Глава 1

Цветы уже почти завяли. Не удивительно – ведь Бетани купила их так давно. Казалось, путешествие на автобусе, идущем из Бодмина через торфяные пустоши, будет бесконечным. Она сошла, не доезжая Сент-Моллита.

Место это вряд ли можно назвать деревней – всего лишь несколько домов из грубоотесанного гранита, приютившихся в ложбине холмов.

Бетани шла по узкой дороге, сжимая в одной руке цветы, а в другой – маленький чемодан. Сгущались фиолетовые сумерки.

Она знала, что поступает не правильно. Не было смысла возвращаться сюда так быстро. Миссис Аркилл и без нее отправила бы в Лондон оставшиеся вещи; кроме того, деньги, потраченные на проезд, здорово уменьшили и без того скудные сбережения.

В окнах домов зажигались огни. По дороге ей никто не встретился и это не удивительно – еще в прошлый раз она заметила, что народ в деревнях ложится рано.

Сквозь голые ветви деревьев на склоне холма мерцал одинокий огонек. Бетани не помнила, чтобы кто-то жил так высоко; но почему бы и нет? Огонек мигнул в последний раз и стало темно.

Было тихо, после городского шума Бетани чувствовала себя оглохшей. Она вздрогнула и поплотнее запахнула пальто. Как безлюдно – ничего, кроме молчаливых пустошей на многие мили вокруг. Она шла все дальше по дорожке, окаймленной можжевеловыми кустами, и на сердце ее становилось все тяжелее; так далеко отовсюду, казалось, что это и есть край земли.

Она прошла главную улицу и по горбатому мостику перебралась через ручей. На дальнем краю деревни стояла церковь. Совсем стемнело, когда она, оставив чемодан у ворот, вошла на церковное кладбище. Можно было дождаться утра, но тогда бы цветы завяли окончательно.

Заросшие сорняками дорожки привели ее к свежей могиле. Последние отблески заката исчезли с небес, пока она убирала с могилы высохший венок, чтобы освободить место для цветов. Бетани встала, сцепив руки, глядя на холмик свежевыкопанной земли. Ее долгое путешествие закончилось теперь в этом беспомощном и печальном месте.

Из-за черной тучи выглянула луна, и в ее свете причудливо обрисовались старые полуразрушенные надгробья. Взгляд Бетани упал на могилу рядом. Она подошла к ней поближе. Ей стало интересно, кто сосед Джонни, точно так же, как она поинтересовалась бы соседями, переехав в новый дом. Надпись еле виднелась в лунном свете, но, наклонившись поближе, Бетани смогла разобрать имя – Дженифер Хенекин; родилась в 1950-м, умерла в 1968 году. По крайней мере, Джонни жил почти тридцать лет, не слишком долго, но все же дольше, чем эта девушка. Ей было отпущено всего восемнадцать. Мысль о том, что Джонни будет здесь не один, как-то успокоила ее.

Она повернулась, чтобы уйти, когда внезапный порыв ветра взметнул ее волосы и тишину прорезал крик, от которого кровь застыла в жилах. Хлопанье крыльев, раздавшееся следом, успокоило ее – она даже чуть было не рассмеялась вслух. Крик повторился – на этот раз в нем не было ничего угрожающего – всего-навсего птица, зовущая в темноте другую птицу.

Внезапно она почувствовала себя брошенной в этом месте, населенном мертвыми – а может быть, и не только мертвыми. Корнуэлльцы – народ суеверный – верят в злых духов, живущих на болотах. Сегодняшняя ночь казалась идеальной для их появления. Ей вдруг показалось, что она здесь не одна; надгробья стали угрожающе надвигаться на нее под зловещее пение призраков.

Бетани побежала к тому месту, где оставила чемодан. Огромный гранитный крест стоял посреди кладбища. За две тысячи лет юго-западный ветер выщербил его поверхность, но он все стоял и будет стоять здесь еще несколько тысячелетий.

Перебежав через мост, она перешла на шаг, зная, что напугавшие ее звуки были всего лишь шумом ветра. Не стоит походить на суеверных корнуэлльцев, которые сочли бы ночное посещение кладбища за довольно безрассудный поступок.

С того момента как погиб ее муж, Бетани пыталась скорбеть о гибели любимого человека, ждала, что ощутит мучительное опустошение, но этого не случилось. Она скорее сожалела о том, как случайна и бессмысленна смерть Джонни, чем о потере любимого. Где-то внутри притаился ужас перед одиночеством, приглушенный до поры шоком, в котором Бетани находилась последние несколько недель. Сможет ли она вынести одиночество в этом равнодушном и безжалостном мире?

В гостинице было тепло; страх, охвативший ее на пустынном кладбище, исчез при виде людей, сидящих за стойкой.

Мистер и миссис Аркилл смотрели, как она проходит в дверь с низкой притолокой.

– Вернулись повидать нас? – спросил хозяин, широко улыбаясь.

– Да, – ответила Бетани, опуская чемодан на шаткие доски пола. – Хотела положить цветы на могилу.

Прозвучало как-то неубедительно, но это была правда, и она могла бы добавить:

– Я чувствую себя виноватой, потому что любила своего мужа меньше, чем следовало.

Но вряд ли она чувствовала вину, скорее – сожаление. Теперь ей уже никогда не узнать, любила ли она Джонни по-настоящему.

– Так заходи, заходи и грейся! – настаивал мистер Аркилл. А его жена сказала:

– Мы думали, ты пришлешь за своими вещами. Проходи, девочка. Ты, похоже, совсем замерзла.

Бетани благодарно последовала за ней в гостиную и уселась на старый истертый диван напротив камина, в котором горели торфяные брикеты.

Простая и удобная комната; из мебели – только самое необходимое, но всюду безукоризненно чисто и уютно.

Казалось, с того момента, как Бетани ела последний раз, прошла вечность, и она с аппетитом принялась за еду, предложенную женой хозяина.

– Я надеюсь, комната все еще свободна? – спросила Бетани, кончив есть, чувствуя себя отдохнувшей и сытой.

– У нас не так много приезжих. Особенно в это время года. А ты сегодня прямо из Лондона?

– Да, неохота было оставаться на ночь в Бодмине.

Она не добавила, что ей вряд ли хватило бы на это денег.

Мистер Аркилл был поражен.

– Так ты что, пешком шла от дороги, что ли?

– Ну вы же знаете, как ходит автобус. Я шла пешком, по крайней мере, милю.

– Удивительно, что тебя не заморочила по дороге какая-нибудь неприкаянная душа; ты могла бы ходить кругами до самого утра.

Бетани вспомнила одинокий огонек, светивший ей сквозь деревья, и как холодно ей было, но тут же весело рассмеялась.

– Эльфы не слишком меня беспокоят, мистер Аркилл, – там была прямая дорога и я не думаю, чтобы им удалось меня с нее сбить.

– Не смейтесь над маленьким народцем, миссис Райдер, они этого не любят. Случаются же вещи, которые невозможно объяснить. Я помню, как вечером старая Мак-Ардл увидела, как воронье слетается на крышу дома Хенекинов, и будьте уверены – на следующий день Дженифер нашли мертвой в лесу. Бетани уже не смеялась.

– Я видела ее могилу. Ей было всего восемнадцать.

– Кое-кто ее сильно недолюбливал – из-за ее красоты, да и вела она себя не больно хорошо. Но после похорон всем нам стало стыдно – мы могли быть добрее к ней. Жалко, что такие вещи понимаешь, когда уже слишком поздно.

Бетани обняла ладонями тяжелую кружку с крепким чаем и тихо сказала:

– Да, я знаю, как это бывает. На следующее утро, когда Бетани вошла на кухню, там был только мистер Аркилл.

– Ранняя пташка, – улыбнулся он.

– Я не помню расписания автобусов и ненавижу спешить.

– Но ты ведь только вчера вечером приехала. Бетани обвела взглядом кухню с открытым очагом и железной плитой, на которой миссис Аркилл умудрялась готовить замечательную еду.

– Марта ушла на ферму за яйцами – скоро вернется. Садись, попробуй гренки, пока она придет. Вот крепкий чай, а то, если хочешь, – есть кофе.

Бетани благодарно улыбнулась.

– Чай – это замечательно. Она налила себе чаю, взяла толстый гренок и щедро намазала его маслом.

– Далековато ты ехала, чтобы остаться всего на одну ночь, – задумчиво проговорил мистер Аркилл.

– Правильно, но когда я найду работу, мне долго не удастся сюда приехать.

– Так ты ищешь работу?

– Боюсь, что да, – она нахмурилась. – Работу и место, где жить, поэтому и спешу. Не могу себе позволить слишком долго быть безработной.

– Но у вас же, вроде бы был дом? Бетани принялась за другой кусок жареного хлеба, намазав его в этот раз густым мармеладом.

– Три комнаты в перестроенном доме – немного, но все же лучше, – чем одна комнатка. При мысли об одиночестве на сердце стало тяжело.

– Я не думаю, что будет трудно найти работу; до замужества я работала в магазине. Может я смогу вернуться на старое место. А хозяйка моей квартиры была очень добра ко мне и предложила хранить мои вещи, пока я не подыщу чего-нибудь.

– Небось денег не осталось? – спросил хозяин, пристально глядя на Бетани.

– Была небольшая страховка, но у Джонни в банке оказались долги, о которых я и не подозревала. Так что, в конце концов, почти ничего не осталось.

– Не очень-то хорошо с его стороны. Бетани поспешила на защиту Джонни:

– Откуда он мог знать, что так скоро умрет?

– Какая жалость, – грустно согласился хозяин. Она улыбнулась, благодаря его за сочувствие. Все время, что она провела в гостинице после несчастного случая, мистер и миссис Аркилл были сама доброта; они уделяли ей гораздо больше внимания, чем этого можно было ожидать. Ведь за еду и ночлег она платила совсем немного.

Хозяин с задумчивым видом наполнил свою кружку.

– Я знаю, где есть работа и жилье тоже. Бетани посмотрела на него с интересом.

– Трегаррики искали кого-нибудь для присмотра за маленькой девочкой. Она, знаешь ли, болеет. У них было несколько нянечек, но они не задерживались дольше чем на пару дней. Слишком уж здесь глухие места.

– Я не сиделка и не учитель, мистер Аркилл, непохоже, чтобы я подошла им, – улыбнулась Бетани.

– Когда девочка болела, у них была сиделка. Теперь ей лучше. Им просто нужен кто-то, кто присматривал бы за ней, пока она не пойдет в школу весной.

– Я все-таки не думаю, что подойду им, – сказала Бетани с сомнением, думая о том, что такая работа могла бы ее очень выручить.

– Они что, живут в деревне?

– В Трегаррик Манор, наверху, где деревья. Бетани не удержалась от улыбки – вот простое объяснение загадочному огоньку на холме среди деревьев. Воображаемые эльфы оказались вполне реальными людьми.

– Я видела свет вчера вечером, но я что-то не припомню дома там, наверху.

– Он закрыт деревьями, но если приглядеться, то видны дымовые трубы. Им нравиться жить отдельно. По крайней мере в последнее время.

Наружная дверь распахнулась и зашла миссис Аркилл с корзинкой в руке.

– Доброе утро, миссис Райдер. Вы вполне могли бы быть деревенской девушкой – встать в такую рань!

Она сняла пальто, шарф и тут же пошла к плите. Через несколько минут на сковороде зашипел бекон, и кухня наполнилась аппетитными запахами.

– Что это вы тут говорили о Трегарриках? – наконец спросила миссис Аркилл.

К удивлению Бетани, мистер Аркилл как-то испуганно замялся с ответом, и тогда она сама сказала:

– Ваш муж рассказывал, что в Трегаррик Манор может найтись для меня работа.

Миссис Аркилл решительно вывалила яичницу на тарелку, рядом уложила горку бекона и одарила мужа убийственным взглядом.

– Не обращайте на него внимания. Там не место порядочной девушке.

– Ну, ну, Марта, не сплетничай.

– Это не сплетни, и ты это прекрасно знаешь. Бетани смотрела на них с интересом, но вскоре ее внимание обратилось к стоящей перед ней тарелке. Пока она доедала свой завтрак, мистер Аркилл присел перед очагом и поджарил еще несколько тостов. Наконец она отодвинула от себя тарелку, вздохнула с видом полного удовлетворения и молча позволила добавить себе чаю.

– Задержись у нас на пару дней и увидишь, как поправишься.

– Я бы не прочь, только боюсь, что мне срочно нужно найти работу, – рассмеялась Бетани.

– Трегаррики предлагают и работу, и крышу над головой, – мягко вставил мистер Аркилл.

– Помолчи, Джесс! – прикрикнула на него жена.

– Почему бы мне не попробовать? Миссис Аркилл нахмурилась:

– На то есть множество причин. Держись лучше от них подальше, моя девочка.

– Но почему, вы бы хоть сказали, в чем дело?

– Старый Трегаррик был большой ходок по женской части, так что в жилах многих здешних есть примесь крови Трегарриков. Розанна Пенарвен служила у них экономкой целых тридцать лет – не думаю, что только из любви к этому дому. Говорят, что Эсме Трегаррик выгнала бы ее сразу же после смерти старика, но молодой Адам обещал отцу перед его смертью, что не позволит этого сделать. Вот уж воистину госпожа Пенарвен!

– Марта, это все сплетни.

– Я живу здесь всю свою жизнь и я хорошо помню старика. Никакие это не сплетни – не было покою местным девушкам, пока Адам не уехал. Какая разница, что он вернулся с женой, – просто теперь он делает все это втихомолку. Опять же этот Тео – мотается постоянно в Лондон и, вообще, Бог его знает, что он за человек.

– Звучит устрашающе, – сказала Бетани, скривив губы. – Но я думаю, что мне вряд ли что-нибудь грозит. Я могу постоять за себя.

– Не смейся, Дженифер тоже над всеми смеялась, а теперь лежит на кладбище. Нашли ее в лесу под Трегаррик Манор, вот так-то. К тому же беременную. И я вам скажу от кого – от Адама Трегаррика!

– Ничто не связывает Трегарриков с бедняжкой Дженифер, – пробормотал мистер Аркилл. – Кроме того – твоя собственная племянница у них работает.

– Салли прекрасно может позаботиться о себе.

– Так же как и я, миссис Аркилл, – сказала Бетани, чувствуя, что жена владельца гостиницы разбудила в ней любопытство, которое не успокоится, пока она не увидит Трегаррик Манор и его обитателей своими глазами. Вдруг она сказала:

– Но если эта маленькая девочка выздоровела, то почему кто-то должен за ней присматривать? У нее что, нет отца с матерью?

– Еще как есть, но у мистера Адама сейчас нет времени, а миссис Грейс, говорят, больна, – ответил мистер Аркилл.

Миссис Аркилл шумно вздохнула, укладывая тарелки в раковину:

– Больна? Мы все знаем, что с ней такое. Просто она не местная. Он-то нашел ее в Лондоне. Вдова и всякое такое. Она тут и не показывалась, пока был жив старик. Потом все переменилось. Говорят, что это место проклятое – старик умер внезапно, мистер Тео болтается туда-сюда; опять же мисс Дина все время болеет, не говоря уж о несчастной Дженифер. У нее не было матери, может поэтому она себя так вела. Но отец души в ней не чаял, не смог здесь больше жить, когда ее не стало. Запер дом и переехал к сестре в Плимут. С тех пор и не возвращался.

Я что сказала своей сестре? Не посылай свою Сел к ним туда. Но, я полагаю, Салли постоит за себя. Теперь там все уже не так, как прежде, а я помню, какой милый мальчик был раньше Тео. – Она вздохнула. – Ну, ты довольно наслушалась; лучше держись оттуда подальше, – добавила миссис Аркилл мрачно.

Бетани поднялась, стул проскрежетал по каменным плитам.

– Все равно я думаю туда прогуляться. Если с работой все так, как рассказывал мистер Аркилл, то это просто идеально для меня. Когда девочка пойдет в школу, я найду себе что-нибудь постоянное. До сих пор у меня не было времени подумать о будущем.

Миссис Аркилл ничего не сказала, лишь громче зазвенела тарелками в мойке.

– Скорее всего это кончится ничем, и я просто отложу мой отъезд на пару часов.

Мистер Аркилл ободряюще усмехнулся:

– Лучше сперва позвони им. Они не очень-то любят чужаков, отирающихся возле их дома. Миссис Аркилл повернулась от раковины:

– И не говори потом, что тебя не предупреждали.

 

Глава 2

Когда Бетани вышла из гостиницы и направилась в Трегаррик Манор, на улице было сухо и солнечно. Нежаркое солнце светило с бледно-голубого неба, дул легкий ветерок.

До одиннадцати, на это время было назначено свидание с миссис Трегаррик, оставалось еще много времени и можно было не спешить. Она прошла мимо домов, улыбаясь женщинам, знакомым по прошлому приезду. Около ручья она заметила пустой дом с окнами, темными от пыли.

Наверное дом Хенекинов, тот самый, на крышу которого слетались вороны в ночь перед смертью Дженифер, подумала она.

На старом каменном мосту она остановилась поглядеть на ручей, бегущий к морю. Сквозь прозрачную воду хорошо была видна галька на дне, и она подумала о том, как приятно было бы побегать по ней босиком в жаркий солнечный день.

Она пошла прямо, мимо церкви и свернула на узкую дорогу, которая вела к поместью. Бетани вспомнила странный телефонный разговор с хозяевами усадьбы. Трубку подняла женщина. Голос ее звучал настороженно. Бетани объяснила, почему хочет зайти к ним.

– Вы должны поговорить с миссис Трегаррик, – ответили ей.

– Как вы узнали о работе? – спросила та, мягко выговаривая слова.

– От миссис Аркилл, в гостинице. Я там остановилась.

– Так вы миссис Райдер? Ведь это фамилия того несчастного, который погиб здесь совсем недавно?

– Он был моим мужем.

– Ну что же, вдова нам вполне подходит, – сказала миссис Трегаррик, голос ее зазвучал более дружелюбно. – Я смогу встретить вас в одиннадцать.

Бетани задержалась немного на дороге – такой узкой в том месте, где начинался лес, что на ней вряд ли разминулись бы две машины. Лес этот нельзя было назвать красивым – деревьям едва хватало сил, чтобы выжить в борьбе с частыми ураганами. Голые стволы их стояли согнутые постоянно дующим юго-западным ветром. Под ногами хрустели сухие веточки, покрывавшие голую каменистую землю. Дорога шла по руслу ручья. – Идти было не трудно, хотя теперь Бетани стала понимать, что дом находится гораздо дальше от деревни, чем ей вчера показалось. По мере того как склон холма становился круче, деревья росли все теснее друг к другу, порой сплетая ветви над дорогой. Летом и весной, когда все покрыто зеленой листвой, здесь должно быть очень красиво.

Небо заслонила большая стая пронзительно кричащих птиц, воздух наполнился звуком хлопающих крыльев. Вслед за ними показалась одинокая белая чайка. Ее крик напомнил Бетани о прошлой ночи на кладбище, о ее испуге. Неудивительно, что, по корнуэлльским поверьям, духи появляются ночью. При солнечном свете все страхи проходят.

Она остановилась; ну и высоко же забралась. Дома внизу выглядели как игрушечные, солнце отражалось в узкой полоске ручья.

Наверное, нет на свете более одинокого места, подумала она, но тут же поняла, что это не так – одиночество ощущается гораздо сильнее там, в самом сердце огромного города.

Бетани задержалась в том месте, где от дороги под крутым углом отходил проезд к дому, чувствуя себя необычайно взволнованной. Она должна получить эту работу – это Бетани знала точно. Само провидение посылало ей подобную возможность именно сейчас, когда она так нуждалась в работе и пристанище. То, что она вдова, похоже давало ее больше шансов, это она поняла по голосу миссис Трегаррик, – несмотря на то, что ей всего двадцать шесть лет. Несколько месяцев жизни здесь помогут ей оправиться от шока, вызванного потерей мужа; к весне, когда девочка сможет ходить в школу, она будет в состоянии вернуться к обычной жизни.

Дорога кончилась; вид на дом открылся так внезапно, что Бетани показалось, будто ее оглушили. В свое время под строительство дома расчистили часть леса, но после этого никто даже и не пытался устроить вокруг сад. Усадьба просто стояла посреди прогалины, как дом из какой-нибудь сказки, окруженный неровным кольцом деревьев.

Дом выглядел довольно мрачно; Бетани решила, что это за счет гранитных стен и глубоко посаженных окон. Казалось, что за окнами скрыты сотни изучающих глаз. Вход в дом, в виде небольшой башни, закрывался массивной дубовой дверью с бронзовыми накладками.

На стенах не было видно плюща, мох не рос на древних гранитных блоках – место выглядело безжизненным.

В самом доме не было ничего необычного, он был похож на многие другие, но атмосфера запустения, царившая над всем местом, произвела на нее неприятное впечатление. Чувствовалось, что никому нет дела до того, что бронзовые накладки на дверях нуждаются в чистке, а окна, хоть и не очень грязные, не мешало бы вымыть. В доме жило целое семейство, но со стороны он выглядел необитаемым.

Где-то рядом залаяли собаки, и вскоре она поняла, что лай приближается. Из-за деревьев с рычанием выскочили две крупные гончие. Они направились к Бетани, продолжая рычать и обнажая при этом устрашающего вида клыки. Она попятилась назад, но одна из гончих уже зашла сзади, а вторая встала прямо перед Бетани. Они явно были хорошо обучены.

– Пошли прочь, – сказала она дрожащим голосом.

В ответ раздался новый взрыв лая и рычание, и тут она с облегчением услышала треск веток, хрустящих под ногами человека, – кто-то выходил к ней из леса.

