Выждав некоторое время, распутник может сказать объекту своих желаний примерно следующее: «Вы лучший друг из всех, кого я знаю в этой жизни». Эта простая фраза служит лишь для того, чтобы удвоить эмоциональный порыв женщины. Будьте начеку.

Два дня спустя Мередит чопорно сидела рядом с мистером Чиллтоном в гостиной ее тетушек и ждала, когда он расскажет о причине своего визита, о котором не удосужился предупредить даже карточкой. Такое поведение было настолько ему не свойственно, что Мередит была искренне заинтригована.

– Это для вас, моя милая мисс Мерриуэзер. – Мистер Чиллтон растянул тонкие губы в приятной улыбке, передавая Мередит маленькую коробочку, перевязанную красной лентой.

Мередит заморгала, глядя на нее.

– Для меня? – Она быстро взглянула на него, а затем взволнованно потянула за ленточку, позволив той упасть сначала ей на колени, а затем соскользнуть на ковер гостиной. – Ах, это так… неожиданно.

Неожиданно – это еще мягко сказано. Она держала в руках первый подарок, который сделал ей мистер Чиллтон. За все это время.

Тот факт, что она сейчас сжимает в руке маленькую коробочку для драгоценностей, которую преподнес ей сам Чиллтон, изрядно ее удивил. Подобный жест слишком уж не вязался с бережливостью ее кавалера.

Разве не он однажды сказал ей – когда она облюбовала пару жемчужных серег, которые идеально подошли бы в подарок ее сестре Грейс, – что считает покупки безделушек и побрякушек недостойной тратой средств? Безделушками сыт не будешь. Они не греют и не укрывают от непогоды, они не выполняют никаких полезных функций. Просто блестят.

В конце концов его логика победила.

И она никогда не забудет выражение искреннего ужаса на лице Грейс, когда та открыла подарок от Чиллтона и увидела засоленную свиную вырезку.

Да, Мередит почти убедила себя, что сейчас приподнимет крышечку и увидит там железную пуговицу… или нечто столь же полезное.

Она моргнула.

И поднесла брошь, которая оказалась в коробочке, ближе к свету.

– Нет, этого не может быть… ведь эти камни не… и все же они так похожи на… – Мередит подставила брошь под последние лучики света, пробравшиеся сквозь закрытые шторы.

– Надеюсь, вам нравится, мисс Мерриуэзер, – неуверенно сказал Чиллтон. – Это бриллиантовая брошь, как вы могли догадаться.

У Мередит защипало глаза не столько от огромной стоимости подарка, сколько оттого, что ее суждения об Арт… мистере Чиллтоне были такими несправедливыми. Пусть временами он и проявлял излишнюю бережливость, щедрость была ему не чужда.

Брошь это доказывала. Без сомнений.

Яркое счастье дождем пролилось на Мередит.

– Матушка передала ее вам, – добавил Чиллтон секунду спустя.

– В-ваша матушка? – Мередит с трудом давались слова.

– О да. Они с Ханной подумали, что брошь должна принадлежать вам и что именно я должен ее вам вручить.

Сердце Мередит упало, как камень в колодец.

– Так эта брошь… она не от вас?

– Конечно же от меня. Ведь именно я вам ее передал?

Мередит почувствовала тяжесть в груди, когда поняла, зачем он вручил ей подарок. Это была проверка.

Чиллтон наблюдал за тем, как она аккуратно возвращает брошь обратно в коробочку. Намек на довольную улыбку задрожал на его губах.

– Она вам не нравится, – многозначительно произнес он. – Я говорил матушке, что вам безразлична вся эта чепуха. Мы с вами придерживаемся одного мнения по поводу подарков, сказал я.

– Она прелестна, Чиллтон. – Мередит шмыгнула носом, прогоняя слезы разочарования, подступавшие к глазам. – Однако вы правы. Мне она ни к чему.

– О, как я ценю здравость суждений. – Чиллтон гордо скрестил руки на груди. – Мы с вами идеально подходим друг другу. – Потянувшись к ней, он поднес руку Мередит к губам, а затем поднялся. – Мне пора. Дела требуют моего присутствия.

Мередит вежливо проводила его из гостиной по коридору.

Когда они вышли в холл, Чиллтон обернулся и как бы между делом сказал:

– Не стоит больше откладывать, мисс Мерриуэзер. Окажите мне честь и сообщите тетушкам, что в следующую среду я нанесу им визит, чтобы обсудить дело величайшей важности.

