Тем временем на кухне счастливый Маркс расправлялся с новозакупленным плавленым сырком. Он был так увлечён едой, что даже не обратил внимания на то, что помещение резко наполнилась таким большим количеством людей. Наверное, даже если бы сейчас демон Ша Сэнь пожелал откусить от говорящего кота кусочек своими острыми зубами, Маркс бы никак на это не отреагировал, ведь разве есть на свете что-то важнее «Дружбы»? Ну разве что коммунизм.

Хотя если вспомнить, как легко ещё совсем недавно баюн отказался от своих идеалов, Гаврюша уже в этом сомневался. Что же касается Егорки, то он ещё слишком маленький, чтобы задумываться о таких сложных взрослых вещах. Да тьфу, он просто знал, что этому коту-предателю не место на настоящем пиратском корабле. И всё тут, гарпун мне в бок!

Мальчик сел на табурет, предложив места справа и слева Гаврюше и Царю Обезьян. Бдительная бабушка предварительно заставила всех вымыть руки с мылом, и Сунь Укуну пришлось рассказывать про всякие непонятные вещи в ванной. И про электричество, которое кусается, если мокрыми руками пытаться включить фен в розетку. И про фен, что он горячий и совать в него пальцы не стоит, а шампунь вовсе не противная слизь, он хорошо смывает грязь…

Причём отметим, что объясняла всё это неожиданно разговорившаяся Глаша. Пользуясь правом старшей сестры, она быстренько задвинула Егорку в угол, дабы блеснуть знаниями перед китайским путешественником, и деловито объясняла ему, как работает холодильник на фреоне, как это хорошо и удобно, но опасно для экологии.

Однако недоверчивый Царь Обезьян, вежливо кланяясь Глаше, всё равно упорно называл холодильник волшебным сундуком генерала Мороза и даже предложил Егору летом спать в нём, чтобы не было так жарко. Капитан Красивый для вида на минуточку согласился.

– Вот яблочки наши сезонные, – сказала Светлана Васильевна, выставляя на стол большую вазу с яблоками.

Сунь Укун, ответно кивнув, порылся в карманах, достал пакетик из плотной бумаги и щедро высыпал на тарелку сушёные бананы.

– Фабричные? – с недоверием спросила бабушка.

– В Древнем Китае нет фабрик, – пояснил Гаврюша. – Так что энто самый настоящий хенд мейд, ручная работа.

– Я сам высушил эти бананы, почтенная госпожа, – уверенно подтвердил Сунь Укун, надкусывая сочное яблоко.

– Это, кстати, правильно, – одобрительно покивала пожилая женщина. – А то у нас-то, в Москве, всё фабричное, парниковое да химикалиями обколотое, чтоб покрасивее выглядело. А на вкус-то – сплошная вата! Приходится на рынок ездить, только там хорошие фрукты достать можно.

Царь Обезьян внимательно слушал и уважительно кивал на каждую фразу Светланы Васильевны. Глаша разлила чай по кружкам.

– А чё, «Птичьего молока» нет? – походу поинтересовалась домовая.

– Нет, – сурово сказала бабушка. – Есть тонкие блинчики с творогом, яблоки да вот бананы, которые ваш китайский друг принёс. Что же вы чай не пьёте? – обратилась она к Царю Обезьян.

– Я знакомлюсь с ним, я узнаю его душу, – не отрывая взгляда от коричневой жидкости в кружке, тихо отозвался Сунь Укун.

– Душу чая? – хихикнула Аксютка. – Да брось, чай, это же просто травка такая!

– Это не просто травка, неразумная ученица, чьи слова быстрее мыслей, – равнодушно ответил Царь Обезьян. – Дух чая – это дух дзэна. Поэтому если отбросить дух дзэна, то вне его не будет и духа чая. Если не знаешь вкуса дзэна, то не узнаешь и вкус чая…

Глаша и бабушка зачарованно смотрели на странного молодого китайца.

