очень… вкусно, – правый сапог занял положенное ему место на ноге, и юная королева потянулась за левым. – Правда вкусно. Но много сладкого – вредно, не так ли?

– Всегда к услугам Вашего Величества, – поклонилась Александра.

– И знаете еще что, – подтянув ноги, девочка ловко поднялась. – Называйте меня, пожалуйста, Сашей. Не публично – я понимаю важность этикета и всех этих формальностей. Наедине. Хорошо? – спросила она, шагнув к графине и заглядывая ей прямо в глаза.

– Как будет уг… Хорошо, Саша, – не слишком уверенно проговорила Александра.

– Вот так, да, – довольно улыбнулась девочка. – А теперь пойдемте к экипажу, а Стража и гвардия, – она коротко посмотрела вверх, на «седла», затем перевела взгляд на белые плащи и трепещущие на ветру плюмажи стражников, – пусть займутся своими основными делами. Ведь мы же еще не до конца навели в нашем Королевстве порядок, не так ли?

– Так, Ва… Так, Саша. Не до конца.

– Ну так и не будем терять времени. Пойдемте.

И они пошли к карете.

 

1. Эдуард

В сопровождении шести охранников – не то телохранителей, не то конвоиров, а вероятнее всего, и то и другое вместе, – внешне почти не отличимых друг от друга, представиться не потрудившихся, каждый в ранге «крыла» (про себя он так и называл их с невеселой иронией: «мои крылья», иногда еще добавляя: «подрезанные») Эдуард, так же как его спутники, одетый в унылую серую униформу драконьей крови, шагал по длинному тоннелю-переходнику – «пуповине», соединяющей Гнездо с новорожденным Драконом. За три с половиной года, что он носил Владычье кольцо, Великий герцог Ан – Совет «глав» не признавал за ним этот титул, некогда принадлежавший его предшественнице, леди Елене, поэтому, в пику им, Эдуард предпочитал, и к месту, и не к месту, пользоваться именно им, – проделал этот путь сорок три раза, сегодня – в сорок четвертый. Когда через несколько минут он возложит ладонь на холодное драконье сердце, «пуповина» оборвется, и новый трехглавый Владыка свободно воспарит среди звезд. А он, Эдуард, возвратится в Гнездо – в свою тюрьму – просторную, комфортную, но оттого не менее постылую.

Ход резко расширился, словно надувшись пузырем, затем снова сузился, и процессия вышла на нижнюю палубу юного Дракона. Стерильный – ни единой пылинки! – коридор сверкал оргстеклом, сталью и хромом. Ступить в него ногой в парадном сером ботинке казалось едва ли не кощунством… Криво усмехнувшись, Эдуард сплюнул на пол. Охранники вздрогнули – с ними всегда так случалось в этот момент, особенно с теми, кто шел с ним «пуповиной» впервые, – но не проронили ни слова. Крылья говорить не умеют. Вечером «глава» Роман или, что вероятнее, кто-то из его заместителей, конечно же, выскажет Эдуарду свое неодобрение – заранее зная, что услышит в ответ. Это уже было своего рода игрой – с нелепыми правилами, легко нарушавшимися в мелочах, но строго соблюдавшимися в главном. Игрой, которую невозможно прекратить и в которой ему никогда не победить.

В стене справа с тихим шорохом раскрылись ворота – словно бархатная занавесь отдернулась: это был служебный коридор, ведущий к внешнему шлюзу, и, как видно, снаружи к нему только что пристыковалась грузовая баржа Торговой Гильдии, доставившая на борт провизию для будущего экипажа. Безучастно пройдя мимо, Эдуард принялся подниматься по крутому металлическому трапу. Трое охранников шли впереди, трое – позади.

Затратив на подъем добрую минуту, процессия добралась наконец до навигационного мостика. Здесь Эдуарда уже ждали: «глава» Роман собственной персоной, еще один член Совета, «глава» Ремус, и двадцать три человека в неизменной серой униформе, но без знаков различия – троим из них предстояло сегодня стать «главами», остальным – «крыльями» нового Владыки.

Охранники рассредоточились, встав полукругом, и Эдуард неспешно выступил вперед. Двадцать три пары глаз воззрились на него с надеждой и страхом: экипаж, конечно же, изнывал от нетерпения узнать, кто из них через несколько минут окажется «главой», а кто так и останется коротать век простым «крылом» – вернее всего, уже навсегда. На самом деле, от Эдуарда здесь мало что зависело: очередность подхода драконьей крови к «сердцу» определял лично «глава» Роман, и за все время лишь дважды кто-то из первой тройки не получил на палец заветное кольцо. По странному совпадению оба инцидента произошли на Драконах женского рода. По какой причине те Владыки – или, быть может, само Гнездо? – отвергли соискателей, Эдуард понятия не имел. Не мог он и никак повлиять на процедуру отбора – разве что вовсе воспротивиться передаче Владыки новым хозяевам (или, наоборот, рабов новому господину?), но это уже было бы покушением на основы. А основы – они на то и основы, что покушаться на них чревато.

Пройдя мимо пожирающего его жадными (или жалкими?) взорами строя, Эдуард встал справа от «главы» Ремуса, возле выступающей из стены стеклянной рубиновой полусферы – того самого «драконьего сердца». Поверхность его лишь издали казалась гладкой, но вблизи на ней были заметны бесчисленные крошечные грани – как знал он по опыту, чрезвычайно острые. Лишь трижды за все годы ему удалось провести процедуру пробуждения Владыки, не поранив руку. Первое время он даже думал, что пролитая Хранителем кровь – обязательная часть процедуры, пока однажды вопреки обыкновению ладонь по случайности осталась невредима, и тем не менее кольца обрели своих носителей, «пуповина» лопнула и Дракон благополучно оставил Гнездо.

– Приступайте, Хранитель, – коротко бросил «глава» Роман. Председатель Совета редко бывал многословен в присутствии Эдуарда.

Кивнув, он поднял правую руку и аккуратно коснулся пальцами центра рубинового «сердца». Несколько секунд ничего не происходило, затем по стеклу от места прикосновения во все стороны пробежали тонкие белые молнии, загнувшись, закрутились спиралью вокруг ладони Эдуарда – и погасли. Откуда-то издали донесся грохот – это рвалась, салютуя свободе, драконья «пуповина». Серый строй, надо отдать ему должное, не издал ни звука.

Палец кольнуло – один, средний, но сразу в двух местах, в подушечку и у самого основания – что ж, и на этот раз отделаться бескровно не удалось.

– Тит! – подозвал тем временем «глава» Роман одного из «серых» по имени.

Крайний в ряду драконьей крови – пожалуй, самый старший возрастом из нового экипажа, Эдуард дал бы ему лет пятьдесят, не меньше, – явно ждавший этого приглашения, тут же сделал шаг вперед.

– Вручите свою судьбу вашему новому Владыке, – распорядился Роман.

Провожаемый взглядами товарищей, которые, не иди речь о драконьей крови, Эдуард бы, пожалуй, назвал завистливыми, названный Титом приблизился к «сердцу» и, протянув руку – левую, – вложил ее в черную нишу под ним, погрузив внутрь почти по локоть. В последний момент шуйца его дрогнула, выдав тщательно скрываемое волнение, но заметить это помимо Эдуарда мог разве что «глава» Ремус.

По «сердцу» вновь пробежали молнии, на этот раз от краев к ладони Хранителя, и Тит не сдержал возгласа, тут же, впрочем, смущенно подавленного. В следующий миг драконья кровь выдернул руку из ниши – на безымянном пальце – побелевшем, так всегда случалось, – серебрился ободок Владычьего кольца.

– Мощь Владыки с вами, «глава» Тит, – торжественно провозгласил Роман и, повернувшись к строю, пригласил следующего кандидата: – Студий!

Новоиспеченный «глава» Тит занял место рядом с Председателем, а возле «сердца» его уже сменил названный Студием. Сюрприза не произошло: свое кольцо он благополучно получил так же, как третий вызванный Романом соискатель – некий Фостус. Не остался без заслуженной награды и Эдуард, неловко пошевелившийся и заработавший новую ранку, на этот раз более глубокую – кровь тонкой струйкой побежала из-под ладони по стеклу «сердца», причудливо петляя между гранями, впрочем, почти незаметная красная на красном.

Пока он досадовал на это, Тит, Студий и Фостус вернулись к строю. Один из «крыльев» поднял с пола большой деревянный ящик, в котором хранились бутылки особого, «драконьего» вина – традиция предписывала распить их по завершении церемонии из общей чаши. Вино, как давно знал Эдуард, было горьким – очевидно, символизируя собой участь «крыльев», так и не пробившихся в «главы». А может быть, наоборот, тяжкое бремя, взвалившееся с этого момента на плечи «глав».

Отняв десницу от драконьего «сердца», Эдуард поднес ее к глазам, недовольно изучая кровавые разводы на ладони, и поэтому не сразу понял, что именно произошло в этот миг на мостике. Лишь услышав хорошо знакомый треск разрядника, удивленно вскинул голову, и в этот же момент был грубо сбит с ног на пол. Кто-то истошно закричал, «глава» Ремус схватился обеими руками за живот, безуспешно силясь прикрыть ладонями откуда ни возьмись появившуюся там длинную черно-алую рану. Рядом уже корчился охранник, принявший на себя выстрел, как сразу же – без тени сомнения – понял Эдуард, предназначавшийся ему.

Чья-то рука – не иначе другого охранника – подхватила его за ворот и рванула к выходу. Эдуард как мог попытался ускорить движение, однако ноги не успевали за влекомым телом, беспомощно проскальзывая по гладкому полу. Выстрелы не стихали, он видел, как рухнул «глава» Роман, успевший истошно прокричать: «Порченая кровь!», затем еще один из охранников и, кажется, кто-то из безумного экипажа. Остальные «крылья» поспешно расхватывали разрядники, до того спрятанные в винном ящике.

В коридоре Эдуарду наконец удалось подняться на ноги. Из шестерки телохранителей – сейчас им выпало играть именно эту роль – с ним были теперь лишь трое, половина осталась лежать там, на мостике. Один потащил растерянного Хранителя к трапу, двое других прикрывали сзади, отстреливаясь.

– Что происходит? – выдохнул Эдуард на бегу.

«Серый» по обыкновению не ответил.

Бешеной кометой промчавшись несколько лестничных пролетов, они вывалились на нижнюю палубу. Эдуард послушно следовал за охранником, пока не сообразил, что тот ведет его прямиком к обрезанной «пуповине».

– Стой! – закричал он тогда. – Там не пройти! Нужно к ангару! К «яйцам»!

«Серый» замер на миг, потом кивнул, поняв и признав правоту подопечного. После обрыва «пуповины» самоходные посадочные капсулы, стоявшие в ангаре, – за характерную форму Эдуард называл их про себя «драконьими яйцами» – оставались единственной возможностью вернуться в Гнездо – если, конечно, не считать транспорта, на котором прибыли на борт «главы» Роман и Ремус, и сошедший с ума экипаж – «порченая кровь», как заклеймил их перед смертью Председатель. Отступники, поднявшие руку на Хранителя и Совет.

К слову, само по себе сие было абсолютно немыслимым: в драконьей крови не бывает предателей. Тем более тех, кто вздумал бы покуситься на Гнездо. А ведь он, Эдуард, и есть для них Гнездо, наследника у него нет и никогда не будет! И тем не менее порченая кровь стреляла в него и, судя по шуму и треску за спиной, не оставляла новых попыток лишить жизни. Невероятно! Невообразимо!

Ангар находился выше, чтобы попасть туда, нужно было вновь подняться по трапу. Тот, что привел их сюда, был теперь отрезан, однако во чреве Владыки помимо него было еще не менее дюжины путей наверх. К одному из них они, ближайшему, и побежали…

Не добежали.

Когда двигавшийся впереди охранник внезапно споткнулся и упал, Эдуард даже не сразу осознал, что случилось, – за топотом ног и свистом собственного сбившегося дыхания выстрела он не расслышал. И если бы не рывок второго телохранителя, отбросивший его за угол, – лежать ему рядом. Порченая кровь оказалась на зависть предусмотрительной, озаботившись отрезать беглецам все возможные пути к отступлению.

Единственный оставшийся с Эдуардом охранник – где и когда пропал еще один, Хранитель не знал, – высунул из-за угла руку и выстрелил, не целясь, вдоль коридора. В ответ ударило сразу два или три разрядника, никого, впрочем, не задев, если не считать тела уже убитого «серого». Протянув руку, Эдуард поднял с пола выроненное тем оружие, проверил индикатор – из десяти зарядов осталась лишь половина.

Потом они снова бежали, снова были обстреляны, снова стреляли сами – кажется, он даже в кого-то попал – и снова бежали. Эдуард давно перестал ориентироваться в хитросплетении коридоров – внутреннюю планировку Драконов он знал не слишком хорошо, да и некогда было считать повороты. Ясно было одно: от верхних палуб, а значит, от ангара, они надежно отсечены. И если внезапно не придет помощь извне – долго не продержатся.

В какой-то момент им удалось ненадолго оторваться от преследователей, и они остановились, чтобы перевести дух. Но стоило Эдуарду присесть на пол у стены, как совсем рядом вновь послышался торопливый стук подкованных подошв. Два разрядника вскинулись почти одновременно, но выстрела не последовало: человек, выскочивший из-за угла, не был порченой кровью. Он вообще не был «серым» – пестрый наряд Гильдии безошибочно позволял признать в нем торговца. Купец бежал, не разбирая дороги, едва не налетел на притаившихся беглецов, в последний момент заметив их, в панике шарахнулся в сторону, врезался плечом в стену и замер, втянув голову в плечи и закрывшись руками, словно расшитые золотом рукава могли защитить его от разрядника.

– Кто вы, сударь? – вырвалось у Эдуарда, успевшего вскочить на ноги.

– Замир… – пролепетал тот. – Подмастерье Замир…

Руки его безвольно упали, словно купец устал держать их поднятыми, и стало ясно, что он довольно молод – лет двадцати пяти, не больше, а возможно, и того менее – густая, аккуратно расчесанная борода добавляла его облику лет пять-шесть против реального возраста.

– Что вы здесь делаете, Замир? – спросил Эдуард.

– Продукты привез… – выговорил тот, дрожа всем телом. – Привезли мы, с Мастером Мосом… А тут такое…

– Баржа! – сообразил Эдуард, хлопнув себя по лбу. – Конечно же! Где она?

Замир не отвечал, видимо, окончательно утратив от пережитого страха дар речи.

– Где ваша баржа, сударь?! – подскочив к подмастерью, Эдуард встряхнул его за плечо.

Выговорить ответ тот так и не смог, беззвучно шевеля губами, только неопределенно махнул рукой вдоль коридора: там, мол!

Эдуард бросил быстрый взгляд на охранника – тот все понял без лишних слов.

Они не успели совсем немного. Ворота, ведущие к грузовому шлюзу, уже виднелись впереди, когда из бокового коридора наперерез беглецам выскочили трое «серых». Одного тут же уложил охранник, второго, окончательно растратив заряды, Эдуард, но последний успел вскинуть свое оружие. Первый выстрел ударил в грудь мчавшемуся впереди и не видевшему уже вокруг себя ничего кроме спасительных ворот Замиру, второй принял на себя верный телохранитель, прикрывший собой Эдуарда. Уже падая, охранник успел сразить и третьего из порченой крови.

Замерев, Эдуард нагнулся над спутниками, тронул одного, второго – оба были мертвы. Отбросив расстрелянный разрядник, он поднял оружие охранника – в магазине у того оставался единственный заряд. Не густо…

Краем глаза Эдуард уловил впереди какое-то движение и обернулся, готовясь принять последний бой – не слишком долгий, вероятно, при его-то вооружении. Однако стрелять, выпуская последний заряд, не пришлось: по коридору от ворот к нему бежал еще один торговец – лет сорока, в распахнутом камзоле, пестрые полы которого развевались позади него куцым шлейфом.

– Замир! – кричал купец, приближаясь. – Замир!

– Замир погиб, – отрывисто бросил Эдуард, поспешно делая несколько шагов навстречу, перехватывая на бегу торговца и разворачивая его в обратную сторону. – Бежим, сударь!

Но тот оказался упрям.

– Замир! – вывернувшись из рук Эдуарда, купец метнулся к лежащему на полу телу.

– Он мертв! – прокричал ему в спину Хранитель. – Уходите!

Не отвечая, тот подхватил тело товарища с пола, взвалил на плечо, и лишь затем бросился бежать к воротам.

Наверное, можно сказать, что эта ноша спасла ему жизнь: выстрел, ударивший сзади, пришелся аккурат в мертвое тело. Впрочем, не будь его, возможно, тогда торговец бы не отстал от Эдуарда и добежал до ворот раньше, чем в коридоре показался очередной преследователь. Не достигнув успеха в первый раз, порченая кровь выстрелил повторно, на этот раз целя ниже, и попал купцу точно в ногу. Выронив тело товарища, тот с громким стоном растянулся на полу.

Торжествовал, впрочем, «серый» недолго: потратив последний заряд, Эдуард снес ему выстрелом полголовы.

Рванув обратно в коридор, Хранитель подхватил лежавшего лицом вниз раненого купца под руки и, оставляя на полу кровавый след, поволок к воротам – и дальше, к шлюзу. Тот ревел от боли, многоэтажно поминая хаос, но едва они ввалившись на палубу баржи, четко и разборчиво дал в микрофон команду на отлет – и лишь затем обмяк, закатив глаза. Только теперь Эдуард заметил, что так и продолжает сжимать в ладони рукоять разрядника – как, не выпуская ее, он тащил по коридорам раненого, оставалось лишь гадать.

– Аптечку дайте кто-нибудь! – крикнул Эдуард в пустоту отсека, отшвыривая оружие.

Никто не отозвался, но он уже сам заметил на стене металлический ящичек с красным кружком на дверце. Как раз возле большого обзорного экрана, на котором красовался черный блестящий драконий бок, медленно уплывающий прочь. Оставалось молить космос, чтобы, занятая беготней по коридорам, порченая кровь не успела добраться до батарейной палубы и активировать центр управления огнем прежде, чем баржа успеет убраться на безопасное расстояние.

 

2. Александра

– Ее Сиятельство леди Александра, Регент короны! – провозгласил герольд.

Присутствующие в Малом зале заседаний, те, кто успел устроиться за круглым столом, поспешно поднялись на ноги, кто еще не садился, просто склонили головы в почтительном поклоне, и она переступила порог. Проследовав к председательскому креслу, Александра опустилась в него и жестом предложила остальным рассаживаться.

– Вечер добрый, милорды, – проговорила она, когда те заняли свои места. – Мое почтение, «крыло» Ювеналий.

Отдельного приветствия удостоился старик, сидящий не со всеми, у стола, а на стуле возле стены. Драконья кровь с Лукреции, в далекой юности он принимал участие в знаменитом проекте «Птенец» – попытке создать Дракона человеческими руками, без Гнезда. Дерзкий Владычий замысел тогда провалился, да и не мог, наверное, увенчаться успехом, но то, что получилось на выходе, – сторожевая застава – вполне отвечало нынешним планам Александры – восстановить пояс орбитальной обороны вокруг Верфи, уничтоженный в ходе реконкисты.

Ювеналия ей прислал «глава» Гай. В пару старику Александра нашла еще одного мастера – инженера-асата Барму по прозвищу Постник, во времена Октагона занимавшегося ремонтом замка Кванн и не преуспевшего, по его собственным словам, лишь потому, что королевская армия оккупировала систему и работы пришлось прервать.

Ювеналий и Барма взялись за дело с энтузиазмом, однако за год, проведенный в Столице, существенных результатов не добились – если, конечно, не считать результатом брешь в королевском бюджете, пробитую амбициозным проектом. Публикан Примус, казначей, неоднократно поднимал на Совете вопрос о сокращении финансирования этой стройки века, сосущей ресурсы Королевства хуже черной дыры, но Александра всякий раз решительно вставала на защиту любимого детища. Однако в какой-то момент и ее терпение начало иссякать. И вот сегодня, наконец, она решила свести Ювеналия с Примусом лицом к лицу.

Примус был старшим сыном сенатора Марка, отбывшего домой, в Республику Константина, но приславшего вместо себя достойного сменщика. Юный возраст нового казначея – в тот год ему едва исполнилось двадцать два – поначалу насторожил Александру, но публикан быстро показал себя мастером своего дела, мало чем уступавшим отцу.

В отличие от Марка, не расстававшегося с республиканской сенаторской тогой, Примус с первого же дня переоделся по местной моде, быстро прослыв самым элегантным кавалером Столицы. Поговаривали, что он собирается жениться на девице-нарте, освобожденной рабыне, что, безусловно, свидетельствовало о широте взглядов уроженца Республики.

Однако, когда год назад в награду за верную службу Александра хотела возвести Примуса в рыцарское достоинство, казначей вежливо, но твердо отказался, заявив, что предпочитает «седлу» комфорт кареты, а для пересчета монет ни кортик, ни браслет не потребны.

Так сложилось само собой, что за круглым столом публикан Примус занимал место одесную Александры. За ним сидел сэр Годелот, капитан ее гвардии, за три года в этом чине возмужавший, отрастивший щегольские усики, потерявший два пальца на левой руке, но приобретший титул барона Фрайского. Следующее кресло принадлежало сэру Филиппу, капитану армии. Служивший в штабе при печально известном сэре Герберте, сей рыцарь явил собой пример преданности не мятежному графу, но Королевству, отличился при разгроме Октагона и носил теперь титул барона Зальцского, кое баронство, возглавляя конруа, лично взял на кортик.

Ныне под началом сэра Филиппа было триста пятьдесят «седел», ровно на пятьдесят больше, чем у сэра Годелота. Если добавить к армии и гвардии дружины владетельных лордов, по большей части наемные, наберется почти под тысячу щитов (если быть точным – девятьсот семьдесят три) – немалая сила, особенно если сравнивать с той, который располагала Александра три года назад, в начале своего регентства. Но все же на девяносто шесть планет, входящих ныне в Королевство, – маловато.

Справа от сэра Филиппа (для Александры – уже слева) за столом располагался сэр Аскольд, командующий Стражей. Последнее кресло, ошую Регента, занимал сэр Эмиль – единственный член Совета, сохранивший свой пост, да и саму жизнь, с момента, когда в Столицу Нового Королевства прибыла графиня де Тэрако – графиня утраченной звезды.

– Главный вопрос на сегодня, милорды, о ходе работ на орбитальном поясе Верфи, – проговорила Александра, открывая заседание. – «Крыло» Ювеналий подготовил отчет, который мы с вами заслушаем, также выступит публикан Примус – полагаю, ему давно не терпится сказать нам все, что он думает по этому поводу. – В подтверждение ее слов казначей тут же быстро закивал головой. – Но прежде чем мы перейдем к делам инженерным – а тема сия обширная и утомительная, – есть ли у кого-то из вас что-нибудь срочное, милорды? То, с чем нужно разобраться незамедлительно? У вас, сэр Аскольд? – заметила она жест стражника.

– С вашего позволения, миледи, – кивнул тот. – Поступили странные известия из-за королевских рубежей. Источники среди торговцев сообщают о ряде вооруженных инцидентов во Владычьих мирах. Чуть ли не о боестолкновениях, об уничтоженных Драконах. Некоторые даже именуют это новым Драконьим Пламенем.

– Драконьим Пламенем? – вздернула брови Александра. – В самом деле?

В старых Республиках Драконьим Пламенем называли гражданскую войну, некогда бушевавшую между Владыками и приведшую к гибели первого Гнезда.

– Так говорят, миледи. Но информации пока немного, достоверной – и того меньше.

– Сэр Эмиль? – повернулась она к своему соседу слева.

Связи бритоголового рыцаря с драконьей кровью, так же как его чин «крыла», давно уже не были ни для кого в Совете секретом.

– Полагаю, насчет Драконьего Пламени – сильное преувеличение, миледи, – проговорил тот, выдержав короткую паузу.

– Вам что-то известно на этот счет, милорд? – нахмурилась Александра.

– Отнюдь, миледи, – покачал головой сэр Эмиль. – Именно исходя из этого я и делаю вывод, что речь едва ли может идти о новом Драконьем Пламени – я бы знал. Впрочем, возможно, «глава» Гай сможет поведать вам больше – как раз перед заседанием от него прибыл гонец с просьбой к вам посетить его на Лукреции, миледи.

– Хорошо, – кивнула она после секундного раздумья. – Я сегодня же навещу «главу» Гая – как только мы закончим здесь наши вопросы. А теперь, если нет возражений, давайте заслушаем «крыло» Ювеналия, милорды.

Возражений не последовало.

* * *

– Вы не слишком торопились, «глава» Александра, – упрекнул графиню Гай, едва она переступила порог его каюты.

– Вы не слишком торопили, «глава» Гай, – пожала она плечами, без приглашения усаживаясь за стол напротив хозяина. – Так что, значит, это правда?

– Что правда, «глава»?

– Драконье Пламя в Новом Мире.

– Драконье Пламя? – не то нахмурился, не то поморщился хозяин. – Кто распространяет эти глупые слухи?

– Тот, кто и всегда их распространяет, – торговцы.

– Торговцы… – Нет, все же презрения в его голосе определенно было куда больше, чем гнева. – В былые времена пустобрехам-публиканам вырывали за такое их поганые языки… Нет, «глава», никакого, упаси космос, Драконьего Пламени. Просто потекла порченая кровь, увы, такое случается. Сольем ее, и все вернется на круги своя. Но позвал я вас именно в связи с этим, «глава». Завтра Лукреция уходит из системы. Поздравляю, «глава», на какое-то время – надеюсь, недолгое – вы остаетесь без прямого надзора. Это знак большого доверия к вам со стороны Совета «глав», прошу так и оценивать ситуацию.

– Благодарю, «глава», – усмехнулась Александра. – Стоило появиться угрозе – вы оставляете нас без Владычьей защиты – я оценила. А что прикажете делать, если в ваше отсутствие в Столицу заявится эта ваша порченая кровь?

– А на что вам ваша хваленая армия? – развел руками Гай, не став, к ее удивлению, спорить о самом факте угрозы. – Созовите знамена, как это у вас называется. Тем более что королевские «седла» могут понадобиться Совету.

– То есть, вы хотите забрать у нас еще и «седла»? – хмыкнула она.

– Забрать? Нет. Призвать на службу – возможно. В конце концов, это ваш долг как вассала.

– А что насчет долга сюзерена защищать нас?

– Да от кого защищать, «глава»?! – вспылил Гай. – Кому вы нужны – нападать на вас?

– Что, Верфь уже никому не нужна? – спросила Александра.

– Только не порченой крови, нет. «Седла» им, конечно, не помешали бы, но, даже захватив Верфь, удерживать ее длительное время они не смогут – не те силы. Откровенно говоря, захват Верфи – или любой другой системы – порченой кровью и попытка встать там в оборону, стал бы лучшим подарком для нас: не пришлось бы гоняться за ними по всему Новому Миру, прихлопнули бы разом. Увы, они и сами это отлично понимают, потому и уподобляются разбойникам, избегая открытой схватки. В общем, «глава», созывайте знамена, включая этого вашего графиню-Дракона, и будьте готовы выступить – это официальное требование Совета «глав» к Регенту короны. Все ясно?

– Ясно, – пожала плечами Александра. – Чего ж тут неясного…

– Прошу, «глава», не подведите нас, – проговорил Гай уже совсем другим тоном – тихо и даже вкрадчиво. – Порченная кровь – испытание для всех нас, от «главы» до последнего «когтя» и рекрута. И кто как себя проявит в этом испытании – тот так и будет жить дальше. Пришла пора вашему Королевству доказать свою пользу Совету. А то ведь многие считают его учреждение бессмысленным, если не вредным, – многозначительно посмотрел он на Александру.

– Я поняла вас, «глава» Гай, – кивнула графиня, поднимаясь из-за стола. – С вашего позволения – пошла доказывать пользу.

– Ступайте, «глава», – проигнорировал ее иронию хозяин каюты.

 

3. Александра

– В Миасс и Кванн пошлите гонцов, в Штерн отправьтесь сами, – велела она сэру Годелоту. – Противоположным радиусом, включая Зальц и прочие пограничные баронства, займется сэр Филипп.

– Будет сделано, миледи, – склонил голову капитан ее гвардии. – Но с вашего позволения, мне нет нужды лететь в Штерн…

– Непременно летите, – сердито перебила его Александра. – Невместно простому рыцарю, даже гвардейцу, везти приказ графине-Дракону.

– Разумеется, миледи, так и есть, но дело в том, что «глава» Антоний, виконт Штерн, сейчас здесь, в Столице, и просит у вас аудиенции.

– В Столице? – удивилась она. – Но я не видела на орбите Владыку Анну, подлетая к планете.

– И тем не менее это именно так, миледи. Я сам разговаривал с Его Милостью не далее как полчаса назад. При этом… – молодой капитан понизил голос до заговорщического шепота: – При этом он настойчиво просил не ставить в известность о своем визите сэра Эмиля, миледи.

– Вот даже как? – нахмурилась она. – Нашли время для интриг! Хорошо, я приму его немедленно… Даже не так, – передумала она. – Сделаем иначе. Раз уж виконту взбрело в голову просить о секретности, нанесу ему визит сама. Он, как всегда, остановился в северном крыле?

– Да, миледи, так он сказал.

– Что ж, займитесь рассылкой гонцов, милорд, а я пойду переговорю с «главой» Антонием.

– Как вам будет угодно, миледи.

Северное крыло Нового королевского дворца до самого недавнего времени наполовину лежало в руинах. Александра даже подумывала снести эти развалины вовсе, разровняв площадку и разбив на ее месте сад – тот мог бы послужить удачным дополнением парку, примыкающему к дворцу с юга – да все как-то руки не доходили. А полгода назад «глава» Антоний, будучи в Столице, предложил восстановить крыло за счет средств графства Штерн. Александра дала добро, и теперь здесь стояло великолепное трехэтажное здание классического стиля с парадным залом, несколькими уютными гостиными и гостевыми покоями, соединенное с центральным корпусом дворца крытой галереей. Это вновь отстроенное крыло почти официально именовалось крылом Штерн, а неофициально – дворцом Штерн. Посещая Столицу, «главы» графини-Дракона, каждый из которых получил личный титул виконта Штерн, неизменно останавливались здесь.

Миновав пост Стражи у входа в галерею и еще один, уже драконьей крови, на выходе из нее, Александра направилась в главный зал, где рассчитывала застать Антония, однако повстречала «главу» еще на полпути, в широком светлом коридоре. Судя по тому, что виконт не выказал и толики удивления при виде гостьи – а именно так, гостьей, она себя здесь подспудно ощущала, – о направляющейся во «дворец Штерн» графине его каким-то образом успели предупредить.

– Как любезно с вашей стороны, миледи, почтить нас своим визитом, – с подкупающей своей искренностью улыбкой проговорил Антоний после подобающих случаю приветствий.

– Визит сюда – радость для меня, – светски ответила она. – Если бы каждый владетельный лорд Королевства сделал для нашей Столицы половину того, что делает графиня Штерн, она давно превзошла бы красотой любую из планет Нового Мира.

– Надеюсь, время этого еще придет, миледи, – заметил «глава». – А сейчас – прошу вас, – он предупредительно распахнул перед собеседницей дверь, ведущую в одну из гостиных.

– Благодарю, виконт, – кивнула Александра, входя.

К тому, что в комнате окажется кто-то третий, она была внутренне готова, но вот увидеть там женщину лет пятидесяти в сером костюме драконьей крови с золотым значком «главы» на головном уборе – признаться, не ожидала. Та сидела на диванчике с бокалом вина в руке, при виде Александры улыбнулась и хозяйским жестом пригласила графиню присесть в кресло напротив себя.

– Прошу простить меня, миледи, что не приветствую вас как подобает, – проговорила «глава», как видно, заметив промелькнувшую на лице Александры тень недовольства. – Увы, нога не позволяет мне скакать блохой, как в дни молодости, – она указала глазами на прислоненную к диванчику изящную трость с золоченой рукоятью.

– «Глава» Октавия, – чуть запоздало представил женщину Антоний.

Имя резануло слух, и Александра вновь на миг не уследила за лицом. Но, быстро овладев собой, присмотрелась: нет, нет и нет! Это никак не могла быть ее старая знакомая по Драконьему Углу: «глава» была по крайней мере на десять лет старше беспутной дочери прокуратора Тита, да и чертами ничуть ту не напоминала.

– Вы слышали обо мне? – по-своему поняла ее удивление собеседница. Бокал свой она отставила на журнальный столик, сложив руки на коленях.

– Боюсь, что нет, «глава», – покачала головой Александра. – Но когда-то давно, в Республике Константина, у меня была знакомая с таким именем.

– Реестр имен, рекомендованных к наречению, скуден и с каждым годом сокращается, теряя скомпрометированные преномены. Увы, до сей поры мы не были с вами знакомы, миледи. Посему позвольте представиться подробнее: Октавия, «глава» безымянного Владыки, порченая кровь – к вашим услугам, миледи!

Чтобы третий раз подряд не совладать с собой – такое с Александрой случалось нечасто, и все же при словах порченая кровь она заметно вздрогнула.

– Да-да, миледи, так нас – меня и таких, как я, – теперь презрительно называют, – картинно поджав губы, закивала головой «глава». – Несправедливо, как я полагаю: ведь все, чего мы хотим, – это только признания за нашими Владыками их исконных прав, ныне узурпированных Драконами Старых Республик и немногими из молодых. Имя и звезда – каждый Владыка достоин их иметь, а не только избранные… Вы, я знаю, недавно с Лукреции? – спросила вдруг она. – Что сказал вам почтенный «глава» Гай о Драконьем Пламени?

– Сказал, что никакого Драконьего Пламени нет и в помине, – ответила, поколебавшись лишь секунду, графиня.

– Есть, миледи, – покачала головой Октавия. – Как это ни прискорбно, есть. Теперь, когда из Гнезда нас публично объявили порченой кровью, назад пути нет – ни для нас, ни для них, – только вперед, через Пламя.

– Могу я поинтересоваться, кого вы называете «ими», а кого – «нами», «глава»? – решила внести ясность Александра.

– Мы – желавшие, просившие, а потом и потребовавшие справедливости. В основном безымянные и беззвездные Драконы, хотя и не только такие, – охотно пояснила Октавия. – Они – в большинстве своем Драконы Старых Республик и примкнувшая к ним группа молодых, успевших получить имена и Протектораты. Не стану отрицать очевидного: их больше, чем нас. Пока больше.

– Если их больше и за ними Совет «глав», не очень понятно, на что вы рассчитываете, «глава», – осторожно заметила графиня, не решив пока, как следует держаться с собеседницей.

– Теперь это уже не тайна, миледи. Мы хотели лишить Совет контроля над Гнездом, убив Хранителя, после чего вынудить наших оппонентов вступить с нами в переговоры, на которых уладить все разногласия. Дело в том, миледи, что у нас есть наследник. У Совета его нет.

– Наследник Хранителя? – вздернула брови Александра. – Это невозможно, «глава»! Черный Трон Гнезда не признает никого, в ком не будет одновременно крови нынешнего Хранителя, сэра Эдуарда, и покойной леди Елены. А такого человека в Новом Мире нет.

– Такой человек есть, миледи. После гибели предыдущей Хранительницы из ее тела удалось извлечь живую яйцеклетку. Семенной материал сэра Эдуарда также был получен. Оплодотворение прошло in vitro, ребенка выносила суррогатная мать. Все делалось в строжайшей тайне, даже сочувствующие нам в Совете – такие, как «глава» Август и «глава» Ливий, – не были в курсе происходящего. Сейчас ребенку исполнилось три года – возраст, в котором он уже достаточно сознателен, чтобы занять Черный Трон – под надзором заботливого наставника, разумеется. Именно поэтому наше выступление состоялось теперь, а не раньше.

– Невероятно, – пробормотала графиня. – Просто невероятно… Так, значит, Хранитель Гнезда мертв?

– Увы, миледи, жив, – развела руками Октавия. – Наш план не удался. Каким-то образом Хранителю удалось спастись. Полагают, что в этом ему помогли купцы Торговой Гильдии, хотя и неясно, с какой стати они стали вмешиваться. Сейчас сэра Эдуарда ищут по всему Новому Миру – и мы, и наши оппоненты.

– Вы – чтобы убить, они – чтобы вернуть в Гнездо? – спросила Александра.

– Если Хранитель попадет к нам в руки, зачем нам его убивать? – покачала головой «глава». – Без него новые Драконы так или иначе не проснутся, а значит, наши оппоненты не усилятся ими. Но не скрою, гибель сэра Эдуарда нас не сильно огорчит – у нас есть, кого посадить на Черный Трон вместо него. А вот им он нужен живым, и только живым.

– С этим ясно, – кивнула графиня. – Но сие никак не объясняет, для чего вы здесь, в Столице? Сэра Эдуарда здесь нет, а случись иначе – с Лукреции уже летела бы за ним карета.

– О, я вовсе не надеялась застать в Королевстве беглого Хранителя, миледи, – заверила ее Октавия. – Я рассчитывала – и продолжаю рассчитывать – найти здесь союзника. Союзника, миледи, – если не сегодняшнего, то завтрашнего.

– Союзника? – прищурилась Александра. – О чем это вы, «глава»? Как вассал Совета, мы, верные своей клятве, созываем знамена.

– А я утверждаю, что вы вовсе не обязаны этого делать, миледи, – заявила «глава». – Драконье Пламя – внутреннее дело Владык. Королевству совершенно незачем вмешиваться в него. Совет же не вмешивался в ваше былое противостояние с Октагоном?

– Не вмешиваться? – с грустной полуулыбкой переспросила графиня. – Я бы и рада не вмешиваться, «глава», поверьте, – вздохнула она. – Но приказ сюзерена не оставляет мне выбора.

– Чей приказ, миледи? Совета или «главы» Гая?

– Совета, разумеется. Сами понимаете, «глава» Гай лишь вестник.

– А какого Совета, миледи? – хитро улыбнулась Октавия. – «Глава» Роман ныне пребывает в незримых чертогах космоса, так же как «главы» Ремус и Тиберий. «Глава» Август арестован как порченая кровь и заключен в темницу. «Глава» Ливий с нами – а ведь он считался в Совете первым после Председателя. Не хотите выполнить приказ, исходящий от него? Прежнего Совета уже нет, миледи. А любой новый станет легитимным, лишь когда погаснет Драконье Пламя!

– К чему вы ведете, «глава»? – прямо спросила Александра. – Что предлагаете?

– Я предлагаю Королевству заявить о нейтралитете. Предложила бы открыто поддержать нас, но не дерзну: в отличие от нас, не привязанных к конкретным планетам и системам, вы с вашей Верфью уязвимы, а значит, станете легкой добычей для врага. И возможности защитить вас как союзника у нас не будет. Поэтому: нейтралитет. Невмешательство во внутренние дела Республик, Протекторатов и Провинций – это как раз то, что велит вам ваш долг вассала. Думаю, «глава» Гай тоже понимает это, почему и не был с вами откровенен. Атаковать Королевство в отместку они не станут – сейчас им будет просто не до вас. А позднее… Позднее, надеюсь, и вовсе сделается не до вас. И тогда вы, если пожелаете, уже сможете открыто выступить на нашей стороне. И, разделив победу, получить достойные трофеи. Что скажете, например, о герцогстве Руг, миледи? Восемьдесят три звезды – ваше Королевство сделается почти вдвое больше!

– В герцогстве Руг девяносто одна населенная система, – машинально поправила Александра.

– Совершенно верно, миледи, но восемь из них ныне – Протектораты. Закон драконьей крови не позволяет отобрать у Владыки его звезду – даже в ходе Драконьего Пламени. Только гибель Владыки, не оставившего наследника, делает ее свободной.

– Владыка Публий с вами или с вашими оппонентами? – быстро спросила Александра.

– Я понимаю, чем вызван этот вопрос, миледи, – усмехнулась Октавия. – Владыка Публий с теми, кто против нас. Но кто бы ни победил, Протекторат Публия не сможет вновь стать графством Тэрако…

– Разве что Владыку Публия поглотит Драконье Пламя, – в тон собеседнице закончила графиня.

– Такое возможно, – кивнула Октавия, чуть помедлив.

– Что ж, даже восемьдесят три звезды – весьма щедрое предложение, – задумчиво проговорила Александра. – Столь щедрое, что свидетельствует либо о расточительности, либо… о крайне отчаянном положении, в котором находится предлагающий.

– Вы упустили еще один вариант, миледи, – ничуть не смутилась Октавия. – А именно: разумный расчет как сил, так и нужд. В Новом Мире чуть менее шести с половиной сотен населенных систем. Ни одному Владыке не потребно более одной. Но о чем все время забывают либо умалчивают: всего Владык не может быть более двухсот шестнадцати. Больше Гнездо не породит: когда предел будет достигнут, новый Дракон появится не ранее, чем погибнет – или будет упокоен в Гнезде – старый. Так было при Первом Гнезде, и нет никаких оснований сомневаться, что так же будет и при нынешнем, Втором. Двести шестнадцать Драконов – двести шестнадцать звезд, миледи. Уступив Королевству Руг, мы остаемся с двойным запасом звезд. Нам хватит.

– Почему бы тогда вам не предложить Королевству и этот излишек? – тут же спросила графиня.

– Возможно, когда-нибудь вопрос встанет и так, – ушла от прямого ответа «глава». – Но всему свое время, миледи, всему свое время.

– Что ж, как я понимаю, я услышала про вашу помадную конфету, – проговорила Александра, лихорадочно соображая. – И не стану отрицать, «глава», выглядит она весьма аппетитно. Весьма… Но едва ли ошибусь, если предположу, что заготовлен и кнут? Что будет, если Королевство все же поддержит ваших оппонентов? Вы атакуете Столицу?

– Столицу? – как будто бы удивилась Октавия. – Что вы, миледи, ни в коем случае! Слишком уж нас к этому подталкивают – вы же, конечно, знаете, что Лукреция уходит из системы? Зачем, как вы полагаете? Что, без нее там не обойдутся? Вот уж не думаю. Без сомнения, это ловушка, и мы в нее не попадемся. Но ваши пограничные баронства, в случае если мы не договоримся, станут для нас законной добычей – наряду с Провинциями и Протекторатами. Это не угроза, нет: просто логика войны.

– Я поняла вас, «глава», – сказала графиня, дослушав. – Теперь мне нужно тщательно обдумать ваше предложение – без сомнения, оно этого заслуживает. Когда вы желаете получить ответ?

– Боюсь, что у меня нет времени, чтобы ожидать его здесь, миледи, – ответила Октавия. – Я незамедлительно отбываю к своему Владыке. Там и узнаю о нем. Ответом «да» будет публичное провозглашение Королевством нейтралитета. Ответом «нет» – выдвижение рыцарской армии за ваши границы. Если ни того ни другого не произойдет в течение трех дней – это тоже будет нами сочтено за отрицательный ответ.

– Хорошо, – кивнула Александра, радуясь, что немедленного решения от нее не требуют. – Так и поступим, «глава». В течение трех дней так или иначе ответ будет дан.

 

4. Эдуард

Стоя перед зеркалом, Эдуард примерял фальшивую бороду. Прикладывал к лицу, сдвигал, поправлял, стремясь добиться максимального подобия черно-белой светографии в лежащем перед ним документе на имя Замира, Подмастерья Торговой Гильдии – того самого бедняги, что погиб в Гнезде на его глазах. Вкупе с париком и ватными валиками под верхней губой и за щеками выходило похоже – особенно с учетом посредственного качества самого снимка. Издали – так и вовсе не отличить. Вблизи немного смущал край сетчатой основы, кое-где торчащий из-под накладных волос, но Мастер Мос уверял, что, пропитавшись клеем, та приобретет цвет кожи и сделается незаметной. Ну, дай-то космос – пока Эдуард экспериментировать с клеем не рисковал.

Парик, бороду и документы Подмастерья ему дал Мастер Мос, в чьем доме на Олме, бывшем баронстве графства Флоренци, а ныне, разумеется, Провинции, они укрылись после бегства из Гнезда. Именно здесь их настигла новость о Драконьем Пламени, а также сопутствующие ей слухи, худо-бедно объяснявшие происшедшее. Наследник. Молва не давала ответа на вопрос, каким образом и откуда он мог взяться (не понимал этого и Эдуард), разное говорили и о том, в чьих руках он ныне находится – Совета «глав» или мятежников, объявленых порченной кровью, то есть публично поставленных вне закона. Ясно было одно: воцариться в Гнезде наследник сможет лишь после смерти Эдуарда.

А в нем, еще несколько дней назад взиравшем на окружающий мир устало-обреченно, пробудился неутолимый, просто бешеный вкус к жизни.

Дверь за его спиной беззвучно отворилась. Едва заметив в зеркале движение, Эдуард выпустил из пальцев накладную бороду и резко обернулся, выхватывая из кобуры разрядник, тот самый, подобранный в Гнезде, – в закромах у Мастера Моса удачно нашлась для него новая обойма. Ствол взлетел на уровень груди, и тут же вновь опустился: свои. В комнату вошел хозяин-купец.

Правая нога Мастера Моса от щиколотки до колена была закована в серую броню гипса, из-за чего торговец был вынужден пользоваться при ходьбе костылем. Левая рука возлежала на перевязи – это уже Эдуард постарался, выворотив ее из сустава, когда тащил раненого купца к барже. Впрочем, знал об этом торговец или нет, в обиде на своего спасителя он не был.

– Доброе утро, Мастер, – приветствовал хозяина Эдуард, пряча оружие в кобуру.

– Доброе утро, сударь, – кивнул торговец, ковыляя к креслу, в которое поспешил опуститься, после чего прислонил костыль к стене. – Как ваши успехи?

Вместо ответа Эдуард поднял с пола брошенную бороду и, поднеся к лицу, продемонстрировал Мосу.

– Похож, – одобрил тот. – Очень похож: вылитый Замир, да будет космос милостив к нему в своих незримых чертогах.

– Как еще будет держаться? – неуверенно проговорил Эдуард.

– Нормально будет, – заверил купец. – Сам носил такую, было дело. Вот только подбородок под ней чешется, просто сил никаких нет… Ну да это только на месяц-два, потом отрастите свою собственную.

– А он у меня есть, этот месяц? – невесело усмехнулся беглый Хранитель, бросая фальшивую бороду на стол и стягивая с головы парик. Затем, для приличия отвернувшись в сторону, он запустил в рот палец и принялся выковыривать из-под губы и из-за щек пропитанные слюной ватные валики.

– Именно об этом я и пришел с вами поговорить, сударь, – сообщил хозяин. – Вас ищут – это мы с вами и так знали, но теперь выяснилось, что и меня тоже. Награда за поимку, правда, назначена куда меньше вашей, но все же…

– А сколько обещают? – полюбопытствовал Эдуард. – За вас и за меня?

– За меня – каких-то семьдесят тысяч золотых. Даже немного обидно – столько бы я и сам смог заплатить, поднапрягшись. За вас – миллион. За живого. И пятьсот тысяч за мертвого.

