Аня-Айн.

Сектор В-253 Нового города.

Сомневаюсь, что кто-то кто встречал этот Новый год бездарнее, чем я.

Отбивая зубами прерывистый ритм, я стояла на заснеженной платформе пригородной зоны сектора В-253. В зоне, в которой никому и никогда не придет в голову проводить праздники. Только если ты не беден, как я, если не сирота и твои друзья не в том же положении. С таким раскладом арендованный домик на отшибе цивилизации казался почти так же соблазнителен, как и лыжный курорт в горах.

За обледенелым бетонным забором простиралось поле. На горизонте угадывались черные треугольники крыш и трубы заводов, тяжко выдыхающих в зимнее небо болезненно-сизые облака пара. Ветер сметал с крыш сухой снег серебристыми веерами колких снежинок, и они тихо оседали на черные пути.

Легкое пальто, совсем бесполезное в эту пору, ничуть не грело. Я топталась на месте, подпрыгивала, но все равно мерзла. Вернуться бы обратно к ребятам, отпраздновать с ними, не заболеть в самом начале нового года — вот это решение умного человека! Но меня понесло в общежитие. Дом показался не таким уютным, как хотелось, Макс начал распускать руки, да и на следующий день на работу в ночную смену… В общем, теперь я тут.

До ближайшей электрички сорок минут, до боя курантов — тридцать. На улице, тем временем, минус двадцать пять.

А через два часа я услышу самый удивительный в моей жизни голос. Я буду не раз думать о том, что голос этот ничто иное, как уловка, подобная зову сирен или блуждающим огням, что, завораживая, увлекают в омут. С этим голосом мне суждено повзрослеть, умереть и возродиться. Впрочем, в точном порядке этих событий я не уверена.

Но сейчас я ждала электричку и пыталась справиться с тревогой. Оправданной ли? Ведь я была одна в ночи на платформе. С другой стороны, меня, волчонка-одиночку по жизни, это никогда не пугало. Я выдохнула, в сотый раз посмотрела на часы. Лицо кололо холодом, щеки немели, а ноги постепенно теряли всякую чувствительность. Начала ходить по платформе туда и обратно, потом снова туда и снова обратно, пока за билетными кассами не мигнуло оранжевым окошко — открылся ларек. Вот так везение!

Через пару минут я грела ладони о пластиковый стаканчик с горячим чаем. Обжигала губы и язык, стараясь быстрее распространить тепло в замерзшем теле. На платформе появился еще один человек, мужчина — он курил у стенда с расписанием. Пелена снега скрывала его, словно матовое стекло, и виднелся только черный силуэт в широком капюшоне с яркой точкой зажженной сигареты в руке.

Электричка пришла вовремя, то есть спустя десять минут после того, как я, стоя с пустым, ломким от холода стаканчиком, отметила, что вот-вот наступит Новый Год, и пожелала сама себе всякого хорошего.

Вагон, как и следовало ожидать, оказался пуст. Окна наполовину затянул белый налет. Коричневые, местами исписанные и подранные сидения тянулись двумя мрачными рядами. По сравнению с улицей было теплее, но не более, чем градусов на десять. Я выбрала место подальше от дверей, с печкой под сидением.

Электричка быстро набрала скорость. За курчавыми разводами инея заскользила синева зимней ночи, замелькали поля и редкие безлюдные станции. Ноги продолжали мерзнуть, а щеки теперь пылали. И, хоть прошло уже достаточно времени, во мне все еще гулял хмель от двух выпитых бокалов шампанского. Тянуло в сон, но засыпать я не хотела.

Я достала телефон: никаких сообщений «как жаль, что ты уехала», «где ты?», и даже рассылки «С наступившим!» — ноль входящих. Перещелкала контакты, почти все друзья были на празднике в доме. Потом телефон завис на номере Стиви. Не знак ли?

Несчастный аппарат не желал приходить в чувство. Я потерла его, подавила на кнопки — никакого эффекта. Тогда сняла заднюю панельку, вытащила карту памяти — выключу, хоть не сядет. Карточку, потому что мелкая, спрятала в карман джинсов, а телефон убрала обратно в пальто.

Вот уж кто бы меня точно поздравил, так это Стиви. Теперь уже не поздравит. Да я и так не отвечала на его звонки. Может, в этом году он как раз бросил попытки связаться со мной, но теперь об этом не узнать…

Мысли текли вяло, несвязно, я почти задремала. Разбудил легкий толчок — остановка. Пустая платформа. Снежный пласт почти сполз с крыши, фонари разбиты. Несколько минут, и электричка снова двинулась в путь. В вагон зашел мужчина, тот самый, что курил на платформе. Я узнала его по шарфу, накрученному вокруг шеи, и широкому капюшону. Он сел лицом ко мне, через одно сидение. Черный шарф скрывал половину лица снизу, а тень капюшона — сверху. Он привалился плечом к окну и, кажется, задремал.

Печка делала свое дело, мне стало тепло, даже плечо перестало мерзнуть от сквозняка сквозь растрескавшуюся резину на окне. На изнанке век закрутились сонные образы…

— С наступившим…

Я чуть не подпрыгнула на месте, сон слетел мгновенно.

«Говорил» этот тип, больше было некому. Все бы ничего, если бы не то, как я это «услышала». Приснилось ли? Я уставилась на попутчика. Он посмотрел на меня пронзительным, что-то знающим обо мне карим глазом, второй скрывала густая тень, и казалось, что он даже подмигивает мне.

Мужчина стянул шарф вниз, тень капюшона все еще скрывала черты лица, но оно казалось странным, немного искаженным:

— С праздником, детка, — помятые его губы не разомкнулись, не двинулись.

Я вскочила с лавки и, стараясь не делать резких движений, пошла в другой вагон. Вот уж нет, такие соседи мне не нужны! В затемненном стекле двери мелькнуло отражение мужчины, он встал следом. Тогда я побежала.

Один пустой вагон. Второй. Третий. Да кто-то же должен ехать в этом чертовом поезде кроме нас?! Я пробежала четыре, пока в пятом не увидела мужчину, он читал газету. Выдохнула — так-то лучше! Полноватое усатое лицо, черная кепка, старенькая, но хорошая дубленка. Вполне обычный человек. Сяду в середине вагона, так, чтобы, если придет тот тип, усач окажется ближе ко входу.