– Да-а, чё делать-то, ась? – задумчиво протянул Гаврюша, делая первый глоток. – Если бы я пять сотен лет в каменной тюрьме просидел, я бы тоже, наверное, вот такие штучки там выдумывал, чтоб потом женщинам лапшу на уши развешивать. Энту вашу, рисовую, как её… фунчозу!

– В смысле? – почему-то вспыхнула Глаша.

– Подруга, ты ротик захлопни, пока слюнка не побежала!

Девушка быстро закрыла рот и заметно смутилась.

– Глашенька, а посмотри, какой жених хороший нарисовался, – нашёптывала ей бабушка, пока домовые и Егорка пили чай, а Сунь Укун постигал дух дзэна. – Иностранец, вежливый и образованный, на лицо вроде ничего, симпатичный. Если только его причесать, побрить да в приличную одежду переодеть, тогда и вовсе загляденье получится. Да к тому ж ещё и царь! И проблем с ним не будет, видишь, какой тихий? Его обсуждают, а он не реагирует. Будет сидеть себе да дзэн свой постигать целыми днями.

– Бабуль, ну ты что сразу?!

– А где он живёт-то? Небось во дворце? – не обращая внимания на возмущение внучки, обернулась она к Гаврюше.

– Ну… иногда и во дворце бывает, у Нефритового императора, – уклончиво ответил домовой, прихлёбывая чай и косясь на зависшего над своей кружкой Царя Обезьян. – А вообще у него энто… резиденция своя на Горе Цветов и Плодов. Вроде как вилла.

– Загородная усадьба? Огород?! – мгновенно оживилась бабушка. – Как хорошо-то! Всегда и фрукты свежие, и овощи, и цветы разные. Картошку там можно посадить, огурчики, помидорчики да и горя не знать! Да-а, завидный жених!

Девушка неуверенно косилась на гостя. Егорка – на сестру. На его памяти это был первый случай, когда Глаша на кого-нибудь «запала». Если, конечно, оно так и есть…

– Да в Китае к тому же, говорят, экономика хорошая. Коммунизм! Как замуж за него выйдешь, так мы все туда переедем заграничный опыт перенимать. Егорка в институте коммунистической партии образование получит, потом на родину вернется и важный пост в правительстве займёт.

– Да нет в том Китае коммунизма, Светлана Васильевна! – растерянно напомнил домовой. – Там есть только демоны, богиня, Небесная Курица да Нефритовый император.

– Тем более, – тут же выкрутилась бабушка, – надо ехать туда, самим коммунизм устраивать!

– Да это же китайские сказки… – влезла Аксютка.

– И что, что сказки? – гордо выпрямившись, возразила Светлана Васильевна. – «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!» Гляди, гляди, – она слегка толкнула внучку плечом, привлекая её внимание к обсуждаемому потенциальному жениху. – Отхлебнул чай-то. Наконец! Постиг, наверное, этот свой дзэн?

Телевизор Царю Обезьян было решено пока не показывать, чтобы не перегружать его новой непонятной информацией. Егорка предложил слепить снежную бабу во дворе, но китайский гость категорически отказался выходить на мороз, потому что родился из небесного камня на жерле вулкана. Пока мальчик помогал бабушке убирать посуду, а домовые опять выясняли, кто из них тут главнее, Сунь Укун поймал в коридоре Глашу.

– Прекрасная госпожа Гла Ша, – слегка склонив голову, сказал он. – Если ты снова позволишь мне, недостойному, прикоснуться к тебе, я бы осмелился ещё раз попробовать снять с твоих роскошных волос золотой обруч, причиняющий тебе страдания, которых ты не заслужила.

– Да, конечно… – ответила растерявшаяся девушка. – Валяйте!

Она прислонилась к стене и наклонила голову вперёд. Царь Обезьян осторожно приблизился и быстро дотронулся до обруча кончиком пальца для проверки. Раздался уже знакомый треск, и его вновь отбросило от Глаши к противоположной стене.

– Ой, Сунь Укун, вы так спиной треснулись! Вам, наверное, больно?