– Ничего себе! – присвистнул Хранитель, отметив, правда, что живой он все же ценится вдвое дороже трупа, – отчасти это обнадеживало. – Да за такие деньги…

– За такие деньги, сударь, за вами будет охотиться весь Новый Мир. Да и за мной заодно. Обычно Гильдия не выдает своих, но, как писал, цитируя кого-то из древних, Мастер Карл, один из ее основателей, нет такого преступления, на которое не рискнул бы капитал при трехстах процентах прибыли. А в нашем случае и поболее того выйдет… Даже здесь, на Олме, где у меня все схвачено, мы не в безопасности. К тому же именно здесь меня и станут искать… во вторую очередь.

– А в первую? – машинально спросил Эдуард.

– В первую – на Зивере, в штаб-квартире, но туда, я думаю, они уже нагрянули или вот-вот нагрянут.

– И что же нам делать? – задал вопрос беглый Великий герцог.

– Что касается меня, сударь, долго скрываться я не смогу. Во-первых, каждый день простоя торговых дел – это убытки, и чем дальше – тем большие, а во-вторых, все равно рано или поздно они меня наверняка найдут – фигура я довольно приметная. Так что лучше уж заработаю на себе сам, чем позволю это сделать другим.

– Как – заработаете? – не понял Эдуард.

– Так и заработаю. Сдамся Владыкам и потребую обещанные семьдесят тысяч. Сам по себе я им едва ли интересен – только как способный вывести на вас источник. Думаю, мы договоримся.

– А что же я? – нахмурился Хранитель. Ладонь сама легла на торчащую из кобуры рукоять разрядника.

– Не волнуйтесь, сударь, – усмехнулся Мос, от внимания которого грозный жест собеседника, конечно же, не укрылся. – У вас будет время скрыться. Миллион и даже полмиллиона – безумные деньги, но я на них не претендую. Во-первых, свою собственную жизнь, спасенную вами, а также свою честь я все равно ценю выше. А во-вторых… Видите ли, это как раз тот случай, когда золота слишком много. Не мой уровень. Столько мне не переварить – да и просто не удержать в руках. Отберут, да еще и вместе с той же жизнью… Поэтому предлагаю следующее: если не желаете последовать моему примеру – а вы ведь не желаете? – уточнил он. Эдуард отрицательно мотнул головой. – Так я и думал, – кивнул Мастер. – Тогда можно сделать так. Я отвезу вас на ближайшую биржу караванщиков – к примеру, на Таганну – и высажу там. У вас будет три-четыре дня – их я как-нибудь продержусь, не рискуя быть пойманным. За это время вы, действуя под именем Замира, наймете караванщика – денег я вам оставлю вдосталь – и улетите. Куда – я знать не буду, а значит, не смогу и выдать. Потом поменяете имя, снова измените внешность – с деньгами это не составит вам большого труда – и все, концов не сыскать.

– И куда же мне прикажете лететь? – с сомнением развел руками Эдуард.

– Это уж куда сами пожелаете, сударь. Полно Заокраинных Провинций, куда годами не залетает «седло», не говоря уже о Драконах. Жизнь там, может быть, и нелегкая, зато тихая и безмятежная. Или вот еще вариант: Новое Королевство заявило о своем нейтралитете в Драконьем Пламени. Мол, не хочет вмешиваться во внутреннее дело Владык. Неожиданно, но весьма мудро, я считаю. Регент, графиня де Тэрако, закрыла границы Королевства для Драконов – всех, как верных Совету «глав», так и мятежников, и даже, как я слышал, заключила под стражу резидента Совета в Столице, некоего Эмилия. Официально, правда, сообщается, что тот тяжело болен и находится на лечении, но, по моим данным, это именно арест. Может быть, в этой ситуации Регент могла бы приютить вас у себя на какое-то время….

– Это леди Александра-то? – хмыкнул Хранитель. – Вот уж не думаю. Она меня и без всякой награды с радостью сдаст Владыкам с потрохами, а уж за золото – тем более!

– Возможно, вам виднее, – пожал плечами купец. – Хотя лично я не был бы так в этом уверен: леди Александра не столь проста, как многие о ней думают…

– Она всегда была неадекватная, – отмахнулся Эдуард. – А после пяти лет одиночного заключения в тюрьме и вовсе неизвестно, чего от нее ждать. Нет уж, чем иметь дело с графиней де Тэрако, проще сразу застрелиться – хлопот меньше.

– Тоже вариант, – невозмутимо кивнул Мастер Мос. – Вам хлопот меньше, а мне – полмиллиона. Вот с ними потом – да, хлопот не оберешься… Только сдается мне, сударь, что в незримые чертоги – космоса ли, хаоса ли – опоздать никому из нас не дано. Так стоит ли спешить?

– Да это я так, фигурально выражаясь, – нервно махнул рукой беглый Хранитель, коря себя за несдержанность. Пожалуй, не стоило лишний раз наводить хозяина на мысль, что тот сможет получить награду без ущерба для своей чести. Свыкнется еще с этой идеей, а там – что он говорил насчет трехсот процентов? – В общем, полагаю, вы правы, Мастер, ваш план – единственно разумный. Итак, значит, Таганна? Когда мы вылетаем?

– Немедленно, если вы готовы, сударь. Карета ждет. Всадник предан мне лично и к тому же – редкое, почти уникальное качество для караванщика – он бессребреник. Кроме того, неграмотный и нелюдим – просто идеальный набор, на мой взгляд. Такой не предаст.

– Ну да, еще бы до кучи чтоб слепой, глухой и немой… – бросил Эдуард, забирая со стола парик и бороду.

– Слепой – перебор, сударь, – как бы он тогда правил «седлом»? А вот насчет всего остального стоит подумать…

Мастер Мос шутил. Наверное. Триста процентов прибыли, говорите?

 

5. Александра

– Что это? – насторожилась Александра.

– А о чем вы, миледи? – недоуменно обернулся к ней сэр Аскольд, первым покинувший карету.

На Верфь они сегодня прибыли вдвоем: графиня, как водится, за «седлами», стражник – уточнить какие-то вопросы по своему ведомству – в преддверии запланированных грандиозных торжеств, посвященных четырнадцатилетию Ее Величества.

– Тишина… – выговорила она, спрыгивая на металлический пол. – Тишина и…

– А разве так и не должно быть, миледи? – нахмурился капитан – нечастый гость на Верфи.

– Нет… – ей вдруг сделалось страшно. Пол под ногами был безмятежен, словно дубовый паркет в дворцовом зале – обычно он здесь заметно вибрировал. Нудный гул – другая визитная карточка Королевской Верфи – отсутствовал. – Все должно быть иначе…

Сорвавшись с места, она опрометью бросилась к лестнице – мимо нелепых в своей невозмутимости стражников. Сэр Аскольд поспешил следом.

Тронный зал был пуст – еще наверху она знала, что так и окажется, но принять это знание была не готова ни тогда, ни даже теперь. Поэтому метнулась в выпускную камеру, заглянув под бронеколпак каждому из дюжины стоявших там новеньких «седел», затем ворвалась в личные покои Саши – никаких следов юной королевы не было и там.

На подгибающихся ногах, пошатываясь, Александра вернулась в тронный зал.

– Командира поста сюда, – бросила она сэру Аскольду. – И пусть Стража обыщет здесь все, каждый закоулок, каждый тупик. Надо найти… – к горлу подкатил ком, но она все же закончила, – найти тело.

* * *

– Тишина настала приблизительно за час до нашего прилета, миледи, – докладывал сэр Аскольд. Понуро сидя на нижней ступени постамента окруженного мертвыми экранами Черного Трона, Александра и слышала его, и не слышала. – Охрана не придала этому значения – решили, что так и надо. Ее Величество никто из стражников не видел, из зала она не выходила и мимо них не проходила. Однако сейчас можно с уверенностью утверждать, что на Верфи ее нет. Нет и тела. Единственный путь, которым королева могла покинуть Верфь, – шлюз выпускной камеры.

– Это невозможно: все «седла» на месте, – пробормотала графиня, вскинув голову.

– Из этого следует, что королева ушла без «седла», миледи.

– Не может быть: это верная смерть!

– Да, миледи.

– Нет, – мотнула она в отчаянии головой. – Нет. Я же была здесь буквально позавчера! Саша… Королева пребывала в чудесном расположении духа – насколько это вообще возможно применительно к ней. Мы обсуждали предстоящий праздник – она так его ждала… Нет, – вновь решительно тряхнула головой графиня. – Она бы не стала…

– Как тогда все это объяснить, миледи?

– Не знаю! – крикнула она, вскакивая на ноги. – Не знаю! Вы у нас капитан Стражи или кто? Вот и ведите розыск! Арестуйте всех стоявших на посту, допросите – как следует, если понадобится, – с пристрастием! И найдите настоящее объяснение!

– Да, миледи, – отступил на шаг под ее напором сэр Аскольд.

– Для розыска подберите самых надежных людей, капитан, – уже спокойнее продолжила графиня. – Двух-трех, не больше. Что бы ни открылось, нужно до поры сохранить все происшедшее в тайне. Это ясно?

– Да, миледи.

– Тогда уходим отсюда, – ей вдруг пришла в голову мысль, что, если стражники поста в самом деле замешаны в каком-то заговоре, просто так уйти с Верфи им с капитаном могут и не позволить. Разрядник сам собой скользнул в руку.

Помедлив лишь секунду, сэр Аскольд извлек из кобуры свой.

– С вашего позволения, я пойду первым, миледи.

– Хорошо, – кивнула она.

Вопреки ее опасениям никто из стражи и не подумал чинить им препятствий, и скоро карета уже несла своих пассажиров прочь от осиротевшей Верфи.

* * *

Розыск ничего не дал: все стражники поста причастность к исчезновению Саши категорически отрицали. Не помогали ни угрозы, ни уговоры, ни даже пытка – все арестованные твердо стояли на своем, и, положа руку на сердце, Александра готова была поверить в их невиновность. Но не в то, что Саша сама, добровольно, шагнула в шлюз, предварительно раздевшись и аккуратно убрав туфли, платье и белье в гардероб – вся ее одежда обнаружилась в шкафу в покоях – целая и чистая.

Оставив сэра Аскольда с сержантом Элиасом продолжать допросы, Александра покинула темницу. Путь ее лежал в уединенный флигель, охранявшийся, впрочем, ничуть не менее строго, чем дворцовая тюрьма. Здесь «под вечным домашним арестом» проживала леди Ольга с дочерью Викторией.

Несостоявшуюся невестку графиня застала в гостиной, где та кормила с ложечки кашей сидевшую у нее на коленях Вику. Наряженная в кружевное платьице, девочка капризничала, вертелась, пыталась оттолкнуть руку матери или отодвинуть тарелку.

Заметив Александру, леди Ольга отложила ложку.

– Миледи.

– Миди! – вторила ей Вика, скорчив недовольную мордашку, пользуясь случаем, попыталась соскользнуть с материнских коленей, но не преуспела, прижатая рукой. Для нарты двух с половиной лет от роду разговаривала она еще плоховато, однако если учесть четвертинку асатской крови – нормально.

– Ничего, заканчивайте, я подожду, – сказала графиня.

– Да мы, в общем-то, закончили уже, – ответила леди Ольга, промокая рот дочери шелковой салфеткой и отпуская девочку. Та тут же спрыгнула на ножки, подхватила с тарелки оставленную там ложку, хитро прищурилась, бросила ее с размаху на пол и весело воскликнула:

– Бах!

– Вика, ай-яй-яй! – укоризненно покачала головой ее мать. – Разве можно так делать? Что о нас подумает Ее Сиятельство?

– Моно! – невозмутимо заявила та и потянулась уже к тарелке, но леди Ольга успела раньше, отодвинув остатки обеда на середину стола.

– Ку-ку, – констатировала девочка.

– Спряталась тарелочка? – с улыбкой спросила у нее Александра.

Вика смерила бабушку долгим испытывающим взглядом, словно размышляя, достойна ли та ответа, и в итоге ничего не сказала.

– Вика, а где твои игрушки? – спросила у нее леди Ольга.

– Там, – тут же показала девочка пальцем в сторону двери в соседнюю комнату.

– Ну, иди поиграй, – предложила мать.

– Да, – кивнула Вика, помедлив секунду. – Вика игать!

– Поиграй, поиграй, – кивнула леди Ольга, – а маме нужно поговорить с миледи.

– Миди! – это было сказано уже на ходу.

– Не ожидала увидеть вас сегодня, миледи, – проговорила леди Ольга, когда девочка вышла. Нагнувшись, она подняла с пола ложку и положила ее на край тарелки. – Присаживайтесь, прошу вас. Стол не очень чистый, я сейчас вытру… – слуг во флигеле не держали, всю работу по дому молодая мама выполняла сама – это был ее собственный выбор.

– Как Вика? – спросила Александра, опускаясь на стул.

– Да вот, хулиганит немного, – сказала Ольга, протирая стол влажным полотенцем. – Сейчас поиграет, и будем ложиться спать. Но вы же не за тем пришли, чтобы про это спросить, так ведь? Что-то случилось, я сразу поняла, как только вы вошли.

– Случилось, – не стала отрицать графиня и, решив не тянуть, добавила: – Саша пропала.

– Как пропала? – не поняла леди Ольга. – С Верфи? Сбежала? Похищена?

– Не знаю. На Верфи ее нет, а Верфь… Верфь спит.

– Что? – полотенце выпало из руки хозяйки. – Спит? Но ведь это же значит…

– Это значит, что Саши больше нет в живых, – впервые за день произнесла графиня эти слова – вот так, прямо.

– Это не я, – быстро ответила леди Ольга. – Вы же знаете, миледи: это не я!

– Знаю, – такая мысль и в самом деле даже не приходила ей в голову. До этого момента.

– Тогда кто?

– Розыск еще идет – надеюсь, выясним. Но пока суд да дело…

– Я готова, – почти перебила ее собеседница.

– Что? – вздернула брови графиня.

– Я готова занять Черный Трон, миледи, – четко выговаривая каждое слово, произнесла леди Ольга. – Вы же за этим пришли ко мне, не так ли?

Александра не спешила с ответом. Два года назад она заставила леди Ольгу пройти испытание крови – Виктор был прав, генетическая матрица баронского дома Нароб в самом деле уцелела. Анализ показал, что испытуемая если и состоит с ним в родстве, то разве что самом дальнем. Не успокоившись на этом, Александра сравнила кровь леди Ольги с Сашиной, а потом, чем хаос не шутит, со своей собственной. Общее нашлось и там и там, однако это почти ничего не доказывало: практически все нарты в той или иной мере кровные родственники, а уж отпрыски благородных домов – и подавно. Для того чтобы с уверенностью подтвердить или опровергнуть права незадачливой претендентки на Черный Трон, данных по-прежнему было слишком мало.

– Сэр Виктор не верил во всю эту историю… – покачала головой графиня.

– Он ошибался, миледи, – твердо заявила леди Ольга.

– Он считал это провокацией Октагона, – все же закончила она свою мысль.

– Он ошибался, – упрямо повторила ее собеседница. – Когда мне открыли правду, Королевство еще даже не имело общей границы с Октагоном, миледи. До прямого столкновения было далеко – с чего бы им устраивать провокацию?

Александра думала об этом.

– Хороший политик рассчитывает на несколько ходов вперед.

– В Октагоне не было настолько хороших политиков, миледи.

– Подумай о Вике, – зашла с другой стороны Александра.

– Верите: только о ней и думаю, миледи. К ее шелковым волосам очень пойдет серебряная корона принцессы.

– Если бы существовал хоть какой-то иной вариант, я ни за что бы тебе не позволила, – вздохнула графиня.

– У вас нет его, другого варианта, не так ли? – улыбнулась леди Ольга, понявшая, что победила.

– Нет, – согласилась Александра.

– В таком случае, когда мы вылетаем, миледи?

– Как только подпишешь вот это, – запустив руку под плащ, графиня извлекла из кармана сложенный в несколько раз лист и положила его на стол.

– Что это, миледи?

– Ордонанс о назначении меня Сенешалем Королевства.

– То есть, по сути, Регентом при совершеннолетней королеве? – усмехнулась леди Ольга.

– В каком-то смысле – да.

– И снять вас с этой должности я смогу только после осуждения вас Королевской Курией…

– Которой на сегодняшний день не существует вовсе, – кивнула графиня.

– Именно это я и хотела сказать, – усмехнулась леди Ольга, разворачивая документ. – Где подписывать?

* * *

В тронный зал спящей Верфи они вошли вчетвером: Александра, сэр Аскольд, леди Ольга и вцепившаяся в правую руку матери деловито семенящая Вика. На том, чтобы взять с собой девочку, настояла леди Ольга – графиня пыталась ее отговорить, но в конце концов сдалась. В карете Вика расхныкалась, но, едва прилетели, притихла и на всем пути до зала не проронила ни слова.

– Еще не поздно передумать, – проговорила Александра, останавливаясь.

– Ни за что, – покачала головой леди Ольга.

– Что ж, да поможет тогда тебе всеблагой космос, – чуть слышно пробормотала графиня.

– Вика, возьми за руку миледи, маме нужно ненадолго отойти, – обратилась мать к дочери.

Та посмотрела на нее снизу вверх, но руки не разжала.

– Вика, я всего на минутку, – присев на корточки, прошептала леди Ольга. – Только сяду вон на тот стульчик, посижу – и сразу вернусь. Хорошо? – она попыталась вложить ладошку девочки в протянутую руку Александре, но Вика решительно воспротивилась этому:

– Неть!

– Вика, дай ручку миледи! – настаивала мать.

Нахмурив бровки, девочка посмотрела на графиню, затем перевела взгляд на сэра Аскольда и, видимо, решив, что тот больше заслуживает ее доверия, протянула свободную правую руку стражнику, после чего разжала, наконец, левую.

– Молодец, – похвалила дочь леди Ольга, поднимаясь. – Ну, я пошла? – обернулась она к Александре.

– Еще не поздно передумать…

– Я пошла!

Первый шаг ее был нетороплив и осторожен, второй – быстрее и увереннее, на ступени постамента она уже почти взбежала, повернулась спиной к трону, взялась обеими руками за подлокотники – и резко села.

Сэр Аскольд облегченно выдохнул, но Александра знала, что это еще не конец. Почти незаметный глазу шип вонзился в руку леди Ольги, спеша попробовать, какова на вкус ее кровь. Претендентка, впрочем, была к этому готова.

– Почти не больно, – с усмешкой пожала она плечами, затем подняла руку, с любопытством рассматривая аккуратную ранку на предплечье. – Хотя нет, больно, – поправилась она затем, слегка нахмурившись. – Очень больно…

Схватившись за подлокотники, она, кажется, попыталась встать, но Черный Трон уже не собирался отпускать свою легкомысленную жертву. Миг – и в потолок зала ударил слепящий белый столб, растворяя в себе полную сил молодую женщину, словно изображение на пошедшем помехами экране.

У подножия трона истошно завопила Вика.

 

6. Эдуард

Правду говорил Мастер Мос: кожа под приклеенной бородой нестерпимо зудела. Чесать ее Эдуард не смел: опасался, что постиж оторвется, да и выглядело бы это, вероятно, не слишком благопристойно. Если становилось уж вовсе невмочь – прижимал к подбородку или щеке ладонь и давил что было силы, со стороны, вероятно, напоминая при этом страдающего зубным недугом. Помогало плохо и ненадолго.

Прощание с торговцем выдалось скомканным. Чем ближе подступал момент расставания, тем чаще Эдуарда посещала мысль: а не соблазнится ли все же в итоге Мастер невиданным кушем. А купца, похоже, посещали иные страхи: не решит ли его спаситель и подопечный подстраховаться, избавившись от опасного свидетеля. Посему последний разговор оба провели, держа руку возле кобуры – Мосу пришлось для этого отложить в сторону свой костыль, – а расходились спиной вперед. Точнее, пятился один Эдуард, из-за чего едва не промахнулся ногой мимо ступени трапа, Мастеру-то никуда идти не требовалось, он оставался в экипаже.

– Три дня ваши, сударь! – услышал Эдуард прежде, чем дверца захлопнулась, и карета унеслась прочь. Никаких гарантий эти слова сами по себе не давали, но почему-то вселяли уверенность, что договоренность будет соблюдена.

Дело было к вечеру – Эдуард специально просил подгадать время прилета таким образом, чтобы первый экзамен, который предстояло выдержать его маскировке, состоялся в полумраке. И прошел тот вполне успешно: у прокуратора мансиона Юлия, где он потребовал себе комнату, никаких подозрений его парик и фальшивая борода не вызвали. Правда, при словах управляющего: «Второй этаж, сударь, последняя комната по правой стороне», что-то в его памяти тревожно шевельнулось, но Эдуард не придал этому особого значения, и, лишь подойдя к массивной деревянной двери, отчетливо представил картину за ней: кровавая лужа на полу и лежащий навзничь человек с торчащей из груди рукоятью кортика. По прихоти хаоса, ему досталась та самая комната, в которой четыре год назад был убит всадник Ярослав!

Внутри, впрочем, все оказалось чинно: кровать, стол, шкаф для одежды – чистота и порядок. Придраться не к чему – сыщись малейший повод, Эдуард, возможно, и вернулся бы к управляющему, потребовал бы замены, но повода не нашлось. Что ж, значит, так тому и быть. Едва ли хаос отпустит тень всадника Ярослава из своих незримых чертогов, чтобы та преследовала нового постояльца в его комнате, да и ненадолго он, постоялец, намерен тут задержаться!

Оставив в комнате на кровати свои скудные пожитки, Эдуард вышел из мансиона и направился к почтовой станции по освещенной газовыми фонарями дороге – в прошлый раз их здесь еще не было, теперь вот появились. Так, глядишь, еще через четыре года и электрические поставят!

На станции, видимо, в силу позднего часа было немноголюдно, а у окошка биржи караванщиков – и вовсе никого.

– Добрый вечер, любезнейший, – приветствовал Эдуард остроносого клерка за стеклом кассы. – Я хотел бы нанять карету.

– Добрый вечер, сударь, – отозвался тот. – Позвольте взглянуть на ваши документы.

Эдуард протянул в окошко свои бумаги. Ловко перебирая длинными пальцами, клерк коротко их просмотрел, затем вновь поднял глаза на клиента.

– Да, вы можете нанять карету, Подмастерье Замир. Куда желаете направиться: в Провинцию, в Протекторат, в Старые Республики или, может быть, в Королевство? Если в Провинцию, то довольно будет прямого договора с караванщиком. Заключение контракта на перелет в Протекторат, Старую Республику или Королевство возможно только на основе конкурсного отбора.

– То есть турнира? – уточнил Эдуард.

– Этот термин сейчас редко употребляется, сударь, – заметил клерк. – Но да, турнира.

– Меня интересует Протекторат Туллия, – постаравшись придать тону максимальную небрежность, проговорил лже-Подмастерье.

О том, что полетит с Таганны именно туда – в бывшую столицу герцогства Флоренци, – Эдуард решил еще на Олме, хотя и не сказал ничего Мастеру Мосу – зачем тому знать? Ведь сколько ни меняй наемных караванщиков, всех их могут потом найти, расспросить, а значит, проследить его путь. Другое дело – собственное «седло»! С ним беглец легко сумеет замести следы.

«Седло» у него было. Стояло в ангаре мансиона на Флоре. Четыре года назад точно стояло.

Заманив его тогда в ловушку, Виктор схватил Эдуарда и Сашу, благополучно прошляпил Изабеллу, а вот «седлом» пленника не озаботился. Не удосужился, не придал значения, быть может. Ну а потом, заделавшись Регентом Нового Королевства, и вовсе едва ли имел повод вернуться к этой теме. Теперь же, когда, почитай, три года назад космос призвал его в свои незримые чертоги (в Гнезде Эдуарду не возбранялось быть в курсе политических новостей, так что знал он и о смерти друга детства – позже злейшего врага – и о сменившей того на посту Регента короны графине де Тэрако – тоже не то чтобы большого Эдуардова доброжелателя), едва ли остался кто-то во всем Новом Мире, кто мог бы предположить связь между беглым Великим Герцогом Ан и пылящейся на задворках Протектората Туллия боевой машиной.

Конечно, управляющий мансионом давно мог отделаться от «седла», но, вероятнее всего, поступать так все же не стал бы: что ему, места в ангаре жалко? Хозяин машины жив – это по ней легко понять – значит, рано или поздно может за ней явиться, а никого другого «седло» все равно не признает – куда его продашь, разве что в Музей? А там оно на что? Да и что лучше – отвечать за пропажу или содрать денег за хранение?

Нет, произойти за четыре года, конечно, могло все что угодно: мансион мог сгореть, на ангар мог упасть метеорит, бесхозное «седло» могли использовать в качестве мишени на учебных стрельбах, но вероятность того, что оно так и стоит, терпеливо дожидаясь возвращения своего блудного рыцаря, была не так уж и мала. Машины умеют терпеливо ждать…

– Протекторат Туллия? – переспросил между тем клерк. – Тогда только конкурс. Будете заполнять форму?

– Да, – кивнул Эдуард.

– Пожалуйста, – вынув из пачки лист бумаги, клерк протянул его в окошко, сверху положил стилус.

– Э… – он пробежал документ глазами: не менее дюжины пунктов.

– Если желаете, я могу заполнить ее за вас, – верно угадал его затруднение клерк. – Услуга стоит один юань.

– Да, будьте так любезны, – охотно согласился Эдуард, возвращая бумагу и стилус. Следом в окошко проследовала серебряная монета.

Подкрутив пальцами фитиль лампы, чтобы давала больше света, клерк склонился над формой, аккуратным почерком вписал туда данные клиента из так и лежащих перед ним документов.

– Когда желаете вылететь? – спросил он затем.

– Как можно быстрее, – не задумываясь, ответил Эдуард.

– Направление популярное, – заметил клерк. – Завтра до полудня наверняка уже поступят заявки. Можно назначить конкурс на вторую половину дня, тогда, если будет на то воля космоса, вечером уже сможете отбыть.

– Да, – кивнул Эдуард. – Так и пишите.

Клерк заполнил соответствующую графу.

– Разовый рейс или срочный контракт? – задал он затем новый вопрос.

– Разовый.

– С возможностью пролонгации договора или без оной?

– Без оной. Хотя, нет, погодите, – остановил уже занесшего стилус над строчкой клерка лже-Подмастерье. – С возможностью пролонгации – намного дороже?

– Тариф за переход всего на рубль выше, сударь, – пояснил тот. – Но зато в случае продления вам не придется еще раз платить комиссию бирже.

– Давайте с возможностью пролонгации, – решил на всякий случай Эдуард.

– Особые требования к карете? – перешел к следующему пункту клерк.

– Все стандартно, никаких особых требований.

– Наличие юнги или стюарда обязательно?

– Нет, не обязательно. Главное, чтоб в «седле» был всадник.

– Всадник будет, – растянул губы в улыбке клерк, показывая, что оценил незамысловатую шутку. – Какие-то иные особые условия?

– Никаких. Обычный пассажирский рейс.

– Хорошо. Тогда последний вопрос: желаете наблюдать за ходом конкурса лично? Это бесплатно. И если да – откуда предпочитаете смотреть: с поверхности или с орбиты? Многие предпочитают с поверхности: основная борьба между участниками идет в атмосфере.

– Зато с орбиты должно быть хорошо видно стрельбище, – предположил Эдуард.

– Я смотрю, вы давненько не нанимали караванщика на Таганне, сударь, – усмехнулся клерк. – Какое стрельбище? Вот уже два года, как стрельбы исключены из программы конкурса.

– Да, я давно тут у вас не был, – поспешил согласиться беглый Хранитель. – Не в курсе нововведений. Тогда – с поверхности. Вы правы, взлет и посадка – самое интересное в гонке.

– Хорошо, – записал клерк и, развернув бумагу, протянул ее Эдуарду вместе со стилусом. – Подпишите внизу. С вас тридцать золотых залога.

Поставив подпись под заполненной формой, лже-Подмастерье отсчитал монеты, в обмен на которые получил назад свои документы и расписку.

– Завтра к двенадцати подходите сюда, – сказал ему на прощанье клерк. – Если у окошка будет очередь, скажите, что вы к назначенному времени, вас пропустят. А сейчас всего доброго, Подмастерье Замир.

– Благодарю, и вам всего доброго, – ответил Эдуард, пряча бумаги в поясную суму.

В отличном расположении духа вернувшись в мансион, он велел принести в комнату ужин. Получив его через полчаса, запер изнутри дверь на стальной засов и, достав из дорожного мешка пузырек со спиртом, принялся пропитывать его содержимым фальшивую растительность на лице. Дождавшись, пока клей растворится, аккуратно, стараясь не растянуть сетчатую основу, оторвал постиж от кожи, с наслаждением почесался. Затем тщательно протер спиртом накладную бороду изнутри, удаляя остатки клея. Поставил полупустой пузырек на стол – по утверждению Мастера Моса, содержимого должно было хватить минимум на неделю, впредь, пожалуй, стоит быть экономнее – и воздал, наконец, должное ужину, успевшему, правда, поостыть.

Выставив грязную посуду за дверь – прежде чем отодвинуть засов, Эдуард спрятал лицо под капюшоном дорожного плаща, но все равно долго и напряженно прислушивался к звукам в коридоре, – он снова заперся, разделся, повалился на кровать в полной уверенности, что не сможет сегодня уснуть, – и, как часто и бывает в подобных случаях, через считаные минуты уже пребывал в царстве духа сновидений Фантазуса.

 

7. Эдуард

Пробило полдень, когда Эдуард вошел в здание почтовой станции. У кассы толпилось с полдюжины всадников – то ли ждали своей очереди, то ли просто не нашли лучшего места где встать, однако на его «Прошу простить, милостивые государи, мне ко времени» они охотно расступились, пропуская угрюмого бородача к окошку. Очередной клиент как раз получил из него свои бумаги, и, прождав лишь какие-то секунды, Эдуард занял его место.

– Добрый день, любезнейший, – поздоровался он с клерком, новым, не вчерашним – улыбчивым круглолицым толстячком. – Мне назначено к двенадцати.

– День добрый, сударь, – кивнул в ответ кассир. – Будьте любезны, ваши документы. Напомните, куда летите?

– В Протекторат Туллия, – ответил Эдуард, протягивая в окошко бумаги.

– В Протекторат Туллия, – повторил за ним клерк, выуживая из пачки вчерашнюю расписку. – В Протекторат Тул… В какой вы сказали Протекторат? – спросил вдруг он, перестав улыбаться.

– В Протекторат Туллия, – как мог четко произнес лже-Подмастерье. – Там же написано!

– Да, написано, – кивнул клерк. – Протекторат Туллия… Сожалею, сударь, ваш конкурс биржей отменен.

– Как отменен? – опешил Эдуард.

– Отменен, – развел руками кассир. – Решением комитета управляющих биржи.

– Но почему?

– Сейчас посмотрю, минуту, – повернулся клерк к экранчику справа от себя. – Что тут они пишут… А, вот! В связи с закрытием для полетов конечного пункта. Протектората Туллия то бишь. С минувшей полуночи Протекторат Туллия закрыт для полетов, сударь, – проговорил он, вновь обращая взор на растерянного клиента за окошком. – Соответственно, пока действует запрет, конкурс проводить нельзя. Сожалею, сударь…

– А сколько он будет действовать? – оторопело спросил Эдуард.

– Тут написано: до особого распоряжения, – прочел со своего экрана кассир. – Трудно сказать, сударь: всяко бывает. Иногда – день, иногда – навсегда. А тут ведь еще это Драконье Пламя! – заметил он, слегка понизив голос. – Так что остается только ждать… Кстати, сударь, насчет внесенного вами залога. Если конечный пункт не будет открыт для полетов в течение трех суток, вы вправе перезачесть залог в счет иного конкурса, любого по вашему усмотрению. Если этого не сделать, деньги удержат в пользу биржи.

– Какого еще иного конкурса?! – в отчаянии воскликнул лже-Подмастерье, резко наклоняясь к окошку – так, словно хотел нырнуть в него головой. – Мне нужен Протекторат Туллия!

– Сожалею, сударь, – клерк был невозмутим, как сам космос.

– Сожалеет он… – краем глаза беглый Хранитель уловил нехорошее движение со стороны дежурившего в помещении стражника и резко сбавил тон. – Так что, ничего нельзя сделать? – спросил он, выдохнув.

– Если иные направления вас не устраивают – только ждать. Протектораты редко закрываются надолго. Но еще раз напоминаю вам, сударь: залог остается за вами не долее трех суток, если только вы не перезачтете его.

– Хаос с ним, с залогом! – вырвалось у Эдуарда. – Хорошо, я понял, я подумаю… – добавил он чуть спокойнее и, не прощаясь, шагнул от кассы.

– Документы, сударь! – раздалось ему вслед из окошка. – Ваши документы, вы забыли!

Выругавшись – на этот раз про себя, – он вернулся, почти выхватил из рук издевательски улыбающегося клерка бумаги и, на ходу запихивая их в поясную суму, поспешил прочь.

Ничуть не остыв по пути, Эдуард шальным метеором ворвался в мансион Юлия, направился прямиком к барной стойке, потребовал у стоявшего за ней управляющего эля и, только получив увенчанную горой густой бежевой пены кружку, вспомнил о своей фальшивой бороде. Эль, конечно, не чистый спирт, но все равно неизвестно, как может отреагировать на знакомство с ним капризный клей! Отступать, однако, было некуда, да и не хотелось, откровенно говоря. Окинув бешеным взглядом полупустой обеденный зал, Эдуард выбрал стол у стены, сесть за который можно было спиной к прочим посетителям, и решительно двинулся к нему. Плюхнувшись на скамью, кое-как прикрыл ладонью левой руки накладную бороду – теперь увидеть этот странный жест никто в зале бы не смог, – а правой поднял кружку ко рту и сделал осторожный глоток.

За первым последовал второй, уже более уверенный, за вторым третий, ну а после четвертого Эдуард наконец почувствовал в себе силы рассуждать здраво.

Итак, все его великолепные планы летят в хаос. Флора закрыта. Почему закрыта – второй вопрос, теперь несущественный. А вот что сейчас делать ему – решать следует немедля. Ясно одно: на Таганне оставаться нельзя. Даже если Мастер Мос безукоризненно сдержит свое обещание, в запасе у Подмастерья Замира не осталось и трех дней. После с тем же успехом можно будет прямо представляться всем встречным-поперечным Великим герцогом Ан, Хранителем Гнезда.

Итак, надо уносить ноги, но куда? И как? Из системы в систему, меняя каждый раз караванщиков? Так их еще и не везде легко нанять. Да и отследить такой путь Владыкам не составит большого труда. Разве что каждый раз после рейса убивать всадника-возницу… Да и это не поможет: по дорожке из трупов и найдут.

Не то чтобы Эдуард всерьез рассматривал столь радикальный способ заметания следов – ничего путного в голову просто не шло.

Эль же, напротив, шел хорошо. Опустошив кружку, Эдуард обернулся к стойке (предварительно проверив, как держится фальшивая борода – та, хвала космосу, сидела мертво) и требовательно махнул рукой управляющему. Тот понимающе кивнул и потянулся за чистой посудой.

Вновь отвернувшись лицом к стене, Эдуард упер сжатые кулаки в подбородок (кожа под фальшивой бородой вновь начала чесаться – странно, с утра зуд его не беспокоил) и попытался вновь сосредоточиться на построении планов. Может быть, в самом деле рвануть в Королевство? Там, конечно, леди Александра, но ведь там же и Саша! Если у нее есть хоть толика власти – она не позволит коварной графине выдать его Владыкам! Весь вопрос лишь в том, есть ли у нее эта толика. Или она такая же королева, как он – Великий герцог. Зная ее нынешнего Регента, всего можно ожидать…

Что-то сбивало его с мысли, мешало сконцентрироваться, и, подняв голову, Эдуард понял, что именно: компания за столом у него за спиной – судя по лазоревым плащам, всадники, он обратил на них внимание, еще когда шел с кружкой от барной стойки, – видать, изрядно поднабравшись, спорила в голос:

– Да брось ты чушь пороть – ей больно! – насмешливо заявил один.

– Вовсе не чушь! – завелся его собеседник. – С какой стати мне врать – я же в итоге все равно выиграл тот конкурс!

– Вот и я не пойму, с какой стати! – заметил кто-то третий.

– Ни с какой: так все и было!

– Пусть все сначала расскажет, – потребовал четвертый всадник, – я не слышал.

– Да и нечего там слышать!

– Ладно, Пуд, в самом деле, расскажи, – прозвучало предложение.

– Да язык уже устал рассказывать, все равно ни хаоса не верите, – бросил тот, кого назвали Пудом, и тем не менее продолжил: – Да я бы и сам не поверил, если бы своими глазами не увидел!

– Давай, не тяни, к делу! – подстегнули его сразу с нескольких сторон.

– Да не тяну я! В общем, так было. У меня, вы знаете, долгосрочный контракт с публиканом Кутонием – вожу баржи в Королевство. А тут это Драконье Пламя, хаос его поглоти. Регентша тамошняя обнаглела вконец, начала вякать на Совет «глав», мол, вся она такая теперь из себя нейтральная – ну а те, не будь дураки, объявили ей торговую блокаду, – чтоб знала свое место, в общем. Ну, Кутоний мой мне и говорит: летать в Королевство пока не будем – может, неделю, может, две – пока не найдем безопасный кружной маршрут. Торговлю-то, понятно, никто бросать не станет, но переть в лоб на Владык тоже охотников мало… В общем, получил я нежданный отпуск. А без дела сидеть, сами понимаете, не в моих привычках – ну и заявился на тот конкурс. Контрактик так себе, зато короткий, как раз успею освободиться к назначенному Кутонием сроку, да и претендент, кроме меня, всего один – некто Атанасиус. Я еще сперва подумал, что это Краснорожий вернулся – помните Атанасиуса Краснорожего? – спросил он у товарищей и, как видно, получив утвердительный ответ, продолжил: – Оказалось, нет, какой-то незнакомый мальчишка, я его перед стартом рассмотрел. Ну, полетели мы. Вижу: соперник совсем никакой, на взлете застрял, потом чуть из коридора не вывалился – неходячка, короче. Такого отрыва при выходе на орбиту уже и не припомню. Ну, думаю, похоже, сегодня будет самая легкая победа в карьере. Расслабился, да, но дела не забыл – лечу как положено. Уже на подлете к Таге гляжу на экран: хаос и космос! Этот тип меня догоняет! Вот прям на прямой! Сперва, правда, подумал, что сам виноват, стал смотреть, не уходит ли лишняя энергия на щит или еще куда: нет, все нормально, лечу на максимуме. А он приближается, словно так и надо! По счастью, тут уже и атмосфера Таги, пока вниз, пока вверх, отрыв восстановился. Но на обратном пути смотрю: снова нагоняет, шельма! И ведь почти настиг! Только на финише, в атмосфере, и смог его обставить. Вот и вся история, хотите верьте, хотите нет.

– «Седло» проверь, – предложил кто-то.

– Два раза проверял: один раз сам, второй позвал механика с биржи, не пожалел денег, заплатил: нормально все с «седлом», – буркнул рассказчик. – Да и что я, по-вашему, не отличу штатный полет от аварийного?

– Ну, это смотря сколько выпить накануне, – хмыкнул кто-то за столом.

– Не пью перед рейсом, – отрезал Пуд.

– Так что же это тогда получается, у этого Атанасиуса «седло» быстрее, чем у тебя?

– Получается, быстрее…

– Ерундой не болтай – отвалится, – возразил тот, что с самого начала надсмехался над Пудом. – Все «седла», сошедшие с Верфи, – одинаковые. Всадники – да, разные, но в вакууме на прямой да на максимуме от всадника ничего не зависит.

– Да, точно, так и есть, – охотно подтвердили прочие.

– Да знаю, не дурнее вас, – процедил Пуд. – Говорю же: сам бы не увидел – не поверил бы!

– И правильно бы сделал. Прими, дружище, совет: проверь «седло» еще раз. Хочешь, вместе проверим?

– Так я и дал тебе в своем «седле» копаться, – бросил Пуд.

– Механику же дал, да еще и горсть золота отсыпал.

– Так уж и горсть… Но то ж механик…

– Ну, не хочешь – как хочешь.

– Отдохнуть тебе надо, Пуд, – заметил кто-то. – Не зря ж тебе твой Кутоний отпуск дал – у него-то, небось, помимо Королевства, и другие рейсы есть, куда можно лишнего всадника поставить. Не иначе почувствовал что-то.

– Да ну вас всех! Заладили: не пей, «седло» проверь, отдохни… Так и знал, что не надо ничего рассказывать!

– Да ладно, что не послушать байку – под эль-то. Про черное «седло» все слышали, про Дракона-изгоя надоело, теперь будет про Быстрого Атанасиуса, или как его там?

– Атанасиуса, – подтвердил Пуд. – Вон он, кстати, легок на помине! А вы не верили, хаос вас выжми!

– Где? – почти хором спросил стол.

– Да не орите вы, вон парень вошел, к стойке идет. Это он и есть.

Обернулся и Эдуард: через зал пробирался молодой, лет двадцати, всадник, высокий, с большими, почему-то на ум пришло слово «крестьянскими», руками, скуластым лицом и копной непослушных соломенных волос.

– Шагает не быстрее любого, – хихикнули за соседним столом.

– Сейчас на орбиту выйдет – разгонится!

Стол грохнул хохотом.

– Кстати, об орбите, кому как, а мне туда пора, – поднялся со скамьи один из всадников – судя по голосу, тот самый, что первым стал смеяться над Пудом. – Работа ждет. Так что счастливо оставаться.

– Пожалуй, тоже пойду, – встал и Пуд. Запустив руку в кошель на поясе, он выудил оттуда пару монет и бросил их на стол.

– Да, в самом деле, пойдемте, что ли, – заскрипели ножками отодвигаемые скамьи, там и тут по столешнице застучали монеты.

Не прошло и минуты, как стол за спиной Эдуарда опустел. Только теперь беглый Хранитель заметил перед собой полную кружку, невесть когда принесенную управляющим.

 

8. Эдуард

Неспешно потягивая эль, беглый Хранитель краем глаза наблюдал за молодым светловолосым всадником у барной стойки. Тот о чем-то спросил управляющего, и прокуратор (как, видимо, полагал он сам, незаметно) указал ему рукой на стол, за которым сидел Эдуард. Кивнув, всадник положил на стойку монету, взял наполненную кружку и двинулся в означенном направлении.

Эдуард поспешно отвел взгляд, уперев его в стену перед собой.

– Подмастерье Замир? – поинтересовался всадник, приблизившись к столу и нависнув над беглым Хранителем. Голос его звучал низко и чуть хрипловато.

– Всадник Атанасиус? – вопросом на вопрос ответил Эдуард, поворачивая голову.

– Откуда вы меня знаете? – пробасил, несколько растерявшись, молодой человек.

– А вы меня откуда? – вновь парировал лже-Подмастерье.

– Я подавал заявку на ваш контракт к Протекторату Туллия, – сообщил всадник, решив, как видно, не упоминать помощь управляющего мансионом.

Вот как? Расстроенный срывом конкурса, Эдуард не удосужился поинтересоваться, поступили ли на него заявки от всадников и уж тем более – от кого.

– Вот вы сами и ответили на свой вопрос, сударь, – усмехнулся он, в свою очередь не спеша раскрывать истинный источник собственной осведомленности.

Впрочем, такое объяснение Атанасиуса вполне устроило.

– Можно? – указал тот на свободную скамью возле стола.

– Присаживайтесь, сударь, – не стал возражать Эдуард. – Но если вы насчет конкурса – то он отменен, и я понятия не имею, будет ли когда-нибудь теперь проведен.

– Да, это я знаю, – кивнул всадник, усаживаясь и ставя на стол свою кружку. – Я не насчет конкурса. Я насчет Протектората Туллия.

– А что насчет Протектората? – не понял беглый Хранитель. – Он закрыт для полетов…

– Вам все еще нужно туда? – постаравшись, чтобы голос звучал тише – в итоге получился не шепот, а надсадный сип, – задал вопрос Атанасиус.

– К чему теперь об этом говорить? – развел руками Эдуард.

– Раз спрашиваю, значит, есть к чему! – хмуро буркнул всадник. – Надо – будем говорить, не надо – дело ваше.

– Ну, допустим, надо, – осторожно проговорил лже-Подмастерье.

– Тогда могу устроить, – заявил Атанасиус, оживляясь. – Тройная плата за переход – и к утру вы у Туллия.

– Вы это серьезно, сударь? – поднял брови Эдуард.

– Я что, похож на шутника? – оскорбился его собеседник.

Гм… Предложение выглядело более чем заманчивым. Тройная плата – не вопрос, спасибо Мастеру Мосу, денег у него было вдосталь, но вот можно ли доверять этому Быстрому Атанасиусу?

– Позволите взглянуть на ваши документы караванщика? – спросил Эдуард.

– Зачем это еще? – нахмурился всадник. – Я же ваши не прошу! – однако полез рукой под плащ и выложил на стол несколько бумаг. – Нате, не жалко, – бросил он.

Эдуард взял в руки документы: удостоверение личности – еще старого образца, без светографии владельца, лицензия караванщика, сертификат на карету. На первый взгляд все в порядке. Вот только…

– Вы родом из Республики Лукреции? – спросил он, поднимая глаза на собеседника. – В удостоверении все даты проставлены по их летосчислению, – пояснил он свой вопрос.

– Ну да, а что? – ощетинился всадник.

– Да нет, ничего, просто приходилось бывать там… – беглый Хранитель почти не лгал: в Республике Лукреции он действительно бывал – однажды, пролетом, на планете не высаживался.

– Я там только родился, – поспешил ответить Атанасиус. – Улетел еще в детстве.

– А где вы жили после? – поинтересовался Эдуард.

– Много где. То там, то сям… Мы мое житие будем обсуждать или все же Протекторат Туллия? – спросил он, резко тряхнув головой, словно опомнившись.

– Погодите, доберемся и до Туллия, – заверил своего собеседника лже-Подмастерье. – Должен же я знать, с кем придется лететь – если придется, конечно, – давать всаднику понять, как важно ему попасть на Флору несмотря на запрет, пожалуй, не следовало. – А вы, к слову, давно на Таганне? Несколько лет назад был здесь один Атанасиус…

– Не родственники, – отрезал всадник. – Я только четыре дня как прилетел, – добавил он затем. – До этого больше по Заокраинным Провинциям работал…

– Но у Туллия бывать приходилось?

– Конечно! Много раз!

– Ну и как же вы меня собираетесь туда доставить – вопреки закрытию системы? – спросил Эдуард.

– Как доставить – это уже мое дело, – подняв со стола свою кружку, Атанасиус сделал глоток. – Ваше – бумажки подписать и денежки заплатить. Кстати, покажите-ка их, денежки-то. Документы ваши мне без надобности, а вот на золото я бы взглянул – а то, может, у вас его и нету?

Пожав плечами, беглый Хранитель привстал со скамьи, распахнул плащ и, приподняв, продемонстрировал собеседнику один из висящих на поясе туго набитых кошелей.

– Вижу кожаный мешочек, – покачал головой всадник. – А ну как вы в нем речную гальку таскаете? Вы золото покажите!

