Проснулся Крим от странного чувства, что случилось что-то очень нехорошее. Прислушался: тишина. Нащупав рукой выключатель, Шторр попытался включить свет — лампа под потолком не зажглась. Очевидно, перегорела. Чертыхнувшись, Крим свесил ноги на пол, поднялся и на ощупь добрался до противоположного угла комнаты. Настольная лампа тоже не работала.

Не слишком пока встревоженный, Крим нагнулся к шкафчику под зеркалом, открыл дверцу и нащупал гладкий продолговатый цилиндр аварийного фонарика. Щелчок — и темноту разорвал луч яркого белого света. Так-то лучше.

Итак, что-то случилось с освещением. — Всего-навсего. А значит, беспокоиться особо не о чем: ребята на электростанции работают опытные, скоро все наладится. А почему не торопятся — так ведь ночь же, можно и потерпеть.

Пол под ногами внезапно вздрогнул, и до слуха Крима донесся отдаленный гулкий раскат, словно кто-то рассыпал целую гору ящиков, вроде тех, что они захватили на лайнере. Толчок тут же повторился — уже более сильный. Крим едва устоял на ногах.

Что это? Землетрясение? Крим слышал о таких явлениях еще на Реде. Но здесь, на базе? Астероид же — монолитная гранитная глыба! Нет, это невозможно. Но что же, все-таки, тогда происходит?

Не выпуская из рук фонарика, Крим подошел к двери, отпер замок и выглянул в коридор. Света не было и здесь. Шторр поводил лучом. Все как обычно. Ковер, стены, двери комнат. Сектор спит, все в порядке. Нет никаких поводов для беспокойства. А что до этих толчков.

В этот момент пол резко ушел у него из-под ног и тут же с силой ударил по подошвам. Стена коридора рванулась на Крима, он поднял руки, желая заслониться от неминуемого удара, но та так же внезапно отпрянула назад. Потеряв равновесие, Крим упал, со всего размаху врезавшись плечом в косяк двери. Фонарик выскользнул из разжатых пальцев, откатился в сторону, но, к счастью, не погас.

Дверь комнаты напротив распахнулась, и на пороге появился заспанный Винсент Эррера, в одних брюках, босой — и тоже с фонариком.

— Крим, это ты? — взволнованно спросил он, обводя лучом коридор. — Что происходит?

— Черт его знает, — пробормотал Шторр, поднимаясь на ноги. Плечо пронзительно ныло. — Света нет, пол качается, что-то где-то громыхает.

— Не нравится мне все это, — проворчал Винсент.

Тем временем открылось еще несколько дверей, и коридор стал заполняться перепуганными обитателями сектора. Одетые, кто что в спешке успел схватить, все они были с аварийными фонариками. Вокруг сразу стало светло.

— Что случилось? В чем дело? — неслось со всех сторон.

— Спокойно, друзья! — раздался внезапно над коридором уверенный голос Олафа Меды. — Никакой паники! Сейчас мы все выясним. Прошу всех.

Ужасающий грохот, налетевший, казалось, сразу со всех сторон, не дал ему договорить. Пол вздыбился, словно норовистый конь, обивочный пластик на стенах с треском полопался, один из плафонов сорвался с потолка и, едва не задев голову Крима, рухнул вниз. Звон осколков потонул в новом громовом раскате.

— Назад! — крик Меды, однако, перекрыл, пусть на мгновение, все остальные звуки. — Все назад! К третьему сектору, быстро!

Люди рванулись по коридору. Винсент схватил Крима за руку.

— Бежим! Сейчас здесь все завалит!

— Подожди, — силясь перекричать грохот, проорал ему в ухо Шторр. — А где Петра?

— Не знаю. Бежим! — и, сделав шаг назад, он попытался увлечь Крима за собой. Но тот уже не слушал его. Резко вырвавшись, он бросился прочь от друга — туда, где в темноте коридора виднелись закрытые двери комнат.

— Стой! Куда? — крикнул ему вслед Эррера, но Шторр был уже слишком далеко.

К счастью, комната девушки была не заперта. Крим рванул ручку, дверь приоткрылась, но, отойдя на дюйм, застряла. Он подналег, та сдвинулась еще на сантиметр и вновь остановилась — теперь уже окончательно.

— Петра! — Шторр посветил в образовавшуюся щель фонариком. — Петра, ты здесь? Это я, Крим!

— Крим?! — ответил ему, наконец, сонный голос. — Что случилось? Что это так грохочет? И почему нет света?

— Потом, все потом, — радостно прокричал он. — Помоги мне открыть эту проклятую дверь!

— Сейчас. — неуверенно проговорила Петра. — Вот только накину что-нибудь.

— Быстрее! — рявкнул Шторр.