Я еще раз посмотрела на мужчину, он тоже поднял взгляд. Просто усталый интерес, ничего больше. Мгновение, и он вернулся к чтению. Пожалуй, такой заступится, если что-то случится. Я прошла мимо, приглядывая себе место с печкой.

— А!.. — горло резко сдавило. Неожиданная сила рванула меня назад.

Я попыталась схватиться за спинку лавки, но пальцы только мазнули по холодному железу. Новый рывок, и я завалилась назад, но не упала. Вздохнуть никак не удавалось, как и вскрикнуть, и сообразить, что к чему. Руки забегали в поисках удавки, не находя ничего ничего, кроме воротника плаща, в него я и вцепилась.

Мои ноги оторвались от пола, спина выгнулась на груди душителя. Я несколько раз дернулась, а потом словно разом потеряла все силы. В ушах глухо забухали удары сердца, в глазах стало темнеть. Осталось только биение в груди, в горле. Оно росло, превращалось в тревожный набат, пытаясь вырваться наружу. Удар за ударом, и каждый оглушительнее предыдущего, пока не взорвался последний.

Этот звук, осязаемый и резкий, бросил меня вперед, вместе с тем, кто напал на меня. Щеку ожгло жаром, а через мгновение меня впечатало в пол. Короткая вспышка боли, и по лицу потекло что-то горячее.

Звон в ушах не унимался, кроме него я ничего не слышала. Не могла даже пошевелиться под тяжестью тела сверху. Только горячее все текло и текло. Должно быть, я разбила голову. Должно быть, я теряю сознание…

Вдруг тяжесть пропала. Я смогла втянуть воздух, но тут же зашлась кашлем. Пытаясь выровнять дыхание, приподнялась на руках, не зная, смогу ли встать. Глаза различили замызганный пол, только вся грязь виделась цветными, шмыгающими в разные стороны, как мыши, пятнами.

Но встать мне помогли, чья-то рука легко вздернула на ноги, схватив за плащ. Пятна заплясали, сгустились и неожиданно сложились в картинку. На полу лежал усач, но выше черных усов головы у него не было — одна черная развороченная каша.

— Ааа… — мой крик оборвался в широкой ладони.

— Спокойно, все по сценарию, — шепнул в ухо уже знакомый голос.

Электричка встала, со скрипом открылись двери.

— На выход, детка, двигай.

Меня вытолкнуло на мороз. Я уже успела понять, что это тот мужчина в шарфе и капюшоне, но оцепенение все не спадало. Отупело огляделась вокруг, на платформе не было ни киосков, ни касс, только заваленные снегом бетонные плиты, железный косой забор и темные деревья вокруг. Ни одного человека.

Потом меня стошнило. Головокружение на свежем воздухе усилилось, но звон в ушах отступал. Постепенно я приходила в себя… надо бы бежать. Но в какую сторону?

Я привалилась к забору.

— Побежишь, я пристрелю и тебя, — губ мужчины я не видела, но говорил он уже «нормально».

Он стоял рядом и не спеша вытирал белым платком кожаные перчатки. На платке оставались пятна. Я коснулась виска, вспомнив ощущение горячей влаги, громкий хлопок, а минуту до этого спокойные глаза усатого мужчины над газетой. Рука окрасилась в темное и липкое.

— Я просто сотру это, — я подняла руки вверх. Хотя мужчина угрожал пистолетом только на словах, оружие он убрал. — Не буду пытаться убежать.

— Валяй, — сказал незнакомец. Скомкал и выкинул платок за забор.

Снег обжег щеку. Вся левая сторона лица онемела, как и руки. Я терла, пока снежные комки, которые откидывала, не остались такими же белыми, какими были и до того, как я их взяла. О волосах даже думать не хотела, не мою гриву снегом чистить.

— Ну, и что за гребанный сценарий? — я выпрямилась. Голос здорово дрожал, а талая вода текла за воротник.

— Поедем кое-куда, — ответил мужчина. — Ты уже бывала там.

— Так вы от тех людей? Тех, кто навещал меня два года назад?

— Поговорим в дороге, — тип, совсем не похожий на приятных людей в форменных костюмах, которые наведывались в детдом, достал сигареты и закурил. — Двигай вперед, я следом. Побежишь — прострелю ногу.

— Это из-за моей способности?

— Двигай, я сказал.

Мы спустились с платформы и пошли по узкой тропинке между деревьев. Я впереди, он на несколько шагов сзади. Очень не хватало слетевшей в электричке шапки. Промокший воротник покрылся инеем, стал замерзать, побелели и всклокоченные волосы. Если меня сегодня не убьют, точно заболею.

Тропинка вывела к темной ленте скоростного шоссе. У обочины ждала машина. Мимо проехала фура с двумя ярко-синими огоньками на кабине. Свет фар скользнул по черному отполированному боку хорошего авто, городского, явно не из ближайших секторов. Двери сами поднялись, как только мы подошли ближе.

Мужчина сел вместе со мной на заднее сидение, попросил водителя включить обогрев. Автомобиль плавно двинулся в сторону города.

— Первый вопрос. Почему. Сразу. Нельзя было начать с машины?! — я расстегнула мокрый воротник: в салоне стремительно теплело.

— Хотел спасти тебе жизнь, — мой похититель скинул капюшон, размотал шарф и расстегнул куртку.

Теперь я видела то, что смутно угадывалось в электричке — его изуродованный облик. Глубокие шрамы тянулись через все лицо, больше с левой стороны, чем с правой. Левый глаз чуть прикрывало мятое веко, а бровь была изломана так, словно мужчина нарочно вздернул ее вверх в безумно-удивленной гримасе.

— Меня хотят убить только из-за того, что я могу слышать внутренний голос? Но это же полная ерунда!

— Не тебя — его. Его всегда хотят убить, — на обезображенных губах обозначилась улыбка. — Ты тоже захочешь.

— Его?

Мужчина лишь дернул плечом.

«И куда ты вляпалась, Аня?» — спросила я себя. Лучше бы осталась с друзьями в доме… А если бы не этот тип, значит, я бы уже была мертва? Но откуда он знал, что на меня нападут? Да и не напугай он меня, я бы и не встретила того усатого, не бы пошла в другой вагон… А если бы убийца заявился в дом к моим друзьям? Хотя нет, эти все обставляют тихо…

— Слушайте, эта способность — ерунда, — сказала я, стягивая пальто. Мне казалось, что у меня стремительно поднимается температура. — Я не могу никого подслушивать, не могу читать мысли. Я слышу, только если человек думает и хочет, чтобы я его услышала. Ваши ребята уже проверяли все это два года назад.

