Распутник всегда остается распутником.

Как только взгляд темных глаз Бет Августин, полный высокомерия и покровительственной жалости, встретился с ее собственным взглядом, ярость мгновенно выжгла остатки боли в душе Мередит.

– Ты украла мою записную книжку. – Теперь взгляд Мередит пронзал не хуже закаленного кинжала. – Ты отправила ее графу Харфорду.

Округлив рот, Бет довольно талантливо разыграла потрясение.

– Я понятия не имею, о чем ты сейчас говоришь, Мередит.

– О нет, имеешь. – Мередит вытерла слезы тыльной стороной ладони. – И ты будешь счастлива узнать, что этот твой план отлично сработал. Публика ликует, Бет. – Она взмахнула рукой в воздухе и коротко склонилась в шутовском поклоне.

– Мередит, я… я вижу, что ты чем-то расстроена и запуталась, но клянусь своей честью, что не знаю, о чем ты говоришь.

– Своей честью? – фыркнула Мередит.

– Дорогая, тебе и миссис Августин уже несколько лет как пора откровенно поговорить, – начала тетушка Виола. – И пусть сейчас, возможно, не самое подходящее время, но в этот раз не ты его выбрала, а время выбрало тебя.

Мередит потрясенно застыла, когда обе ее тетушки подошли к ней, поцеловали в щеки, каждая со своей стороны, и дружно зашагали к библиотеке.

Тетушка Летиция на миг оглянулась и подняла палец.

– Пошли за нами, если тебе что-нибудь понадобится. – Когда Мередит кивнула, тетушка улыбнулась. – Узнаю нашу сильную девочку. Я отправлю к вам миссис Пенни с прекрасным горячим чаем.

– Итак? – Мередит выпрямила спину и жестом пригласила Бет следовать за ней обратно в гостиную.

– Я не знаю, что имели в виду твои тетушки. Мне совершенно нечего с тобой обсуждать. – К изумлению Мередит, Бет выглядела так, словно действительно сбита с толку.

– Возможно, тебе и нечего, но мне есть о чем с тобой поговорить. По правде говоря, есть очень много вещей, которые мне следовало бы тебе сказать.

Бет проследовала за Мередит к одному из двух кресел, расположенных по обе стороны камина, зажженного, чтобы разогнать прохладу грозового дня.

Дождь грохотал по высоким окнам гостиной. Мередит, совершенно забыв про свое мокрое состояние, начала перечислять года эмоциональных пыток, которые пережила по вине Бет еще в школе мисс Белбури для девочек. А затем – как Бет высмеивала Мередит, когда Померой бросил ее у алтаря.

Бет не пыталась доказать свою невиновность, что крайне удивило Мередит, но вместо этого устроилась в кресле и молча слушала, словно поражаясь каждому произнесенному слову.

Затем открылась дверь, разрушив напряжение, копившееся в гостиной, и обе женщины подняли глаза.

– Не обращайте на меня внимания, – прощебетала Энни. – Совершенно не хотела вас беспокоить, но я принесла сухое платье для мисс Мередит, чтобы она не простудилась тут до смерти. – Энни подняла парчовый халат. – Вы не поднялись бы, мисс Мередит?

Мередит знала, что не должна продолжать в присутствии Энни, главного источника домашних сплетен, однако она знала также, что если замолчит сейчас, то больше не сможет набраться смелости начать это снова.

– А теперь… – Мередит набрала в грудь воздуха, чтобы почти выкрикнуть следующие слова в лицо Бет: – Ты отправила книжку с моими личными записями графу Харфорду! Моя жизнь уже никогда не станет такой, как прежде. Почему ты это сделала? Почему?

Глаза Бет округлились и расширились, как две кляксы индийских чернил.

– Я этого не делала!

Энни повернулась и смерила миссис Августин крайне уничижительным взглядом.

– Еще как сделали. Я это видела собственными глазами. Так что это вы утащили книжку.

– Что? – ахнула Мередит. – Ты видела, как она ее забирала?

– О да.