— Вот, я уже все. А что случилось с дверью?

— Заклинило. Ну, толкай, а я буду тянуть на себя! Совместными усилиями им удалось расширить щель еще сантиметров на десять — слишком мало, чтобы пролезть.

— Ну же, Петра, давай! — подбадривал девушку Крим.

— Толкай!

— Я толкаю… Только тут, по-моему, и вдесятером не справиться.

— Ничего, справимся. А ну, навались!

Сзади вновь загрохотало — это был уже не отдаленный слегка приглушенный гул — тот больше не стихал

— рушился коридор. Что-то обожгло щеку Крима. Невольно охнув, он поднес к этому месту ладонь: пальцы наткнулись на что-то теплое и липкое.

— Что с тобой? — озабоченно спросила из-за двери Петра.

— Ерунда, щеку поцарапал, — быстро ответил Крим. — А ну, разом.

Внезапно чья-то рука легла на его плечо, решительно отстраняя от двери. Крим раздраженно отмахнулся, но тут же получил чувствительный тычок в бок. Изумленный, Шторр повернулся к обидчику.

— Не рыпайся ты! — сердито произнес Фрэнк Кристи — это был он. — Тоже мне, спасатель.

В отсвете фонарика Крим увидел, как негр с помощью еще какого-то человека — кажется, это был Меда — просунул в щель длинную металлическую болванку и, навалившись на нее, как на рычаг, в миг сделал то, над чем безуспешно бились они с Петрой. Дверь распахнулась. Пулей вылетев в коридор, девушка упала в объятия Крима.

— Бегите в третий сектор! — торопливо прокричал Фрэнк. — Там спокойно.

— А вы? — спросил Крим.

— Бегите, а то поздно будет! — они с сержантом уже колдовали над следующей дверью.

Помедлив секунду, Крим увлек Петру по коридору. Грохотало уже совсем рядом, с потолка сыпались камешки — правда, пока мелкие. Луч фонарика выхватывал из темноты картины разрушений: сбившиеся ковры, выбитые двери, осколки плафонов, обрывки пластика. Пол был неровный, кое-где — трещины.

— Быстрее, — торопил Крим Петру. — Быстрее. Внезапно девушка вскрикнула и упала. Пробежав по инерции еще несколько шагов, Шторр остановился и посветил ей фонариком. Он ждал, когда она поднимется, но Петра продолжала лежать.

— Что с тобой? — он бросился к ней.

— Нога. — лицо Петры исказила гримаса боли. — Она попала в трещину. Ой. — из глаз ее брызнули слезы.

Крим испуганно огляделся по сторонам. Кроме них в коридоре никого не было.

— Идти сможешь?

Девушка отчаянно замотала головой.

— Нет.

Крим опустился рядом с ней на пол.

— Ну-ка, попробуй встать.

— Нет. Не могу! — она все-таки попыталась приподняться на здоровую ногу, но, не удержав равновесия, покачнулась и тут же со стоном рухнула бы вниз, если бы Шторр не подхватил ее. Секунду он раздумывал, а затем осторожно, стараясь не делать резких движений, поднял девушку на руки. Петра вновь застонала.

— Держись за шею, — велел он. — Да не так, задушишь! Во вторую руку возьми фонарик. Вот так. Теперь пойдем. Свети под ноги!

Слегка покачиваясь, Крим медленно побрел вперед. Не видя за Петрой пола, он ставил ноги практически наугад, каждую секунду рискуя оступиться. Фонарик дергался в руках девушки, его луч прыгал по стенам в такт шагам Шторра, и пользы от него было мало. С потолка то и дело что-то срывалось и со свистом летело вниз, иногда — совсем рядом, но Крим не мог обращать внимание еще и на это. Даже когда острые осколки рикошетом задевали его, он словно и не замечал их — только старался как-то укрыть от них Петру.

Но вот пол вроде бы стал ровнее, стены, как им и положено, встали вертикально, а потолок все реже разрождался каменным дождем. Правда, сзади по-прежнему погромыхивало, но с каждым шагом гул становился все тише и отдаленнее. И, наконец, свернув за угол, Крим увидел впереди одинокие огоньки аварийных фонариков. Это был желанный третий сектор.

Крим внес Петру в первую же попавшуюся комнату. Она была полна народа. Три или четыре человека сидели на кровати, но при виде Шторра с его ношей они тут же прекратили разговор и встали. Крим молча положил девушку на одеяло, сам сел у изголовья. Его руки подрагивали.

— Что с ней? — спросил кто-то.

— Нога. Наверное, перелом.

— Разрешите мне, — к кровати протиснулся бородатый толстяк в голубой форме «Викинга».

— Доктор Артур? — удивленно произнес Крим.