— Но после их визита ты бросила учебу и устроилась на Базу. Почему потом ушла? — мужчина забрал пальто и кинул на переднее сидение. Мне было все равно.

— Не нашла то, что искала, — я замолкла, не знала, что стоит говорить, а что нет. Да и, судя по всему, этот тип и так знал обо мне немало.

Работа на Базе оказалась так себе — официанткой на нулевом этаже. Только платили больше, чем в городе. Мне предложили поработать, сказали, что со временем присмотрятся получше, а там — кто знает. Надоело через год; все обещания оказались простой болтовней, и про меня забыли.

Ну и… База странное место, а как вспомню все эти сальные: «Красотка, обслужишь после смены?», так вздрогну. Я тогда чуть не состригла свои кудри — не хотела выделяться. Отчего-то этим отморозкам особенно нравилось, что я рыжая.

— Значит, вы из CBS?

— Да. Можешь обращаться ко мне Майкл, — в полумраке снова блеснула полоска белых зубов. — Приедем, не набрасывайся на него с вопросами. Потом я сам на все отвечу. Говори чисто, никакой «ерунды». Произведешь плохое впечатление, будут проблемы с работой. С каждым столетием характер у него только портится.

— Работой? Сказала бы я, что даром мне не нужна ваша работа… Да иначе что, убьете?

— Не мы, детка.

Снова повисло молчание. Я решила подождать встречи с этим «кем-то».

Водитель свернул на платное шоссе. Иллюминация стала ярче, зашумел поток несущихся машин. Постепенно пропал и снег на обочинах, поля заменили громады заводов, потом многоэтажные дома, небоскребы, бизнес-центры. Затем автомобиль нырнул в один из туннелей, что пересекали под землей весь Новый город, самую богатую зону. Машину, кстати не остановили ни разу, хотя всем остальным смертным приходилось платить за каждую пересеченную зону.

Мы ехали в CBS. Она же Центральная База Путей — государство в государстве — организация многомирового масштаба. Да-да, туда, где мне «повезло» проработать целый год. Я могла бы даже гордиться, что побывала в зоне, куда никогда не доберется ни один из моих приятелей, как ни работай. Да вот только мир, он везде одинаков, и придурков хватает в любом секторе.

Впрочем, гордиться было чем. CBS — управление сети Путей, соединяющих множество миров. Чудо, превращенное в дело, в точную машину, в проработанную схему. Феномен. Величина столь огромная, столь важная, что все в этом мире постепенно начало крутиться вокруг.

База была современным небоскребом, чью стеклянную пику видно даже из пригородных секторов. В какой бы трущобе ты ни обретался, в ясный денек всегда можешь полюбоваться на верхушку империи избранных.

В городе повсюду встречалась серебристо-черная эмблема — витиевато переплетенные буквы «CBS». Организация Сети проникла во все: она спонсировала предприятия, участвовала в благотворительности, терпела нападки церкви и даже влияла на политику страны. Но все же База оставалась закрытым объектом. Несмотря на то, что на ее обслуживание требовались сотни сотрудников, получить работу в небоскребе было практически невозможно.

Управлял CBS человек не менее странный, чем вся его организация. Все звали его Дракон, и настоящее его имя нигде не публиковалось. Сейчас, когда лицо каждого сколько-то значимого в обществе человека неизменно смотрело с вывесок, журналов, реклам и плазменных экранов, никто не знал, как выглядит глава CBS. Говорят, он даже не отвечает по телефону, и сам не делает звонков, не выезжает на встречи. Везде его представляют помощники.

Я проработала в CBS недолго. На нижних этажах сама база не сильно отличалась от всех остальных небоскребов, в которых можно жить и годами не выходить на улицу. Здесь есть все, что нужно: магазины, комнаты и квартиры внаем, развлечения. В одном здании можно работать, отдыхать, ходить за покупками, учиться, смотреть кино, да хоть загорать у бассейна.

Служба Безопасности решила, что за время работы я не успела узнать ничего такого, чего не следовало. Поэтому я легко уволилась и вернулась к обычной жизни.

— Оставь барахло здесь, — сказал Майкл.

Мне и нечего было забирать. Пальто осталось на переднем сиденье в машине, а рюкзак и шапку я потеряла еще в электричке.

С подземной парковки мы поднялись на минус первый, основной этаж Базы, напоминающий вокзал, только без поездов. А между электронными табло, под камерами наблюдения, плазменными экранами и прочей современной начинкой любого общественного места толклись странные типы, настолько разные, что казалось, здесь переплетаются разные эпохи и миры.

Слева по всей стене тянулись столовые и кафе, магазинчики с самым необходимым для новоперешедших в мир. По другой стороне шли коричневые двери кабинетов и служебных помещений. У третьей стены — стойки регистрации и обменники, между ними два лифта.

А вот из четвертой, облицованной темно-зеленым мрамором стены, шло два широких туннеля к Точкам.

Точки перехода были душой Базы. Это особые места, из которых возможно перейти в другой мир. Что-то вроде небольшого круга, где структура мира истончается. Центральная База контролирует целых две Точки, а всего их в мире три, третья Точка засекречена. В общем, не так уж мало я успела узнать за год разноса булочек и кофе.

— Иди, приведи себя в порядок.

Мы остановились у туалетов. Майкл остался стоять у двери. Я зашла в уже знакомое мне помещение. Странно было оказаться тут вновь.

Те люди два года назад — средних лет женщина в шерстяном сером костюме и мужчина, скорее похожий на того, кто костюм одел впервые в жизни, чем на делового человека, старались выглядеть обыкновенно, как государственная опека.

Я сначала испугалась взгляда мужчины, слишком уж он был… интересующийся. Не такой, каким смотрят на молоденьких девушек, а скорее как у игрока, решающего, на что ставить. Он не произнес ни слова за тот вечер. Зато женщина заверила меня, что CBS хочет мне помочь, что нуждается в кадрах и готова их воспитывать, но принимать это или нет — дело добровольное. Я могу отказаться сразу, а могу попробовать. Я решила попробовать, но потом ушла, и никто меня не держал. И что же теперь? Меня насильно привозят обратно, перед этим забрызгивают чужими мозгами, а еще раньше и вовсе хотят убить…

Я посмотрела в зеркало. Слева волосы спутались и свисали слипшимися нитями. На покрасневшей щеке виднелись потемневшие разводы крови и несколько царапин. На лбу просто грязь с пола. Паршивое, очень паршивое начало года.

