3.1. Вечера чтения
В согласии с природой художественного слова и природой самого ребенка Люди все меньше знают о том, что есть интересные настоящие книги, больше – о том, какие приоритетные образы Я культивируются в обществе. Поэтому приобщать ребенка к чтению надо заблаговременно, не дожидаясь специалистов из образовательных учреждений. И делать это, опираясь на сферу чувств.
3.1.1. Личный пример
Родители сами читают книги и говорят друг с другом о прочитанном, тогда и дети постепенно вовлекаются в книжную орбиту.
Но сначала о трех типичных ошибках.
Нельзя навязывать детям произведения, тем более выдающиеся, до которых они еще не доросли. Но необходимо сообщать о существовании великих произведений, что-то из них с удовольствием зачитывать. Например, в произведении Л.Н.Толстого «Война и мир» достаточно общекультурных ситуаций, затрагивающих личностные интересы человека любого возраста и характера. Важно познакомить с ними – что-то обязательно затронет душу подростка.
Ни в коем случае не стоит заваливать детей чужими суждениями о произведении, как хвалебными, так и негативными. Важно дождаться суждений и вопросов самого ребенка. И если его фантазия пробуждается, значит, произведение воздействует, зацепляется в эмоциональной памяти.
Порой мы упускаем очевидное: при чтении книги главное – чувствовать и переживать, а не узнавать новое.
3.1.2. Практические шаги
В нашей «классической» семье из трех человек по вечерам происходит следующее. Мама читает вслух, папа по ходу дела помечает на листе (записывает) – вопросы, цитаты, созвучные мысли, а дочка тоже слушает и что-то рисует (персонажей или сценки). Она может заговорить – прервать чтение – в любой момент, и мы начинаем разговаривать.
Потом меняемся ролями – читаю я или дочь.
О чем мы обычно разговариваем? О тех ситуациях, которые нас заинтересовали, очень часто – о том, кто что по теме книжки или о ее героях знает что-нибудь еще. На кого похож? Что это напоминает? Дочке, оказывается, очень много известно, и нужен только случай, чтобы вспомнить. Хотя больше всего она любит делать предположения вслух о том, о чем не знает, – придумывать. И это очень большое подспорье для поддержания интереса. Разговор получается спонтанный, живой – часто он уходит далеко от сюжета книги.
Нетрудно заметить: с одной стороны, это радостное времяпрепровождение, а с другой – мощная психологическая поддержка, которую ребенок получает от семьи. Хотя наша первая цель – чтобы чтение стало для дочки необходимостью.
Сегодня много спорят: есть ли будущее у чтения как такового? Да нет у человека без чтения никакого будущего. Особенно хорошо это понимают люди, находящиеся в трудных жизненных ситуациях.
Так мы укрепляем силы ребенка, приобщая его к чтению.
3.2. Необычные приемы приобщения к чтению
3.2.1. Совместимость законов развития сюжета и законов детского интереса
Дня за три до окончания каникул психологи с телеэкранов обращались к родителям школьников: чтобы переход из отдыха в учебу не стал для ребенка стрессом, пусть уже сейчас «порешают» задачки или хоть книгу почитают. То есть уже в порядке вещей думать, что чтение книг – это нечто неприятное и неизбежное, как решение задач. Не потому ли столь популярны сегодня всевозможные методики, техники, приемы возбуждения детского интереса к книге?
Хотя, казалось бы, что может быть надежнее подлинного читательского удовольствия, которое получают от книг взрослые, окружающие ребенка? И потом: ни один прием не сработает, если он личностно не окрашен и не подкреплен читательской деятельностью взрослого…
Об отцовском воспитании детей больше всего знают и пишут женщины. Считается, что мужчины не осознают своей отцовской роли в семье; мол, отец в силах многое сделать для ребенка, но не считает это очень важным делом своей жизни.
Это не совсем так. Надо разбираться в конкретике: когда, чем, как занимается отец с ребенком. И если он делает не так, как мама или бабушка, это не значит, что «все у него несерьезно».
Я расскажу о родительском опыте, который накопил в процессе личного общения с дочерью по поводу книг и чтения. В том числе о своих подходах.
Первый вопрос, с моей точки зрения, – правильно подобранная литература. Очень важно качество книги, и это большая проблема современного издательского процесса. Книг, качественных во всех отношениях, сегодня мало.
Важна и тематика. Компетентные исследования, проведенные в разное время, подтверждают мои наблюдения за 9-летней дочкой: читатель младшего подросткового возраста испытывает потребность в «не скучной» приключенческой литературе, а также склонен к детским детективам и страшилкам. К счастью, и современная детская литература не скудеет талантами: пишущих для детей новейшего времени авторов много.
Значит, надо просто соединить тех и других. Но предварительно надо вникнуть.
Замечательный детский писатель Эдуард Николаевич Успенский: «Случай со степанидом», «Таинственный гость из космоса», «Истории про девочку со странным именем», «Дядя Фёдор идёт в школу, или Нэнси из Интернета в Простоквашино», «Лекции профессора Чайникова» – его популярность со временем не снижается, а «Красная Рука, Черная Простыня, Зеленые Пальцы» – этот сборник «страшных рассказов для бесстрашных школьников» назван самой интересной книгой по опросам школьников 7–10 лет в 2012 г.
И вот еще что я понял: эффект от чтения детских детективов, ужастиков и «свободной прозы», например Тоона Теллегена «Приключения В.Швыршвырма», можно многократно усилить, если не просто читать книги ребенку вслух, но делать это… не по правилам.
Показываю на конкретном примере, мной выбран короткий рассказ Успенского «Книга»; об особенностях этого выбора – ниже.
Исходный текст: одной девочке на день рождения подарили книгу про чертей, ведьм и мертвецов. Она читала ее до самого вечера. Вечером она легла спать и оставила книгу открытой. Ночью она проснулась и вдруг слышит: «Девочка, закрой книгу». Девочка подбежала к книге и видит: все, кто нарисован в ней, оживают. Она быстро захлопнула книгу, а потом сожгла.
«Книга», адаптированный текст: девочка захлопнула книгу, а потом сожгла. А до этого девочка подбежала к книге и видит: все, кто нарисован в ней, оживают. А до этого ночью она проснулась и вдруг слышит: «Девочка, закрой книгу». Она читала ее до самого вечера. Вечером она легла спать и оставила книгу открытой. И все это потому, что одной девочке на день рождения подарили книгу про чертей, ведьм и мертвецов.
То есть я начинаю читать ребенку вслух, но с конца, вставляя слово-два для связи. Перестановка совершенно меняет дело. События теперь словно катятся с горы, а не поднимаются по цепочке; разматываются, а не нанизываются – динамизм, энергия, ребенок слушает с огромным удовольствием. Наконец, исключается зацикливание на «ужасах».
Но и на более глубоких текстах вы не лишены возможности поиграть в «перевертень», правда, без знания прямого сюжета не обойтись, так что надо готовиться, прочитывать книги заранее.
Вспомнилось: это похоже на некогда популярную игру «в ситуации», когда по описанному результату надо восстановить участников события и само событие. Само существование приема в культуре подчеркивает неслучайность нашего желания не просто быть с детьми и что-то для них делать, читать вслух, например, абы что, но и искать интересные новые книги, создавать нестандартные ситуации, импровизировать, играть с текстом и увлекаться самому.
Что мы уже осилили? Маялуома, «Папа, когда придет Дед Мороз?»; Тина Нопола, Мерви Линдман, «Сири и ее новые друзья» и «Сири и радость третьего этажа»; Имаи, «Приключения Честера»; Теллеген, «Приключения В.Швыршвырма»; Шаров, «Приключение Еженьки и других нарисованных человечков»; Уильямс, «Плюшевый заяц, или Как игрушки становятся настоящими»; Геласимов, «Кольцо белого волка»; Мур, «Дом зеркал»; Мурашова, «Класс коррекции»; Пеннак, «Маленькая торговка прозой».