Ее взгляд оторвался от собак, и она увидела сперва пару ног в ботинках, затем твидовую куртку, из-под которой выглядывал старый рыбацкий свитер, и, наконец, загорелое лицо.

– Ко мне! Герой, Минерва!

Гончие перестали лаять и кинулись к хозяину. Теперь, когда опасность быть разорванной на куски миновала, Бетани внимательно пригляделась к незнакомцу.

Это был крупный человек, его синевато-серые глаза изучали Бетани с заметным интересом. Бетани решила, что он довольно сильный, а то, как он держался, позволяло думать о силе воли и характера.

– Я боялась, что достанусь им на обед, – сказала она с дрожащей улыбкой.

Он нахмурился, даже не пытаясь улыбнуться в ответ.

– Извините за причиненный испуг, но они не привыкли к чужим. Это частная землями дом закрыт для посетителей.

Он повернулся, чтобы уйти; Бетани почувствовала, что ее злит подобное обращение.

– Я не просто прогуливаюсь, – сказала она, не двигаясь с места. – У меня назначена встреча с миссис Трегаррик.

Его глаза сузились:

– Миссис Трегаррик? – Он явно не поверил.

– Да! – твердо продолжала Бетани. – Я говорила с ней утром по телефону о том, что в усадьбе есть для меня работа. – Ее подбородок гордо поднялся. – Но я не думаю, что мне стоит обсуждать это с вами.

Еле заметная улыбка промелькнула на его губах.

– Так вот вы зачем пришли. Ну что ж, я могу сказать, что вы даже отдаленно не похожи на человека, которого моя мать ожидает увидеть; вы сбережете свое и ее время, если сейчас же повернете и возвратитесь в деревню.

Его мать? Значит перед ней стоял Адам или Тео. Вряд ли Тео – он, если верить миссис Аркилл, должен быть красавцем. Так что это, видимо, Адам, человек, которого миссис Аркилл считает отцом нерожденного ребенка Дженифер Хенекин. Теперь, когда она его увидела, любопытство Бетани возросло, а неловкость от того, что она приняла отца ребенка, при котором собиралась работать нянькой, за батрака, усилила ее обиду.

– Я бы предпочла, чтобы миссис Трегаррик сама сказала мне об этом.

Он слегка пожал плечами и пошел к дому. Она торопливо догнала его у двери, которую он держал открытой, поджидая ее, и молча прошла через прихожую в огромный зал.

Гончие уселись напротив огня, горящего в высоком, в рост Бетани, каменном камине. Посреди зала она увидела внушительного вида длинный обеденный стол полированного дуба. Вокруг него стояли двенадцать дубовых стульев с прямыми резными спинками. Мужчина указал на деревянную скамью, стоящую около камина.

– Подождите здесь несколько минут, я позову миссис Трегаррик.

Он вышел, оставив ее одну в зале, который, судя по всему, мало изменился со времен постройки дома. Она посмотрела вокруг, чувствуя, что Джонни здесь бы понравилось. Он никогда не терял надежды найти в каком-нибудь доме, вроде этого, картину, которая окажется потерянным шедевром живописи. Бедный Джонни, подумала она. Деревянная лестница вела на галерею, идущую вдоль трех стен зала. Надо всем царила атмосфера неухоженности. Все выглядело тускло и безжизненно, явно нуждаясь в хорошей полировке.

Бетани расстегнула пальто и поставила сумочку на скамью. Еще при входе в зал ее внимание привлекло оружие, развешанное над камином; теперь она подошла поближе, чтобы рассмотреть его внимательней.

Она часто задумывалась, почему люди так любят постоянно напоминать себе о беспокойном прошлом и своих не слишком почтенных предках, оставивших после себя грозного вида кинжалы и пистолеты вроде тех, что висели перед ней.

Присмотревшись, Бетани обнаружила, что видит не совсем обычное оружие. Рукоятки кинжалов были очень тонкой работы, некоторые инкрустированы серебром и перламутром, а одна, особенно красивая, украшена лунными камнями. В отличие от остальной обстановки, оружие было до блеска начищено.

Она подскочила от страха, увидев в темном углу человеческую фигуру, но тут же поняла, что это всего лишь рыцарские доспехи.

Бетани повернулась и оказалась лицом к лицу с маленькой седовласой женщиной, голос которой был ей знаком по телефонному разговору.

– Рада вас видеть, миссис Трегаррик. – Бетани протянула руку.

Женщина взяла ее, внимательно посмотрела на гостью и сказала:

– Нам будет удобнее говорить в гостиной.

Пока они шли через зал, Бетани, никогда не считавшая себя высокой, заметила, что Эсме Трегаррик ниже ее на пару дюймов. Хозяйка выглядела очень женственно, и Бетани представила, какой светловолосой и красивой она, наверное, была в молодости. Время не щадит такого рода красоту. С годами ее руки стали костлявыми, кожа усохла и черты лица заострились.

Миссис Трегаррик привела Бетани в маленькую гостиную, где было несравненно уютнее, чем в холле. Ничто в этой комнате, с узорчатыми шторами и мягкой мебелью не навевало мыслей о прошедших веках.

Старшая из женщин села на стул у камина и жестом предложила Бетани последовать ее примеру.

– Итак, миссис Райдер, – начала она, – я в затруднении.

Бетани ожидающе посмотрела на нее.

– Видите ли, когда я говорила с вами утром по телефону… – у нее вырвался взволнованный смешок, – у меня сложилось впечатление, что вы гораздо старше… вдова.

– Я действительно вдова, миссис Трегаррик, но мой муж умер не от старости, – почти рассерженно сказала Бетани.

– Примите мои соболезнования по этому поводу; так или иначе я рассчитывала увидеть женщину средних лет.

– Я поняла, что работа будет заключаться в присмотре за ребенком, и не вижу, каким образом молодость может помешать мне этим заниматься.

Миссис Трегаррик смущенно улыбнулась, перед тем как подняться:

– Мне жаль, что вы зря проделали весь этот путь.

Бетани осталась сидеть, не понимая, почему она так хочет получить эту работу; она чувствовала, что для нее это очень важно.

– А что, место уже занято? – спросила она.

– Еще нет.

– Значит вам срочно нужно найти кого-нибудь, а я готова работать.

Миссис Трегаррик опять села.

– Мы живем очень уединенно, миссис Райдер, вам будет не хватать города и ваших друзей. Бетани улыбнулась:

– Не сомневаюсь, что к тому времени, когда я начну скучать по ним, вашей внучке пора будет возвращаться в школу, и я в любом случае уеду.

– Разве вы не слышали, что над этим домом висит проклятие, миссис Райдер? – услышала пораженная Бетани вдруг ставший хриплым голос хозяйки.

– Ну… я слышала какую-то чепуху в этом роде. Но я не суеверна. Это меня не беспокоит. Миссис Трегаррик нахмурилась.

– Это потому, что вы не из здешних мест. Ни один местный житель не позволил бы себе таких опрометчивых высказываний. Два года назад здесь была смерть…

Бетани почувствовала нетерпение. Ни на секунду не могла она предположить в этой любезной леди веры в подобные суеверия – она просто пытается отговорить ее, и это только укрепило Бетани в намерении остаться.

–  – Мне кажется, мы отклонились от темы, миссис Трегаррик. Подхожу я вам или нет?

Хозяйка задумалась, затем подошла к стене и позвонила, дернув длинный шнурок.

– Вам лучше самой посмотреть на Дину. Бетани прислонилась к спинке стула; они провели несколько минут в молчании. Наконец появилась миловидная девушка с непокорной копной темных волос на голове.

– Салли, будь добра, пришли к нам мисс Дину. Салли с любопытством взглянула на Бетани, и миссис Трегаррик добавила:

– Миссис Райдер останется у нас присматривать за мисс Диной.

Салли изобразила на своем смазливом личике подобие улыбки, и Бетани сказала:

– Ваша тетя говорила, что вы здесь работаете. Рада вас видеть.

Салли опять странно ухмыльнулась и исчезла. Миссис Трегаррик повернулась к Бетани. Казалось, она совсем позабыла о своем былом нежелании брать ее на работу.

– Что привело вас в наши края, миссис Райдер?

Сюда, сами понимаете, не часто приезжают погостить.

– Мы с мужем собирались посетить распродажу антиквариата и картин в Мелкатс Хаусе. – Она заметила, как брови миссис Трегаррик слегка приподнялись. – Мой муж разъезжал по подобным местам, покупая картины для мелких галерей, которые не могут себе позволить послать собственных агентов. После нашей свадьбы я всегда ездила с ним, а в этот раз мы решили отдохнуть здесь; никто из нас не бывал в этих краях раньше.

– И тут с вами случилось несчастье. Воспоминание заставило Бетани вздрогнуть.

– Я боюсь, что он сам виноват в этом. Он гнал машину как сумасшедший, он часто так делал, несмотря на мои просьбы. Мы не вписались в поворот и машину выбросило с дороги. Если бы на нем был застегнут ремень, то все кончилось бы иначе, а так его просто выкинуло из машины.

– А вы сами не пострадали?

– Практически нет, если не считать нескольких царапин и шока.

– Должно быть, у вас была очень интересная жизнь.

Бетани была рада, что хозяйка не стала выказывать ей сочувствия.

– Да, – сказала она, скрывая горькую усмешку и борясь с соблазном добавить, – была бы, если бы я родилась цыганкой.

– Какая жалость, – задумчиво сказала миссис Трегаррик, – что многие из этих старых милых домов вынуждены распродавать имущество.

Раздался робкий стук в дверь и, пока миссис Трегаррик говорила: «А вот и Дина», – в дверях появилась Салли.

– Простите, мадам, но ее нигде нет.

– Ты везде искала?

– Да, мадам.

Миссис Трегаррик, похоже, ничуть не обеспокоилась.

– Несомненно она придет, когда будет готова. А где миссис Грейс? Салли едва заметно скривила губы:

– Миссис Грейс отдыхает, мэм. На этот раз по лицу Эсме Трегаррик пробежала тень раздражения.

– Хорошо, Салли, можешь идти.

Бетани почувствовала глубокую жалость к этой женщине, в этот момент она выглядела очень старой и уставшей.

Она подняла глаза на Бетани.

– Вы сами видите, как нам нужен кто-нибудь, кто присматривал бы за Диной. Я передам мистеру Аркиллу, чтобы он прислал ваши вещи.

Бетани поспешно поднялась.

– Я лучше сама, миссис Трегаррик. Это не долго; я наверняка успею обратно до того, как появится Дина.

Миссис Трегаррик тоже поднялась.

– Но в этом нет нужды. Оставайтесь с нами на обед. Я все улажу…

Бетани стояла на своем.

– Мистер и миссис Аркилл были очень добры ко мне после смерти мужа. Я боюсь, что было бы неблагодарно уйти от них вот так, не попрощавшись. Кроме того, миссис Трегаррик, мне нужно известить хозяйку моей прежней квартиры о том, куда ей присылать вещи, сообщить новый адрес друзьям.

Племянница миссис Аркилл проводила Бетани до дверей.

– Вы останетесь здесь?

– Да, Салли.

– Не знаю, но мне кажется, что, была бы у меня возможность, я бы тут же уехала в Лондон.

Ее глаза мечтательно затуманились, и Бетани мягко ответила:

– Я довольно долго жила там и могу тебя уверить, что в сельской жизни есть свои преимущества.

Она прошла через темную прихожую и, как только за ней закрылась тяжелая входная дверь, глубоко вдохнула холодный воздух. Только тут она почувствовала, как гнетуще действует на нее атмосфера дома.

Перед тем как войти в лес, Бетани обернулась и еще раз посмотрела на дом; он выглядел так же уныло и запущено. Теперь это показалось Бетани странным – ведь в доме живет молодая семья, у них есть бойкая прислуга, а миссис Трегаррик не похожа на человека, который потерпит запустение дома. Может быть, есть причина, почему старой хозяйке теперь все равно?

Спускаясь по дороге через лес, Бетани встряхнулась от своих размышлений и решила, что не будет вникать в дела Трегарриков глубже, чем того потребуют обязанности ее новой работы.

Она опять задумалась и не сразу заметила фигуру у края дороги. Человек стоял, оперевшись рукой на ствол дерева, и смотрел вниз, на долину. Она замедлила шаг и только было решила, что пройдет мимо не заговаривая с ним, как человек повернулся к ней. Он улыбался.

– Уходите? Так быстро? По крайней мере, я вас предупреждал.

– Напротив, мистер Трегаррик, ваша мать наняла меня. Я пробуду в деревне ровно столько, сколько нужно, чтобы договориться о моих вещах.

Улыбка его исчезла, глаза как-то недобро блеснули.

– Вы действительно удивляете меня, миссис Райдер. Я настоятельно рекомендую вам поискать работу где-нибудь еще. Ваше присутствие в Трегаррик Маноре создаст проблемы и для вас и для нас.

Бетани не пыталась скрыть свое удивление.

– Вы так настроены против меня – может у вас есть какие-нибудь мысли о том, кто будет присматривать за вашей дочкой?

Он промолчал.

– Или, может быть, вы потрудитесь объяснить ваше загадочное заявление, мистер Трегаррик? Я бы хотела услышать, почему это мое появление создаст какие-то проблемы.

– Я не могу ничего объяснить, но повторяю, мой добрый совет вам – держитесь отсюда подальше.

Она секунду помедлила, растерянно глядя, как он отвернулся и принялся в прежней позе разглядывать что-то в долине. Почувствовав наконец себя глупо и неловко, она быстро пошла вниз по дороге.

 

Глава 3

Когда Бетани спустилась к ужину, огромный зал освещался лишь отблесками пламени из камина и свечами в старинном канделябре, стоящем посреди дубового стола.

Она вернулась из деревни позже, чем рассчитывала; Салли проводила ее вверх по лестнице, затем по галерее и коридору в отведенную ей комнату. Она сообразила, что комната находится в задней части дома, из окна открывался приятный вид на безграничные пустоши. Салли сообщила ей, что ужин будет подан в восемь.

Бетани задержалась немного у лестницы; внизу все еще никого не было. Стол был накрыт на шесть персон. Бетани не терпелось увидеть остальных членов семейства и сравнить их с описаниями миссис Аркилл.

Пляшущее в камине пламя отбрасывало причудливые тени по углам зала. Бетани знала, что к дому подведено электричество и ей хотелось, чтобы кто-нибудь включил свет. Наверное, семейство предпочитает поддерживать вековые традиции, неохотно принимая удобства, предлагаемые двадцатым веком. У подножия лестницы она заметила выключатель, но свет включить не решилась.

Снаружи в дом проникал звук ветра; казалось, ветер дует где-то внутри. Она чуть не упала в камин и закричала бы от страха, если б не закрыла рот тыльной стороной руки, когда в темном углу зала вдруг пошевелились рыцарские доспехи. Уверяя себя, что это ей померещилось, она отважно направилась прямо туда, где они стояли. Они пошевелились опять! Бетани отпрыгнула назад, и тут из тени выступила фигура, одетая во что-то белое.

– Я вас испугала? Мне очень жаль.

– Да, действительно напугала, – с облегчением сказала Бетани, обнаружив, что призрак вполне материален и, судя по выражению лица, ничуть не сожалеет о причиненном испуге.

– Вы, должно быть, миссис Райдер. Я – Дина Трегаррик.

Дина протянула руку, Бетани пожала ее и пережила второе потрясение за последние несколько минут. Дина вовсе не была маленьким ребенком, как того можно было ожидать. Ей было, судя по всему, лет тринадцать – четырнадцать. Белое детское платьице с кружевами только подчеркивало, что девочка хорошо развита для своих лет.

Она внимательно разглядывала Бетани.

– Вы совсем другая, не такая, как я думала, – сказала она, как будто эхом отозвавшись на мысли Бетани.

– Они говорили, что вы вдова. Я думала, что вы будете такая же страшная, как те старые карги, что приходили сюда раньше.

Бетани рассмеялась.

– В таком случае я рада тебя разочаровать. Дина грациозно подошла к маленькому столику с хрустальными рюмками и графинами.

– Хотите что-нибудь выпить?

– Нет, спасибо.

– Очень хорошо. Они здесь не любят пьющих. А вы будете заставлять меня делать уроки? Они все время присылают книги и задания из школы.

– Я думаю, что тебе придется проводить за уроками хотя бы некоторое время. Иначе ты отстанешь и не сможешь сдать экзамены.

Бетани поразило, насколько грациозна и зрела для своих лет девочка. У нее была манера держаться, которую иным женщинам не приобрести за много лет. Бетани подумала, что она, наверное, унаследовала это от матери.

– Пустая трата времени, – сказала Дина сердито. – Мне не нужно сдавать экзамены. Я буду актрисой. – Она откинула волосы с лица. – Как вы полагаете, я достаточно красива?

– Конечно, – серьезно ответила Бетани. – Но в наше время актрисам нужны и красота, и ум. Дина вдруг чарующе улыбнулась.

– Это выдумано некрасивыми женщинами. Она опять принялась разглядывать Бетани.

– А вы, похоже, очень жизнерадостная. Бетани села на скамью.

– Что в этом плохого?

– Ну как же; начать с того, что вы должны быть одеты в черное – как вдова. Вы его очень сильно любили?

Бетани отвела глаза.

– Я любила его, – ответила она, удивляясь, почему она вообще отвечает на такой бестактный вопрос.

Дина всплеснула руками.

– Если бы я потеряла любимого человека, то лучше бы убила себя, чем осталась жить без него! Бетани еле сдержала улыбку.

– Это не очень разумно – мужа не вернуть.

– Вы теперь, наверное, проведете остаток жизни оплакивая его?

– В этом не было бы большого смысла. Дина. Девочка была шокирована.

– Но вы ведь не собираетесь предать его память, выйдя замуж за другого?

– Не думаю, что мне стоило бы это делать, – ответила Бетани с улыбкой.

– Вы не встречались еще с дядей Тео? – спросила вновь девочка, судя по всему, удовлетворенная ответом Бетани.

Бетани отрицательно покачала головой.

– Тео вам понравится – он такой красивый, – на мгновенье она задумалась. – Я думаю, что могу выйти за него замуж, влюбить его в себя, и заставить всех вокруг ревновать.

– Но ты не можешь выйти замуж за собственного дядю. Дина насмешливо поджала губы.

– Он мне не настоящий дядя; так же как Адам не настоящий отец.

Бетани не могла скрыть своего удивления, и Дина захохотала.

– Вы не знали? Мы ведь очень забавная семейка, не очень-то и родственники друг другу. Мой отец умер. Он был старый и богатый, когда мама вышла за него, а потом, сразу, как я родилась, он умер, а мама вышла замуж за Адама. Ужасно романтично, правда? Лучше бы Адам по-настоящему был моим отцом.

Непонятно почему, но весть о том, что Адам не был отцом девочки, взволновала Бетани.

– Так что бабуля мне вообще никакая не бабуля, – оживленно продолжала Дина, – к тому же, она не мать Адама. Его мать умерла, и дядя Тео ему брат только наполовину. – Ее глаза мечтательно затуманились. – Знаете, чего бы я хотела? Я передумала выходить замуж за дядю Тео. У меня есть идея получше. Я выйду замуж за богатого старика и заведу себе кучу любовников!

– Дина! – воскликнула Бетани, но затем рассмеялась. – Какие глупости ты говоришь. Твоя мать, наверное, была очень несчастна, когда умер отец?

– У нее были сотни любовников на выбор. Она была замечательная актриса; самая красивая женщина в Лондоне. Она мне все рассказала. И я буду точно такой же, как она.

– Все равно тебе сперва придется закончить школу; а пока лучше читать поменьше романов.

– Когда долго болеешь, то нечего больше делать – только читать и слушать. Удивительно, как многому можно научиться, слушая глупые разговоры.

– Но ты же знаешь, что подслушивать чужие разговоры – очень нехорошо. Глаза Дины блестели.

– Но это же так интересно. Впрочем, – сказала после недолгого молчания Дина, – если я даже и выйду замуж, то, скорее всего, умру молодой, оставив сердца моего мужа и любовников навеки разбитыми и верными моей памяти. – Она посмотрела на Бетани. – Так же как вы будете всегда верны памяти своего мужа.

– Где ты этого начиталась? – сухо спросила Бетани.

– Нигде, – надулась Дина. – Я слышала, как доктор говорил, что я предрасположена к болезням, особенно к вирусной инфекции. Вот что со мной – вирусная инфекция. Дама с камелиями тоже была очень болезненной, она умерла от чахотки, оставив безутешного любовника, ведь так?

В зале вспыхнул свет. Дина и Бетани обернулись и увидели, что Адам Трегаррик и его мачеха стоят у подножия лестницы. Радостная улыбка появилась на лице Дины, она подбежала к бабушке и нежно поцеловала ее в щеку, после чего обняла Адама.

Миссис Трегаррик потянула за шнур звонка и ворчливо сказала:

– Наконец-то соизволила появиться!

– Да, бабушка, – ответила Дина, скромно опустив глаза, рука Адама по-прежнему обнимала ее за плечи.

– И где же ты была? – спросила Эсме.

– Гуляла по пустоши. Замечательный день, и я была совсем одна!

– Удивительно, что ты не простыла. Дина перестала улыбаться.

– На мне было пальто. Я должна была идти; я слышала зов. Эсме пристально посмотрела на Дину.

– Чепуха, теперь, когда здесь миссис Райдер, ты больше не будешь гулять в одиночку.

Дина опустила глаза, но у Бетани осталось впечатление, что в этом движении не было и намека на смирение.

– Да, бабушка.

Бетани пыталась вести себя так, будто она не заметила, что глаза Адама Трегаррика не отрывались от нее с того момента, как он появился в зале. Ей почти удалось унять волнение, вызванное этим взглядом, но все же чувствовала она себя напряженно.