Через двадцать минут с помощью воды, мыла и электрической сушилки я перестала походить на жертву бойни. Майкл уже не стоял у двери. Он махнул рукой, подзывая к высокому столику в кафе.

— Выпей, придешь в себя, — подал он стаканчик с чаем.

Я не стала спорить: уже знала действие этого чая. Полстакана, и мне стало казаться, что жизнь налаживается. Голова перестала гудеть, прошла слабость. Дальше я пила, не спеша, оттягивая немного тот момент, когда придется переваривать новую порцию информации.

Рядом за круглым столиком переговаривались двое мужчин. Один, худой и живенький, что-то доказывал второму, похожему на средневекового купца. Оба были Странниками, теми, кто переходит границы миров.

Тощий в кожаном жилете, пересеченном ремнями с железными клепками, работал Проводником: переводил в миры других людей и торговые караваны. Я его помнила, и за год в нем ничего не изменилось — ни жилет, ни взгляд злобных, словно вдавленных в скуластое лицо глазок. Здоровяк же с лицом прожженного торгаша был Караванщиком, он перевозил товары в миры. Его я не помнила, но тут и гадать нечего.

И те, и другие — так себе ребята. Никогда не знаешь, что таится в складках их грязных плащей или карманах перештопанных курток. Думаю, все, что только может пригодиться в любом из миров. От пластиковой карты и мобильного телефона до кинжала и зелья. Говорят, способность пересекать границы миров — аномалия, сильное отклонение. Такое, что на сотню-две миров хорошо если сыщется один Странник. Не знаю, что здесь причина, а что следствие, но Странники — типы непредсказуемые и не самые приятные.

Еще говорят, что все работает по своим схемам и законам. Что реальность одна, а видим мы ее другой. Если найти эту разницу, если изменить что-то в восприятии, сможешь понять, как перейти в другой мир. Точнее, что нужно для этого сделать.

Это похоже на стерео-, или как мы говорили в школе, магические картинки. Сначала они словно путаные узоры, полная ерунда. Но вот в какой-то момент ты понимаешь, как нужно смотреть, чтобы увидеть. Потом с каждым разом удается увидеть объемную картинку все быстрее, лучше, брать задачки сложнее. Как-то так. Разве что, с переходами в миры все куда сложнее.

— Очухалась? — Майкл затушил окурок в блюдечке.

— Меня больше не тошнит, если ты об этом, — я кинула пустой стакан в урну.

— Тогда идем.

На ватных ногах я поплелась за высокой фигурой своего конвоира. Майкл плавно скользил между людьми, а вот мне посчастливилось собрать пару толчков и один раз споткнуться. На минус первом этаже всегда толкотня куда-то спешащих людей — самый настоящий вокзал.

Мы подошли к лифтам. Когда Майкл нажмет кнопку, по номеру этажа я смогу предположить, куда он меня ведет. Это несложно, планировка небоскреба запомнилась хорошо. В зеркальную кабину я зашла первой, он следом. Кнопка оказалась последней в ряду, и мы вышли на тридцать пятом. Потом пересели на второй лифт, в нем этажи нумеровались до восемьдесят седьмого. Ну и ну. И снова мы поехали до последнего.

Майкл постоянно толкал меня, подгонял. Спешил он, или я все еще была слишком заторможенной, не знаю, но это здорово действовало на нервы. Двое охранников проверили мои карманы, похлопали по штанинам и проводили к третьему лифту. В нем уже стоял швейцар в зеленой форме. Самый настоящий, какие бывают в дорогих гостиницах, я в фильмах видела. Он нажал на кнопку, не видела, какую именно. Но — третий лифт!

С ума сойти! Самый верх небоскреба, не управление даже, а апартаменты Самого! В зеркальной двери отразилось мое совершенно обалдевшее лицо, я смутилась и постаралась придать себе серьезное выражение.

Рядом со швейцаром и Майклом, снова скрывшим лицо черной повязкой, я смотрелась совсем не к месту. Даже он со своими шрамами вписывался лучше: высокий, гордая осанка, черный костюмчик, сидящий как влитой. Начищенные кожаные ботинки, стильно поблескивающие запонки в манжетах. Из-за нелепой повязки я и не заметила, что одет он очень даже хорошо. А иссиня-черные волосы, прямым потоком укрывающие широкие плечи? За такими явно ухаживали.

Наемник Дракона? Самого Дракона… Великие провидцы! Мое лицо снова перекосилось.

— Дракон? — с трудом выдавила я.

— Дракон.

Мы вышли на девяносто пятом этаже. Передо мной раскрылся просторный холл, вот оно — поднебесье, самый верх Базы. Единицы Странников могли попасть сюда и тем более говорить с Драконом. И тут я…

Мужчина открыл тяжелую деревянную дверь, прошел первым, после придержал ее для меня. Я вошла.

Посреди кабинета стоял длинный блестящий стол из темного дерева, два ряда кресел выстроились по его сторонам, и одно большое — во главе. Не щадя дорогого покрытия, на столе лежало оружие, пистолеты и автоматы в промасленных тряпицах, патроны. На краю ворох бумаг, и два ноутбука переливались заставкой с крутящимися серебристо-черными буквами «CBS».

Кабинет Дракона оказался не так шикарен, как я успела себе представить, но поражало окно во всю стену. Уже стемнело, и густо-синее небо тянулось до самого горизонта, смыкалось с яркими огнями города. Пики телебашен и ленты ярких эстакад. Даже отсюда угадывались вспышки рекламных вывесок. Самый верх империи Путей!

Сам глава Путей стоял у окна, держа в руках автомат. Дракон был очень высок. Крепок, но не слишком, скорее сухопар. Холодный свет от голубой подсветки рамы скользил по его длинным, темным с проседью волосам. На вид ему было где-то сорок пять.

Белая рубашка ярко выделялась на фоне ночной синевы, до локтя были натянуты темно-серые нарукавники, как у бухгалтеров в старых фильмах. Нигде, кроме этих фильмов, такое уже и не встретить. Но сочетание нарукавников, кипенно-белой рубашки, черных брюк с идеальными стрелками, длинных волос и автомата вовсе не резало глаз. Дракон смотрелся гармонично. Я бы легко могла представить его и в далекие времена черно-белого кино, и в костюме в салоне дорого автомобиля, и с тем же автоматом в каких-нибудь окопах.