3.2.2. Эффективные практические приемы возбуждения детского интереса к книге
Не могу согласиться с теми авторами, аналитиками и исследователями, кто утверждает, что ребенка в наш материалистичный век трудно заинтересовать хорошей книгой. Тут надо понимать и разбираться в конкретике – какого ребенка, какой книгой и, что очень важно – как? Все эти вопросы – если подходить к ним с точки зрения исследователя фундаментальных знаний, заслуживают – каждый – отдельного описания с указанием особенностей многих определяющих факторов, чего я в рамках небольшой статьи не смогу себе позволить. Однако, формат познавательно-рекомендательного анализа не лишает возможности привести советы и суждения, накопленные в процессе личного общения с ребенком, родительского опыта, ориентированного на приобщение к чтению. Разумеется, первым фактором успеха в этом непростом деле – явится ваш личный родительский пример («читают взрослые – читают и дети, а не наоборот» – к.п.н. доцент ГУКИ Санкт-Петербург, специалист по детскому чтению в России И. И. Тихомирова).
Вторым – правильно подобранная литература. Здесь важно остановиться подробнее. Имею в виду не столько разное качество изданий и продуктов современного издательского процесса (эта проблематика имеет место быть в течение более чем декады лет), сколько направленность этой литературы по тематически-жанровому принципу.
Исследованиями, проведенными учеными В.А. Бородиной (д.п.н, профессор ГУКИ), Л.И. Беленькой, И.И. Тихомировой, М.В. Осориной (и др.) в разное время установлено, что современный читатель-ребенок имеет оригинальную ярко выраженную ориентацию (потребность) в детской литературе определенного тематического спектра. В соответствии с несколькими знаковыми факторами-индикаторами: гендерными различиями, образом жизни (распорядком дня), возрастной категорией (внутри сообщества младших школьников) и генетическим набором, полученным от родителей, современные дети выбирают для чтения литературу «не скучную», интересную, «на грани фола» – детские детективы и страшилки. Аналогичные выводы мне позволяет сделать и собственный опыт воспитания девочки 9-ти лет. Оказывается, детская литература «новейшего времени» весьма многогранна, и отечество наше, слава богу, не оскудело талантами.
Замечательный детский писатель Эдуард Николаевич Успенский известен многим семьям. Его «Случай со степанидом» (рассказы, 2002), «Таинственный гость из космоса» (2004), «Истории про девочку со странным именем» (2009), «Дядя Фёдор идёт в школу, или Нэнси из Интернета в Простоквашино» (1999), «Лекции профессора Чайникова» (1991) и многие другие широко известны; их популярность со временем не снижается.
В репертуаре Успенского наиболее популярна (по опросам 56 школьников 7-10 лет в школе №111 Санкт-Петербурга, проведенном в октябре 2011 года) книга «Красная Рука, Черная Простыня, Зеленые Пальцы» – сборник «страшных рассказов для бесстрашных школьников». Текст одноименной повести (к примеру) доступен по ссылке или (и др.)
Разумеется, есть книги и других достойных авторов, которыми можно заинтересовать почти любого младшего школьника, применяя нехитрые, но необычные приемы чтения вслух и пересказа авторских текстов.
Однако, мною в течение 2012 года установлено, что эффект от чтения детских детективов, ужастиков и «свободной прозы» (на примере Тоона Теллегена «Приключения В. Швыршвырма) можно многократно усилить – и достигнуть максимального приобщения ребенка к чтению – если применять не совсем «правильную» технологию чтения родителем ребенку вслух. Она сводится к чтению (взрослым – ребенку) вслух ужастиков… с конца.
В методике преподавания литературы прием «с конца» применяется в программе Стрельцовой-Тамарченко, системно, к великому сожалению, не применяемой в обычной школе.
Диссертация Л. Кожуриной (сегодня главного редактора популярной газеты «1 сентября») по тематике «Риторические процедуры» отражала новации в перестановке – наряду с сокращением, добавлением, заменой не только фрагментов текста, но и букв – в слове, слов – в предложении; рассматривалась в качестве способа работы с детскими текстами.
Это же прием – своего рода аннотирование книжки взрослым, когда конец избирается как сильное место текста. Эта идея пошла от взрослых: многие (в том числе и я) взрослые выбирают художественную литературу для чтения, прочитывая сначала финал, затем «традиционное» начало, потом что-то из середины; так складывается-формируется личное мнение – «читать – не читать». Исходя из такого многолетнего опыта, можно порекомендовать такой подход в качестве системного и взрослым: родителям и педагогам, занимающимся с младшими школьниками.
На конкретных примерах (в качестве примеров выбраны короткие рассказы Э. Успенского – «Книга», «Случай на железной дороге», «Зеленые глаза») рассмотрим, как с помощью нехитрых, но действенных приемов можно в кратчайший срок возбудить интерес ребенка младшего школьного возраста* к книге. Это не просто пересказ с конца или перестановка бессвязных предложений. С учетом конкретных словосочетаний (составляющих текст), несущих ярко выраженную смысловую нагрузку, детерминирующих размышления, фантазии и сопереживания ребенка, удается получить новый текст без потери его качества и смысла.
Итак, Эдуард Успенский. Этот автор выбран мною – для примера в данной работе – поскольку его рассказы для детей емки и коротки.
Сначала посмотрим на оригинальный авторский текст, затем – на адаптированный (мною) в каждой конкретной ситуации. При этом тематика и сюжетная линия оригинального авторского рассказа сохраняется вполне, но читается (ребенок слушает) с нескрываемым интересом. Выделены полужирным шрифтом вновь введенные в адаптированный текст слова; их немного, они служат связующими звеньями.
Случай на железной дороге
Ехал поезд. Вдруг машинист видит: на рельсах стоит женщина в черном, и машет платком. Машинист остановил поезд, вышел. Смотрит, никого нет. Поехал дальше. Смотрит – опять женщина стоит. Он вышел – ее опять нет. Он стал смотреть кругом, и увидел двух детей, привязанных к дереву.
Вот что потом выяснилось. У этих детей умерла мать, и отец женился на другой. Мачеха невзлюбила детей, отвела их в лес и привязала к дереву. А сама ушла. Машинисту стали показывать фотографии родственников, ведь надо узнать – кого он видел.
Адаптированный текст
Один машинист одного поезда показал на фотографию матери. Перед этим машинисту стали показывать фотографии родственников, ведь надо узнать – кого он видел. И он показал на фотографию матери, которая невзлюбила детей, отвела их в лес и привязала к дереву. А сама ушла. У этих детей умерла мать, и отец женился на другой. Вот что выяснилось. Машинист стал смотреть кругом, и увидел двух детей, привязанных к дереву. Машинист остановил поезд, вышел. Смотрит, никого нет. Поехал дальше. Смотрит – на рельсах стоит женщина в черном, и машет платком. Он вышел – ее нет, и вообще никого нет. Так и ехал этот поезд неизвестно куда и зачем.
Зеленые глаза
Один старик, умирая, решил оставить после себя память. Взял он и выколол себе глаза (а глаза у него были зеленые). Повесил старик эти глаза на стену и умер. Через год вселилась в дом семья с маленьким ребенком. Однажды муж пришел с работы, а жена ему говорит: «У нас малыш что-то плачет, когда я свет включаю». Муж отвечает: «А ты выключи свет и посмотри на стены». Жена сделала, как ей муж сказал, увидела на стене зеленые глаза. Глаза сверкнули и убили жену током.
Адаптированный текст
Зеленые глаза сверкнули и убили жену током после того, как она увидела их на стене. А до этого вселилась в дом семья с маленьким ребенком. Однажды муж пришел с работы, а жена ему говорит: «У нас малыш что-то плачет, когда я свет включаю». Муж отвечает: «А ты выключи свет и посмотри на стены». И никто не знал, что еще раньше один старик повесил свои глаза на стену и умер, после того как выколол (а глаза у него были зеленые). Так, умирая, он решил оставить после себя память.
Итак, для показательного примера и для удобства восприятия текста, мною выбраны короткие тексты Э.Н. Успенского. На более глубоких текстах вы не лишены возможности потренироваться сами. Попробуйте-ка начать необычное чтение вслух своему ребенку с фразы:
Слушай, а Зеленый Человек, которого ты иногда видишь, он с тросточкой или нет?
