Александра

Низко надвинув на лицо к апюшон, Александра яростно продиралась через запрудившую улицу пеструю толпу. Проводить с планеты гроб с телом графа Штерна собрались десятки тысяч человек – не только все население лагеря, но и, похоже, поголовно жители соседних городков и деревенек. За наскоро возведенный за ночь барьер, окружающий готовый к взлету графский кортеж, суровая стража пропускала лишь титулованную знать и их спутников, прочие же рыцари и их оруженосцы вынуждены были стоять за периметром вперемешку с простыми торговцами, крестьянами и городскими обывателями. Что все они рассчитывали отсюда углядеть, кроме бьющихся на порывистом ветру приспущенных бело-синих и красно-зеленых стягов, Александра не представляла.

Настроение в толпе, впрочем, царило отнюдь не траурное, ясно было, что большинство собравшихся привела сюда вовсе не скорбь, а лишь праздное любопытство. Тут и там велись оживленные разговоры, то и дело перерастающие в жаркие споры, едва до драки не доходило.

– Точно вам говорю, графа застрелил какой-то странствующий рыцарь! – убеждал собравшихся молодой фермер в высоких кожаных сапогах, вышитом кафтане и щегольском плаще на одном плече – вырядился, словно на праздник. – Взломал печать и застрелил. Граф у него в прошлом году невесту увел и опозорил, вот он и отомстил!

– Чушь! – решительно возражал ему стоящий рядом торговец-подмастерье. – Граф такого никогда бы не сделал, всем известна его строгая мораль! Рыцаря-убийцу нанял наследник графа, его взбалмошный племянник виконт Даку.

– Да не нанимал никто никого! – не менее горячо вступил в разговор лохматый мальчишка-оруженосец. – Вы хоть понимаете, что такое печать? Как ее сломаешь? «Седло» графа подвело. Двигатель засбоил, такое не так уж и редко бывает! Если кто и виноват, то только собственный оруженосец графа, что не проверил «седло» перед вылетом.

– Если так, то почему же тогда стража арестовала рыцаря, а не оруженосца? – язвительно спросил кто-то.

– Да никого не арестовывали – болтовня это все!

– Как это болтовня? Сид, приятель мой, сам видел, как рыцаря взяли под стражу. Говорит, молодой совсем. Асат.

– Все беды от этих выскочек-асатов!

– Но-но, дружище, полегче!

– Асат? Тогда это точно не виконт Даку. Тот с асатами вести дел нипочем не станет!

– Конечно не виконт! Это все козни сэра Арчибальда, второго капитана герцога! Он давно копал под графа, ну и теперь, если все сойдет ему с рук, займет, наконец, место покойного. Ну а обвинят во всем, естественно, какого-нибудь безответного асата…

– Да как вы смеете! – бросился на говорившего пожилой рыцарь в бело-синем плаще. – Сэр Арчибальд – кристально честный воин, всей душой преданный Его Светлости герцогу!

– Да я что, я ничего!.. Так, сболтнул по глупости…

– Вот я тебе покажу: сболтнул! Стража!

– Не надо, не надо стражу! Да здравствует герцог!

– Да здравствует герцог! Да здравствует герцог! – охотно, но нестройно подхватила толпа.

Презрительно поморщившись, Александра еще интенсивнее заработала локтями.

* * *

– Я же запретила искать меня! – сердито процедила графиня Анна из темноты букмекерской кабинки.

– Прошу меня извинить, моя госпожа, – потупилась Александра. – Но обстоятельства…

– Какие еще обстоятельства?

– Наш Эдуард арестован стражей, – выпалила девушка, поднимая блестящие глаза на мачеху.

– Естественно, – невозмутимо пожала плечами та. – Было бы странно, если после всего, что случилось на ристалище, они позволили бы ему спокойно убраться восвояси…

– Но… – нёбо пересохло, и говорить было тяжело. – Его обвиняют в убийстве графа! Несмотря на то, что каждому ясно: он никак не смог бы сам снять печать…

– Должны же они кого-то обвинить. Смерть графа Штерна – событие грандиозное. Можно сказать, историческое. Публике непременно должен быть представлен преступник, иначе рано или поздно она начнет задавать разные вопросы. Никому не нужные вопросы.

– Но…

– Сопли подотри, девочка! – потеряла, похоже, терпение графиня. – Ты с самого начала знала, чем должна закончиться операция! Что теперь за истерика?

– Я не знала! – голос Александры предательски дрогнул. – Я не думала, что будет именно так…

– В таком случае это и вовсе не делало бы тебе чести, – сухо отрезала мачеха. – Но я все же куда лучшего мнения о тебе, чем ты почему-то хочешь казаться. Все ты прекрасно понимала. Может быть, с какого-то момента сама боялась себе в этом признаться, но не могла не понимать! Это не первое твое задание, и ты не дура, хоть и пытаешься с завидной настойчивостью уверить меня в обратном.