Открылась дверь, и вошла экономка – Розанна Пенарвен, о которой упоминала миссис Аркилл. Она толкала перед собой столик на колесах, заставленный едой. Бетани смотрела на женщину, которой молва приписывала любовную связь с Гревиллом Трегарриком.

Это была крупная привлекательная женщина средних лет, ни одного седого волоса в ее пышных светлых волосах.

– Давайте-ка лучше сядем за стол, – сказала Эсме Трегаррик, глядя на нее.

Бетани подумала, что же могла чувствовать эта гордая и благородная женщина, вот так живя со своим мужем, были ли для нее унизительными подобные отношения. Одно было ясно с миссис Трегаррик – даже если все это было так, то она наверняка не подавала виду.

Адам отодвинул стул, стоящий во главе стола, для своей мачехи, и Бетани заметила, как та благодарно улыбнулась в ответ, они, похоже, хорошо относились друг к другу.

Дина проскользнула на свое место, пока ее отчим подходил к Бетани, чтобы подвинуть ее стул. В этот вечер он сменил свой твидовый пиджак на вечерний костюм, который был ему очень к лицу. Увидев его таким, Бетани удивилась, как она могла принять его тогда за батрака. Сегодня он выглядел так, что вполне годился в пару знаменитой актрисе – самой красивой женщине Лондона.

– Моя жена просит ее извинить, – сказал он без улыбки, – она плохо себя чувствует сегодня.

Он сказал это достаточно громко, но ни миссис Трегаррик, ни Дина никак не отозвались на его слова, только Бетани сказала:

– Сожалею об этом, надеюсь встретиться с ней в ближайшее время.

Экономка пригасила верхний свет, и зал по-прежнему освещался теперь свечами и отблесками огня из камина. Адам Трегаррик и его мачеха сидели по разным концам огромного стола, а Бетани и Дина разместились в средней части друг против друга. Миссис Пенарвен стала разливать суп, черпая его из серебрянной супницы.

Бетани молча ела и думала о том, что четыре человека, сидящие за таким невозможно огромным столом, похожи на актеров, играющих в средневековье.

Подали второе, и Дина начала болтать, что разрядило несколько напряженную атмосферу.

– Я рада, что к нам приехала миссис Райдер, – сказала она. – Я могу взять ее с собой на пустошь и показать все свои места.

– Надеюсь, миссис Райдер удержит тебя от глупостей, – сухо ответила ее бабушка.

– Возможно, она не захочет здесь оставаться, когда поймет, до чего однообразна жизнь в Трегаррик Маноре, – так же сухо сказал Адам.

Дина хихикнула.

– Ну что ты, папа.

Бетани удивила вкрадчивая, почти льстивая манера, в которой она обращалась к отцу.

– Как это жизнь здесь может быть скучной? Тут столько всего происходит.

Эсме снисходительно рассмеялась, и Бетани обернулась к Адаму, ожидая, что он тоже будет смеяться, но его внимание было отвлечено от сидящих за столом.

Он смотрел на лестницу. Бетани чуть не вскрикнула при виде фигуры в длинном халате из зеленого бархата, нетвердыми шагами спускающейся по ступеням. Спутанные пряди бронзового цвета волос закрывали ей большую часть лица и беспорядочными волнами спадали на спину. Эсме судорожно вздохнула, а Адам вскочил, когда женщина потеряла равновесие и чуть не упала. Но она удержалась на ногах, выпрямилась и, откинув волосы, открыла лицо, белое как бумага.

Дина не преувеличивала, говоря, что ее мать очень красива. Бетани решила, что ей около сорока, и она на пару лет старше своего мужа. Наверное, раньше черты ее лица были так же нежны, как у ее дочери, но теперь в них видна была некоторая одутловатость, а под ярко-голубыми глазами, сверкающими на фоне огненного великолепия волос, залегли глубокие тени.

– Тебе не стоило спускаться, Грейс, – сказал ее муж, протягивая руку, чтобы поддержать.

– Я сама знаю, что не стоило, – ответила Грейс низким голосом, – но я пришла посмотреть на няню, которую твоя мать нашла для нашей маленькой девочки.

Она стряхнула руку Адама и, пошатываясь, обошла стол.

– Вы собираетесь остаться? – резко спросила Грейс.

Бетани после мгновенного замешательства, ответила:

– Да, я полагаю до тех пор, пока Дина не вернется в школу.

Грейс Трегаррик откинула голову и захохотала; когда свет из камина падал на ее волосы, казалось, что они охвачены пламенем.

– Здесь так невыносимо тоскливо; и вы знаете это. Зачем вы сюда приехали? – спросила она.

Бетани взглянула ей в глаза и подчеркнуто спокойно ответила:

– Я нахожусь здесь, миссис Трегаррик, потому, что мне очень нужна работа. Работая у вас, я смогу продержаться, пока не найду чего-нибудь постоянного.

– Вы лжете!

Бетани чуть не отшатнулась в ужасе перед бешеной яростью, горящей в ее глазах. Адам резко воскликнул:

– Грейс, не забывай, где ты находишься!

– Я прекрасно знаю, где нахожусь, Адам Трегаррик, хоть и стараюсь изо всех сил это забыть.

Дина смотрела в свою тарелку, она была не только не напугана происходящим, но видно было, что это все доставляет ей удовольствие. Эсме умоляюще смотрела на приемного сына, который поднялся и подошел к жене.

– Пойдем, Грейс. Оставим разговоры до завтра, когда тебе будет лучше.

– Итак, зачем вы здесь? Салли сказала, что вы вчера приехали из Лондона. Это его идея?

Бетани беспомощно перевела взгляд с Адама на его жену.

– Я не понимаю, о чем вы говорите. Грейс Трегаррик пригнулась ближе, и Бетани почувствовала резкий запах виски.

– Ты хочешь, чтобы я объяснила тебе прямо здесь, при ребенке, ты, проститутка!

При этих словах Адам в ярости оттащил ее от Бетани. Она обмякла в его руках, тяжело дыша.

– Ты делаешь мне больно!

– Будет еще больнее, если ты немедленно не поднимешься к себе наверх.

– Отпусти меня.

Он внезапно отпустил ее и она сильно покачнулась, избежав падения только схватившись за спинку стула Дины. Салли поспешила к своей хозяйке, и Грейс позволила увести себя.

– Мне очень жаль, что вам пришлось увидеть ее такой. Она сама не знает, что говорит, когда больна, – сказал Адам не глядя на Бетани.

Адам вернулся на место, и Дина закричала:

– Где же наше сладкое? Миссис Пенарвен сказала, что будут маренги, – я люблю их больше всего на свете!

Как будто в ответ на ее слова открылась дверь кухни и вошла экономка с подносом аппетитных на вид маренг; Дина сейчас же занялась ими с видом полного удовлетворения.

Бетани, после разыгравшейся за столом сцены, с большим трудом заставила себя проглотить кусок.

– Что же вы, миссис Райдер, – весело сказала Эсме Трегаррик, будто ничего не произошло. – Миссис Пенарвен обидится, если вы оставите ваше сладкое.

– Я не сомневаюсь, что они превосходны, – ответила Бетани не поднимая глаз, – но я уже вполне сыта.

Эсме посмотрела на Бетани.

– Вы не должны переживать из-за Грейс. Она очень легко возбудима; увидите, завтра она будет полна раскаяния.

– Я уже извинился за Грейс, – отрезал Адам. – Довольно об этом.

После бесконечного ужина Бетани с облегчением ушла с Диной к ней в комнату.

– Не обращайте внимания на мамулю, – сказала она, залезая в кровать, . – она просто боялась, что вы красивее ее. Теперь она знает, что это не так и не будет вас больше беспокоить. – Дина продолжала:

– Вы не собираетесь спуститься вниз, чтобы поговорить обо мне с бабушкой и Адамом?

– Я что-то устала, – ответила Бетани, – пожалуй, мне тоже пора в постель.

Дина откинулась на подушку, ее волосы рассыпались по плечам, она, должно быть, была похожа на свою мать в молодости. Какая жалость, что Грейс превратилась теперь в какую-то ведьму.

Бетани подозревала причину, по которой жена Адама Трегаррика пристрастилась к вину. Лежа без сна в чужой постели, она слушала, как ветер рвется в окно. Вспоминая сегодняшний день, Бетани поняла, что еще утром миссис Аркилл намекнула ей на отгадку; возможно, Адам Трегаррик был таким же неверным мужем, как и его отец, а избалованная Грейс не обладала достаточной силой характера, чтобы воспринимать это так же хладнокровно, как Эсме Трегаррик. Она явно считала, что Адам привел ее сюда как любовницу, точно так же, как его отец привел миссис Пенарвен тридцать лет назад. Бетани показалось смешным, что Грейс могла вообразить своего мужа увлеченным ею.

И еще Бетани подумала, что не хочет, чтобы слухи об Адаме Трегаррике оказались правдой.

 

Глава 4

Бетани привыкла к размеренной жизни дома. До обеда Дина, почти не протестуя, к удивлению Бетани, занималась уроками. В это время Бетани обычно читала что-нибудь или писала письма друзьям в Лондон. Несколько раз погода позволила им выйти на прогулку; они заходили в гостиницу Аркиллов, в тепле уютной кухни пили чай и лакомились домашними пирожными.

Что касается Адама Трегаррика, то его в эти дни Бетани видела нечасто, только по вечерам. Утром он уходил из дома до того, как она вставала, и редко возвращался обедать. В его отсутствие обеды проходили как-то напряженнее.

Погода большей частью стояла ненастная; завывающий ветер бил дождем в окна; Бетани, Дина и Эсме боролись со скукой, играя в карты. Только Адам с утра натягивал свой черный непромокаемый плащ и выходил из дома, бросая вызов погоде, заточившей в четырех стенах всех, кроме самых непокорных. Когда он возвращался, лицо его было залеплено мокрыми волосами, а с плаща водопадами стекала вода. Если стихал ветер, с моря накатывали клубы тумана, пропитывая землю влагой. Туман оседал хрустальными капельками на голых ветвях деревьев и окутывал усадьбу тишиной, нарушаемой только криками пролетающих куликов.

Никто, кроме Грейс, не жаловался. Бетани решила, что терпимое отношение к погоде в крови у корнуэлльцев.

Она жила в Трегаррик Маноре уже три дня, когда опять встретила Грейс – впервые с того ужасного вечера. Время шло к обеду, и Бетани вернулась в свою комнату, забрать Динины тетрадки, которые она собиралась послать в школу. Когда она шла обратно по галерее, прямо перед ней внезапно возникла Грейс. Обойти ее было невозможно, и Бетани заволновалась, опасаясь какой-нибудь выходки с ее стороны.

Так же, как в прошлый раз, Грейс была в длинном бархатном халате; ее лицо уже не было опухшим; теперь, при дневном свете, даже халат не мог скрыть полноты этого бывшего некогда совершенным тела.

– А, миссис Райдер; я хотела поговорить с вами. Должна признать, что Дина ладит с вами, и это большое облегчение для ее отца и для меня.

Бетани, внутренне сжавшаяся было при звуке ее голоса, расслабилась. Мать Дины выглядела вполне трезвой и, скорее всего, даже не помнила о недавнем скандале. Она улыбнулась.

– Я рада, что вы довольны мною, миссис Трегаррик. Мне очень нравится Дина.

Она попыталась пройти, но Грейс еще не закончила.

– Если бы я только могла сама за ней присматривать, – сказала она с сожалением. – Я хорошо понимаю, до чего девочка в Динином возрасте нуждается в материнской заботе; к несчастью она унаследовала от меня слабое здоровье. Мы чуть не потеряли ее в этот раз.

Бетани неожиданно вспомнила о «Даме с камелиями» и о том, что Грейс Трегаррик была когда-то актрисой; наверное, это была ее любимая роль. Она сомневалась теперь, что мать или дочь действительно так серьезно больны, как об этом говорят.

После этого Грейс стала появляться чаще; одета она была всегда в длинный халат, скрывающий, по подозрению Бетани, ночную рубашку, будто ей не хватало сил одеваться как следует. Никто, впрочем, не обращал на это внимания. Ее прекрасные волосы обычно были неряшливо спутаны, и Бетани не раз думала, что, имей она такую огненную гриву, как Грейс, не пожалела бы сил, чтобы держать ее в порядке.

Адам, похоже, был рад, что Грейс чаще выходит из своей комнаты; отношения их выглядели вполне нормально, разве что они были чуть более сдержанны друг с другом, чем того можно было ожидать от мужа и жены.

Бетани с интересом за ними наблюдала, чувствуя, что их подчеркнутая взаимная вежливость плохо соответствует романтической картине их женитьбы, нарисованной Диной. Адаму очень шел образ патриархального владельца поместья; Бетани казалось, что его настоящие чувства скрыты под маской строгой сдержанности; впрочем, со своими домашними он был мягок и обходителен. Все было хорошо, но странным образом Бетани порой ощущала какую-то угрозу.

Однажды погода испортилась настолько, что даже Адам остался дома. Он все утро чистил свои старинные пистолеты и полировал кинжалы, которые украшали стены, не обращая внимания ни на кого, кроме Дины. Адам терпеливо отвечал на вопросы, возникающие у нее при решении контрольной по математике. Бетани обижалась на него, ведь он по-прежнему был суров с ней.

Она не забыла их первой встречи на краю леса. Бетани до сих пор не могла понять, почему Адам так не хотел, чтобы она работала в этом доме. С тех пор, правда, он не заговаривал об этом, но Бетани чувствовала, что он едва смиряется с ее присутствием.

Бетани и Эсме писали письма, когда появилась Грейс. Она была явно удивлена, увидев своего мужа, и Бетани впервые подумала о том, что она его избегает.

– Сыграем в рамми, миссис Трегаррик? – предложила Бетани, обернувшись к Грейс, которая мрачно смотрела из окна на деревья, мокнущие под дождем.

– Вот уж воистину, самое веселое здесь развлечение, – ответила та, отходя от окна. – Не понимаю, как вы это выдерживаете. То ветер воет, как баньши, то это капанье. Меня это сводит с ума.

Адам был заметно встревожен истерическими нотками, прозвучавшими в ее голосе.

– Вы сидите здесь, будто мир кончается за этими стенами, – добавила она, обняв себя руками и слегка дрожа, хотя в камине ярко горел огонь и было тепло.

– Но все, что вам нужно, как раз и заключено в этих четырех стенах, – смело ответила Бетани, не думая о том, что это может прозвучать дерзко. – Это ваш дом и семья. Чего еще может желать женщина?

Все, кроме Дины, смотрели теперь на нее; она покраснела, и в наступившей секундной тишине, вдруг поняла, как назвать то, что мучает это семейство, – страх, страх перед чем-то ужасным, что должно было здесь случиться.

– Вы ничего не понимаете! – Презрительно бросила Грейс и кинулась к лестнице.

Ее голос нарушил напряженную тишину и ощущение страха рассеялось.

Адам переглянулся с мачехой, затем последовал за женой. Вскоре Бетани поднялась наверх, ей хотелось побыть одной. Она не понимала, что заставило ее говорить подобные вещи, хотя вполне искренне верила в то, что сказала. Не доходя до двери в комнату Грейс, она отчетливо услышала ее голос.

– Оставь мне хотя бы это маленькое удовольствие, – кричала она так громко, что, если бы дело происходило в театре, ее было бы слышно в самых дальних рядах зала.

– Я не позволю тебе убивать себя, Грейс, – спокойно отвечал Адам. Грейс отрывисто засмеялась.

– Не говори мне, что огорчишься, если я умру. Ты будешь только рад от меня избавиться. – Она опять засмеялась. – Ты ведь разбираешься в убийствах; ведь так, Адам?

– Ты обманываешь себя, Грейс. Ты впустую тратишь жизнь ради какого-то миража, живешь, как во сне.

– Ты, проклятый притвора, не смей говорить со мной в таком тоне. Думаешь я не видела, как ты смотришь на эту тихоню?

– Ты говоришь чепуху, Грейс.

– Ты думаешь, я была слишком пьяна, чтоб заметить, – торжествуя, сказала она. – Я знала слишком много мужчин, которые не подозревали о том, что творится у них в голове и я очень хорошо знаю тебя. Скажи мне, зачем она хочет замуровать себя здесь? Скажи мне! – Ее голос смягчился. – По крайней мере, это отвлечет тебя от моей дочери!

– Думай, что говоришь, – предупредил он. – Такого я не потерплю даже от тебя.

– А что ты сделаешь? Что ты вообще можешь сделать? Разве может такая красивая женщина как Дина быть в безопасности в этом проклятом доме. А ведь она женщина, не так ли, Адам?

После секундного молчания раздался звук пощечины, который прозвучал, как пистолетный выстрел. Грейс беспомощно заплакала.

– Прости меня, Адам, – всхлипывала она. – Не уноси их. Ради Бога, не уноси их! Я не хотела тебя огорчать, когда говорила про Дину; ты всегда был ей замечательным отцом. Когда ты грозишь мне, я паникую и говорю ужасные вещи, о которых на самом деле не думаю. Когда я вижу Дину, какая она красивая, я начинаю бояться за нее, бояться, что она кончит, как я. Я знаю, кто я такая, Адам, я знаю… – она начала судорожно всхлипывать, затем ее голос сорвался на крик. – Я умру. Ты этого хочешь?

– Ты не умрешь, Грейс. Она уже истерически рыдала.

– Сколько мне терпеть еще это наказание?

– Я пришлю Салли со снотворным, – голос его прозвучал совсем рядом со входом; Бетани со стыдом поняла, что подслушивает и заторопилась прочь, но не успела опередить Адама. Дверь открылась и рыдания Грейс стали громче. Пока Адам выходил, Бетани заметила сквозь дверной проем фигуру Грейс, лежащую на кровати.

Он остановился, увидев ее. Бетани почувствовала, как краснеет от стыда и неловкости. Несколько мгновений он смотрел на нее, затем прошел мимо и заспешил к лестнице. – Бетани успела заметить, что в руках он нес пустые бутылки.

Моросящий дождь продолжался еще два дня, и за это время Грейс ни разу не показалась. Но вот как-то утром Бетани раздвинула шторы в своей спальне и за окном светило яркое солнце; деревья сверкали каплями росы на ветках.

Вскоре после обеда она и ее юная подопечная, тепло закутанная, так как солнце еще не слишком грело, отправились в деревню.

Бетани часто становилось неловко от того, как легко зарабатывает она свои деньги здесь, в Трегаррик Манор; Дина явно не нуждалась в постоянной заботе и присмотре. Однажды она высказала свои сомнения Эсме Трегаррик, но та уверила, что ее присутствие абсолютно необходимо. Это ее успокоило. Если миссис Трегаррик довольна, то ей нечего беспокоиться. Несмотря на семейные ссоры и следующие за ними периоды Дининой замкнутости, ей нравилось жить в усадьбе. Более того – она стала забывать, что Джонни погиб всего три недели назад. Три года их замужества теперь казались сном. Жизнь с Трегарриками, в доме, где все, будто бы ждали, что случится что-то ужасное, при всей своей странности нравилась ей гораздо более, нежели реальная.

Чаепитие на кухне миссис Аркилл прошло, как обычно. И, конечно же, как только Дина вышла во двор, посмотреть на новорожденных котят, хозяйка спросила:

– Как там ее мать, здорова?

– Да, – настороженно ответила Бетани. – А почему вы спрашиваете?

– Мистер Ботелл видел ее на днях на почте, промокшую насквозь; пришла отправить письмо. Добрый хозяин и собаку-то на улицу не выгонит.

– Наверное, что-то срочное, – пробормотала Бетани.

По дороге к дому они увидели, как ярко-красный «мини», громко сигналя, пронесся к дому. Дина следила за машиной глазами, полными восторга.

– Это был мой дядя Тео! – она повернулась к Бетани. – Пойдемте скорее, миссис Райдер! – С этими словами она кинулась в сторону дома. Бетани оставалось только поспешить за ней.

Около машины, которая стояла перед домом, Дина разговаривала с незнакомым мужчиной. Он был удивительно красив. Его светлые волосы обрамляли лицо с тонкими чертами, казавшееся почти женским. В нем сразу же можно было признать сына миссис Трегаррик; те же светлые волосы и общее впечатление хрупкости.

Сухая ветка хрустнула у нее под ногой, и Тео удивленно обернулся. Она шла к нему, улыбаясь.

– Это миссис Райдер, она за мной присматривает, – сказала Дина.

Тео уставился на нее так, что Бетани стало неловко.

– Миссис Райдер?

– Она вдова, – объяснила Дина. Тео взял ее руку в свою.

– Мадам, если бы я имел честь быть вашим мужем, я бы умер счастливым. Бетани отдернула руку.

– Мой муж погиб от несчастного случая всего несколько недель назад. Тео посерьезнел.

– Извините, миссис Райдер. Я не хотел вас оскорбить. Рад вас видеть, очень рад. В этот раз здесь действительно приятно будет погостить.

Опять она почувствовала неловкость под его пристальным взглядом. Обычно ее не раздражали знаки внимания со стороны мужчин, но тут было что-то другое. Подобное отношение нравилось ей еще меньше, чем резкость его сводного брата.

– Вот так сюрприз, Тео! Что привело тебя в Трегаррик Манор на этот раз? Впрочем, я и так знаю.

Бетани пришлось повернуться, чтобы увидеть Адама, выходящего из-за дома; рядом шли гончие. При виде гостя собаки начали бешено лаять и тот сказал:

– Ради Бога, Адам, убери собак. Как и в день ее прихода, Адам прикрикнул на собак, и они вернулись к нему.

– Пойдем-ка в дом, Дина, – сказала Бетани, заметив, что Адам как-то отрешенно смотрит на нее и не понимая, что может означать подобный взгляд, так же как она не могла понять, рад Адам приезду Тео или нет.

