Кашин почему-то вспомнил Патрика; они бы, может быть, так и дружили до сих пор, но, может быть, не стоило тогда так сближаться, причем в буквальном смысле – была какая-то девушка, познакомились с ней где-то и поехали к ней втроем, и, наверное, ей было трудно было выбрать между Патриком и Кашиным, и она решила и не выбирать, и Кашин смотрел Патрику в глаза, чувствуя своим членом член Патрика через какую-то тонкую часть девушкиных внутренностей, и думал, считать это гомосексуальным контактом, или все-таки нет; решил, что нет, но назавтра, когда Патрик, то ли чувствуя, что Кашин о чем-то таком думал, то ли действительно Патрику нездоровилось, стал жаловаться, что у него что-то болит, и, наверное, «она нам с тобой в хуй что-то подсыпала», Кашин подумал, что с Патриком он дружить больше не будет, ну его к черту.

И он не думал о Патрике десять лет, а теперь, когда, празднуя увольнение, отправился на Никитский бульвар, почему-то вспомнил и решил, что вот с Патриком, причем Патриком таким, каким он должен быть сейчас, десять лет спустя, то есть почти уже незнакомым, ни во что не вовлеченным, – с ним ему сейчас было бы веселее гулять по этим барам.

Никитский бульвар, и еще кусочек Большой Никитской, если заворачивать с бульвара к Кремлю – это такой спектакль какого-то модного режиссера-новатора, то есть без сцены, без занавеса, а актером может стать каждый желающий. Сюжет – ресторанная жизнь семидесятых, то ли ЦДЛ, то ли ВТО, то ли безымянный провинциальный кабак, как в «Утиной охоте» или в безымянном же фильме про красивую жизнь, которая на самом деле некрасивая. Весь сюжет вынесен в контекст – кто с кем пришел, кто к кому пересел, кто с кем подрался, и такой Михаил Круг – «ты проходишь через весь зал, бардак молчит, Галька роняет поднос, а ты садишься ко мне на колени, и я плыву».

В этом спектакле постоянно участвовало несколько сотен человек, у этих сотен происходил какой-то загадочный взаимный обмен словами, привычками, ценностями – такая совсем маленькая субкультура, прибежище любителей казаться, а не быть, и напрасно госбезопасность выискивала в этих прокуренных помещениях намеки на что-то политическое, напрасно нашисты перед выборами резервировали заранее половину столиков, чтобы потом кричать «Этот кабак за президента», распугивая официантов, и напрасно ОМОН, зачистив Болотную, на обратном пути громил и веранды Никитского бульвара, – ну да, кто-то с Болотной или с проспекта Сахарова шел и на Никитский, но это ведь то же самое, что спускаться в метро; виновато ли метро, что в нем ездят политические неблагонадежные граждане? Да и не такие неблагоднадежные – это ведь на Никитском решили согласиться с мэрией и не ходить митинговать на площадь Революции? «Этот кабак за президента», – для такого ведь и нашисты не нужны, по крайней мере, в самые важные моменты, а неважные и сами по себе неважны.