И соответственно, окончить довольно глубокую повесть «Красная рука, черная простыня. Зеленые пальцы», состоящую более чем из 50 страниц:
«Так в конце июля в пионерском лагере под Голицыном нашли задушенного мальчика. Он лег спать, как и все другие ребята, в палате на двадцать два человека. Но утром не проснулся, не побежал на зарядку, как все, а остался лежать в своей кровати в углу, тихенький и дохленький».
Вот так (в прямом, и адаптированном вариантах) творчески можно страшные повести для бесстрашных школьников читать вслух своим детям. Разумеется, приемов перестановки текста при чтении может быть бесконечно много. Алгоритм может быть последовательным (от конца к началу) или хаотичным. Здесь главное – не соблюдение точности пересказа, а родительская импровизация с артистическим уклоном и соответствующей интонацией, а также непременное чтение с выражением.
* Возраст младшего школьника 7-10 лет
3.3. Проверено исследованиями: каждый достоин поддержки
Развитие самосознания у маленького читателя возрасте проявляется в постепенно возрастающей критичности, требовательности к себе. Первоклассники обычно положительно оценивают себя, свою учебную деятельность, а неудачи связывают с объективными обстоятельствами. Этим, кстати, мотивирована практика безотметочногшо оценивания достижений. Любые значки–заменители отметок сеют тревожность раньше времени.
Например, учительница начальных классов нашей дочери Галина Леонидовна Мюганен (школа № 111, г. Санкт-Петербург) оставила по себе добрую память. Она старалась минимизировать детские тревоги по поводу оценок, и в ее деятельности это было специальное направление – осознанное и ответственное, собственное оценочное поведение. И на уроках дети много говорили об оценке.
А дальше больше: ученики довольно рано начали не только понимать оценочную деятельность своего учителя, но и обсуждать ее с учителем. Хотя родителей это немного шокировало, на психике детей сказалось только положительно.
Моя дочь не может быть травмирована никакой оценкой, потому что всегда умеет дать ей «настоящую цену». Налицо признак полноценного ученика.
Есть исследования по сравнению частной самооценки и личностных свойств ребенка (умственных способностей, умелости рук, характера и пр.) – и показатели примерно одинаковые. Но если сравнить частную самооценку ребенка и оценки успеваемости, выявляется разница: у хорошо успевающих уровень самоуважения, уверенности и оптимизма очень высокий; зато у неуспешных в учебе детей показатель активности значительно выше, такие дети общительны, активны, хотя и очень импульсивны.
Понятно, что в практике школьного обучения основное внимание уделяется знаниям и умениям. Однако личностное развитие детей не менее значимо: путь к успешности многих детей открывается только в том случае, если учитель может сделать востребованными человеческие качества ребенка, а не только интеллект.
То есть, так или иначе поддержит его ради формирования адекватной положительной самооценки. Потому что если отставание ребенка в учебной деятельности все-таки может быть успешно ликвидировано, то снижение самооценки ребенка, которая много труднее поддается коррекции, нежели элементарные учебные навыки и умения, очень, очень опасно.
Так что, как говорила наша учительница Галина Леонидовна, если хочешь поругать ребенка – сначала похвали.
Всегда найдется множество заслуженных факторов для позитивной оценки, нужно только уметь их увидеть.
Кстати, о внимании к ребенку – один наш эксперимент показал: из трех групп младшеклассников худшие результаты выполнения заданий показала та, к которой учитель ни разу не подошел, а не та, на которую он постоянно покрикивал, делая нелепые замечания. Про группу, которую он поддерживал, думаю, и так понятно…
3.4. Правила и рекомендации по анкетированию детей
Сегодня много вопросов вызывается анкетирование как детей, так и их родителей; как в библиотеке, так и в школе с помощью нехитрого инструментария пытаются выявить отношения и предпочтения одних и профессионально ориентировать других.
Однако, не часто можно встретить специалиста-библиотекаря, который знает – как именно составить анкету. И даже в таком, казалось бы, банальном вопросе есть ряд тонкостей, или лучше сказать – нюансов, которые прямо влияют не только на качество анкетной диагностики, но и на ценность выводов.
Поговорим об анкетировании подробнее.
В профессиональной анкете (сразу после заглавия) обязательна преамбула, ее пример помещаю ниже:
«Уважаемые читатели! Мы просим Вас помочь в важном научном исследовании. Ваше мнение поможет учителям школы учитывать индивидуальные особенности каждого из Вас! Отнеситесь, пожалуйста, к вопросам ответственно».
Преамбула выдерживается в корректном и уважительном стиле.
Вопросник составляется согласно теме, а сами вопросы – по тематике – разделяются на блоки, по форме на открытые (предполагающие самостоятельное формулирование ответов), закрытые (выбор из вариантов готовых ответов), прямые (непосредственное получение информации, соответствующей целям и задачам) и косвенные (получение информации через ряд частных вопросов).
Внимание, важно!
Особенности построения вопросов для различных условий использования опросных методов не ограничиваются вышесказанным.
Содержание вопросов анкеты может быть различным: о фактах (характер действий героев книги и их результаты – это событийная информация, и о мотивах (субъективное восприятие причин тех или иных действий, мнений, субъективных оценок).
Ситуативность вопросов также имеет значение, и предполагает вопросы безусловные (формулируются относительно реальной ситуации) и условные (составляются для воображаемой ситуации).
Респондент должен иметь перед глазами варианты конкретных ответов – такая анкета будет признана объективной, к примеру:
С какого возраста, по-вашему мнению, нужно делить читателей по специализированным группам? (выберите и подчеркните).
✓ начальная ступень (1-4 класс);
✓ средняя ступень (5-9 класс);
✓ старшая ступень (10-11 класс).
Правила обработки данных, полученных в результате анкетирования таковы. Формулируемые вопросы, должны предполагать множественность или ограниченность выборов. Если можно сделать только один выбор, то вы сможете подсчитать количество %, если нет, то лишь увидеть общие тенденции, либо определить рейтинг.
Существуют правила описания полученных данных.
Ключевыми словами к описанию являются:
1. Описание (субъектов) опроса:
✓ опрошенные
✓ опрашиваемые
✓ респонденты
✓ участники опроса
✓ ученики, учителя, родители (ролевая позиция в образовательном процессе)
✓ молодое поколение (деление по группам, в данном случае возрастным, пример, в пределах группы – выше)
Кроме этого возможно описание следующего плана:
✓ % выборов (к примеру, из них 24 % выборов, это предметы…);
✓ % случаев выбора (и 27% случаев, составляют предметы…).
Описать количество респондентов (к примеру, репрезентативной выборки) тоже можно разными и «красивыми» способами. Итак, если из 100 человек опрошенных 25 высказали свое мнение, то эти «25» могут получить – на ваш выбор – следующие «ярлыки»:
✓ ¼;
✓ 25%;
✓ каждый четвертый;
✓ четверть опрошенных;
✓ меньшая часть;
✓ лишь малая доля.
Кроме этого возможно описание, включающее в себя понятие медиана и мода:
Медианой – значение исследуемого признака, симметрично (слева и справа) от которого находится одинаковое число элементов выборки.
Модой называется такое значение измеренного признака, которым обладает максимальное число элементов выборки, то есть значение, которое встречается в выборке наиболее часто (по определению к.п.н., академического консультанта Ирины Гутник).
Согласно монографии (Михайлычев К.А. Методология и технология обеспечения качества исследовательского и диагностического инструментария в системе образования. – Таганрог. – 2008) – если исследовалось число правильно решенных учащимися задач, то модой будет такое число задач, для которого число учащихся, правильно решивших именно это число задач, максимально, к примеру, «круговая диаграмма позволяет наглядно представить максимальные выборы, так называемую моду – это 8,7,1 и 5 классы».
Матрица для обработки анкеты позволяет судить (составить впечатление) о том, насколько проводивший ее готов анализировать ответы на заранее структурированные вопросы. Наличие матрицы свидетельствует о профессиональном подходе и хорошей подготовке исследователя, которым, к слову часто бывает школьный учитель.