Великий Странник.

Легенда множества миров.

Тот, кто заслуженно носит прозвище Дракон.

Монополист торговли между мирами.

Глава CBS не обернулся в нашу сторону. Помощник заговорил первым:

— Что скажешь об образцах? — Майкл прошел дальше, взял автомат со стола, посмотрел в прицел. — Дешево и проверенно. Не то, чем стоит хвастаться, но спрос будет всегда.

Дракон кивнул, тогда помощник отложил оружие и подошел к нему, поманил меня рукой:

— Я нашел для тебя «переводчика». Не лучший вариант, но что есть. Всю Базу облазили. Это временно, потом найдем кого-нибудь уровня Нормана.

— Здравствуйте, господин… — я не смогла сказать «Дракон». Принято ли к нему так обращаться?

Глава Путей снова кивнул, но все еще не смотрел на меня. Он махнул рукой в сторону стола, а потом сделал движение, которое обычно означает просьбу что-то подать.

Я повернулась к столу:

— Вы хотите, чтобы я что-то принесла?

— Магазин подай, — подсказал помощник.

На столе лежало столько оружия, сколько я не видела ни разу в жизни. Я замешкалась.

— Сколько тебе лет? — услышала я Дракона.

Так вот в чем дело! Вот кого я должна «переводить»! Глава Путей нем, подумать только…

— Э… двадцать, — ответила я, все еще раздумывая над автоматами.

— Семнадцать, — поправил Майкл. Что ж, он был прав.

— Тебе не требуется контакт глаз — это удобно, — сказал Дракон. — Это редкость. Сядь.

— Да, наверное… — я улыбнулась, отодвинула тяжелое кресло и села. Перспектива поработать на самого Дракона, как вам такое?

Дракон отдал помощнику автомат и тоже сел за стол. Я невольно подняла глаза на его лицо, в котором было что-то не то от ворона, не то борзой собаки, что-то острое и хищное. Темные неподвижные глаза смотрели на меня с холодным безразличием. Неприятный человек — вот что, пожалуй, первым приходит на ум. На бледном лице выделялись темные брови, тонкая, надломленная горбинкой линия носа, черта сжатых губ. В прищуренных карих глазах, в уголках которых затаились несколько глубоких морщин, застыла давняя усталость.

— Мне нужен «переводчик» на Пути. Временно, — «голос» главы Путей, тот голос, который я слышала, был чист и удивителен. Чистая энергия, чистое сознание! Такой ловить одно удовольствие, совсем не нужно напрягаться. — Возможно, это будет долгая поездка.

Я молчала. Готова поставить на что угодно, любой бы на моем месте сейчас сидел и молчал. Вероятнее всего, этот кто-то понимал бы куда больше меня, точнее, он бы лучше представлял, что ему предлагают и что его ждет на Путях. Но не я. Я часто слышала о том, что существуют другие миры, принимала это как должное, возможно, даже сама была уроженкой другого мира, но все же Пути были чем-то далеким и недостижимым.

— Вы уверены, что я подойду? — наконец, сказала я. — Я никогда не покидала этот мир, не знаю, как поведет себя моя способность.

Другой бы на моем месте однозначно ухватился бы за возможность работать на Дракона. В этом мире это все равно, что работать на бога, а может, и в других тоже. Глава CBS молчал.

— Нам не из чего выбирать, — словно извиняясь, сказал Майкл.

— Я как-то уже делала это для других Странников, — добавила я, сама не понимая, почему вдруг захотелось набить себе цену. — Они тоже сказали, что у меня неплохо получается. Дракон кивнул, повернулся к ноутбуку и стал что-то печатать. Он считает, что разговор окончен? Но я что-то не помню, что успела сказать «да».

— Мне заплатят? — я сама испугалась своего вопроса.

— Не обидим, — Майкл встал за моей спиной и положил руку на плечо, намекая, что пора бы выметаться.

— Спасибо, — я встала. Человек Дракона чуть не выдернул из-под меня кресло.

Когда мы снова оказались в лифте, я спросила:

— Почему он не решил эту проблему? Сейчас же столько разных аппаратов, да и операцию же можно… У него же столько денег!

— Деньги есть, а голосовых связок нет, — ответил Майкл, а швейцар усиленно делал вид, что его не интересует наш разговор. — Не на чем делать операцию, да и не даст он себя резать, за свою кровь трясется, как… — помощник ухмыльнулся с некоторой долей пренебрежения, — И аппараты не во всех мирах спасают. Ты не те вопросы задаешь, детка. Мы спустились всего на два этажа вниз, и нас встретила высокая девушка в черном юбочном костюме. Она приветливо улыбнулась:

— Номер А67, господин Микаэль. Мне проводить?

— Сам. Спасибо, Ариша.

Девушка выдала помощнику Дракона позолоченный ключик, легко поклонилась и ушла. Надо же, ключ, а не магнитная карта, похоже, тут любят всякие древности.

Теперь я шла за Майклом, он больше не толкал меня, не следил, да я и не собиралась бежать. Под ногами приятно пружинил ворс черного с серебристым узором ковра. Мы проходили мимо редких деревянных дверей с красивыми табличками-номерами. По коридору разливался мягкий желтоватый свет настенных ламп, все было сдержанно роскошным, именно спокойно и размеренно богатым.

— Это вроде бы не сложно, да? — сказала я. Мы свернули в другой коридор. — Мне просто надо быть рядом и слышать его, а он возьмет мою способность говорить… Это не так страшно вроде бы. Да?

— Этот вопрос чуть лучше, — Майкл остановился у двери с номером А67. — Выходим завтра. Выспись. Он запер дверь с обратной стороны, а я осталась одна в шикарном номере на самом верху небоскреба CBS, в поднебесье.

Великий и ужасный Дракон нем, как рыба!

Это вроде бы и многое объясняло, и в то же время было неожиданно. В этом человеке чувствовалось столько уверенности. Я бы даже сказала, какой-то особой силы. Такой изъян, как немота, казался просто нелепым.

