Александра. Недавно

Лицо сэра Эдуарда, благородного рыцаря, а позже – всадника на службе Владыки, и на нем – карие глаза Октавии, дочери прокуратора Тита, и в довесок ее же тонкие губы – найдется ли на свете зрелище нелепее?! Может, и найдется, но вот к этому Александра никак не могла привыкнуть, то и дело невольно задерживая взгляд на ни о чем не подозревающем юноше, что того явно смущало. Нельзя сказать, что сочетание выглядело уродливым – вовсе нет, лицо Эдуарда-младшего, пожалуй, можно было даже назвать по-мужски (точнее, пока все же по-юношески) красивым, но… странным. К тому же, наводящим на воспоминания… скажем так, неоднозначные.

С самого начала Александра решила, что прошлое в лице отца и матери, которых мальчик, к тому же, и знать не знал, никак не должно влиять на ее отношение к Эдуарду Минору Спурию. В конце концов, тот не нес ответственности ни за заслуги, ни за проступки покойных родителей. Но оказалось, что решить – куда проще, чем сделать. Хотела она того или нет, все слова и поступки младшего невольно шли в сравнение с тем, что на его месте сказал бы или сделал его отец. Или, правильнее сказать, с тем, что, по ее мнению, тот должен был бы сказать или сделать. И если обнаруживалась разница – а она обнаруживалась всякий раз, ибо и старший Эдуард никогда не был воплощением абсолютного идеала, что уж говорить о его отпрыске от этой… ладно, не будем плохо о мертвых… словом, если обнаруживалась разница, Александру это раздражало, и поделать с этим она пока ничего не могла.

Чуть позднее же вскрылось еще одно обстоятельство, склонившее чашу весов ее отношения не в пользу мальчика, – и вновь в этом не было ни на йоту его собственной вины. Уже на второй день общения со студентами Александра поняла, что Эдуард – не единственный, кто неровно дышит по отношению к красавице Елене. Те же чувства, без сомнения, пылали в груди Виктора, и тут безжалостный материнский инстинкт потребовал от Александры занять сторону сына. Она корила себя за несправедливость такого подхода, но от этого становилось только хуже. В том числе – хуже становилось ее отношение к сыну Октавии.

Разумеется, это никак не помешало Александре помочь Эдуарду, когда тот боролся с небытием Пути во время своего первого межзвездного перелета. Пожалуй, даже наоборот: у Октавиана, как она предпочла называть его про себя, еще оставались шансы справиться самому, но мысль, а не медлит ли она намеренно, заставила Александру вмешаться, тем самым, возможно, лишив юношу лавров самостоятельной победы. Впрочем, никто, кроме нее, об этой оказанной помощи знать не мог. Но она-то знала! Когда в свое время испытание проходил ее Эдуард, за руку его никто не держал!

К слову, Елена преодолела Путь без проблем, как и положено нарте. Но в этом Александра нисколько и не сомневалась.

В Республике Лукреции, первом пункте на их маршруте, все прошло как нельзя лучше. Транзитные документы были оформлены быстрее, чем Октавиан оклемался в кресле после Пути. Оставив с ним в каюте Елену, которая тоже нуждалась в отдыхе, Александра сама встретила местных чиновников, подобрала нужные бумаги и отсчитала монеты пошлины.

Не задержавшись у внешнего таможенного поста и на час, караван двинулся дальше.

Это было замечательно, ибо Александра спешила. Спешила оказаться как можно дальше от Республики Константина. Потому что, несмотря на все предпринятые меры, не верила, что ей вот так просто дадут улизнуть от Владыки.

В верности оставленной в Храме Ливии она не сомневалась. Как и в том, что жрица отлично справится со своей новой ролью. Не вызывала опасений и надежность ближних ликторов. Цейонию, скрыть от которого что-либо все равно бы не удалось, она прямо рассказала все как есть. Старик-художник одобрил ее намерение и на прощание подарил цветной карандашный рисунок – портрет мужчины лет тридцати в лазоревом плаще всадника.

