На маленьком перроне, обдуваемый жарким степным ветром, стоит самолет. Потрескивают, остывая тормозные диски, в крыле, постепенно успокаиваясь, частым пульсом стучат топливные клапаны. В траве вокруг перрона продолжают прерванную песню кузнечики.

На краю перрона одиноко высится новый сортир, сложенный их бетонных плит. Красота, вроде и культура и почти на свежем воздухе.

– Пойдем, отольем, а потом подписывать, – предложил второй.

Командир согласился, и пилоты дружно отправились очищать организмы от накопившихся забот и шлаков.

– Эй!... Эй!!! Ах, твою мать! – громко восклицает командир в соседнем отделении.

– Витя, что у тебя, – торопливо застегивая брюки, спрашивает второй

– Пистолет уронил! В очко!

– Как уронил? – еще не понимая всего трагизма и всего юмора положения, серьезно спрашивает второй.

– Как, как?! С ремня соскользнул и булькнул! Как!

– Я пойду, возьму фонарь на самолете, а ты поищи какой-нибудь багор. С пожарного щита возьми, что-ли?

– Эх! В говне копаться в форме придется!

– А ты форму сними, потом в пожарке в душе от говна отмоешься, – едва сдерживая смех, говорит второй.

Освещая поле поисков из одного очка и орудуя пожарным багром из другого, пилоты быстро обнаружили потерю.

– Вон он, голубчик, лежит. Цепляй его. Ишь ты, и кобура ведь коричневая. Маскируется!

– Ладно тебе ржать! Меня скоро стошнит в эту дырку, – пытаясь подцепить пистолет, говорит командир.

– Вить, хорошо в пустыне говно быстро сохнет и ходят сюда мало. А то утонул бы. Как доставали?

– Ну тебя!

Наконец командир ухватил кобуру за петлю и тихонько тянет наверх. Удачно! Измазанный дерьмом пистолет со стуком падает на пол.

– Что с ним делать теперь?

– Мыть будем, в пожарке.

Поддев веточкой за петлю несчастное оружие несут мыть. Моют сначала на бетоне струей воды, потом более тщательно в ведре с мылом.

– Мужики, дайте ветошь пистолет вытереть? А оружейное масло есть? А жидкое хоть какое-нибудь? Тоже нет? Ну, хоть моторного пару капель дайте.

– Ладно, говном, вроде, не воняет. В полете смажу, а в Ташкенте скажем, под дождь попали.

– В Учкудуке?

– Нет, на эшелоне:

Пистолет вычищенный и смазанный моторным маслом, в высохшей кобуре с легким запахом колхоза и земляничного мыла, сдали в оружейку без проблем. Но с тех пор Витя носил на работу собственную кобуру и вежливо отказывался от предложенной оружейником, мол, своя уже на поясе.