4.1. Нормы Конституции РФ о содержании и формах судопроизводства

Конституционная категория судопроизводства, понимаемого как основная форма организации судебной реализации функций судебной власти, в широком смысле воспринимается как установленный законом порядок рассмотрения судом гражданских, уголовных и административных дел.

Это значение судопроизводства как основного процессуального средства реализации судебной власти базируется на указании ч. 2 ст. 118 Конституции РФ., следующем за фундаментальным установлением, касающимся исключительного права суда на осуществление правосудия.

Таким образом, понятия «правосудие» и «судопроизводство» выступают как основополагающие категории, определяющие содержание и форму осуществления судебной власти.

К числу правовых источников, регулирующих организацию судопроизводства, его организационные принципы, основные формы и особенности, помимо Конституции РФ относятся общепризнанные нормы и принципы международного права и международных договоров Российской Федерации, Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации», кодифицированные источники процессуальных отраслей права – АПК РФ, ГПК РФ, УПК РФ.

Конституция РФ, характеризуя внешние проявления судебной власти, использует такие понятия, как «деятельность судов» (ст. 126, 127) и «разбирательство дел» (ч. 1 ст. 123). Представляется, что названные понятия не идентичны и выражают различные аспекты конституционной характеристики функционирования судов при реализации полномочий судебной власти. При этом Конституция РФ считает необходимым указать на некоторые требования, предъявляемые к разбирательству именно уголовных дел, и устанавливает ведущие для уголовного судопроизводства принципы: его осуществление на основе состязательности и равноправия сторон, а также с участием присяжных заседателей в случаях, предусмотренных федеральным законом. Вышеназванные разновидности судопроизводства должны осуществляться только в процессуальной форме, определенной кодифицированным нормативным актом. Так, Конституция РФ четко устанавливает, что подсудность дел судам общей юрисдикции и судебный надзор за их деятельностью могут осуществляться только в процессуальных формах, предусмотренных федеральным законом.

Эти обстоятельства позволяют утверждать, что, говоря о судопроизводстве, Конституция РФ имеет в виду прежде всего уголовное судопроизводство, осуществление которого наиболее существенно затрагивает сферу прав и свобод граждан, их интересов при обеспечении гарантий неприкосновенности личности, тайны личной жизни, охраны собственности и иных прав и свобод, предусмотренных гл. 2 Конституции РФ.

В науке уголовного процесса и в теории судоустройства остается спорным вопрос о пределах действия конституционных положений о судопроизводстве, о возможности распространения некоторых принципов судопроизводства на досудебные стадии уголовного процесса, их реализации при производстве предварительного расследования (т. е. на деятельность органов дознания, следственных органов и прокурора) и при осуществлении судом некоторых функций, непосредственно не связанных с отправлением правосудия по конкретным делам. Для достижения целей настоящей работы мы считаем необходимым ограничить рамки исследования только деятельностью судебных органов. Поэтому уголовное судопроизводство рассматривается как регулируемая уголовно-процессуальным законодательством деятельность суда или судьи в ходе судебного разбирательства, а также рассмотрения в судебных заседаниях вопросов обеспечения условий для проведения судебного разбирательства и вопросов надлежащего исполнения вынесенных судом решений.

Следует напомнить, что исследованием проблем содержания и форм уголовного судопроизводства российские правоведы занимались уже в XIX столетии и в начале XX века. Ими обсуждались вопросы типологии видов судопроизводства, его содержания, особенностей нормативного регулирования в российском законодательстве, сопоставления с зарубежным законодательством и современными доктринами уголовного процесса.

К таким правоведам следует отнести прежде всего Н.И. Баршева, издавшего в 1840-е гг. посвященную судопроизводству работу «Основания уголовного судопроизводства с применением к российскому уголовному судопроизводству», а также исследования таких известных ученых, как И.Я. Фойницкий, В. Случевский, Д.Г. Тальберг, Н.Н. Розин.

В российском правоведении наиболее разработана теория уголовного судопроизводства как доктрина, раскрывающая отношения участников уголовного процесса и суда, порядок реализации ими своих процессуальных полномочий и исполнения обязанностей.

Так, Н.Н. Розин определял уголовное судопроизводство как систему взаимоотношений прав и обязанностей сторон и суда для разрешения правового спора.

В современном судебном праве ведущее место отводится такой форме судопроизводства, как правосудие. Именно правосудию уделяет особое внимание Конституция РФ при регулировании правовых функций судебной власти. Придавая столь высокое значение правосудию и рассматривая его характерные черты и проявления в ряде статей, Конституция РФ подчеркивает его роль в утверждении Российской Федерации как правового государства, в охране и судебной защите прав и свобод граждан.

Конституция РФ о содержании и свойствах правосудия. Основной функцией судебной власти, как это уже отмечалось ранее, является осуществление правосудия. Все законодательство о судоустройстве, значительная часть норм уголовно-процессуального и гражданского процессуального законодательства призваны определять сущность, содержание, принципы и формы реализации этого важнейшего направления судебной деятельности. Весь комплекс норм, составляющих судебное право, призван служить обеспечению ее наиболее целесообразного и беспрепятственного осуществления. Нормативному регулированию различных проявлений этой ведущей правоохранительной функции судебной системы уделяют значительное внимание различные законодательные акты, составляющие правовую основу конституционного института судебной власти.

Конституция РФ выдвигает целый ряд принципиальных положений, характеризующих это направление осуществления судебной власти в России. Их совокупность выстраивается в самостоятельную концепцию демократического и справедливого судопроизводства.

Прежде всего Конституция РФ утверждает главную задачу правосудия, определяя его ведущую роль в правовом обеспечении прав и свобод граждан (ст. 18). Она закрепляет право граждан на правосудие как средство судебной защиты (ст. 46), утверждает необходимость доступности правосудия для потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью (ст. 52) и устанавливает, что правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом (ст. 118). Тем самым Конституция обязывает государство обеспечить потерпевшему важнейшее качество судебной защиты – право на правосудие.

Конституция РФ выделяет среди основных политических прав граждан их право участвовать в отправлении правосудия (ч. 5 ст. 32).

Конституция РФ выдвигает перед судами задачу установления подлинных обстоятельств рассматриваемого события и запрещает при осуществлении правосудия использовать доказательства, полученные с нарушением федерального закона (ч. 2 ст. 50). Требованию недопустимости доказательств, полученных с нарушением процессуального закона, т. е. конкретному частному нарушению условий соблюдения доказательственного права, придается конституционное значение.

Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации», утверждая значение общего статуса судей, подчеркивает, что только лица, наделенные в соответствии с Конституцией РФ и названным Законом полномочиями судьи, могут осуществлять правосудие (ст. 11). Именно в деятельности по отправлению правосудия судьи никому не подотчетны.

Федеральный конституционный закон от 28 апреля 1995 г. 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» рассматривает деятельность арбитражных судов при всех ее особенностях как осуществление правосудия. В ст. 4 «Осуществление правосудия арбитражными судами в Российской Федерации» устанавливается метод реализации этого полномочия арбитражными судами: «Арбитражные суды в Российской Федерации осуществляют правосудие путем разрешения экономических споров и рассмотрения иных дел, отнесенных к их компетенции Конституцией РФ, настоящим Федеральным конституционным законом, Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации и принимаемыми в соответствии с ними другими федеральными законами».

Аналогично как на способ осуществления правосудия на разбирательство и разрешение в судебных заседаниях дел указывает действующий в этой части Закон от 8 июля 1981 г. «О судоустройстве РСФСР», в ст. 4 которого устанавливается, что правосудие в России осуществляется путем:

1) рассмотрения и разрешения в судебных заседаниях гражданских дел по спорам, затрагивающим права и интересы граждан, предприятий, учреждений, их объединений, других общественных организаций;

2) рассмотрения в судебных заседаниях уголовных дел и применения установленных законом мер наказания к лицам, виновным в совершении преступлений, либо оправдания невиновных.

Таким образом, единственным способом осуществления правосудия закон признает разбирательство и разрешение дел в судебных заседаниях. Именно в судебном разбирательстве наиболее полно реализуются все демократические конституционные принципы судебной деятельности. Подчеркивая социальную ценность установленного Конституцией РФ порядка осуществления правосудия, законодатель устанавливает целую систему организационных и процессуальных гарантий осуществления судебной деятельности в соответствии с требованиями международных стандартов, призванных обеспечить самостоятельность судов, независимость судей, законность, беспристрастность и справедливость правосудия.

Закон РФ от 26 июня 1992 г. 3132-1 «О статусе судей в Российской Федерации» определяет носителей судебной власти, каковыми являются суды в лице судей и привлекаемых в установленных законом случаях к осуществлению правосудия представителей народа (ч. 1 ст. 1). Именно в деятельности по осуществлению правосудия судьи и представители населения не должны быть никому подотчетны. Требования и распоряжения судей о представлении различных материалов, явке необходимых лиц для осуществления правосудия обязательны для всех без исключения государственных органов, общественных объединений, должностных лиц, других юридических и физических лиц.

Государственно-правовая защита правосудия и носителей судебной власти выражается в установлении административной и уголовной ответственности за довольно широкий круг административных правонарушений и преступных посягательств на деятельность указанных лиц в сфере осуществления правосудия.

Уголовный кодекс РФ в гл. 31 о преступлениях против правосудия рассматривает как преступления против государственной власти следующие преступные посягательства: воспрепятствование осуществлению правосудия путем вмешательства в какой бы то ни было форме в деятельность суда (ст. 294); посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие (судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в осуществлении правосудия, – ст. 295); угроза убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества в отношении судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, а равно их близких в связи с рассмотрением дел и материалов в суде (ст. 296); неуважение к суду, выразившееся в оскорблении указанных лиц, участвующих в отправлении правосудия, а также клевета в отношении этих лиц в связи с рассмотрением ими дел или материалов в суде (ст. 297, 298 УК РФ).

Обобщая многообразное содержание конституционных правовых норм и норм иных отраслей законодательства, призванных регулировать и обеспечивать осуществление правосудия, можно сделать вывод, что правосудие как предусмотренная Конституцией РФ форма государственной властной правоохранительной и правозащитной деятельности отличается от законодательной и управленческой деятельности рядом существенных признаков, иначе говоря, особыми характерными чертами.

Характерными чертами правосудия следует признать: осуществление правосудия особыми компетентными государственными органами, создаваемыми в предусмотренном Конституцией порядке, – судами; правосудие выполняется лишь установленными законом способами: рассмотрением в судебных заседаниях уголовных и гражданских дел в рамках установленной законом особой процедуры, построенной на основе соблюдения демократических принципов и предоставления участникам судопроизводства необходимых гарантий для защиты своих прав и состязательного отстаивания своих интересов; каждая из этих форм регулируется отдельным самостоятельным законодательным актом (ГПК РФ, УПК РФ, АПК РФ).

Общие задачи правосудия заключаются в охране от посягательств прав и свобод граждан, провозглашенных Конституцией РФ и иными федеральными законами, прав и законных интересов предприятий, учреждений и иных организаций, общественного и государственного строя России, укрепления законности и правопорядка.

Конституция РФ требует такой организации судебной деятельности, когда судебная защита прав была бы доступна всем гражданам, имеющим право на правосудие (ст. 52).

С учетом требований Конституции об установлении условий для полного и независимого осуществления судами правосудия (ст. 124), исходя из иных установлений федерального законодательства, содержание правосудия и принимаемых судами актов должно отличаться следующими свойствами:

– законностью, определяемой как соответствие принятых решений и порядка рассмотрения дел закону;

– обоснованностью, т. е. подтверждением принятых решений убедительными и достаточными доказательствами;

– объективностью, т. е. непредвзятостью, беспристрастностью судебного исследования всех обстоятельств дела;

– справедливостью решений суда как соответствующих нравственным представлениям современного общества;

– полнотой как законченностью, исчерпанностью изучения всех доступных суду доказательств, иных материалов дела, всех представленных сторонами версий для установления истины по делу;

– своевременностью и юридической точностью принимаемых решений, незамедлительностью и общеобязательностью их исполнения.

Исходя из этой краткой характеристики содержания и основных свойств правосудия, оно может быть определено как осуществление судом своеобразной правоохранительной и правозащитной деятельности, основанной на полном соблюдении демократических принципов, выражающейся в рассмотрении и разрешении гражданских, уголовных и арбитражных дел в рамках установленного законом процессуального порядка, обеспечивающего возможность применения к правонарушителям государственного принуждения в условиях соблюдения законности, обоснованности, справедливости и общеобязательности принимаемых решений.