– Прекрасная госпожа Гла Ша, мне нелегко причинить физическую боль, ведь я – Сунь Укун, Царь Обезьян, – улыбнувшись, успокоил он девушку и сел на пол, скрестив ноги в позе лотоса.

– Прекрасный Царь Обезьян, – невольно вспомнила Глаша.

– Так назвали меня мои подданные с Горы Цветов и Плодов, – задумчиво разглядывая электрическую люстру в виде шестилепесткового цветка, сказал Сунь Укун. – И я с гордостью носил это звание – Прекрасный Царь Обезьян! Но теперь я не могу говорить о себе так, потому что встретил тебя, госпожа Гла Ша, и понял, что ты прекрасней всех в целом мире и во всех мирах!

Он замолчал и опустил глаза.

– Значит, и вы не сможете спасти меня от этой проклятой железки, – прошептала Глаша, когда её щёки перестали пылать алым.

– Мне неведомо это, прекрасная госпожа. Но я не оставлю тебя в твоих мучениях!

Он сурово свёл брови и встал на ноги.

– По моей вине волшебный обруч богини оказался на твоей голове. Ты терпишь боль, которая была предназначена лишь мне. И пусть тысячи молний поразят меня, но я буду каждый миг пытаться освободить тебя от этой кары, пока моё тело не обратится в пепел и не развеется ветром по холодным снежным просторам твоей страны.

Царь Обезьян решительно подошёл к девушке. Глаша вновь покраснела и почувствовала, как у неё перехватило дыхание, сердце в её груди замерло, а через мгновение начало снова стучать с такой силой, что, казалось, выломает рёбра. Сунь Укун осторожно взялся руками за золотой обруч и… удивительно лёгким движением снял его с головы девушки. Глаша моргнула.

– Но как?..

Царь Обезьян пожал плечами и, не теряя времени, надел волшебный обруч себе на голову. Золотой подарок богини тут же засиял жёлтым светом, и Сунь Укун сжал зубы от боли.

– Вот теперь всё в порядке, хи-хи-хи, – через силу улыбнувшись, сказал он.

– Спасибо… – прошептала Глаша Красивая.

В коридор выглянула любопытная Аксютка.

– Ой, смотрите, он с неё обруч снял! – громко закричала она, и через минуту вокруг Глаши и Царя Обезьян столпились все, пришёл даже объевшийся сыра кот.

– Это что же, Глашенька, ты ему свою диадему подарила? – кокетливо поинтересовалась Светлана Васильевна. – Молодец, молодец, пускай у него о тебе память останется, чтоб вспоминал тебя почаще, – подмигивая, прошептала она внучке на ушко.

– А у меня также есть подарок для тебя, почтенная госпожа, глава дома, бабушка Егора Ки, ученика Духа Дома Гав Рила, – вспомнил Сунь Укун, когда притерпелся к боли.

– Для меня?! – искренне удивилась бабушка.

Загадочный китаец молча полез в свою дорожную сумку и, покопавшись там, извлёк маленькую кругленькую коробочку из тонкой жести, на крышечке которой была грубо нарисована уже кое-где стёршейся жёлтой краской неровная пятиконечная звезда. Он поклонился и протянул подарок бабушке.

– Это что же? – спросила пожилая женщина, повертев коробочку в руках.

– Это лечебный бальзам, почтенная госпожа, – охотно объяснил Царь Обезьян. – Лучшие знахари Поднебесной используют его для растирания суставов, избавления от головной боли, простудных хворей и давления.

– Да это же бальзам «Звёздочка»! – радостно ахнула бабушка, открыв коробочку и узнав знакомый запах. – Вот спасибо! У нас-то её теперь и не найти!

А Сунь Укун уже достал из сумки бумажный пакет с нарисованной на нём чёрной тушью страшной обезьяной и тоже протянул его бабушке.

– Это Тай Пин Хоу Куй! – торжественно сказал он.

– Чего-чего? – озадаченно переспросила Светлана Васильевна.