Отсутствие матрицы скажет о спонтанности и бессистемности в составлении анкеты; такая работа не будет воспринята сколь угодно серьезно, и не засчитывается (не признается) в научном сообществе, как будто бы анкеты не было вовсе.
Пример матрицы для обработки анкеты (табл. 3.1).
Таблица 3.1.
В конце анкеты нужно обязательно поблагодарить респондентов.
Для читателей-детей этот шаг является еще одним важным поддерживающим фактором, свидетельствующим об уважении к ним, как к личности; этим пренебрегать нельзя.
К примеру, уместным будет простая строка в конце анкеты: «Благодарим вас за искренние ответы!».
В качестве примеров необычных вопросов можно порекомендовать возможные варианты ответов в виде…наречия (наречие – самостоятельная отвечает на вопрос: Как? Куда? Для чего? В какой степени?).
А в качестве выражения собственного субъективного мнения (оценочного суждения) дать респондентам творчески (графически) ответить на поставленный вопрос, к примеру, выразить свое отношение к предмету на рисунке (см. рис. 1).
Рис. 1. Рисунок к анкетированию
Пусть маленький читатель самостоятельно поставит жирную точку в любом месте поля (в пределах рисунка); это даст возможность анализировать не только полноту ответа, но и текущее состояние учащегося, в том числе эмоциональное. К слову, от этого состояния в момент ответов на вопросы анкеты также зависит ее валидность.
Итак, анкета, составлена, проверена, получены ответы респондентов. Что дальше?
Следующий шаг – сопоставление результатов анкетирования.
Сопоставление выявляет значительный (что нельзя скрыть или трактовать многозначно) перевес выбора параметра «очень часто» начинающими читателями, по сравнению с опытными читателями, библиотекарями.
Очевидно, этот феномен можно объяснить двояко, во-первых, тем, что анкетирующий понимает, что оценка по своей сути объективна и не должна учитывать старание, но в реальной практике этот критерий неизбежно «вкрадывается» в процесс оценивания.
С другой стороны тот же феномен можно объяснить тем, что вектор развития общества приводит к индивидуализации, которая в свою очередь, отслеживает динамику и в мотивации, т.е. старание (хотя по реальной ситуации сегодня осознание библиотекарем этого феномена пока не произошло).
Для самопроверки вам понадобится экспертный лист для анализа анкет (составитель Гутник И.Ю.), вот его основные проверочные положения:
✓ Выделены ли блоки в структуре анкеты?
✓ Представлена ли матрица анкеты?
✓ Представлена ли основа для классификации блоков?
✓ Продумана ли логика построения анкеты?
✓ Структурирована ли анкета?
✓ Достаточны ли вопросы для стратификации респондентов?
✓ Корректна ли формулировка вопросов?
✓ Продуманы ли контрольные вопросы?
✓ Соответствует ли анкета возрасту респондентов?
✓ Продумана ли обработка вопросов анкеты и механизм доведения анализа до сведения респондентов (если иное не оговорено специально)?
Ответив на этот вопросник, библиотекарь, проводивший анкетирование, может с большей уверенностью считать, что проведенное анкетирование выдержано в соответствии с научными рекомендациями и правилами.
3.4.1. Анкетирование-самодиагностика
Любой человек в целях своего развития постоянно нуждается в диагностической информации о себе: он способен вырабатывать собственное отношение к ней (если информация получена другими) и получать собственные данные (проводить самодиагностику).
В силу этого сбор данных, их обработка и анализ могут осуществляться не столько школьным педагогом, но и самими учащимися совместно с педагогом, а иногда – самостоятельно, без участия педагога, поскольку конечная цель анкетирования (или в общем смысле – диагностики как компонента педагогической деятельности) – научиться быть субъектом своей жизни, когда диагностика переходит в самодиагностику.
Однако часто ребенок не соответствует общим представлениям, которые имеет о нем педагог, а педагог оказывается не готовым к поиску вариативных моделей профессиональной деятельности, поведения и общения. Вместо этого он навешивает на ребенка ярлык и в диагностической деятельности уже ищет не достоверную информацию, а подкрепление предварительных оценочных суждений; это логично и хуже того – принимается многими кК норма вещей со ссылками на пресловутый «человеческий фактор». Информация же, не соответствующая стереотипам, либо не воспринимается тем, кто проводит анализ, либо отбрасывается как несущественная, недостоверная.
Это путь наименьшего сопротивления в школьной работе, который предполагает ориентацию педагога на принятую норму и приводит к тому, что его педагогическая деятельность направлена на «подгонку» к стереотипам, а диагностическая деятельность – на выявление отклонений в поведении, недостатков, проблем. С позволения сказать, педагог в диагностической деятельности видит себя в роли врача, выявляющего заболевание и его причины, или следователя, ищущего улики. Причем к такой позиции его зачастую подводят многочисленные условия: необходимость реализации образовательной программы, оценка работы библиотекаря и библиотеки по уровню читательского развития, необходимость квалификационной аттестации и связанная с этим обязанность предъявлять диагностические результаты. Но каковы эти результаты на самом деле, и что с ними связывают?
Бывает, что и стереотипы имеют положительное значение, если они становятся, к примеру, нормативной моделью для диагностики реального состояния вещей. Если реальность совпадает со стереотипом, то и профессиональное поведение педагога, предполагаемое в этом случае, может быть относительно плодотворным.
3.4.2. Субъектность в анкетировании
Субъект – это носитель деятельности, «деятель». Субъектом педагогической диагностики в части анкетирования является учитель. Важнейшей для субъекта характеристикой является его способность к корректировке поведения, самоизменению. В процессе любой деятельности (в том числе и диагностической) учитель, обеспечивая свою субъектность, «вступает во взаимодействие с другими людьми (коллегами, детьми, их родителями), сам изменяется в процессе этого взаимодействия, тем самым, делая партнеров по взаимодействию субъектами своих изменений и обеспечивая им условия для самосовершенствования; таков замкнутый круг»; об этом нам «говорят» основы педагогики.
Даже поэтому результаты педагогической диагностики никогда не будут вполне объективными и беспристрастными. Причем этот факт нельзя однозначно расценивать как недостаток, ведь заинтересованность (пристрастность) в диагностируемом учащемся, воспитаннике, в его развитии, не только не мешает, но и помогает педагогу проникать в суть происходящих перемен в ребенке и в образовательном процессе.
Так, психолог А. Маслоу (о нем речь шла выше) называл два преимущества «любящего знания» (Маслоу А. Г. Дальние пределы человеческой психики. – СПб., 1997. – С. 29—31):
✓ человек, знающий, что он любим, раскрывается, распахивается навстречу другому, он сбрасывает с себя все защитные маски, он позволяет себе обнажиться, не обязательно только физически, но также психологически и духовно, разрешает себе стать понятным;
✓ когда мы любим, или очарованы, или заинтересованы кем-то, мы меньше обычного склонны к властвованию, к управлению, к изменению, к улучшению объекта своей любви и манипулированию им. То же ощущают влюбленные. Они очарованы друг другом настолько, что готовы часами рассматривать, слушать, познавать друг друга. С нелюбимым человеком сие вряд ли возможно – обоих быстро одолеет скука. Нечто похожее скажет и любая мать, знающая о своем малыше гораздо больше, чем кто-либо, не интересующийся этим конкретным ребенком.
К слову, диагностировать можно не только учащихся, но и получить сведения о позиционировании собственно диагноста: отказ от участия в анкетировании – верный признак отсутствия доверия, сотрудничества между участниками педагогического процесса. Снижается достоверность и ценность полученной информации, поэтому сомнительно сочетание принципа добровольности с принципом обязательности.
Когда в одной из гимназий Санкт-Петербурга организовали профильные десятые классы, девятиклассников в них стали принимать с учетом результатов тестирования их профессиональных склонностей и способностей. Некоторые из родителей отказались от тестирования своих детей, и требовали зачислить их в класс соответствующего профиля только лишь на основании заявления. Администрация школы так и поступила. Однако вскоре у многих детей, не прошедших тестирование, обнаружились затруднения в освоении программ повышенного уровня по соответствующему циклу предметов. Тем же ученикам, по которым педагоги располагали данными углубленной диагностики, помощь оказывалась более эффективно.