Конституция РФ в характеристике форм реализации судебной власти использует такие понятия, как судебная деятельность, судопроизводство и правосудие. Представляется, что при всей внешней схожести эти понятия не идентичны, их различие по содержанию, объему функций и законодательному регулированию имеет не только теоретическое, но и известное практическое значение, вызывает расхождения в правоприменительной практике. Эти расхождения в понимании конституционных установлений прямо касаются использования сторонами в судебном разбирательстве своих процессуальных прав, реализации их гарантий.

Понятие «судебная деятельность» охватывает все проявления функционирования судебных органов, их компетенцию, пределы юрисдикции, процессуальные особенности разбирательства дел в различных инстанциях и представляет собой объект процессуального надзора со стороны Верховного Суда РФ в подсистеме судов общей юрисдикции и Высшего Арбитражного Суда РФ в подсистеме арбитражных судов. Эта важнейшая функция процессуального руководства названными подсистемами судов фиксируется в ст. 126 и 127 Конституции РФ.

Правосудие представляет лишь одно, хотя и ведущее направление судебной деятельности как проявление судебной власти (ч. 1 ст. 118 Конституции РФ). Правосудие материализуется исключительно судами, система которых определяется Конституцией РФ и Федеральным конституционным законом «О судебной системе Российской Федерации». В то же время система судопроизводства указывается Конституцией в ч. 2 ст. 118, где говорится о правовых формах реализации судебной власти, которая осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства.

Очевидно, это расхождение в терминологии обозначено Конституцией РФ не случайно, ибо понятия «правосудие» и «судопроизводство» не совпадают по содержанию и форме законодательного регулирования.

Известное обособление названных видов судопроизводства вызывается несовпадением компетенции различных ветвей судебной власти, особенностями рассматриваемых ими дел, применяемых мер воздействия и различием последствий выносимых судебных решений, характером и средствами их исполнения.

Форма судопроизводства представляет собой обозначение процедуры осуществления судебной деятельности в конкретном суде, она является существенным признаком судебной власти, характеризующим подвид судебной системы.

Так, конституционное судопроизводство, связанное с разрешением дел о соответствии Конституции РФ федеральных законов, нормативных актов Президента РФ, постановлений Правительства РФ и других нормативных актов используется Конституционным Судом РФ. Оно отличается рядом особенностей, позволяющим говорить о несовпадении с порядком осуществления судебной процедуры в судах общей юрисдикции и арбитражных судах. Основные положения этой процедуры излагаются в Федеральном конституционном законе «О Конституционном суде Российской Федерации». Некоторые элементы делопроизводства и организации работы устанавливаются также Регламентом Конституционного Суда РФ от 1 марта 1995 г.

Правосудие отправляется судами общей юрисдикции и сопровождается рассмотрением и разрешением в судебных заседаниях уголовных и гражданских дел, а также дел об административных правонарушениях в порядке гражданского, уголовного и административного судопроизводства. При этом, если при рассмотрении гражданских и уголовных дел применяются нормы Гражданского процессуального кодекса РФ и Уголовно-процессуального кодекса РФ, то при рассмотрении дел в связи с административными правонарушениями суды обязаны руководствоваться разделом IV Кодекса РФ об административных правонарушениях. Особенностью этого судопроизводства являются отличия в компетенции суда, к подведомственности которого относится рассмотрение дел об административных правонарушениях и привлечении к административной ответственности, так и полномочия по контролю за законностью и обоснованностью постановлений о наложении административных взысканий, выносимых уполномоченными на это органами или должностными лицами. Согласно действующему законодательству одной из особенностей административного судопроизводства является окончательность как судебных постановлений о наложении административных взысканий, так и решений, выносимых судом в случае обжалования постановлений других органов по делам об административных правонарушениях. Конституционный Суд РФ в одном из своих постановлений отметил противоречивость такого положения Конституции РФ, признающей возможность обжалования решения суда первой инстанции в вышестоящий суд одной из основ организации правосудия.

Перечисляя применяемые в судебной системе Российской Федерации виды судопроизводства, Конституция РФ не упоминает об арбитражном судопроизводстве. Между тем, предметом арбитражного разрешения споров, вытекающих из гражданских правоотношений либо из правоотношений в сфере управления, является разбирательство в арбитражном суде методом арбитражного судопроизводства. Согласно Федеральному конституционному закону от 28 апреля 1995 г. 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» арбитражные суды осуществляют правосудие путем разрешения экономических споров, отнесенных к их компетенции Конституцией РФ, Законом «О судебной системе РФ» и Арбитражным процессуальным кодексом РФ.

Этот вид судопроизводства не совпадает с Гражданским процессуальным кодексом РФ и заслуживает специального обозначения в системе процедур судебной власти. Тем более, что Конституция РФ в ст. 71 (п. «о») относит принятие арбитражно-процессуального законодательства наряду с гражданско-процессуальным законодательством к исключительному ведению Российской Федерации.

Конституционное судопроизводство также существенно отличается от уголовного, гражданского, арбитражного процессов. Если все суды, рассматривающие уголовные, гражданские, арбитражные дела, устанавливают подлинные обстоятельства произошедшего, дают им юридическую оценку, устанавливают квалификацию деяния и применяют нормы материального права к конкретным правовым ситуациям, то Конституционный Суд РФ посредством юридического анализа только контролирует соответствие отдельных норм Конституции РФ. Полномочия, задачи и функции этого судебного органа существенно отличаются от функций судов общей юрисдикции и арбитражных судов; их реализация Конституционным Судом не требует регулирования самостоятельным процессуальным законодательным актом, специального обеспечения гарантий прав спорящих сторон. Далеко не все принципы правосудия реализуются в деятельности Конституционного Суда РФ. Так, судопроизводство в Конституционном Суде РФ допускает отсутствие участия населения в судопроизводстве, а согласно ст. 32 Конституции РФ граждане РФ имеют право участвовать в отправлении правосудия. Решения этого суда не подлежат обжалованию, что также не соответствует основам правосудия.

В связи со сказанным приобретает особое значение для характеристики правосудия его отличие от иных форм судебной деятельности, констатация наличия в законодательстве и реализация в деятельности суда демократических конституционных основ (принципов) правосудия.

Конституционные основы (принципы) правосудия

Под основами правосудия в настоящей работе понимаются исходные положения, руководящие начала организации и деятельности, закрепленные в Конституции, в конституционных федеральных и в федеральных законах. Им присущ объективный характер. Объективность принципов правосудия заключается в том, что они выражают внутренние закономерности формирования и развития гражданского и уголовного судопроизводства, отражают правовые идеи и нравственные воззрения общества на определенном этапе его развития. Конституция РФ поднимает отдельные процессуальные положения, признанные международными стандартами уголовного судопроизводства неотъемлемыми признаками цивилизованного процесса, на конституционный уровень.

Так, в Конституции РФ 1993 г. существенно расширен круг демократических установлений, непосредственно влияющих на отправление правосудия по уголовным делам. К ним относятся принципы: судебной защиты прав граждан, презумпции невиновности, состязательности и равноправия сторон, а также новая для современного российского судопроизводства форма – суд с участием присяжных заседателей.

Значение конституционных принципов как руководящих и обязательных положений при применении процессуального законодательства выражается в том, что они обязательны для любого суда независимо от занимаемого им положения в судебной системе, подлежат неукоснительному соблюдению не только гражданами, должностными лицами и государственными органами, призванными соблюдать и исполнять законы, но и законодательными органами. При создании новых законов, изменении и дополнении действующих правовых норм законотворческие органы должны считаться с существующими демократическими установлениями в сфере организации правосудия. Не подлежит снижению уже достигнутый уровень демократизма и степени охраны прав участников уголовного и гражданского судопроизводства.

Эти требования рождены практикой деятельности и мировым опытом развития правосудия как формы правоохранительной деятельности в цивилизованном современном обществе. Поэтому законодательное закрепление в Конституции РФ принципов правосудия учитывает не только исторический опыт России, но и мировой опыт, нашедший отражение в документах ООН и других международных организаций, в предлагаемых ими стандартах правосудия и их отражения в модельных вариантах судопроизводственного национального законодательства.

Определяя основные направления деятельности органов правосудия, эти принципы закрепляются помимо Конституции в федеральных конституционных и федеральных законах, свою конкретизацию они обретают в нормах, регулирующих компетенцию судов, полномочия судей и судебных заседателей.

Принципы правосудия тесно связаны между собой. Имея каждый свое собственное содержание, они взаимно обусловливают действие друг друга и составляют систему, которая определяет демократическое содержание и форму правосудия в Российской Федерации. Система принципов правосудия составляет каркас, на основе которого строится все судоустройство и процессуальное законодательство. Система принципов призвана обеспечивать единообразное понимание законности и применения всех иных правовых предписаний в деятельности судов, служить методологической основой развития и совершенствования законодательства об организации и деятельности всех судебных органов.

Принцип законности правосудия

Одной из главных правовых идей, закрепленных в Конституции РФ и федеральных законах, относящихся в силу своей универсальности не только к правосудию, но и к деятельности всех правоохранительных органов, является принцип законности.

Статья 15 Конституции РФ под формой реализации этого принципа понимает его соблюдение всеми органами государственной власти, органами местного самоуправления и должностными лицами прежде всего правоохранительных органов, гражданами и их объединениями. Осуществление этого принципа в судебной деятельности заключается в установлении обязанности осуществлять правосудие в точном соответствии с законодательством Российской Федерации. Осуществление правосудия в точном соответствии с законом должно достигаться путем установления и соблюдения системы гарантий законности и обоснованности судебных решений. Это прежде всего организационные гарантии самостоятельности судебной власти, обеспечиваемой регламентацией порядка формирования судов, упрочения правового статуса судей, предусмотренной законом процедурой осуществления правосудия и запретом вмешательства в судебную деятельность.

Гарантии осуществления правосудия в точном соответствии с законом содержат не только те нормы законодательства, которые регламентируют порядок и условия проведения судебных заседаний, но и те, которые устанавливают правила досудебной подготовки дел, где проводится основная работа суда по выявлению наличия необходимых доказательств, определению их допустимости, а также правила проверки вышестоящими судами законности и обоснованности решений судов первой инстанции. Гарантиями законности правосудия являются возможность обжалования и опротестования любых действий и решений суда, право заявлять отводы судьям и заседателям; надзор вышестоящих судов за деятельностью нижестоящих судов в порядке кассационного и надзорного производства, что также предусматривает Конституция РФ (ч. 2 ст. 50), предоставляя сторонам право потребовать пересмотра дела в вышестоящем суде. Развитие этого принципа требует расширения возможностей апелляционного пересмотра дел и распространения его на решения и приговоры не только мировых судей, но и судов более высокого уровня.

Как исходное начало реализации принципа законности в правосудии Конституция РФ утверждает подчинение судей только закону (ст. 120). Этот принцип традиционно связывается с обеспечением независимости судей. Однако из него вытекают важные полномочия судей при осуществлении правосудия. Во-первых, суд обязан неуклонно руководствоваться в своих действиях законом. Во-вторых, решения суда должны быть основаны на правильном понимании и применении как всех законов (федеральных, республиканских, региональных), так и соответствующих им правовых актов других государственных органов.

Особенностью современного понимания принципа законности применительно к судебной деятельности является предоставление суду права оценивать соответствие законодательного или иного нормативного акта Конституции РФ и при наличии коллизии актов руководствоваться их иерархией. Тем самым допускается возможность отказа суда от применения закона, противоречащего, по мнению суда, акту более высокого юридического значения.

Указанное дискреционное полномочие суда сформулировано в ст. 5 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» в следующей форме: «Суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа, а равно должностного лица Конституции Российской Федерации, федеральному конституционному закону, федеральному закону, общепризнанным принципам и нормам международного права, международному договору Российской Федерации, конституции (уставу) субъекта Российской Федерации, закону субъекта Российской Федерации, принимает решение в соответствии с правовыми положениями, имеющими наибольшую юридическую силу». Таким образом, суд в соответствии с предписанием Конституции подчиняется только закону, но в применении норм права располагает известной свободой и может критически оценивать их соответствие федеральному конституционному законодательству.