– Чай «Король Обезьян», – вежливо объяснил китайский гость. – Назван в мою честь.

– О-о, в вашу честь даже чай называют?! – удивилась бабушка и выразительно посмотрела на Глашу, чтобы та оценила, какой важный китайский господин к ним в гости пришёл.

– Он выращивается в горных селениях Аньхой, где меня любят и почитают, – продолжал рассказывать Царь Обезьян. – Он целителен для сосудов, он защищает тело от болезней, снимая усталость и делая сны светлыми.

Растроганная Светлана Васильевна ушла на кухню, чтобы поставить редкий чай на самую верхнюю полку, потому что такой дорогой подарок нужно хранить подальше и заваривать крайне редко, только по большим праздникам.

– Мне пора, – сказал Сунь Укун, обращаясь к домовым, Егору и Глаше сразу.

– Как? – расстроилась девушка. – Вы уже уходите?

– Да, госпожа. Меня ждёт мой путь.

– Ну что же, ежели путь ждёт, то давай иди, конечно, – сказал ему домовой. – Если вдруг чего где не так – зови, мало ли, вдруг вам там ещё и футбольный чемпионат провести надо. Или «Голубой огонёк» на ваш китайский Новый год.

– Или по зубам кому-то дать, – влезла с репликой Аксютка.

Сунь Укун понимающе кивнул.

– Прекрасный Сунь Укун, а мы с тобой ещё встретимся? – влез в разговор и Егорка.

– Не знаю, Егор Ка, ученик мастера Гав Рила, – честно признался Царь Обезьян. – Возможно всё. Вдруг ещё одна наша с тобой встреча лежит на моём и твоём пути просветления…

Он подошёл к погрустневшей Глаше и низко поклонился ей.

– Прощай, прекрасная госпожа. Я никогда не забуду тебя.

Сунь Укун улыбнулся ей и растворился в воздухе. Золотое свечение обруча богини Гуаньинь несколько мгновений ещё сияло на том месте, где он стоял, но потом тоже мягко исчезло.

– В смысле?! – возмутилась опомнившаяся Глаша Красивая. – Что, и всё?! Он меня не забудет?! Всё?! То есть он просто свалил в свой Китай, а я тут, как дура, останусь?!

– Э-э, подруга, да ла-адно… – попыталась успокоить её Аксютка. – У меня там тоже один Золотой дракон… цветы дарил, между прочим…

– Из-за тебя всё! – Разгневанная Глаша обличительно показала пальцем на брата. – Мелкий! Достал ты меня! Одни нервы от тебя! Всё!!!

Она круто развернулась, ушла к себе в комнату и громко хлопнула дверью.

Пиратский капитан Красивый недоумевающе пожал плечами. Вот тут-то уж он, честно говоря, точно не был ни в чём виноват…

Утром Егорка проснулся сам. Домовые давно встали и, видимо, уже чистили зубы или даже пили чай. Мальчик встал и вышел из комнаты. Бабушка доваривала рисовую кашу на кухне. В прихожей стояла новенькая клетка-переноска, купленная ею в ветеринарном магазине для перевозки говорящего кота. Сам Маркс, как всегда, ел сыр, удобно устроившись перед миской. Мама Александра Александровна сидела на кухне с ноутбуком и проверяла почту.

– Доброе утро, Егорушка, – улыбнулась она и обняла подбежавшего к ней сына.

– Привет, мам! А где папа?

– Папа машину прогревает, чтобы бабушку домой везти. Нечего ей с котом в метро ездить. Глаша пошла в кино – на утренние сеансы билеты дешевле, а домовые отправились по своим делам с бабушкиным другом.

– С каким бабушкиным другом? – насторожился Егор Красивый.

– Да с Кондратием Фавновичем, – пояснила Светлана Васильевна, поставив перед внуком тарелку с кашей. – Какие-то дела у них появились.

– Да он же их арестовал! – ужаснулся мальчик.