Эдгар закрыл дверь за мистером Чиллтоном, и Мередит подошла к окну, чтобы понаблюдать, как тот залезает в свой обшарпанный фаэтон.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что в следующую среду Чиллтон приедет просить разрешения тетушек на свадьбу с ней.

Слезы подступили к горлу Мередит, глаза защипало. Было смешно обижаться и разочаровываться в мужчине из-за устроенной им проверки. Это же был Чиллтон, в конце концов, а он ненавидел риски. Ей не стоило ожидать от него меньшего.

Всхлипнув, она вытерла глаза тыльной стороной руки и отошла от окна. Ну что она за гусыня…

Мистер Чиллтон собирается жениться на ней, а этого она хотела больше всего на свете. Пришло время радоваться.

Вот только она не могла.

Мередит села на стульчик и, подперев ладонью лоб, опустошенно вздохнула.

* * *

Три дня спустя настроение Мередит вновь стало радостным. Ее тетушки, благослови их небеса, приняли приглашение, которое позволило им троим выбраться из мрачного Лондона, пусть даже всего на один день, на пикник в Бромли Корт.

И вместо того чтобы смотреть в окошко на плотно застроенную домами Хановер-сквер и ждать, когда пройдут все дни, отделяющие ее от среды, Мередит гуляла, наслаждаясь деревенским воздухом. Даже с этого расстояния она могла различить, как смеется тетя Летиция, и улыбалась сама.

Десятки остроконечных белых тентов усыпали покатые зеленые холмы Бромли Корта в этот, определенно, лучший день всего лета. Солнце ярко сияло над головой, а воздух был необычайно свеж, напоминая Мередит скорее середину осени, нежели последние числа июня.

Леди и джентльмены в соломенных шляпах сидели на покрывалах или складных стульях под навесами и лакомились деликатесами из плетеных корзин. Другие бродили по склонам в поисках поздней земляники, еще не склеванной птицами.

Мередит брела вдоль берега озера и впервые за много недель чувствовала себя расслабленной, поскольку ее будущее обрело твердую опору. И она могла просто наслаждаться прогулкой.

Она повернула и взобралась на пологий холм, с которого могла рассмотреть и пикник, и озеро. Разложив на темно-зеленой траве свою узорную шаль, она присела и подставила лицо солнечным лучам.

Затем она лежала на спине и развлекалась попытками отгадать, которое из белых пушистых облаков, быстро скользивших по лазурному небу, примет форму кролика, или гуся, или другое забавное очертание.

Она как раз угадала очертания лошади, когда кто-то прошел между нею и солнцем, накрыв ее своей тенью. Когда глаза Мередит приспособились, она различила темный силуэт крупного мужчины. Она рывком приняла сидячее положение, заслоняя глаза от солнца в попытке рассмотреть черты его лица.

– О, мисс Мерриуэзер! – раздался завораживающе низкий мужественный голос. – Ваши тетушки, которые были так добры, что пригласили меня присоединиться к сегодняшнему пикнику, сказали, что я могу найти вас здесь.

– Лэнсинг! – это прозвучало испуганным вскриком.

О нет!

А день так хорошо начинался.

Да, она помнила, что тетушки старались помочь и что она сама поклялась в их присутствии сделать все возможное, чтобы разоблачить распутника.

О проклятие!

С усилием заставив себя вдохнуть, Мередит вскинула брови и просияла, глядя на лорда Лэнсинга, словно его появление стало для нее приятным сюрпризом.

Она тайком посмотрела на свой ридикюль, вспоминая, взяла ли с собой свою записную книжку. Поскольку та, без сомнения, ей понадобится, как только распутник уйдет.

Лучшего времени для начала эксперимента нельзя было и желать. К тому же у нее был вопрос, требующий прояснения: что заставляет распутника наступать или отступать?

Ведь если женщина знает ответ, она может в некоторой степени контролировать мужчину, не так ли?

Вначале она должна подманить его ближе. И это довольно просто. Ей, наверное, не понадобятся даже слова. Затем у Мередит возникла идея. Что, если она будет отталкивать его на словах и в то же время привлекать к себе движениями? Какие намеки повеса станет читать?

Это будет куда проще, чем заставлять другую женщину следовать требованиям ее эксперимента. Другие ведь сразу попадали под действие его чар, а она не собиралась совершать подобной ошибки.

И, кто знает, возможно, новая глава ее «Руководства» появится уже на закате.