Я стянула ботинки. Надо принять ванную, а уже после обо всем еще раз подумать. На широкой постели в беспорядке лежали все мои скромные пожитки. Одежда кучей, все вытащенное из карманов: деньги, бумажки, билеты. Содержимое выпотрошенного рюкзака в другой кучке — забрали, значит, из электрички. Я даже нашла старое удостоверение, выданное CBS.

Айниппа Малакион, или Айн — такое имя мне дали по порядкам Базы. На первой странице цветное фото: рыжеволосая девушка, глаза получились почему-то больше, чем есть на самом деле, и зеленее, оттого выражение лица вышло растерянным.

Я отложила удостоверение на тумбочку, осмотрела безвозвратно испорченное пальто, сунула руку в карман, в другой. Черт! Не особо заботясь об аккуратности, я перерыла все, но мобильного телефона не нашла. Забрали. Белый с золотым узором аппарат на тумбочке приветственно мигнул зеленой лампочкой. Но нет, этот вариант мне не подходит, не для таких звонков. Лучше вообще не буду звонить им.

Точно! Я же убрала карту памяти в джинсы. Сжав в кулаке холодный кусочек пластика, я выдохнула, села на кровать посреди разбросанного барахла. Минус одиночества — судьбоносные решения приходится принимать самому, не на кого спихнуть ответственность и не с кем посоветоваться. Но разве не ради Путей два года назад я пришла работать на Базу? Странно, что это случилось сейчас, когда у меня уже не было никакого желания копаться в тайнах прошлого, и свою затею я оставила.

Я все же дотянулась до белого телефона, одному человеку вполне могу позвонить. Набрала номер, который знала наизусть, который столько раз набирала, но все не решалась нажать последнюю цифру.

— Стиви?

— Кто говорит? — раздался на том конце электронный голос, тем не менее, принадлежащий человеку. Мы со Стиви воспитывались в одном детдоме, он был инвалидом, почти не двигался и не мог говорить.

— Это я — Аня… — сложно просто так начать болтать с другом, с которым не говорил больше двух лет. В CBS я ушла, даже не попрощавшись.

— Я очень рад тебя слышать, — слова выходили без эмоций, и это сводило с ума. Но я знала, что он рад меня слышать. — Ты пропала. Где ты?

— Ты обижаешься на меня, Стиви?

— Ты изменилась, когда пришли те люди. Так бывает, я не обижаюсь.

Он снова меня простил, но легче не становилось. Я помнила первый раз, когда предала его. Тогда у Стиви еще не было аппарата, который помогал ему говорить. Нам было по восемь, и я обнаружила, что знаю, что он хочет мне сказать. Этого бы не случилось, если бы я не наступила ему на ногу — я могу слышать только тогда, когда человек хочет быть услышанным мной. Надо ли говорить, что открывшаяся способность здорово подпортила мою репутацию? Воспитатели восприняли все как глупый розыгрыш и издевательство над больным Стиви, а ребята начали подтрунивать. Не то чтобы я так заботилась о своей репутации, но побоялась стать изгоем. Когда Стиви действительно нужна была помощь, я сделала вид, что не слышу его. Девять лет, как он меня простил, а мне все еще стыдно. Два года назад я сбежала, не прощаясь, и он снова простил меня.

— Я работаю с компьютерами, Аня. Космическая станция, — Стиви обожал технику, он был самым настоящим вундеркиндом и однажды за ним тоже пришли люди в костюмах, но, слава мирозданию, не из CBS. Здорово, что его мечта сбылась. — Как тебе мой голос? Это новая разработка, мне как сотруднику выписали.

— Не так прекрасен, как твой внутренний, — я крутила карту памяти на столе, прижав ее пальцем за уголок. По черному дереву бегали маленькие блики. Я представляла Стиви, сидящего среди множества экранов и приборов с разными кнопками и лампочками, в новом навороченном кресле.

— А как ты? Ты же знаешь, что я готов помочь… — сказал он.

— Ну, вот тебе и раз! Думаешь, я позвонила только потому, что мне понадобилась помощь? — не люблю, когда меня жалеет кто-то, кроме меня самой. — Нет, просто я снова ухожу. Не знаю, насколько, не знаю, к чему это приведет. Два года назад думала, что я на пути к тому, что хочу знать, но только попала в болото. Может, и в этот раз ничего не удастся, но теперь я хочу попрощаться.

Стиви молчал. Он знал, что не отвечу ему, если он спросит, куда ухожу. Он только сказал:

— Это связанно с теми людьми?

— В какой-то мере. Но, Стиви, ты останешься самым родным для меня человеком в этом мире. Самым близким… — я положила трубку, она негромко клацнула.

Странники не прощаются, так принято. Не ждут, что им скажут «доброго пути», ибо кто знает, куда этот путь выведет.

Зря позвонила, ну что за ерунда!

Но надо идти дальше. Такие как я должны быстро скидывать волнения, отбрасывать в сторону все, что мешает двигаться. Забавно слышать это от того, кто девять лет мучается чувством вины за детские обиды, но я учусь.

И нужно в ванную. Прежде всего, мне нужно в ванную.

Зато сегодня я ночую в великолепном номере. Кровать, хоть поперек спи, плазма на полстены, мини-бар. И ванная — какая отделочка, какие полотенца, какой… карта памяти от конфискованного мобильного сверкнула в потоке подкрашенной ароматизированной воды и унеслась по канализации.

Так-то лучше…

* * *

Майкл.

CBS, ресторан «Берега Ишебел».

Он отодвинул для Дракона стул и еще раз окинул взглядом зал ресторана. Было занято всего несколько столиков. Майкл знал каждого посетителя.

Фергас — глава безопасности Базы — при появлении Дракона сел прямее, принялся быстрее уничтожать ужин. Конечно же, он зашел в ресторан только чтобы наскоро перекусить, никто и не сомневался. Его темноволосая спутница с дерзкой мальчишеской стрижкой притихла, тревожно глянула на толстяка, а потом и вовсе замолкла. Минутой раньше она что-то щебетала, а теперь лишь украдкой кидала взгляды на пришедших.

Самсон и Надежда, единственная знакомая Майклу семейная пара на Путях, поприветствовали Дракона легкими кивками. Вот и все.

Переливы тихой мелодии заполняли большую залу, скользили между стройными мраморными колоннами, обтекали круглые столики под белоснежными скатертями, отражались от хрустальных фужеров. Небольшой оркестр исполнял какой-то лиричный вальс, не знакомый Майклу, но неплохой на его придирчивый музыкальный вкус. Живая музыка только дополняла атмосферу старого времени.