Принцип осуществления правосудия только судом и права на правосудие

Осуществление правосудия только судом – организационный и процессуальный принцип, закрепляющий за судами, созданными в установленном законом порядке, исключительное полномочие на разбирательство уголовных, гражданских и арбитражных дел и принятие по ним каких бы то ни было решений. Ведущее значение этого конституционного принципа обозначено тем, что именно им открывается глава Конституции РФ «Судебная власть» (ст. 118).

Это полномочие суда закреплено и в федеральном конституционном законодательстве, определяющем субъектов судебной власти и называющем их исключительные полномочия. Согласно ст. 1 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» никто кроме судов в лице судей и привлекаемых к осуществлению правосудия в установленном законом порядке присяжных, народных и арбитражных заседателей, никакие иные органы и лица не вправе принимать на себя осуществление правосудия.

Исключительность полномочий суда в сфере правосудия по уголовным делам утверждается Конституцией РФ, которая устанавливает, что лицо может быть признано виновным в совершении уголовного преступления лишь приговором суда (ст. 49).

Исключительное полномочие на осуществление правосудия предоставлено Конституцией РФ суду в связи с признанием того, что ни один государственный орган не располагает такими возможностями для принятия законного и обоснованного решения по делу, для полного, объективного исследования обстоятельств дела в условиях гласного судебного разбирательства, при обеспечении состязательности и равноправия сторон, соблюдения гарантий прав участников судебного разбирательства.

Именно в стадии судебного разбирательства создаются необходимые условия для наиболее полного проявления и реализации всех конституционных принципов правосудия. Так, только в этой стадии процесса обвиняемый имеет возможность в наибольшей степени использовать для своей защиты принцип состязательности, а потерпевший обосновать свои требования о восстановлении справедливости.

Создание условий для использования сторонами в судебном разбирательстве предоставленных им процессуальных прав призвано способствовать суду установить истину по делу и вынести справедливый приговор. Возможные судебные ошибки ввиду режима исключительности полномочий судов могут устанавливаться и исправляться только в рамках самой судебной системы: решение или приговор суда первой инстанции могут быть изменены или отменены только определенным Законом «О судебной системе Российской Федерации» вышестоящим судом по основаниям, указанным в процессуальном законе.

Перечень судов, уполномоченных осуществлять правосудие, устанавливается Конституцией РФ и Федеральным конституционным законом «О судебной системе Российской Федерации». Этими законами устанавливаются общий порядок формирования судов, основные требования, предъявляемые к кандидатам на судебные должности.

Рассматриваемый конституционный принцип устанавливает также общие обязанности носителей судебной власти при осуществлении правосудия. Краткая формула этого основного положения заключена в ч. 1 ст. 47 Конституции РФ: «Никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом». Признание Конституцией РФ этого права – одна из гарантий права на судебную защиту и беспрепятственный доступ к правосудию. Названный принцип базируется на целом комплексе положений закона (ст. 18, 45, 46, 52, 119, 121 и 123 Конституции РФ, ст. 31–35 УПК РФ), нормах международных актов об организации правосудия.

Согласно ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах от 19 декабря 1966 г. «каждый имеет право при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, или при определении его прав и обязанностей в каком-либо гражданском процессе на справедливое и публичное разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом».

Реализация рассматриваемого принципа опирается на несколько положений.

1. Правосудие осуществляется только судами общей юрисдикции и военными судами, входящими в установленную законом судебную систему Российской Федерации. Не допускается передача дела, подсудного суду общей юрисдикции, на рассмотрение специального суда. Вместе с тем процессуальное законодательство, развивая регулирование этого принципа, допускает изъятие конкретного уголовного дела вышестоящим судом из нижестоящего суда при наличии ходатайства стороны по делу (ст. 34, 35 УПК РФ). Государственной Думой в 2010 г. рассматривалось предложение о возможности изменения подсудности путем принятия Верховным Судом РФ к своему производству по предложению Генерального прокурора РФ или его заместителя некоторых дел о террористических актах. Принято предложение об изменении ст. 35 УПК РФ о передаче некоторых дел о террористических преступлениях по решению Верховного Суда РФ в подсудность военных судов по месту совершения преступления (Федеральный закон от 27 декабря 2009 г. 346-ФЗ). Указанные изменения родовой и территориальной подсудности носят исключительный характер и не могут отрицать общее правило ст. 47 Конституции РФ.

Установив общие правила подсудности, законодатель одновременно предусмотрел некоторые обстоятельства, при наличии которых участие судьи в рассмотрении дела, отнесенного к его подсудности, недопустимо в силу невозможности обеспечить беспристрастность суда (ст. 61–63 УПК РФ). Для того чтобы исключить произвольный выбор суда или судьи, законодатель предусматривает процессуальный механизм передачи конкретного дела другому судье, а также обеспечивает право на обжалование соответствующего решения суда, принимаемого в виде судебного акта. Необоснованная передача дела, подсудного одному суду, для рассмотрения иным судом того же уровня также представляет собой нарушение общего принципа о надлежащем суде.

2. Другим признаком права на правосудие является выполнение норм о подсудности и подведомственности судов. Под подсудностью понимается полномочие суда на рассмотрение и разрешение определенных категорий дел. Подведомственность судам гражданских дел определяется гл. 3 ГПК РФ «Подведомственность и подсудность».

Подсудность уголовных дел судам общей юрисдикции устанавливается ст. 30–34 УПК РФ, Федеральным конституционным законом от 23 июня 1999 г. 1-ФКЗ «О военных судах в Российской Федерации» (ст. 7), Федеральным законом «О мировых судьях в Российской Федерации» (ст. 3).

3. Осуществление правосудия в надлежащем составе суда определяет его законность и компетентность. Согласно ст. 10 Закона о судоустройстве рассмотрение гражданских и уголовных дел в судах общей юрисдикции осуществляется единолично и коллегиально. В судах общей юрисдикции по первой инстанции судья федерального суда рассматривает единолично все дела о всех преступлениях, за исключением уголовных дел, указанных в в п. 2–4 ст. 30 УПК РФ, коллегией из трех судей федерального суда общей юрисдикции, уголовные дела о тяжких и особо тяжких преступлениях при наличии ходатайства обвиняемого, заявленного до назначения судебного заседания. Судья федерального суда общей юрисдикции и коллегия из 12 присяжных заседателей рассматривают уголовные дела о тяжких и особо тяжких преступлениях. Мировой судья рассматривает уголовные дела, подсудные ему в соответствии с ч. 3 ст. 31 УПК РФ.

Таким образом, коллегиальность как принцип частично сохранилась в уголовном судопроизводстве. Согласно ст. 30 УПК РФ во всех судах, кроме дел, подсудных мировому судье, правосудие может по решению соответствующего суда по ходатайству обвиняемого осуществляться судом в составе трех профессиональных судей, один из которых является председательствующим в коллегии судей.

Конституция РФ в ст. 20, 47 и 123 предусматривает рассмотрение дел с участием присяжных заседателей. В вышестоящих судах возможен состав из одного профессионального судьи и 12 присяжных заседателей. Согласно Федеральному закону от 20 августа 2004 г. 113-ФЗ «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации» и разделу XII УПК РФ «Особенности производства по уголовным делам, рассматриваемым с участием присяжных заседателей» такая коллегия образуется в вышестоящих судах среднего звена судебной системы для рассмотрения дел о наиболее опасных преступлениях, и прежде всего тех, совершение которых может наказываться смертной казнью или пожизненным лишением свободы.

Беспристрастность суда как одно из важнейших качеств правосудия призваны обеспечить процессуальные правила об отводе присяжных заседателей, устраняемых от рассмотрения дела, если установлено наличие обстоятельств, исключающих возможность их участия в рассмотрении дела.

Принцип презумпции (предположения) невиновности

Как одно из важнейших проявлений демократизации уголовного судопроизводства принцип презумпции невиновности сформулирован в Конституции РФ следующим образом: «Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда» (ст. 49).

Действие принципа презумпции невиновности как основополагающего демократического и этического начала распространяется на уголовно-процессуальное право в целом. В соответствии с нормами морали каждый человек должен считаться добропорядочным, непричастным к совершению преступления или иного нарушения законности до тех пор, пока не будет доказано обратное. Опровержимость презумпции невиновности проявляется в том, что предположение о невиновности действует до того момента, пока на основе достаточных, достоверных и объективных доказательств в предусмотренном законом порядке не будет установлена приговором суда, вступившего в законную силу, виновность лица в совершении преступления.

Значение этого конституционного установления для характеристики правосудия заключается в том, что оно определяет важнейшее полномочие суда: только приговором суда может быть опровергнута презумпция невиновности конкретного лица. Таким образом, только один государственный орган вправе признать человека виновным в совершении уголовного преступления – это суд как орган судебной власти. Это признание осуществляется в результате совершения акта правосудия посредством применения судом норм уголовно-процессуального права в предусмотренных Конституцией РФ условиях гласности, устности, состязательности. До вступления приговора суда в законную силу любые суждения о виновности лица не имеют окончательного юридического значения.

Действующий закон закрепляет ряд положений, вытекающих из презумпции невиновности и подлежащих безусловному учету органами уголовного преследования и судом:

а) подозреваемый, обвиняемый, подсудимый не несет обязанности доказывать свою невиновность (ч. 2 ст. 49 Конституции РФ, ч. 2 ст. 14 УПК РФ); обязанность доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, возлагается на сторону обвинения;

б) неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого, подсудимого (ч. 3 ст. 49 Конституции РФ)» т. е. это правило распространяется и на предварительное производство по делу, что может повлечь такие процессуальные последствия, как прекращение дела, изменение объема обвинения или его характера вследствие изменения квалификации содеянного;

в) рассматривающему дело суду запрещается перелагать обязанность доказывания на подсудимого;

г) признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинительного приговора только при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств (ч. 2 ст. 77 УПК РФ);

д) закон устанавливает недопустимость вынесения обвинительного приговора на основе предположений и утверждает возможность его постановления лишь при условии доказанности виновности в ходе судебного разбирательства, когда вывод о виновности лица в совершении преступления подтверждается достаточной совокупностью согласующихся между собой достоверных доказательств, имеющих отношение к данному делу;

е) необходимость обеспечения обвиняемому и подсудимому права на квалифицированную защиту (ст. 48 Конституции РФ, ст. 16 УПК РФ).

Установление Конституцией РФ формулы презумпции невиновности как объективного правового положения должно определяющим образом влиять на организацию уголовного судопроизводства и правосудия в Российской Федерации.

Конституционный принцип обеспечения права на защиту обвиняемому и подсудимому

Принцип обеспечения права обвиняемого и подсудимого на защиту занимает центральное место в системе гарантий личности в уголовном судопроизводстве и правосудии. Право на защиту представляет собой социально-правовую ценность. Оно выступает юридической предпосылкой реализации гарантий не только прав и интересов личности, но и интересов правосудия. Использование юридических средств противостояния обвинению служит установлению истины по делу, реализации целого комплекса провозглашаемых Конституцией РФ прав и свобод человека и гражданина.

Конституция РФ включает в этот институт право каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (ст. 45), право на судебную защиту (ст. 46), право на квалифицированную юридическую помощь (ст. 48), предоставление обвиняемому и подсудимому процессуальных прав стороны в процессе для реализации защиты, права привлечения защитника-адвоката для осуществления этой защиты.

Таким образом, Конституция РФ не только провозглашает право каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом, но и устанавливает в ч. 2 ст. 48 круг лиц, которым гарантируется право на получение юридической помощи в осуществлении защиты (задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления), ее качество (квалифицированная), условия предоставления (бесплатная в случаях, предусмотренных законом), начальный этап ее реализации (с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения).

Осуществление этих и иных положений Конституции РФ, утверждающих различные аспекты реализации права на защиту (ст. 46, 47, 49–51), обеспечивается регламентацией нормами уголовно-процессуального законодательства. Регулирование совокупности предоставляемых подозреваемому, обвиняемому, подсудимому процессуальных прав и средств, позволяющих ему знать, в чем он обвиняется, давать свои объяснения, оспаривать выдвинутые против него обвинения или подозрения в совершении преступления, доказывать свою непричастность, невиновность или меньшую степень вины, опровергать обвинительные доказательства, заявлять ходатайства, знакомиться с протоколами следственных действий, произведенных с его участием, приносить жалобы на действия и решения лица, производящего дознание или ведущего предварительное следствие, образует комплекс процессуального права обвиняемого на защиту в досудебных стадиях уголовного процесса. Использование всех этих правомочий составляет правовую основу права на защиту в уголовном судопроизводстве.