* * *

Александр сидел на траве рядом с ней, возможно, чуть ближе, чем ей бы того хотелось, но ради эксперимента Мередит была готова и потерпеть.

– Помните, вы согласились на музыкальном вечере… Александр. Или просто Алекс, если вам так больше нравится.

– Что ж… Алекс. – Ее дыхание участилось, и она знала, что должна замедлить его, если хочет, чтобы ее тело стало приманкой для наступательных действий распутника.

– Дорогая, мне крайне нравится, как мое имя перекатывается на вашем розовом язычке. Произнесите его снова. На этот раз медленнее. – Тонкая кожа вокруг его глаз украсилась лучиками веселых морщин.

Мередит пришлось приложить усилие, чтобы не улыбнуться в ответ. Отталкивай его словами.

– Нет, не думаю, что это необходимо. Я не хочу, чтобы у вас возникли мысли о том, что если я называю вас по имени, то приглашаю к… к дальнейшей фамильярности.

Отлично. А теперь противоречь своим словам движениями тела. Мередит мысленно сосчитала до трех, а затем потянулась и коснулась пальцами его ладони, сразу же отдернув руку.

Довольная улыбка расцвела на губах распутника.

– И поэтому меня нельзя снова назвать по имени?

Интересно. Он слышал ее слова, отвечал на них, несмотря на ее прикосновение. Могут ли слова оказаться сильнее… Мысль улетучилась из сознания, когда Александр провел рукой по ее предплечью и кончикам пальцев, заставив ее задрожать.

Проверь его снова.

– Да, милорд, и вы это знаете. Я лишь три раза имела удовольствие пообщаться с вами. Мы едва знакомы. – Мередит повернулась к нему и посмотрела в глубокие зеленые глаза, задержав взгляд на несколько секунд дольше дозволенного.

Александр вынужден был сглотнуть, прежде чем отвечать.

Вот так-то, милорд. Позвольте повесе поиграть. Перестаньте сопротивляться своей природе, мысленно подбодрила она.

– О, я знаю вас, дорогая. – Его голос был сладким и тягучим, как клеверный мед. И все же он не заходил слишком далеко. Ее прикосновение, ее движения, казалось, определяют скорость соблазнения.

Как интересно. Она контролировала ситуацию. Она сидела в компании самого искушенного лондонского повесы и все же управляла происходящим. Это кружило ей голову. Надо же, ощущение власти оказалось весьма, весьма… бодрящим.

Но затем взгляд Александра неторопливо скользнул по ее телу и когда наконец дошел до глаз, распутник лукаво улыбнулся, заставив Мередит внутренне затрепетать.

Она хотела, чтобы он прекратил так на нее смотреть. Поскольку ее внезапно бросило в жар. В этот миг Мередит ощутила, как контроль ускользает из ее рук. И сердце заколотилось в груди.

Она должна управлять ситуацией, иначе эксперимент провалится.

Мередит села ровнее, выпрямив спину. Более сильные слова. Более выразительные.

– К тому же… нельзя забывать о мистере Чиллтоне.

– Чиллтоне? – Алекс лишь хохотнул. – А с чего Чиллтону возражать? Мы с вами лишь недавно подружились. – Он взглянул мимо нее на поверхность озера. – Вы мой друг, которым я дорожу и с которым мне нравится проводить время.

– Друг? – Мередит не ожидала такого поворота дел. Надо же, она вынуждена была признать, что ей приятно слышать подобное. Она наклонилась вперед, пытаясь разглядеть выражение его лица. – Вы действительно считаете меня своим другом?

* * *

Она, почти затаив дыхание, ждала ответа, Александр же размышлял над искренностью своего заявления. И, к своему удивлению, понял, что за все годы, когда он говорил те же самые слова – поскольку ни одна фраза не служила ему вернее, для того чтобы завоевать доверие и заставить женщину отказаться от всех защит, – впервые он произнес их искренне. Он действительно считал ее другом.

Подумать только, удивился Алекс про себя.

– Считаю. – Он улыбнулся, радуясь в душе, что не позволил себе вернуться на прежний путь ловеласа и не солгал этой женщине. – Вы самый милый, самый умный и самый веселый из всех компаньонов.

Алекс смотрел в ее лукавые голубые глаза, на довольную полуулыбку на розовых губах и не мог не заметить, что в ней что-то изменилось. Сегодня она почему-то казалась куда более расслабленной и довольной.