Когда они проходили мимо, Тео радостно пожимал руку Адаму.

– Возвращение блудного сына, – весело сказал он. – Мне давно не терпелось повидать родные стены. А как Грейс?

Зал, как обычно вечером, освещался огнем камина и свечей. Так уж случилось, что Бетани в этот вечер первой спустилась к ужину. Надоедливый ветер шумел снаружи в ветвях деревьев, шептал что-то в трубах. Бетани прислушалась к этому звуку. Человеческий шепот! Бетани крепче сжала рукой перила, чтобы унять дрожь. Послышался смешок. Ее глаза были прикованы к дальнему концу зала, откуда, как ей казалось, доносятся тихие звуки. Она застыла, когда из темноты возникла Салли – потому что следом за ней в зал вошел Адам. Она чуть было не поддалась порыву убежать вверх по лестнице, но тут ее заметили.

Салли вздрогнула и сконфуженно улыбнулась, отступая к дверям на кухню.

– Я лучше пойду на кухню, помогу миссис Пенарвен.

Когда девушка вышла, Адам Трегаррик перестал улыбаться, а Бетани почувствовала, что краснеет, хотя и не совсем понимала, что же именно она увидела.

Они взглянули друг на друга через весь зал, потом Адам подошел к одному из стульев, стоящих у обеденного стола, и с неловкостью сказал:

– На самом деле Салли здесь для того, чтобы присматривать за моей женой, но Грейс лучше об этом не знать.

– Вы не должны мне это объяснять, – холодно ответила она, входя в зал.

Она заметила, как сильно его пальцы сжали спинку стула; ей пришло в голову, что она видит человека в страшном нервном напряжении; такое состояние вряд ли вызвано только проблемами с женой-алкоголичкой. Он перевел на нее свой застывший взгляд. Бетани смотрела на него во все глаза, и ее сердце предательски забилось.

– Не должен? На самом деле? Боже мой! У нас тут прямо мавзолей какой-то!

Бетани через силу отвернулась от Адама, когда в зале вспыхнул свет, прогнав страшные тени из углов. Тео, только что включивший свет, вернулся к матери и взял ее под руку. С первого взгляда было видно, как радуется она его приезду.

– Вы знакомы с моим сыном?

– Еще бы, – вставил Тео с довольным видом.

– Да, мы познакомились, – пробормотала Бетани, снова глядя на Адама. Его руки по-прежнему сжимали спинку стула, костяшки пальцев побелели от напряжения.

Эсме дернула за шнурок звонка, сообщая миссис Пенарвен, что они готовы к ужину.

– Ты надолго? – спросил Адам, отрываясь от своих мыслей.

– Посмотрим, – взгляд Тео на долю секунды задержался на Бетани. – На некоторое время я уж точно задержусь. Жизнь в городе бывает непростой, особенно в смысле денег. – Он повернулся, чтобы налить себе виски и Дина кинулась к нему.

– Скажи, что ты останешься, дядя Тео! Пожалуйста!

Он грустно взглянул на нее, затем улыбнулся и обнял.

– Я чувствую себя стариком, когда ты называешь меня дядей. Ты уже совсем большая девочка.

– Давайте садиться, – резко сказал Адам, и Тео отпустил Дину. Дождавшись, когда мать сядет за стол, Тео подвинул стул для Бетани, прикоснувшись при этом к ее руке. Дина под руку с Адамом , обошла стол, чтобы занять свое место, и Бетани вновь поразилась ее красоте. Она выглядела так зрело. Через пару лет станет настоящей женщиной. Бетани вспомнила ссору между ее матерью и отчимом, ужасные обвинения Грейс; наверняка это был плод ее болезненной фантазии. Она подняла глаза; Адам склонился над Диной улыбаясь тому, что она говорила. А может быть, и нет, подумала она. Кроме того, были еще Салли и Дженифер Хенекин.

– Вы ведь не собираетесь начинать без меня? – застенчиво спросили с лестницы.

Бетани застыла, не осмеливаясь посмотреть в сторону Грейс. Стул Тео скрипнул, отодвигаясь, и он пошел к лестнице, широко разведя руки.

– Грейс! Мне сказали, что ты не выйдешь сегодня к ужину.

– В день твоего приезда? Ни за что на свете я бы не пропустила такую возможность. Бетани повернулась в ее сторону. В этот вечер Грейс поменяла свой халат на вечернее платье под цвет глаз; Бетани не нужно было объяснять, что такое платье стоило немалых денег. Ее медные волосы были аккуратно собраны в высокую прическу, лицо выглядело свежим и ухоженным, ни следа припухлости, даже тени под глазами почти не видны. Пока Тео вел ее к столу, чтобы посадить рядом с собой, Бетани глянула на Адама. Тот смотрел на жену, чуть сузив глаза. В этих глазах не было никакого выражения – ни восхищения, ни страсти, ни ненависти; ничего.

Они продолжили ужин, непринужденно болтая.

Тео был в центре внимания, что, судя по всему, его вполне устраивало. Он забавно комментировал подаваемые блюда, все смеялись, и громче всех Грейс. Бетани заметила, как часто она наклоняется, чтобы тронуть его за руку, и как смеется даже не самым удачным остротам.

Тягостное ощущение какого-то внутреннего страха, испытанное Бетани недавно, окончательно исчезло. Теперь, глядя на людей, собравшихся за столом, она видела нормальное семейство – с теми же заботами, что и у многих других подобных семей.

– Адам, ты должен занять чем-то Тео, – объявила Эсме, – иначе он заскучает и опять уедет.

– Ну, я могу найти ему кучу работы.

– Бога ради! – воскликнула Грейс. – Тео только что приехал. Нам о стольком нужно поговорить, до того как вы отберете его у меня. – Она посмотрела на Тео и положила свою руку поверх его. – Моя последняя связь с цивилизованным миром.

Тео засмеялся в легком замешательстве.

– Думаю, что на все найду время, – он опять посмотрел на Бетани. Это не ускользнуло от внимания Грейс; ее глаза на миг затуманились и сузились.

– Не правда ли, Тео, замечательно, что миссис Райдер нравится жить здесь, тогда как все другие не выдерживают и двух дней. Впрочем, они все были старше. Как ты думаешь, не в этом ли дело?

В наступившей затем тишине отчетливо прозвучал голос Эсме:

– Мы очень рады, что миссис Райдер осталась с нами, и благодарны ей за это.

Бетани внутренне сжалась, готовая к новому нападению Грейс, но в сердце своем она осуждала эту женщину, отчаянно пытавшуюся пробить стену сводящего с ума равнодушия, стоящую между ней и ее мужем.

– Они ушли, потому что я так захотела, – заявила Дина, и все повернулись к ней. Она, казалось, только и мечтала оказаться в центре внимания. Торжествующе улыбаясь, Дина продолжала:

– Они все пытались относиться ко мне как к ребенку, так что я от них избавилась.

Адам смотрел на нее с серьезным видом, облокотившись о спинку стула.

– Ну и как тебе это удалось? Дина хитро улыбнулась.

– Это было легко. Я их напугала. Я им все рассказала о Дженифер Хенекин, а миссис Райдер рассказывать не стала.

– Не знаю, что такого ты могла бы им рассказать, – заметила Эсме.

– Я уже слышала о смерти этой девушки, – вставила Бетани, невольно взглянув на Адама, он выглядел по-прежнему мрачно, но упоминание имени несчастной девушки не встревожило его.

– Но вы не знаете правды, – возразила Дина, уголки ее рта нервно подрагивали от волнения. – Она была зверски убита.

Бетани перестала есть и обвела сидящих за столом взглядом, не зная, смеяться ей или сделать девочке замечание, – на этот раз Дина явно зашла слишком далеко. Тео сосредоточенно глядел поверх своего бокала с вином, Грейс ковырялась в еде, Эсме по-прежнему смотрела на Дину, а Адам продолжал есть с самым невозмутимым видом.

– Вы ведь не знали! – сказала Дина. – Я уверена, что не знали.

– Достаточно, я полагаю, – сказала Эсме, возвращаясь к своей тарелке, но Бетани не могла отвести взгляда от Дины.

– Ее зарезали в лесу в нескольких ярдах отсюда. За столом наступила полная тишина.

– Бедная Дженифер, – продолжала Дина, – представляете, как она пробиралась через лес на любовное свидание при свете полной луны? – Ее голос упал до шепота, и онемевшая от страха Бетани не могла оценить по достоинству несомненный актерский талант Дины, которой удалось полностью завладеть вниманием сидящих за столом.

– Она доверчиво ждала, – продолжала Дина с горящими глазами, – и тут послышались чьи-то шаги. Она обернулась, и ее улыбка превратилась в гримасу ужаса, как только убийца ударил ее ножом. Потом еще и еще…

– Я сказала – достаточно, – прикрикнула на нее Эсме. Дина замолчала.

Грейс откинулась в кресле, тихонько всхлипывая, держась рукой за голову. Адам подошел к ней и осторожно помог подняться на ноги.

– Я лучше отведу ее наверх, – сказал он, не обращаясь ни к кому в частности. Только после этого Бетани смогла оторвать взгляд от Дины, и увидеть, как Адам поддерживает, почти несет Грейс; они медленно двигались по лестнице вверх.

– Посмотри, что ты наделала, скверная девчонка! – укоризненно сказала Эсме. – Упоминание об этой несчастной всегда расстраивает твою мать.

– Я всего лишь держу свои глаза и уши открытыми, – дерзко отвечала Дина. – Это не секрет. Все это было в газетах. Они даже меня сфотографировали.

Ясно было, что Дина не раскаивается. Она с вызовом посмотрела на Бетани.

– Я думаю, она не из тех, кого легко запугать.

– Конечно не легко, – быстро ответила Бетани, едва оправившаяся от страха.

– Кроме того, все это случилось два года назад.

Теперь-то чего нам бояться?

Дина подняла свои голубые глаза, большие и невинные, и усмехнулась.

– Но ведь они до сих пор не поймали убийцу.

 

Глава 5

С приездом Тео наладилась погода. Постоянно светило солнце и с каждым днем становилось теплее.

Грейс теперь показывалась рано, иногда одетая в брюки и шелковую кофту, с волосами, перехваченными сзади голубой лентой.

Тео уделял ей много внимания. Часто бывало, что с утра они уезжали на его «мини» и пропадали до самого вечера. Иногда к ним присоединялся Адам. Приятно было видеть Грейс в хорошем настроении.

На деревьях стали набухать почки, и голая земля украсилась первыми весенними цветами. Здесь, на западе, весна обычно наступает раньше, и Бетани радовалась ее приходу. В то же время тревожила мысль, что скоро Дина вернется в школу и ей пора будет уезжать. Это было странно – ведь Трегаррик Манор не стал ей родным домом, и обитатели его не стали ей друзьями. Грейс была слишком непредсказуемой, Эсме – отдалена от Бетани своим возрастом и положением, а Дина – всего лишь трудный ребенок. Что касается мужчин, то ей претило, как Тео иногда смотрел на нее, и становилось не по себе от тяжелых, изучающих взглядов Адама. Вообще, нельзя было назвать Трегаррик Манор уютным местом с его атмосферой скрытого страха и призраками, подглядывающими из темных углов. Тем не менее она не хотела отсюда уезжать.

Бетани радовалась хорошей погоде; это давало возможность Дине больше гулять на свежем воздухе. Девочка, в свою очередь, казалась вполне счастливой, гуляя по лесу и разыгрывая сцены из спектаклей собственного сочинения, в которых она неизменно играла прекрасную даму, попавшую в беду, а Бетани отводилась роль то героя, то злой ведьмы. В такие моменты Бетани готова была отказаться от своего мнения, что Дина мыслит не по возрасту.

Как-то днем они гуляли в лесу, Бетани пыталась удержать Дину, чтобы та не залезла на дерево, облюбованное ею в качестве замка Рапундель, когда в лесу раздался голос, распевающий песни, и вскоре перед ними появился Тео.

– Где ты был? – спросила его Дина. – Я видела, как ты уходил утром.

Тео не успел ответить. Где-то недалеко раздался громкий лай, звук, от которого у Бетани неизменно застывала кровь в жилах.

– Это еще что такое? – спросил Тео.

– Герой и Минерва, наверное поймали преступника! Они разорвут его на куски. Адам их здорово натаскал! – возбужденно закричала Дина, пробегая мимо них.

– Очень мило с его стороны, – тихо пробормотал Тео. Им не пришлось долго идти. Совсем рядом, на лесной поляне, Герой и Минерва рвали друг у друга из пасти загнанного кролика. Бетани, окинув сцену долгим, пораженным взглядом, повернулась к Тео:

– Уймите их, ради Бога!

Его лицо побелело.

– Ну нет уж – чтобы они принялись за меня!

Лучше оставить им их добычу. – Он с улыбкой повернулся к ней.

– Дурак! – крикнула Бетани и, кинувшись на гончих, попыталась оттащить их от маленького зверька.

– Герой, Минерва! – При первом звуке властного голоса Адама собаки оставили кролика и с недовольным рычанием ретировались.

– Какого черта ты позволил ей это сделать? – Адам требовал ответа, но Тео, бледный как смерть, только смотрел на окровавленные клочья, лежащие на земле. Затем Адам глянул на Бетани, которая, обессилев от пережитого, сидела на поваленном дереве.

– Чертовски глупо было это делать. Она подняла голову и глаза ее наполнились слезами.

– Я знаю, – сказала она. – Но я не могла просто так вот стоять и смотреть на этот кошмар.

– Вы были прекрасны! – восхищенно кричала Дина. – Должно быть, вы очень любите животных.

Бетани посмотрела на девочку, сдерживая истерический смех.

– Не особенно.

Она увидела, что рукав ее пальто порван.

– Они вас покусали, – сказал Адам, заметив порванную ткань.

Она дотронулась до рукава трясущимися пальцами.

– Нет, очень толстая тряпка. Несмотря на ее протесты, он осмотрел руку и отпустил ее, только убедившись, что все в порядке.

– Вы не очень-то хорошо выглядите, миссис Райдер, – сказала Дина, возбужденно крутившаяся возле них. – Я считаю, что это замечательно – то что вы сделали. Пусть даже это был всего-навсего кролик.

Она повернулась и посмотрела на останки кролика; судя по всему, это печальное зрелище ее ничуть не тронуло.

– Думаю, глоток чего-нибудь крепкого вас поправит. – Адам оглядывался в поисках Тео, который отошел в сторону, чтобы не видеть кролика, и теперь выражал свое отношение к происшедшему очень натурально – его рвало.

– Пойдем, Тео! – крикнул Адам. – Ты ведь не откажешься выпить. Сейчас для этого есть вполне извинительный повод.

Бетани было искренне жаль Тео; то что с ним сейчас происходило, казалось ей особенно унизительным для такого красивого человека. Тео, не говоря ни слова и не глядя по сторонам, прошел мимо них и направился к дому.

– Бедный дядя Тео, – пробормотала Дина. – Не думала, что из-за этого кого-то может стошнить.

Адам помог Бетани подняться на ноги. Она не отвергла его помощь и почувствовала мягкое прикосновение его сильных рук, поддерживающих ее за локоть.

Ею опять овладела слабость; она не глядела на него, боясь того, что могла увидеть в его глазах.

– Я бы не советовал вам впредь вмешиваться при подобных обстоятельствах, – предупредил Адам. – Они приучены нападать, так что вы были в большой опасности.

Теперь Бетани посмотрела на него.

– Не беспокойтесь, впредь мне такое и в голову не взбредет. Зачем вы держите таких ужасных псов? Он глядел прямо перед собой.

– Здесь произошло убийство два года назад, и убийца до сих пор не пойман. Я часто отлучаюсь из дома, и обязан позаботиться о безопасности моей семьи. Пойдемте-ка лучше в дом.

Когда они вышли из леса, Тео уже беззаботно стоял, облокотившись на свою машину, и держал в руках бутылку виски. Увидев, что они подходят, он нырнул в машину, достал оттуда еще одну бутылку и предложил ее Бетани.

Адам подскочил к нему и вырвал бутылку из рук.

– Откуда это у тебя?

– Привез из Бодмина.

– Нам здесь не нужен запас спиртного, – сердито сказал Адам, возвращая бутылку.

– Они не мои, голубчик, – ответил Тео с ленивой улыбкой. – Купил их для Грейс. Просто не мог устоять перед просьбой такой красавицы.

Бетани с ужасом глядела, как краска проступает сквозь загар на лице Адама, и Тео добавил:

– Ну, ты же знаешь, Адам…

Не дожидаясь продолжения, Бетани схватила Дину, жадно впитывающую каждое слово, за руку и потащила в дом. Когда она закрывала за собой дверь, Адама у машины уже не было, а Тео в прежней позе пил виски прямо из бутылки. По его лицу блуждала странная насмешливая улыбка, и у Бетани вдруг возникло ощущение, что она видит его теперь каким-то совсем другим.

Погода оставалась хорошей, и было похоже, что ссора Тео и Адама наконец позабыта.

– Давайте сегодня не пойдем в деревню, – как-то попросила Дина.

– А куда бы ты хотела пойти?

– К моему любимому месту на пустоши. Я вам покажу.

Бетани заколебалась, и Дина добавила:

– Это не далеко.

В этой части пустоши не было тропинок, но Дина, похоже, хорошо знала дорогу и быстро шла вперед. За ней следовала слегка запыхавшаяся Бетани. Чем выше они взбирались, тем сильнее становился ветер, временами он дул так сильно, что мешал говорить. Но вид отсюда открывался замечательный – ради него, несомненно, стоило совершить такой подъем. Она догнала Дину только на вершине холма. Дина, подбоченясь, стояла у большой груды камней широко расставив ноги; ветер играл ее волосами. Ее темно-голубые глаза были устремлены куда-то вдаль. Девочка была так прекрасна, что Бетани невольно залюбовалась ею.

– Замечательный вид, правда?

Вокруг бесконечно простирались торфяные пустоши – лоскутное одеяло из фиолетовых, зеленых и коричневых кусочков. Они выглядели пустынно и безжизненно, как будто начисто выметенные вечным ветром. Таким это место было много тысяч лет назад, и вид его не изменится, наверное, еще тысячи лет. Дина подошла к кургану.

– Знаете, что это такое? – спросила она.

– Твой замок? – предположила Бетани.

– Конечно же нет. Это могила – могильный курган. Бетани, осторожно присевшая было на землю, подняла голову.

– На самом деле. Три тысячи лет назад люди, жившие в этих местах – наверное, там, где сейчас усадьба, – хранили здесь пепел своих умерших. Два года назад какие-то археологи приезжали делать раскопки, но потом передумали. Примерно в это же время убили Дженифер. Одни говорили, что души рассердились, и именно поэтому погибла Дженифер, а другие – что это кто-то из археологов ее убил.

– Ты ведь не веришь в эти рассказы о духах? – спросила Бетани.

Дина весело засмеялась.

– Конечно, нет. Да и археологи уехали до того, как это случилось, так что они тоже ни при чем. Вы знаете, что сказал Адам?

Бетани покачала головой и отвела взгляд, опасаясь, что девочка заметит, как она смутилась при его имени. Дина опять засмеялась.

– Он сказал, что это, должно быть, сделал какой-нибудь бездомный бродяга, проходящий через наши места.

– Самое правдоподобное объяснение, – проговорила Бетани сдержанно, чувствуя, что не стоило бы поощрять девочку на разговоры об убийстве.

– Он знает, что это был не бродяга, и все это знают. Она не была замужем, но ждала ребенка. У нее был любовник.

Бетани смотрела на нее, вспоминая слова миссис Аркилл о том, что та считает Адама отцом нерожденного ребенка Дженифер.

– Дина, перестань фантазировать, – сказала она резко, не желая больше думать об этом.

– Это не фантазия, – последовал ответ. – Я знаю, кто это сделал.

Бетани испуганно глянула на нее, и Дина быстро добавила:

– Не беспокойтесь, я не собираюсь вам говорить. Я рассказывала об этом тем, кто присматривал за мной до вас, и они уходили. Именно из-за этого, а не из-за моих рассказов о том, как умерла Дженифер. Они мне не поверили, и теперь я никому больше этого не скажу. Я все видела из моего окна в ту ночь. Я знаю, кто это сделал и зачем. Теперь должно произойти еще одно убийство, но я и тогда ничего не скажу.

Дина гневно вытерла слезы, откинула волосы и кинулась вниз по склону.

– Дина! Вернись! – Бетани вскочила на ноги. Крик унесло ветром. Подождав немного в надежде, что Дина вернется, Бетани побежала следом…

Бетани спустилась с холма, там ее как ни в чем не бывало поджидала Дина.

– Я вас испугала?

– Не делай так больше, Дина, – не глядя на нее, ответила Бетани. Дина засмеялась.

– Готова поспорить, вы решили, я сделаю что-нибудь ужасное, ведь так? Вы, наверное, вообразили, как мое тело найдут в ручье, а вы проведете остаток жизни, раскаиваясь, что не верили мне.

– Я думаю, что ты слишком много болтаешь. Если ты еще раз сбежишь, я пожалуюсь твоему отчиму и он тебя накажет. Дина опять рассмеялась.

– Вы не пожалуетесь, – ее глаза насмешливо глядели на Бетани.

– Непременно пожалуюсь, – сердито сказала та, но Дина продолжала улыбаться, и Бетани пришлось первой опустить глаза.

– Пошли, я покажу вам кое-что еще. Решив про себя, что девочка совершенно неисправима, Бетани последовала за ней.

– Вы знаете, мне нравилась Дженифер, – говорила Дина на ходу. – Она всегда обращалась со мной как с равной. Бетани недоверчиво посмотрела на нее.