– Я собирался отдать его вам еще во время той нашей встречи в моей мастерской, – сказал слепец. – Но в тот раз вы столь поспешно покинули мой дом, что я не успел. А после, возведенный в ликторы, рассудил, что здесь, в Храме, он вам ни к чему. Теперь же, вижу, настал час, когда он вновь может оказаться вам полезен. Это Аппий, сын Сульпиция, я вам о нем рассказывал тогда. Человек, ушедший из Республики с торговым караваном, вернувшийся через десять лет под именем сэра Алексия и затем вновь пропавший. Сейчас, должно быть, он раза в два старше, чем изображен на портрете, но, полагаю, при встрече вы все же сумеете его узнать. Если, конечно, несчастный Аппий все еще жив, во что уже мало кто верит из тех, кто знал его когда-то. Я, впрочем, пребываю в убеждении, что он жив, разве что, может быть, вновь поменял имя – это, бывает, входит в привычку.

– Благодарю, маэстро, – ответила Александра, разглядывая рисунок. – Однако, зная вашу манеру рисования, боюсь, что, не обладая вашим талантом видеть сокрытое, могу не признать всадника Аппия, полдня просидев напротив него за столом в таверне.

– Не беспокойтесь, – улыбнулся Цейоний. – Узнаете. Сей портрет нарисован мной в те темные времена, когда я еще вынужден был смотреть на мир глазами обычного человека. Рисунок передает лишь внешнее сходство с оригиналом – но на этот раз это именно то, что вам необходимо, не так ли?

– Еще раз благодарю вас, маэстро, – повторила Александра.

Таким образом, доподлинно о подмене Констанции на троне святилища знали лишь Ливия и Цейоний, и никто из них не стал бы ни с кем делиться этой новостью. Второй из ближний ликторов, Септимус, мог лишь догадываться о том, что происходит, но едва ли имел возможность как-то проверить свою догадку, ежели таковая у него появится. Все прочие граждане и вовсе не имели повода для каких-то подозрений.

И тем не менее, Александра спешила. Владыка есть Владыка, и недооценивать его возможностей не следовало.

В Республике Клавдия, к ее неудовольствию, пришлось задержаться более чем на сутки – несмотря даже на то, что, зная из составленного публиканом Марком справочника, что придется реализовать здесь не менее четверти ввозимого товара, Александра заранее распорядилась выделить под это отдельную баржу. С ней-то как раз проблем не возникло, а вот оформление груза, следующего транзитом, затянулось. Высадка на планету послужила слабым утешением – мир Клавдия оказался пасторальным и скучным. Возможно, Эдуарду бы тут понравилось – ее Эдуарду, – он же и сам был родом с провинциальной сельскохозяйственной планеты, но Александра лишь нервно считала минуты до отлета. Молодежь, впрочем, кажется, осталась довольна – поездка на теплое море являлась для них экзотикой. Виктору вот точно понравилось.

Ну а с Республики Клодия начались пространства почти неизведанные, неприятности непредвиденные и задержки вовсе неконтролируемые.

Сначала под абсолютно надуманным предлогом у них реквизировали почти все находящееся на борту продовольствие. Отстоять удалось лишь малую часть собственных запасов камбуза, уплатив за это такую пошлину, что на эти деньги в Республике Константина экипажу и караванщикам можно было бы месяц питаться в лучших городских закусочных. Но золото Александру мало волновало – казна Храма, неподотчетная никому, даже самому Владыке, позволяла не дрожать над каждым грошом, рублем и юанем. Хуже всего было то, что каравану запретили двигаться по намеченному маршруту: сообщение между мирами Клодия и Романа было закрыто. К счастью, портовый чиновник, не преминувший положить в карман десяток золотых, подсказал обходной путь – через Республику Виктора. Мир, о котором ни слова не было в справочнике публикана Марка, и о котором, несмотря на имя, Александра вообще слышала впервые в жизни. Сколько времени этот «крюк» способен отнять у каравана, невозможно было даже приблизительно предположить.

Делать, однако, было нечего, и караван двинулся в неизвестность.

* * *

Если привести нагруженную товаром баржу в Республику Виктора мог кто угодно и как угодно, то увезти из нее, полную ли, пустую ли, – только лоцман, местный всадник, имеющий соответствующий патент от Владыки. Навигация в системе не имела, да и не могла, наверное, иметь каких-то особенностей, требующих присутствия в караване особого специалиста – все здесь было точно так же, как и везде, так что единственным смыслом существования этого нелепого закона было набивание кошелей этих самых лоцманов. Было их немного, и, даже несмотря на то, что Республика Виктора не вела активной торговли, с ходу найти трех свободных патентованных всадников – по одному на каждую из оставшихся барж – Александре не удалось. Тому же, что подвернулся – вероятно, самый невостребованный и никчемный, – пришлось уплатить сверх обычной контрактной суммы (отнюдь не скромной) еще и за время простоя, пока не освободятся двое его коллег.