Иногда Дракон спускался в ресторан. Тогда Майкл неизменно играл роль верного пса. Он отодвигал господину стул, осматривал гостей, примечая возможную угрозу, препятствовал любой попытке побеспокоить главу Путей.

Официанта тоже подзывал он сам, и сам делал заказ для Дракона. Майкл слышал его, несмотря на немоту — преимущество общения длиной в несколько веков. В родном мире Дракон общался с кем угодно, этому способствовала Силовая составляющая, здесь же «слышать» Дракона могли единицы. Но Майкл не всегда сопровождал Дракона. Глава CBS, иной раз, больше доверял Норману, чем ему.

Дракон сел за стол. Он так и не снял рабочих нарукавников, и от него пахло оружейным маслом.

— В этот раз пусть подадут рыбу, — это было скорее знание, чем что-то действительно услышанное.

Майкл кивнул Дракону, продиктовал подошедшему юноше в белой ливрее:

— Рыбу, салат и белое вино для мессира. И что-нибудь мясное, не сильно прожаренное, для меня, и бутылку виски.

Майкл никогда не смотрел меню. Дракон редко изъявлял желание съесть что-то конкретное, а сам помощник привык еще в родном мире, что блюда и их выбор — удел слуг. Официант принял заказ, поклонился и ушел, не вымолвив и слова. В конце концов, повар ни разу не оставил Майкла недовольным.

В мелодию старинного вальса скользнул короткий скрип кресла — увесистая фигура Самсона выплыла из-за стола. Успел ли бедняга прожевать свой бифштекс? Его девушка поспешила следом.

Майкл стянул с лица черную повязку. Чета координаторов давно привыкла к его шрамам, да и на их аппетит ему было плевать. Как и на аппетит своего босса, если на то пошло. Дракон, вспомнив о своей недавней в последнюю сотню лет привычке, закурил. Майкл не знал точно, когда это привязалось к ним, и кто от кого перенял. Он тоже попросил сигарету.

— Рассказать о девчонке?

— Расскажи, — Дракон протянул пачку.

— Не считая бедности и беспризорности, придраться не к чему, — начал Майкл, закуривая. — Два года назад она работала на Базе официанткой. Кто-то из CBS по попечительству пришел и предложил ей должность в бистро. Потом она просто перестала являться на работу. Майкл видел, что Дракон не слушает его. Темные глаза мессира смотрели в невидимую точку в глубине зала. Майкл знал, что Дракон взбешен смертью Нормана и недоволен новым «переводчиком».

— Чья она?

— Ничья. Ее нашли здесь — на Базе. Подкидыш от какого-то Странника, никаких концов. Ее передали в городской сиротский дом, как делают со всеми человеческими детьми без способности к хождению мирами.

Принесли вино для Дракона и виски для Майкла. Помощник сам открыл бутылки, наполнил бокалы.

— Я недоволен, — мессир выпустил сизый дым, рассеянно наблюдая за движениями Майкла. — Найди другого «переводчика» или выдай Самсона.

— Самсон нужен на семьдесят пятом секторе. Если ты хочешь, чтобы ребята Кестра не путались у тебя под ногами, их нужно отвлечь, — Майкл сел обратно за стол, затушил сигарету. — Локарис, я хорошо поработал. Нашел тебе единственного на данный момент «переводчика» в этом долбаном мире.

Дракон не ответил. Фергас и Надежда, как и безопасник до этого, поспешили покинуть ресторан. Теперь Майкл уже на правах друга мог сказать:

— Я не разделяю твоего рвения все делать самому. Ты глава Базы, в конце концов, — помощник закурил вторую сигарету. Дракон его не слушал, это злило. — Это плохо для твоей репутации на Путях. Глава Базы — и прыгает по мирам, как рядовой Странник.

— Я лучший Странник, — ответил Дракон, улыбнувшись. — Если помнишь, Странник это тот, кто ходит мирами. Не вижу разночтений.

— Я ни в коем случае тебя не критикую, — Майкл понял, что пора сбавлять обороты.

— Ты меня отчитываешь, — улыбка Локариса растянулась, но веселее помощнику не стало. — Без переходов я потеряю сноровку. Это раз. Мне известно, что Пути Кестра в перспективе могут разжиться хорошей веткой миров. У него появилось какое-то преимущество. Это два. Но у них есть проблема. Что-то им мешает. Это три. Я должен узнать все про номер два и номер три.

— Преимущество у Кестра? Это довольно смешно, разве только он не научился выращивать Странников в пробирках, — Майкл позволил себе ухмыльнуться.

— Кто знает…

— Значит ли это, что я должен позаботиться о том, чтобы у Кестра голова была забита чем-то другим?

— Обеспечь ему крепкую мигрень, — Дракон кивнул, а настроение помощника вновь улучшилось. Подобные задания он любил. — Кстати, о переводчиках, а что с тем, кто два года назад заменял Нормана?

— Ха! — Майкл опрокинул в себя порцию виски, налил следующую. — Три дня назад Кок Авер вернулся с Путей. Впервые за последнюю пару лет принял душ и удивился: почему вонь не пропала? Как оказалось, парень по соседству две недели как отдал концы — лежал бы и дальше, если бы Кок не принюхался. Перелом шеи, несчастный случай. Он-то два года назад и заменял Нормана.

— Нормана тоже убили, — без тени сомнения сказал Дракон.

— Не убили, Локарис. Ты же сам знаешь: его мозг должен был рано или поздно спечься, — Майкл проглотил вторую порцию янтарного напитка. — Как бы тебе не хотелось кого-то наказать за все эти неудобства, а головы рубить некому. Базу в Перевертыше всю проверили: с вакцинами все в порядке, персонал тоже ни при чем. Никого чужого, ничего подозрительного. У твоего помощника просто кончился срок годности.

Подали салат для Дракона, тот потушил сигарету, потом пригубил вина, так ничего и не ответив.

Майкл знал, что у Дракона есть все основания думать, что Нормана убили. Это он еще не знал о другом Страннике со способностью к «переводу». Дэнис Важ — уроженец этого мира. Он ни с того, ни с сего вышел на Пути, хотя давно подал в отставку. В этом мире у него были жена, дети, работа в банке, и тут он срочно выехал во Множество. Кто-то прислал ему горячую путевку подальше. Такие вот «совпадения».