– Так ты ее знала?

Дина нервно крутила в руках шарф из голубого шелка.

– Да, конечно. Она все время крутилась около дома.

– Почему это?

Дина ехидно усмехнулась.

– А вы не знаете? Ну и я не скажу. Бетани пошла быстрее, свежий воздух придал ей бодрости. Дина шагала рядом.

– Она давала мне деньги, чтобы я молчала. Но я все равно бы ее не выдала. Мне нравится знать чужие секреты; это дает какую-то власть над людьми, они считают меня ребенком и говорят то, что не сказали бы при ком-нибудь другом. А я всегда слушаю и запоминаю.

– Ты не должна подслушивать, – пыталась наставлять ее Бетани, взволнованная гораздо больше, чем ей хотелось бы в том признаться самой себе.

– Вы какая-то нудная сегодня, – упрекнула ее Дина.

Они вышли на край поляны, через которую протекал небольшой ручей.

– Правда, красиво? – спросила Дина. Бетани огляделась вокруг. Она никогда не была в этой части леса. Поляна была покрыта сплошным ковром подснежников и пролесков. Берега ручья соединялись горбатым мостиком. Неба над головой не было видно – его закрывала молодая зелень на ветвях деревьев. В неподвижном воздухе было очень тихо.

– Удивительное место, – сказала Бетани. – Так не похоже на остальной лес.

– В самом деле, удивительное, – согласилась Дина. Она перегнулась через перила мостика и театрально махала шарфом. – Здесь умерла Дженифер.

Тишина вдруг стала угнетать Бетани. – По-моему, нам пора домой, – поспешно сказала она.

– Она ждала его на мосту – вот так, – продолжала Дина. Ее глаза широко раскрылись и застыли. Бетани поняла, что уйти не удастся, пока Дина не закончит рассказывать эту историю. – Потом она услышала чьи-то шаги и повернулась с улыбкой, чтобы встретить своего любимого. Но улыбка ее превратилась в маску ужаса, когда убийца напал на нее, вонзая нож прямо в грудь, снова и снова, пока не превратил ее в клочья плоти и окровавленные лохмотья ткани. – Она понизила голос. – Нож так и не нашли.

В тишине громко звучал взволнованный голос Дины. Бетани слушала как зачарованная.

– Кровавый след тянулся от мостика до берега ручья; она побежала туда, спасаясь от убийцы, – добавила Дина уже обычным голосом. – Рассказывали, что в ручье в тот день текла красная вода.

Не говоря ни слова, Бетани повернулась и пошла. Она не могла больше видеть это красивое и, вместе с тем, ужасное место.

Теперь она понимала, что угнетает людей, живущих с ней под одной крышей, – они знали, что один из них – убийца.

 

Глава 6

Переодеваясь к ужину, Бетани решила, что чем быстрее Дина уедет отсюда, тем лучше для нее. В ее возрасте и при ее впечатлительности, нельзя оставаться в доме, где происходят такие ужасные вещи, где алкоголизм, супружеская измена и убийство считаются обычным делом.

Оставалось решить, к кому ей обратиться с подобным советом. Более всего для этой роли подходил Адам, но она не могла этого сделать по вполне очевидным, как казалось ей, причинам. Грейс, видимо, недостаточно заинтересована ее выслушать; она вполне довольна тем, что ответственность за девочку переложена на чужие плечи.

Только за ужином Бетани наконец решилась при первой же возможности переговорить с Эсме Трегаррик. Ей с трудом удавалось вести себя как обычно с Адамом. Бетани была благодарна ему за то, что он обращается к ней не слишком часто, хотя несколько раз ловила на себе его пристальный взгляд. Она думала о том, что же могут означать эти взгляды, и собственный ответ приносил ей одновременно и душевную боль и радость.

В конце ужина Бетани встала и тихо спросила проходившую рядом Эсме:

– Миссис Трегаррик, могу ли я поговорить с вами наедине, когда уложу Дину?

– Конечно, дорогая, я буду ждать в гостиной. Только не слишком поздно, ладно? Я что-то устала.

Кроме Бетани, Дины и Эсме в зале оставались только Тео, бесцельно бродивший около камина.

– Пойду, прогуляюсь перед сном, – объявил он. Ему никто не ответил. Бетани увела Дину.

– Ну и что же вы хотели мне сказать, миссис Райдер? – спросила Эсме Трегаррик. Она впустила Бетани в гостиную и усадила ее в кресло напротив себя.

Из головы у Бетани вдруг вылетело все, о чем она хотела говорить с хозяйкой. Той пришлось спросить опять, и только тогда Бетани выпалила:

– Я считаю, что Дина должна немедленно вернуться в школу. Брови Эсме Трегаррик удивленно поднялись:

– В самом деле? Вы все-таки решили, что Трегаррик Манор вам не по нраву. Хотите уехать?

– Нет, тут другое, миссис Трегаррик, – она запнулась, затем, торопясь, продолжала:

– Вы знаете, что остальные женщины, нанятые вами для Дины, уходили? Уходили, потому что Дина говорила им, кто именно убил Дженифер Хенекин?

Долю секунды Эсме была поражена, затем она улыбнулась.

– Ну и кто же?

– Мне она не сказала.

Эсме откинулась на своем стуле.

– И почему же ни одна из этих женщин не пошла в полицию?

– Дина сказала, что они ей не поверили; из-за этого она и не хочет открыть мне тайну.

– Значит, они оказались умнее вас, – незлобливо заметила Эсме, и, приметив обиду на лице Бетани, добавила:

– У Дины сейчас очень трудный возраст; кроме того – у нее развито воображение и актерские способности, в чем вы, несомненно, уже убедились. В этом нет ничего необычного.

Бетани наклонилась вперед.

– Но она так описывает убийство, миссис Трегаррик. Я уверена, что она была в лесу той ночью и все видела. – Эсме грустно слушала ее.

– Когда убили это бедное дитя, все газеты были полны деталями. Дина уже не ребенок и очень сообразительна. Тот факт, что убитая была беременна, и особенная жестокость преступления подействовали на ее воображение. Вот и все. Я лично считаю, что она была убита каким-нибудь бродягой, который случайно оказался там, где она поджидала своего любовника.

– Почему она ждала его так близко от Трегаррик Манора? – спросила Бетани.

– Этот лес всегда считался лучшим местом для любовных свиданий.

– Все равно, миссис Трегаррик, я считаю, что Дину нужно отправить в школу. Слишком многое здесь на нее дурно влияет, ей необходимо общество ее ровесниц и школьная дисциплина.

Эсме горько усмехнулась:

– Я полагаю, что, говоря о дурном влиянии, вы имеете в виду ее мать. – Бетани смутилась и опустила глаза, а Эсме быстро добавила:

– В этом я склонна с вами согласиться, но все равно боюсь, что Дина не сможет вернуться в школу до лета. Дина, как бы хорошо она сейчас не выглядела, весьма предрасположена к вирусной инфекции. Доктор Сандерсон настоял, чтобы она оставалась здесь до полного выздоровления, – у нас мягкий климат, а свежий воздух очень ей полезен. – Она немного помолчала, затем добавила:

– Я сомневаюсь, что встречу его сочувствие, если заявлю, что мы отправляем Дину в школу, несмотря на то что она еще не совсем здорова, и при этом буду ссылаться на ваши доводы.

Эсме поднялась, давая понять, что разговор окончен, и Бетани последовала ее примеру.

– Не забывайте, миссис Райдер, – сказала Эсме, когда они вышли в холл, – Дина живет здесь с того времени, как ей исполнилось шесть лет, и вряд ли лишние пару недель смогут ей навредить.

Дверь в комнату Бетани была приоткрыта, оттуда пробивалась полоска света. Бетани нерешительно заглянула внутрь, и ее робость сменилась негодованием – Дина рылась в ящике ее комода.

Она настежь открыла дверь, спугнув Дину; та резко обернулась и, увидев Бетани, с улыбкой сказала:

– Боже, как вы меня напугали.

– Меньше, чем ты того заслуживаешь, – ответила Бетани, оглядывая комнату. – Ну что, ты закончила?

– Не сердитесь на меня, миссис Райдер, я просто зашла кое о чем спросить, вас не было, я присела подождать – но вас не было так долго…

– И ты решила немножечко осмотреться. Ну и как, раскрыла мои страшные секреты? Дина выглядела пристыженной.

– Я посмотрела вокруг и решила, что это очень странно – у вас нигде не видно фотографии вашего мужа. Ну, я и решила ее отыскать.

Бетани, плотно сжав губы, прошла к кровати и вытащила из-под нее чемодан. Она встала на колени, открыла его и, покопавшись внутри, передала Дине фотографию в рамке. Это была ее единственная фотография с Джонни, сделанная в день их свадьбы. Все еще сердясь, она сказала:

– Теперь ты точно знаешь, что я была замужем. Может, показать тебе брачное свидетельство?

Дина быстро посмотрела на фотографию и вернула ее обратно.

– Извините, – сказала она и посмотрела на Бетани. – Мне ужасно неловко вас просить, миссис Райдер, особенно после того, что я сделала. Но не могли бы вы мне помочь?

Бетани положила фотографию на место и задвинула чемодан.

– В чем дело?

– Помните, на мне сегодня был шарф?

– Да… – вспоминая, ответила Бетани.

– Ну так вот, я думаю, что забыла его на поляне.

– О Дина, нельзя быть такой невнимательной! – Бетани начинала терять терпение. Весь день был какой-то дерганый, а неудачный разговор с Эсме Трегаррик ничуть его не украсил.

– Я понимаю, но так получилось… Как вы думаете… вы не могли бы его принести?

– Сейчас? Но это глупо, Дина. На дворе ночь, погода хорошая, он прекрасно может полежать там до утра.

Дина взяла ее за руку.

– Ну пожалуйста, миссис Райдер. Вы понимаете, он не мой. Я взяла его без спросу из маминой комнаты, и если она это заметит, то будет вне себя. Она не терпит, когда я беру ее вещи. Пожалуйста, принесите его мне. Я обещаю, что никогда ничего не буду брать без спроса.

Бетани задумалась.

– Там, наверное, совсем темно. Я его просто не увижу.

Хитро улыбаясь, Дина вытащила из кармана халата маленький фонарик. Увидев, что Бетани опять нахмурилась, она сказала:

– Все в порядке, это мой. Он у меня для школы – читать в спальне, когда выключают свет. Бетани, все еще сомневаясь, подошла к окну и отодвинула штору. За окном светила луна. Ее внимание привлекло какое-то движение внизу, около деревьев. Чья-то тень метнулась к дому и исчезла из вида. Это произошло так быстро, что она не успела заметить, кто это был: мужчина или женщина; она не могла поклясться, что там вообще кто-то был – может, просто тень от облака.

– Так вы пойдете, миссис Райдер? Бетани наконец решилась. Она подошла к девочке и взяла у нее фонарь. Доставая из шкафа пальто, она сказала:

– Жди меня здесь, никуда не отлучайся до моего прихода.

Гончие по-прежнему лежали перед камином. Бетани облегченно вздохнула – хоть собаки и успели к ней привыкнуть, все же совсем не хотелось встречаться с ними в ночном лесу. Выйдя на улицу, Бетани плотнее запахнула пальто – по ночам все еще было прохладно, даже в отсутствие ветра, как сейчас.

Она достала из кармана фонарик и освещала тропинку перед собой до тех пор, пока на ней не мелькнуло что-то голубое. Бетани подняла шарф, выключила фонарик и облегченно вздохнула.

Она постояла немного, перед тем как повернуть назад. В лесу было тихо и не страшно, хотя легкий ветерок, шурша ветками, иногда звучал, как человеческий шепот.

Неожиданно к этим звукам добавился еще один.

Звук, который Бетани узнала сразу же, – ленивый смешок Салли. Она прислушалась, и любопытство ее сменилось крайним смятением; доносившиеся звуки могли означать только одно – совсем рядом, в темноте леса кто-то занимался любовью.

Бетани кинулась к дому. Обратный путь занял какие-то секунды; захлопнув за собой входную дверь, она прислонилась к ней и, закрыв лицо руками, горько разрыдалась. То, что происходило сейчас в лесу, рядом с домом, подействовало на нее гораздо сильнее, чем все рассказы об убийстве.

Бетани не помнила, сколько времени прошло, когда она, немного успокоившись, прошла через темный зал и поднялась к себе в комнату. Дина приняла от нее шарф и фонарик и благодарно поцеловала Бетани в щеку.

– Спасибо, спасибо. Я думала, вы заблудились. Вас так долго не было. Вы ведь не испугались, правда?

Бетани покачала головой.

– Жалко, что на самом деле духов не существует, а то дух Дженифер поселился бы у нас – вот было бы интересно! – сказала Дина.

Бетани опустилась на кровать.

– Дина! Я тебя умоляю. Я так устала.

– Я – эгоистическое чудовище, – сказала Дина, направляясь к двери. – Спокойной ночи, миссис Райдер.

Как только она вышла, Бетани подошла к двери и повернула ключ. Она должна выбраться из этого ужасного места, пока не сошла с ума!

Стащив со шкафа пустой чемодан, она начала лихорадочно набивать его вещами и, только почти заполнив, вдруг сообразила, что в такое время никак не сможет отсюда уехать. А если бы и могла, то все равно не оставит здесь Дину. Бетани верила, что Дине известно что-то об убийстве, и если она будет безрассудно хвастаться об этом всем подряд, то с ней может случиться беда.

Она устало вынула вещи и положила чемодан обратно на шкаф. Усиливающийся ветер бил в стекла и сердито свистел в дымоходах. Бетани казалось, что в этих звуках насмешливо отдается эхом чувственный смешок Салли, он все еще звучал в ее ушах. Она вспомнила, как Адам взял ее за руку в тот день, когда гончие убили кролика; в его прикосновении, пусть мимолетном, было столько нежности!

Бетани сняла пальто и стала медленно раздеваться. Оставшись в одном белье, она критически взглянула на себя в зеркало и не увидела там ничего, что могло бы привлечь мужчину. Слишком тощая фигура, обыкновенное лицо – не уродливое, но и не красивое. Даже Джонни не любил ее так, как она о том мечтала. Они были друг для друга всего лишь спасением от одиночества. Теперь она понимала, что Джонни со всей своей добротой и вниманием не дал ей ничего из того, что ей так было нужно, – ни ребенка, о котором она мечтала, ни настоящей любви.

Бетани никак не могла заснуть. Дотянувшись до часов на тумбочке, она повернула их к себе – час ночи. Казалось, вечность прошла со времени ужина. Она выскользнула из постели и одела халат. Тишину дома нарушал только ветер, свистящий за окнами. Бесшумно ступая в мягких тапочках, она пошла на кухню, думая о стакане горячего молока.

Из кухни, через неплотно закрытую дверь, доносились громкие голоса. Она увидела Грейс перед кухонным столом, ее слегка пошатывало. Лицом к ней, по другую его сторону, Салли.

– Держись от него подальше, слышишь? – кричала Грейс. Ее голос звучал неровно и хрипло.

– Вам нехорошо, миссис Трегаррик. Позвольте, я отведу вас в постель.

– Никуда я не пойду, пока ты мне не пообещаешь отстать от него.

– Понятия не имею, о чем вы, мэм.

– Не надо врать. Я видела тебя собственными глазами, ты – бесстыжая маленькая шлюха! Глаза Салли сузились.

– Я молодая. Вы – старая и надоели ему.

– Я могу дать ему многое, чего у тебя нет, – уже почти визжала Грейс, еле удерживаясь на ногах. – Обычная деревенская девка без всяких манер и воспитания. Неотесанная потаскуха!

Ей не хватило воздуха, и Салли тут же спросила:

– Вы так думаете, да?

– Не трогай его, понятно? Салли отвернулась.

– Не могу вам обещать, мэм. Что, если он сам меня тронет?

Лицо Грейс исказилось гневом, она направилась к Салли, отбросив стоявший на пути стул. Вошла Бетани. Салли обернулась, удивленная ее появлением, и тут же на нее набросилась Грейс. Ее ярко-красные ногти впились в лицо замершей от неожиданности девушки.

– Грязное животное! – неистовствовала Грейс, вцепившись Салли в волосы. – Шлюха, проститутка!

Опомнившись, Салли с силой оттолкнула ее, и Грейс, чтобы не упасть, пришлось ухватиться за край стола.

Глаза Салли сверкали презрением и гневом.

– Называйте как хотите – а я все равно лучше вас, Грейс Трегаррик. Никакому мужчине не нужна спившаяся тряпка, вроде вас. Скоро уж они упрячут вас в богадельню. Вот погодите, сами увидите.

Грейс опять бросилась к ней, но тут вмешалась Бетани. Вид двух женщин, дерущихся за мужчину, как пара кошек, вызвал у нее глубокое отвращение.

Грейс, которую Бетани оттащила от противницы, громко рыдала у нее на плече.

– Вам нужно поспать, миссис Трегаррик, – успокаивающе сказала Бетани, обняв Грейс за талию и направляя к дверям.

Грейс вдруг перестала всхлипывать, вырвалась и обернулась к Салли, глядя на нее с бешеной ненавистью.

– Еще раз увижу тебя с ним – убью, – отчетливо произнесла она и выскочила из кухни.

Бетани добрела до своей комнаты и легла, когда внезапно тишину дома прорезал отчаянный крик. Не раздумывая, Бетани выскочила в коридор, ожидая, что остальные тоже сейчас появятся из своих дверей. Но никто не вышел. Стояла полная тишина.

Она вернулась в комнату, залезла в постель и с головой укрылась одеялом. Наверное, птица, подумала она. Но какая же птица может так кричать? Нет. Это определенно был человек, причем в доме. И наверняка крик разбудил всех остальных. Почему же никто не вышел? Устраиваясь поудобнее в постели, она вдруг застыла от ужасной мысли, что, должно быть, Дженифер Хенекин тоже кричала перед смертью. И, так же как и сейчас, никто не вышел на помощь.

 

Глава 7

Наконец Бетани заснула, но спала плохо; разбудил ее настойчивый стук в дверь. Она с неохотой поднялась; за дверью стояла Дина.

– Я думала, вы умерли, – сказала она. – Вы так долго не открывали.

– Судя по тому, что ты уже встала и одета, я здорово проспала.

– О, я давно уже на ногах. Мы едем в Бодмин с бабушкой и Тео. – Она подошла к окну и отдернула занавеску. Стекло было мокрое от дождя, моросящего из низко нависших серых облаков.

– Ужасный день для прогулки, правда? – Бетани, стоящая у умывальника, согласилась. – Вы не поедете с нами. С вами хочет поговорить. Адам. А меня увозят, чтобы я не мешала.

Бетани настороженно посмотрела на Дину поверх полотенца.

– А чего он от меня хочет? Дина пожала плечами.

– Не спрашивайте. Мне всегда говорят последней. Но что-то явно происходит. Вот, например, Салли вдруг от нас ушла. Не беспокойтесь, я раскопаю, в чем тут дело. Я всегда узнаю правду.

Полотенце выпало из рук Бетани.

– Салли ушла? Когда?

Дина опять пожала плечами, и Бетани отвернулась, пытаясь скрыть смятение, вызванное этой вестью.

– Да, кстати, я вернула матери шарф сегодня утром. Она и не догадается, что он был у меня; она так крепко спала утром. Не удивительно, что Адам спит отдельно, – она так жутко храпит! – Дина сморщила нос. – Я надеюсь, что не буду храпеть, иначе у меня никогда не будет мужчины.

Когда Бетани спустилась, в зале еще были гончие, и это означало, что Адам еще не ушел. За столом никого не было; Бетани налила себе кофе и взяла подсохший тост, не решаясь тревожить звонком миссис Пенарвен. Она хмуро жевала, обеспокоенная историей с уходом Салли.

Обернувшись на скрип ступеней, она увидела Адама; он спускался по лестнице, прижимая к груди пустые бутылки из-под виски. Выглядел он устало. Бетани сочувственно подумала, что это не удивительно. Адам прошел через зал; гончие возбужденно закрутились возле его ног. Усталым движением он опустил бутылки на стол:

– Удивительно, сколько бутылок я бы ни забрал, полные тут же появляются снова. Она придумывает для них все новые и новые тайники. – Он посмотрел на Бетани.

– Бесполезно скрывать это, правда? Она не больна. Моя жена – безнадежный алкоголик! – Легким движением руки он пустил бутылку крутиться по столу.

Бетани поднялась.

– Дина говорит, вы хотели меня видеть.

– Салли ушла; я думаю, вы уже слышали.

– Да, меня это удивило. Я ведь видела ее поздно прошлой ночью. Адам удивленно посмотрел на нее.

– Вы ее видели?

Бетани с трудом подавила горькую усмешку. Она представила, как отвечает ему: «О да, она дралась с вашей женой». – «Из-за чего?» – спросит он. – «Из-за вас, мистер Трегаррик». Нет, она не могла это сказать. Она выровняла бутылки, стоящие на столе.

– Салли не говорила, что собирается уходить, хотя должна была уже знать – дело было поздней ночью. Адам пару секунд раздумывал над услышанным, затем сказал:

– Так или иначе – она ушла, и я не могу сказать, что сожалею об этом. – Бетани пристально посмотрела на него. Он продолжал:

– Я подозреваю, что это она приносила Грейс спиртное. Но я никогда не был в этом уверен, да и найти кого-нибудь другого, кто согласится присматривать за Грейс, очень трудно. Сами понимаете – это неприятная и неблагодарная работа.

– Вскоре, после того как я оставила Салли на кухне, в доме кто-то кричал, – сказала Бетани. Адам отвел взгляд. – Странно, что никто, кроме меня, не вышел посмотреть, что случилось.