Обнаружив это, к классным руководителям и в психологическую службу школы стали обращаться с просьбой провести тестирование родители даже тех детей, которые не испытывали особых затруднений.
Рассмотрим ситуацию, описанную Юрием Тыняновым (хотя уже по фамилии автора наиболее проницательные читатели сразу раскроют – о ком идет речь) про мальчика в возрасте 10 лет. «Угрюмо и равнодушно поглядывая на родителей, мешковатый и рассеянный Александр путался и сбивался с такта. Мать покусывала платочек, и лицо у нее шло пятнами. Она смотрела на своих детей, оскорбленная, сбитая с толку. Она казалась самой себе красавицей. А этот мальчик с обезьяньими глазками, с угловатыми движениями, почти урод – был ее сын, худенькая длинноносая девочка с сутулой спиной – была ее дочь. И чувствуя непонятное отвращение, гнев, горькую жалость к себе, она поднялась, крепко схватила за ухо сына, за шиворот дочь и швырнула их за дверь, как швыряют котят…
Перед сном в постели Александр вдруг все понял. Он был урод, дурен собою. Он вспомнил, как шел под музыку с сестрой, и заплакал от унижения. Никто в этот час не подошел к его постели». Отрывок приведен из книги Ю. Тынянова, а мальчик, которого не понимала его мать – Александр Сергеевич Пушкин.
Если, случается, необъективна родная мать, то – что можно сказать об объективности учителя? Вот другой пример: двум группам учителей начальной школы было предложено оценить одно и то же сочинение. К сочинению прилагались фотография и характеристика маленького автора. Первой группе учителей – симпатичная фотография и замечательная характеристика; как следствие – подавляющими отметками были 4 и 5. Второй группе – фотография лохматого, чумазого с отталкивающей внешностью «нахаленка», с соответствующей характеристикой – большинство из поставленных оценок были ниже отметки 4.
Важно и то, что учет правовых норм предъявляет особые требования к профессионализму педагога в диагностической деятельности, а также использовании ее результатов. Иногда небрежное использование даже профессиональных тестов может стать причиной серьезного конфликта, принести душевные страдания ребенку. Любой ребенок, если это не оговорено законом, имеет право знать результаты своего анкетирования, а также то, где, кем и как они могут быть использованы. Результаты психолого-педагогического анкетирования предоставляет обследуемому в доступной для правильного понимания форме тот, кто ее проводит. К примеру, при тестировании несовершеннолетних детей их родители или заменяющие их лица имеют право соглашаться или не соглашаться на диагностику, а также знать результаты тестирования ребенка.
В этом ключе важно помнить, что человек, как правило, психологически не готов принять отрицательную диагностическую информацию.
Интересный пример из практической деятельности приводит Н. Борытко (Борытко Н.М. Диагностическая деятельность педагога. М. Академия. 2006. –с. 84):
«О! Да ты у нас сексуальный маньяк!» – радостно сообщила подростку (а заодно и всему классу) молодая учительница, получив картинку с результатами «рисуночного теста». Этот тест она нашла в какой-то газете. Там же было написано, что выраженные половые признаки на рисунке говорят о повышенном внимании испытуемого к сексуальным проблемам… Через некоторое время родителям пришлось перевести ребенка в другую школу, поскольку в эту он отказался ходить из-за насмешек. Однако и здесь он вскоре услышал от классного руководителя многозначительное: «Я ведь знаю, за что тебя исключили из той школы… Смотри мне!»
Эта ситуация разрешилась относительно благополучно, без судебного разбирательства, благодаря вмешательству администрации школы.
Интересные результаты и их анализ опубликовала на Первой Всероссийской научно-практической конференции «Модернизация в России: национальное образование как фактор инновационного пути развития России в XXI веке» (режим доступа 8 феврале 2012 г.) Е. Жаринова (заведующая лабораторией Перспективных технологий образования ЗАО «Гуманитарный фонд»).
Ниже привожу выдержку из анкеты для преподавателей; сначала участникам опроса нужно было выделить основные проблемы современной школы (субъективно), а затем назвать положительные стороны их профессиональной деятельности. Варианты ответов, предложенные в анкете, и удельный вес выбравших тот или иной вариант (в процентах – от общего числа опрошенных) сведены в табл. 3.2:
Таблица 3.2.
Как говорится – без комментариев.
В заключении хочется привести цитату из заповедей психологической педагогики: «Учитель! Будь конгениален ученику!». «Имеющий уши – да услышит».
3.4.3. Диагностика читателей библиотеки: этические нормы и практика работы
Кто из нас не составлял опросные анкеты – для анализа состояния читательского развития в библиотеке, называемого диагностикой? Диагностика (диа– между, два) и (гнозис – знание, познание) по сути дает нам понимание разницы между тем, что есть и тем, что должно быть. Вспомнить эту тему меня побудила произошедшая недавно ситуация в одной из сельских библиотек. Туда поступило предложение об анкетировании детей 4-5 классов (переходного возраста) в связи с исследованием некоего ученого. Исследование состояло из нескольких анкет, в которых читателям предлагалось ответить на несколько десятков вопросов по теме чтения художественной литературы.
Анкеты подписывались ребятами самостоятельно. Директор библиотеки «пропустила» (или не захотела увидеть) нарушения в анкетировании, связанные с «этическим» положением – разглашение результатов диагностики (ибо каждая анкета подписана читателем). В то же время не является разглашением результатов диагностики использованием их в научных целях или при статистическом обследовании, когда не указываются точные данные и фамилии диагностируемых.
Согласно этическим принципам проведения исследований на человеке (American Psychological Association, 1973) на каждом исследователе всегда лежит ответственность за установление и поддержание приемлемой этики исследования.
Исследователь также несет ответственность за этическое обращение коллег, ассистентов и всех других, входящих в контакт с испытуемыми.
Честность и открытость – важные черты отношений между исследуемым и испытуемым. Если утаивание и обман необходимы по методологии исследования, то исследователь должен объяснить испытуемому причины своих действий для восстановления взаимоотношений. Если научные или человеческие ценности оправдывают задержку или утаивание информации, то исследователь несет особую ответственность за то, чтобы для опрашиваемых не было тяжелых последствий в виде физического и душевного дискомфорта, иного вреда и опасности. Таким образом, ответственность при проведении экспериментов, в том числе научных, целиком лежит на исследователе.
Смотреть – не значит видеть
Те же принципы, нормы и правила научной и практической деятельности как библиотекарей, так и психологов, изложенные иными словами, предусмотрены в Этическом кодексе Российского психологического общества (автор – член Санкт-Петербургского отделения РПО); вкратце это принципы ненанесения ущерба клиенту, компетентности, беспристрастности, конфиденциальности деятельности (психолога). Эти принципы, затрагивающие этические аспекты, являются фундаментом планирования любых диагностических исследований, в том числе – когда объектом опроса или научного исследования является читатель-ребенок.
Интересно, что ассоциация обучения психологии Великобритании перед (при) проведением исследований с детьми школьного возраста рекомендует исследователю (библиотекарю, психологу, педагогу) задавать себе несколько несложных вопросов:
✓ Должен ли я вообще выполнять такого рода исследования?
✓ Какой метод исследования наиболее приемлем с точки зрения этики?
✓ Достаточно ли я компетентен для проведения этого исследования?
✓ Проинформированы ли испытуемые обо всем, что им требуется знать, прежде чем они примут участие в исследовании (опросе)?
✓ Добровольно ли (имея желание благое и непринужденное) школьники принимают участие в опросе?
✓ Как я обеспечу конфиденциальность и анонимность всем участникам эксперимента (опроса)?
✓ Как я обеспечу профессионализм выполнения исследования, а также защиту прав тех, кто принимает в нем участие?
Только после четкого понимания этой ответственности можно переходить непосредственно к диагностике детей и юношества.