Усевшись обратно на скамью, Эдуард распустил тесьму и, высыпав в ладонь с дюжину золотых монет, продемонстрировал горсть Атанасиусу.

– Вот это другое дело, – удовлетворенно кивнул тот, снова взявшись за кружку. – Ну так что, мы договоримся?

– Когда вы можете вылететь? – спросил, не спеша с окончательным ответом, лже-Подмастерье.

– Да вот еще кружечку пропущу – и готов, – заявил тот. – Вы как раз успеете контракт подготовить. Только, не приведи космос, Туллия в нем не прописывайте – укажите какую-нибудь Провинцию по соседству. Так и сдайте на биржу – а то не выпустят. Да, забыл спросить: вы один полетите или еще будут пассажиры?

– Один.

– Отлично. В смысле, мне-то без разницы, карета большая, это вам пассажиров в подорожную вписывать… Ну, что тянете вола за хвост? – подался он к Эдуарду. Тот невольно отстранился. – Работаем?

– Работаем, – решился беглый Хранитель.

– Вот и ладушки! – хлопнул его по плечу Атанасиус своей здоровенной ручищей. Эдуард едва удержался от того, чтобы поморщиться, – впрочем, за накладной бородой, наверное, все равно было бы незаметно. – Тогда заполняйте контракт – я здесь буду ждать.

– Хорошо, – кивнул он, поднимаясь. – Полагаю, управлюсь быстро.

– Быстрее взлетим – быстрее долетим, – хохотнул всадник.

Уже с лестницы беглый Хранитель обернулся вниз, в зал: Атанасиус в самом деле заказал себе новую двухпинтовую кружку. Как-то неосмотрительно перед долгим перелетом! Другого, более придирчивого клиента это, вероятно, могло бы насторожить, но не Эдуарда: ему вполне хватило даты рождения всадника, в самом деле указанной в удостоверении по летосчислению Лукреции, как видно, мало кому знакомому здесь, на Таганне – согласно документу молодой караванщик готовился разменять шестой десяток лет.

 

9. Эдуард

– Связь с «седлом» не работает, – демонстративно постучал по разболтанной клавише переговорного устройства Атанасиус. – Но в условиях конкурса этого и не было!

Эдуард кивнул: верно, не было.

– Уборная там, – показал тем временем караванщик на дверь в углу салона, сплошь покрытую вмятинами, словно в нее кто-то долго и безуспешно ломился. – Ручка немного заедает, жмите сильнее, если приспичит. Ремни вот эти хорошие, по ходу движения. Так вроде все сказал… – он задумчиво огляделся по сторонам. – Ах да, чуть не забыл! – сунув руку за пазуху, всадник извлек оттуда высокую зеленую бутыль. – Настоящее ругское! Подарок в дорогу! Стюарда у меня нет, так что откупорите сами. Штопор вон, в ящике, там же чистый стакан найдете. Ну, как говорится, приятного полета, сударь! Увидимся у Туллия.

– Да поможет вам космос, всадник, – с любезной улыбкой проговорил беглый Хранитель.

– И вам не хворать, сударь! – осклабился Анастасиус и шагнул к выходу.

Оставшись в одиночестве, Эдуард бросил дорожный мешок на сиденье, затем внимательно рассмотрел полученную в дар бутылку. На этикетке в самом деле значилось «произведено в графстве Руг из элитных сортов местного винограда», беда в том, что на подлинное ругское вообще не клеились бумажные ярлыки. Этот вдобавок был налеплен кривовато, хорошо, хоть без потеков клея. Усмехнувшись в фальшивую бороду, Эдуард достал из указанного караванщиком ящика штопор и выдернул пробку. Та вышла легко, но оказалась короткой и раскрошилась в месте, где острие винтового стержня пронзило ее насквозь. Пахла пробка на удивление приятно, чего нельзя было сказать о самом вине.

Открыв многострадальную дверь уборной – ручка в самом деле поддалась не сразу, пришлось навалиться на нее всем весом – Эдуард без сожалений вылил содержимое бутыли в раковину. Отравиться он особо не боялся: заботами Владык за годы, проведенные в Гнезде, беглый Хранитель стал буквально ходячей коллекцией усвоенных антидотов, найти в Новом Мире яд, способный причинить ему серьезный вред, было бы весьма непростой задачей – но береженого, как говорится, сам космос бережет.

Вернувшись к диванчику, Эдуард поставил пустую бутыль на пол, откинулся на спинку сиденья, поправил кобуру разрядника под плащом и принялся ждать. Хода до Протектората Туллия было часов двенадцать, а то и все двадцать – в зависимости от избранного всадником маршрута – но, как догадывался Эдуард, развязка этой истории должна была наступить гораздо раньше.

* * *

Окон в карете не было, а вот амортизаторы работали на совесть, так что Эдуард, с его-то опытом, едва не проморгал момент посадки. Толкнув бутыль ногой, чтобы та упала и покатилась по полу, беглый Хранитель развалился на сиденье, откинув в сторону левую руку – правая под плащом лежала на рукояти разрядника – и закрыв глаза. Он не знал, был ли в вине яд или всего лишь снотворное – что-то одно из двух там определенно было, – но на всякий случай приготовился задержать дыхание.

Атанасиус заставил себя ждать – как предположил Эдуард, первым делом караванщик предпочел избавиться от излишков выпитого накануне рейса эля, все-таки трехчасовой перелет – тоже не шутки после четырех-то пинт (да и ограничился ли он ими?), и лишь затем заявился в карету. А вот то, что в руках у всадника окажется взведенный охотничий арбалет, стало для лже-Подмастерья, следившего за дверью из-под полуприкрытых век, полной неожиданностью. Вздумай Атанасиус выстрелить с порога, просто на всякий случай, и песенка Эдуарда была бы спета – кожей, способной отразить выпущенную почти в упор стрелу, Владыки Хранителя, увы, не одарили.

Хвала космосу, стрелять караванщик не стал – окинув взглядом обмякшее тело пассажира на сиденье, перевел взор сперва на пустую бутыль на полу, а затем – на дорожный мешок на диванчике напротив, к которому и шагнул. Тут уж Эдуард своего не упустил – подорвавшись, наплитанским кроликом прыгнул через салон и уткнул между лопаток караванщика ствол разрядника.

– Арбалет бросил! Живо! – грозно потребовал он.

Подчинился караванщик приказу или просто выронил оружие с перепугу – космос ведает, но приклад арбалета глухо стукнул о пол. Оперенная стрела, сорвавшись от удара с предохранительной скобы, со свистом ушла куда-то под диван. Атанасиус с криком дернулся, поджав ногу – хотя никак не успел бы убрать ее, лети стрела в этом направлении, – и попал подошвой сапога точно в колено Эдуарду. Настала очередь Хранителя закричать – от боли. Лишь чудом не надавив пальцем на спусковой крючок разрядника, Эдуард отшвырнул караванщика на сиденье, сам же поспешно отступил к другому.

– Не стреляйте! – взмолился Атанасиус, встретившись наконец взглядом со своим пассажиром и прочтя, как видно, в его глазах недвусмысленный себе приговор. – Не убивайте! Я не хотел! Я не нарочно!

– Яд в вине – тоже не нарочно? – холодно спросил Хранитель, потирая левой рукой ушибленное колено. Будь нечаянный удар всадника самую малость сильнее да не придись немного вскользь – и все, прощай, нога, здравствуй, костыль…

– Это не яд! Аптекарь сказал: сонное зелье! Только сонное зелье!

– А поить клиента сонным зельем – это, значит, нормально! – зло хмыкнул Эдуард.

– Нет… То есть… Я не хотел! Я только ограбить, не убивать! – извивался на сиденье караванщик, словно хотел ввинтиться в него седалищем, подобно штопору.

– Ну ограбить – это же совершенно другое дело! – саркастически подхватил Хранитель. – Как за такое можно сердиться?

– Я не хотел!..

– Ладно, нехочуха, – презрительно скривился Эдуард. – Не дергайся. Отвечаешь на мои вопросы – честно и без утайки – остаешься жить… Может быть. Пробуешь снова водить меня за нос – мне зарядов не жалко. Все ясно?

– Ясно, – судорожно закивал Атанасиус.

– Отлично. Тогда вопрос первый, разминочный: где мы сели? Что это за планета?

– Задра… – выговорил всадник, сглотнув.

В принципе, так Эдуард и думал: ближайшая Провинция к Таганне. Три – три с половиной часа лета.

– А к Туллию, значит, ты и не собирался?

– Сударь, я…

– Честно и без утайки! – напомнил Хранитель, выразительно качнув стволом разрядника.

– Нет… – выдохнул караванщик.

– И способов попасть в закрытую для полетов систему не знаешь, – это был даже почти не вопрос – констатация.

– Нет…

– Что ж, с этим ясно, – бросил лже-Подмастерье. – Теперь о серьезных вещах. Где настоящий Атанасиус?

– Я настоящий… – совсем неубедительно промямлил караванщик.

– Неправильный ответ, – укоризненно покачал головой Эдуард. – И это последний неправильный ответ, который я тебе прощаю, – в следующий раз отстрелю что-нибудь. Палец там… Или голову – это уж куда попаду. Рука, сам видишь, дрожит, – он демонстративно потряс кистью с оружием, – какая уж тут, к хаосу, точность… Итак, еще раз: что стало с настоящим Атанасиусом?

– Я его не убивал! – взвизгнул всадник – куда только пропал его былой богатырский бас? – Это все Вимон! Я только документы забрал… Ну и карету – все равно она была никому не нужна…

– Вимон – это…

– Он командовал! Все время командовал, хотя никто его в атаманы не выбирал вообще-то! Поэтому-то я в конце концов и свалил!

– Вимон был главарем вашей разбойничьей шайки? – предположил Эдуард.

– Нет, я же говорю, не было у нас никакого главаря! Сразу договорились: каждый сам себе хозяин! А Вимону все нипочем! И Атанасиуса этого он убил, сам! Я вообще никогда никого не убивал, ни разу!

– Ну да, только грабил, я помню, – кивнул Хранитель.

– Да, только грабил! Атанасиуса – это Вимон. А бумаги он на землю бросил – я поднял, когда он не видел, – как знал, что пригодятся! А карету вообще никто брать не хотел, я подумал: что хорошую вещь оставлять…

– Короче говоря, всадника Атанасиуса вы ограбили и убили, а документы и карету его ты присвоил, – подытожил Эдуард.

– Убил Вимон, не я!

– И как же тебя звать на самом деле? – пропустив вопль мимо ушей, спросил Хранитель.

– Фалько я, сударь, – выпалил караванщик и сел прямо, словно решив, что теперь, когда все выяснилось, смерть ему уже не грозит. – Фалько, сын Фалько, землероба.

– Откуда ты родом? Ведь не с Лукреции же?

– Нет, сударь, не с Лукреции. Осор наш мир. Это бывшее баронство графства…

– Я знаю, что такое Осор, – перебил его Эдуард. Это была глухая заокраинная Провинция, название которой всплыло в его памяти лишь потому, что, выбирая себе на Олме безопасное убежище, он рассматривал ее среди прочих тупиков мира – тех самых, куда, по выражению Мастера Моса, годами не залетает «седло». – Ты сказал, твой отец был крестьянином?

– Он и сейчас крестьянин, сударь.

– Где же ты, крестьянский сын, раздобыл «седло»? Да еще, как говорят, особенное?

– Ничего особенного, – мотнул головой Фалько. – Обычное. Но если вы, сударь, к тому, что я его тоже у кого-то украл, то нет! Они сами мне его дали!

– Кто – они?

– Известно кто – королева. И герцог.

– Прям вот королева? – недоверчиво прищурился Эдуард.

– Истинно так, сударь, космос свидетель!

– И как же ты, Фалько, крестьянский сын, попал к королеве в Столицу, до которой от твоего Осора дюжины четыре переходов будет? – хмуро спросил Хранитель.

– Никуда я не попадал. Они сами к нам прилетели. Королева и герцог. И «седла» привезли. Спросили, стало быть, кто хочет в рыцари податься. Наши многие испугались, а мне что, я пошел. И не пожалел – несмотря ни на что! Рыцарь – это сила, не то что в земле всю жизнь ковыряться!

– Значит, говоришь, королева прилетела прямо к тебе на Осор? – уточнил Эдуард, покачивая головой. – Ну что ж, я предупреждал. Какую руку тебе меньше жалко? Или, может, лучше ногу?

– Нет, не надо! – взвился караванщик, меняясь в лице. – Я не вру! Так все и было! Королева – девочка еще совсем, герцог постарше. Сели прямо на площади у ратуши, «седла» с собой привезли, полдюжины. Народ собрался – они и стали зазывать в рыцари! Я пошел.

– А как их звали? – спросил Хранитель.

– Кого?

– Королеву и герцога.

– Герцога – хаос ведает. Он представился просто герцогом, а потом, на другой их планете, велел величать себя Вашей Светлостью, не иначе. А королеву – Ваше Величество, но я как-то услышал, как сам он однажды назвал ее Абеллой.

– Абеллой? – от неожиданности Эдуард чуть не выронил из руки разрядник. – Точно Абеллой?

– Слышно мне было не очень, – признался Фалько. – Может, Забеллой…

– А не Изабеллой? – спросил, подавшись вперед, Хранитель.

– А есть такое имя? Тогда, может, и Изабеллой.

– Как выглядели они? – дрогнувшим голосом поинтересовался Эдуард.

– Королева, я же говорю: девчонка. Лет двенадцати-тринадцати на вид. Темненькая такая, с косичкой. Что еще сказать? Худенькая. А у герцога шрам на щеке, вот здесь, – показал караванщик на себе, чиркнув пальцем от носа до уха.

– Франц… – выдохнул Хранитель. – Он не называл себя Францем?

– Врать не буду, не слышал. Для нас он был Вашей Светлостью.

– Странно… – пробормотал себе под нос Эдуард. – Не очень на него похоже… Хотя чем космос не шутит… В общем, так, – ткнул он в сторону собеседника разрядником, отчего тот вновь попытался вкрутиться в сиденье и, кажется, даже отчасти в этом преуспел. – Давай, Фалько, рассказывай все с самого начала, и подробно. Будем разбираться, что тут у нас к чему.

 

10. Эдуард

Из сбивчивого и путаного рассказа Фалько в голове у Эдуарда в конце концов сложилась следующая картина.

Года три назад Франц и Изабелла прибыли на Осор – оба при «седлах», да еще шесть привезли на сцепке – и представились громкими титулами, чем здорово смутили тамошних обывателей – те отродясь не видели лорда важнее местного барона, жившего даже не в орбитальном замке (такового в системе не имелось), а в обычном доме, если и побольше избы зажиточного хлебороба, то лишь на самую малость. Барон и все три его присяжных рыцаря улетели куда-то десять лет назад (куда – в общем, понятно, королевская армия как раз собиралась в Великий Поход против Чужих, но осорские крестьяне, похоже, ни о чем таком и не подозревали), и с тех пор от них не было ни слуху ни духу. Неудивительно, что свалившаяся с неба на деревенскую площадь парочка произвела на планете подлинный фурор.

Забрав с собой шестерых добровольцев, среди которых были Фалько и записной деревенский забияка Вимон, Франц и Изабелла – пленный разбойник упорно величал их исключительно «герцогом» и «королевой», – перевезли рекрутов на другую планету, судя по всему, необитаемую. Один из новобранцев не пережил перехода, остальных, поселив в разбитых прямо в поле палатках, стали понемногу учить пилотажу. Занятия проводил «герцог», а вот «королеве» и самой, похоже, время от времени требовались уроки.

Было не очень понятно, откуда у Франца навыки рыцаря – Фалько по этому поводу, разумеется, ничего пояснить не мог. Впрочем, от книгочея всего можно было ожидать – может, вычитал где? С него станется.

А вот где и как Франц с Изабеллой раздобыли «седла», вопроса у Эдуарда не возникло: на Верфи, где же еще. На Третьей Верфи. Нашли, значит, все-таки! Ай да молодцы!

Обучение первой пятерки рыцарей длилось около двух месяцев, после чего состоялся новый визит на Осор – уже в расширенном составе. «Королева», правда, на этот раз осталась дома, делегацию возглавил «герцог», прихватив с собой всех учеников. Предполагалось, что теперь каждый станет обучать еще шестерых – по крайней мере, именно такой запас пустых «седел» они с собой везли. Но тут у Франца вышла осечка: оставленные ночевать на Осоре четверо из пяти рыцарей сбежали. Застрельщиком побега, если верить Фалько, выступил Вимон, без труда убедивший остальных стать самим себе хозяевами. Уперся лишь один из пятерки, некий Арнольд – ему, выражаясь языком пленного разбойника, «настучали по кумполу, чтобы помнил», но неволить не стали.

Так для Фалько началась его карьера лиходея. Купцы, даже разгильдяи, в те края не залетали, потому грабила разбойничья ватага в основном на планетах. На Осор не совались, опасаясь мести «герцога», но по соседству нашлось еще несколько забытых космосом и Владыками Провинций, там и промышляли. Первое время осторожничали, даже старались не ночевать два раза подряд в одном месте, потом понемногу обнаглели, за что едва не поплатились: нарвались на рыцарский отряд – случилось это на исходе первого года их вольной жизни. Спаслись не все – один из четверки, именем Мило, попал в руки «герцога» – Фалько был уверен, что облаву возглавлял именно тот, хотя объяснить толком, чем конкретно вызвано это его убеждение, не мог. Впрочем, пленный разбойник вообще мало что мог объяснить толком, о многом Эдуарду приходилось догадываться самому.

Вторично сбежав от «герцога», банда перебралась подальше от Осора, где гуляла еще года полтора. Там-то и состоялась их встреча с всадником Атанасиусом, оказавшаяся для последнего роковой. Караванщик и его пассажир были убиты («Это Вимон, сударь, это все Вимон!»), карета захвачена, однако ни больших денег, ни иных ценностей в ней не сыскалось. Зато нашлись документы всадника, которые Фалько незаметно от товарищей присвоил. Карету же ему велел взять на сцепку сам Вимон, собиравшийся поначалу вовсе ее бросить, но потом почему-то передумавший. Тогда-то Фалько и решил, что пришло время проститься с опостылевшими подельниками. Он уже давно был недоволен растущими претензиями Вимона на лидерство в банде, а тут, по его мнению, космос дал удобный случай. Упускать его разбойник не стал.

В одиночку, впрочем, жить оказалось не так просто, как в ватаге. С месяц Фалько скитался по Заокраинным Провинциям, перебиваясь мелким грабежом, пару раз сам едва не стал добычей разбойников, лишь чудом избежав смерти. Удирая от погони, заблудился, нарвался на сторожевую заставу Протектората, но, назвавшись Атанасиусом, был отпущен с добрым советом отправляться на Таганну, на биржу, которому и последовал. И уже вроде бы твердо решил начать вести жизнь честного караванщика, но – «Хаос попутал, сударь, истинно хаос попутал!» – не устоял перед соблазном обчистить карманы раззявы Подмастерья.

«Подмастерье», правда, оказался не лыком шит, но эту историю Эдуард и сам уже знал.

– Ну что ж, – проговорил, поигрывая разрядником, Хранитель, когда Фалько, наконец, закончил свой увлекательный рассказ. – Если ты не соврал…

– Космос свидетель, сударь! – возопил попавшийся разбойник. – Истинная правда – все, до последнего слова!

– Если ты не соврал, – переждав вопль, продолжил Эдуард, – считай, что тебе повезло. Убивать тебя я пока не стану…

– Храни вас космос, сударь!.. – подскочил на сиденье Фалько.

– Но за это ты отвезешь меня на Осор, к герцогу и королеве, – закончил, наконец, он.

– Но, сударь… – энтузиазм, мгновение назад переполнявший караванщика, мигом угас. – Они же там с меня с живого шкуру спустят! С герцога станется! А не он, так Вимон!

– Избежать встречи с Вимоном – твоя забота, – хмыкнул Эдуард. – Кому, если не тебе, знать, как проскочить мимо твоих бывших сообщников! А что до герцога – его я беру на себя. Мы с ним, знаешь ли, старые приятели! Да и с королевой Изабеллой не чужие друг другу люди…

– Ох, сударь, избави космос от таких приятелей! – заявил Фалько. – Ну да ладно, раз вы обещаете… – он начал было приподниматься с диванчика.

– Это еще не все, – погрозил ему разрядником Хранитель. – Карету эту надо будет продать, купим вместо нее капсулу оруженосца.

– Зачем это еще? – непонимающе сморщил лоб караванщик.

– Затем, чтобы ты не сбросил ее со сцепки после первого же перехода, – усмехнулся Эдуард. – Ты же именно так только что решил поступить, скажешь нет?

– Что вы, сударь! – с обиженным видом всплеснул руками Фалько. – И в мыслях ничего подобного не было!

– Ой ли? – скептически прищурился Хранитель. Впрочем, может, и вправду не было: быстротой ума его пленник, похоже, не отличался. Но если и не было – пока – в пути уж наверняка бы сообразил. В капсуле же, взяв на себя управление «седлом», Эдуард будет в безопасности. – Ладно, верю, – приободрил он Фалько. – На Задре-то мы где сели? – спросил затем. – Далеко от поселений?

– Почему же далеко? – пожал плечами караванщик. – На заднем дворе какого-то мансиона стоим.

– Даже так? – Наглости – или глупости? – незадачливого грабителя оставалось лишь подивиться. – Что ж, тем лучше, а то я уж думал готовиться к пешему походу, по лесам да полям… – позволить Фалько вести карету он бы, конечно, не рискнул. – Ну раз так – пошли, – решил Эдуард, поднимаясь и пряча разрядник под плащ – из руки он оружие, конечно же, не выпустил. – И смотри у меня – без шуток! Чуть что – сдам тебя суду биржевого комитета – у них здесь наверняка есть представительство. А они очень любят разбойников, таких как ты. Герцог с этим твоим Вимоном по сравнению с ними – дети, еще проклянешь хаос, что не погиб легкой смертью от разрядника!

– Что вы, сударь, что вы! Никаких шуток! – горячо заверил его Фалько. Подскочив с диванчика, он метнулся к дверце и широко распахнул ее перед Эдуардом. – Прошу вас, сударь!

– После тебя, – покачал головой Хранитель.

– Как скажете, сударь, как скажете! – забормотал караванщик, ступая на трап.

 

11. Эдуард

– Неизвестный рыцарь, сошедший с Пути! Остановитесь, заблокируйте вооружение, переведите щиты в походное положение и назовите себя!

Импровизированная застава была организована по всем правилам: одно «седло» выдвинуто вперед, еще одно чуть в удалении, на подстраховке, два зависли по сторонам, не мешая друг другу и в любой момент готовые открыть огонь, еще два – дежурят на самой границе зоны приема систем связи – эти в случае чего и на помощь товарищам успеют прийти, и за подкреплением могут умчаться.

– Сэр Эдуард, – представился Хранитель, послушно исполняя все озвученные требования – манипулировать оружием и щитами «седла» из капсулы оруженосца было не так просто. – С кем имею честь говорить? – в свою очередь задал он вопрос.

– Сэр Андрей, старший дозора, – донес эфир. – С какой целью вы прибыли, сэр Эдуард? – куда именно, по мнению вопрошающего, он прибыл, уточнено не было.

– Имею срочное дело к Его Светлости герцогу и Ее Величеству королеве, – выдал Хранитель заготовленную фразу.

Если бы в ответ раздалось что-нибудь наподобие «К какому еще, к хаосу, герцогу?!», Эдуард, откровенно говоря, не сильно бы удивился, однако, похоже, сэр Андрей воспринял эти его слова, как должное.

– Вас сопроводят к планете, сэр Эдуард, – сказал старший дозора после совсем непродолжительной паузы. – Следуйте за ведущим, – одно из «седел» тут же качнуло крыльями и развернулось, явно приглашая пристроиться за собой, еще одно сдвинулось с места, приготовившись замкнуть формируемую колонну. – Попытка отклониться в сторону, равно перевести щиты в боевое положение будут расценены как неповиновение, огонь в этом случае будет открыт без дополнительного предупреждения.

– Понял вас, сэр Андрей, – ответил Эдуард, и, почесав фальшивую бороду – благо не видит никто, – взял в руки поводья. – Следую указанным порядком.

Путь до планеты занял около двух часов. При входе в атмосферу строй сопровождения сломался, замыкающее «седло» обошло Эдуардово, неосторожно подставив борт – будь намерения Хранителя не столь чисты, расстрелять конвой ему не составило бы труда, даже из капсулы оруженосца. На счастье рыцарей дозора, ничего подобного в планы гостя не входило, и через десять минут все трое благополучно приземлились на площадке перед приземистым каменным строением не вполне пока понятного назначения.

Распахнув люк, Эдуард выбрался из тесной капсулы на воздух – теплый и влажный, с наслаждением расправил плечи, потянулся. Тело слушалось так себе: двадцать пять часов полета – не шутка. От Задры они летели с двумя промежуточными остановками, Эдуард правил с места оруженосца, Фалько был накрепко прикручен к креслу «седла» веревками. В полете освободиться и перехватить управление у разбойника не было никакой возможности, а вот на первом же привале, во время ночевки в местном мансионе, он каким-то образом ухитрился ослабить путы и попытался бежать. Чутко спавший Эдуард перехватил пленника у открытого окна уже с перекинутой через подоконник ногой. Как тот собирался прыгать с такой высоты (третий этаж!) с заломанными за спину руками – развязать их Фалько так и не сумел, – было не очень понятно, но после этого случая Хранитель на всякий случай удвоил число веревок.

Маршрут вышел таким длинным потому, что при его прокладке Эдуард стремился исключить малейший риск, старательно избегая, насколько это только было возможно, и развитых планет, и оживленных трасс. В итоге полет занял вдвое больше времени, чем если бы они двигались напрямик, но зато в пути им не встретилось ни разбойников, ни, упаси космос, Драконов.

От звезды, на входе в систему которой они наткнулись на дозор сэра Андрея, до цели – Осора – оставалось еще два перехода.

Из «седел», сопровождавших их на планету, выбрались рыцари – оба совсем молодые, одетые довольно просто и, как заметил Эдуард, без кортиков на поясе, однако с устрашающего вида тесаками в руках – никаких ножен при них не имелось. Удостоив «оруженосца» лишь коротким взглядом, они встали по обе стороны от боевой машины гостей, ожидая открытия бронеколпака.

– Э, милорды, должно быть, вы не поняли: сэр Эдуард – это я! – проговорил с усмешкой Хранитель. Несмотря на усталость после долгого перелета, в предвкушении скорой встречи со старым другом настроение у него было приподнятое.

Вот теперь они обернулись к нему, несколько секунд разглядывали, словно решая, верить услышанному или нет.

– А там тогда кто? – спросил, наконец, один из рыцарей, указав клинком своего тесака на «седло».

– Мой незадачливый пленник, – объяснил Эдуард. – Вы позволите? – скользнув между собеседником и «седлом», он откинул бронеколпак, продемонстрировав удивленным рыцарям спеленатого Фалько. – Возможно, милорды, он вам даже окажется знаком…

– В первый раз его вижу, – пожал плечами тот рыцарь, что стоял со стороны Эдуарда. – А ты, Бен?

– Рожа как будто знакомая, но что-то не припомню, – буркнул его товарищ.

– Ну да, конечно, он давненько тут у вас не был, – кивнул Эдуард. – Сэр Бен, я так понимаю? – спросил он у дальнего рыцаря.

– Сэр Бенедикт, – поправил тот.

– Прошу меня извинить. А вы, сэр…

– Сэр Нигель, – представился второй рыцарь.

– Рад знакомству, милорды. А сейчас, если не возражаете, я хотел бы увидеться с Его Светлостью.

– Увидитесь, сэр Эдуард, непременно увидитесь, – заверил его сэр Бенедикт. – Но вот насчет «сейчас» – этого не обещаю…

* * *

Сэр Бенедикт знал, о чем говорил: в роскошно обставленный герцогский кабинет Эдуард вошел лишь через добрых двенадцать часов, успев за это время преодолеть четыре перехода Путем (по счастью, уже не в капсуле оруженосца, а в какой-никакой карете), выдержать беседу с бдительной дворцовой стражей, отобравшей у него разрядник, дорожный мешок, деньги и документы и прождать на жестком стуле в приемной в обществе молчаливого громилы с таким же тесаком, как были у сэра Бенедикта и сэра Нигеля. Держал он его под мышкой, лезвием вниз, положив рукоять на ладонь согнутой в локте правой руки – выглядело это даже по-своему элегантно.

Хозяина кабинета, в задумчивости стоявшего возле необъятных размеров письменного стола вполоборота к переступившему порог Эдуарду, перепутать с Францем нельзя было при всем желании. Начать с того, что в отличие от асата-книгочея тот явно был нартом. Да и в остальном полная противоположность: черные волосы против пшеничных у Франца, высокий рост и широкие плечи – книгочей был сложения скорее тщедушного, разве что возраст схож, да и то, пожалуй, старый друг Эдуарда будет постарше – сложно сравнивать годами нартов и асатов. И в довершение всего – приметная родинка на самом кончике длинного носа, придававшая ее обладателю вид несколько комичный и несерьезный.

На хозяине был длиннополый – до середины бедра – бежевого цвета дублет с высоким стоячим воротом, на левом, дальнем от гостя, боку – классический кортик (из-за позы владельца виднелся только его эфес, на который тот небрежно положил ладонь, но и так было понятно, что это благородное оружие рыцаря, а не тесак мясника, как тут у некоторых).

– Вы хотели меня видеть, сударь? – спросил он, глядя куда-то мимо Эдуарда.

– С вашего позволения, я рыцарь, милорд, – не преминул вежливо, но твердо поправить хозяина кабинета Хранитель, обратив внимание на недолжное обращение. – И я хотел бы видеть Его Светлость герцога.

– Согласно вашим документам, вы Подмастерье Торговой Гильдии Замир, – заметил хозяин, кивнув на разложенные перед ним на столе бумаги. – И я не вижу у вас ни браслета, ни «седла».

– Браслет среди вещей, изъятых вашей стражей, – терпеливо пояснил Эдуард. – Что до «седла», то, к моему глубокому сожалению, оно и в самом деле сейчас далеко. Документы же, о которых вы говорите, принадлежат не мне, я лишь был вынужден воспользоваться ими в пути. Мое же имя – сэр Эдуард, и я рыцарь.

– Как вам будет угодно, сэр Эдуард, – не стал спорить хозяин. – Так что за дело у вас ко мне?

– Не к вам, милорд, – покачал головой Хранитель. – К Его Светлости герцогу.

– Моя Светлость вся перед вами, сэр Эдуард, – усмехнулся его собеседник. – Так что говорите смело, – он, наконец, повернулся лицом к гостю, и стал виден длинный шрам, пересекавший его левую щеку.

– Милорд… – оторопел Хранитель. – Я… – мысли вихрем закружились у него в голове. – Надо полагать, я принял вас за другого… Точнее, другого – за вас…

Не может быть! Человек со шрамом, о котором говорил разбойник, – не Франц? Но как же тогда Третья Верфь? Все эти скоростные «седла» – больше им просто неоткуда взяться! Но кто еще, кроме всезнайки-Франца, мог ее отыскать? Франца и… Изабеллы? Ведь Фалько так и назвал королеву – Изабелла! Но вот имени герцога он в самом деле не знал – это уже Эдуард домыслил за него, услышав про шрам на левой щеке…

– Могу я увидеть Ее Величество королеву Изабеллу? – не придумал ничего лучшего, как спросить, Хранитель.

– То есть герцога вам уже мало? – хмыкнул хозяин. – Нет уж, сэр Эдуард, говорить будете со мной. И перво-наперво – извольте объяснить, как вы узнали о нас и зачем прилетели!

– Милорд, я прибыл, чтобы поступить на службу к королеве Изабелле, – торжественно заявил Хранитель, выбрав наконец линию поведения. – А узнал обо всем от плененного мной разбойника, караванщика по имени Фалько – рыцарем его, с вашего позволения, называть не стану…

– Да, мне доложили о том, что этот наглец посмел вернуться, – кивнул хозяин. – Ну да с ним у нас еще будет отдельный разговор, а что до вас… По мне, так вернее всего вы просто шпион, сэр Эдуард.

– Шпион, милорд? Чей?

– Да чей угодно! Например, Совета «глав».

– Прознай про вас Совет «глав», милорд, здесь был бы не я, а два-три разъяренных Дракона, – заметил Хранитель.

– Как знать, может, они уже в пути? – пожал плечами хозяин – впрочем, слишком спокойно для человека, который всерьез верил бы в такой оборот. – Вот это что такое, по-вашему? – подняв двумя пальцами со стола, он продемонстрировал гостю кольцо белого металла с красным камешком.

– Перстень, – с невинным видом пожал плечами Эдуард. Это был не просто перстень, это был положенный Хранителю Гнезда Владычий перстень, как видно, найденный в его вещах при обыске. – А что?

– А то, что надеть его я почему-то не могу, – бросил хозяин. – Не лезет, хотя со стороны выглядит достаточно большим. Странно, правда? Не странно, – сам тут же и ответил он на свой вопрос. – Не странно, если это так называемое Владычье кольцо, одно из тех, что раздает Совет «глав» своим эмиссарам. Спрашивается: откуда оно у вас, если вы не драконий шпион?

– Да ну, что вы, милорд, – всплеснул руками Хранитель. – Разве Владычьи кольца такие? Сам я не видел, но, говорят, они все так и пылают огнем! А это… Вот наденьте его, прошу вас!

– Говорю же: не могу! – буркнул хозяин, но все же поднес перстень к пальцу – тот сел словно влитой.

Хорошо, что законный владелец всегда может передать Владычье кольцо кому-то другому. И если делает это добровольно, с искренним желанием, перстень всегда признает нового носителя.

И еще хорошо, что хозяину кабинета не взбрело в голову провернуть кольцо вокруг оси – иначе его ждал бы сюрприз в виде того самого Драконьего Огня.

Пробормотав себе под нос что-то невнятное – как почудилось Эдуарду: «Да, она права, пить надо меньше!» – герцог снял с пальца перстень и положил его обратно на стол.

– Ладно, убедили, Владыки тут ни при чем, – буркнул он – пожалуй, даже с ноткой легкого разочарования в голосе. – Но что тогда мешает вам быть, к примеру, шпионом графини де Тэрако?

– Регента Нового Королевства? – переспросил Хранитель – с тем лишь чтобы выиграть время на раздумье.

– Регента Старого Королевства, – поправил хозяин, нахмурившись. – Регента и тирана, – похоже, к леди Александре у него имелось что-то личное.

– Я не шпион, милорд, – развел руками Эдуард. – Ни Владычий, ни графини де Тэрако – ничей. Признаю, доказать это непросто – как доказать, что чего-то нет? – но и не призываю вас верить мне на слово. Точнее призываю верить, но не мне.

– А кому же тогда? – не понял герцог.

– Королеве Изабелле, – пошел он ва-банк. – Спросите у Ее Величества, она подтвердит, что знает меня.

– Делать больше нечего Ее Величеству… – начал было хозяин, но в этот момент дверная створка отворилась, и в кабинет вразвалочку вошел громила с тесаком – тот самый, из приемной. Обойдя стол кругом, он приблизился к герцогу и что-то негромко ему прошептал. Тот коротко кивнул, и громила удалился с видом человека, честно исполнившего свой долг. – Впрочем, почему бы и нет? – проговорил герцог, когда они с Хранителем снова остались в комнате вдвоем. – Как мне только что доложили, Ее Величество как раз направляется сюда. Не иначе, сам космос благоволит вам, сэр Эдуард – в других обстоятельствах лично я скорее предпочел бы выведать правду, подвесив вас на часок на дыбе, чем беспокоить королеву по таким пустякам…

– Космос всегда на стороне справедливости, милорд, – смиренно заметил Хранитель.

– Чушь! Космос на стороне больших конруа! Хаос, впрочем, тоже их предпочитает всему прочему.

Обе створки входных дверей распахнулись разом, и в кабинет вошла, почти вбежала… Вне всякого сомнения, это была она, Изабелла! За годы, что он не видел ее, превратившаяся из немного нескладной, застенчивой девчушки-полукровки в стройную, красивую девушку лет семнадцати на вид (так-то, по расчетам Эдуарда, ей не должно было быть более четырнадцати). На Изабелле было длинное, перетянутое на талии тонким кожаным ремешком закрытое черное платье, в распущенных волосах сияла драгоценная диадема.

– Сколько можно ждать, Вальтер? – капризно спросила она с порога, сердито нахмурив широкие брови. Голос был ее, Изабеллы.

– Прошу меня извинить, Ваше Величество, – с улыбкой развел руками герцог. – Государственные дела, хаос их поглоти. Вот шпиона допрашиваю.

– Шпиона? – переспросила девушка, не без любопытства посмотрев на Эдуарда – до этого он не удостоился от нее и короткого взгляда. – Чьего шпиона, Вальтер?

– Вот как раз выясняю. Кстати, он говорит, что хорошо знаком с Вашим Величеством. Это в самом деле так?

– Никогда не встречала такого косматого бородача, – презрительно сморщила носик Изабелла. – Так что лжет твой шпион, Вальтер. Отдай его в работу палачу и пошли скорее.

– Вот видите, сэр Эдуард? – демонстративно развел руками герцог. – Подшутил над вами космос: не признали вас.

– Сэр Эдуард? – переспросила девушка, вздрогнув, вновь повернулась к Хранителю и вгляделась в его лицо уже внимательнее – с прежним, впрочем, результатом.

– Да, Белла, это я! – выговорил Эдуард, поняв, что не узнан, и стянул с головы парик. Тот держался едва-едва и снялся легко, а вот фальшивая борода оказалась приклеенной на совесть. Эдуард принялся судорожно скрести ее край ногтями, силясь подцепить, и, найдя наконец за что ухватиться, рванул что было силы. Скулу резануло, словно ножом, подбородок и щека окрасились кровью – не желая отрываться, постиж отходил вместе с кожей. Содранный до половины, он не выдержал и порвался – один кусок фальшивой бороды остался у Эдуарда в руке, второй так и продолжил висеть клоком на левой части лица.

– Эдуард… – изумленно повторила девушка, делая неуверенный шаг к Хранителю. Она протянула руку, словно хотела дотронуться пальцами до свежей раны на его щеке, но, не завершив движения, отдернула ее назад, словно в испуге. – Он же весь в крови! – резко повернулась Изабелла к герцогу. – Сделай же что-нибудь, Вальтер! Позови лекаря!

– Лекаря! – послушно крикнул тот в сторону двери.

– Сэр Эдуард, к вашим услугам, Ваше Величество! – церемонно склонил голову Эдуард.

С половиной фальшивой бороды на лице, да еще и не совсем в цвет его родным волосам, должно быть, это выглядело довольно нелепо, но никто из присутствовавших в кабинете почему-то не засмеялся.

 

12. Эдуард

– А хотите, я сделаю вас бароном? – спросила Изабелла, опережая спутника на полшага и заглядывая ему в глаза. – Я могу!

В сопровождении почетного эскорта из четырех фрейлин, девочек не старше самой королевы, разодетых словно фарфоровые куклы, и с такими же, кукольными личиками – светлокожих, но при этом румяных, курносых, пухлощеких, большеглазых, с длинными, вечно хлопающими ресницами, они с Эдуардом шли дворцовыми коридороми. Только что внизу, во дворе, Изабелла со всей подобающей случаю торжественностью вручила ему «седло», таким образом повторно произведя в рыцари. Самое удивительное, что «седло» Эдуарда признало, ничуть не возревновав к своей оставшейся на Флоре кузине. Браслет – в отличие от привычного, серебряного, золотистый (такой же был у Фалько, беглый Хранитель по первости еще подумал – игра света, а вот сама королева щеголяла с традиционным) – защелкнулся на его левом запястье, Эдуард принес Ее Величеству оммаж и получил из рук девушки кортик – хотя до самого последнего момента опасался, что это оружие окажется уродливым и неудобным тесаком. Но обошлось: как пояснила Изабелла, кортики королевский кузнец никак не может освоить, поэтому их мало и носят их лишь командиры отрядов – начиная от баннерета и выше.

– Быть бароном? – переспросил Эдуард девушку. – Зачем?

– Ну… – несколько растерялась она от такой его реакции. – Это почетно. Все рыцари мечтают стать баронами… Или хотите – графом? Граф – это даже еще лучше, чем барон.

– Благодарю, Ваше Величество, – ответил он, пряча улыбку. – Но я не стремлюсь к титулам.

– Ну и напрасно! – неодобрительно покачала она головой. – Вальтер говорит, что титулы – это очень важно. Что они образуют пирамиду, за счет которой держится королевство. И он прав. Вальтер.

– В чем-то – без сомнения, – кивнул рыцарь, не имея никакого желания спорить.

– Я бы даже, наверное, сделала вас герцогом, – продолжала девушка, – но герцог у нас уже есть…

– По закону Старого Королевства, – этот термин он перенял как раз у Его Светлости, – я считаюсь Великим герцогом, не меньше, – усмехнулся Эдуард, надеясь разом закрыть этим тему титулов.

– Большего хотите? – по-своему поняла его Изабелла.

– Нет-нет, никоим образом, – поспешил заверить рыцарь.

– Согласно утвержденной табели о рангах, выше герцога у нас может быть только принц-консорт, – продолжила тем не менее свою мысль королева.

– Ну, на это я уж тем более не претендую, – улыбнулся Эдуард.

– Да? – лукаво покосилась она на него. – И почему же это?

Теперь уже ему пришел черед растеряться.

– Сколько вам лет, Ваше Величество? – только и нашел что спросить он.

– Четырнадцать. По всем законам – и старым, и нашим – вполне брачный возраст. Ладно, не смущайтесь так, – звонко рассмеялась она. – Не претендую я на вашу невинность! Хотя… Да говорю же, не смущайтесь! – ситуация явно казалась девушке очень забавной. – Если уж на то пошло, – добавила она, понизив голос до шепота, – у меня есть жених! – Изабелла по-быстрому оглянулась, не слышит ли кто их, но ее фрейлины шествовали шагах в десяти позади, к тому же были весьма увлечены собственной болтовней. – Только это пока секрет, не говорите никому!

– И кто же этот счастливец? – в тон ей прошептал Эдуард. – Вальтер?

– Почему сразу Вальтер? – недовольно нахмурилась девушка.

– Ну, я подумал…

– Нет, не Вальтер, – мотнула она своей длинной челкой. – Он, конечно, хороший парень и очень мне помог – особенно вначале, когда мы только сюда прилетели… Но нет, это не он. Я потом расскажу вам, кто. А вас, пожалуй, я женю на одной из моих фрейлин! – добавила она уже в полный голос, вновь развеселившись. – Они у меня все такие хорошенькие, правда? И баронство вам все-таки дам. И не смейте отказываться: королеве не перечат! Особенно когда она в милости. Не могу же я выдать свою фрейлину за кого попало? Да и рыцари вас больше будут уважать. Сэр Эдуард, барон… скажем, Карский – звучит?

– А почему Карский? – не понял рыцарь. – Разве вам принадлежит Кар?

– Будет когда-нибудь, – пожала она плечами. – Рано или поздно весь Новый Мир будет нам принадлежать – так ведь и должно быть, разве нет? Видели, сколько у меня «седел»?

Он видел: во дворе их стояло не меньше сотни – и это только свободных, еще не обретших владельца.

– Каждый день появляются три новых, – сообщила Изабелла, – не успеваем рыцарей готовить. А летает уже, наверное, тысячи три! Через год будет четыре, через три года – шесть! Вот только планет пока маловато, – заметила она, чуть погрустнев, – четыре всего, считая эту. Да и те… Еще с тремя мы торгуем, притворяясь караванщиками, но дальше пока не суемся, копим силы… Поэтому и титулы приходится брать на стороне – звезд четыре, а баронов уже десять человек. И еще один граф – сэр Арнольд. Ну так что, станете бароном Карским? – спросила она.

– Как будет угодно Вашему Величеству, – склонил он голову, поняв, что перечить бесполезно.

– Мне угодно, – решила она. – Отныне вы – барон. Ордонанс подпишу вечером. О, вот мы и пришли!

Стоящий на посту стражник с тесаком – клинок под мышкой, рукоять на ладони согнутой в локте руки, похоже, здесь это была принятая стойка для караульного – распахнул перед ними дверь, и вся процессия вступила в просторную залу. Пол в ней был выложен мозаикой, выкрашенные бордовой краской стены украшали картины в золоченых рамах, под которыми стояли обитые красным бархатом скамьи. В глубине залы, в нише, оформленной в виде триумфальной арки, стояло на возвышении кресло, к которому и направилась Изабелла.

– Это мой малый трон, – объяснила она Эдуарду, усаживаясь. Затем сделала жест замершим у входа фрейлинам, те недружно присели в реверансе и, подобрав пышные юбки, засеменили прочь. – Как вам? – спросила девушка, когда двери за ними закрылись.

– Что именно, Ваше Величество? – уточнил рыцарь.

– Парадный зал, – обвела она рукой помещение. – Да и вообще дворец. Тут многое еще не закончено, – поспешила добавить она, словно извиняясь. – Отделка и все такое. Мы же, когда сюда прилетели с Вальтером, тут вообще ничего не было: ни домов, ни людей – только звери непуганые бродили. А теперь вот – настоящая Столица. Дворец, город вокруг, люди живут. Мастера у нас хорошие есть – зодчие, мебельщики, портные, художники. Видите картину? – спросила она, указав на полотно за спиной Эдуарда. Тот оглянулся: это был портрет Изабеллы в полный рост. Королева была изображена в цветущем весеннем саду в окружении порхающих длиннохвостых птиц немыслимо пестрой расцветки. На взгляд рыцаря, шедевром картина не была, да и девушке не то чтобы льстила, но тонким ценителем искусства Хранитель себя никогда не считал. – Наш художник рисовал, с Осора, – пояснила Изабелла. – Точнее, писал, а не рисовал – картины пишут, вы знаете? Вот и я теперь знаю. Так что есть мастера… Вот материалов дорогих не хватает – это да. Даже хорошую ткань на платья приходится покупать на стороне. А знаете, сколько у меня теперь платьев? – встрепенулась она. – Дюжины три! А может, даже четыре! Я вам потом покажу! Я их, когда надоедают, фрейлинам своим дарю. Самим им таких не достать… Ну да ничего, когда-нибудь мы все научимся делать сами: и ткани, и украшения, и оружие… Или присоединим планеты, где уже умеют, – на что нам иначе армия? – закончила она.

– Да, армия – она как раз для этого, чтоб у фрейлин платья были, – пробормотал себе под нос Эдуард.

– Что? – не расслышала Изабелла.

– Я говорю: замечательная картина, – сказал рыцарь, отходя от портрета. – Живенькая такая…

– Вот и мне тоже нравится, – кивнула девушка. – Да вы не стойте столбом, присаживайтесь, – указала она ему на скамью у стены. – Может быть, желаете вина? Я распоряжусь.

– Благодарю, Ваше Величество, не нужно, – ответил Эдуард, садясь.