– Это наверное, Грейс, – сказал он после недолгого молчания. – Она здорово напилась вчера ночью. Я слышал, как она бродит по комнате, натыкается на мебель и все роняет. Когда я к ней вошел, она подняла крик; с ней случилась истерика. Домашние привыкли к таким сценам.

Бетани смотрела на него, пытаясь заметить какие-нибудь признаки неискренности.

– Я вот о чем хотел вас попросить, – продолжал он, – миссис Пенарвен и так достанется, пока мы не найдем замену Салли, так что я подумал… мне очень не хочется вас об этом просить… не могли бы вы что-нибудь сделать с Грейс? Она в ужасном состоянии сегодня утром.

Бетани разгладила салфетку дрожащими пальцами.

– Я сделаю все, что смогу, – ответила она.

– Она, наверное, еще спит, но вы можете к ней подняться. Вам придется поменять постельное белье и одежду на ней. Я надеюсь, что вы не рассердитесь на меня.

Они направились к лестнице, но он вдруг остановился и нахмурился:

– Не нужно. Никуда не ходите. Мне не стоило вас просить.

Она улыбнулась ему.

– Все в порядке, я не сержусь; на самом деле.

Наверху он опять остановился:

– Я очень вам благодарен, больше, чем вы можете себе представить.

Он задержался, глядя на Бетани, затем пошел по галерее прочь.

Бетани зачарованно проводила его взглядом, радостно улыбнулась и, чувствуя себя легко и празднично, пошла к Грейс.

Когда Бетани, поменяв белье, помогла ей сесть в постель, Грейс открыла глаза.

– Где Салли?

– Она ушла, миссис Трегаррик.

Ее глаза вдруг широко открылись и потемнели от ужаса.

– Ушла, – прошептала она. – С кем?

– Одна, насколько я знаю.

– Боже мой! – Ее голос перешел в крик. – Она мертва! Она мертва!

Бетани уложила всхлипывающую Грейс обратно на подушки.

– Почему вы думаете, что она мертва? Грейс не отвечала. Бетани убирала комнату, из которой уже почти выветрился запах рвоты и пролитого виски; повернувшись к кровати она увидела, что по щекам Грейс текут слезы.

– Адаму нужно было жениться на ком-нибудь вроде вас, – неожиданно сказала она. – А от меня какая ему польза? Я даже Дине не могу быть хорошей матерью, а вас Дина любит. Для всех будет лучше, если я умру.

– Не нужно, миссис Трегаррик… – запротестовала Бетани, но Грейс уткнулась лицом в подушку, и ей оставалось только молча негодовать на Адама, чья бессердечность довела его жену до такого состояния.

Дождь продолжал идти с перерывами еще три дня, к концу которых Грейс стала выказывать явные признаки раздражения. Она держалась трезвой; по наблюдению Бетани – только благодаря удачному налету Адама на запас виски. Ее резкость, казалось, влияет и на других; Дина была непоседлива и капризна сверх обычного.

– Когда ты поедешь обратно в Лондон, Тео, я, пожалуй, поеду с тобой, – сказала как-то раз Грейс, оторвавшись наконец от залитого дождем окна.

Какого бы мнения ни была Бетани о Тео, она была рада, что его присутствие успокаивает Грейс; кроме того он с бесконечным терпением играл в карты с Диной и учил ее новым играм. Чаще всего к ним присоединялись Бетани и Эсме, и время пролетало незаметно, пока Тео забавлял их своими рассказами.

– Если ты уедешь в Лондон, то кто будет укладывать тебя в постель, когда ты сама будешь не в состоянии передвигаться? – без улыбки спросила Эсме.

– Тео, конечно. Кто же еще? – улыбнулась Грейс.

Тео заливисто рассмеялся, тем самым непринужденно прекратив дальнейшую перебранку между женщинами. Бетани почувствовала к нему симпатию.

– Мой муж совсем с ума спятил, – сказала Грейс несколькими минутами позже. – Действительно, нужно быть сумасшедшим, чтобы целый день шляться под таким дождем. Разве что он избегает наше общество.

– Он всего лишь старается, чтобы хватало денег на ту беззаботную жизнь, которая тебе так нравится, – сказала Эсме. – Ты была не против того, чтобы тратить доход с поместья, пока жила в Лондоне. Тогда делами занимался отец Адама. Кто-то должен заниматься этим сегодня. Фермы, знаешь ли, сами собой управляться не будут. Может, тебе это не приходило в голову, но содержать дом вроде нашего стоит немалых денег, а земли, дающие доход, довольно обширны. Вот почему твой сумасшедший муж работает сейчас где-то там, снаружи, а не отсиживается в тепле и уюте. Бетани без лишних напоминаний знала, что Адам часто отлучается из дома и понимала, что ей это не безразлично – она хотела бы видеть его чаще. С тех пор, как он попросил ее помочь Грейс, они едва обменялись парой слов, и Бетани должна была признаться, что многое отдала бы за то, чтобы опять услышать в его голосе ту теплоту, что она тогда почувствовала.

На третий день дождь прекратился, оставив на деревьях тяжелые капли, которые стекали на и без того уже сырую землю.

– Слава Богу, – вздохнула Дина. – Теперь наконец мы сможем выйти.

– Слишком мокро, – ответила Бетани, сочувственно улыбаясь. – Давай подождем до завтра.

– А вдруг завтра опять пойдет дождь?

– Вот что, я спрошу у твоей бабушки, и если она позволит, то мы пойдем.

– О каком это разрешении вы толкуете? – весело спросил Адам, входя в зал со связкой дров в руках.

– Можно нам погулять, папочка, ну пожалуйста. Я так долго сидела взаперти, что мне хочется закричать. Скажи, что можно выйти, папочка, а то я закричу прямо сейчас!

– Ну, раз ты называешь меня «папочка», то тебе, должно быть, и в самом деле очень хочется выйти, – сказал Адам, улыбаясь. Он сложил дрова возле камина и продолжал:

– Тебя эдак совсем изнежат – я думаю, что немного свежего воздуха и солнца тебе будут только на пользу. – Он посмотрел поверх Дининой головы на Бетани, она улыбнулась и получила в ответ такую же улыбку. Не говоря больше ни слова, он снял куртку и ушел наверх.

– Давайте пройдем весь ручей до его истока, – предложила Дина, когда они вышли.

– Я, вообще-то, собиралась погулять недалеко от дома, – начала Бетани, но, увидев, как расстроилась девочка, добавила:

– Очень мокро под ногами, Дина.

– Вы слышали ведь, что сказал Адам – со мной все в порядке. И мы тепло одеты.

Бетани уступила; улыбка, которой она обменялась с Адамом, сделала ее удивительно покладистой. Но, по мере того как они забирались все выше и ноги все глубже увязали в мокром дерне, она все больше и больше раскаивалась, что уступила просьбам девочки. Она остановилась, чтобы поглядеть на долину, и увидела, как белая стена тумана наступает на них со стороны моря.

– Пора возвращаться, – крикнула она Дине, бодро шагающей впереди, но если даже та и слышала ее, то не подала виду. Земля под ногами стала совсем мягкой и скользкой; идти вперед было почти невозможно. Бетани начала сильно беспокоиться, когда Дина пропала из виду. Под ногами хлюпало уже почти настоящее болото.

– Дина! – закричала она изо всех сил.

– Я здесь, миссис Райдер, – прилетел слабый ответ.

Туман быстро наползал на болото; заморосил дождь. Бетани звала Дину, почти плача от растерянности и страха.

– Продолжай кричать, Дина! Пой, делай что-нибудь!

Мучительно было думать, что Дина где-то совсем рядом, а она не может ее найти.

– Я провалилась в болото, миссис Райдер, и не могу выбраться; меня засасывает.

– Не двигайся, Дина, замри и не двигайся. Бетани не помнила, как долго кружила она по скользкой земле, заметив наконец дрожащую девочку. Дина лежала ничком на месиве из черной грязи и торфа. Бетани поняла, что это место было всего в нескольких ярдах от того, где она потеряла ее из вида. Она протянула руку, осторожно продвигаясь по зыбкой поверхности, но быстро поняла, что не сможет дотянуться, не попав при этом в западню. Дина заплакала.

– Ничего не выйдет. Я умру здесь и никто не найдет даже моего тела!

– Не болтай чепухи, Дина! – прикрикнула на нее Бетани. – Ты не погружаешься. Я могу сходить за помощью домой, и за это время с тобой ничего не случится.

– Не оставляйте меня, миссис Райдер, пожалуйста, не оставляйте меня!

– Я тебя не оставлю. Помолчи немного, дай мне подумать.

– Слышите? – спросила Дина после того, как Бетани несколько раз безуспешно пыталась подступиться к ней с разных сторон.

Бетани прислушалась.

– Это Адам и Тео! – закричала Дина. – Они нас ищут!

Вскоре братья, идущие на крики Бетани и Дины, показались из тумана.

– Я не могу к ней подобраться, – объяснила Бетани.

– Не беспокойтесь, мы ее быстро вытащим оттуда, – сказал Тео, ободряя ее улыбкой.

– Мне кажется, она заслужила того, чтобы остаться здесь, – добавил Адам.

– Вытащите меня отсюда! – закричала с новой силой Дина.

Адам попробовал поверхность болотины ногой.

– Слишком зыбко для нас, но если я постелю куртку и вы, – он глянул на Бетани, – ляжете на нее, то может получиться.

– Скажите, что нужно делать. Это все моя вина.

Если бы я не…

– Поговорим об этом позже, – нетерпеливо сказал Адам, стаскивая куртку. – Я расстелю ее как можно ближе к Дине. Как только вы сможете ухватить ее за руки, мы с Тео выдернем вас обеих.

Она испуганно смотрела, как он расстилает куртку.

– Теперь снимайте пальто, – приказал он. Бетани подчинилась. Ей стало холодно – не собираясь гулять долго, она одела пальто прямо на тонкое платье.

Она опустилась на клеенчатую куртку и влажный холод пронзил ее до самых костей. Она представила, как, должно быть, страшно, когда болото засасывает тебя в свои темные, удушающие глубины.

Дина подняла перемазанное грязью лицо и неожиданно хихикнула.

– Посмотрели бы вы на себя.

– Ты сама не очень-то привлекательно выглядишь, – ответила Бетани, осторожно подползая к девочке. Она не боялась за себя; присутствие Адама позволяло чувствовать себя вне опасности.

Болотная грязь переливалась через край куртки и скоро покрыла ноги Бетани.

– Вытяните руку и попробуйте дотянуться до нее, – командовал Адам. – Так, теперь ты, Дина.

Их пальцы соприкоснулись, Бетани подвинулась вперед, и скоро уже изо всех сил сжимала руку девочки.

– Хорошо, теперь другую. Медленнее.

– Я не могу! Если я пошевелюсь, меня засосет!

– Не бойся, – нетерпеливо сказал Адам. – Давай, Дина, а то нам придется оставить тебя и идти за веревкой.

Дина медленно вытянула руку, и Бетани, со вздохом облегчения, крепко зажала ее в своей.

– Готово! – крикнула она. Бесцеремонным рывком их тут же вытащили на твердую землю.

– Ты – безмозглая девчонка, – отрывисто говорил Адам, поднимая Дину на ноги. – Неужели ты до сих пор не знаешь этого болота? Ты ведь столько раз видела, как мы вытаскивали отсюда овец.

Бетани сидела, тяжело дыша, и изо всех сил стараясь не разреветься. Она слышала, как девочка всхлипывает, уткнувшись в Адама и пачкая его грязью.

 

Глава 8

Как и опасалась Бетани, к вечеру у Дины поднялась температура, хотя сразу же по возвращении ее отправили в горячую ванну, а затем уложили в постель.

Грейс уже поджидала их в зале; сразу было видно, что она нетрезва.

– Моя бедная деточка! – закричала она, увидев, как жалобно выглядит Дина, вся покрытая грязью. Она тут же повернулась к Бетани:

– Вы совершенно безответственны – вывести больного ребенка в такую погоду! Какое преступное небрежение! И уж я прослежу, чтобы вы за это были наказаны.

– Вы правы, миссис Трегаррик, – тихо ответила Бетани. – Я понимаю, что глупо извиняться, но все же прошу меня простить.

– Вам не за что извиняться, – быстро сказал Адам. – Я сам разрешил Дине погулять. Погода была для этого вполне подходящая. Если слушать только тебя, то девочка вообще может превратиться в инвалида.

– Я всего лишь пытаюсь защитить свою дочь.

Адам холодно взглянул на нее.

– Ты слишком поздно спохватилась. Если бы ты была в состоянии заботиться о своей дочери раньше, то нам не пришлось нанимать кого-нибудь для присмотра за ней.

Грейс со злостью закричала на него:

– Да, конечно! Все правы, кроме твоей жены! Я не удивлюсь, если узнаю, что она нарочно заблудилась; специально, чтобы кое-кто кинулся ее выручать.

– Ты должна быть благодарна миссис Райдер за то, что она сделала. Я сомневаюсь, что ты в подобной ситуации хотя бы замочила ноги.

Взорвавшись слезами, Грейс кинулась наверх, оставив Бетани в замешательстве; она на время забыла даже о своей насквозь промокшей одежде.

Температура держалась всю ночь, приехавший на следующий день доктор мрачно объявил, что у Дины сильная простуда.

Бетани чувствовала себя виноватой в случившемся. Но это не мешало ей испытывать потаенную радость каждый раз, когда она вспоминала, как заступался за нее Адам. С тех пор они виделись только один раз, да и то, когда Адам попросил направить доктора Сандерсона к Эсме, после того как он осмотрит Дину. Тон его при этом был так же холоден, как и раньше.

У Эсме было больное сердце, и происшествие с девочкой сильно на нее подействовало.

Однажды вечером Бетани вышла из комнаты Дины со стопкой подносов в руках и пошла было через пустой зал на кухню; случайно глянув наверх, она замерла на месте: там, в дальнем конце галереи, Тео с полной бутылкой виски заходил в комнату Грейс.

На следующий день, наблюдая за Тео, беззаботно играющего в карты с Диной, Бетани пыталась разглядеть его внимательнее. Она прекрасно понимала, что Тео мог зайти к Грейс по самому невинному поводу; но что-то в том, как опасливо открывал он дверь ее комнаты, не располагало к такому выводу. В любом случае, зная о пристрастии Грейс к спиртному, было в высшей степени безответственно и порочно снабжать ее виски.

Тео повернулся к ней в кресле.

– Не хотите присоединиться?

Бетани покачала головой и сказала Дине:

– Я, пожалуй, сделаю перерыв, вернусь позже. Она все еще думала о Грейс и Тео, когда чуть было не столкнулась с Адамом, идущим навестить Дину.

– Как Дина? – спросил он.

– Гораздо лучше. Кстати, начала капризничать – это к выздоровлению. А что Эсме? Я надеюсь, она не больна?

– У нее слегка прихватило сердце, доктор Сандерсон вполне уверен, что ничего серьезного. Вчера до нашего ухода Грейс была перевозбуждена, и это как-то передалось Эсме. Ничего, день-другой в покое и все пройдет, – сказал Адам. – Дина сейчас не спит?

– Сомневаюсь, Тео играет с ней в карты.

Мгновенная тень промелькнула в его глазах.

– Доктор Сандерсон считает, что Дина вполне может идти в школу к началу семестра восемнадцатого мая, – он вопросительно глянул на Бетани.

Она смотрела на него; он не отводил взгляд, и тогда Бетани безразличным тоном сказала:

– Вот как? Тогда я начну готовиться к отъезду.

– Да, конечно.

Она все еще обдумывала его слова, когда поняла, что Адам уже прошел мимо. Бетани резко повернулась.

– Вы не будете против, если я ненадолго выйду погулять? Хочу подышать свежим воздухом.

– Как вам будет угодно, миссис Райдер, – ответил Адам, не утруждая себя тем, чтобы повернуться в ее сторону.

Она стояла на вершине холма и смотрела на крышу Трегаррик Манор, виднеющуюся над деревьями. Через несколько недель она отсюда уедет. Ей давно пора было начать поиски новой работы, но что-то удерживало. Она не хотела уезжать.

– Можно к вам присоединиться?

Она обернулась. Это был Тео.

– Если вам так угодно.

Он проигнорировал безразличие в ее голосе.

– Вы такая грустная. Не может быть, чтобы вы думали обо мне, правда?

– Вы угадали, мистер Трегаррик.

– Зовите меня Тео. Очень жаль, потому что я много о вас думаю. Вы мне очень нравитесь.

Бетани направилась к дому; Тео последовал за ней. Когда они вошли в лес, он вдруг сказал:

– Послушайте, Бетани, скоро и вы и я вернемся в Лондон – почему бы нам вместе не поразвлечься? Она остановилась и посмотрела на него.

– Спасибо, Тео, я польщена, но боюсь, что ваше представление о развлечениях сильно расходится с моим. Кроме того, я вовсе не уверена, что вернусь в Лондон – существуют и другие места. – Она посмотрела на него и добавила:

– Мне нужно идти. Я и так гуляю дольше, чем собиралась.

Он схватил ее за руку.

– Не стоит принимать ваши обязанности так близко к сердцу.

– Пустите меня, Тео.

Он усилил свою хватку и привлек ее к себе.

– Если вы были так же холодны с вашим мужем, то он, должно быть, умер просто от разочарования.

Ее раздражение превратилось в гнев; она пыталась вырваться.

– Докажите, что я не прав. Всего один поцелуй и, я уверен, удастся уговорить вас задержаться здесь ненадолго.

– Нет, – выдохнула она, отчаянно сопротивляясь, но Тео Трегаррик удерживал ее с силой, неожиданной для нежной внешности; а в том, как он грубо прижимал ее к стволу дерева, нежности не было и в помине.

Она услышала звук рвущейся ткани и поняла, что это рвется ее одежда. Тео был слишком силен для нее, она быстро слабела. Бетани закрыла глаза, чтобы не видеть этого отвратительного лица…

– Бет, Бетани…

Она увидела совсем рядом озабоченное лицо Адама. Бетани вздрогнула, и он на короткий миг привлек ее к себе. На земле, в нескольких ярдах от них лежал Тео. Адам легонько прислонил ее к дереву.

– Вы в порядке?

Она кивнула и, все еще изумленная, смотрела, как он подходит к своему брату. Тео снизу вверх испуганно смотрел на Адама.

– Только подойди к ней еще, и я тебя убью. Тео поднялся, отряхнул одежду и, бросив взгляд на Бетани, побежал к дому. Адам смотрел ему вслед, пока он не исчез из виду, затем вернулся к Бетани. Она стояла, прижавшись спиной к дереву. Увидев, что Адам идет к ней, она отвернулась, пряча от него лицо.

– Я лучше пойду переоденусь, пока меня кто-нибудь не увидел, – добавила она поспешно, вытирая слезы рукавом.

Она было пошла, но Адам протянул руку и удержал ее на месте. Бетани по-прежнему не смотрела на него. – Я хочу, чтобы вы немедленно уехали, – сказал он.

Бетани обернулась к нему и покачала головой.

– Через пару недель Дина пойдет в школу, до тех пор я хотела бы остаться.

Ужин прошел как всегда, разве что Тео был против обычного молчалив. Он сидел, неподвижно глядя перед собой, оживляясь немного только чтобы налить себе вина, которое тут же выпивал. Его лицо раскраснелось, глаза блестели, и каждый раз, как Бетани смотрела на него, ее пробирала дрожь отвращения при воспоминании о его объятиях.

Глядя на Адама, Бетани понимала, что не может больше обманывать себя – этот человек вызывал в ней чувство гораздо более глубокое, чем то, что она прежде испытывала к Джонни.

Адам забрал свою чашку кофе, отошел к камину и стал разглядывать оружие на стене. Бетани с деланным равнодушием выждала несколько секунд, встала и подошла к нему.

– Не могу пройти мимо, не посмотрев на них.

Он не обернулся.

– Довольно красивые, правда? Собраны моим дедом. У него был торговый корабль – возил чай из Индии. Он часто сам отправлялся в плавание и любил привезти домой что-нибудь в этом роде.

Она помолчала немного, думая о том, что тревожило ее уже некоторое время.

– Когда полиция была здесь, – сказала она наконец, понизив голос так, что никто, кроме Адама, не мог ее расслышать, – они ведь проверяли кинжалы… Они искали на них следы крови?

Непонятно было, расслышал ли ее Адам; он по-прежнему глядел на стену над каминной доской. А затем повернулся к ней со странной улыбкой:

– Полиция перевернула тут все вверх дном в поисках орудия убийства. Они ничего не нашли, никаких следов крови. Но, – добавил он, – это не исключает того, что один из них мог быть использован убийцей.

– Я думаю, мне пора спать, – объявила Эсме.

Тео поднялся, чтобы налить щедрую порцию бренди себе и Грейс.

Бетани ставила на стол чашку, когда послышался странный звук. Все взгляды обратились к камину; комната наполнилась звуком глухих ударов, следующих один за другим с бешеной скоростью. Адам отшатнулся от огня, когда в облаке черной золы туда упала крупная птица. Пламя моментально поглотило ее на глазах перепуганных зрителей.

– Это к беде, – сказала миссис Пенарвен дрожащим голосом в наступившей затем тишине.

– Мы прокляты! – неестественно высоким голосом закричала Грейс и зашлась истерическим смехом.

Когда Бетани вернулась из Дининой комнаты, .

Адама в холле уже не было, не было там и гончих.

У камина со стаканом бренди в руке стоял Тео, он что-то говорил сидящей рядом Грейс; по тому, как они вдруг замолчали при ее появлении, она догадалась, что речь шла о ней.

– А вот и наша веселая вдова, – вяло произнесла Грейс. Пламя камина отбрасывало причудливые тени на ее раскрасневшееся лицо. Оба еще более опьянели за те двадцать минут, что Бетани отсутствовала.