Законодатель возлагает на ведущие процесс государственные органы и должностных лиц обязанность обеспечить обвиняемому возможность защищаться от предъявленного обвинения законными способами и средствами. О наличии у обвиняемого, подсудимого права на производство всех этих действий лицо, производящее дознание, следователь, судья должны сообщить участвующим в деле лицам, разъяснить порядок использования названных прав и обеспечить возможность их полного осуществления (ст. 47, 48 УПК РФ).

Немаловажное значение имеет определение момента, с которого подозреваемый приобретает право воспользоваться помощью защитника. Уголовно-процессуальное законодательство последних лет развивалось в сторону отнесения допуска защитника к начальным этапам уголовного судопроизводства, но эта проблема долгое время оставалась спорной. В настоящее время это существенный вопрос организации защиты подозреваемого, обвиняемого решен на конституционном уровне: допуск защитника к участию в деле осуществляется с момента соответственно задержания (с момента фактического задержания – подп. 3 ч. 3 ст. 49 УПК РФ; с момента вручения уведомления о подозрении в совершении преступления), заключения под стражу, предъявления обвинения. По делам, по которым дознание или предварительное следствие не производилось, защитник допускается с момента принятия дела судом к своему производству.

В качестве защитника допускаются адвокаты. По определению или постановлению суда в качестве защитника могут быть допущены наряду с адвокатом один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый. Законодатель предоставляет обвиняемому право в любой момент производства по делу отказаться от защитника. Однако такой отказ допускается только по инициативе самого обвиняемого и не может являться препятствием для продолжения участия в деле государственного обвинителя или защитников других подсудимых.

Вместе с тем законодатель устанавливает дополнительные требования к обязательности участия защитника по делам, в которых обвиняемые по различным причинам фактически не могут самостоятельно осуществлять свою защиту. Обязательно участие защитника при производстве дознания и предварительного следствия по делам: в которых подозреваемый является несовершеннолетним; подозреваемый, обвиняемый в силу физических или психических недостатков не может самостоятельно осуществлять свое право на защиту; подозреваемый не владеет языком, на котором ведется производство по уголовному делу; лицо обвиняется в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок свыше 15 лет, пожизненное лишение свободы или смертная казнь.

Участие защитника также обязательно по всем делам, которые могут быть рассмотрены судом с участием присяжных заседателей.

Принцип состязательности и равноправия сторон в судебном процессе

В соответствии с гл. 7 Конституции РФ данному принципу организации правосудия придается конституционное значение. Способствуя обеспечению процессуального равенства перед судом и последовательной демократизации судебной деятельности, Конституция РФ провозглашает в ч. 3 ст. 123: «Судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон».

Под сторонами понимаются участники судебного разбирательства, имеющие противоположные процессуальные интересы и наделенные законом необходимыми правами для их отстаивания. Уголовно-процессуальный кодекс РФ сторонами считает участников уголовного судопроизводства, выполняющих на основе состязательности функцию обвинения (уголовного преследования) или защиты от обвинения.

Состязательность судебного процесса означает такое его построение, при котором функция суда по разрешению уголовного дела отделена от функции обвинения и защиты в уголовном процессе, причем функцию обвинения осуществляет одна сторона (прокурор, следователь, руководитель следственного органа, дознаватель, частный обвинитель, потерпевший, его законный представитель и представитель, гражданский истец и его представитель), а функцию защиты – другая (подсудимый, его законный представитель, защитник, гражданский ответчик, его законный представитель и представитель (подп. 45–47 ст. 5 УПК РФ). По гражданским делам одну сторону представляет гражданский истец, его представитель, а другую – гражданский ответчик и его представитель.

Наибольшее расхождение во мнениях вызвала оценка позиции суда в этом распределении компетенции. В соответствии с новой концепцией построения судебного процесса на основе состязательности как обязанность суда рассматривается его деятельность по созданию условий для реализации сторонами их законных прав, направлять судебное заседание так, чтобы действия сторон осуществлялись в рамках закона. Функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела должны быть отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо.

В соответствии с законом суд не является органом уголовного преследования, он не должен выступать на стороне обвинения или защиты. Суд должен создавать необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и беспрепятственного осуществления ими предоставленных им прав.

Равноправие сторон применительно к принципу состязательности в правосудии означает такое построение этого вида государственной правоохранительной и правозащитной деятельности, которое обеспечивает при рассмотрении гражданских и уголовных дел в судебных заседаниях равные возможности для сторон по отстаиванию защищаемых ими прав и законных интересов перед судом. Функция разрешения дела при этом является исключительной компетенцией суда.

Другими словами, правосудие состязательно тогда, когда стороны (участники) судебного разбирательства могут активно и на равных спорить, доказывать свою правоту, излагать свои доводы, давать свое толкование фактов и событий, доказательств по делу и тем самым способствовать поиску истины, обеспечивать вынесение законного, обоснованного и справедливого акта правосудия.

Полное обеспечение состязательности, представляя собой важную характеристику демократичности правосудия, направлено на осуществление равноправия участников процесса, на создание условий беспрепятственного выявления сторонами своего отношения к рассматриваемым обстоятельствам дела.

Таким образом, последовательное осуществление в уголовном судопроизводстве конституционного принципа состязательности и равноправия сторон, утверждаемого Конституцией РФ в ч. 3 ст. 123 как фундаментальный принципа правосудия, означает, что:

1) функции обвинения, защиты и разрешения дела по существу отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или на одно и то же лицо;

2) обязанность доказывания предъявленного обвинения возлагается на обвинителя;

3) защитник обязан использовать предусмотренные законом средства и способы защиты подсудимого;

4) стороны в судебном разбирательстве пользуются равными правами на представление допустимых доказательств, участие в их исследовании, заявление ходатайств, высказывание мнений по любому вопросу, имеющему значение для разрешения дела, участие в судебных прениях;

5) суд обязан создавать все условия для использования сторонами предоставленных им законом процессуальных прав.

Гласность в деятельности судов

Как конституционный принцип гласность судебного разбирательства установлена в ч. 1 ст. 123 Конституции РФ.

Формула гласности выражена следующим образом: «Разбирательство дел во всех судах открытое. Слушание дела в закрытом заседании допускается в случаях, предусмотренных федеральным законом».

Провозглашение начала устности и гласности как одного из устоев организации деятельности судов при отправлении правосудия формулирует одно из главных отличий реализации судебной власти от деятельности иных государственных органов, устанавливает норму отношений судов и общественности. (Более подробно содержание этого принципа освещается в главе 2 настоящей работы).

Этот конституционный принцип означает, что во всех судах судебной системы РФ, а именно: в судах общей юрисдикции, в военных судах, арбитражных судах, при рассмотрении дел мировыми судьями – разбирательство конкретных уголовных, гражданских, административных дел должно осуществляться открыто. На судей возлагается обязанность обеспечить возможность для населения и представителей средств массовой информации присутствовать при судебном разбирательстве по делу. Этими положениями законодатель стремится обеспечить доступность информации о деятельности судей.

Представители прессы и иных средств массовой информации вправе свободно освещать в печати и иных средствах массовой информации ход и результаты рассмотрения конкретных дел.

Федеральный конституционный закон «О судебной системе РФ» включает данное положение в число основных принципов организации деятельности судов, так как гласность судебного разбирательства, с одной стороны, является признаком демократизма судопроизводства, а с другой – своеобразной формой контроля населения за реализацией в судебной деятельности конституционных принципов правосудия. Присутствие в зале судебного заседания граждан и представителей средств массовой информации, в дальнейшем освещающих процесс в печати, обязывает судей более строго относиться к соблюдению установлений процессуального закона и этических требований кодекса поведения судей.

Следование принципу гласности рассматривается как общее правило, а проведение закрытого судебного заседания – как исключение, частное изъятие из общей установки, допустимое только в случаях, предусмотренных федеральным законом.

В открытых судебных заседаниях рассматриваются гражданские и уголовные дела не только в суде первой инстанции, но и во второй инстанции, а также в апелляционном порядке. При рассмотрении дела в порядке надзора или по вновь открывшимся обстоятельствам суд лишь в необходимых случаях приглашает на заседание суда для дачи объяснений осужденного, оправданного, их защитников, законных представителей несовершеннолетних, потерпевшего и его представителей, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей. Таким образом, при рассмотрении дела в надзорной инстанции в судебном заседании принимают участие прокурор, а также могут участвовать осужденный, оправданный, их защитники и законные представители, иные лица, чьи интересы непосредственно затрагиваются жалобой или представлением (ч. 2 ст. 407 УПК РФ). Действие принципа состязательности распространяется и на эту контрольную судебную стадию уголовного и гражданского судопроизводства. Гласность в этой стадии может обеспечиваться применением современных информационных технологий, в частности, проведением судебных заседаний в режиме видеоконференций.

При кассационном пересмотре приговора в Верховном Суде РФ суду следует запрашивать мнение осужденного о его желании участвовать в рассмотрении дела в этом вышестоящем суде.

Гласность судопроизводства, открытое проведение судебных заседаний – нормативное установление, отступление от которого представляет собой нарушение закона. Поэтому изъятия из этого общего правила допустимы только в случаях, прямо предусмотренных законом.

Законодательство об уголовном судопроизводстве обязывает суд обеспечить открытое судебное разбирательство, за исключением случаев, когда это может привести к разглашению охраняемой законом государственной, военной, коммерческой или иной тайны.

Вместе с тем законодатель допускает возможность проведения закрытого судебного заседания по мотивированному определению суда или по постановлению судьи по делам о преступлениях лиц, не достигших 16-летнего возраста, половых и других преступлениях в целях предотвращения разглашения сведений об интимных сторонах жизни участвующих в деле лиц либо сведений, унижающих их достоинство, а также в случаях, когда этого требуют интересы обеспечения безопасности участников процесса и членов их семей или их близких.

В закрытом заседании суда рассмотрение дел осуществляется с соблюдением всех правил судопроизводства. Определение суда (постановление судьи) о рассмотрении дела в закрытом заседании может быть вынесено в отношении как всего разбирательства, так и его отдельных частей. Решение о закрытии судебного разбирательства принимается судом по собственной инициативе или по ходатайству участвующих в деле лиц. Определенные ограничения гласности могут иметь место и при исследовании доказательств. Так, в целях охраны тайны переписки и телеграфных сообщений личная переписка и телеграфные сообщения граждан могут быть оглашены в открытом судебном заседании только с согласия лиц, между которыми эта переписка и телеграфные сообщения происходили.

Средства массовой информации, освещая ход процесса, должны в силу презумпции невиновности воздерживаться от преждевременных выводов о виновности подсудимого и доказанности обвинения.

Действующий процессуальный закон предусматривает возможность удаления из зала судебного заседания отдельных участников судебного заседания, которое не может рассматриваться как ограничение гласности. Эта мера применяется в отношении нарушителей порядка в судебном заседании или в целях обеспечения объективности даваемых свидетелем, потерпевшим показаний.

Приговоры и решения всех судов во всех случаях провозглашаются публично. В случаях рассмотрения дела в закрытом судебном заседании по мотивированному определению суда (постановлению судьи) может оглашаться только резолютивная часть приговора.

Язык судопроизводства и делопроизводства как принцип организации судебной системы

Демократический принцип национального равноправия находит свое отражение и в конституционном закреплении права каждого на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества (ч. 2 ст. 26 Конституции РФ).

Применительно к правосудию действующее законодательство использует категорию государственного языка Российской Федерации и государственного языка республик как субъектов Российской Федерации. Федеральный конституционный закон о судебной системе в ст. 10 уточнил конституционные положения о национальном языке применительно к судопроизводству и делопроизводству в федеральных судах, указав, что судопроизводство и делопроизводство в высших судах ведется на русском языке – государственном языке РФ.

Судопроизводство и делопроизводство в судах субъектов РФ ведется на русском языке или на государственном языке республики, в которой находится конституционный суд или участок мирового судьи.

Судьи и присяжные, арбитражные заседатели обязаны знать язык, на котором ведется судопроизводство в регионе их юрисдикции.

Лицам, участвующим в деле и не владеющим языком судопроизводства, предоставляется право делать заявления, давать показания и выступать в суде на родном языке или на любом свободно избранном языке, а также пользоваться услугами переводчика.

Необеспечение подсудимому, не владеющему языком, на котором ведется судопроизводство, права пользоваться услугами переводчика признается Пленумом Верховного Суда РФ существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену приговора (п. 5 ч. 2 ст. 381 УПК РФ).