– Воля ваша, – пожала плечами Изабелла. – Тогда расскажите подробнее, как вы меня нашли, – потребовала она затем. – Мы изо всех сил стараемся хранить нашу тайну…

– Шила в мешке не утаишь, – развел руками рыцарь. – Признаться, я удивлен, что Владыкам до сих пор ничего про вас не известно. Тот же Фалько с его «седлом» – я о караванщике, что привез меня сюда, – девушка кивнула, давая понять, что понимает, о ком речь, – чистое везение, что я первым раскрыл его секрет! Конечно, другие не знают о Третьей Верфи, но «седло», которое на треть быстрее прочих, само по себе не могло не привлечь внимания. Или золотой браслет… Вопросы возникли бы очень скоро, а следом пришли бы и ответы. А сколько еще летает по миру таких Фалько…

– После того, первого случая у нас не было больше дезертирства, – не без гордости проговорила королева. – Вальтер принял меры.

– Кстати, Ваше Величество, пользуясь случаем, прошу проявить снисходительность к этому разбойнику, Фалько, – вспомнил Эдуард о данном караванщику обещании. – Он, конечно, лиходей, к тому же дезертир и вообще тот еще негодяй, но я заверил его, что по прибытии не дам в обиду.

– Хорошо, я скажу Вальтеру, – судьба пленника, похоже, несильно заботила девушку.

В разговоре возникла пауза, которой Эдуард решил воспользоваться, чтобы задать давно волнующий его вопрос:

– Должен заметить, – проговорил он, – что, направляясь сюда, я предполагал застать здесь не только вас, Ваше Величество, но еще и Франца.

– Да, бедный Франц, – лицо девушки омрачилось. – Он отошел в незримые чертоги космоса – вы не знали?

– Как? – рыцарь был так ошеломлен известием, что даже вскочил со скамьи. – Когда?!

– Уже давно. Его убил сэр Павел.

– Сэр Павел?

– Да, сэр Павел. Кольский. Он застрелил Франца и забрал книгу, в которой было написано про Третью Верфь. Ну, не совсем написано: на самом деле там оказался сущий ребус. Мы несколько месяцев бились, пока отыскали разгадку.

– Вы?

– Сэр Павел подобрал меня в Протекторате Туллия, когда я бежала от стражи из мансиона. Это где они Сашку схватили. Увел прямо у них из-под носа, спрятал до поры и потом взял с собой на Йаззу, сделал своим оруженосцем и… – она отвернулась, пряча от собеседника лицо, но Эдуард успел заметить выступивший на щеках девушки румянец. – Сделал оруженосцем, в общем. А потом мы нашли Верфь, и Черный Трон убил его, – почти скороговоркой закончила Изабелла.

– А вас – нет? – спросил Эдуард.

– У меня в нужный момент был при себе рубин. Я раздобыла его прежде, чем сесть на Трон. Это… Это сэр Павел сказал мне, что так нужно сделать, – перед смертью сказал, – воспоминания о разыгравшейся на Верфи трагедии явно были для нее болезненны, но тем не менее что-то заставляло девушку продолжать рассказ. – Это не простой рубин, его называют Камень Альфреда. Он хранился у графини де Тэрако, и я… Я стащила его у нее! – бросила она едва ли не с вызовом, вновь обращая лицо к Эдуарду. – Вальтер помог мне. Он потерял свое «седло», и Регент сослала его в пешую Стражу. Он очень переживал. Я обещала ему, что смогу дать ему новое «седло», и он поверил, хотя я и сама еще тогда не до конца верила в это. Мы взяли рубин из витрины и бежали. Без Вальтера я бы ни за что не справилась, ни тогда, в Столице, ни потом, здесь. Армия, дворец, город – это все его рук дело… Я очень надеюсь, что вы подружитесь, – добавила внезапно она. – Ну или хотя бы сработаетесь. Вместе вы сможете вдвое больше! Все остальные рыцари, включая и моих баронов – вчерашние крестьяне. У них нет… Не знаю, как сказать… Масштаба нет. Они не видят ничего дальше орбиты, которую патрулируют. Даже Андрей…

– Андрей? – поднял брови Эдуард.

– Ну вот, проговорилась, – с улыбкой развела руками Изабелла. – Сэр Андрей – это тот самый мой жених. Он замечательный, даже Вальтер его хвалит. Но в душе он тоже пока простой крестьянин. С меня довольно, но королевству нужны такие, как Вальтер, такие, как вы – нарты.

– Я не нарт, – заметил он.

– Вы рыцарь Старого Королевства, а это все равно что нарт. Кровь здесь не главное – я и сама полукровка, вы знаете.

– А что главное, Ваше Величество? – спросил Эдуард.

– Вы хотите услышать из моих уст рецепт? – усмехнулась юная королева. – Мне всего четырнадцать лет – помните? Вы же сами это недавно подчеркивали. Нет, сэр Эдуард, ответ мы будем искать вместе – я, вы, Вальтер, Андрей… Найти его в одиночку не под силу никому. Франц – он, наверное, смог бы, но его с нами, увы, нет… Но мы найдем решение – я надеюсь и верю. И тогда Новый Мир изменится. Мы изменим его – так, как захотим. Как я захочу – королева я, в конце концов, или нет?!

 

13. Эдуард

– Конруа занять позицию для атаки! – отдал команду Эдуард. – Построение линейное, разомкнутое, глубина – пять рядов!

Пятьдесят «седел» недружной лавиной сдвинулись с места к обозначенному световой разметкой рубежу, тут же образовав немыслимую толчею. Кто-то задел кого-то крылом, кто-то, не рассчитав разгон, уткнулся товарищу в хвостовой стабилизатор, самые сообразительные сразу ушли далеко в сторону, дожидаясь, пока разберутся со своими местами прочие. Эдуард скосил глаза на хронометр и тяжело вздохнул. В реальном бою противник уже разнес бы эту неповоротливую толпу к хаосу! И это простейшее, линейное построение, давно не применяющееся на практике из-за своей стратегической неэффективности! Но, реши он выстроить подопечных диском, звездой или, упаси космос, глубоким клином, пожалуй, ему пришлось бы лично сопроводить каждое «седло» до его места в строю на жесткой сцепке.

– Тишина! – рявкнул Эдуард, силясь пресечь волны возгласов, грубой брани, ворчания и мудрых советов рыцарей друг другу, накатывавшие из динамика.

Помогло плохо: в эфире порядка, может, и прибавилось, в строю – ни на грош.

Что ж, оставалось лишь ждать, бессильно сжимая кулаки и шепча проклятия – про себя, не вслух: время для ругани еще придет, сейчас она могла только усилить царящий на импровизированном плацу хаос.

Выстроилось конруа минут через десять – при самом щадящем нормативе учебных команд армии Старого Королевства в тридцать секунд. Последний рыцарь еще с полминуты кружил вокруг замерших линий, выискивая свободное место, наконец, как видно, утомившись, пристроился куда попало – в результате в первой шеренге оказалось девять «седел», а в третьей – одиннадцать. Ладно, пусть хоть так: неделю назад, когда Эдуард впервые вывел это конруа на орбиту, трое вовсе не сумели оторваться от поверхности, а двое столкнулись еще в атмосфере и, потеряв управление, разбились – по счастью, не насмерть, но пришлось сдать обоих лекарю, а «седла» – в утиль. В любом другом месте поврежденные боевые машины, возможно, сумели бы отремонтировать и вернуть в строй, но с механиками в Свободном Королевстве – таково было его официальное название – дела обстояли чуть хуже, чем никак.

Благо, с «седлами», напротив, проблем не было, и уже на следующий день в конруа прислали замену – двух таких же неумех.

Не менее феерично в тот день прошли их первые учебные стрельбы. Мишень – здоровенный обломок баржи, невесть откуда взявшийся на орбите, – Эдуард отбуксировал к крупному астероиду и разместил на его поверхности (как конруа добиралось до него от планеты – отдельная грустная история, лучше и не вспоминать). Одиннадцать человек из пятидесяти в мишень не попали. Еще тридцать семь не попали даже в астероид. Из оставшихся двоих один подстрелил другого.

Вернувшись на планету, новоиспеченный барон Карский, не стесняясь в выражениях, устроил подопечным знатный разнос, пригрозив немедленно разжаловать каждого второго, не считая первого, обратно в крестьяне и отправить до скончания дней ковыряться в земле, на что из угрюмо примолкшей толпы выступил коренастый парнишка, воткнул в траву перед ногами тесак (рука Эдуарда успела нащупать рукоять разрядника под плащом) и басом, подобно Фалько, выдал:

– Вот вы нас пугаете, милорд, а не страшно пугаете. Можно подумать, одиннадцать месяцев в году мы и так в земле не роемся. А что до разносных слов – тут мы и сами горазды…

Все дело было в особенностях устройства местной армии. Прокормить три тысячи дармоедов-рыцарей Свободное Королевство с его жалкими четырьмя слаборазвитыми планетками просто физически было неспособно, поэтому сэр Вальтер, сам ли или по чьему-то совету – космос весть, еще пару лет назад придумал следующее: в постоянной готовности находились лишь три сотни щитов, разбитые на шесть конруа, – они дежурили на заставах, патрулировали границы и поддерживали порядок в подконтрольных системах. Остальные «седла» стояли по ангарам, их владельцы большую часть времени вели жизнь, неотличимую от крестьянской, но один раз в году, на месяц, призывались в Столицу, где под руководством более опытных коллег занимались боевой подготовкой.

Система, может, и неплохая, более того, единственная, какую могла себе позволить небогатая молодая держава, но если шесть основных конруа еще худо-бедно смотрелись боевыми единицами, то все пятьдесят четыре полукрестьянских выглядели просто удручающе. Эдуарду же, как теперь он понимал, милостью Его Светлости, вместе с диковинным званием лейтенанта, котировавшимся выше простого баннерета, но ниже капитана, каковым являлся сам сэр Вальтер, достались под начало худшие из худших.

Впрочем, кто-то ведь должен был заниматься и с ними.

– Я никого тут не пугаю, – покачал головой Эдуард, поняв, что выбрал в общении с конруа не самую верную тактику. – Лишь взываю к вашему честолюбию. Какие ни есть – вы рыцари!

– То-то и оно, милорд, что какие ни есть, – буркнул парнишка.

– Все в ваших руках, – пожал плечами лейтенант и, не удержавшись, потеребил пальцем щетину, которой когда-нибудь предстояло стать аккуратной густой бородой – лишившись фальшивой, он решил все-таки отрастить свою собственную. – Как тебя зовут? – спросил он, делая шаг к собеседнику и кладя ему левую руку на плечо – правая под плащом по-прежнему лежала на разряднике, в любой миг готовая пустить оружие в ход.

– Хьюго, милорд, – пробасил парнишка.

– Сэр Хьюго! – строго поправил его Эдуард. – Так вот, сэр Хьюго, неужели ты не хочешь стать настоящим рыцарем? Чтобы твое конруа из запасного превратилось в регулярное, как первые шесть?

– Как же, милорд, позволят нам! – хмыкнул тот. – Там, в регулярных, все с Осора.

– А ты откуда? – спросил лейтенант.

– С Бритты мы все, милорд, – сказал рыцарь и обернулся к товарищам, словно ища у них поддержки.

– С Бритты, – подтвердили сзади сразу несколько голосов.

Из четырех планет Свободного Королевства Бритта была наиболее удаленной от Верфи, зато самой густонаселенной.

– Осорские все равно нам дороги не дадут, милорд, – заявил, приободрившись, сэр Хьюго. – Сэр Арнольд и другие – они там все с Осора.

Сэр Арнольд, так же как Эдуард, был лейтенантом и, как догадывался барон Карский, тем самым рыцарем из первого призыва, которому когда-то неделикатно «настучали по кумполу» Фалько со товарищи.

– Мне все едино, что Осор, что Бритта, – отрезал Эдуард. – Продемонстрируете выучку – станете регулярным конруа, обещаю.

Вообще-то, делать подобные заявления никто его не уполномочивал, но переживать об этом сейчас было недосуг. Придет время, разберемся.

– Все ясно, сэр Хьюго? – спросил он сурово.

– Ясно, милорд, – закивал парнишка – кажется, впрочем, не особо поверив.

– Всем все ясно? – перевел лейтенант взгляд на толпу у «седел».

– Да, милорд, ясно, – вразнобой отозвались рыцари.

– Ну а раз ясно, на сегодня можете отдыхать. Сбор завтра на рассвете. По кабакам не шастать, хмельного не пить, узнаю – выгоню без разговоров!

По толпе прокатился легкий ропот.

– А как вы хотели? – повысил голос Эдуард. – Тверезые мечетесь, словно наплитанские кролики по время гона, что ж хмельные учудите? Вот будет выходной – тогда и расслабитесь, – день отдыха им полагался всего один, аккурат в середине месяца. А теперь, если нет вопросов, до рассвета все свободны. У тебя вопрос? – один из рыцарей взметнул к небу руку с тесаком.

– Если позволите, милорд… Кто такие наплитанские кролики?

* * *

Если не считать на редкость бестолковых подчиненных, жаловаться на благосклонность космоса Эдуарду не приходилось. Для жилья ему выделили добротный двухэтажный дом непосредственно напротив планетарного дворца Изабеллы – с собственным садиком, пока, правда, не разросшимся, но когда-нибудь, лет через пять-шесть, обещавшим стать красивым и уютным. К саду прилагался садовник, степенный старичок родом с Осора, к дому – горничная, она же кухарка, тоже уже в годах, подобранная, как видно, с таким расчетом, чтобы не отвлекать новоиспеченного барона от мыслей о юных Изабеллиных фрейлинах, к воротам – пост пешей стражи, не очень понятно, кого и от кого охранявший – собственной преступностью Столица Свободного Королевства, все нынешние жители которой лишь недавно были завезены сюда с других планет, толком обзавестись еще не успела.

По городу Эдуард мог ходить вольно – даром что, не считая пары кабаков, предлагавших посетителям омерзительное кислое вино, на удивление недурной эль и какой-то вонючий местный самогон, попробовать который он пока что не отважился, от посещения коих лейтенант столь строго предостерег свое конруа, бывать здесь особо было и негде. Во дворец, городом уже не считавшийся, барон заходил беспрепятственно, разве что для аудиенции у Ее Величества требовалось особое дозволение. Единственное, что ему не разрешалось, – это покидать столичную систему, но запрет этот, надо признать, ничуть Эдуарда не тяготил – чем ближе к Третьей Верфи, тем дальше от постылых Владык с их Драконьим Пламенем. Пусть потреплют пока там друг друга хорошенько, а когда рано или поздно угомонятся, замирятся и снова оборотят свой жадный взор на окраины Нового Мира, здесь, в Свободном Королевстве, будет кому их достойно встретить. И в подготовку этой, даст космос, нескорой, но неизбежной встречи Эдуард был намерен вложить все свои силы и опыт до последней капли.

 

14. Эдуард

Случайно так совпало или нет, Эдуард не знал, но аккурат на его единственный выходной во дворце был назначен торжественный прием. Приглашение «Его Милости барону Карскому», подписанное самолично Изабеллой, доставил означенной Милости прямо на дом королевский фельдъегерь. Не то чтобы Эдуард так уж рвался проникнуть в местный высший свет – куда с большим удовольствием он остался бы дома, на худой конец – посвятил бы выдавшийся свободный день более близкому знакомству с городом и его питейными заведениями, – но делать было нечего: если Его Милость не желали впасть в немилость, следовало идти ко двору.

К назначенному часу, одетый в свой лучший костюм, заказанный у королевского портного в первый же день пребывания в Свободном Королевстве – Изабелла настояла, сам бы он не додумался – и как раз накануне законченный, с кортиком у бедра, но без разрядника – таковы были прописанные в приглашении кондиции, – Эдуард вступил под своды парадного зала. Ее Величества еще не было, а вот гости, как видно, предпочли явиться заблаговременно – в просторном помещении было тесновато, и если бы не проходы, раскрытые в боковых стенах – в прошлый раз он их не углядел, – выводящие на широкие галереи, южную и северную, меж пышных юбок дам и широких плеч кавалеров, вероятно, пришлось бы буквально протискиваться.

– Вино, милорд? – стюард с полным подносом бокалов вырос перед Эдуардом.

Барон бросил скептический взгляд на угощение:

– Что за вино?

– Красное и белое, милорд, – сообщил слуга то, что Эдуард и сам прекрасно мог видеть.

– Исчерпывающая характеристика, – хмыкнул лейтенант. – А эля у вас, любезнейший, часом не найдется?

– К сожалению, нет, милорд, – покачал головой стюард. – Но в конце вечера будет подан горячий глинтвейн…

– Горячий? – поморщился Эдуард. Погоды стояли жаркие, а в зале так и вовсе царила жуткая духота – то ли еще будет? – Ладно, давайте ваше вино… – Он взял с подноса первый попавшийся бокал – оказалось, с красным, – и слуга, поклонившись, исчез.

Вопреки ожиданиям вино оказалось не таким уж плохим – конечно, не ругское, но и не та дрянь, коей потчевали клиентов в городских кабаках. Сделав пару аккуратных глотков, лейтенант незаметно оглядел зал. Большинство присутствующих было ему незнакомо, но некоторых из гостей барон узнал – сэра Вальтера, конечно же, сэра Арнольда, графа Осор – до появления в Свободном Королевстве Эдуарда, единственного лейтенанта местной армии – была еще парочка вроде бы знакомых лиц, но имен их обладателей он или не знал, или не помнил. Возле каждого рыцаря увивались одна-две юных красавицы – судя по золотым значкам в виде литеры «И», приколотым на лазоревых бантах на левой стороне корсажа – Изабеллины фрейлины. Лишены подобного эскорта были лишь немногие кавалеры, один из которых – высокий юноша лет восемнадцати с красивым открытым лицом – как раз и направлялся сейчас к Эдуарду.

– Сэр Эдуард, – поклонился он, подойдя.

– К вашим услугам, милорд, – ответил на приветствие лейтенант. – С кем имею честь?

– Некоторым образом мы знакомы, милорд, – улыбнулся юноша. – Меня зовут сэр Андрей, это я встретил вас на рубеже Свободного Королевства.

– Ах да, конечно, – кивнул Эдуард, силясь припомнить, где еще мог недавно слышать это имя – впрочем, не преуспел в этом. О чем беседовать с любезным юношей, он также совершенно не представлял, однако тот сам не позволил паузе затянуться сверх допустимого приличием.

– Позвольте поинтересоваться, милорд, какое впечатление произвела на вас наша армия? – задал вопрос сэр Андрей. – Всегда интересно узнать мнение со стороны – но, как вы понимаете, с этим у нас здесь туго.

– Едва ли я смогу исчерпывающе ответить на ваш вопрос, милорд, – стараясь быть осторожным в формулировках, проговорил Эдуард. – Все, что мне довелось пока видеть, – это ваш пограничный дозор и порученное моим заботам иррегулярное конруа. Дозор вел себя вполне профессионально, – в общем и целом это так и было. – Что до моих полукрестьян… Их уровень подготовки, мягко скажем, далек от идеала. Тут еще работать и работать.

– Да, иррегулярные конруа – это наша беда, – согласился юноша. – Но, как я слышал, за эти две недели вы здорово поднатаскали своих подчиненных?

– Боюсь даже представить, милорд, что и от кого вы могли слышать, – усмехнулся лейтенант. – Мы еще в самом начале пути. И месяца, отпущенного нам на все, до обидного мало. Будь их у меня хотя бы три-четыре – по завершении конруа не стыдно было представить хоть самой герцогине Руг, которой мне выпала честь служить в Старом Королевстве. А покойная леди Анна знала толк в искусстве рыцарства.

– И тем не менее, милорд, вы обещали этим крестьянам, что переведете их конруа в число регулярных? – раздалось внезапно откуда-то справа. Эдуард повернул голову: к их с сэром Андреем беседе незвано присоединился сэр Арнольд. – Вечер добрый, барон, – все же снизошел тот до запоздалого формального приветствия.

– Вечер добрый, граф, – в тон ему ответил он, не став величать собеседника Сиятельством – будучи с тем в равном чине – оба лейтенанты, – имел на это полное право. Ну или, по крайней мере, ощущал таковое за собой.

– Так что насчет этого вашего опрометчивого обещания? – задал вопрос сэр Арнольд. – Или вы дали его лишь для красного словца, силясь как-то мотивировать этот крестьянский сброд?

– Вот уж не стал бы именовать сбродом королевских рыцарей, милорд, – покачал головой Эдуард. – Вовсе не их вина, что их дурно учили. Что же до своего обещания – опрометчивого, как вы его изволили назвать, – то отнюдь не намерен от него отказываться. Лучшие бойцы должны служить в регулярных конруа.

– И кто же, позвольте спросить, дал вам право это решать, милорд? – прищурился сэр Арнольд.

– Мой боевой опыт, милорд, – с каждой секундой собеседник все больше и больше начинал его раздражать, но внешне Эдуард оставался невозмутим. – И присяга верности, данная Ее Величеству.

– Все мы принесли присягу Ее Величеству, – скривился сэр Арнольд. – Но это вовсе не дает нам права на самочинные решения.

– Согласен, милорд, пусть принимает решение Ее Величество, – попытался закончить спор барон.

– И как, по-вашему, Ее Величеству предстоит определять, кто лучше? – не унимался, однако, его собеседник. – Исключительно с ваших слов, милорд?

– Зачем же? Проведем испытание. Своего рода турнир, – мысль пришла ему в голову только что и, вероятно, прежде чем озвучивать, ее следовало тщательно обдумать, но тогда вопрос графа остался бы без достойного ответа. – Прошедшее подготовку конруа – против любого из регулярных.

– Изволите шутить, милорд? – не сдержал удивления сэр Арнольд. – Выставить этих крестьян против опытных рыцарей – что может быть нелепее?

– Желаете пари, граф? Турнир, мое конруа против вашего – любого, на ваш выбор. Проигравшие отправляются пахать землю, победители – нести службу.

Поверив, наконец, что собеседник говорит серьезно, сэр Арнольд, похоже, крепко задумался.

– Странное пари, – проговорил он наконец. – Шансов на выигрыш у вас, конечно, никаких, и все же как-то несправедливо: в худшем случае вы остаетесь при своих, я же, случись чудо, только теряю.

– Позвольте поинтересоваться, милорд, где вы здесь видите мой личный интерес? – прищурился Эдуард. – Только королевский: кто бы ни одержал победу, это пойдет на пользу всей армии, так как лишь усилит ее. Ни я, ни вы сами по себе ничего не теряем и не приобретаем. Итак, граф, вы согласны на пари?

– Соглашайтесь, Арни, – только один человек – вероятно, за исключением Ее Величества, – мог себе позволить столь панибратское обращение с графом Осор, и сейчас именно он подключился к разговору. Был это, разумеется, не кто иной, как сэр Вальтер. – Мое почтение, сэр Эдуард, – как видно, сначала говорить, а потом здороваться, было у местных сановников в обычае.

– Мое почтение, Ваша Светлость, – ответствовал барон, но герцог уже вновь смотрел не на него, а на другого лейтенанта.

– Не лишайте нас развлечения, Арни, – продолжал сэр Вальтер. – К тому же идея ротации регулярных конруа в самом деле недурна, отчасти даже удивительно, что она пришла в голову не мне. Устроим турнир. Сэр Эдуард возглавит своих учеников, вы – их противника. И посмотрим, кто кого! Разумеется, проигравший командир землю пахать не пойдет – хотя было бы по-своему забавно: барон, небось, и не знает, с какой стороны за плуг браться, а вот вы, я думаю, не забыли крестьянской работы! – хохотнул он, похоже, немало смутив своим замечанием графа. – Но нет: так разбрасываться ценными кадрами было бы с нашей стороны верхом расточительства. Ну же, согласны?

– Хорошо, – с видимой неохотой буркнул сэр Арнольд. – Условия поединков определим позднее…

– Да какие там условия? – продолжал веселиться герцог. – Конруа на конруа, стенка на стенку, турнирным оружием. До последнего выбитого «седла» одной из сторон.

– Хорошо, – повторил граф. – Так и сделаем. А сейчас, с вашего позволения, позвольте удалиться, – поклонившись сэру Вальтеру и скользнув не самым добрым взглядом по лицу Эдуарда, Арнольд повернулся на каблуках и двинулся в сторону выхода на южную галерею.

– Пошел готовиться к турниру, – усмехнулся герцог. – Ну да ничего, фанфары услышит – мигом вернется. Сэр Андрей, – повернулся он к юноше, – вы позволите, я ненадолго украду у вас Его Милость барона?

– Как будет угодно Вашей Светлости, – не посмел возразить тот.

– Ну вот и отлично, – взяв Эдуарда за локоть, сэр Вальтер увлек его немного в сторону. – Замечательная мысль насчет турнира, – проговорил он еще на ходу. – Давно нужно было сделать нечто подобное – а то варятся каждый в своем кругу – что регуляры, что иррегуляры… Именно таких, свежих идей мы от вас и ждем, барон.

– Рад, что она вам понравилась, Ваша Светлость, – пробормотал Эдуард, больше всего на свете желая сейчас покинуть зал вслед за сэром Арнольдом, поднять по тревоге конруа и выгнать парней на орбиту. Как тут ни крути, до слаженного боевого подразделения им пока очень далеко и, что самое неприятное, по-прежнему будет далеко через две недели. Дернул же его хаос за язык предложить эту «замечательную мысль»! Не сладить его крестьянам с регулярным конруа, хоть о Верфь расшибись! Но сказанного не воротишь, теперь придется работать втрое, нет, вшестеро усерднее!

– Но переговорить с вами я хотел не об этом, – продолжил между тем герцог. – Помнится, вы проявляли участие в судьбе того разбойника, Фалько?

– Да, – рассеянно кивнул лейтенант, думая о своем. – Был такой грех.

– Увы, барон, у меня для вас нерадостные вести: его казнили, – сообщил сэр Вальтер.

– Ну и… – Эдуард даже не сразу понял, что именно услышал. – Как так казнили? – нахмурился он. – Ее Величество ведь обещала мне заступиться за него перед вами!

– Так и было, – кивнул герцог. – Но мы опоздали. Разбойник попался на глаза нашему доброму другу сэру Арнольду и отправился прямиком на виселицу. Я просто не успел донести до сведения графа волю Ее Величества. Признаю, милорд, это целиком и полностью моя вина и нисколько не ваша. Я подумал, вы захотите получить его бумаги… – вынув из кармана камзола сложенные листы, сэр Вальтер протянул их собеседнику.

– На что мне они? – растерянно пробормотал тот, тем не менее, беря документы. Лиходея Фалько Эдуарду было нисколько не жаль, но чувствовать себя обманщиком, пообещавшим разбойнику защиту и не сумевшим ее обеспечить, было неприятно.

– Это уж вам решать, – пожал плечами герцог. – Хотите – выбросьте, хотите – сохраните на память. А я сделал все, что мог. Надеюсь, вы не станете таить обиду?

– Какие тут могут быть обиды, Ваша Светлость? – проговорил лейтенант, пряча документы разбойника в поясную суму – просто чтобы не мешались в руках.

– Ну, вот и хорошо, – кивнул сэр Вальтер. – Я вас оставлю: до выхода Ее Величества мне надо переговорить еще кое с кем. Отдыхайте, барон!

– Благодарю, Ваша Светлость…

Оставшись в одиночестве – насколько это вообще было возможно в переполненном зале, – Эдуард оглянулся по сторонам: сэр Андрей был занят разговором с каким-то рыцарем, всем прочим до лейтенанта, похоже, не было никакого дела. Такой оборот барона вполне устраивал: свой лимит светских бесед он и так нынче перекрыл с лихвой. Для вида потоптавшись на месте с полминуты, Эдуард двинулся к северной галерее – противоположной той, на которую недавно вышел сэр Арнольд.

Несмотря на то что дышалось здесь не в пример легче, чем в душном парадном зале, народу на галерее почти не было – только в дальнем конце громко хихикала парочка юных фрейлин. Поставив на столик у стены пустой бокал, который все это время так и держал в руке, Эдуард взял оттуда другой, полный и, подойдя к невысокой балюстраде, выглянул наружу. Начинало смеркаться, в темнеющем небе уже появились первые звезды. Над горизонтом восходил желтый диск Верфи. Лейтенант перевел взор вниз, в сад: нарядный ракитник уже сделался серым, спрятав на ночь желтые цветочки. Перед задумчивым взором Эдуарда разбросанные в беспорядке кусты двинулись, подобно «седлам», занимая строгое боевое построение. Он мотнул головой, отгоняя наваждение, и отхлебнул вина.

– Позволите к вам присоединиться, милорд? – раздалось над ухом.

Вздрогнув от неожиданности, лейтенант обернулся: рядом с ним, облокотившись рукой на балюстраду, стояла девушка в закрытом бордовом платье – пожалуй, попроще, чем у фрейлин, и без голубого банта с королевским вензелем на плече. Да и возрастом она была старше Изабеллиных юных прелестниц – лет, пожалуй, двадцати, если не более. Рыжеватого оттенка волосы ее были закручены на затылке замысловатым узлом, оставляя свободной впереди длинную косую челку, почти полностью закрывающую левый глаз. Правый, карий, блестя в неровном свете висящего под потолком галереи фонаря, глядел из-под тонкой изогнутой брови смело и как будто бы с хитринкой.

В руках незнакомка держала бокал с вином. С белым.

– Разумеется, миледи, – поспешил ответить рыцарь, чуть отодвигаясь, хотя места у балюстрады было более чем достаточно. – Сэр Эдуард, барон Карский, к вашим услугам, – представился он.

– Я знаю вас, милорд, – улыбнулась девушка. – Со своей стороны, возможно, вы могли видеть меня во дворце, когда я стояла на посту, но едва ли узнали теперь, в этом платье. Мое имя Ида, и я единственная, помимо Ее Величества, леди-рыцарь во всем Свободном Королевстве.

– Да, я сразу понял, что вы не фрейлина, миледи, – кивнул лейтенант. Лицо девушки в самом деле выглядело знакомым, но, где и когда он мог видеть ее раньше, вспомнить Эдуард не мог. Возможно, действительно, на посту в карауле?

– Для фрейлины я уже слишком стара, – засмеялась леди Ида. – Все они должны быть не старше Ее Величества, а наша любимая королева сама еще весьма юна. Так что, по их меркам, я – старая дева. И, упреждая ваш вопрос, как я, простой рыцарь, в таком случае попала на этот прием, – ничего подобного ее собеседник спрашивать вообще-то не собирался, – отвечу: я сестра по матери сэра Арнольда, графа Осор.

Что ж, по крайней мере, теперь ясно, чьи черты напомнила она Эдуарду. Брат и сестра в самом деле были весьма похожи – разумеется, с поправкой на пол, – хотя и едва ли родились близнецами. Что ж, оставалось надеяться, что сходство окажется лишь внешним.

– Собственно, о нем я и хотела поговорить с вами, милорд, – продолжила тем временем леди Ида. – Боюсь, что, сами того не чая, вы приобрели в лице сэра Арнольда недруга. Я видела его только что: он просто вне себя. Будьте осторожны, сэр Эдуард: в гневе мой брат бывает очень опасен.

– Я тоже не столь травояден, как, возможно, кажусь, – пожал плечами лейтенант.

– О да, не сомневаюсь в этом, – кивнула девушка. – И все же, прошу: будьте осторожны.

– Я всегда осторожен, – возможно, излишне сухо заметил Эдуард, и потому добавил уже мягче: – Но благодарю вас за предупреждение, миледи. Могу я поинтересоваться, чем оно вызвано?

– Мироздание стремится к равновесию, милорд, – чуть склонив голову набок, улыбнулась леди Ида. – И если хаос наградил вас врагом, почему бы в ответ космосу не послать вам друга? – Ее пальцы как будто случайно на миг коснулись тыльной стороны его лежащей на балюстраде ладони.

– Просто друга или… нечто большее? – приподнял брови лейтенант. Вышло, пожалуй, несколько прямолинейно – наверное, во всем было виновато вино, а также весь вечер не отпускавшее его напряжение, но девушка ничуть не смутилась – или же сумела не показать этого.

– А это уж как на то будет благосклонность космоса, – заметила леди Ида, искоса глядя на собеседника. – Ну что, за дружбу, сэр Эдуард? – отсалютовала она ему бокалом.

– С удовольствием, миледи! – приподнял он свой.

Звякнуло, встретившись, стекло.

В несколько глотков Эдуард осушил бокал, протянув руку, отставил в сторону – пришлось оглянуться, чтобы не промахнуться мимо столика, – а когда вновь обернулся к собеседнице, голова девушки неожиданно оказалось совсем рядом с его, едва не касаясь длинной челкой щеки – как так вышло, он толком не понял. Секунду он ждал, что леди Ида отстранится, когда же этого не произошло, усмехнулся:

– Кажется, космос все же будет к нам нынче благосклонен…

– Неисповедимы пути его, – качнула челкой девушка – пожалуй, это вполне можно было расценить как подтверждающий кивок – и в этот момент из зала грянули фанфары. – Ее Величество! – встрепенулась леди Ида, мгновенно оказавшись от него на расстоянии вытянутой руки. – Нужно идти! Поторопимся, милорд, – и, не дожидаясь, пока он подаст ей руку, первая направилась в зал.

– Хаос бы побрал это ее Величество… – не без доли разочарования пробормотал себе под нос Эдуард, поспешив следом.

Королева Изабелла вступила в зал не через главный вход, подобно гостям, и уж тем более не вошла с галереи, а появилась из-за дверцы, скрытой за троном. Неспешно обогнув кресло, она величаво опустилась в него и взмахнула рукой. Фанфары смолкли, рыцари распрямили колени, дамы поднялись из реверанса.

– Милорды и миледи! – звонким голосом обратилась к гостям Ее Величество. – Сегодня у нас с вами необычный, очень радостный день, – Изабелла и в самом деле буквально лучилась неподдельным счастьем. – День, когда я, ваша королева, торжественно объявляю о том, что намерена вступить в брак. Мой избранник, наш будущий принц-консорт – сэр Андрей! – наконец-то Эдуард вспомнил, где слышал имя своего недавнего собеседника. – Подойдите, милорд!

Толпа беззвучно расступилась, и юноша приблизился к трону, встав слева от него. Он протянул Изабелле руку, и та вложила в нее свою. На несколько секунд в зале установилась такая тишина, что стало слышно, как стрекочут в саду внизу ночные сверчки.

– Ура Ее Величеству! – воскликнул, опомнившись первым, сэр Вальтер. – Ура сэру Андрею!

Зал взорвался криками. Вместе со всеми вознося хвалу будущей венценосной паре, Эдуард искал глазами леди Иду: вот только что ведь была рядом – и куда делась? На миг ему показалось, что он узнал ее бордовое платье – вдалеке, почти у противоположной стены, – но толпа в очередной раз колыхнулась, и лейтенант снова потерял девушку из виду.

Не нашел он ее и после, когда Ее Величество, сполна насладившись моментом, под вновь грянувшие фанфары покинула зал – ни в окружившей смущенного сэра Андрея восторженно-льстивой толчее, ни в стороне, ни даже на галереях. Как видно, загадочная и обворожительная леди Ида при первой же возможности предпочла скрыться, воспользовавшись суматохой.

 

15. Эдуард

Свое «седло» Эдуард ставил на ночь в королевский ангар. Это считалось привилегией, особой милостью, но на практике порождало лишь неудобства: вместо того чтобы направиться с утра прямиком к казармам учебного конруа, лейтенант был вынужден сначала тащиться во дворец, дожидаться начальника караула, которому как раз в это время могло прийти в голову совершить утренний обход постов, подписать у того пропуск и лишь после этого получить доступ к собственной боевой машине. Иногда на все про все хватало каких-то десяти минут, но порой мало оказывалось и часа.

При этом, на само «седло» Эдуард не мог нарадоваться: высокая крейсерская скорость оказалась отнюдь не единственным его преимуществом перед тем, на котором рыцарю доводилось летать раньше. Значительно большими были и зона приема систем связи, и самое главное – дальнобойность излучателя. Находись «седла» Третьей Верфи на вооружении королевской армии во время последнего прорыва Чужих, у тварей хаоса не было бы против нее никаких шансов. Возможно, тогда не пришлось бы звать на помощь Владык, и вся новейшая история Нового Мира пошла бы совершенно иным путем…

Впрочем, на предстоящем турнире выдающиеся характеристики боевых машин никаких преимуществ его конруа не дадут – у противника «седла» будут точно такие же.

Когда неспособны помочь ни техника, ни годами шлифовавшееся рыцарское мастерство, единственное, на что остается уповать, – это тактика. Эдуард мог навскидку предложить дюжину хитрых приемов и остроумных схем, способных поставить в тупик любого командира, что уж тут говорить о сэре Арнольде – школа леди Анны и опыт Великого Похода даром не прошли, – но загвоздка была в том, что все они требовали от подразделения идеальной боевой слаженности, ожидать которую от вчерашних крестьян, увы, не приходилось. А значит, требовалось что-то максимально простое – но при этом достаточно эффективное.

Рассудив так, лейтенант сразу отверг все атакующие варианты – просто потому, что маневрировать и стрелять одновременно было пока дано далеко не всем его подопечным. По этой же причине оборонительное построение учебного конруа должно было стать достаточно универсальным, требующим минимума перестроений по ходу боя, а те, без которых никак не обойтись, следовало отработать заранее. А как это сделать, если инициатива всегда на стороне атакующего? Только подтолкнув противника к выбору именно тех действий, к которым ты готов.

Если отбросить несущественные нюансы, грамотная фронтальная атака могла осуществляться либо «плоскость на плоскость», когда «седла» выстраивались диском, либо звездой, добиваясь этим максимальной плотности огня по всей широте фронта, либо глубокой колонной, так называемым клином – один рыцарь впереди, трое за ним, следом шестеро и так далее – с целью пробить построение противника, расстроить его ряды и посеять панику. Несомненным плюсом клина была его высокая ударная мощь, направленная в нужную точку, некоторым минусом – исключение части атакующих «седел», расположенных внутри строя, из числа ведущих огонь по противнику.

При построении «плоскость на плоскость» более умелые рыцари регулярного конруа, без сомнения, задавили бы огнем бойцов Эдуарда, однако такая победа противника не выглядела бы яркой. Клин же мог обеспечить сэру Арнольду эффектный разгром, к которому тот, без сомнения, стремился. Но он же давал некие шансы и обороняющимся – если те не дрогнут, поддавшись панике, если сумеют образовать так называемую «воронку», прогнувшись по центру и втянув атакующее конруа в «огневой мешок», если… В общем, слишком много «если».

Эдуард был уверен, что, стоит сэру Арнольду увидеть в оборонительном построении противника очевидно слабое место, желательно, по центру, граф почти наверняка попробует ударить туда клином. Значит, следовало ему это слабое место продемонстрировать, и именно там, где оппонент захочет его узреть.

Посему Эдуард решил построить свое конруа звездой, сконцентрировав основные силы в шести ее лучах, в центре же оставив относительно разреженное пространство – заманчивая цель для клина. В момент приближения противника центр должен будет отступить, лучи же синхронно выдвинуться вперед, замыкая атакующих в ту самую «воронку». В результате пятьдесят излучателей учебного конруа оказывались против примерно тридцати – тридцати пяти у противника, скованного собственным сомкнутым построением. В идеале.

Сам по себе маневр «воронки» был несложным. Вот только даже само изначальное построение звездой выглядело для подопечных Эдуарда задачей нетривиальной.

Отрабатывать его лейтенант начал даже не на орбите – на поверхности, без «седел». Расчертил на траве схему спешенных рыцарей – буквально каждого за руку, – провел на отведенное тому место, спросил: запомнили? Сказали, что запомнили. Попросил повторить самим – вместо звезды вышла кривая клякса, с толпой по центру и хиленькими разномастными лучиками. Вздохнув, еще раз показал всем их позиции, снова велел занять их самостоятельно – на этот раз почти половина парней встали верно.

В тот день по «седлам» они так и не расселись, но зато худо-бедно научились к вечеру не только красиво вставать звездой, но и отработали, кто за кем должен выходить, кто кого пропускать вперед. Да, на плоскости, да, пешком, да, в масштабе один к ста, но уже хоть что-то.

На орбиту поднялись лишь на следующие сутки – и все началось сначала. С каждым, крыло к крылу – до его места, «понятно? – понятно!», «конруа, занять позицию!»… Гм… Хорошо, сильно не побился никто. «Ты за кем должен выдвигаться, чудак-человек?» «За сэром Хьюго, милорд!» «Сэр Хьюго хоть на дюйм сдвинулся? Ну, отвечай!» «Нет, милорд…» «Так какого же хаоса ты поперся вперед?!» «Виноват, милорд…»

И так снова и снова, и еще раз, и еще…

Уже в конце занятия Эдуард заметил притаившееся у самого диска Верфи чужое «седло», и лишь невесело усмехнулся: если это и был подосланный сэром Арнольдом наблюдатель, ничего полезного для своего господина тот из увиденного при всем рвении почерпнуть бы не смог. Тем не менее на следующие сутки барон увел конруа подальше от планеты, почти к астероидному поясу, да еще и расставил четыре «седла» дозором – высматривать шпионов. Выбрал тех, кто менее прочих был завязан на действия товарищей, выдвигаясь на позицию последними. Это ли помогло или противнику сполна хватило вчерашних впечатлений, но на сей раз соглядатаев не было. Впрочем, было бы на что смотреть…

Думы о грядущем турнире полностью поглотили Эдуарда, вытеснив на задворки сознания все прочие – не исключая и мыслей о загадочной леди Иде. Да и ни времени, ни сил ни на что постороннее, прямо с учебной битвой не связанное, у лейтенанта почти не оставалось: на планету он спускался с орбиты, выжатый досуха. И тем не менее сподобился дважды, возвращаясь вечером из ангара, сам дивясь тому, что делает, нарезать крюк, чтобы как бы невзначай пройти мимо дома, в котором проживал сэр Арнольд со своей сестрой. Из-за высокого заборы видна была лишь мансарда, в первый раз окна ее оказались темны, во второй – в них горел свет, но заглянуть внутрь не позволяли плотные шторы.

Присматривался Эдуард и к караульным, несшим службу во дворце, но леди-рыцаря среди них ни разу не оказалось.

В конце концов, здорово рассердившись на себя – словно мальчишка из грамматической школы, право слово! – лейтенант махнул рукой: хаос с ней, с этой леди Идой, захочет – сама объявится, ну а нет – так нет.

 

16. Эдуард

– У вас гость, милорд, – громким, каким-то многозначительным, с придыханием, шепотом сообщила горничная, едва Эдуард переступил порог и, выдержав театральную паузу, добавила: – Сам герцог! – таким тоном, словно речь шла о космосе в человеческом воплощении, не меньше.

Лейтенант недовольно скривился: только сэра Вальтера в своем доме ему сейчас и не хватало. После изнурительного учебного занятия, в конце которого его доблестное воинство, наконец, сумело выстроить на позиции что-то, хоть отдаленно напоминающее «воронку», единственным желанием Эдуарда было поскорее добраться до кровати, скинуть сапоги и уснуть мертвым сном. Впрочем, сапоги здесь не были обязательным пунктом.

– Где он? – хмуро поинтересовался рыцарь.

– Ожидают в гостиной, милорд.

– Ожидают? – переспросил лейтенант. – Герцог не один?

– Его Светлость ожидают, – пояснила, словно неразумному ребенку, горничная. – Одни, милорд.

Что ж, по крайней мере, сэр Вальтер не притащил с собой никого наподобие сэра Арнольда.

– Спасибо, – кивнул Эдуард. – Я поднимусь к нему.

– Прикажете подать ужин в гостиную? – осведомилась она.

– Пока не нужно, – покачал головой лейтенант после секундного размышления. – Если что, я позову вас.

– Как вам будет угодно, милорд.

Сэр Вальтер коротал время в любимом кожаном кресле Эдуарда в обществе початой бутыли вина. Еще две бутылки, пока закупоренные, лежали на подушке из соломы в корзине на полу. Завидя в дверях гостиной лейтенанта, герцог расплылся в белозубой улыбке и приветливо махнул ему рукой.

– А вот и вы, барон, наконец-то! Ничего, что я тут так, по-хозяйски? – показал он на столик, где возвышались два бокала. – Проходите, присаживайтесь, наливайте себе.

– Добрый вечер, милорд, – сухо проговорил Эдуард, усаживаясь на диван по левую руку от гостя. – Чем обязан чести видеть вас у себя?

– Полноте, барон, какие, в хаос, обязательства? – добродушно развел руками сэр Вальтер. – Просто решил вас навестить, распить бутылочку-другую… А то, говорят, вы там вовсе головы не поднимаете с этой вашей ученой командой? Вы вино-то себе наливайте, не стесняйтесь. Вино отличное, такого у нас и на королевских приемах не подают.

– Благодарю, милорд, – кивнул лейтенант, нехотя протянув руку к бутыли. Плеснул рубиновой жидкости в бокал, взболтнув, пригубил: вино и в самом деле было отменным.

– Ну вот, видите, – рассмеялся герцог, прочтя реакцию по его лицу, а может быть, просто изначально уверенный в результате. – Я не сомневался, что вам придется по вкусу! Такого в нашем Королевстве не достать, только у меня.

– Остается лишь позавидовать вашим погребам, милорд, – ответил Эдуард, делая новый глоток.

– И не только погребам, – усмехнулся сэр Вальтер. – А вы, как я понимаю, прямо с орбиты? – спросил он, в свою очередь, берясь за бокал. – Как ваши успехи? Готовы сбить спесь с нашего гордеца Арни?

– Турнир покажет, милорд, – пожал плечами Эдуард.

Успехи, надо признать, имелись, но хвастаться ими перед герцогом так или иначе было рано. Работы впереди предстоял еще непочатый край, а вот времени, напротив, решительно не хватало – до даты, на которую была назначена учебная битва, оставалось всего три дня, не считая сегодняшнего.

– Не скромничайте, барон, – с легким укором покачал головой гость. – Если бы у нас тут была Гильдия, принимающая ставки, я бы, не задумываясь, поставил на вас!

– Вот как? – поднял брови лейтенант. – И почему же, позвольте поинтересоваться?

– Потому что, как говаривал мой покойный папаша, лучше армия питтов, возглавляемая нартом, чем армия нартов под командованием питта! – заявил сэр Вальтер и, отсалютовав собеседнику бокалом, залпом его опустошил.

– Вынужден заметить, что я не нарт, милорд, – проговорил Эдуард. В голове мелькнула мысль, что не так давно он уже произносил точно такие же слова – в разговоре с Изабеллой. – А сэр Арнольд, насколько я могу судить, не питт.