Александра повесила голову. В словах мачехи было слишком много правды. Слишком много. И все же…

– Как мы можем помочь Эдуарду? – вновь осмелилась она поднять глаза на собеседницу.

– Никак, – развела руками графиня.

– То есть мы бросим его на произвол судьбы?

– Ты требуешь у меня отчета? – ледяным тоном проговорила графиня.

– Нет, моя госпожа… Я лишь прошу… Прошу совета.

– Совет тут может быть один: с первой же каретой улетай с Флоры. Лучше всего – в Напли. Пару недель выждешь там, и можешь перебираться в Руг. Ну да что тебя учить, сама все прекрасно знаешь. Здесь тебе больше делать нечего, свою задачу ты выполнила – и выполнила отлично.

Трудно сказать, насколько искренней была эта похвала, но обычно от графини и такой было не дождаться. Вот только радости она сейчас Александре не принесла, только новую тупую боль.

– Не забывайте, моя госпожа: по легенде я его оруженосец, – сказала девушка, собрав в кулак остатки воли. – Мое внезапное исчезновение будет выглядеть подозрительно…

– Да кто там смотрит на оруженосцев, – отмахнулась мачеха. – Езжай и не заморачивайся, никто здесь о тебе и не вспомнит.

– Есть еще один момент, – произнесла Александра, помедлив. – У него – «драконий коготь». У Эдуарда.

– «Драконий коготь»? – в голосе графини впервые за все время разговора проскользнула нотка заинтересованности. – Ты уверена?

– Насколько можно быть уверенным при визуальном осмотре.

– Гм… – мачеха задумалась. – В таком случае, может быть, тебе и в самом деле есть смысл ненадолго за держаться. Когда его казнят, ты, как оруженосец, сможешь заявить права на кортик. Думаю, они охотно отдадут его тебе – взамен на отказ от выдвижения требований по «седлу». На «седло» они, понятно, так и так наложат лапу… С другой стороны, если судья приговорит его к тюрьме, кортик они заберут себе… Но с чего бы это им вдруг проявить милосердие? Нет, тюрьма – это маловероятно.

– А заманчиво, согласитесь, было бы заполучить второй «драконий коготь», – самым невинным тоном, на какой только была способна в данных обстоятельствах, произнесла Александра.

– Второй? – удивленно подняла брови графиня.

– Я была любопытным ребенком, моя госпожа. И с детства тянулась ко всякого рода оружию.

– Да? – похоже, мачеха была немного озадачена таким оборотом. – Странно. Мне казалось, я никогда не оставляла его где попало.

– А еще я была очень находчивым и сообразительным ребенком.

– Пороли тебя мало, – хмыкнула графиня. – Что ж, решено, ты остаешься на Флоре. – Продолжаешь играть роль преданного оруженосца, можешь даже подать прошение о свидании с арестованным. В нем тебе, конечно, откажут, но лишний раз засветишься в нужном образе. На суд тоже приди, но в первые ряды не лезь, маячь на заднем плане где-нибудь. Пусти слезу при оглашении приговора – это, я смотрю, тебе большого труда не составит. Некоторый риск, конечно, есть, но ты права, «драконий коготь» того стоит. У тебя все?

– Да, моя госпожа, – сглотнув, вы говорила Александра.

– Ну и отлично. И не вздумай больше распускать нюни! Не разочаровывай меня, девочка. Не надо.

– Хорошо, моя госпожа, – низко поклонилась графине виконтесса.

* * *

Как и предсказала графиня, в свидании ей категорически отказали. Александра к этому, впрочем, была готова и робко попросила соизволения хотя бы передать арестованному господину письмо. Сержант, ведающий стражей, разрешил, но честно предупредил, что, прежде чем попасть к узнику, письмо будет прочитано. Кивнув в знак согласия, девушка протянула ему незапечатанный конверт. Сержант деловито извлек на свет бумажный листок и принялся внимательно изучать текст – плод нескольких часов ее титанических, без преувеличения, усилий.

– Что это? – недоуменно спросил он, прочтя письмо, как показалось Александре, не менее трех раз.

– Стихи, – скромно потупившись, проговорила она.

– Стихи?

– Стихи известного поэта времен Альфреда Первого Завоевателя. Из его рыцарского цикла. Я надеюсь, в узилище они укрепят дух моего несчастного господина.

– Что ж, почему бы и нет, – пожал плечами сержант, складывая листок письма и убирая его обратно в конверт.