– Что ж, Александр, я искренне не знаю, что сказать… помимо того, что вы тоже мне очень нравитесь.

Алекс оглянулся:

– А мистера Чиллтона здесь нет? Если он тут, то осмелюсь сказать, что я отчего-то его не вижу.

Глаза мисс Мерриуэзер внезапно потемнели, и она отдернула руку, чтобы затянуть ленту на своем ридикюле.

– Он в Бристоле, я полагаю… По важному делу.

– Ах, так я и думал.

Она обернулась к нему лицом:

– Правда? И почему же, милорд?

Алекс приподнял бровь:

– Потому что ваше поведение изменилось. И до тех пор, пока я не упомянул его имя, вы были той же мисс Мерриуэзер, которую я встретил в конюшнях Гайд-парка… вы вели себя более вольно.

Ее глаза вдруг стали почти круглыми.

– Сэр, я определенно не позволяла себе вольностей в Гайд-парке!

– Я не говорил о вольностях, я говорил, что вы были свободны… Были самой собой.

Она положила ридикюль на траву рядом с собой и пронзила его взглядом.

– И что вы хотите этим сказать?

Александр издал короткий смешок:

– Знаете, я предпочел бы не говорить. Это может вызвать некоторое напряжение, а я этого вовсе не хочу.

Мисс Мерриуэзер подхватила свой ридикюль, поднялась, быстро сдернула с земли свою шаль. Когда она снова выпрямилась, в ее глазах сияло яростное предупреждение.

– Я могу устроить немалое напряжение, если вы немедленно не объяснитесь, поскольку у меня возникло отчетливое впечатление, что вы неким образом оскорбили меня.

– Боже милостивый. Никоим образом. Это всего лишь наблюдение… которым я готов поделиться в обмен на то, что вы позволите называть вас Мередит. – Александр приподнял и вторую бровь, ожидая ее ответа.

Она смотрела на него, словно размышляя о пристойности соглашения.

– Ладно. Называйте меня Мередит, называйте, как захотите… Но не в присутствии остальных. Хорошо?

– Хорошо, моя дорогая Мередит.

Она в отчаянии закатила глаза:

– А теперь, когда вы получили желанное разрешение, не будете ли вы столь добры объяснить мне свое так называемое наблюдение?

Улыбка заиграла на губах Александра, когда он поднялся и предложил Мередит опереться на его руку – которую она нехотя приняла – для прогулки к залитому солнцем озеру у подножия холма.

– Это не такая уж тайна, поскольку, я уверен, не только я пришел к подобному заключению.

Мередит остановилась. Сдернула ладонь с рукава его пиджака и скрестила руки поверх своего приятно заниженного декольте.

– Я начала уставать от ваших уверток, Лэнсинг. Прошу вас, скажите мне, что вы имели в виду.

– Что ж, хорошо. – Он глубоко вдохнул, затем наклонил голову, чтобы лучше видеть смену выражений ее лица. – Когда вы в обществе мистера Чиллтона, вы не та упрямая, бесшабашная, восхитительная Мередит, которую я повстречал в первый раз.

– Не такая? – Мередит рассмеялась. – Осмелюсь сказать, что это довольно смелое утверждение, поскольку мы с вами знакомы недавно, а меня с Чиллтоном вы видели единственный раз, на музыкальном вечере тетушек.

– И этого одного раза мне оказалось достаточно. Вы были зажатой и напряженной. Вы действовали так, словно каждый миг сомневались в себе. А то девичье белое платье, которое вы надели… Боже меня упаси.

– И вы выяснили это, наблюдая за мной всего пару часов?

– Я всегда хорошо разбирался в людях. Я знаю, как выглядит человек, пытающийся притвориться тем, кем он не является.

– И кем же, Лэнсинг, я пытаюсь притвориться, оказываясь в обществе Чиллтона?

– Я… по правде говоря, не знаю. – Александр заглянул ей в глаза, пытаясь дать понять, что он не играет с ней в какую-то свойственную повесам игру. – Я знаю лишь, что вы не сухая, скованная манерами мисс, которую я увидел в тот вечер.

Господи, если бы кто-нибудь увидел в этот момент побледневшее от потрясения лицо Мередит, он мог бы решить, что Лэнсинг собирается бросить ее в ледяное озеро.

Да, все пошло совсем не так, как планировал Александр. Он намеревался очаровать ее, приручить, заставить желать его – а вовсе не настраивать против себя. Он хотел лишь убедить ее, что мистер Чиллтон ей не подходит. Какого черта все вдруг пошло совершенно не так?