– Кто его знает, может, и питт, – отмахнулся герцог. – Да и не в крови дело, в конце концов! – а вот это Эдуард тоже недавно слышал. – Вы рыцарь, милорд, – в том, высоком значении этого слова, что оно имело до Безвременья. Я – тоже, – Безвременье застало сэра Вальтера, должно быть, лет десяти от роду, но говорил он так, словно получил свой браслет еще в царствование Луизы Благословенной. – Я еще и нарт, но это и в самом деле не главное. А вот все вокруг… Осор – это деревня, милорд, обычная деревня. Бритта – большая деревня. О двух прочих системах и вовсе говорить нечего. У нас деревенское Королевство, милорд. И, кроме нас с вами – и еще, разумеется, Ее Величества, – все, на ком оно должно держаться, от графа до последнего рыцаря – крестьяне. Да, мы выдернули их из деревни, построив это подобие города, что было нетрудно, но вот выдавить из них деревню… Получив на руку браслет и усевшись в «седло», даже обучившись пилотажу, крестьянин не становится рыцарем, милорд! Нет, требуется еще что-то. Может быть, это что-то придет во втором поколении, может быть, в третьем… А пока что максимальная высота орбиты даже лучших из них – того же сэра Арнольда – сельский староста. Могут сельские старосты управлять Королевством, милорд, как вы считаете? – спросил герцог и, не дожидаясь ответа, в котором, как видно, не нуждался вовсе, сам же и ответил: – Не могут! Не могут и не должны!.. Будьте так любезны, милорд, откупорьте вторую бутылку, – оборвав свою речь на полуслове, попросил сэр Вальтер и указал на корзину на полу – та стояла как раз возле ноги Эдуарда.

Нагнувшись, лейтенант взял бутыль с соломенной подушки, выдернул конусообразную пробку – один из признаков элитного вина, штопор для его открывания не требовался – и протянул гостю. Кивнув в знак благодарности, тот наполнил свой бокал почти до краев.

– А вы, барон, я гляжу, совсем не пьете, – укоризненно заметил герцог, ставя бутыль на столик.

– Мне утром снова на орбиту, милорд, – заметил лейтенант.

– Так то утром! – бросил сэр Вальтер. – Впрочем, как знаете. Потом будете жалеть, в городском кабаке вам такого не подадут…

– Что верно, то верно, милорд, – дабы закрыть тему, Эдуард поднял бокал и сделал небольшой глоток.

– Вот, так-то лучше! – удовлетворенно кивнул герцог. – О чем это мы с вами говорили? Ах да, вспомнил. Так вот, барон, отдать бразды правления в руки всех этих крестьян – значит загубить все, что было сделано до сих пор. А сделано немало, согласитесь. Вот этими руками сделано, – герцог продемонстрировал собеседнику обе пятерни. – Сам камни ворочал, сам рубил лес, чертежи рисовал – тоже все сам. Ну, Белла, конечно, помогала, но что она там могла… А так – все я. Это уже потом мастеров завез, рыцарей обучил, пошло помаленьку дело. Но все одно за каждым – глаз да глаз! Что с них взять – крестьяне? Дальше своего носа не видят… – он ненадолго умолк, чтобы перевести дух и осушить очередной бокал. – Нет, барон, я это дело начал, я его и закончу, – проговорил сэр Вальтер, воздав должное вину. – С вашей помощью, надеюсь. Вместе с вами мы… Ух! – как видно, не подобрав подходящих моменту слов, герцог сжал кулак и грозно потряс им. – Всех их построим в четыре ряда!

Эдуард, который последние недели в основном тем и занимался, что строил подчиненных рядами, не сдержал неосторожной усмешки, тут же, впрочем, вновь придав лицу серьезное выражение, так что собеседник едва ли успел заметить эту его оплошность.

– Держитесь меня, барон! – заявил тот. – А я, не постесняюсь это сказать, стану держаться вас. Да, именно так. Будем держаться друг друга. Мы, два истинных рыцаря в этой толпе дремучих крестьян. Мы должны вести их – и мы их поведем. И приведем. Куда сочтем нужным. Ибо нам дано определять… Нам, рыцарям, а не всяким там выскочкам! – похоже, хмель понемногу брал свое, и герцог мало-помалу начинал заговариваться.

Останавливаться он, впрочем, не собирался – перевернув бутылку, вылил последние капли в бокал и указал горлышком Эдуарду на корзину. Вздохнув про себя, тот достал и откупорил третью.

– Что вы думаете о свадьбе, барон? – спросил внезапно сэр Вальтер.

– О свадьбе, милорд? – вздернул брови лейтенант, не ожидавший такого вопроса. Перед глазами у него почему-то сразу возник образ леди Иды, и он вынужден был тряхнуть головой, дабы отогнать нелепое наваждение.

– Ну да, о свадьбе, – кивнул герцог.

– Признаться, милорд, я как-то вообще об этом не думаю, – пожал плечами Эдуард.

– Как? – всплеснул руками герцог, вероятно, забыв, что держит в деснице бокал – рубиновые капли плеснули на ковер, но сэр Вальтер этого, похоже, не заметил вовсе. – Как можно об этом не думать?! Церемония состоится через какие-то две недели!

– А, вот вы о чем, милорд, – понял, наконец, лейтенант. – О королевской свадьбе…

– А о какой же еще? Ну, барон, как вам этот женишок?

– Сэр Андрей?

– Ну да, сэр Андрей, забери его хаос.

– Должен признать, что не слишком хорошо с ним знаком, – осторожно подбирая слова, проговорил Эдуард, – но во время нашей встречи на королевском приеме он произвел на меня впечатление вполне благовоспитанного юноши…

– Крестьянин, – с презрительной гримасой отрезал гость. – Может, и не из худших, но все равно крестьянин. И что в нем только нашла Бел… Ее Величество?!

– Ее Величество еще весьма юна… – начал было лейтенант.

– Вот! – поднял вверх указательный перст сэр Вальтер. – Золотые слова, милорд! Весьма юна! И неопытна. Можем ли мы допустить, чтобы она окончательно попала под влияние этого Андрея, еще каких-то два года назад половшего вонючие грядки и ворочавшего лопатой навоз?

Что ж, теперь по крайней мере было понятно, к чему все это время вел хмельной гость. Прям придворная интрига, хаос поглоти, все, как в лучших домах Нового Мира! Будущий принц-консорт против Его Светлости герцога! К чьему лагерю примкнет благородный барон Карский?

Взяв со столика бокал, Эдуард поднес его к губам – иного способа спрятать от собеседника ехидную ухмылку он не придумал. Младшая группа Школы Тиберия делит песочницу! Смешно же! Нет, умом он понимал, что все это всерьез, что подспудно страсти в юном Королевстве, должно быть, кипят нешуточные, но воспринимать их взаправду – возможно, в силу нежного возраста подавляющего большинства участников – не получалось, хоть убейте.

Что ж, он охотно принял здешние правила игры и сам включился в нее с азартом – взять ту же пресловутую подготовку к турниру, – но где-то в глубине души все равно оставалось ощущение, что это именно игра, и не более того. Увлекательная, возможно, даже чем-то опасная, но игра – начиная с потешных титулов (барон Карский, только представьте себе!) и заканчивая потешными битвами.

Но так или иначе вопрос был задан и на него требовалось ответить.

Случись Эдуарду в самом деле делать политический выбор между сэром Вальтером и сэром Андреем, решение отнюдь не было бы для него очевидным. С одной стороны, жених Изабеллы был ему куда симпатичнее герцога, с другой – был смысл и в словах гостя – насчет высоты орбиты вчерашних крестьян. Землероб, понятно, не клеймо, отец Эдуарда, как ему рассказывали, тоже когда-то бороздил пашню – прежде чем стать рыцарем, но не накладывать свой отпечаток на человека среда воспитания тоже не может, это правда. Сэр Андрей мог стать для Изабеллы и Свободного Королевства как крыльями, несущими ввысь, так и привязанным к ногам камнем, мешающим взлететь. Что из этого вероятнее, судить Эдуард был пока не готов.

Да и кроме всего прочего, пламенная речь герцога могла оказаться банальной проверкой лояльности лейтенанта трону. Фальшивым пафос сэра Вальтера не выглядел, но что мешало гостю оказаться искусным притворщиком – разве что три пустые бутылки на полу…

Посему ответить лейтенант предпочел максимально нейтрально – но в рамках правил игры.

– На все воля космоса и Ее Величества, милорд, – с расстановкой проговорил он. – Мы же как принесшие присягу можем лишь способствовать им – делом и советом, – как хочешь, так и понимай.

– Делом, точно! – с энтузиазмом подхватил было гость, но внезапно нахмурился. – Погодите, барон, я что-то не уразумел: так вы со мной или… против меня?

– Конечно, с вами, милорд, – поспешил заверить Эдуард, но тут же добавил: – Точно так же, как вы – с Ее Величеством.

– Вот только не надо этого, барон, – недовольно поморщился герцог. – Туда-сюда, и нашим и вашим… Извольте отвечать прямо!

– Куда уж прямее, милорд, – с невинным видом распахнув глаза, развел руками лейтенант.

С полминуты сэр Вальтер смотрел на него. Можно было бы, наверное, добавить: «смотрел, размышляя», если бы не все те же три опорожненные бутылки.

– Ладно, не берите в голову, – выговорил он наконец – как будто и вправду приняв какое-то обдуманное решение. – Скажите лучше, у вас в доме найдется вино?

– Достойного вас, милорд, боюсь, нет, – покачал головой Эдуард.

– К хаосу достоинство, велите подать, – махнул рукой гость. – Все равно на вкус уже не отличу ругского от местных помоев. И давайте продолжим о чем-нибудь более приятном. О дамах, к примеру, – хохотнул он, откидываясь на спинку кресла.

– Как вам будет угодно, милорд, – ответил лейтенант, звоном колокольчика вызывая снизу горничную.

 

17. Эдуард

Разбудил его настойчивый стук в окно.

Накануне Эдуард специально лег пораньше, надеясь хорошенько выспаться перед турниром, однако заснул не сразу – долго ворочался с боку на бок, раз за разом прокручивая в голове тактические перестроения конруа и отдавая мысленные команды. И вот только удалось забыться – как эта, хаос ее поглоти, звонкая дробь по стеклу.

Уже проснувшись, какое-то время Эдуард ждал, лелея надежду, что стук прекратится сам собой – тот и в самом деле ненадолго затих, но через несколько секунд возобновился с новой силой. Решив, что в дом рвется какая-нибудь свихнувшаяся ночная птаха – а кто еще способен барабанить в окно второго этажа? – лейтенант неохотно спустил ноги с кровати, и, на чем свет стоит кляня местную фауну – как крылатую, так заодно и рожденную ползать, – поплелся в полумраке к темному окну. Отдернув занавеску, замахнулся, собираясь пугнуть непрошеного гостя, – да так и замер, не завершив движения: из-за стекла на него смотрел не зверь и не птица – одетый в плащ с капюшоном человек.

Эдуард тряхнул головой: видение не исчезло, напротив, повело рукой снизу вверх, словно приподнимая ладонью что-то невидимое. Стало ясно, что гость просит открыть оконную раму и впустить его внутрь.

Поколебавшись мгновение, лейтенант отодвинул защелку и распахнул окно.

Ловко перевалившись через подоконник на пол спальни, гость выпрямился, откинул капюшон, и оказался… гостьей. Леди Идой.

– Уф-ф… – выдохнула девушка, поправляя пальцами рыжую челку. – Чуть руки не отсохли висеть!

– Миледи… – попятившись к кровати, Эдуард нашарил на стене уже свой плащ и, сорвав с крюка, поспешил в него завернуться. – Как вы взобрались сюда? – выговорил он первое, что пришло ему в голову.

– Кладка стен неровная, – небрежно махнула рукой нечаянная гостья. Плащ распахнулся, и стало заметно, что под ним на ней мужское рыцарское платье. – Вскарабкаться было не так сложно, вот ждать потом – да, нелегко.

– Позвольте поинтересоваться, чем вызван столь оригинальный способ нанести визит? – задал новый вопрос лейтенант, понемногу приходя в себя.

– Другого выхода у меня не было, милорд, – не вдаваясь в объяснения, заявила девушка. – Я присяду? – указала она рукой на скамью у стены.

– Да, конечно, пожалуйста, – кивнул Эдуард. – Подождите, я зажгу свет…

– Нет, нет, не стоит, – поспешила остановить его она. – Не нужно света.

– Как вам будет угодно, – пожал плечами лейтенант, кажется, уже полностью овладев собой. – И тем не менее извольте объясниться, миледи!

– Да, разумеется, милорд, – ответила леди Ида. – Но прежде я хотела бы извиниться перед вами за тот случай – ну, на приеме. Должна признать, что я повела себя тогда несколько… легкомысленно. Да что там говорить, как последняя скудоумка: сбежала под бой часов, словно Синдерелла, даже не попрощавшись… Должно быть, вы подумали обо мне дурно – и были правы.

– Вовсе нет, миледи, – из вежливости покачал головой Эдуард.

– Глупо получилось, – продолжила девушка. – Я вдруг испугалась, что брат увидит меня возле вас, и запаниковала. На северную галерею он у нас не ходок – с ней у него связаны какие-то неприятные воспоминания – и там я ничем не рисковала, но потом, в зале… Одним словом, прошу не судить меня строго, милорд, тем более что, как выясняется, предосторожность моя была не напрасной.

– Не напрасной? – переспросил лейтенант.

– Да, милорд. Прознай тогда брат о нашем разговоре, не ровен час, он стал бы держаться со мной осторожнее, и тогда мне не удалось бы узнать то, что я узнала сегодня.

– И что же такое вы узнали, миледи? – поинтересовался Эдуард, усилием воли сдерживая зевок. – Не иначе нечто весьма важное – если судить по обстоятельствам вашего визита.

– О да, милорд, так и есть, – кивнула она своей косой челкой. – И столь долгое вступление потребовалось мне лишь для того, чтобы хоть немного смягчить то предубеждение, с которым вы, без сомнения, воспримите теперь все, что бы я ни сказала, – и вина в этом будет целиком и полностью на мне… Видите ли, милорд… Мне сделалось известно, что в Королевстве зреет заговор. И касается он непосредственно вас.

– Меня? – поднял брови лейтенант.

– Вас, милорд. Давайте я расскажу все с самого начала. Час назад я нечаянно услышала один разговор. Беседовали мой брат и сэр Вальтер. Они обсуждали завтрашний турнир. Вам должно быть известно, милорд, что в составе регулярного конруа против вас должен будет сражаться сэр Андрей, объявленный Ее Величеством своим женихом?

– Нет, – покачал головой Эдуард, он этого не знал. – А какое это имеет значение?

– Сейчас объясню. Дело в том, что брат с герцогом замыслили убить сэра Андрея во время учебного боя. По их мнению, в суматохе схватки никто этого не заметит. А после ее окончания они собираются обвинить в происшедшем вас. Сыщутся свидетели, что это именно вы произвели роковой выстрел. Но даже если их показания окажутся неубедительны – сэр Вальтер почему-то полагает, что вы не намерены завтра соваться в гущу битвы, – скажут, что вы виноваты, будучи командиром. Таким образом, они намерены разом избавиться и от сэра Андрея, и от вас.

– А я-то им чем не угодил? – хмуро поинтересовался лейтенант. Герцог прав, он в самом деле планировал не лезть без нужды в схватку, по крайней мере поначалу, сосредоточившись на отдаче команд конруа, однако насчет всего прочего… – Сэр Андрей – понятно, без пяти минут принц-консорт и второй человек в Королевстве – но я? – недоуменно развел руками Эдуард.

– Как я поняла, сэр Вальтер считает, что вы опасны, милорд. Даже опаснее сэра Андрея. И мой брат с ним согласен – впрочем, он всегда согласен со всем, что бы ни говорил герцог.

– А вы, миледи? – быстро спросил Эдуард.

– Что – я, милорд?

– Что думаете вы?

– Я простой рыцарь, милорд, – улыбнулась девушка – словно бы виновато. – Но я верна Ее Величеству, не имею ничего против сэра Андрея, а вас… Я уже говорила и повторю снова: я желала бы стать вашим другом, милорд.

– Даже если для этого придется предать родного брата? – жестко поинтересовался лейтенант.

– Не стала бы называть это предательством, милорд, – покачала головой леди Ида. – Брат сам по себе, я сама по себе. Так было всегда, с самого его рождения – мы погодки, я старшая, он младший. У нас одна мать, но разные отцы – своего я не знала, он умер еще до того, как я появилась на свет. Одной с грудным ребенком матери было не выжить, и она вышла замуж за будущего отца Арнольда. Тот никогда не считал меня не то что за дочь – вообще за человека, и брат недалеко ушел в этом от него. Свое «седло» я получила, когда он уже был лейтенантом, – и едва брат узнал об этом, то страшно рассердился. Однако потом, как видно, решил, что сможет меня использовать в своих интересах, как повелось с детства, – сам додумался или герцог подсказал, уж не знаю. Поселил в своем доме, вывел в свет. На людях был подчеркнуто любезен и заботлив, наедине… Наедине как не держал за человека, так и не держит и даже не пытается это скрывать, – голос девушки дрогнул. – Не стану утомлять вас подробностями, милорд, но космос свидетель, брат умеет быть неприятным, когда не испытывает нужды притворяться, и своего никогда не упустит. Меня же он считает собственностью, которую можно использовать по своему произволу, – все равно никуда не денется. Что ж, теперь, полагаю, брата ждет разочарование. Так что нет, это не предательство, милорд. Вещь не может предать владельца.

– Ясно, – кивнул Эдуард, не сильно, впрочем, впечатленный проникновенной речью гостьи. Сказанное с одинаковым успехом могло оказаться как выстраданной правдой, так и хорошо отрепетированной ложью. – Но раз так, почему тогда вы пришли ко мне? А не к сэру Андрею или сразу к Ее Величеству?

– Вы все время забываете, милорд: я простой рыцарь, – развела руками леди Ида. – Кто меня допустит в неурочный час к Ее Величеству? А сэр Андрей, несмотря на все открывшиеся перед ним головокружительные перспективы, по-прежнему живет в казарме своего конруа. Реши я заявиться туда – свидетелями этому станут четыре дюжины человек, а значит, обо всем сразу станет известно брату или герцогу. Да мне просто не дадут добраться до сэра Андрея живой, милорд! А ваш дом стоит на отшибе, к тому же я не пошла через ворота, на виду у стражи, а перелезла через забор, сзади. Чуть плащ не изодрала – знали бы вы, милорд, какие у вас там понатыканы гвозди! Надеюсь, меня никто не видел.

Звучало логично.

Так что, выходит, в здешней песочнице в самом деле пошли в ход железные совочки? Кто бы мог подумать…

– Почему я должен вам верить, миледи? – спросил Эдуард, приблизившись на шаг, и, чуть наклонившись, посмотрел на собеседницу в упор.

– Потому, что это правда, милорд, – ответила она, отважно глядя ему в глаза. – Потому что я здорово рисковала, придя сюда, – и до сих пор рискую. И еще потому, что мне нет никакого смысла лгать.

– Вам, может, и нет, – заметил он. – А вашему брату? Простите за прямоту, миледи, но откуда мне знать, что вы здесь не по его приказу – все, что вы рассказали о ваших высоких отношениях, – пока лишь слова. И даже если вы искренни – не мог он просто подстроить, чтобы вы услышали тот разговор?

– Не мог, – убежденно покачала головой леди Ида. – Да и зачем? Какой прок ему наговаривать на самого себя?

– Пока не знаю, – пожал плечами лейтенант.

– Никакого, – заявила девушка. – Брат боится герцога и предан ему, как собачонка. Он сделает все, как прикажет сэр Вальтер. И если их замысел удастся – они победители. Совершенно не представляю, зачем им могла бы понадобиться такая утечка.

Вся беда была в том, что не представлял пока этого и Эдуард.

– Что ж, допустим, миледи, что я вам поверил, – задумчиво проговорил он. – Допустим. И что, по-вашему, мне теперь следует делать?

– Вот уж не знаю, милорд, – развела руками она. – Это ж вы у нас лейтенант, как говорят – гений стратегии…

– Кто говорит? – машинально спросил Эдуард.

– Да все говорят… А я, в который раз уже напоминаю, простой рыцарь. Но вот окажись я на вашем месте и будь у меня в подчинении собственное конруа… Пожалуй, я бы немедленно подняла его по тревоге, блокировала с воздуха все прочие казармы и дворец, арестовала герцога и брата. После чего провела надлежащий розыск и представила Ее Величеству доказательства их вины.

– Сначала арест – а потом розыск и доказательства? – хмыкнул лейтенант.

– А как же иначе, милорд?

– В самом деле, как? – пробормотал он.

– Никак, – кивнула леди Ида. – Только так, иначе никак.

В предложении девушки определенно имелся смысл. На стороне сэра Вальтера и сэра Арнольда – подавляющее превосходство в силах и средствах, на стороне Эдуарда – в лучшем случае фактор внезапности. Но внезапностью этой тоже надо еще распорядиться с толком… Лейтенант мысленно представил свое учебное конруа, окружающее казармы и королевский дворец, и, не удержавшись, скривился: не справятся. Ни за что не справятся. Полеты в атмосфере они не отрабатывали вовсе, полностью сосредоточившись на пресловутой «воронке», затяни ее в хаос – к турниру нужды в них просто не было. Побьются, как есть побьются – и дела не сделают. А выглядеть все это будет, как самый натуральный вооруженный мятеж, попытка переворота. Причем неудачная попытка. Обвинение более чем серьезное, а на расправу, как мы знаем на примере бедолаги Фалько, сэр Арнольд скор…

Вот тебе и песочница. Доигрался.

– Нет, – покачал головой Эдуард, приняв решение. – Сделаем по-иному. Сейчас мы с вами пойдем к Ее Величеству и расскажем ей все, что нам известно. И уже заручившись ее поддержкой, станем действовать.

– Время – давно за полночь, милорд, – заметила девушка. – Ее Величество, небось, изволят почивать.

– Разбудим, – рубанув воздух ладонью, отрезал лейтенант. – Или сядем под дверью и станем ждать, пока не проснется. Но зато потом уже никто не сможет обвинить нас в измене.

– Плохая идея, милорд, – покачала головой леди Ида. – Дворцовая стража увидит нас вместе, и об этом тут же доложат герцогу и брату. Те поймут, что раскрыты, и нас перехватят прежде, чем мы увидимся с Ее Величеством.

– Тогда вот что, – решил он, поразмыслив. – Берите бумагу и перо, миледи, – махнул он в сторону стола, – и напишите все, что рассказали мне о планах заговорщиков. А также об обстоятельствах, при которых вы о них узнали. С этим письмом я пойду к Ее Величеству.

Девушка протянула было руку в указанном направлении, но тут же отдернула ее назад.

– Вы понимаете, о чем просите, милорд? Такое письмо, попади оно в руки брата, послужит мне приговором.

– Оно не попадет в руки вашему брату, обещаю, – заверил Эдуард. – В любом случае Ее Величество не преминет спросить об источнике моих сведений. И если я окажусь недостаточно убедителен – нам с вами так или иначе несдобровать. Письмо же будет хоть каким-то доказательством.

С четверть минуты леди Ида размышляла.

– Вы правы, милорд, – сказала она затем. – Если меня не будет с вами у Ее Величества, письмо необходимо. И, что может быть даже еще важнее, не получив его, вы не будете доверять мне до конца. Что ж, раз так, я все напишу. Где, вы говорите, у вас бумага? И будьте так любезны, дайте света – боюсь, что не смогу писать в такой темноте.

Эдуард зажег лампу.

 

18. Эдуард

По словам юной белокурой фрейлины, скучавшей в пустой аудиенц-зале, Ее Величество и в самом деле изволили почивать. В ответ на требование незамедлительно разбудить королеву девушка вытаращилась на Эдуарда, словно на умалишенного, испуганно покосилась на пару рослых стражников, замерших с тесаками под мышкой у дверей, ведущих в личные покои Изабеллы, затем снова перевела взгляд на лейтенанта.

– Космос с вами, милорд, как можно? Ступайте и приходите утром!

– Ну уж нет, – покачал головой Эдуард. – Тогда буду ждать прямо здесь, – шагнув к деревянной скамье у стены, он уселся на нее, демонстративно закинув ногу на ногу. – Будьте столь любезны, уведомите Ее Величество о моем визите, как только она проснется.

– Непременно, милорд, – поняв, что брать королевские покои приступом странный гость не намерен, фрейлина немного успокоилась. – Вот только боюсь, ждать вам придется долго. Не желаете пока вина, милорд? Или, быть может, чаю?

– Чаю – пожалуй, – с готовностью кивнул невыспавшийся лейтенант. – И покрепче по возможности.

– Попрошу заварить, как делают нам во время ночного дежурства, – улыбнулась девушка. – Без чая ночь не высидишь. Вы сладкий пьете?

– Без разницы, – отмахнулся Эдуард. – Главное, чтобы крепкий был.

– Это я уже поняла, милорд. Одну минуту, я отдам распоряжение слугам.

Юная фрейлина вышла из залы и вернулась менее чем через минуту.

– Меня Фелисией зовут, – сообщила она, присаживаясь за стол в углу и искоса поглядывая оттуда на лейтенанта.

– Весьма приятно, – кивнул тот. Представляться в ответ Эдуард не стал, справедливо полагая, что достаточно известен при дворе.

– Я с Осора, – продолжала девушка. – Уже два года ношу шифр, – она указала пальцем на лазоревый бант с золотым вензелем Изабеллы, приколотый слева к корсажу.

Много это или мало, два года во фрейлинах, лейтенант не знал, поэтому предпочел промолчать.

Слуга принес серебряный поднос с белым фарфоровым чайничком и двумя маленькими чашечками и поставил его на стол перед Фелисией.

– Подсаживайтесь, милорд, – пригласила фрейлина Эдуарда, указав на стул справа от себя. Затем элегантно взяла тремя пальцами чайник и принялась наполнять чашки.

Поднявшись со своей скамьи, лейтенант пересел к столу.

– Во сколько обычно встает Ее Величество? – спросил он.

– По-разному, милорд, – передернула плечиками девушка. Чайник в ее деснице при этом даже не дрогнул. – Бывает, что с рассветом, а иной раз и до полудня могут почивать. По-разному, – повторила она, ставя перед Эдуардом чашку.

Кивнув в знак благодарности, лейтенант сделал глоток: чай был горячим и в самом деле весьма круто заваренным.

– За ночь, случается, три-четыре чайника выпиваешь, – поведала Фелисия, в свою очередь поднося чашечку к бархатным устам. – Иначе непременно уснешь под утро. А чай, он бодрит…

– Может быть, все-таки удастся разбудить Ее Величество? – не особо слушая ее, задал свой вопрос Эдуард. – Мое дело к ней – срочное и важное. Уверен, узнав причину, она не станет гневаться – наоборот, рассердится, что не явились к ней сразу.

– Нет, милорд, я же сказала! – строго покачала головой фрейлина. – Никому не дозволено входить в покои Ее Величества, пока она сама не позовет к себе. Вздумай я – или вы, без разницы, – нарушить это правило, стража нас просто не пустит.

– А если крикнуть погромче? – предложил лейтенант, перебирая в уме варианты. – Может, тогда она проснется и позовет, чтобы призвать к порядку?

– Там три пары дверей, милорд. В аудиенц-зале можно хоть на трубе играть, в покои не проникнет ни звука. Вы чай-то пейте, пока не остыл, – я после велю еще принести.

Эдуард почти машинально сделал новый глоток, затем, опустив руку, нащупал под плащом рукоять разрядника, не поворачивая головы, скосил глаза на стражников. Если понадобится, мимо них он пройдет. Но это крайний вариант.

– А там дальше, у следующих дверей, тоже стража? – спросил он все же – на всякий случай.

– Утром, днем и вечером – да, милорд. А ночью – я не знаю. Ни разу там не была ночью. Подлить вам еще чаю?

Лейтенант рассеянно кивнул.

– А Катерина через две недели замуж выходит, – сказала ни к тому, ни к сему Фелисия, берясь за чайничек. – Это подруга моя, тоже фрейлина. Теперь, почитай, уже почти бывшая.

– Бывшая подруга? – не вникая, переспросил Эдуард.

– Да нет же, – весело рассмеялась девушка. – Бывшая фрейлина. Мы, если замуж выходим, то и шифр снимаем. Вот и она снимет после свадьбы. Повезло ей, Катьке, – мечтательно закатив очи к потолку, проговорила она. – Мало того что замуж, так еще и одновременно с Ее Величеством! Это же какая великолепная будет свадьба – обалдеть! А вы, милорд, ведь не женаты? – хитро́ спросила она, переводя взгляд на собеседника.

– Космос миловал, – с легкой улыбкой покачал тот головой.

– И не были никогда? – продолжила задавать вопросы Фелисия.

– Не был.

– Что, и даже влюблены никогда не были?

– Почему не был? Был, – ответил лейтенант, мрачнея.

– И чем все закончилось, если не браком? – не унималась девушка, не заметив произошедшей с ним перемены.

– Я ее убил, – выговорил Эдуард.

Бедная фрейлина едва не выронила из рук чайник.

– Не надо так шутить, милорд, – укоризненно пробормотала она, непроизвольно отодвигаясь почти на угол стола.

Лейтенант развел руками. Как видно, расценив этот жест за признание, что слова его и в самом деле были сказаны в шутку, Фелисия вернула на лицо непринужденную улыбку.

– А вам, милорд, какие девушки больше нравятся, блондинки или брюнетки? – предприняла новый заход фрейлина, как бы невзначай коснувшись пальцами своего светло-русого локона.

– Взрослые, – бросил лейтенант, надеясь закрыть тем самым вопрос.

– А мне вот, например, уже четырнадцать, – заявила Фелисия. – Я взрослая!

– На планете, откуда я родом, брачным возрастом для девушки считалось шестнадцать.

– Правда? А откуда вы родом, милорд? – спросила она как будто бы с легкой ноткой разочарования в голосе.

– Из Республики Константина, – ответил он.

– А это где? Далеко?

– Далеко, – кивнул он. – Весьма далеко.

– Тогда понятно… Но у нас тут замуж можно с двенадцати лет – и мне кажется, это правильно, – проговорила фрейлина. – Шестнадцать – это же уже… уже…

– Старость? – подсказал, криво усмехнувшись, Эдуард.

– Ну, не старость, конечно, но уже такой возраст… Солидный. На Осоре, если девушка в шестнадцать еще не замужем, значит, либо уродина, либо хворая. У меня, кстати, со здоровьем все в порядке! – не преминула похвастаться она.

– Остается только порадоваться за вас, Фелисия, – сказал он.

– Да и уродкой вроде никто никогда не называл, – продолжала фрейлина. – Так что вы подумайте, милорд!

– О чем? – не удержался он от вопроса, хотя и так было ясно, что имеет в виду его юная собеседница.

– О жизни, – ловко ушла от прямого ответа девушка. – Ну и вообще… Сказать, чтобы принесли еще чаю, милорд?

* * *

Несмотря на крепкий чай, под утро Эдуард все же начал клевать носом. Тут уже детская болтовня неугомонной Фелисии из досадной помехи, отвлекающей от серьезных мыслей, нечаянно обернулась благом: звонкий девичий голосок худо-бедно отгонял сон, не позволял окончательно забыться. Последние часы сам лейтенант в разговоре участия почти не принимал, ограничиваясь кивками, невнятным мычанием, в лучшем случае – односложными репликами. Фрейлина же, кажется, успела за это время пересказать ему всю свою недолгую жизнь, начиная от рождения на каком-то глухом хуторе на Осоре и заканчивая последними придворными сплетнями. Половину Эдуард прослушал, из второй половины почти ничего не запомнил, но хотя бы не уснул.

Вот только откуда этот странный мелодичный перезвон? Или он все-таки задремал?

– …зовет, милорд!

– Что? – вскинул голову лейтенант.

– Ее Величество меня зовет! – указала Фелисия на колокольчик на стене, поспешно поднимаясь из-за стола и оправляя юбку. – Рано нынче – наверное, это все из-за этого турнира.

– Я могу пойти с вами? – спросил Эдуард, тряся головой – разгоняя остатки сонного дурмана.

– Нет, милорд. Но я передам Ее Величеству, что вы прождали в аудиенц-зале всю ночь. Уверена, что она примет вас – хотя бы из досужего любопытства.

– Непременно передайте, – кивнул лейтенант. – И скажите, что это очень важно!

– Да, милорд, конечно же, так я и сделаю. Подождите еще немного.

Одарив его на прощание очередной улыбкой, фрейлина удалилась. Проводив ее взглядом, Эдуард взял со стола чашку и допил со дна холодный чай. И как только фрейлины поглощают его в таких количествах? Сам он дважды за ночь отлучался из залы, посещая неприметную комнатку в конце коридора, девушка же если и выходила, то совсем ненадолго, отдать распоряжения слугам.

Встав из-за стола, лейтенант прошелся по зале, решив, что это его немного взбодрит, остановился почти в самом центре, аккурат под огромной хрустальной люстрой – явно не местной работы, похоже, еще старой, до Безвременья – интересно, откуда она здесь взялась? – постоял немного и снова прошелся.

Прежде чем двери залы открылись, лейтенант успел пересечь ее из угла в угол не менее дюжины раз. Вот только двери это были не те, за которыми скрылась юная Фелисия, а противоположные, ведущие в коридор. И порог в следующий миг переступила не фрейлина и уж тем более не королева – в сопровождении десятка рыцарей, из них четверо – со взведенными арбалетами в руках – в аудиенц-залу уверенным шагом вошел сэр Вальтер.

Острия четырех оперенных стрел недвусмысленно нацелились в грудь лейтенанту.

– Вот вы где, милорд, – на лице герцога воссияла счастливая улыбка, словно после долгих поисков он наконец встретил своего старого доброго друга. – Сэр Эдуард, вы арестованы! – провозгласил он едва ли не нараспев, будто здравицу.

– На каком основании, милорд? – хмуро поинтересовался лейтенант. Десница его давно лежала на рукояти разрядника, но никакой уверенности, что сумеет выхватить оружие раньше, чем люди сэра Вальтера спустят тетивы, у него не было.

– На основании выдвинутого против вас обвинения в двойном убийстве, милорд, – сообщил герцог.

– Вот как? И кто же, по-вашему, убит?

– Благородный рыцарь сэр Андрей и леди-рыцарь Ида, – назвал тот имена – словно именинников перечислил. Первое Эдуард в душе готов был услышать, едва увидел в аудиенц-зале сэра Вальтера, второе заставило его побледнеть.

– Как? – выдохнул он.

– Как?! – эхом раздалось сзади.

Лейтенант оглянулся: за его спиной стояли Фелиция с Изабеллой. На плечи королевы была накинута меховая мантия – пурпурная с лица, белая с черными вкраплениями на отворотах. Из-под нее виднелась простая ночная туника – как видно, Ее Величество и в самом деле поторопилась с выходом из покоев.

– Опустите оружие, перед вами королева! – громко потребовала между тем фрейлина.

Вопреки ожиданиям Эдуарда рыцари герцога немедля послушались девушку, дружно перенацелив стрелы в пол. Теперь шансы лейтенанта на победу в возможной схватке становились уже не столь призрачными. И все же потенциальных противников было слишком много – больше, чем зарядов в обойме его разрядника.

– Объяснитесь, Вальтер, – потребовала тем временем Изабелла, делая решительный шаг вперед. – Что за чушь вы тут несете насчет сэра Андрея?

– Как это ни прискорбно, Ваше Величество, но вовсе не чушь, – заявил герцог, позаботившись состроить скорбную мину. – Этой ночью, незадолго до полуночи, несчастный сэр Андрей был убит, и виновен в сем страшном преступлении не кто иной, как присутствующий здесь сэр Эдуард. Его заметили на месте преступления, кроме того, возле тела нашли вот это, – запустив руку в карман, сэр Вальтер извлек оттуда серебряное кольцо с алым камнем и продемонстрировал его королеве. – Мне уже доводилось видеть сей перстень – он принадлежит сэру Эдуарду.

Вне сомнений, кольцо было то самое, Владычье. Месяц назад его вернули Эдуарду вместе с разрядником и прочими изъятыми первоначально вещами, и с тех пор оно хранилось у него дома в ящике бюро. Как могло оно снова попасть к герцогу? Разве что третьего дня, будучи в гостях, тот самолично выкрал его?

Лейтенант представил себе герцога, роющегося в его вещах в поисках кольца, и решительно отбросил эту версию – картина выглядела слишком абсурдной.

– Очевидно, свидетелем сего преступления оказалась леди Ида, сестра Его Сиятельства сэра Арнольда, – продолжал между тем сэр Вальтер. – Узнав об этом, сэр Эдуард заманил ее к себе и разделался и с ней. Мои люди нашли изуродованное тело девушки в доме сэра Эдуарда. Таким образом, теперь на его руках кровь двух благородных рыцарей, Ваше Величество, – закончил тем временем герцог.

– Сие невозможно, милорд, – без тени сомнения заявила Изабелла. Для девушки, только что услышавшей о гибели суженого, она держалась невероятно спокойно. – Не знаю, что там с леди Идой, но то, что вы рассказали сейчас о сэре Андрее, – просто нелепица!

– Увы, Ваше Величество, нелепицей будет упорствовать, отказываясь признать очевидное. Я не хотел причинять вам еще большую боль сим зрелищем, но раз моего слова вам мало… Джон! Стас! – отрывисто крикнул он, обернувшись назад.

В дверях за его спиной показались восемь рыцарей, несущих два огромных церемониальных щита. На первом возлежало тело сэра Андрея – бледное, в залитой кровью одежде, на втором… Лицо девушки в рыцарском платье пересекала глубокая рубленая рана, изувечившая его почти до неузнаваемости, но косая рыжая челка, клочьями прилипшая к окровавленному лбу, не оставляла сомнений – это в самом деле леди Ида.

Пальцы Эдуарда судорожно стиснули под плащом ребристую рукоять разрядника.

– Нет! – выдохнула сзади Изабелла, рванувшись вперед.

Все, не исключая лейтенанта, подумали, что она бросится к телу жениха, рыцари возле сэра Вальтера даже успели посторониться, давая ей дорогу, но, уронив руки, королева вдруг замерла на полушаге, едва поравнявшись с Эдуардом.

– Нет… – повторила она, мотая головой из стороны в сторону. – Нет…

В следующий миг, рванув из кобуры разрядник, лейтенант молнией метнулся за спину Изабеллы и приставил ствол к ее шее. Обхватив девушку левой рукой, он увлек ее к стене, чтобы не оставлять за спиной стражников, так и стоявших у входа в королевские покои. Потерянная, Изабелла нисколько не сопротивлялась.

– Все – оружие на пол! – выкрикнул Эдуард так громко, как только хватило голоса. – Никому не двигаться – иначе ваша королева умрет!

 

19. Эдуард

Изабелла не то что не пыталась вырваться из захвата – просто повисла на его левой руке всем своим весом.

– Не бойтесь, Ваше Величество, – проговорил Эдуард на ухо девушке – не для того, чтобы не услышали прочие, просто ухо оказалось аккурат возле его уст. – Я не причастен к смерти сэра Андрея и леди Иды, вам также вреда не причиню – только не делайте резких движений. Вы слышите меня? Медленно кивните, если услышали и поняли.

Изабелла слегка наклонила голову.

– Хорошо. А теперь будьте так любезны, встаньте прямо. Мне тяжело держать вас на весу!

Давление на руку несколько ослабло – не до конца, но все же ощутимо.

– Опустите арбалеты! – потребовал лейтенант у рыцарей, и не подумавших бросить оружие, наоборот, снова нацеливших его в сторону Эдуарда. – Даже если волею хаоса среди вас сыщется стрелок, способный попасть в меня, не задев Ее Величество, я все равно успею выстрелить. Поэтому уберите эти свои рогатки. Сэр Вальтер, прикажите им.

Пару секунд герцог размышлял.

– Опустите оружие! – зло бросил он затем своей свите.

Рыцари подчинились.

– Нет, пусть положат на пол! – потребовал Эдуард.

– Положите на пол, – отдал команду сэр Вальтер вновь после короткой паузы.

– Тесаки, кортики, все, что при вас есть, – на пол! – развивал наступление лейтенант.

– Щиты с вашими жертвами тоже? – язвительно поинтересовался герцог.

– Щиты с вашими жертвами пусть унесут, – распорядился лейтенант. – Дайте покойным с миром отойти в незримые чертоги. А все оружие – на пол!

– Делайте, как говорит этот безумец, – процедил сэр Вальтер. – Оружие – на пол, тела – в мертвецкую.

Тесаки и кортики застучали по узорному полу, присоединившись к арбалетам. Не осталась в стороне от происходящего даже белокурая Фелиция, извлекшая откуда-то из-под складок своей юбки длинный тонкий стилет и аккуратно положившая его у ног. Эдуард сделал себе мысленную отметку впредь никогда не опираться на первое впечатление о незнакомцах и особенно – о юных незнакомках.

– Теперь так, – проговорил лейтенант, когда его требование было наконец выполнено. – Сейчас мы с Ее Величеством выйдем отсюда и пройдем к ангару. На пути у нас не будет ни единого человека. Позади тоже. Если, упаси космос, навстречу нам попадется спешащий по своим делам лакей, за углом мелькнет тень кота-крысолова, из соседнего коридора донесется звук, который с перепугу покажется мне похожим на скрип натягиваемой тетивы, или шальной солнечный луч неловко отразится от оконного стекла мне в глаз – пеняйте на себя! Сэр Вальтер, вы, конечно же, понимаете, во что все вы здесь превратитесь без королевы. Просто в большую банду, до которой рано или поздно дотянутся Владыки.

– Владыкам теперь не до нас, – буркнул герцог. – У них у самих Драконье Пламя!

Вот даже как? Выходит, какая-никакая разведка у Свободного Королевства имелась – а он и знать не знал. Еще одно упущение. Последнее ли?

– Драконье Пламя рано или поздно погаснет, – как смог более уверенным тоном, заявил Эдуард. – А Верфь, если дать ей уснуть теперь, не проснется уже никогда. Так что выбор за вами: даете мне уйти – и получаете свою королеву назад, живой и невредимой, а с ней и королевство или пытаетесь меня остановить – и теряете их безвозвратно.

– Где и когда вы намерены освободить Ее Величество? – деловито спросил герцог.

– Не на планете, это уж точно, – хмыкнул лейтенант. План приходилось строить буквально на ходу, но кое-какие идеи, пусть и сырые, у него уже были. – Я усажу Ее Величество в капсулу оруженосца и взлечу. За мной последует одно – подчеркиваю, одно! – «седло» не менее чем на десятикратной дистанции выстрела. При попытке приблизиться хотя бы на дюжину ярдов или устроить засаду, я сброшу капсулу и расстреляю ее в упор. Если же все пройдет нормально, то сброшу ее на границе Королевства, где следующий за мной рыцарь ее спокойно подберет. Таковы мои условия, – закончил он, переводя дух. Вроде бы вышло довольно складно.

– Слишком многого хотите, милорд, – покачал головой сэр Вальтер. – Мы, значит, даем вам спокойно улететь, а если вы потом нас обманете? Не сбросите капсулу и похитите Ее Величество – что тогда?

– Что ж, здесь вам придется поверить мне на слово, – заметил Эдуард, не придумав с ходу иного, более убедительного ответа. – Думаю, вы сами отлично понимаете, почему можете на это пойти – и почему я, в свою очередь, верить вам не стану, – добавил он.

– И почему же это? – запальчиво поинтересовался герцог.

– Вы в самом деле желаете услышать ответ? – выразительно поднял брови лейтенант, всем своим видом демонстрируя удивление. – Подумайте, прежде чем настаивать на нем, хорошенько подумайте…

Ответ, случись ему в самом деле прозвучать, мог бы стать приблизительно таким: «Потому что мы оба отлично знаем, кто на самом деле убил сэра Андрея и леди Иду. И потому что до сих пор лишь один из нас вел себя честно, а другой – нет». Но произнеси это Эдуард при Изабелле, в каком бы шоке та ни находилась, сэр Вальтер нипочем не посмеет признать его правоту. А значит, при всем желании не сможет согласиться на выдвинутые условия. Согласиться же с невысказанным вслух – почему нет? Вот только хватит ли герцогу мозгов, чтобы это понять…

– Будь по-вашему, – бросил сэр Вальтер. Все-таки сообразил? Или просто задумал очередную гнусность? – Сделаем, как вы просите. Жизнь Ее Величества – превыше всего! – последнее явно было сказано на публику, но от этого не переставало быть правдой.

– В таком случае – уходите прочь! – велел Эдуард. – Все! И помните о том, что я сказал: ни тени, ни скрипа!

– Все слышали? – обернулся герцог к сподвижникам. – Уходим. Вы трое тоже, быстро! – бросил он страже у дверей покоев и Фелиции. – Мне потребуется пять-десять минут на то, чтобы гарантированно расчистить путь до ангара, – заявил он затем лейтенанту.

Ну да, или на то, чтобы устроить засаду.

– У вас две минуты, – отрезал Эдуард. – Не уложитесь – ваши проблемы.

– Воля ваша, – хмуро проронил герцог. – Надеюсь, мы еще встретимся с вами, милорд, когда рядом не будет беззащитной девочки, за которой вы сможете спрятаться!

– С нетерпением буду ждать такого случая, милорд, – в тон ему ответил лейтенант.

Эдуард был почти уверен, что что-нибудь вероломное сэр Вальтер да учудит. Он умышленно не задавал себе вопрос, станет ли в этом случае стрелять в Изабеллу, дабы противник не сумел прочесть этого в его глазах. А вот в том, что, случись заварушка, он унесет с собой в незримые чертоги космоса не менее десятка врагов – по числу зарядов разрядника, – не сомневался. Хорошо бы, среди них оказался герцог, еще лучше – на пару с сэром Арнольдом. Где тот, кстати, что-то его не видно?.. Возможно, как раз и готовит засаду? Не оплакивает же потерю любимой сестры, в самом деле?

Эх, леди Ида, леди Ида… Надо было вам пойти во дворец! Хуже бы не стало – очевидно, заговорщики и без того выследили вас на пути к моему дому и все поняли. И решили действовать на упреждение… Ну да что теперь об этом говорить, сделанного не воротишь… Но Вальтеру и Арнольду – с этого момента Эдуард решил не считать их для себя рыцарями, и не именовать даже мысленно «сэр» – Вальтеру и Арнольду ваша смерть, миледи, еще отзовется, не теперь, так после. Космос свидетель, будет так!

Вопреки опасениям лейтенанта ангара они с Изабеллой достигли без происшествий: то ли Вальтер просто не успел состряпать ничего путного, то ли в самом деле принял предложенные ему условия. Двигаясь между рядами боевых машин к своему «седлу», Эдуард был особенно осторожен – самое удобное место для засады было именно здесь – множество закоулков и закутков, где можно укрыться до поры, а после внезапно напасть. Но и на этот раз обошлось: кроме них двоих, в ангаре не оказалось ни одной живой души.

Теперь предстояло самое сложное: пристыковать к «седлу» капсулу – для этого требовалось хотя бы ненадолго выпустить Изабеллу из-под контроля.

Отпустив девушку, но по-прежнему не отводя от ее головы разрядник, Эдуард стянул с себя ремень, на котором висела его поясная сума.

– Позвольте ваши руки, Ваше Величество, – проговорил он, разворачивая заложницу лицом к себе.

– Зачем? – выдохнула она. Это было первое слово, произнесенное Изабеллой с момента, когда Эдуард выхватил из кобуры разрядник.