— Крим? Встань, пожалуйста. Ребята, светите сюда.

Петра лежала босая, в длинном махровом халате поверх белой ночной рубашки. Глаза ее были закрыты. Доктор Артур склонился над девушкой, оголил ей ногу, что-то там поколдовал над ней и вдруг резко надавил на кость. Петра вскрикнула, Крим инстинктивно дернулся к ней.

— Вот и все, — заросшее волосами лицо доктора приняло привычное самодовольное выражение. — Найдутся в этом доме жгут и пара дощечек?

— Ну что? — схватил его за рукав Шторр.

— Ты был прав: обычный перелом. Никто еще от таких не умирал. Так дадут мне сегодня дощечки или нет?

— Крим! — услышал он вдруг шепот Петры. — Крим! Где ты?

— Я здесь! — Шторр рванулся к кровати и взял ее за руку. — Я здесь. Все в порядке.

— Крим… Почему так холодно, Крим? — спросила она неожиданно.

— Тебе кажется, — возразил он. — У тебя, наверное, жар, — он снял свою форменную куртку и накрыл ею Петру. — Лежи спокойно, все уже позади.

Между тем, в комнате действительно стало холоднее. Крим зябко повел плечами. Похоже, что положение серьезное. Энергии нет не только на освещение, но и на обогрев, а это уже совсем плохо. С темнотой еще можно как-то мириться — на то у них и аварийные фонарики, но что делать, когда космос превратит базу в гигантский летающий холодильник?

— Если не запустят резервную подстанцию, все мы очень скоро станем свежезамороженными, — пробормотал кто-то сзади, подтверждая его невеселые мысли.

— Я слышал, энергетики работают, — вторил другой голос, — но никак не могут пробиться. Там у них пекло, металл плавится.

— Закон сохранения энергии, — заметил кто-то. — Где-то лед, где-то пламень.

— Не смешно. Хотя, для взрыва электростанции еще легко отделались.

Несколько секунд все молчали.

— Говорят, Миркус Вебер погиб, — произнес вдруг первый голос.

— Капитан?! Да нет, не может быть!

— Я и сам не поверил. Но так говорят.

— Болтовня! — убежденно произнес доктор Артур.

— Вот-вот, и я говорю: не такой человек Миркус Вебер, чтобы погибнуть, — тут же поддержали его.

Между тем, температура продолжала понижаться.

— Плюс пять по Цельсию, — кто-то нашел в аварийном наборе термометр. — Пока жить можно.

— Плюс четыре. Градус за три минуты, — сообщил он скоро.

— Хорошо хоть воздух пока есть, — заметил тот, что не верил в гибель Миркуса Вебера.

— Надолго ли? Вентиляция же тоже без энергии осталась.

— Без паники, — бросил доктор Артур. — Задохнуться мы вряд ли успеем. Сначала — замерзнем.

— Плюс один, — сообщили от термометра.

И вновь с минуту ничто не нарушало тишины.

— Нет, неправильно это, — заявил вдруг кто-то у противоположной стены. — Не можем мы вот так вот взять — и погибнуть. А как же Терра? Как же Возрождение?

— Ноль по Цельсию, — перебил его бесстрастный голос.

— С нами или без нас — Возрождение неминуемо, — уверенно проговорил доктор Артур.

— Но как же?.. Не мы ли — Возрождение?! А если погибнет база.

— Стив прав. Терра вечна. С нами или без нас — будущее за ней. Мы можем лишь приблизить Возрождение, предотвратить же его не в силах никто! — последовал ответ.

— Минус три, — вмешался добровольный термометрист. Температура стала падать быстрее.

— Терра была, есть и будет! — провозгласил доктор. — Каждый из нас — да, смертен, но Терра — бессмертна! Это, если хотите, я говорю вам как врач. Брр, какой холод.

— Минус десять.

— Всего-навсего? По-моему, ниже.

— Стив, я что-то не понял, как это ты представляешь себе Возрождение без базы, без «Викинга», без нас? — спросили от двери. — Кто же тогда его осуществит?

— Откуда я знаю? — пожал плечами доктор. — Космос большой, и тайн в нем — не счесть. Но так и будет, я уверен. Тебе мало моего слова?

— Минус восемнадцать. Брр, минус девятнадцать, — несся над комнатой роковой отсчет.

— И все-таки жаль, что нам этого уже не увидеть, — пробормотал кто-то. — Но видит Бог, мы сделали все, что могли. И даже чуть больше. Да здравствует Возрождение!

— Да здравствует Терра! — подхватили земляне.

Но Крим не слышал их. За хором десятка охрипших голосов для него существовал единственный, слабый, едва различимый:

— Крим! Я люблю тебя, Крим! — прошептала Петра. В это мгновение под потолком вспыхнул свет.