 

4.2. Правовые позиции Конституционного Суда РФ по вопросам гарантий самостоятельности и доступности судебных органов

Самостоятельность судебной власти, провозглашенная Конституцией РФ, может быть реализована только в том случае, если соблюдение конституционной нормы, провозгласившей ее, будет реально обеспечено.

Эту задачу выполняет система гарантий, препятствующих вторжению в деятельность судов на различном уровне. Особое место среди них принадлежит правовым позициям судов и, прежде всего, правовой позиции Конституционного Суда РФ.

В юридической литературе понятие «правовые позиции» определяются неоднозначно.

Как отмечают Н.А. Власенко и А.В. Гринева, одним из первых достаточно смело «вывел» данное понятие на общетеоретический уровень Ю.А. Тихомиров, определивший «правовую позицию» как оценку актов и действий в одной коллизионной ситуации, устойчиво повторяемую в аналогичных ситуациях, действиях и актах. Одним из ее видов является правовая позиция Конституционного Суда РФ.

Возникновение научного интереса к проблеме правовой позиции относится ко времени учреждения Конституционного Суда Российской Федерации.

Особое значение правовых позиций Конституционного Суда для законотворчества и правоприменительной деятельности определяется особым статусом Суда. Основанием для такого признания послужили возлагаемые на Конституционный Суд функции и полномочия по обеспечению верховенства и прямого действия Конституции и баланса властей.

Осуществление конституционного контроля, право принимать решения о несоответствии Конституции вступившего в силу закона или его отдельных норм и тем самым лишать их юридической силы, разрешение споров о компетенции между федеральными органами власти, а также проверка конституционности закона, применяемого или подлежащего применению в конкретном деле по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов (п. «а» ч. 3 и ч. 4 ст. 125 Конституции), создают правовые гарантии обеспечения самостоятельности судебных органов и доступности правосудия.

Особый статус Конституционного Суда РФ дал право при определении его природы рассматривать Конституционный Суд как орган судебной власти и одновременно как высший конституционный орган одного уровня с федеральными звеньями законодательной и исполнительной ветвей власти. Такая оценка предопределяет особую значимость правовой позиции Конституционного Суда РФ по рассматриваемым вопросам, в том числе обеспечивающим самостоятельность судебных органов.

Проанализировав существующие определения правовой позиции, Н.А. Власенко и А.В. Гринева делают вывод о том, что современная юридическая наука «под правовой позицией понимает оценку фактической реальности и систему аргументов, выводов и предложений по ее правовому урегулированию. Это своего рода логико-юридическая конструкция, выражающая отношение к праву, правовому регулированию и его нормам».

Таким образом, правовая позиция Конституционного Суда не сводится к выводу о несоответствии нормы закона Конституции РФ, а представляет собой логическое исследование, предшествующее такому выводу. Правовая позиция рождается на основе исследования в судебном заседании материалов дела и правовых позиций сторон, участвующих в нем.

Одна из основных идей судебной реформы – в переосмыслении роли суда. Суд должен восприниматься не как карательный орган, а именно как орган правосудия, т. е. руководствоваться в своей деятельности только законом, не отдавая предпочтение ни одной из сторон.

Определение статуса суда в правовом государстве неоднократно отражалась в правовых позициях Конституционного Суда РФ. Примером тому является постановление Суда от 27 июня 2005 г. 7-п. Основываясь на конкретных статьях Конституции, Конституционный Суд подчеркивает, что функция разрешения уголовного дела и функция обвинения должны быть строго разграничены, каждая из них возлагается на соответствующий субъект. «Суд, осуществляющий судебную власть посредством, в частности, уголовного судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон, в ходе производства по делу не может становиться ни на сторону обвинения, ни на сторону защиты, подменять стороны, принимая на себя их процессуальные полномочия, а должен оставаться объективным и беспристрастным арбитром». Возложение на суд обязанности выполнять функцию обвинения не согласуется с предписаниями ч. 3 ст. 123 Конституции и препятствует независимому и беспристрастному осуществлению судопроизводства, как того требует ст. 10, 118 и 120 Конституции. Но, несмотря на то, что суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты, он создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Аналогичная позиция высказана Конституционном Судом в постановлении от 11 мая 2005 г.: «Правосудие по своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и гарантирует эффективное восстановление в правах».

Конституционный Суд рассматривает значительное количество жалоб на судебные решения, но не подменяет при этом иные суды. Жалобы, фактически связанные с расхождениями и противоречиями в истолковании и применении норм права, разрешаются Верховным Судом и Высшим Арбитражным Судом, которые осуществляют в процессуальных формах судебный надзор за деятельностью нижестоящих судов по вопросам судебной практики. Они исключены из компетенции Конституционного Суда РФ.

Ранее в Законе РСФСР «О Конституционном Суде РСФСР» вопросы конституционной правоприменительной практики входили в компетенцию Конституционного Суда. В соответствии с ч. 2 ст. 66 Закона к юрисдикции Конституционного Суда РФ было отнесено разрешение дел о конституционности правоприменительной практики, когда правоприменение носило характер «обыкновения» или было «способно создавать обыкновение правоприменительной практики». В отличие от ранее действовавшего Закона, ныне проверке подлежит не правоприменительная практика, которая может стать обыкновением, а сам закон, примененный или подлежащий применению в конкретном деле. Это означает, что в случае признания оспариваемого закона противоречащим Конституции, он не подлежит дальнейшему применению.

Таким образом, Конституционный Суд не подменяет собой Верховный Суд и Высший Арбитражный Суд. Более того, Конституция и Закон «О Конституционном Суде РФ» вывели из процессуального подчинения (хотя и косвенного) иные суды.

Конституционный Суд выступает гарантом самостоятельности судов, высказывая правовые позиции по разграничению полномочий ветвей власти – исполнительной и судебной.

В Конституционный Суд РФ обратились М.М. Гаглоева и А..Б. Пестряков с жалобами о нарушении их конституционных прав нормами Таможенного кодекса РФ (в редакции 1993 г.) и Кодекса РСФСР об административных правонарушениях, на основании которых органам исполнительной власти было предоставлено право конфискации имущества граждан за совершенные ими правонарушения. Заявители основывались на том, что Конституция РФ, гарантируя право частной собственности, установила, что никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда (ст. 35). Право частной собственности может быть ограничено только в соответствии с Конституцией. Статьей 55 в ч. 3 определен исчерпывающий перечень оснований, когда федеральным законом могут быть ограничены права и свободы человека и гражданина. Между тем, Таможенный кодекс предоставлял право конфискации товаров и транспортных средств, находящихся на складе временного хранения по истечении предельного срока хранения при условии непринятия мер по обеспечению их выпуска (ст. 266).

На этом основании таможней были конфискованы помещенные на склад временного хранения принадлежащие М.М. Гаглоевой картины, поскольку в надлежащий срок не было завершено их таможенное оформление.

А.Б. Пестряков обратился в Конституционный Суд с жалобой на конфискацию у него в административном порядке охотничьего ружья. Основанием к конфискации послужила административная норма, в соответствии с которой в качестве санкции за грубое или систематическое нарушение правил охоты предусматривалась, наряду со штрафом либо лишением права охоты, также возможность конфискации находящихся в личной собственности нарушителя ружей и других орудий охоты (ч. 2 ст. 85 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях).

В обоих случаях конфискацию имущества произвели должностные лица органов исполнительной власти – таможни и административного органа, осуществляющего государственный надзор за соблюдением правил охоты.

Это противоречит закрепленным в ч. 3 ст. 35 Конституции судебным гарантиям права собственности, которые корреспондируют нормам международного права, предусматривающим право каждого при определении его прав и обязанностей в каком-либо гражданском процессе на справедливое и публичное разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона (ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах от 19 декабря 1966 г.), – отмечает Конституционный Суд РФ в своем постановлении от 11 марта 1998 г.

Предписание ч. 3 ст. 35 Конституции о лишении имущества не иначе как по решению суда является обязательным во всех случаях, когда возникает вопрос о применении санкции в виде конфискации имущества. Лишение собственников имущества на основании вынесенных во внесудебной процедуре решений ограничивает возможность гарантированной Конституцией РФ надлежащей судебной защиты права собственности. Только с вынесением соответствующего судебного решения конфискация может рассматриваться как мера юридической ответственности, влекущая утрату собственником его имущества.

Правовая позиция Конституционного Суда РФ, высказанная в приведенном выше постановлении, подтверждает незыблемость конституционного принципа самостоятельности суда в принимаемых им решениях, независимость его от иных государственных органов.

В литературе условно выделяются два аспекта самостоятельности судебных органов (судебной власти): внешняя и внутренняя. Если внешняя самостоятельность судебной власти означает неподчиненность ее иным структурам власти внутри государства, то внутренняя заключается в нравственных качествах судей, их способности противостоять внешнему воздействию, сохранять верность закону.

Внутренняя самостоятельность судебной власти проявляется, в частности, в организации и деятельности судейского сообщества, в самоорганизации судебных органов. Через свои органы судейское сообщество призвано оказывать активное влияние на процессы, связанные с организацией судов и их деятельностью.

Конституционный Суд РФ неоднократно высказывал свою правовую позицию по вопросам организации деятельности органов судейского сообщества, в частности, квалификационных коллегий судов субъектов Российской Федерации, наделенных правом налагать дисциплинарные взыскания на судей соответствующих судов (в том числе на председателей и заместителей председателей районных судов) за совершение ими дисциплинарных проступков (п. 7 ст. 19).

Постановление Конституционного Суда от 28 февраля 2008 г. по одному из таких дел содержит ряд принципиальных положений, определивших его правовую позицию, имеющую непосредственное отношение к обеспечению гарантий самостоятельности судов.

Конституционный Суд подчеркнул, что суд осуществляет судебную власть самостоятельно, независимо от чьей бы то ни было воли; судьи как представители судебной власти независимы и подчиняются только Конституции РФ и федеральному закону. Несменяемость и независимость судьи являются гарантиями самостоятельности и независимости судебной власти, это не личная привилегия гражданина, а средство защиты публичных интересов, прежде всего интересов правосудия.

Правовая позиция, высказанная Конституционным Судом по данному делу, представляет для нас интерес и в том плане, что гарантии обоснованности отстранения от должности за совершение судьей проступка, несовместимого со статусом судьи, Конституционный Суд усмотрел именно в независимом статусе органов судейского сообщества.

Вместе с тем Суд определил ряд мер по созданию дополнительных гарантий обеспечения самостоятельности судебных органов. К их числу относится указание Конституционного Суда о необходимости законодательного закрепления требований о проведении тайного голосования членов квалификационной коллегии судей и составлении мотивированного решения.

Данное постановление отражает правовую позицию Конституционного Суда по созданию гарантий обеспечения внутренней стороны самостоятельности судебных органов, и в то же время показывает еще одну грань правовых позиций Конституционного Суда РФ – их значение для правотворчества. Достаточно точно определено такое значение правовой позиции Конституционного Суда С.А. Кажлаевым: «Конституционный Суд создает норму, которая может явиться связующей для законодателя в его будущих действиях при разработке законодательного акта, либо аннулирующей действующий законодательный акт. То есть, такую норму можно трактовать как правовую позицию».

Иллюстрацией этого может служить постановление Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2007 г.

Оценив значение производства в надзорном порядке для обеспечения баланса между такими конституционными ценностями, как справедливость и стабильность судебных актов, Конституционный Суд одновременно отметил необходимость существенной корректировки этого института в части сокращения множественности надзорных инстанций, сокращения протяженности по времени процедур обжалования и возможность неоднократного пересмотра судебных постановлений в порядке надзора.

Конституционный Суд указал на необходимость для федерального законодателя в разумные сроки установить процедуры, реально обеспечивающие своевременное выявление и пересмотр ошибочных судебных постановлений, не вступивших в законную силу, а также привести правовое регулирование надзорного производства в соответствие с международно-правовыми стандартами.

Рекомендации Конституционного Суда были учтены законодателем, внесшим изменения в ГПК РФ, которые коснулись процедуры рассмотрения дел в судах надзорной инстанции. Другие изменения, на необходимость которых указывал Конституционный Суд, ждут своего законодательного решения.

Комментируя постановление от 5 февраля 2007 г., Председатель Конституционного Суда В.Д. Зорькин обратил внимание на то, что в нем указано в программном виде на необходимость реформирования гражданского судопроизводства в судах общей юрисдикции с целью его приведения в соответствие с конституционными принципами равенства и признанными нашим государством международно-правовыми стандартами.