– К-как ты можешь верить… верить служанке, а не мне, Мередит? – пролепетала Бет.

– Ох, так видела не только я, – почти небрежно добавила Энни. – Один из наших гостей в тот вечер тоже видел вас, миссис Августин. Это была та овдовевшая женщина. Знаете, та самая, которая всех мужей хоронит.

Бет неподвижно застыла в кресле. Она опустила глаза, рассматривая свои пальцы, которые нервно дрожали на коленях.

– Бет? – позвала Мередит, когда Энни затянула на ней пояс теплого халата.

– А теперь я оставлю вас одних… – Энни шагнула в сторону выхода из гостиной.

– Нет! Останься здесь, Энни! – закричала Мередит. Затем, смутившись от собственной вспышки, смягчила голос: – Пожалуйста.

Бет слишком ловко находила отговорки, и Мередит знала, что ей может потребоваться более детальный рассказ от Энни.

Бет подняла глаза:

– Хорошо. Я это сделала. Я признаю свою вину. Теперь, когда ты наконец-то загнала меня в угол, ты довольна?

– Нет. Недовольна. – Мередит медленно опустилась в свое кресло. – Я лишь хочу узнать, почему… Почему ты так хочешь причинить мне боль? Я никогда не делала тебе ничего плохого. Я… я всегда хотела быть твоей подругой.

Внезапно глаза Бет заблестели от слез.

– В школе ты всегда была самой красивой. Людям нравится все красивое. Бедняжка Мередит, такая красавица, никогда ничего не делала, чтобы заслужить похвалу, внимание или дружбу – все и всегда доставалось ей просто так. Но я… Мне приходилось всего добиваться своим трудом. Нелегким трудом. И это было нечестно.

– Я никогда… – начала Мередит, но Бет подняла руку, призывая ее помолчать.

– Ты хотела узнать. – Бет потянулась к чашке с чаем и поднесла ее к губам, откидываясь на спинку кресла. – А когда мы повзрослели и ты оставила школу, это не изменилось. Я была влюблена в лорда Помероя, ты знала об этом?

Мередит покачала головой.

– И он тоже любил меня… любил до тех пор, пока ты не проявила к нему благосклонности. – Она поставила чашку на стол, пожала плечами и коротко горько рассмеялась. – Зачем титулованному джентльмену тратить время на меня, когда его манит к себе рыжеволосая сирена?

– Я не знала. – Мередит поднялась и опустилась рядом с Бет на колени. – Он бросил меня у алтаря. Он опорочил меня, Бет. И если бы на моем месте была ты, он поступил бы с тобой точно то же. Я знаю это наверняка. – Она осторожно взяла Бет за руку и нежно ее пожала. – Он никогда не любил ни одну из нас. Он хотел лишь добыть деньги, чтобы наполнить свои опустевшие фамильные сундуки.

Бет заглянула в глаза Мередит.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда я так и не смогла справиться с отчаяньем, мои двоюродные бабушки поделились со мной сведениями, которые получили от нанятого ими курьера. Теперь, кажется, не только я, но и ты очутилась в длинном ряду леди, которым Померой обещал золотое кольцо, будучи в процессе поиска денег.

– Но он был виконтом!

– Да, но у него не было ни пенни, а кредиторы следовали за ним по пятам. Со временем он женился на богатой наследнице, на десять лет его старше, и теперь она держит его под замком в дикой глуши Корнуолла.

Губы Бет дрогнули в намеке на улыбку.

– Так что, как видишь, он никогда не любил ни одну из нас. Он не думал ни о ком, кроме себя. Это свойственно всем развратителям.

И тогда Мередит увидела то, чего не видела никогда в жизни, – по усыпанной веснушками щеке Бет Августин скользнула слеза.

– У меня сердце разрывается от того, что я с тобой сделала, Мередит. Мне было мало того, что Померой оставил тебя стоять у алтаря в церкви Святого Георгия. Мне казалось, что ты не страдаешь так, как страдала я. Ты высоко держала голову и гордо переживала позор.