Тестология
Если библиотекарь (школьный библиотекарь) не использует опросные листы анкеты, то работает не эффективно, поскольку не видит в полном мере срезов, демонстрирующих динамичные результаты читательского развития, показывающие состояние взаимоотношения внутри конкретного коллектива/читательского среза.
В данном случае точность измерений – это оценка погрешности и определение истинного значения искомой величины. Если речь идет об индивидуальном подходе, то он наиболее адекватен и позволяет минимизировать ошибочные заключения по результатам теста. Адекватность (валидность) диагностического метода показывает, в какой мере она измеряет качество (свойство, характеристику), для оценки которой предназначена.
Результаты, получаемые библиотекарем с помощью анкеты, составленной самостоятельно, не всегда можно использовать напрямую, поскольку это всего лишь гипотеза с риском неверной интерпретации результатов, поскольку выводы могут оказаться гипотетичны, ненадежны, не валидны.
Чтобы результат исследовательской диагностики (библиотекарь в данном случае выступает как исследователь) содержал меньше ошибок, обязательно совмещение трех критериев – нормативного, сопоставительного и личностного. Вообще критерии и показатели (эмпирические индикаторы) для объективности результатов и «чистоты измерения» замеряют тремя различными методами (триамбуляция: количество критериев не менее трех, а по каждому критерию – как минимум еще три показателя); в этом случае уже можно говорить о наиболее четком переходе от абстрактного уровня описания объекта диагностики к конкретным наблюдениям.
Как же быть?
Существует несколько вариантов решения.
Либо берем апробированную научным сообществом методик, подтвердившую свою значимость, с определенным набором анкет, которые себя оправдали и подтверждены научным опытом. Второй – проходим специальное обучение по теме составления опросных листов и анкет, либо (третий вариант) – составляем опросные анкеты самостоятельно, передаем испытуемым и интерпретируем результаты с учетом возможных ошибок (погрешностей).
Риски в том, что в обычной библиотеке для каждого читателя неудобно (иногда физически невозможно) разработать индивидуальный инструментарий. Опытный библиотекарь это сознает; к результатам подобного анкетирования с большим риском неточности (ненадежности) относится соответственно. Надежность – один из критериев качества результатов в диагностике, относящийся как раз к степени точности и устойчивости диагностируемого признака. Чем больше надежность методики, тем свободнее она от погрешности измерения; ведь надежность – в широком смысле – это характеристика того, в какой степени выявленные у опрашиваемых различия по результатам методики являются отражением действительных причин в измеряемых свойствах, и в какой мере они же могут быть приписаны случайным ошибкам, связанным с множеством иных факторов.
По-хорошему, тестированием должен заниматься библиотечный психолог (или совместно с библиотекарем на абонементе). Результаты опросов должны быть закодированы и скрыты.
К примеру, в США это делается с помощью кодов ID (Ай-ди): буква и цифра.
Таким образом, на практике удается избежать ситуации, произошедшей в одной из школ, когда молодой психолог по недомыслию раскрыл (расшифровал) результаты тестирования психологических качеств отличнице – лидеру класса, которые были для нее неожиданны, и имели отрицательный подтекст.
Особое внимание уделяют правильному составлению самих опросных анкет, чему также нужно учиться, ибо курс этот содержит несколько занятий. Безграмотно составленная анкета по своей ценности малоценна; все равно, что ее не было бы вовсе.
О правилах и методиках составления анкет (выбор проблемы, ключевых блоков, преамбулы, пилотных анкет) было сказано выше.
3.5. Как не ошибиться в выборе профессии
В заключении главы представляется важным осветить вопрос – почему студенты библиотечных университетов не собираются работать по специальности. И почему так трудно приходится тем, кто хочет это сделать?
Даже житейские наблюдения, что уж говорить об опросах, свидетельствуют о полной несовместимости строя личности современного молодого человека с библиотекой, как она есть сегодня: в черном теле, в ежовых рукавицах, чтоб муха не пролетела да «комар носа не подточил».
По данным опроса будущих библиотекарей, получающих образование в СПбГУКИ (исследования проводятся систематически и целенаправленно), вовсе не малая оплата труда делает профессию библиотекаря (школьного библиотекаря) непривлекательной для молодежи. Эта позиция занимает третье место. Лидирует позиция «это не мое», а конкретно: «не попал в лучший университет» (первое место среди ответов) и «так захотели родители».
Ответ «хочу быть библиотекарем» лишь на 16-м месте, им замыкается список причин обучения в данном вузе.
Свою «ошибку» некоторые студенты осознают еще до третьего курса и уходят, но многие все-таки доучиваются до диплома, так и не представляя себя в библиотечном сообществе. Однако по инерции все же попадают туда, и что же? Через год-два, а то и раньше, уходят, полностью разочарованные. По нашим данным, на первом месте из причин ухода молодых специалистов из библиотеки – «неспособность и неумение работать с людьми». Далее идут «неспособность работать в команде» и (как частность) – «неспособность влиться в коллектив».
И это при живом дипломе!
Но оказывается, даже для мотивированного на работу в библиотеке человека попасть в профессиональную среду – большая проблема. Туда не пускают!
Конкретный пример. Летом этого года молодой библиотекарь (но уже не «молодой специалист») обратился в ряд ЦБС Ленинградской, Псковской и Вологодской областей с предложением рассмотреть его кандидатуру на предмет предоставления работы в библиотеке.
Каково же было его удивление, когда ответ пришел только один, да и тот – отрицательный. Кандидатура молодого библиотекаря со статусом специалиста, владеющего техниками и инновационными методиками в библиотеке, никого не заинтересовала.
В чем дело? Оказывается, вакансии существуют только на бумаге. На деле так: реформа библиотечного дела свелась к оптимизации нагрузки на сотрудников в обмен на более-менее ощутимую заработную плату. Все хватаются за все, потому что неизвестно, что будет завтра и «дадут ли работать», потому что «вас сократят», а «библиотеку вот-вот закроют» твердят из года в год.
Еще одна причина нежелательности появления молодежи в коллективах: «новенькие» – дополнительная нагрузка на «стареньких». Опыт нужен, а откуда ему взяться?
Практики студента явно недостаточно, ее и не может быть достаточно, а институт наставничества, совершенно необходимый в библиотечном деле, давно почил в бозе. Естественно: оптимизация ресурсов! И только очень упорный человек, чувствующий призвание к работе с людьми и с книгами, выдержит все и начнет реализовать себя как профессионал.
Но таких, похоже, современная библиотека и не ждет. Интересно проследить (особенно на селе, где ротация кадров в библиотеках минимальна) как на протяжении десятилетий один и тот же состав библиотекарей делит между собой ставки и вакансии. С одной стороны, это вроде бы и неплохо – сиречь стабильно, но с другой – не дает возможности обновлению в коллективах, является барьером для проникновения новаций.
Вернулся из поездки по Вологодской области, и привез массу впечатлений – «оплодотворенный новыми идеями». Захожу в ЦБС в Верховажье (22.04.2012) и прошу разрешения на работу в Интернете (по распоряжению Президента Российской Федерации Интернет должен быть обеспечен в каждой библиотеке). «Ба»,– сказала мне тетя на абонементе, откуда вы взялись, Андрей Петрович: «у нас нет свободных сотрудников, и нам не перечислили деньги для оплаты доступа».
Знаете, как это называется? Саботаж на местах. Если вопрос о деньгах можно смело оставить на совести «тети» или тех, кто «должен перечислять», то посыл « у нас нет сотрудников» – это уже избыточная характеристика в разговоре с читателем. В Верховажской ЦБС достаточно высококлассных специалистов, к примеру, З.Н. Овсянкина хорошо зарекомендовала себя книгой «Чтение подростка. Пособие для отцов». Так почему же не можем организовать работу, повернувшись «лицом» к читателю? Ведь в следующий раз он не придет (и не приходит, как совершенно реально случается на практике).