– Не обижайтесь на нее, – сказал Тео с нахальной улыбкой. – Она просто ревнует.

– С какой стати миссис Трегаррик должна ревновать меня? – сказала Бетани, мечтая только о том, чтобы скорее убежать отсюда, по возможности не теряя достоинства.

– Я как раз рассказывал о ваших подвигах на болоте. Как вы рисковали жизнью, чтобы спасти девочку, и все только потому, что Адам попросил вас об этом.

Бетани запаниковала.

– Я не рисковала жизнью! Мне ничего не грозило, я просто беспокоилась за девочку. Это что, по-вашему, неестественно?

– Все беспокоятся о моей дочери, – устало произнесла Грейс, наливая себе бренди. – Просто удивительно, как сильно все беспокоятся о моей дочери. – Она быстро выпила и налила себе снова. – После того, как Розанна расскажет всем о птице, нам трудно будет подыскать прислугу в дом. – Она еле заметно вздрогнула. – Это меня пугает. Должно случиться какое-то несчастье.

– Что за чепуха, – возмутился Тео, – ты делаешься суеверной.

– Местные придают большое значение таким приметам, – заметила Бетани.

Тео подошел к ней ближе, и она непроизвольно отшатнулась.

– Ну и что же может случиться? – сказал он хриплым шепотом. – Гоблины выйдут из леса и зарежут вас, пока вы спите?

– Дженифер Хенекин убили не гоблины. Глаза Тео недобро блеснули.

– Так вот что вас беспокоит. Значит вы раскопали, кто это сделал, и вам не нравится ответ. Бетани задержала взгляд на его лице. Тео засмеялся, и его смех подхватила Грейс; в ее голосе звенели истерические нотки. Он отошел к ней и обнял рукой за плечи. Теперь оба громко хохотали, визгливый звук отражался от стен зала, давил со всех сторон на Бетани.

– Замолчите! – крикнула она, закрывая уши руками. – Замолчите, слышите меня!

Ее крик вызвал новый приступ насмешливого хохота; она, не отрывая рук от ушей, выбежала из комнаты. У нее было одно желание – убежать как можно дальше и никогда не видеть больше этих людей. Но, пробежав несколько ярдов, она остановилась и опустила руки – здесь не было слышно безумного смеха, было тихо и спокойно.

Она долго стояла там, вслушиваясь в окружающее ее безмолвие. Может быть, где-то рядом бродит душа Дженифер, лишенная вечного покоя, пока ее убийца не будет наказан.

Бетани услышала какой-то звук – совсем рядом; крик страха готов был сорваться с ее губ.

Адам изумленно остановился, увидев ее; они посмотрели друг другу в глаза; она вскрикнула и бросилась в его объятия.

 

Глава 9

Он целовал ее и не мог остановиться; да она и сама этого хотела. Это были жестокие, жадные поцелуи, – но она и не искала сейчас нежности; в железных объятиях Адама она испытывала то, что тщетно пыталась найти с Джонни. Потом, потом будет время думать и раскаиваться, но сейчас…

Не имело значения, что человек, которого она так любит, может быть, целовал другую девушку за минуту до ее смерти, а руки, которые сжимают ее, когда-то были обагрены кровью – неважно, что он муж другой женщины. Ужасно было то, что ее сердце отдано человеку, для которого женщины – всего лишь пешки в бесконечной любовной игре.

– Мне надо идти, – дрожащим голосом сказала она и попыталась отстраниться, но он только крепче прижал ее к себе.

– Ты можешь думать обо мне все, что угодно, – хрипло говорил он, – но я люблю тебя и хочу, чтобы ты это знала, хотя поклялся не открывать своей любви. Ты мне не веришь?

Она подняла на него взгляд.

– Почему я не должна тебе верить? Ты убедителен; тебе, наверное, часто приходилось говорить такое?

Она опять попыталась вырваться, но его руки впились в нее железной хваткой, а глаза, расширенные, как от боли, смотрели так пристально, что она не выдержала его взгляда и опустила голову.

– Я хочу знать, что ты имеешь в виду.

– Ты сам знаешь, что. Внезапно он ее отпустил.

– Я сказал, что люблю тебя, но ты все равно склонна больше верить каким-то слухам, не мне, – сказал он с сожалением в голосе. – Какая, впрочем, разница. Просто на секунду я подумал, что ты тоже любишь меня.

Она нерешительно смотрела на него.

– Ты хочешь сказать, что все эти разговоры – не правда?

– По крайней мере, разговоры обо мне.

Бетани посмотрела на дом, затем опять на Адама.

– Если это сделал не ты, то кто же? – Ее глаза расширились. – Тео? Но если это он, то значит, они с Дженифер… но он не способен убить кого-нибудь.

Он усмехнулся.

– А я, значит, способен. Я сам постоянно думаю обо всей этой истории. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем правду. Это было ужасно, но теперь все позади.

– Еще нет, – сказала она. Ее стала бить дрожь. – Обними меня, Адам, пожалуйста, обними меня. – Он прижал ее к себе; его сила и тепло наполнили Бетани ощущением счастья. – Я так тебя люблю, – сказала она.

Он целовал ее волосы; она прижалась щекой к его груди.

– Для меня во всем мире больше не существует мужчин, кроме тебя, – говорила Бетани. – Мне теперь ничего не страшно – даже если мы расстанемся. Я теперь знаю, что ты меня любишь.

Он слегка отстранил ее.

– Ты знаешь, как мы живем с Грейс, но я ничего не могу поделать. Она хуже ребенка; совершенно беспомощна.

– Но когда-то ты ведь любил ее.

– Сейчас, когда я гляжу на нее, мне трудно вспомнить, что я тогда чувствовал. Когда я ее встретил, она была чарующе красива – я, во всяком случае, был очарован. К моменту нашей встречи она уже овдовела. Мы поженились и лет пять после этого неплохо жили в маленьком доме в Кенсингтоне – мне нравилось в большом городе. Потом умер отец, и нам пришлось вернуться сюда. И как только я вернулся, то понял, что хочу остаться здесь до конца жизни.

– И она осталась с тобой.

– Это было не очень честно по отношению к ней; я поставил ее перед выбором: обеспеченная и спокойная жизнь здесь или борьба за существование в Лондоне.

– Но она же могла вернуться в театр. Он тихо засмеялся в темноте.

– Так ты слышала о великой актрисе. Играла она очень плохо – да и то маленькие роли в посредственных постановках.

– А богатый первый муж? Он опять засмеялся.

– Я вижу, Дина тебя здорово обработала. Это, впрочем, не ее вина. Грейс постоянно забивала ей голову всякой романтической чепухой. Ее мужем был такой же актер-неудачник. В день, когда родилась Дина, он напился и попал под автобус.

– Жаль, что это не послужило предостережением для Грейс.

– Конечно, но хватит говорить об обломках моей жизни. Расскажи мне о Джоне Ричарде Райдере. Я понимаю, что это эгоистично; глупо в моем положении ревновать…

– Ты знаешь его имя?

– Я ходил на его могилу. Знаешь, что я подумал? Я подумал, что лучше умереть, но быть тобою любимым, чем жить без твоей любви.

Ее глаза блестели в лунном свете.

– Мне было хорошо с ним, но теперь я понимаю, что никогда не любила его. Он был со мною счастлив; ему не нужно было больше, чем я могла дать.

Да и я бы, наверное, прожила с ним оставшуюся жизнь, считая себя счастливой; пока не встретила тебя, я не знала, что такое настоящая любовь.

Он обнял ее за плечи, они слились в долгом страстном поцелуе. Наконец он оторвался от нее и сказал:

– Ты должна уехать, мы не можем быть вместе; ради твоего собственного блага, Бетани, дорогая, уезжай отсюда. Ты молода и встретишь еще человека, который сможет на тебе жениться; не трать свою жизнь на меня – я не могу быть свободным.

Она обвила его шею руками и тихо сказала:

– Когда Дина вернется в школу, я поеду в Бод-мин и найду работу. – Бетани подняла на него глаза. – И ты будешь приезжать ко мне, когда сможешь.

– Неужели ты не понимаешь. Бет? Я люблю тебя, люблю больше, чем кого бы то ни было в моей жизни. Неужели я смогу приезжать к тебе на пару часов каждую среду и субботу, когда на самом деле мечтаю дать тебе дом и детей?

– У нас могут быть дети.

– Ты знаешь, как люди будут их называть. – Он взял ее лицо в ладони. – И если ты думаешь, что позволю обречь наших детей насмешкам, то сильно ошибаешься. Ты не можешь этого хотеть, Бет, – ты думаешь, это я хочу, чтобы было так.

– Какая разница, что будут думать другие люди – лишь бы мы были вместе, – сказала она прерывающимся от слез голосом.

– Ты сама будешь думать об этом и со временем это погубит нашу любовь.

– Что же нам делать?

– Не знаю, но я что-нибудь придумаю.

Первой мыслью Бетани, – когда она проснулась на следующее утро, была, что Адам, наверное, уже на пути в Лондон. Перед тем как расстаться с ней прошлой ночью, он сказал, что едет туда по делам и что поездка даст ему время все обдумать.

Восхитительное знание того, что он любит ее, переполняло сердце Бетани радостью. Она понимала, что должна бы чувствовать себя виноватой, но, с другой стороны, знала, что ничего она у Грейс не отбирает – это избавляло Бетани от мук совести.

Три дня его не будет дома. Три бесконечных дня. Уже к обеду Бетани затосковала о нем; трудно было поверить, что она впервые увидела его совсем недавно. Невозможно было представить, что с ней будет, если они разлучатся навсегда.

Бетани навестила выздоравливающую Дину, которую Эсме все же держала в постели до назначенного на завтра прихода доктора. Девочка бурно протестовала против ее нынешнего положения, жаловалась на скуку и требовала немедленно выпустить ее из кровати. Бетани оставила их с Эсме за бурной перепалкой, спустилась вниз и вышла из дома, направляясь к деревне.

Скоро она уже сидела на кухне в гостинице и пила поданный миссис Аркилл ароматный чай.

– А вы давно живете тут, в Сент-Моллите? – спросила Бетани.

– Всю жизнь.

– Так вы должны помнить первую миссис Трегаррик.

Миссис Аркилл мыла посуду. Ее руки были по локоть в пене.

– Ее-то? Конечно, помню. Она была из семьи Моретонов, что жили в Падстоу. Хорошая женщина; жили они дружно, но как Адам родился, она заболела и померла. А где-то через год его отец привел домой новую жену. Говорят – дочку богатого фермера. Она всегда была немного надутая – да и сейчас такая, я вам прямо скажу. Сам-то он плохо с ней обращался, это уж точно. Она как раз носила Тео, когда он привел в дом эту свою любовницу. До сих пор там живет, подумать только.

– Должно быть, ужасный был человек, – пробормотала Бетани.

– Да уж, но они все такие, это у них в крови. Моя бабушка у них работала, так она часто рассказывала, что там творилось. Они всегда были такие.

Бетани быстро допила чай и встала из-за стола.

– Что слышно от вашей племянницы?

– Сестра от нее письмо получила – как раз сегодня утром. Пишет, что Лондон – большой город; у нее хорошая работа. Мистер Адам у нее был.

По дороге домой Бетани думала об Адаме. Радостное ожидание его приезда сменилось унынием. Неужели он ее обманывал? Ей все равно, сколько женщин было у него раньше, и она не сомневалась в его любви – невозможно было подделать нежность, которую она слышала в его голосе, когда он говорил с ней, но ложь…

Говорила же миссис Аркилл: «Они все такие».

У входной двери крутились Герой и Минерва; ты-, кались в нее, бешено махали хвостами.

Вопреки всем своим мыслям, Бетани обрадовалась: вдруг он уже приехал! Она пулей пронеслась через прихожую, и радость ее сменилась разочарованием: Адама не было.

– Смотрите-ка, что нам принес ветер! – ехидно воскликнул Тео, сидящий в кресле у камина. Он посмотрел на Грейс. – Не похоже, чтобы она была счастлива нас видеть. Интересно, для кого была эта улыбка? Думаю не для нас.

– Не беспокойся, это все в твою честь, – невнятно произнесла Грейс.

– О, как бы я этого хотел.

Бетани никак на это не отозвалась и пошла к лестнице.

– Подожди-ка, – сказала Грейс, направляясь к ней. Тео встал и пошел следом.

– Я думаю, когда Адам вернется, нам нужно будет решить, кому из нас ухаживать за нашей веселой вдовушкой. Адам, ясное дело, женатый, так что у меня, похоже, больше шансов, – сказал он.

Лицо Грейс налилось кровью, а Бетани возмущенно закричала на него:

– Это возмутительно, Тео Трегаррик! Вы настраиваете людей друг против друга, будто они существуют для вашей забавы!

– Иначе здесь было бы скучно.

Грейс повернулась к Тео и кинулась на него, целясь ногтями в лицо. Он перестал улыбаться и сильно толкнул ее. Грейс отлетела к камину и, чтобы не упасть, ухватилась руками за каминную полку.

Быстро глянув вверх, она сорвала со стены кинжал и угрожающе зажала его в руке. Она смотрела на Тео, чье лицо вдруг стало мертвенно-бледным. Бетани, затаив дыхание, смотрела на Грейс, не замечая, как близко та стоит к огню.

Внезапно подол ее халата загорелся. Грейс закричала, бросила кинжал и попыталась сбить огонь руками, кружась около камина.

– Помогите мне кто-нибудь!

Тео продолжал на нее смотреть, оцепенев от страха. Бетани, опомнившись, подбежала к вешалке, сдернула пальто и накинула его на Грейс, повалив ее при этом на пол. Огонь погас так же быстро, как и вспыхнул, и Бетани поднялась, оставив Грейс – невредимую, но горько рыдающую лежать на полу.

– Что здесь происходит? – спросила Эсме, спускаясь по лестнице.

– Халат Грейс загорелся, – объяснил Тео испуганным голосом, пряча глаза от осуждающего взгляда Бетани.

В зал торопливо вошла миссис Пенарвен, и Эсме распорядилась:

– Отведите ее наверх, Розанна. Ей нужна помощь. – Затем она повернулась к Бетани. – Я хотела бы с вами поговорить, миссис Райдер. В гостиной, если вы не возражаете.

Когда Бетани зашла в гостиную, Эсме уже сидела в кресле.

– Садитесь, пожалуйста, – она нахмурилась. – Все это весьма неприятно, но я считаю, что должна вам сказать… – она замолчала.

Бетани отчаянно надеялась, что речь пойдет не об ее отношениях с Адамом.

– Тео рассказал мне о вашей с ним… встрече, происшедшей на днях. Бетани недоверчиво посмотрела на нее.

– Он вам рассказал? Эсме сухо улыбнулась.

– Вы удивлены?

– Конечно.

– Я могу вас понять, миссис Райдер, и сочувствую вашему вдовству. Я сама нахожусь в таком же незавидном состоянии вот уже сколько лет, но не считаю, что это оправдывает ваши попытки… преследовать моего сына. Сожалею, что приходится говорить об этом, но вы меня сильно огорчили.

Бетани смотрела на нее в полном изумлении.

– Он сказал вам, что я?..

– Надеюсь, вы не будете этого отрицать?

– Но это не правда!

– Вы что же, хотите сказать, что Тео лжет? Бетани улыбнулась.

– Я считаю, что вы ошибаетесь.

– Не думаю, хватит об этом. Я прошу вас только об одном – чтобы подобное впредь не повторилось. Бетани встала; возмущение и гнев душили ее.

– Я немедленно уезжаю.

– Бог с вами, миссис Райдер. Это было бы нечестно. Я просто хочу, чтобы вы вели себя осмотрительнее. Вы ведь знаете, нам сейчас так нужна помощь, особенно – пока Дина болеет. Несправедливо было бы оставлять ее только из-за того, что вы услышали от меня неприятную правду.

– Мне показалось, что вы предпочитаете, чтобы я уехала. А так я, конечно, останусь, пока Дина не вернется в школу.

Эсме довольно улыбнулась.

– Я рада, что мы поняли друг друга. Не будем больше говорить об этом.

 

Глава 10

Она все еще кипела от гнева, когда наткнулась на Тео. Он выходил из комнаты Дины.

– Вы омерзительны, – закричала она, увидев его. – Не думайте, что вы стали лучше оттого, что вам удалось обмануть свою мать! Адам знает правду, и если вы впредь только посмотрите на меня как-нибудь не так – вам не поздоровится!

Бетани лежала в постели, прислушивалась к завыванию ветра и никак не могла уснуть. Она ненавидела такие вот бессонные ночи, когда казалось, что сам старый дом вдруг обрел голос и тихо, угрожающе шепчет изо всех своих углов.

Теперь ей показалось, она слышит тихий стон. Бетани села и прислушалась. Это, наверняка, был не ветер. Она ясно слышала, что где-то совсем недалеко, в доме жалобно стонет человек. Первым побуждением было – укрыться с головой в постели, но через некоторое время она уже осторожно пробиралась по коридору к комнате Дины. У закрытой двери Бетани прислушалась. Внутри было тихо. Она пошла обратно, мимо своей комнаты и вышла на галерею.

Стон послышался опять, и теперь она знала, откуда. Открыв дверь в комнату Грейс, Бетани увидела, что та лежит на смятой постели в том же халате, что загорелся на ней сегодня вечером. На тумбочке валялась пустая бутылка из-под виски.

– Тео? Тео, это ты? – простонала Грейс.

– Нет, Грейс. Это Бетани.

Она нагнулась, чтобы расправить постель, но Грейс схватила ее за руку.

– Дженифер? О Дженифер, прости меня. – Бетани застыла от неожиданности.

– За что? – спросила она низким, напряженным шепотом.

– Это моя вина. – Грейс зашевелилась. – Это из-за него. Я ревновала… – Ее голос превратился в невнятное бормотание. Бетани выпрямилась. – Прости меня, Дженифер! – почти закричала вдруг Грейс, в ее голосе была мучительная мольба.

– Я прощаю тебя, – тихо прошептала Бетани; голова Грейс упала на подушку – она спала.

На следующее утро, пока Бетани одевалась, голова ее была занята только одним – значило ли то, что она услышала от Грейс вчера ночью, что именно она убила Дженифер. Она вышла в зал; там, за столом, сидел Адам, и она сразу же позабыла обо всем, что занимало ее мысли с утра.

– Адам! – закричала она, не в состоянии скрыть свою радость.

Он смотрел, как она сбегает по лестнице; во взгляде его светилась любовь.

Все ее существо рвалось к нему в объятия, но она знала, что никогда не позволит себе этого в доме; может быть, и вообще никогда уже больше им не обнять друг друга.

– Когда ты вернулся?

– Очень поздно. С последним поездом. – Он легонько сжал ее руки. – Я так по тебе скучал, – сказал он тихо.

Она высвободила руки, взволнованно вглядываясь в его лицо.

– Так ты скучал. Неужели?

Адам перестал улыбаться.

– Ты сама знаешь, Бет.

– Но ты был с Салли, так ведь? Это ведь правда? – Она отвернулась. – Не надо отрицать этого, пожалуйста.

Он подвинул ей стул.

– Сядь, Бет. Лучше не привлекать внимания, если кто-нибудь войдет.

– Да, я навестил ее, – сказал Адам, когда они уселись. – Я должен был ее увидеть. Сначала одну девушку убивают рядом с домом, теперь другая уезжает посреди ночи; я должен был убедиться, что она действительно уехала в Лондон.

Она подняла на него глаза.

– Прости меня, Адам. Мне так стыдно.

– Адам, ты приехал! – Он неохотно оторвал глаза от Бетани и поднялся, чтобы приветствовать свою мачеху.

– Удивительно, как все начинает идти вкривь и вкось, стоит тебе уехать. – Эсме села за стол и сдержанно добавила:

– Доброе утро, миссис Райдер.

– Доброе утро, миссис Трегаррик. Я думаю, мне пора к Дине, она, должно быть, уже проснулась.

– Я надеюсь, доктор Сандерсон скоро приедет, – сказала Дина. – Я больше не могу лежать.

– У него есть и другие пациенты, кроме тебя. – Ответ Бетани прозвучал немного резче, чем следовало. – Все равно тебе нельзя еще выходить – там сильный ветер…

– В постели такая скука. Хорошо, хоть Адам вернулся. Ненавижу, когда он уезжает.

– Бабушка и Тео, по-моему, очень старались, чтобы ты не скучала. Да и мама тоже.

– Они очень забавные, на свой манер. Как они всполошились, когда я им наконец сказала! Меня совсем заела скука и надо было с ней как-то бороться. Ну, я и не устояла перед соблазном.

Бетани повернулась к ней.

– Сказала? Что ты им сказала? Дина ехидно усмехнулась.

– Вы мне все равно не поверите, миссис Райдер. Доктор, как и ожидалось, объявил, что Дина вполне может встать с постели.

Бетани проводила доктора и теперь стояла перед домом, глядя, как его машина исчезает из вида. Она уже повернулась, чтобы уйти, когда услышала за спиной чьи-то шаги. Она обернулась, опасаясь увидеть Тео, но тут же расслабилась и улыбнулась – это был Адам.

– Как Дина?

– Слава Богу, ей разрешили вставать. Она не помнила, как они оказались за углом дома. Адам крепко прижал ее к себе. Бетани не противилась его настойчивым губам; последний раз, говорила она себе, последний раз, и мне хватит до конца жизни.

– Это не правильно – то что мы делаем, – сказала она слабым голосом, когда наконец смогла говорить.

– Я знаю, но это – последний раз. До твоего отъезда я постараюсь не встречаться с тобой наедине.

Она прижалась лицом к грубой шерсти его свитера.