– Я страдала, Бет. И то, что сделал со мной Померой, преследует меня до сих пор, влияет на меня по сей день.

– Но я же не могла этого знать. – Бет шмыгнула носом и вновь обратила на Мередит свои темные глаза. – Когда я увидела, что написано в твоей записной книжке, я поняла, что у меня в руках оружие, способное уничтожить твои отношения с лордом Лэнсингом. Как и я, ты потеряла бы аристократа, которого любишь всем сердцем, и была бы вынуждена выйти за человека совершенно заурядного и безродного. – Бет обняла Мередит, прижала к груди. – Я прошу у тебя прощения. Пожалуйста, скажи, что простишь меня.

Когда они обнялись, по запрокинутому лицу Мередит скатилась слезинка, щекоча ее ухо.

– Я прощаю тебя, Бет. Поскольку мы с тобой действительно одинаковы, ты и я.

* * *

Когда миссис Августин закрыла за собой парадную дверь – перестав быть врагом, она превратилась в родственную душу, оставленную тем же распутником с той же болью, – тетушки Мередит торопливо застучали тросточками в коридоре, спеша услышать о произошедшем.

Но Мередит желала поговорить только с Энни.

– Почему ты не сказала мне… или хоть кому-нибудь о том, что видела, как миссис Августин крадет мою записную книжку? Ты же знала, как мы ее ищем!

– Ах, это! – Энни гордо подбоченилась, глядя на нее. – Да ничего я не видела. И та старая вдова наверняка не видела тоже.

– Ты… солгала? – У Мередит от изумления приоткрылся рот. – А если бы она этой книжки не брала?

– Я была вполне уверена, что брала. – Энни раздвинула средний и указательный пальцы буквой «V», указывая на свои глаза. – Я все по глазам читаю. Она врала, я это знала. У меня много опыта, я уж могу отличить тех, кто врет, от тех, кто говорит правду. И всегда знаю, когда посыльный пытается меня обдурить. Уж такое у меня чутье, понимаете?

– Дорогая, ты плакала, когда вошла в дом. – Тетушка Виола взглянула на Мередит полными печали глазами. – Значит, с лордом Лэнсингом все прошло очень плохо?

Мередит выдохнула:

– Нет, мы уладили все разногласия. Он все еще хочет, чтобы я стала его женой.

– Замечательно! – Тетушка Летиция даже подпрыгнула. И повернулась к своей сестре: – Мы должны немедленно начать писать приглашения. Гости должны знать, что мы меняем мистера Чиллтона на красавчика лорда Лэнсинга!

Тетушка Виола поморщилась.

– Сестра, наша Мередит плакала, когда заходила в дом. – Она вновь повернулась к Мередит. – Ты не собираешься выходить за лорда Лэнсинга, да, дорогая?

– Нет, тетушка, я не могу. Я просто не могу оставить его у алтаря. Я слишком хорошо знаю, насколько это больно, и ни за что не причиню такой боли мистеру Чиллтону. – Мередит схватилась за третий столбик перил и осела на лестницу. – А значит, через три дня мне придется сопровождать его в Индию, потому что я стану почтенной миссис Артур Чиллтон.

* * *

– Он сделал это вчера днем. Заплатил пять фунтов за особое разрешение, – рассказывал Третий Александру, который сидел в своей библиотеке, опустив лоб на переплетенные пальцы.

– Ты в этом уверен? – Александр устало посмотрел на своего кучера.

Он не спал с того самого дня, когда они с Мередит попали под дождь, с того дня, когда она сказала, что не может стать его женой. И мысль о том, что Мередит решила выйти за этого буффона Чиллтона, просто убивала его.

– Совершенно уверен, милорд. Я проследил за ним до Докторс-Коммонс. Стоял за его спиной, не попадаясь на глаза, пока он диктовал клерку необходимую информацию и выплачивал сумму за свидетельство.

Некая мысль сверкнула в мозгу Александра, заставив его вскочить на ноги.

Умная мысль. Коварная задумка. Свойственная ловеласам уловка.

Идеально.