– В-вы не знаете, о чем говорите.

– Можешь спорить со мной, сколько хочешь. Однако в глубине души, Мередит, ты знаешь, что я говорю правду.

* * *

Мередит отстранилась от Александра и, развернувшись к нему спиной, зашагала по тропинке, огибающей озеро. Она прошла около двадцати шагов так быстро, как только могла, затем остановилась и посмотрела на пыль, которую подняла каблуками и которая теперь вилась у подола ее платья.

Что она делает?

Она должна была заставить его сбросить свою джентльменскую личину. Вместо этого она позволила ему разозлить ее… заставить испытывать ярость.

Юпитер, он совершенно точно ее прочитал, не так ли? Он был прав. Иначе его слова не смогли бы настолько ее расстроить. Этот повеса слишком умен. Чтоб его… Чтоб его Гадес побрал.

Да, с Чиллтоном она была другой. Чиллтон требовал этого… Что ж, ладно, не требовал, давал понять, чего ожидает от нее. И неважно, каким образом он этого добивался, главное было в том, что она понимала требование.

Мередит обернулась в тот самый миг, когда Александр поравнялся с нею.

– И что плохого в проявлении определенной воспитанности и манер, скажите на милость?

– Ничего, дорогая.

– Вы не могли бы перестать называть меня дорогая?

– Нет. – Александр поймал ее за руку и развернул так, чтобы они могли шагать рядом. – Пожалуйста, позволь мне закончить. Нет ничего плохого ни в пристойности, ни в манерах. Но я считаю, что нельзя предавать собственную личность для того, чтобы кому-то понравиться.

– И вы считаете, что именно это я делаю?

– Я не просто считаю так, я знаю, что это истинная правда.

Что-то в его уверенном голосе уязвило Мередит в самое сердце. Да кто он такой, чтобы читать лекции по поводу соответствия собственной природе, – он ведь сам делает то же самое! Он распутник, который притворяется джентльменом, – она только пока не знает, почему он поступает так. Пока не знает.

Конечно, она не могла бросить это возражение ему в лицо, поскольку тем самым сорвала бы свой эксперимент.

Но в этот самый момент какая-то леди с четырьмя детьми приблизилась к ним. Мередит улыбнулась и приветственно кивнула, однако взгляд женщины был прикован к Александру.

– Мерзавец, – прошипела она, проходя мимо Александра.

Мередит усмехнулась:

– Ваша подруга?

Александр лишь повел бровью:

– Определенно, меня с кем-то перепутали.

– Они постоянно путают, – саркастично улыбнулась Мередит.

Заметив деревянную пристань, у которой покачивались лодки в фантазийной форме ракушек, Александр схватил Мередит за руку и потянул за собой:

– Пойдем со мной, дорогая.

Он подвел ее к пристани и, прежде чем она осознала, что происходит, обхватил за талию и усадил в разрисованную улитками и кораллами лодочку.

– Мне нужно твое безраздельное внимание, но я этого не добьюсь, если у тебя будет возможность сбежать при малейшей паузе в разговоре.

Мередит стояла в центре крошечкой лодки, скрестив руки на груди, когда Александр внезапно прыгнул в плоскодонку. Лодка резко качнулась, и ее отбросило назад, на сиденье в форме раковины Венеры. Александр уселся за весла и, опустив их в воду, мощным гребком направил к себе. Мередит не успела сказать ни слова, а этот распутник… Он ведь похитил ее, не так ли?

Но она должна взять себя в руки и завершить эксперимент. Она успела заметить так много интересного – прежде чем ее мысли спутались от заявления, что он считает ее другом. Какая умная уловка. Нужно обязательно это записать.

Мередит несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь усмирить кипящую ярость, и принялась молча наблюдать за тем, как Александр орудует веслами. Юпитер, она понятия не имела, что он так силен! Всего несколько мощных гребков, и лодка оказалась в целом фарлонге от берега!

Внезапно истерический смех начал щекотать ее горло. Все это было просто какой-то комедией. Она сидела в крошечной неустойчивой ракушке посреди неспокойного озера, а ее капитаном и шкипером был самый ужасный лондонский ловелас. Щеки Мередит напряглись от попыток сдержать смех.

Однако Александр, явно заметивший ее затруднение, лукаво зашевелил бровями. И этого хватило. Слезы навернулись на глаза Мередит, и она не в силах была больше сдерживаться.