– Это место пугает меня, Адам. Пока я в доме, мне все время кажется, что за мной кто-то подсматривает.

– Вот хоть один повод радоваться, что ты уедешь, но я не представляю, как я теперь буду жить без тебя.

Она посмотрела на него.

– Я вчера ночью была у Грейс в комнате. Она опять напилась, и ее мучили кошмары, – Бетани помолчала. – Я не уверена, но, по-моему, она призналась в убийстве Дженифер.

– Грейс? – Адам недоверчиво посмотрел на нее и тяжело вздохнул. – Это ужасная мысль, но я почти хочу, чтобы это оказалось правдой.

– Потому что это даст нам возможность?.. Он отпустил ее.

– Я знаю только, что через две недели ты уедешь и я сделаю все возможное, чтобы этого не случилось.

Вечером за столом, впервые за последние дни, собралось все семейство. Но за спокойной размеренностью семейного ужина Бетани явственно ощущала какую-то угрозу.

Она заметила, что Тео пьет слишком много;

Грейс – вообще почти не пьет; лицо Эсме было измученным и серым. Ветер завывал снаружи, по огромному залу гуляли сквозняки. Очередной порыв ветра был такой силы, что казалось – стены не выдержат и он прорвется в дом. Свет мигнул и погас.

– Что происходит? – испуганно закричала Грейс. Свет опять загорелся.

– Ты должна была привыкнуть к выходкам нашего потрепанного временем дома, – мягко сказала Эсме.

– Я никогда к нему не привыкну. Ненавижу его!

– Пробовал позвонить перед ужином – телефон не работает. – Тео поднял свои налитые кровью глаза на Адама.

– Да, провода порваны во всей округе.

– Мы полностью отрезаны от мира, – торжественно сказала Дина. – Как романтично.

Обычный разговор, подумала Бетани, – но, прикрываясь словами, они внимательно разглядывают друг друга.

– Пора спать, Дина. Для первого дня достаточно.

– Не уходите, – попросила Дина, когда они поднялись к ней в комнату.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, просто не хочу оставаться одна.

– Ты, наверное, рада будешь вернуться в школу? Девочка неожиданно обняла Бетани.

– Я ненавижу школу, миссис Райдер. Они там не верят, что моя мать – знаменитая актриса.

– Но ты ведь знаешь, что это правда, и это главное. Они слишком молоды, чтобы помнить то время, когда она играла на сцене, – сказала Бетани.

– Я не такая, как другие. У всех есть тети и дяди, сестры и братья, они приезжают к ним; а ко мне приезжает только Адам и все спрашивают, где моя мама и почему я не приглашаю никого к себе погостить на каникулы.

Бетани поцеловала ее.

– Ты достаточно взрослая, чтобы понимать, что твоя мать больна.

– Она пьет, – с отвращением сказала Дина.

– Это тоже болезнь, Дина. Ты должна понимать, что она очень несчастна.

– Здесь все несчастны, миссис Райдер, все.

От Дины Бетани пошла прямо к себе и сразу же легла. Она долго лежала, занятая своими мыслями, и уже было начала засыпать, как вдруг в дверь постучали. Она села в кровати.

– Кто там?

– Дина, – донесся до нее приглушенный ответ.

– Заходи.

Когда в дверях белым пятном показалось лицо Дины, Бетани раздраженно сказала:

– Включи свет, Дина.

– Я не могу. Он не включается. Бетани пробралась к выключателю и пощелкала им.

– Должно быть, провода порваны.

– Я читала в кровати, – испуганно сказала Дина, – и вдруг он погас, а я не могу спать одна в темноте.

– Ты не знаешь, есть в доме свечи? – спросила Бетани.

– Целая куча на кухне.

От одной мысли, что ей придется идти через весь дом в темноте, Бетани пробрала дрожь. Однако делать было нечего и она потянулась за теплым халатом.

– А можно я тут останусь?

– Да, но только в кровати, и хорошенько укройся.

Бетани спустилась в зал. Проходя мимо собак, растянувшихся у камина, она задержалась. Бетани подошла к Герою и потрогала его голову, прислушиваясь к размеренному дыханию животного. Пес никак не отозвался на ее прикосновение, и она поняла, что с гончими, которые всегда мгновенно реагировали на малейший звук, что-то не так – похоже им подсыпали сильного снотворного.

По залу пронесся сквозняк, принесший сверху, » откуда-то с галереи, отчетливый звук шагов. Бетани медленно выпрямилась.

– Кто там? Никто не отвечал.

– Кто там? – повторила Бетани, чувствуя, что ее голос срывается на истерику. Сильнее, чем когда-либо, она ощутила, что кто-то наблюдает за ней из темноты галереи.

Позабыв страх, она кинулась наверх. На галерее никого не было.

– Миссис Райдер, – донеслось до нее, – что происходит? – Лицо Дины показалось из дверей ее спальни.

– Дина, ты выходила из комнаты?

– Нет, миссис Райдер.

– Иди внутрь и запри дверь. Никому, кроме меня, не открывай. Понятно?

Дина перепуганно кивнула. Бетани подождала, пока щелкнет задвижка, и пошла к комнате Грейс. Там было пусто.

Бетани тихонько постучала в следующую дверь.

– Адам! Адам, ты здесь? – Ответа не было, она открыла дверь и увидела нетронутую с вечера кровать. Она не хотела идти в комнату к Тео или будить Эсме с ее больным сердцем и стояла, не зная что делать и чуть не плача от страха. В зале послышались шаги.

« – Адам, Грейс, это вы? – она подбежала к перилам как раз в тот момент, когда с шумом открылась входная дверь. Ветер ворвался в дом, пронесся по залу и растрепал волосы Бетани. Дверь захлопнулась, и опять стало тихо.

Она сбежала по ступеням. Взгляд ее привычно задержался на стене с оружием.

Кинжала с рукояткой в лунных камнях там не было.

Кем бы ни был тот, кто выскочил из дома перед Бетани, его нигде не было видно. Где-то там, в шепчущем и вздыхающем под ветром лесу кто-то сжимал в руках кинжал, который, по убеждению Бетани, однажды уже убил женщину.

Ветер пробирался сквозь складки ее халата, рот пересох от страха. Какое ей дело до всего этого; она вовсе не должна выяснять, кто убил Дженифер Хенекин. Нет, подумала Бетани, должна, если хочу освободить Адама от того кошмара, в котором он живет.

Внезапный пронзительный крик, завершившийся каким-то хриплым бульканьем, заставил сердце Бетани замереть на секунду. Опять стало тихо.

Бетани побежала на крик, плохо понимая, в какую сторону бежит; она остановилась, только оказавшись на покрытой подснежниками поляне у ручья, тихо журчащего под мостиком.

Лунный свет, пробивающийся из-за облаков, придавал всему месту какое-то неземное очарование; посреди всей этой красоты лежала Грейс Трегаррик; около нее, с руками, обагренными кровью, стоял на коленях Адам.

Должно быть, с губ Бетани сорвался какой-то звук, потому что он поднял голову и увидел ее и выражение ужаса в ее глазах. Он вскочил на ноги.

– Бет, ты ведь не подумала, что…

Она не стала ждать продолжения – повернулась и бросилась бежать. Ей было все равно, куда, лишь бы подальше от этого человека. Она вспомнила его слова: «Через две недели ты должна уехать, и я сделаю все, чтобы этого не случилось».

Где-то позади голос кричал:

– Бет! Вернись!

Она выбежала из леса на пустошь, и голос Адама, постепенно удаляясь, затих наконец где-то в стороне. Бетани упала на землю и рыдала, пока не почувствовала, что у нее нет больше сил ни плакать, ни бежать дальше. Она подняла голову. Над деревьями были видны трубы Трегаррик Манора, дома, стоящего в стороне от других; дома, где вместо закона и порядка правила животная страсть во всех ее проявлениях.

– Бетани, где ты? – услышала она совсем недалеко от себя его голос.

Она вскочила и побежала, на этот раз к лесу, в сторону дома. Чья-то фигура показалась прямо на ее пути, и, прежде чем Бетани успела закричать от страха, она узнала Эсме, все еще одетую в вечернее платье, которое свежий ветер раздувал бесформенным шаром вокруг ее маленького тела. В таком виде она действительно могла напугать кого угодно.

Она увидела Бетани и подошла к ней, испуганно оглядываясь.

– Я так рада, что встретила вас, – вздохнула Бетани. – Нам нужно сейчас же вернуться домой, миссис Трегаррик. Грейс мертва, ее убили. Надо позвонить в полицию.

– Телефон все еще не работает, – ответила Эсме, настороженно оглядывая Бетани.

Откуда-то сзади доносились крики Адама. Взгляд Бетани скользнул по серому платью Эсме. Теперь на нем появился какой-то странный узор – ржавые пятна не правильной формы. Она подняла глаза и увидела, что Эсме смотрит на нее с удовлетворенной улыбкой.

– Вы удивлены, миссис Райдер?

– Мне следовало бы догадаться. Вы единственная, кто мог бы решиться на убийство. Наверное, вы убили и Дженифер.

– Да, я убила ее. И не жалею об этом. Она была дурной девушкой; ей хватало бесстыдства, чтобы завлекать молодых людей своим телом. Она ждала ребенка от Тео. Этот дурень хотел на ней жениться; я не могла допустить этого. Она соблазнила его и пыталась женить на себе. С Салли было то же самое. – Пришлось ее выгнать.

Бетани про себя молила Бога, чтобы Адам скорее нашел ее.

– Это понятно, миссис Трегаррик, – сказала она спокойно. – Но почему Грейс?

– Именно она сказала мне о Дженифер в ту ночь. Она, знаете ли, ревновала. Она тоже его любила. Удивление Бетани, казалось, забавляло Эсме.

– О да, она его полюбила с первой же встречи. Адам никогда не сказал бы вам об этом. Он склонен винить во всем ее пристрастие к спиртному. На самом деле, он просто перестал существовать для Грейс после того, как она встретила Тео. Тео с ней просто развлекался, так что она была не опасна – до сегодняшней ночи. Я слышала, как она умоляла его взять ее с собой. Он отказался, но он слаб, как и его отец, и со временем она бы его уломала. Так что я подождала, пока он уйдет, и убила ее.

– Вы понимаете, что в этом обвинят Адама? Ее глаза блеснули.

– Я на это рассчитываю.

– Но почему, миссис Трегаррик? Вы ведь так им гордитесь.

– Горжусь! – Она хрипло рассмеялась. – Я его ненавижу. Каждый раз, как я вижу Адама, я вспоминаю своего мужа и те бесконечные унижения, которым он меня подвергал. – Она пристально смотрела на Бетани. – Он никогда меня не любил. Он никого не любил, кроме матери Адама. Он бы никогда на мне не женился, если бы я не забеременела.

– Неужели вы хотите, чтобы Адам пострадал за грехи отца?

Но Эсме уже не слушала ее. В глазах ее разгорался странный блеск; она продолжала:

– Все думали, что я леди, – она засмеялась. – Прислуживала в баре – вот что я делала до замужества! Когда Гревилл привел в дом эту Розанну, я ничего не могла с этим поделать. Он пригрозил все рассказать обо мне и сделать из меня посмешище. – По ее щеке скатилась слеза.

Бетани шагнула к ней.

– Забудьте об этом, миссис Трегаррик. Вам не станет легче, если вы причините вред Адаму. Он и так страдает.

– Тео унаследует Трегаррик Манор, как только Адам уйдет с дороги. Все должно быть именно так. А потом он женится на ком-нибудь, кто ему подходит – на леди. Так что ты можешь позабыть свои выдумки.

– Тео мне не нужен. Я люблю Адама, так что тут вы ошибаетесь.

– С тобой будет, как с Грейс. Сейчас тебе кажется, что ты любишь Адама, потом он тебе надоест, и ты захочешь Тео. А он – слабый человек. Совсем как отец.

Из-за ее спины появился кинжал. Бетани оцепенела, она умоляюще смотрела на Эсме.

– Если вы убьете меня, то это нельзя будет приписать Адаму. Никто не поверит. Я – единственная причина, по которой он мог бы убить Грейс.

– Не беспокойся об этом; они сначала осудят его за убийство Грейс, и этого вполне хватит.

Эсме шагнула к ней; лунные камни ярко сверкнули.

– Адам! Адам! – закричала Бетани.

Отступая, она зацепилась ногой за корень, и теперь лежала на земле, беззащитная перед женщиной, заносящей над ней изогнутый кинжал.

Бетани закрыла глаза, ожидая, что сейчас лезвие вонзится в ее тело и все будет кончено…

Но этого не произошло.

Она открыла глаза. Эсме по-прежнему склонялась над ней, но смотрела куда-то в сторону. Ее губы пытались выговорить какое-то слово.

– Тео.

– Мама! Ради всего святого, что ты делаешь? – Но тут он все понял. – Ты убила Дженифер. Ты убила ее. Дина говорила мне, но как я мог поверить?

– Мне пришлось это сделать, Тео. Иначе ты женился бы на ней.

– Как ты могла это сделать?

– Не говори так, Тео. – Она заплакала. Кинжал упал на землю, и Бетани, на грани обморока, опять закрыла глаза, на этот раз чувствуя огромное облегчение.

– Ты убила ее, – все повторял Тео, как будто никак не мог в это поверить.

– Не смотри на меня так, Тео.

Бетани села. Глядя на эту жалобную, умоляющую старуху, трудно было поверить, что она хладнокровно лишила жизни двух женщин, и только что чуть не убила третью.

Эсме шагнула к Тео, но он отступил, избегая ее прикосновения.

– Зачем ты хотела убить Бетани? – спросил он. – Ее-то за что?

– Она все знает, Тео. Я боялась, что она расскажет. Неужели ты не понимаешь, что, убрав ее и Адама с дороги, мы станем наконец настоящими хозяевами здесь, в Трегаррик Маноре.

– Она убила Грейс, Тео.

Он закрыл лицо руками и застонал.

– О Боже, это моя вина. – Гримаса отвращения исказила его лицо, когда он обратился к матери:

– Ты, безумная старуха. Мне не нужно это поганое поместье, оно для меня вообще ничего не значит.

– Но оно твое, Тео! Ты его сын!

– Ты что, всерьез думаешь, что я останусь здесь с тобой? И это после того, как ты убила двух невинных людей? Да я теперь вида твоего вынести не смогу!

– Не говори этого, Тео!

Он брезгливо обошел ее, подошел к Бетани и помог ей подняться.

– Вы в порядке? – спросил он, едва удостоив ее взглядом.

Она кивнула, боясь что голос ее подведет, и тут же заметила, что Эсме исчезла.

– Ее немедленно надо найти, Тео. Она может наделать бед.

Они побежали через лес, и, как только выскочили на открытое место перед домом, Тео закричал:

– Смотрите!

Бетани сразу же увидела, как густые черные клубы дыма вырываются из открытой входной двери.

Не говоря ни слова, они бросились к дому. Бетани замешкалась перед входом, тщетно надеясь, что появится Адам.

– Мать, должно быть, внутри, – сказал Тео.

– Дина тоже, – резко ответила она; и, когда он кинулся в дом, последовала за ним.

Зал был наполнен клубами дыма и едким запахом горящего дерева. Было невыносимо жарко. Пламя уже успело охватить облицовку и подбиралось к лестнице.

Посреди комнаты лежала ничком Эсме Трегаррик, ее сын беспомощно склонился над ней. Бетани успела удивиться тому, как быстро Эсме удалось поджечь практически все деревянные части обстановки; ее начал душить кашель.

– Ради Бога, Тео, вынесите ее отсюда! Тео обернулся. По его пустому взгляду было ясно, что он в глубоком шоке и вряд ли понимает, что ему говорят. Сверху донесся слабый крик.

– Помогите! Кто-нибудь! Помогите мне!

– Дина, – прошептала Бетани и, борясь с удушьем, опять крикнула Тео:

– Вынесите ее, пока она не задохнулась!

Похоже, на этот раз он понял: склонившись над хрупким телом матери он легко поднял ее и стал пробираться к выходу. Наверху продолжала кричать Дина.

После очередного приступа кашля, Бетани кинулась сквозь сгущающийся дым вверх по лестнице. Уже наверху она заметила, что подол ее халата вот-вот загорится. Задыхаясь, она стала лихорадочно бить руками тлеющую ткань, пока не погасила последнюю искру.

Коридор был наполнен густым, как вата, дымом. Бетани вслепую пробралась до двери своей комнаты; стала бить в нее руками и кричать:

– Дина, это Бетани, пусти меня, скорее! Наконец дверь открылась, Бетани шагнула внутрь и закрыла ее за собой. Бледная от страха Дина обняла ее. В комнате было открыто окно, за которым слышался рев пламени, раздуваемого потоком воздуха сквозь открытую входную дверь. Немного отдышавшись, Бетани сказала:

– Все будет хорошо, главное – делай все так, как я скажу.

Если они хотели выбраться отсюда живыми, то действовать надо было очень быстро – это Бетани понимала слишком хорошо. Она вынула из шкафа стопку носовых платков, намочила их в умывальнике, отжала и часть отдала Дине.

– Закрой рот и нос и, ради Бога, так и держи, пока мы не выберемся наружу.

Дым в коридоре стоял сплошной стеной, Бетани стала пробираться вперед, держась одной рукой за стенку, а другой намертво зажав тонкую кисть девочки. Тут до нее дошло, что если она не будет закрывать лицо платком, то ни одна из них не доберется живой до выхода. Она закричала:

– Дина, держись за мой подол, только крепче! Пока она возилась с платком, снизу послышался голос Адама:

– Бет! Дина! Вы там?

Жар становился невыносимым, пламя уже охватило лестницу.

– Нет, я не могу! – вдруг закричала Дина, и Бетани, не теряя времени на уговоры, обхватила ее за талию и поволокла вниз по ступеням. С каждым шагом лестница трещала все сильнее. Ступив на очередную ступеньку, Бетани почувствовала, как та с треском подламывается и уходит из-под ног. Они провалились в пустоту, наполненную дымом и их отчаянным криком.

Почти сразу же Бетани ощутила под ногами твердую поверхность пола. К счастью, в момент падения они были уже почти в самом низу лестницы. Поднявшись с колен, Бетани обернулась, и сквозь густой дым увидела, что от ступеней ничего не осталось.

– Дина, где ты?! – крикнула она, ослепленная дымом и золой; ее нога задела что-то мягкое. Нагнувшись, она разглядела Дину – девочка лежала без сознания.

Из дыма появился Адам и поднял Дину на руки.

– Держись ближе! – крикнул он Бетани. Они стали мучительно медленно продвигаться к выходу. С каждым шагом дышать становилось все труднее. У них за спиной с грохотом обрушилась балюстрада, подняв фонтаны искр.

Когда они добрались до входа, то увидели, что дверь загорожена упавшей балкой. Бетани уже не могла плакать, она чувствовала только безнадежность и полное безразличие к тому, что с ними станет.

– Бесполезно, мы в ловушке. – Ее голос прервался судорожным кашлем.

– Еще нет, – прохрипел Адам. – Отойди и держись около Дины.

Каким-то чудом ему удалось подвинуть массивную балку и приоткрыть дверь. Он вынес Дину и быстро вернулся; увидев, что Бетани даже и не пытается подойти к двери, которая уже вовсю горела, он подхватил ее на руки и протиснулся с ней в узкий проход.

Она лежала, жадно вдыхая чистый ночной воздух; приступы кашля, который, казалось, вот-вот разорвет ее легкие, прошли.

Она подняла голову и увидела, что рядом стоит Адам и смотрит на горящий дом. Он повернул к ней черное от золы лицо и сказал:

– Давай отойдем, здесь опасно.

Он помог ей подняться, и они отошли подальше, туда, где уже стояла миссис Пенарвен в пальто поверх ночной сорочки.

Бетани нагнулась над Диной, и пока Адам говорил: «Она без сознания. С ней все будет в порядке», – девочка открыла глаза.

– Бабушка убила Дженифер, – выговорила Дина охрипшим от дыма голосом. Бетани улыбнулась и пригладила ей волосы.

– Тихо, теперь это не важно, – она посмотрела на Адама. – Пожарные приедут? Он покачал головой, глубоко вздохнул и сказал:

– Пусть догорает.

– Мы должны вызвать маме доктора! – услышала Бетани голос Тео.

– Ей уже не нужен доктор, – мягко сказал Адам, и, глянув на Бетани, добавил:

– Она была уже мертва, когда он ее вынес. Сердечный припадок, должно быть.

Тео стоял на коленях над телом матери чуть в стороне от остальных. Услышав, что сказал Адам, он некоторое время смотрел перед собой, будто не веря сказанному, затем упал на землю и разразился рыданиями.

Ветер раздувал пожар, и в его отблесках Бетани увидела мокрое лицо Адама, но был это пот или слезы, она не знала.

Адам присел рядом с Бетани, и в этот момент с грохотом провалилась крыша дома.

– Мы живы, – сказал Адам.

– Да, мы живы, – тихо отозвалась Бетани и, вдруг вспомнив, взволнованно спросила:

– А как же Герой и Минерва? Им что-то подсыпали. Неужели они остались в доме?

– С ними все в порядке, – сказал он, чуть заметно улыбнувшись, – я их вытащил раньше, до того, как узнал, что вы в доме. – Он положил свою руку на ее и заглянул ей в глаза. – Бет, скоро здесь будет толпа народу. Все узнают о том, что случилось сегодня ночью… У нас впереди трудное время.

Ее воспаленные глаза наполнились слезами.

– Я знаю, Адам. Не беспокойся обо мне.

Они оба посмотрели на Дину.

– В следующие несколько недель ты будешь ей очень нужна, но позже, Бет…

Она нежно прикоснулась рукой к его перепачканному лицу:

– Да, Адам, позже…