– Я не могу удерживать вас все время, – честно пояснил лейтенант. – Но не хочу, чтобы вы сделали какую-нибудь глупость, поэтому собираюсь связать вас.

– В этом нет необходимости, милорд, – бесцветным голосом проговорила пленница. – Я не стану ни бежать, ни мешать вам. Более того, хотела просить вас: когда подлетим к границе, не сбрасывайте капсулу со сцепки, заберите меня с собой.

– С собой? – такого оборота Эдуард, надо признать, не ожидал. – Почему?

– Сэр Андрей… – выговорила Изабелла. Голос ее, и без того слабый, дрогнул, в уголке глаза блеснуло серебро. – Он ушел от меня уже после того, как вы явились в аудиенц-зал. Поэтому вы никак не могли убить его вечером. И ночью не могли, так как все время были с Фелицией, она мне рассказала. А значит…

 

20. Эдуард

– А как летают «седла»? – спросила Изабелла, ковыряя тупым ножом жилистый кусок мяса в тарелке.

Последние часы она то и дело задавала неожиданные, никак не относящиеся к их с Эдуардом нынешнему непростому положению вопросы. Так, еще из капсулы, когда преследующий их рыцарь после трех переходов Путем, наконец, отстал, потеряв след или просто убоявшись в одиночку удаляться столь далеко от Свободного Королевства, девушка вдруг спросила: «А что такое Ветхий Мир?» Тут едва от погони оторвались, непонятно, куда лететь, а она – про Ветхий Мир. Очень вовремя, да.

Правда, получив ответ в смысле «древняя родина человечества, всех: питтов, асатов и нартов, – сейчас отгорожена Барьером, и ни туда от нас, ни сюда оттуда попасть нельзя», вполне им удовлетворилась и на какое-то время умолкла, дав Эдуарду возможность спокойно определиться с курсом. В итоге он привел «седло» к Шорре – Провинции, достаточно удаленной и от Свободного Королевства, и от Владычьих Протекторатов.

Собираясь ночью во дворец, денег он с собой прихватить, конечно же, не позаботился. Тщательная ревизия поясной сумы дала пару завалившихся за подкладку медяков – ни комнаты в мансионе не снять, ни даже перекусить толком. Зато на дне сумы обнаружились скомканные бумаги на имя Атанасиуса, сунутые туда еще две недели назад и напрочь позабытые за ненадобностью. Залетать с ними в какой-нибудь Протекторат, пожалуй, не стоило, но для Провинции пережившие уже двух владельцев документы худо-бедно годились. Это, впрочем, не отменяло того обстоятельства, что на Изабеллу никаких бумаг не имелось вовсе.

Зато у девушки была ее роскошная меховая мантия, забрав которую – беглая королева рассталась с драгоценной накидкой без лишних разговоров, Эдуард прямо с посадочной площадки наведался в торгующую всякой всячиной лавку при местном мансионе. Сбыть королевское одеяние удалось аж за десять золотых – но лишь потому, что половину рыцарь обещал потратить здесь же, не отходя от прилавка. Для Изабеллы он купил домотканое платье – конечно, не чета тем, что были у нее во дворце, простенькое, но, на взгляд Эдуарда, достаточно приличное для того, чтобы показаться в нем на людях, себе – лазоревый плащ, без которого во Владычьих мирах всадник – не всадник. Остатка с лихвой хватило на комнату и обед.

Изабелла натянула обновку безропотно (в душе рыцарь немного опасался, что избалованная нарядами беглая королева начнет капризничать, но обошлось). Не вызвала у девушки никаких нареканий и еда – вообще-то холодная и невкусная. Не стал по этому поводу устраивать скандал и Эдуард, остерегаясь привлекать к себе ненужное внимание. К тому же голод после долгого перелета давал о себе знать, тут уж не до привередничаний.

Рыцарь как раз расправился со своей порцией, запив ее половиной кружки кислого эля – отвратительного на вкус, но по-другому эти жесткие куски, на приготовление которых не иначе пошли подметки стоптанных рыцарских сапог, было просто не проглотить, тут-то девушка и задала свой вопрос.

– Что значит – как летают? – переспросил он, отставляя кружку. – Вы же рыцарь, сами знаете… Садишься, берешь поводья…

– Я не об этом, – качнула длинной челкой Изабелла. – Как летать – я знаю. Я спрашиваю – как летают они. Трактору в поле нужно горючее, паровозный котел топят углем или на богатых планетах – питают электричеством, в купеческую самоходную баржу тоже загружают какое-то специальное топливо… А «седла»?

– «Седлам» топливо не нужно, – ответил Эдуард.

– Я знаю. Потому и непонятно: как же они летают?

– Силой Верфи, – пожал плечами рыцарь. – Так говорят. А Драконы – силой Гнезда. Им тоже не нужно топливо. А что?

– Просто непонятно, – повторила девушка. – Что это за сила такая?

– А космос ее разберет, – развел он руками. – Действует – и спасибо.

– А вот Франц говорил, что это из-за взаимодействия космоса и хаоса, – сказала Изабелла. – Они сталкиваются и толкают «седло». Он подробнее объяснял, только я не очень поняла…

– Франц – он мог, – кивнул Эдуард и со вздохом добавил. – Бедный Франц…

– Знаете, милорд, – не поднимая головы от тарелки, проговорила девушка. – А он, может быть, еще и не совсем умер…

– В смысле, не совсем? – нахмурился рыцарь. – Вы это о чем?

– Понимаете… Я тогда сказала вам чистую правду, сэр Павел в самом деле в него стрелял и попал, но вообще-то Франц мог и выжить…

– Погодите, – покачал головой Эдуард. – Вы это сейчас просто фантазируете или что-то такое знаете?

– Не просто… Я… Я видела его позже. Живым.

– Что?! – в голос воскликнул Эдуард, но тут же, опомнившись, повторил тише, почти шепотом: – Что?

– Я видела его после. Живым, – отчеканила Изабелла, оторвав наконец взгляд от остатков трапезы и посмотрев собеседнику в глаза, и робко, и с вызовом одновременно.

– Где? – быстро спросил рыцарь. – Когда?

– Уже давно. На Йаззе. Это он посоветовал мне тогда насчет рубина, а не сэр Павел.

– Так что же вы раньше-то молчали? – вновь не сдержался от повышенного тона Эдуард.

– А что за польза была бы вам от моих слов там, милорд? – под «там» она, без сомнения, имела в виду Свободное Королевство. – А теперь… Вы же сами говорили, что нам нужно где-то укрыться? А места лучше Йаззы нам нипочем не сыскать…

Да, он в самом деле такое говорил. Не Изабелле даже, просто рассуждал вслух. Владыки разыскивают его. Конечно, едва ли они ищут всадника – если вспомнили о его старом «седле» на Флоре, то знают, что он так и не сумел его забрать, если же вдруг не вспомнили – то и подавно. В этом смысле лазоревый плащ для него – куда лучшая маскировка, чем едва отросшие жиденькая бороденка и усы. Но с учетом суммы объявленной награды рано или поздно не спасет ни то, ни другое, ни тем паче бумаги покойного Атанасиуса с Лукреции. Можно, конечно, попытаться выправить себе новые документы – и хоть какие-то Изабелле, – а рыцарь даже знал человека, способного ему в этом деле помочь, – публикан Фаустус с Нивы, большой мастер по части фальшивых бумаг. Вот только стоили услуги жадного разгильдяя недешево, в карманах же у Эдуарда двум рублям было не звякнуть. Разумеется, золото можно заработать, но сделать это быстро, без надежных документов удастся разве что разбоем – выходит замкнутый круг. Да и не предпочтет ли Фаустус попросту выдать клиента Владыкам, разом нажив столько, сколько его любимые фальшивки и за десять лет не принесут?

В этой связи Эдуард и сам уже начинал подумывать о Йаззе – проход в Храм никому, кроме них, неизвестен, в кладовых там, как помнил рыцарь, многолетний запас еды, библиотека опять же под боком – скучно не будет… А уж если, оказывается, там еще и Франц, живой Франц…

Вот только по дороге на Йаззу никак не миновать Протекторатов – а значит, снова все упирается в надежные документы.

Один, без Изабеллы, Эдуард, пожалуй, еще мог бы рискнуть: рвануть на Таганну – приняла она второго всадника Атанасиуса, может, и третьего вынесет – найти подходящий контракт… Однако присутствие с ним девушки все осложняло. Везти с собой – рано или поздно кто-нибудь да поинтересуется ее документами. Оставить здесь, на Шорре? С одним рублем в кармане? Можно было, конечно, попытаться выручить какие-то деньги за капсулу оруженосца, но Эдуард сомневался, что в этой дыре на нее сыщется покупатель.

– И совета лучше, чем у Франца, мы нигде не получим, – продолжала между тем Изабелла.

– Совета? – переспросил рыцарь. – О чем?

– Как вернуть Королевство, о чем же еще?

– Вернуть? – нахмурился Эдуард.

– Ну да. Не думаете же вы, милорд, что я вот так просто отдам его негодяю и убийце Вальтеру? Да и не примет его Черный Трон, тут вы правильно тогда во дворце сказали. Никакой рубин не поможет – теперь нужна моя кровь. А она, хвала космосу, вся при мне пока.

– Нам сейчас не о Королевстве надо думать, а о том, как спастись, – покачал головой рыцарь.

– Так я и не говорю, что сейчас. Сейчас – укрыться, да. А потом, собравшись с силами… В любом случае Йазза для нас – беспроигрышный вариант. – Она решительно отодвинула тарелку с так и недоеденным мясом, словно намеревалась немедленно оправляться в путь меж звезд. Тут же, впрочем, выяснилось, что цель виделась ей пока что гораздо ближе. – Ну что, милорд, идемте наверх? – спросила девушка.

– Идите, – кивнул Эдуард, без сожаления глядя на остатки эля. – А я выйду, переставлю «седло» – при посадке он пристроил машину кривовато, благо площадка перед мансионом была почти пуста, но оставлять ее так надолго было бы, пожалуй, проявлением дурного тона. Да и стража могла придраться.

– Я с вами, – заявила Изабелла.

Возражать он не стал.

Пройдя через полупустой обеденный зал, они вышли на крыльцо. Вечерело, небо усыпали звезды. Свежий ветерок гулял среди построек и одиноких деревьев, шурша листвой.

Эдуард подошел к «седлу» и откинул бронеколпак.

– А вот интересно, – проговорила девушка, остановившись, не дойдя до боевой машины пару шагов и задрав голову вверх. – Отсюда видны звезды Свободного Королевства?

– Нет, – ответил он, машинально поднимая глаза к небу. – Невооруженным глазом – нет, но… – не договорив, он осекся. Звезд, о которых спрашивала Изабелла, и в самом деле не могло быть видно с Шорры – зато были видны другие – те, которым вообще-то тоже не следовало здесь быть. Четыре… Нет, пять! Ослепительные, много ярче прочих, лениво плывущие по черной глади небосвода… Ничем, кроме вышедшей на орбиту Владычьей эскадры, они быть не могли.

На забытую космосом – но, как видно, не хаосом – Шорру прибывают Драконы. И вряд ли они собирались просто пролететь мимо, царапнув край атмосферы выпущенными когтями.

 

21. Эдуард

– Что это такое, всадник? – Человек в серой униформе драконьей крови со значком «крыла» на пилотке положил на стол перед Эдуардом разрядник и отдельно – обойму от него.

– Разрядник, – с равнодушным видом пожал плечами рыцарь.

– Разрядник, – кивнул «крыло». – Оружие, хранение которого в Провинциях запрещено всем, кроме драконьей крови.

– И что с того? – спросил Эдуард. – Я-то тут при чем?

– При том, что этот разрядник обнаружен под периной в комнате мансиона, занимали которую именно вы, всадник.

– Скажете тоже – перина, – усмехнулся рыцарь. – Соломенный тюфяк! А что до этого вашего разрядника, то знать не знаю, зачем управляющий мансионом его туда засунул. Может, припрятать хотел. Или прежний постоялец забыл. Вы поинтересуйтесь лучше, кто там жил до меня – может, у него и разрешение имелось!

В действительности, конечно же, разрядник принадлежал Эдуарду. Поняв, что драконья кровь, раствориться ей в хаосе, высаживается на планету и что бежать поздно, он сунул оружие между тюфяками, рассудив, что, если Владыки пришли сюда не за своим беглым Хранителем, рыться в постельном белье никто не станет, а если именно за ним – жалкие десять зарядов в обойме все равно не спасут. Вышло, однако, и не так и не эдак. Их с Изабеллой схватили, но не одних, а в компании со всеми прочими всадниками, имевшими несчастье оказаться в окрестности, коих, к удивлению Эдуарда, набралось не менее дюжины. Но и перевернуть кровать, как видно, драконья кровь также не побрезговала.

И вот теперь, сидя в тесной комнате перед «серым», рыцарь гадал, что бы все это могло означать? На его документы «крыло» едва взглянул, похоже, не прочтя далее имени их обладателя и уж точно не добравшись до даты рождения, с головой выдававшей его самозванство. Задал несколько дурацких вопросов из разряда «Когда вы получили «седло», всадник? О, еще до реконкисты? Выходит, вам доводилось участвовать в боестолкновениях? С кем? С Чужими? А с Драконами? Нет? Точно нет? А наследник-оруженосец у вас есть? Та девушка, что задержана вместе с вами? Как, говорите ее имя? Изабелла?», и вот, наконец – злополучный разрядник.

На что на что, а на рейд по выявлению незаконного владения запрещенным оружием случившееся было похоже менее всего. Да и не так уж и строг в последние годы был этот пресловутый запрет на разрядники в Провинциях. На Таганне, вон, их носил каждый шестой караванщик – не открыто, конечно, но и не слишком уж пряча.

– Не нужно нас учить, у кого и о чем интересоваться, – заявил «крыло», впрочем, достаточно беззлобно. Он вообще держался ровно и немного отстраненно – как, впрочем, и положено драконьей крови. – Разрядник обнаружен в вашей комнате, вам и нести за него ответственность, всадник.

– Повторяю, я не имею к нему никакого отношения! – мотнул головой Эдуард. – Никто не сможет доказать обратного!

– Доказать? – переспросил «серый». – Мы не в биржевом суде, чтобы что-то кому-то доказывать. Достаточно моей уверенности в вашей вине, чтобы вынести приговор, ибо выносить его мне же и предстоит.

– Хорошенькое дело! – чуть наигранно всплеснул руками Эдуард, все еще не в силах понять, к чему ведет «крыло». Ну не из-за разрядника же, хаос его порази, все это затеяно! – Сами обвинение придумали – сами и осудили, так, значит, что ли?

– Таковы реалии Драконьего Пламени, – подтвердил «серый».

– Что ж, сила на вашей стороне, – развел руками рыцарь. – Вот только денег, чтобы уплатить штраф, у меня нет. Поиздержался, знаете ли… Что, бросите меня в тюрьму? За чей-то чужой разрядник?

– За нарушение правил приобретения, хранения и ношения ручного импульсного оружия, – уточнил «крыло». – И нет, всадник, за это по нынешним временам положена не тюрьма, а смертная казнь.

– Что? – вздрогнул Эдуард. – Какая еще смертная казнь, вы о чем?!

– В зависимости от обычая той или иной Провинции. На Шорре, кажется, это виселица – нужно будет уточнить. А вот на соседней Дорее практикуется четвертование – варварский обычай, надо признать. Так что, всадник, вам еще крупно повезло, что мы взяли вас здесь, а не там.

– Как сказать… – все еще не веря до конца в реальность происходящего, пробормотал рыцарь. – Возможно, на Дорее прокураторы мансионов лучше следят за своим оружием, не разбрасывая его по комнатам постояльцев.

– Возможно, – невозмутимо кивнул «крыло». – Тогда нашлось бы что-то другое. Сомнительные документы, например, – он кивнул в сторону бумаг Атанасиуса на столе – скорее всего, лишь для примера, он же их даже толком не просмотрел.

– То есть повод для вас не важен? – понял, наконец, Эдуард.

– Повод для вас не важен, всадник.

– За что же такая нелюбовь ко мне? – задал вопрос Эдуард. – Или это у вас вообще, к вольным караванщикам? – вспомнил он, что был не единственным схваченным в мансионе.

– Вот мы с вами и подошли к сути, – кивнул «серый». – Но у всего в этом мире, в том числе и у смертной казни есть альтернатива.

– Да? И какая же?

– Верная служба.

– Служба? Кому?

– Владыке, всадник. Согласно принятому решению, все всадники Провинции – этой и соседних – подлежат мобилизации. Нам нужны ваши «седла», и за это мы даже готовы закрыть глаза на ваши прошлые преступления.

– Вами же и выдуманные, – бросил рыцарь.

– Нами вскрытые, – поправил «крыло».

– Понятно, – кивнул Эдуард. – А что, сразу нельзя было сказать прямо? Без всех этих жутких историй с виселицами и четвертованиями? Я, может, и сам всю жизнь мечтал заделаться драконьим всадником!

Если задуматься, ситуация была по-своему даже забавной: не признав в нем сбежавшего на край шахматной доски ферзя, его решили сделать в этой же игре простой разменной пешкой. Воистину чувство юмора космоса не знает границ!

– Обычно караванщики лелеют мечты несколько иного рода, – пожал плечами «серый». – Но коли так – тем лучше, всадник Атанасиус, – впервые за время разговора назвал он собеседника именем из отобранного документа.

– Если позволите, один вопрос, «крыло», – попросил в ответ тот.

– Спрашивайте, – кивнул «серый».

– За кого предстоит сражаться? Вы за Совет «глав» или за тех, кого, прошу меня извинить, называют порченой кровью?

– Поздравляю, всадник, только что вы наговорили еще на одну смертную казнь, – не моргнув глазом, сообщил «крыло». – Нет никакой порченой крови. Как нет больше и Совета «глав». Тот, что был раньше, утратил кворум, а новый будет избран, когда погаснет Драконье Пламя. А сейчас есть только Алое Пламя и Белое Пламя. Вам выпала честь послужить Алому Пламени, всадник. Еще вопросы?

– Один, с вашего позволения. Каково имя Владыки, которому я буду служить?

– У вашего Владыки нет имени, всадник. Лично же для вас владыкой с этого момента будет «крыло» Лупус. И если больше вопросов у вас нет, передаю вас в его распоряжение.

– Последний вопрос, – набрался наглости Эдуард. – Раз я теперь вроде как тоже драконья кровь, могу я взять себе этот разрядник? – протянул он руку к оружию на столе.

– Вы не драконья кровь, всадник, – покачал головой «крыло», прикрывая дланью разрядник. – Вы лишь получили шанс влиться в нее – когда-нибудь. Пока же – нет.

Ну, нет, так нет. Но попытаться ведь стоило, правда?

* * *

– Кому-нибудь приходилось уже сражаться против Драконов? – задал вопрос «крыло» Лупус – худосочный живчик в стандартной серой униформе и с серебряным горжетом драконьего всадника.

Такие же шейные знаки с изображением драконьих крыльев только что получили все прочие присутствующие в помещении – тринадцать человек, считая Эдуарда. Одежда же у всех нечаянно попавших под мобилизацию осталась своя, разномастная, только лазоревые плащи – тоже своего рода униформа – почему-то велено было снять и сдать на хранение.

– Вот тебе, к примеру, Атанасиус? – ткнул пальцем в сидящего в первом ряду Эдуарда Лупус.

– Нет, «крыло», – покачал головой рыцарь. Обращение на «ты» несколько коробило, но вступать в споры с «серым» было чревато. – Только с Чужими, – добавил он для ясности.

– Это совсем другое, – недовольно мотнул головой «крыло». – А тебе, Татион? – спросил он соседа Эдуарда справа, длинноволосого всадника лет двадцати пяти.

– Я мирный караванщик, сударь, – с вызовом заявил тот. – Сражения вообще не по моей части!

– Называйте меня ««крыло» Лупус» либо просто «крыло», – потребовал «серый» – он уже говорил это вначале, но услышали, как видно, не все, хотя говорил громко. – А ты что скажешь, Валентин? – указал он на кого-то из сидящих за спиной у Эдуарда.

– Одно время я служил Октагону, «крыло» Лупус, и как-то мне пришлось столкнуться с королевским графом-Драконом, – последовал ответ. – Но сражением я бы это не назвал: с поля боя мы бежали, не помня себя. Всаднику не дано противостоять Владыке, «крыло», вам ли этого не знать!

– Одинокому всаднику – вне всякого сомнения, – одобрительно кивнул «серый». – Да и в составе отряда себе подобных шансов у всадников будет немного. Но если мы говорим о битве между Драконами, то в ней всадники могут сыграть свою – и немаловажную – роль, – Лупус щелкнул тумблером на стене, и в воздухе перед ним возникло световое изображение Владыки. – Вот перед вами Дракон во всей его дарованной Гнездом мощи. Ни спереди, ни с одной из четырех сторон пытаться атаковать его в «седле» не имеет никакого смысла, ибо любой отважившийся на это безумец будет уничтожен ранее, чем сумеет приблизиться на дистанцию выстрела. Однако остается корма, – указал он нужное место на модели, – менее защищенная, и главное – подходы к ней попадают в «слепую зону», иными словами, того, кто атакует сзади, особенно если это крохотное «седло», «главы» на мостике не видят. Здесь, правда, всадника ждет своя опасность: смертоносное излучение двигателей, но оно исходит импульсами, в промежутке между которыми можно успеть осуществить атаку. Все известные случаи поражения Дракона отрядом всадников явились следствием удара в корму. Поэтому, зная о своем уязвимом месте, Владыка теперь всегда идет в бой «с расправленными крыльями» – в сопровождении собственных «седел», – еще один щелчок тумблера, и вокруг модели возникла россыпь мелких огоньков. – Они прикрывают своего Дракона от чужих всадников и – при благоприятных условиях – сами атакуют чужого Владыку. Тактические приемы, используемые для обороны, мы с вами разберем в следующий раз, а пока поговорим об атаке. Она всегда осуществляется глубокой колонной, одной или несколькими, если есть возможность их организовать. В каждой колонне обычно не менее полусотни «седел». В случае если колонн несколько, основной является лишь одна из них, задача прочих – отвлечь на себя внимание противника, распылить его силы, навязав ближний бой. Пробившись сквозь строй обороняющихся, основная колонна наносит удар в корму Владыки. При благоприятном стечении обстоятельств даже полудюжины прорвавшихся «седел» может оказаться достаточным, чтобы причинить Дракону существенный ущерб и вынудить его выйти из боя. Именно этот маневр – прорыв колонны к корме Дракона нам с вами и предстоит отработать в первую очередь. У кого какие вопросы?

– У меня вопрос, «крыло» Лупус! – взметнул руку к потолку длинноволосый Татион и, не дожидаясь разрешения, продолжил: – Вы сказали, пятьдесят всадников в колонне, прорваться должны шесть – а остальные что?

Эдуард, признаться, даже не сразу взял в толк, что именно желал прояснить для себя караванщик, зато «серый» понял все верно.

– Остальных ждет вечная слава как с честью исполнивших свой долг перед Владыкой, – ответил он.

– То есть девять десятых всадников в колонне – смертники? – уточнил Татион.

– Жизнь каждого из нас в руках Владыки, – пожал плечами «крыло».

– Ну, знаете! – вскочил со своего места длинноволосый. – На это я не подпишусь! Сдохнуть ни за что? Увольте! Ваше Драконье Пламя – вы в нем и горите, а меня не впутывайте! А вы что молчите? – повернулся он к остальным всадникам. – Или так и пойдете, как жертвенные овечки, куда он прикажет? Ладно – но без меня!

Среди мобилизованных прокатился легкий ропот, однако открыто поддержать смутьяна желающих не нашлось.

– У тебя есть наследник-оруженосец, Татион? – спросил тем временем у длинноволосого «крыло».

– Есть, конечно, – буркнул тот, разочарованный пассивностью товарищей. – А что?

– Займет твое место, – спокойно сказал «серый», делая шаг к длинноволосому. Откуда в руке у «крыла» взялся разрядник, Эдуард заметить не успел.

Треснул выстрел, и Татион рухнул на пол. Всадники, не исключая Эдуарда, шарахнулись в стороны.

– У кого еще есть вопросы по тактике? – невозмутимо поинтересовался Лупус, пряча оружие в кобуру.

Вопросов не оказалось. Оно и понятно: все же доходчиво объяснили.

 

22. Эдуард

– Я знаю, для чего они нас так изнуряют, – заявил Хайм, вихрастый мальчишка лет пятнадцати, неделю назад нечаянно унаследовавший «седло» всадника Татиона, не пережившего первый же инструктаж «крыла» Лупуса.

Втроем – этот самый Хайм, Эдуард, известный здесь всем под именем Атанасиуса, и всадник Валентин, бывший октагонский наемник, – они сидели на застеленной койке, нижней из трех ярусов, и воздавали должное пузатому кувшину эля. Прочие их товарищи и соседи по кубрику, общим числом семь, в изнеможении расползлись по своим постелям и на долю в хмельном напитке, выданном, вообще-то, на всех, не претендовали.

Удивляться тут было нечему: гоняли новоиспеченных драконьих всадников на износ, выжимая до последней капли. Учебные полеты начинались с рассвета и прекращались поздно вечером. Инструкторы – да, именно так они здесь и назывались, словно взяли пример со старого сэра Роджера, некогда учившего Эдуарда азам пилотажа! – сменяли друг друга (было их, включая «крыло» Лупуса, четверо), а подопечные их пахали без роздыха. Никогда – ни когда сам только учился летать, ни позже, когда уже учил других – Эдуард не сталкивался с подобной полетной нагрузкой.

Отрабатывался ими по большей части один-единственный маневр – прорыв колонны в хвост Дракону противника. Владычьи всадники из драконьей крови строили оборону, мобилизованные новички атаковали. Убийственное излучение двигателей Дракона изображалось мерцающим багровым сиянием: попал под засветку – считай, погиб. Но до сияния этого нужно было еще сначала добраться.

Глубокая колонна, используемая драконьими всадниками, – тот же классический рыцарский клин, только сильно вытянутый в длину и перестающий расширяться уже после третьего-четвертого ряда составляющих его «седел». Место Эдуарда-Атанасиуса было почти в самом ее хвосте – так решил «крыло» Лупус по итогам первого же дня тренировок. Это означало шанс добраться до вражеского Дракона живым, но это же повышало спрос: если от возглавлявших колонну всадников не требовалось почти ничего, кроме более-менее осмысленной стрельбы по площадям, перед помещенными в арьергард уже стояла задача непосредственно атаковать чужого Владыку. Когда большинство из товарищей Эдуарда, «сбитые» турнирным оружием, давно дрейфовали в пространстве, наслаждаясь отдыхом – кто заслуженным, кто нет, – он только готовился зайти на цель.

Уже после первой дюжины учебных атак Эдуард понял главное: прорваться к Владыке, поразить его «под хвост» – в уязвимую корму – и уйти, не попав под излучение, невозможно в принципе. Точнее, возможно – если у тебя «седло» Третьей Верфи – скоростное и дальнобойное. На обычном, кои имелись у всех прочих всадников, кроме него самого, – нет. Если повезет, можно успеть выстрелить, убраться прочь живым – без шансов.

Особые возможности своего «седла» Эдуард, конечно же, не раскрывал – иногда в горячке учебного боя сделать это было непросто, но он старался как мог, тратя силы и внимание еще и на это, поэтому, услышав в конце очередной самоубийственной атаки похвалу инструктора, в тот раз рядом с ними был как раз Лупус: «Молодец, Атанасиус! Ты его сделал!», испугался, не выдал ли себя ненароком. Решил, что нет – просто «крыло» ошибся, но «ошибка» повторилась еще несколько раз, причем хвалили уже другие инструкторы, и не только его, Эдуарда. Похоже, это был с их стороны такой способ заставить подопечных поверить в выполнимость порученной им миссии. Эдуард, однако, никаких иллюзий более не питал: все атакующие Дракона всадники – как возглавлявшие колонну, так и ее замыкающие – были равно обречены. Ну, может быть, все, кроме него с его уникальным «седлом».

На учебные занятия всадники вылетали с капсулами на сцепке, однако те пока что были пусты: занять в них свои места оруженосцам предстояло лишь во время настоящего сражения. Изабеллу за ту неделю, что длились тренировки, Эдуард видел лишь однажды: узнав, что девушка не прописана в «седле» всадника, «крыло» Лупус потребовал незамедлительно сие упущение исправить. Процедура прошла без проблем: собственное «седло» беглой королевы было из Второй Верфи, и боевая машина Эдуарда девушку признала. Переговорить им удалось лишь коротко: выяснилось, что пока всадники бешеными кометами носятся туда-сюда, оруженосцы наслаждаются жизнью – вкусно кушают и сладко спят. Оно и к лучшему, пожалуй, насядь драконья кровь на Изабеллу в половину того, что выпало на долю Эдуарда, как бы та не возроптала и не выдала себя.

Еще на Шорре они условились, что сохранят информацию о Свободном Королевстве в тайне от Драконов. Эдуард справедливо полагал, что, узнав правду и начав копать, драконья кровь быстро дознается, кто он есть на самом деле, – с соответствующими последствиями. Изабелле же он в подробностях – на сколько хватило времени – расписал безрадостную жизнь, ожидающую ее в качестве Хранительницы Верфи при Владыках, где-то, может, несколько и сгустив краски, но не сильно. Впрочем, девушка и сама тогда не горела желанием делиться с кем-то своим Королевством – а уж тем более с Драконами, «справедливость» которых в таких вопросах давно вошла в Новом Мире в поговорку. Но все ведь познается в сравнении, не так ли? Стань жизнь Изабеллы среди драконьей крови чуточку менее беззаботной – и кто даст гарантию, что девушка не решит обменять свой комфорт на оставшиеся в Свободном Королевстве три тысячи «седел», да еще при этом и рассчитаться чужими руками с обидчиками?

– Ну и для чего же? – спросил Хайма Валентин, и Эдуард, вынырнув из своих мыслей, прислушался к разговору товарищей. – Для чего изнуряют, по-твоему?

– Они хотят сделать из нас големов, – заявил мальчишка. – Не думающих и не рассуждающих, тупо исполняющих приказы.

– Что еще за големы такие? – поинтересовался Эдуард, ни о чем подобном ранее не слышавший.

– Это… – Хайм замялся, подбирая нужные слова. – Это создания вроде людей, только вместо мозгов у них в голове свиток инструкций. И делать они могут только то, что написано в этом свитке. В древности питты умели их, големов, изготовлять и использовали на разных тяжелых и опасных работах – вот как нас тут.

– Тебя послушать, так древние питты чего только не умели, – усмехнулся Валентин. Хайм сам был питтом – редкая птица в среде всадников, куда чаще они если уж покидали родную планету, то шли по торговой стезе, из-за чего время от времени мальчишка подвергался насмешкам и подначкам, в основном, впрочем, беззлобным. – Верфь и Гнездо не они часом создали?

– А кто же еще? – искренне удивился такой постановке вопроса Хайм. – Не нарты же? Они только ломать все горазды, а создавать – это как раз к питтам.

Ни одного нарта среди присутствовавших не имелось, и выступить в защиту бывшей благородной нации оказалось некому.

– У питтов не было в Новом Мире своей Верфи, – счел тем не менее за благо заметить Эдуард, считавший себя благодаря общению с леди Анной и особенно с Францем неплохим знатоком по части древней истории. – Равно как не было и у асатов.

– А на чем же они тогда, по-вашему, летали, где брали «седла»? – язвительно поинтересовался мальчишка.

– На чем летали? – сам он задать этот вопрос тому же Францу в свое время не догадался, пришлось теперь соображать собственной головой. – На чем из Ветхого Мира сюда пришли, на том и летали, – предположил рыцарь.

– Что, и Драконов в Угол загнали, не имея за душой Верфи?

– Драконов изгнали асаты при Диктаторе Глебе, сыне Уилла, – сказал Эдуард, вновь ступая на твердую палубу Официальной Истории. – А Драконий Угол – это и вовсе дело куда более позднее – 392-й год эры нартов.

– Ну, не знаю, – отмахнулся Хайм. – Мне дед по-другому рассказывал.

– Расскажи лучше, как ты в оруженосцы всаднику Татиону попал, – предложил ему Валентин, прихлебывая из кружки эль. – Я его немного знал, Татиона: не очень-то он вашего брата питта жаловал.

– Это долгая история, – оживился Хайм, как видно, польщенный вниманием старшего коллеги. – Началось все с того…

Не особо прислушиваясь к его рассказу, Эдуард протянул руку к кувшину и наполнил кружку. А ведь мальчишка прав: големов из них и делают. Таких, чтоб выстроились по команде в колонну и, не рассуждая, пошли в атаку. За Алое пламя против Белого – вперед! На смерть! Именно что на смерть. И ведь так все и будет. Высушат мозги муштрой – сам не заметишь, как первым пойдешь на убой. Сколько их тут, кто еще худо-бедно соображает? Он, Хайм да Валентин – все, остальные, почитай, готовые големы – вон, даже эля не хотят. А то ли еще будет?

– …тут дед мне и говорит: «Ну, Хайм, ты – не медаль, на шее у меня – не место тебе, а иди-ка ты в люди…» – донесся до сознания рыцаря голос мальчишки. – И пошел я в люди…

– Суров он, дед твой, – кивнул Валентин.

– Что есть – то есть, – подтвердил Хайм. – Только я бы и сам от него сбежал. Не тогда, так через год. Может, оно и к лучшему…

Сбежать. Да, так и нужно поступить – сбежать. Вот только легко сказать, трудно сделать. Последний реальный шанс был на Шорре – тогда казалось, что это нереально, но теперь, задним числом, Эдуард понимал, что возможность для бегства все же была. Еще до того, как драконья кровь высадилась на поверхность, – рвануть на бреющем прочь от населенных мест, спрятаться где-нибудь в горах – к востоку от мансиона были какие-то горы. В суматохе его могли и проглядеть: не было у драконьей крови времени на то, чтобы обшаривать каждое ущелье. Ну да что уж теперь об этом…

С Дракона же сбежать невозможно. Во время тренировок всадник все время на виду, инструктор следит за каждым покачиванием крыла подопечных. В первый учебный день один бедолага выбился из колонны – едва ли на уме у него было что-то худое, просто устал к концу дня, «поплыл» с непривычки, потерял ориентацию в пространстве… Несчастного сожгли вместе с «седлом» – расточительно, зато наглядно, прочим в назидание. К слову, больше за все время занятий никто ни разу строя не нарушил.

Да и появись случай скрыться – как быть с Изабеллой? Бросить ее у Владыки? Хотя ей так, может, будет даже лучше… И все же…

– …тут меня всадник Татион и спрашивает: «Ты что, питт, что ли?» – вновь вернул Эдуарда к реальности голос Хайма. – А у самого рот набит этой жвачкой, говорит невнятно, вот мне и послышалось: «Ты что, пил, что ли?» «Никак нет, – говорю, – сударь, в рот не брал!» А он как заржет! Даже подавился. Зашелся в кашле. Жестом показывает: постучи, мол, по спине. Ну, мне что, я постучал. А рука у меня тяжелая, даром что костлявая – мешки дед заставлял меня ворочать. Татион откашлялся, посмотрел так на меня… Уважительно, в общем, посмотрел. «Ладно, – говорит, – беру тебя. До первого замечания!» А я что, дурак повод давать? Вот и не было замечаний.

– Вот за это и предлагаю выпить, – заявил Валентин, салютуя собеседнику кружкой. – Чтобы никому никогда не давать повода. Атанас, вы там как, с нами?

– С кем же еще? – пожал плечами Эдуард, поднимая свою.

– Ну, не знаю, гляжу: замечтались что-то. Уж не о том ли, как скорее влиться в драконью кровь? – спросил всадник с хитренькой усмешкой.

– Главное, чтобы не посмертно туда влиться, – буркнул рыцарь.

– Это уж не дождутся! – ответил бывший наемник. – Не родился еще в Гнезде такой Дракон, который сожжет Валентина! Ни Алым пламенем, ни Белым, ни серо-буро-малиновым в полосочку! Держитесь меня, сударь, – проговорил он, чуть понизив голос. – Держитесь – и не пропадете! Тебя, мальчик, это тоже касается, – повернулся он к Хайму.

Оба его собеседника кивнули: юнец-питт – восторженно и преданно, Эдуард – задумчиво.

 

23. Эдуард

– Мне велели прийти сюда, – раздался сзади знакомый голос. Эдуард оглянулся: возле хвостового стабилизатора «седла» стояла Изабелла.

Купленное им для нее на Шорре платье девушка сменила на темно-серый костюм – как принято у драконьей крови, но без нашивок и значков, вероятно, другой одежды на безымянном Драконе просто не нашлось. Форма была ей немного великовата, из-за чего штанины и рукава куртки пришлось несколько раз подвернуть. Эдуарду тоже выдали такой комплект на смену, но он пока предпочитал обходиться своим старым одеянием. Особенно сегодня.

– Будет бой? – спросила Изабелла. И, не дав рыцарю времени на ответ, продолжила. – Сказали, будет бой.

– Мне тоже так сказали, – кивнул Эдуард.

– Прямо из столовой выдернули, – пожаловалась девушка. – Почти из-за стола. Только и успела, что хлеба кусок схватить…

– Перед полетом много есть не стоит, – заметил рыцарь.

– Да, я знаю. Но они не сразу сказали про полет… – сделав несколько шагов, она подошла к нему почти вплотную, посмотрев снизу вверх, застенчиво улыбнулась. – Я скучала.

– Я тоже, – солгал Эдуард, чтобы ее не обижать. Уж что-что, а скучать эти дни ему было некогда.

– Правда? – расцвела Изабелла.

– Правда, – кивнул он – не без чувства неловкости.

– Атанасиус! – гаркнуло слева. Изабелла, изменившись в лице, отпрянула, рыцарь повернул голову на звук: по ангару, размахивая руками, шагал «крыло» Лупус. – Была команда «в «седло»», всадник! – рявкнул «серый» Эдуарду. Изабеллу он вниманием не удостоил – похоже, привычка игнорировать оруженосцев прижилась и среди драконьей крови.

– Да, «крыло», – миролюбиво отозвался Эдуард, с места, впрочем, не двигаясь. – Как раз инструктирую оруженосца.

– Инструктаж можно провести и в капсуле, всадник. Немедленно в «седло»!

– Как скажете, «крыло», – пожал плечами рыцарь. – Садитесь внутрь, – повернулся он к Изабелле. – Видите, торопят…

– Да, я поняла, – ответила девушка, склоняясь к люку.

Дождавшись, пока она заберется внутрь и загерметизирует капсулу, Эдуард откинул бронеколпак, уселся в пилотское кресло и подключил внутренний канал.

– Все в порядке? – спросил он.

– Да, конечно, – пришел из динамика ответ. – А кто этот человек и почему он так на вас кричал?

– «Крыло» Лупус, инструктор. Обычно он держится спокойно. Иногда даже чересчур, – сразу вспомнилось невозмутимое лицо «серого» во время того выстрела в Татиона. – Наверное, это из-за предстоящей битвы, нервничает.

– Да, битва. Мы же в ней победим?

– Разумеется, – усмехнулся Эдуард.

– А Сабина говорит, что у нас нет шансов.

– Кто это – Сабина? – спросил он, опуская бронеколпак.

– Тоже оруженосец. Чуть постарше меня девочка, хотя выглядит даже младше.

– Думаю, что она ошибается, – осторожно ответил Эдуард.

– А еще она говорит, что после того, как «серые» выдали нам все свои уязвимые места, у них осталось два варианта: либо влить нас в драконью кровь, либо убить.

Рыцарь лишь хмыкнул: а Сабина – девочка с головой, даром что оруженосец!

– Не такие уж они и… – он хотел было сказать «уязвимые», но в последний момент передумал. – Не такой уж это большой секрет, я полагаю, – проговорил вместо этого Эдуард. – В королевской армии были Драконы, ими командовала графиня де Тэрако, нынешний Регент Королевства. Старого Королевства, – поправился он.

– Да, я поняла.

– Думаю, ей все драконьи слабости известны не хуже, чем самим Владыкам…

«Вот только это мало что дает, – вновь не стал договаривать он вслух. – Разве что у тебя «седло» с Третьей Верфи. А лучше несколько. Целое конруа. Да что там мелочиться – армия…»

А ведь такая армия в Новом Мире и в самом деле есть! Вот только Владыки про нее пока не знают. Наверное.

– Вы же не позволите им убить нас, милорд? – простодушно спросила девушка. – Вы ведь понимаете, мне никак нельзя умирать. Верфь без меня уснет. Да и вообще, рано мне еще в незримые чертоги космоса! – с веселостью – быть может, отчасти наигранной – заявила она.

– Не позволю, – твердо заверил Изабеллу Эдуард. На этот раз вполне искренне.

– Вот и хорошо, – проговорила она. – Не то чтобы я сомневалась… А что это мы не взлетаем? Торопили, торопили…

– Ждем команды.

– А, понятно…

* * *

Никогда еще, ни во время Великого Похода против Чужих, ни в битвах реконкисты, ни позже, сидя в Гнезде, Эдуарду не доводилось видеть столько Драконов одновременно. Только в рядах сошедшего с Пути Алого Пламени, разворачивавшихся сейчас на периферии системы, их было до трех дюжин – немыслимая силища, если вдуматься! Но противостоящая им армада была и того больше – досчитав до сорока, рыцарь сбился, но с полдюжины еще точно не учел. Еще разительнее был перевес противника в «седлах» – пара тысяч щитов, не меньше, против жалких нескольких сотен у Алого Пламени. Что там говорила мудрая оруженосец Сабина о шансах сторон?

– Построиться! – принес эфир команду «крыла» Лупуса.

Всадники принялись занимать свои места в колонне – до автоматизма отработанный маневр, почти не требующий сознательного контроля. Големы? Вот-вот, они самые.

– Как их много! – ахнула сзади из капсулы Изабелла. – Но нас больше, да? – обзор у нее оставлял желать лучшего. – Мы победим?

– Победим, победим, – пробормотал Эдуард, встраиваясь на положенную ему позицию – в хвосте колонны. Место Валентина было двумя рядами впереди, Хайма – почти на самом острие.

– Направление – третья от звезды планета, – отдал распоряжение Лупус. Сам «крыло» располагался пока сбоку от колонны, перед самой атакой он должен будет пристроиться ей в хвост, чтобы вступить в бой самым последним. – Скорость – три! Марш!

Двинулись. Сперва первые ряды, лишь через несколько секунд – середина, до Эдуарда очередь дошла через четверть минуты. Тронув поводья, рыцарь неспешно послал «седло» вперед.

Справа и слева тем же порядком черноту пространства рассекли еще пять или шесть таких же заостренных колонн.

– Не растягиваться! – продолжал руководить Лупус. – Держать дистанцию!

План был, в общем-то, прост и понятен: под прикрытием ближних к звезде планет обойти строй Белого Пламени и атаковать вражеских Владык с тыла. Беда разве что в том, что столь же понятен он был и для противника, имевшего при сем подавляющее превосходство в «седлах». Будь Эдуард сейчас на месте командования, сосредоточил бы всех всадников в обороне, возле своих Драконов – там от них, возможно, был бы хоть какой-то толк. Однако «крыло» Лупус гнал колонну вперед.

Далеко, впрочем, продвинуться она не успела. Внезапно впереди возникла какая-то заминка, строй надломился, и из колонны вывалилось одно из «седел».

– Амба, братцы! – раздался в эфире истошный крик. – Что зазря помирать?! В хаос это Пламя – и Алое, и Белое!

– Всадник Хайм, вернитесь в строй! – рявкнул Лупус, мгновенно опознав смутьяна.

– Куда?! – отчаянно вторил «крылу» еще один голос – Эдуард узнал Валентина. – Рано!

В самом деле было рано. Они трое – Хайм, Валентин и Эдуард – условились покинуть строй позже, когда грозные Драконы Алого Пламени останутся далеко позади, а Лупус займет свое место в арьергарде. Броситься врассыпную по команде бывшего наемника – преследовать всех сразу «крыло» при всем желании не сможет – и к ближайшему Пути. Что это за система, никто не знал, куда выведет переход – тем более, но лучше так, чем верная смерть за Алое Пламя, погаси его хаос, – куда-нибудь кривая да вынесет.

Вот только то ли Хайм что-то напутал, то ли у мальчишки попросту сдали нервы, но бросился он наутек без сигнала, на виду у Лупуса и всего строя Алого Пламени.

– Всадник Хайм, это последнее предупреждение: вернитесь в строй! – повторил «крыло» – потому лишь, вероятно, что на то, чтобы обогнуть колонну и оказаться от нее по ту же сторону, что и юный паникер, ему все же требовалось несколько секунд.

– Да катись ты со своим строем… – за какие-то мгновения Эдуард услышал больше питтских идиоматических выражений, чем за всю свою предыдущую жизнь – обычно знакомые ему купцы банально поминали космос или хаос.

Впрочем, лучше бы мальчишка не языком трепал, а крепче держал поводья. Ничуть не впечатленный его проникновенной речью, Лупус вынырнул наконец из-за притормозившего строя своих всадников в считаных ярдах от Хайма и, не вступая более в пререкания, выстрелил почти в упор. Сам момент попадания Эдуарду виден не был, но голос юного питта пропал из эфира на полуслове.

Ахнула в своей капсуле Изабелла.

Однако это был еще не конец, наоборот – начало.

– Верно сказано: в хаос Пламя! – крикнул кто-то.

– Сами в нем горите, серые ублюдки!

– Спасайся кто может! – всадники колонны словно пробудились ото сна.

Строй окончательно сломался, «седла» заметались, словно взбесившиеся Чужие. Навались они всем скопом на Лупуса, того бы просто в межзвездную пыль размазало, но о «крыле» словно забыли. Тот, впрочем, добросовестно попытался напомнить о себе, открыв по дезертирам беглый огонь, и даже сбив двоих или троих, пока подкравшийся сзади Валентин – по крайней мере, Эдуарду показалось, что это был именно бывший наемник, – парой выстрелов не заставил излучатель инструктора умолкнуть.

Вокруг тем временем царил сущий кавардак. Большинство всадников распавшейся колонны почему-то повернули назад, к Алому Пламени, некоторые просто дали ускорение, помчавшись прежним курсом – не важно куда, лишь бы подальше отсюда, – третьи вовсе зависли на месте. Кто-то с кем-то столкнулся, кто-то с перепугу открыл огонь, ему ответили…

Причем ответили драконьи всадники, оставшиеся в тылу колонны. Через считаные секунды их поддержал залпом Владыка, и число вышедших из подчинения командованию «седел» сразу же уменьшилось вдвое. Эдуард, впрочем, видел это уже лишь краем глаза – его собственное «седло» давно стремительно неслось прочь от этой свалки.

По нему стреляли – и всадники драконьей крови, и, кажется, Владыка, но первые были уже слишком далеко, а Дракон промахнулся, неверно рассчитав скорость цели, более уже не стесняясь, Эдуард выжимал из своего «седла» максимум. У «глав» на мостике, должно быть, глаза на лоб полезли от увиденного, но преследовать беглеца не стали – начиналась битва.