В постановлении от 28 февраля 2008 г. 3-П Конституционный Суд, не ставя под сомнение право квалификационных коллегий применять к судьям меры дисциплинарного взыскания вплоть до отстранения от должности, постановил внести изменения в Федеральный закон «Об органах судейского сообщества в Российской Федерации», предусмотрев тайное голосование членов квалификационных коллегий судей при решении вопроса о применении к судье дисциплинарного взыскания в виде досрочного прекращения полномочий судьи. Конституционный Суд установил для этого шестимесячный срок.

Можно привести немало примеров, когда правовая позиция Конституционного Суда трансформируется в правовую норму и включается в закон. Правовые позиции Конституционного Суда учитывались при реформировании законодательства, разработке и принятии новых кодексов.

Статья 220-1 УПК РСФСР, например, определяя порядок обжалования в суд ареста или продления срока содержания под стражей, устанавливала ограниченный круг лиц, которые были наделены правом принесения таких жалоб. К ним относились лица, содержащиеся под стражей, их защитники и законные представители. Такие жалобы рассматривались судом по месту содержания под стражей (ст. 220-2 УПК РСФСР). Указанные нормы ограничивали права граждан на свободу и личную неприкосновенность, на судебную защиту, что служило основанием для обращения в Конституционный Суд.

В отношении В.А. Аветяна было возбуждено уголовное дело по обвинению в злостном уклонении от уплаты алиментов и клевете и вынесено постановление о заключении его под стражу в качестве меры пресечения. Постановление о заключении под стражу исполнено не было, и решение суда действовало в течение почти четырех лет, в связи с чем был объявлен его розыск. В.А. Аветян обращался в суды общей юрисдикции с жалобами на незаконность постановления о применении в отношении него в качестве меры пресечения заключения под стражу и просил об отмене этого постановления. Но дважды ему было отказано на том основании, что в соответствии со ст. 220-1 и 220-2 УПК РСФСР такие жалобы могут быть принесены только лицами, реально содержащимися под стражей, и рассматриваются судом по месту такого содержания. После чего он обратился в Конституционный Суд РФ, поставив под сомнение конституционность указанных норм УПК РСФСР. Конституционный Суд признал их не соответствующими Конституции. Статья 220-1 УПК РСФСР ограничивала круг лиц, имеющих право на обжалование в суд постановления о заключении под стражу в качестве меры пресечения только лицами, содержащимися под стражей. Не соответствующим Конституции было признано и положение ст. 220-2 УПК о проверке законности и обоснованности применения данной меры пресечения судом только по месту содержания лица под стражей.

Правовая позиция Конституционного Суда была учтена при разработке Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Регулируя вышеуказанные правоотношения, Кодекс установил, что действия и решения органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда могут быть обжалованы участниками уголовного судопроизводства, а также иными лицами в той части, в которой производимые процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения затрагивают их интересы (ст. 123).

Другими словами, отмечают Н.А. Власенко и А.В. Гринева, решения высших судебных инстанций «подталкивают» законодателя к принятию таких норм, которые моделирует в своей правовой позиции суд.

Конституционный Суд РФ имеет двойственную правовую природу, и эта его особенность неоднократно подчеркивалась. Он является не только судебным органом, но и приравнивается по значимости к высшим органам двух других ветвей власти. Распространенной является точка зрения, обоснованная Б.С. Эбзеевым, согласно которой Конституционный Суд РФ является, с одной стороны, органом правосудия, с другой – конституционным органом государственной власти и в данном качестве стоит в одном ряду с Президентом, Федеральным Собранием, Правительством.

Существенное влияние, оказываемое правовыми позициями Конституционного Суда на правотворчество, дало основание утверждать, что его решения заключают в себе нормы права. Актуальной и ныне остается дискуссия о том, являются ли решения Конституционного Суда источником права, заключающим в себе нормы. Мнения высказываются самые различные. Л.В. Лазарев, например, признает решения Конституционного Суда, содержащие правоположения, имеющие нормативное значение. Такой же позиции придерживается Н.В. Витрук. По мнению Т.Я. Хабриевой, конституционное толкование, в отличие от других видов толкования, особенно близко к правотворчеству. Иная позиция содержится в работах Н.А. Богдановой и В.С. Нерсесянца. «В решениях Конституционного Суда, – пишут Н.А. Власенко и А.В. Гринева, – правовых норм нет и быть не может – это индивидуальные правовые предписания, выполняющие совершенно самостоятельные функции в правовом регулировании».

Дискуссия, очевидно, будет продолжаться. Роль Конституционного Суда в правовом регулировании столь специфическая, что не всегда возможно провести грань между его правовой позицией и нормой права.

Поэтому, с нашей точки зрения, нельзя не согласиться с Г.А. Гаджиевым в том, что суть правовых позиций Конституционного Суда состоит в отражении фактически особого рода правотворческой деятельности Конституционного Суда. Подтверждением этому служит постановление Конституционного Суда от 18 ноября 2009 г.

Исключительной мерой наказания является смертная казнь. Согласно ч. 2 ст. 20 Конституции смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей.

В Уголовном кодексе РФ смертная казнь предусмотрена ст. 59 как исключительная мера наказания.

Конституционный Суд определил свою правовую позицию о возможности применения смертной казни на территории Российской Федерации.

Ранее постановлением Конституционного Суда от 2 февраля 1999 г. назначение смертной казни было приостановлено до введения в действие соответствующего федерального закона, обеспечивающего на всей территории РФ каждому обвиняемому в преступлении, за совершение которого установлена смертная казнь, право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей.

Правовая позиция Конституционного Суда была основана на том, что суд присяжных ко времени принятия постановления существовал в порядке альтернативного судопроизводства лишь в нескольких субъектах Федерации.

В этих условиях практически невозможно было обеспечить всем лицам, совершившим тяжкие преступления против жизни, гарантированного ч. 2 ст. 20 Конституции права на рассмотрение их дела судом с участием присяжных заседателей. Следовательно, на территориях тех субъектов Российской Федерации, где были созданы суды присяжных, обвиняемые в преступлениях, за совершение которых установлена смертная казнь, при определении меры наказания ставятся в неравное положение по сравнению с обвиняемыми в таких же преступлениях на территориях, где суд присяжных не функционировал. Это является существенным нарушением принципа равенства, гарантированного ст. 19 Конституции РФ.

В 2001 г. был принят Федеральный закон «О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса РФ», закрепляющий право обвиняемого на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей, в том числе по обвинению в преступлении, в качестве исключительной меры наказания за которое предусмотрена смертная казнь. С 1 января 2010 г. суды присяжных начали действовать на территории Чеченской Республики, последнего субъекта Российской Федерации, где таких судов ранее не было.

Следовательно, все условия, указанные в постановлении Суда от 2 февраля 1999 г., препятствующие назначению смертной казни, были устранены: принят соответствующий федеральный закон, суды с участием присяжных заседателей образованы на всей территории РФ. Конституционный принцип равенства, гарантированный Конституцией, может быть обеспечен всем гражданам, привлеченным к уголовной ответственности.

Таким образом, в национальном законодательстве отсутствовали основания для неприменения ст. 59 УК РФ. Правовым основанием для ее отмены могло быть принятие федерального закона о внесении изменения в Уголовный кодекс РФ, которым ст. 59 УК была бы признана утратившей силу.

Однако этого не произошло, и законодательный акт был заменен решением Конституционного Суда. Определением от 19 ноября 2009 г. Конституционный Суд по существу отменил назначение смертной казни и тем самым фактически признал утратившей силу ст. 59 Уголовного кодекса РФ. Правовая позиция Суда обосновывается тем, что «в результате длительного моратория на применение смертной казни сформировались устойчивые гарантии права человека не быть подвергнутым смертной казни, и сложился конституционно-правовой режим, в рамках которого – с учетом международно-правовой тенденции и обязательств, взятых на себя Российской Федерацией, происходит необратимый процесс, направленный на отмену смертной казни».

Завершая рассмотрение значения правовой позиции Конституционного Суда РФ как гаранта самостоятельности судебных органов, целесообразно остановиться на том значении, которое приобретает позиция Конституционного Суда в создании условий осуществления судопроизводства.

О реальной самостоятельности судебных органов можно говорить лишь в случае, если судьям предоставляются материальные возможности беспрепятственно осуществлять судопроизводство.

Судебная власть является единственной государственной структурой, порядок финансирования которой в целях обеспечения ее независимости от других ветвей власти определяется непосредственно в Конституции РФ. Согласно ст. 124 Конституции финансирование судов производится только из федерального бюджета и должно обеспечивать возможность полного и независимого осуществления правосудия в соответствии с федеральным законом.

Кроме того, независимость судов тесно связана с социальным обеспечением судей, которое не должно зависеть от органов местного самоуправления, исполнительной власти субъектов Федерации. Однако, как показывает практика, в случае ненадлежащего социального обеспечения судов судьи иногда принимают решения, например, по искам к органам местного самоуправления, в пользу последних, исходя из того, что органы местного самоуправления будут оказывать влияние на социальное обеспечение судей.

Таким образом, материальное и социальное обеспечение судей непосредственно связано с гарантиями независимости судов от других ветвей власти.

Правовая позиция Конституционного Суда РФ по вопросам материального и социального обеспечения как одного из условий самостоятельности судебных органов, прослеживается, например, в постановлениях по жалобам граждан на неконституционность норм, определяющих основания и порядок назначения судье, находящемуся на пенсии, ежемесячного пожизненного содержания, положенного судье в отставке, либо прекращения выплаты ежемесячного пожизненного содержания.

Согласно ст. 9 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации» независимость судьи, закрепленная в ст. 120 Конституции, обеспечивается, в том числе, и правом судьи на отставку, а также предоставлением судье за счет государства материального и социального обеспечения, соответствующего его высокому статусу. Именно эта гарантия составила предмет рассмотрения Конституционного Суда. В своих постановлениях Конституционный Суд подчеркивал, что не могут издаваться законы и иные нормативные правовые акты, отменяющие или умаляющие самостоятельность судов, независимость судей», в том числе гарантий их материального обеспечения. Конституционному требованию финансирования судов для обеспечения возможности полного и независимого осуществления правосудия корреспондируют положения Европейской хартии 1998 г. «О законодательном регулировании статуса судей», предусматривающие, что судьи имеют право на вознаграждение, уровень которого должен быть таким, чтобы они были защищены от давления на них с целью повлиять на их позицию в судопроизводстве и на существо принимаемых решений.

В постановления Конституционного Суда неоднократно признавались противоречащими Конституции положения федеральных законов, позволяющие снижать уровень гарантий материального обеспечения судей либо сокращать расходы федерального бюджета на судебную систему без учета конституционных гарантий ее финансирования, что необходимо для полного обеспечения независимости правосудия.

Финансирование судов не может произвольно определяться по усмотрению законодательной или исполнительной власти. Необходимые расходы федерального бюджета на суды защищены непосредственно самой Конституцией.

Провозглашая Россию правовым государством, приоритет прав и свобод человека и гражданина, Конституция РФ установила демократические начала, гарантирующие гражданам право на судебную защиту (ч. 1 ст. 46). Конституцией расширена сфера судебной деятельности. Судебный контроль распространен на органы исполнительной власти. Решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд (ч. 2 ст. 46).

Конституция предусматривает дальнейшее расширение судебной защиты в области личных прав граждан (ст. 22, 23, 25), права гражданина на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено (ч. 1 ст. 47). Таким образом, созданы гарантии равенства граждан перед судом и законом, право на судебную защиту и беспрепятственный доступ к судебным органам.

Впервые на конституционном уровне признано право обвиняемого на рассмотрение его дела судом присяжных (ч. 2 ст. 47). Обвиняемому предоставлена инициатива в выборе формы судопроизводства, которая, по его мнению, в наибольшей степени может обеспечить защиту его прав и в то же время обеспечить вынесение справедливого приговора.

Конституция гарантирует защиту прав потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью. Государство обеспечивает доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (ст. 52).

Понятие «доступ к правосудию» законом не регламентировано, но правовой доктриной рассматривается достаточно широко. Н.С. Курышева, например, доступ к правосудию определяет как возможность осуществления конституционного права на судебную защиту прав, свобод и законных интересов. Это механизм, позволяющий в конкретной практической ситуации обратиться к средствам правовой защиты посредством осуществления судопроизводства.

