В тот вечер Фелисити не покинула резиденцию Синклеров, как намеревалась. Все в доме, включая Поплина и миссис Уимпол, сговорились сделать так, чтобы она осталась, как просил герцог.

Все началось с того, что Локлен, не выдержав угрызений совести, рассказал во всех подробностях братьям и сестре, что на самом деле произошло между Грантом и Фелисити и как его ошибка привела пару к разрыву.

Те сообща решили, что Грант и Фелисити должны пожениться и что Фелисити нельзя отпускать, пока она с ними не согласится. В своем рвении они не знали удержу. Все двери из дома оказались запертыми, а все ключи, похоже, были отправлены в мастерскую на полировку или для изготовления дубликатов. Вернуть их должны были не завтра, так послезавтра. Мало того: исчезла одежда и обувь Фелисити. Все ее вещи, разумеется, совершенно случайно именно сейчас были отправлены в стирку, починку и натирку.

Таким образом, Фелисити не оставалось ничего другого, кроме как, вооружившись пером и чернилами, сесть за стол с Присциллой и заняться подписыванием приглашений на торжественный обед герцога в «Карлтоне» в честь помолвки Гранта с мисс Рэйфорд.

— Присцилла, ты же знаешь, как мне неприятно заниматься приглашением на праздник, где будут отмечать помолвку Гранта с другой. — На одну из карточек упала чернильная капля. — Ну вот, еще одну испортила, — вздохнула она.

— Тебя бы это не беспокоило, если бы ты ничего не чувствовала к моему брату, но мы обе знаем, что ты любишь его.

— Этого мало, Присцилла. Он должен любить меня, а Грант прямо сказал, что отказывается от этого чувства. Для него я серость, пустое место. Я уверена в этом.

— А я в этом не так уверена. Он любит тебя. Только он загнал себя в угол и не видит другого способа из него выбраться, кроме как жениться на мисс Рэйфорд. — Присцилла положила руку на плечо Фелисити. — Дорогая, не нужно недооценивать его чувство долга по отношению к семье. Как ты сказала отцу, Грант пожертвует всем ради нас… Даже собственным счастьем.

В дверях появился Поплин.

— Это для вас, мисс Лайтфут, только что прибыло. — Он протянул серебряный поднос, на котором лежало письмо.

Фелисити подозрительно посмотрела на письмо.

— Как это оно прибыло? Я думала, все двери заперты.

— Его просунули под дверь, мисс. Я нашел его на полу какую-то минуту назад. — Кустистые брови слуги дернулись.

— Давай же! — нетерпеливо воскликнула Присцилла. — Открывай, или, клянусь, я сама его открою. Я умираю от скуки.

Фелисити сломала печать.

— От Ньюмана. Начальника Ньюгейтской тюрьмы. — Она задержала дыхание и выдохнула только когда дочитала письмо. — Вчера моей маме назначили адвоката, и ее признали невиновной. Ее освободили под опеку сестры.

— Прекрасная новость! — Как ни странно, Присцилла, кажется, совсем не удивилась и как ни в чем не бывало снова взялась за пригласительные карточки. — Интересно, Грант об этом знает?

— Откуда ему об этом знать? Я же только что открыла письмо… — Фелисити разинула рот. — Он приложил к этому руку? — Она встала, подошла к Присцилле и потрясла ее за плечо. — Говори!

— Не могу сказать. — Присцилла не отрывала взгляда от карточек. Знаю только, что вчера он продал несколько кубков… А потом встречался с адвокатом.

— Где он?

— В гостиной, обсуждает с Локленом и Киллианом денежные дела. Они думают, нашего папу можно убедить вернуть нам наследство, если он увидит, что мы делаем какие-то шаги к искуплению. — Присцилла сдула локон, свесившийся на лицо. — Я так не считаю.

Фелисити вышла в коридор и направилась в гостиную. При ее появлении Киллиан и Локлен поспешили покинуть комнату, оставив Фелисити наедине с лежавшим на диване Грантом.

Она протянула письмо.

— Ты имеешь отношение к тому, что мою мать выпустили из Ньюгейта?

Он взял письмо, прочитал и вернул ей обратно.

— Я всего лишь навел кое-какие справки и нашел адвоката. Если твою мать отпустили, то только потому, что посчитали невиновной. Я не мог повлиять на решение.

Глаза Фелисити наполнились слезами благодарности. Она упала перед ним на колени и поцеловала в щеку.

— Спасибо, Грант. Ты не понимаешь, что для меня значит ее освобождение; только я хочу, чтобы ты помнил: ты освободил не только ее, но и меня.

Девушка подождала какого-то ответа, собираясь объяснить, что отныне она не связана долгом перед матерью и свободна. После стольких лет жизни интересами матери она наконец-то может зажить своей собственной, независимой жизнью! Она протянула руку, но Грант не пошевелился и даже не взглянул на нее.