Вдохновение от книги, любовь читателя, как чувства, нельзя купить за деньги и порой нельзя вернуть. Их нужно заслужить. Это награда. Или наказание. Как талант – признак роскоши – не излишество, а дополнительный процент качества. Роскошь – это не «вместо», это плюс. Как хотелось бы, чтобы побольше в нашей «бочке» было «плюсов» и меньше «ложек дегтя».
Важно понимать, что привлекательность библиотечной профессии не только льготы, а творческая атмосфера в коллективах, интересные люди – хранители книг, взаимность в отношениях, центрированность на читателях; возможность учиться (повышение квалификации как овладение новым), карьерный рост, профессиональная мобильность.
Да, сегодня этому учат в вузе: библиотекарь-библиограф как исследователь, воспитатель, консультант, руководитель программ продвижения чтения.
Разъясняют: у эффективного библиотекаря творческие компетенции преобладают над дидактикой.
Обосновывают: внутрицеховая псевдопрофессиональная замкнутость уже невозможна, профессия открыта для интеллектуальных достижений, и смежные профессии не обходятся без библиотечной компоненты.
Но пока наши исследования говорят: вклад вуза в профессиональную подготовку выпускники оценивают в 10%, при этом самообразование ценится в 2 раза больше, а обучение на производстве – в 5 раз ценнее. Наконец, менее 20% выпускников работают по специальности.
В то же время значимость такого мотива, как «стремление к саморазвитию», растет у студентов от курса к курсу. Хорошо, что вуз дает хотя бы это – перспективный плацдарм для личностной и социальной самореализации человека.
Недавно и я закончил магистратуру в одном из самых престижных вузов России – Российском государственном педагогическим университете им. А.И. Герцена. Вопрос: сможет ли библиотека и школа через три-пять лет заинтересовать такого человека как место приложения сил и вдохновения? Сможет ли научить его профессии?
3.6. Технология анализа развития библиотеки SWOT
Для каждой библиотеки можно выявить слабые и сильные стороны, применив специальную сравнительно-описательную технологию, о которой речь пойдет ниже. Это нужно для того, чтобы сравнивать эффективность работы разных (но одного уровня) библиотек.
SWOT (aббpeвиaтypa SWOT составлена из первых букв английских слов):
S (strong) – сила
W (weak) – слабость
O (opportunity) – возможность
T (trouble) – угрозы
SWOT – анализ потенциала развития МЦБС (им. Белинского) Калининского района Санкт-Петербурга
3.7. Детские упражнения (из возможных творческих занятий в библиотеке)
Из моего «папиного» опыта могу порекомендовать дополнительный досуг детей в библиотеке. Это очень помогает, когда оставить дома не с кем, а ваше присутствие в библиотеке необходимо. Кроме того, рассмотренный метод позволяет – при желании благом и непринужденном – специально создать праздник для детишек; это может быть утренник, кружок «Мастер Поделкин» или нечто подобное, не менее интригующее. Кроме организации непосредственно мероприятия библиотекарям следует позаботиться и о соответствующей рекламе, которая, к примеру, может быть такой:
«Кружок «Мастер Поделкин» приглашает детей от 6 до 13 лет.
Мы делаем поделки из разнообразных материалов: пластика, цветного песка, фольги, яичной скорлупы, пуговиц, гофрированной бумаги, пластилина, и… даже разных видов круп.
Занятия проходят в нашей библиотеке №… по адресу… Справки по телефону…»
Распространить такое объявление можно любым доступным способом на территории ближайшего микрорайона, в которой включена и школа.
Практика валяния мокрой шерсти
В обычной библиотеке можно организовать занимательный досуг ребенка, который мало того, что полезен для моторики пальцев, но и вырабатывает усидчивость, развивает творчество, прививает вкус. Шерсть можно «валять» смоченную в мыльном растворе и насухо. Проведем наглядное занятие по первому – наиболее простому и безопасному варианту.
Для работы нам потребуется всего-то ничего: обособленный детский уголок в зале библиотеки, шерсть, толстая нить, иголка, вода и мыло.
Если есть выбор из шерстяных клубков разной расцветки, воспользуйтесь этим. Разложите шерсть на столе, сядьте рядом с ребенком, и возьмите в руки комочек сухой шерсти, сваляйте его между ладонями в шарик в течении 2-3 мин.
Возьмите комочек сухой шерсти диаметром от 3 до 5 см и сваляйте его между ладонями
После 3 минут упражнений смочите шарик в мыльном растворе, который предварительно подготовьте и налейте хотя бы в пластиковый стаканчик. У нас раствора уходит немного, поэтому достаточен объем стаканчика 100 мл. Пропорции мыла и воды в растворе определяются примерно – «на глаз»; рекомендуем пропорцию 1:10.
Пропитанные мыльным раствором шарики должны при сжатии в ладонях немного выделять мыльную пену.
Затем катаем шарики в ладонях, сжимая их, но, не нарушая круглую форму изделия. Выделяющуюся мыльную пену удаляем обтиркой рук полотенцем. Мыльная пена придает шерсти упругий вид и надежно «склеивает» шерстяные нити так, что после 10-15 минут обработки в ладонях получается довольно твердый круглый шарик диаметром (чуть меньше изначального, сухого) 2 см. Готовность шарика определяем по ощущению его твердости – когда он больше не выделяет пену и становится упругим – шарик готов.
Таким способом изготавливаем 7-8 шариков (рис. 3.2), причем как их цвет, так и размер могут отличаться друг от друга.
Рис. 3.2. Скатанные шарики разного диаметра
Шарики разного диаметра можно чередовать через один: мелкий – крупный, или (второй вариант) шесть мелких и один крупный. С помощью такого приема получаются красивые бусы (об этом поговорим ниже). Если хотите сделать браслет, то старайтесь готовить шарики примерно одинакового диаметра. Готовые шарики сушим на столе (естественным путем – при комнатной температуре) не менее получаса. Пока сушатся первые – занимаемся валянием последующих шариков.
Главное, чтобы шерстяные шарики получились не очень большими, и не слишком мягкими; для качественной работы потребуется терпение, усидчивость, которую ребенку дадите… вы сами – своим примером и похвалой.
Наследующем этапе потребуется толстая игла и шерстяная нить, которую с помощью первой будем продевать в шарики (рис. 3.3, 3.4, 3.5). Здесь точно выясняется готовность уже скатанных заготовок – в хорошо приготовленные шарики иголка продевается без особых усилий, в «сырые» – с усилием, что неудобно.
Рис. 3.3. Толстая игла и продетая в нее шерстяная нитка для нанизывания скатанных шариков
Рис. 3.4. Вид на нить и разные шарики перед следующим этапом работы
Рис. 3.5. Продеваем нить в шарики
Рис. 3.6. Готовые бусы на Кашкаровой Юлии Игоревне
Теперь надо определиться – что будет собой представлять готовое изделие. Для бус таким образом мы надеваем 7 или 9 шариков на нить, замыкаем ее кольцом – примеряя под шейку. Для наручного браслета (рис. 3.7) расстояние между шариками должно быть 1…1,5 см, и, чтобы зафиксировать это расстояние, придать браслету жесткость, между соседними шариками вставим предварительно разрезанные на равные кусочки трубочки для коктейля.
Рис. 3.7. Шарики, собранные в наручный браслет
Вернемся снова к бусам. Можно сделать изысканные бусы, если вместо шерстяной нити продеть «замысловатую» ленту (рис. 3.8); такие бусы, сделанные своими руками, ребенок может подарить кому угодно, и подарок будет необычным.
Рис. 3.8. Бусы, с помощью продетой в шарики ленты могут стать отличным подарком
Вместо толстой нити для бус и браслетов можно взять как нить мулине, так и шерстяную нитку.
Если игрушка надоест, ее всегда можно разобрать на отдельные шерстяные шарики и доставить удовольствие игрой не только себе, но и кошке с собакой, если таковые живут вместе с вами дома.
Как показала моя практика, катать шарики из шерсти с помощью мыльного раствора любят (и с удовольствием делают) дети в возрасте от 7 до 12 лет. Они любят работать ручками, у некоторых кисти рук все время в работе – даже когда нет предмета, пальцы то и дело сжимаются и разжимаются. Теперь, с помощью приведенных выше рекомендаций, можно занять ручки с безусловной пользой.