Александр зашагал по коридору, полный предельной решимости.

– Третий, готовь экипаж и подавай его к порогу. Первый, – позвал он камердинера. – Мою шляпу!

– Вам понадобится фляга? – предложил Второй. – Или, возможно, какие-то припасы в дорогу? До Харфорд Фелл дорога получится дальней.

– Нет, ничего… разве что пять фунтов. – Александр повернул ключ в ящике стола и вытащил оттуда маленькую шкатулку с документами.

Он открыл ее и достал изнутри небольшой кожаный мешочек.

– Я не собираюсь возвращаться в Харфорд Фелл. У меня в городе срочное дело… А именно – в Докторс-Коммонс.

* * *

У Артура Чиллтона не было личного слуги. Да и к чему платить лакеям? Он с детства умел одеваться сам и совершенно не находил это сложным. Обернув белый шейный платок вокруг горла, он завязал его на манер хомута. Когда-то он слышал, что денди и прочие модники, вроде этого проклятого лорда Лэнсинга, считают подобный стиль вульгарным и плебейским. Но Артуру стиль вполне нравился, к тому же это был единственный известный ему способ повязывать галстук.

Он поглядел на себя в напольное зеркало Ханны и остался вполне доволен результатом. В конце концов, сегодня было утро его свадьбы, и Ханна прожужжала ему все уши по поводу того, как важно выглядеть наилучшим образом. Чиллтон обернулся, услышав ее шаги в коридоре, прямо за дверью.

– Ну как, сестра, сойдет? – спросил он, когда Ханна остановилась рядом с ним.

На самом деле его ничуть не заботил ее ответ, поскольку сам себе он понравился и не собирался менять ни единой части одежды. И все же он решил, что окажет сестре честь, спросив в такой день ее мнение.

Ханна оглядела его с головы до ног и сморщила нос, словно собираясь чихнуть.

– Артур, ради такого случая ты мог бы купить новый пиджак.

Он поглядел на свой синий сюртук, который приобрел всего три года назад.

– Это моя лучшая одежда, в которой я заключаю сделки. Так что обойдусь.

Ханна возмущенно всплеснула руками, и тут он заметил какой-то предмет, зажатый в ее правой руке.

– Артур, это же не деловое собрание, – жалобно заговорила она. – Это день твоей свадьбы!

Артур постучал по виску левым указательным пальцем.

– Ах, именно этого ты не в силах понять. Сегодняшний день становится днем моего наилучшего делового приобретения – мисс Мерриуэзер. Со связями ее тетушек передо мной широко откроются все двери и – должен сказать – все карманы самых уважаемых семейств всего Лондона.

– Т-так вот что для тебя значит Мередит – всего лишь возможность улучшить свои дела? – задохнулась Ханна.

Артур никак не мог понять, почему сестра раз за разом не видит логики в его словах.

– А какой же еще цели может служить жена с хорошим происхождением? Кроме разве что рождения мне наследника, когда для этого будет подходящее время?

– А как же любовь? – закричала Ханна.

– Сестра, моя сегодняшняя свадьба не что иное, как деловое соглашение. Не более того. – Краем глаза он вновь заметил сложенный пергамент, зажатый в ее руке. – Что у тебя там? Это для меня?

Ханна разжала ладонь и уставилась на записку так, словно впервые ее увидела.

– О… это… это было отправлено из церкви Святого Георгия. – Она передала записку Артуру, затем, с отвращением фыркнув, развернулась и удалилась из комнаты, громко топая. Остановилась Ханна только у дверей. – С приготовлениями к свадьбе все в порядке?

Артур развернул письмо и быстро пробежал его глазами.

– Да, хорошо, хорошо. В церкви, оказывается, новый священник, – сказал он. И начал засовывать записку в карман, но снова вытащил и поднес к глазам. – Преподобный Херберт, так его зовут. Желает кратко поговорить со мной перед церемонией – наедине. Вполне логично, я полагаю. – Он посмотрел на Ханну. – Послушай, ты не могла бы отправиться к церкви пешком? Свадьба должна начаться всего через час, поэтому мне понадобится фаэтон, чтобы успеть встретиться со священником. Ты же не против прогуляться?