— Не нужно меня благодарить. Я просто исправлял ошибку. — Голос его стал холодным, а взгляд отстраненным. — Отвергнув мое предложение, вы дали мне возможность жениться на мисс Рэйфорд, что несказанно обрадует моего отца. Я получу наследство и уже не буду бедняком. Я смогу расплатиться со всеми долгами, мне уже никогда не придется идти на Джермин-стрит с пустыми карманами. Я смогу получить все, что захочу. Я буду по-настоящему счастлив. Ты, Фелисити, тоже меня освободила. И за это, мисс Лайтфут, я вам очень благодарен.

Фелисити почувствовала, как кровь отхлынула от ее сердца, и ей вдруг сделалось дурно. Она медленно поднялась с пола.

— Если… если это сделало тебя счастливым… по-настоящему счастливым, я рада за тебя, Грант.

Она развернулась и пошла к двери, но, сделав несколько шагов, остановилась и пару секунд стояла спиной к нему. Но потом нашла в себе силы повернуться и посмотреть на него еще один, последний раз.

— Только прошу тебя, Грант, прежде чем ты свяжешь себя с этим будущим, убедись, что именно такой жизни ты хочешь… Что она действительно даст тебе все, чего ты желаешь.

— А иначе и быть не может.

Он все так же не смотрел на нее.

Вечером следующего дня,

гостиница «Карлтон»

Приватную столовую ярко освещали канделябры в восемь свечей, украшавшие каждый стол. Надо сказать, что дамы в возрасте не были этому рады. Хотя Грант согласился пожертвовать один ящик своего особенного кларета для сегодняшнего дня, гости, как обычно, предпочитали шампанское, что, надо сказать, его нисколько не обижало. Сегодня душа у него пела. Все становилось на свои места. Он посмотрел в другой конец зала на отца, который благожелательно улыбался ему.

Присцилла тоже была довольна собой. Весь цвет лондонского общества собрался на их званый обед, за что Грант должен был благодарить сестру, так как это она составляла списки гостей. Впрочем, через какое-то время девушка нахмурилась, когда поняла, что несколько важных гостей все же не пришли.

— Где Фелисити? — спросил Грант Присциллу, заметив, как та в тревоге осматривает зал.

Она посмотрела на него, как на сумасшедшего.

— Ты ожидал, что женщина, которая любит тебя больше всего на свете, придет праздновать твою помолвку с другой? — Присцилла стукнула его веером по плечу. — Ты бы лучше спросил, где твоя невеста и ее родители. Где лорд и леди Рэйфорд? Где их дочь?

К ним подошел Локлен.

— Ничего не понимаю. Мисс Рэйфорд что-то слишком долго нет. Она всегда так опаздывает?

— К сожалению, да, — ответил Грант и в ту же самую секунду увидел лорда и леди Рэйфорд, которые шли к нему. На их лицах был ужас.

— Господи, что случилось? — Грант отвел их в уголок, где было не так людно.

— Самое худшее, что можно представить! — Леди Рэйфорд зарыдала.

— Самое худшее… Где мисс Рэйфорд? — Грант наклонился, чтобы заглянуть в глаза лорду Рэйфорду. — С ней что-то случилось?

Лорд Рэйфорд энергично покачал головой.

— Леди Присцилла, позовите отца. Он должен это услышать.

— Что услышать? Прошу, скажите же, что с ней, ведь она моя невеста! — взмолился Грант.

Лорд Рэйфорд начал открывать и закрывать рот, как будто задыхался. Локлен подставил ему стул, и он сел.

— Рэйфорд? Что тут происходит? — Герцог Синклер навис над лордом Рэйфордом.

Следующие слова лорд Рэйфорд выпалил на одном дыхании:

— Наша дочь сбежала со скрипачом. — И добавил: — Мы послали лакея найти ее, но никто не видел ни ее, ни музыканта. Мы боимся, что они отправились в Гретна-Грин. Мы не успеем их перехватить. Невозможно помешать им пожениться.

Грант покачнулся. Локлен подставил стул брату, а потом и леди Рэйфорд.

Присцилла положила ладонь на руку Гранта и неуверенным голосом произнесла:

— Ты не виноват, Грант. Ты все делал правильно. Из тебя вышел бы прекрасный муж.

Герцог Синклер подошел к сыну.

— Сожалею о твоей потере, Грант, но брак без любви не был бы по-настоящему счастливым.

Грант задумался над отцовскими словами. Однажды он действительно был счастлив. Это продолжалось тот короткий отрезок времени, когда они с Фелисити верили, что женаты.

Слезы выступили на глазах Гранта. Он вскочил со стула.

— Прошу меня простить. Я… я не могу оставаться здесь.