В процессе работы можно и нужно разговаривать с ребенком. Попросите его рассказывать вам – почему он выбирает для своей поделки тот или иной цвет, какие цвета ему нравятся, и почему. Проведите «параллели» с цветовой гаммой глаз малыша, его одеждой. Дайте ему возможно почувствовать и увидеть цветовую гармонию, и ее разные сочетания (варианты).
Первым делом скатайте шарик на глазах ребенка самостоятельно.
Дети – маленькие «попугайчики» и с удовольствием копируют поведение взрослого. Вы сразу становитесь «мастером», которому хочется подражать. Принцип «делай – как я» действительно работает а «скатывание шариков» не требует какой-либо предварительной подготовки ребенка. По сути, все, что нужно для занятия – это ваше присутствие рядом, пример, и небольшой контроль за тем, чтобы ребенок самостоятельно «качественно» скатывал шарики.
Такое мероприятие поможет детям полюбить вашу библиотеку, а значит, и книгу. Тогда вскоре вы непременно снова увидите у себя в гостях маленьких и заинтересованных читателей.
3.8. Не бойтесь вдохновлять оригинально
Однажды, году эдак в 2008 проректор ГУКИ (Санкт-Петербург) Ю.П. Подболотов при откровенном разговоре со мной на тему образования и развития (за что ему большое спасибо!) с неким вызовом сказал, что «это все вам надо, молодой человек; у меня уже все есть». И вы не поверите, я захотел «это все иметь», я захотел стать профессором Подболотовым, хотя, как показала практика, вполне комфортно творить и под настоящей фамилией.
В части проблемы мотивации читателей и чтения существует почти та же аналогия. С одной стороны (сталкивался с явлением в нескольких аспектах, в том числе занимаясь краеведением в Верховажском районе Вологодской области) люди не демонстрируют свои лучшие качества, ибо не осознают их важности и востребованности в современном гедонистическом обществе – «так ведь по телевизору ж это не показывают».
Действительно, в настоящее время нет волевых решений на правительственном уровне в части активной (обращенной к людям) рекламы чтения и книги. В частности, обыватель не видит рекламные плакаты (и иные примеры) с явственным посылом о пользе чтения. На государственном уровне до сих пор – судя по всему – не считают проблему нечтения угрожающей культурному здоровью нации (ремни безопасности в автомобилях и слабая дисциплина водителей на дорогах, оказалось, действительно угрожают генофонду – очевидно поэтому им уделено первоочередное внимание). Нечитающие граждане, как следствие, тоже считают культуру чтения и его важность для развития гармоничной личности – необязательными. Это огромное проблемное поле, на котором ежедневно трудятся библиотекари и неравнодушные к проблеме педагоги. Но как далеко они готовы зайти?
К примеру, в п. 17 утвержденной программы (план мероприятий) Российской ассоциации чтения на 2012 год написано: «изучить опыт Санкт-Петербургского госуниверситета по созданию магистратуры по проблемам чтения. Содействовать открытию подобной магистратуры в Челябинской государственной академии культуры и искусств, МГУКИ, педагогических университетах страны (2011-2012 гг)». Замечательно. Изучили. В РГПУ (Санкт-Петербург) создали магистратуру «Социально-педагогические технологии развития культуры чтения»; она выдержала уже второй выпуск. Но сама программа оставляет желать лучшего: воз и ныне там, ибо нет четкого понимания не столько педагогичеких, сколько психологических факторов влияния на читательский интерес.
Коли мы, мнящие себя специалистами в детском чтении, желаем воздействовать на ребят с целью приобщения к чтению – надо научиться выявлять их личностный интерес и мотивировать через него. Законы развивающегося рынка гласят, что нужно продавать не книги, и даже не услуги, а стиль жизни, чтобы люди захотели купить то, что уже есть у вас. То же касается и детского интереса. Дети хотят иметь то, что есть у взрослых. Не секрет, что у взрослых много чего есть… но в данном случае речь пойдет о том, чего становится все меньше – о вдохновении.
Вдохновляет? Пожалуй…
Его, за небольшим исключением интеллектуальных вкраплений в общей социальной страте, почти не осталось. Поэзия не в моде. Романтика не в чести. Те же законы рынка диктуют: надо заработать любой ценой, в том числе ценой собственного свободного времени, времени, которое необходимо лично потратить на развитие своих детей.
Вдохновлять – это значит, по определению Толкового словаря русского языка побуждать к каким-либо действиям, поступкам; воодушевлять. Вдохновение является тем состоянием, когда с предельной мощью раскрываются все творческие возможности личности; «бьют ключом» все источники энергии; разум, воля, воображение, фантазия как бы устремляются в одном направлении, подстегивая, и стимулируя друг друга.
И хотя поэтам принадлежат самые красивые слова о вдохновении, о моментах их особо радостного общения с музами, вдохновение нередко осеняет и библиотечного работника. Среди библиотекарей всегда были и есть люди, готовые по зову сердца прийти на помощь как гражданам, так и общественным объединениям. И вот этот энтузиазм надобно использовать – вдохновлять!
Полностью соглашусь с Чайковским: «Вдохновение не приходит к ленивым». Кто больше работает, тот чаще испытывает бурный прилив сил, именуемый вдохновением, и в этом смысле великие творческие личности находятся в лучшем положении, как все истинные труженики.
Художественное вдохновение писателя (поэта), хорошо мне знакомое, много лет назад прекрасно определил Гегель, «…заключается именно в том, что поэт полностью поглощен своим предметом, целиком уходит в него и не успокаивается до тех пор, пока он не придаст художественной форме законченный, отчеканенный характер».
Вспомню также авторитет композитора И.Ф. Стравинского; он написал: «Профан воображает, что для творчества надо ждать вдохновения. Это глубокое заблуждение. Я далек от того, чтобы совсем отрицать вдохновение. Напротив, вдохновение – движущая сила, которая присутствует в любой человеческой деятельности… Но эта сила приводится в действие усилием, а усилие – это и есть труд». А что мы имеем там, где вдохновения нет?
В нашей, коллеги, «системе» полно людей, которых так и хочется назвать случайными. Они есть почти в каждом коллективе. А где-то их количество даже зашкаливает за все возможные границы. Это стало нормой; тем, что нужно улучшать. Почему, скажите мне на милость, теперь принято работать втроем на восьми «ставках»? Денег хочется всем? Соглашусь. Но… работа не должна иметь побочных эффектов, в виде потери качества обслуживания населения.
Разъясним, что такое новый библиотекарь с «функцией» преподавателя. На свой запрос получил официальное письмо Минобразования и науки РФ из Департамента воспитания и социализации детей. Из него ясно, чем отличается библиотекарь-преподаватель (к слову, у меня специальность «Библиотекрь-психолог-преподаватель» – видели вы где-нибудь такую должность?) от «просто библиотекаря». Привожу выдержки, только не падайте со стульев…
«В соответствии с приказом Минздравсоцразвития России от 31.05.2011 №448н «О внесении изменений в Единый квалификационный справочник должностей руководителей, специалистов и служащих, раздел «Квалификационные характеристики должностей работников образования» (зарегистрирован Минюстом России 1.07.2011, рег. №21240) к должностным обязанностям педагога-библиотекаря относятся в том числе, осуществление дополнительного образования обучающихся, воспитанников по культурному развитию личности, продвижению чтения, поддержке интереса к литературе, к развитию словесности и формированию информационной культуры, освоению инновационных технологий, методов и форм библиотечно-информационной деятельности. В этих целях педагог-библиотекарь разрабатывает рабочую программу, обеспечивает ее выполнение, организует участие обучающихся, воспитанников в массовых тематических мероприятиях, обеспечивая педагогически обоснованный выбор форм и методов работы детского объединения исходя из психофизиологической и педагогической целесообразности, используя современные образовательные технологии, включая информационные, а также цифровые образовательные ресурсы».
Таким образом, нагрузка на библиотекаря-психолога-преподавателя возросла. Теперь логично обратимся к статистике, которая, с позволения сказать «знает все».