Александра уже была готова бросить в Республике Виктора две баржи и уйти с последней, но так и не решилась: неизвестно еще, что их будет ждать у Романа, а сохранять видимость торгового каравана следовало как можно дольше, причем не только во Владычьих мирах, которые, даст космос, они вскоре должны были окончательно покинуть, но и в Королевстве.

Впоследствии она так и не определилась, правильным ли был этот ее выбор. Но именно благодаря ему последующие события произошли именно так, как они произошли. И именно там, где произошли.

В сопровождении сэра Гийома она поднималась по лестнице на третий этаж мансиона, где располагалась выделенная ей комната, когда из тени колонны навстречу им выступили двое. Первый – мужчина в плаще всадника, вторая… Вторая была Юлия Квинта, Владычье «крыло», драконья кровь.

Это было именно то, чего она больше всего боялась все последние дни. И именно то, чего, расслабившись от лицезрения прекрасных фонтанов, менее всего сейчас ожидала.

– Ну здравствуй, Алекса, – проговорила Юлия.

На ней была не серая униформа драконьей крови, а обычный для городской матроны костюм, состоящий из туники и несколько старомодной удлиненной столы.

– Здравствуй, – Александре стоило неимоверных усилий не попятиться. – Какими судьбами? – выговорила она, все же заставив голос не дрогнуть.

– За тобой, – коротко ответила «крыло».

– Напрасно, – заявила Александра.

– Не думаю, – покачала головой Юлия.

– Мне кажется, не стоит вести беседу на ступенях, – вмешался в разговор сэр Гийом. Несмотря на то, что Юлию он видел впервые, а о страхах Александры мог судить лишь по малозначительным обмолвкам, рыцарь сориентировался в ситуации мгновенно. – Пройдемте в комнату и обсудим все там! – предложил он.

Юлия и ее всадник не возражали – судя по всему, огласка была и не в их интересах. В молчании все четверо проследовали в комнату Александры.

– Как ты узнала? – разместившись в кресле у окна и оставив гостей стоять, Александра не то чтобы почувствовала себя хозяйкой положения, но все же обрела некоторую уверенность. И все же, чтобы окончательно собраться с духом, ей требовалось дополнительное время.

– Ничто не укроется от взора Владыки, – провозгласила Юлия. – Ты возвращаешься со мной в Республику Константина, – добавила она. – И твой сын тоже.

– У Владыки нет прав на Виктора, – как смогла твердо проговорила Александра.

– Есть. Он драконья кровь от рождения. Ты – тоже драконья кровь. Вы оба вернетесь со мной.

– А если мы откажемся? – задала вопрос Александра.

– Ты посмеешь нарушить волю Владыки? – без сомнения, Юлия была искренне удивлена.

«Уже посмела», – подумала она, вслух же произнесла иное.

– Пока я не вижу воли Владыки. Я лишь слышу слова «крыла», а это не одно и то же! Не забывай, кто я!

Всадник за спиной Юлии дернулся, будто собирался броситься вперед, но легким движением плеча «крыло» остановила его.

– Раньше ты не сомневалась в моих словах… Констанция, – назвав так Александру, «крыло» тем самым признавала за ней статус, как минимум равный своему. Это обнадеживало.

– Раньше твои слова звучали при Владыке, – парировала она.

– Что ж, мудрость Владыки неизмерима, – склонила голову Юлия. – Он предвидел твое упрямство и потому вручил мне это, – с этими словами она вытянула вперед сжатую в кулак левую руку.

На среднем пальце был надет серебряный перстень с кроваво-красным камнем. Взявшись за оправу пальцами правой руки, Юлия провернула ее вокруг оси, и комнату озарил ослепительно белый столб пламени, вознесшийся над камнем.

Александра невольно отшатнулась. Она никогда не видела этих колец вживую, но много слышала о них и подолгу рассматривала на картинках. Всего перстней у Дракона было пять. Три постоянно носили «главы», два других могли выдаваться тем, кто должен был исполнять волю Владыки за пределами Республики Константина. Только тот, чьими устами говорил сам Владыка, мог извлечь из камня драконий огонь.

Констанции, к слову, Владычьего кольца не полагалось.

– Убедилась? – проговорила с ледяной улыбкой Юлия, убирая пламя.