– А вот и нет. – В дверях кухни внезапно появился Кондратий Фавнович Козлюк, чародейский инспектор. – Заарестуешь таких, как же… Прохиндеи… ух, я им… А кому я, кстати?

Он рассеянно уселся за стол, и Светлана Васильевна поставила и перед ним тарелку каши.

– Сверху, – инспектор загадочно показал пальцем в потолок, – распоряжение пришло: Гаврилу, двоечника и нарушителя, нипочём не наказывать. Вот так-то.

– А Аксютку? – на всякий случай заволновался Егор.

– А энту беспризорницу вообще велено в школу чародейскую устроить! Способности у неё какие-то непонятные, изучать их надо. Говорят, из самого Древнего Китая какая-то властная женщина за них слово замолвила. Вот и как работать, скажите? – обратился он к присутствующим. – Я их ловил-ловил, наказания всяческие придумывал-придумывал, а теперь оказалось, что их трогать нельзя. А кого их-то, ась?!

– Да вы сами-то ешьте, Кондратий Фавнович, – опомнилась сердобольная бабушка. – Каша остывает, а уж они как придут, так придут.

– Э нет, милейшая Светлана Васильевна, щас я вам их мигом предоставлю!

Инспектор Козлюк исчез, а через минуту вновь появился в дверях, подталкивая впереди себя Гаврюшу и Аксютку.

– А ну, шустрей, двоечники, тунеядцы, бездельники! Руки мыть да за стол! Всё семейство вас, безобразников, дожидается! – приговаривал он, направляя их к раковине.

Бабушка включила тёплую воду и вручила обоим домовым полотенце.

– Рыжую я прямо сейчас заберу, после завтрака, – пояснил инспектор. – Быстренько в школу её оформлю, а на обед к вам, любезная… Маргарита Павловна? Катерина Матвеевна? Светлана Васильевна! Вот тока адресок скажите.

– Да я вам, Кондратий Фавнович, адрес напишу лучше. На руке. А то вы его забудете.

– Кого? – не понял пожилой инспектор.

– Адрес, – напряглась бабушка.

– Какой адрес? Где я вообще? – Козлюк завертел головой, беспокойно озираясь по сторонам.

– Ну вот, опять началось, – проворчала Светлана Васильевна. – Лучше я ему на двух руках адрес напишу. Да ещё и на бумажках, чтобы в карманы вложить. Надо ж как накрывает-то человека…

– О-о-о!!! Моя обойона-а!!! – внезапно заголосил говорящий кот, объевшийся сыра. – Мягкая «Дьюжба» в файфойовой миске-е-е!!!

– Мама, твой кот разговаривает! – вытаращила глаза Александра Александровна.

– У-упс… – прокомментировал ситуацию Егорка.

– Приплыли, – добавила рыжая домовая.

– А вы что же, не знали, что у вас в доме баюн живёт? – изумился чародейский инспектор. – Мошенничек вот энтот вам не обычного кота притащил, а настоящего баюна, волшебного, говорящего да разумного, дорогущего, такого только контрабандой можно достать…

Он отвесил Гаврюше звонкую затрещину. Домовой благоразумно смолчал.

– Да глупости это всё! Что вы мне сказки рассказываете?! Наговариваете на котика моего умненького! – рассердилась бабушка Светлана Васильевна. – Все знают, что коты не разговаривают. Это опять Гаврила Кузьмич дразнится. И не стыдно вам? Уже и борода почти до пояса, а всё хулиганите. Да никогда мой котик умненький, лечебный, таких песен глупых не стал бы петь!

Говорящий кот Маркс ударил себя лапкой по лбу, сокрушённо покачал головой и специально для хозяйки сказал:

– Мяу.

– Вот видите, – облегчённо выдохнули мама с бабушкой.

– О-о-о-у!!! Моя обойона-а!!!

P.S. Егорке долго пришлось успокаивать бабулю. Мама поверила сразу…

P.P.S. Кстати, предстояло ещё выяснить: кто же запер волшебную дверь?