По мнению А.А. Славгородских, это понятие надо трактовать более широко, т. е. «когда имеются такие обстоятельства, которые реально затрудняют, не позволяют или не дают возможности обратиться в суд за защитой своих нарушенных прав и свобод либо своевременно воспользоваться таким правом для реализации конституционного права на судебную защиту».

В приведенных высказываниях содержанием права доступа к правосудию является возможность беспрепятственного обращения в суд.

Доступ к правосудию непосредственно связан с поднятием авторитета суда. В Концепции Федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России на 2007–2011 годы» доступность правосудия занимает главенствующее положение.

Приведенные выше конституционные положения, принятая Федеральная программа свидетельствуют о системе гарантий, которые в своей совокупности направлены на создание механизма доступа к правосудию. Однако для реализации конституционных положений доступ к судопроизводству должен быть реально обеспечен, и в этом отношении центральное место отводится Конституционному Суду РФ.

Основываясь на конституционных нормах, Конституционный Суд РФ определяет доступ к правосудию как право, которое должно отвечать требованиям справедливости и обеспечивать эффективное восстановление в правах, и право на независимый и беспристрастный суд как необходимое условие справедливого правосудия (постановление от 6 апреля 2006 г. 3-П).

Согласно ст. 96 и 97 Закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» гражданин вправе обратиться в Конституционный Суд с жалобой на нарушение своих конституционных прав и свобод законом, и такая жалоба признается допустимой, если оспариваемым законом, применяемым или подлежащим применению в деле заявителя, нарушаются его конституционные права и свободы.

Практика свидетельствует о том, что многие законодательные нормы были признаны Конституционным Судом неконституционными как не обеспечивающие гарантированного Конституцией доступа населения к правосудию.

На VII Всероссийском съезде судей (2 декабря 2008 г.) Президент России Д.А. Медведев не раз отмечал важность обеспечения доступа граждан к правосудию и к информации судов. Федеральный закон «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации» отражает общую тенденцию – сделать суд более открытым и доступным для населения.

Одним из условий доступности правосудия является доступность к информации, которая может послужить основанием для обращения граждан в суд за защитой их конституционных прав.

Принципиальное значение в этом отношении имеет правовая позиция Конституционного Суда, выраженная в постановлении от 18 февраля 2000 г. по делу Б.А. Кехмана.

Закон РФ «О прокуратуре Российской Федерации», предусматривая гарантии независимости прокуратуры и недопустимости вмешательства в осуществление прокурорского надзора (ст. 5), содержит предписания, освобождающие прокурора и следователя от обязанности не только давать какие-либо объяснения, но и предоставлять кому-либо для ознакомления материалы, относящиеся к производимым прокуратурой действиям (п. 2 ст. 5). На этом основании прокуратурой было отказано Б.А. Кехману в ознакомлении с материалами проводимой прокуратурой проверки о законности действий администрации при предоставлении ему жилья в связи со сносом дома, часть которого принадлежала ему на праве собственности. Судебные органы, куда были обжалованы действия прокуратуры, в удовлетворении жалобы отказали, руководствуясь вышеуказанной нормой.

Б.А. Кехман обратился в Конституционный Суд с жалобой, в которой оспаривал конституционность этой нормы как нарушающей его право на ознакомление с материалами, затрагивающими его права (ч. 2 ст. 24 Конституции) и ограничении доступа к правосудию (ч. 3 ст. 56).

Рассмотрев жалобу, Конституционный Суд указал в своем постановлении на неверное толкование правоприменительной практикой указанной нормы, распространив ее и на урегулирование отношений по поводу предоставления гражданам информации, непосредственно затрагивающей их права и свободы. Именно поэтому она явилась предметом рассмотрения Конституционного Суда с точки зрения конституционности целей и принципов, которые должны учитываться законодателем при введении ограничений конституционных прав и свобод, в том числе связанных со специальным правовым статусом соответствующей информации.

Анализируя п. 2 ст. 5 Закона «О прокуратуре Российской Федерации» Конституционный Суд отмечает, что в соответствии с этой нормой гражданин может быть полностью лишен доступа к любым затрагивающим его права и свободы сведениям, не являющимся конфиденциальными, без учета как конституционно признаваемой цели такого ограничения, так и его допустимых пределов. Тем самым отрицается какая бы то ни была обязанность должностных лиц прокуратуры, которая обеспечивала бы право гражданина на ознакомление с материалами проводимых прокурорских проверок. Отсутствие же корреспондирующей праву гражданина обязанности государственных органов приводит к умалению права, что согласно ч. 2 ст. 55 Конституции, является недопустимым.

Отсутствие закрепленных законом оснований, при которых органы прокуратуры вправе отказать гражданину в ознакомлении с непосредственно затрагивающими его права и свободы материалами надзорных проверок, соответственно исключает и возможность проверки в судебном порядке законности самого отказа.

Таким образом, Конституционный Суд высказывает совершенно определенную правовую позицию: отсутствие доступа к информации, затрагивающей конституционные права и свободы гражданина, делает для него невозможным доступ к правосудию. «Поскольку в настоящее время законодательно не закреплены ни сроки, ни процедуры проверок, осуществляемых органами прокуратуры в порядке надзора, – отмечается в постановлении Конституционного Суда, – защита непосредственно затрагиваемых такими проверками прав граждан тем более должна реально обеспечиваться правосудием. Иначе нарушается конституционное право на доступ к информации и на судебную защиту». Одно лишь положение п. 2 ст. 5 Закона «О прокуратуре Российской Федерации» не может служить основанием для отказа в предоставлении гражданину возможности ознакомиться с непосредственно затрагивающими его права и свободы материалами прокурорских проверок.

Правовая позиция, сформулированная Конституционным Судом по этому делу, заключается в том, что гражданам должны предоставляться для ознакомления материалы, непосредственно затрагивающие и права и свободы, даже если такое право прямо не предусмотрено законом.

Доступ к судебным органам неразрывно связан с правом на независимый и беспристрастный суд как необходимое условие справедливого правосудия. Согласно ст. 47 Конституции РФ никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом. Конкретизацией конституционных положений является установление подсудности дел, в том числе применительно к уголовным делам, рассматриваемым с участием присяжных заседателей.

При обеспечении права граждан на законный суд в случаях рассмотрения дела с участием присяжных существенное значение приобретают личностные характеристики заседателей, их незаинтересованность в исходе дела и объективность. Это обеспечивается порядком привлечения граждан к исполнению в суде обязанностей присяжных заседателей и специальных гарантий их беспристрастности. Федеральный закон «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в РФ» определяет порядок отбора кандидатов в присяжные.

Особая ситуация сложилась в Чеченской Республике, на территории которой суды присяжных образованы только с 1 января 2010 г. Следовательно, до этого времени списки присяжных заседателей не составлялись. Между тем, действующий на ее территории Северо-Кавказский окружный военный суд мог рассматривать уголовные дела в отношении военнослужащих, обвиняемых в преступлениях, совершенных на территории Чечни, судом с участием коллегии присяжных заседателей, сформированной на основе списков кандидатов, в которых не представлены граждане, постоянно проживающие на территории Чеченской Республики. Это явилось основанием для обращения в Конституционный Суд Президента Чеченской Республики, гр-ки К.Г. Тубуровой и Северо-Кавказского окружного военного суда о соответствии Конституции РФ отдельных положений Федерального конституционного закона «О военных судах РФ», Федеральных законов «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в РФ», «О введении в действие УПК РФ» и УПК РФ, поскольку граждане, не являющиеся военнослужащими, если они не обвинялись в совершении преступления на территории Чеченской Республики, не имеют права на рассмотрение их дела судом с участием присяжных заседателей. В результате нарушаются права на судебную защиту, на участие в отправлении правосудия и на равный доступ к правосудию.

Поводом для обращения в Конституционный Суд послужило рассмотрение уголовных дел о тяжких преступлениях против жизни, совершенных на территории Чеченской Республики, Северо-Кавказским окружным военным судом.

В постановлении по этому делу от 6 апреля 2006 г. 3-П Конституционный Суд разъяснил, что в силу общего принципа территориальной подсудности списки кандидатов в присяжные для рассмотрения дела окружным военным судом необходимо составлять от каждого субъекта Российской Федерации, на территорию которого распространяется его юрисдикция. Причем, коллегия присяжных заседателей должна формироваться из граждан, постоянно проживающих на территории того субъекта, где было совершено преступление. Отбор присяжных заседателей из граждан, в числе которых по тем или иным причинам не представлены граждане, постоянно проживающие на территории субъекта Федерации, на которую распространяется юрисдикция соответствующего окружного военного суда, и на которой было совершено преступление, создал бы опасность произвольного формирования коллегии присяжных заседателей для рассмотрения конкретного дела, и тем самым не обеспечивал бы справедливое разбирательство дела беспристрастным судом, – отмечалось в постановлении Конституционного Суда.

Судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон (ч. 3 ст. 123 Конституции). Это предполагает предоставление участвующим в судебном разбирательстве сторонам обвинения и защиты равных процессуальных возможностей, включая возможность заявления ходатайств, обжалования действий и решений суда.

Конституционный Суд рассматривает право на судебную защиту как наличие таких конкретных правовых гарантий, которые позволяют реализовать это право в полном объеме и обеспечивать эффективное восстановление в правах посредством правосудия, отвечающего общеправовым требованиям справедливости и равенства. Необходимой гарантией права на судебную защиту и на справедливое судебное разбирательство служит предоставляемый сторонам равный доступ к правосудию, включая реальную возможность довести свою позицию относительно всех аспектов дела до сведения суда (постановления КС РФ от 10 декабря 1998 г. 27-П; от 14 февраля 2000 г. 2-П; от 8 декабря 2003 г. 18-П). Этой же правовой позицией руководствовался Конституционный Суд в определении от 16 декабря 2008 г. 1076-О-П.

На этом основании были признаны не соответствующими Конституции положения ч. 2 ст. 335 УПК РСФСР, которые позволяли суду кассационной инстанции отказать осужденному, содержащемуся под стражей, в удовлетворении его ходатайства об участии в судебном заседании.

Конституционный Суд неоднократно высказывал свою позицию о праве на кассационное обжалование постановлений, вынесенных судом первой инстанции при подготовке к судебному заседанию либо в ходе судебного разбирательства.

В постановлении Конституционного Суда от 2 июля 1998 г. 20-П признаны не соответствующими Конституции положения УПК, исключавшие возможность безотлагательного обжалования заинтересованными участниками судопроизводства еще до завершения производства в суде первой инстанции судебных решений, ограничивающих их конституционные права. Проверка таких решений лишь одновременно с рассмотрением кассационной жалобы на приговор не может признаваться эффективным средством защиты нарушенных прав. Тем самым Конституционный Суд признал необходимым обеспечивать этим участникам процесса право на обжалование судебных решений, затрагивающих их конституционные права, непосредственно после вынесения таких решений, до завершения судебного разбирательства по делу.

Этой правовой позицией руководствовался Суд в определении от 20 октября 2005 г. 404-О по жалобе Л.Г. Вержуцкой о нарушении ее прав ч. 7 ст. 236 УПК РФ.

Конституционный Суд признал не соответствующей Конституции ч. 3 ст. 377 УПК РСФСР, позволявшей суду надзорной инстанции рассматривать дело без ознакомления осужденного, оправданного, их защитников с доводами принесенного протеста, без извещения их о времени и месте судебного заседания, без предоставления им реальной возможности изложить свою позицию относительно доводов принесенного протеста, когда в протесте ставится вопрос об отмене судебного решения по основаниям, ухудшающим положение осужденного или оправданного.

Приведенные правовые позиции Конституционного Суда в полной мере относятся и к обеспечению права на судебную защиту потерпевших от преступления, которым государство обеспечивает доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (ст. 52 Конституции).

Однако интересы потерпевшего в уголовном судопроизводстве, – отмечается в постановлении от 8 декабря 2003 г. 18-П, – не могут быть сведены исключительно к возмещению вреда, они в значительной степени связаны также с разрешением вопросов о доказанности обвинения, его объеме, применении уголовного закона и назначении наказания.

Государство обязано обеспечить пострадавшему от преступления возможность отстаивать, прежде всего в суде, свои права и законные интересы любыми не запрещенными законом способами, поскольку иное означало бы умаление чести и достоинства личности не только лицом, совершившим преступление, но и государством.