Оглушительный хохот прорвался сквозь сжатые губы.

Она ничего не могла с этим поделать. А теперь и он рассмеялся тоже! Это было совершенно абсурдно!

Еще более абсурдным было то, что, как бы Мередит ни старалась этого отрицать, она не променяла бы это место ни на какое другое. Ни на какое.

Что на нее нашло?

* * *

Готово. Теперь они совершенно одни, как и планировал Александр. Пришла пора начинать, и в этот раз правильно начинать, медленное соблазнение его будущей жены.

Алекс вынул весла из воды и, повернув в уключинах, опустил мокрые лопасти на дно лодки.

Мередит взглянула на участников пикника, которые с такого расстояния казались рассыпавшимися по склонам холма одуванчиками. Затем, уцепившись за низкий борт лодки, она вгляделась в воду, словно оценивая ее глубину.

На миг Александру почудилось, что Мередит размышляет о том, стоит ли броситься в воду и вплавь добраться до берега.

– Дорогая, вспомните, сколько стоит ваше чудесное шелковое платье для прогулок. Если в вашей огненной головке есть хоть немного разума, вы не станете думать о том, чтобы здесь нырять.

– Я думала вовсе не об этом, милорд. – Мередит подняла на него глаза.

– Тогда о чем же ты думала?

– Вы правда хотите знать? Хорошо. «Ее в долбленку он сажал, да только так и удержал», – нараспев процитировала она.

– Что это, детская песенка?

– Не обращайте внимания, милорд. Я думала лишь о том, что вы собираетесь сказать мне нечто действительно важное, иначе не стали бы похищать меня и делать своей узницей в этой… долбленке. – Она похлопала рукой по сиденью в форме раковины Венеры, отчего глухой звук эхом сотряс всю лодочку.

Слова ее были серьезны, но веселье все еще сияло в голубых глазах.

– Вы ведь не планируете меня соблазнять? – Уголки ее губ приподнялись почти что незаметно, но Алекса не отпускало странное ощущение, что она бросает ему вызов, побуждая сделать именно это.

– Я джентльмен, дорогая. Я не соблазняю. Я ухаживаю.

– Неужели? И для этого вы привезли меня на лодке на середину пруда?

Умная девочка. Александр подавил злодейскую улыбку, которая на миг заиграла на его губах.

Пришла пора разыграть свои карты.

– Нет, милая леди, я привез вас сюда не ради романтических мечтаний. Будь моим намереньем нечто романтичное, я предпочел бы склон холма, на котором вы лежали, глядя на облака и думая обо… мне.

Она округлила глаза:

– О вас?

– Вы же не могли настолько погрузиться в мечты о вашем мистере Чиллтоне. Я видел выражение вашего лица. Вы думали обо мне и так увлеклись, что не заметили моего приближения.

Несколько мгновений Мередит лишь молча смотрела ему в глаза.

– Ах, так вот что вы подумали. На самом деле меня захватили мысли о том, что облако выглядит очень похоже на лошадь.

– Что привело вас к воспоминаниям обо мне.

– Боже, как высоко вы себя цените. Я вовсе не думала о вас! – Она сердито выдохнула через нос. – Сэр, чего вы хотели от меня добиться? Спрашивайте сейчас… а затем отвезите меня обратно на берег. Осмелюсь напомнить, что тетушки обо мне волнуются.

– Мне нужно лишь ваше внимание, Мередит, и обещание, что вы всерьез поразмыслите над моими словами.

Мередит выпрямила спину и нервно разгладила платье на коленях.

– Хорошо.

– Я хочу, чтобы вы передумали связывать свою жизнь с Чиллтоном.

– Ч-что-о-о? – выдохнула она.

– Я… Точнее, мои люди немало потрудились, уточняя степень вашей связи с этим человеком.

– Вы сделали что?

– И я знаю, что вы еще не помолвлены.

Щеки Мередит покраснели, и она вскочила на ноги, заставив лодку хаотично раскачиваться на воде. Она инстинктивно расставила ноги пошире, ловя равновесие, но было уже слишком поздно. В следующий миг Мередит бросило вперед, и она как подкошенная упала прямо в объятия Алекса.

Ее широко распахнувшиеся глаза взглянули вверх, заморгали и застыли, встретив ответный взгляд. Губы Мередит непроизвольно раскрылись…

И в этот миг он совершенно точно знал, что поцелует ее.