Заслон из полудюжины «седел» у выхода на Путь рыцарь расстрелял издали, не разбираясь, к какому Пламени – Алому или Белому – тот принадлежал. Всадники, должно быть, даже не сообразили, откуда пришла погибель, – их собственные излучатели на таком расстоянии были бесполезны. Лишь один из них успел выстрелить в ответ прежде, чем отправиться в незримые чертоги, но, конечно же, безуспешно.

Вознеся многословную благодарность всеблагому космосу, Эдуард покинул систему.

* * *

– Неизвестный рыцарь, сошедший с Пути! Остановитесь, заблокируйте вооружение, переведите щиты в походное положение и назовите себя!

Вот как? Не всадник – рыцарь?

Заставы Эдуард не ждал, рассчитывая проскочить эту систему насквозь, так же как пять предыдущих до того. Он уже приблизительно представлял, где находится, но пока лишь в самых общих чертах. Однако это точно не был Владычий Протекторат – просто не мог им быть, – да и обращение «рыцарь» говорило скорее о…

– Меня зовут Атанасиус, – представился он, прикидывая, сумеет ли снести остановивший его дозор, используя свое преимущество в скорости и вооружении. По всему выходило, что не успеет, и Эдуард демонстративно свернул щиты. – Сэр Атанасиус. Я прошу приюта для меня и моего оруженосца.

– Откуда вы прибыли, сэр Атанасиус? – последовал дежурный вопрос.

– С Шорры, – и пусть кто-то только посмеет сказать, что это не было правдой. – Прошу прощения, с кем имею честь беседовать?

– Сэр Годелот, капитан гвардии Регента, – представился рыцарь. Имя Эдуарду, конечно же, ничего не говорило, а вот слово «Регент»… – Добро пожаловать в Королевство, сэр Атанасиус! – снял говоривший последние сомнения – если они у кого-то еще были.

– Хаос! – с чувством донеслось по внутреннему каналу из капсулы оруженосца.

 

24. Эдуард

– Атанасиус, значит? – послышался насмешливый голос.

Эдуард вскинул голову: в дверях его комнаты – или, правильнее сказать, тюремной камеры? – стояла одетая в мужское походное платье женщина с суровым волевым лицом. Из-за седины, которой, как видно, ничуть не стеснялась, ибо даже не пыталась маскировать, она казалась несколько старше своих лет, но так или иначе возрастом гостья годилась ему в матери. Собственно, она и была матерью его единокровного брата, друга детства и еще недавно – непримиримого врага. Виктора. Покойного Виктора.

С того самого момента, как Эдуард понял, куда именно вынесло его «седло», он осознавал, что этой встречи ему не избежать. Ее можно было лишь отсрочить, что он и старался сделать всеми силами, войдя в образ туповатого караванщика, возжелавшего найти в Королевстве островок стабильности среди хаоса охватившего Новый Мир Драконьего Пламени. Беда пришла откуда не ждали: опознали не его, а Изабеллу. Девушку тут же куда-то забрали, а с ним начался уже совсем иной разговор – жесткий и напористый. Обвинять его, правда, ни в чем пока не обвиняли, но комната, в которой поселили, запиралась на ночь снаружи на замок, а в ее узкие окошки, выходящие в глухой темный двор-колодец, этаже так на третьем-четвертом, не протиснулся бы и ребенок.

И вот, наконец, то, чего было не миновать, свершилось: на пороге собственной персоной стояла пресловутая графиня де Тэрако.

– Миледи, – поднялся с застеленной койки рыцарь.

– Борода и усы вам к лицу, милорд, – усмехнулась гостья, входя в комнату и без приглашения усаживаясь на единственный в ней табурет. – Они делают вас взрослее. Хотя над фасоном я бы на вашем месте еще поработала.

– Вы тоже выглядите куда лучше, чем во время нашей последней встречи, миледи, – в тон ей ответил Эдуард.

– Даже не знаю, стоит ли расценивать это как заслуженный комплимент, – ничуть не смутилась леди Александра. – В тот раз я, должно быть, и в самом деле выглядела паршиво. Да вы присаживайтесь, милорд, – по-хозяйски указала она на койку. – В ногах правды нет, а разговор нам с вами предстоит долгий.

Помедлив лишь секунду, он так и сделал.

– Так как прикажете вас звать-величать? – задала вопрос гостья, когда он сел. – Что, в самом деле сэром Атанасиусом?

– Как вам будет угодно, миледи, – развел рыцарь руками. – Сами знаете, рожден я Эдуардом Минором Спурием. Свой первый кортик получил как сэр Эдуард. От женщины, которую любил, унаследовал титул Великого Герцога Ан. Для вас, насколько помню, всегда был Октавианом. Так что выбирайте на свой вкус.

– А еще я слышала насчет барона Карского, – заметила графиня, сразу же давая понять, как многое ей известно. – Да, в былое время я тоже не брезговала менять имена, словно перчатки, – проговорила она затем с невеселой полуулыбкой. – Кончилось тем, что потеряла свое, доставшееся от предков. Не повторяйте моих ошибок, милорд.

– В отличие от вас, миледи, мне терять особо нечего, – бросил он.

– Всегда есть что терять, сэр Эдуард, – определилась леди Александра с выбором имени для собеседника.

– Что ж, вам виднее, миледи. Могу я поинтересоваться судьбой своего оруженосца? – задал он вопрос.

– Оруженосца? – усмехнулась графиня. – Что-то мне эта история напоминает… – было не очень ясно, что она имеет в виду, но перебивать леди Александру новым вопросом Эдуард не стал. – Если вы о леди Изабелле, – собеседница особо выделила голосом слово «леди», – то с вашим оруженосцем все в порядке… – она снова усмехнулась, и тут уже было понятно от чего: «леди-оруженосец» в самом деле звучало как оксюморон. – Настолько все в порядке, что ей даже не предъявлялось обвинение в ограблении королевской сокровищницы, – речь, по всей видимости, шла о похищенном рубине. – Пока не предъявлялось, – добавила все же графиня.

– То есть будет предъявлено? – уточнил рыцарь.

– Рубин принадлежит королю – или королеве – нартов. Кто посмеет сказать, что леди Изабелла владеет им не по праву? Победителей не судят, сэр Эдуард, – их либо тайно казнят, либо награждают триумфом. Бывает, впрочем, что и то и другое кряду.

– И что ждет Изабеллу, триумф или… казнь?

– А вот это, сэр Эдуард, зависит теперь в том числе и от вас.

– От меня, миледи? – искренне удивился рыцарь. – Каким, позвольте узнать, образом, если вы так или иначе намерены выдать меня Владыкам?

– Вы отправитесь к Владыкам, сэр Эдуард, – и не подумала спорить леди Александра. – Но не потому, что я выдам вас им. По крайней мере, не теперь. Вы слишком ценный козырь, милорд, чтобы бросать вас на стол первым же ходом. Да и кому вас сейчас отдать? Алому Пламени? Какой смысл – после постигшего их сокрушительного разгрома? Они нынче просто неспособны уплатить за вас достойную цену – я не о золоте, разумеется. Белому Пламени? Тут иная история – им вас будет попросту мало. За свою благосклонность они потребуют большего – в том числе того, что я при всем желании не смогу им сейчас дать.

– Алое Пламя разгромлено? – выловил в ее словах любопытную новость рыцарь.

– Ну да. Вы же, как я поняла, сами присутствовали при сем действе.

– Если вы о случившейся третьего дня баталии, миледи, то я застал лишь самое ее начало… Хотя соглашусь, результат был вполне предсказуем уже тогда. В самом деле, полный разгром?

– Был бы полным, если бы внезапно Белое Пламя не передумало добивать обреченного противника, не собрало свои «седла» и не отступило спешно из системы. Мой штаб теряется в догадках, что могло послужить причиной такого их поведения. Поступают путаные сведения о каком-то нежданном ударе в спину, но был ли он в действительности и кто мог его нанести – непонятно. Ясно одно: Алое Пламя весьма сильно потрепано, хотя окончательно и не погашено. Теплится пока.

– Ясно, – кивнул Эдуард. – Ну да хаос с ними, что с Алым, что с Белым. Что насчет меня?

– А с вами, милорд, все просто. Как я уже сказала, вы – ценный козырь. В умелых руках. Тут нет ничего обидного, не кривитесь: всеми нами кто-то играет – не человек, так сам космос – но в этой игре лучше быть тузом, чем шестеркой. А иногда карте выпадает шанс и самой превратиться в игрока – хотя бы отчасти. Важно заметить этот шанс и постараться не упустить. Я хочу, чтобы вы послужили мне, сэр Эдуард, в игре, которую я пытаюсь вести. Ну а если при этом заодно усилите и собственные позиции – на столе или за столом, – на то воля космоса. В конце концов, как я уже говорила, вы так или иначе вернетесь в Гнездо – или умрете. Никто из сидевших на Черном Троне не обретет от него свободы – при жизни. Но вернуться тоже можно по-разному. Помогите мне – и заслужите право вернуться победителем, на ваших, а не чьих-то еще условиях.

– Неблагодарное это дело – диктовать условия Владыкам, – буркнул Эдуард. И все же тот факт, что его не собираются немедленно выдавать – на казнь или неволю, – не мог не радовать. – В чем именно вы видите мою службу, миледи? – спросил он.

– Перво-наперво я хочу, чтобы вы помогли мне овладеть второй Верфью, – заявила графиня.

– Третьей, – машинально поправил он. – Третьей Верфью.

– Третьей? – не поняла его собеседница. – Почему Третьей?

– Вторая – у вас в Столице, миледи. На ее троне сидит Саша. Александра, – лицо графини на миг помрачнело при упоминании этого имени – как видно, у нее имелись на то причины, но гадать о них сейчас ему было недосуг, тем более что собеседница Эдуарда тут же овладела собой. – В Свободном Королевстве – Третья. Первая была уничтожена во время Узурпации Ли.

– Официальная История повествует об ином, – недоверчиво покачала головой леди Александра.

– Официальная История ошибается, миледи…

– Не думаю, чтобы это в самом деле было так… Впрочем, – тряхнула она головой, – порядковый номер Верфи – последнее, что меня интересует в нашей ситуации. Вторая, Третья – не суть. Важно взять ее под контроль.

– Не вполне понимаю, миледи, чем могу здесь вам помочь, – заметил Эдуард, – когда у вас в руках Изабелла. Вот она – истинный козырь, выражаясь вашим языком.

– О, Изабелла не просто козырь, Изабелла – настоящий джокер, – хмыкнула графиня. – Но, увы, и у нее есть свои недостатки. Например, она предпочитает использовать такие термины – как «много», «сильный», «быстрый», «неумелый», «коварный» – там, где я хотела бы слышать о конруа, милях и секундах. Придется вам, милорд, взять на себя роль толмача. Состав и боеготовность армии этого Свободного Королевства, дислокация подразделений, маршруты патрулирования, характеристики «седел», наконец, – все это я рассчитываю узнать от вас. Возможно, также потребуется ваше содействие в отношениях с… хм… вашим оруженосцем. Сейчас девочка говорит без умолку – не успевают записывать – и готова на все, что ей предлагают. Так, она без возражений согласилась на титул Великой герцогини Руг, присягнув мне как Регенту короны. Но кто даст гарантию, что, оказавшись за поясом обороны Второй… Третьей Верфи, наша Изабелла вдруг не передумает? Разумеется, я намерена принять меры на этот случай, но и ваша помощь может оказаться небесполезной. Девочка, к слову, отзывается о вас с большим пиететом. Если бы не эта история с ее погибшим женихом, я бы, пожалуй, даже сказала, что она в вас по уши влюблена. По-детски, конечно, но тем не менее…

– Скажете тоже, миледи, – неожиданно для себя Эдуард почувствовал, что краснеет.

– Так или иначе, вы для нее авторитет, милорд, мне же только предстоит таковым стать… Итак, сэр Эдуард, что скажете? Мы договорились?

– Не думаю, что у меня есть выбор, – пожал плечами рыцарь. – Договорились. Но у меня имеется одна просьба, миледи.

– Все, что в моих силах, – к вашим услугам, милорд, – кивнула леди Александра.

– Я хотел бы увидеться с Сашей. С королевой Александрой, – проговорил Эдуард.

Графиня помрачнела, на этот раз даже не постаравшись скрыть происшедшую с ней перемену.

– Мне крайне жаль, милорд, начинать наше сотрудничество с отказа в вашей просьбе, – выговорил она после паузы, – но исполнить ее я не в силах. Ее Величество… больна. Тяжело больна. Никто, кроме лекаря, не посещает ее. Поэтому, увы, нет. Просите о чем угодно ином, но сие невозможно. Пока.

– Не та ли это болезнь, что так некстати поразила некоего Эмилия, резидента Совета «глав», аккурат перед объявлением Королевством нейтралитета в Драконьем Пламени? – набравшись наглости, поинтересовался рыцарь.

– О чем вы, милорд, – отмахнулась леди Александра, уже вновь обретшая былую уверенность. – Сэр Эмиль, он же «крыло» Эмилий, взят нами под стражу. Версия с болезнью была выдвинута для Совета «глав», чтобы позволить им сохранить лицо. А как вы себе представляете арест Ее Величества? Королева не может быть невольницей на собственной Верфи – с Великой герцогиней Руг, кстати, та же сложность – принудить нельзя, приходится договариваться. Вам ли как Хранителю Гнезда этого не знать?

– Принуждать тоже можно по-разному, – покачал головой Эдуард, – и мой случай как раз – лучшее тому подтверждение.

– Давайте вернемся к этому разговору после взятия Третьей Верфи, милорд? – предложила графиня. – Возможно, к тому времени Ее Величеству станет лучше, и все препятствия отпадут сами собой. Мне известно, сколь многое связывало вас в прошлом, и поверьте, будь это в моих силах, чинить препятствий вашей встрече я бы не стала.

– Хорошо, как вам будет угодно, миледи, – кивнул рыцарь. В отговорки собеседницы болезнью Саши он не очень поверил, как, впрочем, и в то, что королеву держат под арестом. Тут явно было что-то иное, только вот что? Возможно, графиня попросту желала сперва убедиться в его лояльности, приберегая Сашу как рычаг влияния на Эдуарда? Так или иначе он изначально не ждал от собеседницы полной искренности, потому и разочарования особого сейчас не испытывал. – Когда мне надлежит начать мою службу козырного туза?

– Вы уже начали ее, сэр Эдуард, – заявила она, поднимаясь. – Продолжим наш разговор в карете, на пути в Столицу… Кстати, я верно поняла Изабеллу, что «седла» Третьей Верфи принимают и тех, кто был рыцарем у нас, но свое «седло» утратил? – спросила вдруг леди Александра.

– Совершенно верно, миледи, и ваш беглый стражник Вальтер – тому пример, – подтвердил Эдуард, также встав на ноги. – Более того, принимают и тех, кто старое «седло» сохранил, чему уже пример ваш покорный слуга.

– Великолепно, – кивнула графиня. – Вы даже не представляете себе, милорд, насколько это великолепно. Но всему свое время, сейчас – в карету.

 

25. Александра

– Пора, – заявила она, сверившись с хронометром на стене рубки Владыки Анны. – Пора, виконт.

– Да, миледи, – склонил голову «глава» Антоний. – Начали! – в свою очередь отдал он команду дежурившим на мостике «крыльям».

Граф-Дракон содрогнулся, запуская двигатели, и величаво двинулся к выходу на Путь.

Согласовать момент атаки на систему двух отрядов, подошедших к ней с противоположных сторон, – задача архисложная: космос, легко признающий условные человеческие годы, месяцы, недели и даже дни, в отношении минут и часов – большой любитель выкидывать разного рода нежданные шутки. Календари меж звезд не врут почти никогда, хронометры – сплошь и рядом и в самый неподходящий момент. По расчетам Александры, восемь конруа под командованием сэра Филиппа, барона Зальцского, должны были уже час как сойти с Пути и завязать бой, выманив на себя силы защитников Третьей Верфи. Появление в системе Постэнэбрас – мудреное название этой звезды графиня отыскала на одной из старых карт, на современных она если и значилась, то лишь безымянной – графа-Дракона в сопровождении еще двух рыцарских конруа, как предполагалось, явится для обороняющихся сюрпризом и решит исход сражения.

Покидая Столицу, Александра оставила там за себя триумвират в лице сэра Аскольда, сэра Годелота и публикана Примуса. Вместе с баронскими дружинами в их распоряжении было десять конруа – столько же, сколько ушло в поход с Регентом. Для поддержания внутреннего порядка в Королевстве этого, по ее мнению, должно было хватить с лихвой. Кроме общих инструкций, каждый член триумвирата получил от Александры запечатанный конверт, вскрыть который должен был в случае гибели графини. Во вложенных в них письмах она назначала своим преемником сэра Аскольда, давала советы по выстраиванию отношений с Владыками и просила позаботиться о Виктории.

Взять внучку с собой она не могла, и не столько даже из-за опасностей военного похода: преувеличивать их Александра была вовсе не склонна, упомянутые завещания были вызваны скорее желанием предусмотреть даже невероятное, нежели реальным опасением за свою жизнь. Дело, однако, было в том, что нутро Владыки – негодное место для трехлетнего ребенка. Дети во чреве Дракона не только не рождались, но и не жили, заболевая и, если немедленно не покидали его сводов, быстро угасая – не случайно в Старых Республиках испокон веку рекрутов в драконью кровь набирали не моложе пятнадцати-шестнадцати лет. Причины такой пагубности Владычьих палуб для человеческого дитя графиня не знала, но в смертоносности их не сомневалась.

Конечно, можно было посадить девочку в карету, но там бабушка все равно не смогла бы находиться с ней рядом, к тому же потребовался бы надежный конвой – а «седел» в распоряжении Александры и так было в обрез. Словом, хоть жаль было графине оставлять сиротку Вику в Столице, она смирилась с расставанием – как надеялась, недолгим.

А вот не взять в поход леди Изабеллу было невозможно, несмотря на ее четырнадцать, – новоиспеченной Великой Герцогине Руг в планах атаки отводилась ключевая роль: принять на себя контроль над Третьей Верфью и ее оборонительными системами. Никому, кроме Хранительницы, это, естественно, было не под силу. Впрочем, счесть леди Изабеллу ребенком – это еще надо было сильно захотеть, да и не похоже было, чтобы недавнее недельное пребывание на борту Дракона Алого Пламени как-то сказалось на здоровье девушки. Александра все же еще посоветовалась на ее счет с «главой» Антонием, и после того, как виконт уверенно заявил, что не видит для девушки никакой опасности, леди Изабелла поднялась на борт.

Взошел на него и сэр Эдуард: выпускать его из-под контроля Александра не собиралась. Кроме того, помощь Октавиана – про себя она все же продолжала называть его именно так – могла потребоваться на Верфи: как поняла графиня, в отличие от Саши девушка проводила на Черном Троне не столь уж и много времени, а значит, не все его тайны могла успеть постичь. Леди Изабелла заверяла, что никаких секретов на Верфи для нее нет, но Александра все же считала, что подстраховка – в лице Хранителя Гнезда – лишней не будет.

Штурмовой группе во главе с сержантом Элиасом, также присутствовавшей на борту, было дано строгое указание в первую очередь беречь леди Изабеллу, во вторую – сэра Эдуарда и лишь в третью – саму Александру.

– Сходим с Пути, миледи, – доложил «глава» Антоний.

Александра подняла глаза на центральный обзорный экран, на котором как раз в этот момент начали появляться отметки: гостеприимная желтая звезда, три планеты, одна из которых – с собственной атмосферой и крупным спутником, а еще одна – в окружении характерного ожерелья из двух пересекающихся колец с нанизанными на них черными бусинами орбитальных застав – такое же украшало Владычье Гнездо, такое же, до его разрушения в реконкисту, опоясывало…

– Верфь! – выдохнула Александра.

– Верфь, миледи, – подтвердил «глава» Антоний.

Графиня прильнула лицом к экрану – изображение на нем тут же уплыло вглубь, сделавшись для ее глаз объемным. Никаких сомнений: перед ней, окруженная двойным поясом орбитальной обороны, парила Третья Верфь во всей своей первозданной красе и мощи. Впрочем, бусины-за́мки пояса угрозы сейчас не таили – без сидящей на Черном Троне Хранительницы они были не опаснее мертвых астероидов, защитой Верфи служили лишь… А, собственно, кто?

На экране не было ни одного «седла», за исключением отметок, принадлежавших «расправленным крыльям» Владыки Анны – ни армии защитников, ни восьми конруа сэра Филиппа!

«Глава» Антоний, видевший все то же самое, что и она, дотронулся пальцами до пульта, активируя детальное сканирование звездной системы. Александра отстранилась от экрана, чтобы прочесть выводящиеся с него внизу данные: глаза ее не обманули – рыцарских «седел» в межпланетном пространстве не было. Ни своих, ни чужих.

– И как прикажете это понимать? – пробормотала она, задумчиво берясь дланью за подбородок.

– Странно это все, миледи, – согласился «глава». – Не иначе защитники покинули систему.

– Прихватив с собой заодно сэра Филиппа? – хмыкнула Александра.

– Я и говорю: странно. Впрочем, сэр Филипп мог просто задержаться с переходом – такое случается… Какие будут распоряжения, миледи? «Седла» сопровождения сошли с Пути и построены в боевой ордер.

– К Верфи, – отринув сомнения, приказала она. – Так или иначе мы здесь ради нее. Но распорядитесь выслать разведку к планете и к выходу, из которого должен был появиться сэр Филипп. Я желаю знать, что здесь происходит и куда все делись.

– Будет сделано, миледи.

* * *

Внутри Верфь оказалась столь же пуста, как звездная система за ее стенами. С ног до головы увешанные оружием стражники сержанта Элиаса, готовившиеся к кровопролитной схватке за каждую лестничную площадку и каждый перекресток, откровенно недоумевали, беспрепятственно занимая коридор за коридором, беря под контроль двери и шлюзы. Бдительности они, впрочем, не теряли, и, когда уже на подходе к тронному залу Александра сделала в нетерпении попытку вырваться вперед, жестко и бесцеремонно оттеснили графиню своими широкими спинами. Предосторожность, впрочем, оказалась напрасной: в сердце Верфи также не было ни души.

Бойцы заняли позиции у каждой из полудюжины зала дверей, и лишь после этого их командир сделал приглашающий жест:

– Вот теперь прошу вас, миледи!

– Благодарю, сержант, – кивнула Александра, входя внутрь. Отстав на пару шагов, за ней последовали леди Изабелла и сэр Эдуард. – Ваш ход, – обернулась графиня к девушке, указывая на возвышающийся в центре зала хорошо знакомого ей по его близнецу со Второй Верфи, Черный Трон. – Может быть, хоть вы поймете, что тут происходит.

Смущенно кивнув – словно чувствуя вину за то, что система Постэнэбрас (ну и название все-таки, язык сломаешь!) не встретила гостей, как можно было ожидать, огнем и кровью, – леди Изабелла поднялась по ступеням постамента, успев за это время дважды робко оглянуться на графиню, и уселась наконец на трон. Александра и сэр Эдуард встали по бокам от нее, графиня – одесную, рыцарь – ошую. Подстроив удобнее экран, девушка застучала пальцами по пульту под ним. С минуту она гоняла картинку из конца в конец системы, затем, остановившись где-то посреди межпланетного ничто, обернулась к Александре:

– Нету никого, – развела она руками.

Графиня перевела взгляд на сэра Эдуарда.

– Давайте попробуем еще раз, миледи, – склонился к девушке понявший ее невысказанную просьбу рыцарь. – Только помедленнее и соблюдая некий порядок. Вот сюда, сюда и сюда, – показал он, не касаясь пальцами кнопок. – Выведем изображение на другой экран, а на этом пусть у нас будет отчет сканера.

Послушно кивнув, леди Изабелла протянула руки к пульту.

Новый поиск, однако, также не принес ничего существенного – разве что показал Александре работу ее собственных разведчиков: дюжина «седел» барражировали над планетой, время от времени ныряя в атмосферу и вскоре появляясь вновь над ее верхней границей, другая стремительно неслась через пространство на противоположный край системы.

– Что ж, – проговорила Александра. – Нет, так нет. Остается ждать доклада разведки. Миледи, милорд, продолжайте наблюдение, а я пока загляну в выпускную камеру. За полмесяца, что отсутствовала Хранительница, там, должно быть, скопилось десятка четыре «седел».

– Как бы не раза в два больше, миледи, – не замедлила заметить с трона леди Изабелла. – Шесть «седел» в день, а не было меня, почитай, две недели…

– Шесть «седел»? – Александра уже привыкла, что Вторая Верфь выдавала в сутки три боевые машины. Ну да, там же раньше тоже выходило шесть – до той громкой истории с арестом графа д’Арум…

– Сначала выходило три, – сообщила тем временем девушка. – А буквально накануне прилета к нам сэра Эдуарда, они как поперли…

– Когда, вы говорите, это произошло? – замерла графиня, уже успевшая спуститься на одну ступень постамента.

– Перед прилетом сюда сэра Эдуарда. Буквально за день или два…

Аккурат после таинственного исчезновения Саши, поняла она. А если еще вспомнить, что производительность Второй Верфи упала вскоре после бегства из Столицы леди Изабеллы с похищенным рубином, картинка начнет складываться прелюбопытная… Сейчас, впрочем, это было не главное: Вторая Верфь спит, а Третья упала к ней в руки, словно перезрелый плод с дерева, и первым делом надо понять, не ядовит ли он, не червив ли и куда делся стороживший его садовник…

– Я в выпускную камеру, – повторила Александра. – Сержант, – обернулась она к Элиасу, – вы со мной. Миледи, милорд, продолжайте наблюдение. Появится что-то новое – немедленно посылайте за мной.

– Хорошо, миледи, – ответил за всех сэр Эдуард.

* * *

«Седел» в выпускной камере оказалось ни много ни мало – девяносто шесть, Александра дважды пересчитывала. Не уместившись все в один уровень, они парили одни над другими, без каких-либо видимых глазу опор или подвесов – впрочем, графиня давно перестала удивляться такого рода сюрпризам от Верфи. Девяносто шесть «седел»! Это почти два укомплектованных конруа! Рыцарями которых станут бывалые, прошедшие плазму и вакуум воины, начавшие королевскую службу еще при Луизе, а теперь прозябающие в пешей Страже или вовсе ведущие частную жизнь! Только ради этого стоило лететь сюда через половину Нового Мира!

Поймав себя на том, что мысленно выбирает боевую машину для себя, графиня поспешила вернуться в тронный зал. Сперва – дело, удовольствие – после.

* * *

Посланные к планете разведчики явились через час – и тоже с богатым уловом. Они нашли городок, живущий своей неспешной провинциальной жизнью, в городке – ангары, в ангарах – более двух с половиной тысяч «седел»! Точные их подсчеты еще даже не были завершены, слишком уж торопились гонцы доставить радостную весть на Верфь. Как видно, это были боевые машины тех самых иррегулярных конруа, известных графине по рассказам сэра Эдуарда и леди Изабеллы.

Что же касается боеспособной части армии Свободного Королевства – название сие Александре совсем не нравилось, но нового она пока не придумала, – то та словно в черную дыру канула. Из обывателей, призванных разведчиками к ответу, одни утверждали, что все рыцари улетели утром – в городке сейчас время близилось к вечеру – другие клялись, что еще накануне – куда? – так кто же их, благородных сэров, разберет! Ясно было лишь, что ни на этой планете, ни на еще одной, для жизни непригодной, но тем не менее проверенной разведкой, ни в астероидном поясе – к слову, не таком уж густом – укрыться они не могли.

Не было никаких известий и от сэра Филиппа и его восьми конруа, и это обстоятельство тревожило графиню даже более, чем нечаянное бегство из системы сил врага. Но прежде, чем принимать какое-то решение, требовалось дождаться возвращения второго разведывательного отряда и выслушать их доклад.

 

26. Эдуард

– Когда мы наконец переедем вниз, во дворец? – капризно сложив губки, спросила Изабелла. Спросила Эдуарда, но так, чтобы наверняка услышала и леди Александра, стоявшая шагах в семи от трона.

– Как только вернется граф-Дракон, – проговорил рыцарь, покосившись на графиню. Та изучала какие-то бумаги и к разговору у трона как будто бы не прислушивалась.

– А когда он вернется? – не унималась девушка. – Шестой день торчим в этой железке, чтоб ей в хаосе заржаветь! Я хочу спать на своей кровати, а не на походной койке! Хочу гулять в саду и рвать с деревьев спелые персики! Хочу в «седле» полетать, в конце концов!

– Думаю, уже скоро, – как смог попытался успокоить ее Эдуард. – Сами понимаете, поймать Вальтера в Провинциях – дело небыстрое…

– Да, – и не думала угомоняться Великая герцогиня. – Вальтер! Она, – девушка выразительно показала глазами на леди Александру, но голос при этом все же понизила до раздраженного шепота, – она обещала мне его голову! И голову сэра Арнольда! Ну и где эти проклятые головы? – спросила Изабелла – уже вновь громко, на весь зал.

– Вот вернется Владыка Анна, и все будет, – устало проговорил рыцарь. – И головы, и мягкая постель, и персики на ветках. Просто нужно еще немного потерпеть…

– Надоело терпеть! – плаксиво заявила девушка. – Скучно!

Эдуард лишь вздохнул. Он-то, как никто другой, мог понять Изабеллу, сам побывавший в шкуре запертого в четырех стенах Хранителя. Но видел он и резоны, которыми руководствовалась леди Александра: в отсутствие графа-Дракона единственной надежной защитой Верфи мог послужить ее орбитальный пояс обороны, подчиняющийся одной лишь Хранительнице. В условиях, когда где-то рядом рыщет злая и голодная армия Вальтера, отпустить Изабеллу развлекаться на планету означало бы ради ее прихоти поставить под угрозу все.

Шесть дней назад, сразу после бескровного захвата Третьей Верфи и столичной планеты Свободного Королевства, казалось, сам космос распростер над ними длань своей благодати. Даже запаздывание отряда сэра Филиппа не особо пугало: такое случается, если идти меж звезд к цели разными путями. Первый тревожный сигнал принес рыцарь из отряда, посланного графиней навстречу барону Зальцскому. В соседней системе – это была заочно знакомая Эдуарду Бритта – разведчики обнаружили следы недавней битвы – дрейфующие в вакууме подбитые «седла», некоторые из которых удалось опознать как принадлежавшие к возглавляемой сэром Филиппом армии. Леди Александра немедленно отправила на место графа-Дракона с конруа рыцарей. Прибыв к Бритте, экспедиция, к своему удивлению, не застала там разведчиков, остававшихся дожидаться подмоги. Зато в результате поисков были обнаружены живыми четыре рыцаря, сбитые в бою и совершившие вынужденную посадку на планету – двое из отряда сэра Филиппа, один – разведчик, сэр Ральф, и еще один – чужой, назвавшийся сэром Хьюго (да-да, тем самым дерзким сэром Хьюго из числа его бывших подопечных, Эдуард потом мельком видел пленника, это в самом деле был он). Показания этих четверых и помогли кое-как восстановить картину происшедшего.

После бегства Эдуарда с Изабеллой всеми делами в Свободном Королевстве действительно заправлял Вальтер, объявивший себя Наместником, правящим до возвращения на престол законной королевы. В распоряжении у него было восемь конруа – шесть регулярных, одно худо-бедно натасканное бароном Карским и еще одно, как видно, сочтенное способным взлететь, не побившись при этом. Собрав наличные силы у Верфи, Вальтер выслал дозоры в соседние системы, один из которых и обнаружил приближавшуюся армию сэра Филиппа. Не дожидаясь, пока тот войдет в столичную систему, Вальтер стремительно выдвинулся к Бритте, атаковал барона Зальцского на марше и, воспользовавшись внезапностью, а также техническим превосходством своих «седел», разбил наголову. Сэр Варин и сэр Осберт – два рыцаря, подобранные на Бритте, – утверждали, что в бойне удалось уцелеть лишь им двоим, потери же Вальтера, судя по всему, были незначительными – сэр Хьюго вовсе считал себя единственным неудачником, из-за чего сильно переживал – куда сильнее, чем даже из-за попадания в плен.

Одержав эту блестящую победу, Вальтер отвел свою армию на Бритту, и, видимо, как раз в этот момент в системе появились посланные леди Александрой разведчики. Заметили их не сразу, а когда заметили – тут же атаковали, но прежде те успели отослать гонца с докладом, в результате которого к Бритте и пришел граф-Дракон.

Пока экспедиция изучала поле сражения и искала выживших, армия Вальтера таилась за диском четвертой от звезды планеты, где на них совершенно случайно и наткнулись два рыцаря из высланного графом-Драконом дозора. Поняв, что обнаружен, верный себе Вальтер тут же атаковал, но на этот раз он имел дело не с кем-то, а с Владыкой. Потеряв в скоротечной схватке до сотни «седел», самозванец-наместник поспешно отступил из системы. Руководствуясь полученными от леди Александры инструкциями, граф-Дракон устремился в погоню. Большую часть сопровождавших его рыцарей Владыка принял на борт, чтобы эти тихоходы не задерживали его на марше, нескольким приказал вернуться на Верфь с пленником и спасенными.

С тех пор шли уже шестые сутки – ни о графе-Драконе, ни о Вальтере с его армией не было никаких вестей.

Не было пока известий и из Столицы, куда леди Александра посылала гонца за гонцом.

Первый день на Верфи дался Изабелле без труда – девушка гордо восседала на Черном Троне, с некоторым энтузиазмом играя роль Хранительницы, от которой все здесь зависит. Уже на второй ей явно сделалось не так интересно, но тогда она еще держалась молодцом. На третий начались первые капризы. Видимо, желая скрасить ее одиночество, леди Александра приказала доставить с планеты несколько фрейлин. Изабелла оживилась, сама назвала имена избранниц – в том числе белокурой Фелисии – и протянула еще сутки за посиделками с веселой болтовней. Кончилось, однако, тем, что утром она застала Фелисию беседующей с Эдуардом (пока Великая герцогиня изволили развлекаться, именно ему приходилось следить за экранами – не самое, надо признать, благодарное занятие, при невозможности присесть даже на краешек трона, фрейлина же принесла ему чай, и они успели обменяться разве что парой самых невинных фраз). Изабелла вспылила ни с того ни с сего и велела девушкам убираться в Верфи, что и было исполнено.

Выгнав фрейлин, она заявила, что будет теперь заниматься рукоделием и начнет вышивать синелью. Что до Эдуарда, то он и слова такого раньше не слышал, а вот леди Александра все поняла как надо, и не прошло нескольких часов, как на Верфь доставили связку похожих на огромных мохнатых гусениц разноцветных бархатистых шнурков, несколько мотков шелковой нити, отрез ткани, круглую деревянную рамку и подушечку с иглами. С полчаса Изабелла вдохновенно тыкалась иголкой в полотно, исколов себе все пальцы, затем зашвырнула едва начатую работу в угол и более к идее рукоделия не возвращалась.

Зато у нее родилась новая: раз ей не позволяют летать в «седле», пусть поставят на Верфи тренажер – ей-де нужно упражняться, дабы не растерять навык. Пилотажных тренажеров в Свободном Королевстве не имелось ни одного, и кому, если не Изабелле, было об этом знать. Леди Александра, уже почти в открытую, скрипя зубами, обещала при первой же возможности привезти его из Столицы, но вошедшей в раж Великой герцогине хотелось немедленно, здесь и сейчас…

Словом, нелегкие были эти шесть дней. Для всех нелегкие.

– Скучно, – повторила Изабелла, откидываясь на спинку трона. – Ску-у-у-учно!

– Если скучно, зачем фрейлин отослали? – не удержался от язвительного вопроса Эдуард.

– Да ну их! – отмахнулась, не заметив насмешки, девушка. – Надоели! Дуры они все набитые! Одна Филка еще ничего, да и та только об одном и думает все время.

– О чем? – спросил рыцарь, тут же, впрочем, сообразив, что делать этого не стоило.

– О чем, о чем… О том самом! – раздраженно буркнула Изабелла. – Спущусь вниз – отправлю девчонку обратно в ее деревню на Бритту! – добавила она зло.

– Она родом с какого-то Осорского хутора, – машинально поправил Эдуард.

– Вот на хутор этот и отошлю!.. А вы откуда знаете? – с подозрением посмотрела девушка на собеседника.

– Слышал, – пожал плечами тот.

– Дура, да еще и болтливая, – сделала вывод Изабелла.

Эдуард счел-таки за благо промолчать.

– О! – подскочила вдруг на месте Хранительница. – Вот и ваш драгоценный граф-Дракон! – ткнула она пальцем в экран. – Хвала космосу, явился – не запылился! Теперь я могу отсюда убраться?

– Где? – спросил рыцарь. Изображение на том мониторе с его стороны просматривалось плохо.

– Да вот же, с Пути сошел! – показала Изабелла, приподнимаясь с трона. – Ну что, где моя карета?

– Стоп! – еще секунду назад пребывавшая на значительном удалении, леди Александра была уже возле экрана. – Всем сидеть! – сказано это было таким тоном, что девушка буквально упала обратно на Черный Трон, да и под Эдуардом ноги едва не подогнулись. – Это не граф-Дракон!

– Дракон, я ведь вижу! – запальчиво возразила Изабелла.

– Дракон, но не тот… чужой!

Теперь и Эдуард видел отметку на экране: на самой границе системы с Пути в самом деле сошел Владыка. По выработанной еще в Гнезде привычке рыцарь протянул было руку, чтобы увеличить изображение, но, вовремя опомнившись, отдернул назад.

– Приблизьте! – подумала, как видно, о том же самом леди Александра.

Изабелла без разговоров подчинилась.

Теперь и Эдуарду стало ясно, что на экране не Владыка Анна – Драконы нового Гнезда внешне немного отличались от старых, а этот явно был старым. Но кто тогда?

– Лукреция, – выдохнула графиня.

– Кто? – почти в один голос переспросили ее Изабелла и рыцарь.

– Владыка Лукреция. Один из Драконов Белого Пламени – я его ни с каким другим не перепутаю.

– Сбить? – оживилась девушка. – Я знаю как, я могу!

– Погодите! – остановила ее леди Александра. – Успеется. Сперва узнаем, что здесь забыла драконья кровь.

– Нас, что же еще, – усмехнулся Эдуард.

– Вот так всегда! – вторила ему Изабелла. – То сиди, как пень, жди угрозу, а как эта угроза прилетела – так «погодите!».

– Помолчите, миледи! – бросила графиня, и девушка, явно собиравшаяся еще что-то добавить, тут же умолкла, разве что голову в плечи не втянула. – Он не атакует, но и не уходит, словно ждет чего-то… Сержант! – крикнула она в сторону дверей.

– Да, миледи! – тут же откликнулся оттуда Элиас.

– Найдите сэра Нормана, пусть вышлет парламентера, – это имя принадлежало баннерету последнего оставшегося от отправившейся в поход армии конруа. – И непременно в старом «седле»!

– Будет сделано, миледи! – сержант исчез.

– Если вздумает приблизиться – сбивайте, – велела леди Александра, повернувшись к Изабелле.

– Будет сделано, миледи! – ничуть не наигранно, с самым серьезным видом повторила четкий ответ стражника девушка.

 

27. Александра

– Ску-у-у-учно! – капризно протянула леди Изабелла.

Стоявшая спиной к трону Александра поморщилась: ну вот, снова началось! Нет, конечно, девушку тоже можно понять: потеряла близкого человека, вырвана из тепличной, комфортной обстановки – а к хорошему быстро привыкаешь! – загружена нудным, неинтересным делом… Да она просто не представляет, как вести себя в нечаянно сложившейся ситуации, вот и мечется, сама мучается и окружающих тиранит.

Все так, но должны же быть у человека в ее возрасте – чай, не дите малое! – хоть толика терпения, капля воли, кроха выдержки, чуточка ума, наконец! Каждый раз, когда Великую герцогиню одолевала очередная блажь, Александра невольно представляла на ее месте Сашу, и жалость к растерянной девушке тут же сменялась раздражением: та бы себе ничего подобного не позволила. В общем-то, в этом и состояла единственная вина Хранительницы и ее же беда: с какой стороны ни посмотри, до Саши ей было далеко. Прикипевшую душой к юной тезке графиню всякий раз немного коробило от самого вида леди Изабеллы на Черном Троне – пусть и трон был не тот, и Верфь иная, – как если бы Великая герцогиня похитила свое нынешнее место у Саши. Отчасти, к слову, так оно и было – но лишь отчасти.

Внешне, впрочем, Александра как могла старалась не выдавать своих чувств. Все капризы леди Изабеллы по возможности исполнялись, истерики гасились увещеванием, жизнь разнообразилась разного рода приятными мелочами. Не всегда удачно: так, например, в первый раз услышав обмолвку девушки о вожделенных спелых персиках из королевского сада, графиня тут же приказала доставить их к столу Великой герцогини, но за обедом леди Изабелла к фруктам даже не притронулась. Зато ворох платьев, привезенных на Верфь из дворца, вызвал у девушки бурную радость: добрых полчаса она самозабвенно развешивала их в шкафу в выделенных ей покоях – к слову, на взгляд Александры, ничуть не уступавших лучшим дворцовым комнатам самой Столицы, и уж точно широченная кровать в них, поставленная там уже на вторую ночь, никак не заслуживала презрительного клейма походной койки – и теперь капризница меняла наряды к каждому выходу в тронный зал.

– О! – донесся до задумавшейся Александры возбужденный голос леди Изабеллы. – Вот и ваш драгоценный граф-Дракон! Хвала космосу, явился – не запылился! Теперь я могу отсюда убраться?

Даже прежде, чем успела толком осмыслить услышанное, графиня метнулась к экрану. Мучительнее отсутствия вестей от Владыки Анны было только затянувшееся молчание Столицы, куда Александра уже успела за эти дни отослать четырех гонцов. Да, путь домой неблизок и небезопасен, что угодно могло задержать ее посланцев как по дороге туда, так и обратно, и все же пора бы уже прийти ответу…

– …ну что, где моя карета? – приподнялась с трона леди Изабелла, словно в самом деле собиралась незамедлительно отбыть с Верфи вниз.

– Стоп! – бросила графиня, напряженно вглядываясь в экран. – Всем сидеть! Это не граф-Дракон! – наверное, она и сама не смогла бы объяснить, откуда у нее взялась эта уверенность – отметка на мониторе была едва различима. И все же выглядела немного не так, как ей было положено.

– Дракон, я ведь вижу! – некстати затеяла спор леди Изабелла.

– Дракон, но не тот… чужой! Приблизьте!

Хранительница увеличила изображение на экране, и последние сомнения отпали: это не была Анна. Это была…

– Лукреция, – узнала Александра хорошо знакомую раскраску.

– Кто? – к числу задающих ненужные вопросы присоединился не замеченный в этом грехе до сего момента Октавиан.

– Владыка Лукреция, – объяснила она. – Один из Драконов Белого Пламени – я его ни с каким другим не перепутаю.

– Сбить? – с азартом повернулась к графине леди Изабелла. Глаза ее, горели желанием оказаться полезной. – Я знаю как, я могу!

– Погодите! – покачала головой Александра. – Успеется. Сперва узнаем, что здесь забыла драконья кровь.

– Нас, что же еще, – с показной веселостью бросил Октавиан. Лицо его при этом заметно побледнело.

– Вот так всегда! – в тоне леди Изабеллы вновь проскользнули плаксивые нотки. – То сиди, как пень, жди угрозу, а как угроза прилетела – так «погодите!».

– Помолчите, миледи! – уже не сдерживаясь, отрезала графиня. – Он не атакует, но и не уходит, словно ждет чего-то… Сержант! – обернулась она к двери.

– Да, миледи! – молодцеватый Элиас был тут как тут.

– Найдите сэра Нормана, пусть вышлет парламентера, – распорядилась Александра. – И непременно в старом «седле»! – добавила она. В случае если гонца схватят, пусть уж лучше в когтях Владыки окажется дитя Второй, а не Третьей Верфи.

– Будет сделано, миледи! – отсалютовал сержант.

– Если вздумает приблизиться – сбивайте, – снова повернулась графиня к Хранительнице.

Вечер явно переставал быть томным.

* * *

– Приступим, миледи? – с издевательской улыбочкой спросил сэр Эмиль.

Завидя в коридоре Верфи невысокого лысого человечка в серой униформе драконьей крови, графиня сперва не узнала его, а узнав – не сразу поверила глазам, ибо была уверена: бывший резидент Совета «глав» в Королевстве, как ему и положено, коротает дни в тюремной камере в Столице. Неделю назад, перед отбытием Александры в поход, он точно еще был там – Регент позаботилась о том, чтобы передать триумвирату дела в полном порядке, лично проверив все мелочи. Узнав во Владыке Лукрецию, графиня ожидала визита на Верфь «главы» Гая, но никак не своего отставленного советника.

– К чему приступим, милорд? – спросила Александра.

В комнате, отведенной для переговоров, не просторной, но и не тесной, с голыми стального цвета стенами, они находились вдвоем – сидели напротив друг друга за столом, вместе с парой стульев составлявшим здесь всю обстановку, – да и те внесли сюда буквально только что. О разговоре наедине настаивал гость – графиня не стала возражать, однако велела сержанту Элиасу и сэру Норману дежурить снаружи у входа. На столе перед ней стоял серебряный колокольчик с длинной деревянной ручкой, звон которого – она удостоверилась – был бы слышен даже за плотно прикрытой дверью.

– С вашего позволения – «крыло», миледи, – поправил ее Эмиль. Хотя нет, раз «крыло», значит, Эмилий. – А приступим мы с вами к одной весьма увлекательной игре. Я покажу вам четыре предмета, один за другим, после чего сделаю предложение, которое вы, как я искренне надеюсь, примете. Это и будет означать выигрыш. Любой иной исход – проигрыш. Ваш проигрыш, миледи.

– Давайте не станем торопить события, «крыло», – покачала головой Александра. – Показывайте ваши предметы, а с вопросом выигрыша и проигрыша определимся позднее.

– Как вам будет угодно, миледи, – не стал спорить драконья кровь. – Неизбежного это все одно не изменит. Итак, ход первый! – с видом иллюзиониста, выступающего на цирковой арене на потеху публике, Эмилий неспешно запустил руку в висящую у него на поясе кожаную суму-ташку, извлек оттуда кортик в ножнах и положил его на стол перед Александрой.

– Я могу посмотреть? – спросила она, протягивая десницу.

– Разумеется, миледи, – расплылся в любезнейшей улыбке ее собеседник.

Взяв в руки оружие, графиня перевернула его, рассмотрев рисунок на рукояти – литера «А» в окружении ветвей лавра и дуба. Вензель Саши. Такие кортики Александра вручала своим гвардейцам, начиная с самого первого призыва. Обнажив клинок, графиня прочла вытравленный на нем номер – «4». Что ж, это кое-что объясняет. Да что уж там – многое.

– Вы в самом деле решили испугать меня рыцарским кортиком, «крыло»? – насмешливым тоном спросила она, загоняя оружие в ножны и кладя его на стол.