Ханна зарычала, и он мог слышать, как она ругает его, гулко топая по коридору от раздражения.

Артур встряхнул головой. Черт побери, он будет самым счастливым человеком на свете, когда она пойдет к алтарю с каким-нибудь счастливым джентльменом – который навсегда снимет эту девчонку с его шеи.

* * *

Под колоннами портика перед церковью Святого Георгия Мередит стояла, гордо вскинув подбородок, и ожидала Артура, чтобы церемонию можно было начинать. Внутри нее все дрожало. Она уже была здесь раньше, два года назад, и прошлый визит закончился разрушительной болью и позором.

– Ты только позволь мне поговорить со священником, – сказала тетушка Летиция, успокаивающе поглаживая Мередит по спине. – Не бойся, девочка моя, я уверена, что Чиллтон просто задерживается. У такого опоздания может быть целая тысяча причин. Вот и я сама вечно всюду опаздываю, разве нет, дорогая?

Мередит отрешенно кивнула, но в глубине души она уже знала правду.

Все повторялось снова и снова. Как только слезы начали жечь глаза, она выпрямила спину, стремясь и в этот раз быть сильной.

Уже целых тридцать мучительных минут Мередит стояла у церкви, в компании своих тетушек, сестер с их семьями, которые недавно прибыли в город, и шепчущейся толпы из высшего общества Лондона, что колыхалась между шестью коринфскими колоннами за ее спиной. Было совершенно очевидно, что все они уверены: ее бросили. Снова.

* * *

Артур глядел на священника, который уже был облачен во все необходимое для церемонии. Он уже больше часа сидел в закрытой исповедальне и наконец пришел к окончательному решению.

Священник был прав. Прав несомненно и неоспоримо.

Он не мог связать себя с женщиной, которая не обладала полным набором черт, которые он собирался требовать от жены. И, что ж, как только эта мысль проникла в его разум, стало очевидно, что мисс Мерриуэзер, с ее чрезмерным сумасбродством и низкими вырезами платьев, не разделяет всех его моральных убеждений. Артур знал о том, что она была обесчещена, но до поры считал это полезным – ведь именно это принесло ему выгоду. Не будь она брошена прошлым женихом, сам Артур мог бы и не надеяться завоевать женщину из высших слоев общества.

Однако священник говорил правду. Она была слишком норовистой, совсем как те лошади, которых он видел в «Таттерсоллз». По правде говоря, на самом деле ему требовалась более надежная, домашняя супруга, скорее похожая на… да, на его упряжную лошадку Прюнни.

Артур Чиллтон не мог удовлетвориться вторым сортом. Нет, он лучше обойдется без жены. Так будет гораздо проще при любом из вариантов. По слухам, женщины Англии быстро увядали в индийском зное, а он планировал прожить в Индии не меньше трех лет, потому и договорился с сестрами Фезертон об опеке для Ханны. Нет, ему не стоило даже думать о том, чтобы брать в грядущую поездку совершенно ненужную супругу.

Да, преподобный Херберт был совершенно прав.

Его пульс начал ускоряться. Он не мог этого сделать. Не мог жениться на мисс Мерриуэзер!

– Но… она будет опорочена, если я оставлю ее сейчас. – Он знал, что должен сказать хотя бы это, хоть данное заявление было и не вполне правдиво. Ее уже однажды бросали у алтаря в церкви Святого Георгия, и она, словно феникс, восстала из пепла запятнанной репутации безо всякого видимого ущерба.

Преподобный Херберт положил ему на плечи свои мягкие благословляющие руки и так пронзительно посмотрел в глаза, что Артур ощутил присутствие божьего человека в самых глубинах своей души.

– Вы должны следовать зову сердца, сэр. Следуя зову сердца, вы всегда будете идти по пути праведных.

И Артур поступил, как ему было сказано. Заглянув в свое сердце, он тут же понял, что должен сделать.