– Владыка говорит со мной, – кивнула Александра. – Но и мне найдется, что ему ответить. Сэр Гийом, – повернула она голову к рыцарю, – будьте так любезны спуститься в обеденный зал и попросите Елену одолжить мне ее кортик.

Поклонившись, сэр Гийом удалился. Юлия со всадником удержать его не пытались.

Вернулся рыцарь минуты через четыре. За все это время в комнате не было произнесено ни звука.

Встав с кресла, Александра левой рукой взялась за эфес принесенного сэром Гийомом кортика и обнажила оружие – так, что ножны остались у рыцаря. Правой она извлекла свой собственный кортик. Перехватив их за лезвия – для этого ей пришлось поменять руки, – она протянула кортики Юлии – рукоятями вперед.

– Это «драконьи когти», – торжественно проговорила она. – Один из них ты видела – он принадлежал Эдуарду, а сейчас, с согласия Владыки, принадлежит мне. Второй – точно такой же. Возьми их – ими я выкупаю у Владыки жизни свою и сына.

– Это просто старые клинки, – на лице Юлии отразилось недоумение, и Александре только теперь пришло в голову, что «крыло» может и не знать о «драконьих когтях».

– Это не просто старые клинки, – покачала она головой. – Это часть древнего дара, данного людям Драконом. И символ столь же древнего долга. Не сомневайся, Владыка примет мое предложение.

– Вот и сделаешь ему его лично, – отмахнулась Юлия.

– В последний раз предлагаю: прими «драконьи когти» и иди с миром, – сказала Александра.

– В последний раз по-хорошему предлагаю: идем со мной, – в тон ей ответила Юлия.

– Нет, – вновь покачала головой Александра.

Вместо ответа Юлия молча отступила в сторону и место ее занял всадник. В руке у того был разрядник.

Далее события развивались стремительно. Рука сэра Гийома метнулась к кобуре, всадник повернулся к нему и выстрелил. Плечо рыцаря окрасилось кровью, но в этот момент уже произвел свой выстрел разрядник, выхваченный Александрой, – для этого ей пришлось уронить на пол один из кортиков – чудом не на ногу острием.

Всадник выронил оружие и рухнул на пол.

– Сэр Гийом, как вы? – спросила Александра, переводя прицел на ошарашенную Юлию.

– Ерунда, – бросил рыцарь. – Задело по касательной.

– Хорошо, – кивнула она. – Теперь насчет тебя, – это уже относилось к Юлии. – Колечко снимай.

– Ты все равно не сможешь им воспользоваться, – проговорила она. – Даже надеть не сможешь!

– Посмотрим. Давай живо, или мне придется забрать его у тебя вместе с пальчиком!

Поколебавшись пару секунд, Юлия сняла перстень с пальца и с презрительной гримасой протянула его Александре. Та попробовала надеть его сама, но кольцо действительно не налезало – даже на мизинец. И это при том, что ее пальцы были ничуть не толще, чем у Юлии.

Решив разобраться с этой загадкой позднее, Александра спрятала перстень под столу.

– Кто-то еще, кроме вас, прибыл сюда за мной? – спросила она.

– Нет, – покачала головой «крыло». Это наверняка было правдой – врать Юлия никогда толком не умела.

– Ты летела в карете или в капсуле?

– В капсуле.

– Ты «прописана» в его «седле», – стволом разрядника она на мгновение указала на тело всадника на полу, – как оруженосец-наследник?

– Да, – после короткой заминки ответила Юлия.

– Отлично, – соображать приходилось на ходу, но это она умела. – Сэр Гийом, нужно вывести нашу гостью через черный ход, доставить к их «седлу» и утвердить в нем, пока не истек Королевский Час, после чего поднять «седло» на орбиту на жесткой сцепке. Если гостья попробует позвать на помощь или сбежать – пристрели ее.

– Слушаюсь, – кивнул тот.

Александра хотела, было, спросить, не помешает ли ему рана выполнить приказ, но решила не обижать рыцаря таким вопросом.

– Я не стану бежать, – неожиданно проговорила Юлия. – Мой долг – вернуться с тобой к Владыке. Поэтому я последую за тобой – желаешь ты того или нет.

– Последуешь – но в качестве пленницы, – сказала Александра. – Ну а вопрос возвращения к Владыке давай обсудим в более удобное время. Идите, сэр Гийом, и будьте осторожны: драконья кровь коварна!

Юлия оставила последний выпад без ответа.