– Испугать, миледи? – вздернул брови Эмилий. – Как можно?! Всего лишь проиллюстрировать слова, которые намерен произнести. Вы ведь поняли, чей это кортик? Если запамятовали, позволю себе напомнить: он принадлежал некоему Вальтеру, сперва гвардейцу, после – стражнику, затем – вору и, наконец, снова рыцарю – головокружительная карьера, вы не находите? Жаль, что оборвалась на новом взлете – юноша явно шел к успеху, да будет космос милостив к сэру Вальтеру в своих незримых чертогах!

– Все в руках благого космоса, – не моргнув, пожала она плечами. – Вот только никак не разберу, к чему вы клоните, «крыло». Помнится, за голову сэра Вальтера была назначена награда – вы желаете получить эти деньги? Обратитесь к публикану Примусу, он вам их выдаст. Тысяча золотых, если мне не изменяет память? Поздравляю вас, «крыло», это хорошая сумма.

– Благодарю, миледи, – в тон ей ответил Эмилий, – вот только сомневаюсь, что публикан Примус сможет исполнить обещанное вами, но сейчас не об этом. Ход номер два! – на стол перед ним лег серебряный перстень с алым камнем. – Что скажете?

– Сначала кортик, теперь Владычье кольцо… – равнодушно развела она руками. – И то и другое у меня у самой есть. Вот, извольте полюбоваться: точно такое же, – она продемонстрировала ему перстень на пальце.

– Золотые слова, миледи! – картинно зааплодировал в ответ «крыло». – Точно такое же! Вы даже не представляете, сколь близки к истине! Попробуйте извлечь из своего огонь и посмотрите, что выйдет.

– И что же? – поинтересовалась Александра, даже не подумав браться за перстень на пальце.

– А вы попробуйте, миледи! – настаивал Эмилий. – Не хотите? Ну что ж, воля ваша. Тогда скажу сам: ничего. Ничего не выйдет. Потому как вот это кольцо – он указал на перстень на столе, принадлежало не кому-нибудь, а «главе» Антонию. Вашего графа-Дракона больше нет, миледи! – проговорил он, резко подавшись вперед. – Поэтому и кольцо не действует!

– Допустим, я вам поверила, «крыло», – кивнула она, усилием воли сумев сохранить внешнее спокойствие и даже беззаботность тона. – Хотя доказательства ваши, скажем так, сомнительны, но допустим. Что у вас там еще припасено в сумке?

– О, миледи, чего там только нет! – мгновенно вернул на лицо любезную мину Эмилий. – Вот, например, письмо… – на стол рядом с Владычьим перстнем и кортиком лег серый конверт. Александра узнала его сразу, даже не присматриваясь к оттиску печати на взломанном сургуче – один из тех, что она оставила триумвирам, покидая Столицу. – Да-да, миледи, это именно оно, – подтвердил «крыло», исхитрившись прочесть что-то у нее на лице. – Ваше, скажем так, завещание. Его любезно передал нам недавно упомянутый вами публикан Примус. Два других адресата свои экземпляры зачем-то уничтожили – но ведь все три были одинаковы, верно? В общем, миледи, пришло время оставить намеки и недомолвки: мы заняли Столицу. Королевство ликвидировано – и на этот раз, надеюсь, уже навсегда. Ваши приспешники кто арестован – как, например, доблестный сэр Аскольд, я был столь любезен, что уступил ему свою камеру, – кто составил компанию сэру Вальтеру в незримых чертогах – полагаю, все же хаоса, а не космоса. Вот с Верфью нас постигло разочарование… Отдаю вам должное, миледи, вы умело водили всех за нос, во Временном Совете и предположить не могли, что Верфь спит. Но вы, я смотрю, нашли себе иную? То есть не себе, конечно, – нам. Совету. Сие похвально.

– Переходите к четвертому пункту, «крыло», – процедила Александра сквозь сжатые зубы, уже приблизительно догадываясь, что собеседник достанет из сумы, но не смея признаться в этом даже самой себе.

– Номер четыре не столь масштабен, миледи, – склонил голову Эмилий, запуская руку в недра ташки. Мгновение – и на стол встал маленький кожаный сапожок с золотой пряжечкой. Детский. Дыхание Александры перехватило. – Эту обувку любезно дала мне одна юная леди, – елейным голосом сообщил «крыло». – Еще она просила передать, что очень скучает по своей «Миди Але». И ждет не дождется, когда та вернется к ней. Ну что, миледи, можно переходить к условиям, на которых состоится это возвращение?

Все, на что оказалась способна Александра, – лишь короткий, неопределенный кивок.

– А условия таковы, миледи. Королевство ликвидируется. Собственно, это уже даже не условие, а свершившийся факт. Вы отдаете нам новую Верфь вместе с Хранительницей. Отдаете Хранителя – да, миледи, нам известно, что он у вас. Взамен получаете юную Викторию и в придачу к ней – систему Тэрако. Владыка Публий, увы, пал в битве с порченой кровью, и его Протекторат пока свободен. Что ж, был в Новом Мире такой казус, как граф-Дракон, – теперь будет Протектор-человек, звезды от этого не погаснут. Все, кто пожелает последовать за вами, где бы они ныне ни находились, включая тюрьмы бывшей Столицы, получат такую возможность. Ну, что скажете, миледи? По мне, так условия более чем щедрые.

– Щедрые условия… – повторила его слова Александра, силясь восстановить дар речи. – То есть вы предлагаете мне отдать Королевство за графство? Великого герцога и Великую герцогиню – за виконтессу?

– У вас нет ни Королевства, ни великих герцогов, миледи, – покачал головой Эмилий. – Все, что есть – беглый Хранитель Гнезда и нечаянная Верфь на краю света – но именно поэтому мы и ведем с вами этот разговор.

– Верфь и ее пояс обороны, – напомнила она. – Рискнете опробовать его на разрыв?

– Один такой уже уничтожен Владыками десять лет назад, миледи!

– Вам не хуже меня известно, как это произошло, «крыло»! Теперь все по-другому.

– По-другому, миледи, – кивнул Эмилий. – Да вот только не в вашу пользу изменения. Да, штурмовать Верфь в лоб – занятие неблагодарное, что уж там. Но Владыки и не станут этого делать. Вас запрут в системе – долго продержитесь? Без поставок еды, например? На персиках из королевского сада?

Хаос! Дались им всем эти персики!

– Запасов у вас здесь нет, миледи, крестьян, способных засеять поля, по сути, тоже нет, да и полей распаханных – и тех нет, – продолжал наседать «крыло». – Возможно, с голоду вы и не перемрете, но придется вам несладко. Держу пари, через пару месяцев все будет кончено. Либо сами сдадитесь, либо сдадут вас. Ну а если даже вдруг нет – не велика беда. Возьмем штурмом. Да, будут потери – переживем.

– Пустую Верфь найти не боитесь? – хмыкнула графиня. – Как в Столице? И мертвого Хранителя?

– Боимся, – не стал отрицать Эмилий. – Поэтому пока говорю я, а не огонь Владык.

– Ну а раз боитесь, слушайте! – собрав волю в кулак, заявила Александра. – Королевство остается как было. Более того, к нему присоединяется система Постэнэбрас. Все Драконы отводятся за наши границы и больше к нам не суются. Со своей стороны, я подтверждаю обязательство отдавать Владыкам пять «седел» из каждых шести, вышедших с Верфи. Хранитель возвращается в Гнездо на условиях, которые вы оговорите с ним самим, моего интереса здесь нет. Ну, что на это скажете, «крыло»?

– Вы не в том положении, чтобы выдвигать подобные требования, миледи, – усмехнулся Эмилий. – И все же, ждете вы того или нет, я не стану отвергать их с порога, несмотря на всю абсурдность. Давайте обсудим. И сперва пригласите сюда Хранителя. Вы же сами сказали, что многое придется оговорить с ним лично? Вот и начнем оговаривать.

Следует признать, нежданная покладистость собеседника застала ее врасплох. Возможно, на самом деле он далеко не так в себе уверен, как пытался – и небезуспешно – показать? И готов пойти на уступки? Как же ей хотелось в это верить!

Александра позвонила в колокольчик, и на пороге немедленно возник сержант Элиас.

– Пригласите к нам сэра Эдуарда, – распорядилась графиня.

– Будет сделано, миледи, – ответил стражник.

Далеко идти сержанту не пришлось: тронный зал, где находились в это время Октавиан и леди Изабелла, располагался по соседству. Не прошло и минуты, как беглый Хранитель переступил порог комнаты переговоров…

Дальнейшее произошло очень быстро, и лишь потом, прокручивая в памяти, Александра смогла более-менее четко восстановить последовательность событий. «Крыло» Эмилий вскинул шуйцу, и над его запястьем, в клочья разорвав рукав серой форменной куртки, раскинулись в стороны короткие изогнутые арбалетные плечи. Тетива, как видно, натягивалась сгибанием руки в локте. Миг – и сорвавшийся с направляющей болт просвистел мимо виска графини – нацеленный вовсе не в нее, а в замявшегося в дверях Октавиана… Стремителен был его полет, но еще стремительнее – реакция сержанта Элиаса, успевшего оттолкнуть сэра Эдуарда в сторону. Снаряд ударил стражнику в плечо, с такой силой, что Элиаса развернуло и отбросило в открытые двери.

В комнату ворвался сэр Норман с разрядником в руке. «Крыло» Эмилий поднял вверх обе руки – разряженный арбалет так и остался на его предплечье, как видно, закрепленный там намертво.

– Зачем? – только и смогла выговорить ошеломленная Александра. – Зачем вы это сделали?

– Угадайте, миледи, – ухмыльнулся драконья кровь.

– Застрелить его, миледи? – хмуро поинтересовался от дверей баннерет.

– Не советую, миледи, – покачал головой «крыло». – Малышка Виктория так ждет возвращения доброго дяди Эмиля… Даже не знаю, как переживет она эту потерю…

– Убирайтесь! – процедила Александра, сверля глазами «крыло». Под ее горящим взглядом улыбка медленно растворялась на лице Эмилия, пока не исчезла вовсе. – Убирайтесь отсюда. Переговоры окончены. И если, упаси космос, хоть один волос упадет с головы Вики… Клянусь, я не остановлюсь, пока не отправлю в хаос последнего Дракона Нового Мира! Вы меня знаете, «крыло», я слов в вакуум не бросаю. Сэр Норман, отведите «крыло» к карете! Как только отправите, сразу возвращайтесь – у меня есть для вас поручение.

– Будет сделано, миледи, – кивнул баннерет.

* * *

Сержант Элиас умер, не приходя в сознание, через три часа. Лекарь сказал: от яда, которым был смазан болт.

К этому моменту Лукреции в системе Постэнэбрас уже не было.

 

28. Эдуард

– Никогда не видел ничего подобного, – проговорил Эдуард, вертя в руках арбалет Эмилия, прежде чем посадить в карету до Лукреции, стража все же отобрала его у «крыла». Лучше поздно, чем никогда? Сержант Элиас, пожалуй, мог бы тут поспорить.

Впрочем, именно покойный стражник и являлся тем человеком, кто должен был проверить парламентера прежде, чем допустить того на Верфь. Он и проверил: отобрал разрядник, нашел в сумке кортик в ножнах – и, выслушав объяснения, позволил его там оставить, а что до арбалета – проглядел. В общем-то, неудивительно: кто же мог ждать от «крыла» такого изощренного коварства. К тому же…

– Если свернуть плечи и сдвинуть направляющую, получается очень компактно, – продемонстрировал Эдуард графине на собственной руке. – Пустить поверху рукав, да еще с такими плотными манжетами, как принято у курток драконьей крови, – вообще ничего не будет заметно. А на ощупь – как будто обычный рыцарский браслет под тканью. А в нужный момент: раз!.. – он вскинул руку и согнул ее в локте. Арбалетные плечи выстрелили в стороны – так резко, что он даже сам не ожидал, машинально отдернув голову, – натянулась и со звоном сорвалась с зацепа тетива. Будь на ней болт или стрела – снаряд ушел бы в сторону притихшей на троне Изабеллы, но выстрел, разумеется, был холостым.

– Да, пожалуй… – рассеянно проговорила леди Александра. – Одного не могу понять: зачем? Зачем он стрелял?

– Это как раз ясно, миледи, – развел руками рыцарь – получился этакий мах в воздухе арбалетом, и Эдуард принялся отстегивать оружие. – У них, как я слышал, есть наследник. Или они думают, что он у них есть. Хаос ведает, откуда он мог взяться, но чтобы наследник мог сесть на Черный Трон Гнезда, сначала нужно убить меня.

– Все так, – кивнула графиня. – Вот только наследник был у Алого Пламени, а «крыло» Эмилий и Лукреция представляют Белое.

– Возможно, они договорились, – пожал плечами рыцарь. – Рано или поздно Владыки всегда между собой договорятся.

– Не думаю, – покачала головой леди Александра. – В разговоре Эмилий назвал оппонентов «порченой кровью». С порченой кровью не договариваются.

– Если так – то да, – вынужден был согласиться Эдуард. – Но тогда в самом деле непонятно.

– О чем и речь…

– Миледи, вот еще что… – рыцарь, наконец, справился с хитроумным креплением арбалета, огляделся вокруг, ища, куда бы пристроить оружие, но, не найдя в тронном зале подходящего места, нагнулся и просто положил его на пол. – Насчет той девочки… Виктории. Не думаю, что сейчас ей в самом деле что-то угрожает. Владыки не станут причинять вред ребенку из одного лишь чувства мести. Наоборот, постараются сберечь этот козырь до последнего.

– Да, возможно, – кивнула графиня, но ни в тоне ее, ни во взгляде не было уверенности. Эдуард вдруг понял, кого она ему сейчас напоминает – саму себя четырехлетней давности, когда они встретились во дворике Владычьей тюрьмы. Такие же опущенные плечи, такие же потухшие глаза… Стадия еще, может быть, и не та, но курс обозначен четко…

– Не исключено, что Эмилий вовсе блефовал, – осторожно предположил рыцарь. – В конце концов, с чего бы Белому Пламени атаковать Королевство именно сейчас?

– Нет, – возразила леди Александра. – Он не блефовал. Час назад вернулся один из посланных мной в Столицу гонцов – сэр Летард. И с ним пятеро рыцарей – из числа тех, кто оставался в Королевстве с сэром Годелотом. Они подтверждают слова Эмилия. Конечно, Белое Пламя не контролирует все девяносто шесть наших планет, но Столица ими действительно оккупирована. Армия разгромлена, граф-Дракон погиб. Говорят о предательстве, но никто не может толком объяснить, кто и как предал. Некоторые обвиняют публикана Примуса – но, возможно, лишь потому, что, захватив Столицу, Владыки позволили ему отбыть к отцу, в Республику Константина.

– Примус – это не сын ли публикана Марка, снаряжавшего тогда наш с вами поход? – спросил Эдуард, мысленно возвращаясь на планету, где прошло его детство.

– Да, он самый. Не думаю, чтобы Примус оказался предателем. А отпустили его, вернее всего, потому, что Марк, его отец, нынче – сенатор Республики.

– Вот как? – поднял брови рыцарь. – Высоко взлетел бывший банкрот.

– Чем выше летаешь, тем больнее падать… – проговорила леди Александра – Эдуарду подумалось, что имела она при этом в виду вовсе не сенатора Марка, либо, по крайней мере, не его одного.

– У нас есть план, миледи? – спросил он. Возможно, с вопросом этим следовало повременить, но Эдуард почему-то чувствовал себя обязанным тормошить графиню, не дать ей закрыться в себе.

– План? – переспросила леди Александра. – Все зависит от того, с чем вернется сэр Норман.

– Сэр Норман, миледи?

– Да. Сейчас все зависит от него, – повторила она. – Прошу вас, милорд…

– Дракон! – разнесся внезапно под сводами зала крик Изабеллы, не позволивший графине договорить. – Дракон сошел с Пути!

Эдуард и леди Александра бросились к трону.

Изображение на экране было уже увеличено: в самом деле Дракон, причем из молодых. Молодые же у нас в основном в Алом Пламени?

– Это не Лукреция, – констатировала очевидное Изабелла.

– Нет, не Лукреция, – подтвердила леди Александра. – Вот и ответ на ваш вопрос, милорд, – обернулась она к Эдуарду. Глаза графини больше не казались пустыми. – В каком-то смысле.

– Дракона привел сэр Норман? – ткнул пальцем в небо все еще не понимающий, к чему клонит собеседница, рыцарь.

– То есть это не враг? А как его имя, если это не Лукреция? – в свою очередь спросила Изабелла.

– Насколько мне известно, у этого Владыки нет имени, – ответила, распрямляя спину, графиня. – Но думаю, мы с вами можем называть его Надеждой.

 

29. Александра

Та же комната с голыми стальными стенами, тот же стол, те же два стула – все то же самое, разве что партнер в переговорах – «глава», а не «крыло». Впрочем, нет, есть еще одно существенное отличие: не в пример предыдущей, этой встречи искала уже Александра. По ее приказу сэр Норман сделал почти невозможное: нашел в Заокраинных Провинциях скрывающихся там Драконов Алого Пламени и привел одного из них к ней.

– Рада видеть вас в добром здравии, миледи, – проговорила «глава» Октавия, усаживаясь на стул и прислоняя к столу свою трость. – Вижу здесь у вас все скромненько, как в походе…

– В каком-то смысле, так и есть, – согласилась графиня. – Однако это не помешает мне предложить вам бокал вина, «глава».

– Благодарю, не откажусь, – кивнула Октавия.

Александра дважды звякнула в колокольчик, и лакей, специально к этой встрече доставленный на Верфь из дворца, внес в комнату поднос с бутылью и двумя фужерами.

– Боюсь, наши погреба пока не могут похвастаться изысканными сортами, «глава», – развела руками графиня. – Но кое-что приличное в них все же нашлось…

Наполнив бокалы, слуга удалился. Приподняв свой, Октавия слегка качнула его, «прислушиваясь» к аромату, затем пригубила.

– В самом деле недурно, – чуть склонила голову она. – Это местный сорт?

– Нет, если вы о Постэнэбрас, «глава». Здесь нет своего винограда… Пока нет.

– Непременно следует посадить, – заметила Октавия. – Колос и лоза угодны космосу, им должно расти везде, где бы ни жил человек.

– Не могу с вами не согласиться, «глава», – проговорила Александра, в свою очередь делая глоток вина, действительно неплохого, из запасов покойного сэра Вальтера. – Но пока мы, увы, вынуждены решать иные задачи.

– Да, всех нас изводит рутина бытия, миледи, – понимающе кивнула драконья кровь. – На то же, что в самом деле важно, времени зачастую не остается. Посему не станем тратить его попусту, миледи, перейдем к делу.

– К делу, – охотно согласилась графиня. – Помнится, на нашей последней встрече – в Столице – вы предлагали некий союз?

– Не стану отрицать этого, миледи.

– Готовы ли вы повторить свое предложение?

– А полагаете, я вправе? – задала встречный вопрос «глава».

– А почему нет? – слегка сдвинула брови Александра.

Ответила Октавия не сразу. Подняв бокал к глазам, долго смотрела сквозь него на свет, затем поднесла к устам, отпила.

– Видите ли, миледи… Не уверена, что нахожусь в том положении, чтобы что-то кому-то предлагать. Алое Пламя почти угасло. Мы потеряли несколько Драконов и почти все «седла». Окончательное поражение предрешено.

– Я дам вам «седла», – заявила Александра. – Их у меня теперь в избытке и с каждым днем становится все больше. И они намного превосходят те, что есть у Белого Пламени.

– Да, я слышала об этом, – кивнула Октавия.

– Не хватает лишь опытных рыцарей, – продолжила графиня, – но это, как вы понимаете, вопрос времени…

– Которого у нас нет, миледи, – развела руками «глава». – Белое Пламя не станет ждать, пока мы подготовим своих всадников.

– А что оно сможет поделать?

– Добить нас. А после – вас. Хотя последовательность тут возможна любая.

– Так и будет, если мы продолжим держаться врозь, «глава». Иначе – если объединимся. Приведите Алое Пламя к Постэнэбрас, под защиту пояса Верфи. Усиленный вашими Драконами, он сделается абсолютно неприступен для любого врага. С каждым днем наши силы будут крепнуть, прирастая новыми «седлами», и настанет момент, когда не просто сравняются, а превзойдут мощь Белого Пламени. Тогда мы и нанесем наш удар. Общий, сокрушительный удар.

– Звучит неплохо, – усмехнулась ее собеседница. – Скажу больше, миледи: это именно то, о чем я сама собиралась просить вас. Об убежище для Алого Пламени. Убежище, способном дать нам передышку. Едва ли долгую: ресурсов Постэнэбрас не хватит на длительную осаду.

– Сделаем запасы, пока есть такая возможность. А после станем устраивать рейды – Белое Пламя не сможет надежно перекрыть систему со всех сторон сразу.

– Рада, что вы именно так на это смотрите, миледи. Я боялась, что это мне придется уговаривать вас, а вышло наоборот. Но есть еще кое-что, ограничивающее нас во времени, – то, что вы упускаете.

– И что же это? – спросила Александра.

– Тьма, миледи.

– Тьма? – хмыкнула она. – Я думала, об этой сказочке все давно позабыли.

– Это не сказка, миледи, – покачала головой Октавия. – К сожалению, не сказка. Мы потеряли за Ульем двух Драконов. Это в плюс к тем трем – минимум трем, – что сгинули там еще до Драконьего Пламени. Тьма существует, и она приближается, год от года, день ото дня, час от часа.

– И что вы предлагаете, «глава»? – нахмурилась Александра. – Сложить ручки и сдаться на милость Белого Пламени?

– Увы, милость нас там не ждет, миледи. Но если тяготы осады затянутся, некоторые из Владык Алого Пламени могут предпочесть им и немилость. Наступление Тьмы послужит им хорошим оправданием в их собственных глазах, кому-то – по искреннему убеждению, кому-то – всего лишь как вполне удобный повод.

«Она не уверена в стойкости соратников, – поняла графиня. – Не желает говорить об этом совсем уж прямо, но считает долгом предупредить…»

– Я поняла вас, «глава», – проговорила она. – С Тьмой нам придется считаться.

– В таком случае, миледи, назовите условия, на которых готовы приютить Алое Пламя у себя, – предложила Октавия.

– Условия просты: справедливое мироустройство после нашей общей победы. Помнится, вы предлагали мне Руг? Добавьте Альтер, и Новый Мир окажется поделен между нами практически поровну. Вам – Гнездо и Драконы, нам – Верфи и «седла». Что скажете? – идя на переговоры, о графстве Альтер она и не помышляла, но аппетит, как говорится, приходит во время еды.

– Легко обещать то, чего не имеешь, – пожала плечами драконья кровь. – Я уже говорила вам, миледи, Драконов не может быть свыше двухсот шестнадцати. Половины Нового Мира – более чем достаточно. Это все ваши условия?

– Еще одно, если позволите.

– Какое же?

– Мне нужен наследник Гнезда, – выпалила Александра.

– Наследник Гнезда? – неподдельно удивилась Октавия. – На что он вам, миледи?

– Видите ли, «глава»… Если это в самом деле ребенок сэра Эдуарда и леди Елены, то он наследует не только Гнездо. Еще и Верфь. Вторую Верфь – ту, что в Столице. Леди Елена была правнучкой короля Артура Третьего. Ее дитя – законный принц крови.

– Да, до нас дошли сведения, что Вторая Верфь спит, – кивнула «глава». – Но посадив наследника на ее Черный Трон, вы тем самым обречете на угасание Гнездо!

– Вовсе нет, – мотнула головой Александра. – До поры Хранителем остается сэр Эдуард. Когда же ему придет срок отойти в незримые чертоги, у наследника, даст космос, будут уже свои дети. Первенец отправится в Гнездо, второй унаследует Верфь.

– Надо признать, столь далеко я не загадывала, – задумчиво проговорила Октавия. – Что ж, миледи, такой размен возможен… Был бы возможен, – тут же поправилась она, – не случись так, что мы имели несчастье потерять наследника.

– Потерять? – ахнула графиня. – Как?

– По причине юного возраста его нельзя было возить с собой на Драконе из Провинции в Провинцию. Наследник жил на планете, где его и обнаружили ищейки Белого Пламени. Теперь, как это ни прискорбно мне признать, он в их когтях, миледи.

– Ясно… – протянула Александра. Что ж, теперь понятен становился и безрассудный выстрел в Октавиана «крыла» Эмилия. Если раньше Белое Пламя стремилось всеми средствами вернуть Хранителя в Гнездо, то теперь он им лишь мешал… – Однако не станут же они его убивать, «глава»? – спросила она. – Пусть даже поняв, что проиграли?

– Не думаю, миледи. Гнездо священно для любого Владыки, какого бы цвета Пламенем он ни пылал, поэтому не думаю. Но обещать не могу, наследник более не в моей власти.

– Но если окажется в вашей, вы передадите его мне на озвученных условиях?

– Вынуждена повторить: легко обещать то, чего не имеешь, миледи.

– Как его, кстати, зовут? – спросила, удовлетворившись таким ответом, Александра.

– Наследника? Никак.

– Что значит никак? – опешила графиня. – Имя у него есть?

– Нет, миледи.

– Бедный ребенок! – всплеснула руками Александра. – Хотя бы это мальчик или девочка?

– Мальчик, – почему-то улыбнулась Октавия.

– Чудесно, – кивнула графиня. – Итак, «глава», мы с вами договорились? Вы приводите Драконов Алого Пламени к Постэнэбрас, где мы с вами копим силы для удара. После победы – иной исход нет смысла рассматривать – Королевству достаются его нынешние системы, а также Руг, включая Тэрако – Владыка Публий, как я понимаю, более не возражает, – и Альтер. Ну и сама Постэнэбрас, разумеется, она как раз примыкает к Руг. Помимо этого…

– Делите Новый Мир, графиня? – раздался вдруг из угла высокий девичий голос. – Можно мне тоже поучаствовать?

Запнувшись на полуслове, Александра оглянулась на звук: у стальной стены комнаты стояла Саша.

 

30. Александра

– Кто вы, сударыня? – недоуменно спросила Октавия, пытаясь проследить глазами путь, которым девочка должна была, по идее, двигаться от двери к тому месту, где стояла сейчас. Прикинула его мысленно и Александра: выходило, что Саше либо пришлось прокрасться прямо за спиной у графини, разве что не отодвинув локтем спинку ее стула, либо вовсе проползти под столом – и то и другое выглядело одинаково абсурдным.

– Ваше Величество, как вы… – начала было Александра.

– Мы же вроде условились, графиня: просто Саша, – улыбнулась та.

– Как вы сюда попали, Саша? – вопрос вообще-то звучал нелепо. Но не спрашивать же прямо: «Вас что, выгнали из незримых чертогов космоса за скверное поведение?!»

– Я пришла, – пожала плечами девочка. – Просто пришла. Поговорить.

– Кто вы? – снова спросила «глава».

– Ах да, – словно бы спохватилась Саша. – Сейчас покажу.

Воздух вокруг ее невысокой фигурки сгустился, затем дрогнул, черты расплылись и тут же взорвались изнутри, воспылали ослепительным факелом – сперва он показался Александре белым, как свет звезды, тут же – черным, как пустота, в действительности же не был ни тем ни другим… Да принадлежал ли он вообще действительности?

– Князь! – воскликнула Октавия, выбрасывая вперед руку с Владычьим кольцом. Вокруг алого камня перстня трещали искры. – Князь Чужих!

Кольцо Александры никак на случившееся не отреагировало – оно и понятно, после гибели Владыки Анны оно потеряло свою силу, – и здесь «крыло» Эмилий не соврал, зато «драконий коготь» у бедра сделался внезапно тяжелым, словно к нему подвесили снизу пудовую гирю. Левая рука графини сама собой легла на эфес.

– Я предпочитаю имя Возносящий, – проговорила гостья, вновь принимая свой прежний облик четырнадцатилетней девочки. – Но можно и Князь. Третий Князь. Саша – тоже можно, ибо тоже истинно. Не бойтесь, я не причиню вам вреда. Да и не смогла бы, вероятно, вы обе под надежной защитой.

– Так вы все время были… им? – ошеломленно выговорила Александра. Ее левая ладонь словно приросла к эфесу кортика, оторвать ее от него графиня, вероятно, не сумела бы, приди ей вдруг такое в голову. – На Верфи – тоже? Когда сидели на Черном Троне?

– И да и нет, графиня, – улыбнулась Саша своей прежней, чуть наивной детской улыбкой. – Искра была мне дарована еще в раннем детстве. Но сперва я не чувствовала ее внутри себя, затем лелеяла, после даже пыталась сопротивляться, не до конца, впрочем, понимая, что делаю, – это как раз было в годы, проведенные на Верфи. Но чему суждено было случиться, того уже не миновать. Я повзрослела и, как мне обещал когда-то Дарующий – Первый Князь, – переродилась. Мне жаль, что огорчила вас тогда своим внезапным исчезновением с Верфи, графиня. В самом деле жаль. Но изменить ход событий я была не в силах, хотя и смогла отчасти вольно, отчасти невольно немного замедлить его. Если бы не эти мои метания, я ушла бы уже годом ранее.

– Ушли – и ушли! – довольно резко перебила девочку Октавия. – Зачем вы теперь вернулись, Князь?

– Я ведь уже сказала, – ничуть не обиделась на ее вызывающий тон Саша. – Поговорить. Предложить вам кое-что. Ну и, конечно же, попросить кое-что взамен – ведь это же так по-человечески! А во мне, не поверите, все еще так много от человека!

– И что же вы хотите нам предложить? – задала вопрос «глава».

– Помощь, разумеется. Помощь, которая обеспечит вам победу в вашей войне. Ну и еще кое-то в придачу.

– А что желаете получить взамен? – продолжила допрос Октавия.

– О, сущую мелочь. Фрагмент Улья, хранящийся в Протекторате Туллия. На Флоре, – добавила она, повернувшись к Александре, словно решив, что старое название планеты скажет той больше. – Без него все, что бы мы Трое ни сделали, будет вполовину.

– Протекторат Туллия под властью Белого Пламени, почему же вы пришли к нам, а не к ним? – спросила «глава».

– Вероятно, потому, что во многом я все еще прежняя девочка Саша, – пожала плечами гостья. – Симпатизирую той, которая пустила меня прогуляться босиком по траве и дала хлеб, чтобы покормить рыб в канале. И держу зло на тех, кто убил сэра Гуго, освободившего меня от рабства, а также Кристину, Бетти, леди Матильду и многих других – а ведь это именно тем злодеям наследует ныне Белое Пламя. Я знаю, что все это тлен и скоро исчезнет без следа, но пока я – это я, и поэтому я здесь.

Кажется, Октавия собиралась что-то возразить или, быть может, задать очередной вопрос, но ее опередила решившая взять инициативу в свои руки Александра.

– Какую помощь вы можете предложить нам… Саша? – спросила она.

– Военную, графиня. Военную.

– Какую именно?

– Орду, графиня. Сто тысяч детей Улья, которые вступят в битву на вашей стороне.

– Чужие не разбирают, где чья сторона! – бросила Октавия, вновь вмешиваясь в разговор. – К тому же у вас больше нет детей, Князь! А Улей под непрестанным надзором Владык!

– Надзор не проблема, – чуть поморщилась Саша. – Теперь, когда нас снова Трое, обещанные мной сто тысяч способны родиться в единый миг – тех трех Драконов, что стерегут Улей, сметет прежде, чем они сделают первый выстрел. Конечно, не каждый миг по сто тысяч, но разом – без сомнения. А что касается выбора стороны – дети сделают так, как велим им мы, их Князья. Мои старшие братья полагают, что я зря теряю с вами время, но собственного плана у них нет, посему решать доверено мне. Так что я отвечаю за то, что говорю. Сто тысяч детей Улья на вашей стороне в битве. Этого более чем достаточно для полной и безоговорочной победы и раздела Нового Мира по вашим лекалам.

– Слово Князя Чужих лукаво, – покачала головой Октавия.

– Слово Князя вовсе не предназначено ни людям, ни Владыкам, «глава». Но с вами сейчас говорит Саша.

– Допустим, – кивнула Октавия. – Допустим, все это правда. Вы выдвинете сто тысяч особей, и они примут участие в битве на нашей стороне. А что потом?

– Потом мы заберем причитающееся нам по уговору – фрагмент Улья с Флоры – и уйдем.

– Уйдете? Куда?

– К нашим прежним звездам. Ни людям, ни Владыкам их суровые планеты все равно не нужны.

– И – до нового прорыва? Или скажете, что впредь прорывов не будет?

– Прорывы будут, «глава». Прорывы – это как рождение и угасание звезд – они были, они будут, пока существует Улей. Но что вам прорывы, когда у вас Драконы, когда у вас «седла» Третьей Верфи? Вы без труда остановите детей Улья еще в зоне отчуждения, орда разобьется о ваши заставы, как разбивается комета о твердь планетоида, не причинив им вреда, прорыв заглохнет, едва начавшись.

– А что тогда помешает нам, остановив очередной прорыв, уничтожить Улей уже окончательно? Или вы, в свою очередь, готовы довериться нашему слову, Князь?

– Мы готовы довериться вашему разуму, опыту и страху, «глава». Улей не так-то просто уничтожить окончательно. Ослабить, как ныне, – да, уничтожить – нет. Недавно Белое Пламя, испугавшись активности, неизбежно возникшей в силу моего перерождения и вхождения в силу Держащего, попыталось разделаться хотя бы с тем небольшим фрагментом, что они держат на Флоре. Сожгли полпланеты, но своего не добились. Кстати, если кто-то из вас не успел побывать в Музее Великого Похода – сочувствую: его больше нет и, похоже, уже не будет. Но дело не в одной лишь крепости Улья. Есть еще то, что вы называете Тьмой.

– Тьмой? – нахмурилась Октавия.

– Тьмой, «глава». Помните, я сказала, что, помимо победы в войне, обещаю вам в придачу еще кое-что? Так вот, мы прикроем вас от Тьмы. Видите ли, вы не совсем верно представляете себе ее природу. Это не просто некая злая Сила, ползущая на вас из своего тайного логова. Это вообще не сила. Это полное отсутствие силы. Вообще отсутствие бытия – Ничто. Даже не хаос. Пока на границе мира стояли дети Улья, Тьма была далеко. Когда дети исчезли, а Князья ослабли, придвинулась. И продолжает приближаться. Вам ее не остановить, сколько бы Драконов вы ни выставили, сколько бы «седел» ни выдвинули на передовую. А нам достаточно вернуться домой, и Тьма уберется за прежние границы. Не придется даже ничего делать специально – просто вернуться. И это – залог того, что люди и Владыки не пойдут в новый Великий Поход. И те и другие умеют учиться на своих ошибках.

– Почему мы должны вам верить, Князь? – спросила Октавия.

– Вы и не должны, – развела руками девочка. – Как вера может быть долгом? Но прислушайтесь к себе. Вы под защитой, я не могу влиять на вас ничем, кроме слов. Прислушайтесь – и, возможно, найдете ответ.

Последовав совету, Александра обратила взор внутрь себя. Она верила Саше – просто не могла не верить. Но верила ли она Князю Чужих? Готова ли заключить сделку, одну из тех, от которых предостерегали все древние предания?

– Слов бывает довольно, чтобы затуманить разум, – проговорила между тем Октавия. – Я не вижу подвоха, но знаю, что он есть. Его просто не может не быть, когда имеешь дело с Князем Чужих.

– А вы что скажете, графиня? – спросила Саша. – Я не навязываю свою помощь. Так или иначе мы восстановим Улей. И о Тьме можете не беспокоиться – она отступит, как только мы придем. Но войну вы проиграете. Сейчас, пока мы ведем здесь светскую беседу, Драконы Белого Пламени занимают позиции для атаки. Нет, не на Верфь – сначала они намерены покончить с Пламенем Алым. Ваша армия обречена, – повернула девочка голову к Октавии. – Обречена, если я не отвлеку Белое Пламя с Флоры, как сделала уже однажды, когда вы были на грани разгрома. А когда погаснет Алое Пламя, недолго останется и Верфи, – вновь обратила она свой лик на Александру. – Тех же, кто переживет битву за Постэнэбрас – без сомнения, это будут Владыки, – попытаются добить дети Улья. Дарующий выступает именно за такой вариант. Держащий колеблется, но если Двое объединятся, я не смогу им помешать. Я не угрожаю, миледи. Я лишь говорю о том, что предвижу. И не обещаю, что будет именно так – космос велик и непостижим. Но я не хочу, чтобы сие свершилось. И вы, уверена, не хотите, графиня. И вы, «глава». Так что же мешает нам объединиться? Древние предрассудки – лишь они?

– Такое впечатление, что вы не оставляете нам выбора, Князь, – проговорила Октавия.

– Напротив, «глава», я дарую его вам. Но вы вправе отвергнуть мой дар.

– Ваше мнение, графиня? – взглянула Октавия на Александру. – Каким бы оно ни стало, это решение должно быть нашим общим.

«Решать вам, миледи», – вот что это означало на самом деле, поняла она.

Что ж, за себя она все уже решила.

– Я согласна на ваше предложение, Князь, – проговорила Александра, умышленно не называя более гостью Сашей. – Принимаю его от имени Королевства.

– Раз так, то и я принимаю его, Князь – от имени Владык Алого Пламени, – не замедлила заявить Октавия. – Договор потребно скрепить кровью? – Кажется, задавая сей вопрос, она вовсе не шутила.

– Слово произнесенное сильнее крови, – ответствовал Возносящий. – Вы сказали – я услышал. Наш договор заключен. Космос свидетель, Улей будет верен ему.

 

31. Эдуард

– А если… когда мы победим, вы улетите в Гнездо? – спросила его Изабелла.

Девушка сидела на троне перед экранами, Эдуард, утомившийся стоять столбом, пристроился на верхней ступени постамента – Изабелла развернула к нему пару мониторов и вывела на них изображения пограничных секторов. У стены зала на соломенном тюфяке, брошенном прямо на пол, спала леди Александра. Двое суток, что длились сборы армии в Последний Поход, как все его тут называли, графиня провела на ногах, после еще почти столько же не сомкнула глаз, дежуря возле Черного Трона, но в какой-то момент наступил предел и ее казавшимся бесконечными силам. Тем не менее удалиться в покои леди Александра наотрез отказалась, велела лакею приволочь тюфяк прямо в зал и, наказав Эдуарду с Изабеллой немедленно разбудить ее, как только произойдет хоть что-нибудь мало-мальски существенное, не раздеваясь, не отстегнув кортик и не сняв с плеча портупею с разрядником, рухнула на это спартанское ложе и мгновенно уснула.

– Да, – кивнул рыцарь в ответ на вопрос девушки. – Улечу в Гнездо.

– А я останусь здесь, – сообщила как новость Изабелла. – При Верфи.

– Да, – снова кивнул он.

– А раньше короли не сидели сиднем в своей Столице, – проговорила девушка. – Они летали по всему Новому Миру. И даже сами воевали! Карл Ратоборец, например. Про Антона Первого и Альфреда Завоевателя я уже и не говорю!

– За спиной каждого из этих королей стояла очередь наследных принцев, в любой момент готовых сменить их на троне, – заметил Эдуард. – Если же было не так, монарх никогда сам не ходил в военный поход.

– Ну ладно, не в поход – просто в гости. Когда нет никакой войны. Иначе какой смысл быть королевой или, допустим, Великой Герцогиней, если даже не можешь осмотреть свои собственные владения?

– Когда нет войны – другой разговор, – согласился рыцарь.

– Но ведь если мы сейчас победим – война закончится? – спросила она. – И наступит мир? Тогда ведь мы сможем, например, летать друг к другу в гости? Я к вам, в Гнездо, а вы, если захотите, ко мне, сюда?

– Сможем, наверное, – пожал плечами Эдуард.

– Это хорошо, – кивнула Изабелла. – А то… А то я тут подумала… – она запнулась. – Подумала, что, может быть, даже не хочу, чтобы мы победили! – выпалила девушка, как видно, набравшись смелости.

– Вот как? – удивленно посмотрел он на нее. – И почему же?

– Потому что тогда вы сразу улетите, а я останусь, – выговорила она и отвернулась.

Что на это можно сказать, он даже не сообразил.

– Нет, я все понимаю: миссия, долг Хранителей и все такое… – снова заговорила Изабелла, не дождавшись ответа. – Никто насильно не совал мне в руку тот рубин, никто не подталкивал в спину, когда я шла к Черному Трону, чтобы сесть на него в первый раз. Но я устала. Устала терять. Сэр Павел, Андрей, теперь вот… – не завершив фразы, девушка умолкла.

– Думаю, что мы непременно еще увидимся, и не раз, – предположил Эдуард, поняв, что хранить молчание и далее уже не просто нетактично, но, пожалуй, и жестокосердно. – Как только Новый Мир сделается безопасным – хотя бы как во времена королевы Луизы…

– А сделается ли? – резко повернулась девушка лицом к нему. В глазах ее стояли слезы. – Были Владыки, теперь – Чужие! Все ей неймется! – со злостью кивнула она в сторону спящей графини. – Сначала привела Драконов, чтобы победить Чужих, потом – Чужих, чтобы одолеть Драконов…

– Когда все закончится, Чужие обещали уйти, – сказал рыцарь.

– А если обманут? Драконы вон обманули! Или она думает, что самая умная в Новом Мире?

– Не обманут, – покачал головой Эдуард. – С ними же теперь Саша…

– Да, Саша, – внезапно согласилась Изабелла, хотя сам он вовсе не считал свой довод весомым. Саша – это Саша, Князь Чужих – это… Это Князь Чужих. К тому же, если верить ученым демонологам, их, Князей, там трое, а Саша – если даже это все еще она – одна… – Она всегда была чуточку не от мира сего, – продолжила между тем девушка. – Но если уж что-то обещала – сделает.

– Да, так и есть, – счел за благо подтвердить рыцарь. Так или иначе скоро все прояснится.

Самому ему с Сашей поговорить не довелось: расставшись с графиней, она тут же поспешила на Флору спасать Алое Пламя от разгрома, не удосужившись навестить старого друга. Для себя Эдуард решил, что это и к лучшему: пусть Саша продолжает жить в его памяти милой человеческой девочкой, а не личинкой Князя Чужих. Военный союз, заключенный леди Александрой, – это ее дело, а его Саша осталась четыре года назад на Флоре.

– Отметка! – воскликнула Изабелла, выдергивая его за шиворот из пучины размышлений. – Кто-то сошел с Пути!

– Где? – вскинул голову Эдуард.

– Вот, – вывела на его экран нужное изображение девушка. – Мелковата для Дракона, но великовата для «седла». Сейчас приближу…

– Это карета, – понял рыцарь прежде, чем изображение на мониторе увеличилось достаточно, чтобы можно было рассмотреть детали. – «Седло» везет карету.

– Его встречают? – озабоченно спросила Изабелла. – Где наши?

– Вон, подтягиваются, – в углу экрана блеснули отметки «седел» дозора. Почти все способные летать рыцари ушли в Последний Поход, патрулировать систему осталась едва дюжина. Однако именно с этого направления ждали вестей в первую очередь, посему дозор и дрейфовал неподалеку.

– Да, уже вижу, – подтвердила девушка.

После небольшой заминки на импровизированной заставе карета продолжила путь – теперь в сопровождении эскорта из двух «седел».

– Они летят сюда! – возбужденно проговорила Изабелла.

– Нужно разбудить леди Александру, – заметил Эдуард, оборачиваясь назад, и в следующий миг нос к носу столкнулся с графиней. Сна у той не было ни в одном глазу.

– Леди Александру нужно было разбудить уже минут пять назад, – сварливо заявила она, поднимаясь к трону. – А теперь леди Александра уже и сама проснулась. Итак, что у нас тут?

– Карета сошла с Пути и летит к Верфи, миледи, – доложила Изабелла.

– Карета? Что ж, отлично. Как скоро она будет здесь?

– Примерно через час, миледи, – прикинул на глаз скорость экипажа Эдуард. Судя по всему, «седло» у гостя было из новых, быстроходных.

– Встретим ее наверху, – решила леди Александра.

– Мне тоже можно, миледи? – спросила Изабелла.

– Можно, – позволила графиня. – Стоп, куда вы? – остановила она поспешившую вскочить девушку. – Слышали, что сказал сэр Эдуард: час лета! Следите пока за обстановкой – вдруг за час еще кто-нибудь появится.

– Да, миледи, конечно, – кивнула Изабелла, вновь усаживаясь к экранам.

– А пока давайте-ка лучше выпьем чаю! – неожиданно предложила леди Александра и, не дожидаясь, пока кто-то одобрит ее идею, крикнула в сторону дверей: – Любезнейший, чаю нам подайте!

Через пять минут, поднимая к губам фарфоровую чашечку, она почти половину расплескала на пол, но, кажется, даже не заметила этого.

* * *

Бронеколпак «седла» отошел вверх и назад, и через борт устало перевалился сэр Фидиппид, один из бывших подопечных Эдуарда по учебной команде. Припав на колено, рыцарь ухватился рукой за посадочную опору и с усилием поднялся.

– Ну? – спросил Эдуард. – Что?

– Радуйтесь, мы победили, – выдохнул гонец.

– Вы ранены, милорд? – метнулась к нему Изабелла.

– Пустяки, – отмахнулся свободной рукой сэр Фидиппид. Затем запустил ее за пазуху, извлек оттуда смятый конверт и, найдя глазами леди Александру, протянул его ей. – Доклад сэра Нормана, миледи.

Графиня, стоявшая в трех шагах позади Изабеллы, даже не пошевелилась. Она вообще смотрела не на гонца, а на дверь кареты за его спиной – Эдуард понял это, когда взял конверт из руки сэра Фидиппида и попытался отдать его леди Александре.

– А что Чужие? – спросила тем временем гонца Изабелла.

– Чужие? – хмыкнул тот. – Сущие бестии эти Чужие! Облепляют Дракона, как мураши медведя, и ведь заваливают! Ушли Чужие, – сообщил он наконец то, что и хотела услышать от него девушка. – Как генеральное сражение закончилось, так и ушли, только их и видели. В Столицу мы уже без них шли.

Пока рыцарь произносил сию речь, дверца кареты позади него открылась, и на металлический пол ступил человек в длинном белом плаще – такие, как знал Эдуард, в Столице носила королевская Стража.

– Миледи! – склонив голову приветствовал он леди Александру.

– Сэр Аскольд, – с легким удивлением отозвалась графиня.

– Миди! Миди Аля! – из кареты каучуковым мячиком выпрыгнула девочка лет трех в пышном голубом платьице. Запутавшись ножками в юбках, чуть не упала, но удержалась, ухватившись рукой за край белого плаща рыцаря, тут же отпустила его и бросилась к графине.

– Вика! – выдохнула леди Александра.

– Миди! Вика летать – да! – заявила девочка. Графиня опустилась на корточки, и малютка с разбегу уткнулась носиком ей в грудь. Обняв обеими руками, леди Александра прижала девочку к себе. – Вика летать – да! – повторила та. – Миди!

– Вика…

Ни до, ни после этого момента Эдуарду ни разу не приходилось видеть, как плачет железная графиня де Тэрако.