На этом основании Конституционный Суд признал не соответствующей Конституции ч. 4 ст. 237 УПК РФ, не допускающей производство каких-либо следственных или иных процессуальных действий, кроме предусмотренных этой статьей, по уголовному делу, возвращенному прокурору. Положения ч. 4 ст. 237 УПК РФ не позволяют осуществлять необходимые для устранения обнаруженных нарушений действия, что исключает какое бы то ни было эффективное восстановление нарушенных прав участников судопроизводства не только допустившими это нарушение органами расследования, но и при последующем разбирательстве дела судом. Это не согласуется с требованиями независимого, беспристрастного и справедливого осуществления правосудия, но и государством.

Нарушением конституционных прав на судебную защиту Суд признал ст. 405 УПК РФ, устанавливающую принцип недопустимости поворота к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора. Поэтому не допускается пересмотр в порядке надзора приговора в связи с необходимостью применения уголовного закона о более тяжком преступлении, ввиду мягкости наказания или по иным основаниям, влекущим ухудшение положения осужденного, а также пересмотр оправдательного приговора.

В Постановлении от 11 мая 2005 г. 5-П Конституционный Суд обосновывал свою правовую позицию тем, что Конституция РФ гарантирует судебную защиту, в том числе и правом на обжалование приговора или иного судебного решения в вышестоящий суд. Этим правом обладает и сторона обвинения – потерпевший, ее представитель и прокурор. Исходя из этого, в УПК РФ предусмотрены процедуры пересмотра неправосудных решений в апелляционной и кассационной инстанциях и в качестве дополнительной гарантии – производство в надзорной инстанции. В силу абсолютного запрета на пересмотр судебного решения по основаниям, ухудшающим положение осужденного (оправданного), суд надзорной инстанции лишается возможности рассмотреть жалобу потерпевшего, его представителя и представления прокурора по существу. Осужденный (оправданный), напротив, не ограничен в возможности ходатайствовать о пересмотре судебного решения по основаниям, улучшающим его положение, и такое ходатайство является обязательным для рассмотрения приведенных в нем доводов судом надзорной инстанции. Тем самым сторона защиты ставится в преимущественное положение по отношению к стороне обвинения, что не согласуется с конституционными предписаниями об осуществлении судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон, и нарушается равенство участников судопроизводства. Конституционный Суд постановил: впредь до внесения соответствующих изменений и дополнений в УПК РФ пересмотр в порядке надзора по жалобе потерпевшего, его представителя и по представлению прокурора обвинительного приговора в связи с необходимостью применения уголовного закона о более тяжком преступлении, ввиду мягкости наказания или по иным основаниям, влекущим ухудшение положения осужденного, а также оправдательного приговора, допускается лишь в течение года по вступлении их в законную силу.

Таким образом, правовая позиция Конституционного Суда РФ имеет определяющее влияние на реализацию конституционной концепции судебной власти, законодательную регламентацию обеспечения самостоятельности судебных органов и реализацию гарантий доступности граждан к правосудию.

Достаточно распространено придание правовым позициям Конституционного Суда РФ значения судебного прецедента.

По мнению Л.В. Лазарева и Г.А. Гаджиева, постановления Конституционного Суда содержат правовые позиции, очень близкие к понятию «судебный прецедент».

«Правовая позиция, определенная на примере рассмотрения в конкретном деле конституционности какой-либо одной оспариваемой нормы, создает прецедент при решении группы дел, – пишет Н.В. Витрук. – Тем самым правовые позиции имеют прецедентное значение».

Судебный прецедент – это вынесенное по конкретному делу решение, обоснование которого становится правилом, обязательным для всех судов при применении права. Придание правовой позиции Конституционного Суда значения судебного прецедента означает предъявление к ней особых требований, соответствующих статусу судебного прецедента. Прежде всего, это требование стабильности. Доверие к судебной власти в значительной степени определяется стабильностью судебной практики, отсутствием противоречивых судебных решений.

Различный подход в решении аналогичных вопросов подрывает авторитет суда, особенно если такие решения принимает Конституционный Суд, тем более, что он вырабатывает правовые позиции, обязательный для законодателя, судов и правоприменителей. Принимаемые Конституционным Судом решения призваны корректировать ныне действующие нормы права, закладывают основы будущего судопроизводства, призванного адекватно отразить положения Конституции РФ о судебной защите прав и свобод граждан.

Между тем практика показывает, что имеют место случаи, когда Конституционный Суд РФ высказывает различную правовую позицию по одним и тем же вопросам. В качестве примера можно привести правовые позиции двух ранее приведенных постановлений Конституционного Суда: от 20 мая 1997 г. 8-П и от 11 марта 1998 г. 8-П. В обоих случаях рассматривался вопрос о соответствии части 3 ст. 35 Конституции норм Таможенного кодекса РФ, на основании которых таможенными органами была произведена конфискация имущества граждан.

Статья 243 ГК РФ допускает конфискацию имущества у собственника по решению суда за совершение правонарушения. В этом случае конфискация производится в административном порядке, и решение может быть обжаловано в суд.

Таможенный кодекс в редакции 1993 г. допускал применение конфискации таможенными органами, что не соответствовало положению ч. 2 ст. 35 Конституции РФ, в соответствии с которым никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Это послужило основанием для рассмотрения в Конституционном Суде вопроса, насколько соответствует норма Таможенного кодекса РФ (п. 4 и 6 ст. 242 и ст. 280) Конституции.

По данному вопросу Суд вынес два противоположных решения. Постановлением Конституционного Суда от 20 мая 1997 г. по запросу Новгородского областного суда о проверке конституционности указанных норм Таможенного кодекса было признано, что таможенные органы вправе выносить постановления о конфискации имущества как санкции за совершенное правонарушение при наличии последующего судебного контроля за законностью и обоснованностью такого решения. Конституционный Суд, тем не менее, указал в постановлении, что конфискация имущества может быть применена к собственникам лишь после того, как суд вынесет соответствующее решение. До вынесения судебного решения государственные органы могут осуществлять меры административно-правового характера, в том числе и конфискацию. Если лицо не согласно с изъятием имущества, оно имеет возможность оспорить его правильность в суде.

Таким образом, Конституционный Суд по существу принял противоречивое решение: с одной стороны, таможенные органы могут конфисковать имущество собственника, с другой – для конфискации требуется решение суда.

При рассмотрении этого же вопроса по другому делу Конституционный Суд признал не соответствующей Конституции РФ ст. 266 ТК РФ, поскольку она предусматривала в качестве меры административной ответственности конфискацию товаров и транспортных средств, назначаемую без судебного решения. В постановлении по этому делу содержался вывод Суда о том, что только с вынесением соответствующего судебного решения конфискация может рассматриваться как мера юридической ответственности, влекущая утрату собственником его имущества.

Другой пример. В разное время лица, обратившиеся в Конституционный Суд, были осуждены. В результате проверки их дел различными инстанциями, включая Президиум Верховного Суда РФ, судебные решения были скорректированы, но полностью нарушение прав устранено не было. Деятельность Верховного Суда СССР к тому времени прекратилась. УПК РСФСР исключал пересмотр в порядке надзора Президиумом Верховного Суда РФ своих решений и решений по вновь открывшимся обстоятельствам. Требовалось внесение изменение в уголовно-процессуальное законодательство. Конституционный Суд «на основании процессуальной аналогии» решил, что постановления Президиума Верховного Суда РФ должны пересматриваться по вновь открывшимся обстоятельствам.

Различное решение по одному и тому же вопросу – пересмотру судебных решений, вступивших в законную силу, – дало основание упрекнуть Конституционный Суд в двойных стандартах. Приведенные примеры не единичны. В адрес Конституционного Суда высказывается немало критики. Правовые позиции по ряду вопросов, рассмотренных им, оцениваются как непоследовательные и даже бездоказательственные.

Однако итоговые решения Конституционного Суда окончательны и обжалованию не подлежат. Их нельзя отменить или изменить. Вместе с тем, толкование судебных позиций Конституционного Суда свидетельствует о том, что ошибочное судебное решение не может рассматриваться как справедливый акт правосудия и должно быть исправлено.

Высказывается мнение о том, что если Конституционный Суд изменил свою позицию по аналогичному вопросу, у заявителя имеется возможность обратиться в суд общей юрисдикции с просьбой о пересмотре и распространении на него новой правовой позиции, учитывая выявленный конституционный смысл закона. Это означает, что суд общей юрисдикции должен дать оценку правовым позициям Конституционного Суда и руководствоваться той из них, которую он считает наиболее приемлемой для данного конкретного дела. Иными словами, суд общей юрисдикции должен дать оценку правовой позиции Конституционного Суда. Однако решения Конституционного Суда, включающие выраженные им правовые позиции, обязательны на всей территории Российской Федерации для всех органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц и граждан (ст. 6 Закона «О Конституционном Суде РФ»). Поэтому суд общей юрисдикции при выборе правовой позиции Конституционного Суда, которой он должен руководствоваться, находится в затруднительном положении Тем более, что он должен руководствоваться принципом обязательности судебных постановлений.

Учитывая особое положение Конституционного Суда в системе органов государственной власти, продолжаются дискуссия о его роли в правотворческих и правоприменительных процессах, научные споры относительно силы решений Конституционного Суда и возможности их обжалования.

Возможность законодательного урегулирования ситуации, когда Конституционный Суд высказывает различные правовые позиции по аналогичному вопросу, была предпринята при разработке проекта закона о Конституционном Суде 1993–1994 гг. Предлагалось включить норму о том, что если принятое палатой решение или его согласованный в палате проект расходится с правовой позицией, выраженной в предшествующих решениях другой палаты или принятых в пленарных заседаниях, то дело передается на рассмотрение в пленарное заседание.

В следующей редакции законопроекта одним из оснований пересмотра итогового акта Суда называлась ситуация, когда «решение, принятое в ходе заседания палаты, противоречит правовой позиции, выраженной в решении, принятом ранее в пленарном заседании или заседании палат».

Дискуссия закончилась тем, что при доработке законопроекта статья о передаче дела палатой на рассмотрение в пленарном заседании была переработана, и закреплено правило: если палата большинством голосов участвующих в заседании судей считает необходимым принять решение, не соответствующее правовой позиции, выраженной в ранее принятых решениях КС, дело передается на рассмотрение в пленарное заседание (ст. 73 Закона «О Конституционном Суде РФ»).

С точки зрения члена Конституционного Суда Г.А. Гаджиева, наделяя палату правом передачи дела на рассмотрение в пленарное заседание, закон ограничивает это право только лишь случаями несогласия большинства судей, входящих в палату, с правовой позицией, касающейся конституционных положений, но не процессуальных правовых позиций. Вступившее в силу решение Конституционного Суда не может быть отменено или изменено ни по жалобам заинтересованных лиц, ни по инициативе самого Суда. Следовательно, когда Пленум Конституционного Суда изменяет правовую позицию, отмены ранее принятого решения не происходит.

Все большее распространение приобретает признание необходимости пересмотра правовых позиций Конституционного Суда и отмены его решений. В ныне действующем законе этот вопрос не урегулирован. Отсутствие права на обжалование и пересмотра решений Конституционного Суда по ходатайству заинтересованных лиц служит поводом для утверждения, что такое положение превращает Конституционный Суд в орган, стоящий над всеми государственными органами, позволяет ему навязывать свою волю.

Предметом обсуждения может быть введение процедуры отмены или пересмотра решений Конституционного Суда, проводимой в обязательном порядке по жалобам заинтересованных лиц с обязательным приглашением их на заседание. При этом предлагается ввести инстанционность и рассматривать палаты Конституционного Суда в качестве первой инстанции, а пленарные заседания – в качестве второй инстанции.

Можно присоединиться к предложению, высказанному на страницах печати, о возможности пересмотра решений Конституционного Суда. Такая функция может быть возложена на созданный для этой цели Президиум Конституционного Суда либо Конституционное присутствие при Президенте РФ или Государственной Думе. «Вариантов решения данной проблемы может быть много. Но то, что практика работы Конституционного Суда РФ должна быть изменена, и в первую очередь обеспечена возможность пересмотра его решений, не вызывает сомнений».

Предоставление права обжалования решений Конституционного Суда соответствует принципу единства судебной системы. Отсутствие возможности обжалования решений Судебной коллегии Верховного Суда РФ при рассмотрении дел по первой инстанции в свое время вызывало справедливую критику. Положение было исправлено с учреждением Кассационной коллегии Верховного Суда. Логично, чтобы право обжалования распространялось в равной мере на решение всех высших судебных органов.