О покушении на девчонку Майкл тоже промолчал.

* * *

Айн. CBS.

Если мне удавалось поспать чуть больше, чем обычно, я всегда просыпалась с легким чувством стыда. И тогда вся прелесть сладкого сна, все удовлетворение от лишнего получаса разбивались в миг.

Ну, почему ты валяешься в постели? На что будешь сегодня ужинать? Или думаешь, что кто-то даст тебе лишнюю крошку, если не будешь пахать с утра до вечера? Вставай, лентяйка! Нет, стоп. Я же теперь работаю на Дракона. Сколько времени? Я села в кровати, голова закружилась от резкого движения.

— Да чтоб вас! — простонала я.

Прислонившись задом к прикроватной тумбочке, рядом стоял помощник Дракона и смотрел на меня. Протяни руку и коснешься.

— Что вы здесь делаете?! — я поспешно замоталась в одеяло. Испугал он меня здорово, напомнил, что чувство безопасности лишь иллюзия. — Что вы здесь делаете и как давно? — повторила я, начав натягивать одеяло на голову, но вовремя остановилась.

— Через десять минут Дракон ждет нас внизу, — безразлично ответил помощник. Майкл, кажется, так он вчера представился. — И мы будем там ровно через десять минут, даже если ты не успеешь одеться.

— Ну, знаете ли! — я попыталась завернуться в одеяло, чтобы пробежать в нем, но оно было необъятное. — Отвернитесь. Через десять минут я буду готова.

— Время пошло.

— Да отвернитесь же!

Я соскочила с кровати, Майкл отлепился от тумбочки, сделал шаг ко мне, пришлось припустить до ванной, и уже закрыв дверь на замочек, я заявила:

— Не надо обращаться со мной так, будто у меня совсем нет прав!

Мужчина не ответил. Вот же маньяк! Надеюсь, он не стоит под дверью.

— Сколько времени? — крикнула я.

— У тебя осталось семь минут, — ответили совсем близко с той стороны двери. — А так, шесть утра.

Шесть утра? Я, выходит, спала всего три часа? А чувствую себя, как ни странно, бодро. Легла я поздно, не могла же я не насладиться прелестями роскошной жизни: ванной с гидромассажем и, чего греха таить, мини-баром? У меня стресс, я успокаивалась.

— Надевай, — когда я вышла, Майкл указал на невнятную кучу шмотья охристо-бурого цвета.

Черные штаны из плотной ткани, черная майка, растянутый свитер, вязаная шапка, и самое кошмарное — большой плащ из грубой коричневой кожи. Такой поставь, и он останется стоять. Я даже не стала спрашивать, что мы будем делать в этой экипировке: воровать баки с радиоактивными отходами или внедряться в группу бродяг. Сгребла в кучу все, кроме плаща, и ушла одеваться в ванную.

От одежды пахло затхлостью, но она была чистой и сухой. Скорее всего, запах передался от старой кожи плаща. Я оделась, убрала волосы под шапку. Чуть задержалась в ванной…

…я не могла взять с собой ничего, что было бы моим. Что-то, что хотелось бы хранить в других мирах. Не потому, что мне бы не позволили, просто у меня ничего такого не было. Боюсь, я — человек пустышка, почти идеально для Путей, никаких привязанностей.

Дракон ждал нас на нулевом этаже. В таком же жутком кожаном плаще, как у меня и Майкла, разве что по росту ему шло больше. Пара печаток торчала из оттопыренного кармана. За плечом был рюкзак, на голове — черная вязаная шапка, которая делала Дракона еще более некрасивым. Лицо заострилось сильнее, четче стали тени под усталыми глазами. Сам глава Путей, привалившись спиной к стене у первого туннеля, курил, расслабленно обводя взглядом залу.

Его словно никто не замечал. Никакого оцепления, никакой охраны, никаких «освободите дорогу великому и ужасному». Один странник с вытатуированным на щеке черепом случайно толкнул Дракона, что-то недовольно буркнул и пошел дальше.

— Надень печатки и капюшон, когда войдем в тоннель, — сказал Дракон, щелчком отправляя окурок в мусорную корзину.

— Прошу, — Майкл принес три пластиковых стаканчика с горячим чаем.

Я и не заметила, как он успел это провернуть: только шел рядом, а тут раз — и подает чай. Слишком сладкий, слишком-слишком, и с привкусом трав. Смешно сказать, но Странники просто помешаны на этом «дорожном чае».

— Можно я отойду? — допив, я выкинула пустой стакан, посмотрела на Дракона. — В туалет. Мигом.

Дракон кивнул. Майкл было пошел за мной, но глава Путей махнул рукой, останавливая его.

Я зашла в туалет. Ряд белых кабинок, легкий шум вентиляции, химический запах освежителя — туалет пуст. Повесила на крючок плащ, прошла в одну из кабинок. Закрыла дверцу и осталась стоять. Пальцы в волнении простучали по стенке, но я остановила себя.

Один… два… три… стала я считать про себя. Четыре…

Отворилась входная дверь, послышались чьи-то шаги, кто-то прошел в соседнюю кабинку. Ага. Я нажала на спуск воды и вышла.

Зеркало у раковин отражало чьи-то черные ботинки в промежутке между дверью и полом. Я открыла кран и начала мыть руки. Послышался шум слива, потом вышла высокая, коротко стриженая девушка, я ее не знала.

Она подошла к раковинам, осмотрела себя в зеркало, включила воду.

«Покровитель говорит, пора платить по счетам».

Я выдавила розовую мыльную пену, растерла ладонями. На правой руке защипали ссадины от вчерашнего жесткого снега.

«Ты два года была под нашей защитой, теперь пора поработать».

Я смотрела только на то, как течет вода по белому фаянсу, как искрится, воронкой убегая в слив.

«Что делает Дракон. Зачем делает. Какая миссия у Дракона. Какие слабости. Каков из себя родной мир Дракона. Это главное — достань координаты его родного мира. Покровитель может задать еще множество вопросов, и однажды ты должна ответить на каждый».

Вода стала обжигать руки, пальцы покраснели. Я продолжала смывать давно сошедшее мыло.

«Монстру не место во главе Путей. Мы должны покончить с монополией. С Драконом».

Я выключила воду. Поправила волосы, кивая своему отражению. Девушка стряхнула с рук капли и покинула туалет.