Александра. Давным-давно

В коридоре смердело. Отвратительно, до тошноты, до металлического привкуса во рту. Удивительно, как это Юлия не замечает! Как можно не чувствовать такого жуткого зловония?! Но никто, по ходу, не чувствует!

Даже подонок Секст, готовый ныть и жаловаться по малейшему поводу. Даже молокосос Кезон! Никто! Идут, как ни в чем не бывало, болтают… И не видят, как все, буквально все вокруг разлагается! Мы все разлагаемся!

– Что с тобой, Алекса?

Александра не без усилия вынырнула на голос из пучины тягостных мыслей, огляделась. Она стояла у стены, тяжело привалившись к ребристому боку какой-то широкой трубы. Испуганная Юлия держала ее за руку. Прикосновение подруги было неприятно, раздражало.

Хаос, да что с ней действительно такое?!

– Ничего, – пробормотала Александра, выпрямляясь и не без труда удерживаясь от попытки поскорее высвободить руку. – Голова вдруг что-то закружилась, сейчас пройдет.

– Ты устала? – участливо спросила Юлия.

Идиотский вопрос – еще бы она не устала! Как тут можно не устать?!

– Сейчас все пройдет, – собирая в кулак остатки воли, проговорила Александра. – Ничего страшного.

– Может, проводить тебя в госпиталь? – не унималась заботливая подруга.

– Нет, не надо… – вроде, отпустило. Если бы еще не этот проклятый запах, поглоти его хаос… – Все, прошло, – она даже заставила себя улыбнуться. – Идем в кубрик.

– В кубрик? – нахмурилась Юлия. – Мы же в столовую шли!

Точно. В столовую.

От одной мысли о еде вновь подкатила тошнота.

– Да, – произнесла Александра, справившись с этим новым приступом. – В столовую. Ты иди, я не хочу есть. Пойду в кубрик.

– Может, все-таки в госпиталь?

– Станет хуже – схожу, – сказала она – с единственной целью отделаться от навязчивого участия.

– Я постараюсь побыстрее! – заявила Юлия, выпуская, наконец, ее руку из своей.

– Не спеши, – покачала головой Александра. – Все в порядке.

Секунду-другую подруга пристально всматривалась ей в лицо, затем, видимо, найдя там что-то, отвечающее своим мыслям, кивнула и почти бегом удалилась в сторону столовой.

Закинув голову, Александра вновь прислонилась спиной к холодной трубе и, закрыв глаза, замерла.

* * *

На очередную встречу с Эдуардом Александра летела как на крыльях, не замечая даже так и висящего в коридорах жуткого зловония. Ну, почти не замечая.

– У меня для тебя новость! – выпалила она с порога, вихрем врываясь в тесную каюту рыцаря.

– У меня для тебя – тоже, – с широкой улыбкой сказал Эдуард, поднимаясь с койки. – Завтра Константин уходит из пояса астероидов, и…

– У нас будет ребенок! – выкрикнула она, не слушая его нелепый лепет.

– Что? – изменившись в лице, юноша неловко плюхнулся обратно на койку.

– Я была в госпитале, – сияя, как новенький королевский серебряный юань, сообщила она, усаживаясь рядом с ним. – Я беременна!

Эдуард смотрел на нее широко распахнутыми глазами. И молчал.

– Ты… Ты не рад, что ли? – нахмурилась она, ожидавшая несколько иной реакции.

– Нет… В смысле… Драконье пламя! Ты уверена?

– Ты не рад?! – с нажимом повторила она, резко отодвигаясь к переборке.

– Ты хоть понимаешь, что это значит? – выговорил он вместо ответа.

– Я-то понимаю, – она сделала попытку подняться с койки, но юноша схватил ее за руку и удержал.

– Нет, ты не понимаешь, – покачал он головой. – Ты когда-нибудь видела здесь маленьких детей? Хотя бы одного?

– Нет, – мотнула она челкой, не желая забивать себе голову разной ерундой. – И что с того?

– А то, что дети на Константине не рождаются!

– Ну и… Как не рождаются? – растерялась она. – Почему?

– Почему – неизвестно. Мне, по крайней мере. Беременности случаются, и какое-то время все развивается, как положено, а потом…

– Что потом? – похолодела Александра.

– Либо выкидыш, либо рождается мертвый ребенок, – деревянным голосом произнес юноша. – Впрочем, до последнего сейчас стараются не доводить…

– Не может быть! – кровь отлила от ее лица. – Откуда ты знаешь?!

– Буквально вчера инструктор читал лекцию…

– Не может быть… – в прострации повторила она. – Бывают же исключения, наверняка бывают – должны быть…

– Ни одного за все время…

– Не может быть… – в третий раз выдохнула она. – Они мне ничего такого не сказали… Что же делать?! – подняла она на него глаза.

Бледное лицо Эдуарда расплывалось перед ними, словно готовое раствориться в густом смрадном воздухе.

– Мы… Я что-нибудь придумаю! – заверил он, придвигаясь к ней, обнимая за плечи и крепко прижимая к себе. – Я что-нибудь обязательно придумаю! Все будет хорошо!

Не в силах произнести более ни полслова, она уронила голову ему на грудь и разрыдалась, не стыдясь слез.