Когда спорили, почему Россия никуда не движется, популярное объяснение было – что это все нефть, вот у нас ее много, и она сейчас дорогая, и поэтому кто надо, на ней богатеет, что-то достается и народу, и это такой общественный договор, и никому больше ничего не надо. Но критерий истины практика, и когда практика стала такова, что нефть сначала стала дешевле ста долларов за баррель, потом дешевле восьмидесяти, а потом и к полтиннику приблизилась, Сосковец сначала сказал, что ничего страшного, и что на случай мирового кризиса у нас всегда есть ракеты (при чем тут ракеты?!), но потом сам запаниковал и принес президенту идею, очень похожую как раз на знаменитый «МММ» – выпустить государственные ценные бумаги и пополнять бюджет, каждый день продавая на сколько-то бумаг больше. Идея была хоть и не бесспорная, но других не было вообще, и когда государственные бумаги обрушились, и вместе с ними обрушились и рубль, и биржевые индексы, и рейтинг президента, произошло что-то вроде политического кризиса, в отставку отправили молодого премьера, сайентолога-очкарика из атомной отрасли, и вместо него президент внес кандидатуру как раз Сосковца – мол, ты это затеял, ты и разгребай.

А Сосковец разгребать ничего, конечно, не хотел, и его ведомство с добычи нефти переключилось на добычу депутатской – нет, не лояльности, а наоборот. Он платил депутатам, чтобы те, когда он поднимется на трибуну, свистели ему и кричали «позор», и чтобы, обсуждая его кандидатуру, говорили, что нет, такой премьер стране не нужен, и пускай он и дальше сидит в своей нефтяной отрасли, а правительство пусть возглавляет кто-нибудь другой – мудрый и ответственный. «Долой министров-капиталистов и их духовного отца господина Сосковца», – рифмовал с трибуны Зюганов, и Сосковец, стараясь не улыбаться, радовался – получилось, получилось.

Премьером в итоге сделали президентского друга петербургских времен, молодого юриста, который сказал, что только развитие реального сектора обеспечит России место в многополярном мире, и все как-то ему сразу обрадовались, и в стране опять началась политическая стабильность, а за ней и нефть начала расти, и рейтинг президента, и еще рубль деноминировали, убрали два нуля, чтобы цены выглядели, как раньше, и все стало совсем по-прежнему, и Кашин думал, что живи еще хоть четверть века, все будет так, исхода нет.